Глава 22

С кем воевать будем!?

Как гром средь ясного неба прояснилась весть. О ней говорили допреж. За неё было посажено немало обоюдно: за разглашение государственной тайны. Но, вроде, загремело и за вредительство, «способствующее проникновению…» Даже дураку было ясно, что в Приморье японцев стало «пруд пруди». На каждой железнодорожной стрелке денно и нощно стояли часовые. Увольнения отменили. Ввели ночные патрули. У лодок «Ленинцев», прибывших ещё в 1938 году установили патруль и укрыли брезентом. А возле С-54-ой, пришедшей аккурат под новый 1940 год, установили строжайшую охрану и даже еду им отдельно носил камбузный наряд. Как только прибыли ночью и под прикрытием пологами и брезентом то же самое произошло с самого момента сборки. Был установлен строжайший контроль, отдельный для каждой из шести лодок. За ними сразу укрепилось прозвище «секретные азиаты». То и дело под конвоем членов экипажа водили в штаб МГБ. Время от времени туда же препровождали матросов и старшин из других экипажей. Даже с «Ленинцев», ранее служивших на «Щуках» и «Малютках». Как бы там ни было, но прояснилось, что формируют экипажи на Северный флот. Брали добровольцев, отличников, спецов. КТО НЕ ЗАЛЕТАЛ ПО ПЬЯНКАМ И ГУБЕ. Но таких почти не было.

Очень многое из событий в ВМФ довоенного РСФСР, а возможно и почти нынешнего времени вызывало если не вопросы, то откровенные недоумения. Настолько всё запутали в стремлении к тому самому культу личности. Судите сами: привлекаем к строительству субмарин оголтелых фашистов. Будто Испании нам было мало, чтобы убедиться в их нелояльности хотя бы к нам, стране Советов. Так мы ещё возьми, да заключи Пакт Молотова-Риббентропа. Разве что по истечению веков, единственный Пётр I снискал более-менее приличную историческую славу. Хотя немцы более чтут Бисмарка.

А в преддверии войн, по логике того же покера, либо вовсе «подкидного» и вовсе противники должны держать свои «козыря» не иначе, как «в рукаве». Именно для того, чтобы хлобыстнуть «козырной картой» противника если не по носу, то в лобешник, да со смаком. Так нет же, на «субмарине века» Д-1 «Декабрист», способной нести по сути оружие будущего, ракеты, Сталин со своим бомондом на верхней палубе, включая Командующего ВМФ РККА Г. Кузнецова, шествуют по практически секретному Беломорканалу. Истории было позволено в ключевых моментах подменить фамилию именитого флотоводца. Даже на раритетном фото его имя не упоминается. Хотя живые свидетели утверждают, что переходом по каналу командовал он с командиром лодки В.П. Карпуниным. Пусть мы принципиально и не собирались делать документальный мемуар. Хотя на фото обложки изображены С.М. Киров, И.В. Сталин и К.Е. Ворошилов. А спиной (почему-то) снят именно Н.Г. Кузнецов. Доклад Сталину, как то и положено по уставу, делает командир лодки Д-1.

Почему на обложку поместили даже не Героя Советского Союза И. Кучеренко, командира С-51, и не самого героя книги старшину – комендора первой статьи подводника Степана Дерябина? Да просто всё: сам замысел похода, комплектование Северного флота, вся предтеча событиям, лишь частично описанные в повести зависели в большей части как от одного человека, личности, в отдельности, так и от всего нашего советского народа в целом. А Степан Ильич, герой подводник – лишь один из миллионов, случайно попавшийся автору. В принципе, как и та фотография с обложки(которая тоже имеет свою далеко не безынтересную историю).

Так вот история с Д-1, яркая изначально, утухла одномоментно и далеко не исчерпана по сей день. С одной стороны восхвалять наше оружие – одно, но сболтнуть врагу о тайне оружия – другое. Хотя, если по-честному, то рабочие чертежи на Д-1 «позаимствованы» у итальянцев. Но многим стоило жизни даже просто положительно отозваться о любой технике врага.

Но зато «перенимали» опыт ведения войны в виде загранотрядам, стреляя по своим же. Судить проще, а по тем временам, когда стоял вопрос жизни или смерти миллионов…Прошли десятилетия, но так до конца не выяснено: кто в этой войне мог быть прав. Да и самом деле, правда одна: «кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет!».

