Дождь закончился. Воздух был свеж и прозрачен. Казалось, еще чуть-чуть — и он зазвенит, как тонкое стекло, по которому легонько стукнули ногтем. Ни ветра, ни скрипа деревьев, ни шороха травы.

Лишь тихий шелест шагов по мокрой дороге.

Тимур двигался быстро, но старался не шуметь. После того, как они вышли из-под навеса, прошло минут десять. ПДА Ворожцов выключил, поэтому приходилось полагаться только на собственное зрение и слух. Бежать опасно: можно сдуру угодить в аномалию. Притаиться и подождать? Тоже не вариант. Неизвестно, кто был на тех маркерах. А если те тоже их видят?

— Много меток было? — спросил Тимур, не глядя на Ворожцова.

— Десяток, — отозвался тот. — Может, больше. Показались на самой границе радара.

— А сколько до этой границы?

— Километра два.

Леся чихнула и закашлялась. Тимур обернулся, хотел сделать замечание, но сдержался. Она-то не виновата, что простыла. А вот ботан со своим нытьем чуть до драки не довел, идиот.

— Было бы не круто, если б мы назад повернули, а? — не сдержался Тимур. — Лоб в лоб с этими столкнулись бы.

— Может, это вообще стадо косуль, — буркнул Ворожцов.

Тимур остановился. Подначка неожиданно обернулась против него самого.

— Не понял. То есть твоя шарманка на косуль настроена? — нахмурился он. — А на кой черт мы тогда вообще сорвались?

— Не обязательно на косуль. Это я фигурально, — обронил Ворожцов, не сбавляя хода. — Сканер ловит сигналы крупных теплокровных.

— Не только людей?

— Не только.

Тимур почувствовал, что опять закипает.

— Так, значит, это не те, которые по нам стреляли? — уточнил он.

— Может, те, может, и не те.

Ворожцов наконец притормозил и обернулся.

— Долго еще стоять будем?

Тимур придержал за плечо Лесю и сделал знак Мазиле. Они тоже остановились.

— Ты чего творишь? — сказал он Ворожцову. — Лесе согреться надо, отдохнуть. А ты дергаешь нас из-за каких-то косуль!

— Я не собираюсь с тобой спорить. Пошли!

— А я собираюсь. Если нам не грозит опасность, нужно сделать привал.

Ворожцов сжал губы и подошел к Тимуру вплотную.

— Привал?

— Привал.

Тимур вызывающе улыбнулся. Ну что, неужели ботан все же осмелится ударить?

— Во-первых, — сопя, проговорил Ворожцов, — мы не знаем, кого засек сканер…

— А во-вторых, ты опять струхнул? — перебил Тимур.

— Ребят, ну вы уже достали, честное слово, — вмешалась Леся.

— А во-вторых, — с расстановкой закончил Ворожцов, — даже если там не люди, а животные — неизвестно, что хуже. Это Зона.

— Косули нас затопчут? — по инерции фыркнул Тимур, но в груди кольнул холодок. Вспомнились игрушки, ребенок под насыпью, ночные завывания. — Ладно. Раз уж пошли, так идем.

Тимур отстранил Ворожцова и зашагал дальше по дороге, яростно сжимая рукоять обреза. Сознание неправоты в очередной раз хлестко ударило по самолюбию. Хотелось оставить последнее слово за собой, но возразить было нечего. Это бесило.

Нужно успокоиться и держать себя в руках: мелочный срач уже стал напрягать. Тимур решил вести себя хладнокровней и не вступать в перепалку без полной уверенности в своем превосходстве.

— Стой! — шикнул подскочивший Мазила.

Тимур дернулся от неожиданности и едва не спустил курок. Строго поглядел на мелкого.

— Чего тебе…

Мазила приложил палец к губам и потянул Тимура за рукав, указывая на просвет между деревьями. Там виднелся силуэт старого телеграфного столба с провисшими гирляндами изоляторов на проводах. На вершине сидела крупная ворона.

— Слышал? — шепнул мелкий.

Тимур помотал головой.

Ворона пронзительно каркнула и, хлопнув крыльями, взмыла вверх. От резкого звука внутри у Тимура все сжалось, а Леся вскрикнула и зажала рот ладонью.

— Тихо вы! — осадил Мазила.

— Чего на измену сажаешь, — сердито сказал Тимур. — Птицы испугался?

Мелкий страшно округлил глаза и вновь поднес палец ко рту. Ворожцов осторожно толкнул Тимура локтем в бок. Шепнул:

— Не там. Внизу.

Тимур опустил взгляд к подножию столба и вздрогнул.

