– Алчная тюдоровская сучка!

Услышав из-за двери этот раздраженный возглас, Моргана Толбот, которая уже собиралась постучаться в комнату барона, замерла на месте. Сердитый голос, несомненно, принадлежал барону, но ругань была несвойственна ему. По крайней мере Моргана никогда не слышала, чтобы Уиллис произносил грубые слова.

«Может быть, я зря сюда пришла?» – подумала Моргана. Она собиралась отчитать красавца барона за то, что он не пришел в назначенный час на свидание. В конце концов, Уиллис сам пригласил ее на лодочную прогулку вверх по реке. По его словам, он хотел показать Моргане, как весна преобразила сельский пейзаж. Но теперь…

По всей видимости, Уиллис находился в дурном расположении духа. Но, с другой стороны, Моргана являлась дочерью герцога Ладлоу, в то время как Смайт был обедневшим бароном. Приличный человек прислал бы свои извинения за то, что заставил девушку ждать на пристани на виду у всех прохожих. Разгневанная Моргана забарабанила в дверь кулачком.

– Кто там?! – раздался за дверью грозный рев.

– Моргана.

– Убирайтесь прочь!

Прищурив свои небесно-синие глаза, Моргана с такой яростью взглянула на дверь, как будто именно она обидела ее своей грубостью. Постояв в нерешительности несколько мгновений, она вдруг толкнула ее и переступила порог комнаты Уиллиса.

Стоя спиной к двери, Уиллис собирал свои вещи, складывая их в кожаную сумку. Застегнув ее, он бросил взгляд через плечо на Моргану и, нахмурившись, мрачно сказал:

– Я же сказал, чтобы вы уходили.

– Что случилось? – спросила Моргана. Она впервые видела барона в таком ужасном настроении. Предчувствуя что-то неладное, Моргана не стала приближаться к нему.

– Госпожа Удача отвернулась от меня, но я все еще не теряю надежды склонить ее на свою сторону.

– Не понимаю, – заявила Моргана, чувствуя, как ее все больше охватывает тревога. – Что произошло?

– В этот момент ваш отец плывет вниз по реке, направляясь в Тауэр, чтобы забрать Деверо и отвезти его домой, – сказал Уиллис. – Елизавета смягчила условия заключения для своего дорогого несчастного Мидаса и разрешила содержать его под домашним арестом.

– Это хорошие новости!

– Этого ублюдка трудно одолеть, – зло сказал Уиллис и вдруг понял, что разоблачил себя, показав свое истинное лицо. Надвигаясь на Моргану, он промолвил с угрозой в голосе: – Вам не следовало приходить сюда, моя дорогая.

Тон барона и зловещий огонек в его глазах испугали Моргану. Она попятилась к двери и попыталась взяться за ее ручку.

– Я… я лучше пойду, – пролепетала она.

– Сожалею, мой ангел, – сказал Уиллис и, схватив ее за руку, оттащил от двери, – но я не могу позволить вам разрушить мое будущее.

Моргана провела языком по губам, пересохшим от страха. Барон, очевидно, лишился рассудка. Ей необходимо было бежать отсюда.

Достав из кармана камзола пожелтевший пергамент, Уиллис помахал им перед ее лицом.

– Вы еще не забыли об этом? – спросил он.

Моргана узнала свидетельство о браке своего отца и матери Кили, которое она нашла в старой Библии. Этот проклятый документ доказывал, что она сама и ее брат Генри – незаконнорожденные дети герцога.

– Но вы говорили, что уничтожили его!

На лице Смайта появилась холодная безжалостная улыбка.

– Это чрезвычайно ценный документ.

– Сию же минуту сожгите пергамент! – потребовала Моргана, пытаясь вырвать его из рук Уиллиса. – Он вам не нужен!

– Напротив, ангел мой, он мне необходим, – возразил Смайт и спрятал документ в карман камзола. – Это поможет мне завладеть состояниями двух семейств – Деверо и Толботов.

– Что вы хотите этим сказать?

– Не притворяйтесь наивной простушкой. Я открою вам свои планы. Я собираюсь похитить вашу сестру. Когда Ричард ринется из дома Деверо, чтобы спасти ее, люди Дадли убьют его. Как лучший друг Ричарда, я женюсь на безутешной вдове. И после того, как с вашим отцом произойдет несчастный случай и он безвременно уйдет из жизни, я предъявлю доказательство, что все состояние Толботов по праву принадлежит Кили.

– У вас ничего не выйдет! – заявила Моргана. – Я всем расскажу о ваших мерзких планах!

Уиллис прижал ее спиной к двери.

– Такая красивая и невероятно глупая девушка, – с усмешкой сказал он. – Неужели вы думаете, что выйдете из этой комнаты живой?

