У Даньки Севка не появлялся. Это Влад выяснил уже утром, позвонив сонному приятелю. Конечно, Данила отпирался как мог, дескать, дрыхнет, подонок у какой-то девахи и все такое, но…

Не у Даньки. Даша тоже его не видела с позавчерашнего вечера. Ни Лера, ни Марат, ни даже одногрупники его не видели. То есть исчез Севыч примерно часиков в пять вечера.

— Владыко, чем смог, уж прости… Сегодня в семь данные экспертизы лягут на стол шефу, — голос у Артурчика был усталый, как будто он долго и безостановочно мотался вокруг корпуса департамента.

— Спасибо, АрТу, — Влад благодарно улыбнулся, понимая, что по телефону его вежливая улыбка все равно не передается. Но вот милое прозвище — «АрТу» — подскажет приятелю, насколько его поступок важен.

Они оба рискуют собственными головами. Но если Влада в любом случае от этого дела отстранят, как только станет известно, что в происшествии замешан его брат, то Имееву попросту снимут голову, если его махинации станут известны. И быть ему с его иммунитетом регулировщиком на самом адском перекрестке столицы.

Ровно в девять утра отчет с предварительными выводами и рекомендациями по проведению следственных действий, лег на стол начальнику Особого следственного департамента города Москвы.

Полковник Клейменов долго перелистывал свежеотпечатанные листы, делал карандашные пометки на полях, а потом посмотрел на Влада и улыбнулся одними уголками губ.

— Информация не полная. Насколько я понимаю, пока что не поступили данные дактилоскопической экспертизы и анализ следов крови.

— Так точно, Алексей Геннадиевич, — кивнул Ястребов. — В настоящий момент эти данные обрабатываются. И нам обещали передать их сегодня до конца дня.

— Это резонансное дело, Владислав Андреевич. Надеюсь, вы понимаете, что от результатов расследования будет зависеть прежде всего ваша карьера. В случае раскрытия дела я лично буду ходатайствовать о представлении вас к внеочередному званию.

— Я… просто хочу найти того, кто это натворил, — выдохнул Влад, надеясь, что эмоции не слишком сильно отражаются на его лице. Потому что Севка. Потому что младший брат замешан в этом деле по самые уши.

— Поверьте мне, Владислав Андреевич, я заинтересован в этом не меньше вашего, — аристократично-тонкое лицо полковника застыло, а взгляд в момент стал острым, холодным, как металл на колючем морозе. — Сообщите мне, когда придут данные экспертов.

Влад не помнил, как добрел до кабинета, как рухнул в кресло. Он даже не обратил внимания на секретаря, проскользнувшего мимо. Только когда его плеча коснулась теплая ладонь, а в руку сунули чашку с кофе — вскинул взгляд на нарушителя спокойствия.

— Я тут кое-что нарыл, Владыко, — Артур положил перед ним распечатку и присел на краешек стола. — Вчера вот в этом районе отследили два воздействия примерно третьего-четвертого уровня интенсивности. Они оба были непродолжительными. Оба классифицировались как «красные». Одно — вот здесь, в кафе на углу. Второе — немного в стороне, в парке. Первое было отмечено как обман органов чувств, если быть точнее — обоняния. По свидетельствам очевидцев в помещении кафе внезапно проявился запах. Сильный резкий запах разложения. Воздействие длилось три минуты. Ничего не было похищено либо испорчено. Все посетители покинули помещение. Оперативная съемка к счастью, велась. И вот что она выявила…

Поверх распечатки и плана местности легла нечеткая, сильно пикселезированная фотография с камеры наблюдения. Влад только сильнее стиснул зубы.

— Севка… — не узнать родное лицо, пусть и искаженное паникой, было невозможно. Брат, выбегающий из кафе. — Третий-четвертый? Красный… А второе, то, которое в парке?

— Свидетелей, как ты понимаешь, нет, — Артур пожал плечами. — Просто был зафиксирован отпечаток. Хочешь туда метнуться?

— Хочу, — кивнул Ястребов. Кофе был гадким растворимым пойлом из автомата. Но это было лучше, чем совсем ничего. — По крайней мере, слепок получу…

Артур понимающе кивнул и вышел. Слепок. Образ воздействия. Тот неповторимый отпечаток, который отличает одну «карту» от другой. То, что позволит Владьке отыскать единственно нужного ему человека.

Он прикрыл глаза, заново перебирая в уме события минувших двух дней. То, как вел себя Сева, о чем говорил, о чем спрашивал. И вдруг замер, закаменел просто, понимая, что нащупал ниточку. Такую нужную, и такую… напоминающую по фактуре колючую проволоку.

«А если бы я был «картой»?..»

Ты — «карта», Сева… Ты стал ею. Ночью. В этом проклятущем «Андеграунде». А то, что произошло — дело рук твоего учителя. Знаешь ли ты кто рядом с тобой? Почти Король Масти. Ты так боялся, тебе было так страшно, но ты молчал, потому что не хотел ставить меня перед выбором: долг или ты. Потому что я не знаю, какой бы выбор я сделал… Ты ведь ушел, Севка, чтобы не заставлять меня выбирать, потому что знал, что я рано или поздно, но узнаю обо всем…

Влад залпом допил остывший кофе, подхватил со спинки кресла свою курточку, сгреб со стола распечатки и вылетел из кабинета. Оставалось надеяться что тот, кто встретил Севу у кафе, не столь тщательно заметал следы…

…Иллюзия была спонтанной. Вообще хвост этого воздействия тянулся от самого университета. Как только не отследили? Или попросту некому было? Слава тебе, господи! Два часа непрерывного морока! Да вшивая Восьмерка и даже Десятка загнутся к такой-то бабушке от переутомления. Слишком высокая интенсивность. Слишком ярко выражено воздействие. Четкий оттиск.

Иллюзия. «Бубновый». Его наставник — почти Король. Или все-таки Дама? А, может, вырос благодаря инициации. Но воздействие в клубе явно относилось к совершенно другой категории. Там порезвился «червонный». Люди рвали друг друга не из страха. Нет, они защищали «желанное свое». А это воздействие, воздействие его брата — явная «бубна». Получается, его инициировала «бубновая карта»? Черт знает что…

Влад прошел по следу до самого кафе. Дважды отметил то, как воздействие было «сорвано». Один раз это походило на безобразную кляксу, прямо посреди тротуара. По всей видимости, здесь Севка на кого-то налетел, и морок насильственным образом был развеян. Иллюзия отсутствия предмета славно спадает, стоит только к этому предмету прикоснуться, хоть бы и случайно. А вот второй раз ему удалось оборвать морок самостоятельно. Он сидел вон за тем столиком…

…Официант и администратор смотрели на него странно. А он просто бродил между столиками, то и дело прикасаясь к тем, на которых остались следы всплеска. Кажется, кто-то попытался, было, вызвать полицию, но Влад Только улыбнулся и помахал ксивой. Красная корочка во все времена творит чудеса.

Парочка из-за дальнего столика шарахнулась, было, как от зачумленного. Ну да, это только в кино «ищейки» романтизированы до предела. Чего только «Знатоки» одни стоили. Он сам в детстве тащился от образа Знаменского.

Влад замер возле столика у окна. Внимательно прислушался к себе и нахмурился. Ощущение было неуловимо знакомым… будто стоит рядом человек, нет, уже проходит мимо, неуловимый, текучий. Такой слабый отпечаток. Здесь и воздействия-то не было. Просто секундная потеря контроля. Короткий миг, такой короткий, что мог бы вместиться в промежуток между двумя мыслями.

Он присел за стол и огляделся. Профиль. Камера могла заснять только его профиль. Того, кто сидел на этом самом месте, когда отсюда сбежал Сева.

Телефон завибрировал.

— Да, Артур? Все в порядке? Да, кое-что нашел… Перекинь на мой домашний видео за полчаса до того момента, когда Сева вышел из кафе. Думаю, у меня есть след…

«Бубновый». Очень высокого уровня. Иначе его воздействие было бы заметно издали. Сразу. Совсем как воздействие его брата. Он появился здесь случайно, или же этот странный набор совпадений кем-то старательно срежессирован от начала и до конца?

Влад все-таки догулял до парка, до той самой лавочки. Виртуозная иллюзия. Ни единого лишнего всплеска. Ни капли силы не потрачено в холостую. Тот, кто здесь охмурял Севку — был гением. Собственно, почему же был? И сейчас есть. Где-то. Неужели он действительно ошибся? И инициировал Севку «бубновый»?

Нет. Не «Бубна». «Черва». Тогда почему брат стал «бубной»?

Изображение. Ему просто необходимо то изображение с камеры. Прогнать его через сканер, воссоздать трехмерную фотографию и получить хотя бы приблизительный портрет. Главное — успеть…

Макет многоэтажного здания вырастал словно из воздуха. Стены, окна, причудливой формы крыша — его будто строил кто-то невидимый. Уничтожал то, что не нравилось и создавал что-то новое. Чуть изменить цвет стекол, фактуру, здесь крышу сделать острее, а тут — переход с витражами. Детям должны понравиться разноцветные солнечные зайчики.

Кира пару мгновений смотрела на словно парящее в воздухе здание, а потом развеяла иллюзию. Дешевка. Помпезная и пафосная дешевка. Кира сложила руки на столе и опустила на них голову, ничуть не беспокоясь за сохранность костюма. Глаза пекло, словно в них насыпали песка, а от долгого воздействия начала ныть голова. Она бьется с этим проектом уже которую неделю, но дальше внутренней планировки помещений не дошла. А сроки сдачи проекта уже не за горами. Общий план готов, все размеры выверены. Но с отделкой были проблемы. Заказчику было нужно здание — выделяющееся, но строгое и красивое, без вычурности, грубости и агрессивности. «Я собираюсь наполнить этот торговый центр самыми изысканными магазинами только для состоятельных слоев населения. И я не желаю, чтоб он выглядел, как плебейская дешевка вроде этих шведских забегаловок. Мне сказали, что вы лучший архитектор, которого можно найти, и я надеюсь, что вы меня не разочаруете».

Первым желанием Киры было отказаться. Она не любила заносчивых и высокомерных представителей так называемой высшей аристократии, чья заслуга была лишь в том, что они родились у нужных родителей. И ей ничуть не польстил отзыв заказчика о ней, как о «лучшем архитекторе». Но этот проект был для нее вызовом. Как соединить на таком огромном пространстве одновременно простоту, удобство и роскошь и не сорваться в пафос и «плебейство», и при этом выделить здание? Решать эту задачу было интересно. С внутренней планировкой она справилась быстро, и даже начертила часть планов. Но и элементы декора, которые на нее тоже навесили в заказе, сводили с ума.

Кира подняла голову и взгляд сам собой устремился на лежащий на столе телефон. Вчера ночью Димка… Пальцы сжались в кулак, и Кира резко поднялась из-за стола. Подошла к окну во всю стену и прислонилась лбом к стеклу, глядя на город, расстилавшийся перед ней. Желание позвонить, узнать, что с Димой все в порядке мешало сосредоточиться на работе, путало мысли и заставляло сердце то замирать, то ускорять ритм. Ведь они же не… не поссорились, не поругались. Просто Дима теперь свободен. От нее свободен. Так, как и хотел. Но они все еще брат и сестра. А разве сестра не может позвонить брату, чтобы узнать, как у него дела?

Кира улыбнулась уголками губ, но не даже не сдвинулась с места. Только если Дима позвонит ей сам. САМ. Кира вздохнула и отвернулась от окна. Захотелось кофе. Крепкого, с едва уловимым карамельным вкусом. Такого, который делают в ее любимом кафе. Пожалуй, не стоит отказываться себе в маленьком удовольствии.

Артур перезвонил быстро. Точно сам ожидал найти на том видео нечто неожиданное и очень нужное. Влад успел только дойти до кафе и теперь стоял, рассматривая красивую строгую вывеску.

— Владыко, я тебе ММС-кой кину фотку. Может хоть в мелком разрешении она будет более четкой — Ты бы прав, чертяка…

— Опиши мне его, — попросил Влад и толкнул уже знакомую дверь. Администратор в момент провел его к свободному столику и вручил меню. Хорошо хоть не добавил, что все за счет заведения. С него бы сталось.

— Ее, — усмехнулся Артур. — Волосы довольно длинные, темно-русые, тонкие черты лица. Худощавая, среднего росточку. Губы у нее, прости господи, блядские… С таким личиком только в порно сниматься…

— Имеев, у тебя иногда воображение только в одну сторону работает, — бросил Влад, обводя полупустой зал взглядом. — Девка, значит…

— Стараюсь соответствовать своей фамилии, — хмыкнул Артур. — Лови фотку. Черт, меня к шефу вызывают. Все, я побежал…

Попрощаться с приятелем Влад не успел. Пришел сигнал о получении сообщения, Артурчик сбросил вызов, и еще — взгляд наткнулся на НЕЕ.

Парня, того самого, которого она заметила в «Андеграунде» и который был так похож на Севу, Кира заметила сразу, как только тот вошел. Первым желанием было убежать. Первым и самым верным. Но уходить сейчас, когда он только пришел, значит, привлечь к себе излишнее внимание. Что здесь делает брат Севы? Глупый вопрос… Ищет брата. Вчера тот оставил здесь след, который наверняка заметили. Так что естественно, что этот особист здесь.

Кира сделала заказ подошедшему официанту и откинулась на спинку диванчика, чувствуя прямой взгляд в упор. Кажется, ее заметили. Кончики пальцев дрогнули от мгновенно хлынувшего в кровь адреналина и да — удовольствия. Кира подавила улыбку и изящным жестом вытянула тонкую сигарету из пачки. Прикурила и медленно выпустила струйку дыма. Отвела от лица прядку и вскинула взгляд, встречаясь с голубыми глазами, словно принимая вызов.

Идеально уложенные русые волосы, взгляд с легким прищуром, и вполне себе «рабочий» рот. Пустота внутри привычно дрогнула, раскрываясь ЕЙ на встречу. Голодная, жадная до малейших крох чужой силы и эмоций. Это она. Та самая девица. Влад в этом не сомневался ни секунды. Это ОНА, даже несмотря на то, что закрыта и ни капельки силы не просачивается в мир. Это именно она. Чудовищно знакомое ощущение присутствия хлынуло в него. Смотреть на присланное Артуром фото уже без надобности.

«Я знаю кто ты… Я чувствую тебя…» — говорил взгляд.

«И что ты сделаешь? На что хватит твоей смелости?» — серые глаза словно смеялись над ним. Это не она инициировала Севку. И не она была в «Андеграунде». Ей не о чем волноваться.

Кира отложила недокуренную сигарету на краешек пепельницы и взяла чашечку с кофе. Вдохнула божественный аромат, прикрыв от удовольствия глаза, напрочь забывая о том, где она находится и кто смотрит на нее.

Официант принес чашечку черного кофе. Без сливок и без сахара. Здорово обостряет концентрацию. Только мало кто из непосвященных знал, как сильно кофе подстегивал возможности «ищейки». Ненадолго. Всего несколько минут.

«Я знаю, что ты знаешь, что я знаю».

Замечательная игра. Но до того момента, пока эти слова не озвучены — можно притворяться, улыбаться и продолжать строить из себя невинность. Ничего не знающую и не подозревающую ни о чем.

Телефон пискнул. Влад открыл сообщение и чертыхнулся. А потом и вовсе отключил телефон. «Шеф знает. Тебя собираются отозвать». Значит, до вечера в департамент возвращаться нельзя. Отстранят.

Он залпом выпил свой кофе и глубоко вздохнул. По телу прокатилась болезненная судорога, отозвавшись где-то в груди спазмом. Чувства обострились до предела. Даже дневной свет теперь больно бил по глазам. Поднялся, оставив деньги за кофе рядом с кофе, и подошел к столу у окна.

Не «черва». Эта — «бубновая», хоть с ее внешностью это и представляется странным. Господи, спасибо тебе за иммунитет.

— Я могу присесть?

Кира спрятала удовлетворенную улыбку в уголках губ.

— Нет. Вы явно собираетесь разговаривать, а я настроена молчать, — играя голосом, она обожгла стоящего перед нею парня быстрым взглядом.

— Что вы, — прохладно улыбнулся Влад. — Я не намерен заставлять говорить вас. Всего только выслушать монолог. Немного фантазии, пара штрихов к картинке. Вы производите впечатление человека, который способен одним своим присутствием способствовать завершенности мозаики.

— Вы не кажетесь человеком, которому нужны слушатели, — Кира поглаживала кончиком пальца край чашечки. Особист. Значит, имунен. Но на самом деле это все бред и миф. Не существует абсолютного иммунитета, как и «карты», владеющей воздействиями в совершенстве. Просто те, кто обладают иммунитетом, способны отличить настоящее от подделки и «слепы» от рождения.

Желание подразнить этого парня было велико, но она никогда бы не стала Королевой, если бы не умела контролировать свои желания.

— Каждому человеку хотя бы раз в жизни нужны слушатели, — Влад оперся обеими руками о спинку свободного стула. Вот это выдержка у девицы! Как славно было бы с нею поиграть, вот только времени нет. И Севка в опасности. — Это как принцип случайного попутчика. Вы говорите, выкладываете факты, практически отстраненно, и пытаетесь объяснить постороннему человеку то, что знаете сами так, чтобы он это понял. И в конечном итоге — принимаете решение, основываясь на собственной интуиции. Но тот, кто выслушал вас, становится своего рода катализатором.

Любопытно, почему черные масти в большинстве своем — вполне обыкновенные люди, но даже самая невзрачная «карта» красной масти хороша до дрожи в коленках? Или это часть иллюзии? Такое себе внушение? Он имунен, но эта девушка даже ему кажется красивой. Несмотря на вызывающий взгляд и совершенно неправильный рот.

Кира рассмеялась так, как могла только она, а потом вскинула на парня искрящиеся глаза. Упрям, как и его брат. И также не похож на него, как и она сама — на Диму.

— Я даже не буду спрашивать, почему именно я. Мне никогда не приходилось беседовать со «случайными попутчиками», но интересно, как это будете делать вы, — она кивнула на стул, на который особист опирался. — У вас пятнадцать минут.

— Считайте, что вы мне напоминаете… формой самый нужный мне кусочек паззла, — Влад обезоруживающе улыбнулся, отчего до чертиков стал напоминать собственного брата. Немного наивности во взгляд, и все, копия Севыч. Только наивности, как не старайся, подпустить не удается. Равно как и чувств. Он отодвинул стул и с удобством устроился за столом, глядя собеседнице в глаза. Ох, не проста… Этот омут куда глубже, чем кажется на первый взгляд. Одни глаза чего стоят. — Хотя бы раз в жизни вы смотрели, ну или читали нечто о противостоянии «карт» и «ищеек». Увлекательно, интересно, все такое… «Бандитский Петербург» в полный рост. Замечательное «мыло». Представьте себе на секунду, что все, что для вас важно в вашей жизни, умещается в двух понятиях: долг и семья. Долг это все во что вы верите, все, что для вас свято, смысл вашего существования. Дело всей вашей жизни. Работа. Семья… это единственно близкий вам человек. Ну, скажем, ваш брат-близнец. И ради него вы готовы отдать жизнь. И вот однажды две константы, две опоры вашего существования вдруг пересекаются. И вы понимаете, что либо уничтожите самого дорогого вам человека, либо пустите под откос собственную жизнь…

Если бы Кира не была готова к чему-то подобному, она бы вряд ли смогла остаться спокойной до конца и не выдать себя ни жестом, ни взглядом.

— Не думаю, что пойму вас. Передо мною никогда не стоял такой выбор, — девушка элегантно закинула ногу на ногу. — Но если такой выбор сейчас стоит перед вами — сочувствую.

Влад улыбнулся одними уголками губ.

— Мы ведь помним, что это только предположение. Красивый трогательный роман. Увы, даже в романах невозможно одним выстрелом убить двух зайцев. Даже в научно-фантастических. На самом деле выбора нет. И никогда не было. Хотя бы потому, что мотивация вашей копии приблизительно равна вашей собственной. Во что бы то ни стало защитить любимого человека. Это — только одна линия событий. Один поворот сюжета. Но, как хороший романист, вы непременно должны предположить, что есть, просто обязано быть что-то еще. Итак… — Ястребов откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки и прикусил губу. — Если у нас противостояние классическое, значит должны быть и линии «карт». Предположим, что ваша половинка, ваш брат инициирован самой сильной «картой» города при трагических обстоятельствах. Очень страшных и трагических. И вам не дает покоя это странное стечение обстоятельств. И, кажется, но уж очень отчетливо кажется, что не хватает важной детали. Может быть самой важной во всем повествовании.

