ОКТЯБРЬ
Присыпав хвоей след лосиный
И поднимая в лужах рябь,
Провел огнивом по осинам
Веселый факельщик-октябрь.
И вот уже, огнем объята,
Горит осина, как свеча.
И из осинника лосята
Бегут, забавно топоча.
Огонь с осины на березу
Переметнулся,
И она,
Чуть обожженная морозом,
Полужелта, полукрасна.
Как спички, вспыхнули рябинки,
Высоким пламенем горят.
Их листья, будто бы пушинки,
Лениво в воздухе парят.
Побагровели листья клена,
На ильмах — красная роса…
Какие яркие знамена
В Сибири подняли леса!
Они вступают в поединок
С морозной, ветреной зимой,
Знамена ильмов и осинок
Подняв прощально над собой.
БИП-БИП
Он к звездам, железный ребенок,
Рванулся сквозь сетку дождя,
Когда его мама устало
В рассветных туманах лежала,
Ловила дождинки,
Спросонок
Антеннами поводя.
Наутро экватор и полюс
Сквозь шорохи, трески и хрип
Услышали тоненький голос,
Певуче сказавший:
— Бип-бип!
Тут мама-планета в испуге
Всплеснула зеленой листвой:
Ой, там метеорные вьюги,
Скорей возвращайся домой!
Но юный космический житель
Шел прямо в космический дым,
И только ракетоноситель,
Как нянька, тащился за ним.
— Бип-бип!
Здесь туман не угарен,
А небо, как будто слюда.
Тут пусто!
Пусть дядя Гагарин
Скорей прилетает сюда!
— Бип-Бип! — повторял он.
Но скоро
Нарушилась радиосвязь:
Веселый Бип-Бип метеором
Сгорел,
Над землей проносясь…
Теперь их десятки в полете,
Веселых Бип-Бипов больших.
И дяди, и русская тетя
Туда поднимались на них.
Но все эти дяди и тети
Подняться туда не смогли б,
Когда б не сгорел на работе
Тот первый, отважный Бип-Бип.
СЫН ВУЛКАНА
Вулкан в бутылку спрятан.
Вулкан в бутылке спит.
На цвет, на вкус приятен,
Во рту чуть-чуть кислит.
Ему в бутылке скучно,
И вот он изнутри
Лениво и беззвучно
Пускает пузыри.
Молчит вулкан — как странно!
Какой же он вулкан?
— Он просто сын вулкана
По имени Нарзан.
Какой он тихий, робкий!
А вот его отец
Так громыхнул бы пробкой,
Что был бы всем конец.
Вот был старик!
Бывало,
Взорвется, обозлясь,—
До тучи доставала
Расплавленная грязь.
Из жерла вылетали
Такие валуны!
До неба доставали,
А, может, до луны.
А как гремел!
Как грохнет —
На Марсе слышен гром!
В озерах рыба глохнет,
Трясется все кругом.
А сын?
Хоть и в вулкане
Рожден на самом дне,
Шипит себе в стакане,
Как рыба на огне.
Давай нарзан достанем
В стаканы разольем,
Его отца помянем
И заодно попьем!
НЕМОЙ ОРКЕСТР
Все лето на полянке,
Где бьет цветной прибой,
Вздымают наперстянки
Валторны над собой.
Весь алый до макушки,
Дудит в дуду тюльпан.
Без устали чернушки
Бьют в красный барабан.
С кларнетом днем и ночью
Тоскует василек.
Упрямый колокольчик
Сжимает свой рожок.
И лилия все лето,
Казня себя, не спит:
С рассвета до рассвета
Трубит в трубу, трубит.
У всех такие трубы —
На выставку бы их!
У всех такие трубы!
А звуков — никаких.
Оркестр играет мухам,
Жукам да муравьям:
Мы, люди, — с грубым слухом,
Его не слышно нам.
ЛЕСТНИЦА
Вот лестницу так лестницу
Приделали к планете:
Концы в зиме у лестницы,
А середина в лете!
