Глава 1
— Это очень опасно, Уиллоу. Я этого не позволю.
— Твое мнение в этом деле ничего не значит, отец. Я иду, это решено.
Уиллоу из Бринхейвена оседлала свою белую кобылицу Мунбим (Лунный луч) и вскочила в седло. Заходящее солнце было уже над горами позади заброшенной главной башни, где в разрушенной каменной темнице был заточен отец девушки, Артемус. Последние лучи превратили ее вьющиеся золотисто-рыжие локоны в жаркий огонь.
— Но Гиблый лес…
— Бесполезно спорить об этом, отец. Есть только один способ освободить тебя — задобрить Лишу. Ты поможешь мне или нет?
Она точно знала, каков будет его ответ.
— Конечно же, помогу. — Это было ворчание, и отнюдь не добродушное. — Раз уж не могу отговорить тебя. Думаю, еще не родился такой человек, который мог бы остановить тебя, если ты решила что-то сделать. За исключением, быть может, молодого Адриана…
Уиллоу боролась с болью, терзавшей ее всякий раз, когда она думала о сэре Адриане.
— Отец, — прошептала она, — ты знаешь, что я самый покладистый человек на свете. Но в этом случае я должна пойти против твоей воли. Если я не найду ожерелье Ниссы не верну его Лише, она сдержит свое слово и будет держать тебя в заточении сто лет.
— Но Гиблый лес, Уиллоу. Пожалуйста, будь хоть раз благоразумной. Это место кишит всевозможными отверженнымии злобными существами — не зря говорят, что из его глубин не вернется живым и целое войско рыцарей!
— Не волнуйся. Я буду осторожна.
Конечно, Уиллоу знала эти рассказы. Когда она вспомнила страшные истории, которые слышала о Гиблом лесе с самого детства, у нее слегка свело в животе. Но она должна была спасти отца, а это был единственный способ. Лиша-колдунья произнесла заклинание, которое завлекло его в темницу главной башни, а потом обрушила на него стены, и он оказался в западне. Воздуха было достаточно, чтобы не задохнуться, а еда и питье появлялись каждый день по волшебству. Отец мог бродить по темнице, но выбраться оттуда был не в состоянии, а Уиллоу не удалось проникнуть туда внутрь после двух дней бесплодных попыток.
Магия Лиши была очень сильна, гораздо сильнее магии Артемуса, а его сила уже и так истощалась. Поймать волшебника в ловушку, чтобы он не мог находиться под светом луны и звезд, — самый верный способ лишить его волшебных сил, и Уиллоу знала, что если она не поспешит, то даже его Сила снов, благодаря которой он был больше всего известен, сойдет на нет и едва ли достигнет стен, которые его окружали.
— Я буду осторожна, отец.
Уиллоу была хрупкого сложения, а черты ее сужающегося книзу лица изящны и милы. Привлекали внимание маленький, чуть веснушчатый нос, щеки, словно изваянные скульптором, красивый подбородок. Но самым удивительным были умные темно-синие глаза, чарующие, как звезды. И еще они отражали, как в зеркале, каждое чувство. Сейчас глаза светились решимостью, блестели, словно глаза идущего на бой воина.
— У меня есть мой кинжал и мешочек, и еще мозги, — сказала она спокойно. — Поэтому постарайся не волноваться. Но если у тебя появится какая-нибудь догадка о том, где в логове Тролля может быть спрятано ожерелье, ты сообщи мне ее во сне. Хорошо, отец?
— Конечно. Я был там еще мальчиком и мельком видел ожерелье, но это было очень давно…
Она уловила его вздох, когда хриплый голос отца прозвучал у нее в голове, и она знала, что он волнуется, что он в отчаянии и полон решимости помочь ей.