Там стояла собака. Крупная. Тупая морда была обращена в их сторону. Казалось, что волкодав смотрит прямо на него, но это было не так. На месте глаз у пса серела комковатая шерсть.

— Слепая, — еле слышно сказал Мазила. — Но все чует. Гляньте, как щерится.

Верхняя губа у собаки дрожала, обнажая слюнявые клыки. Ни лая при этом, ни даже рычания пес не издавал, и этот немой оскал выглядел по-настоящему жутко.

— Я боюсь, — сдавленно проговорила Леся.

Пес перестал щериться и морщить нос. Поднял голову, словно прислушался к чему-то далекому, потом опустил морду к самой траве и, роняя слюну, потрусил вперед.

— Фу! — срывающимся голосом крикнул Ворожцов, шагая к Лесе. — Пошел прочь!

Собака и не подумала останавливаться. Она так же молча прибавила ходу и заметалась из стороны в сторону, будто распрыгиваясь для решающего рывка. Тимур поднял обрез, невольно отступая и выцеливая петляющую зигзагами псину.

— Бешеная… — просипела Леся и зашлась кашлем.

— Она не бешеная! — гаркнул Мазила. — Это мутант! Стреляй!

И Тимур нажал на спусковой крючок.

Выстрел разломил тишину леса и зазвенел убегающим эхом по просеке. Отдача толкнула в руку, облачко пороховой гари повисло в воздухе сизой каракатицей.

Дробь вскользь зацепила пса: выбила кровавые брызги из облезлого бока. Слепая тварь рыкнула, сменила траекторию и бочком затрусила к кустам. От мерзкого скулежа Тимур сжал зубы, сморщился.

— Вроде ушла, — сказал он, провожая мельтешащий между ветвей силуэт. Переломил ружье, вытащил теплую гильзу. — Мелочь, с чего ты взял, что это мутант?

— Я о таких слепых песиках слышал, — отозвался Мазила. — Зрения нет, но чуют и слышат лучше обычных собак. На сталкерских сайтах говорят, что поодиночке не опасны, а вот если стаей…

Тимура как раскаленным прутом огрели. Он машинально вдавил в ствол патрон, выпрямился и посмотрел на Ворожцова. Тот, кажется, тоже все понял.

— Сколько, говоришь, меток было? — спросил Тимур, чувствуя, как страх холодным ужом вползает в потроха.

— Десяток, дюжина… Не знаю, — часто дыша, ответил Ворожцов.

— Хрена два это косули, — выдохнул Тимур. — Убираемся отсюда.

Леся снова закашлялась и чуть не поскользнулась. Ворожцов хотел помочь ей, но в последний момент отдернул руку, словно ему по ней ударили. Тимур заметил это краем глаза. В первый момент не понял, чего ботан так дрыгается. Но тут же пришло осознание: да у него же клин. В памяти Ворожцова застрял миг смерти Наташи. Ведь он тогда держал ее за руку…

— Мелкий, ты ПДА куда дел? — спросил Тимур, хотя знал ответ.

— Выронил нечаянно, когда по нам палить стали, — смутился Мазила.

— И пистолет выронил, да?

— Угу.

— Тогда пойдешь первым, — велел Тимур, уступая мелкому дорогу. — Теперь ствол у нас один. Я буду прикрывать. Если сзади стая этих тварей, хоть какой-то отпор дам.

Леся посмотрела на него с уважением, и внутри у Тимура заплясал огонек удовлетворения крохотной, но все же победой над Ворожцовым. Правда, мимолетная искорка тут же исчезла, и в душе кольнул кусок льда.

Плотная, стылая глыба с острыми ребрами.

После того, как Тимур прогнал странного ребенка, ледяной кристалл рос. В нем копился каждый новый страх, каждое сомнение, каждая потеря. Этот неудобный ком уже почти физически ощущался на вдохе.

Тимур никак не мог понять, что же так гложет его изнутри. Ведь он ни в чем не виноват. Нельзя же винить человека за то, что он хочет повзрослеть?

Мазила, гордый тем, что ему доверили роль ведущего, поправил рюкзак и потопал вперед с воодушевлением, которого сейчас всем им так не хватало. Главное, чтобы не перестарался.

Ворожцов догнал мелкого, пристроился рядом.

— Врубай свою шарманку, — бросил вслед Тимур. — Поздно шифроваться, псы и так нас чуют.

— Пойдем скорее, — сказала в нос Леся и шумно высморкалась в платок. — А то загрызут.

— Никто никого не загрызет, — бодрым голосом сказал Тимур, одной рукой ловя ее теплую ладонь, а второй крепче сжимая обрез. — Двинули.