– На помощь! – закричала Моргана.

Обеими руками вцепившись ей в горло, Уиллис стал душить девушку. Ее слабые попытки оказать сопротивление, очевидно, разочаровали его.

– Даже Джейн боролась усерднее, – пробормотал он. Задыхаясь, Моргана собрала последние силы и ударила Смайта коленом в пах. Острая боль заставила Уиллиса на мгновение выпустить свою жертву из рук.

– На помощь! – закричала Моргана. – Убивают!

Придя в себя, Уиллис снова вцепился в горло девушки и так сильно сжал его, что Моргана потеряла сознание. В этот момент раздался громкий стук в дверь.

– Откройте! – раздался мальчишеский голос. – Немедленно откройте, или я позову стражу!

– Войдите и помогите мне! Дверь не заперта, – крикнул Смайт и, взяв Моргану на руки, поспешно перенес ее на постель.

В комнату вошел Роджер Дебретт, двенадцатилетний королевский паж.

– Я слышал женский крик, – сказал он.

– Леди Моргане внезапно стало плохо, и она упала в обморок, – солгал Уиллис, показав на кровать. – Посидите с ней, а я пока схожу за лекарем.

Роджер быстро подошел к постели и, присев на краешек, посмотрел на синевато-бледное лицо девушки.

– О Господи! – воскликнул он. – Она похожа на мертвую. А ее горло…

Роджер не договорил. Смайт нанес ему сильный удар по затылку, и мальчик, потеряв сознание, упал на безжизненное тело Морганы.

Схватив сумку, Уиллис бросился к двери, но, добежав до нее, внезапно остановился в нерешительности. Может быть, стоит вернуться и добить Моргану и мальчишку? Нет, Уиллис не мог терять ни секунды. Ричард, возможно, в этот момент уже покидает стены Тауэра. Уиллису необходимо навестить усадьбу Деверо до возвращения графа домой. И с этими мыслями Смайт выбежал из комнаты.

Роджер медленно приходил в себя. Он открыл глаза и попытался сесть, но у него сильно кружилась голова. В висках стучало. Роджер старался справиться с приступами тошноты, подкатывавшей к горлу. Он понимал, что ему надо позвать кого-нибудь на помощь. Барон Смайт убил Моргану Толбот.

Но тут до слуха Роджера донесся слабый стон, вырвавшийся из уст девушки. Некоторое время он внимательно смотрел на Моргану. Роджер понял, что она жива, но ей требуется помощь.

С трудом встав с кровати, Роджер подошел нетвердой походкой к столу, на котором стоял таз с водой. Мальчик опустил в нее на мгновение голову и почувствовал себя намного лучше. Взяв таз, он подошел к кровати и плеснул пригоршню холодной воды в лицо Моргане.

Девушка произнесла что-то нечленораздельное и открыла глаза.

– Смайт пытался убить меня, – прошептала она. – Найди мою мачеху.

– Леди Дон? – с удивлением спросил Роджер. Насколько он знал, Моргана Толбот никогда не называла герцогиню мачехой. – Вы имеете в виду жену герцога Ладлоу?

Моргана кивнула.

– Побудьте здесь, а я схожу за стражей и лекарем. А потом я разыщу леди Дон, – сказал Роджер и хотел уже покинуть комнату, но Моргана остановила его.

С удивительным проворством и силой Моргана вцепилась в запястье мальчика и дернула его за руку, заставив Роджера упасть рядом с ней на кровать.

– Послушай, ты, идиот, – заговорила она, глядя ему прямо в глаза. – Смайт сейчас направляется в усадьбу Деверо, чтобы похитить мою сестру…

– Уже совсем скоро, доченька, – проворковала Кили, поглаживая живот. – До Белтейна осталось десять дней, а потом твой отец вернется домой и мы больше никогда не расстанемся. Pour tousjours – навсегда.

Следуя своему обычному распорядку дня, после обеда Кили отправилась на прогулку. Мэй и Джун уговаривали ее прилечь и немного вздремнуть, но Кили очень любила бродить по саду, наблюдая за переменами, происходившими в природе. Сегодня она зашла в дальний конец сада, чтобы полюбоваться потрясающим апрельским пейзажем.

Повсюду она замечала приметы весны. Малиновки, держа травинки в клювах, порхали в кронах старых кленов, строя гнезда. Пчелы в поисках нектара с жужжанием летали над цветущими деревьями. Под окном кабинета графа расцвел целый ковер фиалок. Желтые нарциссы весело кивали головками.

