Старший лейтенант Сергей Карташов не убегал. Он уходил. И не из Зоны отчуждения, а в нутро ее. Он шел туда, откуда накануне вечером решили бежать два сталкера. Причем если двое беглецов планировали срубить капусты, прежде чем сдернуть, Карташов имел твердое намерение предложить определенную сумму кому-то, кто согласится оказать некоторые услуги ему и его начальству.

Денег старлей намеревался не только предложить, но и заплатить. И начальство его кидать исполнителей тоже не намеревалось. Зачем, если речь о незначительной сумме, а вопрос, за который платят, достаточно серьезен?

На самом деле сумма была весьма и весьма значительной. Но для того, кто ее платил, она по всей вероятности большой ценности не представляла. Сергей прикинул, какими активами располагает генерал, если готов платить такие суммы бродягам, и крякнул. О том, какими суммами вертят те, кто выделил эти деньги Хворостину на подобную затею, было страшно даже подумать.

Была конечно вероятность того, что все эти подготовки операций по уничтожению сталкерни, инициатива не шибко умного генерала, но оставался аргумент, в пух и прах разметающий эту версию. Аргумент этот лежал застегнутый на молнию в неприметном отделении на дне лейтенантского рюкзака и имел вид пары пачек свежеотпечатанных банковских фантиков, которые, если верить государству, обеспечивались золотым запасом необъятной родины.

Нет, генерал не дурак. К дуракам такие бабки не плывут.

Впрочем, о деньгах Сергей старался не думать, иначе возникали ненужные соблазны. А схватить немного, или пусть даже много, денег и сбежать в планы Карташова не входило. Зачем цепляться за сомнительную сумму и ставить себя вне закона? Это же не американское кино. Это российская жизнь. А здесь другие законы жанра. Просто надо понять, с кем подружиться, под кого подстелиться и с кем поделиться. И если грамотно организовать эти три момента, то устроиться можно очень недурно.

И уж он-то сумеет правильно друзей выбрать. Тем более, что выбор зачастую очевиден. Вот с кем стоит дружить: с честным, но неумным капитаном, или с вновь прибывшим генералом? Капитан прост, как валенок. Такие всю жизнь живут с психологией сторожевого пса. Скажет хозяин задрать соседа, задерет, а если велит за палкой бегать и тапки носить, значит будет товарищ капитан Берденко носить тапки и бегать за палкой до самой пенсии. А то еще и на пенсии побегает. И не потому все это, что мозгов у капитана Андрюхи нету, а потому, что честный и неприспособленный.

Капитан, друг закадычный. Он ведь так ничего и не понял. Не сообразил, что изменилось, даже если и почувствовал. А изменилось все. От расстановки сил до его к капитану отношения.

Берденко вышел проводить и выдать напутствия. Сергей слушал капитана в пол уха. Зачем, если он еще накануне выслушал напутствия от самого Хворостина? Карташов тратил на капитана время только из уважения ко вчерашнему начальнику-приятелю-собутыльнику. Но если капитан Андрюха навсегда остался во вчера, то старший лейтенант Сергей Карташов жил уже днем сегодняшним и планировал завтрашний. И это «прекрасное далеко» было сейчас полностью в его руках.

Через кордон Сергей прошел без заминки. Там были предупреждены и препятствий чинить не стали. Дальше стало хуже. С одной стороны ничего вроде бы и не изменилось, кордон был рядом, свои солдатики тоже, и никаких страстей, которыми, если верить россказням, кишит каждый квадратный метр Зоны отчуждения, видно не было. Но что-то такое неуловимое чувствовалось вокруг, словно какой-то невероятно гениальный парфюмер сумел собрать в бутылочку запах страха и опасности, а теперь щедро распрыскивал этот запах вокруг.

Ощущение невидимой опасности усилилось, когда кордон скрылся за поворотом. Оно витало в воздухе. Иногда начинало казаться, что стоит только сделать шаг в сторону и он вляпается во что-то смертельно опасное, потому от дороги Сергей решил не отходить. Раздолбанная, змеящаяся лента испорченного дорожного покрытия казалась теперь единственной ниточкой, что связывала его с внешним миром, и он рефлекторно цеплялся за эту связь, хоть и понимал, что это не умно.