Может с веками выпестуется более филигранная правда: «земля для всех». А то и вовсе: «Вселенная для всех». Но «вернёмся к нашим баранам».

Все шесть субмарин прибыли во Владивосток, пройдя сборку и ходовые испытания а на заводах в Хабаровске и заводе 202 во Владивостоке.

 

Глава 23

К бою, походу!

Степан принимал все пушки на всех лодках. Кому, как не ему их и принимать! Он ведь из них палил по мишеням со стендов ещё там, на Русском. По его замечаниям слали рекламации на завод-изготовитель. Его боготворили и ненавидели: он знал пушки до виртуозности, а коли ему доводилось сдавать орудие, то не приведи бог! Командиры пришедших лодок испрошали у «Ивана Грозного»(Это было прозвище командира лодки «С-51» каплея Ивана Кучеренко) его пушкаря-комендора «малость пострелять – пристрелять как сами пушчёнки, так и комендоров на верность глаза и «мандраж». Последнее придумал сам первостатейный старшина. Дерябин: он стоял у орудия лодки на контркурсе (встречном курсе). «Стреляли» выбросками, то есть оплетенными грузилами на шёлковых (типа парашютных) фалах. Потом шли в закрытую бухту, которую «комендорской мелочи и знать не положено», – так отзывался штурман из рубки. Да им оно и без надобности. Зато там Степан давал жару «рылом в свиное корыто», как говаривали в их деревушке Канаве. Командиры лодок, как видно, увлеклись учебными атаками и стрельбой по мишеням. Погода ухудшалась, видимость не тянула и на милю. Решили поставить мишени на плашкоуты и стрелять «сходу» и на ходу. Шли в надводном, туман сгущался. Азарт нарастал. И вдруг… не более, чем в полумиле вырос силуэт субмарины. Был едва слышен шелест волн из-под её форштевня. Лодка с Дерябиным шла в кильватер «противнику», когда вдруг почти лоб в лоб вышел фактический противник! Кто он, и какие наши действия при строжайшей секретности присутствия наших лодок в акватории Японского моря? Внезапный противник упредил нашу растерянность: застопорил ход и почти камнем погрузился. Таким мастерством могли обладать только японцы. Последовала команда «Боевая тревога!» Машинам дали полный ход и пошли курсом к базе в надводном положении: надо было быстрее оторваться от «некто»… Иначе противник мог запросто дать торпедный залп. Но, как видно, попривыкнув к нашим лодкам класса «М» и «Щ», визави сами опешили, впервые увидев перед собой «Сталинца». С тем и разошлись. Это поведал комендор. А в штабе флота сделали свои выводы. В места предстоящих учений, испытаний высылали несколько эсминцев и торпедных катеров. Учения и ходовые не прекращались до самого выхода на переход с учётом оперативной обстановки обеих океанов предстоящего похода. Похода сверхсекретного, суперзначимого, глобального. Впереди каждый экипаж ждал тяжелейший поход и главное в их судьбе – Великая Отечественная война. И самое главное – субмарины были нужны на северном театре морской войны.

С-51 9-бис серия. Заложена 29 апреля 1937 года. На заводе № 189 (Балтийский завод) в Ленинграде. Секциями перевезена во Владивосток, где собрана на заводе № 202 (Дальзавод). 30 августа 1940 года спущена на воду и 30 ноября 1941 года вступила в строй. 6 декабря 1941 года вошла в состав Тихоокеанского флота. Командиром лодки назначен капитан-лейтенант (затем капитан 3 ранга, 2 ранга) Кучеренко Иван Фомич. Вступили в состав Северного флота 24.01.1943 года.

5 НОЯБРЯ 1942 ГОДА совместно с «С-54», «С-55» и «С-56» начала переход с Тихого океана на Север. Командовал переходом находящийся на борту «С-51» командир дивизиона ПЛ, Герой Советского Союза капитан 1 ранга Трипольский.

С-54 9-бис серия. Заложена 24. 11. 1936 года. Спущена на воду 59111938 года. Вступила в строй 31.12.1940 года. Худшего срока сдачи корабля не придумаешь! Командир Д.К. Братишко. Первый и седьмой отсеки – торпедные и жилые личного состава, шестой отсек электромоторный с двумя и электрогенераторами для зарядки аккумуляторов. Пятый отсек – дизельный. Третий – центральный. Во втором отсеке аккумуляторные батареи и жильё офицеров.