Мокрая дорога петляла между зарослями борщевика и лужами, затянутыми зеленой пленкой ряски. Вдалеке на фоне темных нагромождений леса мелькало светлое пятно. По прикидкам Тимура, они вот-вот должны были выйти на открытую местность, к большому заброшенному зданию, которое они с Ворожцовым изначально приняли за один из ключевых ориентиров маршрута.

Сзади донесся лай. Хлесткий, неприятный звук. Тимур, стараясь не сбавлять шага, всмотрелся в изгиб дороги. Пока никого.

— Живей, — поторопил он мелкого с Ворожцовым и сильнее потянул Лесю. — Что на сканере?

— Они в километре от нас, — откликнулся Ворожцов. — Бежать и паниковать нельзя. Собаки чуют страх, это их еще сильнее злит.

— Ну, останься тогда, — огрызнулся Тимур, нагоняя его. — Поговори с ними по душам.

Ворожцов засопел, но ходу прибавил.

До конца леса оставалось метров сто, когда первые три пса показались из-за поворота. Они выскочили, водя слепыми мордами из стороны в сторону, принюхались.

Тимур дернул за собой Лесю и перешел на трусцу. Страх перед свирепыми тварями начинал гнать его, затмевая рассудок. Умом он понимал, что нужно размеренно отступать, а не драпать, брызжа адреналином, но эмоции были сильнее.

— Скорее! — крикнул Мазила.

— Под ноги смотри! — дрогнувшим голосом одернул его Ворожцов и чиркнул взглядом по собачьему авангарду. Бросил Тимуру: — Глянь, как мордами водят. Будто только что почуяли… Как не за нами гнались.

— Хорош болтать, — выдохнул Тимур. — Бегом!

Первая тройка псов снова набирала скорость. Из-за поворота показались еще с десяток облезлых тварей. Догонят — растерзают.

Тимур тащил спотыкающуюся Лесю что было мочи, на автомате бормоча какие-то бессмысленные бодрящие фразы.

Полсотни метров — до конца леса. Меньше сотни — до ближайших собак. И они приближаются, очень быстро сокращая расстояние.

Стрелять или рано?

Воздух влетал в легкие, обжигал их, со свистом вырывался обратно. Перед глазами все тряслось, Леся дергала руку, стараясь обогнать. Хрип дюжины голодных глоток слышался все явственней.

Двадцать метров до поля — тридцать до псов.

Десять-пятнадцать…

Мысль о том, что до строения все равно не успеть, а на открытой местности они будут еще уязвимей для собак, которые смогут окружить, как-то отстраненно коснулась сознания Тимура и улетучилась, не оставив следа.

Теперь — плевать.

Главное, точно выстрелить, положить хоть пару псов и надеяться, что это на время отпугнет остальных. А потом перезарядиться…

Ворожцов уже выбежал из леса, но вместо того, чтобы рвануть к возвышающемуся ангару, вдруг развернулся и выставил перед собой увесистую палку. Когда только подобрать успел, гладиатор фигов?

Мелкий этого маневра не заметил и бежал дальше, не оглядываясь.

Когда от первого пса Тимура отделяло метров десять, он перехватил обрез двумя руками и выстрелил.

Громыхнуло на всю округу. Дробь взрыхлила сырую землю и ранила вожака. Пес осатанело мотнул слепой мордой, взвыл и, хромая, рванулся вперед на трех лапах.

Тимур выставил перед собой ствол, готовясь отразить атаку. Рефлекторно зажмурился в ожидании удара. Но вожак пронесся рядом. Две следующие псины тоже проскакали мимо — слева и справа.

Открыв глаза, Тимур обнаружил, что первая тройка уже поравнялась с Ворожцовым, но не набросилась на него, а обогнула и припустила по полю вдоль кромки леса. Ботан старательно размахивал дрыном, вхолостую разрубая воздух и грозя зацепить Лесю.

Тимур резко развернулся к остальным хищникам. Нужно было отходить, но ни в коем случае не поворачиваться к ним спиной.

Основная группа собак притормозила и взяла их в полукольцо. Тимуру вместе с Лесей и Ворожцовым оставалось отступать только к ангару. Псы скалились, вскидывали уродливые головы, скулили. Эти в отличие от припугнутой тройки лидеров отказываться от добычи не собирались.

И все же было в их поведении что-то странное. Будто и не охотились они вовсе, а…

— Фу! — выпалил Ворожцов, сбивая Тимура с мысли. — Фу!

— Э, вы чего? — позвал перепуганный Мазила, успевший отбежать на порядочное расстояние.

