– Огонь!

Стоя на террасе в апартаментах своего кузена, Халид поднял голову, пытаясь разглядеть, откуда идет дым. Ничего такого не было. Кто осмелился просто так выкрикнуть одно из самых страшных здесь слов?

– Халид! – раздался второй отчаянный крик.

Хедер! Перепрыгнув через балюстраду, принц бросился на голос своей жены. Мурад не отставал от него.

Прорвавшись сквозь стену из живой изгороди, он увидел ужасную картину. Джамал топил Хедер под наблюдением Линдар. Халид налетел на евнуха, оторвал его от жены и резко развернул лицом к себе. От удара в челюсть евнух потерял сознание.

– Предательница должна умереть, – крикнула Линдар. Хедер лежала на траве, тяжело дыша. Халид перевернул ее на живот и несколько раз ритмично нажал ей на спину, чтобы освободить легкие от воздуха. Хедер кашляла и плевалась.

Сердце Халида бешено колотилось в груди при мысли о том, что он едва не потерял жену. Он сжал ее в объятиях и погладил по бледной щеке.

– Ты в безопасности, – ласково проговорил Халид. – Тебя никто больше не обидит.

К этому времени вокруг них собралась уже толпа народа. Ага-кисляр стоял наготове с отрядом евнухов. Нур-у-Бану с Миримой и Шашей в компании одалисок потрясенно взирали на Хедер.

Мурад сделал двум евнухам знак держать Линдар за руки и накинулся на нее с вопросами:

– Объясни, почему ты пыталась убить жену моего брата?

– Я стану отвечать только моему султану, – ответила Линдар.

– Отвечай мне, не то я порешу тебя, не сходя с места, – пригрозил ей Мурад, вытащив свой нож.

– Эта варварка оскорбила Селима, – сказала Линдар с недобрым огоньком в глазах. – Она должна быть...

– Молчать! – рявкнул Султанов Пес.

– Халид, – прошептала Хедер.

– Не разговаривай, пока дыхание полностью не восстановится, – сказал принц, поглаживая ее по щеке.

– Линдар... хочет... чтобы... Мурад... умер.

Халид побледнел. Повернувшись к остальным, он скомандовал:

– Отойдите все. Брат мой, помоги.

Мурад опустился на колени рядом с Хедер. Оба мужчины наклонились, чтобы расслышать ее слова.

– Линдар хочет убить тебя, – сказала Хедер Мураду и, переведя взгляд на мужа, добавила: – И Мириму тоже.

– Больше ничего не говори до тех пор, пока тебе не станет лучше. – Мурад поднялся и сказал ага-кисляру: – Следи за Линдар и Джамалом, пока я не вызову их на допрос. – Переведя взгляд на толпу, он сказал; – Дикий Цветок в порядке. Ей нужен покой для полного восстановления сил.

– Селим узнает о том, как вы со мной обошлись, – кричала Линдар, когда ее уводила охрана.

Нур-у-Бану вышла вперед и сказала:

– Отнеси жену в мои апартаменты. Я пошлю за своим доктором.

Подняв Хедер на руки, Халид пошел в дом следом за Нур-у-Бану и Миримой. Войдя в спальню бас-кадины, принц опустил жену на кровать и сел рядом. Вскоре появился доктор.

– Иди к Мураду, – велела сыну Мирима. – Когда твоя жена придет в себя, ага-кисляр проводит ее к тебе. И вы сможете обо всем расспросить ее.

Доктор померил у Хедер пульс и внимательно послушал легкие.

– С принцессой все в порядке, – сказал он своей госпоже. – Высушите ей волосы и переоденьте в сухую одежду.

Когда он ушел, Мирима вытерла волосы Хедер полотенцем и заплела их в толстую косу. Нур-у-Бану помогла ей переодеться в один из своих расшитых кафтанов и накинула на плечи кашемировую шаль. Затем слуга поднес им горячий чай и слоеные пирожные.

Хедер сделала глоток чая, откинулась на подушки и закрыла глаза.

– Тебе лучше, моя дорогая? – спросила Нур-у-Бану, опустившись на край кровати.

Хедер открыла глаза.

– Да, спасибо.

Мирима села по другую сторону от невестки и похлопала ее по руке:

– Расскажи нам, что ты сказала Мураду с Халидом в саду. На лицах обеих женщин читалось выражение крайнего любопытства.

– Наверное, вам стоит спросить Мурада и Халида, – сказала Хедер. – Я не хочу, чтобы муж сердился на меня.

Две пары глаз подозрительно прищурились.

– Ну хорошо, – сказала Хедер, – но вы должны пообещать мне, что изобразите удивление, когда они сами расскажут вам.

