– Не умеете? – переспросил Филип Камиллу, сидящую напротив него за столом.

Они завтракали одни. Ослепительный свет октябрьского солнца заливал поверхность стола из красного дерева, накрытого чистейшей белой скатертью и уставленного посудой из расписанного цветочным узором фарфора. На безупречно голубом небе не было ни единого облачка, с сожалением отметила Камилла. Шарлотта и Джеймс еще не спускались, и Дарджесс доложил, что мастер Джеред отправился на прогулку верхом, а у Доринды был насморк, и ей отнесли чай и тосты в постель.

– Мне очень жаль, – повторила Камилла, вздернув подбородок под взглядом Филипа. – Но я никогда в жизни не ездила верхом. Ну может, на пони, когда была совсем маленькая, – поправилась она. – Я не помню точно. Но в работном доме не было лошадей для прогулок верхом.

Филип нахмурился. Конечно, не было. Ему следовало подумать об этом, прежде чем строить планы.

– Нельзя ли поехать в карете? – начала Камилла, но, увидев выражение лица графа, замолчала.

– Покажется странным, если мы вдруг начнем менять планы. Кроме того, Бриттани – первоклассная наездница, и ей захочется покрасоваться. Не волнуйтесь, я подберу для вас смирного коня, и вы с ним справитесь. Поторопитесь с завтраком, у нас есть еще немного времени, чтобы потренироваться.

Камилла выронила ложку.

– Сейчас?

– Сейчас.

Через короткое время она почти бежала за графом по направлению к конюшням, стараясь поспевать за его широкими шагами.

– У вас есть маленькая лошадь? – задыхаясь, спросила она.

– У нас есть пони – он принадлежит Доринде. Но девочка уже давно переросла его. – Он насмешливо улыбнулся ей. – Вы бы очень нелепо выглядели на нем.

– Но может быть, мы все же попробуем…

– Доверьтесь мне, Камилла, у меня есть лошадь, с которой вы справитесь. – Он слегка замедлил шаг, поджидая ее на посыпанной гравием дорожке. Граф окинул критическим взглядом раскрасневшуюся, встревоженную молодую женщину, поднявшую к нему смущенное лицо.

В костюме для верховой езды цвета темного бордо Камилла Брент выглядела аристократкой, ничуть не уступающей самой Бриттани Девилл. Костюм обтягивал ее высокую, гибкую фигуру, обрисовывая каждый изгиб, а его цвет оттенял живое сияние ее глаз и кожи. На голове красовалась кокетливая маленькая шляпка для верховой езды, из-под которой были видны темно-рыжие волосы, перехваченные сзади черной лентой. Она выглядела очаровательно и элегантно, как настоящая леди. Что и было на самом деле, напомнил он себе. Она родилась наследницей благородного эсквайра Брента.

Но могла бы оказаться и принцессой, подумал граф, таким прелестным и нежным было ее лицо, так грациозна фигура. Щепка! Как мог у кого-то язык повернуться дать ей такое прозвище?

– Вы боитесь лошадей? – спросил он, видя ее встревоженное лицо.

Она покачала головой.

– Боюсь только упасть с лошади.

– Если будете следовать моим инструкциям, не упадете и лошадь вас не сбросит, что гораздо опаснее. – Он поздоровался с конюхом, подметающим двор конюшни, окликнув его по имени, затем распахнул дверь конюшни и провел Камиллу внутрь.

– Вот она. Это Мармеладка.

Граф остановился у стойла, где стояла гнедая лошадь с широкой спиной и большими бархатными глазами. Она ела из мешка корм.

– На ней ездила Маргарита, когда впервые пересела с пони на лошадь, – объяснил Филип, ласково глядя на кобылу. – Она довольно старая, но очень добрая, такая добрая, что моя озорница сестра долго на ней не ездила. Неделю или две, а затем Маргарита пересела на самого резвого жеребенка в конюшне.

– Мармеладка, – тихо произнесла Камилла, когда граф вывел лошадь из стойла. – Она действительно смирная?

У девушки был такой испуганный вид, что Филипу пришлось подавить смех. Ему вдруг очень захотелось успокоить ее, погладив по щеке. Но вместо этого он твердо взял ее за подбородок.

