Глава 1

Форлорн-Вэлли, Колорадо

— Ужасно не хочется оставлять тебя здесь одну, — сказал сутулый здоровяк с землистым цветом лица и сединой в волосах. — Эмили, дорогая, ты и вправду так в себе уверена? — Он пристально посмотрел на свою племянницу, сидевшую рядом с ним на крыльце старой бревенчатой хибары. Его морщинистое лицо выражало явное сомнение. Но в золоте палящего послеполуденного солнца, роняющего косые лучи поверх Скалистых гор и делающего небо жгуче-синим, девушка выглядела такой же спокойной, как и зеркальная гладь горного озера.

— Все будет хорошо, дядя Джейк, — заверила его она. — Я умею за себя постоять.

Но, едва произнеся эти слова, Эмили Спун неожиданно для себя ощутила страх. По затылку внезапно пробежали неприятные мурашки.

Она не могла бы объяснить, отчего это произошло. Ее нисколько не пугал прекрасный, уединенный клочок земли в самом сердце предгорий Колорадо. И она не боялась оставаться в темноте или в одиночестве. Она не боялась ничего, кроме одного — вновь потерять своих родных.

— И к тому же я вовсе не одна — Девушка отвела в сторону черную, как полночное небо, прядь волос, отброшенную ей на шею налетевшим порывом ветра. — Со мной Джо.

— Гм… Этот маленький птенец? Ты ведь знаешь, что я имею в виду, Эмили.

У ее дяди был зычный голос, скрипучий и резкий. Он вполне подходил человеку, выглядевшему лет на пятьдесят с лишним, с задубелым, внушающим страх лицом. Но Эмили это ничуть не смущало. Она знала, что, несмотря на свирепую наружность и суровый взгляд глубоко посаженных глаз цвета глины, во всем касающемся семьи дядя кроток, как агнец. Джейк Спун любил своих родных.

«Конечно, тюрьма изменила его, — размышляла Эмили. — Безусловно, дядя сильно сдал за эти годы». Серые глаза девушки подернулись печалью, когда она внимательно посмотрела на человека, который ее вырастил и воспитал. До того как помощник шерифа Клинт Баркли выследил его и отправил в тюрьму, дядя Джейк был сама жизнь и смелости его хватило бы на двоих. Он постоянно жаждал приключений и находился в непрерывном движении, скитаясь по стране, обожая быструю езду, стоящую борьбу и недозволенную охоту. Его всегда манили ценности, добытые неправедным путем, особенно если речь шла о людях богатых и власть имущих.

Но те семь лет, которые он провел за решеткой, и все, что произошло с его семьей за то время, значительно поубавили его энергию и заметно состарили. Четкие черты лица стерлись, застывшие глаза смотрели мрачно, а широкая, открытая и веселая улыбка, некогда не сходившая с лица, теперь являла собой такую же редкость, как золотой самородок на поле с турнепсом.

Встретив пытливый взгляд дяди Джейка, Эмили вдруг почувствовала укор совести. Все эти дни он постоянно выглядел так, будто на плечах у него лежал какой-то невидимый, невероятно тяжелый груз, нести который ему было совершенно невыносимо.

Эмили подозревала, что и думы о тете Иде вносили сюда свою лепту.

— Конечно, я знаю, что вы имеете в виду, дядя Джейк, — улыбнулась Эмили, похлопывая его по руке. — Не беспокойтесь, все будет хорошо. Поезжайте и купите лучших лошадей, каких только найдете. И столько, сколько мы можем себе позволить. А до того как вы вернетесь из Денвера, мы с Джо прекрасно побудем вдвоем.

— Заряди ружье и держи наготове. Ты слышишь, Эмили?

— Хорошо.

— И если мимо будет проходить какой-нибудь чужак, — сказал Джейк, — сначала стреляй, а потом задавай вопросы.

Эмили легонько толкнула его, словно торопя в дорогу.

— Дядя Джейк, я сама знаю, как защитить себя.

На это он коротко кивнул и отвернулся, помедлив лишь секунду. Но даже за столь ничтожное время Эмили углядела отблеск вины в его глазах.

— И пожалуйста, не смотрите так. — Она вдохнула поглубже. — У всех нас прошлое позади. И мы вновь единая семья. Все будет точно так же, как было.

«Ну, положим, не совсем так же. Тетя Ида умерла…» Будто читая ее мысли, Джейк тяжело сглотнул. Его плечи вдруг поникли. Нахмурившись, он надвинул шляпу на глаза и понуро сошел с крыльца.

— Можешь не сомневаться, девочка, — сказал он угрюмо. — Тебе нет нужды беспокоиться о чем-либо. Как только мы с ребятами вернемся из Денвера, вплотную займемся делом. И что бы ни случилось — конец света или всемирный потоп, — мы добьемся успеха, Эмили.

Эти слова обрадовали ее. Дядя Джейк и впрямь настроен работать. Он и ребята, кажется, встали на правильный путь.

«Семья вновь соберется под одной крышей. И никто не отберет у нас эту землю и это ранчо».

Эмили едва не задохнулась от счастья. В то время как солнце, лениво проплывая над ее головой, медленно двигалось к западу, она наблюдала, как ее брат Пит и рыжеволосый кузен Лестер выводят из конюшни лошадей.

— Эй, дядя Джейк! — крикнул Пит. — Пора ехать! А то в Денвере меня заждалась партия в покер. Я вижу крупную сумму, на которой начертано мое имя. — Красивое, с тонкими чертами лицо молодого человека загорелось азартом. — Пока, сестренка! — Он помахал Эмили своим стетсоном. — Через пару дней увидимся.

Лестер на своем пегом жеребце подъехал к крыльцу. Кузен Эмили был еще крупнее, чем дядя Джейк. Человек-гора с огромными плечищами, с приятным, круглым, как луна, веснушчатым лицом.

— Не спускай глаз с конюшни, Эмили. Хорошо? Я все никак не соберусь приделать задвижку к двери. Хочешь, наверное, чтобы я снова привез тебе из Денвера какие-нибудь безделушки?

— Да ты хоть себя самого привези. В целости и сохранности. — Эмили выразительно посмотрела по очереди на каждого из мужчин. Джейк Спун кивнул и развернул свою лошадь.

— Ладно, ребята, — сказал он, выезжая на тропу. — Поехали!

Вдавив каблуки в бока лошади, Пит испустил такой вопль, что тот мог бы разбудить и мертвеца. Вся троица с грохотом помчалась через долину на юг.

Эмили постояла у разбитых перил крыльца, пока три всадника не скрылись за хребтом. Поднятое ими облако пыли рассеялось, и воздух снова стал тих и прозрачен. Она медленным взглядом обвела горизонт, внимательно изучая его. Все вокруг выглядело безмятежным и успокаивающе пустынным. Разве что набегающие с предгорий холмы, покрытые сочной молодой травой и лютиками, нарушали общую картину.

Эмили вдохнула полной грудью чистый горный воздух и обхватила себя руками.

Небольшая хибара, находящаяся в каких-нибудь десяти милях от городка Лоунсам и ставшая ее новым домом, аккуратно вписывалась в берега Стоун-Крика. Никакой другой хижины или фермерского дома в этой части долины не было. Эмили любила это место за уединенность и окружающую его красоту. После нескольких лет жизни в Джефферсон-Сити на шумной Спринг-стрит, в пансионе суматошной и привередливой миссис Уэйнскотт, у которой Эмили работала горничной, этот уютный бревенчатый сруб в Форлорн-Вэлли казался ей просто раем.

Тишина, под стать густым лесам, начинающимся за домом, окутывала все вокруг плотной пеленой. Никаких признаков присутствия человека или зверя, не считая ястребов, кружащих высоко в небе, да лосиного стада, перебирающегося через плато к северу.

«Но откуда тогда это тревожное чувство? — Эмили с беспокойством вспомнила о мурашках на затылке. — Такое ощущение, что здесь кто-то есть. Или что-то. Кто-то приближающийся…»

Она вздрогнула и бросила взгляд на зарево в синем небе. До сумерек оставались считанные часы. Может, к тому времени ей удастся стряхнуть с себя это глупое наваждение.

— Эмли… Эмли, где ты?

При звуке тонкого детского голоска, пропускавшего букву «и» в ее имени, она резко повернулась и поспешила в дом.

— Я здесь, Джо. Не волнуйся. — Эмили улыбнулась мальчику, стоявшему возле камина и глядевшему на нее широко раскрытыми глазами, которые казались слишком большими для его исхудалого, крошечного личика. В свои шесть лет Джо Маккой был ниже ростом, чем его ровесники. У него были светло-желтые, как пшеничные колосья, волосы, длинные ресницы и такие же, как у его матери, карие глаза, в которых, казалось, навечно поселился страх.

— Ну, я надеюсь, ты порядком проголодался, — весело обратилась к нему Эмили, — потому что я собираюсь устроить изысканный ужин на двоих.

Джо молча смотрел на нее.

Она склонила голову набок и ласково продолжила:

— Ты помнишь мою фирменную жареную курицу и печенье? И это еще не самая интересная часть нашего меню. На десерт мы испечем себе пирог с голубикой. По рецепту твоей мамы. — Эмили прошла в комнату и присела на корточки возле мальчика, надеясь, что ее уверенная улыбка подействует на него успокаивающе. — Ведь это твой любимый пирог, верно, Джо?

Он только пристально посмотрел на окно и прижал к бокам маленькие кулачки.

— Когда они вернутся обратно?

— Дядя Джейк и ребята? Через пару дней.

— Значит… мы остались здесь… совсем одни? — дрожащим голосом произнес мальчик.

— У нас дома работы по горло, Джо. — Эмили коснулась пальцем кончика его носа-пуговки. — Пока мы будем наводить порядок, время пролетит как одно мгновение.

Она наблюдала, как ребенок оторвал взгляд от окна и осмотрел небольшую гостиную с ее голым дощатым полом, скудной меблировкой и незатейливыми латунными лампами в форме чаш. Затем его взгляд, внимательный и серьезный, остановился на лице девушки.

— Да, здесь далеко не так нарядно, как в пансионе миссис Гейл, — с улыбкой призналась Эмили. — Но это временно. Потом и у нас будет так же. Вот увидишь, Джо. — Она улыбнулась еще шире, и в глазах у нее вспыхнул огонек. — Я сошью очаровательные белые занавески с кружевом на все окна, точь-в-точь как у миссис Гейл в передней гостиной. А когда выберусь в город, куплю на пол красивый ковер, может, даже два.

— Это хорошо, — пробормотал маленький мальчик, хотя он явно не желал, чтобы его отвлекали досужими разговорами. Его карие глаза вопросительно смотрели на Эмили. — А тот человек… тот нехороший человек… будет меня разыскивать? — спросил он, взволнованно дыша.

— Нет. Он не будет тебя разыскивать, Джо. — Эмили обняла щуплое тельце ребенка и почувствовала его дрожь. Как бы она хотела прогнать эти страхи! Если бы только это было в ее власти… Маленькие косточки мальчика были так хрупки! Она ощутила это, когда прижала его к себе. — Нехороший человек не приедет сюда. Ни сюда, ни куда-нибудь еще. Здесь ты будешь в безопасности, Джо, — добавила она твердо.

— А мама?

— И твоя мама тоже. Я уверена. — Эмили убрала от его глаз выбившийся светлый локон. — Мы ведь обвели вокруг пальца нехорошего человека, помнишь? Ему не удалось найти никого из нас, а твоя мама скоро вернется и увезет тебя отсюда в чудесный новый дом, и вы снова будете вместе.

— Ты обещаешь, Эмли? — спросил мальчик.

— Обещаю. — Эмили почувствовала, как его напрягшееся тельце немного расслабилось. Она легонько стиснула его напоследок и поднялась с пола. — Ты прекрасно знаешь, что я обещала твоей маме заботиться о тебе, пока она не вернется. Поэтому я не могу допустить, чтобы вы у меня недоедали, молодой человек! Подумайте хорошенько, как ваша мама рассердится на меня! Из этого следует, что ты должен пообещать мне кое-что, Джо.

— Что?

— Обещай, что сегодня подчистишь все с тарелки, выпьешь молоко и съешь большой кусок пирога с голубикой. Можешь даже два. Ну, как ты думаешь, справишься, Джо?

Эмили надеялась вызвать его улыбку, но с того дня, как Армстронг перебросил его через всю комнату и подбил глаз Лиссе Маккой, мальчик улыбался нечасто.

И сейчас он только серьезно кивнул.

Сердце Эмили сжималось от жалости. «Пусть только бывший жених Лиссы попробует показаться здесь когда-нибудь, это станет его последней ошибкой в жизни», — мысленно поклялась себе Эмили.

Пока дядя Джейк отбывал наказание в заключении, а Пит с Лестером находились в бегах, Лисса была ее самой близкой подругой. В отсутствие мужчин тетя Ида и Эмили, вдвоем, с большим трудом справлялись с их хозяйством в Миссури. В конце концов они потеряли ферму и переселились в пансион миссис Гейл. Там Эмили и познакомилась с молодой вдовой, Лиссой Маккой. Миссис Гейл из-за больного бедра с трудом могла подниматься и спускаться по лестнице, поэтому ей была нужна работница. Лисса готовила пищу и прибиралась в доме, занимая вместе с Джо комнатку за кухней. Эмили с первого дня понравилась спокойная и неунывающая молодая женщина, без устали трудившаяся, ни на что не жалуясь, и явно обожавшая своего сынишку. Именно Лисса помогла ей найти место горничной в одном фешенебельном доме на Адамс-стрит. Единственное, что ей не нравилось в Лиссе, действительно не нравилось, это ее слепая привязанность к своему поклоннику, работавшему где-то на железной дороге. Джон Армстронг, угрюмый, непредсказуемый и неуравновешенный мужчина, по мнению Эмили, не мог внушать доверия. Однако Лисса разглядела его истинную натуру, когда дело уже дошло до помолвки.

Но тогда было уже слишком поздно.

В результате запуганной женщине пришлось бежать, скрываясь от человека, за которого еще недавно она собиралась замуж. Пытаясь найти новый надежный приют для себя и сына, Лисса обратилась за помощью к своим родственникам, до той поры остававшимся в забвении. Она отправилась в Калифорнию к дедушке с бабушкой и таким образом оторвалась от своего преследователя. Эмили на это время взяла на себя все заботы о Джо.

Она обещала Лиссе, что до ее возвращения с ним ничего не случится, и была намерена сдержать свое слово во что бы то ни стало. Но одно дело — обеспечить ребенку безопасность, и совсем другое — заставить его чувствовать себя в безопасности.

Эмили убеждала мальчика, что Джон Армстронг не поедет за ним из Джефферсон-Сити в Лоунсам, так как для этого ему пришлось бы проделать слишком длинный путь через Колорадо. Но как она ни старалась, Джо до конца ей не верил — страх слишком сильно держал его в своих тисках. Мальчик не выходил из дома более чем на секунду-две, а затем со всех ног бежал обратно, словно за ним гнались.

«Разве можно ставить это ему в упрек?» — думала Эмили, зная, как Армстронг избивал Лиссу и терроризировал Джо. Вспомнив крики, слезы и рыдания, она вздохнула. Нужно время, чтобы жестокость и ужасы той ночи изгладились из памяти.

— У меня есть идея, — сказала она, беря мальчика за руку. — Не поиграть ли тебе в шарики, которые тебе купил Лестер? Я тем временем подмету полы, а потом, если захочешь, ты поможешь мне испечь тот пирог.

— Эмли, я могу помочь тебе подмести пол, — сказал Джо. — Я обычно помогал маме.

Она ответила ему одобрительной улыбкой.

— Ну, это будет просто замечательно. Я только приветствую такое предложение и не собираюсь отказываться от помощи. Видит Бог, работы здесь предостаточно, так что лишняя пара рук будет очень даже кстати.

Эмили понимала, что Джо просто хочет находиться поблизости от нее, потому что так ему спокойнее, и она не вправе была его осуждать. Страх, который в него вселил Джон Армстронг, пройдет не скоро.

К ее радости, Джо съел-таки приличную порцию жареной курицы, а позже — печенье и большой кусок пирога. Потом ребенок был уложен в свою кроватку в дальней комнате, которую он делил с Питером и Лестером. Эмили постояла еще с минуту, глядя сверху на его слишком серьезное и слишком бледное личико.

— Завтра, если захочешь, можешь помочь мне с огородом, — сказала она. — Я собираюсь посадить за домом немного овощей.

— За… домом?

— Да. Ты сможешь копаться в земле и пачкаться сколько угодно. На нашей старой ферме Пит любил этим заниматься. Он выискивал в грязи червяков и жуков — но только ты не вздумай этого делать, Джо! — и пытался засунуть их мне в волосы. — Эмили содрогнулась при этом воспоминании, но потом фыркнула. — Пит был ужасным мальчиком — вовсе не таким милым, вежливым и внимательным, как ты. И… это совсем не будет забавным, я имею в виду завтрашнюю работу в огороде, если ты станешь запихивать мне в волосы разную живность, — добавила она со смешком.

Но Джо решительно замотал головой.

— Нет, я останусь здесь, — прошептал он.

— Хорошо. Поступай, как тебе нравится. — Эмили поцеловала его в щеку. — Но если передумаешь, помни: вся та распрекрасная грязь с жуками и червяками будет тебя ждать.

На это мальчик почти улыбнулся — у него слегка дрогнули губы, но затем Эмили заметила внезапную тоску в его глазах.

— Спокойной ночи, Эмли, — тихо сказал он.

Уже у двери Эмили вновь услышала его голос, едва различимый на фоне грохота ставней, хлопнувших от внезапного порыва ветра.

— Спокойной ночи, мама, — прошептал Джо в темноту.

Эмили почувствовала, как спазм сдавил ей горло. Прикрыв дверь, она на цыпочках прошла из спальни в гостиную. В камине весело поблескивал огонь. Зажигая масляную лампу, Эмили не переставала молиться за Лиссу. «Только бы с ней ничего не случилось в пути. Только бы она разыскала в Калифорнии своих родственников. И только бы Джон Армстронг не нашел ее, чтобы…»

Эмили прикрыла глаза и взялась за спинку старого соснового кресла-качалки, стоявшего рядом с диваном. «Не смей думать об этом. Армстронг не поймает Лиссу. И не убьет ее, несмотря на все угрозы». После того как Лисса поняла, что это за тип, и расторгла помолвку, Армстронг угрожал ей каждый день.

Сильный порыв ветра распахнул ставни, заставив Эмили вздрогнуть. Она тут же одернула себя и переключилась на другие мысли. Быстро закрыла ставни на задвижку и, слегка поеживаясь от потянувшего с гор прохладного воздуха, отошла от окна. «Довольно терзаться, — сказала она себе, подходя к инкрустированному деревянному сундуку. — У тебя есть работа». Первыми в ее списке значились те самые кружевные занавески, которые существенно украсили бы жилище, а старая хибара в этом действительно нуждалась.

Тяжелая крышка скрипнула, когда Эмили ее подняла. Раньше сундук принадлежал тете Иде, а той, в свою очередь, достался от матери, жившей в Бостоне. Вместительный сундук был сделан из качественного дуба и украшен тонкой резьбой. Изнутри он был обит серебром и латунью. Эмили хранила в нем все свои драгоценные запасы: ситец, шотландку, муслин, шерсть, ярды льна, отрезы атласа и целых два рулона бархата и шелка. Здесь же лежала и разная мелочь — лоскутья, ленты, пуговицы, иглы и булавки.

«И еще кое-что», — подумала она, чувствуя, как учащенно забилось ее сердце.

В этом старом сундуке были заключены ее мечты.

Вокруг этого богатства, собранного с такой тщательностью, сосредоточивались все ее надежды и планы.

Опустившись на колени, перебирая пальцами шотландку и яркие ситцы, Эмили стала отыскивать хрустящий белый кружевной муслин для занавесок. Но когда ее взгляд упал на розовый шелк, купленный ею в день отъезда из Джефферсон-Сити, она невольно отвлеклась от поисков. Вынув из сундука пышную, словно облако, кипу, Эмили поднесла ткань к свету.

Шелк был превосходный. Лучший из всех когда-либо ею виденных, такой же красивый, как все, чем владела миссис Узйнскотт. «Из него выйдет прекрасное платье», — подумала Эмили. У нее загорелись глаза в предвкушении. Она уже ясно видела свое платье — законченное и совершенное, с элегантным рукавом, черным атласным турнюром и блестящими черными пуговицами. Когда его увидят женщины Лоунсама, им всем захочется иметь такое же платье. Такое же красивое, изысканное и невероятно…

«Будем надеяться, что это свершится», — пожелала она себе, проведя пальцем по бледно-розовому шелку. Ее охватило радостное возбуждение — материал просто переливался на свету! Но к сожалению, платью, как и ее мечтам, было суждено подождать. «Но не слишком долго», — пообещала себе Эмили. Только до тех пор, пока она не наведет здесь порядок. Нужно, чтобы этот дом стал удобным и уютным жилищем для всех них. Потом она займется шитьем и во что бы то ни стало добьется успеха. Как бы ни складывались дела в хозяйстве, станет ли их ранчо прибыльным или попытки дяди Джейка и ребят обречены на провал, ее заработка должно хватать на всех. Ничто не сможет снова обездолить их семью.

«Мы не можем потерять эту землю, как когда-то потеряли ферму, — размышляла Эмили, нежно поглаживая мягкий шелк. — И я больше не окажусь в таком положении, как тогда. Мне не придется снова работать горничной на таких, как миссис Уэйнскотт».

На минуту ее захлестнул поток воспоминаний — одно неприятнее другого. Но Эмили не хотелось возвращаться к прошлому и думать о той работе, равно как и о своей бывшей хозяйке. Такой изворотливой и требовательной женщины, как Огаста Уэйнскотт, она еще не встречала. И такого препротивного типа, как ее сын Хобарт, тоже. Этот молодой человек с носом наподобие орлиного клюва имел обыкновение щипать служанок, загоняя какую-нибудь из них в угол.

Куда приятнее было размышлять о том, как она сошьет новые занавески, купит ковер на пол в гостиную и заполнит дом разными вещами, создающими уют. Например, расшитыми подушками для софы и кресел, красивыми акварелями в золоченых рамках. Эмили представляла себе превосходную новую плиту и под стать ей — набор тарелок и чашек из китайского фарфора. Возможно даже, в их доме появится небольшое пианино, как в одной из музыкальных гостиных миссис Уэйнскотт…

Эти мечты внезапно прервал послышавшийся снаружи шум.

Какой-то негромкий звук.

«Похоже на хруст ветки, — подумала Эмили, задержав дыхание. — Или, может, просто ветер». Ее вновь пробрал озноб.

Выбежав на кухню, она схватила с полки ружье. Быстро проверила магазин и, выждав секунду, снова прислушалась.

Ни звука.

Поблизости никого не было.

Эмили подождала еще немного. Как бы ей хотелось остаться внутри хибары, за этими бревенчатыми стенами, хоть и старыми, зато толстыми! Они обеспечивали безопасность и комфорт, сохраняли огонь и тепло. И все-таки нужно было проверить свои подозрения — иначе сегодня ей не уснуть.

Эмили сглотнула кисловато-горький привкус страха и заставила себя пройти через гостиную. Осторожно отворила дверь и поморщилась, когда она скрипнула. Палец обвился вокруг спускового крючка, и она ступила в прохладу ночи, Эмили окружали темные тени, сверху на них падал тусклый свет от половинки луны и яркой россыпи белых звезд.

Выждав не более нескольких секунд, пока глаза приспособились к темноте, Эмили быстрым взглядом окинула двор, деревья и забор за домом. Она не заметила ни лошадей, ни каких-либо признаков движения.

Повернувшись в сторону загона для скота и пришедшей в упадок конюшни со сломанными столбами, она увидела широко раскачивающуюся на ветру дверь.

Та самая дверь, без задвижки. Лестер об этом предупреждал. Так вот откуда этот звук!

Почувствовав облегчение, она зашагала туда.

В этот момент сзади кто-то настиг ее одним прыжком и легко, как детскую игрушку, вырвал из рук ружье.

— Не кричать, леди, — прогудел ей в ухо жесткий низкий голос. — Или кто-то может отправиться на тот свет. — Мощные руки вмиг обхватили ее и держали в плену так плотно, что она едва могла дышать. — А теперь отвечайте мне — и быстро! Где все остальные?

 

Глава 2

Рука, зажимавшая, ей рот, давила так сильно, что губы расплющились о зубы. «Попробуй тут закричи, — в отчаянии подумала Эмили. — Не так-то это просто». Извиваясь и корчась, она пыталась высвободиться, но у нее ничего не получалось.

В неразберихе мыслей в какую-то долю секунды в голове Эмили мелькнуло — Джон Армстронг? Выследил их с Джо каким-то образом? Или это кто-то из врагов дяди Джейка… а может быть, Пита или… Лестера?

«А может, это просто какой-то бандит, проезжавший мимо? — подумала Эмили сквозь гул крови в ушах. — Хочет поживиться деньгами, украсть лошадь или высматривает место для укрытия? Возможно даже, он здесь не один, а целая компания, наподобие волчьей стаи…»

«Это не имеет значения», — сказала себе Эмили, преодолевая спазмы в горле и подавляя панику, которая угрожала ею овладеть. Кто бы это ни был, он не должен причинить вред спящему в дальней комнате маленькому мальчику. Нужно как-то остановить пришельца. Она должна как-то…

Но незнакомец внезапно потянул ее к конюшне и, повернув за угол, без всяких усилий придвинул к стене. Эмили впервые бегло взглянула на него. Это был высокий человек — добрых шести футов, даже выше. На нем был черный стетсон и серый дорожный плащ, топорщившийся на мощном торсе.

— Я спрашиваю: где банда Спуна? — Мужчина прижал ее вплотную к стене. — Отвечайте, сколько их там, в доме?

Эмили собрала все силы и наступила ему на ногу.

Он удивленно вскрикнул и на секунду ослабил давление. Эмили только этого и ждала. Она толкнула его и вцепилась в свое ружье. Но незнакомец продолжал удерживать его без сколько-нибудь заметных усилий, тогда как Эмили отчаянно пыталась выкрутить оружие у него из рук.

— Убирайтесь прочь… с моей… земли! — задыхаясь, выговорила она, по-прежнему не отпуская рук, хотя было ясно, что незнакомец держит оружие под контролем. — Я не знаю ни кто вы… ни что вам надо, но… если вы сейчас же не уйдете, вы пожалеете!

Когда мужчина наклонился и посмотрел на нее, то даже в тусклом перламутровом свете луны Эмили удалось разглядеть худощавое небритое лицо с четко очерченным подбородком и проницательными глазами — они были темно-синими, как море в шторм, и холодными как лед. Надо отдать ему должное, у незнакомца были мужественные черты лица. Видит Бог, Эмили никогда не встречала такого красивого мужчины. При первом взгляде на него складывалось впечатление, что это человек сильный, волевой и властный. «Возможно, это потому, что он такой высокий, — смутно подумалось Эмили. — Выше, чем Пит или Лестер. И чем дядя Джейк». По дело заключалось не только в росте, в чем-то другом. В этом мужчине было что-то еще, и это что-то источало опасность.