— Наверняка я вспомню что-то полезное, если сосредоточусь на этом, и пошлю тебе все, что придет мне на ум. Но, Уиллоу, я хочу, чтобы ты подумала еще раз. Или хотя бы возьми с собой для защиты какого-нибудь мужчину. Я знаю одного весьма достойного рыцаря — его зовут сэр Дадли…
— Сейчас почти все рыцари трех королевств в отъезде, они пытаются завоевать руку принцессы Мэйдин, совершая подвиги, — резко возразила она, встряхнув головой. — Кроме того, мужчина будет мешать мне. Он будет постоянно суетиться и волноваться за меня, и я вынуждена буду убеждать его, что не боюсь, что не голодна или что мне не холодно, или…
— Уиллоу. Послушай меня. — Голос отца звучал еще более умоляющим. — Если с тобой что-то случится, я себе никогда не прощу. Остановись и подумай, моя девочка. Это поспешное, необдуманное решение и…
— Если уж говорить о поспешных и необдуманных решениях, то тут ты меня превзошел, — воскликнула она. — Я до сих пор не понимаю, зачем тебе нужно было превращать любовника Лиши в жабу. — Ее тонкие пальцы сжали поводья норовистой Мунбим, которая встала на дыбы в угасающем свете. — Я тысячу раз говорила тебе, что эти твои метаморфозы не доведут до добра.
— Когда я сделал это, я не знал, что он любовник Лиши — ну, хочу сказать, тогда я не был полностью уверен, любовник он или нет
Мысли Артемуса громыхали у нее в голове. Ему не нужно было говорить вслух, чтобы общаться с ней, по крайней мере, на этом расстоянии. Но заклятие, которое Лиша наложила на главную башню, ослабило его волшебную силу, и как только Уиллоу отважится отъехать от этого места, лишь его сила снов сможет достичь ее.
— Но он так меня раздражал.
— Ну ипосмотри, к чему это привело, — сказала Уиллоу. Солнце скользнуло наконец за верхушку горы, и серые сумерки тенью легли на землю.
— Это не моя вина, что какой-то глупый ястреб налетел на него и съел, прежде чем я успел превратить его опять в человека, — раздраженно запротестовал он. — У Лиши всегда была горячая голова. Ты знаешь, возможно, она успокоится, передумает и снимет заклятие лет через двадцать или тридцать.
— Но ожерелье я достану ей раньше, чем пройдут две недели. — Губы Уиллоу решительно сжались. — Прощай, отец. Я еду на север. Попытайся не беспокоиться — и не забудь смотреть сны.
— Будь осторожна!
Его слова звучали у нее в голове, когда она отправилась в путь. Копыта Мунбим серебряными полосками летели по земле, пока сияющая полная луна плыла в небе.
Уиллоу быстро мчалась, низко пригнувшись в седле, капюшон иссиня-черной накидки развевался за ней, ее длинные трепещущие локоны разметались. Решимость и уверенность были в ее глазах, в том, как она управляла лошадью, когда та скакала галопом по высокой скалистой местности. Хоть Уиллоу и чувствовала себя уверенной в собственных силах, она не была так глупа, чтобы думать, что сумеет выстоять. Правда, ее обучал мастер фехтования при дворе короля Феликса Прутского, она славилась проворством и находчивостью и умела бесшумно передвигаться по лесу или горной долине, если это было нужно. В кармане накидки у нее был особый мешочек, приготовленный отцом, а метая кинжал, Уиллоу точно попадала в цель девять раз из десяти. Но по Гиблому лесу действительно бродили злобные существа и отъявленные злодеи, и, возможно, самым опасным из них был дух мертвого Короля троллей, в чье населенное призраками логово она должна была войти, чтобы раздобыть легендарное ожерелье, которое так желала заполучить Лиша.
При одной мысли об этом ее кожа покрылась мурашками.
Но она должна была вытащить Артемуса из темницы. Он хоть и не жаловался, но Уиллоу знала, что любое ограничение свободы было для него мучительным, а потому не могла согласиться, чтобы отец сто лет страдал под грудами каменных развалин — даже двадцать пять лет.
Не могла этого допустить, пока была в состоянии применить свои способности, чтобы добиться его свободы.
Она скакала до глубокой ночи, пока наконец не остановилась на ночлег на окраине маленького городка у реки Грит. Девушка устало раскатала свои одеяла, готовая тут же уснуть. Стояла поздняя осень, и ночной воздух был прохладен, но она не рискнула развести костер, чтобы не привлекать внимания. Она только хотела глубоко заснуть, надеялась, что Сон Артемуса все еще может достичь ее. Если ему каким-то образом удастся вызвать в воображении образ логова Тролля и точное место в нем, где спрятано ожерелье Ниссы, ее задача значительно облегчится.