— Это ВАШ роман, я только слушаю, — мягко напомнила Кира о роли «случайного слушателя», когда собеседник остановился, словно ожидая комментария.

— Действительно, значит можно дать волю фантазии, — кивнул Влад. Острый внимательный взгляд, так диссонирующий с внешней мягкостью. Дама или Король? Но не должен ли быть Король таким себе умудренным опытом и убеленным сединою мудрости мужчиной средних лет? — Итак… вы точно знаете, какой Масти был тот, кто инициировал вашу половинку. Но тот, кого вы почуяли, когда появились на месте происшествия, наблюдатель, был иным. Вы даже на миг подумали, что вам показалось, но ощущение вас так и не оставило. Чем дальше, тем больше крепнет убеждение, что некто неизвестный как кукловод дергает за веревочки и сталкивает вас. Намеренно пытается убрать с дороги. И не только вас. Просто… мы помним, что вы — ищейка, а ваш брат внезапно становится «картой». И не просто «картой», а подопечным одной из самых крутых «карт» столицы. Наталкивает на определенные подозрения, ведь в случае, если этот факт откроется, вас уберут с дороги свои же. Вот только цели вам не известны. А без целей вы картинки не увидите, и помочь самому дорогому своему человеку не сумеете. В романе не хватает нескольких деталей. И даже моя буйная фантазия не способна понять, каких именно. Но я доподлинно знаю, что тот, кто инициировал и тот, кто явился «понаблюдать» — личности разные. Возможно даже связанные меж собой… Но даже они только разменные «карты» в игре, козыри в которой не известны.

— Похоже, я не стала тем «слушателем», на которого вы так надеялись, — Кира словно перетекла из одной позы в другую. — Разговор со мной вам не помог сложить мозаику. Мне очень жаль, — выводы этого особиста были интересными. Но обсуждать свои мысли по этому поводу с ним она точно не станет. Похоже, выбор между долгом и братом, был сделан в пользу последнего. И, кажется, можно бы и открыться ему. Дать понять, что с Севкой все в порядке. И, не будь Димы, Кира бы так и сделала.

Судя по всему, экспертиза уже выдала, что в том подвале был младший из братьев. Значит, этого особиста действительно отстранят от расследования. Он считает, что это не просто цепь случайностей. Хм… действительно есть о чем подумать на досуге. Эх, Димка-Димка, куда же ты вляпался?..

— Мне было интересно выслушать вас, но время истекло, — Кира бросила на столик купюру и поднялась.

У Влада будто кто переключил тумблер. Только что по ту сторону сидел молодой человек, увлеченно рассуждающий о превратностях романа и хитросплетении интриг, а в следующий момент из-за стола поднимался особист. Человек без эмоций. И перемена была такой же стремительной, как и у его собеседницы. От задумчивого интереса к почти безразличному сожалению.

— Что ж… Благодарю за то, что уделили мне немного своего времени, — несмотря на откровенность, этот не помогло. Хотя, какая тут помощь? Она не передаст Севке ни словечка. Остается надеяться, что, по крайней мере, задумается над его словами. Только зачем ей мелкий? Зачем? Как страховка? Гарантия, что он не станет дергаться? Нет, в таком случае на него бы вышли и без его брыканий. Значит, действительно кто-то третий. — Но вы не правы. Я убедился, что по меньшей мере одна моя догадка верна.

Особист коротко кивнул. Особист быстрым шагом дошел до двери. И даже дверь открыл особист. Но буквально бегом бежал по парку — Влад.

♥♥♥♥♥♥♥♥

Диму разбудило солнце. Лениво всплыв из-за крыш домов, оно коснулось лучом закрытых век, и муторный, тяжелый сон мгновенно растворился, словно его и не было. Он сладко зевнул, шевельнулся и тут же замер, когда до него дошло, что он лежит в крепких, сильных объятиях, а волос на затылке касается теплое дыхание. Дима дотронулся до руки, лежащей на его груди, и тихо фыркнул. Похоже, Сева перепутал его с тем самым плюшевым мишкой, которого он вчера воспроизводил. Дима повернул голову и не смог удержаться от улыбки. Сева во сне был таким… наивным. Почти ребенком, чему-то тихо улыбающимся.

Дима вспомнил вчерашний вечер, вздохнул и откатился на край кровати. Выскользнул из-под одеяла и, вытянув из шкафа свою домашнюю одежду, вышел из спальни, не забыв задернуть портьеры. Чем дольше проспит Севка, тем меньше он будет дергаться по поводу всего того, что произошло с ним. Но он хорошо держится. Гораздо лучше, чем держался бы Дима на его месте. И если бы не обстоятельства… Все могло бы быть по-другому.

Быстрый душ и наконец — первая утренняя сигарета. А еще — кофе, в который его влюбила Кира. Крепкий, насыщенный, с едва слышной ноткой ванили. Первая чашка, первая затяжка. И ни одной мысли. Утренний ритуал, после которого можно начинать день. Или вернуться в старый…

Дима хмыкнул, поймав себя на этой мысли, и слез с табуретки. Отправил чашку в раковину и, вытянув из пачки счетов, рекламных проспектов и непонятных журналов плотный конверт, вернулся с ним за стол. Разбросал по его поверхности фотографии и схемы и принялся заново изучать их. Сроков заказчиков не устанавливал, но разобраться с этим побыстрее — в его интересах.

Итак, что у него имеется? Охрана пусть и со слабым, но иммунитетом. «Тепловые» камеры слежения и датчики на всех жителях дома. Забор не меньше двух метров и проволока поверх под напряжением. Ни одна иллюзия не обманет технику. Значит, нужно искать другие слабые места. И нет ничего слабее в системе, чем человек. Значит, нужно сосредоточиться на этом. В принципе, его сил хватит, чтобы подавить слабый иммунитет. Но на это понадобится мощное воздействие, засечь которое могут датчики. Кстати… имеются такие на территории дома? Дима зашуршал лежащими на столе бумажками, ища нужную ему техническую информацию. Нашел распечатку, пробежал ее глазами и вернул к остальным. Судя по ее данным, таких датчиков в доме не было. Но верить этой информации можно было только процентов на пятьдесят. Хотя бы потому, что в выданных бумажках ни слова не было сказано о том, что хозяин дома участвует в аукционе и что купленные им «карты» становятся подопытными кроликами. Что за опыты над несчастными ставят, Дима даже не хотел знать. Хотя бы потому что там могло быть что угодно. От попыток выяснить, чем отличаются «карты» от людей в физическом плане до создания «суперкарты», обладающей способности к воздействиям всех мастей. Эта тема в последнее время был очень популярна у режиссеров кино…

Что-то он отвлекся. Значит, люди… Вернее, обслуживающий персонал. Домработница и повар. Оба живут в доме. Дима нашел в ворохе бумаг фотографии, сделанные явно на улице. Выходящая из машины женщина средних лет — высокая, с узкими губами и тенью на лице и слащавый мужчина от одного взгляда на которого Диму невольно передернуло. Масленые глазки, прилизанные волосы и узкие губы. Один из любителей сладких мальчиков. Дима терпеть таких не мог, но если он угадал склонности этого… повара, то он это использует. По крайней мере, попытается — точно.

Ему не приснилось ведь?.. Нет, не приснилось. Он действительно спал в одной постели с парнем, при том — в его же труселях. Кажется сущей нелепицей, но факт. Данность этого конкретного утра. Собственно, здравствуй, «бубновый». Как спалось? Кто снился?..

Севка сполз с постели и, сняв со спинки стула вчерашнее полотенце, собственные джинсы, прошлепал в душ. Оставалось надеяться, что Димка его вчерашних манипуляций с бельем не заметил, и чудесные его «вторники» так и висят на полотенцесушилке. Не заметил. Димка вообще сидел где-то в районе кухни. По квартире разливался восхитительный аромат кофе.

Наскоро приняв душ, Севка сменил белье, с отвращением натянул джинсы и даже постарался оттереть пару подозрительных пятен на колене. Конечно, сильно внешний вид одежки это не спасло, да и выглядеть от этого они пристойнее не стали. А жаль. Быстро и почему-то краснея, постирал одолженные у Димки труселя, повесил их сушиться и чуть перевел дух. Жизнь уже не казалась такой уж отвратительной. Еще бы кофе…

Сопротивляться дразнящему аромату сил не осталось, и он на цыпочках прокрался на кухню.

— Привет… — шепотом, стараясь особо не отсвечивать, позвал он Димку.

Тот оторвал взгляд от бумаг, небрежным жестом сдвинул их в сторону.

— Привет. Как спалось?

— Кажется нормально, — улыбнулся Севка, и немедленно воссел на облюбованный еще вчера стул. — Я тебе не очень мешал? Я не адепт могучего храпа, но мало ли…

— Даже если ты храпел, то я это не слышал. Правда, ты спутал меня со своим медвежонком, — Дима кинул на него насмешливый взгляд. — Думаю, только благодаря этому я сегодня не замерз, но диван куплю в самое ближайшее время.

— Оййй… — Ястребов покраснел и смущенно взлохматил и без того лохматую шевелюру. Поморщился, пару раз царапнув ногтем подживающую ссадину на скуле. — Я вообще обычно с подушкой обнимаюсь, а тут ты под руку подвернулся…

Вообще-то его смутил даже не тот факт, что ночью он, судя по всему, таки обнимал Димку, а то, что по этому поводу мог подумать о нем его… кто? Наставник? Ну да. Как-то так.

— Но если нужно поработать грелкой за кров, еду и доступ в интернет, то я готов, — он тихонько фыркнул. — А прямо сейчас — за кофе.

— Кофе только в обмен на завтрак, — невозмутимо отозвался Дима. — Хотя я учту твое предложение.

— Да мой белый господин! — Севка комично спрыгнул со своего насеста и сунулся в холодильник, зябко переступая с ноги на ногу на прохладном кафеле пола. — Мамба слушается и повинуется…

Уже через пару минут он венчиком взбивал тесто на блинчики и довольно мурчал под нос какой-то незатейливый мотивчик. Жизнь действительно больше не казалась катастрофой.

Димка только фыркнул, глядя на этот бесплатный цирк. Помолчал немного, а потом попросил:

— Расскажешь о себе? А то я даже фамилии твоей не знаю.

— О себе… — сковородка на плите быстро нагрелась. — Всеволод Андреич Ястребов, можно просто Севка, мне почти двадцать. Студент. Будущий инженер буровых установок. Характер легкий, общительный, не женат.

Он раскопал в выдвижном ящике черпак и стал к плите. Налил на сковородку теста, дал растечься ему по дну и поставил пропекаться на огонь.

— Есть брат. Владислав. Следователь по особо важным делам особого следственного департамента города Москвы. Он после девятого класса в Академию поступил. На второй курс. Одно слово — гений. А я — бестолочь.

— Вижу, нам обоим с семейкой повезло, — хмыкнул Дима. — Иметь близнеца-гения… — он вздохнул, достал пакет с кофе и ручную кофемолку: Утром он допил последний смолотый, так что надо сделать новый запас. Конечно, он мог бы воспользоваться электрической кофемолкой, но, как когда-то учила его Кира, электричество «убивает кофе». — Чем собираешься заняться сегодня?

— Ну… мне надо домой попасть. Взять одежду. Прости, но одалживать у тебя белье и дальше я не могу, — Сева ловко перевернул блинчик, а потом и вовсе снял его, аппетитно золотистый, со сковороды. И спустя еще пару вздохов вылил новую порцию теста на раскаленное дно. — Влад сегодня на работе, так что я смогу уйти незамеченным.

Дима только вздохнул.

— Хорошо. Мне тоже надо будет уйти. Надеюсь, мне не нужно говорить, чтобы ты был осторожным и не использовал воздействия без крайней необходимости. Жаль, что над контролем мы не поработали.

— Ничего, Дим, у меня все получится. Правда. И у тебя все получится. Ты вернешься и будешь гонять меня до потери пульса, — еще один солнечный блин лег на тарелку. Севка достал из холодильника какой-то джем и поставил его на стол. — Ешь давай. Они вкусные пока горячие…

— Сначала кофе, — Дима встал с табуретки и достал турку. — Ну-ка, подвинься. Блин, мелкий, ты настоящий лось, аж завидно, — он покосился на перекатывающиеся под кожей мускулы и поставил турку на огонь.

Поименованный Лось потешно тряхнул головой и поиграл бровями.

— Лосик, — заявил он, искоса взглянув на Димку. — Нежнее надо быть с маленькими, нежнее! Твоя очередь излагать факты биографии.

— Какой ты нафиг «лосик»? — Дима возмутился почти по-настоящему. — Настоящий взрослый лось. Снесешь меня плечом и даже не заметишь, — он показал Севке кончик языка и уменьшил огонь под туркой. — Факты… Да нет у меня никаких особых фактов. Игнатов Дмитрий Александрович. Двадцать четыре года. Учился на журналиста. Сейчас занимаюсь тем, что иногда кропаю статейки, хотя основной доход приносит другая работа. Как «карта», выполняю разные мелкие заказы. Этим и живу. Киру ты знаешь и, судя по тому, как ты к ней относишься, ее биография тебя заинтересует вряд ли. Скоро закончишь?

Севка перевернул очередной блинчик, а потом вдруг очень серьезно посмотрел на Димку.

— Давай и о ней тоже. Должен же я знать, куда бежать, если ты… если с тобой что-нибудь случится. Ну и я хочу, чтобы и ты тоже знал куда пойти, чтобы… ну ты понимаешь…

— Понимаю, — невесело усмехнулся Дима. — В общем… Она моя близняшка, но мне она всегда казалась старше. Хотя, она на самом деле старше на один час и семнадцать минут. Она была моим учителем, она инициировала меня, когда поняла, что если не сделает это, то я просто свихнусь. Она всегда обо мне заботилась. В детстве я сильно болел, родители — вечно заняты и ей приходилось возиться со мной. Мне кажется, что я для нее до сих пор — маленький братишка, за которым нужно присматривать. Это приятно, но не когда тебе почти двадцать пять. Я пытался с ней поговорить, но она не понимала. Обижалась. А тот факт, что она была моим учителем — еще больше все усложнял. И в конце концов, когда я достиг ее уровня… — Дима на миг зажмурился. — Я разорвал все наши связи. А вчера — уничтожил все, что осталось. Это больно на самом деле. Да ты и сам это почувствовал. А так… Она — архитектор, получает за свои проекты большие деньги. Вот, наверное, и все.

— Ну, теперь понятно, почему она намерена была привезти меня даже связанным по рукам и ногам, — стопочка блинов быстро росла. Последний был совсем крохотным, и Севка, отключив газ под сковородой, сжевал его сам. — Правда, теперь я немножечко не знаю, как быть с учебой. Придется переводиться в другой ВУЗ. Владька меня вычислит быстро.

…Кира кинула взгляд на часы и нахмурилась. Черт… Она сидит здесь уже пятнадцать минут, и все еще не решила, что делать. Рискнуть или все-таки оставить все, как есть? Еще вчера он абы выбрала второе. Сейчас… мучила совесть. Совесть, а еще острое понимание. Кира вздохнула и выбралась из машины. Поднялась на нужный ей этаж и, положив ладонь на дверь, закрыла глаза, сосредотачиваясь. Воздействие, которое она собиралась применить, не было сложным, но требовало усилий и сильной концентрации. Потревожить память. Зафиксировать картинку. И воссоздать ее заново.

—..представьте себе на секунду, что все, что для вас важно в вашей жизни, умещается в двух понятиях: долг и семья. Долг это все во что вы верите, все, что для вас свято, смысл вашего существования. Дело всей вашей жизни. Работа. Семья… это единственно близкий вам человек. Ну, скажем, ваш брат-близнец. И ради него вы готовы отдать жизнь. И вот однажды две константы, две опоры вашего существования вдруг пересекаются. И вы понимаете, что либо уничтожите самого дорогого вам человека, либо пустите под откос собственную жизнь…

Дима закаменел, глядя на то, как его маленькая кухня превратилась в зал какого-то кафе, а почти перед ним сидел…. Сидел Сева?! Дима сморгнул и вдруг понял. Нет, не Сева. Только похож. Очень похож, но все равно не он.

— …наталкивает на определенные подозрения, ведь в случае, если этот факт откроется, вас уберут с дороги свои же. Вот только цели вам не известны. А без целей вы картинки не увидите и помочь самому дорогому своему человеку не сумеете. В романе не хватает нескольких деталей…

— Владька… — сковородка с грохотом упала на пол, а Сева остался на месте только потому, что какая-то часть сознания буквально вопила: это — обман. Иллюзия. Это не по-настоящему. Сева сморгнул, почувствовав, как в глазах запекло. — Он ищет меня, я был вчера в этом кафе. Это Кира, да? Зачем она так?..

Так отчаянно больно. Влад всегда все знал. Угадывал. Чувствовал. Вот и теперь чует. Только не знает, как увязать все, что чует. И куда бежать. И не хочет к своим. Защищает. По-своему. И выбор его…

— Влааад… — Сева почти застонал, кусая губы и сжимая пальцы в кулаки, глядя на мираж. Мираж, который невозможно обнять. Которому невозможно сказать «спасибо» и «прости».

Иллюзия свернулась, рассыпалась, и Дима, как во сне, шагнул к двери. Кира там, за ней. Он знал. Чувствовал. Еще шаг и еще. Дотянуться до ручки, рвануть на себя и застыть, пойманным омутом ЕЕ глаз.

— Зачем? — выдохнуть одними губами. — Как?

— Мы разговаривали с ним сегодня утром. Похоже, его брат сделал свой выбор, и я решила, что Сева должен об этом знать, — она пожала плечами и повернулась к лестнице. Ждать лифт было бы… невыносимо. — Будьте осторожней.

Она шагнул вперед, и Дима сорвался с места. Налетел на нее, обнял крепко, говоря быстро, словно боясь, что она его остановит:

— Кира, Кирочка… Прости, прости меня, пожалуйста! Сестричка, только не бросай меня. Прости, — и бесполезно напоминать себе, что он взрослый, что у каждого из них — своя жизнь. Что он этого хотел. Кира — его кровь. Его сестра.

А она замерла, кусая губы. Ребенок. Взрослый ребенок. И снова как в детстве, когда он боялся «Буку, которая живет под кроватью». Она сама его боялась, но, держа в руках теплую ладошку, глядя в испуганные глаза и на обметанные от температуры дрожащие губы, шепчущие «мне страшно, Кирюша», только храбро улыбалась и говорила, что не отдаст его никаким Букам. Никогда-никогда.

— Димуля, — она улыбалась в его руках, глядя куда-то прямо собой. — Помнишь, я тебе обещала? Я никогда тебя не оставлю. И всегда помогу. Но у тебя своя жизнь. И ты должен прожить ее сам.

Дима упрямо мотнул головой и уткнулся носом в ее плечо. Пусть говорит, что хочет. Только бы не чувствовать больше этого тотального одиночества и пустоты:

— Я проживу. Но я не хочу, чтобы из-за этого мы стали друг для друга чужими.

— Ты — мой брат. Моя кровь. Мы не станем чужими. Обещаю. Я не позволю.

— Прости… прости… — Севка забросил сковороду в раковину и, кусая губы, рванул в спальню. Где-то там валялась футболка и его сумка. Если он сейчас вернется домой, то успеет оставить брату письмо. И объяснить. Все-все объяснить. И вымолить прощения. И попросить не искать его, потому что так будет лучше.

Сколько времени надо, чтоб влезть в измятую несвежую футболку? Минута. И еще парочка — на поиски сумки. И меньше минуты, чтоб вывалиться в коридор, сунуться в обувь и замереть. Застыть, чувствуя, как наполняется болью до самого края нечто внутри, переполняется, перехлестывает. Он нахлебался ею по самое горло, может это именно она подарила ему силы. Скрыться. Слиться с серым бетоном лестничной клетки и окрашенных темно-зеленой краской стен. Его нет. Его просто не существует. И нет звука его шагов. Это не он несется через две ступеньки вниз, не он. Его нет. Его никогда не было в этом доме, в этой квартире, с этими людьми. Ему вообще нигде нет места.

Севка пулей вылетел из подъезда, совершенно не замечая, что теперь он совершенно потерялся на фоне асфальта, деревьев и проезжающих мимо машин. Прощай, Ястреб, прощай.

— Он ушел, — выдохнул Дима, еще сильнее обнимая Киру. Та только зло выдохнула, гигантским усилим воли заставляя себя остаться на месте и не ринуться вслед за сумасшедшим мальчишкой.