– Где же ваше мужество и храбрость? – поддразнил он, но глаза его оставались холодными. – Та ли это девушка, которая ударила меня по голове подсвечником несколько ночей назад? Которая только вчера пела как соловей в комнате, полной незнакомых людей? Ну же, встряхнитесь и будьте внимательны. У меня очень мало времени, чтобы сделать вас похожей на всадницу, имеющую хоть какой-то опыт.

– Если вы считаете, что это возможно…

– Я знаю, что это возможно.

Он был удивительно терпелив, когда показывал Камилле, как садиться на лошадь и управлять ею. Сначала девушка испытывала страх, сидя на высокой спине Мармеладки, но вскоре, следуя советам графа, она почувствовала себя увереннее. По натуре Камилла не была робкой и пугливой, но ей казалось, что невозможно за короткое время добиться успеха. А попасть в глупое положение перед изысканным обществом ей не хотелось. Но час езды под умелым руководством Филипа вселил в нее надежду, что она сможет успешно выдержать этот день.

– Мы с вами не станем ждать полудня, когда остальные приедут в Уэсткотт-Парк, мы выедем пораньше и встретим гостей у озера, – сказал Филип, наблюдая, как Камилла ездит шагом на Мармеладке по двору возле конюшни. У нее хорошие осанка и посадка, с одобрением отметил он, и она больше не выглядит до смерти перепуганной. – Таким образом, – объяснил он, – вам придется только возвращаться домой в обществе, а для этого у вас уже достаточно практики верховой езды.

– Отличная идея! – Камилла благодарно улыбнулась ему. – Надеюсь, вашим гостям не придет в голову ехать галопом?

– Я прослежу за этим, – мрачно пообещал граф. – Но если даже это и случится, то мы отстанем. Никто не увидит ничего необычного в том, что влюбленная парочка хочет побыть некоторое время наедине. Представляю, как Бриттани будет мучиться от ревности!

По-видимому, такая перспектива ему очень нравилась. Камилла кивнула и похлопала Мармеладку по шее. «А почему бы и нет?» – сердито подумала она. В конце концов, именно ради этого и затевается весь спектакль!

Вскоре появился Джером, ведя под уздцы крупного вороного жеребца графа. «Капризный дьявол по кличке Сатана», – так назвал его Филип.

Если она и обратила внимание на то, с какой грацией граф Уэсткотт вскочил на своего горячего жеребца, с какой легкостью он властной рукой управляется с животным и какие у него широкие плечи под коричневым сюртуком, то не подала виду. Решительно поджав губы, с потемневшим, сосредоточенным взглядом, она пустила Мармеладку шагом рядом с Сатаной, и они двинулись к озеру.

Стоял чудесный день, и Филип поддерживал с ней непринужденную беседу, указывая на разные интересные места, попадавшиеся им по дороге. Сады, цветники, лабиринт и тщательно подстриженные лужайки Уэсткотт-Парка – все вызывало у Камиллы восхищение.

«Я бы с радостью провела здесь всю жизнь», – подумала девушка, наслаждаясь пением птиц и великолепным зрелищем небесного купола, раскинувшегося над мирной сельской местностью, подобно ярко-голубому шатру.

Когда они добрались до намеченного места пикника, ее охватил еще больший восторг.

– Ох, как чудесно! – воскликнула Камилла с неподдельной радостью. На расстоянии нескольких ярдов от них сверкало на солнце озеро. Пара лебедей безмятежно скользила по его серебристо-голубой поверхности. Сама поляна заросла густой мягкой травой, в центре ее живописно раскинулся одинокий старый дуб. Среди низкого кустарника и камней прыгали белки, воздух был полон птичьих трелей. Она знала, что Шарлотта должна привезти с собой съестное для пикника – холодных цыплят, хлеб, сыр и пирожные, и ее энтузиазм еще усилился. Особенно теперь, когда она так удобно чувствовала себя на Мармеладке.

– А что находится за той оградой? – спросила Камилла, указывая на низкую кирпичную стену с южной стороны озера.

– Пастбища. Они располагаются значительно ниже и сильно заболочены. Туда ездить не советую, если только вам не нравится шлепать по грязи.

Камилла увидела, как он легко соскочил с седла, и спросила:

– А как я слезу?

– С моей помощью. – Граф улыбнулся, поднял руки и осторожно спустил ее на землю. Руки у него были сильные и крепко сжимали ее за талию, когда он опустил ее на мягкую траву.

– Как щиколотка? – осведомился он, и Камилла обратила внимание на то, что он так и не убрал рук с ее талии.

– Гораздо лучше, я уже почти не чувствую боли.