— Болонок дрессируем, — на взводе огрызнулся Тимур и, путаясь в движениях, кое-как перезарядил ружье.

Псы подались вперед. Тимур вскинул обрез, собираясь пальнуть, но тут Ворожцов споткнулся и сел в лужу.

На слепых собак это подействовало как спущенный курок.

Пара псов бросилась в атаку. Сипло завизжала Леся. Тимур саданул в кучу серых тел не целясь.

От визга и грохота заложило уши. Один пес упал замертво, остальные отступили, подвывая, но пара самых агрессивных все же накинулась на Ворожцова. Окончательно завалила на спину, сминая полупустой рюкзак.

Ворожцов сдавленно гукнул, отчаянно задергался. Тимур, не особо разбирая, пнул ногой по одной из нападавших собак. Ботинок угодил в тугие ребра. Хрустнуло.

Тварь с рычанием отвалилась от Ворожцова и ощерилась, держа в зубах кусок куртки.

— Тимур…

Вскрик потонул в свирепом рычании второго пса. Тимур со всей дури врезал по безглазой башке стволом и, схватив Ворожцова за шиворот, поволок его в сторону. Тот брыкался и размазывал кровь по лицу, уже не соображая, что делает. Чья именно была кровь, Тимур в суматохе не разобрал.

Собаки опять подступали. Теперь вокруг почти потерявшей голос Леси и перепачканных в грязи Тимура с Ворожцовым собралась вся стая.

Псы вскинули головы и завыли. Протяжный звук рубанул по нервам.

Не успеть перезарядиться.

Не убежать.

Все, конец…

Когда внутренняя глыба льда раскололась, оставив после себя эту одинокую мысль, Тимур замер. Ему вдруг стало зябко и одиноко.

Тимур выпустил Ворожцова, тот осел. Вздрогнул, стал по инерции отползать дальше.

— Что же ты, — обронила Леся. — Нельзя…

Тимур так и не узнал, что «нельзя». Псы вдруг разом умолкли, и наступившая тишина ударила по ушам почище всякого воя. Леся осеклась. Остался только шум пульса в висках.

Собаки застыли. Постояли так секунду, обернулись, словно вновь ловили слышные только им звуки. Зафыркали и затрусили прочь, оставив убитого сородича лежать на холодной земле.

Тимур продолжал судорожно сжимать под мышкой разряженный ствол. Ворожцов наконец перестал возиться в грязи и приподнялся на локте, оглядываясь и соображая, что произошло. Левый рукав его куртки был изодран в клочья, сквозь бахрому ткани сочилась кровь.

— Сильно цапнули? — взволнованно спросила Леся, помогая ему встать.

Ворожцов не ответил, машинально поднимаясь на ноги и прижимая раненую руку к туловищу. Он смотрел не на девчонку, он смотрел на Тимура. Странно смотрел.

Тимур перехватил этот гремучий взгляд, спросил настороженно:

— Чего лупишься?

— Спасибо, — прошептал Ворожцов.

Тимур переломил ствол трясущимися руками. Он стыдился этой противной дрожи, но ничего не мог с ней поделать. Пальцы слушались плохо, адреналин все еще кипел в крови. Проворчал непослушным голосом:

— Случаи разные бывают.

— Спасибо, — повторил Ворожцов уже громче. — Если б не ты…

— Хорош сопли пускать, — обозлился Тимур, вталкивая патрон в ствол. — Ты куда прибор свой дел?

— Прибор? — Ворожцов непонимающе моргнул. Затем его взгляд наконец-то стал осмысленным. — А, ПДА… Выронил здесь где-то. Сейчас найду.

— Вот, держи, — помог подоспевший Мазила, поднимая из травы наладонник. — Покусали?

Ворожцов, казалось, только теперь сообразил, что его чуть на карнавальные ленты не порвали. Он засучил рукав и засопел, уставившись на прокушенное предплечье. Следы от зубов даже на вид были ужасны, из глубоких ран сочилась кровь.

Леся по-хозяйски отобрала у него ПДА и вручила Мазиле.

— Бинтовать надо, — сипло сказала она и закашлялась. — Аптечку дайте.

Тимур отметил, что девчонка хоть и побледнела от вида крови, но самообладания не теряет и в истерику не впадает. Молодчина. Он скинул рюкзак и вытащил аптечку.

— Мелкий, что на сканере? — спросил Ворожцов, стараясь не смотреть на изуродованную руку.

— Метки эти… — Мазила всмотрелся в экран. — Удаляются вроде.

— Все?

— Вроде. Вот, сам глянь.

