Упадок и крушение

Сто двенадцать лет, начиная с этой даты и кончая крушением Западной империи, составляют период, которому, в основном, посвящена эта книга. О дате начала крушения империи ученые долгое время спорили. Школа историков-марксистов, опираясь на Арнольда Тойнби, заявляла, что кризис классической цивилизации, приведший к развалу Рима, начался в 431 г. до н. э., когда города-государства Греции начали военные действия друг против друга в Пелопонесской войне — за четыре века до этого только началась эра Римской империи, крушение которой это событие должно было обусловить.

Эдуард Гиббон занял совершенно другую позицию, отказываясь видеть что-либо опасное для империи шестью веками позже:

…Если бы попросили назвать период мировой истории, в течение которого человечество было наиболее счастливым и благополучным, то, без сомнения, это период от смерти Домициана до вступления на престол Коммода (96—180).

Последующие историки опровергали его оценку, указывая, что рабы, например, вряд ли были счастливы и благополучны и что многое из того, что стало плохим позже, несомненно, начало портиться во времена, которые Гиббон назвал золотым веком. Конечно, если мы ограничим «человечество» населением империи и учтем, как жило его большинство, то он, по-видимому, был недалек от истины.

Впоследствии, в третьем веке н. э., под объединенным напором внешних угроз и внутренних мятежей, империя начала разваливаться. Конечно, это был еще не конец, поскольку только значительно позже, на изломе пятого века н. э., начался окончательный развал.

Эта книга начинается с правления Валентиниана I (364— 375), когда спад только начался, в этот день Рим, казалось, был в зените своего могущества.

 

Валентиниан I

В 364 г. армия провозгласила Валентиниана I императором, и он оказался последним из действительно впечатляющих императоров Рима. Он был родом из Цибалае (Винковцы), в Паннонии (Югославия), высокий и сильный — чемпион по борьбе — с белокурыми волосами, серо-голубыми глазами, правильными чертами удлиненного лица и крупным прямым носом. Хотя враги насмехались над его низким происхождением, он был широко образован, хороший художник и скульптор.

Его характер приводил в замешательство: жестокий, подозрительный, злобный и истеричный. Не будучи праведным судией своих граждан, он решил править Империей по-своему. Однако Валентиниан был превосходный солдат и добросовестный работник, одаренный дикой энергией. Он ощущал себя обязанным государству и, что весьма необычно, обязанным простым людям. Это чувство сочеталось у него с отвращением к высшему классу Рима. Что еще более необычно для того времени, он верил в терпимость к различным религиозным мнениям. Несмотря на все свои недостатки, он был бы выдающимся человеком в любой эпохе, и только из-за укоренившийся традиции негативно относиться к деятелям поздней Империи большинство людей никогда ничего о нем не слышали.

Валентиниан решил, что интересы национальной обороны требуют, чтобы был не один император, а два. Поэтому он отдал своему брату Валенсу восточную часть Империи, а себе оставил западную. Западная империя, которую он унаследовал, была огромна, имела большую армию, и после его одиннадцатилетнего правления эта армия была более сильной, чем когда бы то ни было.

Но эта мощь поддерживалась только его неустанной бдительностью и энергией. Как только он сел на трон, ему пришлось немедленно столкнуться с чередой критических обстоятельств. По словам Аммиана, написавшего прекрасную историю позднего Рима, «в это время по всей Империи как будто трубы трубили военный клич, повсюду поднимались дикари и обрушивались на ближайшие границы». Валентиниан и его способные командиры принимали вызов.

Вначале германцы переправились через Рейн и захватили крепость на Майнце. Но они были трижды побиты римлянами, а затем и сам император, переместив свою штаб-квартиру из Лютеции (Париж) в прифронтовой город Тревери (Трир), поднялся по долине реки Некар и одержал блистательную победу в Черном Лесу. Он оставался в Германии семь лет, построив сложнейшую систему укреплений на Рейне, опорный пункт в Базиле (Базеле), а затем отправился в Амбианы (прежде Самаробрива, ныне Амьен), чтобы руководить военными действиями в Британии, которую опустошали саксы с моря, а пикты и скотты — с севера.

Валентиниан преднамеренно раздувал распри между самими германскими племенами, призывая на помощь бургундов, всегдашних врагов своих соплеменников алеманнов. Последние были врагами Рима. Тем временем многие германцы продолжали заселять приграничные территории Империи.

В 374 г. восточная часть северной границы была прорвана, когда другие германские племена, а также ряд сарматских племен, пришедших из Ирана, переправились через Средний и Верхний Дунай на территории нынешних Венгрии и Австрии. На следующий год Валентиниан перенес свою резиденцию в Сирмий, восстановил крепости на Дунае, переправился и опустошил германскую территорию на другой стороне Дуная. Позднее в том же году, оскорбительное поведение германских посланцев, приехавших к нему в Венгрию, привело его в такую ярость, что он скончался от инсульта.

Наследником стал его сын Грациан, обыкновенный шестнадцатилетний подросток: в это время на другой части границы на Дунае римская армия попыталась посадить на трон Западной империи одного из своих командиров. Штабные офицеры-германцы, чтобы воспрепятствовать этому, срочно вызвали вдову

Валентиниана Юстину и ее четырехлетнего сына и в Аквинке (Будапешт) провозгласили его императором Валентинианом II. Ни с Грацианом, ни с Валенсом не посоветовались. Но они приняли ребенка как одного из правителей и закрепили за ним половину Западной империи, включая Италию, Северную Африку и большую часть Балкан.

