Заметив, что стою открыв рот, я поспешил закрыть его.

О'Коннел возмущенно фыркнула и прошла мимо меня. Приблизилась к столу, стянула с себя куртку и повесила ее на спинку стула. Смахнув с лица капли влаги, она изумленно уставилась на сваленные кучей на кровати цепи. Удивленно подняв бровь, мать Мариэтта посмотрела на меня, как бы спрашивая: это, случайно, не твои?

— Располагайтесь и будьте как дома, — предложил я.

Я стоял в дверном проеме, чувствуя, как по спине стекают капли дождя.

— Не хотите объяснить мне, что это такое? — кивнул я в сторону рыбы.

— Щука обыкновенная.

— Вижу, — ответил я, хотя понятия не имел, какого сорта эта рыбина. — И кто ее сюда притащил?

— Можете поблагодарить Луизу. Входит в услуги мотеля, как веточка мяты на подушке.

Я не заселяю никого после одиннадцати вечера. Я не могу поселить вас в неприбранные комнаты.

— Ну так к чему бы это?

— Вспомните еврейскую Пасху, — подсказала О'Коннел. Я непонимающе нахмурился. — Кровь на двери, ангел смерти? Дети Израилевы? Забыли?

— Я имел обыкновение прогуливать воскресную школу, — честно признался я.

— Тогда считайте это просто знаком уважения. Частью нашей традиции.

На мгновение я представил картинку: деревянные шипы, приколоченные к каждому дому в Гармония-Лейк.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, мистер Пирс.

Я закрыл дверь, подошел к кровати и принялся складывать цепи в спортивную сумку.

— Итак, как вы узнали о моей матери?

— Нужна генеалогия — обращайтесь к мормонам, — ответила она. — Демонология — к Красной Книге.

— Что-что?

— Упертые юнгианцы. Одержимость — их конек. — О'Коннел села и, покопавшись в карманах, извлекла пачку «Мальборо» и зажигалку. — Они регистрируют каждый случай одержимости, всех свидетелей. — Она наклонилась вперед и достала из пачки сигарету. На лбу у нее всё еще блестели капельки воды. — Смею заметить, вы там упоминаетесь не один раз.

Не только из-за Хеллиона, догадался я. Мне довелось быть свидетелем нескольких случаев одержимости, и мое имя засветилось в полицейских отчетах.

Я закрыл сумку и застыл на месте. Скажу честно, я не испытывал желания сесть рядом с ней за стол или примоститься на низкой кровати, тем самым предоставив Мариэтте возможность смотреть на меня сверху вниз. О'Коннел зажгла сигарету четким отработанным движением курильщика со стажем. По крыше монотонно барабанил дождь.

— Вы были обследованы психиатром, когда первый раз подверглись одержимости, как только ваша мать вернулась домой после операции, — продолжила она, откидываясь на спинку стула. — Доктор описал ваш случай в статье в журнале «Психиатрия и психические патологии». Неужели вы не в курсе? Он, конечно, не упоминал вашего имени — врачебная этика и тому подобное, но хронологически всё совпадает. Кто-то из Общества Красной Книги заботливо провел аналогию с несчастным случаем, произошедшим с вашей матерью много лет назад. Я позвонила, и потребовалось всего несколько минут, чтобы узнать ваше имя.

Она выдержала паузу и продолжила:

— В статье врач изменил ваше имя, но оставил пол и возраст, что совпадает с вашими данными в Книге. Или взять, к примеру, рогатку — своего рода опознавательный знак Хеллиона. Даже не сама рогатка, а действие — сбить очки с лица человека. Такое не так-то просто подделать. Ребенок должен обладать определенной силой и меткостью. Конечно, в ваши намерения вряд ли входило лишить родную мать глаза. Тем не менее выстрел был охрененный.

— Это сделал не я!

— Знаю, — согласилась она.

«Черт тебя побери! — в сердцах подумал я. — Теперь ты мне веришь?»

Я развернулся, но комната была слишком тесной, чтобы мерить ее шагами. Идти было некуда, разве что только наружу.

— Прежде чем в тебя вселился демон, — продолжила О'Коннел уже другим, каким-то усталым голосом, — десятки людей подверглись нападению со стороны Хеллиона, стрелявшего из этой штуковины им прямо в лицо. Но после тебя, хотя сведения о появлениях Хеллиона и продолжали поступать, такого не случилось ни разу. За двадцать один год, прошедший с того случая, ни один ребенок не сделал того, что сделал ты. — Она замолчала. Я поднял глаза и поймал на себе ее взгляд. Усталости в нем не было. Внешне О'Коннел оставалась спокойна, однако в ней угадывалась та самая энергия, которую я почувствовал еще в отеле. — Ты был последним, Дэл. Ты его поймал и больше не выпустил.