Пока Леся поливала Ворожцову руку перекисью и смахивала пузырящуюся пену, он изучал показания прибора.

Тимур на мгновение почувствовал себя лишним: всем нашлось какое-то занятие, а он оказался не у дел. Но тут в мозгу вспыхнула очередная догадка.

Быстрым шагом Тимур подошел к Мазиле, посмотрел на ПДА. Ворожцов уже протянул здоровую руку и ткнул пальцем в одинокую метку у самого края экрана.

— Кто это? — спросил Тимур.

— Кто-то.

— Эти псы не за нами гнались.

Ворожцов кивнул:

— Они убегали от кого-то, а мы просто попались на пути.

Тимур не нашелся, что добавить.

— Убегали? — поднял голову Мазила. — Я много историй слышал про Зону, но чтоб целая стая вот так драпала… Кто может испугать такую свору?

— Тот, — сглотнул Ворожцов, — кто выше по пищевой цепочке.

— Готово. — Леся затянула узел. — Должно остановить кровь. Но скоро придется заново накладывать.

Тимур с содроганием заметил, насколько изменилось положение одинокой метки на сканере. Светлое пятнышко стало ближе к центральной точке радара, где, по логике, находились они сами.

— Идем к ангару, — велел он. — Хоть какое-то укрытие.

Ворожцов с сомнением покачал головой, но, видимо, ничего лучшего изобрести не сумел, поэтому возражать не стал. С треском оторвал висящий кусок рукава от куртки и жестом потребовал у мелкого наладонник. Тот разочарованно вздохнул, но отдал.

— Это здание на карте отмечено оранжевым, — предупредил Ворожцов. — Значит, там может быть опасно.

— Не опасней того, кто гонит стаю волкодавов, — отрезал Тимур и вскинул обрез. — Пошли.

Ангар был большой, двухсекционный. Вообще он выглядел странновато на фоне голого поля: ни подсобных строений, ни котельных, ни даже асфальтированной площадки возле приоткрытых железных ворот. Только ржавые рельсы, ведущие внутрь, и оборванные провода на вышках ЛЭП. Интересно, что здесь делали? Вагоны ремонтировали?

Тимур подошел к тяжелой створке и осторожно заглянул внутрь.

В первой секции было темно, а дальше, за решетчатой переборкой, дрожал необычно подсвеченный желтоватый полумрак.

— Костер горит, что ли? — высказал предположение Мазила.

— Ну-ка, иди сюда, поводи шарманкой, — попросил Тимур Ворожцова. — Какое-то мерцание подозрительное.

— Я говорил, здание поганое, — проворчал тот, отодвигая плечом Тимура. — Да и стоит ли вообще сюда соваться? Можем оказаться в ловушке.

— А на открытой местности мы как мишени в тире, — ответил Тимур. — Чего там?

— Никого. — Ворожцов переключил ПДА в режим детектора, нахмурился. — Но есть какие-то аномалии. Целое скопление.

— Давай подойдем поближе, — предложил Тимур. — Это может отпугнуть того, кто псов шугает.

— Стоит рискнуть. Мазила, возьми в кармане гайки — будешь кидать.

Мелкий с готовностью обогнул Ворожцова и чуть не полетел на бетонный пол, споткнувшись о разбитый прожектор с мутным от влажности отражателем. Под каблуком хрустнуло стекло, и многократно усиленный акустикой звук дробным эхом разлетелся по ангару.

— Болван, — шикнул Тимур, впуская внутрь Лесю и нацепляя на голову резинку с фонариком.

— Оп, фара, — прокомментировал мелкий, глядя на прожектор. — Извиняюсь, не заметил. В каком кармане гайки?

Ворожцов глазами указал на карман куртки и подвигал раненой рукой. Сморщился от боли.

— Ч-черт…

— Лесь, — спросил Тимур, — ты крепко его замотала?

— Да вроде, — отозвалась она. — Давящая повязка, как на ОБЖ учили.

— Нормально, — натянуто улыбнувшись, сказал Ворожцов. — Заживет.

— Зажить-то заживет… — Тимур не ответил на улыбку. Его волновал бледный цвет рожи Ворожцова. — Лесь, дай-ка ему обезболивающего. Темпалгина какого-нибудь, что ли.

— Да не надо мне, — попытался отмахнуться Ворожцов и тут же вновь скривился от приступа боли. Стиснул зубы.

Пока Леся доставала таблетки и открывала фляжку, Мазила уже вооружился гайками и шагнул в разгоняемую лучом Тимурова налобника тьму ангара.

— Следи за этим… — Тимур неопределенно мотнул головой за плечо.