Восточная империя в это время потерпела серьезное поражение, что одинаково сильно повлияло как на Западную, так и на Восточную империи. Это произошло в битве при Адрианополе (Гадрианополь, ныне Эдирне в европейской части Турции) против вестготов.

Описания различных германских народов можно найти у Е. А. Томпсона (Римляне и варвары: упадок Западной империи, 1982) и Дж. Д. Рандерса-Персона (На заре борьбы в Европе, 400—700 гг. н. э., 1983). В Восточной Европе были два больших германских государства — остготы («светлые готы») на Украине и вестготы («мудрые готы») — на территории нынешней Румынии. Грозная кавалерия гуннов, негерманского народа, ворвалась в эти районы около 370 г., разрушила королевство остготов и погнала перед собой 200 000 вестготов вдоль Дуная в Восточную Римскую империю, где представители Валенса разрешили им селиться. Но вскоре поселенцы-вестготы воспротестовали, имея для этого основания, против угнетения и эксплуатации со стороны восточных римлян, а затем восстали против них. Под предводительством своего вождя Фритигерна они опустошили Балканы; в то же время другие германские племена, расселившиеся вдоль Дуная, пробудились от спячки. Император Валенс поспешил из Азии и намеревался атаковать их у Адрианополя 9 августа 378 г. Вестготы опередили его и после успешной фланговой атаки своих всадников одержали ошеломительную победу. Римская кавалерия бежала, пехота была полностью уничтожена. Валенс погиб, и никто не нашел его тело.

«Мы должны здесь остановиться, — заявил историк XIX столетия Виктор Дюрю, — нашествие началось: Фритигерн подошел вплотную к воротам Константинополя, а через несколько лет Аларих возьмет Рим».

 

Феодосии I

Западный император Грациан не успел вовремя в Адрианополь и вернулся на свою территорию. Но он предпринял шаги, чтобы назначить нового партнера на трон. Его выбор пал на тридцатидвухлетнего Феодосия, сына землевладельца из Кока (Северо-Западная Испания), который был в свое время (до того, как попал в немилость) наиболее удачливым военачальником при Валентиниане I. Провозглашенный императором в Сирмии, его сын десять лет правил в Восточной империи, которой Западная империя теперь уступила большую часть Балкан. Затем он стал правителем и Западной империи, так что перед его смертью обе империи вновь объединились.

Феодосии со своим орлиным носом и волосами, такими же белокурыми, как и у Валентиниана, имел очень приятную внешность. Однако Феодосии был менее энергичен, перемежая пассивную деятельность праздностью, он мог довольствоваться солдатским существованием и отнюдь не был чужд блестящей придворной жизни, время от времени почитывая римскую историю. Он любил назначать тяжелые наказания и приговоры, но был скор на их отмену и принесение извинений. Алчный и экстравагантный, он стремился к удовольствиям и пытался выполнять свои обещания, хотя все больше терял репутацию надежного друга или вождя.

Феодосия назвали «Великим» из-за бескомпромиссной христианской ортодоксальности, характерной для его правления. Другой выдающейся приметой его правления было принятие вестготов, как целое, в состав Империи (382), чтобы они жили автономно, с условием предоставления солдат и сельскохозяйственных рабочих Риму. Это было первое из германских племен, получивших федеральный статус.

Вскоре Феодосии потерял своего западного коллегу, Грациана, убитого в Лионе (Южная Франция) войсками узурпатора Магна Максима в 383 г. Четырьмя годами позже Максим неожиданно напал на Италию, но Феодосии в двух битвах нанес ему поражение и обезглавил его в Аквилее. Однако около 389 г. он был вынужден уступить жесткому внешнему давлению и отдать германцам земли, лежащие западнее линии Верхнего Дуная и севернее озера Бригантина (Констанц) у нынешней границы между Германией и Швейцарией.

Когда Феодосии вернулся в Константинополь, он оставил в качестве реального правителя Запада своего главнокомандующего Учителя Солдат, Арбогаста; по-видимому, именно он ответственен за смерть Валентиниана II в 392 г. в Вене (Вьенн), Южная Франция. Арбогаст приложил усилия, чтобы достичь независимости от Феодосия. Будучи германцем, он не стремился к пурпуру для себя, поскольку люди его расы, даже обладая реальной властью, не были приемлемы в качестве императоров. Он выставил свою марионетку, красноречивого Евгения, и таким образом получал контроль над Италией и испанскими провинциями.

Но Феодосии победил Евгения на реке Фригид (Випава) и приказал убить его. Он снова стал правителем всей Империи, как Западной, так и Восточной, однако правил он ею только пять месяцев, и в январе 395 г. умер.