— Заблокируй его, — едва слышно шепнула девушка. — Иначе наделает бед.

Дима закусил губу, но послушно потянулся за Севой по той тоненькой ниточке, которая их связывала, и словно накрыл его колпаком, запечатывая.

Сева зайцем пронесся по улице, вынырнул из-за угла и чуть не навернулся, почувствовав, как что-то будто отрезало его от окружающего мира. Краски поблекли, звуки стали глуше, а на него с разгону налетела какая-то старушенция с клюкой, окинула злобным взглядом и заковыляла в сторону, бормоча чего-то там об оглашенных.

В метро. Так будет быстрее. И людей там больше. И вычислить практически невозможно. Господи, Ястребов, ты теперь даже мыслишь как преступник. Асоциальный элемент.

Он немного успокоился, только рухнув на жесткую скамейку в вагоне, у самого входа. И выскочить просто, правда, от гневных взглядов бабок с тележками не спасет. Ну да черт с ними… Черт с ними.

— Ты же знаешь, что это ненадолго, — Дима оторвал голову от плеча Киры.

— Будем надеяться, что к тому времени он уже возьмет себя в руки. Наверное, мне все же не стоило это делать. Ты занимался с ним?

— Да. У него хорошо получается. И… не зря, Кир. Он ОЧЕНЬ сильно переживал.

— Я вдруг представила тебя на его месте, — та коротко улыбнулась и отступила к лестнице. — Мне пора.

— Кира, нет!

— Я все равно рядом. Как всегда, — она нежно взлохматила его волосы и, мягко улыбнувшись, сбежала по ступенькам, чувствуя, как исчезает тяжесть с сердца.

— Спасибо, — губы Димы дрожали, словно он никак не мог определиться, врезать ему кулаком по стене или засмеяться. Пару мгновений он просто стоял на площадке, а потом вернулся в квартиру. Как в тумане, устроился на табуретке и придвинул к себе тарелку с блинами. Севка так и не попробовал его кофе.

…две пересадки и сорок минут тряски в душном вагоне. Грузный потный мужик с одной стороны, визгливая мамаша с сопливым чадом с другой и три худосочные мосластые школьницы, хихикающие и бросающие на него призывные взгляды. Так и хотелось, как в американских мультиках вытянуть из-за спины табличку — «На хер — это туда!». От метро четыре остановки маршруткой. И еще две вглубь массива пешком. Просто чтобы перестало мутить. Слишком резким оказался переход от одного состояния к другому.

А картинка все стоит перед глазами: Владька в кафе. А потом без перехода — Димка, обнимающий почти точную свою копию. И это тоже иллюзией не было. Это Кире, а не ему на встречу раскрывался Димка муторной прошлой ночью. Что уж греха таить, ковырнуло, и больно. Ему ведь все равно должно быть. Абсолютно и бесповоротно плевать. И Кира с ее дурацкой заботой, и Димка, так и не научившийся сопли подтирать без помощи сестры…

А сам-то? Сам!.. Без Владьки шагу ступить не может. Стыдно.

Царапало что-то. Больно царапало. Что-то, напоминающее ревность. И страх. Он ведь почти поверил, что они с Димкой друг друга, по крайней мере, понимают. Близнецы-гении в семье это трудно.

Ни черта они друг друга не понимают.

Димке нужна Кира. Дарт Вейдер в мини-юбке. Может по этой причине она так злилась. Боится за брата. Боится потерять. А тут, как на зло Димочка взял и инициировал без ее ведома какого-то… лося. Лось. Ну точно… А Влада показала для того, чтоб избавиться. Подумала и решила. Глупо, может быть. Но рядом с братом ему, Севке, ничего не сделается. А если поймают и посадят — все равно он ничего не скажет…

Сева нырнул в подъезд, взбежал на нужный этаж и замер у двери. Прислушался. Нет, не слышно ничего. Да и Влада дома, скорее всего, нет. И хорошо. Пошелестев ключом в замочной скважине, он открыл дверь и, шагнув в тишину квартиры, захлопнул ее за собой.

Тихо. Пахнет знакомым теплом и братом. Его туалетной водой. Им. Просто им. Он был здесь утром. Оставил в раковине грязную тарелку. А на кресле валяются домашние штаны. Дом. Его дом. Их дом.

Севка метнулся в свою комнату, выволок на свет божий рюкзак и принялся скидывать внутрь вещи. Футболки, свитера, брюки. Вспомнил о белье. Потом как-то резко об обуви… точно, черт его знает, как долго он будет отсутствовать. И вернется ли вообще когда-нибудь… Документы! Загранку. Зачетку. Права.

Рюкзак раздулся. Топорщился пухлыми боками в разные стороны. Все? Нет, какое там все? Бумажник, студенческий, карту, на которую стипендию начисляют, хоть копейки, но все-таки хоть какие-то свои деньги… Этого монстра поднять можно только домкратом. А о том, чтоб на плечи закинуть — вообще речи быть не может. Без посторонней помощи.

Как летит время… Кажется, он только-только вошел, а тут уже полтора часа времени промелькнуло, а он и не заметил. А еще объяснения написать надо.

И что? И куда потом? К Димке? Так он Димке нахрен не сдался. Но он обещал. Обещал, что глупостей не наделает. От его благоразумия Димкина жизнь зависит. Они теперь крепко повязаны.

Севка рухнул за стол и судорожно вздохнул. С чего же начать? С чего…

Шелест ключа в замке. Подскочив, он метнулся к рюкзаку. Не успел. ЧЕРТ!!! Ну почему?! В угол! Вот сюда. Вместе с этой хреновиной неподъемной. И можно помечтать, что он еще уйдет. Ведь еще так рано! Ну что он забыл в разгар рабочего дня дома? В груди жжется, кажется, болит каждое из пострадавших ребер, и перед глазами все плывет так, будто он готовится вот-вот далеко не мужественно рухнуть в обморок.

До мельчайшей потертости знакомые обои. И диван. Он вжался в стену и буквально влился в нее, вместе со своим багажом. И тут же чуть не выматерился: он оставил в комнате такой погром, что кажется, будто тут устраивали обыск, и вывернули все, до чего только сумели дотянуться. И он как последний кретин разулся в коридоре…

— Севка… — до боли родной голос. — Мелкий… я знаю, что ты здесь… Сев, я ВСЕ знаю… неужели ты думаешь, что я позволю тебе шляться черт знает где?..

Влад замер в проходе. Отчаянный взгляд метнулся по комнате. Не видит! Он его не видит! Он не чувствует воздействия. И не видит его в упор!

— Севкаааа… — закусил губу и зажмурился. Но за секунду до этого Сева успел заметить в его глазах ужас. — Севка, я никому тебя не отдам, слышишь?.. Никому! Ребенок… пожалуйста, ты задал такой простой вопрос, а я не смог тебе ответить на него… Сев, даже если ты стал «картой» я не откажусь от тебя, ты слышишь?.. Я знаю, что слышишь, знаю, ты у меня умный. Ты же выбрался из той мясорубки. Я так за тебя испугался… — взгляд Влада стал отчаянным, и Севка не выдержал, рванулся вперед, обнимая его так крепко, как только мог.

— Прости меня, прости…

— Нет, это ты прости меня, — Владислав Ястребов почти плакал. — Я так испугался, что потерял тебя. Там, в «Андеграунде», я чуть с ума не сошел, а когда ты не вернулся домой… боже, Севк…

— Я «карта», Владька, — торопливо шептал Сева, сбросив морок. Так странно, так дико было видеть старшего, всегда непоколебимо-уверенного и непробиваемо-спокойного брата ТАКИМ. Потерянным, почти слабым, — Я «бубновый», хоть мой учитель «черва». Его сестра вчера отыскала меня. Я чуть не попался из-за случайных воздействий. Она не могла оставить меня, ведь я теперь связан с ее братом, а Димка за меня жизнью собственной отвечает. Потому она бы стала защищать меня так же, как и ты… Владька, я не могу остаться…

— Меня уже отстранили, мелкий, мне только и останется, что сдать оружие и значок, — тихо ответит тот, и, наконец, чуть отстранился, выпуская брата из медвежьих объятий. — Артур сообщение прислал. Так что я поеду в департамент, напишу заявление по собственному желанию. Выиграю еще немного времени. Отпуска у меня скопилось месяца два. Правда, на хвост упасть могут, но где наша не пропадала. Мне нужно поговорить с этим твоим Димой. С его сестрой-близняшкой я сегодня утром, кажется, уже имел честь пообщаться.

— Да, — кивнул Сева с мрачной улыбкой. — Кира.

— Кира? — Влад выгнул бровь.

— Угу. Собственно, я пришел потому, что она кое-что мне показала… — Сева тряхнул головой.

— Иллюзионист, — понимающе кивнул Влад. — Могу только догадываться, ЧТО она тебе показала. Ладно, ты ничего не забыл? Думаю, придется тебе перевестись в другой ВУЗ. И, наверное, сменить документы. Тебя искать будут. И я тоже. Как любящий и чудовищно убитый горем брат…

Удивительно, но адрес Севка запомнил. Равно как и визуально путь к Димкиному дому. А может быть сказывалась специфика «масти»? И не только «масти». Хотел он того или нет, но внимание выбранная профессия воспитывала исправно.

Влад вел уверенно и осторожно. Они дали несколько кругов, попетляли по окрестностям, чисто на всякий случай, чтоб не привести за собой «хвост», да и машину оставил, несмотря на ворчание младшего, не возле подъезда, а почти в квартале от нужного места. Потому, когда они, наконец, добрались до квартиры, с Севки сошло семь потом, он пыхтел, возмущался, но продолжал тащить свой неподъемный баул.

— Мог бы и помочь…

— И как бы мы смотрелись, волоча один рюкзак? — уколол его старший.

— Нормально, — фыркнул пунцовый от натуги младший и позвонил в знакомую дверь.

Дима вскинул голову и, оставив сигарету в пепельнице, пошел открывать. Там, за дверью мог быть кто угодно, начиная с соседки, заканчивая киллерами, но живущее внутри чувство говорило о том, что вернулся Сева. Правда, он ощущался как-то… странно. Словно раздвоившийся. Или он сам и его отражение. Отражение… Дима только усмехнулся. Похоже, Севка поговорил с братом. Но вот к какому выводу они пришли?

Дима метнулся на кухню, взял со стола свой телефон, быстро отстучал сестре смс-ку и, поглаживая кнопку «отправить», открыл дверь. Если к нему ворвется группа захвата, он все равно успеет отправить сообщение. Ну а если нет… то он его просто сотрет.

— Я рад, что ты запомнил адрес. Но больше так не делай. Я мог уйти, и тебе пришлось бы прыгать под дверью, — пару мгновений он смотрел на блудного подопечного, а потом перевел взгляд на его брата. — Владислав Андреевич, я полагаю?

— Совершенно верно, — Ястребов-старший улыбнулся одними уголками губ. Его глаз улыбка так и не коснулась. — Можете не волноваться, спецназа не будет. Я не враг своему брату.

Севка виновато кивнул, и, наконец, уронил свою ношу в коридоре на пол.

— Извини, что я так… ну, ушел. Я просто немножко вздернутый был… Блин, я ж тебе все планы к такой-то бабушке спустил…

— Мне пришлось на время заблокировать тебя, иначе ты бы через весь город невидимкой шел, — Дима убрал палец с кнопки телефона и посторонился. — Иди, устраивайся, — он кивнул в сторону спальни, — а мы с Владиславом Андреевичем поболтаем, — он кинул на близнеца Севки быстрый, но тяжелый взгляд, и прошел в кухню, отстраненно гадая, вернется ли его жизнь в прежнее русло. Ну хоть когда-нибудь. — Чай? Кофе?

Сева, пыхтя и отдуваясь, уволок рюкзак в спальню, а Влад прошел за хозяином и присел на тот самый стул, который облюбовал ранее его брат.

— Кофе, пожалуйста. И можно просто Влад. При исполнении я ближайшие пару часов, пока до департамента не доберусь. Официально меня уже отстранили. — Он откинулся на спинку, расслабленно скрестил руки на груди, глядя на Диму из-под полуопущенных ресниц. — Я все-таки оказался прав. Вам ведь было жизненно важно выбраться из того подвала. И даже не для того, чтобы просто выжить. Я прав, не так ли?

Дима какое-то время молча колдовал на туркой, собираясь с мыслями. Этот… человек не казался врагом. И опасностью от него не веяло. Но и расслабляться тоже не следовало. Если он хоть что-то понимает в этой жизни, за брата Влад убьет, не задумываясь. И Дима для него сейчас, как Севка для Киры — угроза.

— Ваш кофе, — он поставил перед ним чашечку со своим «фирменным» и устроился напротив него на табуретке. — Я не знаю ваших мыслей. И догадки вы мне свои не озвучивали, — он улыбнулся, маскируя некоторую грубость слов. — Но остаться в том подвале означало погибнуть.

— Мои догадки… Сегодня утром я сказал вашей сестре, что мне не хватает нескольких деталей. Вы так громко «хлопнули дверью» в «Андеграунде», что даже у наших анатомов волосы шевелились, — Влад с удовольствием пригубил кофе и прикрыл глаза. Привычный спазм на секунду исказил лицо, и ушел без следа. — Но вы прошли сквозь них всех, не задерживаясь. Будь вы маньяком, будь вашей целью месть или нанесение максимального урона — вы бы остались и шоу досмотрели. Но вы спешили. Очень. Потому есть раненные и живые, хоть и полубезумные свидетели. Один из вас — Король Масти. Я это чувствую. И даже поставлю на то, что это именно ваша сестра. И именно ради нее вы рискнули. И чуть не проиграли. Вы одна из недостающих деталей. Она — еще одна. Но есть еще деталь. Самая важная. Тот, кто дирижирует этим безумием. Тот, кого я не вижу. И вы не видите тоже. И его цели.

Он открыл глаза и внимательно посмотрел на Диму. Похож. И не похож. Мягче и в то же время тверже сестры. Только вот не такой жесткий. Совсем как Севка.

— Вы угадали в двух случаях. Кира действительно Королева, и я именно ради нее сделал все, что сделал, — Дима прислонился спиной к стене вытянул из пачки сигарету. — Все остальное… С таким же успехом это все может оказаться случайностью. И ваш брат мог пройти мимо клуба или не вступаться за меня. И он мог не оказаться в том подвале, и я мог не инициировать его. Все слишком зыбко.

Ястребов-старший улыбнулся. На сей раз почти зло.

— Вы знаете почему «ищеек» так называют? За наше чутье. Любому из нас достаточно только озвучить собственные подозрения на текучке, чтобы в тот же момент выдали ордер или отправили оперативников проверять эти самые «зыбкие» догадки. Потому что в девяносто девяти случаях из ста эти догадки оказываются верны. И мое чутье мне говорит, что это не совпадения. — Он был более чем уверен, что Севыч сейчас там, в комнате, просто извелся от беспокойства. При том за брата и за этого, второго, с кем его так вот жестоко столкнула жизнь. И помочь младшему он мог только одним способом. — Я не враг вам. Так уж вышло. При других обстоятельствах я ни секунды не колебался бы и уничтожил и вас и вашу сестру. Но у меня есть Севка. И в моих интересах обезопасить вас и Киру, потому что этим самым я помогаю ему. А в том, что вы оказались в подвале не случайно, и Влад там оказался не только по причине великого своего человеколюбия и чувства справедливости, я уверен. Как уверен в том, что это только крохотная верхушка айсберга, пафосно говоря.

Дима покусал губы, докуривая сигарету.

— Я не ставлю под сомнение ваше чутье. И знаете… Вы мне очень напоминаете мою сестру, — он криво усмехнулся и отвел взгляд. — Пока вы с Севой не угрожаете мне, она, как и вы — не враг. Мне лично от вас не нужно ничего. Мне нужно только, чтобы с Кирой было все в порядке. Потому что она — в группе риска. И я так и не понял, чего вы хотите от меня.

Влад задумчиво покрутил чашечку, а потом посмотрел ему прямо в глаза.

— Я хочу знать, что вас привело в этот чертов подвал. И не просто односложно — потому что сестра в опасности была. Развернуто. С вашими собственными предположениями и комментариями.

— Почему же «была»? Она и сейчас в опасности, — Влад Диме не нравился. Сначала он не мог понять, почему, а потом до него дошло. Тот был особистом. Естественным врагом. И, каким бы безобидным он сейчас не казался, выработанный годами инстинкт не давал расслабиться и довериться. Слишком сильно «ищейки» ненавидели «карты» за собственную пустоту, словно те были в этом виноваты. Но сбрасывать со счетов вероятность того, что этот человек может помочь — нельзя. Пусть и отстраненный и под подозрением, он — в системе.

— Я получил заказ, — Дима выпрямился, неосознанно копируя осанку Киры. — Мне нужно было проникнуть в дом и установить «жучки». Я решил, что смогу попасть туда, если «объект» купит меня на аукционе. Но у него не хватило денег, и мне пришлось выбираться. Но я не сумел и меня поймали. Надеюсь, мне не нужно объяснять, какой аукцион я имею в виду? — в глубине серых глаз полыхнул огонек ненависти и ярости и тут же погас.

— По меньшей мере, теперь ясно, что за не идентифицированное помещение мы обнаружили при обыске, — кивнул старший Ястребов. — На плане оно значилось как ВИП-зона. Это было очень неосмотрительно. Я могу помочь с проникновением на нужный вам объект?

— Хотите сказать, что вы даже не знали, что аукцион проводится там? — Дима вскинул бровь и еле удержался от того, чтобы не фыркнуть. — Ну да, конечно… Особисты охотятся за «картами», а не за теми, кто их уничтожает, «очищая этот мир он нелюдей», — он встал и подошел к окну, ставя блок на все эмоции. — Вы окажете мне неоценимую услугу, если будете удерживать Севку от необдуманных поступков.

— Ничего я не хочу сказать, — вздохнул Влад. — И то, что за два месяца мы с коллегой три таких аукциона накрыли, это не суть важно. И уж конечно совершенно не важно, что он был ранен, когда вытаскивал одну такую вот «нелюдь» из-под насильника, — он отвернулся и только теперь заметил, что Сева стоит, опираясь плечом на дверь, и переводит взгляд с одного на другого.

— Ты не говорил, что Артур ранен был, — младший был бледен и зол.

— Это не имеет значения, — пожал плечами старший. — Но подумайте над моими словами, Дима.

— А что потом вы сделали с этой «картой»? — Дима был спокоен. На удивление. — Отпустили? Или загребли вместе с остальными, потому что «карты» — вне закона? Вы знаете, что с ней стало потом? — он резко развернулся, в первые в жизни жалея, что не «пиковый» и не может швырнуть во Влада всю боль и страх «карт», которую бы тот почувствовал несмотря на весь свой иммунитет. — Только без вранья.

— Девчонка в спец-дурке. Спятила. Такая же «черва» как ты. Теперь самопроизвольные воздействия, неконтролируемые, почти постоянны. Она выгорает. Если бы была вменяема — была бы в спец-колонии. — Влад выдержал его взгляд ровно. — Что еще ты хочешь знать?

— А это и не для меня. Это для него, — Дима кивнул на стоящего у двери ученика. — У него на редкость наивный взгляд на жизнь и людей. Будь он просто человеком, с этим еще можно было бы жить. Но он — «карта». А такие в этом мире не выживают. И вы, — Дима остановил взгляд на Владе, — ТЫ это отлично знаешь. Не будь ты его братом, мы с ним давно бы сидели в такой же колонии. Хотя нет, — он криво улыбнулся. — Живым бы меня не взяли.

— Спасибо за кофе, — Влад поднялся из-за стола и подошел к брату. — Не делай глупостей, Пернатый… Когда я сделаю документы, я заеду. Постарайся не звонить на мобилку. Отследят.

— Владька, — тот уткнулся лбом в его плечо и тяжело вздохнул. Влад взъерошил его волосы и улыбнулся. Неожиданно светло и грустно. Нежно.

— Все будет хорошо, мелкий, — к Диме он обернулся у самого выхода. — Постараюсь больше не отсвечивать. Извини за беспокойство.

— И я, как всегда, остался законченной сукой, беспричинно обидевшей человека, — внутри колыхнулось что-то темное, и Дима шагнул вперед. Оттеснил в сторону близнецов и вышел в коридор, радуясь про себя, что к возвращению Севки успел переодеться и собраться. — Оставайся, — он потянулся к ручке двери и замер на мгновение. — Вам нужно многое обсудить. А мне пора, — он погремел ключами в кармане куртки и вышел за дверь.