С-55 9-бис вступила в строй 25.07.1941 года. Командир Д.М. Сушкин. Погиб весь экипаж 52 человека у берегов полуострова Шпицберген 04.21.1943 года без вести.

С-56-бис вступила в строй 20.10.1941 года. Командир Г.И. Щедрин. Прибыла на Северный флот 9.03.1943 года.

Л-15-15-8. Дата закладки 5-11.1935 г. на судостроительном заводе в городе Николаеве. 6.12.1936 г. – спуск на воду. Дата вступления в строй 6.11.1938 года. Надводная скорость 15 узлов, подводная – 4 узла. Командир лодки В.И. Комаров. Экипаж с лодкой отправлены на службу на Северный флот. 25.05.1943.

Л-16-8. Спущена на воду 9.07.1937. Вступила в строй 9.12.1938 года. Командир Д.Ф. Гусаров. 25.08.1942 года весь экипаж погиб предположительно от японской торпеды при переходе на Северный флот.

Сие, прямо скажем – хуже, чем статистика: родился, то-сё… Но и это выколупывыл по архивам. Легче удавиться: жизнь (фамилию) каждого матроса, офицера находил со скрежетом зубов. И по разным источникам. Большинство не сыскал, то уж не взыщите… Ищут сапёров, лётчиков…Я ищу участников перехода. Пусть опубликованные мной фамилии подводников тоже станут им венками памяти. Книга переживёт журнал, газету…а, возможно, многих из нас.

 

Глава 24

Гибель Л-16. Скорбим

24 сентября 1942 года, с соблюдением мер осторожности, скрытности в нашей бухте Крашенинникова собрался узкий круг офицеров лодок и экипажей Л-15 и Л-16. Отмечали «отходную» экипажей, во имя благополучного перехода. Даже пили не традиционное «шило», а завзятое сухое вино. Экипаж Л-16, как оказалось, пил на собственных поминках.

Предпоходовый ремонт субмаринам сделали на СРЗ им. Ленина. По отзывам механиков Л-15 ремонт сделали качественно: до самого Полярного дизеля работали без задоринки. Шли в кильватер старшему на переходе: им был назначен капитан 3 ранга Д.Ф. Гусаров. 29 сентября лодки пересекли 180 и это означало, что корабли вошли в акваторию Западного полушария. Сигнальная и наблюдательные вахты были усилены двумя подошедшими американскими наблюдателями. Здесь дело было пошло веселее: наши подлодки встретил американский сторожевик у самого острова Уналакша. Благополучно приняли швартов.

1 октября в базе ВМФ США Датч-Харбор. Русских здесь встретили традиционно по-американски: шумно и со спиртным. Советские моряки блюли традиции ВМФ Страны Советов: лишнего не болтали, «за воротник» не позволяли. Сколько не урезонивали шумную компанию хозяев, ничего не вышло. Среди «встречающих» были лица очень даже азиатских начертаний, а то и вовсе гражданских, но откровенную трепотню унять не удалось. Стало даже известно, что следом ожидаются ещё более оснащённые четыре подлодки. 5 октября 1942 года поход было продлился…но всего на три дня. На выходе из бухты их поджидала скорее всего японская субмарина, а может – две как наблюдал лейтенант И. Жуйко с Л-15. Итог сказался на туту же: Л-16 была торпедирована и потоплена. Л-15 едва избежала идущей на неё торпеды. Далее Л-15 следовала одна в сопровождении ВМФ США.

 

Глава 25

Большому походу быть

Тем временем во Владивостоке спешно и, как казалось, в полной тайне готовился поход следующих четырёх лодок. Все означенные лодки сгруппировали у швартовой стенки Дальзавода. У одного трапа с пришвартованному к ним ПСК (катер) для круглосуточного проживания ИТР и рабочих. Шла деффектовка механизмов и спешная подготовка к докованию с целью проверки и возможного ремонта корпуса и наружных механизмов, рулей, винтов. Док покрыли пологами. Намеченные работы сделали в рекордные сроки. Каждые сутки отсутствия лодок на Северном флоте обходились десятками потопленных немцами транспортов. А это техника, машины, боеприпасы, провиант, горючее и так далее. Северный фронт ОЧЕНЬ ЖДАЛ наши субмарины. В начале октября Созван оперативный штаб ТОФ. 5 октября было приказано экипажам С-54 и С-55 (Д.К. Братишко и Л.М. Сушко) выйти в исключительно штормовое Японское море. На следующие сутки по тому же маршруту, но в ещё более бушующий Татарский пролив вошли двумя бортами С-51 и С-56, где командовал переходом Герой Советского Союза Капитан 1 ранга Трипольский Александр Владимирович. Провожали все члены Военного Совета ТОФ во главе с командующим ВВС СФ Губановым Г.П., на него возлагались нынешние обязанности Командующего ТОФ.