 

Стилихон и Аларих

Теперь старший сын Феодосия восемнадцатилетний Аркадий встал во главе Восточной империи, а его одиннадцатилетний брат Гонорий номинально возглавил Западную Империю; на этом существование воссоединенной Империи прекратилось. Братья оставались императорами до тридцати и двадцати восьми лет соответственно. Аркадий был невысокого роста, сонливый и косноязычный. Гонорий был набожным и мягким человеком, но некомпетентным и упрямым, как осел. Шотландский историк восемнадцатого века Вильям Робертсон считал, что самый пагубный стопятидесятилетний период в жизни человечества «начался с вступления на престол этой унылой пары».

Конечно, задача управления двумя империями перепоручалась другим лицам. Реальным правителем Запада и выдающимся военным и политическим деятелем своего времени был загадочный Стилихон, полуримлянин — полугерманец, который стал Учителем Солдат Феодосия I и был женат на его любимой племяннице Серене.

Стилихон был военачальником исключительного таланта и энергии. Однако его карьера, которая могла обеспечить Риму длительную передышку, была не совсем гладкой по двум причинам. Первая заключалась в его отношении к Восточной Римской империи, а вторая — в отношении к вестготским федератам, которые теперь селились внутри границ империи.

К Восточным властям Стилихон относился не только прохладно, но даже враждебно, поскольку он хотел отнять у них Балканы — и это намерение привело к ужасному разрыву между двумя империями. По отношению к вестготам, с другой стороны, и особенно к их могущественному предводителю Алариху I (395—410) Стилихон не проявлял враждебности, как это казалось должно быть. После смерти Феодосия I Аларих поднял восстание, объясняя это тем, что его людям не было выплачено жалование. Позднее Стилихон выиграл несколько битв с ним — и мог бы разбить его окончательно, но никогда так не делал, потому что верил, что его собрат-германец может служить полезным противовесом Восточной империи. В результате Аларих, вначале претендовавший на мирное сотрудничество с имперскими властями, стал их врагом, что было для империи крайне опасным.

Неприятности начались с того, что Стилихон, оставленный Феодосией в качестве регента Гонория на Западе, возмутился тем, что другой человек, Руфин, был назначен командиром гвардии императора Аркадия на Востоке. Поэтому когда Аларих поднял мятеж и направился к Константинополю, а Стилихону было приказано восточными властями остановить его, он преднамеренно действовал неэффективно, и в 395 г. устроил так, что Руфин, которого он подозревал в саботаже своих планов, был убит.

Двумя годами позже Стилихон появился на Балканах с другой армией и окружил вестготов в Греции. И снова, на беду восточного правительства, он не заставил их капитулировать.

В 401 г. Аларих, несмотря на сдержанность Стилихона восстал против Западной империи и начал вторжение в Италию. Стилихон, дочь которого Мария, была замужем за императором Гонорием, вызвал войска с Рейна и Британии и в последующие 402 и 403 годах нанес поражение захватчикам в Северной Италии. И снова Алариху было дозволено покинуть страну.

Тем временем другая группа германских племен, остготы, заняла территории Империи на Среднем Дунае. Большая часть римского населения была вынуждена бежать с венгерской равнины, тем самым лишая Восточную империю одного из лучших районов вербовки солдат-новобранцев. В 405 г. остготы и другие германские племена, ведомые неким Радагайсом, устремились на юг, в Италию. Стилихон разбил их при Фесуле (Фисоле) у Флоренции. Затем он сделал ряд предложений Алариху скоординировать военное наступление, но не против внешних врагов, а против Восточной империи. Однако его планы были нарушены самым серьезным и самым решительным из всех вторжений германских племен на Западе.

Все это произошло в последний день 406 г. Смешанные полчища различных германских племен — вандалы, свевы, аланы, бургунды — перешли по льду замерзший Рейн и, встречая только слабое сопротивление, ворвались на соседние территории и в пределы самой Галлии, сея опустошения везде, где они прошли. Были разграблены Могунтиак (Майнц) у места их прорыва, Тревери (Трир); многие другие города на территории нынешней Бельгии и Северной Франции постигла та же судьба.

Захватчики и проникшие в Галлию другие племена продолжили свой марш, пока они не пересекли всю страну и достигли Пиренеев. Только редкие города, в частности, Толоза (Тулуза) вступали с ними в борьбу. «Бесчисленные и самые свирепые люди, — писал св. Иероним, — теперь захватили всю Галлию … За малым исключением, все города были опустошены либо от меча, либо от голода». Это была уж очень мрачная картина, но отмечая, что этот прорыв являлся поворотным пунктом в судьбе народов, Иероним был совершенно прав.

… Знаменитый переход через Рейн (тщательно проанализированный Гиббоном) можно рассматривать как падение Римской империи в странах за Альпами; барьеры, которые так долго разделяли варваров и цивилизованные нации, с этого фатального момента были сравнены с землей.

Стилихон не оказал никакой помощи, поскольку был полностью поглощен своими планами вторжения на Восток. Тем не менее отзвуки германских атак побудили амбициозных римских военачальников на несколько попыток узурпировать западный трон. Один из этих узурпаторов, Константин III, был объявлен императором войсками в Британии, после чего он переправился через Ла-Манш, оставив страну полностью беззащитной от последующих вторжений саксов, против которых британцам было предложено организовать самостоятельную оборону, насколько это было возможно. Затем, вступив в борьбу с германцами в Галлии и получив временное признание имперского правительства, Константин двинулся в Испанию, но не смог противостоять многим германским захватчикам, преследовавшим его и в конце концов ворвавшимся в эту страну.