С той стороны кордона ему много раз представлялось, как он сам сходит в Зону. Причем не потопчется с краю, где те же слепые собаки и мелкие неприятные аномалии, что встречаются и по ту сторону кордона, а пройдет глубже, чтобы оценить, насколько верно все то, о чем болтают. И идея эта виделась такой заманчивой…

Сейчас же, когда задумка воплотилась в жизнь, ничего притягательного в ней не осталось. Создавалось впечатление, что на него все время кто-то смотрит. Изучающе, недобро.

«Большой брат следит за тобой», - припомнилось некстати не то где-то прочитанное, не то подсмотренное в кино. Больше всего ему хотелось сейчас развернуться на сто восемьдесят градусов и бодрым шагом вернуться обратно.

Карташов встряхнулся, отгоняя ненужные мысли. Ничего страшного. Ему же не в Припять топать и не на ЧАЭС. Всего-то и надо, что найти какое-нибудь местечко, где тусуются местные завсегдатаи и подыскать нужного человека. Вот человек хорошо бы был такой, чтоб везде побывал и все знал в деталях. А самому все знать не обязательно. Как в том анекдоте про Вовочку на встрече выпускников: «Вова, а ты кем стал?» «Генералом». «Как генералом? Ты же в школе ни черта не знал». «Да я и сейчас ни хрена не знаю, но чтоб к утру все было сделано!»

Шутка ни разу не позабавила. Наоборот, старлей почувствовал, что нагоняет на себя бодрость, которой нет, а на самом деле его слегка лихорадит.

- Спокойно, - пробормотал вслух. - Спокойно.

Не боится только дурак, либо профессионал. Любая храбрость может иметь всего лишь одну из трех причин. Или человек не осознает степень опасности и не боится, потому что не понял, чего надо бояться. Или человек все прекрасно осознает, но перебарывает свой страх. Или он знает подноготную, понимает, как с этой опасностью справиться. Тогда он не боится, потому что опасность перестает быть для него опасной.

Смелость, основанная на знании. Сергей не мог похвастаться глубоким знанием Зоны и ее обитателей. Знал он все это весьма поверхностно и большей частью в теории, но на практике оснащен был не плохо. С формой пришлось расстаться, зато гардероб обогатился бронькой военного образца. «Берилл-5М» приятно оттягивал плечи.

Снаряги и датчиков ему напихали по самое не балуй. Дозиметр, датчики аномалий, еще какая-то сложная хрень, ПДА. С последним обращаться было привычнее всего, наладонник - он и в Африке наладонник.

Кстати о наладонниках! Там же есть GPS навигатор и какие-никакие карты.

Карташов вытащил из кармана ПДА и нажал кнопку пуск. Экран замерцал холодным светом и Сергей принялся ждать, когда хитрая машинка загрузится и подгрузит приложения.

Минута, ушедшая на включение, подгрузку карт и связь со спутником, показалась вечностью. А еще отец-инженер рассказывал, как работал на компьютерах, занимавших чуть ли не целую комнату. И персоналки в историях времен папиной молодости были тупыми, как калькулятор, и любое приложение грузили по пол часа с дискет размером с тарелку или аудио кассет, магнитной пленки. Как люди вообще умудрялись жить с такими гаджетами, было непонятно.

ПДА наконец заработал в режиме навигатора и в непосредственной близости засветились яркие движущиеся точки. Не иначе люди. Пока Сергей думал, стоит ли ему встречаться со сталкерами посреди дороги, точки на экране приблизились, а запеленгованных людей стало видно.

Они шли вдоль дороги. Двое по одной обочине, трое по другой. Черные, сливающиеся с пейзажем, фигуры. Вооруженные не лучшим образом, но вооруженные. А пятеро с оружием, это не хухры-мухры.

Карташов реально оценил свои шансы. Бежать не хотелось. Бегать вообще не лучшая идея, даже по ту сторону кордона этот вид спорта не практиковался. Хотя там ничего особенно страшного не встречалось. Идти на конфликт с пятью вооруженными мужиками было еще глупее. Он не Терминатор, не Брюс Ли, не Рембо и не прочие герои фильмов, в изобилии наштампованных на рубеже веков. Это в кино толпа разгоряченных мужиков выстроится в очередь и будет ждать, пока герой разомнется и уделит время каждому, чтобы прикончить. В жизни все проще. Убьют и все. И никакая подготовка не поможет. Кто уверен в обратном - либо наивен, либо самоуверен сверх меры. Что остается?

