На следующее утро оказалось, что Дафна, как и большинство студентов Хогвартса, уехала домой, так что поговорить с ней у Гарри так и не вышло. Замок заметно опустел и теперь в коридорах, общей гостиной Слизерина и Большом зале царила умиротворяющая тишина. Гарри и Том за своим столом завтракали практически в одиночестве, да и общая спальня теперь была только в их распоряжении и ребята могли хоть ночь напролет обсуждать новые заклинания, практиковаться в чарах и секретничать сколько угодно, коль скоро никто не мог их подслушать. Воодушевленные кучей свободного времени и отсутствием сокурсников, друзья распланировали практически все оставшиеся дни до конца каникул, надеясь успеть переделать море дел. К сожалению, на завтраке их четко составленный план был хладнокровно уничтожен профессором Снейпом, который безапелляционно потребовал Поттера к себе в кабинет. Догадываясь, о чем пойдет разговор с деканом, юноша апатично повздыхал, доел свою запеканку и побрел в подземелья. Арчер, которого друг так и не посвятил в подробности прошлого вечера, провожал Гарри красноречивым взглядом, который обещал безжалостный допрос с пристрастием в скорейшем времени.

Велев мальчику сесть в свободное кресло, напротив своего рабочего стола, декан Слизерина сцепил пальцы замком и внимательно посмотрел в глаза Гарри. На несколько мгновений между ними повисла тишина, наконец, Северус негромко произнес:

— Полагаю, в связи со вчерашними событиями у вас возникли некоторые вопросы.

Поттер немного помолчал. По правде сказать, вопросов-то у него не было, но раз уж Снейп так настаивает…

— Я надеюсь, с Дафной всё нормально?

Зельевар мысленно скривился.

«О, ну естественно, это всё, что его беспокоит».

— Да, мистер Поттер. Прошлой ночью она благополучно пришла в себя, а сегодня утром вернулась домой. Эти, хм, приступы никак не отражаются на её здоровье.

Гарри кивнул, и некоторое время задумчиво хмурился.

— Скажите, сэр, — медленно, словно взвешивая каждое слово, произнёс он, — вы верите в то, что плач Банши действительно пророчит беду тому, кто его услышал?

— Вопреки распространенному мнению, плач Банши это не проклятье, — после непродолжительного молчания ответил Снейп. — Это не предсказание, в которое можно верить, а можно не верить. Изначально Банши никого намеренно не проклинали. Они лишь предвещали то, что неизбежно произойдет.

Краем сознания Гарри отметил, что Снейп говорит о Банши не как о мифических существах, но развивать тему не стал.

— То есть, это значит, что я скоро умру, — сухо заключил подросток.

Северус обратил на него очень тяжелый взгляд.

— Существуют задокументированные исторические сведения о том, что перед началом войны между магглами в пятнадцатом веке, люди слышали надрывный плач сотен голосов. Крик Банши не всегда пророчит смерть. Иногда он просто предрекает цепь трагических событий.

— Но, так или иначе, они связаны с чьей-то смертью, — заметил Поттер.

— Да. Но это не означает, что погибнуть должен именно тот, кто услышал плач Банши, — устало сказал Снейп, казалось, этот разговор зельевару совершенно не нравился, похоже, он ни в какую не желал воспринимать зловещее предзнаменование в контексте гибели самого Поттера.

— Она со мной говорила, — вдруг известил профессора подросток. Тот вырвался из собственных мрачных дум и вопросительно поднял брови.

— И что же она сказала?

— Я не помню, — с абсолютной непосредственностью пожал плечами юноша. Северус начал невольно раздражаться.

«Ну да, конечно, почему бы полностью не забыть предсказание существа, которое может сыграть роковую роль в твоей жизни?! — сварливо думал он. — Тупой ребенок».

Поттер тем временем принялся задумчиво теребить собственный рукав.

— Но я запомнил, что она назвала меня, э-э-э, «дитя пророчества».

Снейп, не ожидавший подобного заявления, вскинул на слизеринца напряженный взгляд.

— «Дитя пророчества»? — эхом переспросил он.

— Ну, да. Или как-то так, — Поттер внимательно наблюдал за выражением лица своего декана, которое вновь стало бесстрастным, но на одну единственную долю секунды юноше все-таки удалось заметить, как в непроницаемо-черных глазах зельевара мелькнуло беспокойство и… страх?

— Сэр, — Гарри склонил голову к плечу, — вы не знаете, почему она так меня назвала?

Северус молчал почти минуту, терзаясь сомнениями. Мальчишка должен был знать. Чёрт побери, да он, пожалуй, из всех людей был единственным, кому это знать было просто необходимо! Он имел на это право, и Снейп, будь он проклят, уже давно все рассказал бы Поттеру, если бы не просьба директора сохранить секрет. Впрочем, в прошлом году Северус уже сохранил один секрет по просьбе Альбуса, и это закончилось просто отвратительно. Дважды одну и ту же ошибку Снейп повторять не хотел. К тому же Гарри практически прямо спросил о пророчестве, есть ли смысл отпираться? Скрывать это одно, а врать совсем другое.

С другой стороны, обрушить такие новости на голову ребенка, у которого и так проблем по горло, казалось зельевару весьма жестокой затеей. Готов ли Гарри к этой информации? Не сломает ли это мальчика окончательно? Северус в безмолвии рассматривал подростка напротив него. Хотя какой он к дьяволу ребёнок? Мальчишку вынудили повзрослеть слишком быстро. Слишком рано он узнал о гадкой неприглядной стороне этого мира. О смерти, о войне, о предательстве и жестокости. И это не сломило его. Изменило. Да. Но не сломило. Северус сделал глубокий вдох, принимая решение.

— Незадолго до вашего рождения, было предсказано, что родится ребенок, которому под силу будет уничтожить Тёмного Лорда, — медленно, почти нехотя сказал он, Гарри на эти слова никак не отреагировал, внимательно ожидая дальнейших разъяснений. — Примерно оно звучало так: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы...», — Снейп замолчал.

Поттер продолжал пристально смотреть на своего декана, но, поняв, что тот продолжать не собирается, удивленно поднял брови.

— И всё?

— Это неполный текст пророчества, — сообщил зельевар. — Другая часть мне неизвестна.

— А кому известна? — задал встречный вопрос Гарри.

— Директору.

— Дамблдору?

Северус раздраженно взглянул на слизеринца.

— Нет, Поттер, Каркарову, — ядовито бросил он. — Естественно Дамблдору, бестолковый ребенок.

— О, — подросток помолчал немного, после чего поднял недоумевающий взгляд на учителя: — Так какое это имеет отношение ко мне?

Снейп досадливо скривился. Ну почему паршивцу вечно нужно все разжевывать?

— Ваши родители, мистер Поттер, состояли в организации, созданной для борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть, и во время войны не раз бросали ему вызов, — сухо сказал он. — Вы, как мне известно, родились аккурат на «исходе седьмого месяца», что делает вас идеальной кандидатурой.

Юноша какое-то время размышлял над словами своего декана.

— Чушь какая-то, — пробормотал он. — Ну, подумаешь, хватит у меня могущества, это же не значит, что я сломя голову кинусь его уничтожать.

— Скажите это Тёмному Лорду, — фыркнул зельевар.

— Так выходит Вол... эм, Тёмный Лорд тоже знал о пророчестве?

— Ту часть, что я вам рассказал, — кивнул Снейп.

— Так он из-за этого преследовал моих родителей? — уточнил Поттер. — Из-за пророчества они скрывались вместе со мной, да?

— Да.

— Я смотрю, со здравым смыслом у него были серьезные проблемы, — пробормотал себе под нос юноша. — А о пророчестве им профессор Дамблдор рассказал? — продолжал расспрашивать Гарри.

— Да, — все так же односложно отвечал Северус.

— Понятно, — слизеринец отвел взгляд и о чем-то задумался.

Снейп, которому этот разговор и так давался чудовищно тяжело, напряженно рассматривал своего ученика. Ему решительно не нравилось спокойствие мальчика. Что это? Шок? Отрицание? Что творится в этой лохматой голове? Наконец, Гарри что-то для себя решил и обратил изумрудные глаза на декана Слизерина.

— Так вот почему их убили, — жестко сказал он. — Из-за меня.

Снейп едва не закатил глаза. Ну естественно мелкий идиот тут же ударился в драму!

— Не болтайте чепухи, Поттер, вы тут совершенно ни при чем, — процедил он.

— Если бы я тут был ни при чем, Тёмный Лорд охотился бы за чьими-то другими родителями, — нахмурился подросток. — Так что я тут очень даже при чем.

— Это не делает вас виновным в их смерти.

— Косвенно — делает, — не согласился Гарри. — Если бы я родился на день раньше или на день позже,… или вообще не родился, они были бы живы.

— Самая глупая в мире вещь, Поттер, это гадать «что было бы, если бы…», — отрезал зельевар. — Я больше не желаю даже слышать о том, что вы в чем-то виноваты, потому что это не так.

Мальчик тепло улыбнулся своему профессору:

— Спасибо, сэр, я рад, что вы так беспокоитесь обо мне, но я в порядке, — он пожал плечами. — Конечно, неприятно узнать, что ты как-то замешан в смерти собственных родителей, но с другой стороны, — тут ему в голову пришла какая-то другая мысль, и мальчика резко сменил направление разговора: — Так вот почему со мной все так носятся! — воскликнул он. — Директор думает, что я какой-то избранный что ли?

— В своём роде, — сухо отозвался зельевар, уже совершенно не представляя, куда сейчас заведет его этот разговор.

По правде говоря, он ожидал взрыва негодования или злости, но Поттер, к его удивлению, лишь возвел глаза к потолку и издал мученический стон:

— Да тут у всех со здравым смыслом плохо, — тоскливо прокомментировал он.

— Не забывайтесь, Поттер, хамства я не потерплю, — процедил зельевар, быстро справившись с собственным удивлением на такую странную реакцию.

Во имя Мерлина! Минуту назад паршивец посыпал пеплом голову, культивируя эту свою благоприобретенную трагическую роль в судьбе собственных родителей и вот теперь он сидит тут с ехидной физиономией и иронизирует. Кошмарно непоследовательный мелкий идиот!

Гарри тем временем пожал плечами:

— Простите, сэр, — дежурно бросил он и, подумав, с интересом уставился на старшего мага: — Выходит, директор хочет, чтобы я уничтожил Тёмного Лорда, если он вернется?

«Отличный вопрос!» — мысленно скривился Снейп. Хотел бы он сам знать на него ответ. Исходя из поведения Дамблдора, тот действительно ждал, что мальчишка каким-то неведомым образом одолеет Тёмного Лорда, но с другой стороны всё это сильно смахивало на дурдом. Как можно ожидать, что один бестолковый сопляк с набором заклинаний из школьной программы одолеет Того-Кого-Не-Смог-Одолеть-Сам-Дамблдор? Конечно, Гарри был весьма неординарным ребенком и талантливым волшебником, но против Тёмного Лорда он не выстоял бы и пяти минут. Северус глянул на слизеринца. Неудивительно, что мальчишка в недоумении.