Тем временем Аларих потребовал от римских властей четыре тысячи фунтов золота, и Стилихон заставил упорно сопротивлявшийся сенат согласиться на это. Однако влияние Стилихона было на исходе, и вскоре он был обвинен в тайном сговоре с Аларихом с целью посадить на имперский трон своего собственного сына. В результате против Стилихона был организован мятеж в гарнизоне Тицина (Павии), который закончился уничтожением его сторонников, включая многих высших военных и гражданских лиц. Сам он отправился в Равенну, ставшую столицей Западной империи, и здесь, после того, как ему было отказано в передаче германской личной гвардии под его начало, сдался императору Гонорию и был казнен. Эдиктом императора он был объявлен изменником, стремившимся обогащать и подстрекать к восстанию варваров. В течение следующей половины века ни один германец не смог вновь занять в Западной империи пост главнокомандующего.

На волне антигерманских настроений, сопровождавших смерть Стилихона, римские войска уничтожали жен и детей своих собратьев — германских солдат-федератов, которые в результате массами бежали к вестготам. Аларих, лишившись полезных контактов со Стилихоном, потребовал деньги и армию для своих людей, и когда ему в этом было отказано, пошел маршем на Рим и отрезал его от источников продовольствия. Он снял осаду и отошел только тогда, когда сенат заплатил ему большое количество золота, серебра и меди. На следующий год правительство вновь отказалось удовлетворить требования Алариха и уплатить ему деньги, тогда он повторил поход на Рим, где посадил на трон временного императора Приска Аттала.

В 410 г. побуждаемый продолжающейся непреклонностью имперских властей признать его силу, Аларих в третий раз осаждает Рим. Ворота города были предательски открыты, после чего к ужасу жителей Рима солдаты Алариха вошли внутрь и оккупировали древнюю столицу, которая не знала вражеского сапога почти восемьсот лет. Много добра было разграблено и ряд зданий сожжено. Однако все это еще не было концом Римской империи, как впоследствии объявили историки Ренессанса, поскольку войска вестготов оставались в городе только три дня.

Уйдя из Рима и захватив с собой двадцатилетнюю сводную сестру императора Галлу Пласидию, Аларих направился к южной оконечности Италии. Отсюда он намеревался вторгнуться в Северную Африку, однако его суда потерпели крушение, и он повернул обратно. Достигнув Конзенции (нынешний Козенца), он умер. Его тело, украшенное драгоценной добычей, было глубоко захоронено в толще дна реки Басент (Бусенто) с тем, чтобы его никогда не нашли и никогда не смогли осквернить.

 

Констанций III

Ведущим военным лидером Рима в следующем десятилетии был Констанций, командир из города Начеса (Ниш) на территории бывшей Верхней Мезии, а теперь провинции Дакии Средиземноморской (Югославия). Назначенный Гонорием верховным главнокомандующим, он позднее, через несколько месяцев, становится императором Констанцием III. Мы очень мало знаем о деталях его замечательной карьеры, но описание его внешности и привычек пришло к нам от современника Констанция, греческого историка Олимпиодора.

…К своему успеху Констанций шел с опущенными глазами и мрачным лицом. Это был мужчина с большими глазами, длинной шеей и крупной головой, которую он наклонял далеко вперед к шее несущего его коня. Уголками глаз он бросал быстрый взгляд вокруг так, будто сообщал «внешность, достойная аристократа».

Однако на пирах и вечеринках он был настолько очарователен и остроумен, что даже соперничал с шутами, которые зачастую слонялись у его стола.

На следующий год после разграбления Рима, Констанций, признание которого императором Гонорий уже успел отменить, ворвался в Галлию, где сместил не менее трех узурпаторов. Здесь Констанций обосновался в штаб-квартире своего побежденного предшественника в Арелате (или Констанция, ныне Арль), теперь заменившим опустошенный Тревери (Трир) в качестве столицы западных провинций. В 413 г. он придал одному из вторгшихся в Галлию германских племен, бургундам, статус союзников, или федератов. Им было разрешено поселиться на западном берегу Среднего Рейна, где они основали свою столицу у Борбетомага (Вормс).

Тем временем Атаулф, продолжая дела своего шурина Алариха в качестве вождя вестготов, выступил из Италии на север и оккупировал Юго-Западную Галлию, где его люди поселились на плодородных землях между Нарбо (Нарбонн) и Бурдигалом (Бордо). Атаулф заявил, что его самым большим желанием теперь является не создание Империи Готов — о чем он говорил раньше — а союз с Римом внутри самой Римской империи. У Нарбо в 414 г. он женился на сводной сестре Гонория, Пласидии. Однако император не дал своего согласия на этот брак, и в следующем году заставил Атаулфа покинуть Галлию и направиться в Испанию, где тот вскоре был убит у Барсино (Барселона) .

Его брат, Уаллиа (Валлиа), выдал Пласидию римлянам и помог им, в обмен на низкие налоги на поставку зерна, в борьбе против своих собратьев — германцев в Испании. Ему и его вестготам было затем разрешено вернуться на их прежние земли в Юго-Западной Галлии, в качестве федератов в 418 г. им был предоставлен соответствующий статус, а Тулуза стала их столицей. В том же году Гонорий объявил о мерах по децентрализации своей власти в Галлии путем передачи ряда прав региональной администрации в Арелате (Арль), где римляне и вестготы намеревались сотрудничать. Но этот проект так и не был осуществлен.