Но несмотря на царящую здесь красоту, Кили тянуло домой, в Уэльс. Закрыв глаза, она представила леса и луга родной земли, свое родовое гнездо. Там сейчас можно увидеть белые цветы лапчатки и красный триллиум, а хрустальный горный воздух напоен ароматом сирени. Недавно появившиеся на свет ягнята резвятся под ласковыми лучами теплого солнышка.

Кили вздохнула. Когда-нибудь она повезет своих детей в те края, где родилась их мать, в то место, которое зовется домом.

Во время прогулки Кили остановилась, чтобы полюбоваться росшими вместе тремя священными деревьями – березой, тисом и дубом. Она хотела устроить здесь, в усадьбе графа, святилище под открытым небом, и это место лучше всего подходило для ее целей. А следующей весной Кили собиралась посадить небольшой садик, чтобы тем самым поблагодарить великую богиню за рождение дочери, которую она сейчас носила под сердцем. Там непременно будут расти венерин башмачок, адиантум и папоротник – любимые растения богини.

Кили улыбнулась, представив, как каждый день, невзирая на погоду и время года, она будет приходить в этот садик вместе с дочкой и передавать ей тайные знания друидов, золотую нить предания. Так поступала Меган, так сделает и она, Кили, чтобы спираль жизни продолжилась в вечности.

Кили знала, что у нее будет много детей и каждый из них выберет свой собственный путь в жизни. Она непременно поделится с ними своими знаниями. Единственное, что внушало Кили беспокойство, это прагматизм ее мужа. Ей оставалось только надеяться, что неспособность графа заглянуть за горизонт не окажет отрицательного влияния на их детей.

– Графиня! – внезапно раздался за ее спиной чей-то голос. Вздрогнув от неожиданности, Кили резко обернулась и застыла на месте. Перед ней стоял Уиллис Смайт. Он заслонял солнце, словно черное грозовое облако. Кили чувствовала, что от этого темноволосого человека исходит неведомая опасность. Да, у барона Смайта был зловещий вид.

– Приношу свои извинения, – сказал Уиллис и улыбнулся. – Я не хотел пугать вас.

– Я никого не боюсь, – заявила Кили довольно резким тоном, не сумев скрыть свою неприязнь к Смайту. – Я вздрогнула не от страха, а от неожиданности, вы внезапно прервали мои размышления.

– Размышления?

– Да, я любовалась природой и думала о тех переменах, которые принесла с собой весна, – сказала Кили. – Разве вы не видите, как красиво вокруг?

Уиллис огляделся в саду.

– Да, действительно, очень мило, – сказал он.

– Откуда вы прибыли сюда? – спросила Кили. Она не слышала звука шагов Смайта, когда он приближался к ней. Кроме того, Дженнингз не доложил о приезде гостя.

– Из Хэмптон-Корта, – ответил Уиллис, не понимая сути ее вопроса. – Я приплыл на лодке, сейчас она стоит у причала на пристани.

– Что-то случилось с Ричардом? – всполошилась Кили, инстинктивно дотрагиваясь до живота, как будто хотела защитить ребенка от неведомой опасности.

– Нет, с Ричардом все в порядке, – заверил ее Уиллис. – Хотя мой приезд действительно связан с ним. Я привез одно срочное известие, касающееся графа.

– Пойдемте в дом.

– Нет. Будет лучше, если мы останемся здесь, подальше от чужих ушей.

Кили вопросительно посмотрела на него. Приезд барона внушал ей беспокойство. Давно уже замеченная ею аура преждевременной смерти окружала Смайта словно саван, а черное облако, парившее у него над головой, казалось еще темнее, чем всегда. Перед Кили стоял живой труп. Внезапно на нее снизошло озарение, и она поняла, что Уиллис Смайт скоро умрет.

– Ричард собирается бежать из Тауэра сегодня ночью… – понизив голос, промолвил Уиллис.

– Бежать?! – воскликнула Кили. – Но как? И зачем?

– Послушайте, миледи, – сурово сказал Уиллис, – из-за ваших вопросов мы только теряем драгоценное время. Может быть, вы лучше выслушаете меня, не перебивая?

Кили кивнула. Ее сердце тревожно сжималось в груди при мысли о том, что мужу грозит опасность.

– Несколько дней назад Ричарда перевели из башни Бошан в башню Крейдл, – объяснил Уиллис. – Как известно, она ниже других башен. Под покровом ночи к ней приплывут люди графа из замка Бэзилдон, причалят в доке, расположенном ниже башни, и бросят Ричарду веревку. Он спустится в лодку и поплывет вверх по реке за пределы Лондона, к тому месту, где его будет ждать быстрый конь, снаряженный его родителями.

Кили не верила тому, что рассказал Уиллис. Зачем первому графу Англии ломать свою судьбу, портить придворную карьеру, убегая из Тауэра? Елизавета никогда не простит ему этого.