— Полагаю, в какой-то степени директор надеется, что вы сыграете решающую роль в схватке с Тёмным Лордом, — осторожно сказал зельевар.

«При условии, если Он будет так мил, чтобы возродиться лет через десять, когда мальчишка освоит что-нибудь посильнее Экспеллиармуса», — добавил про себя он.

Гарри задумчиво свел брови на переносице.

— Одного не понимаю, — негромко протянул он, — почему директор вообще решил, что я буду с ним драться?

Северус, зловеще сощурившись, воззрился на юношу:

— А вы планировали встать на его сторону? — бархатистым голосом уточнил он.

— Я планировал заняться какими-нибудь другими делами, — флегматично известил его Гарри. — Ну знаете, в университет поступить, например. Исследованиями заняться, — он помолчал немного, и ядовито добавил: — До старости дожить.

Снейп мгновение потрясенно рассматривал Поттера. Мальчишка вообще не планировал принимать участия в грядущих событиях?!

— Боюсь, это уже не в вашей власти, — через силу сказал он. — Если начнется война, вы вынуждены будете делать выбор. Или же, — губы зельевара растянулись в нехорошей улыбке, — вы планируете сидеть, сложа руки, и наблюдать, как убивают ваших друзей?

Гарри несколько мгновений пристально рассматривал своего декана, словно пытаясь донести до него какую-то смехотворно очевидную мысль.

— Сэр, половина моих друзей — дети бывших Пожирателей смерти, которые явно примут сторону Тёмного Лорда, если начнется война, — очень медленно сообщил он. — Следуя вашему аргументу, мне тоже стоит присоединиться к Нему, чтобы помочь «своим друзьям»?

Если Снейпа и поразил этот довод, виду он не подал.

— О, безусловно, — холодно согласился декан Слизерина, — если вас привлекают массовые убийства.

— Не очень, сэр, — поморщился Гарри. — Но и роль «спасителя» мне тоже не по душе, спасибо большое.

Северус против воли начал злиться. Он понимал, что требовать от четырнадцатилетнего ребенка разумных, взвешенных решений несправедливо да и глупо, если уж на то пошло, к тому же когда он по сути никому ничего и не должен. Но половина магического мира возлагала на этого мальчика столько надежд, что Гарри просто не мог так бездушно игнорировать это. Не имел права. Слишком много было поставлено на карту. Слишком много зависело от того, примет Поттер участие в войне или нет. Снейп не был уверен, что юноша сможет самостоятельно уничтожить Тёмного Лорда, но он верил, что одно только присутствие Гарри в этой борьбе уже будет значить достаточно. И вот когда столько сил и времени потрачено на мальчишку, оказывается что этот невозможный паршивец, вообще не собирался принимать участия в грядущих событиях? Чуть подавшись вперед, Снейп окатил подростка тяжелым взглядом:

— Ваш эгоизм неуместен, Поттер. Советую хорошенько обдумать, что действительно имеет для вас значение, — процедил он. — Потому что когда всё рухнет, обдумывать ситуацию и принимать решение будет поздно.

— Возможно, вы правы, — не стал спорить юноша. — Но как бы ни сложилось наше будущее, я хотел бы решать сам, а не цепляться за дурацкие пророчества.

— Прекратите вести себя, словно избалованный ребенок! У вас есть обязанности и вы должны…

— Я никому. Ничего. Не должен, — словно читая мысли своего декана, перебил его Гарри, в зеленых глазах теперь царил абсолютный холод. — Если вы думаете по-другому, это не моя проблема.

— Ваши родители погибли не для того чтобы вы трусливо отсиживались в стороне, — не отступал Северус.

— Мои родители погибли для того чтобы я жил, а не умирал за чужие идеалы, — парировал Гарри.

— «Чужие идеалы»? — прошипел Снейп. — То есть, желания людей пытающихся сохранить и защитить волшебный мир не вписываются в вашу идеальную картину бытия?

— Если мы говорим о том волшебном мире, который я вижу сегодня, то да. Это чужие идеалы, сэр. Я хочу защитить своих друзей. Но защищать всех подряд, только потому, что кто-то сказал, что это правильно, я не собираюсь. Мне плевать, что там говорится в пророчестве и что думает директор. Я не собираюсь жертвовать собой во имя абстрактной иллюзии мира.

— Значит, вы предпочитаете делать вид, что это всё вас не касается?

— Конечно, касается, — вздохнул Гарри, — это всех касается. Но я не хочу быть просто чьим-то орудием.

Снейп внезапно совершенно успокоился. Такая позиция была ему близка, и оспаривать он ее не мог. Да и не хотел. Только вот необходимо было донести до мальчика еще одну немаловажную истину.

— Мне понятны ваши мысли, Поттер, — признал он. — Но вас могут просто не спросить. Когда Тёмный Лорд возродится, он начнет на вас охоту. Вас могут вынудить сражаться в ответ.

— Если Тёмный лорд возродится, и начнет на меня охоту, то я подумаю, как быть дальше, — твердо ответил Гарри. — Я не верю, что всю мою жизнь определяет какое-то глупое пророчество.

— До сегодняшнего дня выходило именно так, — колко заметил зельевар.

Гарри хотел сказать что-то еще, но вдруг закрыл рот и устало откинулся на спинку стула. От ледяного равнодушия в изумрудных глазах не осталось и следа.

— Это ужасный разговор, сэр, — пожаловался он.

Северус против воли насмешливо хмыкнул.

— А вы как хотели, Поттер? Думаете, вам только со мной придется отстаивать эту свою революционную точку зрения? Рано или поздно вас ожидает разговор с директором и вряд ли он будет реагировать так же, как и я.

— Ну, я не такой идиот, чтобы на его вопросы отвечать так же прямо как и на ваши, — миролюбиво улыбнулся Гарри. — Вам-то я верю.

Северус подозрительно сощурился:

— Не так давно вы говорили обратное, — напомнил он.

— Я просто злился на вас, — простодушно признался Поттер.

— Ужасный паршивец, — проворчал зельевар, юноша лучезарно улыбнулся в ответ, а спустя мгновение нетерпеливо заерзал на стуле:

— Сэр, это всё? — спросил он. — А то меня Том ждёт, мы хотели заняться домашним заданием, а то я с этим балом совсем про него забыл.

— Идите, — милостиво разрешил Снейп. Мальчик вприпрыжку направился к двери. — Поттер, я надеюсь, мне не стоит говорить вам, что о ситуации мисс Гринграсс никто не должен знать. — Гарри обратил на него долгий немигающий взгляд. Снейп закатил глаза. — Ну конечно, вы уже все разболтали своему приятелю, — приходя к неверным выводам, заключил он. — Что же, тогда перефразирую. Не говорите никому, кроме мистера Арчера.

Гарри решительно кинул.

— Конечно, сэр, я и не собирался, — и был таков.

Северус утомленно прикрыл глаза. Однажды этот ребенок сведет его в сумасшедший дом этой своей непосредственностью. Или в могилу. В который раз этот невозможный паршивец умудрился удивить своего декана. Поттера, казалось, вообще не заботило будущее. Его не пугало пророчество и отведенная ему роль. Не терзала жажда мести. Не тревожила судьба друзей. Как же так выходило, что настолько эмоциональный подросток порой проявлял такое пугающее безразличие? Снейп совершенно не понимал, что творится в душе Гарри, но будь он проклят, если расскажет директору о том, что услышал сегодня от мальчика.

*

Сразу же после разговора со своим деканом Поттер поспешил в выручай-комнату, где его уже ждал Том. Лучший друг естественно хотел знать, о чем был разговор, а Гарри так и не определился, что ему сказать. Пересказывать всю эту чушь про предсказания он не хотел. Говорить о том, что случилось с Дафной тоже. Врать Арчеру он не собирался, но и обсуждать последние новости настроения не было. Он вообще не хотел об этом думать, потому что стоило только начать, как в голову лезли непрошенные мыcли о том, что все эти годы из него пытались вылепить какого-то национального героя, который однажды всех спасет. Поганое детство, отравление, василиск, похищение, разрушение магической коры, Турнир: все это будто специально было кем-то подстроено и спланировано, чтобы закалить его характер, научить сражаться и выживать. Конечно, вряд ли Дамблдор был настолько безумен, чтобы самостоятельно срежиссировать все эти происшествия, но сколько всего могло бы просто не произойти, если бы директор хоть что-нибудь предпринял, а не наблюдал со стороны?

Гарри и раньше посещали эти вопросы относительно поведения Дамблдора, но только теперь у этих вопросов появился возможный ответ — пророчество. Какое-то бредовое предсказание, из-за которого Поттер из обычного ребенка вдруг стал каким-то избранным. Что за чушь?!

Так что же сказать Тому? Повздыхав немного, Гарри в итоге поведал Арчеру все с самого начала, начиная с того, что произошло на балу и заканчивая разговором с деканом Слизерина. Друг слушал молча и по мере того, как продвигался рассказ, мрачнел всё больше. Когда же Поттер закончил пересказ событий, оба надолго замолчали. Наконец, Арчер вышел из задумчивости и покачал головой:

— Ты определенно родился под какой-то особенно «счастливой» звездой, Гарри, — прокомментировал он.

Поттер скривился:

— Больше ничего не скажешь?

— Ну, тому, что из всех возможных кандидатур, ты умудрился пригласить на бал ту единственную девчонку, с которой все критически ненормально, я даже не удивлен, — неторопливо протянул Арчер, его приятель в ответ на это только раздраженно фыркнул.

— А что-нибудь по существу сказать можешь?

Том пожал плечами, раскладывая на столе пособия по анимагии.

— Ну, могу поздравить, — отозвался он. — За один неполный день ты обзавелся двумя пророчествами в свою честь. Это даже для тебя круто.

— Том!

— А что «Том»? — насмешливо бросил Арчер, оборачиваясь: — У тебя собралась весьма занимательная коллекция: одно пророчество предвещает твою вероятную гибель, а второе означает, что Волдеморт, если он вообще жив, планирует убить тебя при первой же встрече. Напрашивается весьма депрессивная последовательность. Только вот мне мало верится, что это хоть сколько-нибудь тебя беспокоит.

— Меня другое волнует, — нехотя признался Поттер.

— Дамблдор?

— Да.

Том пожал плечами.

— Ты никогда не играл по его правилам, с чего бы начинать сейчас?

— Но он ведь верит в этот бред про спасителя! Мне не нравится то, что он делает.

— Никому не нравится, — Арчер хмыкнул. — Да только это не твоя проблема. Он не сможет заставить тебя… — юноша вдруг замолчал, в задумчивости разглядывая друга.

— Что? — не понял Гарри.