— Господи! — прокричал я и засмеялся. — Именно это я и пытался вам втолковать.

Мы сидели в тесной комнате, окруженные стуком дождя за окном и клубами дыма под потолком. О'Коннел задавала вопросы, я старался давать на них пространные ответы, что превращало всё действо в нечто среднее между сеансом психотерапии и исповедью. Боже, как я устал тщательно подбирать слова, опускать кровавые подробности, следить за реакцией собеседника. И вот теперь с какой-то извращенной радостью я выложил Мариэтте всё, тем самым словно бросая вызов: поверит или нет. Я поведал ей о том, как в меня вселился этот бес. О своем неконтролируемом поведении, о том, как меня связали по рукам и ногам и не развязывали, пока, по мнению родных, из меня не изгнали Хеллиона; о тех моментах, когда меня пытался затянуть черный колодец; о том, как череп раскалывался изнутри; о терзавшем меня временами голоде. Я перечислил все способы, которыми пытался сдерживать демона: сеансы терапии с доктором Аарон, пребывание в психиатрической клинике, наркотики. Признался даже в том, что просил доктора Рама изгнать из меня эту хрень.

— Те рецепторы в мозге, которые обнаружил доктор Рам, они как… антенны. Радиовещательные станции. Если их убрать…

То, как Мариэтта слушала, подсказало мне: все это ей уже хорошо известно. Я вспомнил, как впервые увидел ее — она заходила в отель в обществе доктора Рама, оба были поглощены каким-то разговором.

— Вы тоже были уверены, что он на правильном пути.

— Да. Пока его не убил Правдолюб. Я не знаю, зачем и в чем именно доктор Рам солгал. Возможно, он сфальсифицировал данные. — Мариэтта пожала плечами. — Думаю, рано или поздно мы это выясним. — Она взяла пачку и вытащила очередную сигарету. — Расскажи мне поподробнее, как твоя семья изгнала Хеллиона. Они привязывали тебя и читали книги?

— Лью читал мне комиксы, мама — «Майка Муллигана и его паровой экскаватор». Мне очень нравилось.

— Что ты имеешь в виду?

О'Коннел усмехнулась и встала прежде, чем я смог ответить. Она подошла к окну, из которого открывался вид на озеро, и прижала ладонь к стеклу.

И тогда, даже сквозь шум дождя, я услышал этот звук. Гул вертолета. Он нарастал по мере приближения и достиг наивысшей точки, когда винтокрылая машина повисла над домом. Вертолет либо был очень большим, либо пролетал очень низко. Мы слышали гул даже после того, как вертолет удалился на порядочное расстояние.

— Поисково-спасательный отряд? — предположил я.

— Не думаю.

Вертолет повернул обратно, и пространство вновь наполнилось гулом. Я подошел к двери и распахнул ее. В пятидесяти ярдах от нас, прямо над парковкой, освещая силуэты деревьев вокруг, темноту рассекал круг света.

Вертолет занял почти все свободное место парковки, его лопасти едва не задевали ветви деревьев. Похоже, это был «Хьюи», их часто используют военные при транспортных перевозках. Но этот был поновей, а его очертания — более обтекаемыми. «Хьюи» в духе последней модели «ауди».

У меня за спиной возник Лью. Мы стояли в тени деревьев, в десяти футах от парковки.

— Что за херня здесь происходит? — спросил он. — А она-то что тут делает?

Он имел в виду О'Коннел. Та успела снова облачиться в серебряную куртку и теперь бежала к крыльцу главного здания, где стояла Луиза в накинутом на плечи старом пальто. Старушенция была явно чем-то недовольна.

Единственным опознавательным знаком, который нам удалось разглядеть, была золотая эмблема на носу и двери вертолета: золотистая буква «X», вписанная в круг.

— На нас решил совершить нападение «Хилтон»? — пошутил Лью.

— Может, им пришла идея выкупить мотель?

Винт воздушной машины, наконец, остановился. Луиза спустилась с крыльца и мимо фанерного изображения Шуга прошествовала к вертолету. О'Коннел позвала ее, затем с неохотой пошла следом.

Дверь вертолета открылась, и из него выпрыгнули пятеро крепко сбитых молодцов в шлемах. Мы с Лью инстинктивно пригнулись. Незнакомцы были в черно-синих камуфляжных комбинезонах с множеством карманов, на поясе у каждого — патронташ. К шлему на затылке крепился толстый черный кабель, спускавшийся по спине и соединявшийся с каким-то прибором, который висел на ремне.