Она по Конго тянется,
Бежит к Мадагаскару,
Уходит в глушь таежную
И в знойную Сахару.
Ступенек в этой лестнице,
Наверно, миллионы:
По многу лет без отдыха
Считают их вагоны.
Ну, а хранится лестница
Под голубым навесом:
В сарай не сунешь лестницу
С таким огромным весом.
Куда по этой лестнице
Карабкается поезд?
— Чуф-чуф, бегу из Африки
Туда, где снег по пояс.
Чуф-чуф, дорога длинная,
Чуф-чуф, все время в гору,
Чуф-чуф, одышка мучает,
Прилечь на рельсы впору.
Зато потом спускается
Он вниз на тормозах,
Горят огни веселые
В его больших глазах.
— Тук-тук, — стучит он лестнице
Земля кругла, как глобус,
А по тебе забрался я
Почти на самый полюс.
Тук-тук, спасибо, лестница
Тук-тук, спасибо, друг!
Что без тебя бы делал я?
Тук-тук,
Тук-тук,
Тук-тук!
КАЛАЧ
Разжевал комбайн колосья,
В поле выплюнул охвостья.
Разжевать зерно не смог:
Повезли зерно на ток.
Триера зерно жевали,
От мякины отбивали.
Мяли так его и сяк,
Только пыл у них иссяк.
Жернова жевали зерна
Долго, трудно и упорно.
Разжевали дотонка:
Потекла ручьем мука.
Вот лежит он перед вами,
Мягок, пышен и горяч,
Шестернями, жерновами
Трижды жеванный калач.
Разломить его осталось,
А потом отправить в рот.
Ну, да этакую малость
На себя любой возьмет!
КОЗОДОЙ
Смежает сонная тайга
Колючие ресницы.
На землю лось кладет рога,
Устало дремлют птицы.
Смолкает овод и сверчок,
Сонливо гаснет светлячок,
Ложится в луже на бочок
Болотная блоха.
Все чутко дремлют.
Все — молчок,
Тайга стоит тиха.
И тут какой-то дурачок —
Такой всегда найдется —
Вдруг суматошно:
Ха-ха-ха!
Хи-хи-хи!
Ох-ха, ха-ха!
На всю тайгу зальется.
Звать козодоем дурачка,
Все дурачку смешно:
Что не слыхать уже сверчка,
Что стало так темно,
Что спит лягушка, светлячок,
Болотная блоха.
И вот хохочет дурачок:
— Ха-ха!
Хи-хи!
Ха-ха!
Через минуту вся тайга
Уже гудит, как улей:
Услышав хохот, кабарга
Летит к отстою пулей,
Тревожно лось мычит в ночи,
В ерник уходят козы,
Взлетают с веток косачи,
Взмывают вверх стрекозы.
В чащобу ужас гонит всех.
Их воплям вторит эхо…
А пустомеля-дурносмех
Катается от смеха!
ВЕСЕЛЫЙ ГОД
Зима
Как полотно простынное,
Пороша на полях.
А ели в шерстке инея,
Как в белых свитерах.
Под щит, морозом кованный,
Забился ручеек.
Ветрами утрамбованный,
Скрипит, скрипит снежок.
Как головешки, вороны
На этой белизне.
На зимние диковины
Смотреть забавно мне!
Вот мама входит весело
С мороженым бельем:
Его сушить повесили,
Оно взялось колом.
И я трясусь от хохота:
Сорвавшись, на меня
Летят с железным грохотом
Трусы и простыня!
А следом — чудо новое:
Был папа на реке
И воду родниковую
Домой принес в мешке.
Как гири, в бочку падают
Большие глыбы льда.
Кого же не обрадует
Стучащая вода!
Я подышал на синее
Оконное стекло—
Оно покрылось инеем
И сразу расцвело.
Сливаясь с занавесками,
Возник пейзаж лесной…
И я подумал: весело
Бывает жить зимой!
Весна
— Река сломалась!
В ужасе
Я на берег бегом.
А в речке льдины кружатся,
Стоит веселый гром.
В какой-то шалой дикости
Ползет за рядом ряд.