Сергей убрал руку с «калаша» и прилепил на физиономию мину, подходящую для дружеской беседы. Если повезет, то обойдется миром, а может еще и поиметь чего получится.

Нет, предложение, от которого нельзя отказаться, он всем пятерым конечно не сделает. Да и вряд ли среди этой пятерки есть тот, кто ему нужен, но до какого-нибудь сталкерского злачного места пройтись с этими ребятами можно. Ведь могут же они его за небольшую плату проводить до местного кабака.

- Эй! - окликнул тот, что шел впереди.

Сергей миролюбиво кивнул.

- Чего балдой трясешь? - громила, что шел впереди других, видимо был за старшего, но, как и его собратья, особой печатью интеллекта на челе не отличался. - Клешни задери, дурила, и ствол на землю.

Карташов напрягся. Мысли о том, что с кем-то из этих жлобов можно договориться, мгновенно улетучились. Головорезы подходили ближе. Время шло. Надо было что-то решать.

Сохраняя умиротворенный вид и продолжая улыбаться, Сергей стрельнул по сторонам глазами. Справа от дороги, чуть в стороне громоздилась куча бетонных плит. И ему до той кучи было ближе, чем гопстопщикам.

- Глухой что ли? - подал голос еще один горилообразный. Вот значит как оно. За периметром послушать этих говнюков, так они все благородные охотники за удачей, а здесь, внутри Зоны, выходит все иначе. Обычные бандюки. Гопота немытая.

- Вы уточните, чего мне делать, - крикнул Сергей, чувствуя подступающую злость. - А то оружие на землю, когда клешни кверху, никак не получится.

- Умный, да? - вмешался третий, и Карташов кишками почувствовал, как внутри обреза начинается движение, раскручивается, вырывается и, преодолев разделяющее их пространство, разорвав плоть, заканчивается уже в его брюхе.

«Нет, что вы, такое же быдло, как и вы», - мелькнуло в голове, но вслух Сергей ничего не сказал. Резко вскинув автомат, он припал на колено, дал короткую очередь и перекатом кувырнулся с дороги на обочину. В ответ раздались злые выстрелы.

Карташов скачками помчался к бетонным плитам. Присел, перевел дыхание. Дал очередь из-за угла и аккуратно высунул нос. В поле зрения обнаружились трое, пригнувшиеся к земле. Четвертого Сергей заметил поздно. Он присел в траве на обочине. Именно четвертый первым шарахнул в Карташова.

Старлей отпрянул. Ситуация выходила паршивая. Все же придется играть в супермена, а эти игры добром не кончаются. Он дал очередь вслепую, качнулся в сторону, ловя по памяти цель, и снова нажал на спуск.

Особо активный четвертый оказался ближе, чем предполагал Сергей, но это его не спасло. Тело перестроилось на рефлексах, и четвертый повалился на землю с истошным воплем.

«Не убил, но зацепил», - мелькнуло в голове, - «Только где же пятый?»

Это была последняя мысль. Сзади что-то сильно ударило в затылок, и Карташов повалился на землю.

* * *

Сознание, если и оставило, то вернулось практически мгновенно. Мир перед глазами размылся и помутнел, трещала голова и мутило, как с перепою. Или как после удара прикладом.

Перед глазами появились ноги в берцах. Сергей повернулся и попытался встать. Выходило плохо. Движения давались с трудом и с координацией были явные проблемы.

Карташова сильно пнули, возвращая на землю, дернули за шкирку и потащили в сторону дороги. Сергей не сопротивлялся. Сил не было. только почувствовал, как тело волочится не по грязи, а уже по асфальту.

Осмыслить все это он не успел. Очередной пинок отправил старлея в горизонтальное положение.

Гопстопщики стояли уже здесь, обступили полукругом. Теперь на Сергея смотрели четыре ствола. Два средней паршивости автоматика и два обреза. Впрочем, качество оружия оптимизма не вселяло. С такого расстояния, даже если один из этих охламонов окажется косой, второй слепой, а еще у двоих патроны заклинит, хоть кто-то да попадет. А разок из обреза в живот схлопотать, дело, мягко говоря, не самое приятное.