— Нужно узнать полный текст пророчества, — решительно заявил Том.

— Зачем?

— На то есть две причины, друг мой, — глубокомысленно изрек он, показывая два поднятых пальца. — Во-первых, — он загнул один палец, — знание — сила. А во-вторых, — он загнул второй палец, сжав руку в кулак, — мне не нравится, что директор знает о тебе что-то, чего ты сам не знаешь.

— По словам Снейпа, полный текст известен только Дамблдору, — с сомнением протянул Гарри. — Не пойду же я спрашивать у него.

— Нет, конечно, — Арчер закатил глаза, — но если ты не в курсе все настоящие когда-либо произнесенные пророчества хранятся в министерстве магии в Отделе Тайн. Тебе просто нужно подать туда запрос и самому все выяснить.

— Дамблдор узнает об этом, — мрачно известил Поттер.

— И что с того? Не то чтобы ты делал что-то противозаконное, — Арчер немного помолчал. — К тому же, вся информация о пророчествах вроде как является секретной и касается только того, кому предназначено прорицание. Так что, как ни посмотри, ничего ужасного в этом я не вижу. Просто направь запрос. А лучше попроси своего крёстного. Уверен, он, чтобы угодить, в зубах тебе это пророчество притащит.

— Я подумаю, — неохотно пробормотал Поттер.

— О чем?

— О том, хочу ли я вообще знать это пророчество.

— Почему бы не узнать то, что напрямую тебя касается? — друг вопросительно поднял брови.

— Не то чтобы мне это было очень интересно, знаешь ли, — проворчал Гарри. — Я не верю прорицателям. И не понимаю, почему вообще все так носятся с этими пророчествами.

— Даже не знаю, — язвительно протянул Том. — Дай-ка подумать? — он на миг замолчал. — Может, потому что они сбываются?

— Я придерживаюсь убеждения, что пророчество имеет силу, только когда кто-нибудь верит в него, — неожиданно спокойно сказал Поттер. — Что имеет смысл, исходя из моих наблюдений. Я понимаю, что большинство волшебников подвержены всякого рода предрассудкам, но ты-то чего с ума сходишь?

— Ну, я, например, хочу знать, что же там за предсказание такое, — иронично заметил Арчер.

— Да я и не удивлен, — хмыкнул Гарри, — Томас Великий всегда все хочет знать.

— Ты путаешь меня с Грейнджер, — друг высокомерно взглянул на него. — Я предпочитаю знать лишь то, что может оказаться мне полезным.

Ребята обменялись веселыми взглядами.

— Не понимаю я тебя, Том, — покачал головой Поттер. — Ты самый практичный реалист из всех кого я знаю, который вечно все проверяет и перепроверяет. Так почему же ты веришь в какую-то чушь, которую кто-то там сказал? Это же глупо! И ни к чему хорошему не приводит. Посмотри, до чего это довело Волдеморта!

Арчер ответил не сразу, отвлеченно разглядывая разложенные перед ним книги, в его глазах застыла странная обреченность, словно собственные мысли пугали его:

— Когда произносится пророчество, запускается колесо судьбы, Гарри, — очень тихо сказал он. — Его не обогнать и не перехитрить. Пророчество — это эхо неизбежности. Именно поэтому я так серьезно отношусь к этому.

— Это глупо, Том.

— Как сказать, — Арчер поднял голову, взглянув в спокойные изумрудные глаза юноши. — Взгляни, что сотворило с твоей жизнью одно единственное прорицание.

— Дело не в пророчестве, а в тех, кто верит в него, — упрямо заявил Поттер. — У нас на руках уже три разнообразных предсказания. На мой взгляд, это уже перебор. Если во всю эту дребедень верить, крыша поедет.

— Лучше, конечно, впасть в отрицание, — съязвил Том.

— Лучше голову себе чепухой не забивать, — парировал Гарри. — И вообще, — он хлопнул в ладони, отгоняя мрачные настроения после разговора. — Мы тут заночуем такими темпами. Как насчет того, чтобы выяснить, наконец, твою анимагическую форму?

Арчер смерил друга насмешливым взглядом.

— О да. И я очень надеюсь, что это будет не птица.

— Почему это? — удивился Гарри. — Птицей быть круто!

— Да. Если ты умеешь летать, — ехидно заметил Том. — Но наблюдая за тем, как ты, словно бешеная индюшка, изо дня в день носишься тут из угла в угол, пытаясь взлететь, я заключил, что это слишком хлопотно, спасибо большое.

Гарри обижено надулся.

— Тебе бы только покритиковать, — проворчал он, забираясь с ногами в кресло. — Давай уже начинать.

Том хмыкнул и медленно выдохнул, собираясь с мыслями. Как и Поттер в прошлый раз, юноша замер в центре небольшого тренировочного зала. Друзья вновь проговорили правила и риски превращения, перепроверяя друг друга на случай разного рода непредвиденных ситуаций, после чего Том сконцентрировался на заклинании. Много времени на это ему не потребовалось. Магия, как и всегда, безупречно подчинялась его воле. Подросток прекрасно чувствовал, как она струится спокойно и уверено, медленно свиваясь вокруг него плотными кольцами, готовая прийти в движение в любое мгновение. Ему стоило лишь чуть направить ее, как многочисленные потоки энергии, завибрировали, устремившись в нужное ему русло. Осознав, что полностью готов, юноша закрыл глаза, мысленно произнося заклинание.

Несколько мгновений ничего не происходило. Гарри, затаив дыхание наблюдал за другом, чувствуя движение его магии. Отсутствие волшебной коры сделало его очень восприимчивым к чужой магической энергии, поэтому стоило Тому сформировать и невербально произнести заклинание, как Поттер тут же это ощутил и чуть подался вперед, ожидая, когда начнется трансформация.

Ещё несколько секунд Арчер был совершенно не подвижен. Он знал: на то, чтобы заклинание начало действовать, требуется некоторое время, и просто терпеливо ждал. Неожиданно по телу прокатилась волна жара. За ней еще одна. Следом на юношу навалилась чудовищная, почти невыносимая слабость, Том покачнулся и обессиленно осел на пол. Ему казалось, что он с безумной скоростью вращается на огромной карусели, которая никак не останавливается. К горлу подкатила тошнота. Подросток дрожал, словно его било в лихорадке, на лбу выступила испарина. Казалось еще немного, и он просто лишится чувств. Тело вдруг стало таким безвольным и немощным. Он не мог пошевелиться, не мог даже обхватить себя руками за плечи, чтобы хоть немного унять дрожь. Собственное бессилие так испугало его, что Том едва не запаниковал, но вдруг на плечи опустились чужие ладони и рядом раздался тихий, успокаивающий голос лучшего друга:

— Держись, Том. Как только начнется превращение, все прекратится. Не пытайся остановить трансформацию. Все нормально. Просто сосредоточься.

Гарри продолжал говорить что-то еще, Арчер не смог разобрать слов, он лишь слушал уверенный, спокойный голос, что удерживал его в реальности, не давая провалиться в омут беспамятства и тупой, ноющей боли, терзающей, казалось, каждую клеточку его тела.

Поттер тревожно разглядывал бледное лицо друга, больше всего на свете желая хоть как-то помочь ему. Он представлял, что испытывает сейчас Арчер, но все что он сейчас мог — это говорить с ним, заставляя оставаться в сознании и контролировать трансформацию. Неожиданно Том перестал дрожать и на вдохе вдруг открыл глаза, опалив друга совершенно диким взглядом. Тонкие губы скривились, словно от боли, все его тело изогнулось и начало постепенно меняться, уменьшаясь и изгибаясь, покрываясь густой угольно-черной шерстью. Зрачки сужались и вытягивались, а радужка светлела, приобретая золотисто-зеленый оттенок.

Уже давно Гарри гадал, какая же анимагическая форма будет у его друга. Он думал о каких-нибудь смертельно опасных хищниках и хладнокровных рептилиях, полагая, что если уж Тому и суждено стать анимагом, то это будет какая-нибудь особо кошмарная тварь. Хладнокровная убийца. Сильная, стремительная, смертоносная. Но по мере того, как очертания зверя перед ним становились все четче, изумрудные глаза подростка расширялись все больше. Он ожидал чего угодно, даже дракона! Но только не этого.

Хотя… с другой стороны, в этом прослеживалась некоторая закономерность.

Некоторая чертовски ироничная закономерность.

«Том будет в ужасе», — с веселой обреченностью понял Гарри.

Боль и жар, волнами прокатывающиеся по телу, постепенно сходили на нет. Головокружение и тошнота отступали, и мир перед глазами становился все яснее и четче. Ярче. Чувства обострились до предела и невообразимым, необъяснимым образом смешались. Обилие новых впечатлений сбивало с толку, дезориентировало и пугало. Он низко прижимался к полу, боясь пошевелиться и обводя взглядом полупустой зал, который внезапно стал казаться просто огромным и странно блеклым, словно все краски потускнели. Зато удивительно ярко он видел сидящего рядом с ним человека, слышал биение его сердца и дыхание, ощущал кружение магии вокруг него. Нет не так. Он не просто ощущал. Он видел его магию. Искрящиеся серебристые нити, переплетенные между собой, укрывали плечи человека, словно тончайшая ткань. Чужая магия пахла ветром и холодом и казалась плотно связанной с физическим телом, являясь его естественным продолжением.

Поразительно.

Никогда раньше он не думал, что магия может иметь форму. Мерцая перламутровыми отблесками, она едва заметно подрагивала в такт биению сердца человека и казалась почти живой. Любопытство и удивление притупили страх, возвращая способность ясно мыслить и воспринимать окружающую действительность целиком, а не отдельными фрагментами. В это же мгновение к нему вернулось осознание собственного «Я» и понимание того, что он лежит на полу, а все его тело, подчиненное животным инстинктам, напряжено до предела. Оно казалось гибким, легким и стремительным. Сильным. Но… что же это за тело? Он медленно повернул голову в одну сторону, потом в другую, пошевелил плечами. Потом пошевелил ушами. Пошевелил? Ушами? Занятно. В зависимости от того, как поворачивалось ухо, он даже малейшие звуки улавливал по-разному. Заставив себя расслабиться, он осторожно поднялся на ноги. На все четыре. Впрочем, скорее уж это были лапы. Под мягкими подушечками ощущались острые, как иглы когти. Позади, будто сам по себе, из стороны в сторону размахивал длинный пушистый хвост. В душе Арчера вдруг зашевелились нехорошие подозрения. И именно в этот момент раздался подрагивающий голос Гарри:

— Том? Ты меня понимаешь?

Он поднял голову, посмотрев на лучшего друга. Тот вдруг стал казаться просто огромным. Том досадливо дернул ухом. Он до последнего надеялся, что его анимагическая форма будет покрупнее кокер спаниеля. Увы, судя по всему, он ошибался.