— Ты побудешь еще немножко? — Севка с надеждой посмотрел на брата, едва только дверь за Димкой захлопнулась.

— Не могу, мелкий, — тот покачал головой и тихонько рассмеялся, когда брат, зарычав, буквально повис на нем.

— Не называй меня мелким!

— Хорошо… мелкий. Мне, правда, пора. Меня самого скоро собака с милицией искать начнет. Не волнуйся.

— Я не хочу, чтоб и тебя подстрелили, Владька, — пробубнили ему на ухо.

— Меня же отстранили, помнишь? — мягко напомнил ему тот. — Я теперь не при исполнении.

— Тогда пообещай мне, что не полезешь за Димкой, — младший заглянул в его глаза требовательно и властно, будто пытался воздействовать.

— А ты не делай глупостей. А я обещаю непременно над твоим предложением подумать, — хмыкнул старший Ястребов, и открыл дверь. — Все, держись, братишка.

♥♥♥♥♥♥♥♥

Диме шел, уже привычно сторонясь безлюдных мест: в толпе было легче затеряться и даже если придется применить воздействие, ни один датчик не сможет определить его источник. За Севу он больше не волновался, а Кира… За нее он волновался всегда, но сейчас стоило забыть обо всем. Холодный рассудок и полное отсутствие эмоций — это все, что ему сейчас необходимо.

На нужную ему улицу он свернул после почти получаса блужданий. Высунулся из-за угла и тут же отшатнулся. Черт… Нет, там не стоял взвод особитов и даже громилы там отсутствовали. Там в принципе не было людей. А это уже было хуже, гораздо хуже. Улица заканчивалась тупиком, и именно там было расположено нужное ему кафе. Черт… Набрести на него «случайно», как он собирался в самом начале, было… затруднительно. Здесь не ходят «случайные» люди. Только те, кто знают, куда идут. План нужно было менять на ходу. Хотя остаться незамеченным в любом случае уже не получится. И что ж ему так не везет с этим делом?

Дима прикинул возможные варианты БЕЗ воздействия. Не так уж и много. А время идет. Машина уже стоит у дверей в кафе. Значит, на самом деле вариантов просто нет. Дима провел по волосам, вытянул одну прядку на глаз и вышел из-за угла, изображая из себя опаздывающего на свидание парня, который к тому же умудрился заблудиться. Пару раз крутанувшись на месте, он «заметил» кафе и, «обрадованный», рванул к нему. Распахнул дверь, окинул взглядом посетителей и изобразил разочарование на лице, не забыв, впрочем, подбавить легчайшее воздействие очарования. Совсем немного, только чтобы сделать ярче свое собственное.

Под заинтересованными взглядами немногочисленных посетителей, Дима подошел к стойке и бармен — весьма представительный мужчина средних лет ободряюще улыбнулся ему.

— Опоздали на свидание?

— Да, похоже, — Дима разочаровано вздохнул. — Она назначила мне здесь встречу, но я никогда раньше не был в этом районе и немного заблудился. И у телефона, как назло, батарея села. Сегодня явно не мой день…

— Может, чашку кофе? — благожелательно выслушав его, предложил бармен.

— Да, пожалуй, — Дима улыбнулся ему почти застенчиво. — Может, она тоже заблудилась, я подожду ее немного. Да и у вас очень уютно, — последнее он сказал искренне, может, поэтому мужчина отразил его улыбку.

— Присаживайтесь за любой незанятый столик, я сейчас.

Дима кивнул и развернулся к крохотному, но действительно уютному залу. Скользнул взглядом по посетителям и направился к столику, примечательному разве только тем, что он был наиболее удален от его «объекта». Устроился за ним и, порадовавшись про себя возможности курить, вытянул сигарету. Похлопал по карманам, досадливо поджал губы и, снова окинув взглядом посетителей, встал. Подошел к одному из столиков и бросил на сидящего тяжелый, затягивающий взгляд.

— Огоньком не поделитесь?

Вопрос не предусматривал «нет» хотя бы потому, что мужчина, к которому он обращался, держал в руках сигарету. Он молча протянул ее Диме и тот почти нежно обхватил ладонями его руку. Чуть сжал пальцы, фиксируя, и наклонился, прикуривая. Коснулся дыханием кожи и выпрямился, кидая скользящий взгляд, который можно было понять как угодно. О, в таких он был истинным мастером. И сейчас этому… мужчине достался как раз один из таких. Ответный взгляд был весьма красноречивым. Настолько, что Диме на мгновение показалось, что ему не понадобится никакого воздействия. Но только на мгновение. Больше терять контроль и пускать все на самотек он не собирается. Но как же все это мерзко…

— Спасибо, — еще один взгляд, полный то ли вызова, то ли предупреждения, и Дима вернулся к своему столику, на котором уже стояла чашка с кофе. На мгновение забыв о том, что он здесь делает, Дима сделал глоток и выдохнул восхищенно. Кофе был… великолепен. И теперь он понимал этого повара, выбиравшегося сюда раз в два дня, чтобы выпить чашечку. Пожалуй, стоит сказать спасибо клиенту за подробную информацию о слабых местах работающих в доме «объекта» людей. Благодаря ей у него появился шанс закончить наконец эту работу.

А взгляд обжигал. Он словно касался его лица, губ, шеи, на мгновение, словно испугавшись, исчезал, а потом снова возвращался. Горячий, голодный. Похоже, у этого мужчины большие проблемы с личной жизнью вообще и с партнерами на ночь в частности, раз он готов буквально броситься на первого попавшегося парня, который подал еле различимый намек. Тем лучше для Димы: меньше возни. И это — только работа. О собственном отвращении он подумает потом. Итак… Пора.

Дима отставил уже опустевшую чашку, вытянул пару купюр из кармана и, благодарно кивнув бармену, направился к выходу. Если ему не изменяет память, свернув за угол здания, он попадет в пристройку с туалетом. Отлично. Чем меньше глаз будет следить за тем, куда он вышел, тем лучше.

Дима дошел до двери, обернулся на пороге, посылая «объекту» короткий взгляд, и вышел. Свернул и, обнаружив еще одну дверь, толкнул ее. Так и есть — туалет. Дима успел сделать пару шагов, когда услышал за спиной чужой дыхание, а потом его прижали к стене. Секунда, и под курткой уже хозяйничают чужие руки, а горячее, срывающееся дыхание, обжигает шею. Нетерпеливый какой… Дима скривился от отвращения, но когда развернулся в обнимающих его руках, на лице не было написано ничего. К губам прижались с поцелуем, и Дима еле сдержался, чтобы не оттолкнуть словно потерявшего голову мужчину. Замечательно… Ему даже никакого воздействия не надо. Хотя без него все равно не обойтись: ничего большего позволять «объекту» Дима не собирался, но у того должны остаться полностью противоположные воспоминания.

— Не торопись, — мягкий шепот, легкое воздействие и мужчина «поплыл». Дима заблокировать его похоть, сменив ее негой и нежностью, и на чужих губах расплылась блаженная улыбка.

— Как тебя зовут? — Дима придвинулся ближе, заглядывая в его глаза с расширенными зрачками, полностью беря его эмоции под контроль.

— Анатолий.

— Толик… Ты покажешь мне, где живешь, Толик? — Дима протянул руку и погладил его по щеке, чем чуть не загнал мужчину в настоящий транс. Сказать «нет» у того не было ни единого шанса…

— Ты такой умный, Ястреб, что аж страшно, — протянул Артурчик, и послушно начал. — Итак, наш немец некогда служил. Вышел в отставку полковником. На пенсии типа за выслугу лет. Не работает, при развале союза получил наследство. Немаленькое такое. Оказался наследником какого-то там барона. И теперь деньги не считает. Живет на крошечном особнячке комнат этак на двадцать. Зачем ему столько — не рассказывает, но налоговики говорят, что все нормально. Так… Собственно, числится в ВИП-персоной «Андеграунда» с момента открытия клуба пять лет назад. В среднем раз в месяц-два снимает со счета кругленькую сумму и светит, что тратит ее на благотворительность.

— Но мы-то знаем…

— Вееерно, мы-то знаем, что никакая это не благотворительность. Бедные маленькие «карты» попадают в его загребущие лапоньки и усе, киса, ку-ку!

— Морда мне его не понравилась, — проворчал ВЛад, сверившись с картой в навигаторе. — Вот не понравилась и хоть ты стреляй!

— С мордой ему не повезло, это факт! Что там у нас? — полюбопытствовал Артур.

— Ничего, глухой забор, — Влад вздохнул, но к машине своей так и не подошел. Замер, глядя, как из-за угла к дому подгребает не совсем трезвый субъект. Остро ощутил воздействие, такое четкое, такое знакомое, явственное… Дима?!

— АрТу, я перезвоню, ок?

— Владька, что стряслось? — Артур взволнованно шептал, но тот сбросил вызов. «Ищейку» мороком не обманешь. Мелькнуло знакомое бледное от напряжение лицо.

— Еще одно дите на мою голову, — вздохнул Влад, подходя к машине. Чирикнула сигнализация, и мотор мягко заурчал. В том, что придется отсюда очень быстро убираться, он даже не сомневался.

Вопрос о том, какого черта он вообще собирается лезть в этот дом почти без подготовки, Дима себе не задавал. Потому что знал — стоит засомневаться и все, можно поворачивать обратно. Хотя… сначала проникать в сам дом он и не собирался. Это вышло спонтанно. Он просто хотел познакомиться с поваром. И только потом, выяснив все его привычки и слабые места, «идти на дело». Но так вышло, что повар сам «упал» к нему на руки и долго и нудно охмурять его не пришлось. Хорошо хоть «жучки» он хранил не дома, и возвращаться за ними не пришлось. Всего лишь заехать на вокзал в камеру хранения. Киры бы назвала его идиотом, но сейчас он бы с ней не согласился.

Дима повернулся к спящему сном младенца на заднем сидении Анатолию, протянул руку и снял с шеи цепочку с подвеской в виде какого-то сложного узора. Тот самый датчик, без которого ему в доме делать нечего. Осталось только надеяться, что у него нет никаких особых настроек на код ДНК носящего его, например. Это было бы совсем паршиво. Но рискнуть придется.

Дима повертел кулон в руках и со вздохом накинул цепочку на шею. Теперь осталось только «превратить» себя с помощью иллюзии в Анатолия и можно идти. Хорошо, что «жучки» маленькие и коробочка с ними поместилась в карман. Правда, если его обыщут… Остается надеяться, что Толик не соврал, и «своих» охрана не трогает. И вообще, как оказалось, безопасность особняка вовсе не так уж идеальная, как казалась на бумаге и словах клиента. Охрана, конечно, обладает кое-каким иммунитетом, но он так слаб, что «карта» его уровня вообще могла бы его не заметить. Да и относилась к своим обязанностям эта самая охрана кое-как, пользуясь тем, что система слежения работает отлично. Толик, например, как он сам признался во время «допроса», частенько возвращался домой навеселе, чем Дима сейчас и собирался воспользоваться.

Хмыкнув и постаравшись не замечать собственного мандража и волнения, он вышел из машины и, набросив на себя иллюзию, походкой только что сошедшего на берег моряка, направился к дому. Сворачивая за угол, зацепил взглядом какую-то машину, нахмурился, но пошел дальше, обещая себе подумать над этим позже. А сейчас… пора проверить какой он актер.

Забор, ворота, карта-ключ, предусмотрительно изъятая у Толика из кармана и вот он внутри. Сердце колотилось где-то в горле, но он упрямо шел вперед, надеясь, что охрана не настолько внимательна, чтобы запоминать, как ходит пьяный хозяйский повар.

— Глянь, опять Толя нажрался… — от гогота, раздавшийся сбоку, Дима вздрогнул. Черт, если они начнут с ним разговаривать, то он себя раскроет. Решение созрело моментально. Дима остановился, «желая поболтать», а потом скривился и согнулся, словно собираясь вырвать.

— Эй, педрила, вали к себе и там хоть всю комнату заблюй! — охранники, которых Дима даже не успел разглядеть, зашумели, а один просто толкнул его в плечо. Дима покорно полетел на землю, обещая себе, что вернется сюда исключительно для того, чтобы сделать небольшую гадость, распластался, а потом неуклюже, медленно, поднялся, пошатываясь. Выпрямился, покачнулся и снова «побрел» в сторону дома. Еще шаг и еще… Вот и дверь «служебного входа». Дима перевалился за порог, захлопнул ее за собой и мгновенно выпрямился. Сбросил иллюзию, отряхнулся от пыли и, осторожно ступая и прислушиваясь, пошел по дому, радуясь про себя, что выучил его план практически наизусть.

Первый «жучок» нашел свое место быстро: большая столовая была пуста и установить там подслушивающее устройство, не составило никакого труда. Коридор. Еще один. С каждым шагом он все ближе подходил к кабинету и все сильнее замедлялся. Он не знал, дома ли хозяин, а попадаться не хотелось. Покусав губы, он кинул взгляд на датчик, прикрепленный под потолком, и шагнул к двери, выходя из «мертвой зоны» видеокамеры. Иллюзий ее не обманешь, но он не зря снял с Толика его куртку. Да и цвет волос у них был похож. Идиотский план на самом деле, а он и, правда, идиот… Хорошо хоть, что видеокамеры стоят не во всех комнатах дома, а только в коридорах и то только у кабинета и спальни.

Но спальню он решил оставить напоследок: объяснить, почему вдруг «Толик» туда пошел, будет сложно. А кабинет… Может, ему понадобилось меню на завтра с хозяином обсудить? Дима нервно хмыкнул и шагнул к двери. Потянулся к ручке и замер, расслышав голос. Черт! Похоже, хозяин все-таки дома. Дима закусил губу, судорожно размышляя, что делать дальше, как вдруг по ту сторону раздался хлопок, еще один, а потом грохот и почти сразу за ним — звон стекла. Повинуясь безотчетному порыву, Дима рванул дверь на себя и замер, глядя во все глаза на лежащего около заваленного бумагами стола мужчину и растекающуюся вокруг его головы красную лужу. Дом наполнил вой сигнала тревоги, и сердце словно взмыло вверх и заколотилось где-то в горле. Забыв обо всем, Дима развернулся и, как заяц, рванул к выходу, наплевав на всю конспирацию. Вывернул из-за угла, налетел на бегущих навстречу охранников, закрутился юлой, бросив почти такое же воздействие, как в «Андеграунде» и понесся дальше. Выкатился из дома на крыльцо, еле успел увернуться от еще одного охранника, поднырнув под руку, и рванул изо всех сил через двор. Дернул засов, чуть не взвыл, когда тот не поддался, вспомнил про карту-ключ, выдернул ее из кармана и, когда дверь открылась, со всхлипом, вывалился на улицу.

Кто-то с силой рванул его за шиворот и поволок куда-то. Быстро, не давая ни секундs на то, чтобы опомниться и шарахнуться в сторону. Эта же властная сила зашвырнула его в распахнутую дверь машины.

— Быстрее, ну, горе мое! — Ястребов-старший буквально перекатился через капот, задницей протерев пыльный металл, оставив чистую полосу поперек, и свалился за руль. — Пригнись!

Дима молча пригнулся, слившись с сидением и даже не пытаясь возражать. Во что он опять вляпался?!

— Умница, дочка! — неприметная пыльная «Тойота» скрылась за углом и рванула в отрыв. Севка нажал вызов, и спустя несколько бешенных ударов сердца отозвался Артур.

— Сволочь пернатая, ты меня с ума сведешь!..

— Артуся, ты меня не видел, не знаешь, знать не желаешь и вообще с удовольствием убил бы, потому что я, сволочь, тебе задолжал и вообще над твоей сестрой надругался..

— Владыко, у меня сестры нет, — рванным шепотом выдохнул Артур.

— Артур, все хреново, очень хреново, и мой тебе совет, пока никуда не суйся и тем более к этому делу, как только что-нибудь узнаю — сообщу!

— Понял. Принял, — коротко бросили на том конце и вызов оборвался.

— Все к чертям?.. — Влад бросил короткий взгляд на сжавшегося Димку и снова уставился на дорогу. Зе6леная волна! Чудно. Главное особо не нарушать, иначе свои же повяжут.

— Там труп, — коротко информировал его Дима. — Похоже, хозяин дома. Правда, разглядеть не успел — не до того было.

Влад так же лаконично выругался, выезжая на МКАД. Вариантов аж чуть: ложным этот след не был. И кто-то понял, что к нему подобрались. Не вплотную. Но близко. И поспешил избавиться от ниточки. И теперь есть труп. Еще один на том чудном участочке, который забил для себя чудесный мальчик Дима. «Карта» Дима. Почти Червонный Король.

— «Шестерка», — наконец, процедил Ястребов. — Но он был нужной «шестеркой», раз его убили. В верном направлении роем, товарищи… Блин, ну чем ты думал, тебя же там самого положить могли!

— Чем? — Дима усмехнулся почти зло. — Эта «шестерка» предположительно собиралась устроить веселуху, убрав Королей Колоды. Дальше продолжать или сам догадаешься?

— Ты сам-то веришь, что ему молодецкой удали на это хватило бы? — на злую иронию собеседника он почти и не обратил внимания. Лично я сомневаюсь. Твоя сестра не идиотка и не размазня, чтоб попасть в ловушку к такому…

— А ты знаешь его возможности? — Дима обжег его взглядом. — Или знаешь, кто стоит за ним? Я не имею права так рисковать и строить догадки. Если есть опасность, я должен ее устранить. И мне плевать, настоящая она или мнимая.

— Ты такой же ребенок, как мой брат, — невозмутимо ответил Влад, сворачивая на проспект. Бросил взгляд в зеркало заднего вида, но «хвоста» вроде бы не было, да и чутье молчало. — Я не знаю, кто за ним стоит, но если бы ты внезапно умер, вряд ли Кира прожила бы долго. Ты этого в расчет не брал? Того, что она будет рыть и искать виноватых в твоей безвременной кончины?

— Хочу сказать тебе кое-что. Чтобы не питал иллюзий, особенно на свой счет, — сердце уже не стучало так сильно и заполошно, и Дима перевел дух. — В ее силах устроить в этом городе армагедецц. И не спасет ни тебя, ни таких как ты, никакой иммунитет. Поэтому пусть лучше что-нибудь случится со мной, чем с ней. Я, по крайней мере, утяну с собой только вблизистоящих.

— По этому, я и не хочу твоей смерти. Мне не нравится идея широкомасштабной войны между «ищейками» и «картами» хотя бы потому, что твоя сестра такая не одна. Королей в столичной колоде четверо, — Влад повел плечом и довольно резко свернул в какой-то сквозной двор. — И если каждый устроит маленький «армагеддец», начнется уже не травля «карт» и не вяленькое преследование, а самая настоящая война. Как бы цинично не прозвучало, но если народу и суждено подохнуть, как мухам, то лучше уж внезапно, чем подготовившись.

— Ты не понял, — устало вздохнул Дима. — Не останется никого, чтобы воевать. Кира — Джокер.

— Я все понял, Дима, — Ястребов забился в какой-то из двориков и заглушил двигатель. — Но ты забываешь, что Москва не единственный город на земле. Разница между тобой и Кирой знаешь в чем? В том, что ты думаешь о себе и о ней, несмотря на то, что время от времени довольно цинично вспоминаешь о существовании прочих «карт». А Кира мыслит масштабно. Лучше знать, что «мастью» заправляет адекватный человек, который не допустит резни, чем… Ладно, вытряхивайся, дальше пешком пойдем. Нечего светить машину.

— Ну спасибо за комплимент, — хмыкнул Дима, выходя за ним следом. — Но в одном ты прав: я — не она. И этот мир мне на хер не сдался без нее. Я ничем ему не обязан.

— Кушай не обляпайся, — фыркнул Влад. — Давай просто думать, как выйти из той трогательной ситуации, куда мы все хором радостно влезли, вместо того, чтоб пугать друг друга армагеддецами. Окейненько? И хватит мне тут свои колючки демонстрировать. И так уже в курсе, что ты у нас личность ершистая. Домой мне тебя тянуть нельзя…

— Я никого не пугаю, — холодно ответил Дима. — И уж тем более — тебя. И я не буду разговаривать с тобой, пока ты не прекратишь изображать из себя крутого мачо и разговаривать так, словно вдвое меня старше. Ты не знаешь меня. И то, что ты — особист, а я — «карта», не дает тебе на это права.