– Хорошо.

Он все еще не убирал рук с ее талии. Напротив, его объятия стали еще крепче, он старался притянуть ее поближе к себе. Камилла затрепетала, чувствуя опасную близость мужского тела. Его чистый, пряный запах привлекал ее; она инстинктивно уступила силе его рук, неотрывно глядя в смуглое, притягательное лицо, в глаза, так пристально всматривающиеся в нее.

– Милорд… – начала она совсем не таким твердым голосом, как хотела, но он лишь покачал головой и прижал ее к себе еще сильнее.

– Филип. Скажите это, Камилла.

– Филип – что это значит? Не думаю…

– Вот и хорошо, и не думайте. Я уже сам обо всем подумал. Гости скоро будут здесь, и мы должны разыграть перед ними небольшую любовную сцену.

Сердце Камиллы бешено забилось.

– Вот как вы это называете? – выдохнула она.

Граф рассмеялся низким, хриплым смехом, от которого в ее жилах вспыхнул огонь.

– Я хочу, – тихо продолжал он, – чтобы Бриттани застала нас в момент поцелуя. Ну же, это всего лишь часть нашей договоренности, клянусь вам. Но станет очень эффективным оружием, если правильно все сделать. Вы позволите?

Нет. Она должна ответить «нет». Это неприлично, глупо, даже опасно. Целоваться с мужчиной, чтобы заманить в ловушку другую женщину? Это безумие! И все же, когда она смотрела в эти сверкающие глаза, серые, как рассвет, нечто неподвластное ей дрогнуло и расцвело в ней пышным цветом. Сердце забилось от предвкушения, и она поймала себя на том, что смотрит на его чувственный рот. Камилла помнила тот поцелуй в беседке и, Боже правый, ей хотелось еще.

– Вы уверены, что это необходимо?

– Абсолютно уверен.

Внезапно послышался топот копыт, и, оглянувшись, они увидели группу всадников, скачущих к ним по парку.

– Бриттани, вы как раз вовремя, любовь моя, – пробормотал граф с коротким смешком и еще ближе привлек к себе Камиллу. Руки его скользнули по ее затылку, прижимая крепче. Он нагнул голову и поцеловал ее со всем пылом необузданной, пламенной страсти.

Он, наверное, воображает, что целует Бриттани, подумала Камилла, чувствуя, как его рот настойчиво ищет ее губы, а сильные руки крепко обнимают ее. Потом она уже ни о чем не думала. Его восхитительно пылкие губы слились с ее губами, и Камилла ощутила, как земля уходит у нее из-под ног.

Его руки сжимали ее все сильнее, скользили по ее плечам и спине, обжигая своими прикосновениями. Инстинктивно ее руки обвились вокруг его шеи, и Камилла страстно ответила на его поцелуи. Прошла тысяча лет или одно мгновение, – она не могла сказать, – когда рядом раздался небрежный, спокойный голос Бриттани:

– Марчфилд, кажется, у нас входит в привычку вторгаться в самый неподходящий момент. Покорно просим прощения, Филип.

Граф отпустил Камиллу и медленно поднял взгляд. Все еще ошеломленная после горячих, страстных поцелуев, девушка с восхищением отметила выражение удивления, которое так правдоподобно изобразил граф на своем лице. Без малейшего смущения он поздоровался с группой молодых людей, спешившихся неподалеку от них.

– Простите нас, Бриттани. Мы совершенно забылись. – Держа Камиллу за руку, учтивый и спокойный, как всегда, он повел ее к вновь прибывшим. – Шарлотта, у вас корзина с продуктами для пикника? Мы с Камиллой проголодались, пока ездили верхом.

– Миссис Уайет превзошла самое себя. У нас тут хватит еды на две недели, – рассмеялся Джеймс.

Пока Филип беседовал с мистером и мисс Фитцрой и с мисс Дру, Бриттани, ослепительная в костюме для верховой езды персикового цвета и шляпе с перьями, разглядывала Камиллу с насмешливой улыбкой.

– Ваша лошадь ушла далеко, – заметила она, и Камилла увидела, что Мармеладка, которую не привязали, забрела к кирпичной ограде. – Но, – рассмеялась Бриттани, обмениваясь взглядами с Марчфилдом, стоящим, как обычно, рядом с ней, – она выглядит слишком смирной, чтобы убежать. Бедная мисс Смит! Разве Филип не мог найти для вас в своей конюшне более достойного коня?