У него был вид человека, который всегда получает то, что хочет. Человека, которого не так легко запугать — если вообще возможно.

Неудивительно, что произнесенные ею угрозы, похоже, совершенно не тронули его. Более того, он даже заметно расслабился, хотя рука, державшая ружье, оставалась такой же твердой, как раньше.

— Значит, вы одна, — тихо сказал он.

— Я… нет, — возразила было Эмили. — То есть да. Но почему вы так решили? — вырвалось у нее.

— Если бы здесь был еще кто-то, вы бы позвали на помощь. — Незнакомец отдернул ружье, на этот раз за пределы досягаемости Эмили.

— Вы же предупредили, чтобы я не кричала.

— Никогда еще не встречал женщины, которая делала бы то, что ей говорит мужчина.

— Особенно если мужчина нападает на нее в ее собственных владениях посреди ночи. — Эмили была готова снова пустить в ход ногу, но одного взгляда в эти грозные глаза оказалось достаточно, чтобы подумать получше.

— Это ваши владения? — Незнакомец смотрел на нее, щурясь в темноте, сквозь которую с трудом пробивался свет луны и звезд. Но даже при таком освещении нельзя было не заметить, как она хороша. Буйные черные кудри спадали до пояса, темное полосатое платье облегало ее стройную фигуру. «От такого зрелища у любого мужчины слюнки потекут, — подумал он. — И лицо как у ангела». Не говоря уже о мягких контурах губ — они были соблазнительно приоткрыты и слегка подрагивали. Но дымчато-серые глаза с пробегавшими в них искрами выдавали ее внутреннюю силу. «И какого дьявола эта прекрасная девушка связалась с бандой Спуна?» — со щемящим чувством подумал пришелец. «Не отвлекайся, — тотчас приказал он себе, — иначе плохо кончишь. Джейк Спун и его парни, возможно, все еще прячутся где-нибудь поблизости. Не успеешь оглянуться, как они выстрелят тебе в спину. А эта девушка — как знать! — станет варить им кофе, пока они будут тебя зарывать… если они еще потрудятся это сделать».

Резким движением пальца мужчина указал на хибару:

— Я со всей ответственностью заявляю, что здесь обитает банда Спуна. Поэтому я спрашиваю: кто вы? Лично вы!

— А кто вы? — спросила Эмили. Ее сердце до сих пор напоминало мчащийся с грохотом поезд, хотя страх уже начинал спадать. Слава Богу, мужчина не был похож на трусливого громилу вроде Джона Армстронга. Эмили пока не представляла, зачем он пришел, но по крайней мере не за Джо. А на нее он смотрел как на упавшее яблоко, которое подобрал и сейчас решал, съесть его или отбросить как червивое и недостойное внимания. Эмили чувствовала себя загнанной в угол. Этот человек превосходил ее силой и габаритами. Он завладел ее оружием. И она была здесь одна. Но будь она проклята, если покажет ему, что струсила. Он не увидит ее хнычущей. Ее подбородок сам собой двинулся вверх.

— Вы слышали? — повторила она ледяным тоном, как это делала миссис Уэйнскотт в апогее своего высокомерия. — Кто вы?

— Я полагаю, вопросы здесь задаю я, — невозмутимо заметил мужчина. — По праву того, в чьих руках оружие. — Он схватил Эмили за руку. — Давайте просто зайдем в дом и…

— Нет! — Она высвободила свою руку.

— Вы опасаетесь, что я там увижу что-то? — Суровые глаза незнакомца пронизывали ее насквозь. Если бы она стояла нагая, он, наверное, изучал бы ее менее внимательно. — Или кого-то?

— Нет!

Тогда он поднял ружье и, держа его в таком положении, показал на хибару.

— Раз так — идемте. Вы первая.

— Там действительно никого нет, — сказала Эмили, с тревогой подумав, что, если Джо проснется и увидит оружие, он испугается. — И нам совершенно незачем входить в дом, — добавила она в отчаянии.

— Ну, это мы еще увидим, — ответил незнакомец, подталкивая ее к двери. При свете луны на его плаще что-то блеснуло. Эмили резко остановилась, точно ее ударили кирпичом, когда разглядела приколотую бляху. Серебряную звезду.

— Так вы — полицейский… страж закона! — еле выдохнула она сквозь захлестывавшую ее ярость. — Впрочем, могла бы догадаться.

— А вы что-то имеете против закона?

— Вы угадали, черт побери! Уходите отсюда. — Она стиснула кулаки. — Уходите немедленно. Вы не имеете права просто так вторгаться в чей-то дом…

— Вообще-то я полагал, что вы меня пригласите, — сказал полицейский.

Его холодная жесткая улыбка вызвала у Эмили страстное желание ударить его по лицу. «Он еще имеет наглость улыбаться! Блюститель порядка!»

— Я скорее пойду под пулю, чем приглашу полицейского в дом, — сказала Эмили. Гнев мешал ей свободно дышать. Кровь в жилах, казалось, превратилась в жидкий огонь. — Какого дьявола вы явились сюда? Мой дядя отбыл свой срок и теперь волен делать что ему нравится. Оставьте его в покое!

Ярость и страсть так и сверкали в этих больших серых глазах, испепеляющих своим серебряным огнем.

— Джейк Спун — ваш дядя? — спросил полицейский, принуждая себя отвлечься от красоты девушки и сосредоточиться на словах.

— Я не стану вам отвечать. Будьте вы прокляты со своими вопросами! Верните мне ружье и убирайтесь!

— Боюсь, что так просто не получится.

— Кто это сказал?

— Это я говорю.

Эмили снова попыталась захватить свое ружье, но незнакомец схватил ее за руку. Даже через плотную полосатую материю платья кожа ощутила его тепло. Несмотря на всю силу хватки, он не причинял боли, однако и не разжимал пальцев.

— Отпустите меня.

— Я подумаю. — В голосе у него вдруг зазвучала усталость. — Послушайте, — продолжал он неторопливо, словно терпеливый учитель, объясняющий что-то непослушному и не слишком сообразительному ученику, — я только сегодня вернулся в город и решил заехать сюда. Я безумно устал, и у меня нет никакого настроения препираться с вами. Просто хотелось бы задать вашему дяде несколько вопросов.

— Его здесь нет, — сказала Эмили. — Вам придется заехать как-нибудь еще. И сделать это днем, а не рыскать в темноте, как… крыса! Или вы не ездите открыто, боясь обнаружить себя?

У него вырвался короткий смешок, и Эмили поняла, что сболтнула глупость. Судя по быстрым и уверенным движениям, которые она наблюдала, а также по тому, как строго и грозно блеснули его глаза, этот человек, похоже, мало чего боялся в этом мире, возможно — ничего.

— Моя работа очень быстро приучила меня к осторожности, — мягко сказал он. — И благодаря этому я до сих пор жив.

— Какая жалость! — Эмили гневно сверкнула глазами, желая, чтобы он ее отпустил. Его прикосновение приводило ее в замешательство, хотя она не могла понять почему «Только не потому, что он такой сильный», — подумала она. Это было что-то другое, не поддающееся точному определению.

В темноте она увидела, как у незнакомца приподнялась бровь.

Эмили с раздражением отметила, что его ничуть не трогает ее враждебное отношение к нему. В самом деле, казалось, что ее неприязнь чуть ли не забавляет его. Но вместе с тем это не мешало ему сохранять бдительность и осторожность, будто он ожидал, что кто-то может появиться и выстрелить в него из темноты. И что-то в нем говорило, что если такое произойдет, он готов к встрече.

— Дело в том, что, как я уже сказал, вчера меня не было в городе, — продолжал незнакомец спокойным тоном и незаметно — Эмили даже не успела осознать, каким образом он это сделал, — снова припер ее к стене конюшни — И этим вечером я вернулся домой. Но когда я приехал, не успел я расседлать лошадь, как один из наших сограждан сказал мне, что в главном магазине видели Джейка Спуна. Люди поехали за ним, и след привел их сюда, в Саттер-Плейс.

— Вот как? — пожала плечами Эмили — И что из этого? У нее душа ушла в пятки. До сих пор, вопреки всему, в ней жила надежда, что им удастся потихоньку перебраться сюда и никто этого даже не заметит. Трое мужчин из бывшей банды Спуна поселились в стороне от Лоунсама и обустраивают свое ранчо. Кого это интересует? Но если людям уже все известно и они направили по горячим следам шерифа, дело плохо. Эмили старалась держаться уверенно.

— Мы не хотим никаких неприятностей, — сказала она и густо покраснела, ненавидя себя за то, что в голосе ее все же проскользнула дрожь.

Спокойный взгляд синих глаз остановился на ее лице.

— В Лоунсаме тоже не хотят никаких трудностей, — невозмутимо заметил страж закона и внезапно освободил ее руку. Потом протянул ей ее ружье. — Вы когда-нибудь слышали о банде Даггана?

Эмили кивнула. Пальцы ее уже уцепились за ружье, хотя она знала, что он может снова его отнять — при желании.

— Так вот, еще не так давно эти люди контролировали город. Жители наняли меня очистить от них Лоунсам. Я свою задачу выполнил.

— Если вам нужна медаль, обратитесь к губернатору.

Эмили увидела, как в глазах мужчины промелькнула веселая искорка, но тут же погасла. Голос его вновь стал ровным и спокойным. Таким спокойным, что мог кого угодно свести с ума.

— Теперь в Лоунсаме все честь по чести. Это прекрасный, тихий, чистый городок и… действительно безопасный. Людям это по душе. И мне тоже.

— Вообще-то меня не интересует… — начала было Эмили.

— А потому, — продолжал полицейский, не обращая внимания на ее слова, — если у банды Спуна есть какие-то идеи насчет того, чтобы…

— Банды Спуна уже не существует, и мой дядя больше не главарь. Теперь мы обычная семья и хотим основать здесь ранчо. Мы не собираемся никому чинить неприятностей.

— Появление Джейка Спуна с его командой — уже неприятность.

— Теперь уже нет. — Эмили стойко выдержала направленный на нее взгляд. Порыв ветра внезапно подхватил тяжелый ворох ее волос и разметал их по лицу. Когда она откинула волосы назад, рука ее дрожала, но голос оставался ровным. — Если вы и все остальные в этом дурацком городе просто оставите их… оставите нас в покое, все будет хорошо. Наша семья желает вести честную жизнь. Вы сами убедитесь, что это правда.

— Угу. — Губы полицейского скривились в саркастической улыбке. — Такая же правда, как то, что топи Миссисипи просто напичканы золотом и что я владею там участком.

— Я говорю вам правду, — повторила Эмили.

— Кто это — я?

Она подняла подбородок.

— Я, Эмили Спун.

«Эмили Спун. В этом имени есть что-то страстное и очаровательное, равно как и в ней самой, — плутая в мыслях, подумал Клинт Баркли. — Каким образом Джейк Спун заполучил в племянницы эту прелестную злючку? Какие силы ада ему помогли?»

— Мисс Спун, кто еще живет здесь, вместе с вами и вашим дядей?

— Я больше не отвечаю на ваши вопросы, шериф. Уже поздно, а у меня на завтра много дел. И потом, вы незаконно вторглись на мою землю.

Он прищурил глаза после этого заявления и сделал шаг вперед. Эмили отошла на шаг назад.

— И у вас есть документ? — поинтересовался полицейский с раздражением в голосе.

— На… что? — спросила Эмили. Каждый раз, когда этот человек приближался к ней, она теряла нить мысли.

— На землю.

— Есть. У моего дяди.

— Передайте ему, что я хочу видеть этот документ, — грубым, резким тоном сказал шериф. Усталость вдруг сошла с его лица, и оно снова стало холодным и суровым, сделав собеседника Эмили похожим на человека, много чего слышавшего и повидавшего. — Скажите вашему дяде, чтобы он приехал в город и показал мне бумагу. У меня к нему будет несколько вопросов.

— Я не знаю, когда он вернется.

— Куда он поехал?

— Понятия не имею. И вас это не касается.

Эмили выдержала его строгий пронизывающий взгляд в течение целой минуты, и звезды блестели у них над головой, яркие, как бриллианты. В жизни она прошла через множество испытаний, ей приходилось иметь дело с людьми самой разной манеры поведения, но такого твердого, стального взгляда, как у этого высокого и опасно красивого шерифа, не было ни у одного мужчины. Эмили заставила себя смотреть в эти проницательные глаза, высоко держа голову и выпрямив спину, хотя была готова плакать от досады из-за рушащихся надежд. Ей казалось, что переход к новой жизни будет легким и безболезненным, а на деле все получалось гораздо сложнее.

Но она не станет плакать ни перед одним полицейским, а уж перед этим — тем более.

— А сейчас вам пора уходить, — чопорно сказала она. Шериф еще секунду изучал ее с таким непроницаемым лицом, что на нем невозможно было ничего прочитать, затем прикоснулся к шляпе.

— Спокойной ночи, мисс Спун. Если вы действительно не хотите неприятностей, пусть ваш дядя привезет в город тот документ.

Эмили стояла как столб, не желая отвечать и отказываясь двигаться. Она не пошевелилась и тогда, когда шериф зашагал к небольшому холму, находящемуся на достаточном расстоянии от дома.

«Понятно, — раздумывала она, чувствуя, как под юбкой трясутся коленки, — спрятал лошадь под деревьями, чтобы здесь не услышали, как он приближается. Потом прокрался к дому, несомненно, хотел разведать, сколько людей в „банде Спуна“ и где они прячутся».

Осмотрительный. И смекалистый.

«Худший тип полицейского», — решила Эмили. От неспокойных мыслей у нее заурчало в желудке. Она еще помнила, с какой силой этот человек выхватил у нее оружие и как он удерживал ее своими мускулистыми руками. Она ощущала их мощь даже сейчас, стоя здесь в одиночестве под луной. И вновь слышала его грудной, лениво-вежливый голос.

Она не двигалась с места, пока не увидела, как шериф вывел свою лошадь. Он оглянулся еще раз на хибару — и уехал. Высокая фигура мужчины, свободно и уверенно сидящего в седле на темной лошади, промелькнула в лунном свете и пропала.

Эмили поспешила к дому и юркнула в дверь. Трясущимися пальцами она задвинула засов и только тогда осознала, что, пока продолжалась их беседа с шерифом, Джо проснулся.

К своему ужасу, она застала его у окна с открытыми ставнями, босого и дрожащего. По его прижатому к стеклу лицу текли слезы, и он был так бледен, что у Эмили остановилось дыхание.

— Не позволяй ему меня обижать! — твердил он навзрыд. — Не позволяй ему, Эмли. Пожалуйста, не пускай его сюда!

— Ну что ты, Джо! Конечно, не пущу! Никто больше не посмеет тебя обижать. Никогда! Это правда! — Она положила ружье и обняла мальчика, увлекая его прочь от окна. — Здесь тебе нечего бояться. Это был всего лишь шериф. Приходил к нам с визитом. И ушел. Уехал обратно в город. Ты же видел?

Мальчик глубоко вздохнул, не отодвигаясь от Эмили, прильнув к ней со всей своей силой.

— Да, но я подумал… Эмили, ты уверена, что он приходил не за мной?

— Абсолютно уверена. Обещаю, что никто тебя не тронет. В этом доме ты в безопасности. В полной безопасности, Джо.

Эмили снова и снова заверяла его, что здесь ему ничто не угрожает. А потом еще целых полчаса мысленно ругала полицейского. Наконец она снова уложила мальчика в постель и, заставив его выпить стакан теплого молока, села рядом, ожидая, когда он снова уснет.

Этот шериф из Лоунсама до смерти напугал их обоих, ее и Джо. Приехал, оставил ей наказ… и уехал. «Даже не сообщил своего имени», — только теперь сообразила она.

 

Глава 3

Клинт Баркли просмотрел листки с объявлениями о розыске и швырнул на письменный стол затрепанную пачку. Откинулся в кресле и провел рукой по глазам, пытаясь отрешиться от громкого храпа какого-то горняка, спавшего в камере в дюжине ярдов от кабинета. Старый шахтер был доставлен в участок в состоянии сильного опьянения.

Через открытое окно в комнату медленно вплывали другие звуки. Наряду с ударами по клавишам пианино и громким пением слышались пронзительный визг и крики. «Похоже, гулянка в салуне Джека Койота принимает дикие формы — и это уже сейчас, немногим позже ужина», — отметил Клинт.

Он подумал, что, видимо, нужно пойти туда и утихомирить публику, пока эта милая ситуация не зашла слишком далеко в своем развитии.

Надо сказать, что не только храп шахтера и буйное веселье в салуне отвлекли Клинта Баркли от пачки листков с портретами преступников. Когда он воскрешал в памяти лица бандитов, готовый опознать любого из них, случись ему только засечь его, в глазах упорно возникало другое лицо. И куда более привлекательное. Изящное, точно изваянное рукой мастера, прелестное овальное лицо Эмили Спун.

Клинт сокрушенно покачал головой. Так сложилось, что едва ли не каждая женщина в этом городе пыталась разрушить его спокойную холостяцкую жизнь, посвящая этому все свое свободное время. Одни норовили всучить ему свою дочь или племянницу, другие — кузину или знакомую, но так или иначе все они сходились в одном — в стремлении накинуть на него аркан. Но ни одна из тех, кого ему прочили в жены, не могла сравниться с той единственной женщиной, чье лицо так врезалось в его память. С этой холодной, как ледник, красавицей с ружьем в руках, родственницей гнусных преступников.

Полнейший абсурд.

«Уж не думаешь ли ты об этой маленькой бедолаге как о своей невесте?» — ухмыльнулся Клинт. Нет, о подобном наказании для себя он точно не помышлял. Лучше уж занудная племянница миссис Дьюн или сестра Мэри Келлог. Или даже Карла Мэнгли — он содрогнулся, подумав о ее деспотичной матери, — нежели кто-то, состоящий в родстве с Джейком Спуном.

«Но каким образом, — недоумевал он, — в таком примитивном и порочном семействе, как Спуны, могла появиться на свет эта изумительная девушка?» Тем более что, насколько он мог заметить, в красавице с черными как вороново крыло волосами не было ни капли вульгарности. Мисс Спун изъяснялась столь же превосходно, как и его собственная элегантная невестка Кэтлин Баркли, жена его брата Уэйда. Клинт как раз возвратился из Вайоминга, с их свадьбы в Силвер-Вэлли, когда ему сообщили плохую новость, что в городе объявились Спуны.

Кэтлин, жизнерадостная блондинка, выросшая на востоке страны и воспитанная в тех традициях, имела уравновешенный характер. В Эмили Спун, с ее темными волосами и светящимися серыми глазами, казалось, соединились воедино стихии огня, земли и льда.

Клинт теребил рукой свою шевелюру, вспоминая, с какой твердостью эта девушка вела борьбу за возвращение своего ружья. Без сомнения, она и применила бы его с той же решительностью, если бы он первым делом не разоружил ее.

Прошло два дня, но Джейк Спун с его гипотетическим документом о правах на Сатгер-Плейс все еще не появился. В городе его также не видели. «Наверное, смылся куда-нибудь», — подумал Клинт.

Но за каким дьяволом? В голове мелькнуло подозрение. Уж не замышляет ли старина Джейк возобновить налеты на банки, поезда и почтовые дилижансы? Но только в других частях штата. Потом можно исчезнуть и спрятаться неподалеку от Лоунсама, в Саттер-Плейс, заявляя, что все это время ты занимался своим ранчо. Если это действительно так, то следующий случай наверняка не заставит себя ждать.

«Если завтра к утру он не объявится, — решил Клинт, — я, пожалуй, еще раз наведаюсь к мисс Спун и посмотрю, по-прежнему ли она одна в той хибаре».

Впрочем, если быть точным, она и тогда была не одна. Там был какой-то ребенок — бледный маленький мальчик, промелькнувший в окне как раз в момент его отъезда.

Клинт вдруг заинтересовался — кто он, этот ребенок? Ее сын? Возможно, Эмили Спун была замужем…

«А может, и нет, — продолжал раздумывать он, плотно сжав губы. — Может, она растит его одна — среди этих бандитов…»

Клинт сдвинул брови, вспоминая тонкие черты и необычные серебристо-серые глаза Эмили Спун. По виду не скажешь, что у нее может быть ребенок пяти-шести лет. Разве только она родила его, когда ей было шестнадцать или семнадцать, но…

«В любом случае это не касается никого, кроме нее самой», — сказал себе Клинт, отталкивая назад свое кресло. Он прошелся по маленькому кабинету, производя царапающие звуки подошвами сапог, и сделал глоток кофе, остывшего в чашке и приобретшего противный горький вкус.

Джейк и его банда — вот о ком нужно думать, а не об Эмили Спун.

Но она имела отношение к беспокоящей его проблеме. Если Джейк привез сюда свою племянницу, она с таким же успехом, как остальные Спуны, может быть задействована в замышляемом ими деле. Клинт вспомнил, как она ни в коем случае не хотела впускать его в дом. Хотел бы он знать причину такого упорства. Неужели только из-за того ребенка, так ею оберегаемого? Но не в такой же степени. Это выглядело уж совсем несуразно. Просто в доме мог прятаться кто-то еще.

Любовник? Клинт поставил чашку на письменный стол и нахмурился. Один из бандитов? Может, там находился отец ребенка? И возможно, этот человек тоже преступник…

Или сам Джейк Спун был дома. Прикинулся больным…

Однако последнюю мысль Клинт тотчас отмел. По тем сведениям, которыми он располагал, Спун не из тех, кто станет прятаться за женскими юбками. Это не в его характере. Джейк, может, и порочен, но трусом он никогда не был. Он не позволил бы себе оставить племянницу один на один с полицейским. Не будучи ни опрометчивым, ни медлительным, он вышел бы с оружием на прицеле и выпустил пулю в стража закона, прежде чем подпустить его на дюйм к двери своего дома. Или к своей родственнице.

Клинт тяжко вздохнул и снова потянулся к пачке объявлений. В тот момент когда он взял ее, дверь с грохотом распахнулась и в кабинет ввалился человек с брюшком и усиками. Это был Хэмилтон Смит, местный банкир.

— Клинт, беда!

Достаточно было беглого взгляда на лицо вошедшего, чтобы Клинта охватила паника.

— Можете не говорить. Это Агнес Мэнгли? — Он распрямился в кресле. — Черт бы ее побрал! Она уже выбирает свадебное платье для Карлы, не так ли? Это Бесси ей сообщила, что я уже вернулся?

— Нет, нет. Это вообще никак не связано ни с Агнес, ни с ее дочерью. Я имею в виду реальное бедствие. — Хэм едва переводил дух. — Вам нужно пойти к Джеку Койоту. Срочно. Если вы не вмешаетесь прямо сейчас, они там все разнесут в щепки.

«Значит, драка. Только и всего». Клинт расслабился.

— Так бы сразу и сказали, Хэм. Почему не назвать вещи своими именами? — Он вскочил с кресла и направился к двери. Банкир поспешил за ним, стараясь поспевать за его длинными размашистыми шагами.

— После такого дикого погрома места не узнаешь! Жуткая драка!

«Все же лучше это, чем новая встреча на тропе войны с Агнес Мэнгли», — подумал Клинт. Он потрогал портупею с двумя «кольтами» сорок пятого калибра и вприпрыжку побежал к салуну, надеясь, однако, что применять оружие все же не придется. Серьезные беспорядки в Лоунсаме случались не так часто, его население в большинстве своем было представлено законопослушными гражданами. Даже заезжие шахтеры и рыбаки с дрифтеров были наслышаны о суровом шерифе и так же неукоснительно придерживались установленных им правил. Но сегодня Клинт определенно имел дело с неординарной ситуацией. Уже с улицы он услышал звон разбиваемых стекол, грохот, громкие мужские голоса и крики.

Звуки пианино стихли.

Толкнув створчатые двери, Клинт вошел в помещение. Сквозь облако табачного дыма он увидел совершенно дикую сцену. В общем хаосе можно было разглядеть группу мужчин, раздававших направо и налево тумаки. Кто-то запустил стулом в молодого ковбоя в зеленой рубашке и шейном платке. Один из посетителей швырнул бутылку с виски, она угодила в уже разбитое зеркало над баром.

Девушки из салуна, убегая по лестнице, устроили давку, некоторые жались по углам, прячась от кулаков. Ругань и проклятия летели со всех сторон. Тем временем владелец салуна, он же и бармен, Большой Рой тщетно пытался остановить драку выстрелами в воздух.

Взгляд Клинта остановился на темноволосом ковбое, находившемся в центре потасовки, — том самом, в зеленой рубашке и шейном платке. Ловким ныряющим движением парень увернулся от летящего стула. Этот человек, похоже, отбивался сразу от троих и, несмотря на кровоточащую губу и уже имеющийся под одним глазом синяк, все еще держался. Ростом футов в шесть, почти такой же высокий, как Клинт, он, несомненно, знал, как правильно бить, и умел держать удар.

Клинт протиснулся сквозь общую свалку и направился прямо к молодому драчуну, разняв по пути Мула Роббинса и Сквинти Брауна, предупредив, что их ждет карцер, если они не остановятся прямо сейчас. Двое мужчин, увидев глаза шерифа, тотчас образумились.

— И ты прекрати, Эд! — Клинт схватил мощную руку Эда Перкинса как раз в тот момент, когда кузнец собирался ударить усача-шахтера, проигрывавшего ему в покер одну партию за другой несколько вечеров подряд. — Разойдитесь! Или будете делить друг с другом тюремную камеру всю следующую неделю. — Сталь в голосе шерифа словно пригвоздила обоих к месту. Мужчины опустили кулаки и посторонились, когда он проследовал мимо них дальше.

Обстановка мало-помалу начинала приходить к норме, когда Клинт наконец добрался до ковбоя в зеленой рубашке. Парень согнулся пополам, только что получив удар под ложечку от Слима Дженкса, работника, недавно нанявшегося на местное ранчо.

— Довольно, Дженкс, — приказал ему Клинт. — Задний ход! И к вам это тоже относится, Райли и Фрэнк.

Рабочие с ранчо остановились, но их кулаки все еще оставались сжатыми.

— Шериф, он первый начал. — Дженкс гневно сверкнул глазами в сторону ковбоя, тяжело опустившегося на стол. — Это он все затеял. И только подумайте — кто!

— Мне начхать, кто он. — Стальной взгляд Клинта переместился с Дженкса на двух других драчунов, которые, казалось, были полны решимости отвесить парню еще несколько хороших ударов. — Следующий, кто поднимет руку, будет брошен в камеру. Вы поняли?

Никто из троих не ответил, но и не двинулся с места.

— Рой, — позвал Клинт бармена. — Дженкс сказал правду? Это тот парень начал?

Бармен встретился с предупреждающими взглядами трех работников с ранчо и затем посмотрел на темноволосого ковбоя, который застонал, попытавшись выпрямиться.

— Да, это правда. Это он все начал, шериф. Этот парень взъелся на Дженкса за то, что ему не понравилось, как тот разговаривает с Флорри.

— И что потом?