На землю льдины выползти,
Как нерпы, норовят.
Проходит льдина длинная,
И вдруг я узнаю
В ней прорубь нашу зимнюю,
Каток, лыжню мою!
А в роще будто гвоздики
Вбивают в деревца:
Стучат клесты без роздыху,
Долдонят без конца.
Снуют коньки, цвирикая,
Травинки носит дрозд —
Идет страда великая:
Постройка птичьих гнезд!
Из почек солнце вынуло
Пахучие листки.
Зарозовели примулы
В низине у реки.
Быстрей в стволах березовых
Тягучий сок течет.
И в небе пахнет грозами,
И все сильней печет.
Недаром лапки свесили
Лапчатки над водой…
И я подумал: весело
На свете жить весной!
Лето
От флюса тучу серую
Раздуло на заре.
Нахохлясь, капли первые
Сидят на фонаре.
Клинки зарницы вынули,
Ползет, клубится тьма.
И шапки крыш надвинули
До самых глаз дома.
Тут небо как расколется!
Как что-то загремит!
Как будто за околицей
Взорвался динамит.
За окнами захлюпало,
Прошла по листьям дрожь
И с неба, будто с купола.
На землю съехал дождь.
Бьют водяные прутики
По травам: «Эй, подъем!»
Но спят хвощи и лютики
Под проливным дождем.
Спят дремы, подорожники,
Спят астры на лугу,
В мокре,
Под частым дождиком,
А я так не могу!
А я скачу восторженно
По синим пятнам луж,
А сверху в пыль дорожную
Бесплатный льется душ!
Но вот гроза умаялась,
Умчалась за село,
И темнота расплавилась,
И сделалось светло.
И птицы стали с песнями
Над лужами кружить…
И я подумал: весело
На свете летом жить!
Осень
Осинки в ельник прячутся
От недругов своих:
Весна им сшила платьица,
А осень порет их.
Резвится ветер в тополе,
Шумит, неутомим.
Откусит лист, и по полю
Гоняется за ним.
А то на мягких пальчиках
Шагает по полям
И гладит одуванчики
По лысым головам.
Березы оробелые
Стоят голым-голы.
В лесу, как трубы белые,
Маячат их стволы.
Исчезли травы сочные —
Подстрижены луга.
Все запахи цветочные
Увязаны в стога.
Лишь, холодом обкусаны,
Маячат меж кустов
То ягодные бусины,
То зонтики грибов.
А в небе в трубы медные
Играют журавли:
На юг тепло последнее
На крыльях понесли.
Им вслед глядит расстроенно,
Высокий, как жираф,
Нескладный,
Грубо скроенный
Колодезный журавль.
Грустя, поклон отвесил он,
А я не стал тужить:
И осенью мне весело
На свете было жить!
ДОБРОЕ УТРО
Я сегодня утро раннее
Встретил в роще, на реке.
Пахло вениками банными
В молодом березняке.
Пар клубился над лужайками,
Острый, пряный и крутой,
Как над липовыми шайками
В переполненной парной.
Были чистыми-пречистыми
Подорожники в лесу:
Умывались, пили листьями
Загустевшую росу.
Плыл туман по синим лужицам,
Обволакивал стволы.
Были астры и калужницы
От него белым-белы,
В каплях пота подмаренники
Розовели в стороне,
Будто долго-долго веником
ЗЕМЛЯНАЯ ПЕЧЬ
Люблю поспать в глуши лесной
На теплой печке земляной.
В тайгу приходит чудо-печь
Не по веленью щучьему:
Ты должен сам костер разжечь,
Огонь насытить сучьями.
Потом забросить в самый жар
Коренья кедра-стланика,
Чтоб от земли белесый пар
Валил, как из предбанника,
Нарвать травы.
Убрать костер,
Пройтись по углям веником
И бросить сверху белозор,
А лучше — клевер с вейником.
Поставить дом походный свой,
Гостиницу дорожную.
И тут в палатке, под травой
Задышит печь таежная:
Пахнет, как летом на лугу,
Духмяным зноем клевера,
И ты забудешь про пургу,
Про мокрый ветер с севера.
