С улыбкой на губах Айла перекатилась на спину и потянулась. Она была потрясена, обнаружив, что солнце сияет в ее окно. Она что, проспала безмятежно все эти оставшиеся несколько часов перед рассветом?

Она повернула голову и увидела, что Хейден ушел. Она сглотнула комок разочарования и вздохнула. Его тела больше не было в башне, но она чувствовала его лесной пряный аромат на простынях.

Не в силах удержаться, Айла перекатилась на его подушку и уткнулась в нее, глубоко вдыхая. Ей бы очень хотелось, чтобы он оказался рядом с ней, когда она проснется. Ласкать его, когда он спал, было поразительным опытом.

Тогда Айла вдоволь насмотрелась на него. Он и сонный был великолепен, его мощь и сила бросались в глаза даже при расслабленных мускулах. Ее руки гладили его с головы до ног, узнавая ощущение его поджарого мускулистого тела.

Айла улыбнулась, вспомнив, как взяла его в рот. Хейден удивился, это точно, но вскоре удивление превратилось в желание. Айла никогда не думала, что ласкать мужчину окажется таким наслаждением. Но встретила Хейдена.

Как никто другой, она знала, насколько быстро меняется жизнь. И все же оказалась не готова к страсти, которую всколыхнул в ней Хейден.

Ей было так легко позволить себе мечтать о будущем с Хейденом, но ведь Айла прожила пятьсот лет и набралась мудрости.

От запаха свежевыпеченного хлеба, проникшего в башню, у нее заурчало в животе. Хотя можно было бы оставаться в башне весь день и мечтать о Хейдене, ей следовало многое сделать.

Айла встала с постели и посмотрела на пол на порванную рубашку. Слава Богу, у нее есть другая. Одевшись, она потянулась за гребнем. Вместо того чтобы оставить распущенными, Айла решила заплести волосы в косу, чтобы они не падали на лицо во время работы.

Айла завязала косу на конце кожаным шнурком и вышла из башни. Было странно не чувствовать окутывающие ее волосы, но они бы только мешали.

Когда она дошла до главного зала, там уже были несколько Воителей. С первого взгляда она увидела, что Хейдена среди них нет. А вот братья Маклауд были.

Они кивнули в знак приветствия, когда она проходила мимо них в кухню. Внезапно у Айлы появилось в голове странное ощущение, непонятное и новое. И оно ей не нравилось. Уж очень оно напоминало то, как Дейрдре вторгалась в ее мозг.

Айла остановилась и поднесла руку к виску, зажмурила глаза, чувствуя, как нарастает боль. Она использовала свою магию, чтобы оттолкнуть того… или то, что пыталось проникнуть в ее голову.

— С тобой все в порядке? — спросил Брок.

Айла открыла глаза и увидела, что все вокруг вращается. Чтобы удержаться, она попыталась схватиться за что-нибудь и наткнулась на чью-то сильную руку.

— Эй! — воскликнул Брок. — Тебе нужно сесть.

— Нет. — Так же быстро, как появилось, это ощущение исчезло. Айла заморгала, открывая глаза, и увидела, что держится за руку Брока. — Я в порядке. Просто небольшое головокружение.

Фэллон встал и подошел к ней.

— Ты уверена, что все в порядке? Может быть, Соня сумеет помочь.

Айла видела, как вздрогнул Брок при упоминании рыжеволосой друид.

— Мне не нужно беспокоить Соню. Такое случалось и раньше, — солгала она. — Это ничего.

Айла не хотела, чтобы кто-то из них знал, что она тревожится из-за того, что только что произошло. Чем меньше все знают, тем лучше. По крайней мере до тех пор, пока она сама не найдет ответы.

Брок посмотрел на нее через плечо и нахмурился. Его пальцы впились в ее плечо. Она даже не осознавала, что все это время он держал ее.

Она положила руку ему на грудь и улыбнулась Броку:

— Спасибо тебе. Мне нужно помогать остальным.

Айла обернулась назад и увидела Хейдена, стоящего у входа в замок. Он смотрел на Брока так, будто собирался убить. Арран наблюдал это озадаченно и с явным любопытством.

Айла, равнодушно пожав плечами, ушла в кухню. Все четыре женщины были заняты приготовлением утренней трапезы. Соня первой подняла глаза. Она приветливо улыбнулась, прежде чем отвернуться к печи.

— А вот и ты! — воскликнула Ларина. — Мы уж беспокоились, что тебе стало плохо.

Айла взяла кувшин из рук Маркейл.

— Я спала.

— Я рада, что ты отдохнула, — сказала Кара, нарезая хлеб.

Маркейл склонила голову набок, косы упали ей на лицо.

— А у тебя вид весьма довольной женщины.

Тут глаза всех присутствующих в кухне обратились на нее. Айла приказала себе не суетиться и сохранять спокойствие. В конце концов, она беззаботно улыбнулась и сказала:

— Сон творит чудеса.

Айла развернулась и пошла назад в главный зал. Там по крайней мере никто не смотрел на нее так, будто все знали, что прошлую ночь она провела в наслаждении.

Остальные устремились из кухни следом за ней, с подносами, нагруженными едой. Айла заметила, что Фэллона, Кэмдина и Хейдена нет, но не стала размышлять на этот счет. Ей и так было не по себе от взглядов, которые на нее бросали женщины.

Айла взяла немного хлеба и сыра, намереваясь отправиться к морю. Она уже собиралась извиниться и уйти, когда услышала сверху крики и посмотрела туда.

Голос Хейдена перекрывал в споре голоса Фэллона и Кэмдина. Айла не знала точно, что происходит, но по тому, как кожа Хейдена становилась красной, она знала, что его ярость нарастает.

