Страшный, мучительный крик вырвался из груди Брайони. Кричать так ей не доводилось еще ни разу в жизни. Все мысли моментально померкли на фоне одной – Джим умер, а она так и не успела сказать, что любит его. Брайони тоже хотелось умереть.

Вырвавшись из рук Мэтта, девушка кинулась к Джиму и опустилась рядом с ним на колени. Обильные слезы потекли у нее из глаз. Брайони прикасалась к его лицу, волосам, беспрестанно шептала любимое имя, не обращая внимания на пятна крови, остававшиеся на руках и одежде. Вдруг она заметила то, на что не смела надеяться: он дышал. Слабо. Но он был жив! От радости у Брайони перехватило дыхание. Она схватила его руку и прижала к сердцу.

– Джим? – Она откинула волосы с его лба. – Ты слышишь меня? Пожалуйста… очнись. Джим?..

Логан не отвечал, его дыхание было очень слабо. Худое, загорелое лицо покрывали уродливые синяки и кровоподтеки, в углу рта запеклась кровь. Но больше всего крови было у него на левом плече. Разорвав рубашку, Брайони почувствовала тошноту при виде свежей и страшной пулевой раны. Она обратила полные муки глаза к находившимся в хижине, собираясь попросить их помочь раненому, но, прежде чем слова успели слететь с ее губ, она заметила Зеке Мердока и какую-то незнакомую немолодую женщину.

– Брайони, познакомься с Мэг Донахью – моим верным, многолетним партнером, – громко и насмешливо произнес Мэтт Ричардс, с удовольствием глядя, как Брайони переменилась в лице.

Зеке Мердок и Расти Джессап широко улыбались. Мэтт продолжил неторопливым, обыденным тоном:

– Мэг всегда оказывала мне и твоему отцу неоценимую помощь во всех делах, да, милая Брайони. Наше сотрудничество было весьма плодотворным, но теперь, как видишь, мы остались вдвоем и вынуждены крутиться одни, не без помощи вот этих ребят, конечно.

Мэг Донахью – третий партнер? Так вот оно что, думала Брайони в оцепенении. Ей вспомнился вчерашний день: она отдала Баку письмо для Джима, а он вручил его Мэг Донахью. А Мэг, с ужасом сообразила Брайони, без сомнения, передала его Мэтту Ричардсу. Холодея, она поняла, что ей ни на минуту не удалось обмануть Мэтта вчера вечером, разыгрывая любовь с Роджером. Он знал, что она не любила его, знал, что она собиралась встретиться с Джимом рано утром и рассказать ему, где найти пропавшее письмо. А Джим? Он наверняка так и не получил ее послания.

Внезапно Брайони сдернула платок со своей шеи и принялась перевязывать им рану Джима.

– Что она делает? – спросил Зеке. – У нас не так много времени, чтобы позволять ей разыгрывать из себя сестру милосердия. Давайте поскорее выведаем у нее, где бумага.

– Кажется, он прав, Мэтт, мы и так уже слишком долго этого ждали, – вставила Мэг, направляясь к Брайони.

Схватив девушку за руку, она резко дернула ее вверх, заставляя подняться.

– Забудь о нем, дорогуша, он уже все равно что покойник. Да и ты, к слову, тоже, если не расскажешь нам то, что нас интересует.

Брайони яростно выдернула свою руку и в порыве гнева влепила Мэг звонкую затрещину.

– Все равно что покойник? – выкрикнула она, сверкая изумрудными глазами. – Да как ты можешь говорить так о нем, старая потаскуха? Он считал тебя своим другом. Ты нравилась ему. Он доверял тебе! Да ты настоящее чудовище. Надеюсь, что вы все будете гореть в аду, и, если в моих силах будет приблизить этот день хотя бы на час, хотя бы на минуту, можете не сомневаться, я не упущу такого шанса!

При этих гневных словах самодовольная улыбка сошла с губ Мэг. Ее светло-голубые глаза холодно сверкали на густо напудренном и нарумяненном лице.