– Конечно, мог, но я выбрала Мармеладку. Она напомнила мне о моей собственной дорогой Гвиннет, лошади, на которой я училась ездить верхом, – объяснила она, находя тайное удовольствие в том, чтобы назвать лошадь именем своей старой мучительницы. – Боюсь, я слишком сентиментальна, но о своем выборе не жалею. У этой лошади самый добрый нрав, какой только можно себе вообразить.

– В этом нет сомнения, но ведь для верховой лошади это не самое главное! – И Бриттани похлопала свою серую кобылу, которая казалась столь же резвой, как и Сатана графа.

– Конечно, нет.

– Я немного разочарована, – призналась Бриттани, пристально глядя на спокойное лицо Камиллы. – Ведь я надеялась, что мы устроим сегодня скачки.

Марчфилд сардонически поднял брови.

– Бедная мисс Смит, – сказал он, повторяя слова Бриттани, что Камиллу несказанно разозлило. – Боюсь, верхом на этом животном у вас не много шансов на победу.

Лорд Кирби, услышав это замечание, подошел к ним и подмигнул Камилле.

– Если вы задумали скачки, Марчфилд, то держу пари, что победит Филип. Он всегда побеждает.

– Он ни разу не соревновался ни с Марчфилдом, ни со мной, – возразила Бриттани.

Кирби, который был еще более красив, чем обычно, в темно-желтом сюртуке и коричневых бриджах, с блестевшими на солнце светлыми волосами, запрокинул голову и рассмеялся.

– Прелестница, он соревновался со мной, и если уж я не смог его победить, то тем более никому из вас не удастся это сделать.

– Вы так легко признаете его превосходство над собой? – уколола Бриттани, ее тон был язвителен. – Как это не похоже на вас. Я полагала, что вы более высокого мнения о собственных способностях.

– Красавица ненаглядная, вы меня ранили в самое сердце. – Кирби покачал головой, глаза его смеялись. – Но правда должна восторжествовать, какой бы болезненной она ни была. Когда речь заходит о лошадях, или пистолетах, или о кулачном бое, Филипу нет равных. Никто не может его победить, в том числе и вы, Марчфилд. Даже Джеймс, со своей любовью к боксу, не смог бы победить его на ринге. Но когда дело касается фехтования, миледи, – прибавил он, холодно кланяясь Бриттани и улыбаясь Камилле, – то тут я непревзойденный мастер. Филип в детстве был искусным фехтовальщиком, но не выиграл у меня ни одного боя.

– Это правда. – Филип подошел к ним вместе с остальными и со смехом продолжал: – У тебя есть излюбленный неожиданный смертоносный выпад, который способен сразить любого противника. Но не забудем отдать должное Джеймсу. Он всегда был непревзойденным победителем в другом виде соревнований.

– Правда? – заинтересованно спросила Шарлотта. – В каком?

– Кто больше съест пирогов.

Все засмеялись, и Камилла почувствовала облегчение: Бриттани больше не заводила с ней разговора о Мармеладке. И все благодаря лорду Кирби. Догадавшись, какую игру затеял граф, и продолжая оставаться его соперником в борьбе за Бриттани, он тем не менее уже дважды помог Камилле выйти из неловкого положения, и она испытывала к нему самые теплые чувства. Внезапно Камилла почувствовала себя счастливее, чем когда-либо, оттого, что находится здесь, участвует в странном приключении вместе с этими неожиданно появившимися у нее новыми друзьями.

Участники пикника вышли на поляну и здесь, на ковре из сочной зеленой травы, разостлали цветное одеяло.

– Да, Джеймс мог съесть за четверть часа больше пирогов, чем любой из деревенских мальчишек, которые считали себя отличными едоками, – продолжал Кирби. И он похлопал ухмыляющегося Джеймса по спине. – Помню, один раз он проглотил пятнадцать пирогов с персиками, а мы всего по три каждый, – и выжил!

– Не напоминай, – простонал Джеймс. – Меня потом два дня тошнило!

Лицо Кирби смягчилось.

– Ты так позеленел, и Макс решил, что ты умрешь. Он заставил тебя дать обещание, что ты никогда больше не совершишь такого дурацкого поступка. А Маргарита сказала…

Тут он осекся и, прикусив губу, бросил на Филипа пристальный взгляд. Но тот уставился на свои сапоги, лицо его оставалось непроницаемым. Кирби продолжал с притворной веселостью:

– Ну, посмотрим, что сегодня приготовила для нас миссис Уайет. Надеюсь, не пирожки с персиками.