— Потом эти два желтобрюхих труса решили, что вашему подонку Дженксу нужна помощь, и набросились на меня! — окрысился ковбой в зеленой рубахе и, прежде чем Клинт успел его остановить, точным ударом в челюсть опрокинул обидчика на спину.

Когда Дженкс растянулся на полу, Райли с Фрэнком рванулись вперед. Но при виде черной рукоятки «кольта» в твердой руке шерифа оба остановились как вкопанные.

— Я предупредил, что следующий, кто посмеет нанести удар, пойдет в тюрьму. И я свое обещание выполню. — Клинт наградил ковбоя в зеленой рубашке суровым взглядом, который не раз заставлял потеть даже хладнокровного убийцу. Но парень в ответ только гневно сверкнул глазами. Кровь из рассеченной губы капала ему на грудь, пачкая рубаху. Подбитый глаз уже начинал заплывать. — Пойдемте со мной, — сказал шериф. — Против возмутителей спокойствия и любителей публичных драк здесь действуют законы. Может, кто-то еще хочет присоединиться к нему? — Он окинул холодным взглядом остальных участников драки.

Дженкс медленно поднялся на ноги и кивнул:

— Шериф, вы правильно делаете, что забираете его! Вы знаете, кто это? Он Пит Спун!

Последние слова Дженкса явно заинтересовали Клинта. Пристально посмотрев на ковбоя, он схватил его за руку:

— Это правда? Вы Пит Спун?

— Ну и что, если я? — Ковбой отдернул свою руку. — Черт побери, я не делал ничего против правил. И у вас нет никаких доказательств обратного.

У Клинта судорогой свело желудок. Эмили Спун уверяла, что они не намерены никому чинить неприятности, а один из парней ее семейства с места в карьер неистовствует в салуне.

— Спун, вы начали эту драку, — спокойно сказал он. — И я должен положить этому конец. Следуйте за мной.

Клинт был почти уверен, что преступник будет сопротивляться. К его удивлению, тот лишь негодующе взглянул на него из-под упавшей пряди темных волос и, пошатываясь, направился к двери.

— Ну что ж, — бормотал Пит Спун, — действительно, может, я первым дал ему пинка. Но они всем скопом набросились на меня — трое против одного. — Он качнулся в сторону бармена. — Скажите же шерифу правду, черт вас возьми! Расскажите ему, как все произошло.

Клинт увидел, как Дженкс, Райли и Фрэнк вновь повернулись к Большому Рою. Бармен тотчас отвел взгляд от шерифа и сказал:

— Драку начал Спун. Это все, что я знаю. Он первый швырнул стул и разбил мое зеркало.

— Мерзкий трус! — Пит Спун презрительно фыркнул. — Вы такое же ничтожество, как они!

Клинт подтолкнул его к двери.

— Хватит. Пошли. А вы все освободите помещение. Немедленно. Пусть останутся только те, кто хочет помочь Рою с уборкой.

Когда Клинт с Питом Спуном приблизились к двустворчатым дверям, девушки с опаской стали выбираться из своих укромных мест.

— Спасибо, мистер, — тихо сказала Флорри Браун, заправляя за ухо прядь волос, и грустно улыбнулась ковбою в запятнанной кровью зеленой рубашке.

В ответ Пит Спун не преминул криво усмехнуться:

— Не стоит благодарности, мэм. Это было совсем несложно. — И тут же поморщился, так как кровь из губы потекла еще сильнее.

Вдвоем они дошли до здания тюрьмы.

Клинт поместил молодого человека во вторую камеру — в первой продолжал храпеть шахтер — и, прежде чем запереть дверь на ключ, оглядел своего узника с головы до ног.

— Погодите, я сейчас поищу что-нибудь от синяков.

— Не беспокойтесь за мои синяки, — пробурчал Пит Спун.

— Я и не думаю беспокоиться, — сказал Клинт, цепляя ключи на свой ремень. — Джейк Спун — ваш дядя?

— Да. А что?

— Значит, мисс Спун ваша сестра.

— И что дальше?

Клинт бросил на Пита холодный взгляд:

— Она передала вам и Джейку, что я был у вас?

— Упоминала.

— Ваш дядя уже вернулся?

— Должен был.

— Тогда почему он не появился здесь? Я уверен, ваша сестра сказала ему, что я хочу видеть документ на ранчо. — Тон Клинта был таким же твердым, как решетка, отгораживающая его от преступника.

Пит, оживившись, оттолкнулся от железных прутьев и опустился на койку возле стены.

— С чего вы взяли, — сказал он, притрагиваясь к своему синяку, — что мы должны являться к вам и показывать документы на наше ранчо в угодное для вас время? В каком законе это написано, шериф? Я полагаю, дядя Джейк заедет к вам, когда ему будет удобно.

— К тому времени я могу вышвырнуть вас всех из города, представив дело как юридически спорный вопрос, — сказал Клинт.

Пит Спун оцепенел и неприязненно посмотрел на шерифа.

— Вы не имеете на это права.

— Желаете биться об заклад? — насмешливо протянул Клинт. — Я пока еще не знаю, что у всех у вас на уме, но жду неприятностей. А я не потерплю беспорядков в Лоунсаме, — добавил он, отворачиваясь от него. — Во всяком случае, в этот раз.

— Сегодняшнюю драку начинал не я! — крикнул ему в спину Спун. — Этот мерзкий канюк оскорблял девушку. А когда я указал ему на это, его дружки тут же набросились на меня.

— Бармен не подтверждает этого, — заметил Клинт, копаясь в своем столе в поисках мази.

— Бармен боится тех парней, а может, и вы тоже, — презрительно сказал Пит.

Вообще-то Клинт обратил внимание на странное поведение Большого Роя, и чутье подсказывало ему, что Спун-то как раз и может говорить правду. Хотя до сегодняшнего дня с Дженксом не было никаких хлопот, но…

Впрочем, это не имело значения. Никому не позволено увиливать от ответственности. В любом случае нарушение порядка имело место. Парня предупредили — никаких повторных ударов, но он не послушался.

Отыскав наконец мазь в ящике стола, Клинт повернулся к развалившемуся на койке узнику и бросил ему баночку через прутья решетки.

Пит молча подхватил мазь.

После того как Спун снова улегся на койку, отвернувшись лицом к стене, Клинт сел в свое кресло и собрал со стола листки. Он просмотрел их еще раз, дабы убедиться, что приметы арестованного не совпадают с описаниями преступников.

Клинт не знал, продолжают ли Спуны находиться в розыске. Но там, в Миссури, какое-то время за ними охотились. И еще он помнил разговоры про двоюродных братьев, Пита и Лестера Спунов, связанных с одной из банд Техаса, несколько лет назад.

В памяти Клинта вдруг всплыл образ Эмили Спун с облаком черных, как полночное небо, волос, обрамляющих ее прекрасное лицо. «Теперь мы обычная семья и хотим основать здесь ранчо», — сказала она.

«Кто бы сомневался, что вы — истинная леди! Ну а я — Наполеон Бонапарт».

Утром следующего дня Эмили разбивала яйца над сковородой с шипящим маслом, когда в кухню вбежал Лестер. Его лицо, покрытое испариной, было таким бледным, что веснушки стали еще заметнее, чем обычно.

— Папа! Эмили! У нас несчастье! Беда… с Питом… я думаю. Он со вчерашнего дня не возвращался из города!

Эмили замерла у плиты.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джейк. Он хотел было попробовать печенье, которое Эмили приготовила из пахты, и уже протянул руку к блюду в центре стола, но, услышав слова Лестера, остановил руку в воздухе и строго взглянул на сына. — Ты уверен?

— И его самого нет, и лошади тоже. Я бы услышал, если бы он вернулся ночью. И сегодня утром — никаких признаков. — Лестер упал на стул, утирая вспотевшее лицо рукавом рубахи. — Он обычно встает и первым делом заваривает кофе — но посмотри, Эмили, в кофейнике нет ни капли.

— Может, он просто решил провести ночь в городе? — предположила Эмили, стараясь не паниковать, но, когда она повернулась за поддержкой к Джейку, в ее взгляде была тревога. — Он мог встретить… девушку из салуна и выпить слишком много… или… может быть, уснул где-нибудь… верно, дядя?

— Конечно, родная. Я готов поклясться, что все так и есть.

Существовали, однако, и другие возможности, более важные, но их они не обсуждали. Пита мог опознать какой-нибудь сыщик, разыскивавший его еще в Миссури. Тогда ему могло прийти в голову доставить Пита обратно — живого или мертвого.

Тревога Эмили возрастала все больше. Хорошо зная своего брата, она со страхом подумала, что Пит никогда не сдастся живым. Может, он перешел дорогу какому-нибудь наглому юнцу-задире? Пит никогда не уклонялся от вызова. Ее красивый младший брат был слишком уверен в себе, чтобы отказаться от борьбы. И слишком горяч.

— Дядя Джейк, я боюсь за него. — Эмили проглотила комок, вставший в горле, и прошептала: — Кто знает, в какую историю он мог сам себя втянуть.

— Кто? Я? — В эту минуту на кухню забрел Джо, протирая глаза. Волосы его были все еще в беспорядке после сна. Тревожно взглянув на Эмили, мальчик немедленно начал пятиться назад.

— Нет, Джо, — сказала она. — Разумеется, нет. Мы говорили не о тебе. Мы беспокоимся о Пите. Он… — Эмили вдохнула поглубже. — Он куда-то пропал.

— Его поймал нехороший человек?

— Нет, — покачала она головой. — Давай садись за стол.

Мальчик послушно сел напротив Джейка, и Эмили вернулась к яичнице. Затем заварила в кофейнике кофе и выставила на стол кувшин с молоком, масло на тарелке и джем — к печенью. И все это время прикидывала в уме, как разыскать Пита.

Когда она налила высокий стакан молока для Джо и быстро села за стол на свой довольно шаткий стул, решение было найдено.

— Как только управлюсь с посудой, поеду в город, — сказала она. — Надо найти Пита и привезти его обратно.

Ее дядя подцепил на вилку порцию яичницы.

— Нет, Эмили. Оставайся здесь с малышом, девочка. Поедем мы с Лестером. Так будет лучше.

— Но, дядя Джейк, вы ведь не хотите наткнуться на шерифа, — сказала она спокойно.

— Разумеется, хочу! — Джейк сердито сверкнул глазами. — Я скажу ему напрямик все, что о нем думаю. Явился сюда ночью и напугал тебя до смерти. А если он желает видеть документ на землю и дом, пусть приезжает сюда днем и спрашивает меня!

— Это именно то, чего я и боюсь, — сказала Эмили. — Ваш норов похуже моего. — Она отодвинула свою тарелку, слишком встревоженная, чтобы продолжать есть. — Вам сейчас разумнее всего держаться подальше от этого человека. Поэтому позвольте мне ехать искать Пита и оставайтесь здесь с Джо.

Дядя Джейк только еще больше нахмурился. Эмили знала, о чем он сейчас думает. Как глава семьи он имел полное право решать, кому действовать.

Но если вдуматься глубже, он должен был также понимать, что ему нужно временно залечь на дно. Пусть в Лоунсаме привыкнут к мысли, что Спуны живут рядом с ними и никто из них не собирается причинять им вред. А сейчас бесславно известному Джейку Спуну не следует появляться в городе. Отсидевший в тюрьме за ограбление дилижансов, общепризнанный лидер банды и единственный ее член, которого удалось поймать с поличным на месте, с добычей, одним своим присутствием, вероятно, насторожил людей, особенно шерифа.

Джейк еще не имел удовольствия встречаться с живущим в городе полицейским, но нутром чуял, что случай скоро подвернется. Однако сейчас нужно было прежде всего найти Пита, и, возможно, в данной ситуации Эмили подходила для этого наилучшим образом.

— Все верно, дорогая, — кивнул он. — Поезжай сначала ты. Посмотрим, что тебе удастся выяснить. А ты, Лестер, будь рядом с ней. Не создавай трудностей, мальчик, но и не уклоняйся от них.

— Папа, тебе нет нужды говорить мне это. — Лестер вытащил из кобуры свое оружие и проверил барабан. — Все будет в порядке.

Увидев расширившиеся карие глаза Джо и вспыхнувшую в них тревогу, Эмили бросила взгляд на своего дядю и незаметно кивнула в сторону мальчика.

— Смотри-ка, сынок, — ласковым тоном заговорил угрюмый дядя Джейк, — похоже, этим утром нам с тобой придется самим о себе заботиться. Что, если нам с тобой взять на себя кухонные обязанности? Вымоем сами эту посуду, чтобы Эмили могла поехать в город? Как ты думаешь, справимся?

Джо кивнул и улыбнулся ее дяде, несмотря на его свирепый вид. У Эмили отлегло от сердца. Она выскочила из-за стола и побежала к вешалке у двери, хватая с крючка свою шляпку.

— Постарайтесь не разбить ни одной тарелки — у нас их не так много, — торопливо наставляла Эмили, тогда как ее кузен уже шел к двери. — Мы скоро вернемся. С Питом, — бросила она через плечо и следом за Лестером поспешила на конюшню, размышляя на ходу, как им искать брата, когда они прибудут в Лоунсам.

— Хорошо, что папа нашел общий язык с ребенком, — сказал Лестер, помогая Эмили сесть на лошадь, златогривую кобылу Звездочку, купленную для нее в Денвере. — А ты боялась, что мальчика испугает его внешность. Впрочем, Джо боится любого. Даже меня, — добавил он со вздохом.

— Дядя Джейк знает, как подойти к детям, он всегда это умел, — рассеянно сказала Эмили, озабоченно хмурясь.

Лестер взобрался на своего пегого жеребца.

— Не стоит так волноваться, Эм, — сказал кузен, бросив на нее быстрый взгляд. — Держу пари, что Пит устроил себе прекрасное времяпрепровождение. Просто развлекается с какой-нибудь хорошенькой девушкой из салуна или что-нибудь в этом роде.

— Посмотрим, — пробормотала Эмили, молясь про себя, чтобы Пит оказался прав, и пустила кобылу галопом.

Необозримые просторы предстали перед ними и солнце ударило в спину, когда они быстро помчались отлогой тропой в сторону города.

Эмили прекрасно понимала, что прежде всего нужно проверить салуны. В Лоунсаме таких заведений было два, и они с Лестером решили начать с более респектабельного — с салуна Джека Койота.

Эмили увидела заколоченные досками окна, и у нее екнуло сердце. Когда они с Лестером ступили в тускло освещенное помещение с красными коврами, разбитыми зеркалами и люстрами, опрокинутыми столами и стульями, все сразу стало ясно.

В салуне была драка.

Эмили беспомощно взглянула на Лестера.

— Десять против одного — это произошло из-за женщины, — пробормотал тот.

Пробравшись через груду мусора, они подошли к бару. Хозяин с мрачным лицом все еще собирал веником осколки стекла позади стойки.

— Мы не работаем, — сказал он, насупясь. — Об открытии будет объявлено.

— Вы, случайно, не видели здесь одного молодого человека — высокого, футов шести? Он был в… — Лестер запнулся и повернулся за помощью к Эмили.

— В зеленой рубашке, — подсказала она. — У него такие же черные волосы, как у меня. И пробор посередине. А еще на правой руке шрам…

Не успела Эмили договорить, как мужчина выпрямился и сердито посмотрел на них обоих.

— Чтоб он в аду сгорел, тот парень! Век бы его не видеть — но я видел! — Мужчина состроил гримасу. — Прошу прощения за это проклятие, мэм. Но драку начал он. Мой салун за десять лет не подвергался подобному погрому.

Эмили тяжело сглотнула.

— А где сейчас этот молодой человек? — спросила она, смертельно боясь услышать ответ.

Бармен обошел стойку и начал подметать под столом, куда отскочили осколки разбитой бутылки из-под виски.

— В тюрьме, где ему и положено быть, — сказал он мрачно. — Спасибо шерифу Баркли. Он его погноит в камере, пока я разберусь со своими делами.

— Шериф Баркли? — едва выдохнула Эмили, а Лестер, открыв рот, молча уставился на мужчину. — Вы… имеете в виду Клинта Баркли?

Клинт Баркли! Это имя прочно засело в ее мозгу, будто выжженное каленым железом. Так звали полицейского, который отправил дядю Джейка в тюрьму. Долгое время он выслеживал его, потом арестовал и наконец свидетельствовал против него в суде.

Эмили почувствовала слабость, как перед обмороком.

Бармен оглядывал их с Лестером из-под кустистых бровей.

— Да, я имею в виду Клинта Баркли. Вы с ним знакомы?

— Не… совсем, — с мрачным видом ответил Лестер.

— Ну, тогда позвольте вам доложить, что по эту сторону Скалистых гор лучшего шерифа не сыщешь. Несколько лет назад он избавил людей от банды Даггана. Причем один, без чьей-либо помощи. А как он владеет оружием! Черт возьми, такого стрелка я еще не видел… Эй, куда же вы?

Последние слова бармена заглушило хлопанье створчатой двери.

Черноволосая девушка и круглолицый молодой человек покинули салун.

 

Глава 4

Когда старый шахтер, источая кисло-прогорклый запах, зашаркал из своей камеры мимо Клинта, Пит Спун не выдержал. Он схватился за железные прутья решетки, гневно сверкая глазами на неумолимого стража закона.

— Черт побери, шериф, вы собираетесь выпустить меня отсюда?

— Спун, у вас есть двадцать баксов, чтобы внести штраф за драку?

— У меня нет, но…

Шериф не стал его слушать и повернулся к согбенному пожилому человеку:

— Кадди, впредь не создавай мне трудностей, Я не хочу снова видеть тебя здесь. По крайней мере в ближайший месяц.

— Угу. — Мужчина с туповатым видом рассеянно помахал рукой в воздухе. — Я поеду в Ледвилл. У них там не так быстро запирают людей в тюрьму.

Скрипнувшая дверь его бывшей камеры медленно закрылась. Не обращая внимания на сердитого узника, оставшегося за решеткой, Клинт прошагал к своему столу и положил ключи в ящик.

— Как долго вы собираетесь держать меня здесь? — не унимался Пит.

— Пока не истечет срок ареста.

Клинт потянулся к пухлой папке с документами. Все они поступили за последние несколько дней и требовали внимания. Яркое солнце, точно сковорода с жиром, шпарило во всю мочь, и в кабинете стояла духота. Сейчас бы выбраться на природу, поудить рыбу, а не торчать в городе, с головой зарывшись в осточертевшие бумаги. Но пока он ездил на свадьбу Уэйда, здесь накопилась целая гора ордеров и предписаний от федерального судебного исполнителя. Помимо корреспонденции здесь находился арестант, за которым нужен глаз да глаз, и на повестке дня стоял вопрос о других членах банды Спуна…

Эта мысль едва успела промелькнуть в его голове, как дверь распахнулась и в контору, разбрызгивая из глаз искры, влетела Эмили Спун. Блузка сидела на ней просто превосходно и очень ей шла. Синяя юбка для верховой езды оплетала стройные икры, когда девушка твердым шагом быстро пересекала кабинет. По пятам за ней шел молодой человек лет двадцати. На нем были нанковые штаны; бросались в глаза толстая, как у быка, шея и рыжие волосы.

— Шериф Клинт Баркли! — выпалила девушка его имя, точно выплюнула изо рта яд. Ее пылающее лицо выражало ярость и презрение.

— Что?! Клинт Баркли? — Пит Спун бросился к железной решетке. — Так это он, Эм?

— Несомненно, это он, — ответил за нее Лестер, остановив на шерифе свой суровый взгляд, когда Клинт не спеша небрежно поднялся из-за стола. — Это абсолютно точно, Пит. Нам только что сказал бармен из салуна Джека Койота.

— Доброе утро, мисс Спун. — Клинт легким шагом обошел стол и остановился перед трясущейся от ярости девушкой. Мимоходом оценив Лестера, он снова обратил на нее свой строгий взгляд. — Чем могу быть полезен, мэм? — холодно спросил он.

У Эмили зудели пальцы от желания ударить его. О, как зудели! С каким наслаждением она дала бы ему пощечину! Или лягнула туда, где это явно причинило бы ему боль. Или выцарапала бы ему глаза. Но она не сделала ни первого, ни второго, ни третьего — только гневно сверкнула глазами. Шок, гнев и страдание — все эти чувства взбунтовались в Эмили подобно разбушевавшейся и неконтролируемой стихии.

Но Клинт Баркли, будь он проклят, лишь молча смотрел на нее в упор своими холодными глазами, глазами полицейского.

— Значит, вы и есть тот человек, который выследил моего дядю и бросил его в тюрьму?

— Совершенно верно.

Ему еще хватало наглости смотреть так спокойно, как будто они обсуждали, пойдет или не пойдет дождь.

— У меня была семья, а вы ее разрушили, — сказала Эмили. — Из-за вас лишилась жизни моя тетя! Умирая, она звала своего мужа, но так и не увидела его больше… — Голос ее дрожал и срывался.

Лестер похлопал ее по плечу.

— Не береди себе душу и не унижайся перед ним, Эмили, — сдержанно сказал он. — Ему этого все равно не понять.

— Ты прав. — Она вдохнула поглубже, стараясь успокоиться. Но это давалось ей нелегко.

В сознание вклинивались картины, связанные с последними днями тети Иды, когда она становилась все слабее и слабее, когда ее сердце отказывало и тело постепенно поддавалось смерти. Невозможно забыть, как она страдала, зовя дядю Джейка каждое утро, каждую ночь, до самого последнего прерывающегося вздоха.

— Почему тогда, ночью, вы не сказали мне, кто вы? — настаивала Эмили. — Если бы я знала… — Голос ее дрогнул.

— И что бы вы тогда сделали, мисс Спун? Застрелили бы меня из того ружья, которое я у вас отнял?

Клинт пожалел об этих словах, как только их произнес. Он должен был честно признаться себе в неожиданной вспышке жалости, которую ему пришлось в себе преодолевать в эту минуту. Он ни на одну секунду не испытывал подобных чувств к главарю банды, наводящей страх на людей, когда помещал этого человека за решетку. Но он не мог спокойно видеть совершенно неподдельную боль на очаровательном лице Эмили Спун.

— Видите ли, — сказал он, пытаясь проявить рассудительность, — выслеживая вашего дядю шесть лет назад, я просто выполнял свою работу. Я отправил в тюрьму не одного из законопослушных граждан, а преступника. И никакие проклятия не заставят меня извиняться за…

Эмили влепила ему пощечину, не дав закончить. В течение короткого шокирующего мгновения звонкий удар эхом прокатился по зданию. Но для удовлетворения страстного желания, нарастающего в ней с быстротой урагана, одной пощечины было недостаточно. Гнев, копившийся годами, наконец вырвался наружу. Эмили занесла руку для нового удара, но шериф быстро схватил ее за запястье и остановил. Теперь глаза его смотрели прямо и сурово.

— Так не пойдет, мисс Спун, — тихо сказал он. К нему подскочил Лестер:

— Черт побери, что вы делаете, Баркли? Отпустите ее! После сильного толчка шериф должен был бы откатиться назад, но этого не произошло. Клинт Баркли только отступил на шаг и тотчас освободил руку Эмили, после чего молниеносным движением нанес Лестеру сокрушительный удар точно в челюсть. Рыжеволосый молодой человек свалился на пол и закрутился как волчок.

— Лестер! — в ужасе вскричала Эмили.

Тот кое-как поднялся на ноги и, борясь с головокружением, ринулся в бой. Но полицейский ударил его еще раз, и он, откинувшись назад, с хрюкающим звуком рухнул в кресло.

— Эмили, достань из ящика ключи! — крикнул ей Пит. — И передай мне сюда. Я сейчас преподам ему урок!

В это время Лестер с Баркли вновь обменялись тумаками. В результате Лестер опять оказался поверженным, на этот раз ударившись об пол головой, а шериф преградил Эмили путь к ящику с ключами. Но она и не пыталась ими завладеть. Вместо того чтобы идти к столу, она подлетела к своему кузену.

— Лестер, с тобой все в порядке? — Девушка опустилась рядом с его неподвижным телом. — Лестер, Лестер! — повторяла она в неистовстве, видя, что его глаза по-прежнему закрыты. — О Боже, что вы с ним сделали? — набросилась она на Баркли.

Тот ничего не ответил.

Когда Лестер застонал, Эмили облегченно вздохнула и положила его голову себе на колени.

— Только не двигайся, — приговаривала она, укачивая его как младенца. — Подожди немного. Пит, я надеюсь, с тобой все в порядке? — Эмили повернулась к брату.

— Все будет в полном порядке, как только ты вызволишь меня отсюда и я смогу сказать Баркли несколько теплых слов!

— Я прекрасно услышу их через решетку, — сказал Клинт, опершись на свой стол и наблюдая, как Эмили Спун суетится над упавшим молодым человеком.

— Вы — презренный человек, Баркли! — крикнула она. Пока Лестер, придерживая ушибленную челюсть, силился принять сидячее положение, Эмили поднялась с пола и повернулась к полицейскому. — Вы спровоцировали его. Вы не кто иной, как бузотер! — У нее все дрожало внутри. Никогда еще она не видела, чтобы кто-то так дрался. Лестер был крепким и сильным. Они вместе с Питом у нее на глазах построили амбар — и не только амбар, да и в потасовках в салунах она его тоже видела. Но шериф пригвоздил его к полу с такой легкостью, как будто он весил не больше Джо. — Вы не имеете ни малейшего представления, какой урон вы нанесли моей семье.

И теперь еще … это! За что вы заперли моего брата в этой камере?

— Он дрался в общественном месте. И нарушал покой граждан.

— Выпустите его. Сейчас же!

— Боюсь, что я не смогу этого сделать, мисс Спун. Ваш брат должен отсидеть двое суток, а затем речь пойдет об уплате двадцатидолларового штрафа.

Двадцать долларов штрафа! У Эмили упало сердце.

— У вас есть двадцать долларов, мисс Спун?

— Нет, черт возьми! Но я их достану.

— Прекрасно, — кивнул Клинт, оторвавшись от стола. Он возвышался над ней как каланча. — Принесете деньги завтра — и он целиком ваш.

Эмили шагнула к нему, ее руки вновь сжались в кулаки. О, как ей хотелось ударить его! Но это только приведет к еще более серьезным проблемам. Она прилагала все силы, чтобы обуздать переполнявший ее гнев, чувствуя, как всю ее трясет, с головы до кончиков пальцев.

— По тому, как выглядит салун, можно с уверенностью сказать, что Пит не единственный, кто участвовал в той драке. Почему, кроме него, никто не взят под стражу?

— Потому что он был зачинщиком, — сказал Клинт.

— Я полагаю, вы лжете. — Эмили шагнула ближе. — Вы просто решили ему досадить — и всем нам, чтобы выжить нас отсюда.

— Я только пытаюсь сохранить порядок. А кто не хочет жить мирно, подобно всем законопослушным гражданам, может освободить город.

— Вот этого вам и хотелось бы, не так ли? — прокричал из камеры Пит.