Кили открыла было рот, чтобы задать барону вопрос, но он не дал ей этого сделать.

– А тем временем мы с вами отправимся в Шропшир, – торопливо продолжал Уиллис. – Лошади ждут нас в саду матери графа. Там Ричард присоединится к нам, и вы с ним поедете в Монмут, откуда на одном из судов графа отплывете во Францию. Как вы знаете, ваша свекровь – француженка. Один из ее братьев приютит вас у себя. Вы пробудете там до тех пор, пока Елизавета не одумается и не простит Ричарда.

Кили сомневалась в осуществимости подобного плана. Неужели Ричард может подвергать опасности жизнь своего первенца, требуя от жены, чтобы она ехала с ним во Францию? Но похоже, у них не было другого выхода. Если королева не выпустит его из Тауэра, их дочь никогда в жизни не увидит отца.

И тут Кили вспомнила откровение великой богини – она навсегда соединится с мужем в праздник Белтейн. То, что предсказала богиня, не могло не сбыться. Эта мысль придала Кили решимости.

– Ведите лошадей, – промолвила она и повернулась, чтобы уйти. – А я пока велю Одо и Хью собираться в дорогу.

Уиллис схватил Кили за руку.

– Ваши кузены не могут сопровождать нас. Неужели вы хотите, чтобы все догадались о наших намерениях, увидев, как мы большой компанией покидаем Лондон?

– Да, вы правы, – неохотно признала Кили, перспектива путешествия вдвоем со Смайтом внушала ей беспокойство. – Сходите за лошадьми, а я пока уложу необходимые в дороге вещи.

– У нас на это нет времени.

– Но я не могу уехать, не взяв с собой мешочек священных камней… то есть, я хотела сказать, драгоценных.

– Поторопитесь, – коротко бросил Уиллис, решив, что на споры и препирательства уйдет больше времени, чем на сборы. – И никому не говорите о наших планах.

Кили поспешила в дом. Не встретив никого по дороге, она добралась до своей комнаты и уложила в сумку две смены белья и мешочек со священными камнями.

Прежде чем покинуть комнату, Кили дотронулась до кулона в форме головы дракона, который всегда носила, и прошептала:

– Мама, защити моего мужа и ребенка.

Когда она вернулась в сад, барон уже ждал ее там с двумя оседланными лошадями.

– Я помогу вам сесть в седло, – сказал он, делая шаг по направлению к Кили.

– Нет, я не могу ехать на этой лошади, – заупрямилась она. – На ней дамское седло.

Уиллис хотел было что-то возразить, но в этот момент в саду появился Генри Толбот. Улыбаясь с довольным видом, словно пресыщенный мартовский кот, он направился к сестре и Уиллису.

– Генри, сбегай на конюшню, – быстро сказала Кили, прежде чем Уиллис успел призвать ее к молчанию. – И попроси Одо или Хью принести мое седло. Барон Смайт пригласил меня сегодня на прогулку верхом.

Генри перевел взгляд с Уиллиса на дорожные сумки. Стараясь не выдать охватившую его тревогу, он беззаботно улыбнулся и сказал:

– Я мигом, вернусь через минуту.

– Каждая секунда промедления грозит Ричарду смертельной опасностью, – решительным тоном заявил Уиллис. Он знал, что кузены никогда не отпустят Кили одну в дорогу. – Садитесь на лошадь, нам нужно отправляться в путь!

Закусив нижнюю губу, Кили кивнула. Наверное, всем им действительно угрожала опасность, иначе барон не нервничал бы столь сильно.

Смайт помог ей подняться в седло и вскочил на свою лошадь. Выехав из усадьбы Деверо, они поскакали на запад, в сторону Шропшира.

– Кили! – Одо с громким криком вбежал в сад. Генри и Хью не отставали от него. – Где ты, малышка?

– Этот сукин сын все-таки увез ее! – с досадой воскликнул Генри.

– Может быть, барон и в самом деле просто пригласил ее на прогулку, – промолвил Хью.

– А зачем они, по-твоему, прихватили дорожные сумки? – резонно заметил Одо.

– Но почему Кили послала меня за своим седлом, а сама тем временем исчезла вместе со Смайтом? – с недоумением спросил Генри. – Я знаю, что она недолюбливает барона, да и я сам ему не доверяю.

– Как же нам теперь отыскать нашу малышку? – чуть не плача промолвил Хью и повернулся к брату, ища у него утешения. – Мы даже не знаем, в каком направлении они уехали. А ведь их четыре, а нас всего трое.

– Чего – четыре? – спросил сбитый с толку Одо.

