Прислушиваясь к добродушным словам Семёна Кузьмича, Павлик понял, что мастер сочувственно относится к желанию мальчиков построить свою автомашину. Он сразу же по-деловому спросил: «А вагранку где возьмёте?» Вагранки у них не было, чугун плавить не в чем, это правда. Но ведь на заводе вагранка есть — вон она, вся в искрах и горячем пламени. Так неужели же здесь нельзя будет отлить, ну, хотя бы блок — самый маленький, крохотный блок с одним цилиндром, какие бывают у мотоциклов?

— Ишь ты, блок отлить! — добродушно засмеялся Семён Кузьмич, услышав такую просьбу. — Отлить недолго, пустяки отлить… — Сердце у Павлика радостно ёкнуло. — Только вот беда: где мы форму возьмём?

— Песку в цехе много, мы быстро сделаем…

— Э-э, нет! Не так-то просто, брат ты мой! А модель? Вся штука в модели…

Павлик вспомнил бугристую серебряную горку, которую формовщики закладывали в опоку вместо дна. Действительно-, она была очень мудрёная, вся в выемках, шишках, извилинах и впадинах. Трудно было даже представить, как её сделали.

— Душой бы рад помочь вам, ребятки, но немыслимое это дело. Модель — дорогая штука. Её для одного блока нет никакого расчёта делать. Вот заказал бы ты этак тысяч десять блоков — другое дело…

Десять тысяч! Зачем ему столько? Павлик понял, что Семён Кузьмич: не может ему помочь. Мечта об автомобиле не осуществима, он сам теперь ясно видел, что у них ничего не получится.

Павлик оглянулся и только теперь заметил, что Толи с ними нет. Он даже вздрогнул от неожиданности и остановил Семёна Кузьмича.

— Вот тебе раз, мальчишку потеряли! Это как же у нас получилось? — разводил руками Семён Кузьмич, заглядывая в проходы между формовочными станками.

— Может, спрятался куда-нибудь? — предположил Павлик.

— Шутейное дело — в литейном цехе в прятки играть… — С минуту они стояли, вглядываясь друг в друга: Семён Кузьмич — озабоченно и серьёзно, Павлик — тревожно и вопросительно. — Ведь неладно у нас получилось! А ну, давай поищем пропажу!

Они вернулись к вагранке, но и там Толи не оказалось. Спустившийся со своей площадки плавильщик рассказал:

— Верно, стоял тут у меня мальчишка, всё искры ловил. Потом побежал вас догонять. А что, разве не догнал?

— В том-то и штука, что не догнал. Куда девался — ума не приложу! — Лицо у Семёна Кузьмича стало совсем тревожным.

— Искать надо! — сказал плавильщик. — Дойду до стерженщиц. Может, туда забежал…

— Найдёшь — веди к выходу, одного не отпускай! — крикнул ему вслед Семён Кузьмич. — За руку веди, чтобы в другой раз не пропал!

Сами они пошли в очистное отделение. Там стоял шум во много раз сильнее, чем в самой литейной. В огромных железных вращающихся ящиках, перекатываясь, гремели и стучали, грохотали и лязгали сотни заложенных туда отливок, к тому же ещё и пересыпанных стальными звёздочками. Звёздочки колотились об отливки и таким образом очищали их от грязи, песка, окалины и нагара.

Но теперь очистка отливок уже не интересовала Павлика. Все его мысли были о Толе. Он представил себе, как Толя, один, оглушённый шумом, мечется среди этих наглухо закрытых ящиков с угрожающе гремящими отливками и звёздочками. И Павлику становилось не по себе, он прикусывал губу, чтобы не расплакаться.

Знаками и криками Семён Кузьмич расспрашивал очистников, но те только мотали головами: нет, никакого мальчика они здесь не видели.

Тоже самое сказал им и встретившийся у входа знакомый плавильщик. Толи не было и в стержневом пролёте.