Плечи Гарри дрожали, а самого его буквально перекосило от распирающих эмоций. Плохое предчувствие усилилось троекратно.

Очень стараясь держать себя в руках, друг отправился в другой конец зала, где стояло большое зеркало.

— Ты только не воспринимай все слишком близко к сердцу, Том, — говорил он, стараясь не смотреть на застывшего посреди комнаты зверя. — Я считаю, что у тебя роскошная анимагическая форма. А ты просто не любишь животных, поэтому ты бы на любой результат отреагировал одинаково. Да? Ты только, пожалуйста, на меня не набрасывайся сразу. Я ведь не виноват, что ты… — его голос сорвался и резко стих, у Тома похолодело в груди.

«Не может быть», — в ужасе думал он, пока его лучший друг нарочито медленно тащил в его сторону зеркало, сводя Арчера с ума отвратительным скрежетом металлической рамы по каменному полу.

Оказалось, может.

Из отражения на Тома взирал крупный кот со вздыбленной угольно-черной шерстью и самым идиотским выражением на мерзкой кошачьей морде, которое только можно вообразить. Слизеринец грязно выругался, но вместо слов откуда-то из глубины его груди раздалось глухое рычание. Он отшатнулся от собственного отражения.

Гарри, который все это время прятался с другой стороны зеркала, бессильно всхлипнул от смеха.

— Из всех животных, — простонал он, — именно кот! И кто тут родился под «счастливой» звездой, а, Том?

Арчер разъяренно зашипел в ответ, прижав к голове уши с парой умильных кисточек на концах. Поттер почти рухнул на пол, заливаясь хохотом.

— Том-кот! — задыхаясь от смеха, выдавил он. — Это самое восхитительное совпадение имени и анимагической формы в истории магии!(1)

— Хватит ржать, идиот! — рявкнул дрожащий от гнева голос.

Гарри резко стих и повернул голову туда, где мгновение назад сидел кот, обнаружив на его месте немного дезориентированного, но от этого не менее злого юношу со спутанными волосами и потемневшими от ярости глазами.

— Это, к дьяволу, не смешно!

— Прости, Том, — невинно улыбнулся Поттер, — но все-таки смешно.

Он снова прыснул. Арчер швырнул в него учебник по анимагии, попав точно в лоб. Гарри охнул, схватившись за голову, и обвиняюще глянул на друга.

— Больно, между прочим!

— Скажи спасибо, что я тебя не убил вообще, — процедил Арчер.

— Да брось, Том, — примирительно сказал юноша, — чего ты так расстроился? У тебя отличная анимагическая форма.

— И поэтому ты тут по полу катаешься от смеха? — сухо уточнил друг, его гнев постепенно угасал, в конце концов, долго злиться на Гарри когда тот находится в таком настроении, было практически невозможно.

Увы, подавить чувство разочарования было куда сложнее. Столько лет, тренировок и сил, столько надежд было вложено, чтобы в итоге это оказался какой-то поганый кот! Во имя Мерлина! Том всей душой ненавидел кошек, почему же из такого многообразия животных ему досталась именно эта анимагическая форма?!

Гарри помог другу подняться на ноги и усадил в кресло.

— Как самочувствие? — участливо поинтересовался он.

— Как будто меня поезд сбил, — поморщился Арчер и бросил на приятеля колючий взгляд: — Или ты про моё моральное состояние интересовался?

— И это тоже, — Гарри присел на ручку его кресла, разглядывая лицо Тома, пожалуй, он ещё никогда не видел его настолько расстроенным.

— Скажем так, — юноша мгновение помолчал, — я бы предпочел превратиться в золотую рыбку.

— Да прекрати, Том, — закатил глаза слизеринец, — мне кажется, ты чересчур все драматизируешь.

— Тебе кажется, — ядовито процедил Арчер.

— Вот зря ты бесишься, — не отступал Поттер. — Во-первых, коты очень быстрые, прекрасно видят в темноте и могут куда угодно проникнуть, а потому это идеальная форма, чтобы шпионить. Во-вторых, они совсем не безобидные. А в-третьих, твой кот, по-моему, даже крупнее Живоглота, — подросток мгновение о чем-то размышлял. — На самом деле мне кажется, что в природе таких больших котов не бывает.

— Да. Скажи это тиграм и львам.

— Я имел в виду домашних котов, — не подумав, брякнул Поттер и осекся, напоровшись на опасно суженные глаза друга. — Я хочу сказать, — быстро затараторил он, пока ему в голову не прилетел очередной особо увесистый предмет, — что хоть ты и выглядишь, как эм… домашний кот, по размерам сильно их превосходишь, почти как рысь! — воскликнул он и, заметив скептический взгляд Арчера, тут же торопливо поправился: — Ну… маленькая такая рысь. Ну, не прямо рысь, ты и не похож на рысь, шерсть такая пушистая... только кисточки на ушах…

— Гарри…

— А?

— Если ты сейчас же не заткнешься, я тебя прокляну.

Поттер меланхолично вздохнул.

— Вся проблема в том, что ты просто почему-то боишься кошек, — протянул он.

— Я их не люблю, — сухо поправил его Арчер.

— Ты никаких животных не любишь.

— Кошек особенно.

— Все-то тебе не по душе, — проворчал юноша. — А, между прочим, у нас все получилось! — он широко улыбнулся, — Мы теперь анимаги, Том!

— Да, чудесно просто, — ядовито протянул подросток, — не умеющая летать птица и бесполезный кот-переросток. Блеск-то какой.

— Ты просто пессимист.

— Гарри, мы четыре года на это убили…

— И стоит собой гордиться! Мы смогли самостоятельно освоить анимагию в четырнадцать лет! Кому ещё такое под силу?! Хватит уже сидеть с такой постной физиономией. Мы гении.

— А от скромности ты не умрешь, как я погляжу, — Том против воли чуть усмехнулся.

— Уж кто бы готовил, — со смехом парировал Гарри, поднимаясь на ноги. — Идем уже на обед, я умираю с голоду.

Арчер болезненно скривился.

— Иди один. Боюсь, я пока не готов к приему пищи.

— Я могу побыть с тобой, — великодушно предложил Поттер, полагая, что оставлять друга в таком состоянии плохая идея.

Но тот лишь закатил глаза.

— Вот нянчиться со мной совсем необязательно, при всем своем разочаровании, я вряд ли буду весь вечер рыдать, забившись в угол, из-за какой-то паршивой кошачьей формы.

— А мне вот интересно, — Поттер уставился в потолок с абсолютно не-читаемым выражением на лице, — как ты воспринимаешь своего кота с точки зрения психологии? Я хочу сказать, — он посмотрел на друга, в изумрудных глазах плясали черти, — эта твоя забавная фобия распространяется на тебя самого? Возможно, ты начал сам себя бояться?

— Катись уже на обед, — с угрозой в голосе процедил Том.

— Нет, ну правда, — невинно моргнул Гарри, — может быть, ты хочешь поговорить об этом? — Том с тихим рычанием потянулся за своей волшебной палочкой. — Уже ушел! — с наигранным ужасом завопил Гарри, скрываясь за дверью, глаза его смеялись.

Арчер с усталым вздохом откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Его все еще тошнило, и тело ломило, но на душе уже было не так паршиво. Он не знал, что послужило тому причиной. Мысли о том, что даже эта отвратительная анимагическая форма может в итоге оказаться полезной или это идиотически неунывающее поведение лучшего друга, которое просто не позволяло погрузиться в пучины разочарования.

— Кисточки на ушах, — презрительно пробормотал он, помолчал и… вдруг от души расхохотался.

*

Закинув ноги на стол, что стоял аккурат напротив гобелена с фамильным древом Слизерина, Гарри раскачивался на стуле, безучастно разглядывая многочисленные имена своих предков, и думал. В другом конце комнаты, с комфортом расположившись за рабочим столом, Арчер штудировал какие-то древние труды, изредка делая пометки и что-то сосредоточенно подсчитывая в уме. В библиотеке стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь скрипом пера и шорохом пергамента.

Блуждая в своих размышлениях, Поттер почти перестал воспринимать окружающее пространство. Весь его мир в это мгновение состоял из огромного фамильного гобелена, кипы его собственных записей и бесчисленных дневников Слизерина, которые теперь были сложены в хронологическом порядке и стали чуть больше походить на последовательное повествование, а не на бред сумасшедшего. Впрочем, даже перечитав почти половину из этих мемуаров, Гарри так и не нашел той информации, которая его интересовала. Казалось, Салазара куда больше увлекало жизнеописание его детей, всякие бытовые глупости, вроде постройки новых ворот и пространные философствования о жизни и магии. Ничего полезного. Гарри искал совсем не это.

Уже давно его занимала история магии, которая даже сейчас казалась подростку обрывочной и какой-то до обидного незакономерной. Вот, скажем, Совет Лордов. С одной стороны крайне престижно в этом совете состоять, а с другой смысла в этом ноль. Даже сами волшебники признавали, что это какая-то отмирающая ужасно архаичная система, которая, по сути, никому не нужна, ведь есть министр. Далее сам министр магии. Почему, во имя Мерлина, самым могущественным лицом в магической Британии выбран министр? И когда вообще было решено, что управлять магами будет один единственный волшебник, которого вроде как выбирают голосованием в Визенгамоте? Если его избирают, то кто тогда его контролирует? Не похоже чтобы верховный суд магов Великобритании занимался законодательной или исполнительной деятельностью. Выходит, что министр магии обладает абсолютной властью? Или все же изначально его решения должны были рассматриваться в Совете Лордов? И отчего же не рассматриваются? И как вообще появился этот Совет? Назначали же их как-то раньше. И почему теперь не назначают, а только передают по наследству?

Одни вопросы.

До того, как волшебное сообщество погрязло в междоусобных склоках, условно разделившись на светлых и тёмных, был Совет Тринадцати Верховных Магистров, которые принимали решения, и Золотой Легион, который разбирался со всеми остальными вопросами. Вполне устойчивая система. Каждый из магистров имел право вынести на рассмотрение какой-либо закон, а остальные члены Совета Тринадцати могли проголосовать «за» или «против». Эдакая упрощенная версия маггловского парламента. Был Четырнадцатый Магистр, который вроде как ничего не решал, но единственный имел право начать военные действия. Жуткая ответственность, но, по-видимому, на эту должность избирался некто особенный.

Гарри качнулся назад, поставив стул на две ножки, и уставился в потолок.

Так может, именно эта структура со временем превратилась в Министра и Совет Лордов? Их сейчас, конечно, далеко не тринадцать, но все же… Магистров не избирали. Этот титул наследовали. А вот Четырнадцатый Магистр, как раз назначался раз в семь лет путем голосования. Довольно логично. А с учетом того, какой бардак творился в стране на момент образования министерства магии, становится понятно, почему впоследствии вся эта структура стала такой громоздкой и бессмысленной. Только никто почему-то не хочет ничего менять…

Поттер со вздохом посмотрел на фамильный гобелен. Непонятно только, что было до Совета Тринадцати. У волшебников вообще не было системы управления? Тогда каким образом она вдруг возникла практически из ниоткуда. Ведь ясно, что все эти магистры и лорды не из воздуха появились. Они и раньше были.