Через мгновение Уиллоу уже лежала, растянувшись под звездами, закутавшись в свою накидку и одеяло из великолепной зеленой шерсти, засыпая под убаюкивающие звуки ночного леса.
И ждала сна.
Артемус расхаживал взад и вперед все время, пока дочь скакала на север к Гиблому лесу. Он знал, что не может остановить ее, но мог помочь ей. Когда поднялась блестящая полная луна, ему неожиданно явился мерцающий образ ожерелья. И не только ожерелья, но и комнаты, в которой оно было спрятано. Он ясно увидел — все это. Лестницу, возвышающуюся в мрачном Большом зале, помост в комнате с мраморным полом и золотисто-алой драпировкой, тяжелый ларец с золотой и серебряной инкрустацией, где было заперто ожерелье. Крышку ларца, украшенную рубиновыми фигурками троллей. Более того, Артемиус увидел само логово Тролля — крепость с зубчатыми башнями, построенную из кроваво-красного камня, которая призрачно маячила в болотистых глубинах леса.
Все эти образы он пошлет Уиллоу во сне, они приведут ее к ожерелью, и она сможет быстро — и, он надеялся всем сердцем, безопасно, — вытащить его отсюда.
Но он собирался сделать больше, чем только это. Артемус разработал идеальный план, чтобы помочь дочери, — неважно, понравится он ей или нет.
Он посылал сны не только Уиллоу, но и другому человеку. Человеку, который — он знал это — поможет в беде любой леди, встретившейся ему на пути, рыцарю самому стойкому, надежному и благородному, какого Артемус когда-либо встречал. Сэр Дадли из Мулкавии был средних лет, среднего роста и — среднего ума. Надежный воин, с седеющими усами и бородой, с многолетним опытом, со строгой приверженностью рыцарскому кодексу чести, он будет идеальным защитником для отважной, но импульсивной Уиллоу. Артемус знал, что как только сэр Дадли увидит ее, он будет неотлучно рядом с ней, как верный пес, способный защитить ее ценой своей жизни.
И тогда не придется переживать, размышлял Артемус, сдвинув брови, что какой-нибудь рыцарь-молокосос, пораженный красотой Уиллоу, воспылает к ней страстью. Нет, ничего подобного не будет. Сэр Дадли был слишком стар, слишком надежен и слишком безупречен во всех отношениях, чтобы даже подумать об этом. Артемус не сомневался, что тот будет вести себя подобающим образом.
Довольный собой, волшебник прислонился больной спиной к холодной каменной стене, осторожно скатал свою серебристую мантию и подоткнул под голову вместо подушки. Он зажмурился и начал вызывать сон.
Это оказалось труднее, чем он ожидал. Проклятье Лиши ослабило его волшебную силу. Он не мог четко увидеть Уиллоу — или сэра Дадли, если на то пошло. Продолжая держать глаза плотно закрытыми, он несколько раз глубоко вздохнул и наконец сумел представить себе золотисто-рыжие локоны Уиллоу. Этого достаточно, с облегчением подумал Артемус. Достаточно, чтобы послать ей сон.
Затем он сконцентрировался, чтобы увидеть мысленно толстое лицо сэра Дадли с двойным подбородком, но черты рыцаря оставались расплывчатыми, и вместо этого ему пришлось сосредоточиться на знаменитой золотистой накидке того. Поговаривали, что ее даровал ему сам король в знак высокой оценки заслуг, и сэр Дадли так гордился этой накидкой с застежками из драгоценных камней и меховой подкладкой, что носил ее всегда, независимо от времени года.
Артемус улыбнулся от удовлетворения. Ах да, накидка. Вот и она.
Шепча заклинания и слегка покачивая пальцами, он откинул голову назад, прислонился к шероховатому камню, еще раз глубоко, равномерно вздохнул и обратил все свою энергию на отправление сна.