— Ругают вас товарищи женщины, — сказал плавильщик, смущённо улыбаясь, словно и он был виноват в исчезновении Толи, — зачем несмышлёныша в цех пустили… Побежали к каркасникам искать…

— Правильно ругаются! Дёрнуло же меня связаться с мальчишками — теперь вот и переживай за него-! — Мастер сердито посмотрел на Павлика, точно боялся, что вот-вот исчезнет ещё и он. — Пойдём, друг ситный, я тебя до проходной доведу!

— А Толя? Так и останется? Нет, я без него не пойду, искать буду! — начал упираться Павлик, но это было бесполезно. Семён Кузьмич не хотел ничего слушать:

— Без разговоров, довольно! Одного потеряли — хватит с меня!

Он привёл Павлика в проходную и сдал постовому, сказав:

— Дежурные, больше вы к нам мальчишек не пускайте. Одна беда с ними!

— У них разрешение было. А что? Баловались? — забеспокоился тот.

— Потеряли одного, вот и вся недолга! Как сквозь землю провалился. Ищем вот! — Они постояли, поговорили, потом Семён Кузьмич, махнув рукой, круто повернулся и быстро зашагал обратно в литейную. Он был очень расстроен.

— Эге, дело плоховатое! — сказал постовой. Он снял трубку со стоявшего рядом телефонного аппарата. — Товарищ дежурный по караулу? Происшествие у нас — мальчишка потерялся в литейном цехе. Одиннадцати лет, зовут Анатолием…

Постовой долго рассказывал все обстоятельства исчезновения Толи, потом Павлик услышал: — Высылаете на розыски? Вот спасибо! Жалко мальчишку, если что случится? — Положив трубку, он посмотрел на Павлика и сердито сказал: — Ступай-ка лучше домой. Видишь — не до тебя…

Павлик отошёл на несколько шагов и уселся на скамейку в скверике около проходной. Он крепко прижался к скамеечной спинке, вытянул далеко вперёд ноги, затолкал руки в самую глубину карманов, упрямо нахмурил брови, плотно сжал губы и уставился на проходную.

Весь его вид, сердитый и нахохленный, говорил: нет он не уйдёт отсюда, пока не увидит Толю, живого или мёртвого!

Мёртвого? Сгоряча подуманное слово потрясло Павлика. Мёртвого! Ему представился горячий и дымный, весь в огнях литейный цех. По проходу между формовочными станками идут рабочие, их лица хмуры, суровы, даже грозны — а Семён Кузьмич на вытянутых руках несёт Толю… Мёртвого!

Павлик быстро подобрал ноги и сгорбился: стало страшно..

Из караулки вышло три работника заводской охраны с голубыми погонами на плечах. О чем-то поговорив с постовым, они поспешно направились к литейному цеху. Постовой крикнул им вслед:

— У вагранки! У вагранки видали его, там ищите!

«Пошли Толю искать!» — сообразил Павлик и ещё хуже стало на душе: вот сколько хлопот наделали они взрослым, занятым делом людям!

Не находя себе места, Павлик кочевал с одной скамейки на другую и всё смотрел на проходную, ожидая появления друга.

Пробежало несколько мастеров, направляясь к заводским складам, наверное, за какими-нибудь деталями для сборки. Шумной толпой высыпали ремесленники в синих гимнастёрках, туго перехваченных поясами с блестящими алюминиевыми пряжками. Грохоча бидонами, прошли три женщины в белых куртках, они продавали в цехах мороженое. Павлик терпеливо ждал…

Прошло не меньше часа, и только тогда вдали на магистрали показались бойцы. Они возвращались медленно, спокойные и невозмутимые, чётко, по-военному отпечатывая шаг. Павлик весь напрягся, надеясь увидеть среди них маленькую фигурку в голубой майке и чёрных широких и длинных шароварах (Толя старался одеваться под футболиста). Толи с ними не было…

Павлик сорвался с места и побежал к проходной.

— Пожалуйста, — спросил он прерывающимся голосом, — скажите: не нашли?