Все это произошло очень быстро, но Камилла заметила, как напрягся Филип при одном упоминании имени Маргариты, и еще она заметила, что в глазах Джеймса появилось знакомое мрачное выражение. Лорд Кирби тоже на некоторое время притих, но когда корзинка с продуктами была вскрыта и ее содержимое было встречено восторженными восклицаниями, печальные воспоминания исчезли, и возобновился оживленный, веселый разговор.

День был прекрасный, и компания была в настроении повеселиться. Предложение устроить гонки было принято. Филип согласился участвовать и соревноваться с Бриттани, лордом Кирби, мистером Фитцроем и Джеймсом.

Шарлотта предложила Камилле присоединиться к ней и другим молодым женщинам, которые также отказались участвовать в гонках и отправились собирать цветы.

– Не покидайте меня, мисс Смит, – неожиданно окликнул ее лорд Марчфилд. – У меня нет желания ни мчаться сломя голову на коне по парку, ни охотиться за цветами. Спасите меня от скуки, почтив своим обществом.

Отказаться от этого приглашения было невозможно. Камилла бросила на Шарлотту тревожный взгляд.

– Мне кажется, вы должны согласиться, чтобы не показаться невежливой, – успела лишь шепнуть она: мисс Фитцрой взяла ее под руку и увлекла за собой.

Пока всадники рассаживались по седлам, лорд Марчфилд повел Камиллу в сторону озера.

– Пойдемте, мисс Смит, я знаю идеальное место, с которого можно наблюдать за скачками. Вон там. – И он указал на длинное ровное возвышение недалеко от озера. – Линия финиша будет у того дерева. Вы сможете сами определить победителя. Но конечно, вы уверены, что это будет ваш возлюбленный Филип.

– Я надеюсь.

– По-видимому, вы сильно привязаны к нему. Но, боюсь, вы слишком неопытны и не знаете, что всего несколько дней назад Филип пылко добивался благосклонности другой женщины.

Камилла замерла. Этот человек либо заподозрил что-то неладное, либо просто пытается мутить воду. А она не намерена никоим образом ему помогать.

– Мои отношения с графом Уэсткоттом никого не касаются, сэр. – Камилла посмотрела на него в упор, как часто смотрела на пьяных возчиков, торговцев или матросов в «Розе и лебеде», когда их ухаживания становились оскорбительными. Не многие мужчины могли бестрепетно выдержать этот пылающий взор. – Если я не подвергаю сомнению то, что у него на сердце, почему вы должны это делать?

– Смертельный удар, – насмешливо воскликнул он, хватаясь за грудь и изображая раненого.

Камилла подобрала юбки, собираясь уйти.

– Ваше поведение оскорбительно, милорд, – тихо произнесла она.

– Погодите. Я прошу прощения. – Он схватил ее за руку и заговорил примирительным тоном. – У меня нет изысканных манер графа Уэсткотта, и иногда я говорю чересчур откровенно, но уверяю вас, дорогая мисс Смит, я не хочу никого обидеть.

«Лжец», – подумала Камилла, но остановилась, холодно глядя на него. Интересно, что именно вызвало такую вражду между ним и Филипом? Нечто большее, чем заключенное пари. Не говорил ли Джеймс что-то о дуэли в ту ночь, когда умерла Маргарита, дуэли, на которой граф дрался с протеже Марчфилда?

– Вы с Филипом знакомые, но не друзья, как мне кажется, – медленно произнесла Камилла, наблюдая за его невозмутимым лицом. Какую-то секунду он казался изумленным ее откровенным высказыванием, потом маска вежливости снова опустилась на его лицо, и он рассмеялся:

– Вы не только красивы, но и наблюдательны, мисс Смит. Поздравляю моего знакомого Филипа. У него отличный вкус. Только лучше ему поостеречься, когда он привезет вас в Лондон. Вас может украсть какой-нибудь пылкий поклонник.

– Это столь же вероятно, милорд, как и то, что вы можете выиграть скачки пешком. Смотрите, они начали.

