В этот день на берегу моря было много стражи, рабов, зевак, что притащились за царем. Шумная, веселая толпа разбрелась по полю. Все обсуждали новое изобретение великого мастера, что создал топор, бурав, пилу, придумал молоток и клещи и еще множество всяческих невероятных конструкций.

— Ну, мастер Дедал, покажи свои крылья, — Минос мерзко улыбался.

— Показывай свое барахло, афинянин, — заревел стражник. — А то, как махну мечом. Это будет для тебя огорчительно.

— Мальчик, неси крылья, — распорядился Дедал.

Икар подбежал, подал крылья.

— Вот!

— Вот, — повторил Дедал. — Эти крылья, царь, являются…

— Не надо меня учить, мастер Дедал. Я хочу попробовать их в действии. Давай мне крылья, афинянин.

— Но…

— Что? Ты не хочешь дать мне опробовать твое изобретение? Ты что-то затеял, старый лживый афинянин? — Минос на глазах стал наливаться краской, голос его дрожал от гнева. — Надевай крылья. Ты сам опробуешь свое изобретение.

Голос Миноса уже ревел, раскатывался над морем. Толпа затихла, в страхе взирала на грозного царя. Дедал взволнованно стал напяливать крылья. Сердце заколотилось часто-часто.

Он и не мечтал о таком везении, царь сам отпускает его. Трясущиеся руки старика влезли в кожаные лямки, он уже собрался взлетать, когда раздался резкий голос:

— Обычно он заставлял летать сына.

— Это правда, старик?

— Не совсем. Икар не сын мне. Он мой помощник. Мальчик мечтал взлететь, я дал ему крылья.

— Снимай!

— Что? — растерялся Дедал.

— Крылья. Поди сюда…

— Икар, — услужливо подсказал стражник.

— Иди ко мне мальчик. Надень крылья.

Икар поспешно надел крылья. Движения его были отточенными, четкими, но юноша был взволнован. Его лицо раскраснелось, глаза сияли, как две звезды, светлые курчавые локоны растрепались. Минос не заметил этого волнения, посчитал, что оно вызвано его присутствием. Икар стоял перед ним раскинув руки-крылья в стороны.

— Ты можешь лететь, — сказал Минос властно. — Если ты расшибешься, скажи спасибо своему отцу…

— Я не отец ему, — поспешил поправить Дедал.

— …это он хотел сделать мне подлость, — закончил Минос, не обращая внимания на строго художника и его слова. — Лети, Икар.

Икар сделал шаг в сторону, приготовился к разбегу, но старческий голос остановил его:

— Мальчик, ты забыл кое-что.

Икар обернулся. Дедал подошел к нему, накинул на шею юноши грязную петлю.

— Вот так.

— Зачем ты это делаешь?

— Не могу рисковать.

— Ты пожалеешь об этом, отец.

Что-то сжалось внутри Дедала, хоть он и знал, что этот мальчик боготворит его, Икар никогда не называл его отцом. Дедал хотел сказать что-нибудь, но слов не было, он проглотил ком, что стоял в горле, сказал нетвердым, охрипшим вмиг голосом:

— Лети, мальчик.

Икар разбежался, оттолкнулся от земли, часто замахал крыльями, поднялся в воздух. Люди подняли головы вверх, следили за каждым движением маленького человека, который летел вверх, подобно птицам и богам. Икар поднимался все выше и выше, потом замер.

Веревка натянулась. Страж потянул ее на себя, хохотнул. Икар спустился чуть ниже, снова взмыл ввысь. Что-то блеснуло ослепительно ярко в руках юноши.

— Нет! — закричал Дедал, понявший свою ошибку. — Мальчик! Ика-а-а-ар!!!

Веревка натянулась чуть сильнее, затем ослабела и полетела вниз. Люди замерли еще не поняв, что произошло.

Несколько мгновений они смотрели в небо. Потом в землю ударила ослепительная молния — большой острый нож вошел в морской песок по самую рукоять. Вслед за ножом на землю упал и конец веревки. Что-то среднее между вздохом и стоном повисло над толпой. Люди снова смотрели в небо, на удаляющуюся фигурку. Вскоре она растворилась в нестерпимом блеске солнца. Больше никто и никогда не видел Икара.