— Да, черт подери! — ответил ему Клинт. — Хотелось бы. — Но, взглянув на бледное гневное лицо Эмили Спун, он вдруг почувствовал, как что-то шевельнулось в его душе. Непонятно, что именно доставляло ему такой дискомфорт? Ведь все это делалось во имя честной жизни, в этом Клинт был твердо убежден, в это верил всем сердцем.

Клинт потерял родителей, когда ему было девять лет. С тех пор как бандиты оставили его и двух его братьев сиротами, он испытывал ненависть к тем, кто нарушает законы и терроризирует других. Убийцы за многие годы розыска так и не были пойманы и не заплатили за свои преступления, но сам он посвятил свою жизнь борьбе с подобными людьми, отдавая их в руки правосудия. Своим упорным трудом он пытался сделать жизнь на Западе безопаснее. Используя оружие, смекалку, кулаки и собственную силу, Клинт отдавал всего себя защите своих сограждан от рыскавших по этой земле хищников в человечьем обличье.

Но Эмили Спун эти вещи представляла иначе, и ее симпатии были на стороне тех, кто находился по другую сторону закона, тесно переплетаясь с родственными узами.

— Нет, Лестер, не надо! — Девушка схватила за руку своего кузена, когда он наконец обрел силу встать и, шатаясь, попытался подойти к шерифу. — Обопрись на меня и постой минуту тихо.

— Голова кружится, — бормотал он, — а то я воздал бы ему по заслугам…

Эмили заметила, как остекленели глаза на его разбитом лице, и у нее сжалось сердце. Она бросила беспомощный взгляд за решетку, откуда Пит с яростным видом следил за происходящим, и снова обрушилась на шерифа:

— Посмотрите, что вы сделали с Лестером! Он ранен!

— Если вас интересует мое мнение, я считаю, что вашему родственнику чертовски повезло. Я мог бы и его запереть в камеру.

— О, какое великодушие! Баркли сложил на груди руки.

— Возвращайтесь домой, мисс Спун. И приходите завтра с деньгами. Впрочем, лучше пришлите своего дядю… с документом на ранчо.

— Да пошли вы к черту! — закричал Пит из-за решетки.

— Если вы хотите видеть моего отца, вам придется… прийти к нему, — хриплым голосом сказал Лестер.

Оба парня вызывали у Клинта все большее раздражение. Спуны принадлежали к тому же подлому преступному миру, с которым он постоянно сталкивался за годы своей работы. И хотя эти ребята не шантажировали его подобно Дагганам или другим вооруженным группам, в них чувствовалась горячая кровь, и они вели себя слишком надменно и самоуверенно. Но в данный момент у Клинта не было желания прививать грубым молодым щенкам хорошие манеры и воспитывать уважение к закону.

— Мисс Спун, — сказал он, — позвольте я подержу вам дверь. Похоже, вашему кузену потребуется еще некоторое время для отдыха.

О, какой это был взгляд! Он, несомненно, заслуживал восхищения. Мисс Спун так на него посмотрела, словно хотела зажарить живьем на вертеле — если б только могла — и оставить сердце клевать канюкам.

Да, у нее был большой запас гнева — и столько же надменности, равно как у ее брата и кузена. Только она была слишком красива, и смотреть на нее, должен был признать Клинт, доставляло огромное удовольствие. Он переводил взгляд с ее шикарной фигуры на облако буйных кудрей. «Интересно, — подумалось ему вдруг, — что бы я почувствовал, запустив руки в эти темные бархатные волосы, что так чудесно обрамляют ее лицо и рассыпаются по спине?»

А что, если поцеловать эти аппетитные полные губы?

Хотел бы он знать, так же ли она хороша на вкус, как выглядит.

Клинт сделал глубокий вдох и вернул свои мысли в деловое русло. «Это не обычная девушка, которой можно восхищаться, наслаждаться, за которой можно ухаживать на пикнике или собрании церковной общины», — мрачно напомнил себе он.

Эта девушка была из семьи Спун.

Тут Клинт заметил, что она вместе с кузеном уже проследовала к выходу. Лестер скрипел зубами, но шел. Все, что она могла сделать для кузена, это позволить ему опираться на нее.

— Вам нужна помощь? — спросил ее Клинт.

— Не от вас, — отмахнулась она зло.

Прекрасно. Не хочет — не надо. Больше он не станет предлагать ей свои услуги. Даже если ее кузен упадет плашмя посреди улицы, лицом в грязь.

Когда они проходили мимо него, в воздухе проплыл запах лилий. Замечательный тонкий аромат. Действительно замечательный… но чтобы дать такой толчок крови в венах?

Эк ведь разобрало! «Мужчине непозволительны подобные вещи», — предостерег себя Клинт, испугавшись своей реакции.

Это не было запахом французских духов, как у Эстеллы, или маслянисто-мускусным розовым запахом, исходившим or большинства девушек из салуна Джека Койота. Это был чистый, нежный, приятный аромат. «Как она сама», — подумалось Клинту. «Ну вот, теперь, как ты прекрасно это знаешь, тебе остается только пойти за ней», — сказал он себе с гримасой.

Но Клинт этого не сделал, он стоял неподвижно и наблюдал, как те двое неуверенно переступили порог тюрьмы и по тротуару направились к своим лошадям. Лестера Спуна сильно шатало, и девушка всеми силами старалась ему помочь.

Клинт нахмурился. Хотел бы он знать, как эта пара доедет до дома. Он тут же напомнил себе, что это не его забота. В его задачи не входило делать из Лоунсама уютную приветливую обитель для семей преступников. Или следить, чтобы они благополучно добирались до своих логовищ.

Клинт захлопнул дверь, пытаясь избавиться от образа Эмили Спун. Однако страдание, которое он заметил в ее глазах в тот момент, когда она увидела в камере своего брата, и то, как она суетилась возле упавшего кузена, прочно засели в его памяти.

Его размышления прервал жесткий низкий голос Пита Спуна:

— Если вы еще хоть раз побеспокоите мою сестру, вы за это заплатите, Баркли!

Прежде чем он успел ответить на угрозу, его внимание привлекло что-то — точнее, кто-то — за окном. От магазина дамских шляп Хейзела отделились две женские фигуры. И направлялись они прямо к двери его конторы.

— Черт побери! Нет! — Клинт отскочил от окна и спрятался в тень. На лбу у него проступили мелкие капельки пота.

— Они возвращаются? — спросил Пит.

Но Клинт почти не слышал его. И не замечал ничего, кроме Агнес Мэнгли с ее дочерью Карлой. Они шагали по улице, со свистом рассекая воздух ярдами шуршащего муслина и кружев, в своих шляпах с птичьими гнездами на них.

Обе шли к нему.

И он знал зачем.

Вполголоса изрыгая проклятия, он подскочил к своему столу. Выхватил из ящика связку ключей, бросился к входной двери и быстро запер ее. Затем прицепил ключи к ремню и, не обращая внимания на Пита, подозрительно выглядывавшего из-за решетки, через черный ход нырнул в аллею. И как раз вовремя, так как у парадной двери уже был слышен громкий стук и пронзительные крики:

— Шериф! Шериф Баркли!

Едва не споткнувшись о груду брошенного мусора, Клинт выругался, но быстро восстановил равновесие и помчался по прямой быстрее зайца — туда, где он мог найти спасение от всех сватающихся к нему женщин Лоунсама. Этим единственным местом, куда, как он знал, не ступит нога ни одной добропорядочной леди, была задняя дверь салуна Джека Койота.

 

Глава 5

Эмили схватила нож и, крепко зажав его в руке, раскромсала лежащие перед ней на стойке пять картофелин. Затем побросала ломтики в тушившееся на медленном огне мясо. Но сделала она это с такой свирепостью, что содержимое котелка выплеснулось наружу. За ее спиной, сидя у кухонного стола, дядя Джейк, игравший с Джо в джин, пускал в воздух кольца дыма. Тактические хитросплетения игры сопровождались громкими выкриками партнеров. Но Эмили едва слышала их слова, ибо голова ее была слишком занята другим. Перед ее глазами все еще стояло надменное лицо Клинта Баркли.

«Так бы и погрузила его в кипяток!» — подумала, она, не пугаясь своих мыслей о столь зверском способе расправы с шерифом.

С того момента как она возвратилась из города, из головы у нее не выходила ужасная сцена в конторе.

«И почему я не взяла с собой ружье? Надо было нацелить его на Клинта Баркли — в его широкую грудь — и приказать ему выпустить Пита».

«Потому что тогда ты нарушила бы закон, и шериф мог запереть тебя тоже», — тихо сказал ей внутренний голос. Она только нахмурилась в ответ на это здравое вразумление, сожалея, что не предприняла ничего действеннее, нежели пощечина.

Баркли казался непробиваемым. Ничто, казалось, не проникало через стену его холодного спокойствия. Создавалось впечатление, что этот человек способен преодолеть все, что бы ни встало на его пути. «Он такой прочный, — внезапно подумала Эмили. — Прочный, как скала». Надо признать — неплохое качество для мужчины. «Но не просто мужчины, а полицейского», — тут же сказала она себе. И к тому же полицейского, пытающегося выжить из города ее родных.

Эмили вспомнила, как он остановил ее, когда она попыталась дать ему вторую пощечину. Вспомнила тепло его прикосновения, а также мощь хватки. Он сомкнул пальцы вокруг ее запястья достаточно сильно, чтобы предотвратить удар и не дать ей вырваться, но при этом не сделал ей больно. «Думал, как умерить свою силу, — хмуро решила она, все еще сердясь на Клинта. — Интересно, способно ли что-то потрясти его, заставить потерять контроль над собой?» Не то чтобы Эмили так уж хотелось это знать, просто было любопытно. Она впервые встречала человека, который обладал таким качеством. Ее бесило, что он мог так управлять собой и так выдерживать характер. В то время как она потеряла выдержку и вспылила.

«И ты еще критикуешь дядю Джейка, Пита и Лестера, тогда как и сама не можешь себя укротить?» — с досадой подумала Эмили.

— А это тушеное мясо пахнет очень аппетитно, — раздался сзади нее голос Джейка, прерывая ее мысли.

— Пахнет очень аппетитно, — вслед за Джейком повторил Джо. — Я выиграл! — воскликнул он затем своим тоненьким голоском.

Джейк сдавленно хихикнул и подтолкнул к мальчику два шарика.

— Ты победил. Забирай свой выигрыш. А ты действительно поднаторел, сынок.

— Мистер Спун, а можно мы еще поиграем?

В голосе Джо звучало столько страсти, что Эмили невольно перестала шинковать морковку и через плечо взглянула на мальчика. Обычно скукоженное и напряженное, его личико сразу расправилось, и глаза заискрились, когда Джейк протянул свои карты. Джо быстро сложил их в колоду и начал тасовать, как его учили.

«О Боже, только бы он не научил ребенка жульничать! Лисса мне этого никогда не простит!» — подумала Эмили, но вслух ничего не сказала.

— Но еще только одну партию, — разрешила она. — Это я говорю вам обоим. Потом один из вас должен будет накрыть на стол, а другому придется позаботиться о курах.

— Уже? — вздохнул Джо.

— После обеда, как только все домашние дела будут сделаны, вы сможете сыграть еще одну партию, если дядя Джейк согласится.

— Да, дядя Джейк? — уточнил мальчик.

Хотя Эмили была расстроена, ее губы непроизвольно сложились в улыбку. «Дядя Джейк». Мальчик с большой теплотой относится к ее дяде. Прекрасно.

Джейк тоже это заметил и подмигнул ей из-за стола.

— Ну, делай ставку, сынок. — Он затянулся и выпустил очередное кольцо сигарного дыма. — Должен же я получить шанс отыграть свои шарики, разве не так?

Эмили бросила морковь в котелок с тушеной говядиной, добавила зеленой фасоли, затем все это быстро перемешала и побежала в дальнюю комнату.

Лестер с закрытыми глазами, свернувшись клубочком, лежал на своей койке у стены.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Эмили, осторожно касаясь его плеча. — Тебе получше, Лестер?

— Кажется, да — ответил он не очень внятно.

— Я принесу тебе тушеной говядины. Только не пробуй вставать.

— У этого шерифа, несомненно, хороший удар, — пробормотал он. — Но подожди, в следующий раз я положу его на лопатки!

— Никакого следующего раза не будет, — решительно сказала Эмили. — Послезавтра, когда будешь в городе, лучше держись от Баркли подальше. К Питу это тоже относится. А к дяде Джейку вдвойне, — добавила она, когда Лестер подтянулся на руках и сел.

— Ты сказала папе, что здесь побывал Баркли?

— Нет еще. — Эмили расхаживала по комнате, чувствуя, как в ней вновь нарастает тревога. — Подожду, пока Джо ляжет спать. Я не хочу, чтобы он испугался, если дядя Джейк вдруг взорвется, — добавила она, сдвинув брови. А он обязательно взорвется, она это точно знала. — Лестер… — Эмили резко повернулась и посмотрела на него с мольбой. — Я должна отговорить дядю от поездки в город. Обещай, что поможешь мне. Иначе он может выйти из себя и, чего доброго, застрелит Баркли!

— Папа не выйдет из себя, — сказал Лестер, осторожно касаясь пальцем своей опухшей челюсти. — До тюрьмы — может быть. Но теперь это другой человек. Он хорошо усвоил, как держать себя в узде.

«Пожалуй, Лестер прав», — подумала Эмили. Действительно, сейчас ее дядя не пил так много и так часто, как раньше. Характер его стал заметно ровнее, и он уже редко поднимал шум по мелким вопросам.

Но в данном случае вопрос был далеко не мелким, поэтому на душе у Эмили было неспокойно.

— Надеюсь, все будет так, как ты говоришь, — вздохнула она. — Но если вдруг дядя Джейк начнет бушевать, а это вполне возможно после того, как Баркли запер Пита в тюрьме, тогда я рассчитываю, что ты подключишься и энергично возьмешься за него. Ты должен будешь помочь мне его утихомирить, прежде чем он сотворит какую-то глупость.

— Не беспокойся, Эм, — сказал Лестер. — Я помогу тебе, хотя не могу сказать, что мне этого хочется. Я бы с удовольствием посмотрел, как Баркли получит то, чего заслуживает, — добавил он мрачно.

Эмили почувствовала, как на глаза ее наворачиваются слезы.

— Что-то не так, Эм?

— Нет. Все в порядке.

— Ты можешь сказать мне правду, — спокойно продолжал Лестер. — Смотри, ты едва не плачешь!

— Я не плачу. — Она заморгала, загоняя назад грозящие пролиться слезы. — Когда мы приехали сюда, как только я увидела эту хибару, эту землю, я подумала, что мы останемся здесь. Я так этого хотела, а теперь…

Лестер с усилием поднялся и слез с постели.

— Послушай, Эм, — сказал он, подходя к ней, и положил руку на ее плечо, — все будет хорошо. Не так уж часто нам придется общаться с шерифом. Да и с городом тоже. Вопрос решен, у нас теперь есть свое место. И будет собственное ранчо. Вот увидишь, все образуется.

Эмили тоже на это рассчитывала. Она хотела попробовать себя на портняжном поприще и мечтала со временем открыть в Лоунсаме небольшой магазин готового платья. Правда, для этого требовались благоволение и поддержка женской половины населения Форлорн-Вэлли. Но Эмили надеялась, что знание современной моды позволит ей привлечь к себе интерес. Но что, если женщины побоятся иметь с ней дело? Или невзлюбят ее и ее семью? Кто тогда станет покупать ее платья?

Никто.

Эмили пугали эти мысли. Если ее затея провалится, все будет зависеть от успеха ранчо. Но если и с этим ничего не получится…

Думать о том, как они будут жить в таком случае, было невыносимо. Пит и Лестер, видимо, вернутся к разбою и снова будут в бегах. Семья опять будет разрознена, они потеряют и эту землю, а вместе с ней шанс начать все с чистого листа. Тогда опять придется идти в услужение к какой-нибудь высокомерной особе вроде Огасты Уэйнскотт.

Эмили не хотела возвращаться к прежней тяжелой работе.

Нужно наладить пошив и хорошо постараться, чтобы дело пошло успешно. Настолько успешно, чтобы в случае необходимости на свои средства она могла содержать всю семью. Если Спуны не поладили с шерифом Лоунсама, это еще не означает, что у них не сложатся отношения с городом.

Однако сомнения продолжали глодать ее душу.

— Не надо смотреть на меня так мрачно, Эм, — взмолился Лестер. — Ты не представляешь, что мы с Питом чувствовали все эти годы, когда оставили вас вдвоем с тетей Идой. Поверь мне. Мы хотим искупить свою вину и возместить твои страдания.

— Не все было так уж плохо, Лестер, — сказала она. — По большей части.

На минуту воспоминания унесли ее назад, в дом миссис Уэйнскотт, и ей даже показалось, что она слышит тонкий язвительный голос своей бывшей хозяйки. Требовательная миссис Уэйнскотт постоянно ее поклевывала и отчитывала, по своему обыкновению во всем отыскивая ошибки. В памяти ожила эта бесконечная беготня вверх-вниз по лестнице с охапками белья и полотенец, ведрами, веником и средством для полировки мебели с запахом лимона и воска. Она постоянно что-то мыла, терла и подметала, так что после уборки трех этажей уже к середине дня болела спина и кожа на руках напоминала терку. А ночью еще предстояло ухаживать за тетей Идой…

Чувствуя на себе внимательный взгляд Лестера, Эмили отбросила тяжелые воспоминания и заставила себя улыбнуться.

— Трудные дни миновали, — сказала она твердо. — Теперь это уже прошлое. Впереди — новая жизнь.

— Черт побери, ты права, Эмили.

— И никто не сможет в этой жизни нам помешать, — пробормотала она, подумав о высоком красивом шерифе с циничными глазами — темно-синими, как штормящее море.

— Эмли! — В дверях неожиданно вырос Джо. — Дядя Джейк сказал, еще минута-другая — и тушеное мясо сгорит.

О Боже! Эмили круто повернулась и бросилась обратно к плите. Слава Богу, что в ее намерения не входило посвящать себя целиком кухне.

К счастью, котелок только сильно бурлил, а дух стоял просто восхитительный.

Когда обильный обед с мясом, толстыми ломтями хлеба, теплым яблочным пирогом и кофе был закончен, Эмили прибралась в кухне и уложила в постель Джо. Потом взяла свои иголки с нитками, чтобы дошить занавески. Лестер растянулся на диване, набитом конским волосом. Дядя Джейк добавил в очаг поленьев и опустился в свое кресло. Когда он с куском дерева и ножом в руках собрался заняться резьбой, Эмили сообщила ему, что шериф Баркли, посадивший Пита в тюрьму в Лоунсаме, желает видеть бумагу на их ранчо.

— Клинт Баркли? — Хриплый голос Джейка зазвучал еще глуше, когда это имя сорвалось с его губ. — Нет! Этого… не может быть. — Брови его соединились, когда Эмили замолчала, в страхе прикусив губу. — Эмили, девочка, ты уверена?

Она кивнула.

— Я не знала его имени до сегодняшнего дня, дядя Джейк… Он вскочил с кресла, выронив при этом нож и деревяшку.

— Дядя Джейк!

— Он упрятал в тюрьму меня, а теперь Пита! И я после этого буду сидеть здесь как немощная старуха и ждать, пока он пересажает всю мою семью, одного за другим? Да будь я проклят, если я ему это позволю!

Лестер, шатаясь, направился к отцу, но тот был уже у двери. Эмили метнулась за ним и схватила его за рукав:

— Нет, дядя Джейк, это не способ. Так будет только… Когда он круто повернулся, чтобы воспротивиться ей, она увидела ярость в его глазах и голос ее прервался.

— Не мешай мне, девочка.

Эмили даже съежилась от этого сурового голоса. Глаза Джейка превратились в холодные и недобрые щелочки. Сейчас это был совсем не тот их дядя, который смотрел на нее и Пита, когда им не было и десяти лет, и обещал вместе с тетей Идой заботиться о них, растить и любить, как своих собственных детей. Сейчас это был другой Джейк Спун — преступник, грабивший дилижансы. В его светящихся глазах проглядывал убийца.

— Папа, послушай меня, — попытался уговорить отца Лестер. — Остановись на минуту и подумай. Я только что говорил Эмили, что ты изменился. И она тоже так думала, а сейчас ты…

— Клинт Баркли! — зарычал Джейк. — Ты вдумайся, Лестер! Ослепленный яростью, он наконец сфокусировал взгляд на огорченном лице племянницы. При виде слез, блестевших в ее широко раскрытых глазах, и дрожащих губ его ярость погасла так же внезапно, как и вспыхнула. Он дотронулся до вцепившейся в его рукав хрупкой руки.

— Эмили, не смотри на меня так, — сказал он хрипло. — Я… никуда не пойду.

Напряжение схлынуло так резко, что Эмили едва могла говорить.

— Очень хорошо, дядя Джейк. Потому что… это не лучший способ… уладить дело.

— Ты права. И ты тоже, Лестер. — Джейк кивнул сыну и улыбнулся — но только для Эмили. Его губы не хотели ему подчиняться, но он все-таки это сделал. — Ты говорила, что шериф хочет двадцать долларов в качестве штрафа за драку.

— Да, — подтвердила Эмили, проведя языком по пересохшим губам. — И еще он настаивает, чтобы ему показали документ на ранчо.

— Завтра я принесу ему то, что он хочет, — угрюмо буркнул Джейк.

— Дядя Джейк, доверьте это мне.

— Эмили, девочка, я не боюсь встретиться с ним лицом к лицу.

— Конечно, нет. Но вы сами сказали, когда мы переезжали сюда, что сейчас от вас мало толку и для города, и для людей. Возможно, вам лучше не встречаться вновь с шерифом Баркли. Какое-то время.

— Что за глупости, черт побери! Что нам даст это ожидание? В разговор включился Лестер:

— Эм, сказать правду, я тоже не вижу здесь проблемы. Я вполне уверен, что можно покончить с этим вопросом.

Эмили смотрела то на одного, то на другого. Возможно, они и правы. В конце концов, дядя Джейк отбыл свой срок. Что касается Пита и Лестера, то явные доказательства их прошлых деяний отсутствовали.

Шериф Лоунсама, быть может, и выдающийся сыщик, но едва ли он вправе арестовать ее родственников или приказать им убираться из города просто так, без всяких оснований. Однако ей нужна была уверенность, что он не сделает из мухи слона.

Эмили перевела взгляд на Лестера.

— Хорошо. Мы с дядей поедем, а ты останешься здесь с Джо.

— Эм! Ты думаешь, я боюсь встречи с этим вредным…

— Я знаю, что ты не боишься никого и ничего, — нетерпеливо прервала кузена Эмили. — Точно так же, как Пит. И было бы совсем неплохо, если бы ты тоже там был. Но я не хочу везти Джо в город. Мальчик только-только почувствовал себя здесь спокойно, да и я не готова отвечать на вопросы, когда люди начнут расспрашивать о нем. Для этого у меня еще будет достаточно времени. Если Лисса вернется не скоро, мне придется отдавать его в школу. Но пока… — она сделала глубокий вдох, — пока Джон Армстронг может его найти, что при данных обстоятельствах вполне реально, я не могу предпринимать неверных шагов.

— Хотел бы я добраться до этого изверга, который избивает твою подругу и мальчика, — свирепо пробормотал Джейк, моментально забыв о Баркли. — Пусть только попадется мне в руки!

— Может, когда-нибудь вам и представится такая возможность, но хотелось бы надеяться, что никто из нас не увидит его снова, — с горячностью сказала Эмили. — Но я все-таки думаю, что пока лучше держать Джо здесь тайно. В нашем доме он будет в безопасности, а я тем временем придумаю, что сказать людям.

Она просунула руку под согнутый локоть Джейка и повела его обратно к его креслу. Лестер последовал их примеру и вновь опустился на диван.

— Сейчас наша первоочередная задача — вызволить Пита из тюрьмы, — сказала Эмили.

— Я по-прежнему считаю, что тебе стоит остаться здесь с мальчиком, — проворчал ее кузен.

Она покачала головой:

— После сегодняшних событий тебе следует держаться подальше от Баркли. Чем меньше ты будешь иметь с ним дело, тем лучше.

— Впредь я не буду выходить из себя.

— Вот это правильно, — одобрила Эмили. — Но на этот раз ты побудешь здесь с Джо. Починишь столбики в загоне и сделаешь новый навес, как ты мне обещал.

Джейк тихо прыснул.

— Сдавайся, мальчик. У нее характер Спунов плюс упорство ее матери. Мне никогда не удавалось переубедить свою сестренку, если ей что-то втемяшилось в голову. Но их сходство этим не ограничивается — у Эмили такой же стальной хребет, как у твоей покойной тети Тилли.

— Видимо, да. — Лестер прислонился плечом к подушке и, пристально взглянув на кузину, нахмурился. — Но мне не понравилось, как шериф смотрел на тебя. Ты остерегайся его, Эм.

— Что ты имеешь в виду? — навострил уши Джейк. — Как он на нее смотрел?

— Ну, как смотрят на женщину. Вот что я имею в виду.

— Лестер, ты временами бываешь глупым. — Эмили неожиданно для себя услышала свой голос как бы со стороны и почувствовала, как щеки обдало жаром. — Клинт Баркли смотрел на меня как на какое-то земноводное, выползшее из-под скалы. И только потому, что моя фамилия Спун. Он хочет выяснить, так же ли мы, Спуны, пугливы, как эти существа. И так ли легко, как они, спасаемся бегством. Но не пройдет и года, как мы станем частью этого города, как и сам шериф. Может, даже в большей степени.

Однако на следующий день, сидя рядом с Джейком в фургоне, по неровной дороге катившем в город, Эмили чувствовала себя все менее и менее уверенно. Смертельно боясь неминуемой встречи с Клинтом Баркли, она молила небо, чтобы ее дядя ухитрился сдержать свой темперамент при любых провокациях со стороны шерифа.

Нужно вызволить Пита из тюрьмы и начать свыкаться с городом, а городу — с ними, пока Клинт Баркли не настроил всех против них. А что касается замечания Лестера, будто шериф смотрел на нее как на женщину, так она и есть женщина. Но чтобы она произвела на него особое впечатление? Эмили так не показалось. Покосившийся столб у ворот — и тот, наверное, глядел на нее теплее, чем Клинт Баркли.

Но ее это вполне устраивало. Это было просто прекрасно, потому что, несмотря на проницательные синие глаза, твердый мужественный подбородок и широкую грудь, шериф Баркли ничего собой не представлял. И меньше всего Эмили хотелось быть им замеченной. Из всех мужчин на целом континенте этот человек был для нее наименее интересен.

На главной улице Лоунсама было многолюдно. По запыленным тротуарам в обе стороны спешили прохожие. Вчера, когда в уме у нее была единственная мысль — разыскать Пита, Эмили обращала мало внимания на окружающее. Сейчас она отметила, что выстроившиеся вдоль улицы здания не могут похвастаться разнообразием, их облупившиеся серые фасады выглядели почти одинаково. Высокое синее небо с вкраплениями пушистых облаков, казалось, делало еще меньше этот и без того небольшой городок на песках, где ржали лошади, грохотали кабриолеты и под деревьями играли дети.