– Милочка, ты совершила большую ошибку, – медленно произнесла она, глядя на Брайони, как пума на кролика. – Никому еще не удавалось безнаказанно поднимать на меня руку. Никому. А что касается Судного дня, то надеюсь, что ты, дорогуша, хорошенько приготовилась к встрече с Создателем, потому что тебе недолго осталось ходить по этой бренной земле.

Сердце Брайони упало. Что они собираются с ней сделать? И что теперь делать ей? Должна ли она рассказать им, где находится пропавший документ? Но как только это случится, у них больше не будет причины оставлять ее в живых. А также и Джима. Нет, она ни в коем случае не должна выдавать им своей тайны – это был единственный шанс.

Тревожно глядя на Мэг Донахью, Брайони впервые обратила внимание, что костюм женщины, крикливый и безвкусный, дополняли роскошные украшения. На пальцах ее сверкали брильянты и рубины, в ушах поблескивали длинные сапфировые серьги, а на шее… Во рту у Брайони пересохло. На шее у Мэг, приколотая к бархатной ленте, красовалась старинная брошь с камеей. Брошь, принадлежавшая матери Брайони. Маленький островок вкуса в море вульгарности.

Мэг заметила потрясенное выражение на лице Брайони и тронула брошь пальцами.

– Узнаешь, да, милочка? Зеке говорил, что отобрал ее у тебя в тот первый день, когда ты пожаловала к нам в город. – Она усмехнулась. – Ты не поверишь, как давно я изнываю от желания надеть эту милую вещицу. Но до сих пор я не могла себе этого позволить, опасалась, что ненароком повстречаюсь с тобой. Скоро я смогу надевать все свои украшения, и люди узнают, что они настоящие, а не фальшивые. – Она с гордостью потрогала свои серьги. – Видишь это? Они стоят кругленькую сумму, а я несколько раз уже надевала их в «Серебряной шпоре», но никто и не подумал, что они подлинные. Конечно, откуда у старушки Мэг такие камушки? Но тем не менее они настоящие, дорогуша. Скоро я уеду из этого занюханного городишки в Сан-Франциско или в Нью-Йорк, или нет, лучше в Париж, во Францию – в какое-нибудь роскошное местечко – и начну там все сначала. Тамошний народ будет считаться с богатой и шикарной леди. Я буду жить не хуже, чем какая-нибудь выпускница частного пансиона, – выговорила она с отвращением.

– Ах, так вот чего ты хочешь? – презрительно протянула Брайони. – Доказать всем, что ты леди? Боюсь, твои радужные планы обречены на провал, Мэг. Ты взялась за непосильную задачу.

Мэг невозмутимо рассмеялась, пропустив мимо ушей обидные слова девушки.

– Все, чего я хочу, милочка, – это носить мои драгоценности и наряды, проводить дни и, конечно же, ночи в окружении красивых мужчин и наслаждаться жизнью. Мне надоело разыгрывать из себя скромную начальницу местных ленивых шлюх, разносить виски пьяным ковбоям и драить чертов салун! Я шесть лет делаю это самостоятельно, а до этого девять лет я работала с мужем. Все, хватит, я свое отработала и теперь хочу отправиться куда-нибудь проживать потом нажитые денежки.

– Потом? Ты, наверное, хотела сказать – воровством?

Мэг уперла руки в свои широкие бедра и насмешливо посмотрела на Брайони.

– Ну, я же не могла скопить много на доходах от салуна. Этих жалких денег никогда не хватило бы на такую жизнь, о которой я мечтаю. Вот я и решила много лет назад позаботиться о своем будущем. Все сложилось как нельзя удачно, когда в нашем городишке появились Мэтт и твой папа. Мы сразу отлично поладили друг с другом. Трудясь в салуне, я, конечно же, слышала от своих клиентов много полезной информации. Но, дорогая моя, даже воровство скота не так скоро, как хотелось бы, позволило мне достичь желаемого. Но теперь после многолетней работы я наконец-то смогу отдохнуть на полную катушку.