Годом раньше теперь уже всевластный Констанций женился на Пласидии — снова против ее воли, а в начале 421 г. Гонорий объявил его императором объединенной Западной империи, и третий Констанций занял трон. Однако менее чем через семь месяцев Констанций III скоропостижно скончался. Если бы он не умер, он мог наверняка задержать падение Западной империи, но только ценой подавления восточных партнеров, которые вызвали его гнев, отказавшись признать его восшествие на престол.

 

Пласидия, Аэций, Гейзерих, Аттила

Все шло к ссоре между Гонорием и вдовой Констанция Пласидией, что заставило ее искать убежища в Константинополе. Она взяла с собой Валентиниана, четырехлетнего сына Констанция. Когда в 423 г. Гонорий умер от водянки, восточная армия помогла ей вернуться на Запад и отделаться от узурпатора, а Валентиниан был провозглашен императором Валентинианом III (425—455). В годы его младенчества Западной империей правила Пласидия. Поскольку она не могла изменить праздный, безответственный характер своего сына, а военачальники и сановники рвались к власти, Пласидия, «наиболее набожная и надежная мать императоров», держалась твердо и долгое время оставалась во главе Империи.

Ее переменчивая жизнь, полная драматических взлетов и падений, завершилась в 450 г. Однако задолго до этого она передала главенствующую роль Аэцию, римлянину, происходившему из семьи, жившей на территории нынешней Румынии. Историк пятого века Ренат Фригерид расточает похвалы в адрес Аэция за его мужественный, несгибаемый характер. И действительно, Аэций был человеком экстраординарных способностей. Он принял руководство Западным Римским миром, оттеснив Пласидию на второе место, в тот момент, когда Империя находилась в очень тяжелом положении. И затем, в течение более двадцати лет, он стремился удерживать деструктивные элементы под контролем. Какое-то время ему это удавалось. Если бы не он, распад Империи произошел бы куда быстрее. Но это максимум, чего он добился, поскольку слишком поздно появился на сцене.

Прежде, чем подняться к высотам власти, Аэций пережил многие превратности судьбы. Еще юношей он какое-то время был заложником сперва у вестготов, а затем у гуннов, почерпнув бесценные сведения о поведении неримских народов в те дни. В течение долгого времени он оставался с гуннами в дружеских отношениях. В 423—425 гг. Аэций привел большие отряды гуннов с целью противостоять удачной попытке Пласидии посадить Валентиниана III на трон, но затем ему удалось поддерживать мир с ее новым правительством.

В течение этого переходного периода жизненно важный район Северной Африки, откуда шли поставки зерна в Рим, находился под мягким контролем римского военачальника Бонифата (Бонифация). Известный византийский историк шестого века Прокопий называл его, поразительную смесь святого, средневекового рыцаря и флибустьера, «последним из римлян». В этой связи Прокопий ставил его на одну доску с Аэцием и был абсолютно прав, сопоставляя этих двух людей, поскольку их соперничество было очевидным. В 427 г. Пласидию убедили отозвать Бонифация из Африки, но он отказался подчиниться ее вызову и в 429 г., после поражения ее войск, призвал на помощь вандалов под предводительством Гейзериха — одну из германских народностей, захвативших Галлию, а затем Испанию за двадцать лет до этого. Вскоре Бонифаций обнаружил невозможность удерживать новых союзников в определенных рамках и вернулся в Италию.

Здесь он быстро уладил свои отношения с Пласидией, а их дружба пробудила в ней надежду на то, что он справится с Аэцием, которого она начала считать чрезмерно сильным. Вот таким образом два римских военачальника столкнулись в гражданской войне. В 432 г. Бонифаций был ранен, а позже умер. Согласно легенде, отдающей ароматом средневекового рыцарства, соперники решили биться один на один, и умирающий Бонифаций посоветовал своей жене отправиться к победившему врагу, как к единственному мужчине, достойному ее любви.

Смерть Бонифация означала, что Аэций с помощью своих гуннских солдат добился, наконец, положения, в котором он мог оказывать решающее влияние на Пласидию и ее двор. Наконец-то он был назначен главнокомандующим. Говорят, что посланники из провинций больше не докладывали императору-подростку, а имперскую аудиенцию получали прямо у Аэция.

Задачей чрезвычайной важности было ограничить власть вандала Гейзериха. Однако объединенная армия Западной и Восточной империй, посланная против Гейзериха, потерпела крупное поражение, и в Риме воцарилась гнетущая тревога.

Гейзерих был прямолинейный, безжалостный, волевой лидер, чьи исключительные возможности ставили перед римлянами куда более неразрешимые проблемы, чем те, что связаны были с любым из предыдущих вождей германцев. Мы имеем описание этого человека, чья мать была рабыней, оставленное Иорданом, готским историком шестого века.

…среднего роста, хромой (после падения с лошади), немногословный, он обладал острым умом. Роскошь он презирал, был скупым, в гневе — необузданным.