– Обещаем, – хором отозвались женщины.

– Я слышала, как Линдар с Джамалом обсуждали план убийства Мурада, – начала Хедер.

– Я же говорила! Но разве кто-нибудь меня послушал? – сказала Мирима Нур-у-Бану. – И чего она хотела добиться? Ее сын калека, и он никогда не сможет претендовать на султанат.

– Линдар хотела убить вас и меня, – продолжила Хедер, обращаясь к свекрови, – и свалить вину на Фужера. Халид обязательно уехал бы из Стамбула на его поиски, в это время убить Мурада было бы очень легко.

– Ну точно, – сказала Нур-у-Бану. – Эта женщина глупа. Она могла бы сначала убить Халида, а потом Мурада.

– Линдар очень хитрая, – возразила Хедер. – Халид нужен был ей для того, чтобы сохранить империю в целости и сохранности до совершеннолетия ее сына. А тогда уже она планировала убить Халида и султана Селима.

– Предательница! – воскликнула Нур-у-Бану, прижав руки к груди.

– Пойдем, – сказала Мирима, протянув руку Хедер. – Дай показания и сможешь отдохнуть.

Через несколько минут пришел ага-кисляр. Мирима, Нур-у-Бану и главный евнух провели Хедер через лабиринт коридоров в апартаменты принца.

Халид открыл дверь и ввел жену внутрь. К вящему сожалению матери и тетки, он захлопнул дверь у них перед носом. Мурад мерил шагами комнату.

Халид усадил жену на диван. Усевшись рядом, он обнял ее рукой за плечи и бережно притянул к себе.

– Тебе лучше? – спросил он.

Хедер подняла на мужа обезоруживающие зеленые глаза и кивнула.

Мурад прекратил ходить взад-вперед по комнате и присел на край стола напротив дивана.

– Надеюсь, с твоим ребенком все в порядке?

Хедер бросила быстрый взгляд на мужа, затем опустила глаза и почти шепотом проговорила:

– Да.

Мурад подавил улыбку. Он уже знал, что его тетка солгала султану.

– Расскажи мне все, – сказал он. – Ничего не упускай.

– Мы с Шашей и еще несколькими девушками решили поиграть в прятки, – начала Хедер.

– Что такое прятки? – спросил Мурад.

– Какое это имеет значение? – прервал его Халид. – Важно лишь то, что она слышала.

– Я хочу знать все подробности, – сказал Мурад. – Продолжай.

– Прятки – это английская игра, – пояснила Хедер. – Все участники, кроме одного, прячутся, а он их ищет. Шаша вызвалась водить, а все остальные, включая меня, выбежали из зала султана. Не зная, куда пойти, я вошла в общий зал гарема и спряталась за горой подушек. Вошли Линдар с Джамалом и сели на диван. Я не собиралась подслушивать и хотела дать знать о своем присутствии, но от того, что я услышала, я потеряла дар речи.

– Ну конечно, ты никогда не стала бы подслушивать, – с улыбкой проговорил Мурад.

– О чем они говорили? – переспросил Халид.

– Линдар собиралась убить Мириму и меня, – сказала Хедер мужу, – и свалить всю вину на Фужера, чтобы ты уехал из Стамбула. И тогда был бы убит Мурад. А когда ее сын достиг бы совершеннолетия, вас с султаном Селимом постигла бы та же участь.

Мужчины замолчали. План Линдар казался вполне логичным и мог бы сработать. Если бы не Хедер и ее английская игра в прятки.

– Это все, – сказал Мурад.

Халид встал и протянул руку жене. Она проигнорировала этот жест.

– Ты уверен, что это все? – спросила Хедер.

– Осторожно, – предупредил Халид. – Где твои манеры?

– Я чуть не утонула, а ты ругаешь меня за плохие манеры? – раздраженно переспросила Хедер.

Мурад ободряюще улыбнулся:

– Правосудие будет совершено, как только я посоветуюсь с отцом.

Халид помог жене встать и проводил ее до двери. Мирима с Нур-у-Бану вопросительно взглянули на него, но принц молча передал им Хедер и снова захлопнул дверь.

Мурад взглянул на двоюродного брата:

– Я ей верю.

Из-за лакированной китайской ширмы вышел султан Селим. Глаза его были затуманены яростью и вином.

– Прикажи ага-кисляру составить смертные приговоры предателям, – сказал он, обращаясь к своему сыну. – И этому хромому отродью тоже. И принеси их мне на подпись.

Развернувшись на каблуках, Селим направился к внутренней двери на другой стороне комнаты, бормоча себе под нос:

– Аллах, мне нужно выпить.

