За окошком-полочкой тонко, сгоряча в слюдяную корочку заросла свеча. На кривых растениях трещинками дня брызжет невечерняя капелька огня. Греясь домовиною неопрятных сил, очи вечной глиною залепляя, жил… С новою рубахою мелко вознесен, крашеными плахами крепко окружен… В ледяное морочье ни о чем молча, на «живые помочи» отошла свеча.

Воздух полусладкий, крепленый. Ясно, жарко в лимонном блеске целое количество кленов — центр живописи перелеска. За исхоженным хвойным бором листьев клена костры, златницы. Небольшой подмосковный город — сам в руке сентября синица.

Старинная снежная плоть увядает на склонах ландшафта «москва», а дороги повысохли в пыль, и нежной печалью нездешнего Неба икона устам проповедует святоотеческий стиль. Кочуют на север игрушки прочитанных святок: по городу — яблоки розовых снегирей. А где-нибудь там и сейчас, в Абиссинию спрятан, пасхальный и русскоязычный взлетел соловей.