За салуном «Вагон на колесах» по аллее ходили куры и клевали зерно. У двери шляпного магазина Хейзела на ступеньках дремала кошка. Со второго этажа салуна Джека Койота слышался заливистый женский смех. Эмили подняла глаза и увидела на балконе двух девушек в нарядных платьях с блестками и перьями. Жуя яблоки, они крикнули что-то ковбоям, выскочившим из продуктового склада с мешками наперевес.

Еще здесь Эмили выделила бы магазин Дойли — самое большое торговое заведение в городе. На этой же улице находились отель «Золотой каньон», платные конюшни, зерновой склад, банк и магазин кожаных изделий. Витрины последнего были заставлены различными седлами, от простых до изысканных. Рядом красовалась пара ковбойских сапог, а за ними целая полка оружия — армейские «кольты», револьверы и «дерринджеры».

Однако Эмили не заметила, чтобы в Лоунсаме был хотя бы один магазин дамской одежды, и после короткого всплеска радости она предположила, что приобрести платье можно в единственном месте — магазине Дойли. Или заказать через почту по каталогу.

Это было ей на руку.

Дядя Джейк остановил фургон перед шерифской конторой, расположенной прямо напротив банка. Рядом с тюрьмой находился зерновой склад. Выйдя из фургона, Эмили увидела в окне склада плакат с объявлением:

В эти дни в городе:

Пятница — суббота, отель «Золотой каньон»

СОСТЯЗАНИЯ В ПОКЕР

Суббота

ВЕЧЕР ТАНЦЕВ

Не пропустите, приходите все!

Ниже мелким шрифтом были указаны цены.

— Видели бы Пит с Лестером! — бросил через плечо Джейк, прочитав объявление. — Ребята загорелись бы желанием попытать счастья. — Он покосился на цифры. — Пять долларов за вход! Этих денег хватит, чтобы купить пиломатериалов и гвоздей да поправить крышу конюшни. А тут еще эта накладка со штрафом. Выбросить двадцать долларов! — сердито фыркнул он.

— Ничего, дядя Джейк, как-нибудь справимся, — успокоила его Эмили.

— У меня руки чешутся сорвать это объявление, прежде чем Пит выйдет и увидит его.

— На этот случай законом, вероятно, предусмотрены какие-то меры, — уныло улыбнулась Эмили. Она схватила дядю за руку, когда они подошли к дверям тюрьмы. — А теперь пообещайте мне не выходить из себя, что бы ни произошло.

— Черт побери, девочка, я уже обещал!

— Пообещайте снова.

— Ну, будет, Эмили. Пойдем и скорее покончим с этим. — Джейк распахнул дверь.

У Эмили бешено колотилось сердце, когда она ступила внутрь. Клинт Баркли сидел за своим столом и что-то писал, но как только они вошли, поднял голову.

Взгляд шерифа остановился на Эмили. «Никаких эмоций», — отметила она, напрягая плечи. Затем Клинт посмотрел на мужчину, стоявшего рядом с ней.

Медленно, с естественной, непреднамеренной грацией, подобно раскручивающейся упругой пружине, шериф поднялся с кресла.

— Чем могу служить, Спун? — спросил он холодным как сталь голосом.

Эмили предостерегающе сжала руку дяди, ощущая его ярость и понимая, как, должно быть, ему тяжело даже просто видеть полицейского, засадившего его в тюрьму.

— Мы пришли заплатить штраф за драку, — быстро сказала она.

— Вот. — Джейк покопался в кармане и швырнул на письменный стол несколько зеленых банкнот. — И выпустите моего племянника из этой чертовой камеры.

— У вас есть документ на Саттер-Плейс?

— Моя племянница сказала вам, что есть.

— Позвольте взглянуть.

— А может, я его не принес, — огрызнулся Джейк и посмотрел на шерифа твердым как кремень взглядом.

— Дядя Джейк… — Эмили взглянула на Пита, ухватившегося за железную решетку и внимательно следившего за происходящим. — Прошу вас, — прошептала она, — покажите ему документ и давайте покончим с этим.

— Не показывайте, дядя Джейк! — внезапно выкрикнул Пит. — Он не имеет права требовать у вас бумагу. Черт подери, я останусь здесь, и пусть он любуется на меня, пока его не затошнит! Но вы не…

— Пит! — воскликнула Эмили. — Тише!

— Вам лучше послушаться ее, Спун. — Клинт Баркли кивнул в сторону молодой женщины в аккуратно отутюженном полосатом платье синего цвета. Ее темные, как полночное небо, кудри были туго заплетены в косу, лежащую на спине. — Во всяком случае, в этом есть хоть какой-то смысл.

— Кто вас спрашивает? — круто повернулась к нему Эмили. — Если бы в вас была хоть крупица порядочности, вы бы прямо сейчас открыли дверь этой камеры. Нет закона, где бы говорилось, что мы обязаны показывать вам документ. Мы захватили его с собой просто из любезности.

Шериф встретил взгляд мерцающих серых глаз и внезапно проникся уважением к этой девушке. И еще испытал что-то близкое к угрызениям совести. Он порядком усложнил жизнь Спунов в эти дни. А все потому, что не доверял им. Однако на данный момент Пит Спун свое время отсидел и штраф был уплачен.

Прежде чем извлечь из своего стола ключи, Клинт Баркли позволил себе на секунду еще раз пройтись взглядом по этим светящимся глазам.

— Ну что ж, посмотрим, сможете ли вы жить спокойно и не осложнять жизнь других, — сказал он Питу, отпирая и широко распахивая дверь камеры.

В какой-то момент Эмили с ужасом подумала, что ее брат намерен отказаться выходить, просто чтобы таким образом досадить Баркли. Но в следующую секунду Пит прошел мимо стража порядка и подошел к ним с Джейком. Потом остановился и, припечатав к полу широко расставленные ноги, принял от шерифа свое оружие, которое тот протянул ему.

— А теперь я хочу все же посмотреть документ, — сказал Клинт, обращаясь только к Джейку.

Крепко сжав губы, Джейк рванул из кармана бумагу и, развернув ее, подтолкнул к шерифу.

— Эта земля пустовала годами, — прокомментировал Клинт, пробежав глазами документ. — Ее последний владелец, Билл Саттер, отбыл в Ледвилл. Как я слышал, старина Билл заболел серебряной лихорадкой. — Внимательно глядя на Джейка, он вернул ему бумагу. — Не скажете, каким образом вы получили документ? Будьте добры.

— Это не ваше дело, черт побери! Джейк запихнул бумагу обратно в карман.

— У вас все, шериф? — спросил Пит, сверкнув своими серо-голубыми глазами. — Не слишком ли долго мы наслаждаемся беседой с вами? Пережевываем полдня неизвестно что, когда у нас полно дел на ранчо.

Эмили хотела ткнуть брата в бок, но вместо этого только затаила дыхание и продолжала стоять совершенно спокойно.

Клинт Баркли смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого. Девушка держалась прямо, с гордо поднятым подбородком, хотя лицо ее было бледным. Но светящиеся глаза прямо обжигали своим огнем.

— Вы свободны. Пока. Но я предупреждаю вас — всех вас, это касается и Лестера тоже, — что при первом же беспорядке, даже намеке на таковой, я сразу же являюсь в Саттер-Плейс.

— Вы хотите сказать — в Спун-Плейс, — спокойно поправила его Эмили. — Теперь ранчо называется так.

В комнате наступила полная тишина. Затем Пит обнял сестру за плечи, и все трое двинулись к выходу.

Когда за ними захлопнулась дверь, Клинт постоял еще секунду, собираясь с мыслями. Он надеялся, что ему не придется арестовывать Спунов. Ради блага этой девушки, которая любила их слишком сильно, хуже того — была предана им до мозга костей. Если ее родственники вновь вернутся на порочный путь — а возможно, уже вернулись, — это разобьет ее сердце.

«Но почему меня это так волнует? — недоумевал Клинт. — Только ли потому, что эта девушка так прекрасна? Потому что в ней пыла и страсти больше, чем в дикой кобылице, никогда не знавшей ни узды, ни упряжи? А, когда она движется, в ее бедрах столько мягкого и чувственного скольжения? Или потому, что в памяти остался тот поздний вечер возле ее дома, когда она стояла так близко, поразив отчаянной смелостью, какую редко встретишь? «

Наверное, только раз в жизни Клинт наблюдал подобную отвагу. Это было много лет назад, когда его мать пыталась защитить его младшего брата Ника от бандитов, напавших на их карету. Мать схватила своего семилетнего сына и, как щитом, загородила его собственным телом, Эмили Спун в тот первый вечер проявила такое же мужество.

Клинт подошел к своему столу, но прошло еще много времени, прежде чем мысли его сосредоточились на работе.

 

Глава 6

Эмили подождала, пока они перейдут улицу, и повернулась к Питу.

— С тобой все в порядке? — поинтересовалась она, обнимая его за плечи. — Ты выглядишь хуже, чем Лестер!

— Ты это имеешь в виду? — Он коснулся пурпурного синяка над глазом. — Это пустяки. Не такое уж сильное повреждение, сестренка. Но пока ты не начала читать мне лекцию, я хочу тебе сказать, что драка произошла не по моей вине. Я только заступился за леди, а толпа набросилась на меня — те трое шалопаев…

— Перестань, — строго прервала его Эмили. — Если бы у нас было столько же денег, сколько неприятностей, мы были бы богаты, как Мидас.

— Особенно с парой таких горячих голов, как у твоего брата и Лестера, — добавил Джейк, однако одобрительно похлопал племянника по спине. — Я горжусь, что ты не стал слушать этого пустобреха Баркли. Когда мы вошли в ту дверь, мне так хотелось заехать ему кулаком! Провалиться мне на этом месте, если я лгу!

— Я все время думал о том же, пока находился там. — У Пита даже заблестели глаза.

— Эй вы, двое! Чтобы ничего такого не было! — Эмили с тревогой посмотрела на Пита и дядю, когда мимо них по тротуару торопливо прошли две женщины в панамах.

Ее брат сдвинул на затылок шляпу и слегка ухмыльнулся.

— Не смотри на меня так, Эм. Я не собираюсь этого делать. Я никогда бы не застрелил его на холодную голову. За кого ты меня принимаешь? Но случись нам оказаться в другой ситуации, мы еще посмотрим, кто из нас сумеет первым выхватить…

— Нет, нет, Пит! Я этого не допущу. А что касается вас, дядя Джейк…

— Что касается меня, то я уже отстрелялся. Прошли те дни, девочка. И с грабежами тоже давно покончено. — Джейк вздохнул, демонстрируя свою покорность. — Не надо волноваться до пара из ноздрей. Я сказал, что хотел бы как следует ударить Баркли — но я не говорил, что ударю!

— И ни он, ни я этого не сделали, — подчеркнул Пит. Эмили закрыла глаза и покачала головой, потом наградила обоих строгим взглядом.

— Я больше не хочу слышать разговоры о стрельбе, кого бы это ни касалось. Давайте закончим свои дела и вернемся на ранчо.

— Свои дела? — переспросил Пит. — Здесь?

— Дяде Джейку нужно на фабрику за бревнами и досками, а я должна сделать кое-какие покупки. Могу я спокойно оставить вас одних, чтобы не вовлекать в свои заботы, пока я буду ходить по магазинам?

Впервые после вчерашнего известия, что Клинт Баркли является шерифом Лоунсама, дядя Джейк улыбнулся.

— Эмили, девочка, я полагаю, мы с Питом постараемся сделать все от нас зависящее, но мы не можем давать никаких обещаний.

Мужчины удалились легкой походкой. Эмили наблюдала за ними со смешанным чувством щемящей любви и пронзительной боли в сердце. Затем направилась к магазину, думая о яйцах, муке и фасоли, которые были нужны в доме, а также о том, чтобы не забыть лакричных палочек для Джо.

Она улыбнулась, вспомнив про Пита и Лестера. Они оба тоже должны оценить лакрицу.

Когда Эмили вошла в помещение, у порога звякнул маленький колокольчик. Каждый дюйм огромного, залитого солнцем пространства был забит бочками, корзинами, клетями и ларями. За прилавком взад-вперед расхаживал пожилой человек, одновременно пытаясь выполнять указания двух покупательниц — дамы в возрасте и молодой матроны с двумя детьми. Первая, с острым, как у орла, взглядом темных глаз и волнистыми седыми волосами, собранными в пучок на макушке, была очень маленького роста и, казалось, состояла из одних костей. Вторая, статная женщина в сиреневом муслине, ухитрялась делать сразу несколько дел. Болтая со своей спутницей, она одним глазом читала длинный перечень покупок, а другой не спускала с детей, которые с хихиканьем шныряли между бочками с соленьями.

— Подождите, пожалуйста! — крикнул Эмили мужчина, похожий на жабу. — Если, конечно, это вас устроит.

Она согласно кивнула, продолжая рассматривать на полке банки с дешевыми сладостями.

— Несчастный мужчина, — доверительно объясняла молодой матроне седая дама, — он не представляет, что его ждет после сегодняшнего обеда. — Когда Эмили взглянула в их сторону, дама издала кудахчущий смешок. — Берти Миллер во всеуслышание заявила, что она умрет, но заставит шерифа Баркли пригласить ее на танец.

— Ну а я слышала, что другая ваша постоялица, миссис Иве, всеми способами старается выдать за него свою внучку и уже послала за ней в Бостон, — отвечала даме молодая матрона. — Говорят, что девушка необычайно красива и… — Она не договорила, заметив, что ее ребенок вскарабкался на прилавок. — Бобби, слезай немедленно! Мистер Дойли не разрешает детям ходить там! А ты, Салли, положи обратно пикули. Сейчас же! — Держа перед собой лист с перечнем покупок, леди махала им в воздухе как веером и продолжала с усмешкой: — Право же, будь я еще юной и незамужней, клянусь, я бы сама попыталась бросить приманку Баркли!

— Вам пришлось бы пополнить ряд претенденток, — заметила седая дама. — И долго ждать своей очереди. Агнес Мэнгли вцепилась в Баркли мертвой хваткой и собирается во что бы то ни стало выдать за него Карлу. Она так и сказала на прошлой неделе.

— Да, — подпела пожилой даме жена хозяина магазина. — Она купила три новых платья, когда была здесь в прошлый раз. И с тех пор как Клинт вернулся из Силвер-Вэлли, чуть ли не каждый день выводит Карлу как на парад, лишь бы достичь своей цели.

— Ну, скоро его приберут к рукам — не одна, так другая, — заключила седая дама, постукивая пальцами по лежащей на прилавке раскрытой «Книге для леди» Гоуди. — Он только что вернулся со свадьбы брата. Подобные события заставляют мужчину в конце концов задуматься. Тем более сейчас, когда его завлекает чуть ли не каждая незамужняя женщина города…

— Да, — согласилась молодая матрона. — Это только вопрос времени. Да, Руфус, чуть не забыла, — повернулась она к хозяину. — Мне нужно еще пять фунтов кофе. И полфунта инжира.

Эмили слушала беседу двух женщин, удивляясь про себя. Значит… все не связанные брачными узами женщины — не только в Лоунсаме, но и за его пределами — хотят заарканить Клинта Баркли? Вот глупые. Красивый? Возможно. Но еще упрямый и бессердечный. И невероятно надменный.

А они все его так привечают.

Все это время маленький мальчик носился галопом по магазину за своей сестренкой. Задумавшись, Эмили не заметила, как дети налетели на нее и обхватили за колени, так что она почти потеряла равновесие.

— Бобби! — испуганно закричала его мать, задыхаясь от волнения.

— Мама, я не нарочно. Я упал!

— Ничего страшного. — Эмили улыбнулась сначала краснощекому мальчугану, потом его матери. — Я от этого ничуть не пострадала.

— Мне очень неловко, — сказала женщина. — Бобби, попроси извинения у леди.

Блеснув глазенками из-под растрепавшихся белокурых волос, малыш улыбнулся Эмили.

— Извините, мэм, — сказал он и тут же убежал к своей сестренке, чтобы выхватить у нее тряпичную куклу.

— О Боже! — воскликнула мать, когда дети начали бороться за обладание куклой. — Бобби! Салли! Довольно! Я не хочу, чтобы вы беспокоили людей в магазине мистера Дойли. — Она вырвала у них куклу и тяжко вздохнула. — Я думаю, сейчас вам обоим лучше пойти на улицу и подождать меня там. Давайте, быстро!

Ничуть не огорчившись, дети бросились к двери.

— Бобби, не спускай глаз со своей младшей сестренки! — крикнула ему вслед мать, сдувая с глаз прядь каштановых волос. — Еще раз приношу вам извинения, — проговорила она после того, как дверь захлопнулась. — И спасибо, что вы отнеслись к этому с таким пониманием. Будем знакомы, я Маргарет Смит.

Эмили колебалась лишь секунду.

— Очень приятно, а я Эмили Спун.

— Спун?!

Эмили надеялась, что ни один человек в мире не обратит внимания на ее имя и не станет его комментировать. Однако ей пришлось признать, что не все надежды сбываются, когда мужчина с жабьим лицом сурово посмотрел на нее в упор:

— Не родственница ли вы тем Спунам?

Она покраснела, но ухитрилась кивнуть и ответить с достоинством:

— Да, это так.

— О, неужели? — Эмили увидела, как расширились светло-голубые глаза Маргарет. — Мой муж что-то вскользь говорил о Спунах… — Молодая женщина умолкла, и теплое выражение как-то вдруг поблекло на ее милом личике в форме сердечка. Быстро кивнув Эмили, она вновь повернулась к хозяину: — Руфус, еще мне нужно две дюжины яиц и три фунта сахара. И это все на сегодня.

Пожилая дама отвернулась от прилавка и с любопытством посмотрела на Эмили.

— Моего брата Сайруса, царство ему небесное, однажды ограбила банда Спуна. В Миссури. Правда, доказать, что на дилижанс напала именно та банда, властям не удалось. И конечно, они не смогли найти золото и драгоценности, которые были похищены у всех пассажиров. Но брату было сказано, что это сделали Спуны.

Дама словно бросала Эмили вызов, добиваясь, чтобы девушка ей ответила. Эмили сделала над собой усилие и приглушенно сказала;

— Мне очень жаль, что так случилось. — В эту минуту ей хотелось, чтобы пол раздвинулся и под ним оказался какой-нибудь погреб. И все же она не отвела взгляда от острых, проницательных глаз дамы.

— Но теперь у нас в Лоунсаме прекрасный шериф, — сказала та, поджав губы. — Он очень заботится о нашем городе и обо всех людях, живущих в нем. Если банда Спуна рассчитывает и сейчас выходить сухой из воды, как это было раньше, вряд ли это удастся.

— Банды Спуна больше не существует, — сказала Эмили, вскинув голову. — Есть только моя семья. Мой брат Пит, мой дядя Джейк и мой кузен Лестер. Мы начинаем новую жизнь и хотим заниматься разведением скота на своем ранчо.

— Ну, мэм, если это правда, то как понимать, что шериф Баркли уже арестовал одного из Спунов и посадил в тюрьму? — вмешался Руфус Дойли. — Мне так сказал Слим Дженкс.

— Это из-за драки, — пояснила Эмили. — Но драка произошла не по вине моего брата. — Взглянув на женщин и хозяина магазина, она пала духом. Никто из троих ей не верил. Тем не менее Эмили была настойчива. — Мы все хотим, чтобы Форлорн-Вэлли стала нашим домом. И хотим жить в мире с нашими соседями, — добавила она твердо.

Седовласая дама изучала ее с прежним вниманием.

— Гм… — произнесла она, склонив голову набок. И вдруг, коротко кивнув скорее самой себе, к удивлению Эмили, улыбнулась. — Мисс Спун, я Нетти Филлипс, владелица меблированных комнат.

Эмили была слишком ошеломлена этой улыбкой, чтобы отвечать, но все же ухитрилась кое-как пробормотать:

— Рада познакомиться, миссис Филлипс.

Маргарет Смит, открыв рот, изумленно смотрела на свою спутницу.

— Позвольте мне кое-что сказать вам, мисс Спун, — заявила Нетти. — Мой отец был проповедником и рано начал учить меня жизни. Так вот он говорил, что каждый заслуживает, чтобы ему дали второй шанс. Я полагаю, это распространяется и на преступников.

— Похоже, ваш отец мудрый человек.

— А что касается вас, мисс Спун, я почему-то не допускаю, что вы входили в ту банду. Или я ошибаюсь?

— Нет, мэм. Конечно, нет. И пожалуйста, называйте меня Эмили. — После секундного колебания она продолжила с горячностью: — Я хочу, чтобы вы знали, что не все приписываемое этой банде является правдой. Дядя Джейк и ребята были отнюдь не идеальны и часто поступали неправильно. Но они не совершили и половины тех преступлений, что на них вешают.

Нетти вновь остановила на Эмили долгий оценивающий взгляд.

— Ну, я вижу, что вы искренне в это верите. Может, и вправду это так. Я только говорю, что, пока не доказано обратное, лично я готова дать им шанс. И вам тоже. Я полагаю, в городе последуют моему примеру. Возможно, потребуется какое-то время, — дама выразительно взглянула на стоявшую рядом молодую женщину, — но я думаю, меня поддержат. Вы согласны, Маргарет?

— Я… тоже верю, что мисс Спун никоим образом не виновата в том, что было содеяно мужской псовиной ее семьи. — Маргарет говорила осторожно, будто нащупывая путь на коварной, неиспытанной тропе. — Но, видите ли, мой муж работает в банке, владельцем которого является его отец, Хэмилтон Смит, — пояснила она Эмили. — Поэтому, естественно, — добавила она, покраснев, — в нашей семье не питают добрых чувств к преступникам, отбирающим деньги у других людей!

— Естественно, — слабым голосом повторила за ней Эмили. Маргарет кусала губы.

— И все же, — продолжала она, — как уже сказала Нетти, каждый заслуживает, чтобы ему дали еще один шанс, я так полагаю…

Голос молодой женщины вдруг оборвался. Она резко повернулась к прилавку и принялась собирать свои свертки. Потом бросила на Эмили короткий испытующий взгляд и, пробормотав им с Нетти «всего доброго», последовала за Руфусом, понесшим ее покупки к фургону.

— Банкиры и преступники обычно друг с другом не сходятся, — без обиняков заметила Нетти Филлипс. — Но дайте время. Смиты — прекрасные люди, как и большинство в Лоунсаме. Свекровь Маргарет, Бесси, одна из моих самых близких подруг. Чутье подсказывает мне, что они скоро отойдут, как и большая часть здешних жителей. Конечно, если ваши мужчины будут соблюдать закон.

— По этому поводу не стоит беспокоиться, — заверила ее Эмили, проникшись благодарностью к пожилой даме, первому человеку в Лоунсаме с зачатками гостеприимства. — С прошлым у них все покончено. Я так благодарна вам за вашу доброту.

— Да ладно уж! — Нетти махнула рукой с набухшими синими жилками. — Скажите лучше, вы собираетесь в город на вечер танцев?

— Я как-то не думала об этом. И вообще только сегодня увидела объявление.

— Там все будут. А через две недели — благотворительный праздник с конкурсом ленчей. — Дама шутливо погрозила Эмили пальцем. — Советую посетить то и другое. Чрезвычайно хороший способ познакомиться почти со всеми жителями Форлорн-Вэлли.

— Я не уверена, что наша семья уже готова к этому, — пробормотала Эмили, но Нетти в ответ покачала головой.

— Подумайте хорошенько. — Она вновь повернулась к прилавку и стала листать страницы «Книги для леди». — Вам предстоит пройти длинный путь, и это будет его началом. Вы должны показать, что вам нечего скрывать от общества и что вы хотите стать его частью.

Руфус Дойли вернулся в магазин и прошел за прилавок.

— Что-нибудь еще, Нетти?

— Только вон тот прекрасный серый шелк, что на витрине, Руфус. — Женщина повернулась и подмигнула Эмили. — Из него выйдет прекрасная шаль. Хочу надеть обновку на танцы.

Ожидая, пока Руфус отрежет от рулона шелк и выставит общий счет, Эмили размышляла. Покидая магазин, Нетти Филлипс кивнула ей на прощание. Эмили смотрела, как она выходит на улицу, чувствуя, что в душе у нее появляются проблески надежды — впервые с тех пор, как она узнала, что Клинт Баркли — шериф Лоунсама.

Может, все еще наладится, что бы он там ни говорил.

Хозяин наконец управился со счетами двух предыдущих клиенток и приготовился выслушать заказ Эмили, которая к этому моменту была целиком поглощена идеей посещения танцев. Это будет замечательный повод положить начало сближению со старожилами. Пусть люди видят, что Спуны — обыкновенные граждане, намеренные стать частью этого города, не прячась и ничего не замышляя против него — ни ограбления банков, ни налетов на кареты, ни убийств.

Заодно ей представится прекрасная возможность показаться в новом платье, самом первом своем творении. Может, люди обратят на него внимание. Возможно, кто-нибудь даже попросит сшить для себя платье к благотворительному празднику. Например, одна из тех глупых девушек, что завлекают Клинта Баркли. Эти мысли привели Эмили в состояние некоторого возбуждения.

Оплачивая свои покупки, она подумала, что, по иронии судьбы, шериф может невольно содействовать осуществлению ее планов относительно пошивочного бизнеса.

— Подозреваю, что вам одной все это не унести, — заметил Руфус Дойли, оглядев мешочки с мукой, кофе и сахаром, а также пакеты с консервами, сыром, сушеным инжиром, яйцами и фасолью. — Сейчас я помогу вам отнести это к вашему фургону.

Эмили двинулась к выходу, прижимая к груди консервные банки и кулек с дешевыми сладостями. Выйдя вместе с хозяином из магазина, она увидела, что фургон и лошади привязаны к столбу. Но Пита и дяди Джейка поблизости не было.

— Спасибо, мистер Дойли, — пробормотала она, когда хозяин погрузил тяжелую ношу в фургон.

— Похоже, в городе вас приняли, мисс Спун, — нехотя буркнул тот и, нахмурясь, потопал обратно в магазин.

Слишком озабоченная отсутствием Пита и дяди Джейка, Эмили не заметила шедшего сзади ковбоя. Когда хозяин назвал ее имя, мужчина тотчас остановился.

Эмили отнесла в фургон свою поклажу и, приставив ладонь к глазам, стала оглядывать улицу. Не обнаружив никаких признаков Пита или дяди Джейка, она осмотрела салун Джека Койота с его ставнями на окнах. Неужели ее родственники рискнули пойти туда после того погрома? Заметив на двери рядом с отелем более скромную вывеску «Вагон на колесах», она направилась туда.

Подходя к салуну, Эмили услышала за спиной чьи-то быстрые шаги. В следующую секунду кто-то схватил ее за руку с явным намерением остановить. Захваченная врасплох, она не успела даже вскрикнуть, как оказалась за углом, в захламленной аллее.