Ты можешь в дождь костер разжечь
Ах, нет? Тогда не жалуйся,
Забудь про эту чудо-печь
И дома спи, пожалуйста!
ТИХАЯ НЕДЕЛЯ
Наверно, настроение
Неважное у птиц:
Три дня не слышно пения
Овсянок и синиц.
Где пуночки-певицы?
Куда удрал скворец?
Где луни?
Чечевицы?
Где дрофы, наконец?
Стрижи не режут воздух,
Сороки не галдят —
Они на теплых гнездах,
Нахохлившись, сидят.
Весь день скорлупки греют
Удоды и скворцы.
А в тех скорлупках зреют
Писклявые птенцы.
А ну-ка, прочь рогатки,
Мальчишки-сорванцы!
Пускай сидят на кладке
Удоды и скворцы.
Пускай птенцы увидят
Ямайку и Цейлон,
Где им навстречу выйдет
Большой, дремучий слон.
И пусть они узнают,
Что даже сорванцы
Оружие бросают,
Когда пищат птенцы!
РАДУГА
На лужочке, на лугу,
В молодом лесочке
Люди радугу-дугу
Складывали в бочки.
Утром, только дождь прошел
Здесь лесник ее нашел,
Подпилил ей ногу.
Вот и рухнула дуга,
Разноцветная нога,
Прямо на дорогу.
Все село, как на пожар,
Собралось в лесочке,
Прибежали мал и стар,
Прикатили бочки.
Собирали целый день
Все куски-кусочки,
Засолили синий цвет,
Красный цвет, зеленый цвет
Желтый цвет к белый цвет,
Уложили в бочки.
У села купил завод
Радугу-закваску.
Там разбавили ее —
Получили краску.
Одарили маляров
Дорогим подарком.
С той поры и стало все
Красочным и ярким.
ПЕСНЯ ДВОРНИКОВ
И в будний день, и в выходной
Мы подметаем шар земной,
Тра-ля, ля-ля, ля-ля!
Мы, пионеры чистоты,
Скребем дороги и мосты,
Покуда спит земля.
Кто углем в шахте пропылен,
Кто пилит лес, кто сеет лен,
Кто строит новый дом,
Кто «ТУ» уводит в высоту,
А мы наводим чистоту,
Мы шар земной скребем.
Без нашей дворничьей метлы
Покрылись грязью бы углы
В подъездах и дворах.
И там, где бьет сейчас фонтан,
Поднялся б мусорный Монблан,
В людей вселяя страх.
Под пыльной сеткой паутин
Исчезли б Киев и Берлин,
Париж и Амстердам.
И под собой дороги все —
И автострады, и шоссе —
Похоронил бы хлам.
Любите, люди, чистоту,
Для вас наводим красоту,
Покуда спит земля!
Под тем, кто под ноги сорит,
Пускай земля огнем горит,
Тра-ля, ля-ля, ля-ля!
БОРОДА НА СТЕКЛЕ
Рвался дед-мороз к теплу,
Жался к окнам с холоду
И к оконному стеклу
Приморозил бороду.
То-то было все стекло
На заре белым-бело,
Что по синей дымке льда
Распласталась борода!
ТРУДОЛЮБИВАЯ ГЕОМЕТРИЯ
Хорошо работают
Перпендикуляры!
Держат кверху трубами
Избы и амбары.
Если бы волынили,
Так себе держали,
То давно все мачты бы
На боку лежали.
Если бы волынили,
Били бы баклуши,
Даже у собаки бы
Не стояли уши.
Параллели трудятся
Тоже очень много:
Ведь у них железная,
Главная дорога.
Тоже добросовестны,
Тоже не подводят:
Поезда по линиям
Регулярно ходят.
Где они работают,
Все стоит красиво —
Ровно, по линеечке,
А не косо-криво.
Вместе с ними трудятся
И углы, понятно.
Не тяп-ляп, не как-нибудь —
Посмотреть приятно.