– Стороны света! Север, восток, юг и… – Новая затрещина заставила Хью замолчать.

– Если у Смайта недобрые намерения, он повезет Кили в свое логово, – заметил Генри.

– А где оно находится? – спросил Одо.

– В Смайт-Прайори, в Шропшире.

– Седлай лошадей, – приказал Одо Хью. – А я пока соберу провизию в дорогу.

– Седлай трех лошадей, – сказал Генри. – Я поеду с вами, ведь я ее брат.

– Но его сиятельство… – начал было Одо.

– Его сиятельство в отъезде и не может ни одобрить мои действия, ни запретить мне ехать, – прервал его Генри.

Одо усмехнулся:

– Поторопитесь, мой пылкий юный маркиз. Малышке нужна наша помощь.

Через двадцать минут двое верзил из Уэльса и юный, еще не оперившийся маркиз уже мчались на запад, в Шропшир.

– Добро пожаловать домой, милорд, – приветствовал хозяина Дженнингз. На этот раз его обычно суровое лицо озаряла сердечная улыбка.

– Спасибо, Дженнингз.

Ричард прошел внутрь, вслед за ним порог дома Деверо переступили герцог Ладлоу и Хэл Багенал, отчим Ричарда.

– Пусть моя жена зайдет в кабинет, – распорядился Ричард, – но не говорите ей, что я здесь. Я хочу сделать сюрприз.

Дженнингз кивнул и направился к лестнице. В этот час его хозяйка обычно или дремала, или сидела у окна спальни, глядя на небо, постепенно меняющее свои краски.

Ричард провел тестя и отчима в кабинет. Его гости расположились у камина, а сам граф остановился посреди комнаты, повернувшись лицом к двери. Он хотел видеть, как озарится радостным удавлением лицо его жены, когда она войдет в кабинет. Все утро он с нетерпением ждал этого момента.

Ричард намеревался как можно скорее выпроводить герцога Ладлоу и дядю Хэла, чтобы остаток дня и всю ночь провести в постели с женой. Завтра ему предстояло взяться за утомительный труд исправления допущенных им ошибок, из-за которых королева понесла финансовые убытки.

Прошло пять минут, потом еще десять. Куда же запропастилась Кили?

Наконец дверь медленно открылась, и Ричард широко улыбнулся, думая, что сейчас увидит жену. Однако порог кабинета переступил удрученный дворецкий.

– Где моя жена, Дженнингз?

– Ее нигде нет, милорд.

Ричард насторожился. Герцог Ладлоу и дядя Хэл тоже встревожились.

– Что вы хотите этим сказать? – сурово спросил Ричард.

– Миледи нет в спальне, – взволнованно сообщил Дженнингз. – Я искал ее в саду, но там ее тоже нет.

– Спросите Мэй и Джун, не отправилась ли Кили вместе со своими кузенами на конюшню, – приказал Ричард.

– Они не видели миледи с тех пор, как та отправилась на свою обычную прогулку по саду после обеда, – сказал дворецкий. – Джун утверждает, что Одо, Хью и юный маркиз выехали куда-то верхом из усадьбы несколько часов назад. Но леди Кили с ними не было.

Ричард направился к двери.

– Я должен найти ее, – сказал он.

Герцог Ладлоу и дядя Хэл бросились к графу и остановили его на полпути.

– Вам нельзя бежать из-под домашнего ареста. Это неблагоразумно, – предостерег зятя герцог Ладлоу.

– Если стражники убьют тебя, – добавил дядя Хэл, пытаясь разрядить атмосферу, – твоя мать всю душу из меня вынет.

– Моя беременная жена бесследно исчезла, – промолвил Ричард, пытаясь вырваться из рук Роберта и Хэла, вцепившихся в него.

Внезапно их внимание привлекли громкие взволнованные голоса и торопливые шаги, доносившиеся из-за двери. Дженнингз хотел узнать, что происходит, и в этот момент в кабинет ворвались леди Дон, Моргана и Роджер.

– Слава Богу, что вы еще здесь! – воскликнула леди Дон.

– Чесси, что случилось? – встревоженно спросил герцог.

– Это я во всем виновата, папа, – промолвила Моргана и, зарыдав, бросилась в объятия отца.

– Да расскажите же мне наконец, в чем дело! – потребовал герцог.

Моргана молча показала ему свою шею. Мужчины пришли в ужас, увидев синяки и кровоподтеки на нежной коже девушки.

– Уиллис Смайт пытался задушить мою милую девочку, – сообщила им леди Дон.

Ричард с изумлением взглянул на герцогиню. Леди Дон назвала Моргану милой девочкой – значит, произошло действительно нечто из ряда вон выходящее.

