Здесь, возле речки, и разыскал меня Славка Лапин.

— У вас тут вон какая мокрень, а у нас на горе все позасохло,— грустно сообщил он, поправляя очки.— Картошку будто кипятком обварило, никакие удобрения не помогли.

Слушай, у вас огород все равно пустой, давай посеем лекарственные травы. У нас дед не разрешает, говорит - вдруг картошка еще оклемается.

Лекарственные травы! Это о них тогда в больнице говорил врач. Я охотно согласился.

— Давай, только уже, наверное, сеять поздно: скоро заморозки начнутся.

— А может, им заморозки и нипочем. Посеем немного для пробы, а остальное оставим на будущий год.

Пригревшись на солнышке и поглаживая длинный шелковистый мех, я уже представлял себе наш огород, заросший лекарственными растениями, как вдруг вспомнил, что живот у меня зашит, тяжести поднимать нельзя, а ведь огород-то поливать надо. Но когда я сказал об этом Славке, он меня успокоил:

— Я уже все продумал: проведем в огород водопровод! Видел, сколько около водокачки труб валяется? По просим у Кунюшиного отца, он не откажет. А после разберем и унесем их на место.

— Как же ты его через линию поведешь, ведь под рельсы трубы не разрешат просунуть.

— Причем тут рельсы, не от водокачки проведем, а от речки. Тут всего метров сто, не больше.

Я снова засомневался.

— Тут насос нужен, кто тебе его даст?

Славка терпеливо объяснял'

— Чудак, мы без всякого насоса обойдемся. Возле речки поставим козлы, а на них бочку. Внизу бочки продолбим дыру и вставим трубу. Будем черпать воду ведрами в бочку. И она сама побежит в огород.

Я не унимался:

— А ты свинчивать трубы умеешь? Там же всякие инструменты нужны, гайки.

Но у Славки на все был готов ответ:

— Не обязательно их свинчивать. Можно стыки забинтовать, а потом промазать варом или глиной. Засохнет глина, зубами потом не отдерешь!

Степан Васильевич Голощапов, заведующий водокачкой, разрешил нам взять старые трубы с возвратом. Славка и Генка перетащили их в наш огород, а потом вытянули в одну линию от огорода до речки.

Дед Кузнецов, увидев наши приготовления, неодобрительно хмыкнул в бороду. «Ну, кино. Ишобы вы водокачку во дворе взгромоздили!» Зато Савелич наблюдал за строительством с большим интересом.

— И что же, думаете, самотеком пойдет? — прошелся он вдоль разложенных труб.— Если бы тут исключительно ровное место было, а то вон какой кумпол — зигзага получается.

— Так ведь принцип сообщающихся сосудов,— пояснил Славка.

— То сосуды, а то бочка,— пожал плечами Савелич.— Взяли бы лучше у меня коня и навозили воды, я ведь дорого не беру.— И вспомнив, что конь казенный, а мать заведующая магазином, поправился:—За бочку беру, не за коня. Сделали новую, исключительно дорого взяли, холеры, незаконные расходы оправдать надо.

Генка Монахов принес кучу бинтов. Он их выпросил у Глафиры. Мы забинтовали стыки, а сверху обмазали их разогретым варом. Со стыками мы справились быстро, а вот с козлами и бочкой провозились три дня. Когда все было готово, Генка и Славка стали наливать в бочку воду, а я на другом конце встал с резиновым шлангом.

Скоро в трубе что-то заурчало, забулькало, и вода полилась из шланга слабой, но довольно толстой струей.

— Исключительно ловко придумано,— похвалил Савелич.

Славка радостно потер переносицу. А Савелич продолжал:

— Думаю, не заказать ли вам такую штуковину, а то ведь ее, язву, не навозишься. Глядишь, и старуха моя когда бы взялась за поливку. Недосуг теперь самому: мужики на фронт поуехали, то одна просит накосить сена, то другая. Помогать фронтовичкам надо. Законно!

Как им помогает Савелич, мы уже слышали.

— По пятьдесят рублей дерет, окаянный, за день! — возмущалась в магазине одна из женщин.— Говорю, давай срядимся сразу за пай. Не могу, грит, ищи дураков.

Когда испытания водопровода были закончены, Славка сказал, что завтра надо копать землю.

— Ты, Гена, может соберешь свое войско?— поправляя очки, осторожно осведомился он.— Плантация есть, надо набрать плантаторов.

— А чего же не собрать, соберу,— с готовностью подхватил Генка.— Я уже со всеми переговорил, завтра с утра и заявимся. Только плантаторы — это не рабочие, а что-то другое.

Шедшие в магазин женщины с любопытством наблюдали, как раздетые по пояс пацаны ковыряются в нашем огороде.

— Уж не озимую ли картошку думаешь выращивать, Яколевна?— шутили они.— А может, какую зимнюю травку надыбала?

— Почти что,— так же шутливо отмахивалась мать.— Лекарства ребята задумали выращивать. Пускай, все равно земля пустует. Да и к хулиганству будут тянуться меньше.

— Ну, у твоего Васятки дружки сурьезные. Лапин Славка ровно маленький старичок. Вот только Кунюшу близко к дому допущать нельзя. Отвернулась лонись, а он, вислогубый, в погреб, схватил кринку с молоком и драпать. Хоть бы подавился им, окаянный!

Когда земля была перекопана и аккуратно переборонена граблями, Славка задумался.

— Кто ее знает, как лучше сеять: сплошь или рядками?

— А как хоть травы-то называются?— поинтересовался Генка, словно это имело какое-то значение.

— Наперстянка, спатолия гималайская,— прочитал на пакетике Славка.— Немного валерьянки и белладонны.

На всякий случай решили сеять рядками: так удобнее поливать, да и полоть сподручней.

Сделали несколько грядок, провели палкой бороздки. Славка посыпал в них семена, потом: землю опять разровняли граблями.

Полили несколько раз, и Генка огорченно вздохнул:

— Ну вот, и опять нечего делать, пока не вырастет.

Потом вдруг хлопнул ладонью по лбу и резко повернулся к Славке:

— Слушай, ведь тебе Яков Андреевич подарил собачий учебник?

— Не собачий учебник, а «Служебное собаководство»,— поправил Славка.— Ну, подарил, а что?

— И ты его прочитал?

— Прочитал,— опасаясь подвоха, осторожно подтвердил Славка.

— Там о санитарных собаках написано, да?

— Не только о санитарных. Можно выучить собаку бросаться с минами под танки, сбрасывать мины под поезда, разыскивать мины под землей и в домах. А к чему это ты? — подозрительно покосился на Генку Славка.

— Так ведь у Нади Филатовой щенков целый выводок. Может, начнем их учить, они уже начинают лаять?

— Нет,— охладил его Славка,— они еще несмышленыши. Сырых собак начинают обучать с году.

— Каких это еще сырых?— не понял я.— Будто сушеные бывают.

— Сырые — это значит не обученные,— назидательно сказал Славка.— До году даже овчарки ни бум-бум, не то что всякие лайки.

— Может, попросим собак у Лямбарского?— с надеждой в голосе спросил Генка.— У него их целая псарня.

Славка решительно отверг и эту мысль:

— Не, не успеем их теперь обучить, скоро мне в интернат,— и добавил: — Вот с будущего лета можно будет приняться за Надиных щенков — им как раз будет по году.

Генка совсем было упал духом, но тут его осенило:

— Тогда, может быть, начнем что-нибудь конструировать?

— Вот это другое дело,— оживился и просветлел Славка.— Давай помаракуем: дед тут мне подкинул одну мыслишку.