Брайони вспомнились скромное ранчо Блэйков, мозоли на руках у Энни и ее отца, как и у многих других мелких фермеров в долине. Они работали с рассвета до заката, чтобы Мэг Донахью устроилась по-королевски где-нибудь за границей. Глаза Брайони гневно сверкнули.

– Я никогда не встречала более отвратительного существа, чем ты, – холодно сказала она Мэг. – Чем ты и вся твоя гнусная компания.

Брайони взглянула на Мэтта, оседлавшего колченогий стул, один из немногих предметов мебели в убогой хижине. Ричардс бесстрастно смотрел на девушку своим тяжелым взглядом, однако носком ботинка он нетерпеливо постукивал по полу.

– А что касается вас, мистер Ричардс, то вы, бесспорно, самый лживый и низкий человек в Винчестере. Как я рада, что не приняла тогда ваше предложение! Я скорее умру, чем буду принадлежать такому человеку, как вы, или нет, точнее, такому никчемному, вонючему скунсу.

Мэтт приподнял одну бровь, и в глазах у него загорелся недобрый огонек.

– Будь осторожнее, Брайони. Ты и так уже влипла в пренеприятную историю.

Девушка презрительно засмеялась:

– В таком случае какая разница, что я говорю? Вы же все равно собираетесь меня убить, разве не так? Или я ошибаюсь? Знаешь, Мэтт, если тебе когда-нибудь придет в голову оставить хлопотную профессию вора и убийцы, ты всегда можешь попытать силы на актерском поприще. Ты очень убедительно сыграл роль честного, достойного джентльмена, уверяю тебя.

Ричардс встал и, приблизившись к ней вплотную, взял за подбородок, усмехнувшись, когда Брайони невольно подалась назад.

– Ты лучше подумай, какие беды на тебя свалились из-за того, что ты мне отказала. Теперь я вынужден сделать то, чего по возможности старался избежать, – он сжал губы. – Тем не менее, милая Брайони, мне нужно защищать свои деловые интересы, даже если приходится ради них жертвовать личной жизнью. Да, я устраню препятствия на моем пути любой ценой, чего бы мне это ни стоило.

Брайони с напускным спокойствием встретила его безжалостный взгляд, содрогаясь в душе от ужаса.

– Не будь так уверен, – сказала она невозмутимо. – Тебе все еще нужно найти эту бумагу, а я не намерена сообщать вам, где она находится.

Мэтт прищурил глаза и спросил, раздраженно указывая на Джима:

– А ему ты собиралась все рассказать, да? Человеку, который убил твоего отца! Жадному, кровожадному наемнику…

– Замолчи! – прошипела Брайони. – Он гораздо лучше, чем тот, кем ты так старался казаться! Он честный, добрый, порядочный человек, а ты… ты просто лживая, мерзкая гремучая змея!

Мэтт грубо прижал Брайони к себе, и его обычно красивое лицо исказилось от злобы.

– Знаешь, гремучие змеи отличаются одной немаловажной особенностью. Их укусы смертельны.

Неожиданно он заломил ей руку за спину и потащил к выходу из хижины.

– Пошли, ребята. Настало время выяснить то, что нам нужно. После эта маленькая леди будет полностью в вашем распоряжении.

Расти Джессап натянул поглубже свою шляпу и, посмеиваясь, последовал за Мэттом вместе с Зеке Мердоком. Мэг тоже хотела присоединиться к их компании, но Мэтт остановил ее и оглянулся на неподвижное тело Техасца Джима Логана.

– Нет, Мэг, останься здесь с Логаном, – коротко распорядился он. – Его револьвер в этой куче на столе. Возьми его и приглядывай за нашим гостем. Смотри хорошенько. Если он придет в себя и попытается что-то предпринять, ты знаешь, что делать.