— Как вы смеете?! — задыхаясь, выговорила наконец Эмили, поворачиваясь лицом к преследователю. Но неопрятного вида ковбой с давно не мытыми волосами пшеничного цвета и бледно-зелеными глазами вовсе не собирался извиняться и намерения выказывал отнюдь не мирные. Он оглядел ее с презрением, и губы его изогнулись в усмешке.

— Заткнись. Ты ведь одна из тех Спунов, не так ли?

— А вам какое дело? — Эмили тщетно пыталась стряхнуть с себя его руку, стараясь обуздать страх, который он ей внушал. — Отпустите меня и убирайтесь прочь!

Но когда она попыталась обойти его и вернуться на улицу, ковбой глумливо засмеялся и преградил ей дорогу.

— А ты приятнее, чем твои родственнички. Это точно.

— Я не знаю, кто вы и что у вас на уме, но будет лучше, если вы дадите мне пройти, мистер.

— Ну нет уж! Не сейчас, мисс. Пока я еще не готов это сделать.

Эмили вскипела от гнева, когда ковбой хладнокровно, с оскорбительной наглостью, медленно прошелся взглядом по ее груди.

— Я предупреждаю вас, если вы прямо сейчас не отойдете, то…

— То что? — последовал тот же ненавистный ей, глумливый, злобный смех. — Что ты сделаешь? — Ковбой снова схватил ее, обхватив рукой за талию и притягивая ближе к себе. — Уж не хочешь ли ты меня застрелить? Ха-ха-ха! Что-то не похоже, чтобы ты доставала оружие. Как тебя зовут, красавица? Бьюсь об заклад, у такой хорошенькой девушки должно быть стоящее имя.

Эмили боролась как могла, с отвращением вдыхая терпкий запах напомаженных волос и мужского пота, но, как ни старалась, освободиться ей не удавалось.

— Черт… — вырвалось у нее, но больше она не смогла произнести ни слова. Мужчина зажал ей рот рукой и со злостью толкнул к стене.

— У меня свои счеты с одним из ваших родственников, мисс Спун. После той ночи у Джека Койота, когда Пит Спун, как вы знаете, сунулся не в свое дело. Я разговаривал с одной крошкой, которая там работает, а он встал промеж нас, поэтому я числю за ним небольшой должок.

Эмили в ужасе пыталась вырваться, но одна рука ковбоя держала ее в прочных тисках, а другая по-прежнему зажимала рот.

— Он даже пытался сорвать у девушки поцелуй, — продолжал ковбой, — так что я вынужден преподать воришке урок. Как насчет того, чтобы украсть у вас один поцелуй, мисс Спун? А вы потом расскажете об этом своему родственнику.

Тогда Эмили пнула его в голень — так сильно, как только могла, и попыталась оттолкнуть. В ответ он только фыркнул и сжал ее еще крепче.

— Это уже не так мило, мисс. Только не пытайтесь изображать из себя невинность. Кто вы такая, чтобы возмущаться? Какая-то девчонка из семьи преступников… Держу пари, вам, как многим таким же отбросам, не привыкать целоваться с мужчинами. В самом деле, вы должны быть в этом очень опытны. Вот мы сейчас и посмотрим…

Он резко убрал руку от ее рта и, не дав ей вскрикнуть, захватил ее губы своим влажным жирным ртом, пахнущим свиным салом и луком. Ничего отвратительнее, нежели это мерзкое ощущение, Эмили до сих пор не знала. Это было еще хуже, чем ласки, которыми ее пытался однажды одарить сын Огасты Уэйнскотт, Хобарт, застав врасплох в гостиной.

Эмили бешено сопротивлялась и, когда ковбой переменил положение, чтобы крепче держать ее, воспользовалась моментом. Ее колено словно выстрелило мужчине между ног. Прием, которому много лет назад ее научили Пит и Лестер, сработал. Задохнувшись от жестокого удара, ковбой отпустил ее и с криком боли тяжело опустился на землю. Он сидел скрюченный, с искаженным лицом и выпученными глазами.

Эмили попыталась увернуться и проскочить мимо него, но его вскинувшаяся рука схватила ее за запястье.

— Стой, сучка, не так быстро! — закричал он и потянул свою жертву обратно.

В этот момент Эмили услышала сзади чьи-то быстро приближающиеся шаги. Подоспевший мужчина отстранил or нее ковбоя и оттолкнул его назад. У нее ком встал в горле, когда она узнала в спасителе Клинта Баркли. Между тем он ловко вклинился между ней и ковбоем, чье лицо побелело от боли.

— Какого черта ты пристаешь к девушке, Дженкс? — грозно вопросил страж закона.

В холодном жестком тоне полицейского чувствовался гнев, сдерживаемый железным контролем. Но на сей раз этот гнев был направлен не на нее или кого-то из Спунов Эмили невольно почувствовала облегчение и, продолжая тереть саднящие губы, чтобы избавиться от следов омерзительного поцелуя, даже расслабилась.

— Шериф, я не имел в виду… ничего такого, — выдавил из себя ковбой. — Я просто хотел поближе узнать мисс Спун…

— Не похоже, чтобы леди желала этой близости.

— Нам просто немного не хватило времени позабав…

— Позабавиться? Это твоя идея? — Шериф вновь толкнул ковбоя, и тот упал, растянувшись на мусоре.

Клинт взглянул на стоявшую позади него девушку:

— С вами все в порядке?

Пронизываемая насквозь жгучим чувством унижения, Эмили уклонилась от прямого ответа.

— Вам следовало бы очистить город от подонков, шериф, — сказала она нетвердым голосом.

Расставшись с миссис Уэйнскотт, Эмили надеялась, что навсегда избавилась от домогательств, подобных тем, которые позволял себе Хобарт в отношении служанок матери. Чтобы вытеснить из памяти всю ту мерзость, ей потребовалось немало усилий. Но оскорбительные слова и тошнотворные губы этого белесого ковбоя вернули все обратно. Это было отвратительно. Ее так мутило и трясло, что в эти минуты она хотела лишь одного — поскорее уйти отсюда. Сознание того, что Клинт Баркли стал свидетелем ее унижения, только усугубляло дело.

Круто повернувшись на каблуках, чувствуя, как дрожат ее колени, Эмили бросилась по дощатому тротуару назад. Выбежав на улицу, она увидела Пита, выскочившего из «Вагона на колесах». Ее брат, похоже, был очень доволен собой.

— Эм, угадай, что я сделал? Я только что записал нас с Лестером на пятничные состязания. Это реальный и легкий путь немного разжиться деньгами. В покер можно быстро выиграть некоторую сумму. Тогда мы отпразднуем победу и пойдем на танцы, все мы… — Взглянув на лицо сестры, Пит осекся. — Эмили! Что случилось?

— Н-ничего.

— О нет, меня не обманешь! Ты белая как простыня. Сейчас же скажи, что с тобой! Я же вижу — и шериф здесь. Это как-то связано…

— Нет… нет… никоим образом. — Эмили судорожно сглотнула, увидев, как тот ковбой, которого шериф назвал Дженксом, ковыляющей походкой выходит из аллеи. Клинт Баркли следовал за ним на незначительном расстоянии. Худощавое лицо шерифа с жесткими чертами в золотистом солнечном свете Колорадо выглядело непроницаемым. Эмили схватила Пита за руку и потянула к лошадям, стараясь разговором отвлечь его. — Я просто беспокоилась, так как не знала, где вы. Вот и все.

Эмили была уверена — если Пит узнает об этом происшествии, он переломает Дженксу все до последней косточки или станет с ним стреляться. А они больше не могли позволить себе ничего подобного, им и без того хватало трудностей.

Пит умерил свои размашистые шаги, чтобы приноровиться к шагу сестры.

— Разве дядя Джейк не сказал тебе, что я пошел в «Вагон на колесах»? После того как мы с ним погрузили бревна, он собирался ждать тебя у магазина.

— Его там не было, поэтому я и пошла искать тебя, — сказала Эмили, надеясь, что Пит не почувствует неуверенности в ее голосе. К этому времени Дженкс уже исчез, но Клинт Баркли все еще стоял на тротуаре возле салуна. — Я подумала, что ты мог зайти в «Вагон на колесах», и… заволновалась. Я боялась, что ты снова попал в какую-нибудь неприятную историю, — добавила она быстро. — А вот и дядя Джейк! — обрадовалась она. Слава Богу, теперь все в сборе.

Но ее облегчение сменилось изумлением, когда она заметила, что дядя выходит из здания телеграфа. Пит повернулся с опозданием, поэтому он не мог видеть, как, закрывая дверь, Джейк сунул в карман рубахи какую-то бумагу.

Несмотря на смятение, все еще будоражившее ее душу, Эмили насторожилась. Хотела бы она знать, что это за бумага и что дядя Джейк делал на телеграфе. Она не могла припомнить никого, кому бы ее дядя мог отправлять сообщение по телеграфу, и никого, кто таковое мог бы отправить ему.

Поймав в поле зрения ее и Пита, Джейк приветственно поднял свою узловатую руку и легкой походкой поспешил к ним.

— Все уложено? — Глава семейства пристально посмотрел на младших его членов, когда те тоже подошли к фургону. — Что-то не так? — спросил он резко. — Эмили, девочка, ты выглядишь измученной, словно отжатая тряпка.

— Вот и я говорю то же самое, — вставил Пит.

— Все хорошо, дядя Джейк, — успокоила его Эмили. — А что вы делали на телеграфе?

Он взглянул на нее исподлобья, потом покачал головой:

— Ничего. Просто разговаривал с парнем, который там работает. Убивал время, пока тебя не было. Ну, поехали, пора возвращаться.

Эмили бегло взглянула через плечо. Баркли не пошел следом за ними к фургону. Это хорошо. Меньше всего ей хотелось, чтобы дядя Джейк и Пит узнали о неприятном инциденте.

Пит помог ей сесть, затем впрыгнул сам и уселся сзади среди бревен и провианта. Они с Джейком начали обсуждать предстоящие состязания в покер, но Эмили едва вникала в содержание их разговора.

Она думала о дяде Джейке. Его объяснение по поводу телеграфа прозвучало как-то неубедительно. Не такой он человек, чтобы отклониться от собственного пути ради болтовни с незнакомцем. А бумага, которую он засунул в карман, — это что такое?

Эмили заподозрила что-то неладное, однако когда фургон покатил через город, она снова увидела Клинта Баркли и сразу забыла обо всех бумагах. На тротуаре его подстерегали две женщины, по-видимому, мать и дочь, обе в больших причудливых шляпах и платьях с вышивкой. С приближением шерифа та и другая излили на него поток улыбок.

Женщина постарше тараторила без остановки. Молодая девушка, хорошенькая, высокая и стройная, как подсолнух, стояла тихо. Под загнутыми полями ее шляпы, украшенной перьями и перевитой лентами, покачивалась россыпь золотистых локонов. Пока Эмили вела наблюдение из фургона, а пожилая женщина продолжала верещать, девушка, косясь на шерифа, кокетливо улыбнулась и положила свою руку в перчатке ему на руку.

Но шериф не смотрел на девушку. Когда фургон с грохотом проезжал мимо них, взгляд Клинта Баркли был прикован к темным волосам и бледному лицу Эмили Спун.

Глядя прямо перед собой, Эмили резко дернулась вперед. Каждый нерв в ее теле вдруг ожил.

Она никогда не думала, что будет испытывать благодарность к полицейскому, к стражу порядка. Но ведь если бы Клинт Баркли случайно не оказался в аллее, когда Дженкс…

Эмили содрогнулась при этом воспоминании. Но затем сказала себе, что она не пострадала, если не считать того отвратительного поцелуя, и что сейчас ей ничто не угрожает. Но если бы не Клинт Баркли, могло случиться ужасное… Эта мысль лишала ее присутствия духа. Ведь ей так не хотелось быть обязанной ему чем бы то ни было! Она чувствовала, что ей трудно будет произнести даже единственное вежливое слово в благодарность за то, что он сделал.

Но ей пришлось произнести это слово. Что правда, то правда.

 

Глава 7

До городского вечера танцев оставалось два дня. Эмили лихорадочно дошивала свое платье, чтобы успеть уложиться в срок. Во второй половине дня, когда солнце уже исчезало с кобальтового неба, к дому подкатил легкий кабриолет. Она поспешила к двери.

— Я подумала, вряд ли кто-то побывал у вас с приветственным визитом, — объявила Нетти Филлипс, когда Эмили вышла на крыльцо, — и решила первой проложить путь. — Подвижная, как обезьянка, она ловко соскочила с сиденья и подняла в воздух корзину, задрапированную салфеткой в красно-белую клетку. — Пирог с земляникой, — улыбнувшись, добавила она. — Вам понравится, я надеюсь. Когда-то это был любимый пирог моего мужа.

Не ожидавшая посетителей Эмили поначалу была ошеломлена. Достаточно оправившись, чтобы догадаться предложить гостье войти, она обдумывала, что ей сказать, когда в гостиную бочком вошел Джо. Мальчик выглядел робким и испуганным.

— Ну и сюрприз! — воскликнула Нетти. — Что же вы не сказали, что у вас есть малыш? Я бы прихватила для него моего любимого сахарного печенья. Подойди сюда, маленький человечек, и позволь на тебя взглянуть, — повелительно добавила она со свойственной ей прямотой.

— Все в порядке. Не волнуйся, Джо. — Эмили улыбнулась, видя его колебания и вопросительный взгляд. — Миссис Филлипс наш друг, — сказала она, приглашая даму занять место на диване.

Поколебавшись, Джо продвинулся на дюйм вперед.

— Джо… э-э… ты ведь хороший мальчик, правда? — Нетти внимательно изучала его своими зоркими орлиными глазами. — А он не очень на вас похож, — заметила она, остановив на Эмили хитрый взгляд. Затем полезла в карман. — Это тебе на счастье, — сказала она, протягивая мальчику пенни. — Положишь монетку под подушку и оставишь там на всю ночь, тогда весь год тебе будет улыбаться удача.

Детские глазенки загорелись, как два маленьких фонарика. Джо всматривался в мелкие черты морщинистого лица женщины, пытаясь понять, нет ли здесь подвоха.

— В самом деле, мэм? — В этих словах прозвучала искренняя надежда.

— Стала бы я обманывать такого прекрасного молодого человека! Ты просто попробуй, Джо, и убедишься сам.

— Можно, Эмли? — Джо повернулся к ней, ожидая услышать подтверждение. Когда она кивнула, он улыбнулся. С той ночи, когда Джон Армстронг напал на Лиссу, Эмили не часто видела на лице мальчика такую широкую улыбку.

— А теперь беги расскажи дяде Джейку!

Джо побежал в дальнюю комнату, сжимая в пальцах монетку. Эмили только удивленно посмотрела ему вслед. В эти минуты он был так похож на обычного счастливого ребенка, что у нее просто отлегло от сердца.

— Он сказал «Эмили», а не «мама», из чего я заключаю, что это не ваш ребенок, — заметила Нетти, уютно облокотившись на подушки из конского волоса. — Чей он сын? Вашего брата?

Эмили покачала головой, не зная, что ей ответить. Все бы ничего, если бы ее вопросы не были столь прямолинейны. Казалось, она могла говорить обо всем с поражавшей Эмили откровенностью. Но несмотря на это ее качество, Эмили нравилась Нетти Филлипс: Ведь она единственная в Лоунсаме открыто предложила ей свою дружбу и вызвала улыбку на лице Джо. В ее расспросах не чувствовалось недоброго или скрытого смысла, и как-то незаметно для себя Эмили сказала ей правду:

— Нет, Джо не родственник никому из нас, миссис Филлипс. Он сын моей подруги. Сейчас она испытывает… кое-какие трудности, поэтому я предложила ей свою помощь. Я позабочусь о безопасности мальчика, пока Лисса не сможет забрать его обратно.

— Вы говорите, трудности? Какие?

— Это касается личной жизни моей подруги. Боюсь, что большего я не могу сказать. Может быть, вы хотите что-нибудь из напитков? Чашку кофе… или лимонад…

— Спасибо, не надо. А если я буду совать нос куда не следует, говорите мне об этом прямо, как это делают все другие. — Нетти как птица покрутила головой туда-сюда, осматриваясь вокруг, затем удовлетворенно кивнула. — Очень опрятно. И эти гардины мне нравятся. Хорошо, а то это место слишком долго пустовало. Я так и сказала, когда сегодня разговаривала с Бесси Смит и ее мужем. Люди судачат о вас, Спунах, это правда. Но я высказала свою личную точку зрения. Я повторила, что мы должны дать вам шанс. Обычно к моему мнению прислушиваются еще и потому, что здесь очень уважали моего мужа, царство ему небесное.

— Должно быть, это недавняя утрата? — На этот раз Эмили наконец удалось вставить слово.

— Он умер пять лет назад, — ответила Нетти, и в глазах ее блеснули слезы. — О, дорогая, вы не представляете, что это был за человек! Настоящий герой! Я хочу, чтобы вы это знали.

Когда началась война между штатами, он записался добровольцем, несмотря на свой юный возраст. А позже спас целый полк, но затем был ранен в сражении. К счастью, он поправился и вернулся домой, ко мне… Впрочем, я слишком заболталась Я пришла сюда не для того, чтобы рассказывать о Лукасе или о себе Я должна вас предупредить, что вы сделаете большую ошибку, если не придете в субботу на вечер. Люди любопытны, им захочется посмотреть на вас, а танцы — удобный случай представить себя в нужном свете. Но я вижу, вы уже решили пойти — Дама посмотрела на розовый шелк. Эмили пришивала к лифу черное кружево и, услышав грохот колес подъезжающего кабриолета, оставила платье на кресле. — Очень разумно с вашей стороны.

— Да, я как раз шила… — начала Эмили.

Не успела она договорить, как Нетти быстро соскочила с дивана и через кресло наклонилась к платью.

— Я полагаю, это и есть то платье, мисс! Ну, это нечто, скажу я вам, если вы не возражаете против такого высказывания. Этак вы заберете весь ветер из их парусов — я имею в виду Агнес и Карлу Мэнгли. Они заказали себе по почте наряды из Нью-Йорка специально для этого вечера. Но, Боже мой, ваше прелестное платье затмит все другие! — Нетти прошлась взглядом по фалдам платья, по тонкой кружевной отделке, изящному шлейфу и рукавам. — Вы будете выглядеть в нем чертовски привлекательно, — сказала она, пристально глядя в глаза Эмили. — Как принцесса!

Эмили, зардевшись от удовольствия, всплеснула руками:

— Ну, к таким высотам я не рвусь, но мне приятно слышать, что вам нравится мое платье.

— Нравится! Где вы достали выкройку, дорогая? Замечательный фасон — вот что я вам скажу. Самое очаровательное платье, какое я только видела! — захлебывалась Нетти.

Ее восторг передался Эмили. Она была рада, что кто-то, кроме нее самой, видит ее творение. Это была ее первая возможность утвердить себя как модельера.

— По правде сказать, фасон я придумала сама, — призналась она. — В Джефферсон-Сити, перед тем как мы приехали сюда, я всегда следила за новинками моды. Видимо, у меня есть вкус, и я немножко больше, чем просто портниха. В этом смысле мне повезло. Когда я была еще девочкой, тетя Ида научила меня шить и…

— Вы будете царицей бала! — прервала ее Нетти. — Я вам это предсказываю. Они позеленеют от зависти, когда увидят вас в этом платье. Ну… я говорю обо всех тех девушках, что имеют виды на Клинта Баркли.

— Право же, им нет нужды завидовать мне, миссис Филлипс, — тотчас ответила Эмили. — Я могла бы сшить сколько угодно прекрасных платьев. Для любой леди, кто этого захочет. У меня в голове бесчисленное множество идей. И все они выражают самую последнюю моду восточного побережья, — добавила она.

Улыбка, которой ее наградила миссис Филлипс, была широкой, как каньон.

— Вы умная девушка. И предприимчивая. Мне нравятся такие люди. К тому же это неплохой путь внушить к себе любовь, мисс. Женщины Лоунсама изголодались по новой моде. А сейчас вопрос более чем актуален, ибо большая группа молодых леди занята поисками мужей. Но не просто мужей, добавила бы я, а особенного! — засмеялась Нетти.

— Вы, вероятно, имеете в виду шерифа Баркли? — Эмили произнесла это с более мрачным видом, чем намеревалась. Однако Нетти была так поглощена собственными мыслями, что не обращала внимания на столь незначительные нюансы.

— Да, я говорю о нем. Так вот, у мисс Берти Миллер — кстати, она живет в моем пансионе — есть действительно прекрасные платья. Некоторые из них она купила специально, чтобы поразить Клинта. Но ни одно не сравнится с вашим платьем.

— Возможно, тогда она захочет заглянуть ко мне. — Эмили улыбнулась и приложила к себе платье, зная, что искусно вшитые рукава и черные пуговицы с отливом будут сразу замечены и оценены миссис Филлипс. — За два дня до вечера браться за что-то новое слишком поздно. Все, что я успею, — это закончить платье для себя. Но через две недели, к благотворительному конкурсу ленчей…

— Да, мы рассчитываем таким образом собрать деньги для школы. Хотим расширить помещение и купить больше парт, книг и других принадлежностей. Как только вы придете на танцы, — Нетти указала на Эмили пальцем, — и люди увидят это платье, у вас будет столько заказов, что дай вам Бог справиться.

«На это я и рассчитываю», — подумала Эмили, но ничего не сказала, а только улыбнулась и вновь расстелила платье на кресле.

— Несчастный шериф Баркли, — размышляла вслух гостья, возвращаясь на диван. Ее орлиные глаза светились весельем. — Если он полагает, что до сих пор у него были трудности, значит, плохо себе представляет, что его ждет. — Она затрясла головой и продолжила с усмешкой: — Это только вопрос времени. В конце концов одна из тех девушек получит себе мужа, будьте уверены. Бесси Смит мне сказала сегодня, что некоторые джентльмены уже заключают пари — которая из них.

У Эмили перед глазами встал Клинт Баркли, подоспевший к ней на помощь и оттолкнувший Дженкса. Потом она вспомнила, как шериф обошелся с Питом, Лестером и дядей Джейком.

— Мне этого не понять, — сказала она. — Почему вокруг него такая шумиха? — Несмотря на все усилия, Эмили не удалось скрыть раздражения в голосе. — Конечно, он недурен собой, я это признаю, но…

— Недурен? Вы что, слепая? — Нетти разинула рот и замерла, словно ее поразила молния. — Ну, знаете ли! Смею вам сказать, он — красавец! Вот так же красив был мой дорогой Лукас. И более смелого мужчину, чем шериф Баркли, вы в целом мире не встретите.

— Мне не хочется спорить с вами, миссис Филлипс. Вы мой единственный друг здесь. — Эмили с надеждой посмотрела на собеседницу. — Я могу так считать?

— Конечно, — кивнула та. — И называйте меня Нетти. Мне думается, я вам тоже понравилась. Но возможно, вы правы — нам лучше не обсуждать шерифа Баркли. — Нетти откинулась на подушки. Похоже, она наконец взглянула на вещи несколько трезвее. — Я слышала, он задержал вашего брата.

— Это правда. И вероятно, вы также знаете, что… — Эмили сделала паузу и вдохнула поглубже, — семь лет назад шериф арестовал моего дядю и отправил его в тюрьму.

— Не надо, не продолжайте. Воображаю, что тогда было. Я понимаю, что вы должны чувствовать, дорогая, но будьте справедливы. — Миссис Филлипс поджала губы. — Разве Клинт Баркли виноват в том, что ваш дядя совершал налеты на экипажи?

Эмили покраснела.

— Нет слов, дядя Джейк поступал неправильно, и он это признает. Но он за все заплатил. Тем не менее Клинт Баркли… — Она запнулась и, отвернувшись, подошла к окну. — Давайте лучше не будем об этом.

Нетти соскочила с дивана и похлопала ее по руке.

— Я вижу, как близко к сердцу вы все это принимаете. Вы очень любите своего дядю, я права?

— Он взял меня и Пита к себе, когда мы лишились родителей. Он дал нам приют и вместе с тетей Идой вырастил нас. Если бы не они…

Эмили не могла говорить дальше.

— Я должна заметить, — вздохнула Нетти, — мне нравится, что вы горой стоите за своих родных. И заботитесь о маленьком мальчике, сыне вашей подруги. Это прекрасно. Но я хочу сказать о Баркли. Вы ошибаетесь, Эмили. Клинт замечательный человек. Он один встретился с бандой Даггана. А их было пятеро, самых подлых хищников — язык не поворачивается назвать их людьми! — на земле. Он рисковал своей жизнью, но арестовал их всех и освободил город от этой нечисти.

«Может, и так», — подумала Эмили, но вслух ничего не сказала. Этот человек едва не разрушил ее семью.

Нетти, не дав себе и секундной передышки, продолжала говорить:

— Я скажу вам еще одну вещь. Очень быстро, и на этом закончу. Я знаю, у вас много работы. И у меня тоже, видит Бог.

Мне нужно возвращаться в пансион, чтобы вовремя подать ужин пятнадцати голодным людям, включая Клинта Баркли. Какое счастье, что этот мужчина еще способен есть! — Миссис Филлипс издала короткий смешок. — Он живет выше по улице, при тюрьме, но столуется у меня, — пояснила она, направляясь к двери. Эмили шла за ней следом. — Подумайте над тем, что я вам сказала о шерифе, дорогая. — Взявшись за ручку двери, Нетти задержала на Эмили проницательный взгляд. — Может быть, и вам следует дать ему шанс.

Эмили открыла было рот, чтобы возразить, но Нетти затрясла головой.

— Вы же хотите, чтобы люди дали шанс вам, так дайте же его и Клинту Баркли, — сказала она твердо. — Как знать, может, когда-нибудь он вам пригодится… Он тот человек, на которого всегда можно положиться. А иначе почему, по-вашему, вся долина — каждая девушка, которая еще свободна, — жаждет получить от него предложение? Подумайте над этим, дорогая! Я не говорю, что вам нужно выходить за него замуж. Об этом один Бог ведает. Но установить некое перемирие вовсе не повредит. Разве я не права?

Разумеется, Нетти не требовалось ответа. Она быстро стиснула Эмили за плечи и поспешила к своему кабриолету, продолжая тараторить об ужине, который ей предстоит готовить, и о том, что собирается дождь.

Когда после отъезда гостьи Эмили вернулась к шитью, она по-прежнему была убеждена, что никогда не изменит своего мнения о Клинте Баркли. Сколько бессонных ночей провела она у постели тети Иды, успокаивая ее, поглаживая ее руку и пытаясь покормить с ложечки супом. Она никогда не забудет, как ее любимая тетя, уходя в небытие у нее на глазах, слабым голосом снова и снова звала своего мужа.

К субботе платье для вечера было готово. Эмили скользнула в него и принялась застегивать одну за другой крошечные пуговки. И почувствовала, как у нее зачастил пульс.

Последний раз она была на танцах в пятнадцать лет. Тогда они с тетей Идой еще пытались сохранить их ферму в Миссури. С этим временем у Эмили было связано много неприятных воспоминаний. В округе, да и за ее пределами было известно, что дядя Джейк в тюрьме, а Пит с Лестером в бегах.