– Ты его слышал, – сказал Мурад Халиду и позвал главного евнуха: – Принеси пергамент, чернила и печать султана.

Мурад закрыл дверь. Не говоря ни слова брату, он вышел на террасу. На сердце у него было тяжело. Он не мог предать смерти невинное дитя.

– Малыш ни в чем не виноват, – тихо проговорил Халид, выйдя на террасу следом за братом.

Мурад резко развернулся:

– Быть сыном предательницы – это преступление.

– Карим – твой сводный брат и...

– ...и может быть использован против меня недружественными субъектами, – перебил его Мурад.

– Подделай смертный приговор и отдай Карима мне.

– Зачем?

– Мирима сказала султану, что моя жена ждет ребенка, – сказал Халид. – Я заберу Карима в Невестин замок и воспитаю его как своего собственного сына.

– А как быть с Фужером?

– Жизнь Карима для меня важнее, чем смерть Хорька.

– Почему?

– Убийства невинных оказывают дурное влияние на качество сна, – ответил Халид. – Это я знаю по собственному опыту.

– Если его истинное происхождение станет известно, в империи может начаться гражданская война, – сказал Мурад.

– Ты тогда уже будешь старым султаном, да и у меня не останется сил, чтобы воевать с тобой, – возразил Халид. – Я воспитаю Карима так, что он станет вторым Султановым Псом и никогда не узнает, кто его настоящий отец. Поверь мне, брат.

Мурад промолчал. Вернувшись в комнату, он принялся ходить из угла в угол. Казнить сводного брата или пощадить его? Мурад любил золото и женщин. А также он любил то, что получалось в результате занятий любовью, а именно детей. Если он казнит маленького брата, сможет ли он потом спать спокойно?

Размышления его прервал стук в дверь. В комнату вошел ага-кисляр.

– Сядь за стол, – приказал Мурад. – По приказу султана Селима ты должен написать смертные приговоры для Линдар, Джамала и Карима.

Ага-кисляр кивнул и начал писать.

Бросив взгляд на Халида, Мурад сказал евнуху:

– Линдар ты опоишь и вечером утопишь в Босфоре, а Джамала завтра на рассвете казнят публично.

Ага-кисляр поднял голову:

– А что с ребенком?

– Сколько тебе лет? – резко спросил Мурад. – Тридцать пять? Сорок?

– Сорок.

– Ты еще сможешь быть ага-кисляром, когда умрет мой отец, – сказал Мурад. – Хочешь быть главным евнухом, когда я стану султаном?

– Для меня это будет великой честью, – отозвался главный евнух, не понимая, к чему клонит принц.

– Твое будущее будет обеспечено, если ты сделаешь, как я скажу, и никому об этом не расскажешь.

Ага-кисляр неуверенно посмотрел на Халида, затем на Мурада и наконец кивнул.

– Отдай свидетельство о рождении моего сводного брата Халиду, – сказал Мурад. – Пришли сюда Абдула, человека моего брата, и принеси нам принца Карима. Когда вернешься, ты проводишь Абдула с Каримом на мою лодку по секретному проходу и никому не расскажешь о том, что произошло здесь сегодня ночью.

– Но я же только что написал смертный приговор для мальчика, – сказал ага-кисляр. – Если султан узнает...

– Для всего света принц Карим умрет, будет утоплен в Босфоре вместе со своей матерью, – сказал Мурад. – И это ты должен говорить всем.

Главный евнух кивнул и сказал:

– Слушаюсь и повинуюсь, мой принц. Мурад улыбнулся.

– Разгони всех женщин по комнатам, прежде чем ты принесешь Карима. Никто не должен знать, что мой брат остался жив. – Он промолчал и, когда все его распоряжения были выполнены, продолжил: – Если я умру, не оставив наследника мужского пола, используй свидетельство о рождении, чтобы возвести Карима на трон.

– Ты никогда не пожалеешь о своем великодушии, – поклялся Халид.

Мурад кивнул.

– На рассвете твой Дикий Цветок должна присутствовать на казни Джамала.

– Моя жена слишком чувствительна для того, чтобы присутствовать при казни, – сказал Халид. – Ты видел ее волнение, когда она рассказывала об отце. Ее до сих пор мучают кошмары.

– Линдар с Джамалом казнят на основе ее показаний, – возразил Мурад. – Ее присутствие на казни необходимо. Правда, она может держать глаза закрытыми.

– Хорошо, – сказал Халид, заранее страшась рассвета. Когда первые лучи солнца озарили небо на востоке, Халид и ага-кисляр прошли по коридору к покоям бас-кадины. Халид остановился перед дверью в комнату тетушки и постучал.