— Видишь — не нашли! — отрывисто ответил постовой и отвернулся, словно ему и смотреть-то на Павлика было досадно.

Павлик постоял, посмотрел на пустую магистраль, видневшуюся за дверьми проходной, и поплёлся обратно на скамейку.

— Слушай-ка, паренёк! — Павлик оглянулся: постовой манил его к себе, и лицо у него было какое-то смущённое, доброе. — Послушай, будь добрый: добеги к нему домой, а? Может, он в другие ворота вышел, верно? Сидит себе дома, а мы тут… Ну, беги!

Оттого, что постовой волновался за Толю не меньше самого Павлика, мальчику стало легче и спокойней. Он кивнул и побежал на улицу Мира.

Перепрыгивая через три ступеньки, запыхавшийся Павлик взлетел на второй этаж и постучал в квартиру Васильченко. На лестничной клетке было тихо, прохладно и пусто. Из какой-то квартиры вкусно пахло, жареными котлетами, и Павлик остро почувствовал, что он очень голоден. Но до еды ли ему было теперь, когда надо было искать Толю?

Дверь не открывалась, и Павлик снова постучал так, что грохот раскатился по всей лестничной клетке. Чего ему стесняться, когда дело идёт о спасении друга, когда сам постовой поручил ему разузнать, не вернулся ли Толя?

Бесшумно раскрылась дверь соседней квартиры, и на пороге показалась высокая полная женщина с ярко накрашенными губами, растрёпанной причёской, в длинном, до пят, халате. Она держала алюминиевую поварёшку, которая слегка дымилась. Рядом с женщиной стояла девочка лет шести. Туго заплетённые косички у неё топорщились в разные стороны.

— Как ужасно ты стучишь, мальчик! — поморщившись, сказал? женщина. — Васильченко нет дома.

— Правда? — разочарованно сказал Павлик. Он был так уверен, что Толя уже вернулся и сидит дома.

— Запомни: я никогда не говорю неправды, мальчик! — назидательно произнесла женщина, но в это время в глубине квартиры что-то громко зашипело, и она метнулась туда.

Девочка осталась и медленно закрывала дверь, не сводя глаз с Павлика.

— Стучат, стучат, только на нервы действуют, — сказала она высокомерно, явно кому-то подражая. — А то ещё с баяном придут, песня поют…

Павлик не обратил внимания на надменный тон:

— Ты не знаешь, девочка, Толя не приходил сейчас домой?

— Я с ним не играю… — Потом с любопытством спросила: — А зачем он тебе? Ты тоже машину строишь? С самого утра не приходил. А меня возьмёте покататься?

«Разболтал уже всем девчонкам! Надо будет предупредить, чтобы не говорил лишнего!» — мелькнула у Павлика сердитая мысль и тут же исчезла: кого предупредишь? Толя потерялся на заводе, машину не придётся строить совсем. Всё рушилось кругом Павлика…

— Вика, закрой двери! — послышалось из кухни.

— Ну вас совсем! — махнул рукой Павлик и стал спускаться вниз. Что делать? Всей душой чувствовал Павлик, что надо действовать и как можно быстрей: с Толькой что-то случилось. Как его выручить? Как узнать, что с ним? Пробраться бы к литейщикам… Сейчас его не пропустят на завод ни под каким видом. Запрыгнуть в кузов грузовика и тайком проехать на завод? Попросить у папы машину? Найти какую-нибудь дыру в заборе? И вдруг Павлика осенило: чего он голову ломает? А телефон? Он позвонит в литейную и всё узнает!

Павлик помчался домой. Распахнув двери квартиры, быстро взглянул на вешалку в прихожей: синий рабочий халат, в котором мама ходила в цех, висел на крючке. Мама пришла с работы. Папиного макинтоша не было. Хорошо, что папы нет, с ним не хотелось бы встречаться…

Телефон стоял на большом письменном столе в самой дальней комнате. Она считалась кабинетом отца, но здесь любил готовить уроки Павлик, здесь занималась его мать Ирина Сергеевна.

