—Чего я хочу? — повторил ее вопрос Куинн низким, глубоким голосом. — Ответь сама. Как ты думаешь, чего я хочу?

Мора затаила дыхание, когда увидела серебристый, мерцающий свет в глубине глаз Куинна, устремленных на нее. Он выглядел суровым и опасным, темные волосы упали ему на лоб, а большие пальцы рук он по привычке сунул под ремень. Ну почему он так чертовски красив?

— Я… я думаю, ты хочешь заявить о своих супружеских правах, — прошептала она, и, видит Небо, в глубине души она страстно хотела этого.

Холодная дрожь пробрала Куинна от ее слов. Мора права. Он хотел этого всем своим существом, чертовски хотел, но не должен был этого делать. Не должен допустить и малейшего прикосновения к ней, пусть даже умрет от желания.

— Попытайся еще раз, дорогая. — Каждый его мускул напрягся до предела, поскольку Куинн Лесситер старался держать себя в руках.

— Почему бы тебе самому не сказать мне в таком случае? — спросила она смущенно.

Куинн понимал, что ему надо выкрутиться из положения, причем немедленно. Сам не свой от того, что с ним творится, он приуныл, и его голос прозвучал мрачнее, чем ему хотелось.

— Я намеревался хорошо выспаться, ангел. Только и всего. Я подумал, что тут где-то можно найти одеяла и подушку. Как ты? Хорошо устроилась?

— Ты не собираешься лечь… рядом?

— Это приглашение?

— Нет! Конечно, нет. — В свете лампы ее щеки ярко вспыхнули. — В сундуке у стены есть одеяла и простыни. — Она схватила подушку, что лежала рядом с ее подушкой, и кинула ему. Он поймал ее без труда.

— Премного благодарен.

— Пожалуйста. Но хочу попросить об одном одолжении. Я буду тебе очень обязана, если впредь ты не станешь больше красться ко мне в комнату, как сейчас. Ты испугал меня до полусмерти!

— А по мне, так ты выглядишь очень даже живой, — сказал он тихо, и пальцы Моры впились одеяло, потянув его за край медленно-медленно. Она закуталась в него до самой шеи, прикрывая грудь под его горячим пристальным взглядом.

— Мы должны уточнить кое-что прямо сейчас, — сказала она слегка дрожащим голосом. — Насчет того, как мы намерены… спать. Если ты захочешь лечь на кровати, когда будешь дома, я с удовольствием устроюсь на диване. А если ты захочешь наоборот…

— Да спи ты на этой проклятой кровати! — Куинн не мог больше ни минуты смотреть на ее манящий рот или в большие карие глаза, в противном случае он сорвет с нее одеяло, стащит ночную рубашку и…

Мысленно проклиная себя, он подошел к сундуку, вытащил из него одеяло и направился к двери.

— Ты должна спать за двоих, — сказал он. — Устраивайся поудобней.

— Я так и делаю. Но пожалуйста, не входи сюда больше без стука.

Он усмехнулся:

— Боишься, что заговоришь во сне?

— Я ничего не боюсь.

— Ничего?

— Вообще ничего, — бросила Мора и выпрыгнула из кровати. Она босиком подбежала к лампе и погасила ее. — Я не боюсь темноты, я не боюсь грома, я не боюсь тебя!

Она стояла перед ним, подбоченившись, совершенно забыв о том, как выглядит, а звездный свет скользил по ее прекрасному лицу и струящимся волосам, мягко освещая каждый изгиб тела под тонкой ночной рубашкой.

— Тогда, думаю, ты не станешь возражать против того, чтобы жить тут в полном одиночестве, как только я уберусь отсюда? — медленно спросил Куинн.

— Возражать? Я сказала — мне будет гораздо спокойней и тише.

— Хорошо. Я скоро уеду по делам…

— Опять нанялся кого-то убить?

— Да, и не знаю, когда вернусь.

— Только не уезжай, пока не наймешь работников на ранчо. Да, кстати. Я хотела спросить: у нас есть все-таки хоть какой-то скот?

Брови Куинна Лесситера резко поднялись.

— Еще нет.