Ими —
Будь то лестница,
Рамы или нары —
К параллелям крепятся
Перпендикуляры.
Только им с окружностью
Можно ли сравниться?
Ей всю жизнь приходится
Колесом крутиться:
В паровозах крутится
И в автомашинах,
В бричках, вентиляторах,
В баржах и турбинах.
В обруче сидит она
И вот в этой точке.
В блюдце, шаре, в глобусе,
В лампочке и бочке.
Без нее исчезли бы
Кольца и колеса,
Круглые чернильницы,
Яблоки и просо,
Без нее бы не было
Пуговиц в продаже.
Как бы одевались мы
Непонятно даже…
Всюду геометрия
Трудится ударно.
К лодырям относится
Перпендикулярно.
Очень ненавидит тех,
Кто живет бесцельно.
С нею в этом случае
Мыслю параллельно.
БЕЛОЕ И ЧЕРНОЕ
Что, если бы сажа однажды
Вдруг сделалась белой, как мел?
Сапожного крема из сажи
Никто бы сварить не сумел.
Что, если бы черным, как сажа,
Вдруг взял да и сделался мел?
Учитель пол слова бы даже
Прочесть на доске не сумел.
Неужто б мы белым — чернили,
А черным квартиры белили?
Ведь был бы сплошной кавардак!
А мы поступили бы так:
Мы сажу назвали бы мелом,
Мел стали бы сажею звать.
И стало бы белое белым,
А черное черным опять!
РАБОТА
Веселое дело — ходить по домам,
Раздаривать солнце, как слитки!
Монтер возле нового дома к столбам
Цепляет железные нитки.
Проденет сквозь стены, как фокусник, он
Натянет волшебные нити,
Стеклянные солнышки вставит в патрон
И весело скажет: «Горите!»
Веселое дело — колодцы бурить,
Дырявить планету, чтоб вскоре,
Врываясь в квартиры, смогло забурлить
Живое подземное море.
Веселое дело — водить поезда,
Врезаясь в упругие ветры.
На потных составах влетать в города
И снова глотать километры.
Веселое дело — котлы шуровать,
Огонь посадив за решетку.
Еду на лопате ему подавать,
Заглядывать в красную глотку.
Веселое дело — в окошки вставлять
Квадраты весеннего неба.
Из жаркой печи в магазин отправлять
Буханки духмяного хлеба.
Сидеть на вечерней заре в камыше,
Утиного ждать перелета…
Когда тебе дело твое по душе —
Веселое дело — работа!
ДОРОГИ
Дороги, как вы терпеливы!
Вас «Мазы» колесами жгут.
По вашей спине торопливо
Проворные «Волги» бегут.
По вам и дрова, и взрывчатку,
Железо и уголь везут.
Колеса ломают брусчатку.
Асфальт, истирая, грызут.
А вы все лежите упрямо,
Немного проезжих стыдясь,
Что есть на вас рытвины, ямы,
А в рытвинах — липкая грязь.
Вам надо, дороги, лечиться,
Лекарства глотать иногда.
Я вас поместил бы в больницу
Да вы не войдете туда.
Пусть встанут дорожники рано,
Пускай на дороги придут,
Наложат повязки на раны,
Асфальтовых капель дадут!
Неужто, знававшие дроги,
Слыхавшие скрежет телег,
Дороги умрут по дороге
В грядущий космический век?
ЛЕДЕНЦЫ
Как долго льды и льдинки
Лежат на берегах!
Давно стоят былинки
На тоненьких ногах,
Гуляют в буреломах
Ватаги медвежат,
Слетает цвет с черемух,
А льдины все лежат.
Их реки и речушки
И ручейки-юнцы
Грызут, как будто сушки,
Сосут, как леденцы.
В укромное местечко
Их прячут про запас:
Холодный лед для речки, —
Что эскимо для вас!
ДОУЧИЛИСЬ
Пса за околицей села
Учил козел бодаться.
За это пес учил козла
Но песьему кусаться
Ходили час в учениках
И вот уже неделю
Пес щеголяет в синяках,
Козел жив еле-еле.