– Я спас леди Моргане жизнь, – с гордостью заявил стоявший около двери Роджер.

– Теперь ты в полной безопасности, дитя мое, – сказал герцог, прижимая дочь к своей груди. – Я своими руками убью Смайта, как только найду его.

– Возможно, именно Смайт убил леди Джейн, – высказал предположение дядя Хэл.

Ричард изумленно уставился на отчима. Он не мог поверить, что его лучший друг превратился в настоящего монстра, способного удушить беззащитную женщину. Моргана, должно быть, довела Уиллиса до белого каления. Ее свидетельство так же мало доказывало вину Смайта, как лежавший на месте преступления кинжал причастность к убийству самого графа.

Храня верность дружбе, Ричард попытался защитить барона.

– У Уиллиса нет никаких причин…

– Послушайте, что я вам скажу… – прервала его Моргана, обращаясь к графу. – Уиллис пытался убить меня, потому что я узнала, что он собирается похитить Кили.

В кабинете установилась мертвая тишина. Взоры всех присутствующих были прикованы к графу. Сам он смотрел на Моргану невидящим взглядом. Мрачный огонь зажегся в его изумрудно-зеленых глазах. Внезапно Ричард все понял. Кили могла добровольно отправиться куда-нибудь лишь с лучшим другом своего мужа. Все встало на свои места.

Уиллис с помощью обмана увез куда-то беременную жену Ричарда.

Не проронив ни слова, Ричард повернулся и решительным шагом направился к двери. Он должен был во что бы то ни стало спасти жену, пусть даже ради этого ему потребовалось бы перебить всех королевских стражников, преграждавших путь из усадьбы Деверо.

– Остановите его! – вскричала Моргана. – То, что он собирается сделать, входит в планы барона! Уиллис хочет, чтобы стражники убили графа!

Ничего не слыша и не видя вокруг от охватившего его гнева, Ричард рванул на себя ручку двери. Но его остановил Роджер. Вцепившись в запястье графа, мальчик спросил:

– Если люди королевы убьют вас, милорд, кто спасет вашу супругу?

Ричард замер и посмотрел на Роджера. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем его взгляд стал осмысленным. Ярость мешала ему рассуждать логически. Постепенно в голове у графа прояснилось, но он вдруг почувствовал, что приступ гнева лишил его сил. Он сразу сник и кивнул Роджеру. Паж выпустил его руку.

Медленно повернувшись, Ричард взглянул на тестя и отчима.

– У вас есть какие-нибудь предложения? – спросил он. – Что нам теперь делать?

Все присутствующие перевели дух, почувствовав облегчение.

– У меня есть план, – заявила леди Дон. Герцог искоса посмотрел на нее.

– Стратегия – мужское дело, Чесси, – предостерег он ее.

Леди Дон недовольно хмыкнула.

– Любовь моя, кто может разбираться в стратегии лучше, чем женщина, заманившая в сети брака четырех мужчин?

– Дайте ей сказать, – попросил Ричард. – Я имел случай убедиться в том, что леди Дон действительно отличный стратег.

– Ценю ваше доверие, – поблагодарила его леди Дон. – Нам необходимо прибегнуть к женской хитрости, чтобы беспрепятственно покинуть усадьбу Деверо, избежав кровопролития. Поэтому я попрошу повара приготовить изысканный ужин для стражников, основным блюдом которого будет восхитительное на вкус тушеное мясо, обильно сдобренное вызывающей сон травой. Таким образом, вам не понадобится прокладывать себе путь к конюшне с оружием в руках. Никто не пострадает, и правосудию не потребуется позже посылать вас на эшафот за убийство королевских стражников.

– Этот план мне кажется вполне осуществимым, – сказал Ричард.

– А что за траву ты собираешься подсыпать в еду стражникам? – подозрительно спросил герцог.

На лице леди Дон появилась лукавая улыбка.

– Талли, любовь моя, прошу тебя, не беспокойся – заворковала она. – Я никогда в жизни не использую это снадобье против тебя. Этой травой я усыпляла своего второго мужа, отвратительного грубияна, всякий раз, когда он напивался.

– Отлично, герцогиня, – сказал Ричард, по достоинству оценив ее изобретательность. – Мы сделаем так, как вы сказали.

Повернувшись к Роджеру, Ричард приказал ему:

– Ступай на кухню и хорошенько поешь, а потом отправляйся на конюшню и оседлай двух лошадей. Мы скоро отправляемся в путь.

Роджер широко улыбнулся своему кумиру и вышел из кабинета вслед за дворецким, который должен был проводить его на кухню.

Затем Ричард отдал распоряжения леди Дон и отчиму.