Она и сейчас намеревалась позаниматься и раскладывала на столе учебники и тетради. Ирина Сергеевна вздрогнула, когда Павлик ворвался в кабинет:

— Что случилось, Павлик?

— Сейчас, мама, одну минутку.

Мальчик был красен, взволнован, запыхался. На секунду он остановился, увидев, что Ирина Сергеевна разбирает учебники: маме надо заниматься. Сколько раз они уговаривались не мешать друг другу! И сколько раз он не выполнял своего обещания! Эх! Но теперь дело касается жизни друга — надо действовать! Пусть это будет в последний раз, лишь бы найти Тольку! И остановившийся было Павлик стремительно ринулся к телефону…

Телефонистка назвала свой номер.

— Мне — литейную! Пожалуйста, литейную! Срочно!

— Даю литейную! — равнодушно ответила девушка.

В трубке зашуршало, щёлкнуло, и кто-то сказал:

— Литейная слушает!

— Позовите к телефону… — Павлик замялся, он не знал фамилии, мастера… — Позовите Семёна Кузьмича!

— Сейчас! Кто спрашивает?

— Это я, Столетов!

— Столетов? Семён Кузьмич, возьмите трубку, вас директор спрашивает…

«Почему директор? — удивился Павлик. — С чего они взяли? Ах да, ведь у меня папина фамилия». Ему стало смешно: вот как, его за директора приняли. Будет чему посмеяться им с Толей, если… Павлик вздохнул.

Кто-то взял трубку, откашлялся и сказал:

— Я вас слушаю, товарищ директор…

— Да нет, я не директор.

— Не директор? А кто же?

— Я — Павлик. Тот самый, который вместе с Толей…

— Ага, понятно! Это ты, Павлуша! Ну как, новости имеешь? Случаем, дружок твой не нашёлся?

Всё веселье покинуло Павлика: значит, Толю в литейном цехе тоже не нашли.

— Нет, не нашёлся. А вы разве не нашли?

— Не нашли, дружок. Вот ведь беда какая! Всех уборщиц на ноги поставили — ищут, а найти не могут… Голова кругом идёт: что я Мирону Васильевичу докладывать буду…

В трубке ещё слышался голос Семёна Кузьмича, а Павлик уже положил трубку. Остановившимися глазами он смотрел в окно, за которым широко раскинулся завод: из ворот его то и дело выбегали грузовики; блестела на солнце стеклянная кровля моторного корпуса, похожая на громадную теплицу; мохнатый и зеленоватый дым клубился из короткой трубы вагранки; по путям позади литейки мчался, распустив серую гриву дыма, чёрный паровоз, за ним тянулась длинная вереница пустых вагонов. Всё это было так знакомо, так привычно. Как вчера, как десять дней тому назад, а между тем произошло страшное: Толи нет, и никто не знает, что с ним случилось…

— Покушай, Павлик! — глухо, словно сквозь воду, донёсся до него голос матери.

Он не заметил, когда и как у его локтя появилась булка, густо намазанная маслом. Руки как-то сами собой стали отламывать куски, заталкивать в рот. Оказывается, он здорово проголодался за день…

Ирина Сергеевна задумчиво складывала книги и тетради в стопку. Похоже, что ей не придётся сегодня готовиться к зачётам, что-то случи- лось с Павликом.

— Что произошло, Павлик? Что всё это значит? Набитым хлебом ртом Павлик ответил:

— Толю я потерял в литейном, вот что!

Руки Ирины Сергеевны дрогнули: сын разгуливает по литейной, а она даже не знает. Как всё это происходит?

— Кто этот Толя? И как ты попал в литейную?

— Толя — мой друг. Мы с ним… — Павлик хотел сказать, что они собираются строить автомобиль, но вспомнил, что автомобиля не будет. — Мы с ним просто дружим. Правда, он меньше меня, но зато такой отчаянный, ничего не боится…

— И ты один ходил по литейной? — В глазах Ирины Сергеевны промелькнуло выражение страха. — Кто тебя пропустил?