ОСЕНЬ
Уронили маки
Хрупкие головки.
Гонит ветер листья —
Желтые листовки.
Облысели рощи.
Желтые метели
Желтые сугробы
Намели под ели.
Изменились зайцы
В полторы недели:
Побелели зайцы,
Будто поседели.
Но от перекраски
Очень мало толку:
Серый цвет ли, белый —
Безразлично волку.
Носят белки в гнезда
Как дрова — в охапке —
Желтые лисички,
Бурые обабки.
Тарахтят на ветках,
Словно бубны звонки,
Высохшие грузди,
Рыжики, опенки.
Первые снежинки
В воздухе кружатся.
В норы и берлоги
Звери спать ложатся.
Жестко тарбаганам
Спать без раскладушек,
Без матрацев мягких,
Простыней, подушек.
Страшно в одиночку
Зимовать медведям —
В зимние морозы
Не пойдешь к соседям.
Ну, а если страшно
Косолапым мишкам,
Как тогда, скажите,
Зимовать зайчишкам?
БЕЛЫЕ СТРОКИ
Там, куда не залетит
Даже ястреб смелый,
Белый-белый дом стоит
На опушке белой.
В белом доме — белый пол,
Белый стул и белый стол,
Белые дорожки,
Белый веник и клюка,
Шкаф белее молока —
Все из крупки, куржака,
Инея, порошки.
В пору теплых летних гроз
В ледяной квартире
Отдыхает дед-мороз,
Самый главный в мире.
Самый главный дед-мороз
В белый ворот прячет нос,
Носит белую доху,
Валенки, калоши,
Белый галстук и платок,
Свитер белый, как творог, —
Все на снежном на меху,
Куржаке, пороше.
Дед на белые часы
Смотрит временами,
Гладит белые усы
Белыми руками
Да глядит в календаре,
Что должно быть на дворе —
Мокрый снег или жара,
Дождь или поземка.
Наконец, себе «Пора!»
Говорит он громко.
Быстро-быстро белый лед
Колет для растопки.
Спичку белую кладет
В ледяную топку.
Пых! — и вот уже чадит
Лед заледенелый
И над крышей дым валит
Белый-белый-белый.
Дым уходит в высоту,
Стелется по елям
И ложится на Читу,
На Якутск, на Воркуту
Одеялом белым.
Ну, а дед — одежду с плеч —
Белый хворост носит в печь,
Чтоб летело из трубы
Больше белой сажи.
И уже летит снежок
На Саратов, на Торжок,
На платаны, на дубы
И на пальмы даже.
Продолжает дед носить
Белые поленья.
…А теперь я попросить
Должен извиненья:
За окном лежит снежок,
На окошке — иней,
И от этих белых строк
Стал я синий-синий.
ТРУДНАЯ СЛУЖБА
Скоро тучи примчатся по ветру,
Будут молнии, будет гром:
Ноют винтики у барометра,
Ломит стрелки перед дождем.
Он не знает ни сна, ни отдыха,
Вечно думает об одном:
Как с давлением,
Что там в воздухе —
Пахнет вёдром или дождем?
Флюгер тоже немало мается:
Он на вечном стоит ветру.
А, бывает, буран случается,
Да такой, что дома качаются,
Сосны скрипом скрипят в бору!
У термометра мало радостей,
Тоже жить ему нелегко:
В жилах ртуть от высоких градусов
Закипает, как молоко.
Дни осенние — неуютные.
А когда зима подойдет,—
Робко сжавшись, сердечко ртутное
У него совсем упадет…
Непогоду встречают первыми —
Очень трудная жизнь у них!
Хорошо, хоть стальными нервами
Мастера начинили их.
СУГРОБ
Он до последних дней апреля,
Как белый зверь, в кустах лежал,
Куржак набрасывал на ели,
Осинки за ноги держал.
А нынче солнце подложило
В костер весны своих лучей,
И снег в воронках закружило,
Как старый хлам, снесло в ручей.