Он был очень дальновидным, побуждая иноплеменников действовать в его собственных интересах, и изобретательным, разбрасывая семена раздора и пробуждая ненависть.

Поскольку крестьянские восстания в Галлии распространялись через границы и становились рискованно опасными для германцев, правители Западной империи сочли себя обязанными заключить соглашение с Гейзерихом. Был подписан договор, по которому вандалам предоставлялся статус «федератов» на больших территориях современных Марокко и Западного Алжира. Но в то время этот федеральный статус мало отличался от полной независимости.

Более того, через четыре года Гейзерих нанес новый и опустошающий удар, захватив Тунис и Северо-Восточный Алжир, главные центры снабжения Рима зерном. Гейзерих также захватил саму африканскую столицу Карфаген. Это был второй город Западного Римского мира. Его потеря делала развал империи прискорбно очевидным. Три года спустя правительство Западной империи подписало новый договор с Гейзерихом. По его условиям он сохранял районы, которые были захвачены в последний период, но обязан был возвратить Риму (хотя и не окончательно) более западные районы Марокко и Алжира, оккупированные ранее.

Отныне Гейзерих правил совершенно открыто своим собственным суверенным государством, которое было отторгнуто от Империи. Он отличался от других предводителей варваров хотя бы тем, что основал, несомненно, подлинное королевство; он единственный обладал флотом, который терроризировал центральную часть Средиземного моря и угрожал Италии. Роль Гейзериха в падении Западной империи куда выше, чем кого бы то ни было.

Аэций был не в состоянии остановить его. Однако кое-где он достиг определенных успехов. Германцы были временно вытеснены из самых западных районов Верхнего Дуная. Движения крестьянского сопротивления в Галлии были подавлены. И когда в 437 г. бургунды попытались проникнуть в Галлию из рейнских земель, Аэций нанес им сокрушительное поражение (это событие описано в германских сагах, где оно фигурирует в Песнях Нибелунгов). Затем в 443 г. он переместил всю бургундскую федерацию на территорию у Сапаудии (нынешний Савой) на юго-востоке Франции.

С другой стороны, Рим держался за Британию, так и не сумевшую освободиться от поработителей, войска которых отправились на континент, бросив провинцию на произвол судьбы; и, наконец, несмотря на все обращения к Аэцию, население Британии почувствовало себя полностью зависящим от милости соседей-кельтов и германских захватчиков — англов, саксов и ютов.

Это были также годы, когда гунны — основные поставщики солдат в войска Аэция — стали превращаться во врагов Рима, сперва воюя с Восточной империей, а затем и с Западной. Историк Аммиан характеризует их как лживых, непостоянных, необузданных и прожорливых — дикарей исключительно отталкивающего вида.

…Гунны — дикари из дикарей.

…Все они с короткими сильными конечностями и толстыми шеями, ужасно безобразны и уродливы. Они едят корни диких растений и полусырое мясо любых животных, которое они кладут под свой зад, когда едут на лошади, и этим немного его согревают.

Даже хибарки, покрытой тростником, нельзя найти у этих людей.

…Они одеваются в полотняное платье и в одежду из сшитых вместе шкурок полевых мышей, и носят одну и ту же одежду и в хижине, и снаружи до тех пор, пока она не превратится в лохмотья и начнет отваливаться кусок за куском. Они покрывают свои головы круглыми шапками и защищают волосатые конечности козлиной кожей.

Они, кажется, приросли к своим лошадям, которые, правда, выносливы, но безобразны. Иногда они сидят на них боком, как бы отдыхая в такой позе.

К 430-м годам гунны создали огромную Империю в Восточной и Центральной Европе, раскинувшуюся на всем пространстве от Южной России до Балтики и Дуная. В 434 г. вся эта территория была унаследована Аттилой и его старшим братом. Известный, как «божье проклятие», Аттила убил своего брата и играл выдающуюся роль во всех событиях в Римской империи в течение девятнадцати лет своего правления. Неистовый, раздражительный, высокомерный, неутомимый в переговорах, он стал самым могущественным человеком в Европе. Готский историк Иордан так описывает его внешность и манеры:

…Большая голова, коренастый, маленькие, глубоко посаженные глаза, плоский нос, редкие волосенки на месте бороды, широкие плечи, короткое квадратное тело, мускулистое, но непропорционально сложенное. Надменный шаг и повадки короля гуннов выражают сознание своего превосходства над остальным человечеством. Он имел привычку свирепо вращать глазами, как будто бы хотел насладиться ужасом, который он наводил.

В течение 440-х годов Аттила оставался в дружеских отношениях с Аэцием, но безжалостно разорял Восточную империю и вынудил ее заключить два договора, каждый раз ухудшая их условия. Затем, однако, новый правитель Восточной империи Марциан (450—457) отказался впредь платить подати, и Аттила пошел войной на западные провинции, чтобы возместить свои потери грабежом.

Предлог для вторжения представился, когда сестра Валентиниана III, Гонория, не подчинившись имперскому приказу выйти замуж за римлянина, которого она не любила, послала гуннскому предводителю кольцо с печаткой, призывая его на помощь. Изобразив этот зов, как приглашение жениться, Аттила потребовал половину Западной империи в качестве приданого, а когда это требование было отвергнуто, он начал поход на Галлию. Здесь он столкнулся с объединенными армиями римлян во главе с Аэцием, вестготов, а также других германских федератов, которых имперские посланники убедили в том, что Аттила — общий враг всего человечества. Итак, в 451 г., как писал Гиббон, «собрались все народы от Волги до Атлантики».