- Подъем, пидрила, - рыкнул злой голос главаря.

Карташов с трудом встал, его шатало, словно пьяного.

Тот, что был за главного, подошел ближе. Дальше все должно было идти по разработанной еще наверное в каменном веке схеме. Его обезоружат, обшарят карманы, заберут все его добро и поделят между собой по им одним ведомому принципу. А старшего лейтенанта Карташова либо отпустят с миром, либо положат тут же одним выстрелом. А то и без стрельбы обойдутся. Зачем патроны тратить? Даже скорее без стрельбы. Одного-то он подстрелил, а такое не прощают. Порежут на бретельки и бросят медленно умирать.

Главный бандюган выхватил нож, подтверждая жизнеспособность того, что старлей представил себе во всех подробностях, и в этот момент хлопнуло, разрушая стройную канву плана гоп-стопа.

Лицо второго бандита, того, что в самом начале усомнился в его способности слышать, вспыхнуло красным пятном. И несчастный гопник повалился на землю с прострелянной головой.

Карташов сообразил это задним числом, как и то, что произошло следом. А происходило все мгновенно, потому как у гопников с реакцией видимо было лучше, чем у получившего по башке прикладом старшего лейтенанта.

Главарь схватил Сергея за плечо, перехватил за запястье. Карташова развернуло. Задранную руку дернуло вниз и заломило за спину. В горло уперлось хорошо заточенное лезвие.

«Не кишки пустят, так глотку перережут», - отрешенно подумал старший лейтенант. Голову словно затуманило, или скорее даже заморозило. Все происходящее вокруг воспринималось почему-то как что-то далекое и случившееся не с ним. Будто Сергей подремывал в темноте кинозала, наблюдая за всем этим на экране.

Главарь прижал нож к Сергеевой глотке, прикрываясь старлеем, как живым щитом, принялся всматриваться в ближние кусты. Оставшиеся двое тоже водили жалами по окрестному пейзажу. Но растительность вдоль дороги здесь была довольно густой и от обочины вправо и влево уходили пусть невысокие, но уклоны вверх.

Не самая лучшая позиция при таком раскладе.

Лезвие ножа резче вжалось в горло, норовя вспороть кожу и пустить кровь.

- Это твой? - зашипел главарь в самое ухо. - Колись, гандон, а то прирежу.

- Я был один, - честно ответил Сергей.

- Эй! - рявкнул главарь кустам, растущим на склоне. - Какого хрена? Этот фраер - не твоя забота. Мы сами разберемся, а ты иди куда шел.

Вместо ответа хлопнул второй выстрел. Карташов приготовился уже поглядеть, как грохнется на землю очередной труп с развороченной головой, но невидимый «Ворошиловский стрелок» сбойнул и второго трупа не вышло. Только тот бандит, что стоял теперь рядом с главарем, прикрывающимся Сергеем, дернулся и с завыванием запрыгал на месте. Умышленно ли, или нечаянно, а только невидимый снайпер мазанул. Пуля пролетела скользяком, рванув бандюку ухо.

Продолжая орать, покалеченный подхватил автомат и принялся яростно поливать кусты. Подчиняясь возникшей истерии, другой гопстопщик поддержал товарища огнем. Мир вокруг заполнился какофонией. Грохотали выстрелы, трещали поливаемые свинцом заросли, орал дурень с отстреленным ухом.

В общий гвалт вклинивались перекрывающие весь остальной шум одиночные - у главного, хотя он и оказался самым выдержанным из всей компании, тоже сдали нервы. Неприятное давление на горло отступило. Главарь отбросил нож и взялся за автомат. Сергей чувствовал, что его теперь почти ничто не удерживает. Хоть руку и выворачивало за спину, но внимания ему уделялось минимум, и сейчас он вполне мог справиться со старшим бандюком. Мог бы, если бы его все еще не штормило. Да и возникал вопрос: «А что дальше?» И пока ответа не было, Карташов не торопился что-то делать.