– Можешь не сомневаться, Мэтт, но мне безумно жаль пропустить такое развлечение, – ответила Мэг, зло поглядывая на Брайони, тщетно пытавшуюся вырваться из крепких рук Ричардса.

Когда дверь за ними захлопнулась, Мэг схватила «кольт» и поспешила к окну, чтобы посмотреть, что будет.

Заря едва занималась. Толкая Брайони вперед, Мэтт все сильнее заламывал ей руку, заставляя вздрагивать от боли. Справа и слева от них шли Расти Джессап и Зеке Мердок, довольные, как лисы перед кроличьей норкой. Что они собираются делать? Брайони тошнило от страха. Она заметила, что ее тащат к самому краю плато, и похолодела при первой догадке о своей участи.

– Нет! – вскрикнула она, упираясь. – Нет, вы не можете этого сделать! Не можете!

– Еще как можем, – заметил Джессап, с удовольствием наблюдая за выражением ее лица.

«Маленькая сучка получит хороший урок», – думал он, глядя в огромные молящие глаза своей жертвы. Она не только скажет им все, что нужно, но даже будет молить о пощаде, когда они закончат свою игру. Ну а потом… Джессап улыбнулся, предвкушая ожидавшее их развлечение.

Мэтт остановился на самом краю отвесного плато и заставил Брайони посмотреть вниз. Она увидела глубокую, головокружительную пропасть. Внизу землю покрывали острые камни и кактусы. Холодный пот прошиб Брайони, когда она представила, что падает туда, ниже, ниже… Она покачнулась от охватившей ее слабости и, теряя сознание, закрыла глаза. Резкий голос Мэтта громом раздался у нее в ушах:

– Ты причинила нам немало неприятностей, милая Брайони. Ой как немало! Мы с парнями не прочь увидеть тебя лежащей там, внизу, на камнях, мертвую или, может быть, только покалеченную. Понимаешь, если падение с такой высоты все-таки не убьет тебя, то выжить ты все равно не сможешь. – Его тон был уверенным, почти радостным. – Голод, жажда, жара, и… ну конечно же, стервятники тебя доконают, поверь мне. Так или иначе конец твой трудно будет назвать приятным, это уж точно. А теперь, милая, может быть, скажешь мне, где бумага, или мне кинуть тебя вниз навстречу острым камушкам?

У Брайони не было сил говорить, она только беспомощно раскачивалась в руках Ричардса над самой бездной.

– Говори, Брайони! – прорычал Мэтт и опустил ее ниже.

– Нет! Я ничего тебе не скажу, – выдавила Брайони сквозь слезы.

Мэтт с силой встряхнул ее и размашисто ударил по лицу. Брайони упала на колени на самом краю обрыва, изнемогая от острой боли в голове.

Зеке вздернул девушку на ноги, словно куклу, и пихнул в руки Джессапа, который схватил ее за волосы.

– Говори, а то сильно пожалеешь, будь я проклят! Брайони слепо отбивалась от него, но он нанес ей еще один сокрушительный удар, и Мердок подхватил ее на лету. На мгновение приоткрыв глаза, девушка поняла, что висит над пропастью и от падения вниз ее удерживают одни только загорелые руки разбойника. Брайони закричала, и голос ее эхом разнесся над бесстрастными скалами.

– Ну, дорогая моя? – прозвучал холодный голос Мэтта. – Готова заговорить? Если нет, то Зеке немедленно отпустит тебя. У нас нет больше времени с тобой возиться. Это твой последний шанс!

Брайони затаила дыхание и в тоске обратилась мыслями к хижине, где оставался Джим.

– Где бумага, черт возьми? – крикнул Мэтт. – Отвечай!

У Брайони не было больше сил сопротивляться. Потеряв всякую надежду спастись, заливаясь слезами, она обвисла на руках своих мучителей. Нет, у нее не было больше сил, не было сил…

Джим напряженно ждал, когда Брайони уведут из хижины. Осторожно приоткрыв глаза, он увидел Мэг Донахью, приникшую к окну и сжимавшую в руке револьвер. Логан снова закрыл глаза, собираясь с духом и с силами.