Сугроб лежал в поту и пене,
Угрюмо землю леденя,
И солнце в тот костер весенний
Еще подкинуло огня.
И он обмяк, дымясь, как вата,
Расплылся лужей вкривь и вкось,
И к луже той пришли лосята,
А вместе с ними старый лось.
Они ступили в эту лужу,
И вряд ли кто подумать мог,
Что то вчерашний сгусток стужи
Лежал у их лосиных ног!
НЕУЮТНЫЕ ОГНИ
Едва на сопках сонно
Последний луч погас,
В лесу настороженно
Зажглись десятки глаз.
Вот рысь нетерпеливо
Прокралась по земле.
Ее глаза, как сливы,
Они горят во мгле.
Из чащи лисы вышли,
Держа куда-то путь.
У них глаза, как вишни,
С желтинкою чуть-чуть.
Вот вспыхнули лилово
Четыре пары глаз:
На куст уселись совы,
Как будто напоказ.
Вот выскочил волчина,
Зверей и птиц гроза.
Как дымная лучина,
Зажглись его глаза.
И сразу, от испуга
Метнувшись в сосняки,
Погасли друг за другом
Цветные огоньки:
Забились в норы лисы,
Притихли в елях рыси,
Совиные на ветках
Погасли угольки.
И только злые волчьи
Шальные фонари
Одни во мраке ночи
Горели до зари.
Мигали поминутно,
Пугая и маня.
И было неуютно
От этого огня…
РЕЗИНКА
Посмотреть на резинку приятно:
Работяща она и опрятна,
Все стирает каракули, пятна.
Чтобы был о вокруг аккуратно.
На тебя мне смотреть неприятно,
Как ты в школу идешь — непонятно.
У тебя не подстрижены ногти,
Почему-то испачканы локти,
Отчего-то чумазы ботинки.
Постеснялся бы, что-ли, резинки!
РАННИЙ СНЕГ
Мычит встревоженно лосиха,
Поднявшись нехотя с земли:
На пни и кочки тихо-тихо
Садятся белые шмели.
Косой, едва земли касаясь,
В чащобу мчится напрямик:
Там серый цвет изменит заяц
И станет белым, как старик.
Медведь ревмя ревет, со злобой
Снежинки стряхивая с плеч:
По снегу этому попробуй
В берлогу шито-крыто лечь!
Зато довольны куропатки,
Им очень кстати ранний снег:
Они в сугробах, как в кроватках,
Лежат, устроясь на ночлег.
КРОТЫ — ШАХТЕРЫ
От грязной,
От черной работы давно
Шахтеры-кроты почернели.
Забота одна у них, дело одно:
Прокладывать шахты-тоннели.
Копаются год,
И четыре,
И пять.
А как зарастут переходы,
В забытую штольню приходят опять
И чистят ее от породы.
И тянется это века — не года,
Напрасно затрачено столько труда,
Земли перевернуто — горы!
Пора бы давно нам кротов приручить,
Железо и медь добывать научить —
Они ведь такие шахтеры!
ТИХИЕ ЗВЕРИ
Когда приносят холода
Скрипучие гостинцы,
По всей Сибири города
Похожи на зверинцы.
Сегодня минус тридцать.
Земля слегка звенит.
По городу куница
Куда-то семенит.
Шагает выдра тихо,
Стараясь не шуметь.
Молчком идут лосиха.
Лосенок и медведь.
За ними по бульвару
Торжественно идут
Корсак с лисой на пару
И соболя ведут.
Проворно горностаи
Бегут, тетрадь листая,
Барсук кого-то в гости
Зовет на выходной.
А тарбаган енота
Торопит на работу—
Сердито машет тростью,
Тяжелой, костяной.
Скрипят в подъездах двери,
Валит белесый пар.
Выскакивают звери
На скользкий тротуар:
Вот выпрыгнула белка,
Засеменила мелко.
А ей вдогонку рысь:
— Смотри, не поскользнись!
Вот показался томный,
Кокетливый песец.
А вот и волк огромный
Выходит, наконец.
Идет себе без спешки
Матерый серый волк,
Кедровые орешки
Зубами щелк-пощелк!