В руках у них были круглые штуковины, как у героев «Стар трека». Парни принялись обыскивать пространство вокруг деревьев, но, похоже, не заметили ни меня, ни Лью.

Брат схватил меня за плечо.

— Пора сматываться отсюда к чертовой матери! — прошептал он мне прямо в ухо.

— Нет, подожди, — возразил я.

Из двери вертолета появились еще двое. Один грузный, шкафоподобный субъект. Голова лысая, как бильярдный шар. Поверх камуфляжного костюма надета куртка, но в отличие от напарника шлема на нем не было. Зато лицо скрывала металлическая сетка.

Человек, стоявший рядом с ним, был гораздо ниже ростом. Одет в обычную одежду: темные штаны и серый пушистый свитер. На голове у него красовался такой же шлем, как у качков в камуфляже. Лицо выражало крайнюю обеспокоенность, и он периодически бросал взгляды на стоящего рядом верзилу.

— При чем тут «Хилтон»? — пробормотал я себе под нос.

Луиза что-то прокричала, несколько человек крикнули ей в ответ — наверняка какую-нибудь команду типа «Стоять на месте» — и направили своё фантастическое оружие на нее и О'Коннел.

Я было дернулся, но Лью схватил меня за руку.

— Какого черта ты собираешься делать? — спросил он.

— Они пришли за мной. Им нужен я.

Я шагнул вперед. Спецназовцы, крича какие-то команды, разом повернулись ко мне. Я поднял руки над головой, ступил на гравий парковки и тут же был взят в плотное кольцо. Я преодолел желание обернуться и посмотреть на Лью, надеясь, что его они не заметили. Но это уже не имело значения, они приказали ему подойти ближе.

Коротышка в двери вертолета радостно махал руками. Я сделал легкое движение рукой в ответ, но очень осторожно, чтобы не дать незваным гостям повода стрелять.

Второй человек, с проволочной сеткой на лице, бодро спрыгнул и зашагал мне навстречу с ободряющей улыбкой, точно пастор, приветствующий возвращение в церковь заблудшего грешника. На вид ему было лет пятьдесят — шестьдесят. Редкие волосы, неряшливо торчавшие клоками на лысой голове, были седыми. Когда нас разделяло примерно три фута, до меня дошло: то, что я принимал за сетчатую маску, было вовсе не маской. Медная проволока была вживлена прямо ему в кожу, которая шелушилась и облезала.

Незнакомец протянул мне руку — она тоже казалась затянутой в проволочную перчатку.

— Дэлакорт Пирс! — прогромыхал он хорошо поставленным голосом, что придавало его речи некую театральность. — Меня зовут Штольц, я командир «Лиги людей».

Он стоял передо мной с протянутой рукой и застывшей на лице улыбкой. Спецназовцы как будто еще более злобно целились в меня из своего необычного оружия. Все как один белые, никаких негров. Под черными шлемами лица выделялись светлыми пятнами. Кроме того, у этих ребят явно были проблемы с лишним весом.

Я пожал руку командира Штольца. Не то чтобы его лицо исказила гримаса боли, но улыбка на мгновение дернулась.

Кожа его ладони на ощупь напоминала засохший струп и была подозрительно горяча, словно вафельница.

Коротышка в свитере смотрел на меня, сияя улыбкой.

— Привет, Дэл!

Я вздохнул.

— Давай угадаю, как ты узнал, где я. Не иначе как по звонку.

Все так же улыбаясь, он покачал головой.

— Ты звонил, но за звонок, как ты помнишь, платил я. Номер телефона, с которого он был сделан, указан в квитанции. Осталось лишь проверить имя владельца по Интернету.

Черт, какой же я идиот. И зачем я только позвонил ему?

— Я думал, у нас с тобой договоренность, Бертрам.

— Поблагодаришь меня позже.

У меня на сей счет имелось иное мнение. Я кивнул в сторону громилы справа от меня, в сторону штуковины в его руке, которая напоминала кусок мыла.

— А эти здесь зачем?

— Покажи ему, — произнес командир Штольц.

Ни грохота, ни хлопка, лишь негромкое «зип!», и перед глазами у меня все стало белым. Я рухнул на гравий. Конечности перестали повиноваться. Боль — а она дала о себе знать мгновение спустя — была совершенна, как алгебраическое уравнение. Ей не было конца. Тонкий провод соединял меня с пушкой громилы в камуфляже, и через нее в меня перетекала боль.

В какой-то момент верзила отпустил спусковой крючок, но потребовалось несколько мгновений, чтобы то место, которое занимала боль, постепенно заполнилось мыслями. Собственное тело напоминало мне гору вареного мяса без костей. Один из типов в камуфляже что-то там нахимичил с моими запястьями и отпустил пару комментариев по поводу перебинтованных рук. Другой водрузил мне на голову шлем. Я весь обмяк, не в силах оказать даже минимальное сопротивление.