— Что же это за ранчо, на котором нет коров и быков?

— Обыкновенное, которое в самом начале. — Куинн пожал плечами. — С каких это пор ты так раскомандовалась?

— С тех пор, как меня разбудил среди ночи один незнакомец. Он стоял у моей постели.

— Я не совсем незнакомец, Мора. Уже нет. Разве не так?

— Не напоминай мне ни о чем. — Внезапно Мора задрожала и опустила глаза. И мысленно ахнула. До нее наконец дошло, что она стоит перед ним в пятне звездного света в одной лишь ночной рубашке и на ней больше ничегошеньки нет.

Мора помчалась обратно, нырнула в постель и натянула на себя одеяло.

— Будь любезен, закрой дверь, когда будешь уходить.

Он угрожающе шагнул к ней.

— Ты выпроваживаешь меня отсюда?

— Ты же сказал, что не собираешься оставаться в спальне!

Куинн бросил простыни на пол, перешагнул через них и подошел к кровати раньше, чем Мора успела выдохнуть.

— А если я останусь? — спросил он, садясь рядом с ней. Одним быстрым движением он выдернул одеяло из ее стиснутых пальцев и притянул Мору к своей груди с такой легкостью, что у нее закружилась голова.

— Я… я думала, мы договорились…

— Мы договорились.

— Тогда — почему… почему ты в этой постели… со мной?

— Я не в постели все-таки, а на постели. — Он с силой стиснул ее запястья, его лицо замерло всего в дюйме от ее лица. Мора едва сдерживалась; она ощущала силу, исходившую от Куинна, которая, казалось, заполнила всю спальню. Ее нервы были натянуты до предела.

— Это нехорошо, — сумела проговорить она дрожащими губами.

Куинн смотрел на ее рот. Поцелуй он ее снова, погладь ее волосы или тело, она бы не устояла…

В какую-то секунду Мора подумала, что он собирается… Она заметила голод в его глазах, ощутила желание, пожирающее его изнутри, страсть, воспламеняющую гладкое, мощное тело. И испытала удовлетворение и удивление. И трепет…

Но вдруг он резко отодвинулся и уставился на Мору, прерывисто дыша.

— Ты права. Это нехорошо. Если ты думаешь, что можешь совращать меня, слоняясь вокруг…

— Совращать тебя! Я когда-нибудь пыталась тебя совращать? Это ты льстивыми речами заманил меня к себе в комнату той ночью, чтобы я легла с тобой…

— Да, ну, в общем, я не собираюсь повторить ту ошибку, — безжалостно прервал ее Куинн.

— Мы оба не собираемся этого делать!

Он нагнулся, поднял с пола простыни и, громко стуча каблуками, прошагал к двери.

— Прекрасно. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи!

Когда дверь за ним захлопнулась, Мора запустила в нее своей подушкой. «Черт бы тебя побрал, Куинн Лесситер!»

Постель показалась ей холодной, одинокой и пустой. Такой же, как ее собственное сердце.

Море нестерпимо хотелось плакать, но она решительно сопротивлялась слезам.

Куинн ее желал. В тот миг, когда ее сердце почти остановилось, когда они были так близко друг от друга, что могли поцеловаться, когда его глаза горели, глядя в ее глаза, в глубине души она понимала, что в эту ночь он ее желает. Но он боялся попасть в ловушку. Он избегал всего, что привязало бы его к ранчо. Куинн вознамерился держать ее на расстоянии вытянутой руки. И быть свободным.

«Ты не смеешь даже думать о том, чтобы влюбиться в него, — предупредила себя Мора, укладывая подушку на место и снова ложась в постель. — Или разрешить ему завладеть твоим сердцем. Даже частицей его. Это самое плохое, что ты можешь сделать. Он тебя не любит и никогда не полюбит, поэтому даже не надейся на то, что все может быть по-другому… не надейся».

Она лежала и настраивала себя против Куинна, но усталость во всем теле взяла свое. Мора заснула глубоко и крепко.

Утром, когда она проснулась, в комнату уже проникал неяркий солнечный свет. Куинна в доме не было. Ее муж, охотник на людей, был неизвестно где.