Эмили росла застенчивой девочкой. Тоненькая и неловкая, она наконец, набравшись смелости, отважилась пойти на школьный вечер. В маленьком здании, украшенном гирляндами цветных фонариков, надрывались скрипки. Когда она ступила внутрь, никто ее не поприветствовал. Никто в целом зале не сказал ей ни слова. И ни один молодой человек не пригласил ее танцевать.

Она рано покинула празднество и вернулась домой совсем одна. Отвела в стойло кобылу, а сама залезла на сеновал, свое любимое место, и зарылась в сладко пахнущее сено. Там она долго лежала в темноте и думала о молодых людях, оставшихся в школе, весело смеющихся и кружащихся под музыку. Позже, войдя в дом, она сказала тете Иде, что вечер был неинтересный, закуски с напитками — скудные, компания — скучная, а скрипачи все время фальшивили.

Тетя Ида не стала вдаваться в подробности, за что Эмили была ей очень благодарна.

Вскоре после того вечера они лишились фермы и переехали в Джефферсон-Сити, поселившись в меблированных комнатах. Эмили устроилась на работу к миссис Уэйнскотт, и на этом танцы для нее закончились.

Но сегодня она поедет в новый город, где у нее уже есть одна приятельница, и будет танцевать на вечере. Она больше не тощая и нескладная девочка-подросток. А в этом платье… Эмили прошла в свою комнату и остановилась у оставшегося после тети Иды старого зеркала в бронзовой оправе. Пит повесил его над сосновым комодом. Она с изумлением вглядывалась в отражение. Если бы Эмили не была уверена, что это она, то, наверное, не поверила бы в подобное превращение. Не прежняя Эмили Спун, простая скромная девушка, смотрела на нее из зеркала, а молодая женщина, чей облик говорил о ее образованности, привилегированном положении и достатке.

На этот раз ее буйные кудри были укрощены — собраны и закручены в тугой пучок, закрепленный на макушке дюжиной перламутровых шпилек, которые, как сказывала тетя Ида, украшали голову матери Эмили в день свадьбы. Только несколько мягко покачивающихся локонов, оставленные специально, обрамляли лицо.

Облегающее платье с глубоким декольте придавало фигуре особую соблазнительность. «Но в пределах пристойности», — убедила себя Эмили. Розовый шелк, ниспадающий изящными фалдами, выразительностью своего цвета подчеркивал натуральные краски ее лица. Талия под кружевным поясом казалась просто осиной. И не важно, что недостающие розовые лайковые туфли, в тон платью, заменяли обычные черные. Одного платья было уже достаточно.

— Господи, Эмили! Уж не привиделось ли это мне? Ты словно ангел, слетевший с небес. — Глубоко посаженные глаза ее дяди аж засветились, когда она вышла из своей комнаты, испытывая невероятное смущение. Он отложил карты и, выхватив сигару изо рта, издал длинный свист — знак высочайшей оценки. Джо в точности скопировал действие дяди Джейка, но из его губ не донеслось ни звука.

— Правда, ты выглядишь прекрасно, Эмли! — компенсируя неудавшийся свист, добавил мальчик.

— Это благодаря платью. — Эмили покрутилась вокруг них, чтобы они лучше видели. — А ничего получилось, правда? — сказала она, безумно гордая своим достижением.

Лестер выступил вперед — с гладко выбритым лицом и напомаженными волосами, в красивой желто-голубой клетчатой рубахе, застегнутой под горло. Вид у него был встревоженный.

— Я буду вынужден приклеиться к тебе на весь вечер, чтобы отбивать мужчин, — объявил он. — Каждого, кто захочет танцевать с тобой!

— Не будь глупым, Лестер, — сказала она, просовывая руку под его согнутый локоть. — Тебе незачем сторожить меня. Найдешь себе какую-нибудь хорошенькую девушку и будешь с ней флиртовать, а мне нужно будет поговорить с Нетти Филлипс. Может быть, она представит меня другим дамам из города и кто-нибудь из них захочет заказать мне платье.

— Я тебе предрекаю, Эм, — сказал Лестер, — что тебе придется гораздо больше танцевать, нежели вести разговоры. Я только надеюсь, что Пит быстро закончит с покером и успеет вовремя прийти на танцы, помочь мне.

Пит одержал ряд побед в отборочных турах и вышел в финал. Сегодня вечером в верхней гостиной «Золотого каньона» в последней партии должен был определиться чемпион.

Эмили знала, что, если Пит выиграет, он захочет отметить это событие, а если проиграет…

Тогда ей останется только проследить, чтобы ее брат с его горячей головой не устроил драку с победителем.

Когда несколькими часами позже Эмили вошла в отель «Золотой каньон», сердце ее стучало как молот. Интересно, почему? Ведь это были всего лишь танцы. Неужели потому, что с тех пор как она, подобно распустившемуся цветку, из девочки-подростка превратилась в красивую девушку, это был ее первый вечер? Или потому, что ее эффектное платье ни на гран не уступало платью, которое Огаста Уэйнскотт надевала на бал в честь губернатора Миссури? Но ведь ни то ни другое не причина для подобного возбуждения.

У нее было такое ощущение, будто должно произойти что-то удивительное…

«Вероятнее всего, — решила она, — когда люди узнают, кто я, они постараются держаться от меня как можно дальше».

Поначалу обеденный зал показался ей огромным расплывчатым пятном — слиянием огней, людей и кружащихся платьев на фоне громкой музыки, смеха и топанья ног.

Затем в пятне выделилось несколько групп — городские жители, фермеры, шахтеры, игроки, торговцы и прочие. Ярко накрашенные раскрасневшиеся женщины были в платьях всех цветов радуги, мужчины — в разнообразных костюмах, одни — в строгих черных, из дорогой ткани, другие — из джинсового материала или оленьей кожи. В дальнем конце зала на возвышающейся платформе расположились три скрипача и один музыкант с губной гармоникой. Чтобы освободить проход танцующим, столы и стулья отодвинули к стенам. На белых льняных скатертях рядом с блюдами, ломящимися от пирогов, печенья и пирожных, стояли графины с бурбоном и вином из плодов бузины.

— А-а, вот и мисс Спун! — Нетти Филлипс похлопала ее по плечу и широко улыбнулась. — Нет, вы только полюбуйтесь на нее!

Эмили издала вздох облегчения: хоть одно дружеское лицо встретила.

— А кто этот красивый джентльмен? — Нетти повернулась к Лестеру.

— Позвольте представить вам моего кузена, — сказала Эмили. — Лестер Спун. — Она продолжала твердо держать руку на локте Лестера, почувствовав, что тот хочет ускользнуть. Ее кузен, всегда столь же робкий с женщинами, как Пит — нахальный, промямлил что-то нечленораздельное. Однако покорился и стал ждать, пока Нетти возьмет на себя бремя дальнейших представлений.

— Ну, Маргарет Смит вы, естественно, знаете, — сказала дама Эмили, махнув рукой в сторону молодой женщины, вместе с которой они были в магазине, — но Лестер с ней еще не знаком. Вы можете познакомиться сейчас и со всем семейством Смит, — присовокупила она живо, когда у четверых человек, с которыми она до этого болтала, заметно прибавилось чопорности. — Это муж Маргарет, Парнелл. — Нетти указала на высокого худощавого мужчину в очках. Человек с высоким лбом не сделал никаких попыток встряхнуть руку Лестеру. — А это родители Парнелла, мои добрые друзья, Бесси и Хэмилтон Смит.

Бедная Маргарет, казалось, не знала, как ей быть — то ли приветствовать Спунов, то ли притвориться, что она вовсе не замечает их существования. Эмили быстро рассмотрела высокую, тонкую, как стебель, женщину в платье из темно-лилового атласа. Ее седые волосы были подняты и уложены на темени локонами. Очень светлые голубые глаза на продолговатом лице Бесси Смит часто-часто заморгали, когда Нетти закончила с представлениями. Стоявший рядом с Бесси невысокий пухлый мужчина, ее супруг, нахмурившись, крутил конец уса между двумя толстыми пальцами.

«Хэмилтон Смит и есть тот банкир», — с упавшим сердцем вспомнила Эмили.

— Мое почтение, мисс Спун, — угрюмо произнес мужчина. — И мистер Спун. — Взглянув на Лестера, он помрачнел еще больше.

Обескураженная, Эмили с унынием подумала, как ей могла прийти в голову эта идея насчет танцев. Если дражайшие друзья Нетти, несмотря на рекомендации, услышанные из ее уст, не могут найти в себе даже капельки дружелюбия, чего же ждать от остальных?

Унаследовавший от матери рост и те же бледные краски, Парнелл Смит настороженно смотрел на них с Лестером. Будто ожидал, что сейчас они вытащат оружие и попытаются отнять у него карманные часы в футляре и тонкое обручальное кольцо Маргарет.

Между тем Маргарет…

Эмили была вынуждена прервать свои мысли, заметив это внезапное изменение. Маргарет Смит больше не смотрела на нее с неприязнью и опаской, а изучала с неподдельным интересом. С вполне конкретным интересом — осматривала ее платье.

Ее собственное платье тоже выглядело мило — белый с веточками муслин, с пышными рукавами и декольте в форме каре. «Но сапфировый цвет ей пошел бы больше», — подумала Эмили.

Глаза Маргарет все больше округлялись.

— О Пресвятая Мадонна, какое очаровательное платье! — не выдержала она. — Со времени нашей последней поездки в Нью-Йорк я не видела ничего более нарядного и модного.

— Эмили сама его сшила, — включилась в разговор Нетти. — Этот фасон — самое последнее веяние, пришедшее с востока. Да-да, в самом деле. Мисс Спун знает все о новейшей моде.

— Даже дух захватывает, — сказала Бесси Смит, рассматривая нежное кружево вокруг декольте и хорошо подогнанные рукава. — Ну, должна я вам сказать, вы просто отличная портниха, мисс… э-э… Спун. Несомненно, вы мастер своего дела.

— Держу пари, — заметила Нетти, — Эмили могла бы сшить тебе такое же прекрасное платье к собранию банкиров в Денвере, куда вы собираетесь в следующем месяце.

— Сомневаюсь, что мисс Спун это заинтересует…

— О, я буду рада сшить вам платье, миссис Смит, — не дав ей договорить, сказала Эмили. Она подкрепила свои слова улыбкой и с изумлением увидела, как Бесси тут же расслабилась. — Я думаю открыть свой магазинчик… когда-нибудь. А знаете, миссис Смит, черный шифон и кружева цвета морской волны великолепно вам подойдут. Я уже приблизительно представляю себе, как это будет выглядеть. Ленты — на верхней юбке, лиф, украшенный бисером, и…

— Действительно, вы угадали! — Маргарет подошла ближе, и ее светло-голубые глаза засверкали от восторга. — Я видела модели бальных платьев в почтовом каталоге. Там были с бисером и золотыми блестками…

— О да… на восточном побережье от них все буквально сходят с ума, — поддержала ее Эмили, думая о том вечернем платье, которое миссис Уэйнскотт надевала в театр, перед тем как Эмили навсегда покинула ее дом. — Если вам удобно заехать завтра к нам на ранчо, — продолжала она, — я буду рада набросать для вас эскиз. Конечно, вы можете высказать свои пожелания…

Бесси Смит на удивление охотно приняла приглашение, а Маргарет стала расспрашивать Эмили о шляпах, бальных туфлях и шалях.

— Итак, мистер Спун… — начал Парнелл Смит, внезапно покинутый женой и матерью, которые, выдавая тысячу слов в минуту, суетились вокруг Эмили Спун и Нетти. Обнаружив, что теперь они с отцом остались вдвоем, он был вынужден начать беседу с огромным рыжеволосым преступником, неловко переминающимся с ноги на ногу. — Мы слышали, что вы и ваша семья хотите основать свое ранчо в Сатгер-Плейс и уже приступили к работе.

— Теперь это Спун-Плейс. И Эмили хочет назвать ранчо «Чашка чаю». Моя кузина мечтает об этом с тех пор, как у нее возникло страстное желание купить себе чайный сервиз.

Возможно, Лестер был робок с женщинами, но ни один мужчина не мог его запугать. Ни в малейшей степени. Он с вызовом посмотрел на Смитов, как бы подзадоривая их высмеять название будущего ранчо.

— Ну что ж. — Хэмилтон Смит поднес к губам свой бокал с бренди. — Тогда за ранчо «Чашка чаю».

Наступила неловкая пауза.

— Я надеюсь, дела на ранчо «Чашка чаю» продвигаются хорошо? — с надменным видом спросил Парнелл.

— Просто прекрасно.

— Отрадно слышать, — кивнул Хэмилтон. — В округе не будет никаких проблем, покуда вы вплотную будете заняты на своем ранчо, — добавил он, строго глядя на Лестера.

— А как вы полагаете, чем еще, кроме ранчо, мы будем заниматься? Потрудитесь выразиться точнее, мистер. — Лестер, с раскрасневшимся лицом, в запальчивости продолжал бросать вызов банкиру. — Скажите, что вы имеете в виду, уважаемый банкир! Или у вас кишка тонка?

— Сейчас посмотрим, у кого кишка тонка! — Хэмилтон побагровел от гнева, но Парнелл упредил отца:

— Тише, здесь не салун — это танцы. Если вы хотите драться, Спун, я к вашим услугам. Но только выйдем отсюда…

— Вы поаккуратнее со мной… — начал было Лестер, но внезапно его взгляд упал на Эмили. Вокруг нее собралась целая толпа без умолку болтающих женщин. Жительницы Лоунсама восхищались ее платьем, задавали ей вопросы и спрашивали совета. Она вся светилась радостью. За последние годы Лестер никогда не видел ее такой счастливой. Если он сейчас ввяжется в драку с родственниками Маргарет Смит, он все разрушит.

— Ну, вы идете или нет, Спун? — решительно спросил похожий на стручок фасоли сын банкира, но Лестер видел, как подпрыгнуло его адамово яблоко, когда он нервно сглотнул.

— И не собираюсь, — сказал Лестер, подавив вздох. — Я не буду с вами драться. Думайте что хотите, мне плевать. — Он повернулся и отошел. Такого ни с ним, ни, насколько он знал, с Питом еще не случалось. Ни тот ни другой никогда не увиливали от драки. Сознавать это было ужасно неприятно.

«Мне нужно выпить», — подумал Лестер и направился к расставленным вдоль стены столам. Ему требовалось виски. Крепкое дешевое виски. Оказывается, провернуть пустяковое дело намного труднее, чем ты себе представлял раньше.

Его кузина даже не заметила, что он ушел. Разраставшаяся вокруг нее толпа женщин лишила ее этой возможности. Поймав взгляд Нетти, Эмили прочитала в нем удовлетворение. Она почувствовала благодарность к этой хоть и докучливой, но доброжелательной пожилой женщине за то, что та пытается сгладить ее вхождение в здешнее общество.

И вдруг Эмили заметила в зале Клинта Баркли. У нее остановилось дыхание и слова застряли в горле.

Он стоял у окна, задрапированного синими шторами. Высокий, широкоплечий, в темных панталонах и белой батистовой рубашке с узким галстуком, он был красив как никогда. Угрожающе красив. Его темные волосы аккуратно причесаны, твердый подбородок тщательно выбрит.

Шериф беседовал с маленькой рыжеволосой красавицей и, казалось, с головой ушел в это занятие. Когда Эмили увидела, с каким вниманием он слушает девушку, ее пронзило мимолетное неприятное чувство. Зеленое платье облегало крошечную, но идеальной формы фигуру, как виноградная кожура обтягивает виноградину, а глубокое декольте прекрасно демонстрировало женские достоинства красавицы. Она со смехом рассказывала что-то, провокационно запрокидывая голову, глядя вверх на высокого шерифа. И он наклонялся к ней, будто желая поймать каждое слово, которое она скажет. Или лицезреть все ее прелести, которые она выставляла напоказ.

Эмили, разговаривавшая в это время с Карлой Мэнгли — блондинкой, которую она видела на улице вместе с Клинтом Баркли после своей схватки с Дженксом, — забыла, о чем хотела сказать, и замолчала на полуслове.

— М-м-м… я… э-э…

— Ну что, мисс Спун, вы сможете сшить моей дочери платье и шляпку к нему? — Вы успеете к благотворительному празднику? — В голосе властной матери Карлы, Агнес, повторившей вопрос дочери, прозвучало легкое нетерпение. Затем она проследила за взглядом Эмили и тоже заметила шерифа. Увидев его темную голову, склоненную к рыжей головке, она чуть не задохнулась. — Ну что она делает, эта Берти Миллер! Вы только подумайте! — Круглые, слегка припудренные щеки дамы сделались пунцовыми. — Извините, мисс Спун, — пробормотала она. — Мы на секунду. — Схватив Карлу за руку, она вынырнула из толпы и потащила за собой дочь с решимостью офицера, возглавившего кавалерийскую атаку.

Но Эмили не довелось увидеть, что произошло, когда Карла и Агнес Мэнгли добрались до Клинта Баркли и Берти Миллер, так как в этот момент кто-то тронул ее за плечо. Внезапно она обнаружила, что море окружавших ее женщин каким-то образом вдруг испарилось. Она подняла глаза на молодого ковбоя в красной рубахе — очень высокого, с чисто выбритым лицом и восторженным взглядом.

— Простите, могу я рассчитывать на этот танец, мэм?

И с первыми тактами мелодии Эмили была вытащена на паркет, едва успев узнать, что ковбоя зовут Фред Бейкер. После него вылощенный мужчина в элегантном костюме, по-видимому игрок, пригласил ее на вальс. Затем последовал поток других приглашений и других партнеров. Возле одного из столов она заметила Лестера, но тут же и потеряла его в общей круговерти сменяющих друг друга красок и надрывных мелодий скрипок. Вконец обессиленная, она удалилась к столам в поисках лимонада, и здесь ее обнаружил Пит. Компания тотчас окружила ее, начались разговоры и флирт, парни ждали первой возможности пригласить Эмили на танец.

Пит выхватил у нее стакан, расплескав лимонад.

— Ура! Я выиграл пятьдесят долларов! — Он поставил стакан на стол и, подхватив ее на руки, закружил в воздухе. — Ну что ты на это скажешь, сестренка?

Эмили вздохнула, оправляясь от головокружения, когда он под мрачные взгляды ретировавшихся ковбоев наконец отпустил ее.

— Я рада за тебя, Пит, — улыбнулась она ему. — Теперь мы сможем купить больше скота.

— Скота! А как насчет Денвера? Не махнуть ли нам всем туда? Остановимся в хорошей гостинице, закатим большой обед и будем пиршествовать, пока живот не лопнет…

— Пит!

— Послушай, Эм, ранчо — тяжелая работа. Нам всем нужно немного развлечься. Мы это заслужили. Видишь вон того человека? — ухмыльнулся Пит, указывая на мужчину, с которым Эмили танцевала вальс. — Это замечательный игрок. Его зовут Ли Тарлтон. Он выиграл пятьсот долларов. Мне бы столько! Но пятьдесят лучше, чем ничего. А где Лестер? — Он пробежал глазами по залу, высматривая кузена. — Надо сообщить ему хорошую новость.

— Я что-то его не вижу, — заволновалась Эмили. — О, вон он! Посмотри, он танцует!

Лестер упорно трудился на паркете, ведя в танце свою партнершу. Эмили узнала в ней девушку из салуна, одну из тех, что стояли на балконе и ели яблоки в день ее поездки в город.

— Неплохо устроился, — сказал Пит. — Пойду-ка и я найду себе девушку, я тоже хочу танцевать! — Он уже направился к группе молодых женщин, сидящих вблизи лестницы, но потом вернулся. — У тебя все в порядке, Эм? Этот шериф тебя не беспокоил? Нет?

Беспокоил ли ее Клинт Баркли? Он даже не заметил ее присутствия. Ему не было до нее никакого дела. Сидела ли она дома и шила занавески или скребла полы — его это нисколько не интересовало.

— Нет, меня никто не беспокоил, — сказала она. — Пит, ты бы оставил у меня свой выигрыш, пока…

Но тот уже ушел.

Эмили наблюдала, как ее брат подошел к девушкам. Он выбрал из них самую хорошенькую, в очень ярком розовом платье, и присоединился к толпе танцующих.

Когда Эмили повернулась к своему стакану с лимонадом, она вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Ей стало немного не по себе. Обернувшись, она поняла, что инстинкт ее не подвел.

За ней действительно наблюдали. Это был мужчина, стоявший менее чем в десяти шагах. Опрокинув почти пустой бокал, он сделал последний глоток и вытер рукой губы.

Слим Дженкс!

Встретив ее взгляд, он глумливо ухмыльнулся. Поставил бокал на стол позади себя и двинулся к ней.

 

Глава 8

Наблюдая, как Слим Дженкс подобно скользящей змее приближается к Эмили Спун, шериф чертыхнулся себе под нос.

— Что случилось, Клинт? Куда же вы? — Тэмми Сью Уэллс, дочь одного из лоунсамских фермеров, схватила его за рукав. — Подождите минуту, дорогой! — в тревоге воскликнула она, когда шериф с решительным видом шагнул от нее.

— Я прошу меня извинить, Тэмми Сью. У меня одно срочное дело.

Но прежде чем он сделал еще один шаг, вмешался другой энергичный женский голос, и откуда-то выскочила Берти Миллер.

— Вот вы где, Клинт! — Она просунула руку ему под локоть и подарила ослепительную улыбку, искоса поглядывая на него. — Я знаю, что сегодня вам придется работать. Вы сказали, что на состязания собралось много незнакомых людей и за всеми нужен глаз да глаз. Но неужели у нас нет даже крошечного шанса? Хотя бы один танец…

— Позже, Берти. — Клинт, даже не взглянув на нее, рывком высвободил свою руку и направился к Дженксу.

Тэмми Сью и Берти переглянулись, не удержавшись, чтобы не вздохнуть с досады. Синхронно, секунда в секунду. Затем обе повернулись в ту сторону, куда удалился объект их внимания, чтобы посмотреть, к кому он так спешит.

К их удивлению, Клинт Баркли покинул их не ради другой женщины. Он шел прямо к парню, недавно нанятому на местное ранчо, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

Слим Дженкс уже находился в нескольких шагах от того места, где Эмили Спун держала оборону, когда стальной голос заставил его остановиться.

— На вашем месте я бы не стал двигаться дальше — даже на дюйм. Оставьте леди в покое.

Клинт позволил себе лишь коротко взглянуть на Эмили. И вынужден был отдать ей должное. Она стояла прямая и гордая, царственная, как принцесса. Никуда не пряталась и не бежала. Не то чтобы в том была нужда — Клинт проклял бы себя, если бы позволил этому сукину сыну снова тронуть ее, — но Эмили Спун даже не пыталась убежать от мерзавца!

Суровый взгляд шерифа вновь сосредоточился на Дженксе, когда тот круто повернулся к нему.

— Отстаньте, Баркли, я вас предупреждаю.

— Вы не поняли, Дженкс, — продолжал Клинт тихим голосом, чтобы их не слышали окружающие. — Это я вас предупреждаю. Если вы подойдете слишком близко к мисс Спун, я запру вас в камере. Вы этого добиваетесь?

Если б дело происходило на городской улице в разгар дня, скорее всего никто не обратил бы на них внимания. Но сейчас мимо них проплывала праздничная толпа — кто-то шел к столу с закусками, кто-то собирался танцевать. Люди разговаривали и весело смеялись. Здесь инцидент мог привлечь их внимание и нарушить праздничную атмосферу.

— Черт подери, шериф, ну что вы так печетесь об этих Спунах? — с досадой сказал Дженкс. — Ведь вам совсем ни к чему, чтобы девчонка вместе с ними оставалась в городе. Вы сами этого не хотите еще больше, чем я. Поэтому не будет большой беды, если я немного побалую себя лакомым кусочком…

Клинт не дослушал до конца и ударом в челюсть отбросил Дженкса в сторону. Тот споткнулся и налетел на Парнелла Смита, чудом успевшего вовремя загородить Маргарет. Когда Дженкс во весь рост растянулся на полу, толпа издала шумный вздох. Все сразу поспешили сюда, чтобы посмотреть, что происходит.

Проклятие! Клинт сделал глубокий вдох, сердясь на самого себя. Непонятно, как он мог потерять контроль над собой. Это на него не похоже. Его работа заключается в том, чтобы сохранять порядок, а не нарушать его. Он и не собирался этого делать, но теперь уже ничего не вернешь.

Он взглянул на Эмили Спун, сделавшуюся такой же белой, как льняная скатерть, украшающая стол у нее за спиной. Девушка тоже смотрела на него — с таким выражением, будто впервые его видит.

Но сейчас на него смотрели все, включая Дженкса, который держался за челюсть, но даже не пытался подняться с пола.

— Извините за беспокойство, граждане. — Клинт повысил голос, чтобы все могли его слышать. Он уже не чувствовал прежнего напряжения, хотя гнев все еще кипел в нем. — И не волнуйтесь, — продолжал он спокойно и твердо. — Ничего не случилось. Возвращайтесь к своим развлечениям. Желаю вам хорошо провести время.

Он повернулся к Дженксу, взял его сзади за рубаху и, поставив на ноги, сказал убийственно спокойным тоном:

— А ты — вон отсюда!

Препровождая его к двери, Клинт огляделся в поисках Эмили Спун.

Но ее уже не было.

— И чтобы я больше о тебе не слышал, — предупредил он Дженкса, когда они проходили через вестибюль, и вытолкнул его на посеребренный луной порог отеля. Ковбой остановился и повернулся к шерифу. Глаза его горели яростью, однако Клинт не дал ему возможности говорить. — В следующий раз ты так легко не отделаешься. Пит Спун, похоже, не зря говорил, что это ты начал ту драку в салуне. Я все больше склонен думать, что это правда.

— Вы поверили этому ничтожеству? Вору, преступнику? — Дженкс сжал кулаки. — Это его нужно было вышвырнуть с танцев.

— Ты начал приставать к леди.

— Черт побери! Баркли, я уже вам сказал. Она не леди… Дженкс осекся и попятился назад, когда шериф схватил его за ворот рубахи.

— Довольно, — медленно произнес Клинт, с огромным трудом сдерживая свой гнев. — Если тебе хватит ума понять, что для тебя лучше, уходи, пока я тебе позволяю. Убирайся с глаз долой! Сейчас же!

Он стоял на пороге, напрягшись каждой мышцей, наблюдая при свете луны, как Дженкс шагает по улице к месту, где привязана его лошадь.

Когда незадачливый работник ранчо был уже скорее всего за чертой города, Клинт прислонился к столбу крыльца и зажег тонкую сигару. Он курил, позволяя ночной прохладе охлаждать его гнев, и продолжал размышлять.

Удивительно, почему Слим Дженкс так враждебно настроен к Спунам? Из-за той драки в салуне? Пит Спун, по его словам, вступился за Флорри. По-видимому, он говорил правду. Но даже если Дженкс после этого затаил на него злобу, почему он решил выместить ее на Эмили?