В следующее мгновение в кадре возник Бертрам.

— Ты уж нас извини, Дэл. Честное слово, у нас нет выбора.

— Пошел в задницу, ублюдок! Ты ведь только что оглушил меня тазером! — выкрикнул, вернее, подумал я.

Мысли, облаченные в звуки, вырвались из моей глотки нечленораздельным «ааа!».

Кстати, где-то рядом, в невидимой мне вертикальной плоскости, тоже кричали: Лью, О'Коннел, громилы в камуфляже, даже Луиза — все разом, истошно и пронзительно. Боже, надеюсь, им хватит совести не применять тазер против пожилой женщины. Старушке ни за что не выдержать шока — она тут же отдаст концы.

— Отведите этих людей внутрь, — распорядился командир.

— Вы совершаете страшную ошибку! — заявила О'Коннел.

Ох уж это ирландское «р»!

— Никакой ошибки мы не совершаем, — возразил Штольц. — Вы не представляете даже, насколько опасен этот человек. Не волнуйтесь, мы не собираемся причинять ему зло. Бертрам, идите с вашими коллегами и объясните этим людям ситуацию.

По идее мне следовало испугаться, или выйти из себя от злости, но я лишь подумал: коллеги, это же надо…

— Может, мне остаться с Дэлом? — спросил Бертрам. — Я мог бы помочь…

— Это приказ! — осадил его Штольц.

Стоявший позади меня громила привел верхнюю часть моего туловища в сидячее положение. Голова вместе со шлемом упала мне на грудь, словно мяч для боулинга.

Два громилы погнали пленников к главному зданию. Когда они поднялись по ступеням, Лью обернулся и слегка замешкался. Громила тотчас подтолкнул его в спину тазером, и брат нехотя шагнул внутрь.

— А с тобой мы немного пройдемся и поговорим, — произнес командир и похлопал меня по плечу.

— Сначала я не поверил Бертраму, — начал командир Штольц. — Как-никак, он несколько раз лечился в психушках.

Мне меньше всего хотелось получить очередной удар тазером, и потому я воздержался от замечания, что эти слова исходят от того, кто сам обязан своим существованием дешевой книжульке в жанре боевой фантастики. Мы медленно брели по гравийной дорожке в направлении моего домика. В нескольких шагах впереди нас шагал один представитель «Лиги людей», позади — двое. Свет их фонариков прыгал туда-сюда у наших ног, от дорожки к деревьям и назад. Потребовалось несколько минут, чтобы ноги мои обрели устойчивость. Руки были по-прежнему связаны за спиной чем-то вроде пластиковых наручников, а заодно прикреплены к батарее питания у меня на спине. Надо признаться, она была гораздо тяжелее, чем я думал.

— Однако показания независимых свидетелей неопровержимо свидетельствуют, что это так. Если принять во внимание то, что случилось с тобой в Чикаго, напрашивается печальный вывод: ты окончательно утратил контроль над собой. Пойми, нам пришлось отреагировать незамедлительно.

— Понятное дело, — проговорил я, стараясь, чтобы в голосе прозвучал минимум сарказма.

Я попытался напрячь руки, но те были крепко связаны, и у меня ничего не вышло. Из чего бы ни были сделаны наручники, избавиться от них не представлялось возможным. Нужно во что бы то ни стало сохранять спокойствие, чтобы придумать, как выпутаться из этой ситуации. Правда, в эту минуту мне больше всего на свете хотелось закричать во все горло и скрыться среди деревьев.

— Шлем, который на тебе надет, работает по тому же принципу, что и моя система личной целостности, — продолжал Штольц. — Постоянно меняющееся электромагнитное поле создает своего рода клетку Фарадея, которая взаимодействуете псионными частотами Gedanken Kinder. Кроме того…

— С кем?

— Gedanken Kinder. Это переводится как Дети Мыслей. Параллельная раса, ведущая свое происхождение от неандертальцев. Их психические возможности во многом превосходят наши. Источник так называемых демонов.

Что за ересь? Какие неандертальцы?

Мы прошли мимо домика Лью и моего. Яркий желтый свет, мерцавший впереди нас среди деревьев, исходил от лампы, висевшей над входом в прачечную.

— А я думал, все дело в слэнах, — произнес я. — Бертрам говорил…

— Бертрам состоит в рядах «Лиги» всего год и не обладает особыми полномочиями. Его система личной целостности не соответствует требуемому уровню. — Для большей убедительности командир похлопал меня по плечу. — Мы сражаемся с телепатами, Дэл. Нельзя доверять информацию слабому медиуму.