…Он пришел в себя незадолго до того, как привели Брайони. Голова ныла, а плечо терзала такая сильная, пульсирующая боль, что рябило в глазах. Но Логан усилием воли превозмогал слабость, притворяясь бесчувственным, и напряженно слушал, выжидая удобный момент для действия.

Все части головоломки, так долго не дававшей ему покоя, наконец-то сложились в единое целое. Мэг Донахью! Ее участие в банде, с горечью думал Джим, было ключом к проклятой разгадке! Это Мэг тогда помешала его разговору с Дэйзи, когда девушка собиралась рассказать, где Хилл прячет свое признание. И вслед за этим Дэйзи была убита. Проклятие! Должно быть, Мэг сообщила Хиллу, что Дэйзи предает его. Будь она проклята! Без сомнений, это она подставила его вчера вечером, намеренно отправив по ложному следу, чтобы Джессап и Мердок смогли застать его врасплох у Бобрового брода. А он попался в ловушку, как бычок-первогодок…

Кажется, пора. Мэг осталась в хижине одна, увлеченная происходящим за окном, она, казалось, забыла о Логане. Он вздохнул поглубже и, собрав все силы, неожиданно вскочил на ноги. Даже раненый и избитый, Логан действовал достаточно быстро, чтобы не дать Мэг опомниться. Дернув ее к себе, он мгновенно зажал ей рот одной рукой, а другой старался отобрать револьвер. Мэг яростно отбивалась, но Логан оказался сильнее. Овладев своим «кольтом», он едва удержался от стона из-за страшной боли в плече, но тем не менее продолжал держать Мэг Донахью железной хваткой.

– Прости, старушка, – процедил он сквозь зубы, – но боюсь, ты сама на это напросилась.

С этими словами Джим обрушил на ее затылок точный, выверенный удар рукояткой «кольта». Женщина тут же обвисла у него на руках, и, грубо швырнув ее на пол, Логан вышел из хижины. Кровь хлестала у него из раны, стекая вниз по локтю, но тем не менее револьвер не дрожал в его руке.

Едва шагнув за дверь, Логан увидел Брайони на самом краю пропасти в окружении трех отъявленных негодяев, и жгучая ярость охватила его. Пригибаясь к земле, как индеец, он неслышно подкрался к ним сзади. В десяти футах от них он остановился и взвел курок.

– Отпусти ее, Ричардс.

Громкий голос Логана рассек предрассветную тишину. Бандиты на мгновение замерли от неожиданности. Затем все произошло очень быстро. Взревев, Мердок взвел курок револьвера. Выстрел Джима прозвучал первым, сразив бандита наповал. Тем временем Расти Джессап бросился в ноги Техасцу. Ричардс швырнул Брайони на землю и кинулся помогать своему сообщнику. Девушка шлепнулась на колени, с ужасом глядя, как Джим борется с преступниками, катаясь в пыли. Если бы он не был ранен, то даже вдвоем они никогда не смогли бы с ним справиться, но Джим потерял много сил, и Брайони видела, что ему было очень трудно. Мэтт размашисто ударил его кулаком в живот, Джессап хватил сзади по голове, и Джим распластался на земле, однако снова нашел в себе силы подняться. Отшвырнув в сторону Джессапа, он отвесил Ричардсу сокрушительный удар здоровой рукой. Но Джессап вскочил, Ричардс пришел в себя, и оба с новой силой накинулись на своего противника. В пылу схватки револьвер отлетел в сторону, и Брайони увидела, как он поблескивает под ближайшим камнем. Девушка опрометью кинулась туда, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди. В этот момент она заметила, что Ричардс вытащил свой револьвер и пытается получше прицелиться в Джима. Она закричала, стараясь его предупредить, но, поглощенный схваткой с Джессапом, он ее не услышал. Неожиданно мощным ударом Логан послал бывшего ковбоя Брайони в нокаут, но, когда Джессап рухнул на землю, Джим оказался на прицеле у Ричардса, торопливо спускавшего предохранитель.