Сложность похода заключалась в его начале. Через пролив Лаперуза соваться было нельзя без лоцманских «услуг», предоставляемые (особенно советским судам) очень неохотно. А шествовать в Охотское море по над берегом скалистого острова Сахалина было откровенным безумием. Проводили лодки наши суда с опытными капитанами. Шли исключительно в надводном положении до самой Камчатки. Шторм смилостивился при выходе в открытый океан. Да по сути-то запаса подводного хода было от силы на шесть часов. Надеялись на базу в Рыбачьем, где можно сделать замену аккумуляторов для безопасного (относительно) хода к американской базе Датч-Харбор, то есть до «хвостика» полуострова Аляска. А уже оттуда, под прикрытием ВМФ США, вдоль побережья-до самого Сан-Франциско. Обеспечение, охрану и ремонт по базам американцы обеспечивали. Нам же следовало добраться до Панамского канала.

 

Глава 26

Письмо Степана домой

Здравствуйте родная матушка, земной поклон на погост батюшке. Здравствуйте милые сестрички и братовья! Пишу прямо с отсека подлодки. Раньше писать пока не разрешали. А теперь всё едино «Куды ты с лодки денесси: она наскрозь железная». Сиречь письмо писать дозволяют. Коли не потопнем, то дойдёт. Теперича я при пушке, тоись артеллерист. Только вся холера в том, что я подводный. Вы такой потехи ещё не зрели. Токмо не вру я. Мы двигаемся под водой, а потом бьём оттеда торпедюкой. А я тем временем взбегаю наверх, сиречь на палубу и оттедова стреляю по всяким врагам. Может с фронта, если останусь жив, то напишу ещё чего можно. А пока я несу вахту. Это вроде сторожа при амбаре, только с пушкой, в гидрокостюме. Без него погибель чистая. А ещё я прицеплен к пушке, чтобы не смыло. Палуба скрозь железная и обледенелая и места для меня меньше, чем в нашем огороде в сортире. Только поливает с небес ливень ливнем, льдяшки режут по щекам. Стоим по четыре часа и зрим за горизонтом. Где усмотрим супостата, так сигнальщику знак даёшь. И тут уж бойся, чтобы свои же не утопили при погружении. А коли команда будет, то надо вести бой снарядами и наверх выскакивает подсменный комендор. А то может торпедюкой прямо с надводного положения. И это в любую бурю, что похуже, чем на Волге в самую круговерть. И главное, – чтобы не попали в тебя, а ты-попал. Это как на масленку мужики дрекольем. Токмо здеся и взаправду убить могу. Но я меткий. Всё! Сменщик мой идёт – пора на вахту. Целую, ваш Стёпка Дерябин. Привет всем деревенским! Девкам – тоже.

 