Стрельбище на самом деле продолжалось считанные секунды. После тихого в сравнении со всем остальным шумом выстрела количество треска заметно уменьшилось, следующим выстрелом скосило бандюка с драным ухом. На этот раз пуля легла как надо.

А потом все стихло, и старлей понял, что в этой дикой пугающей тишине остался только он, выворачивающий ему руку главарь и невидимый стрелок. Беглого взгляда на дорогу хватило, чтобы понять - трое из пяти больше никогда никого не разведут ни на хабар, ни даже на самый завалящий мобильник. Они вообще больше никогда ничего не. Четвертый, которого снял Сергей, не то помер, не то отключился.

Карташов имел довольно крепкие нервы и приспособленный желудок, не реагировавший даже на созерцание вскрытия в анатомичке, но вид трех мертвых мужиков с размозженными головами заставил что-то внутри неприятно всколыхнуться.

- Стой, падла! - рявкнуло в самое ухо, возвращая Сергея к реальности.

Старлей рефлекторно дернулся, но быстро сообразил, что кричат не ему. Разогревшееся дуло автомата ткнулось снизу в челюсть, словно пытаясь досверлиться до мозгов.

- Стоять, мля! - в голосе главаря появилась визгливая нотка. - Или я его пристрелю на хрен.

Карташов поглядел на склон. Там среди кустов замерла фигура в камуфляже. Невысокий сухонький мужичок стоял среди покошенных автоматным огнем кустов и держал на прицеле не то Сергея, не то спрятавшегося за его спиной гопстопщика.

В руках у мужика была допотопная трехлинейка. Мосинский карабин с прикрученной оптикой выглядел устрашающе древним, но в эффективности этого образца сомневаться не приходилось, как и в том, что обращаться с винтовкой мужичок умеет.

- Нажмешь на спуск и тебе крышка, - сказал мужичок с мосинкой хриплым подпитым голосом. Тихо сказал, но эти тихие слова впечатались в мозг не хуже генеральского рыка на плацу.

Оставшийся в одиночестве гопстопщик задергался. Сергей спиной чувствовал его сомнения и метания. Даже если человек хорошо себя контролирует и на лице у него ничего не написано, мышечные сокращения сдадут с потрохами. А уловить эти подергивания, когда к тебе прижимаются, как к девке, было не сложно.

Гопник сомневался и явно жалел, что сунулся к этой безобидной, казалось бы, добыче. Но, снявши голову, о волосах не плачут. Надо было как-то выкручиваться.

- Опусти ствол, - едва сдерживая истеричные нотки в голосе, крикнул он.

- Перебьешься, - хрипло ответил мужичок.

- Чего ты, мать твою, хочешь? - у бандита окончательно сдали нервы, и он завизжал высоко, по-бабьи.

- Ничего, - сухощавый мужик с мосинкой был все так же тих и спокоен. И палец его покоился на спусковой скобе. И во всем этом было столько взвешенности, что нервничать начал бы кто угодно.

Прикрывающийся Сергеем бандюган именно этим сейчас и занимался. Карташов подумал, что если мужичок с мосинкой не перестанет действовать тому на нервы, то финала этого эпизода старший лейтенант уже не увидит. От этой мысли ощущение отстраненности и восприятие происходящего, как подремывание в кинозале, пропали, будто их и не было. Сердце застучало часто-часто, словно пыталось нагнать упущенное, спина стала влажной, ладони липкими, и Карташов понял, что и сам начинает нервничать не хуже прижавшегося сзади гопстопщика.

- Отпусти парня и уходи, - все так же тихо сказал мужичок с мосинкой.

- А… - начал было бандит.

- Свое можешь забрать, - разрешил мужичок. - Стрелять не буду. Только уходи сейчас, а то передумаю.

Последнее слово было сказано. Стоящий сзади понял это не хуже, чем Сергей. Карташов понял это по тому, как напрягся глава упокоившейся шайки. Рука, упиравшая автомат дулом в Сергееву челюсть, заметно дрогнула.

Время стало липким и тягучим, как струйка пота, ползущая между лопаток. Только заходилось неистово сердце. Наконец в не обремененной лишними мыслями голове созрело решение, и Карташов почувствовал, как перестает упираться в челюсть горячий металл. Затем ослабла хватка на руке и жаркое тело обгадившегося с перепугу гопника отпрянуло в сторону.