Из треснутой вышки разваливающейся главной башни поднялись и поплыли в ночном небе две струйки, похожие на обрывки серого дыма. Они были бледнее дыма и мерцали, отлетая от главной башни и проплывая под пологом неба, луны и звезд.
В каждой струйке был сон, и у каждой был свой собственный путь. Одна направилась к Уиллоу, дочери волшебника, которая лежала, свернувшись калачиком, и крепко спала возле реки Грит. Другая двигалась по небу в поисках рыцаря, одетого в подбитую мехом золотистую накидку.
Но вдруг планы Артемуса пошли наперекосяк, причем без его ведома. В этот самый момент в нескольких милях отсюда, в Долине Уай, разворачивались события, которые изменили планы Артемуса так, как ему не могло присниться и в самом жутком сне.
Сон, предназначавшийся сэру Дадли, попал к человеку, который отличался от него, как день от ночи: молодому зоркому бесстрашному мужчине.
Это был мужчина, которого враги боялись, а друзья уважали. Наемный солдат, который несмотря на свои двадцать с небольшим лет был закален в боях и служил у того, кто платил больше других.
Мужчина, чье сердце никогда не знало любви к женщине, но чьи озорные инстинкты и грубоватая красота завлекли к нему в кровать немало покоренных женщин всех вообразимых сословий.
Мужчина по имени Блейн из Кендрика — известный также среди друзей и врагов под кличкой Волк.
Блейн из Кендрика стоял над сэром Дадли, со слабой улыбкой слушая храп, который издавал закутавшийся в накидку рыцарь.
— Ты не возражаешь, мой друг? — мягко пробормотал он. В темноте пронзительные черные глаза Блейна сверкали как угли. — Я верну ее тебе прежде, чем ты узнаешь, что она пропала.
Одним стремительным движением он выхватил роскошную золотистую накидку из-под коренастого тела рыцаря и заменил ее своей — из черной шерсти.
Сэр Дадли дернулся, рот его приоткрылся, и снова раздался храп.
В этот самый момент знакомый Блейна пил эль в деревеньке Стрэчдейл, менее чем в десяти милях отсюда — старый товарищ, который поспорил с ним, что тот не сможет заполучить накидку Дадли. Блейн намеревался выиграть это пари, чтобы произвести впечатление на некую щедро одаренную природой девицу из таверны, которая испытывала слабость к дорогим вещам.
Бери от жизни все, что тебе нужно, иначе будешь винить за свои проблемы только себя самого, — подумал Блейн, представляя Чандру, которая через час поведет его в свою маленькую комнатку в постоялом дворе. Он довольно хмыкнул в предвкушении удовольствия и поздравил себя.
Но события стали развиваться не так, как он планировал. Когда Блейн добрался до постоялого двора и забрал у своего друга золотые монеты, выигранные в пари, он узнал, что Чандра уже занята с другим мужчиной.
Единственной свободной девушкой, которая работала в эту ночь, была Айна, в последнее время слишком навязчиво цеплявшаяся к нему всякий раз, когда он заходил в таверну. Когда он был с ней в постели последний раз, она даже сказала что-то насчет свадьбы. Тогда Блейн чуть не подавился своим элем и не мог говорить целый час.
Нет, от Айны надо держаться подальше.
Увидев ее, он издали помахал ей рукой и поспешил уйти как можно скорее. Девушка направилась к двери, чтобы перехватить Блейна, но тот двигался быстрее. Ночной воздух приятно холодил лицо, когда он направился обратно к лагерю.
Единственной женщиной, на которой он был готов жениться, была принцесса Мэйдин из Южной Страны. Она была из королевскои семьи, по слухам слыла самой красивой женщиной в пяти королевствах, и многие добивались ее руки.
И каждый хотел ее.
Для Волка из Кендрика она являлась настоящим соблазном. Борьба за ее руку была напряженной. Его старый враг, Седгвик из Лотбара, собирался убить дракона и принести Мэйдин его голову, его старый друг, Рольф из Корнхолла, рядом с которым он часто сражался в боях, в этот момент искал единорога, который, по слухам, скрывался в Элвенском лесу.