— Я сейчас не особист. Не мачо, и никогда им не был. Я сейчас пособник преступника. И если тебя в колонию к таким же как ты «картам» отправят, то меня ждет участь куда более страшная. — Влад изобразил холодно-вежливую улыбку. — О, прости, я забыл, ты живым не дашься. Не хочешь разговаривать — чудно. Позволь напомнить, что угроза не устранена, а просто сменила внешний облик. И я намерен искать дальше. А ты?

— Ты особист вне зависимости от того, при исполнении ты или нет. У тебя иммунитет и этого не изменить, как и то, что я — «карта». Есть вещи, которые от нас не зависят. Ты бы с удовольствием отправил меня за решетку, если бы не Севка. Поэтому давай, чтобы было все честно. От твоего брата зависит моя жизнь, но не от тебя. К счастью. А, может, к сожалению, — Дима усмехнулся, вытаскивая сигарету. — Я собираюсь домой. Думаю, что за твоим уже следят. Поэтому ты можешь либо пойти со мной, либо нет. Или… могу подбросить тебя Кире. Так что?

— Не думаю, что твоя сестра будет счастлива увидеть ищейку-особиста в собственном доме. Но да, подбросить, мне с ней необходимо пообщаться на политические темы.

— Я тоже не был счастлив, когда она мне «подбросила» Севу. Хотя и честно попыталась взять его на обучение, пока я не закончу с этим делом. Вот только твой брательник рогом уперся. Так что мы будем квиты, если я подброшу ей тебя. С ним мы быстро нашли общий язык, а вот с тобой, боюсь… — Дима развел руки в стороны. — Нам придется долго над этим работать, а я ленивый, — теперь его глаза откровенно смеялись.

— Страшная месть? — Влад хмыкнул. — В отличии от моего брательника я готовить не умею категорически. Так что Кире ты воистину медвежью услугу оказываешь.

— Зато она умеет. У девушек это встроенный девайс. Функция, если хочешь. Так что все по-честному, — Дима на мгновение отвел взгляд. Реакцию Киры на появление Влада на ее пороге предугадать было… трудно. Но фактически уволенная «ищейка», шатающаяся по улицам…

Ястребов вдруг запрокинул голову и расхохотался. Искренне, чисто.

— Боже мой, око за око. Севка в сравнении со мной действительно ангел, боюсь, что твоя сестра сбежит из собственного дома и спать будет у тебя на коврике.

— Ты общался с Кирой, — Дима пожал плечами почти безразлично. — И, думаю, уже понял, что она — не я. Да и кто тебе сказал, что ты вообще останешься ночевать. Поговорите на «политическая темы» и разбежитесь.

Смех выключили как по щелчку.

— Это тебе полагается проявлять эмоции, Дима. Оставь безэмоциональность мне. Пожалуйста, — неожиданно попросил Влад.

— Не оставлю. Ты так и не понял? — неожиданно мягко спросил Дима. — Твоя жизнь изменилась гораздо сильнее, чем ты думаешь. ТЫ изменился. И так, как раньше, уже не будет никогда.

— Интересно? Увидеть, хватит ли у НЕЕ сил воздействовать на меня?

— Я бы тоже с удовольствием на это посмотрел. Жаль только, что она вряд ли станет на это тратить силы из чистого спортивного интереса. Но я бы на твоем месте не проверял. Так, на всякий случай.

Влад не ответил. Пустота внутри всколыхнулась, жадно поглощая тени проклюнувшихся ненадолго эмоций и, облизнувшись, снова затихла. Безумно хотелось к брату. Или хотя бы к Дашке, чтобы хоть ее страстью, странной, увечной любовью, ненадолго согреться.

Он действительно иногда завидовал «картам», этой их особенности впитывать и отдавать, перенаправлять, конденсировать и усиливать чувства и эмоции других Наверное, если уж быть честными до конца, именно «карты» и были самыми живыми из всех живых разумных существ на этой планете.

Наверное, нужно было бы что-то ответить, но не хотелось. Ни спускаясь в метро, ни утрамбовываясь в тряский автобус.

Дима вел его пока к себе домой и обдумывал, как сказать Кире о том, что случилось. А сказать придется. Хотя бы потому, что ее это касается напрямую. В одном Влад прав точно — со смертью «объекта» угроза не стала меньше. Во-первых, он вовсе не уверен, что убили именно его, пусть даже это был и его дом. А во-вторых, если он был только «вывеской»… Кире надо быть осторожнее. Да и появляться на ее пороге с экс-особистом без предупреждения…

Дима вздохнул и, как только они выбрались из метро, полез за телефоном. Кира не отвечала долго, и он уже начал беспокоиться.

— Да, Дим? — мягкий голос сестры словно погладил его.

— Кир… Ты не могла бы приехать ко мне?

— Что-то случилось?

Дима покусал губы, пытаясь сформулировать ответ так, чтобы сестра не бросилась к нему сломя голову.

— И да и нет. Со мной все в порядке, просто нужно поговорить.

— Где ты?

— Еду домой.

— Сева вернулся?

— Да.

— Хорошо. Он поговорил с братом?

— Эээ… да, — Дима бросил на идущего рядом Влада быстрый взгляд. — Все хорошо.

Кира немного помолчала, а потом выдохнула:

— Я приеду, Дим.

— Спасибо, — бросил тот в трубку и отключился. — Надеюсь, ты не против того, чтобы всем собраться у меня?

— Если ты сваришь еще кофе, я буду только за, — Влад обозначил улыбку и вздохнул. Такими темпами он основательно подсядет на кофе. Это жуткий наркотик. И за то, что он сейчас себя вот так подгоняет — ему потом еще ой как аукнется. Но это будет потом. — Она явно не будет счастлива.

— Как ты очень правильно заметил, она думает масштабно, в отличие от меня. Думаю, она поймет. Хотя счастливой ее назвать будет сложно, тут ты прав, — Дима вздохнул и заметно замедлил шаг. Домой идти почему-то не хотелось. — Хотя кофе она варит лучше меня. Так что, если тебе не все равно, какую именно гадость пить, лучше подождать Киру. Надеюсь, мелкий не успел ничего натворить. Вчера… он доставил хлопот. Он у тебя упрямый. И наивный.

— Не называй его мелким, надуется. А максимум, что он мог натворить — это пир на весь мир. Когда он нервничает — он идет или на кухню, или танцевать, — он тепло улыбнулся. По-настоящему тепло. — А ты сварил вкусный кофе, так что не наговаривай.

— Значит, нас ждет либо еда либо танцы? — хмыкнул внезапно развеселившийся Дима. — Мне нравится. А кофе… Я всего лишь ученик в этом деле. ПОКА ученик. Я не оставляю попыток «сделать» Киру хотя бы в этом, — они свернули за угол дома, и он окинул двор внимательным взглядом на предмет наличия в нем незнакомых машин. Таких не оказалось, и Дима чуть расслабился. Довел спутника до подъезда и повернулся к нему.

— Я закрою тебя мороком, и мы вместе поднимемся в квартиру. Хочу кое-что проверить. Ты не против?

— Либо то и другое, совсем как в Болливудском мыле, — поддержал шутку тот. — Ну, давай, проверяй. Хочешь попытаться поймать Севку?

Дима кинул на него шальной взгляд, на долю секунды выпуская свою силу:

— Нет, тебя, — Дима хмыкнул и дернул на себя дверь подъезда, накидывая на Влада хитрый морок. О том, что Севка почувствует его даже через дверь, сомневаться не приходилось. Но вот КАК он его идентифицирует… Это было интересно.

— Пойдем. Кира приедет очень скоро, надо предупредить об этом мелкого. А то они… не очень дружат.

Влад почувствовал воздействие. Почувствовал, что оно направлено на него. Всю силу, что вложил в него Дима.

— Ты, конечно, тот еще чудак, но прости, твоих сил не достаточно, чтобы убедить меня в том, что я хотел бы с тобой… переспать, — выгнул бровь Влад, и шагнул в подъезд. — К тому же, у меня есть девушка. Я для подобных шуток слишком уныл и традиционен.

Он вызвал лифт. Забавно выходит. Дима с трудом переносит рядом «ищейку», а Владька недолюбливает Короля своей масти. Ирония.

Дима, поморщившись, фыркнул:

— А кто сказал, что я хотел заставить тебя переспать со мной? Я не по этой части… То, что ты чувствуешь воздействие, еще не значит, что ты можешь различить его нюансы, — Дима пожал плечами и вошел в лифт следом за ним. — Спроси как-нибудь у своего брата, что значит быть «картой» и из скольких мелочей и таких нюансов состоит по-настоящему хорошее воздействие, — Дима задумался о том, что дернуло его в словах собеседника. — Девушка? Она у тебя для тела или для сердца?

— Ты — «черва». Не хочу тебя под одну гребенку со всеми равнять, но бОльшая часть «червонных» воздействует желанием и похотью. Хотя могу предположить, что при твоем уровне диапазон воздействий куда шире, — Влад поджал губы и, после непродолжительного молчания закончил. — А вот последнее, уж прости, но тебя не должно волновать. Хотя… скажем так, если бы это она побывала в «Андеграунде», мне было бы все равно.

— Исчерпывающий ответ, — Дима качнул головой. Кажется, тема собственной безэмоциональности сильно напрягает Влада. При том, что на самом деле тот далеко не так пуст, как, видимо, ему самому кажется. Интересно… — И насчет диапазона… Не хочу, чтобы ты пребывал в заблуждении, но «желание» среди «червонных» воздействий далеко не самое главное и популярное. Просто оно самое явное и самое легкое. Нежность, покой, забота, ласка — это тоже по моей части, — Дима пожал плечами и вышел из лифта, улыбаясь про себя.

Теперь воздействие чувствовалось постоянно. Мощное, хоть и не такое разрушительное, как в ночном клубе. Да, Димка силен и при том очень. И хорошо, что в «Андеграунде» был именно он, а не Кира. О том, что бы натворила Королева Масти, Владу думать не хотелось вовсе.

Севка открыл дверь оперативно. Шагнул в сторону, подозрительно покосившись на брата. Потом, зачем-то на Диму. И снова на Влада. Впустил обоих в коридор и проворно закрылся изнутри на ключ.

— Кира? — он сощурился, рассматривая своего близнеца. — Не-а, иллюзия была бы совершеннее. Севыч чувствует засаду, но пока не знает с какой стороны…

Влад фыркнул и рассмеялся.

Дима вздернул бровь в совершенно Кириной манере:

— Хочешь сказать, что видишь огрехи в моем воздействии? — он пренебрежительно повел плечом. — Тогда убери его.

— У него края размыты, — Сева прищурился, рассматривая Влада. — Убрать — в смысле сделать иллюзию глубже или развеять совсем? Я сегодня практиковался, пока тебя не было. Надеюсь, отличить еду от иллюзии ты сможешь.

Сева шагнул к брату и крепко того обнял.

— Блин, я успел по тебе соскучиться, ты в курсе?

— В курсе, мелкий, в курсе, — Влад обнял его в ответ.

Дима хмыкнул и, разувшись, сразу направился в ванную, крикнув Владу уже с порога:

— Располагайся, я ненадолго. Ходить в чужой одежке, да еще и в пыли не хочется. Охранники в особняке особой вежливостью не отличались, — закрывая за собой дверь, Дима улыбался. Шансы на то, что Кира придет до того, как он выползет из душа, были велики. Значит, этим милым братикам ее и встречать.

Сева тут же уволок Влада на кухню, усадил за стол и придвинул поближе очередной свой кулинарный изыск.

— Никаких погонь и перестрелок? — младший из близнецов подозрительно покосился на почти точную свою копию.

— Что ты, как ты вообще мог так обо мне подумать? — возмутился старший

— Ну я же не спрашиваю как вы, покинув эту, блин, гостеприимную обитель, вернулись вместе, и при этом у Димки видок такой, будто его порядком поистрепала жизнь, — с невинным видом заявил Севка, заваривая чай в самой большой кружке, которую только сумел отыскать в шкафу. — На кофе даже и не надейся. Не получишь. Ты сегодня и так его выпил столько, что глаза у тебя, как у торчка под кайфом. Блин, Владька, ну ты как маленький иногда…

— Севыч, иногда у меня просто нет выбора. Я или делаю, или нет. Это было оправдано, — чашка ароматного чаю и оладьи с черникой несколько примирили его с окружающей действительностью.

— Нет, Владь, не оправдано. Я не хочу однажды узнать, что мой брат склеил ласты только потому, что перепил на работе кофе, — Сева обнял его за плечи. — Я не хочу, чтоб тебя скрутило в ломке. Мне страшно иногда не потому, что ты можешь налететь на кого-то, кто тебя в бараний рог скрутит, а потому, что ты сам себя загонишь…

— Все будет хорошо, мелкий, правда… — старший зажмурился, раскрываясь ему на встречу. — Все у нас будет хорошо!..

♦♦♦♦♦♦♦♦

Кира припарковала машину у подъезда и, привычно оглядевшись, направилась к крыльцу. Доехала до нужного ей этажа и застыла, словно прислушиваясь к себе. Грустно улыбнулась, поймав себя на том, что по привычке пытается вспомнить, куда дела ключи от квартиры брата, а потом просто нажала кнопку звонка, гадая, кто же откроет — Дима или Сева. Судя по всему, у любимого брата найти общий язык со своим учеником получилось лучше. Хотя вот это точно не удивляло, учитывая обстоятельства их встречи.

…Севка прислушался. Увы, вода в душе все еще шумела, а это означало, что открывать дверь и общаться придется ему. Вздохнул, нехотя побрел к двери, надеясь, что тот, кто так не вовремя явился, передумает и свалит к чертям. Но по ту сторону двери стояла старшая из семейства Игнатовых.

— Влад, подь сюда… Там часом не воздействие на мою нежную психику? — он отстранился от глазка, уступая место брату. Влад, неспешно потягивая чай, только руками развел.

— Мне не надо смотреть, чтобы сказать точно. Воздействия там нет, открывай.

Младший, вздохнув еще раз для пущего драматизма, открыл дверь и посторонился, впуская Киру.

— Здравствуй, случайный попутчик, — чуть иронично улыбнулся Ястребов-старший и с достоинством прошествовал назад в кухню.

— И тебе не хворать, — невозмутимо отозвалась Кира, почему-то не особо удивленная его присутствием в квартире брата, а потом повернулся к Севке. — Поговорим?

— Не хочу, — тряхнул головой тот, щелкнув замком. — Считай, что я веду себя как ребенок, но я приму все, что посчитает необходимым Димка. И вообще, вассал моего вассала — не мой вассал. Даже если он тебя считает непререкаемым авторитетом. Вон, с ним разговаривай, — он кивнул в сторону кухни.

— С ним мне пока не о чем разговаривать. А вот с тобой есть о чем. Например, о том, что ты думаешь по поводу Димы и меня, — Кира чуть склонила голову к плечу, внимательно глядя на собеседника.

— Боишься, что как от зачумленных шарахаться стану? — Сева почти зло фыркнул. — Так ничего подобного. Он взрослый мальчик, а что сопли вдруг решил развесить бахромою, так это у всех случается. Ну, цепляется он за твою юбку, так это ваши психополовые проблемы, А меня это никаким боком касаться не должно. Главное, ты в мою сторону таких поползновений не допускай… ты мне никто и рыдать на твоем третьем размере, восторженно внимая твоему воркованию, я не намерен.

Кира вскинула бровь, а потом рассмеялась:

— Я, что, произвожу впечатление любительницы трепетных нежных вьюношей? ТЫ меня не интересуешь от слова совсем, — она тряхнула головой и снова стала серьезной. — А ты дурак, маленький. Я просто хочу, чтобы ты ЕМУ помог, но раз этого не хочется тебе, то мне действительно не о чем с тобой разговаривать, — она развернулась и прошествовала на кухню, цокая каблучками и улыбаясь Владу чуть зло, но от того не менее роскошно. — Мой брат также ненавидит тебя, как и твой — меня? — небрежным жестом сняла легкий пиджак и осталась в одной тонкой блузке, не потрудившись даже одернуть коротенькую юбочку. Устроилась на табуретке, закинув ногу на ногу и, прислонилась к стене, вытягивая сигарету из пачки.

— Не знаю ненавидит или нет, — Сева вернул ей улыбку, — Но пока что в плане ядовитости счет не в твою пользу. Чем ты допекла Севку, я уже знаю. Остается надеяться, что Дима не питает антипатий ко мне лично, и что для него я только олицетворение вселенского зла в виде особистов. Мне анонсировали твой кофе как лучший кофе на свете…

— Я сказал, хватит кофе, — пробурчал Сева, присаживаясь в самый дальний угол у окна, чтобы быть как можно дальше от Киры.

— Тогда открой мне страшную тайну, незнакомец, чем же я «допекла» твоего брата. Потому как я уже объяснила ему, почему я это сделала, и мне казалось, что он понял. Тебе сварить кофе для удовольствия или для концентрации?

— Он терпеть ненавидит, когда его принуждают к чему-либо, — Ястребов-старший улыбнулся насупившемуся брату. — А ты из самих благих побуждений буквально выкрутила ему руки. Основательный пинок по фамильной гордости. Даже если он тебя понял, простит он тебя не скоро. Если вообще простит. — Ни единым жестом не показав собственного удивления, попросил: — Для удовольствия. Конечно для удовольствия.

И только взгляд красноречиво вопрошал: «Ну а тебе-то откуда это известно?»

Девушка бросила на него лукавый взгляд и поднялась со своего места. Надела фартук, оказавшийся длиннее ее юбки, и принялась колдовать над туркой. Кофе черный, немного зеленого… А через несколько минут, наполненных тишиной, Кира поставила перед братом Севы чашечку кофе, покрытого облаком пены, чуть присыпанным корицей.

— А мне осталось? — появившийся на пороге кухни Дима в одном полотенце ринулся к турке. Втянул аромат и выдохнул: — Кира, я тебя обожаю…

Та только фыркнула и вернулась на табуретку со своей чашечкой. Поймала взгляд младшего Ястребова и вопросительно вскинула бровь: «Тебе налить?» Севка только гордо вздернул нос и отвернулся, всем своим видом показывая: «отравлюсь».

Влад с удовольствием пригубил кофе и слизнул с губ пенку. На миг прикрыл глаза, ожидая привычного и такого неизбежного спазма. Сердце пропустило один удар и снова забилось, сильно, ровно.

— Спасибо, — благодарно кивнул он Кире. — За такой кофе и душу не жалко продать.

— Осторожнее со словами, — Кира только усмехнулась, глядя на мордочку Севы. — Я ведь могу и потребовать плату.

— Знаешь, меня это волнует менее всего на свете, — пожал плечами Влад. — Волновать меня этот вопрос будет потом. Когда кофе закончится.

Кира поймала взгляд Димы и еле заметно кивнула в сторону дувшегося в углу Севки. Дима заглянул в турку, словно примеряя, сколько там осталось и, налив кофе в еще одну чашечку и прихватив свою, подошел к ученику.

— Двигайся, лось ты мой пернатый. Видишь, наши старшенькие все места позанимали.

Тот только фыркнул, сдерживая рвущийся смешок, потеснился, позволяя Диме присесть на половинку занятого им табурета.

— Спасибо, — тихо шепнул Димка, протягивая ему его чашку. — Похоже, надо прикупить мебели, а то я как-то не рассчитывал на расширение, — проворчал он, пытаясь одновременно справиться со сползающим с бедер полотенцем и удержать в руках кофе.

— Я тоже как-то не думал, что придется переехать, — вздохнуло поименованное пернатое чудо. — А я так надеялся просто позаниматься вечером. А тут наметились семейные посиделки, — прошептал он в ответ так, чтоб только Димке это слышно и было.

— Твой брат, — Влад маленькими глоточками пил свой кофе, из-под полуопущенных ресниц наблюдая поочередно то за Кирой, то за Димой, — решил подкинуть тебе свинью в виде меня.

— Ну, спасибо… — протянул Дима, обжигая его почти ненавидящим взглядом. — Удружил, — начавшее, было, подниматься настроение, снова скатилось до уровня плинтуса.

— Я незнакомых людей дальше порога не пускаю, — Кира немного нервно пожала плечами, а потом тряхнула головой. Она чувствовал себя, по меньшей мере, странно. Словно… это был обыкновенный вечер всей… семьей?! Ну и бред… — Так что если вам есть что еще сказать, я слушаю. Если нет — я ухожу. И, кстати, нас кто-нибудь познакомит?

Севка возмущенно засопел и отвернулся,

— Извини. Брательник это мой. Владислав Андреич Ястребов. Старший следователь по особо важным делам особого следственного департамента Москвы.