Последовавшая затем битва, проходившая на Каталаунских полях, к западу от Трои, в Шампанье, была включена сэром Эдвардом Кризи в число пятнадцати самых решающих мировых сражений. В сражении погиб вестготский король Теодорих I. Ат-тила был побежден и вытеснен из Галлии. Это было первым и единственным поражением в его жизни и самым крупным успехом в карьере Аэция.

Но успех галльского сражения не сулил спокойствия Риму, напротив, он обернулся террором для Италии, куда гунны вторглись на следующий год, разграбив Милан и другие большие города. На этот раз у Аэция не было под руками имперской армии, которую он мог бы послать против Аттилы. Аттила собирался переправиться через реку Минцио, приток реки По, когда папа Лев I прибыл из Рима и убедил его отступить. Эта сцена отражена в картине Рафаэля в Ватикане. Предположительно, Папа предупредил, что в Италии свирепствуют чума и голод, так что Аттила не сможет здесь прокормить свою армию. Как бы то ни было, гунны прекратили свой марш на Рим, повернули назад и покинули страну.

В 453 г. Аттила сразу после своего свадебного торжества скончался ночью от инсульта. После его смерти империя гуннов быстро развалилась. Многочисленные сыновья Аттилы, которые разделили между собой территорию, начали тут же ссориться друг с другом. Этим воспользовались покоренные германские племена, которые сумели объединиться и начать борьбу с гуннами.

В последующем сражении на так и не установленной поныне реке Медао, южнее Дуная, гунны были наголову разбиты. С этого момента они больше никогда не представляли собой грозную силу, но и римляне тоже теряли свои позиции в Центральной Европе. Германцы постепенно выдавливали их, добившись особого успеха у озера Констанц.

Аэций в это время резко усилил свои позиции при дворе после помолвки его сына с дочерью Валентиниана III. Но придворные начали нашептывать императору, что он окажется полностью в руках главнокомандующего, если не нанесет удар первым. Однажды, когда Аэций представлял во дворце финансовый доклад, Валентиниан вдруг вскочил с трона и стал обвинять его в государственной измене, затем выхватил меч и обрушил его на беззащитного человека, который одновременно был атакован и камергером императора. Бездыханный Аэций упал к их ногам.

Как сказал впоследствии императору один из его советников, «вы левой рукой отрубили свою собственную правую руку». Известный летописец Византии шестого века Марцеллин имел большие основания назвать Аэция «столпом безопасности Западной империи» — если вообще можно говорить о безопасности Рима в то время. После убийства Аэция начался стремительный закат Западной Римской империи.

 

Конец

Всего лишь через шесть месяцев после смерти Аэция два его охранника-варвара отомстили за него на Марсовом поле в Риме, уничтожив его убийцу, императора Валентиниана III. Несмотря на незначительность самой личности императора, его смерть так или иначе явилась не менее решающим событием, чем гибель Аэция. Поскольку у Валентиниана не было наследников по мужской линии, его столь долго царствовавшая династия на этом завершилась.

Западной империи осталось жить еще двадцать один год. И в течение этого периода правили еще девять более или менее легитимных императоров, происходивших из различных родов. Большинство из них обладали лишь минимумом власти, а шестеро закончили свой путь насильственной смертью.

Сразу за смертью Валентиниана III последовала очень серьезная катастрофа. Флот вандала Гейзериха распространил область своего влияния далеко за пределы Северной Африки; король вандалов высадился в Остии, порту Рима, и захватил сам город. Он оставался здесь четырнадцать дней, но масштабы его грабежей намного превзошли обычный разбой Аттилы. Когда он наконец ушел, в числе многих тысяч захваченных им с собой пленников оказались вдова Валентиниана и двое ее дочерей.

Из числа имперских правителей наиболее значительной фигурой стал теперь главнокомандующий Рицимер, который в течение пятнадцати лет постоянно возводил на трон и свергал, как марионеток, все новых и новых императоров. Наконец, на посту главнокомандующего оказался германец. Правда и теперь германское происхождение не давала Рицимеру возможность самому лично занять трон императора. Но, если кто-то и был в состоянии поддерживать контроль над окружающими, то это был он. И именно ему пришлось столкнуться с проблемами быстро разваливавшейся Империи.

Наиболее способным ставленником Рицимера был император Майориан (457—461), который моментально воспрепятствовал дальнейшим продвижениям германцев в Галлии и Испании. Но кампания, которую он начал против Гейзериха, закончилась катастрофой, поскольку у испанского порта Картахо Нова (Картахена) флот Майориана из 300 судов был захвачен врасплох и полностью уничтожен.

Вернувшегося в Италию без армии Майорана Рицимер арестовал, и он был приговорен к смерти. Последующий холодок в отношениях между Рицимером и назначаемыми им по очереди императорами был еще одним из многих деструктирующих факторов, делавших возврат к стабильности невозможным. После падения Майориана процесс падения ускорился.