— Папа нам дал записку… Нет, не записку… В общем написал на заявлении… А ходили мы вдвоём… Нет, втроём, ещё Семён Кузьмич был с нами… Да ты, мама, не беспокойся, всё кончилось хорошо! — Он начал торопливо успокаивать мать, потому что заметил, как она взволнованно теребит уголок косынки. — В самом деле, мама, не было никакой опасности!

Мать смотрела на него испытующим, пристальным взглядом, которого Павлик не выносил. Он начал вертеться и ёжиться.

— Ну, мама же! Ведь ничего не случилось. Всё в порядке, я пришёл домой…

— А Толя? — тихо сказала Ирина Сергеевна. — Маленький, меньше тебя, и остался один в литейной. Ты знаешь, что с ним может случиться?

Павлик опустил голову.

— Знаю, — грустно произнёс он. Несколько минут длилось молчание.

— Звони папе! — твёрдо и даже сурово сказала Ирина Сергеевна.

— Но, мама… — Глаза у Павлика блеснули. Он давно думал, что о всём случившемся надо сообщить отцу, но нехватало решимости. Перед ним он себя чувствовал особенно виноватым: так настаивали, так упрашивали, а тут такое несчастье! — Ведь я же подвёл папу! Он разрешил нам ходить на завод, а я не усмотрел за Толей…

— Жизнь товарища в опасности, а у тебя — самолюбие? Хорош! Я сама позвоню!

Павлик молча перехватил у неё трубку. У телефона была Надежда Николаевна:

— Секретарь директора слушает!

— Это вы, Надежда Николаевна? Мне нужно папу.

— Павлик? Сейчас включу.

В трубке зазвучал глуховатый голос отца:

— Что случилось, сынок?

— Понимаешь, папа, какое дело… Просто не знаю, как получилось. Я Толю потерял.

— Какого Толю?

— Помнишь, который со мной к тебе приходил? Такой маленький, в голубой майке. Толя Васильченко.

— Помню, помню. Да… Как же тебя угораздило потерять его?

— Сам не понимаю, папа. Шёл всё время с нами, так всё хорошо было, а потом вдруг потерялся. Уж мы искали, искали его…

— Где же это произошло?

— В литейном цехе.

— Да-а! Литейный, конечно, серьёзный цех, в нём зевать не приходится… Ну, ничего, дружок, литейная тоже не без добрых людей. Не падай духом, сынок! Я всё сделаю, чтобы нашли твоего друга…

Трубка умолкла. Павлик медленно положил её на место. «Папа знает, папа обещал найти Толю. А Степан Ильич? — вдруг пришло ему в голову. — Ведь он ничего не знает».

Павлик снова схватился за трубку и скоро услышал знакомый густой бас Степана Ильича.

— Степан Ильич, извините, пожалуйста, но вы ещё не знаете — наш Толя пропал. Шли мы по литейному цеху, как вы велели нам, чтобы начало всех начал посмотреть, и всё было хорошо, а потом Толя отстал и теперь нигде не можем найти. Помогите нам, пожалуйста, Степан Ильич!

— Чем же я могу тебе помочь?

— Помогите найти Толю. С ним всё может случиться.

— С Толей? Да он скоро нас с тобой за пояс заткнёт! Ты только посмотри, как он булку уписывает!

— Уписывает? Кто уписывает?

— Толя твой уписывает. Что, соскучился по приятелю? Выходи встречать. Анатолий Мироныч сейчас домой отправляется, у него разные новости для тебя имеются…

Павлик оцепенел и несколько мгновений держал у уха замолкнувшую трубку. Потом бросил её на рычаги и со всех ног кинулся из комнаты, с порога крикнув матери:

— Нашёлся Толька! У Степана Ильича сидит, булку ест… Можешь заниматься, мама, я не буду тебе мешать!