— Спасибо, Всеволод, за знакомство, — девушка улыбнулась своим мыслям.

— Мне есть, что сказать лично тебе, — Влад невозмутимо потягивал свой кофе, глядя на нее поверх белоснежной кромки фарфора. — И это по определению не для любопытных ушей младших.

— Бууу… — Дима обернулся к Севке. — Может, ну их и пойдем? А эти… старшенькие пусть здесь сидят. И вообще, две минуты разницы еще ничего не значат.

— Пойдем, — промычал тот. — Я тебе сдавать морок собирался. Между прочим, по итогам утренней пробежки у меня неплохо получилось накладывать морок на себя в движении… — он поднялся со стула и прошлепал к выходу.

— Севк, — позвал его брат. — Не дуйся на меня, хорошо? Просто так надо.

Сева на него даже не оглянулся. Просто сдержанно кивнул и скрылся в коридоре.

Дима допил кофе, с тоскливым вздохом покосился на турку, чмокнул Киру в макушку, скорчил надменно-кислую физиономию Владу и вышел из кухни, закрыв за собой дверь.

Кира только вздохнула:

— Иногда он превращается в сущего ребенка… Хотя, кажется, они нашли общий язык.

— Этот ребенок сегодня имел все шансы погибнуть. Разнообразия ради — схлопотать пулю, — улыбка с лица сошла. Быстро. Будто переключили тумблер. — И доводов он, как и мой брат, кажется, не понимает совершенно.

— Нет, не понимает, если это касается меня или его самого. Может, все-таки расскажешь все сначала? И давай без «случайных собеседников».

— И ответ за ответ, — кивнул Влад. — У меня к тебе тоже длинный список скопился. Интересная ты личность, Червонная Королева.

— Звучит так, как будто ты меня всю жизнь искал, — Кира усмехнулась почти мягко. — Тебя уже здесь покормили?

— Это констатация факта, или ты тешишь себя надеждой? — не остался в долгу Ястребов и, отставив опустевшую чашечку, склонил голову к плечу. — Да, мой брат, в отличие от меня, готовит более чем хорошо, так что за своего можешь не беспокоиться. Но ты так и не ответила.

— У тебя привычка искать скрытый смысл даже в самых невинных словах? — Кира гибко встала и отошла к плите, раздумывая, не сварить ли еще кофе. — Я просто хочу есть, и думала, что ты составишь мне компанию. И нет, у меня давно нет никаких ни иллюзий, ни надежд. Какого ответа ты от меня ждешь? Официального разрешения задать мне вопрос? Разрешаю, — кивок вышел ну очень королевским, а легкая полуулыбка на полных губах — снисходительной.

— Привычка, — пожал плечами Влад. — Специфика работы, если хочешь. И жду я от тебя скорее ответов. Хотя… бог с вами. Дима влип. И влип основательно. Куда основательнее, чем позавчера в «Андеграунде». Боюсь, что сейчас я испорчу тебе аппетит окончательно, но без вариантов. Насколько я понял из его пояснений, кто-то пытается уничтожить Королей в городе. А поскольку ты Король, вернее, Королева, то ты, естественно, под ударом. Думаю, о том, что отколол твой младший в «Андеграунде» ты в курсе. Но не далее как три часа назад он влез в дом подозреваемого в участии в нелегальных торгах «картами». Произошло убийство. И Дима стал одновременно и свидетелем и мишенью. Следующей. Если я хоть что-то смыслю в психологии такого типа людей.

— Он видел убийцу? — Кира задала первый всплывший в голове вопрос только для того, чтобы дать себе время на размышление. Информация, которую выдал Влад, была… неожиданной. Сердце дернулось, когда до нее дошло, что могло бы случиться с Димой, но Кира словно заперла его на замок, запрещая себе поддаваться эмоциям.

— Извини, но не в курсе, — Влад скрестил руки на столе и подался чуть вперед, навстречу Кире. — Я успел только впихнуть его в машину. На расспросы времени особо не было. Думаю, что нет. Но вот ЕГО могли видеть. Да и камеры слежения никто не отменял.

— Похоже, придется применить к нему допрос с пристрастием, — Кира кончиками пальцев сжала виски. — Мне нужно сказать тебе «спасибо» за него?

— Никаких «спасибо» и никаких допросов. Я и сам в принципе могу тебе все выкладки дать. Твой брат может только заказчика слить. Но я не уверен, что заказчик жив. Заказчик…

— У тебя были ко мне вопросы, — девушка покосилась на тарелку с оладьями и вернулась за стол. Аппетит, вопреки всему, не пропал, но от еды она предпочитала получать удовольствие, а сейчас… это будет перевод продуктов.

— Часть из которых тесно связаны с делом, с тобой, с Димкой и с тем, знает ли кто-нибудь еще, что вы с ним Джокеры, — кивнул Влад. — Ты ешь, ешь, они еще теплые должны быть.

— Уже успел рассказать? — Кира вдруг заледенела внутри. Словно… защищаясь. Ни один мускул не дрогнул на лице, но внутри словно выросла стена, закрывающая все мысли и эмоции. — Болтун — находка для шпиона… Нет. Это наша самая большая и страшная тайна, — она невесело растянула губы в подобии улыбки и вытянула из пачки очередную сигарету. Прикурила, отбросила от лица пряди, и вскинул на Влада тяжелый, «фирменный» свой взгляд. — Я слушаю.

— За полчаса до твоего прихода он воздействовал на Севку. Иллюзией. Но спасибо что подтвердила догадку, — Ястребов невозмутимо выдержал ее взгляд. — Потом, когда-нибудь, разрешаю попытаться меня убить за мою наглость. Я даже обещаю особо не сопротивляться.

Он вздохнул и прикрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться. Он устал, увы, этого не скроешь. Довольно много всякого произошло сегодня, а ведь день еще даже не закончился.

— Твой брат подписался поставить «жучки» в доме одного мерзавца, которого подозревали в участии в нелегальных аукционах. Дима согласился. Потом разочек лажанулся, и так встретился с моим братом. В подвале. Мой брат — ребенок и потенциальная «карта», подверженная влияниям. Мое предположение — его навели на место, где он и встрял радостно в историю. Дальше — лучше. Мы копнули глубже, и обнаружили этого немца, к которому сегодня и отправился твой брат. И до момента, пока в доме клиента не пришили кого-то, мой напарник разрабатывал связи господина барона. Чудак увлекался евгеникой. Думаю, ты знаешь, что это такое.

— Знаю, но зачем? Я могу тебе, не сходя с места, набросать один из слоев. Твоему… немцу понадобилась «карта» высокого уровня. На этих аукционах «карт» выше Десятки не бывает, их просто не ловят. А ему, возможно, было нужно что-то больше… Но зачем ловить «карту», когда она сама может прийти к нему? Дима живет подобными заказами, найти его было не так сложно. И тут появляется «заказчик», который предлагает ему «наживку». Не думаю, что Дима согласился сразу. Какой бы ветер в голове у него не гулял, у него потрясающая интуиция и он очень осторожен. Но у него есть одно слабое место. Я. И именно этим его и «взяли». Он согласился. И в том особняке ему уже был приготовлен «теплый прием». Но он решил по-другому, и попал на «аукцион». Вот только там все пошло не так. Думаю, почти уверена, что его фотография у твоего барона была. И я уверена, что если мы сейчас позовем Диму, он скажет нам, что этот… селекционер боролся за него до последнего. Но ты знаешь главное правило аукциона. Только живые деньги и немедленно. Твой немец не рассчитывал на то, что Дима появится там. Иначе он приготовился бы и купил его. Но его купил кто-то другой, и Дима решил «уйти». Не мне тебе говорить, что было дальше. А сегодня… Его могли ждать. Я не верю, что у человека, занимающегося ТАКИМИ делами настолько слабая охрана, что Дима легко и спокойно прошел сквозь нее. Значит, основную охрану убрали. А дальше… могут быть варианты. Либо об этом кто-то знал и немца убил кто-то другой, не имеющий ко всему этому никакого отношения, воспользовавшись тем, что в дом можно пройти без проблем, либо… кто-то еще. И Сева может здесь быть чистой случайностью.

— Хорошо если только так, Кира, — медленно проговорил Влад, растягивая слова. — В этом случае не будет широкомасштабной резни и трупы по улицам валяться не будут. Меньше всего на свете мне хотелось бы жить как в хрониках девяностых, когда полиция сама от линчевателей пряталась по кустам.

— Чего ты боишься? Про последствия я уже поняла. Расскажи мне о причинах. И… пожалуйста, не задевай Диму. Что такое суд Линча он знает слишком хорошо, — лицо на мгновение превратилось в маску, а в следующую секунду Кира привычно бросила картинку-воспоминание. Порванная одежда, окровавленное лицо и круг из здоровых, озлобленных мужиков, готовых добить несчастного мальчишку, не способного сопротивляться. Диму.

Ее воздействие было… таким непринужденным, быстрым и четким, что Влад невольно восхитился манерой Киры работать.

— Прости, но я не могу увидеть то, что ты мне хочешь показать, — он покачал головой, поднялся из-за стола и отошел к окну. — Не задеваю я твоего Диму. Даже не думаю. Меня отстранили от дела, мой напарник под «колпаком», наш коллега, который работал с нами — тоже под наблюдением. Представь на секунду, что дело «Андеграунда» спускают на тормозах. Или пытаются доказать, что там была не «карта». Потом начинают разматывать цепочку доказательной базы и выясняют, что там был брат «следака». «Карта». Особист, который прикрывал «карты». Я боюсь того, что охоту начнут не только на вас, но и на нас. Ты и о чутье знаешь. Ведь знаешь же, раз о кофе осведомлена. Я чую подвох, Кира. Просто чую. Как с тобой в кафе.

Девушка на мгновение замерла, а потом отвела взгляд.

— Извини. Я забыла, что ты… — «слепой». Но этого она так и не сказала. — Тогда тебе лучше вернуться домой. Если ты исчезнешь СЕЙЧАС, то просто дашь понять, что все так и есть. Жаль, но я действительно не могу тебе помочь. Информации слишком мало. А твое «чутье» — не доказательство даже для тебя самого. И мальчишек им ты не удержишь. И про кафе… Это не то. Всего лишь след воздействия, который ты запомнил. Ладно… — она прикусила кончик идеально отточенного ноготка. — Что мы решим сейчас?

Влад горько усмехнулся.

— Ничего. Я сейчас выйду за дверь и все. Сделаю Севке новые документы. Через три года в судебном порядке признаю умершим. И все. Всеволод Ястребов перестанет существовать для всего мира. Может, опознаю труп какого-нибудь бедолаги как тело брата… главное, чтобы эти неугомонные не влезли в какую-нибудь хрень, а меня просто на фоне работы шиза не накрыла, и вообще, чтобы это все была только моя паранойя. И когда я уйду… постарайся удержать их. Они не должны никогда попасться у меня на пути. Мне не хотелось бы думать, что все, что я сделал — было зря.

Ястребов-старший заставил себя оторваться от созерцания парковки где-то внизу, обернулся, и неспешно проследовал в коридор.

— Все, выпускай меня. Чем меньше времени я не в поле зрения своих, тем лучше. Я и так три часа шатаюсь невесть где.

— Я понимаю тебя, — Кира встала перед ним почти вплотную. — Но у меня есть свое чутье, чутье «карты». И знаешь, что оно говорит? Что все это только начинается. И если ты сейчас исчезнешь из нашего, МОЕГО поля зрения… Но удерживать я тебя не буду. Ты не мелкий и, надеюсь, знаешь, что делаешь. И есть еще одно «но». ОН меня не будет слушать. И чтобы удержать его, мне снова придется вынуждать, заставлять. Как понимаешь, любви ко мне ему это не прибавит.

Влад пристально посмотрел ей в глаза. Странно, Дима и Кира почти одного роста? Тогда почему кажется, что Дима меньше что ли? А Кира производит впечатление такой же, как он сам. Острой. Колючей…

Как в «ДМБ». А я буду Пуля. Почему? Потому что в цель!

И ведь ЭТО не иллюзия. Это так и есть. Это по-настоящему.

Его не напрягала близость «карты». Тем более Королевы Масти. Кира не ощущалась чем-то чужеродным. Не ощущалась угрозой. Правда, ее воздействие, совсем слабое сейчас, обычный фон, было сродни отголоскам воздействия Севы. Таким же… желанным?

— Чего же боишься ты, Кира?

— Потери контроля над ситуацией. Я боюсь последствий. И неизвестности. А твой уход станет еще одной неизвестной.

— Тогда давай бояться вместе, Королева. А еще лучше, давай вместе НЕ бояться. И давай постараемся не параноить. Это вредно для душевного здоровья. Еще меньше массовой резни мне хочется увидеть анонсированный твоим братом армагеддец в исполнении тебя, — Влад снова улыбался, и снова лишь наметив улыбку одними только уголками губ. Он просто смотрел в ее глаза. Почти спокойно, точно утверждая: «Я не уйду. Только скажи, что ты не хочешь, чтобы я уходил».

— Он так и сказал? — Кира даже не улыбнулась. Только глаза заискрились. Она вообще чувствовала себя очень странно. Странно даже для нее. Так, словно смотрела на свое отражение в зеркале и одновременно на негатив своей фотографии. — Наверное, он прав… Если с ним что-нибудь случится, я даже не буду искать виноватых. Я не хочу, чтобы ты уходил вот так. Не хочу, чтобы ты потерялся. Не знаю, поверишь ли ты мне, но я чувствую, что нужно держаться всем вместе. И твоя контора не кажется мне наибольшим злом.

— Ты тоже не кажешься мне вселенским злом… — Влад отступил на шаг и прислонился спиной к двери. — Мне придется обзавестись еще одним телефоном. Боюсь, что мой номер будет прослушиваться, а на вас навести мою контору я не хочу. Не потеряюсь и, наверное, поверю. И включать свое королевское обаяние для убеждения совершенно не обязательно, — прозвучало это с легкой совсем иронией. Не зло. Такая себе тонкая шутка в исполнении человека, у которого чувство юмора должно быть отключено напрочь.

Кира тихо рассмеялась, а потом вдруг качнулась вперед, кладя ладонь на его лоб.

— Только не дергайся, охмурять я тебя не собираюсь. Просто хочу знать. Ты не видишь. Но можешь ли ты чувствовать? Оттенки, Влад, — мягкое даже не воздействие, просто волна. Тревога, легкий страх, нотка почти нежности и забота. Защита. Вся сущность Киры.

Влад прикрыл глаза. Когда-то от такого воздействия он бежал. Так воздействовала мама. И он завидовал младшему, для которого это было как красивые цветные сны. Ему всегда доставались сухие выжимки. Ощущения, тени, призраки, не более того.

Захотелось потереться щекой о теплую ладонь, и он с трудом, но подавил острое желание отшатнуться.

— Надеюсь, даже ради спортивного интереса ты этого делать не станешь… Я почувствовал тебя в «Андеграунде». Или ЭТОГО мало?

— Я никогда ничего не делаю ради «спортивного интереса», — Кира убрала ладонь. — Извини. В клубе ты чувствовал иллюзию, а не эмоции. А это… Ладно, забудь, — она отвела взгляд и отступила. — Только не уходи никуда сейчас, просто подожди меня, и вместе выйдем. Дим, мы уходим… — она коротко стукнула в дверь спальни, а потом приоткрыла ее и исчезла в комнате, оставив Влада одного.

Тот всем телом вжался в дверь и зажмурился до звездочек под веками. Страшно? Ему страшно? Потому что Кира… вызвала в нем эмоции. И пусть сейчас это была только память — что-то дрогнуло в нем. Глубоко в нем. И пустота дала трещину.

Влад вскинул взгляд на вошедшею Киру, но концентрации так и не нарушил. Плюшевых медведей по-прежнему было три. И все они были абсолютно идентичными. Равно как и чашечки с кофе, тоскливо остывающим на прикроватном столике. Аромат, пар, привкус на корне языка, тени, блики…

— Кира, телефон Владу надо дать. Я же свою карточку убил, номера моего у него больше нет…

— Он возвращается домой, — Кира подошла к кровати. — Я, нет, МЫ хотим вас попросить. Не вмешивайтесь никуда. Никакой самодеятельности. Продукты у вас есть. Чем заняться тоже найдете. Если что — звоните. С телефонами мы разберемся.

— Значит, он с тобой жить не будет? — Дима с любопытством смотрел на нее. — Нет в жизни справедливости…

— Не ворчи, — Кира взлохматила его волосы, кивнула Севе. — Ладно, не скучайте, — она мягко улыбнулась, послав легкое воздействие «забота-предупреждение». Потянула дверь на себя и вернулась в прихожую к ждущему ее Владу. — Пошли?

— Я с ума с вами сойду, — тот открыл глаза и тяжело сглотнул. — Вот уж не думал, что вы настолько часто используете воздействие по жизни.

Эти легкие, почти незаметные призраки носились в воздухе, совсем как обычный квартирный сквозняк. Не позволяя расслабиться. Они бились на грани сознания, звенели, раз за разом нарушая внутреннее спокойствие.

— Далеко не все в этой жизни можно передать или описать словами, — Кира вернулась на кухню за пиджаком, взяла свою сумочку с тумбочки и открыла дверь. — Наша сила в том, что мы можем различить и передавать сотни оттенков. Я могу не сказать тебе ни слова, но, — она коснулась его руки, бросив короткое, но очень сильное воздействие. Легкую и светлую грусть, — ты можешь почувствовать то, что чувствую я.

Влад дернулся, будто тело током прошило.

— Не надо, пожалуйста. Это больно. Я знаю, что вы нас «слепыми» называете. Просто не надо так делать, — и черт его знает, что сильнее покоробило: воздействие, или прикосновение руки.

— Хорошо, — Кира отвернулась и, вызвала лифт, сама себя обозвав идиоткой. Почему она все время забывает, что Влад по факту не чувствует ничего? — Тебя подбросить куда-нибудь?

— Я оставил машину в паре кварталов отсюда, — Влад старался не смотреть в ее сторону. Вот только ее присутствие ощущалось слишком отчетливо. — Почему именно «червы»? Почему не «бубны»? Или вакансии на тот момент не было?

— Может, до машины тебя подбросить? — раздражение внутри плеснуло и погасло. — Потому, что когда это случилось… как «бубна» я была гораздо слабее. А сейчас… Это не правильно. Равновесие между «мастями» нарушено. А это значит, что система будет стремиться к равновесию. И уничтожит либо кого-то из нас, либо у «черных» тоже появятся Джокеры. При первом варианте самой логичной целью буду я. «Черва» — не моя истинная масть, а у «бубновых» уже есть Король. Если не станет меня, то равновесие восстановится без лишних жертв, — лифт наконец дополз до их этажа и открыл створки. Кира зашла внутрь и встала к стене, давая Владу возможность пройти.

— Понятно, извини, не хотел задеть. — Влад просочился в кабину и нажал кнопку первого этажа. — До машины подбросить? Нет, наверное, лучше не надо. Это не самая хорошая идея сейчас. Не будем светить тем, что мы знакомы, перед моей конторой.

Почему так медленно ползет этот чертов лифт? Почему так тянется время? Почему так уютно стоять рядом с ней?

— Да уж… — хмыкнула Кира. — У меня с твоей… конторой очень интересные отношения. Тогда, может, до метро?

— Мы еще не расстались, а ты уже соскучилась? — выгнул бровь Влад. — Ну, если ты настаиваешь, то давай до метро. Побуду немного пешеходом, вынужденным перемещаться в подземке.

Едва только дверь лифта открылась, он проскользнул мимо Киры, и только на улице немного перевел дыхание.

Кира молча вышла вслед за ним, также молча устроилась за рулем, подождала, пока Влад сядет рядом и тронула машину с места. Молча. Ей нечего было ответить на его реплику. Потому как бьющееся где-то под сердцем странное ощущение не опишешь словами, а эмоции ему не передашь. Непонятные ощущения, странные. Страшные. Словно в предчувствии разрушительного шторма.

До метро не так далеко. Она довезет его, высадит и постарается забыть обо всех своих ощущениях.

С минуту Ястребов просто бездумно смотрел в окно, на убегающую прочь полузнакомую улицу, на прохожих. И ведь никто из них не знает, что в машине сидит та, кто способна уничтожить целый город…

— Давит… — озвучил он наконец непонятное ему самому ощущение. — Просто давит. Я думал это потому что… не важно. Чувствуешь?..