В 467 г. Рицимер принял на трон императора кандидата от восточного двора Антемия, а годом позже Гейзерих, который постоянно опустошал Италию и Сицилию, подвергся нападению, как это случалось многими годами ранее, объединенной экспедиции сил Западной и Восточной империй.

Но это нападение закончилось, как и все остальные, полным фиаско, Антемий и Рицимер занялись взаимными обвинениями, и все это вскоре перешло в гражданскую войну. В 472 г. Антемий был побежден и, чтобы избежать ареста, выдал себя за просящего милостыню у одного из храмов Рима, но был опознан и казнен. Однако сразу же после этого и сам Рицимер умер, и последний назначенец на трон императора не намного пережил его.

После безуспешной попытки племянника Рицимера, Гундобада (который унаследовал пост главнокомандующего), назначить правителя Западной империи по своему выбору, восточный император прислал на пост правителя Запада своего родственника по линии жены, Юлия Непота, военачальника из Далмации. Но в том же, 474 году, Непот был вынужден сдать верноподданный город Арверн (ранее Августонеметум, а ныне Клермон-Ферран), столицу провинции Галлии Оверне, все более усиливающемуся правителю вестготов Эвриху. Вестготы контролировали также большую часть Испании и, следуя примеру Гейзериха, объявили себя полностью независимыми.

В следующем году Непот вернулся на свою базу в Далмации и был заменен новым военачальником. Им стал Орест, когда-то служивший у Аттилы. Орест тут же передал вакантный имперский трон в Равенне своему юному сыну Ромулу Августу, известному под уменьшительным именем Августул.

Начиналась финальная сцена трагедии. Последняя из римских армий в Италии, которая почти полностью состояла из германцев придунайских областей и которой командовал германец по имени Одоакр, решила в этой кризисной ситуации придать федеральный статус всем землям, захваченным другими группами германцев в течение прошлого века на Балканах, в Галлии и повсюду. Когда их требование сенат отверг, солдаты объявили Одоакра королем. Они заняли Равенну, объявили Ромула низложенным и отправили его в отставку с пенсией.

Солдаты получили заработанную землю. Но в 476 г. трон Западной империи в Равенне оказался свободным, поскольку Одоакр, учитывая трудности Рицимера, решил, что будет куда умнее вообще больше не иметь императора. Соответственно сенат убедили отправить депутацию к восточному правителю Зенону. Посланники передали ему в руки имперские знаки отличия, как единственному оставшемуся правителю «единой и неделимой Империи». В то же время они просили доверить управление Италией Одоакру. Зенон колебался, поскольку Непот, ставленник Востока, еще здравствовал в Далмации. Тем не менее Одоакр продолжал управлять Италией вплоть до 493 г., не признанный Константинополем, но оставленный им в покое.

С формальной точки зрения отсутствие императора Запада означало, что деление Империи на две части закончилось, так что, как и предлагал сенат, Зенон становился номинальным правителем как Запада, так и Востока. Но в действительности Одоакр стал независимым германским монархом в Италии точно так же, как и Гейзерих в Северной Африке, а Эврих в Галлии и Испании.

Так что, оглядываясь назад, византийские историки шестого века канонизировали этот 476 год, как эпохальный финальный момент долгого периода распада и падения. Византийский император Юстин I, правивший на Востоке с 518 до 527 г., признал германское королевство в Италии во главе с остготом Теодорихом, который низверг Одоакра. Так что в ретроспективе произошедшее в 476 г. оказалось чем-то большим, чем чисто временное событие. Ученые периода итальянского Ренессанса и более поздних времен соглашались, что это был поворотный момент в истории.

Однако затем проявилась тенденция преуменьшать важность этой даты, поскольку, в конце концов, это было только одним из событий в длинной цепи распадов, причем не самым эффектным. Тем не менее удаление императора в 476 г. означало, что последняя важная территория Запада, территория метрополии, стала, к счастью или нет, другим, германским королевством. Западной империи не стало. Этот надолго затянувшийся исход из широких имперских пространств, достигший своего завершения в 476 г., «запомнится навсегда, — как писал Гиббон, — и ощущается до сих пор всеми народами на земле».

Французский историк Андрэ Пиганьоль в 1947 г. сравнил мир Рима с человеком, который подвергся яростному нападению. Рим погиб, пишет он, от фатальных ран, нанесенных внешними врагами.

«Римская цивилизация, — заявляет он, — погибла не естественной смертью, она была убита». Люди, атакуемые возможными убийцами, иногда остаются в живых, если они достаточно сильны, чтобы бороться. И римляне могли бы выжить, если бы у них было достаточно сил. Но когда на них обрушились удары убийц, они не смогли больше собрать силы, чтобы отразить удары.

Это произошло потому, что Италия и весь Западный мир были безнадежно разобщены. Рим пал не только из-за внешних атак. Атаки были, конечно, грозными. Однако если бы они были единственной бедой, Империя могла бы выстоять, как это ей удавалось делать не раз в прошлом. На сей раз она была парализована своей внутренней разобщенностью.

Теперь мы попытаемся выделить и описать эти виды разобщенности в их многочисленных и разнообразных формах и образах. Каждая из них была вредоносной. В сочетании они оказались фатальными. Делая сопротивление внешним грозным нападениям невозможным, они привели к прекращению существования Западной Римской империи.