Внезапно прозвучал выстрел. Логан обернулся и увидел, как Мэтт повалился на камни, все вокруг себя заливая кровью. Потрясенный Джим смотрел на него некоторое время, ничего не понимая, затем оглянулся. Брайони стояла в нескольких ярдах от него, бледная как полотно. Большой «кольт» выпал из ее дрожащих рук. Девушка как завороженная в ужасе смотрела на тело Мэтта Ричардса. Ее пуля угодила ему в самое сердце. Брайони хотела что-то сказать, но не смогла… Вместо этого она закрыла лицо руками и заплакала.

Хромая, Логан приблизился к ней.

– Брайони, моя Брайони, – произнес он слабым голосом, прижимая девушку к себе.

Она обхватила его руками, сотрясаясь от рыданий.

– Я знаю, Брайони, я знаю, тяжело убивать человека, особенно того, кто когда-то немало значил для тебя…

– Нет! – неожиданно закричала она, вскидывая голову и глядя Логану в глаза. – Нет, это не так! Я убила бы его снова – всех их, если бы могла! Я должна была помочь тебе… спасти тебя! – Ее зеленые глаза заволокло слезами. – О, Джим, я так люблю тебя! Если бы с тобой что-нибудь случилось, я не перенесла бы этого!

Джим посмотрел на нее долгим взглядом. Впервые его сердце заколотилось в невероятной надежде.

– Брайони, – хрипло сказал он. – Я люблю тебя… в моей жизни нет больше места для других женщин… и не будет никогда!

Он поцеловал ее, вложив в поцелуй все оставшиеся силы, всю невостребованную любовь, скопившуюся в сердце. Брайони закрыла глаза, жадно ловя его губы, с замиранием ощущая, как страсть переполняет ее, сметая последние сомнения на своем пути. Неподражаемое, восхитительное чувство любви охватило ее душу и тело, и казалось, у него нет ни конца, ни начала.

Все же они оторвались друг от друга, и, прижимая девушку к себе, Логан спросил, заглядывая ей в глаза:

– Значит, для тебя больше не важно, что я застрелил твоего отца?

Неужели это действительно так? Сердце подсказало ей ответ. Уэсли Хилл был преступником, бессовестным, жадным вором, человеком, который наживался, обкрадывая соседей, а в довершение всего убил свою любовницу. Он никогда не был ей настоящим отцом. Брайони не могла придумать ни одного доброго слова в его защиту. Она взглянула на Джима, за циничной, высокомерной внешностью которого скрывалась душа, способная на любовь и понимание, душа истинного джентльмена. Вся глубина ее чувства отразилась в ее глазах, и она ответила мягким, полным любви голосом:

– Нет, Джим, не важно. – Брайони нежно коснулась пальцами его лица, покрытого синяками. – Теперь… уже не важно. Я была бы сумасшедшей, если бы отвергла твою любовь. Мой отец не стоит такой жертвы. Сейчас я это понимаю.

Невзирая на боль и усталость, Джим улыбнулся. Они стояли вдвоем посреди залитого кровью плато, окруженные телами врагов, и тем не менее ему казалось, что он заново родился, что ему дарован шанс быть счастливым.

Логан погладил черные как смоль кудри женщины, которую держал в объятиях, сознавая, что этим невероятным счастьем обязан ей, его милой, замечательной Брайони с изумрудными глазами и медовыми губками. Джим поцеловал ее в макушку.

– В таком случае, красавица, – протянул он своим обычным ленивым голосом, – полагаю, нам осталось только пожениться.

Светлая улыбка озарила лицо Брайони.

– Да, мистер Логан, полагаю, вы правы.