Сергей с облегчением выдохнул, откашлялся и, потирая запястье, повернулся. Бандит пятился назад, глядя мимо старлея.

- Ты обещал, - напомнил он зачем-то.

Карташов ждал, что он обернется и побежит, но тот лишь повернулся в пол оборота и продолжил пятиться.

Сзади зашуршали шаги. Карташов снова обернулся, следить за двумя потенциально опасными незнакомцами одновременно при том, что они находились с противоположных от него сторон, было крайне неудобно.

Мужичок опустил трехлинейку и шурша палыми листьями скатился вниз по склону. Сергей только сейчас смог его разглядеть. Сухощавый, немолодой, лет сорока пяти. Помятый, словно страдающий от тяжелого похмелья. Когда он подошел ближе, Карташов понял, что предположение его было не сильно далеко от истины. От мужика пахнуло такой волной перекисшего выхлопа, что старлей чуть снова не закашлялся.

- Киряй, - кивнул мужичок.

- Что? - не понял Карташов.

- Зовут меня Киряй, - пояснил мужичок.

Его пошатывало. Хотя если судить по запаху, то сегодня он не пил. Скорее пил несколько недель перед этим.

- Сергей, - представился старлей.

Он только теперь сообразил, что штормило Киряя не от выпивки. Левое плечо его темнело мокрым. Киряй между тем присел на корточки и принялся ковыряться в ране.

- А, сука, - пробормотал он, шипя от боли. - Зацепил-таки. Чего смотришь? Аптечка есть?

Последняя реплика была обращена к Карташову, и тот насколько мог спешно полез в рюкзак. Голова болела, тошнило. Мысли путались. За пятнадцать минут произошло слишком много, чтобы воспринять это спокойно. И сотрясение он, судя по всему, словил. А ведь еще и в Зону-то толком не зашел. Да, надо признать, через кордон все выглядело несколько иначе. А тут четыре трупа, гоп-стоп, запойный снайпер с допотопной винтовкой…

Щелкнул затвор. Сергей мигом обернулся на своего спасителя, который запросто мог оказаться и не спасителем вовсе. Киряй присел на колено, вскинул карабин и с неспешной обстоятельностью вылавливал в трубку прицела ушедшего уже на приличное расстояние бандюка.

- Ты же обещал, - начал было Сергей.

Хлопнул выстрел. Карташов метнул взгляд на почти скрывшегося из вида гопстопщика. Тот не успел уйти, кулем оседал на землю. Киряй опустил винтовку.

- Я сказал, что могу передумать, - бросил он. - Ты там долго возиться будешь? Анальгетик какой-нибудь есть?

Сергей встрепенулся и полез в рюкзак. Из раскуроченной уже аптечки выудил шприц и пачку ампул. Хрустнуло стекло свернутой головки ампулы. Шприц нырнул внутрь, медленно начал наполняться.

Киряй смотрел за старлеем с брезгливой жалостью.

- Господи, зачем ты наплодил столько идиотов, - патетически изрек он. - Спасаешь от пятерых кретинов одного, а он такой же придурок.

Карташов хотел послать мужичка на хрен, но отметив, как ходят ходуном руки и как неловки его движения, передумал. Прав Киряй, паршиво сейчас товарищ старший лейтенант смотрится. Разволновался, как баба, и позорит честь мундира. Впрочем, на честь мундира наплевать, об этом пусть Андрюха Берденко думает. Это для него важно. А Сергею важно найти проводника. И Киряй выглядел весьма привлекательной кандидатурой. Вот только проверить его как-то надо.

Старлей чуть вдавил поршень, выпуская из шприца воздух. Подошел ближе и попытался отстранить руку Киряя, чтобы посмотреть на рану. Тот не дал. Только выдернул шприц из руки.

- Дай сюда.

Сергей не стал сопротивляться и выпустил шприц из рук. Пласиковая трубка с поршнем и иглой вывернулась из пальцев и шлепнулась на дорогу. Киряй чертыхнулся.

- Безрукий, - пробурчал под нос. Кого он имел в виду, себя или его, Сергей так и не понял, так как шприц выронили, можно сказать, совместными усилиями.