Вся эта непонятная, лишенная деталей и логики, картина в мыслях юноши напоминала некий круг, в середине которого зияла черная дыра. Но в центре должно было что-то находиться. Только что? Гарри досадливо скривился. Это походило на неполную картину, для завершения которой не хватает всего одного паззла.

Повздыхав немного, юноша решил подойти к вопросу с другого конца.

«Кто мог изначально создать сам титул «лорд»? — спросил он себя. — Кто был наделен достаточными полномочиями, чтобы произвести человека в ранг аристократа? Наделить его властью и землями, которыми тот потом будет управлять?»

Взгляд Гарри упал на имя Салазара Слизерина, медленно проследил за переплетениями многочисленных ветвей семейного древа и остановился на последнем живом представителе рода по мужской линии, возле которого была изображена коронованная змея. Единственная коронованная змея, если не считать самого основателя.

«Вот черт!»

Последний паззл плавно встал на своё место.

Глаза Поттера пораженно расширились.

— Я ПОНЯЛ! — заорал он, подскочив на месте от переизбытка чувств, и опрокинулся назад вместе со стулом.

От громкого вопля, разорвавшего умиротворенную тишину, Арчер чуть было не перевернул чернильницу на собственные записи и возмущенно воззрился на лучшего друга как раз в то мгновение, когда тот внезапно скрылся из его поля зрения, свалившись на пол.

— Ты жив? — сухо полюбопытствовал он со своего места.

Вместо ответа Гарри вскочил на ноги и чуть ли не в два прыжка оказался рядом с Томом, после чего схватил его за отвороты мантии, чтобы поднять на ноги и развернуть к себе лицом.

— Я всё понял! — снова завопил он.

Арчер поморщился, раздраженно пытаясь отцепить от себя внезапно спятившего друга. Сказать он так ничего и не успел, потому что Поттер продолжил голосить:

— Это был он! Он все начал! Он! У него такая же змея! Понимаешь?! Змея! Мы все гадали! А это было так просто!

— Да хватит орать! — рявкнул Том, стряхнув, наконец, руки Гарри. — О том, что ты рехнулся, я уже догадался. Теперь осталось понять почему.

— Да потому что мы идиоты!

— Лично я здесь вижу только одного идиота, — ядовито заметил Том. — И это не я.

— Ты даже не представляешь, что я сейчас узнал, — с благоговением выдохнул Гарри.

— Удиви меня, — с едкой иронией предложил юноша, поправляя мантию.

— Салазар Слизерин был королем магической Великобритании! — ухмыляясь от уха до уха, объявил Гарри. — А Гриффиндор, Хаффлпафф и Рэйвенкло первыми в истории Великими Магистрами, его ближайшими друзьями и советниками. Они не просто основали Хогвартс, Том. Они правили магической Британией!

— М-м-м, — скупо прокомментировал Арчер.

— А теперь угадай, кто является единственным наследником Слизерина сейчас? — в глазах Поттера пылал восторг.

— Гарр…

— Коронованная змея, Том! Только у тебя. Из всех наших предков только у тебя, его сына Анвияра и самого Слизерина! — торопливо говорил Гарри, не позволяя другу и слова вставить. — Она появляется только у законного наследника, а когда он умирает, титул переходит к его потомкам! Том, ты хоть понимаешь, что это значит?! Ты же король!

Арчер поперхнулся.

— Ты спятил.

— Нет!

— Да.

— Нет!!! — Гарри едва не подпрыгивал на месте. — Всё сходится!

Он потащил друга к фамильному древу и своему столу, на котором громоздились кипы исторических книг и его собственных записей. Некоторое время подросток торопливо разъяснял Арчеру ход своих размышлений, приводил всевозможные доводы и доказательства своей правоты, непрерывно тыкая пальцем то в одну книгу, то в другую, пока наконец Том не перестал смотреть на него, как на душевнобольного. Ещё некоторое время Арчер в задумчивости изучал всевозможные записи, листал древние фолианты и бросал на фамильное древо долгие оценивающие взгляды. Наконец, он повернулся к Поттеру.

— Ты ведь понимаешь, что только что обнаружил…

— Сенсацию? — перебив друга, восторженно подпрыгнул Гарри.

— Катастрофу, — спокойно закончил мысль Том.

— Почему? — подросток удивленно моргнул. — Никто же не знает кроме нас. А мы никому и не скажем! — Поттер почесал затылок, ещё больше взъерошив свою непокорную шевелюру. — Ну, по крайней мере, пока не поймем, как поступить с этой информацией.

— Не в этом дело, — скривился Арчер.

— А в чем тогда?

— А в том, что, если бы ты проследил чуть дальше за цепочкой собственных рассуждений, то понял бы, что есть хотя бы один волшебник, которому известно, кем был Салазар Слизерин.

— Дамблдор? — наугад предположил Поттер.

— Нет, идиот, — закатил глаза Том. — Это был тот волшебник, который когда-то, так же как и мы сейчас, смотрел на коронованную змею возле своего имени на этом гобелене и делал такие же выводы.

До Гарри, наконец, дошло.

— О… — постно прокомментировал он.

— Вот тебе и «о», — хмыкнул его друг. — И, по-моему, я только что понял, почему он пытался убить собственную дочь.

— И почему твои родители тебя спрятали, — помолчав, кивнул Гарри. — Они всё знали.

— Вот за них как раз я не ручаюсь, — Том пожал плечами и снова посмотрел на фамильное древо. — Возможно, им просто стало известно, что Волдеморт охотится за ними, но они не знали почему.

— Но какой смысл убивать собственных наследников? — Гарри нахмурился. — Разве он не хотел бы продолжить свой род? Может, он искал тебя не для того, чтобы убить? А для того, чтобы воспитать?

Том язвительно взглянул на лучшего друга.

— Ага, я прямо так и вижу его в роли заботливого дедули, — ядовито заметил он. — Брось, Гарри, уверен, что его до одури пугала перспектива увидеть однажды коронованную змею напротив чужого имени, ведь тогда он лишился бы этого своего права властвовать над миром. Королем стал бы другой волшебник.

— Да. Его потомок.

— Думаю, он даже собственных детей воспринимал как конкурентов.

— Но чтобы навсегда остаться королем, он должен был найти способ… — Гарри вдруг замолчал и в полном ступоре посмотрел на лучшего друга.

— Жить вечно, — тихо закончил за него тот.

— И выходит, он его нашел.

— Если он до сих пор жив и где-то скрывается, то да. Выходит, нашел.

— Кошмар какой, — Поттер тряхнул головой, отгоняя шок. — Но как ему это удалось?

— Хотел бы я знать, — еле слышно пробормотал Арчер, задумчиво водя пальцем по губам.

Некоторое время никто не произносил ни звука, наконец, Гарри шумно прочистил горло.

— Но, если корона появилась у твоей змеи, значит, он мертв?

— Или это просто значит, что он лишился права называться королем, — Том вздохнул, массируя переносицу. — Если подумать, то он ведь пытался возродиться тогда, на втором курсе, с помощью своего дневника.

— Ну да, — кивнул Поттер. — Хельга говорила, что это был, хм, крестраж.

— Что еще за крестраж? — нахмурился Арчер.

— Без понятия, — Гарри пожал плечами. — Я нигде не нашел определения, а когда спросил у Долоховой, она жутко взбесилась и велела никогда больше об этом не упоминать. Но если судить по дневнику Риддла, то крестраж это такой артефакт, который сохраняет частичку мага, создавшего его.

— И с помощью этого крестража можно вернуть к жизни мертвого человека? — изогнул бровь Арчер. — Попахивает некромантией.

Друзья переглянулись и, не сговариваясь, обвели долгими взглядами бесчисленные книги, расставленные на полках библиотеки.

— Интересно, а есть у нас труды по некромантии? — как бы невзначай протянул Том.

— Даже не думай, — предупреждающе сощурился Гарри.

— Любопытство не порок, — философски изрек Арчер. — Надо же нам знать, с чем мы имеем дело.

— Но ведь я уничтожил дневник, — упрямо насупился Поттер. — А значит, Волдеморту больше не из чего возрождаться.

— Угу, если дневник был единственным крестражем, — парировал друг.

— Думаешь, он сделал несколько?

— Я бы сделал, — пожал плечами Арчер, направляясь к стеллажу с книгами.

Гарри поднял опрокинутый стул и со стоном рухнул на него.

— Этого я и боялся.

— Хм? — Том задумчиво изучал корешки фолиантов.

— Ты ведь подумал об этом, да?

— Выражайся яснее.

— Ты хочешь узнать, как создать крестраж? — минорно уточнил Поттер.

— Не вижу в этом ничего плохого, — Том фыркнул. — Если у Тёмного Лорда есть нечто подобное, почему бы и нам не обзавестись парочкой?

— А тебе не пришло в голову, что раз даже Хельга не пожелала говорить о чем-то подобном, то это должна быть очень опасная магия?

— И что с того? — безразлично бросил его друг. — Если это позволит нам жить вечно, то дело того стоит, не думаешь?

— Не знаю, — помолчав, честно признался Поттер. — Во всем этом должен быть какой-то подвох.

Том вдруг тихо засмеялся, Гарри недоуменно уставился ему в спину.

— Что смешного?

— Просто подумал, что если все, что ты тут сейчас умозаключил насчет королей — правда, то становится понятно, почему у Волдеморта так знатно сорвало крышу.

— Чего? — не понял Поттер.

— Ну конечно, — Том насмешливо глянул на него в пол-оборота, — до этого твой гениальный мозг уже не додумался. Если он пришел к тем же выводам, что и ты, когда торчал в этой библиотеке, — начал терпеливо разъяснять он, — то его одержимость властью очень просто объясняется.

— Да?

— Да. Представь, что он чувствовал, осознавая, что является единственным законным наследником королевского рода, но не может официально заявить свои права на власть. Теперь понятно, почему он окружил себя исключительно чистокровным магами, хотя при желании мог бы привлечь на свою сторону многих магглорожденных. Ему нужна была не только сила. Ему нужно было куда более весомое влияние, а что может быть влиятельнее семей аристократов? Конечно, надо быть полным недоумком, чтобы устроить революцию только за право называться каким-то паршивым министром. Он не просто хотел власти. Он пытался вернуть в магический мир абсолютную монархию. Ведь на кой дьявол тебе пыльный кабинет, когда ты можешь получить трон и все к нему прилагающееся. Готов спорить на свою волшебную палочку, что магический король это не просто формальность, а куда более значимая власть, дарованная самой магией. Не зря ведь эта коронованная змея то появляется, то исчезает на фамильном гобелене сама собой. Отсюда помешанность Волдеморта на чистоте крови и этот надуманный титул Тёмного Лорда.