Глава 27

Письмо Кате, душеньке моей из Одессы

Катюша, родная, здравствуй! Был я на Балтике, а теперь – глаза на лоб полезут?! Думала я опять подался на какую кативасию? Так ну нет! Тут не Одесса, могут что поинтереснее, типа харакири с двумя мечами. Так что я тот же Костя – «боцман на рулях». Вахта через два – на третий. Корешей, что по молодости на Фонтанке. Теперь уж по-серьёзному. Только у нас веселее: если утонем, то все скопом и без свистулек. За вахту наобнимаешься с маховиками, да так, что твоя талия пушинкой покажется. Построю я нам с тобой домик с прицепом эдак на пятерых и шаланду с парусом на всё семейство. А крыша в доме у нас будет из черепицы, щё грек Ёся лепил и стенки на веранде из винограда. Эх, а какой у нас чудный палисад с кабачками, да дынями…Чуешь, а Катюша? И киндеров мы зробим много, як на привозе. Вот токмо довоюем толком! Видно австрияки недокумекали, що кроме москалей есть и одесситы, коих как евреев: раз породил, а потом не остановишь! Нам токмо палисад у моря и что полегче под парусом. Фу, зараза, мотает же в нашей керосинке! А вонища от цего соляру – не боже мой! А ведь не поверишь, – через Америку шкарябаемся. Писать разрешили: «Пишите, хоть Нептуну, один хрен, пока не придём в Россию, – никуда ваши письма не дойдут!» Он сказал правду: «Мы идем на Север, в Полярный. Там идёт большая война. Нам хотят помочь разные страны против фашистов: Англия, Америка другие страны: кто чем. Никому не нужен фашизм. Я же был в Испании и тоже помогал народу против этой заразы. Вот и нам помогают американцы, канадцы, панамцы и ещё другие страны в проходе наших кораблей. Случись чего, я бы тоже, Костя из Одессы, не посрамил свою Россию. Все ненавидят фашизм. И вы держитесь! Не сдавайте Одессу! Нам в ней жить, а не фрицам! Мы обязательно придём и будем бить фрицев, будем бить ихних рейховских ….. прости, была авария. Идём через цунами. Это такая хреновина, типа колуна. Когда наша лодка посерёдке, а по краям валы из волн. А то и вовсе гильотина: хрясь, вот и со Святыми на упокой. Но мы тута все вместе. За Единый Советский союз и нашу Родину. Будем биться, Катенька, за вас во веки! Побёг делать трубу. Допишу потом. Твой Костик.»

Малость приписка: в перископе дриснула чейная-то лодка. КэП сыграл боевую. Мой корефан комендор Степан был на верхней палубе у пушки. Он у нас стреляет из своей пушки метче охотника в тайге. Он и успел пальнуть по перископу: те еле утекли дай бог ноги! В базе токмо узнали, что пуляли по американцам.

Те просили показать дизель «Что за дизель у вас? Мы едва от вас оторвались! И комендор у вас супер: весь перископ нам расколотил!» Пока, милая моя Катюша! Пойду ухаживать за своими механизмами. Шторм всё расхлябал и рули плохо слушаются. Может в базе подремонтируемся. А за перископ на нас америкосы не сердятся: «Сами виноваты, прозевали вашего комендора! А что у вас за дизель? Дьявол? Мы вас сразу потеряли…» Наш движок давал 22 узла, а это быстрее нашего грузовика в колхозе! Это спасение наших лодок, ведь мы должны идти в надводном положении. Негров здесь более, чем на Дерибасовской в Одессе.»

Шторм в тропиках хуже сороковых широт. Мотает троих по рубке. Упаси бог кого захотеть сходить до ветра по-большому! Полный гидрокостюм воды и дерьма. Лучше терпеть до отсека. По телу пошли чирияки. В отсеках духота, а люки не отдраить: заливает напрочь. Нам сказали, что в связи с гибелью Л-16 все четыре лодки пропустят через Панамский канал под охраной и одну за другой. На переходе от Перл-Харбора не повезло С-56: вырвало неизвестной торпедой кусок лёгкого корпуса по корме. В Сан-Франциско миновали плавучий маяк и Золотые ворота. В этом порту русских ожидал очень дружественный приём. Русское консульство провели русскую группу в честь Годовщины Октябрьской революции. Не обошлось и без инцидентов с пьяным подводником ПЛ США. Но в целом нас завалили соками, фруктами и оказали всемерную медицинскую помощь. А уж этого добра наши нахватали по всей коже.

До самого Панамского канала и вдоль его наши лодки сопровождали спецы ВМФ, подменяли наших парней на вахтах, на время лечения. Парни чувствовали себя как на курорте. Но радио слушали круглосуточно.

 

Глава 28

Не уйти на глубину

Степан изредка видел свои лодки по горизонту и тут же дублировал сигнальщику в рубку. Был приказ строжайше не обнаруживать себя. Изредка видели створные огни американцев. Но это лучше знали сигнальщики: а вдруг это японцы! Комендору вообще мало когда был виден горизонт. Его то и дело накрывало волнами и било задницей об палубу.