Смотри, как звери смирно
Себя в мороз ведут!
Спокойно, тихо, мирно
По улицам идут.
Никто не скалит зубы
И не рычит никто:
Их превратили в шубы,
В папахи и манто.
СЛАБАК
Я забивал сегодня гвоздь,
От злости чуть не воя:
Он изгибался вкривь и вкось,
Он складывался вдвое,
Он извивался, как червяк,
Откалывал известку,
Царапал стенку
И никак
Не мог забраться в доску!
Я очень зол был на него,
Я бил чем попадя его:
— Уж если гвоздь ты —
Будь гвоздем,
В любую доску напролом
Иди, прямой и крепкий.
Упрямым будь,
Железным будь,
А если слаб — не обессудь,
Будь просто скромной скрепкой!
Увы, я сам, как этот гвоздь,
Бываю слаб порою:
Где показать бы надо злость,
Я складываюсь вдвое…
ВЕСЕННИЙ ВЕТЕР
В хвойных,
Тяжелых,
Обветренных лапах
Держит тайга
Будоражащий запах —
Запах подснежников,
Первой капели,
Ильма,
Листвянки,
Багульника,
Ели,
Пихты,
Березы,
Сосны,
Голубики,
Кедра,
Осины,
Боярки,
Брусники.
Ветер весенний обнюхал тайгу,
Поковырялся в смолистых накрапах,
Запах таежный впитал на бегу
И по планете разнес этот запах.
Запах тайги
Он донес до Испании,
Австрии,
Венгрии,
Швеции,
Дании,
В джунгли влетел,
Одурманил лианы,
Фикусы,
Лотосы,
Пальмы,
Бананы.
Джунгли пробрал этот запах до дрожи,
Вечнозеленую душу встревожа
Духом пороши,
Апрельской метели,
Вербы,
Листвянки,
Багульника,
Ели,
Пихты,
Березы,
Ирги,
Голубики,
Кедра,
Осины,
Боярки,
Брусники.
Затосковали они
По весне,
Вконец опьяненные запахом сосен…
Бедные джунгли,
Как жалко их мне:
Они ведь не знают
Ни зим и ни весен!
ВСТРЕЧА
На полке в магазине
Арбуз увидел дыню.
Сказал он осторожно,
Крутнув зеленый ус:
— Мы земляки, возможно:
Я — бахчевый арбуз.
Чуть дыня не упала
С наклонного лотка:
— Ах, как я не узнала
Такого земляка!
Мы с вами не встречались:
Вы под листвой скрывались.
— А это что за чудо? —
Спросил ее арбуз. —
Как звать его?
Откуда
Такой смешной бутуз?
— Да это просто репа.
— Не знаю, незнаком.
— Она все лето в склепе
Сидела земляном.
Тут брюква всполошилась:
— Родня, скажи на милость!
Не видно и не слышно
Вас было под ботвой —
Одни будылья пышно
Цвели над головой.
— Да, я сидела в грядке,
Я вся в земле была.
Петрушка и морковка
Сказали:
— Вот так ловко!
Чеснок и помидоры
Сказали:
— Ну, дела!
Был сон вконец поломан,
Как будто грянул гром.
Поднялся гвалт и гомон
В отделе овощном.
— Так, значит, ты — редиска?
— Турнепс! Здорово, друг!
— Вы, случаем, не редька?
Мы виделись так редко!
— Не подходи так близко,
Ты дурно пахнешь, лук!
— Ба, дорогая спаржа!
— Неужто ты, шпинат?
— Я растерялась даже.
— И я вас видеть рад.
— Я представлял вас, свекла,
Совсем-совсем другой.
— Где ваши косы, репы?
Без них вы так нелепы!
— Как ты, фасоль, поблекла,
Что сделали с тобой?
— Да, изменились все мы
И лук, и огурцы,
И ды…
Но в это время
Явились продавцы,
И сразу смолкли речи.
Лишь кое-где в углах
Шептались:
— Ну, до встречи
На кухонных столах!