Кира, не ответив, подъехала к метро, остановилась и вдруг вскрикнула, почти застонала, когда чудовищная, липко-черная, удушающая ненависть ко всему живому накрыла ее с головой. Собственные эмоции смялись как под диким давлением, свернулись в клубок, подавленные. Перед глазами встали окровавленные лица, а внутри разливалась эйфория от почти божественной власти. Убить. Убить их всех! Этих никчемных и жалких людишек. Кира дернулась, откидываясь назад. Пытаясь вытолкнуть из себя эту мерзость. «Пики». Это «пики»… Нужно обезвредить… Кира с силой закусила губу, но даже не почувствовала боли. Мотнула головой, пытаясь воскресить в памяти смеющееся Димкино лицо. Но оно размывалось, искажалось, становилось безобразным. Чудовищное по своей силе воздействие словно проходило сквозь нее.

— Нет… — ей казалось, что она кричит. Но губы не издали ни звука. — НЕТ!!

Примерившийся, было, выйти Влад замер, а потом рванулся к Кире, отстегивая ремень безопасности, развернул ее к себе лицом, заглядывая в глаза. Никакого ответа. Реакции — ноль. Тряхнул пару раз, ощущая всем собой, как накатывает ужас, подкатывает к горлу тошнотой. Наверное, не будь он ищейкой — мучила бы совесть. Звонкая пощечина разорвала удушливую тишину салона. Это НЕ ее воздействие, не ее точно! Это чужое наваждение. Отвратительное, гадкое, совсем как болотная тина.

Пустота привычно раскрылась навстречу, поглощая, пожирая его, так же жадно как эмоции. Пустоте все равно. Это человек испытывает гадливость…

— Кира!.. Кира!.. — потемневший от напряжения взгляд в ответ. Она вообще соображает что-нибудь? Боже, как же противно ЭТОГО даже касаться…темное, липкое нечто, так не похожее на уже знакомое воздействие Червонной Королевы и ее брата. — Кира… все, я не выхожу, тебя оставлять одного нельзя…

Кира дернулась, резко выдохнула и отстранилась от него. Как в забытьи коснулась пылающей щеки и опустила руку. Подалась вперед, почти ложась на руль, глядя мгновенно покрасневшими глазами через лобовое стекло.

— Где… Ну где ты? — внутри все еще копошилось черное, страшное, но теперь она могла это игнорировать. Да где источник?!

Сбоку мелькнула чья-то тень, застыла, странно, ломано дернулась, и Кира стремительно обернулась. Девчушка лет двенадцати стояла рядом с машиной и стремительно пустеющими глазами смотрела прямо на нее. Попала под воздействие… Мгновение, и она с яростным, безумным воплем кинулась вперед, ударяя сжатыми в кулак пальцами в боковое стекло. Скорее инстинктивно, чем осознанно, Кира испугано отдернулась и бросила в нее нейтрализующее воздействие, и девочка, замерев на миг, как марионетка с обрезанными нитями, развернулась и, пошатываясь, побрела куда-то в сторону.

— Уезжай немедленно. Эту вспышку уже засекли, еще минута и все. Здесь же камер слежения как грязи! Вычислят в момент, — бросил Влад. Взгляд метался по растяжкам и баннерам возле метро, скользнул по крыльцу какого-то банка: эти точно снимут все. Господи, ну почему не грязь? Ну почему номера не заляпаны?

Кира потянулась к ручке дверцы.

— Садись на мое место и уезжай. Сейчас же, — воздействие не прекратилось. Отнюдь не прекратилось.

— Нет, Кира, лезь назад, твори что хочешь, а я… — ну, в конце концов, с мамой ЭТО провернуть удавалось. Можно попробовать и теперь. — Меня брательник твой и так не жалует. Не хочу, чтобы меня вселенским злом считали.

— Ты слишком много говоришь, — холодно, мертво произнесла Кира, поворачиваясь к нему. Нет, уже не Кира. Королева. — Еще секунда и оно накроет всю площадь и бойня в «Андеграунде» покажется детской шалостью. Нужно нейтрализовать и найти источник, пока не поздно, — она открыла дверцу и вышла из машины. Прикрыла глаза, абстрагируясь от воющей внутри ненависти, и замерла.

— Хорошо, — Влад выбрался из машины, яростно, с силой хлопнул дверкой со своей стороны, а потом, пнув ни в чем не повинное авто, подошел к девушке. — Делай свое черное дело, я тут покараулю…

На оживленном пятачке одной из центральных московских улиц стояли двое. Она — отвернувшись и спрятав лицо за длинными светлыми прядями волос, он — виновато уткнувшись лицом в ее шею. И казалось, что она — в холодной ярости, а он попросту не знает, как вымолить прощение. Ладонь на тонкой талии под пиджаком, сосредоточенность, которую со стороны и не заметишь. Плохо. Совсем плохо.

Кира выдохнула, позволив себе чуть расслабиться. Но только на секунду. А потом сосредоточилась и навстречу ненависти рванулась волна спокойствия, тепла, почти нежности. Максимум, наивысшая, почти чудовищная концентрация. Все, на что она способна. Только бы выжечь эту ярость и ненависть, накрывающие площадь, как цунами. Наверное, если бы это можно было увидеть, это было бы похоже на две волны, идущие друг на друга. Ближе и ближе… Столкнулись, застыли на миг… Кира почти вскрикнула, кусая побелевшие от напряжения губы. Слишком много, слишком сильно… Может, поэтому, когда вдруг исчезло «черное» воздействие, она слабо застонала и еле успела схватиться за Влада чтобы не свалиться на землю, потому что от слабости вдруг задрожали ноги.

— Все… Все хорошо, Кира… — Влад подхватил ее, обнял за талию, прижимая к себе, и погладил по волосам. Вот такое вот примирение. Прощен. Счастлив. А всем прочим… А пошли все прочие лесом и полем. Может здесь любовь? — Все, давай, садись, я поведу…

Он открыл заднюю дверь и замер, не размыкая объятий. Сколько же этой дряни он сожрал?.. Зато воздействие Киры — запредельное, мощное, со стороны покажется выбрыком шальной Десятки.

— Только скажи куда ехать…

— Нет, — тихо, уткнувшись ему в плечо, произнесла Кира. — Нужно проверить. Влад… пожалуйста… Я знаю, где он был. Там, за киоском с мороженным. Мне нужно туда.

— Пару шагов сама сделать можешь? Ну, вырваться, толкнуть меня хоть легонько?.. — он щекой потерся о ее волосы, будто в приступе неконтролируемой нежности.

— Разыгрываем «сладкую парочку»? — силы на смешок еще остались. Значит, и на все остальное хватит тоже. Кира выдохнула, собираясь, а потом оттолкнула Влада в сторону и ринулась в сторону, презрительно цокая каблучками. Прошла мимо ларька, свернула в арку въезда во двор и остановилась, роясь в сумочке и тяжело дыша. Не самая лучшая постановка, но времени на другую просто нет. Хорошо хоть, что камер поблизости не наблюдается.

Кира выдохнул, беря под контроль нервы и подрагивающие пальцы, и вышла из своего укрытия. Стараясь особо не шуметь, добралась до ларька и присела перед лежащим за ним человеком, матеря себя за слишком короткую юбку.

Влад чертыхнулся вполне натурально. Хлопнул дверью, выдрал из замка ключ, чирикнул сигнализацией уже на бегу. Сумасшедшая! Просто чокнутая! Все «червы» такие? Наверное, это у них семейное.

Еще злее он выругался, когда налетел на Киру за ларьком.

— Гениально… Труп?

— Да, — она поднялась, не глядя на него. — Выгорел. Но… Ладно, это потом. Как возвращаться будем, гениальный режиссер? — устало спросила Кира. Второе дыхание закончилось, и ей казалось, что она сейчас вот-вот свалится.

Влад подхватил ее под руку и утянул назад в арку. Нечего светиться рядом со свеженьким новопреставленным. Хватит с них подозрительных ситуаций. Особенно теперь.

— Я тебя догнал. Ты в порыве чувств съездила мне маникюром по фэйсу, ну или сумочкой, отпечаток логотипа «Прада» на моей божественной скуле будет смотреться не менее восхитительно, чем след от твоей помады, все в лучшем виде. Заметь, я тебе не предлагаю бурную сцену примирения. — Он поддерживал девушку, не позволяя ей прислоняться к грязной стене.

— Так же, как ты мне? — Кира прикрыла рукой все еще горящую скулу. Странно, и почему она стала чувствовать ее только сейчас. — Я просто убью тебя, если след останется. Ладно, к черту все… По морде я тебе здесь должна дать или у машины?

— Я даже не буду сопротивляться. — Влад обозначил улыбку одними уголками губ. — Готова сопротивляться и орать на меня, предателя и мерзавца?

— Ты за кого меня принимаешь? — Кира почти возмутилась. — Я не из тех, кто закатывает подобные сцены. Думаю, хватит один раз вмазать по твоей «божественной скуле», — кинула на него смеющийся, вызывающий взгляд, ловко вывернулась из его рук и также стремительно, как шла сюда, направилась к машине, поджав губы и покачивая бедрами. Подошла, дернула дверцу, еще раз. Сигнализация ожидаемо заверещала, и Кира, изобразив на лице досаду, стукнула кулачком по ни в чем не повинной жестяной крыше.

Влад смотрел, как она идет к машине, раздраженная, порывистая, кажется, эта злость прет во все стороны, задевая всех и вся. Из категории «не стой у меня на пути». Она совсем не похожа на Дашку. И все в ней слишком. Яркости. Силы. Проницательности. Самостоятельности. Понятно, почему к Высшим картам так тянутся. Почему их настолько сильно хотят, даже зная, что конец неминуем.

Он откровенно наслаждался ее походкой, ее уверенностью. Ею. Целиком. Да, с ней действительно интересно играть.

Он нагнал ее уже возле машины, сжал локоть, разворачивая к себе лицом.

— Чего ты психуешь?.. — и холодная ярость на лице. Ну, или то, что он считал холодной яростью.

Она ударила сразу. Не раздумывая и не жалея ничуть. Звонкий звук пощечины словно заметался между ними.

— Не трогай меня! — почти бросила Кира и попыталась освободиться из его захвата. — Просто оставь меня в покое и никогда больше мне на глаза не попадайся, — хотелось, почему-то хотелось закатить ему настоящую истерику. — Возвращайся к ней и с ней живи. А про меня забудь.

Идиома «искры посыпались из глаз» неожиданно оказалась вполне себе буквальной. Вряд ли эти искры заметил кто-нибудь кроме него. Когда перед глазами перестали плавать алые мошки, Влад обеими руками сжал ее плечи и, ломая сопротивление, впился поцелуем в ее губы, зло, почти больно, точно утверждая: никогда.

Кира дернулась, выгнулась, словно пытаясь отстраниться, вывернуться из его рук. Сумочка больно ударила с бок, и она тихо застонала. Сжала в ответ его плечи, впиваясь ногтями. А потом выдохнула, закрыла глаза и подалась вперед, обнимая, отвечая с почти яростью. Словно говоря: не отпущу. Мой.

Под зажмуренными веками Влада полыхнуло, а по телу растекся предательский жар. Опешивший на миг, он глухо застонал в поцелуй, и в следующий момент обнимал девушку, жадно лаская чувственные губы. «Карта»… Королева… Джокер… враг… безумная ситуация. Но как же хорошо!.. Как восхитительно!..

Она раскрылась сразу и внезапно даже для себя самой. Словно стерла из своей реальности этот город и эту площадь. Только он, Влад, был реален. И под его губами рухнули все ее запоры и замки, открывая ее, почти обнажая. Все эмоции, все страсти и слабости… Она позволила ему увидеть, почувствовать все.

А Влад… он просто провалился, ухнул в сумасшедшую круговерть ее чувств. Слишком непохожих на эмоции брата. Слишком непохожих на следы воздействий. Наполненных сотнями оттенков, полутонов и красок, спонтанные, яркие, сочные, полные. Неуловимо изменился привкус поцелуя, став горьковато-соленым, совсем как… слезы.

Губы Киры оторвались от его губ лишь на миллиметр. Скользнули по контуру и застыли на красном отпечатке на скуле. Сердце бешено стучало, дыхание срывалось, а тело… Дрожало и словно таяло. От чего? Она и сама не знал… Он — иммунный, он пуст. «Черная дыра», поглощающая все без остатка. Но она чувствовала, как быстро и сильно бьется его сердце.

Эмоции… это эмоции… его, Влада, собственные, колотятся в горле, прорываясь в мир судорожными вздохами. Он хотел бы закричать, но вместо этого шепнул дрожащим жалким голосом:

— Это просто какое-то безумие, да? — его губы касались уголка ее губ. — Но я не против повторить.

Она только рассмеялась. Неуверенно, почти испуганно.

— Я не целуюсь с парнями в первый день знакомства, — но вопреки собственным словам, снова коснулась его губ. Словно желая узнать, что будет. Вспыхнет ли он также снова…

— Я… как бы тоже не целуюсь… тем более с Червонными Королевами… обычно… — ЭТО уже не тлело, полыхало внутри, почти причиняя боль, до подавленного крика, до алых сполохов перед глазами.

Кира дернулась. Отстранилась медленно, пряча глаза.

— Нам пора уходить. Все, что можно, мы уже сделали. Спасибо… за помощь.

— Извини, — Влад осторожно отпустил ее. Шагнул назад, а потом, вынув из кармана ключи от машины, открыл перед нею дверь.

— Я… лучше на такси, — Киру трясло, но она изо всех сил пыталась совладать с собой. — Отгони машину, пожалуйста, а я завтра заберу.

— Значит, я тебя довезу. Садись, — он кивнул на место пассажира, а потом, подхватив ее на руки, сам обошел хищницу «Ауди-Спайдер» и осторожно поставил на землю. — Главное, скажи куда тебя довезти.

— Это было не обязательно, — Кира немного покраснела. Мужчины и до Влада носили ее на руках, но почему-то именно его, такой простой и одновременно сложный поступок смутил. И юбка эта еще, задравшаяся уже совсем до неприличия… — Но спасибо за предложение. Я живу недалеко от «Пассажа»

Она простым и одновременно четким жестом одернула свою мини, поправила пиджак и устроилась в салоне машины, чувствуя себя… странно.

Ястребов только усмехнулся. И усмешка его казалась удивительно естественной и… неожиданно эмоциональной.

— Может, мне просто приятно?.. — он обошел машину и сел за руль. Непривычная панель управления. От его старенькой «Тойоты» довольно сильно отличается. Неловкость хотелось как-то сгладить. — Видела бы ты, с какой завистью на меня смотрели… У тебя красивые ноги.

— Спасибо, — она прикрыла глаза и устало откинула голову. — Главное, чтобы нас ни в чем не заподозрили. Надеюсь, мы играли… естественно.

— Куда уж естественнее… играть, — двигатель под капотом взревел, и Влад довольно лихо сорвался с места, стараясь не особо светиться перед многочисленными камерами видеонаблюдения. Банк и салон элитных швейцарских часов, чтоб им. Наблюдай — не хочу.

— Потрепало?

— Слишком много силы. Воздействие было чудовищным. Настолько, что мне даже не сразу удалось с ним справиться. Но даже не это главное, — она с трудом подняла ресницы и повернулась к Владу, окидывая его внимательным взглядом. Не королевским. Женским. Оценивающим. — Тот труп был человеком. А воздействие — на уровне Высших «пикей». Он был обыкновенным человеком, понимаешь? Словно у него вдруг открылись способности, а он не смог с ними справиться. И выгорел.

— Но это даже чисто теоретически невозможно, — медленно проговорил Влад, не отвлекаясь от дороги. Он уверенно лавировал в потоке машин, стараясь как можно скорее и незаметнее выбраться к развязке. — Без инициации. И насколько мне известно, невозможна передача способностей и сил от «карты» к простому человеку.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — Кира открыла сумочку, достала упаковку влажных салфеток. — Но я знаю, что видела. Этот тип был человеком. И именно он создал это воздействие, — девушка вытерла руки и раздраженно смяла использованную салфетку. — Я не понимаю, что произошло. Жаль, что мы не успели как следует осмотреть его. И жаль, что тебя отстранили. Этому… трупу должны сделать вскрытие. Мне хотелось бы узнать его результаты. Ладно… — она выдохнула, заставляя себя расслабиться. — Этим я сама займусь. Но это не разборки между «мастями». Если конечно, «черные» разом не сошли с ума. Мы не питаем друг к другу теплых чувств, но слишком хорошо понимаем, что нас слишком мало. И если мы начнем учинять разборки между собой… — Кира замерла от пришедшей в голову идеи. — Может… Может кому-то хочется как раз спровоцировать войну между нами. Но тогда… — она невольно вздрогнула, — на «черных» тоже должны напасть. Кто-нибудь типа нашего трупа, только теперь уже «красной» масти.

— Есть у меня один знакомый… если нашего мертвого друга уже нашли мои коллеги, его точно отправят в спец-анатомку, и я вечером могу к нему подъехать и по-дружески обсудить последние проблемы нашего доблестного департамента… — Влад вывернул на МКАД и бросил взгляд на собеседницу. — Хочешь пересечься с «черными»? Мне казалось что все «карты» держатся вместе.

— Мы слишком разные. Но я бы хотела встретиться с «Пиками». С Пиковым Королем, — странная, почти нежная улыбка скользнула по ее губам и исчезла. — Восстановлюсь только… И… я была бы тебе благодарна, если бы тебе удалось достать отчет. Мне почему-то кажется это важным.

Глубоко внутри неприятно царапнуло.

— Будет, Вам, миледи, отчет. Единственно — не уверен, что тебе захочется видеть меня часа в три ночи и не совсем… Ладно, не суть, — промчавшись несколько километров по кольцевой, он свернул и еще некоторое время плутал улочками, пробираясь к центру.

— Ты прав. В три часа ночи я обычно сплю. Так что, если ты не против, я бы предпочла ознакомиться с отчетом все-таки завтра. Будет о чем говорить с Ильей. Сверни вон там, пожалуйста.

Влад послушно свернул на повороте, заехал в уютный чистый двор, и припарковался у высотного одноподъездного дома. Заглушил двигатель и усмехнулся.

— А вы, ваше величество, буржуй… На кофе, так и быть, напрошусь как-нибудь потом.

— Я свои деньги честно зарабатываю, — Кира поджала губы, облив его холодным взглядом. — Спасибо, что довез, — потянулась к ручке дверцы.

— Извини, у меня чувство юмора отсутствует как таковое. Я только предполагаю, что может быть смешным, а что нет. — Влад вышел из машины и на секунду прикрыл глаза, глубоко вдыхая по-осеннему прохладный воздух. Что хорошо в среде себе подобных — не проходит с обычными эмоциональными людьми. Все-таки правы те, кто называет ищеек ущербными.

— Так это ты пытался пошутить? — Кира вышла следом, захлопнула дверь, включила сигнализацию. — Твоя шутка не удалась, — голос был все еще ледяным, но взгляд значительно потеплел. — Но ты не прав. У тебя есть чувство юмора. Иначе что тогда ты демонстрировал мне на площади?

— Без малейшего понятия, — Влад повел плечом и, сунув руки в карманы куртки, бросил на нее долгий взгляд. Не оценивающий, не полубезумный от странной бури чувств. Немного отрешенный взгляд. Почти безразличный. — Думаю, еще один поцелуй по определению будет лишним.

— Здесь не перед кем играть, — Кира пожала плечами, запрещая себе даже думать о том, почему ее тело отозвалось волной тепла на его слова. У нее просто давно никого не было, а чертовы «червы» дали о себе знать и как всегда не вовремя.

— Немного жаль, не находишь?.. — он улыбнулся одними уголками губ и направился к выходу из двора. — До завтра, утром привезу тебе отчет…

— Ты не способен испытывать сожаление, — почти бросила ему в спину Кира. Вспомнила что-то, почти зло рассмеялась… — И в какую квартиру ты собрался отчет нести?

Влад остановился, Будто наткнулся на невидимую стену. Медленно обернулся к ней и, глядя прямо в глаза, абсолютно спокойно ответил:

— А кто мне помешает обойти ВЕСЬ твой подъезд? Позвонить в каждую дверь и посветить «корочкой»? Пока не найду тебя? И мне будет совершенно все равно, каким утренним занятиям я помешаю. — Он не отводил взгляда от ее пасмурно-серых глаз. — Я не испытываю сожаления, это верно. Но я не говорил, что мне не было приятно то, что произошло. Мне понравилось целовать тебя, Кира.

Ее ответная улыбка была… чувственной. И немного злой.