— Выходит, он решил получить силой то, что унаследовал по праву рождения, — медленно протянул Гарри.

— Именно.

Поттер обратил долгий, немигающий взгляд на друга, когда ему в голову вдруг забрела совершенно непрошеная мысль.

— Ты собираешься поступить так же? — уточнил он.

— Я похож на кретина? — вопросом на вопрос ответил Том.

— Не очень, — поразмыслив немного, признал Гарри.

— Тогда к чему этот вопрос?

— Просто интересуюсь на случай, если ты решил установить мировое господство, — пожал плечами подросток.

— Одно не отменяет другого, — лукаво усмехнулся Том. — В конце концов, желаемого можно добиться и другими путями. К тому же у Волдеморта борьба за власть свелась к бездумному истреблению магглов и магглорожденных.

— Что, между прочим, странно, — Поттер фыркнул. — Сам Слизерин магглорожденных считал весьма ценными элементами магического сообщества. Даже где-то написал, что они приносят в мир чистейшую магическую кровь, — он почесал затылок. — Непонятно только почему он впоследствии был так против того, что бы они учились в Хогвартсе.

— Может быть, потому что для самих магглорожденных это стало бы слишком шокирующим опытом? — предположил Том.

— Согласен, — подумав, решил Поттер. — Интересно, что там потом такое случилось, после чего все основатели между собой разругались? И почему факт существования короля скрывают? Уверен, министерству об этом известно куда больше, чем кажется.

Арчер негромко вздохнул.

— Возможно, — медленно протянул он, — мы когда-нибудь узнаем и об этом.

*

Шли дни. Гарри не оставлял попыток разузнать больше подробностей об основателях Хогвартса, а Том разбирал секцию магического права и, если честно, Поттер даже спрашивать не хотел, что его лучший друг собирается делать с этой кипой сильно устаревшей информации. Когда оба слизеринца уставали от книг и изысканий, они часами пропадали в выручай-комнате, практикуясь в дуэлях или разбираясь со своими анимагическими формами. Гарри все ещё безуспешно пытался освоить полет и жутко злился — чтобы он ни делал, его птица упрямо отказывалась летать. Том какое-то время просто развлекался, наблюдая за другом, и периодически давал ехидные и по большей части бесполезные советы, вроде: «Да-да, заберись повыше, Гарри, полететь-то ты не полетишь, но падать будешь забавно». На каком-то этапе это занятие ему наскучило, и Арчер перестал, наконец, делать вид, что анимагией не владеет, отчасти смирившись со своим котом. Обложившись всеми возможными пособиями по высшей трансфигурации, которые имелись в наличии, юноша принялся изучать дополнительные возможности анимагии. Гарри сначала не совсем понимал, зачем это нужно, потому что лично он и с основными-то возможностями, вроде умения летать, разобраться не мог, а уж о дополнительных и слышать не хотел.

— Да пойми же, дубина, — в который раз говорил ему лучший друг, — суть анимагии состоит не только в том, что ты можешь превращаться в забавных зверушек. Высшая трансфигурация теперь позволяет нам использовать анимагическую форму, даже не прибегая к полному превращению. К примеру, небольшая трансформация позволит тебе видеть в темноте, оставаясь в человеческом облике, или значительно улучшить слух, — Арчер снова уткнулся в книгу. — Это конечно непросто, но по сравнению с самой наукой анимагии — пара пустяков. Поверь, ты еще спасибо мне скажешь.

— Ага, скажу,— язвительно пробормотал Поттер, — когда застряну в полу птичьей форме. При условии, конечно, что мне удастся это пережить.

— Откуда такой пессимистичный настой? — усмехнулся Арчер, — неужели эта маленькая неудача с полетами сломила твой неунывающий дух?

Гарри пробурчал что-то невнятное и отвернулся.

— Да брось, — Том рассмеялся, — готов поспорить, что эта статейка тебя развеселит.

Он протянул другу книгу, Гарри прочитал заголовок:

— Анимагическая проекция?

— Ага, — Арчер энергично кивнул, — своего рода временное отделение твоей животной формы от человеческой. И при этом ты одновременно пребываешь и тем и другим.

— Неплохо, — задумчиво кивнул Поттер, читая описание заклинания. — Но если что-то случится с животным, то ты пострадаешь в равной степени.

Том, перегнувшись через плечо друга, несколько мгновений изучал описание всех возможных опасностей «проекции».

— Да, это может стать проблемой, — согласился он. — Животные слишком уязвимы, — он недовольно скривил губы, — наши, по крайней мере.

— Но попробовать стоит, — пожал плечами Гарри. — В конце концов, если все делать осторожно, то ничего и не случится. Так ведь?

Арчер промолчал. В устах лучшего друга эта фраза отчего-то приобретала несколько зловещий окрас.

За пару дней до окончания каникул Тому удалось сделать ещё одно открытие. Уже несколько месяцев он пытался расшифровать древнее пророчество Слизерина, но так и не продвинулся в своих изысканиях. Теперь же, когда Гарри раскрыл некоторые подробности истории магии, Арчера внезапно озарило.

— «Рукой короля ключ откроет засов» — прошептал он, — рукой короля… ну конечно! Речь о наследнике Слизерина!

Гарри, сидящий рядом с ним, отвлекся от дневников Салазара и вопросительно взглянул на друга.

— Я думаю, в пророчестве говорится о наследнике Слизерина, — уверенно заявил Арчер.

— Ну ты и до этого думал, что вся эта писанина как-то нас касается, — напомнил Гарри.

— Да. Но теперь я в этом уверен, — Арчер победно усмехнулся.

— Отлично, — без особого энтузиазма откликнулся Поттер. — Только кроме этого больше ничего не понятно.

— Ты не прав, — Том хмыкнул. — Пару строк мне все же удалось разобрать. Например, вот это, — он протянул другу листок, где было записано пророчество: — «Ключом, что по венам у магов несется» — думаю, речь о крови волшебников. Значит, чтобы открыть некую дверь нужно пролить кровь мага.

— Что за дверь? — скучающе уточнил Гарри.

— Я пока не совсем уверен, — признал Арчер, — там говорится «дверь в мир иной», возможно, это какая-то метафора?

— Допустим, — согласился Поттер. — А дальше?

— Дальше вот здесь, — Том указал на другую строку: — «Когда в небе солнце с луною сойдутся» — очевидно, что это затмение, только не понимаю лунное или солнечное.

— Хм, — Гарри задумался. — Вообще-то Банши тоже говорила что-то про затмение, как же там было… ах, ну да: «В день черной луны познай агонию потери. В день черного солнца услышь шепот собственной гибели».

- Лунное затмение, а потом солнечное, — задумчиво протянул Арчер, — любопытно. Нужно узнать, ожидаются ли они в ближайшем будущем.

— Гермиона ходит на астрономию, — вспомнил Поттер, — можно у нее спросить.

— Мы все ходим на Астрономию, — сухо поправил его Арчер.

— Да, — не стал спорить Гарри, — но из нас троих только она слушает, что там говорят. Тем более, лично мне не охота высчитывать лунные циклы и составлять прогнозы, а тебе?

Том на это брезгливо скривился, но больше никак слова друга не прокомментировал, снова обратив внимание на пророчество:

— Так. Далее у нас строчка про короля, с которой мы уже разобрались и…

— …и двери смертей для живых распахнутся, — закончил за него Гарри. — А это что значит? Наступит конец света?

Том флегматично пожал плечами.

— Как знать, — он фыркнул. — Может, мне предначертано уничтожить мир?

— Благородная миссия, — глубокомысленно покивал Поттер.

— Забавно будет, если мне предначертано его уничтожить, а тебе спасти, — иронично заметил Том.

— Если верить той бредятине, из-за которой в итоге убили моих родителей, то мне предначертано только уничтожить Волдеморта, — напомнил Гарри. — Так что если ты в ближайшем будущем не планируешь взять себе его псевдоним, то беспокоиться не о чем, уничтожай себе на здоровье, я в сторонке посижу.

— Ты такой добрый Гарри, — ехидно мурлыкнул Том, — я просто расплачусь сейчас от умиления.

*

Утром в воскресенье Хогвартс буквально гудел от смеха и разговоров. Ученики вернулись в школу и весь день только и делали, что обсуждали прошедшие каникулы, Святочный Бал и грядущее второе испытание, о котором Поттер только-только успел благополучно позабыть. За сводчатыми окнами замка крупными хлопьями валил снег, в каминах полыхал огонь, в общих гостиных, коридорах и Большом Зале стоял непрекращающийся гомон голосов.

Драко и Блэйз, перебивая друг друга, рассказывали, как они с семьями ездили в Австрию на международный прием знатных родов Европы. Слушать рассказ Забини было интереснее, потому что тот вспоминал всевозможные забавные моменты, щедро приправленные неизменно черным юмором. Малфой же по большей части без конца нудил о том, сколько богатых и знаменитых магов он там встретил и какими связями обзавелся, нагоняя на Поттера тоску. Ближе к вечеру к ним присоединились Дафна с Миллисентой, и разговор из заунывных речей Малфоя перетек в полушутливую болтовню. Гарри с интересом наблюдал за Гринграсс, но девушка вела себя как обычно, исключая лишь тот факт, что за весь вечер она на Поттера даже не взглянула ни разу. Лишь когда сокурсники начали потихоньку разбредаться по своим комнатам, чтобы разобрать вещи и приготовиться ко сну, юноше удалось застать Дафну в одиночестве сидящей у камина. Услышав, как он окликнул её, девушка медленно обернулась:

— О, так ты все-таки разговариваешь со мной, — она грустно улыбнулась.

— Конечно, — слизеринец недоуменно моргнул, — почему я не должен разговаривать с тобой?

Гринграсс опустила глаза.

— Я боялась, что теперь ты не захочешь иметь со мной ничего общего, — её голос еле заметно дрогнул. — Мало кто может нормально общаться со мной, после того, как узнаёт о том, что я такое.

— Это же не твоя вина, — негромко сказал юноша, подходя ближе.

— И все же, — она вздохнула и печально покачала головой, — прости, что сразу не рассказала тебе. Я совсем не хотела, чтобы так вышло.

— Не думаю, что ты могла что-то изменить, даже если бы рассказала мне, — помедлив, слизеринец сел в кресло напротив неё. — И всё же, я хотел поговорить с тобой о… обо всем что произошло.

— Здесь не совсем подходящее для этого место, — Дафна смущенно улыбнулась, — я не хотела бы, чтобы нас подслушали.

Поттер огляделся. Вообще-то, в гостиной к этому моменту уже никого кроме них не было, но раз её это так беспокоит… Поразмыслив немного, он взмахнул палочной, создавая вокруг них звуконепроницаемый купол.

— Так нас никто не услышит, — уверил он сокурсницу, заметив её вопросительный взгляд.