– Вы, герцогиня, проследите за приготовлением ужина, а ты, дядя Хэл, вернешься в Хэмптон-Корт. Когда Дадли узнает, что я сбежал, он потребует, чтобы ему доставили мою голову на пике. Ты должен помочь Берли успокоить Елизавету.

Леди Дон и дядя Хэл вышли из кабинета.

Подойдя к герцогу и Моргане, Ричард осторожно приподнял голову девушки за подбородок и внимательно осмотрел ссадины и синяки на ее шее.

– Уиллис Смайт никогда больше не причинит вам никакого вреда, – пообещал Ричард.

– Это я виновата в том, что моя сестра подвергается опасности, – промолвила Моргана, задыхаясь от рыданий.

То, что она назвала Кили сестрой, удивило Ричарда и герцога.

– Не перекладывай на себя вину за преступления Смайта, – сказал герцог.

– Уиллис и тебе угрожал, – сообщила Моргана отцу и добавила сквозь слезы: – Я все знаю о тебе и матери Кили.

– Что именно ты знаешь? – с недоумением спросил герцог.

– Я оставлю вас наедине, – заявил Ричард, решив, что отец и дочь хотят обсудить деликатный семейный вопрос с глазу на глаз.

– Нет, останьтесь, – попросила его Моргана. – То, что я узнала, непосредственно касается вашей жены.

Ричард увидел выражение боли в глазах девушки, и несмотря на то что Моргана причинила много неприятностей ему и его жене, сердце графа дрогнуло.

– Я знаю, что Кили – законная дочь, – сказала Моргана. – А я и Генри – бастарды, побочные дети Толбота.

Ее слова прозвучали словно гром среди ясного неба и произвели сильное впечатление на обоих мужчин. Герцог побледнел и попятился от нее так, словно получил удар. Ричард лишился дара речи, пораженный услышанным.

– Я нашла ваше свидетельство о браке в семейной Библии Толботов, – продолжила она. – Придя в отчаяние, я показала его Уиллису, который поклялся уничтожить документ. Но он обманул меня. Сегодня во время ссоры Смайт заявил, что намерен заполучить оба состояния. Как только стражники убьют Ричарда, он женится на Кили, а потом устроит так, что с тобой, папа, произойдет несчастный случай и ты погибнешь. Таким образом, в руках Уиллиса сосредоточатся богатства двух семейств – Деверо и Толботов.

– Мне очень жаль, что ты так сильно пострадала, – сказал герцог, обнимая дочь. – Я горжусь твоей отвагой, мой золотоволосый ангел. А сейчас ступай наверх и приляг, чтобы отдохнуть. И никому не говори о том, что узнала, даже Генри.

Когда дверь за Морганой закрылась, Ричард бросил на тестя ледяной взгляд.

– А как же та боль, которую вы причинили своими действиями моей жене? – спросил он. – Всю свою жизнь Кили носила на себе клеймо незаконнорожденной.

– Да, я, наверное, заслужил эти упреки, – сказал герцог. – Но поверьте, я не знал о существовании Кили до тех пор, пока она однажды сама не явилась ко мне. Восемнадцать лет назад отец сообщил мне, что Меган умерла во время родов, и ребенка тоже не удалось спасти. Мог ли я подвергать сомнению слова отца и подозревать его во лжи? Известие о смерти Меган разбило мне сердце и лишило мою жизнь всякого смысла. Как послушный сын, я взял в жены ту девушку, которую выбрал мой отец. Летиция Морган произвела на свет наследника рода. Все остальное вам известно.

Казалось, Ричарда не тронула боль, прозвучавшая в голосе герцога.

– Моя жена заслужила… нет, ей просто необходимо, чтобы вы признали ее своей законнорожденной дочерью, – заявил он ледяным тоном. – Черт возьми! Жизнь в доме этого валлийского мерзавца Мэдока нанесла ей неисцелимые душевные травмы! Вы же видели, как Кили вела себя при дворе. Она ходила с поникшей головой так, словно была самой низкой, самой недостойной женщиной Англии. Как же вы смеете скрывать от нее правду, которая, быть может, прольет бальзам на ее душу? Что же вы после этого за человек?

– Обыкновенный человек, который одинаково любит всех своих детей, – ответил герцог. – Когда в моей жизни появилась Кили, я поклялся сделать все, что в моих силах, для того, чтобы она была счастлива, – признать ее своей дочерью и найти ей любящего мужа. И я сдержал данную клятву. Но я не могу объявить бастардом своего единственного сына. – Устремив на Ричарда затуманенный взор, герцог спросил сдавленным от обуревавших его чувств голосом: – Скажите, Бэзилдон, может ли человек уничтожить одного из своих детей? Может ли он по собственному выбору сделать одного из них несчастным?