— Если ты хочешь, чтобы кто-то следил за ней, делай это сам! — орал Хейден. — У меня есть другие дела, кроме как шпионить за ней!

Фэллон посмотрел через перила на зал внизу, его взгляд упал на нее.

— Хейден! — предостерег он.

Айла в то же мгновение поняла, что они говорят о ней. Ее кожа стала липкой от ярости и смущения. Она не могла оторвать взгляд от спины Хейдена, желая, чтобы он посмотрел на нее.

— Это не то, что ты думаешь, — донесся до нее голос Лукана.

Но Айла знала, что это так. Они не доверяли ей. Это она понимала. И все же они за ее спиной организовали за ней слежку.

Айла расправила плечи и повернулась к двери замка.

— Я иду прогуляться.

— Я с тобой, — сказала Маркейл.

Айла пронзила ее взглядом.

— Я предпочла бы побыть одной.

Маркейл медленно опустилась на скамью, в ее бирюзовых глазах плескалась боль, но Айле было все равно. Еще никогда в жизни она не чувствовала такого унижения. Дейрдре делала многое, но даже она никогда не заставляла Айлу чувствовать себя такой нежеланной блохой.

Айла выбралась во двор, потом прошла за ворота. Ей хотелось уйти и не оглядываться на замок Маклауд, но она ведь обещала охранять замок. Она не нарушит эту клятву.

Айла повернула и поплелась к деревне. Там она найдет уединение и то, что отвлечет ее мысли от того, что сказал и сделал Хейден.

Хейден знал, что Айла в главном зале, еще до того, как Фэллон посмотрел вниз. Он думал, что разговор с Фэллоном все решит. Но тот настаивал, чтобы он продолжал следить за Айлой.

Никакие аргументы Хейдена не могли заставить Фэллона передумать. В конце концов, Хейден потерял контроль над собой и позволил своему гневу возобладать.

Он не хотел, чтобы Айла знала. Он совершенно точно не хотел, чтобы она слышала его. Но, несмотря на все его благие намерения, это случилось.

Хейден видел, как она выходила из зала, как в каждом шаге чувствовалась ярость. Ее спина была напряженно выпрямлена, руки сжимались в кулаки, сминая хлеб и сыр, которые она держала.

Он чуть было не побежал за ней, чуть было не схватил ее в объятия, чтоб извиниться.

— Плохо получилось, Хейден, — сказал снизу Брок.

Хейден вздохнул и оперся руками о перила. Кэмдин отошел, но Фэллон остался.

— Что происходит? — спросил Фэллон. — Что-то произошло между тобой и Айлой?

Да!

— Нет. Я просто не хочу находиться рядом с ней. Не могу.

Фэллон вздохнул и похлопал его по плечу.

— Тогда я отправлю кого-нибудь другого следить за ней.

Хейден должен был бы почувствовать облегчение. Даже обрадоваться. А вместо этого чувствовал себя хуже, чем червяк. Как же получилось, что его жизнь так перевернулась? Когда все стало так сложно?

Хейден привык все контролировать, привык легко принимать решения и не менять свою точку зрения и не задумываться, прав ли он. Теперь все, что он делал, он тут же подвергал сомнению. С того момента, как он впервые увидел Айлу, умирающую на том холодном горном склоне, его жизнь безвозвратно изменилась.

И не в лучшую сторону.

Аппетит у Хейдена пропал, а от мысли о том, чтобы сидеть в зале, а кто-то будет смотреть на него как на свихнувшегося, а другие как на рокового вестника, у него холодело внутри. Он резко развернулся и стал искать окно, через которое можно сбежать.

Существовало только одно место, куда он мог пойти, где его совершенно точно никто не побеспокоит, — одна из многочисленных пещер.

Благодаря своему богу Хейден легко добрался до неприступных отверстий в скалах. Он вошел в одну из неглубоких пещер и провел рукой по лицу. Там было темно и тоскливо, под стать его настроению.

Уйдя из спальни Айлы, Хейден так и не уснул. Он метался из угла в угол, пытаясь найти выход из ситуации, в которую загнал себя. Первым делом следовало мысленно отдалиться от Айлы. Что означало больше не следить за ней, как того требовали Маклауды.

Он получил то, что хотел, но ему не нравилось ощущение пустоты, поселившееся в нем теперь. Ему бы чувствовать облегчение, радоваться, что Айла больше не его подопечная.

Так почему же у него безумное желание бежать и найти ее, заставить ее понять, почему он так сказал?

Хейден опустился на пол у входа в пещеру и стал смотреть на море. Волны катились, разбиваясь о валуны на тучи мельчайших брызг. Это была вечная борьба моря и земли, и не важно, насколько тверда была земля, вода в конце концов побеждала.

Если бы только Айла была не той, кто она есть. Он мог бы наслаждаться страстью, которую они делили, и не чувствовать себя предателем своей семьи. Он не ощущал бы желания оттолкнуть ее, когда все, чего он хотел, — это притянуть ее к себе и снова обнять.

Ну почему это должно быть так сложно? Много десятилетий он не мог найти женщину, которая интриговала бы его так, как Айла. Ну почему она просто не могла оказаться обычной женщиной?

Хейден сознавал, что частью привлекательности Айлы была ее магия и то, как она воздействовала на него. Он пытался не обращать на это внимания, не обращать внимания на нее, но боялся, что у него не хватит сил.

Держать Айлу в своих объятиях, целовать ее, ласкать ее… любить ее было так правильно. Как будто вся его жизнь строилась для нее, ради того, чтобы найти ее, и для того момента, когда он впервые поцеловал ее.

Он не мог вынести, что что-то настолько правильное могло быть настолько неправильным.