— Тогда зачем вы рассказываете это мне? — недоуменно спросил я.

— Это то, что тебе необходимо знать. Я хочу, чтобы ты кое-что понял, друг мой. Бертрам уже говорил тебе: Ван Вогт использовал слово «слэн» в качестве кодового обозначения того, что массовое сознание ошибочно именует демонами. Это должно быть понятно каждому. Бертраму не положено знать другие вещи — остальные кодовые слова, скрытые в тексте. Например…

Командира понесло. Остановить его уже было невозможно.

— …рассмотрим слэнов со щупальцами и без щупалец, о которых говорится в книге. Ван Вогт решил, что усики должны быть наружными — ну просто дешевая мелодрама какая-то! Но разве это означает, что мы должны обращать внимание на каждого, у кого на голове имеются змееподобные отростки? — непринужденно рассмеялся он, как будто его слова заключали в себе искрометный юмор. — Мы-то знаем, что «усики» есть не что иное, как физические структуры, находящиеся в мозгу Gedanken Kinder, своего рода деформации, только недавно обнаруженные людьми-неврологами. А теперь подумайте над тем, какое внимание в книге уделяется электронным передатчикам и приемникам мыслей, а также использованию числовых комбинаций и кодов. Однажды до меня дошло: Ван Вогт рассыпал по всей книге намеки на псионные блокировочные частоты. И как только я это понял, постройка своего варианта устройства Поргрэйва стала для меня лишь вопросом времени. Шлем, который на тебе надет, хоть и не дотягивает до уровня системы 3—60, которую использую я, всё же более чем надежен, чтобы защитить тебя от их телепатического сканирования. Что касается «одержимости», психического перемещения в любом направлении или, как это назвал Ван Вогт, «гипнотического контроля», то это абсолютно невозможно.

О господи! — подумал я. Вот так всегда. Сегодня человек задрипанный менеджер из торговой сети «Хоум-Депо», завтра — пророк с прямым доступом к вечной истине. И не важно, что тот или иной вам предлагал: Откровение Святого Иоанна, стих 3:16, Каббалу или недвижимость по дешевке. Всё, так или иначе, всегда сводится к Книге, Миссии и Абсолютной Истине.

Я покрутил одетой в шлем головой.

— А эти штуки вы хотя бы проверяли? — скептически поинтересовался я.

— Моя система непробиваема, — уверенно ответил Штольц, снова похлопав меня по плечу. — Ни разу за десять лет, с тех пор как я обнаружил нужные частоты, она не дала сбой. Это наше самое надежное оружие против них, Дэл.

Мы миновали прачечную, оставив за спиной свет фонаря. Я уже ходил этой дорогой, но в темноте она казалась мне абсолютно незнакомой. Дорога заканчивалась где-то в пятидесяти ярдах от нас, упираясь в домик, сегодня днем показавшийся мне пустым. Сейчас на его двери не было никакой рыбы. Позади начинался короткий пирс, а за ним простиралось водное пространство и лес, через который вокруг озера змеилась узкая тропинка.

— Полевой генератор позволяет при помощи современной технологии достичь того, что по чистой случайности сумел достичь ты. Но и он далек от совершенства, а это создает для нас проблему.

— Нет никакой проблемы, — честно ответил я. Я понятия не имел, зачем вообще понадобилась эта прогулка по лесной чаще. Одно мне точно не нравилось — что меня связали по рукам и ногам и потащили по лесу как несчастную жертву в гангстерских фильмах. — Демон мне полностью подконтролен.

— Ах, Дэл, Дэл! — снисходительно усмехнулся Штольц. — Нам доподлинно известно, что ты часто теряешь так называемый самоконтроль. Бертрам поведал нам много интересного о тебе. Кстати, не потому ли вы с ним встретились? — Судя по голосу, мой собеседник остался доволен своим доводом. — Так что не советую самообольщаться — твоя система не работает.

— И потому ты хотел бы посадить меня в клетку? Я правильно тебя понял? Или решил вживить в меня провода, как в себя самого? Бертрам как-то говорил о такой возможности.

В ответ на мои слова Штольц лишь покачал головой. Впрочем, выражения его лица я не рассмотрел. Во-первых, было темно, во-вторых, шлем наехал ему на глаза.

Он схватил меня за руку и потащил за собой.

— Хотел бы я, чтобы все было так легко и так просто! Установка системы 3—60 не такое легкое дело, как может показаться на первый взгляд. Во-первых, это довольно болезненно — я убедился в этом на собственном опыте, во-вторых, велик риск подцепить инфекцию. Но как только система установлена полностью, лучшие оборонительные возможности трудно себе представить. Тем не менее…

Мне сразу не понравилось его «тем не менее».