Ворожцов проглотил таблетку, запил и снова переключился на сканер. Вздрогнул.

— Скорее, — сказал он, озираясь. — Уже рядом.

Тимур тоже невольно обернулся на светлую прорезь ворот. Всем естеством ощутил, как зверь подбирается к ним все ближе и ближе. Почему-то он теперь был уверен, что это именно зверь. Не станет целая стая свирепых псов бежать от одного человека, пусть даже тот вооружен до зубов.

Леся поймала в темноте ладонь Тимура, и он автоматически сжал ее теплые пальцы в своих. Тяжелый обрез пришлось опять держать одной рукой. Ну и пусть! Главное, что она рядом.

Девчонка закашлялась. Тимур почувствовал, как содрогается все ее тело от спазмов. Эхо угодливо разнесло кхыканье по ангару.

— Совсем простыла, — виновато сказала Леся. — Раскашлялась, как бабка старая.

— До бабки тебе еще далеко, — успокоил Тимур.

— Ну почему? — с мерзкой улыбочкой начал Мазила. — Если прибор помощней сработает, то…

— Помолчал бы ты, — одернул его Ворожцов. — Лучше гайку готовь.

Мазила зазвенел железяками, подходя к решетчатой переборке, в которой чуть правее виднелась дверь. За прутьями дрожало желтое марево. В глубине секции угадывались контуры старого дизельного локомотива. Стекла в кабине отсутствовали, внутренняя силовая установка, судя по разбросанным вокруг ржавым деталям, была давно выпотрошена.

— Вон туда швыряй, — указал Ворожцов Мазиле. — Чуть в сторону от паровоза, где воздух дрожит.

Мелкий занес руку, но Леся приостановила его.

— Давайте-ка от решетки отойдем, — сказала она. — На всякий случай.

— Правильно, — согласился Ворожцов.

Тимур перехватил его взгляд, но перечить не стал. Просто отступил от переборки.

Мелкий замахнулся и бросил гайку. Она пролетела сквозь марево и со звоном отскочила от рельсы. Миг ничего не происходило. А потом раздался нарастающий шум, словно где-то рядом внезапно смыли воду в унитазе, и хлопнуло.

Вспышка на некоторое время ослепила всех.

Тимура обдало жаром. И он машинально отпрыгнул назад, увлекая за собой вскрикнувшую Лесю. Щурясь, вгляделся в яркое пламя, двухметровой струей ревущее за переборкой.

— Бежим? — растерянно спросила Леся.

— Постой, — прикрываясь рукой от волны горячего сухого воздуха, сказал Тимур. — Кажется, не разрастается.

— Оно и не разрастется, — со знанием дела поддакнул Мазила. — Это ж аномальный огонь!

— Жарит от него совсем не по-аномальному, — буркнул Тимур. — Если подобраться ближе, зверюга не сунется.

— Тимур прав, — неожиданно согласился Ворожцов. — Все звери боятся огня.

— Но эта горелка не будет же вечно полыхать, — засомневалась Леся. Кашлянула. — Потухнет, и тогда…

— Вот пока не потухла, пойдемте к ней, — решительно сказал Тимур. — Я прикрою.

Он отпустил Лесину ладонь, перехватил ружье и развернулся. Высушенной кожи лица коснулась приятная прохлада. Зато шею и затылок стало жарить.

После яркого пламени пытаться рассмотреть что-то в темноте ангара было сродни потугам слепого котенка узреть мир. На черном фоне плыли радужные пятна, и Тимур долго моргал, пока наконец не стал различать светлую прорезь входа. Он сфокусировался на ней.

Шум пламени за спиной постепенно утихал, прыгающие по полу и рельсам отсветы становились тусклее. Но огонь продолжал гореть.

— Стой! — донесся из-за спины окрик Ворожцова. — Сначала — гайку!

— Ага! Я и забыл, что…

Оправдательная телега Мазилы потонула в очередном огненном реве. Тимур ощутил, как жар с новой силой защипал холку. В спину ткнулось что-то твердое. Он быстро оглянулся и понял: это Лесин рюкзачок.

За решеткой вновь бушевала огненная стихия.

— Теперь туда вообще не сунешься, пока не стихнет, — прокомментировал Мазила.

— Метка! — крикнул Ворожцов. — Тимур, следи за входом! Зверь рядом!

Тимур напряг зрение, словно это могло ему помочь увидеть больше, чем он уже видел. А видел он все так же немного: подсвеченные отблесками пламени рельсы, островок грязного бетонного пола да голубоватую полоску дневного света в воротах.

— Вроде угомонилось. Идем? — спросил Мазила.