Камилла почувствовала воодушевление, когда Сатана сразу же опередил всех остальных. Она невольно отметила, с какой легкостью Филип управляет конем. Странное чувство гордости охватило ее, когда она смотрела на этого умелого наездника, восхищаясь его мастерством, очевидным даже для нее, неопытной в искусстве верховой езды. В какой-то момент бешеной гонки по просторному лугу гнедой Джеймса приблизился было к великолепному черному жеребцу, затем отстал. Бриттани и Джеймс шли голова к голове. Внезапно Бриттани пришпорила лошадь, и та сделала резкий бросок вперед и догнала Сатану, когда обе лошади проносились под нависшими ветвями дерева. Они вровень прошли последний поворот перед финишной прямой.

– Леди Бриттани великолепно ездит верхом, не так ли? Она вот-вот обгонит Филипа, – шепнул Марчфилд на ухо Камилле.

Камилла не ответила. Ее взгляд не отрывался от двух всадников, мчащихся по изумрудному полю. Гривы коней развевались, копыта мелькали в траве.

– Давай, Филип. Давай, Сатана, – выдохнула она и услышала, как рассмеялся рядом с ней Марчфилд.

– Бесполезно, мисс Смит, Бриттани впереди! – хрипло произнес он, но только он произнес эти слова, как Сатана рванулся вперед, подобно шаровой молнии, и пересек финишную линию, опередив кобылу на длину корпуса.

Сама того не сознавая, Камилла подпрыгнула, возбужденно хлопая в ладоши. Однако в следующую же секунду у нее вырвался крик: Бриттани, натягивая поводья своей лошади, неожиданно допустила ошибку, и ее кобыла споткнулась на полном ходу. Бриттани вылетела из седла.

В то же мгновение Камилла и лорд Марчфилд бросились к ней, но Филип подоспел первым.

– Бриттани, любимая, с вами все в порядке? Господи помилуй, вы не ушиблись?

Он спрыгнул с коня и обнял Бриттани. Она подняла на него взгляд, что-то прошептала, и ее руки обвились вокруг его шеи. Лицо графа осветилось радостной улыбкой.

Камилла застыла. Она чувствовала себя так, словно получила удар в солнечное сплетение. Нежность, с которой Филип прижимал к себе белокурую девушку, неоспоримо свидетельствовала о его любви к ней. А страстно произнесенные графом слова расслышал даже лорд Марчфилд и метнул на Камиллу насмешливый взгляд.

– Как видите, мисс Смит, в отличие от меня наша милая Бриттани для графа больше, чем просто знакомая.

Камилла приложила все усилия, чтобы овладеть собой и ответить на укол графа.

– Забота графа о своей гостье вполне естественна. Разумеется, леди Бриттани не просто его знакомая, она его друг. И надеюсь, станет и моим другом, когда мы с Филипом поженимся. Простите, я должна пойти и помочь ей.

Камилла поспешно подошла и опустилась на колени возле пострадавшей. Бриттани, немного бледная, посмотрела на нее с торжествующей улыбкой.

– Это пустяки, просто царапина. Как глупо с моей стороны! В последний раз я упала с лошади в пять лет! Филип, мне кажется, что я могу встать. Ох! – Она слегка пошатнулась и прижала тонкие пальцы к виску. – Наверное, все же не могу, голова кружится. – Бриттани очаровательно улыбнулась, когда Филип подхватил ее на руки.

К этому времени к ним подоспели остальные.

– Вы в состоянии ехать верхом? – спросил Кирби, беря ее за руку.

– О да, конечно.

– Лучше не будем рисковать. – Филип покачал головой. – Вы поедете вместе со мной на Сатане. На сегодня хватит и одного несчастного случая.

– Прошу вас, – запротестовала Бриттани, – я уверена, что в этом нет необходимости. Как глупо с моей стороны стать причиной всей этой суеты. Моя бедная кобыла… Марчфилд, Кирби… кто-нибудь, скажите… с ней все в порядке?

Кобыла не пострадала, но пикник явно закончился. Быстро уложили остатки еды, оседлали лошадей, и вскоре все были готовы ехать назад к дому. Бриттани с победоносным видом сидела в седле впереди Филипа. Камилла почувствовала легкое замешательство. Теперь ей придется ехать вместе со всеми. Главное – стараться не отставать от других. К счастью, подумала она, все будут ехать медленно из-за Бриттани, у которой кружится голова.

Ситуация осложнялась тем, что участники пикника наблюдали за ней, и нетрудно было догадаться почему. Открытое проявление нежных чувств Филипа к Бриттани не ускользнуло от внимания компании. Мисс Фитцрой, ее брат, мисс Дру и лорд Марчфилд – все они смотрели на нее, не скрывая жалости и насмешки.