Сэр Уоллак из Грейстоуна, его командир, который несколько лет назад предложил свои услуги наемника королю Феликсу, скитался в поисках великана Ангбара, чтобы убить того и принести его Золотой трон.
Мне нужен план, — решил этой ночью Блейн, устраиваясь в солдатском лагере рядом с сэром Дадли. Он не стал снова менять накидки, поскольку хотел испытать ощущение роскоши. Ведь когда он одолеет остальных мужчин, добивающихся руки Мэйдин, ему придется иметь дело только с роскошью. Поэтому Волк решил, что оставит себе накидку сэра Дадли на ночь и отдаст ее старому забияке утром.
Накидка была плотной и приятно грела. Он чувствовал, как медленно погружается в сон, и, засыпая, все еще размышлял, что нужно сделать, чтобы на поле боя взять верх над всеми остальными соперниками, как произвести впечатление на принцессу, ухаживать за ней, завоевать ее сердце.
Проигрыш Седгвику, или Рольфу, или любому другому просто недопустим. Он не привык проигрывать состязание и не собирался делать это сейчас.
Думай, убеждал он себя, зевая под холодным мерцанием звезд. Думай, как поразить и восхитить принцессу…
Бледная струйка спускалась ниже, ниже, ниже… коснулась его, легкая, словно крылья мотылька.
Блейн стоял перед крепостью, сделанной из красного камня, глубоко в лесу, самом мрачном, какой только можно себе представить. Крепость казалась высокой, зловещей, неприступной. Затем он каким-то образом очутился внутри и увидел большой зал, винтовую лестницу, освещенную факелами комнату. Там был помост и ларец, инкрустированный золотом и серебром, который сверкал ярче, чем сто солнц. Крышка ларца медленно, медленно открылась, внутри тот был выстлан белым бархатом. И на этом белоснежном полотне лежало мерцающее ожерелье… хрусталь… и рубины…
В золотой оправе.
Он знал это ожерелье. Каждый знал его. Это было легендарное украшение, которое когда-то принадлежало Ниссе, величайшей колдунье всех времен. Одни говорили, что его не существует. Другие утверждали, что целый легион мужчин погиб, пытаясь найти его. Считалось, что оно было волшебным — его камни содержали в себе магическую силу, которая делала все вещи хорошими, красивыми, значительными и привлекательными для того, кто носил его.
Глядя на ожерелье в этом ларце, в этой комнате, внутри этой кроваво-красной крепости, Блейн из Кендрика улыбнулся во сне. Он проснулся, как только начала заниматься заря, окрасившая горизонт в бледно-янтарный цвет. Теперь он точно знал, куда отправиться и что делать, чтобы обойти своих соперников, каждого их них — и победить.
Блейн из Кендрика, Волк, вздрогнул, проснулся и угрюмо огляделся. Его красивое худощавое лицо было исполнено решимости.
Незаконный сын убитого герцога, он, сколько себя помнил, был вынужден сам пробивать себе дорогу в жизни и выживать всеми возможными способами. Его мать умерла, рожая его уже неживого брата-близнеца, через несколько мгновений после того как он сам появился на свет — и поэтому он не знал ни секунды материнской заботы. Со дня смерти отца, когда Блейну едва исполнилось девять лет, и последующего изгнания он должен был работать, сражаться, скрываться — для того, чтобы остаться в живых. Он оказался крепче, чем любой из противников, с которыми ему доводилось биться, и он давно не походил на того оборванного и голодного мальчишку, который прятался на сеновалах и деревьях, который однажды зимой чуть не замерз до смерти, а следующей весной чуть не утонул в бурном потоке реки, пока праздные зеваки стояли неподалеку и хохотали, глазея на него.
Сейчас это был настоящий мужчина, чье умение сражаться пользовалось спросом, чье будущее принадлежало только ему самому.
И он уже решил, каким будет это будущее.
Теперь он знал, как завоевать руку принцессы, как добиться своей цели. Судьба даровала ему сон и подсказала, что делать. Волшебное ожерелье Ниссы будет принадлежать ему. Подарок его будущей прекрасной жене.
Ничто и никто на этой земле — ни мужчина, ни женщина, ни зверь — не обладает властью, силой или средствами, чтобы встать у него на пути.