- Промыть надо, - предложил Сергей, глядя на рану и на мужичка, который всадил иглу в тело и неторопливо, с той же обстоятельностью, с какой только что отстреливал людей, давил на поршень.

- Не надо, - отмахнулся Киряй. - Это ж пуля, а не нож. Там и без твоих подмываний все обожгло. Бинтовать умеешь?

Сергей кивнул, пропустив мимо ушей сомнительные пассажи на тему прижиганий.

- Бинтуй. Если так приспичило, можешь перекиси плеснуть. Хотя мне бы сейчас чего другого плеснуть. Бидон трещит жутко.

- Давление? - предположил Карташов, щедро плеснув на рану перекисью и начав перебинтовывать рану.

- Давление, - передразнил Киряй. - Я что, похож на пенсионерку? Похмелье. Во рту ка-ка, голова бо-бо, денежки тю-тю. У тебя выпить нет?

Сергей покачал головой.

- Боже, зачем ты наплодил столько идиотов? Как же ты… Как тебя?

- Сергей, - процедил сквозь зубы Карташов.

- Как же ты живешь, Серега, если у тебя выпить ничего нет?

- А сам? Ходячие «Вина, воды» что ли? - огрызнулся старлей.

- Так я не живу, я подыхаю, - с вселенской тоской в голосе отозвался Киряй.

Карташов кончил бинтовать, рванул край бинта, делая импровизированные тесемки.

- А зачем ты меня спасал, если я идиот?

- Я не тебя спасал, - буркнул Киряй. - Я ублюдков отстреливал. Это разница.

- Ты, значит, не ублюдок?

- Я честный бродяга, - кивнул Киряй. - Я такими вещами не занимаюсь. Сталкеры такими вещами не занимаются. Это только мусор всякий «гоп-стоп, мы подошли из-за угла». И когда видишь человека и подозреваешь в нем бандюка, сделать ничего не можешь, потому что какие твои доказательства. А когда доказательства вот они, грех не облагодетельствовать человечество. И не избавить шесть с хреном миллиардов добрых самаритян от парочки мразей.

Старлей затянул импровизированные тесемки на бантик, поднялся на ноги и принялся паковать рюкзак. Киряй тоже поднялся. Только в отличие от Карташова внимание уделил не своим вещам, а принялся выворачивать карманы трупов.

«Честный бродяга, значит», - подумал про себя Сергей, - «Нет, к черту этого Киряя. Может он и полезен в качестве проводника, но слишком своенравный и непредсказуемый. К тому же хам».

- А говорят, талант не пропьешь, - загундел вдруг Киряй. - Не пропьешь! Как же! Это ж надо так промазать было.

«К тому же алкаш», - мелькнуло в голове.

Сергей закинул на плечо рюкзак, подхватил автомат и собрался идти.

- Ты куда? - одернул пропитой голос, не успел Карташов сделать и двух шагов.

- По делам.

- Меня проводишь, потом по делам, - безапиляционно заявил Киряй.

От такой наглости Сергей застыл на месте с открытым ртом.

- С хрена ли? - выдавил он наконец.

- Я один могу не дойти. Штормит меня мальца. Не дай бог отключусь по дороге, а так ты меня, если что, в чувства приведешь.

- У меня дела, - сухо произнес Карташов.

- Подождут твои дела, - Киряй перехватил мосинку поудобнее. - Я тебе между прочим жизнь спас, подставился из-за тебя. А тебе жалко со мной чуть-чуть прогуляться.

Сергей поглядел на трехлинейку в руке сталкера. Жизнь спас - это, положим, не аргумент. Сам ведь сказал, что не его спасал. Другое дело - винтовка. Это уже серьезно. Особенно если знать, как этот пропойца, не смотря на пропитый талант, с ней обращается. И хрен его знает, чего у этого синяка в голове перемкнет. А ему, как ни крути, придется идти какое-то время спиной к этому…

Сергей прикусил губу. Можно конечно пристрелить алкаша, но это было бы слишком даже для него с его прагматичным подходом ко всему.

- Куда идти? - кисло посмотрел на синяка Карташов.

- Господи, ну зачем? - закатил к небесам глаза Киряй и поглядел на старлея, будто видел его впервые в жизни. - Домой, куда ж еще?