Глядя в глаза тестя, так похожие на глаза его жены, Ричард вдруг явственно ощутил ту боль, которую в этот момент испытывал герцог. Положив руку на его плечо, Ричард промолвил:

– Хотя Генри и Моргана невиновны в совершенной вами ошибке, Кили все же следует сказать всю правду.

– Да, наверное, это пора сделать, – согласился герцог. – Мои земли и все мое богатство по праву принадлежат Кили, а через нее и ребенку, которого она носит под сердцем.

– Ваши владения и состояние не имеют никакого значения, – сказал Ричард и покачал головой, удивляясь тому, что тесть не понимает его. – Моя жена хочет обрести дом, место, где бы ее любили.

– А чего хотите вы? – многозначительно спросил герцог, сделав ударение на последнем слове. – Если Кили решит сохранить в секрете то, что на самом деле она родилась в законном браке, вы будете возражать против этого?

– Нисколько.

Герцог Ладлоу бросил на графа недоверчивый взгляд.

– Но ведь будучи мужем моей дочери, вы имеете право подать королеве прошение о наследовании принадлежащего мне имущества. Я не стал бы его оспаривать.

– Ваше сиятельство, я – самый богатый человек в Англии, – напомнил ему Ричард. – Если бы я хотел завладеть вашим имуществом, я женился бы на Моргане.

Герцог невольно улыбнулся.

– Я женился на незаконнорожденной валлийке, у которой за душой не было ни пенни, потому что… – Ричард улыбнулся, – потому что я люблю ее.

Солнце умерло, оставив после себя закатное зарево, как делало это каждый день, и спустившийся сумрак возвестил о том, что наступил вечер. Через час после ужина два человека, одетые во все черное, появились на пороге дома, настороженно осмотрелись кругом и вышли во двор, переступив через тела спавших на крыльце стражников. Это были граф Бэзилдон и герцог Ладлоу. Выйдя во двор, они направились по дорожке в сторону конюшни.

– Не хотел бы я оказаться на месте этих бедняг, когда Дадли обнаружит, что я бежал из-под стражи, – прошептал Ричард.

– У каждого свой крест, – ответил герцог Ладлоу. – И я согласен, что в данной ситуации им придется не сладко.

Роджер улыбкой приветствовал графа и герцога, когда те вошли в конюшню.

– Я еду с вами, – заявил мальчик, показав на трех оседланных лошадей.

– Нет, ни в коем случае, – сказал Ричард.

– Я могу оказаться полезным, – настаивал Роджер. – Ведь это именно я спас леди Моргану от неминуемой смерти.

– Нет, ты никуда не поедешь.

Однако Роджер не собирался уступать.

– Я в долгу перед леди Деверо и, кроме того, не желаю бросать в беде своего делового партнера.

Ричард удивленно изогнул бровь. Неужели этот пострел считает, что граф не способен всыпать ему как следует? Нет, этому мальчишке действительно надо надрать уши!

– Ваша супруга ссудила мне деньги, которые я вложил в торговую компанию «Левант», – объяснил Роджер. – Впрочем, это длинная история. Я расскажу вам по дороге.

Ричард положил ладонь на плечо мальчика.

– Я высоко ценю твою преданность, но если с тобой что-нибудь произойдет, твой отец с меня голову снимет. Кроме того, кто защитит леди Дон и леди Моргану в наше отсутствие?

Роджер нахмурился с недовольным видом. Сбросив со своего плеча руку графа, он сказал:

– Даже при всем моем уважении к вам, вынужден заявить, что вы несете полную чушь, пытаясь быть снисходительным ко мне.

Герцог засмеялся, удивляясь дерзости пажа.

Ричард поморщился. Мальчик говорил чистую правду.

– Разрешите этому неоперившемуся птенцу отправиться вместе с нами, – попросил герцог, обращаясь к зятю.

Ричард быстро повернулся к тестю.

– Вы что, с ума сошли? – резко спросил он.

– Если мы не возьмем его с собой, он тайком поедет за нами, – сказал герцог. – Не правда ли, мой друг?

Роджер усмехнулся и кивнул.

– Роджер будет в большей безопасности, находясь рядом с нами, – заявил герцог.

– Если мы попадем в беду, скачи в замок Ладлоу, – сказал Ричард, обращаясь к мальчику. – Ты меня понял?

Роджер поспешно кивнул.

– А как вы планируете убить барона? – спросил он возбужденным тоном.

– Я буду убивать его очень медленно, – ответил Ричард. – Испытывая при этом огромное наслаждение.

Граф Бэзилдон, герцог Ладлоу и королевский паж сели на коней и поскакали на запад, в сторону Шропшира.