Если сравнить со средними боевыми кораблями (5–7 тыс. тонн водоизмещения), то ПЛ военных лет были в пределах 1,5 тыс. тонн водоизмещения. Она едва умещалась в размахе волн. Лодку так втыкало в приличную волну, что оголялись винты и ревели выхлопные трубы дизелей. Корпус трясло и Степан намертво цеплялся за пушку. Временами казалось, что лодка, нырнув в волну, более не вернётся назад. Сердце охватывал ужас. Жду, не дождусь конца вахты, чтобы отогреться в дизельном отсеке и тут же заснуть. На моё место шёл другой комендор. У чертей в аду веселее. Скорее бы добраться в Лос-Анжелес. Там хотя уже тропики и теплее. Когда горизонт был почище, то вахту нёс в рубке у пулемёта. Но хрен редьки не был слаще: било рёбрами о борта рубки. Вжимало в обрешётку так, что обдирало колени. Не помогал даже гидрокостюм. Становилось с каждым часом душнее: заходили в тропики. Скоро Сан-Франциско. Плавучий маяк, Золотые Ворота, празднование Октябрьской Революции. Помощь во всём и даже по вахте и лечению. Прошли Коко-Соло – американскую базу. Идём к Кубе. Это для нас сплошной лазарет. Никакая таблеточная терапия не сравнится с местным траволечением. Даже помполит не запрещал заговоры, мази, отвары… К Кубе мы вышли повеселевшими.

Эйфория лилась бесконечно! Мы попали в рай цветов, песен, танцев… Ром, вина лились рекой, девушки обвивали нас своими смуглыми руками, прижимались объёмными персиями. Парни сходил с ума.

Увещевания, а тем более после такого похода были бесполезными. Но, как видно, никаких венерических болезней не предвиделось: «Остров любви держал марку! «Проводы «Рашен маринер» были не менее страстными под куполом южных звёзд и Южного Креста. Прошли Багамы, вышли в Атлантику. Шли почти в притирку к американскому побережью и почти конвоем по бортам. За Бермудами стало заметно холодать. Врач упредил команду не переохлаждаться. Корабли сопровождения шли почти борт о борт. Моряки свистели нам, смеялись. Со многими из нас они перезнакомились и смеялись: «Здорова – Дерюга, Стефана, привет боцман – Кулак – Овчина!! Дело-то было ещё в том, что по настоянию американцев ещё в Датч-Харборе нам всем дали имена-фамилии иносказательные: Тому же Дерябину Степану присвоили Стефана Дерюгу. И всем в таком же духе. Степан облачился в гидрокостюм. Ад на цепи и ныряние под волны возобновились. Многие несли вахту в шапках: голова дороже.

 

Глава 29

Галифакс. Хрисмус

В «собачью вахту» ошвартовались в Галифаксе. Это хотя и не Куба, но уже пахнет русским духом. Даже русского мата наслушаешься. И в курилке вместе «линяли»: они – от закона божия, а мы – от политзанятий. Командам устроили Рождество – Хрисмус. Гуляли до утра. Пили пиво и втихаря – виски, а то и по-нашему «шило» (спирт). Здесь уже всё было по-русски. Даже воздух морозный. Щемило сердце: скоро в бой. Всем экипажам подарили по Хрисмусу (ДУКовский полный мешок, плюс $32 доллара. Там было буквально всё: свитера и штаны из верблюжьей шерсти, по банке буженины, кто подводники, те знают прорезиненный мешок для выброски мусора из лодки в океане. Это где-то литров под триста. Так вот мешок набивали «под жвак», то есть под завязку. Это была тёплая одежда с ног до головы, еда и выпивка недели на две. Самое обидное было то, что по приходе в Мурманск с нас всё было взыскано как по милицейскому протоколу: от белья до газировки – колы.

До Мурманска шли почти полностью в подводном положении. Всплывали лишь на связь. Получая кодовый знак «квадрат такой-то чист», всплывали и шли, даже драпали по 22 узла. Шли противолодочными зигзагами. Мотало в рубке всех до полусмерти. В центральный отсек сваливались почти без сознания. Мы были нужны на фронте, а фронту была позарез нужна помощь союзников. Хотя сами мы нужны были матерям, жёнам, невестам, Родине. Никто из экипажа Героя Советского Союза «Ивана «Грозного-Кучеренко» не погиб. Подводники гибнут все вместе. Поведано и записано со слов ветерана Великой Отечественной войны, старшины-комендора Дерябина Степана Ильича, старожила Заволжского района Ульяновска. По собранным документам, архивам.

Материалы, документы, архивы собирал от участников похода, а ныне покойных подводников, Ветеран подводного флота ТОФ, Холодной войны, писатель-маринист Союза писателей Украины Граждан Валерий.