— Как ни хороша система 3—60, ей не хватает надежности. Большинство из нас просто пытается не допустить вторжение слэнов, как только те обращают на нас внимание. Стоит им схватить меня, я всего лишь один из многих, и потому не представляю большей важности, нежели остальные члены «Лиги».

Это я уже слышал от него. Похоже, они здесь зациклились на своей идее «один из многих».

— Но благодаря тебе, Дэл, зверя заперли в клетке. Допустим, мы снабдили тебя системой 3—60. Что будет, если система энергоснабжения выйдет из строя? Что, если ты порежешься обо что-то острое и тем самым нарушишь поле? Я постоянно живу в осознании подстерегающих меня опасностей, но в твоем случае риск увеличивается еще больше. Разве мы можем позволить себе выпустить зверя на волю? Разве мы хотим, чтобы Хеллион загубил жизни тысяч ни в чем не повинных детей?

Черт, не было печали…

Пусть Бертрам чокнутый, он по крайней мере мой приятель. Все это время я делал ставку на то, что он ни за что не решится причинить мне зло. Похоже, командир Штольц это тоже знал. И потому лгал Бертраму и приложил все усилия к тому, чтобы Бертрам не сопровождал нас во время прогулки по лесам.

Я остановился и опустил голову. Ощущение было такое, будто меня вот-вот вырвет. Те, что шли за нами следом, тотчас перевели лучи фонариков нам под ноги.

— Ты… ты говорил, что в твои намерения не входит…

— Я не могу допустить, чтобы страх затмил все на свете, — произнес командир Штольц. — Я отлично понимаю, каково тебе в эти минуты. Я сам страдал одержимостью дважды, когда был примерно в твоем возрасте. У меня ушли годы на то, чтобы побороть в себе ощущение беспомощности, утраты контроля над собой. Тебе предоставлена особая возможность — возможность изменить мир. Если Дитя Мыслей умрет в своей клетке, это означает, что мы покончили с одним из властелинов этого мира, то есть совершили гигантский шаг вперед в деле освобождения человечества.

— Но ведь я могу помочь, — произнес я. — Могу научить вас тому, что умею сам. Чему научился у доктора Аарон. Это нечто вроде мысленного брандмауэра…

Командир Штольц покачал головой.

— Извини, Дэл. Мы не можем пойти на такой риск. Пойми, у нас нет выбора.

Что ж, похоже, он прав. Выбора и впрямь нет. И я это знал, когда взял в руки пистолет и поднес к виску. Единственная разница между мной и командиром заключалась в том, что он в любую минуту может нажать на спусковой крючок.

Один из огоньков, что освещал нам ноги, неожиданно переместился в сторону. Где-то за нашими спинами хрустнула ветка, после чего послышались шаги, словно кто-то ломился сквозь кустарник.

Я тотчас выпрямился во весь рост и оглянулся. Один из сопровождавших нас верзил куда-то исчез. Второй водил лучом из стороны в сторону, освещая росшие вдоль дороги деревья.

— Джаред, с тобой все в порядке? — спросил Штольц.

Боевик «Лиги людей», который шел впереди, обернулся. Луч его фонарика упал на товарища, шедшего позади нас, а сам он, растерянно мигая, уставился в световое пятно.

— Сэр, если не ошибаюсь, Джаред упал.

— Господи, мистер Торренс! — с видимым раздражением воскликнул командир Штольц. — Займите свое место в строю, кому говорят!

Ответа не последовало.

Тот, кто прикрывал нас сзади, продолжал водить фонариком по зарослям кустарника.

Где-то в чаще леса напролом лезло нечто темное. Лучи обоих фонариков моментально метнулись в сторону этого нечто.

Мгновение — и на дорогу, спотыкаясь, вышел человек в черном.

— Извините, сэр! — произнес он. — Вдоль дороги тянется канава, которую я не сразу заметил, и тогда…

— Ничего страшного, — ответил командир. — Главное, включайте фонарик и присоединяйтесь к нам.

С этими словами он ухватил меня за шею. Лучи всех фонариков были направлены в сторону от меня. Я покосился на заросли слева, прикидывая, удастся ли мне скрыться со связанными руками. Похоже, что командир Штольц заметил это мое движение или даже ждал его.

— Наберись мужества, Дэл, — произнес он. — Вот увидишь, у тебя получится.

— Я должен вам кое-что сообщить, — произнес я. — В такое позднее время разгуливать по темноте — дело опасное.