В их глазах она была женщиной, которой пренебрегают.

Джеймс подвел к ней Мармеладку. Даже его эта ситуация поставила в тупик.

– Филип ведет себя чертовски глупо, – пробормотал он. – Теперь эта вертихвостка думает, что он снова у нее на крючке.

– Полагаю, что теперь мне нет необходимости ехать в Лондон, – слабым голосом сказала Камилла. – Ясно же, что он своего добился. Они оба выглядят очень счастливыми…

Но вскоре Камилла увидела, что это не так. Бриттани, привыкшая быть в центре внимания десятка поклонников, не могла удержаться, чтобы не купаться в лучах собственной славы после столь драматических событий. Сидя в кольце оберегающих рук Филипа, она продолжала чарующе улыбаться лорду Марчфилду, ласково разговаривать с лордом Кирби, умолять мистера Фитцроя не считать ее бедняжкой из-за того, что с ней случилось. И теперь глаза Филипа потемнели, он хмурился, так как понял, что совершил ошибку, позволив красавице разгадать свою игру. Он посмотрел в сторону Камиллы и, на мгновение задержавшись на ней взглядом, сказал:

– Любимая, поезжай, пожалуйста, рядом с нами. Твое общество поднимет настроение Бриттани.

Камилла поразилась спокойствию, даже холодности в его голосе, ничем не выдававшем того огорчения, которое, как она понимала, он должен был испытывать.

Кивнув в знак согласия, она позволила Джеймсу помочь ей сесть на Мармеладку. И тут все пошло не так.

Как только Камилла очутилась в седле, добродушная кобыла встала на дыбы и яростно заржала. Отчаянно вцепившись в гриву Мармеладки, девушка изо всех сил старалась не свалиться. Джеймс попытался схватить повод, но лошадь в панике рванулась вперед, закусив удила, и помчалась прямо к кирпичной ограде, за которой начинались пастбища.

Камилла в отчаянии натянула поводья, пытаясь замедлить стремительный бег Мармеладки. Но лошадь ее не слушалась. Камилле ничего больше не оставалось, как стараться удержаться в седле и не свалиться под ее копыта. Ветка хлестнула ее по лицу. Лошадь и не думала сбавлять темп перед вырастающей впереди кирпичной оградой. Камилла сжала зубы и приготовилась к худшему. Но в последний момент Мармеладка резко остановилась, и девушка, не удержавшись в седле, перелетела через голову кобылы и приземлилась по другую сторону кирпичной преграды.

Вся компания тревожно закричала. Филип быстро соскочил с коня и, поручив Бриттани попечению мисс Дру, побежал к ограде. Остальные последовали за ним.

Забравшись на ограду, граф посмотрел вниз и не поверил своим глазам: Камилла лежала лицом вниз, покрытая грязью с головы до ног. Когда она подняла голову, с ее лица и волос стала стекать черная болотная жижа.

Филип спрыгнул на землю и, не обращая внимания на грязь, обнял девушку.

– Вы ранены? – спросил он напряженным голосом.

Ранена? Ошеломленная Камилла покачала головой.

– Только моя гордость, – шепнула она.

Прекрасный сюртук графа был весь заляпан грязью. Посмотрев на собственный наряд, Камилла убедилась, что он выглядит не лучше. И вдруг до нее дошел весь комизм их положения. И Камилла звонко расхохоталась.

Филип изумленно уставился на нее. Но что-то дрогнуло в нем при виде этих сияющих глаз и звуках веселого смеха. И неожиданно он тоже расхохотался.

– Она не пострадала! – крикнул он Джеймсу и лорду Кирби, которые тоже взобрались на ограду и готовились спрыгнуть вниз. Видя их растерянные лица, Камилла и граф переглянулись и рассмеялись еще сильнее.

– По-моему, они оба спятили, – воскликнул Джеймс, обращаясь к Кирби, но тот только усмехнулся.

– Я не слышал, чтобы Филип вот так смеялся с тех пор… очень давно, – задумчиво произнес он. – Эта девушка способна его исцелить, Джеймс.

Глядя на брата, лежащего в грязи рядом с Камиллой, на них обоих, задыхающихся от хохота и резвящихся, словно дети, Джеймс покачал головой. Но на какое-то мгновение ему показалось, что Кирби прав.