На стук вышла Нур-у-Бану.

– Она отказывается сопровождать нас, – сказала она племяннику.

– Я сам поговорю с ней, – сказал Халид и вошел в салон тетушки.

Завернутая в черную накидку, Хедер сидела на подушке, уставившись взглядом прямо перед собой. Ее лицо было мертвенно бледно, так что даже веснушки на кончике носа стали казаться ярче.

Рядом с ней стояла Мирима, которая строго говорила:

– По приказу султана Селима ты должна быть на казни. Халид жестом приказал матери выйти и сел рядом с женой. Он взял ее холодную руку в свою.

– Когда ты появилась на свет, мой Дикий Цветок, – ласково проговорил Халид, – твоя судьба была написана у тебя на лбу. Это то, что мусульмане называют кисметом.

Хедер вскинула упрямый подбородок и сказала:

– Я сама творю свою судьбу.

– Ты свидетельствовала против предателей, и теперь ты должна присутствовать на казни, – сказал он.

– Какими же нужно быть животными, чтобы спокойно смотреть на казнь невинного ребенка? – в голос зарыдала девушка.

Вот оно что, подумал Халид. Его Дикий Цветок, оказывается, любит детей. Как замечательно! Нет. Она может невольно выдать секрет, и тогда их с Мурадом казнят за неповиновение приказам султана.

– Султан Селим приказал опоить Линдар и ее сына, а затем засунуть их в мешок и утопить, – сказал Халид. – Ни боли, ни страха.

– Бедный малыш, – покачала головой Хедер. На сложенные на коленях руки вновь закапали слезы.

Халид приподнял лицо жены за подбородок и заглянул в озерца скорби, в которые превратились ее глаза.

– Как только все закончится, – пообещал он, – мы поедем домой, в Невестин замок. Нас уже ждет лодка Мурада.

– Ты позволил им убить ребенка.

– Если честно, я пытался его защитить, но меня не послушали.

Халид встал и протянул жене руку. Хедер неохотно вложила свою ладонь в ладонь мужа, и вместе они вышли из комнаты, за дверями которой их уже ждали Нур-у-Бану, Мирима и ага-кисляр.

– Твое присутствие необходимо, но ты можешь не смотреть, – прошептал Халид, когда они с Хедер слегка отстали. – Просто закрой глаза.

Хедер взглянула на мужа и кивнула. Ее рука сильно дрожала, и принц ободряюще пожал ее.

Дойдя до башни Правосудия, они заняли места на балконе, выходящем на открытый двор. Хедер встала между мужем и свекровью.

Кольцо евнухов опоясывало свободное пространство внизу. Посреди двора торчал камень, на котором несчастному Джамалу предстояло сложить свою голову. Возле него стоял наготове палач в капюшоне и с обнаженной саблей.

Султан Селим вышел на балкон в сопровождении Мурада и сел на трон. Он сделал знак сыну, который, в свою очередь, поднял руку, приказывая начать церемонию.

Джамала вывели на двор два охранника. Палач бесцеремонно опустил его на колени и положил его голову на камень. Затем он перевел взгляд на балкон в ожидании знака от султана.

Хедер с широко раскрытыми глазами взирала на ужасающую сцену, крепко вцепившись в руку мужа. Халид перевел обеспокоенный взгляд с жены на дядю.

Султан поднял руку в воздух.

– Закрой глаза, – прошептал Халид.

Хедер не ответила. Ее взгляд был прикован к сабле. Рука султана опустилась. Сабля проделала то же движение, и жизнь Джамала оборвалась.

Взгляд Хедер затуманился и исполнился невыразимой тоски.

– Папа, кровь... Папа!

Халид успел поймать жену, прежде чем она упала на пол. Он нежно, как ребенка, прижал ее к груди.

– Отнеси ее в мои апартаменты, – сказала Нур-у-Бану.

– Нет, лодка Мурада уже ждет нас, чтобы отвезти в Невестин замок.

– Хорек до сих пор жив! – воскликнула Мирима.

– Черт с ним, с Фужером, – выругался Халид. – Я везу жену домой.

– Я знала, что она заразит тебя своими европейскими штучками и заставит свернуть с выбранного пути, – сказала Мирима голосом, исполненным горечи.

Халид ничего не ответил. Он молча развернулся и зашагал прочь. Для него не было никого важнее Хедер.

– Твои брат и сестра требуют отмщения, – крикнула ему вдогонку Мирима. – Ты должен отомстить за их смерти.

Халид бросил на мать презрительный взгляд:

– Прежде всего я должен заботиться о живых.

С этими словами он ушел с балкона, унося свою бездыханную жену.