— Спасибо, Гарри, — девушка все еще была очень напряжена.

Не решаясь встречаться с ним взглядом, она замерла в кресле и, опустив голову, разглядывала собственные руки, сцепленные замком на коленях.

— Так о чем ты хотел поговорить?

Поттер задумчиво почесал бровь.

— Ну, о том, что… — он помедлил, — о том, что сожалею.

Дафна непонимающе взглянула на него.

— Тебе совсем не нужно извиняться, Гарри, — прошептала она, — только не тебе. Это я должна просить прощения. Теперь из-за меня ты в опасности.

— Насколько я знаю, Банши не проклинают, лишь предрекают грядущие беды.

Её губы дрогнули в удивленной улыбке.

— Не думала, что ты знаешь о Банши.

— Почитал кое-что на досуге, — пожал плечами юноша. — Скажи, а ты помнишь о том, что с тобой происходит во время приступа?

— Нет, — она вновь опустила голову. — Все как в тумане в этот момент. Это… это ужасно, я не могу ничего изменить и не могу контролировать. Если бы только был способ избавиться от этого проклятья, — она вскинула на него полный отчаяния взгляд, в фиалковых глазах отражалось бесконечное мучение. — Мне больно знать, что тебе пришлось стать свидетелем всего этого, Гарри, и еще хуже то, что теперь это проклятье коснется тебя.

— Если ты знала, чем это может для меня обернуться, почему ты, эм, — слизеринец смущенно взъерошил свои волосы, — почему ты…

— Согласилась пойти с тобой на бал? — подсказала девушка.

— Да.

— Я понимала, что не должна тебя в это втягивать, — сокрушенно прошептала она, — но ты… я… не могла просто отвернуться от тебя, — в её глазах блеснули слезы: — ты очень дорог мне, Гарри, — еле слышно произнесла Дафна. — Мне так хотелось побыть с тобой хоть немного, прежде чем ты всё узнаешь, — она зажмурилась, — прежде чем я навлеку на тебя такую ужасную беду. Прости меня. Возможно, — её руки сжались в кулаки, — возможно, легенды не лгут и если уничтожить Банши, пророчество не сбудется? — она с надеждой посмотрела на него. — Если найти способ избавиться от неё…

— Это не поможет, — перебил её Поттер, устало помассировав переносицу, — мне жаль, но уничтожение Банши проблемы не решит. Если мне суждено погибнуть, то это в любом случае произойдет. Маги уже однажды пытались истребить всех этих существ, увы, это мало того, что никого не спасло, но ещё и создало ужасное проклятье.

Гринграсс чуть склонила голову, изучающе разглядывая своего собеседника, повисла тяжелая пауза.

— Так ты знаешь, что Банши это не просто легенда, — тихо заметила она.

— Я вполне это допускаю.

— Ты удивительный, Гарри, — мягко произнесла Дафна. — Так быстро во всем разобрался и так много успел узнать о них. Это одна из причин, почему ты так нравишься мне, — она чуть покраснела.

— Ага, — Поттер решил, что этот цирк пора заканчивать, пока все не зашло слишком далеко. — А знаешь, что ещё мне удалось выяснить? — откинувшись на спинку кресла, бодро спросил он.

Дафна вопросительно подняла брови.

— Сами Банши были своего рода физическим воплощением горя, скорби и боли, — принялся рассказывать юноша: — белая кожа, изможденные тела, седые волосы, осунувшиеся, искаженные печатью бесконечного страдания лица. Они словно являли собирательный образ всех страдающих от тяжелой потери людей. Но только внешне. Внутри же эти существа были совершенно бесчувственные. Им неведомы были человеческие эмоции, — слизеринец замолчал, не сводя с лица сокурсницы пристального взгляда.

— Я не совсем понимаю тебя, Гарри, — Дафна недоуменно нахмурилась.

— Видишь ли, — начал объяснять подросток, — волшебники, отмеченные проклятьем Банши чем-то схожи с этими существами. Не знаю, было ли это милосердием со стороны наславшей проклятье Банши или просто у самого проклятья такая особенность, но людям, наделенным этим необычным даром, совершенно чужды эмоции. Это своего рода защитный инстинкт, позволяющий сохранять рассудок во время приступов. Ты можешь выплеснуть горе сотен людей, но сама не испытаешь и толики этой боли, — он помедлил. — Ни страха, ни скорби, ни отчаяния… ни любви.

Гринграсс в полнейшем молчании смотрела в его глаза.

— Хочешь сказать, что я бесчувственная? — уточнила она.

— Не совсем, — качнул головой Гарри. — Какой-то спектр эмоций у тебя, безусловно, присутствует, но вовсе не тот, что ты постоянно демонстрируешь. И именно об этом на самом деле я и хотел с тобой поговорить.

Еще несколько мгновений они смотрели друг на друга, наконец, Дафна пошевелилась, медленно расправила плечи, положила руки на подлокотники и плавно откинулась на спинку кресла. В её глазах не осталось и следа прежних переживаний, теперь в них царило лишь расчётливое любопытство, а её лицо было спокойно и бесстрастно, словно вырезанная из мрамора маска.

— Поясни, — холодно произнесла она.

Поттер вздохнул.

— Я повторяюсь, но, спрошу ещё раз, с какой целью ты так настойчиво пыталась привязать меня к себе?

— «Привязать к себе», — она фыркнула, — как грубо это прозвучало. Неужели версия, в которой я пошла наперекор своей природе и безумно влюбилась в тебя, так плоха?

— Она немного неправдоподобна в твоём случае, — впервые за весь разговор Гарри слегка улыбнулся. — Будешь отрицать?

Она равнодушно дернула плечом.

— Уже не вижу смыла.

— Так зачем же я все-таки так тебе понадобился? — повторил Поттер.

— Ах, Гарри, — её губы скривились в ледяной усмешке, — ты блеснул таким разнообразием догадок, неужели до тебя так и не дошла эта очевидная истина?

— Я не такой умный, как ты, должно быть, считаешь, — иронично хмыкнул слизеринец.

— Я вообще-то на это и надеялась, — призналась она. — К сожалению, ты оказался достаточно умен, чтобы заподозрить меня в неискренности, что мало кому удается.

— Спасибо, — любезно кивнул юноша, Дафна смерила его насмешливым взглядом.

— Это всё еще не отменяет, того, что ты дурак, Гарри, — известила она. — Взял и испортил все, — девушка сокрушенно вздохнула. — Мог бы и дальше делать вид, что ничего не заподозрил. Так было бы куда проще.

— Не для меня. Так ты ответишь мне или будем до утра говорить загадками?

— Как угодно, — она недовольно скривилась. — Хочешь знать, почему ты привлек моё внимание? Всё просто. Ты же заклинатель.

Этого ответа Поттер, по правде сказать, не ожидал.

— Откуда ты узнала? — удивленно спросил он.

— Когда половина твоего сознания одержима магическим существом, догадаться не трудно, — призналась она. — Я еще во время Чемпионата по Квиддичу почувствовала в тебе наследие, но не сразу поняла, что именно так меня в тебе заинтересовало. А потом я увидела у тебя эту книжку, которую ты вечно читаешь, «Летопись Заклинателей», кажется, да? Тогда всё сразу встало на свои места.

— Ну, хорошо, — помолчав сказал Поттер. — И зачем же тебе понадобился заклинатель?

— А разве не ясно? — Дафна окинула его мрачным взглядом. — Я хочу, чтобы ты избавил меня от этого проклятья!

— И каким же образом?

— Заклинатели обладают властью над любым магическим существом и способны исправлять вред, нанесенный ими. А значит, ты должен найти способ исцелить меня.

«Круто, — мысленно поразился Гарри, — я теперь уже должен!»

— Ну, во-первых, ты не больна, чтобы исцелять тебя, — неторопливо произнёс юноша, — а во-вторых, не припомню, чтобы я был тебе чем-то обязан, — его вдруг посетила новая догадка: — Так вот что тобой двигало! — воскликнул он, выпрямляясь в кресле. — Ты думала, что если я влюблюсь в тебя, то сразу же возьмусь спасать от проклятья?

Дафна кивнула.

— Это был один из вариантов.

— А другой?

Некоторое время она безмолвно смотрела ему в глаза.

— Говорят, кровь заклинателя исцеляет раны, нанесённые магическими существами.

Поттер пораженно вытаращился на неё.

— Что за бред?

— Так говорят, — флегматично повторила она.

— И что же? Ты собиралась запереть меня в камере и пить мою кровь до одурения, пока не избавишься от проклятья? — язвительно уточнил подросток.

— Кровь должна быть отдана добровольно, иначе всё это теряет смысл, — ничуть не смущаясь, сообщила она. — Так что запирать тебя я, конечно, не стала бы. Но в остальном все почти верно.

— Ты в себе вообще? — с жалостью поинтересовался ошарашенный Гарри. — Более дурацкую затею и придумать-то сложно.

— Отчаянные времена, отчаянные меры и всё такое, — пожала плечами Дафна. — Я не могла не попробовать.

— А то, что в процессе я мог и умереть, тебя не сильно беспокоило, — закончил мысль Поттер.

— Ну, мы, кажется, только что установили, что на эмоции данного рода я не способна, — сдержанно напомнила слизеринка.

— А, ну да, — Поттер почесал затылок. — Ну ты, конечно…да, — он покачал головой. — И на кой черт так всё усложнять? Просто попросить нельзя было?

— Просто попросить? — насмешливо переспросила она. — Ты забыл, на каком факультете учишься? Здесь никто ничего не делает просто так, Гарри. Личная выгода превыше всего. Идти к тебе, унижаться и просить о помощи? — она презрительно фыркнула. — Гораздо проще было влюбить тебя в себя.

— Проще? — скептически переспросил юноша.

— Конечно, — уверенно кивнула Гринграсс. — Тогда мне не потребовалось бы даже просить. Любовь делает из людей идиотов. При должном вдохновении ты бы с радостью умер за меня во имя великого чувства.

Гарри некоторое время обдумывал её слова.

— Вообще, в целом, теория имеет право на существование, — наконец, решил он. — Но уж слишком много в ней сложностей.

Она с интересом склонила голову к плечу:

— Например?

— Ну, например, я мог бы оказаться таким же эгоистом, как и все остальные слизеринцы, и, невзирая на любовь к тебе, отказался бы помогать без внушительной компенсации. Тем более умирать.

— Я достаточно долго наблюдала за тобой, чтобы понять, что ты никогда не откажешься от помощи близкому человеку, — ответила Дафна.

— Хорошо, — кивнул Гарри. — Вот тебе ещё вариант. Я мог бы не влюбиться в тебя.

— Да. Но к тому моменту, я бы достаточно прочно осела в твоём сердце, как друг, и ты ценил бы меня не меньше чем ту же Грейнджер, а может и больше, и все равно помог бы мне.