— Да. Только смотри в оба, — наказал Ворожцов. — Сначала гайка, потом шаг.

— Гайка, шаг, — тупо повторил мелкий. Видимо, его все же пробрало после того, как едва не сгорел заживо.

Звякнуло. Тимур уже приготовился к знакомому шуму, но его не последовало.

— Чисто! — В голосе Мазилы прорезалась радостная нотка. — Я иду, вы за мной.

— Гайка, шаг, — напомнил Ворожцов.

Некоторое время слышалось только ворчание утихающих очагов огня.

— Ну? — не вытерпел Тимур.

— Нормально, — сказал Ворожцов. — Мазила, нормально?

— Ага! Давайте сюда, только лица прикройте — жарко.

— Лесь, пойдем. Осторожно.

Тимур почувствовал, как рюкзачок Леси перестал упираться в спину. Между лопатками сразу возникла пустота, словно там чего-то не хватало. Он передернул плечами, чтобы отогнать дурацкое ощущение…

Полоска света вдалеке на мгновение погасла. Всего лишь на короткий миг, но этого оказалось достаточно, чтобы Тимур застыл на вдохе.

Кто-то прошел возле входа в ангар. Быстро, бесшумно.

Тимур хотел предупредить остальных, но из горла вместо слов вылетел еле слышный хрип. Он глубоко вздохнул, сделал шаг назад и прикрыл ладонью налобник, чтобы не сверкать лучом.

Шепотом позвал:

— Лесь.

— Что? — тут же откликнулась она.

— Тихо. Он здесь.

— Кто? — не сразу поняла Леся.

— Зверь.

Она не ответила. Несколько секунд из-за спины доносились только быстро стихающий шорох огня и бормотание ребят.

— Мелочь! — шепотом окликнул Тимур, отступая еще на шаг и упираясь в теплые прутья.

Мазила не откликнулся.

— Ворожцов! — уже громче сказал Тимур. — Заткнетесь вы там или нет!

Бормотание прервалось. Хорошо хоть ума хватило не пререкаться.

Тимур, не выпуская из виду заветную полоску света, сдвинулся вдоль решетки к двери. Леся уже скользнула внутрь-он остался один по эту сторону переборки.

Шаг вбок, еще один. Тимур убрал ладонь от налобного фонарика, чтобы нащупать проход, и тусклый луч вновь заплясал по пустому ангару, норовя разогнать мрак.

— Давай руку, — в самое ухо шепнул Мазила и, не дожидаясь ответа, мягко ухватил Тимура за запястье. Аккуратно втянул в дверь, протараторил: — Ты его реально увидал?

— Не знаю, — отмахнулся Тимур, оборачиваясь. — Не тарахти.

— Судя по показанию сканера, он… — Ворожцов замялся, вглядываясь в экран ПДА. Потом округлил глаза и задрал голову вверх. — Прямо над нами.

Тимур взглянул на высокий потолок. Балки и ребра жесткости едва угадывались в полумраке — луч фонарика до них добивал с трудом. Метров семь-восемь, не меньше.

— Ты уверен? — переспросил он у Ворожцова.

— Не пойму… — отозвался тот и встряхнул наладонник. — Может, барахлит?

На крыше что-то заскрежетало. Тимур вскинул оружие. Он не знал, куда точно целиться, поэтому просто водил стволом из стороны в сторону, ориентируясь на скребущий звук.

— Не барахлит, — обронил мелкий. — Как он забрался на такую высоту?

— Может, летающий? — предположила Леся.

— Не удивлюсь, — сказал Тимур. — Что ему там нужно?

На риторический вопрос никто не ответил. Скрежет над головой прекратился. Огненные струи почти потухли и теперь лишь чуть слышно шелестели. В ангаре стало тихо.

По крыше прогрохотало, словно кто-то массивный ступал мягкими лапами. Громыхнуло раз, другой. И жестяной звук резко переместился за дальнюю стенку.

— Спрыгнул? — не то сказал, не то спросил Мазила.

— Или слетел, — дополнил Ворожцов.

— Крылья бы хлопали, было б слышно, — резонно заметила Леся.

— Давайте ближе к локомотиву подберемся и переждем, — предложил Тимур. — Тут еще есть эти жаровни?

— Если верить прибору — полно. — Ворожцов осторожно сдвинулся ближе к поезду. — Думаешь, сам уйдет?

— В крайнем случае я пальну, а мелкий швырнет болт в скороварку. Это его отпугнет.

— Нас тоже может пожечь.

— Хватит каркать. Давай двигай.

Тимур слегка подтолкнул Ворожцова, тот дернул покусанной рукой и сдавленно застонал.