Зажегся второй фонарик, но тотчас потух. Командир оглянулся, я последовал его примеру. На дороге оставался лишь один человек в черном. Джаред Торренс вновь куда-то исчез.

— И куда это он подевался? — удивился командир и добавил уже громче: — Мистер Харп, прошу вас, помогите мистеру Торренсу…

Что-то упало на дорогу рядом с моими ногами. Я отпрянул. Это нечто было черным и блестящим, с кисточкой на хвосте. Как оказалось — шлем с оторванным кабелем питания.

Командир пару секунд рассматривал его, затем поддал носком ботинка. Шлем откатился в сторону. Голова Джареда Торренса по-прежнему находилось внутри него.

— Эх, Джаред, Джаред! — вздохнул Штольц.

Я побежал. Шедший впереди боевик тотчас направил на меня луч фонарика и поднял руку, сжимавшую тазер. Я пригнулся и с силой боднул его плечом в живот и сбил с ног. Мы оба повалились на землю. Падая, я попробовал увернуться от удара, но в результате лишь больно стукнулся локтем. Поджав под себя колени, я покатился дальше, напрягся, словно пружина, и вскочил на ноги. Впрочем, человек в черном сделал то же самое. Его фонарик валялся на земле в нескольких футах от меня. К счастью, луч его был направлен в другую сторону — к лесу и зарослям. Где-то позади вскрикнул другой солдат — предположительно, мистер Харп.

Я снова бросился вперед. Впереди замаячил крайний домик — черный силуэт на фоне более светлого неба. Я бросился направо, помня, что дорога начиналась как раз за домиком. Рванул вперед, стараясь на бегу не врезаться в деревья, которые вырастали откуда-то из темноты в считанных дюймах от моего лица.

Кто-то лез напролом через заросли рядом со мной. Я сдержал крик и отпрыгнул в сторону. Моя правая нога приземлилась на нечто скользкое — бревно или поросший мхом камень. Я потерял равновесие и снова упал, причем навзничь. Первым о землю, больно врезавшись мне в спину, ударился блок питания, вслед за ним о камень стукнулась и моя голова. Звук был такой, словно по льду ударили тяжелым молотом. Удар оглушил меня, но благодаря защитному шлему я остался жив.

Надо мной вырос какой-то силуэт. Чьи-то руки схватили меня за рубашку и подтянули вверх, в сидячее положение.

— Что ты задумал, Дэл? — потребовал ответа командир Штольц. — Признавайся, что ты задумал?

Вы совершаете страшную ошибку, помнится, заявила Штольцу О'Коннел.

Я попытался покачать головой, но шейные мышцы никак не отреагировали на мое желание.

— Еврейская Пасха, — ответил я.

— Что? — не понял командир.

— Кровь по всей двери.

Штольц привел меня в стоячее положение и потащил к деревянному пирсу. Верзила, которого я боднул, выбежал нам навстречу откуда-то из-за кустов. Упавший на землю фонарик он поднимать не стал, однако тазер был по-прежнему зажат в его руке.

— Стреляй! — приказал ему командир Штольц.

Верзила прыгнул на пирс и остановился.

— В кого?

Командир кивнул в сторону берега.

— В кого угодно!

Боевик покорно повернулся и опустился на одно колено. Он держал тазер обеими руками, целясь в какое-то место возле пирса.

Похоже, мне ничего не грозит. Луиза ради меня пошла на жертву. Намазала кровью дверь. У членов «Лиги людей» такой защиты не было. Их комнаты не были украшены рыбами. Они здесь чужие, пришельцы.

— Это место охраняет Тоби, — сообщил я.

— Какой такой Тоби? — удивился командир.

Рядом с пирсом из воды, разбрызгивая вокруг себя воду, возникла гора белой плоти. Ручищи кузнеца разведены в стороны, глаз не видно из-за темных очков, только блеск стекол. Рот разинут, вернее, не по-человечески растянут в стороны, словно у касатки.

Времени на бегство у солдата не было. Тоби схватил его и уволок в воду прежде, чем тот успел вскрикнуть. Они подняли фонтан брызг и исчезли в черных глубинах озера.

— Тоби, — произнес я. Впрочем, это был не он. По крайней мере не сегодня. — Шугарат.

Командир в ужасе посмотрел на меня. Медная проволока, вживленная в лицо, тускло поблескивала в лунном свете.

— Видишь? — произнес он. — Ты видишь?

Он схватил прикрепленные к моему шлему провода и резко дернул. Я зашатался. Батарея питания больно ударила по пояснице. Штольц потянул меня назад по неструганным доскам к краю пирса, и пока он меня тащил, занозы больно впивались мне в руки и плечи. Я кричал, ругался, орал во всю мощь легких, словно капризный ребенок, который показывает характер. Я лягался, упирался пятками в доски настила, но командир Штольц дергал меня снова и без видимых усилий тащил дальше.