— Правда до самого конца? — тряхнула волосами, рассыпая их по плечам. — Я не хочу, чтобы соседи потом устроили мне веселую жизнь, поэтому будь добр, не тревожь людей. Двадцатый этаж, дверь справа от лифта. Увидимся, — Кира улыбнулась почти вызывающе и, развернувшись, направилась к подъезду, плавно покачивая бедрами и спиной чувствуя его взгляд.

— Черт знает что! — только врожденная аккуратность спасли ее сумочку от участи быть закинутой в ближайший угол. И роскошные, любимые туфельки на каблуках встали на свое место как обычно. Но вот изящные золотые часики легли на туалетный столик уже с раздраженным стуком. А затейливая заколка была вообще брошена куда-то в ящик. Ничем не сдерживаемые волосы свободной волной легли на плечи, спустились до талии, и Кира с тихим стоном вплела в них пальцы, массируя голову. — Черт знает что… — выдохнула уже без раздражения, просто устало. День был слишком… длинным. Перед глазами встало лицо этой «ищейки», Влада, и раздражение мгновенно вернулось снова. Нет, так дело не пойдет. Нужно расслабиться.

…Ванна наполнилась быстро. Кира только улыбнулась, касаясь кончиками пальцев мягкой, воздушной шапки пены. Да, то, что нужно. Продолжая улыбаться, она разделась, отправив одежду в машинку, и погрузилась в горячую воду. Блаженно выдохнула и закрыла глаза, откинув голову на бортик. Какое-то время просто лежала, ни о чем не думая, но потом мысли потихоньку начали просачиваться в голову. И уже через пару минут она сама не заметила, как начала вспоминать прошедший день. Димка, Севка. Влад. Да, Влад… Тело снова отозвалось волной тепла, стоило только представить себе его голубые глаза. Странно… Он ведь по сути еще слишком молод, они с Севой близнецы. Но он кажется гораздо старше и серьезней. Это из-за того, что он — «ищейка»? Один только холодный рассудок и ни капли эмоций. Хотя… то, что произошло на площади, вряд ли можно было объяснить отсутствием эмоций. Они там были. И не только с ее стороны. Кира только досадливо вздохнула, когда в памяти словно всплыл их поцелуй. Слишком странный даже для нее.

О, да… Она себя не понимала. Влад — «ищейка», он пуст, «черная дыра», так почему она так реагирует на его слова, на одно его присутствие? Видимо, у нее действительно слишком давно никого не было. Внутри, словно соглашаясь, дрогнули ярко-красные нити. «Масть». Проклятые «червы». Большая половина женского населения планеты убила бы за то, чтобы поменяться с ней местами. Управлять чужими эмоциями, влюблять, кружить головы, заставлять себя хотеть, всегда быть объектом внимания и желания. Вот только она бы с удовольствием отдала все это за то, чтобы быть просто любимой, по-настоящему любимой. Чтобы любили ее, именно ее не потому, что она — Червонная Королева и «масть» притягивает к ней мужчин, а потому что она — это она. Она ведь не монстр, и не чудовище. Она всего лишь ранимая женщина, у которой хорошая, почти идеальная маска. Вот только сегодня она дала основательную трещину.

Внутри шевельнулось недовольство и тут же погасло: вода всегда действовала на нее, как хорошее успокоительное. Она чуть не потеряла над собой контроль. Но даже не это страшно. А то, что она на какую-то долгую секунду снова начала надеяться на настоящие чувства. И вот это было по-настоящему глупо. И потому теперь так больно…

Телефонный звонок вызвал у нее только досадливую улыбку. К черту всех… Позвонят и перестанут. Надо только потерпеть. Звонок смолк только через минуту. А спустя еще парочку раздался снова. В дверь. Кира только выругалась и осторожно, чтобы не поскользнуться, выбралась из ванны. Накинула на себя махровый банный халат и прошла к двери. Заглянула в глазок, нахмурилась, колеблясь, а потом все-таки открыла дверь.

— Ты мог предупредить о том, что приедешь.

— Я звонил, — Алексей Клейменов, полковник Особенного следственного отдела вошел в квартиру и закрыл за собой дверь.

— За пять минут до прихода? — Кира вскинула бровь. — Ты вытащил меня из ванны. И я не рада тебя видеть.

— Мне жаль, — окинув ее долгим взглядом, он облизнул пересохшие губы.

— Хоть не ври, — девушка вздохнула, чуть расслабляясь. — Что-нибудь выпьешь?

— Нет, — Алексей качнул головой. — Ты одна?

— А с кем мне быть?

— Не знаю, — он пожал плечами почти… безразлично. — Может, с тем типом, с которым ты на площади у метро целовалась?

Сохранить невозмутимость Кире удалось с трудом. Хотя она могла бы предположить, что рано или поздно Клейменов запись увидит. Но мысли были заняты другим. Значит, сама виновата.

— Это тебя не касается, — отрезала девушка, поворачиваясь к нему спиной. — Сцены ревности в твоем исполнении смотрятся смешно.

— О, нет, дорогая… — Алексей шагнул вслед за ней тягуче, плавно. Как большой и сильный хищник. Развернул к себе лицом, стиснул локти, заглядывая в глаза. — Ты во всем ошибаешься. Но ты права. Ревновать тебя — смешно, — улыбнулся почти страшно, а потом приник к губам. Кира дернулась, пытаясь высвободиться, но руки мужчины только соскользнули с его плеч и с силой сжали ее талию.

— Отпусти! — с яростью выдохнула она, как только он закончил поцелуй. Но Клейменов бархатно рассмеялся и зарылся лицом в ее шею, оставляя на коже болезненный след поцелуя. Кира вскрикнула и обмякла в его руках. Он слишком возбужден и слишком зол. Он ее просто не услышит. Сопротивляться — только спровоцировать его на еще большую грубость.

— Алеша… — последняя попытка. Голос — мягче, тело — покорней. — Пожалуйста, не сегодня. Я не хочу боли.

Клейменов замер, крепко обнимая ее. Выдохнул, вдохнул глубоко, обжигая дыханием плечо девушки.

— Я не могу тебя отпустить, — глухо произнес, принимаясь ласкать губами ее шею и ключицу. — Не могу, слышишь?

— Я прошу — не сегодня. Ты зол, ты ревнуешь, ты не держишь себя в руках.

— Я не знаю, что такое злость и ревность. Я — «ищейка».

Выдох Киры был почти обреченным. Она физически не справится со взрослым, сильным мужчиной. Ее воздействия здесь бессильны, да и не поймет он их. Кричать? Смешно. Но быть изнасилованной… Кира невольно содрогнулась и сделала еще одну попытку отвлечь полковника.

— Алеша, послушай меня. Все не так, как тебе кажется. Это была постановка от начала до самого конца. Там было воздействие, очень сильное, и ты это знаешь. Я его обезвредила, но если бы мы просто сели и уехали, ты бы сегодня сюда не трахать меня пришел, а с бригадой и наручниками. Мы разыграли сцену, чтобы отвести от себя подозрения. Он — такая же «ищейка», как и ты. Ты ведь знаешь это, знаешь, что он ничего не чувствует.

— Да, я тоже «ищейка». Когда-то был. Пока не встретил тебя. Я полон тобой. И я знаю, что пустота внутри тебя не остановит. А мне не нужны соперники.

— Алеша, нет! — воспользовавшись тем, что его объятия немного ослабли, Кира вывернулась из его рук и отошла. — Если ты дотронешься до меня, то, клянусь, эта встреча будет последней! Даже ты не можешь удерживать меня вечно!

— Хорошо, — после почти минутного молчания выдохнул Алексей. Кажется, на то, чтобы взять себя в руки ему понадобилось гигантское усилие воли. — Тогда я хочу знать, что там произошло. И сделай мне кофе.

Кира облегченно выдохнула, даже слабо улыбнулась. Кажется, угроза миновала. Но ему надо время остыть.

— Проходи на кухню, я сейчас, — проскользнула в ванную, приняла быстрый душ и к полковнику вернулась уже другой. Собранной, чуть прохладной. Правда, влажные волосы, которые она не стала закалывать, немного портили образ.

— Опять ты куришь эту гадость, — появившись на кухне, она помахала рукой, разгоняя тяжелый табачный дым, и принялась колдовать над туркой. — Тебе просто кофе или для работы?

— Ночь на дворе, — Алексей, последние десять минут сидевший за столом почти не моргая, усталым жестом помассировал переносицу. — Когда-нибудь меня посадят за пособничество «картам».

— Ты всегда можешь сказать, что был под влиянием.

— Думаешь, в это кто-нибудь поверит? — хмыкнул полковник, докуривая сигарету и отправляя ее в пепельницу.

— В сказки об «абсолютном иммунитете» в твоем департаменте верят только стажеры. И то — первые два месяца, — Кира кинула на него взгляд из-за плеча.

Смех Клейменова был хриплым и напряженным. Кира сводила его с ума своей близостью и недоступностью. О, он ненавидел ее всем сердцем. Вот только заставить себя отпустить ее, уничтожить — не мог. Она была его чувствами. Ущербными, неконтролируемыми, но чувствами. Единственными, что есть в его жизни.

— Твой кофе, — она поставил перед ним чашечку ароматным напитком, а сама устроилась напротив. — Что ты знаешь о том, что произошло на площади?

— Был зафиксирован сильный всплеск. Туда отправилась группа, но обнаружила только труп человека. Кира, я далек от мысли, что это вы убили его. Значит, попали в круг подозреваемых.

— Как и все, кто был тогда на площади. Но его не убили, — Кира покусала губы, раздумывая, стоит ли посвящать полковника в ее открытие и вообще во всю эту историю. Нет, пожалуй, это она пока оставит при себе.

— Как ты встретилась с Ястребовым?

— Его брат стал «картой», — она пожала плечами как можно безразличнее. — Так получилось.

— Я не смогу тебе помочь, если ты будешь молчать.

— А кто сказал, что мне нужна помощь?

— ОН тебе точно не поможет. Его брата разыскивают потому, что именно его следы пребывания обнаружены в «Андеграунде». Сам Влад отстранен от расследования из-за конфликта интересов. И как думаешь, кого я найду, если отправлю бригаду к твоему ненаглядному братцу?

Только железный самоконтроль позволил Кире остаться внешне невозмутимой. Но внутри словно разрывали страх за Димку и ярость.

— И… почему же ты все еще не сделал этого? — голос почти сорвался в конце, но ей чудом удалось совладать с ним.

— Дурак потому что, — усмешка Алексея была… горькой. — Все еще надеюсь, что ты думаешь обо мне не только тогда, когда у тебя начинаются неприятности или тебе что-то нужно.

Улыбка Киры была почти чарующей. Мягкой, беззащитной. А поцелуй, с которым она прижалась к его губам — благодарным, даже нежным.

— Я думаю о тебе, — ложь, но ЕМУ она нужна. — И я благодарна тебе.

— Лгунья, — еле слышно произнес он, обнимая ее и пряча лицо в волосах. Вдохнул чистый аромат ее кожи с легкой ноткой жасминового геля для душа и отстранился. — Когда-нибудь я просто убью тебя, моя королева, — губы скривила почти злая усмешка. — Не провожай меня, — поцеловал больно, зло и вышел из кухни, свернув по дороге полой пиджака стоящую на краю пустую чашечку. Ударившись о кафельный пол, та разлетелась в дребезги, а спустя несколько секунд в прихожей стукнула входная дверь, и квартира погрузилась в тишину.

♦♦♦♦♦♦♦♦

Что-то не так. Просто не так. Об этом кричало, нет, вопило все вокруг. Притихшие дворовые псы, игнорирующие почти целую булку хлеба, голуби, вороны и прочие воробьи. Отсутствующие в этот, еще не совсем поздний час бабки на скамейках у подъездов.

Все не так. Исключительно и абсолютно.

Это ощущение покалывало кончики пальцев, вздыбливало волоски на коже под одеждой, на затылке, разливалось изнутри желчной горечью, точно сигналя: опасность! Уходи! Беги!

Влад свернул в детский сад, к самому дальнему неприметному павильону под деревьями. В любой другой день он шуганул бы отсюда с полдюжины подростков, а то и парочку наркоманов. Но и здесь не было никого. Он присел на скамью, подумал и не стал доставать сигареты. Огонек привлечет ненужное внимание. Но до чего же хочется курить!

Почему любая человеческая слабость для ищейки превращается в насущную потребность? Кофе, сигареты… механический секс.

Влад раскрылся, позволяя внутренней пустоте впитывать все, что происходит вовне. Только вот впитывать было нечего. Пустота. Ни единого всплеска эмоций. Даже обычный остаточный фон мелких, незначительных воздействий отсутствует. Точно выпитый до капельки. И не успел восстановиться. А значит…

Здесь вокруг полным-полно его коллег. Облава. Кого-то загоняют. И сомневаться в том, кто же является целью этого беспрецедентного беспредела, не приходилось. В этом районе есть только два человека, которых могут ждать с ТАКОЙ делегацией встречающих. И один из двоих сейчас далеко от места событий, зато другой — в самом что ни есть эпицентре.

Он растянул губы в подобии улыбки.

Нужно тренироваться в проявлении эмоций, иначе так и разучиться имитировать человечность можно. Ну и пусть ЭТОЙ улыбки не увидит никто. Ему важно знать, что он умеет улыбаться.

Наверное, нужно проявить любопытство: его ждут в квартире, или готовятся взять на подходе? Неужели руководство настолько наивно, что считает, будто он не почувствует расставленной ловушки? Или ловят не его, а Севку? Хотя… не все ли равно? Он «засветился» на площади. Он целовался с Червонной Королевой. Одного этого достаточно, чтобы попасть под расстрельную статью.

Влад достал из кармана телефон. Какое-то время смотрел на аппаратик, а потом, вытащив сим-карту, разломил ее пополам. Тяжелый металлический корпус лег на скамью рядом с ним. Ну все. Прощайте, очередное звание и служба. Здравствуй, пособник «карт», беглый преступник Ястребов Владислав.

Итак, домой он пока вернуться не может, подставлять кого-либо из приятелей — не станет. Остается только надеяться, что местонахождения его машины не вычислили. Плохо, что в багажнике сменная одежда — рабочая. Потрепанные джинсы, местами в прорехах, пара черных футболок из серии «не жалко». В ближайшем банкомате снять все деньги с карт и забыть о существовании банков на неопределенно долгий срок. И валить подальше.

Пустота вокруг пришла в движение. Всколыхнулась, раскрываясь еще шире, как огромная черная дыра, впитывая в себя жалкие крохи эмоций, просачивающихся из притихших домов.

И кто хуже? «Карты», усиливающие человеческие эмоции, или «ищейки», пожирающие чужие чувства и совершенно не имеющие своих? Кто из них настоящее зло?

Нужно уходить. Вот только куда? Бежать от своих же.

Ее образ перед мысленным взглядом всплыл как изощренное издевательство. Роскошная улыбка, плавно покачивающиеся бедра, вызывающий стук каблуков по асфальту. Настоящая королева, способная воцариться в мыслях и чувствах.

Нет. Только не это! Не вспоминать. Нельзя! Но пустота внутри уже дрогнула, едва только в памяти снова расцвел поцелуй. У нее, у Киры потрясающий вкус. Терпкий, с легкой ноткой горечи, как у восхитительного кофе, за который не жаль продать душу. Кира…

Влад тряхнул головой, решительно поднялся с места и неспешно побрел к выходу с территории садика. Снова прислушался, стараясь выбросить из головы воспоминание: бывшие коллеги могут отследить. Не выходило. Пустота побитой собакой забилась в самые дальние уголки его души, свернулась тугим клубком. И со всех сторон…

Они почувствовали ЭТО тоже. Как дрогнул он, как спрятался внутри себя, как мгновением позже ИХ пустота, внутренний вакуум, накрыл его с головой, касаясь странно-обжигающих искорок. Ее злости. Ее разочарования. Ее внезапного тепла.

Расслабиться. Обязательно расслабиться. Ищейки не знают что такое паника. Ищейки не умеют бояться. Это — чувства и эмоции, присущие людям.

Он быстро шел, продираясь сквозь кусты, песочницы и турники, пару раз перепрыгивал раскрашенные под божьи коровки автомобильные шины.

Это не следаки. О нет… Это хуже. Это — группа захвата. Этих не логике учат и не тому, как распознать тип воздействия. Их учат причинять боль и ловить. Их учат тому, как поймать и не выпускать.

Кому бы ни была нужна эта травля, ясно одно: его рассчитывают взять. Так или иначе. И хорошо если так. Хорошо если не начнут расклеивать по углам портреты. Типа пособник «карт». А ведь еще утром его просто отстранили. Что произошло такого, из-за чего его пытаются взять и травят как дикого зверя?

Он с легкостью перемахнул через невысокий забор, вливаясь в темноту дворов. Он был далек от мысли, что от ЭТИХ уйти удастся легко. Знать бы, сколько кварталов они перекрыли, было бы проще. А так… шаг влево, шаг вправо — и рискуешь угодить прямо в лапки облаве.

На остановке стоять чревато. Быстро идти — опасно. Забиваться в угол — тоже. Слишком отчетливо давление. Слишком активно его пытаются отыскать. Пилить до метро через дворы пешком в это время суток — значит открыто нарываться на неприятности. Своего рода нарисовать мишень на спине и нести плакат «Я — потенциальная жертва. Обери меня до нитки, угрожая ножом». Хотелось остановиться посреди улицы и заорать: что вам всем от меня надо?!

Влад только сильнее стиснул зубы и рванул к арке выхода из двора. Там — оживленная дорога и поймать хотя бы попутку до метро проблемы не составит. Главное, чтобы попутка не оказалась машиной оперативников. Он только усмехнулся. Это, должно быть специфическое чувство юмора пробивается. Так и начинается паранойя. Когда в каждой машине чудится оперативник и ищейки за каждым углом. Ты сходишь с ума, Владик…

Полупустая маршрутка, пара нетрезвых мэнов на задних спаренных сидениях, три студентки, сонный водитель. Пустота внутри встрепенулась. Здесь есть эмоции. Здесь можно спрятаться.

Он сел на одиночное сидение, сунул руки в карманы и по самый нос зарылся в воротник куртки. За окном пробегали сонные кварталы. Расстояние между ним и загонщиками все увеличивалось, и это не могло не радовать.

…Старушку-«Тойоту» не нашли и на штраф-стоянку не перегнали. Влад сел за руль с некоей долей облегчения, точно подсознательно и здесь тоже ожидал засады. Но его никто не вел, ни когда он в центре снимал деньги в банкомате, ни когда парковался в паре кварталов от анатомки.

Приятель-анатом курил на улице, в кое-то веки уважив правила техники пожарной безопасности. Приветственно кивнув, благосклонно принял ароматные «Диабло», завел разговор «за жизнь». С ищейками разговаривать приятнее, чем с обычным его контингентом — покойниками. Странное, весьма специфическое чувство юмора работников тихой обители чем-то перекликалось с полным отсутствием такового у особистов, что порой давало совершенно удивительный результат, вроде почти-дружбы.

— Угу, я с твоим другом еще не закончил, — Армин, патологоанатом, с удовольствием затянулся сигаретой и выдохнул клуб табачного дыма. Ни один, даже самый забористый табак не способен был уничтожить неистребимый запах формалина, витающий вокруг. Наверное, только почти абсолютный пофигизм сотрудников Особого следственного, позволял им находиться рядом. — Но знаешь, я о таком никогда и не слышал. Парень обкололся по самые брови. Это наркота, Владик. Очень сильная. Эффект по меньшей мере странный. Он истощен, но с другой стороны, по некоторым признакам напоминает коллапс мозга. А вместе соединить это не получается…

Истощение и коллапс. И результаты окончательные только назавтра к вечеру. Извини, мил-друг, но раньше никак.

Влад вернулся к машине, и некоторое время просто сидел в салоне, глядя в пасмурное хмурое небо. А мог бы быть дома. Спокойно спать в собственной постели. Или действительно отправиться к Дашке… Вот только не хотелось. Просто не хотелось.

Около часа он колесил по ночному городу, пока не вырулил к уже знакомому подъезду. Наверное, кто-то другой посчитал бы это знаком свыше. Или может какой-то шуткой. Влад же просто перебрался на заднее сидение и, достав из-под переднего пакет с крохотной подушечкой и пледом, вытянулся, сквозь не самое чистое стекло глядя на темные окна дома. В одной из квартир на двадцатом этаже живет Червонная Королева. И кто бы сказал, почему так хочется снова ее поцеловать?..