— Допустим, — продолжил размышлять он. — А если бы я не смог помочь тебе?

— Я бы просто разорвала отношения, — без колебаний ответила Гринграсс. — Ещё остались варианты?

— Да, — Поттер криво усмехнулся. — Том.

— При чем тут он?

— Раз ты достаточно внимательно наблюдала, — неторопливо сказал Гарри, — то могла бы заметить, что он с самого начала был не в восторге от наших отношений, и если бы по твоей вине со мной что-нибудь случилось, он бы просто убил тебя.

— Я знаю, — спокойно кивнула Дафна. — Но страх смерти, как и любой другой страх, мне незнаком.

— Помимо сложных человеческих эмоцией, существуют примитивные инстинкты, Дафна, — покачал головой Гарри. — Ты можешь не бояться смерти, но это не отменяет инстинкта самосохранения, который при любом развитии событий будет толкать тебя по пути выживания любой ценой. Так что твое последнее утверждение несколько неискренне, знаешь ли.

На этот раз Гринграсс молчала довольно долго.

— И что теперь? — наконец, спросила она, изогнув бровь. — Побежишь жаловаться и просить защиты к своему приятелю?

— Ну, я не настолько слабохарактерный, — шутливо хмыкнул Поттер. — Просто пытался понять ход твоих мыслей.

— Ход моих мыслей очень прост, Гарри, — бесстрастно произнесла девушка. — Я хочу избавиться от проклятья. Остальное не имеет значения. Мне до чертиков надоело быть пугалом в собственной семье. Представь, я даже голос в Совете Лордов не наследую из-за этого. Вместо меня его получит моя безмозглая сестра. Родная мать периодически смотрит на меня с таким ужасом, словно у меня рога и хвост растут! Ты хоть осознаешь, как это унизительно?

— Тебя это злит? — с любопытством спросил Поттер.

— Да. Ужасно.

— Мне жаль, — слизеринец сочувствующе взглянул на неё. — Паршиво, наверное, к собственной семье даже привязанности не испытывать.

— Меня это как-то не сильно тревожит, — призналась она.

— То есть, все, что тебя волнует, это твоя репутация и положение в обществе?

— Я не могу сказать, что меня вообще что-либо волнует сейчас, Гарри, — ядовито напомнила она. — Слава Мерлину от сопливых переживаний я избавлена. Но осознавать что ты лишена множества привилегий, только потому, что в любое мгновение можешь свалиться в неконтролируемом припадке, после которого люди будут смотреть на тебя, как на опасную душевнобольную, очень раздражает, — она сердито откинула за спину прядь белокурых волос. — Видишь ли, немного сложно выстраивать собственное будущее, когда за тобой постоянно бродит такое проклятье, — она усмехнулась. — И не стоит так смотреть на меня, Гарри. Я знаю, что кажусь тебе лицемерной дрянью, и знаю, что была бы куда милее, если бы, заламывая руки, плакала о том, как мне плохо и больно, но ты сам лишил меня…или себя этого «удовольствия».

— Что верно, то верно, — вздохнул Поттер. — Даже и не знаю теперь что делать.

— Просто помоги мне, — предложила слизеринка. — В чем трудность? Я же не прошу ничего ужасного.

— Я и не спорю, — Гарри поднял руки, словно сдаваясь, — но вот в чем беда, — он сделал небольшую паузу, — я не могу тебе помочь.

Дафна сузила глаза.

— Поясни.

— Ты права, заклинатель способен исцелить мага от травмы, нанесенной магическим существом, но в твоем случае это невозможно, хотя бы потому что для этого магическое существо должно быть живым. А Банши были давным-давно истреблены волшебниками, за что последние теперь и расплачиваются.

— Но во мне ведь живет какая-то часть Банши, — не согласилась Дафна.

— В тебе живет лишь ее голос и ее ненависть, — вздохнул Поттер. — А этого, увы, недостаточно. Поверь мне, если бы я мог, то не стал бы скрывать этого.

Гринграсс какое-то время внимательно рассматривала своего собеседника, без какого либо выражения на лице. Наконец, она прервала зрительный контакт, отвернувшись к огню.

— Что ж, тогда полагаю, говорить нам больше не о чем, — заключила девушка и начала подниматься на ноги, когда вдруг вспомнила о чем-то и снова села. — Последний вопрос. Любопытства ради, — она помолчала, продолжая пристально рассматривать языки пламени в камине,— ты хоть немного был увлечен мной?

— Ну, ты мне и, правда, нравилась, — без тени смущения признался Гарри. — Ты, конечно, намутила воды и все жутко запутала, но не могу не признать, что притворялась ты потрясающе, — он с интересом уставился на неё: — Скажи, а тебе не тяжело все время играть роль?

Её губ коснулась призрачная тень улыбки, пока она размышляла над ответом.

— Играть роль иногда даже проще, — призналась Гринграсс и иронично взглянула на собеседника: — А тебе?

Гарри вопросительно поднял брови:

— Мне? — он запустил пальцы в волосы. — Даже не знаю. Я никогда ничего не играю.

— О, безусловно, — шутливо хмыкнула слизеринка. — Я заметила.

Поттер недоуменно моргнул, но развивать мысль Дафна не стала и, не сказав больше ни слова, поднялась на ноги, собираясь уходить.

— Слушай, — Гарри вскочил следом за ней, — я всё думаю, даже если я и не могу помочь тебе, ты не против просто общаться и дальше как раньше?

Слизеринка обернулась, недоумевающе взглянув на него:

— Зачем? — она будто искренне этого не понимала.

— Ну я же говорю, ты мне нравишься, с тобой весело, притворяешься ты или нет. Я хотел бы и дальше дружить, — честно признался Поттер.

— Дружить? — её брови удивленно поднялись. — Только дружить?

— Эм, ну да.

— То есть, ты все-таки не влюблён в меня? — прямо спросила она.

— А-а-а, так тебя это беспокоит! — Гарри рассмеялся. — Нет, не влюблен.

— Хорошо, — после недолгой паузы произнесла она. — Иначе, могли бы возникнуть трудности.

— Почему? — не понял Поттер.

Она мгновение просто смотрела ему в глаза.

— Потому что безответно влюбленные однокурсники это очень обременительно… и скучно.

— Но общаться-то мы можем?

— Зачем тебе это? — казалось, его настойчивость совершенно сбивала её с толку.

«Как минимум за тем, чтобы развеять этот глупый миф, про то, что у нас с Томом роман», — мысленно закатил глаза Поттер, но вслух сказал:

— Просто так.

Некоторое время девушка задумчиво его разглядывала, в фиалковых глазах застыло странное выражение:

— Хорошо, — отворачиваясь, произнесла она. — Доброй ночи, Гарри.

— Дафна? — юноша остановил её, схватив за руку уже у самого выхода из гостиной, она остановилась, но так и не обернулась.

— Скажи, а ты вообще никого не можешь полюбить?

С её губ сорвался тихий смешок.

— Отчего тебя вдруг это так волнует?

— Мне просто интересно, — признался он. — Об одержимых Банши волшебниках мало что известно.

— Вот как, — слизеринка мгновение молчала. — Полагаю, ответ вполне очевиден. Я никогда никого не смогу полюбить.

— И тебя это не беспокоит?

— Напротив, — она глянула на него через плечо, — это, пожалуй, один из немногих плюсов проклятья Банши.

— Почему?

— Потому что любовь всегда все усложняет, Гарри, тебе ли не знать?

Поттер пару секунд размышлял над её словами и, наконец, с тихим вздохом разжал пальцы, выпуская её руку.

— Не сказал бы, что любить кого-то так плохо, — негромко произнес он. — Ведь, когда в жизни есть хотя бы один дорогой тебе человек, ты никогда не почувствуешь себя одиноким.

Дафна безразлично повела плечом.

— Что ж, тогда мне повезло. Потому что от чувства одиночества я избавлена, так же как и от чувства любви.

На этом, она покинула гостиную, оставляя Поттера одного. Пару мгновений, он рассматривал дверь, за которой скрылась его сокурсница, после чего вернулся к камину и обессиленно упал в кресло, где до этого сидела Гринграсс. Гарри глубоко вдохнул: в воздухе ещё витал слабый цветочный аромат, обычно исходящий от её волос. Странное чувство потери оплетало юношу неприятным холодом. Том был прав. Дафна Гринграсс никогда не была милой девочкой с нежной улыбкой и ласковым взглядом. Поттер понял это ещё после того подслушанного разговора между ней и Паркинсон. Но, тем не менее, он вдруг отчетливо понял, что этой девушки ему будет сильно не хватать.

В голове звучал её спокойный голос: «ты все-таки не влюблён в меня?» — и его собственный смех: «нет, не влюблен».

Он безрадостно смотрел на огонь.

— Но мог бы, — еле слышно пробормотал Гарри, — наверное...

В спальню Поттер вернулся далеко за полночь. Все его соседи уже спали, и даже Арчер не стал дожидаться друга, чтобы узнать, чем закончился разговор с Дафной. Тихо переодевшись в пижаму, Гарри залез в кровать и почти час безрезультатно пытался уснуть, ворочаясь с боку на бок. Наконец, он сдался и выудил из тумбочки «Летопись Заклинателей». Подвесив в воздухе небольшой волшебный огонек, подросток раскрыл книгу и принялся неторопливо перелистывать страницы, в поисках нужного раздела.

Гарри не врал, когда говорил Дафне, что помочь ей не может. Банши, как и дементоры, относились к разряду «потусторонних существ» и заклинатели к ним имели весьма отдаленное отношение, потому что это была область другого наследия. К сожалению, ни одного знакомого некроманта у Поттера не было. Но, не смотря на это, разговор с Гринграсс натолкнул юношу на неожиданное понимание того, что кое в чем она все же была права. Заклинатели действительно могли исцелять людей, пострадавших от нападения магических существ. А это значит, что есть хотя бы один человек, который нуждается в помощи. Которому Поттер, как заклинатель, может помочь. К собственному стыду Гарри осознал это только сейчас.

Найдя, наконец, то, что искал в книге, он медленно улыбнулся, чувствуя, как в душе встрепенулись надежда вперемежку с легким волнением. Вверху страницы аккуратным убористым почерком был выведен заголовок раздела: «Оборотни».

(1)«Том-кот! — задыхаясь от смеха, выдавил он. — Это самое восхитительное совпадение имени и анимагической формы в истории магии!» — Тут имеет место быть небольшая игра слов. В английском языке все животные априори обозначаются местоимением неопределённого рода, но иногда, когда речь идет о домашних питомцах их все-таки подразделяют на «Он» и «Она», так вот домашних котов в таком случае могут называть Tom -cat. Есть ещё одно определение, которое на русском звучало бы как Мартовский кот, и тогда данное заявление в устах Поттера приобретает совсем уж двусмысленный окрас. Хотя кто сказал, что Гарри не умеет тонко тролить людей?