— Ему нет конца, — произнес он, — этому ужасу нет конца. Так дальше жить нельзя, Дэл. Мы не можем существовать бок о бок с монстрами.

Позади нас, где-то посередине пирса, появилась чья-то рука и ухватилась за край деревянного настила. Мгновение — и Шуг выскочил на пирс и издал громкий рык.

— Хватит! Прекратите! — закричал я.

Впрочем, было трудно понять, к кому обращен мой призыв. К ним обоим. Ко всем, кто здесь был.

— Извини, Дэл, — покачал головой Штольц. — Так дальше жить нельзя.

Он рывком поставил меня на ноги, после чего перебросил спиной вперед через свою ногу. На какое-то мгновение я завис в воздухе, глядя назад: Штольц на краю пирса слегка согнулся в броске, глаза устремлены на меня. Позади него гигантский силуэт Шуга, надвигавшегося на командира «Лиги людей».

Штольц не удержал меня, и я рухнул в озеро. Ледяная вода тотчас обволокла меня; я негромко вскрикнул и закашлялся. Я бился по воде, стараясь высвободить связанные за спиной руки, однако пластиковые наручники не поддавались. Батарея питания своей тяжестью увлекала меня все дальше вниз, в черную пучину вод.

Я ничего не видел вокруг, кроме этой черноты, ничего не чувствовал, кроме холода. Ужас был чем-то вроде белого шума, треска статических помех в эфире. Я пытался заглушить его своим немым криком. Сначала я выкрикивал что-то вроде «Черт!», но затем переключился на заклинание «Шуг меня спасет! Шуг меня спасет!».

Я коснулся дна, коснулся задницей, и дно тотчас ушло куда-то прочь. Я начал погружаться в ил и придонную грязь, как глубоко — не знаю. Меня вновь охватила паника. Я извивался, пытался поднять ноги, однако дело кончилось тем, что я перевернулся на грудь. Я лежал, уткнувшись лицом в склизкую грязь, и дрожал от омерзения и ужаса. Нет, только не это! Я не могу умереть, задохнувшись илом.

Я бился и извивался словно рыба. В конце концов мне удалось перевернуться на бок. Я приподнял голову и слегка потряс, чтобы стряхнуть налипшую на лицо грязь.

Когда я открыл глаза, то ничего не увидел. Вокруг, куда ни глянь, простиралась все та же чернота. И гробовая тишина.

Ни плеска воды над головой, ни белого силуэта Тоби, который, по идее, должен был прийти на мое спасение. Нет, Шуг не собирался меня спасать.

Шуг — монстр, озерное чудовище. Такая у него работа. Он должен пугать людей, убивать их, подвергать кровавым ритуалам. Он не спасает людей. Как не снимает кошек с деревьев, не тушит пожаров, не помогает в азартных играх. Это не входит в его обязанности независимо от того, сколько рыбин вы прибьете к двери. Предполагается, что если сделать знак, то ангел смерти обойдет ваш дом стороной. Ангел смерти не вытаскивает вас из омута, не вспарывает сталь двери вашей раздавленной всмятку машины, не выносит вас из ущелья. Потому что он — ангел смерти, черт его побери.

Грудь горела огнем, в ушах ухал паровой молот. Мне потребовались все силы, чтобы плотно сжать губы. Я попытался обнаружить в воде хоть какое-нибудь движение — пусть это будет не Шуг, так Лью, которому каким-то чудом удалось сбежать от боевиков «Лиги». Лью, ну давай же! Вот он бежит через лес, вот взлетел на пирс, вот прыгает в воду…

Ага, а вот и он. Рядом со мной возник подрагивающий круг бездонной черноты…

Черный колодец.

На моих глазах он словно расцветал, делаясь все шире и ближе ко мне, закрывая собой все остальное… Этакая рваная дыра в бездонной черноте, извивающийся тоннель, от которого в разные стороны протянулись боковые проходы, и в конце каждого из них как будто затаилось нечто… Его разверстая пасть уже дрожала надо мной, или же это я повис над ней, готовый рухнуть в нее под действием силы тяжести. Возможно, она приготовилась всосать меня словно в черный водоворот. Это была дверь, нет, скорее даже ворота, которые куда-то вели. То ли в объятия смерти, то ли в клетку в моей голове, внутри которой был заточен Хеллион, то ли в некий фальшивый рай, порождение затемненного недостатком кислорода сознания. Впрочем, какая разница куда. По крайней мере это было нечто новое.

Я прекратил бесполезные телодвижения и рухнул в колодец.