— Извини.

— Проехали. За кабину не высовывайтесь, а то полыхнет еще одна из этих…

— «Жарок», — подсказал Мазила, двигаясь к боку поезда. — Сталкеры называют эти аномалии «жарками».

— Хоть жарками, хоть припарками, — пробурчал Тимур. — Главное, не вляпаться.

Все тесно сгруппировались и устроились возле приржавевших к рельсам колес дизельного монстра. В куче сидеть было неудобно, но иначе не получалось — воздух вокруг дрожал и плавился.

Ворожцов все сильнее морщился от боли в руке. Леся дохала и кхыкала в кулак. Мазила нервно перебирал в руке гайки.

— Попаду, если что, — выдал он через минуту. — А долго мы здесь сидеть собираемся?

Тимур не счел нужным отвечать. Ворожцов глянул на мерцающее пятно на масштабной сетке сканера и тихо сказал:

— Пока хищник не уйдет.

— Заткнитесь оба, — одернул Тимур.

Голос прозвучал хрипло: в горле пересохло.

Тимур не глядя нащупал чехол на поясе, щелкнул застежкой и достал фляжку. Она ходила ходуном в непослушных пальцах. Второй рукой он крепко взялся за крышку, останавливая дрожь. Подождал немного. Отвинтил.

Поднес горлышко к губам и застыл с раскрытым ртом.

Вдоль стены двигались два серебристых огонька. Плавно, без рывков. Если б не тусклое ртутное мерцание, Тимур решил бы, что это два фонарика, укрепленные, скажем, на руле велосипеда и разнесенные на полметра.

Но это были не фонарики.

Это были глаза.

Тимур прикинул расстояние между ними, судорожно сглотнул, давя желание бросить все и бежать. Подальше, без оглядки, сломя голову, не разбирая дороги. Прочь…

Обладатель этого жуткого взгляда был не просто крупным. Он был гигантом.

Тимур покосился на Ворожцова. Тот сидел, уткнувшись в экран. Мелкий бряцал своими гайками, Леся притихла, справившись наконец с кашлем. Кажется, никто не заметил, как близко подкрался зверь.

Медленно, стараясь не делать резких движений, Тимур опустил трясущуюся руку, положил фляжку, не обращая внимания на вытекающую воду. Взял ствол, поднял его. Серебристые огоньки быстро сместились вправо, и ангар наполнился таким зубодробительным рыком, что потроха сжались.

Вот теперь исполинскую тушу заметили все.

Леся хотела завизжать, но звук застрял у нее в горле. Глаза Мазилы расширились, а Ворожцов, наоборот, прищурился, как обычно делал в минуты опасности.

— Ни звука, — одними губами проговорил Тимур.

Мазила автоматически занес руку, чтобы бросить гайку в марево намеченной «жарки», но Тимур покачал головой.

Рано.

Зверь прошел по дуге, мягко прыгнул в просвет между аномалиями и, несмотря на огромные габариты, грациозно вышел на свет фонарика.

Тимур содрогнулся. Вид твари поднимал из глубин памяти какой-то древний страх, оставшийся в генах еще от далеких предков, сражавшихся с саблезубыми тиграми. Леся прижалась к нему, до боли стиснула пальцами плечо.

Больше всего зверь походил на камышового кота. Правда, размером с небольшой автомобиль.

Гибкое тело было покрыто серой шерстью, под ней перекатывались бугры мышц. В широкой безгубой пасти зловеще желтели два ряда острых зубов…

Да в такую хлеборезку слепая псина целиком поместится!

И взгляд.

Тяжелый, изучающий, пронзительный. Будто не безмозглый хищник на Тимура смотрел, а вполне разумная тварь, которая походя раздумывала: сожрать дичь или пусть еще побегает для потехи?

Зверь опустил голову, басовито уркнул, как настоящий кошак, и мягко ушел во тьму.

Палец затек на спусковом крючке. Тимур почему-то был уверен: даже если выстрелит — не попадет. А еще ему на миг показалось, что в ртутном взоре зверя промелькнуло понимание и… сочувствие?

Нет, скорее — это уже был домысел.

Мазила опустил занесенную руку. Леся проводила темный силуэт зверя остекленевшим взглядом. Ворожцов перестал щуриться. Он безмолвно следил за стремительно удаляющейся меткой на экране ПДА.

Зверь уходил.

А они — все четверо — еще долго сидели не в силах шевельнуться, не решаясь заговорить. И в памяти Тимура навсегда отпечаталась эта жуткая картина: два серебристых огонька плавно движутся сквозь мрак, мерцают, всматриваются в самую душу.