Клинт прищурил глаза в темноте и сделал глубокую затяжку. А почему, собственно, его это так удивляет? Он проехал всю страну с востока на запад и видел более чем достаточно грубого и отвратительного. Ему приходилось сталкиваться со злыми людьми. Некоторые из них были по-настоящему мстительны и жестоки. Другие, из той же мести, были способны лишь на мелкие пакости. Дженкс, похоже, подпадал под последнюю категорию. Мужчина не должен позволять себе вымещать свое недовольство на женщине. Для Дженкса такой мишенью стала Эмили Спун. Когда Клинт думал об этом, у него по какой-то непонятной причине кишки выворачивались наизнанку.

«Ты не должен о ней беспокоиться, — убеждал он себя. — У нее есть брат, кузен и этот ее проклятый дядя». Но Клинт помнил ее прекрасное лицо — испуганное и в то же время презрительное, когда на сегодняшнем вечере Дженкс направился к ней.

Он вспомнил и кое-что еще. То, как она выглядела в своем платье. «Как свежая роза, элегантная и нежная», — подумал он.

У Клинта напряглись мышцы челюсти, когда перед его взором предстал образ Эмили. Ей бы быть богатой наследницей — очаровательным цветком, взлелеянным в нью-йоркских гостиных, а не выросшей в семье преступников, обиравших пассажиров под дулом пистолета.

«Другие ей в подметки не годятся», — вспыхнула в его голове неожиданная мысль. Ни Карла, ни Берти, ни Тэмми Сью, ни все прочие девушки, которые по не очень понятным ему причинам бросались на него так, будто на земле не осталось больше ни одного мужчины. Ни одна из тех девушек не могла сравниться с черноволосой красавицей, убежавшей с танцев, после того как он своим ударом прибил Дженкса к полу.

Интересно, куда могла исчезнуть эта злючка?

Возня за углом заставила его загасить сигару и приготовиться к встрече. Одним коротким броском он достиг аллеи, где обнаружил двух стариканов, не поделивших бутылку дешевого виски. Он быстро развел их в разные стороны.

— Разойдитесь!

— Шериф, это моя бутылка! Я первый ее взял.

— Он врет. Это моя бутылка. Отдай! Клинт встал между ними, снова разнимая их.

— Пойдемте со мной. Оба.

На самом деле он не планировал забирать сегодня никаких подвыпивших драчунов. По крайней мере сейчас, когда до ночи было еще далеко, а в городе слишком много приезжих. Кого здесь только не было — игроки, шахтеры, ковбои, бродяги. Люди всех возрастов прибыли на состязания в покер и вечер танцев из окрестных и дальних мест. К утру тюремные камеры Лоунсама и без пьяниц будут переполнены.

Поэтому Клинт отпустил пожилых мужчин, ограничившись строгим предупреждением. Возвращаясь к отелю, он заметил стройную женскую фигуру в розовом платье. Девушка стояла на крыльце, в тени, опершись на одну из колонн, и смотрела вверх на луну. Из отеля доносились звуки скрипичной музыки, хриплый смех и топанье ног.

Услышав его шаги, девушка резко повернулась и посмотрела на него — испуганно, как олененок, застигнутый на просеке волком.

— Не надо так пугаться. Я вас не съем. — В первую секунду Клинту показалось, что Эмили Спун хочет броситься обратно в отель, но затем увидел, как она распрямила спину и плечи, заняв такую же позицию, как совсем недавно с Дженксом.

— Не льстите себе, шериф, — сказала она с восхитительной холодностью. — Меня не так легко испугать.

— Надо думать.

— Как понимать ваши слова?

Клинт поднялся по ступенькам, остановившись лишь в футе от нее. Достаточно близко, чтобы видеть, как вздымается и опускается грудь Эмили под ее очаровательным розовым платьем. Достаточно близко, чтобы видеть лунный свет, отражающийся в ее прекрасных серебристых глазах.

— Вы не побежали от Слима Дженкса, хотя видели, что он идет к вам. Учитывая то, как вел себя этот подонок в прошлый раз, я решил сегодня…

— Я предпочла бы забыть тот день!

Клинт кивнул, внезапно рассердившись на себя:

— Я прекрасно вас понимаю. С моей стороны было необдуманно поднимать этот вопрос. Извините.

Эмили Спун опасливо посмотрела на него, даже извинение не избавило ее от подозрительности. Клинт не привык, чтобы женщины смотрели на него подобным образом — как на врага. Те, кто воспринимал его таковым, обычно являлись либо преступниками, либо вооруженными людьми, либо просто дебоширами. Но почему же эта девушка так явно настроена против него?

Вряд ли она могла ждать от него чего-то хорошего после их первой встречи возле хибары и той ссоры в тюрьме.

«А ты как думал?» — резонно спросил он себя.

Ну и ладно. Ему нет никакой надобности выяснять, что она о нем думает. А раз так, значит, не о чем с ней говорить. Она племянница Джейка Спуна и, стало быть, в курсе его дел. Если старый канюк что-то замышляет, она наверняка посвящена в его планы. Конечно, пользуясь ситуацией, можно попробовать у нее что-нибудь выведать. Девушка повернулась к двери.

— Извините. Я пойду, если не возражаете…

По какой-то необъяснимой причине Клинт тотчас преградил ей путь и легонько подтолкнул обратно в тень.

— Минуту. Есть еще одна вещь.

— Если вы хотите спросить, где мои брат и кузен, то…

— Нет, — сказал Клинт. — Я хочу спросить о вас, мисс Спун.

— Обо мне? — Она удивленно посмотрела на него. Лунный свет мягко поигрывал на ее изумительной коже и тонких чертах лица. — Я не понимаю.

Клинт внезапно почувствовал, что краснеет. Какой черт дернул его за язык? Что ей сказать? Почему он испытывает потребность разговаривать с женщиной, которая явно не желает иметь с ним никаких дел?

— Я не стал бы спрашивать вас про тот день просто из любопытства, — сказал он. — Я хотел узнать, все ли с вами в порядке. Дженкс никак вам не навредил?

— Не настолько, насколько я ему. Клинт улыбнулся:

— Вы правы. Когда я подоспел, он был уже явно не в той форме, чтобы вести борьбу.

Эмили судорожно сглотнула. О, эта улыбка! Это просто погибель для женщины. Улыбка преображала его красивое суровое лицо. Делала этого мужчину еще более привлекательным.

«Какая вопиющая несправедливость!» — подумала Эмили.

Когда взгляд синих, как штормящее море, глаз медленно прошелся по ней, у нее бешено застучало сердце.

Нужно вернуться в помещение. Немедленно. Ей нечего ему сказать. Она не может ни о чем думать, находясь рядом с ним, чувствуя на себе его проницательный страстный взгляд. Он такой высокий, крупный и греховно красивый в лунном свете! Ею вдруг овладело абсурдное желание схватить его за узкий галстук и притянуть ближе к себе. «Нет чтобы подумать, как его удушить этим галстуком!» — рассердилась на себя Эмили.

И все же Эмили понимала, что должна что-то сказать Клинту. Не то чтобы она этого хотела, но приличие требовало, чтобы эти слова были сказаны.

— Наверное, мне следует вас поблагодарить за то, что вы вступились за меня. — Она сделала глубокий вдох и нехотя произнесла, подчеркивая каждое слово: — Я имею в виду тот случай в аллее с Дженксом. И сегодня тоже. Конечно, мне не хотелось, чтобы такая сцена произошла во время танцев, когда…

— Когда вы только начали знакомиться со здешними людьми, — закончил Клинт.

Эмили внимательно посмотрела на него. Он все понял.

— Да, — сказала она, — ведь до этого момента все было прекрасно.

— Я полагаю, так же прекрасно, как во время каждого из тех танцев, — пробормотал Клинт, вспоминая, как он своими глазами видел парад мужчин, выстроившихся в очередь, чтобы пригласить ее на танец. Им было все равно, является она родственницей преступников или нет.

Эмили только неопределенно пожала плечами. Она не собиралась рассказывать Клинту о своих танцах в пятнадцатилетнем возрасте, когда она все вечера простаивала у стены.

— Вам нет нужды благодарить меня, мисс Спун, — нахмурившись, сказал Клинт. — Мое вмешательство не было вызвано личными причинами. Я просто выполнял свою работу.

— Разумеется. — Она сверкнула глазами. — Страж порядка, как всегда, старательно выполнял свой долг. Извините, но мне пора…

Клинт поспешил открыть для нее дверь. Эмили уже собралась шагнуть через порог, но то, что она увидела, вернее, кого она увидела в коридоре не более чем в десяти шагах, заставило ее замереть на месте.

К выходу направлялся Джон Армстронг, бывший жених Лиссы. Проходя через вестибюль, он повернул голову в сторону зала, где танцы и застолье были в полном разгаре, затем продолжил путь к двери. В этот момент его и увидела Эмили…

Она круто повернулась и метнулась обратно на крыльцо, но наткнулась на твердую как скала грудь Клинта Баркли.

— О! — задыхаясь, воскликнула Эмили, когда его руки обвились вокруг нее, чтобы не дать ей упасть.

Она услышала шаги Армстронга — он шел прямо на нее и теперь в любой момент мог ее увидеть.

У Эмили не было времени что-то объяснять. Она вцепилась в Клинта Баркли, увлекая его за собой глубже в тень. Обняв его за шею, она сделала то единственное, что смогла придумать, — стала неистово его целовать.

 

Глава 9

Он уверенно накрыл своим теплым и требовательным ртом ее губы. Сильные руки обвили Эмили, и на границе лунного света и тени Клинт Баркли вернул ей поцелуй — столь же пылкий, как и тот, каким одарила его она.

Эмили почувствовала, как все ее тело пронзило изумительное тепло. За первым поцелуем последовал второй, и еще, и еще… Каждый последующий становился глубже и продолжительнее, чем предыдущий, и каким-то неведомым образом — еще интимнее. От одной мысли, что она целуется с полицейским, Эмили должно бы было сделаться плохо. Но почему-то это, напротив, вызвало в ней прилив необыкновенных ощущений — головокружительных, жарких и сладких.

На какое-то время Эмили забыла обо всем на свете, даже о Джоне Армстронге. Был только неутоленный голод. Жажда, исходившая из глубины души. Удовольствие, от которого останавливалось дыхание. Она чувствовала, как ее обволакивает запах кожи, смешанный со свежим запахом мыла, и как ее грудь вдавливается в мощные мышцы Клинта Баркли. Он притягивал ее все ближе, и пламя охватывало ее с головы до кончиков пальцев.

«Боже милостивый…»

Сердце, словно обезумев, было подобно лишившемуся управления поезду, и сквозь его стук Эмили смутно услышала шаги, протопавшие мимо них и затихшие на дощатом тротуаре.

«Армстронг ушел, — сказал ей внутренний голос. — Он тебя не заметил, и ты можешь перестать целовать этого полицейского». Однако Эмили четко осознавала, что она не хочет этого делать. И только призвав на помощь всю свою волю, она заставила себя оторвать трепещущие губы от его рта.

— Теперь мы можем остановиться… Он ушел, — прошептала Эмили и попыталась высвободиться из объятий шерифа, но безуспешно. Клинт Баркли снова притянул ее к своей груди.

— А что, если он вернется?

— Он не… — Эмили растерянно посмотрела вслед Армстронгу и увидела, как тот, высокий и грузный, удаляется по улице, но потом она уже не видела ничего, так как Клинт Баркли рывком прижал ее к себе.

— Теперь моя очередь, мисс Спун. Позиционная перестановка — все как в честной игре.

Тихий, мягкий голос шерифа не вязался с его могучей силой. Это странное несоответствие вызвало у Эмили дрожь в спине. Когда же его мерцающие глаза встретились с ее глазами, ощущение было такое, словно произошел электрический разряд. Клинт Баркли наклонился к Эмили и приблизился к ее губам. Эмили будто обожгло. Протестовать или пытаться отодвинуться — слишком поздно. Это было головокружительное наслаждение.

Во время этого поцелуя хозяином положения был Клинт Баркли. В тот первый раз, когда Эмили сама его поцеловала, вызвав в нем мгновенное удивление, тут же сменившееся готовностью ей ответить, он оставался ведомым ею. Но на этот раз Клинт перехватил инициативу и постепенно углублял поцелуй, смакуя вкус Эмили, нежно исследуя ее губы, словно пытаясь найти способ узнать ее ближе. Все это было интимно и ново для нее. И так восхитительно, что не поддавалось описанию.

В объятиях Клинта, даривших ей умопомрачительные ощущения, Эмили не могла ни о чем думать. Она, привыкшая рассуждать так много обо всем в жизни, сейчас пребывала в странном радостном оцепенении. Клинт Баркли освободил ее голову от всего — кроме его запаха и вкуса.

Ни он, ни она не прекращали этого поцелуя, который иссяк сам собой в медленном сладостном содрогании. А они продолжали стоять, все еще соприкасаясь губами, боясь перевести дух. Но затем их дыхание вернулось к своему обычному ритму, и они снова обрели способность слышать смех и музыку, доносившиеся из зала, и ощутили прохладу ветра, подувшего с холмов.

Воспоминание вернулось внезапно, почти как удар. Джон Армстронг здесь, в Лоунсаме.

— Я должна идти. — Эмили вырвалась из паутины колдовских чар и отпрянула, пытаясь разорвать обруч обнимавших ее рук. — От… пустите меня.

— Вам не кажется, что вы должны мне объяснить, что все это значит?

— Сейчас не время. Мне нужно возвращаться на ранчо. Прямо сейчас!

— Я вас провожу. — Руки Клинта Баркли по-прежнему обнимали ее. — И по дороге вы сможете рассказать мне…

— Нет! — Эмили резко вырвалась из его уютных объятий, страх вызвал в ней панику. Она должна скорее вернуться к Джо, чтобы убедиться, что он в безопасности. Нужно разыскать Пита и Лестера, они отвезут ее домой.

— Обычно, когда я целую леди, — сказал Клинт Баркли, — она не спешит бежать от меня как на пожар. — Его смеющиеся глаза внимательно изучали ее в темноте. — Может, лучше просто помедлить и…

Но Эмили уже метнулась мимо него и вбежала обратно в отель, даже не оглянувшись.

Когда она исчезла в переполненном вестибюле, Клинт почувствовал легкое разочарование.

«Ну вот, не удалось даже пригласить потанцевать…»

Но не успела эта мысль окончательно оформиться, как он затряс головой, пытаясь отогнать ее прочь.

Страж порядка танцует с племянницей Джейка Спуна? Абсурд.

Какой бы хорошенькой — или даже прекрасной, черт подери! — она ни была, это не имеет значения. Конечно, с ней удивительно приятно целоваться, она просто восхитительна на вкус, но связаться с подобной девушкой…

«Подобной девушкой? Остановись на минуту и подумай. Ты такой же подонок, как Дженкс!» — внезапно осознал Клинт.

Хотел бы он знать, что происходит! Он ничего не понимал. Почему Эмили Спун так страстно его целовала и почему она так испугалась человека, вышедшего из отеля? И почему она пряталась от него? Но не только этого не понимал Клинт. Почему, черт возьми, в ответ на ее поцелуи он сам так страстно ее целовал?

— Шериф! Шериф Баркли! — услышал он знакомые интонации Агнес Мэнгли.

Ее монотонный голос, прорвавшийся сквозь его мысли, побудил его к действию. Перепрыгнув через перила крыльца, Клинт размашисто зашагал по улице в том же направлении, куда десятью минутами раньше удалился тот, с кем хотела избежать встречи Эмили Спун.

Была почти полночь. Джо уже лежал в постели.

Джейк Спун осторожно прошагал через спальню к детской кроватке. Он посмотрел на свернувшуюся клубочком маленькую фигурку и закрытые глаза ребенка и постоял с минуту, прислушиваясь к его ровному дыханию. Казалось, если ураган снесет холмы и эту хибару, малыш ничего не услышит.

Быстро повернувшись, Джейк пошел обратно. Для крупного мужчины он двигался почти бесшумно. Его сапоги производили едва слышное шарканье по полу, когда он широкими шагами пересек комнату и вышел из хижины в ночь.

В распахнутой двери конюшни его встретила тревожная темнота. Тогда он чиркнул спичкой. Сера зашипела и схватилась пламенем, осветив притаившегося в тени стойл человека.

— Что-то ты не очень спешишь, Спун, — сказал мужчина, глядя на него холодными блестящими глазами.

Даже не видя Бена Ратлина, Джейк узнал бы его по голосу. Этот низкий уверенный голос он слышал каждый день в течение семи лет, которые провел в тюрьме.

— Ты рано приехал, Ратлин.

— Ты прав, черт побери! Но нам с тобой нужно многое обговорить. Закрой эту проклятую дверь.

Хозяин дома повиновался. Ратлин снял со стены висевшую на крюке масляную лампу и стал зажигать фитиль. Джейк заметил, что громадный, напоминавший медведя мужчина выглядит еще более устрашающе, нежели раньше, в тюрьме.

В его глубоко посаженных глазах он разглядел особую жестокость, разновидность некоей жажды — жажды серебра, золота, драгоценных камней. Что-то подобное этому Джейк наблюдал у многих людей, фанатично стремящихся к богатству и мечтающих добиться его любым путем.

Это ненасытное чувство не давало им спокойно жить и называлось алчностью.

Теперь настало время, когда Ратлин мог наконец приступить к большому делу, о котором он говорил в тюрьме весь последний год. И Джейк должен был тоже приложить к этому руку — за огромную плату, обещанную ему в случае успешного выполнения своей части работы. Он чувствовал в Ратлине возбуждение охотника и убийцы, почуявшего запах крови.

Джейк прекрасно понимал, на что тот рассчитывает. Обещанный пай намного превосходил выручку от добыч Джейка за все время налетов. Раньше о таких деньгах он даже не мечтал. Доля Ратлина, естественно, была еще больше.

— Давай быстрее. Племянница должна скоро вернуться из города. У нас не так много времени.

— Я, что ли, в этом виноват? — насмешливо сказал Ратлин. Он был такой же высокий, как Лестер, и жирный, как боров. Его смуглое сальное лицо светилось во мраке конюшни, в лохматой черной гриве и бороде поблескивали седые пряди. — Я предлагал тебе встречу в Кугар-Пасс, но ты не захотел, — проворчал он. — Вместо этого заставил меня ехать сюда, что было дьявольски рискованно. И все из-за этого сопливого ребенка!

— Я тебе все объяснил, Ратлин, — коротко сказал Джейк, смерив его суровым взглядом. — Ты хотел встретиться сегодня ночью, а это могло быть только здесь. Я обещал племяннице присмотреть за мальчиком, пока ее нет. Раз я дал слово, я не мог отказаться, иначе она стала бы задавать вопросы. Поэтому не трать время на разговоры и введи меня в курс дела. Когда приступаем к работе? И кого мы должны убрать? Ратлин покачал головой:

— Не торопись. Всему свое время, Спун.

— Что это значит, черт побери?

— Это значит, что я не могу рассказать тебе всего в деталях, пока босс не даст мне таких указаний. Сейчас его главная забота — найти хороших стрелков. Это не ты и не я. Как насчет твоего сына и племянника? Ты уже спрашивал их?

— Еще нет. Но ребята будут участвовать.

— И не побрезгуют пачкать руки? Сдается мне, что ты зря так в этом уверен. В свое время твоя банда не застрелила ни одного человека, насколько я слышал.

— Лестер и Пит сделают все, что я им скажу. — Джейк выдержал взгляд блестящих глаз Ратлина. — Убить человека не проблема.

— Это хорошо. — Ратлин одобрительно кивнул и расслабился, настолько, чтобы принудить себя улыбнуться. — В самом деле хорошо. Тогда жди моего сигнала. Только убедись, что к этому времени твоя команда будет в полной готовности. Ты понял?

— А ты убедись, что взамен я получу то, на что рассчитываю, — выдвинул встречное требование Джейк. — Ты понял? Если дело связано с убийством, мы хотим по тысяче долларов на каждого. Не считая ценностей и денег, которые мы заберем у пассажиров.

— Сказано — сделано. — Ратлин тряхнул головой. — Ты получишь свои деньги, но только в том случае, если там не останется никого в живых. В том чертовом дилижансе. У меня есть еще один человек, мой старый товарищ. Он поедет с нами. Ты не возражаешь?

Джейк дернул плечами:

— Отчего же — если он хорошо стреляет и ему можно доверять. Кто это?

— Скоро увидишь. Чем меньше будешь знать до поры до времени, тем лучше для дела. Босс не любит рисковать. А ты пока порыскай как следует между Денвером и Лоунсамом и пригляди подходящее место, где можно… — Ратлин напрягся, услышав отдаленные звуки — скрип колес и ржание лошадей. — Кто-то подъезжает? — спросил он раздраженным шепотом.

— Проклятие! — Джейк резко повернулся к двери. — Верно, мои ребята и племянница возвращаются, — пробормотал он.

Ратлин, нахмурившись, приоткрыл дверь конюшни.

— Встретимся завтра в Кугар-Пасс сразу после захода солнца и закончим этот разговор, — сказал он тихо. — И помни, Спун, босс шутить не любит — чуть что, снимет с тебя скальп. Малейшая промашка, мы и глазом моргнуть не успеем, как шериф всех нас засадит за решетку.

— Не волнуйся, все будет как надо. — Джейк взглянул на подъезжавший фургон и увидел бледное лицо Эмили. Правда, может быть, ему так показалось в лунном свете. Она сидела рядом с Лестером. Гнедой жеребец Пита легким галопом скакал рядом. — Поезжай, Ратлин. Моя племянница может тебя увидеть. Я не хочу, чтобы она хоть как-то была причастна к этому делу, — резко добавил он.

— Черт побери, я уеду, Спун! Но ты все-таки приезжай завтра в Кугар-Пасс. И смотри, чтобы никто за тобой не увязался.

Ратлин осторожно протиснулся в полуоткрытую дверь и исчез в густом мраке ночи. Украдкой посмотрев ему вслед, Джейк увидел, как он нырнул за конюшню. Наверняка за деревьями у него была спрятана лошадь.

Сняв со стены лампу, Джейк со всех ног бросился к хибаре, чтобы не быть замеченным прибывшими. Он быстро проскользнул в комнату и плюхнулся в кресло как раз в тот момент, когда во дворе послышались голоса Эмили, Пита и Лестера.

В голове у него все еще звучали слова Ратлина: «… только в том случае, если там не останется никого в живых…»

Эмили влетела в дом, следом за ней — Пит с Лестером. У нее камень с души свалился, когда она увидела, что дядя Джейк мирно похрапывает в своем кресле и все вокруг спокойно.

— Дядя Джейк… у вас все в порядке? Как Джо? Здесь никто не появлялся?

— А кто здесь мог появиться? Джейка вдруг осенило.

— Ты имеешь в виду того сукина сына, который мордовал твою подругу? — Он сорвался с кресла и недоверчиво посмотрел на племянницу. — Неужели этот негодяй здесь, в Лоунсаме? — спросил он, свирепо сдвинув брови.

— Видимо, он приехал в город на состязания, — сказал Пит, расхаживая по маленькой комнате. Красивое лицо молодого человека выражало глубокую досаду. — Черт побери, знать бы заранее, я бы до него добрался.

— Я тоже. — Лестер швырнул свою шляпу на столик у стены. — Эмили, тебя до сих пор трясет. Ну что ты сейчас-то беспокоишься? Ведь этот подонок тебя не видел?

— Нет… нет. Я уверена, что не видел. — Она вспомнила, каким образом ей удалось этого избежать, и щеки ее вспыхнули.

Пит и Лестер посмотрели на нее с любопытством.

— Успокойся, сестренка, — похлопал ее по плечу Пит. — Это на тебя не похоже. В конце концов, ведь ничего не случилось.

«Ничего не случилось, ничего не случилось». Она видела Джона Армстронга и целовалась с Клинтом Баркли. И это называется — ничего не случилось!

— Я пойду сама проверю, — проговорила она, направляясь к спавшему Джо.

Она слышала, как сзади Пит разговаривает с дядей Джейком.

— Я знаю, мы намечали на завтра сгонять скот и заняться племенным отбором, но я хочу сначала съездить в город. Нужно посмотреть, там ли еще Армстронг. Если он там, будем решать, что с ним делать…

Остальных слов Эмили уже не слышала. Ее внимание привлек мирно спавший в своей кроватке мальчик.

«Джо в безопасности, Лисса», — беззвучно произнесла она и, так же молча возблагодарив небо, притронулась рукой к его волосам. При виде этого свернувшегося комочком тельца, такого крошечного и беззащитного, у нее дрогнуло сердце.

— Я сберегу мальчика, — прошептала она в темноту, — чего бы это ни стоило.

Сегодня ей пришлось целоваться с полицейским, к тому же не с простым полицейским. Однако это оказалось приятным. Эмили содрогнулась, удивляясь себе.

Но и он тоже целовал ее. Такое никогда бы не смогло прийти ей в голову!

При воспоминании о тех поцелуях у нее участилось дыхание и кровь быстрее побежала по жилам. Что с ней случилось?

«Это просто потому, что я никогда не целовалась с мужчинами, — предположила Эмили. — И ни один из них этого не хотел».

Чтобы вновь не оказаться в гостиной лицом к лицу с тремя мужчинами, она прямо из спальни юркнула к себе. Закрыла дверь и посмотрелась в зеркало, дабы убедиться, что выглядит так же опрятно, как это было, когда она уходила с танцев. Клинт Баркли нисколько не помял ее прекрасное платье и не повредил ее праздничную прическу…

Тогда почему ей казалось, что каждый, кто на нее посмотрит, может увидеть следы того поцелуя?

«Это был только поцелуй», — в отчаянии внушала себе Эмили. И даже если она помнит каждое мгновение из тех ослепительных минут на крыльце, когда Клинт Баркли держал ее в объятиях, это все равно ничего не значит.

Эмили твердила это снова и снова, пока готовилась ко сну Наконец она загасила лампу и устроилась между прохладными простынями.

«Это совсем ничего не значит, — прошептала она еще раз, уставясь на темные тени на потолке — И больше никогда такого не случится».

Но самовнушение не прибавило ей комфорта. Она ворочалась всю ночь, мучимая мыслями об одном невероятно красивом полицейском. Каким образом он умудрился гак перевернуть ее привычную жизнь, затронуть ее чувства и сердце?

 

Глава 10

Раскаты далекого грома вторглись в тишину вместе с рассветом следующего дня. Утром заморосил прохладный серый дождь.

— Похоже, надвигается сильная буря. — Дядя Джейк, сидевший возле кухонного стола, нахмурился и отвернулся от окна. Лестер, заканчивая завтрак, макал в кленовый сироп последнюю оставшуюся на его тарелке лепешку. — Надо начать перегонять тот скот, а то к середине дня разразится гроза. Пит уже скоро вернется, — добавил он, встретившись взглядом с племянницей, убиравшей посуду.

Эмили кивнула, успокоившись, что мужчины не покинут ранчо, пока Пит не привезет известий об Армстронге. Она поглядывала на Джо, препровождавшего вилкой лепешку себе в рот, и с радостью отмечала, как доверчиво мальчик слушает Джейка.

«Совсем забыл об опасности, — подумала она. — Будто ее не существует вовсе…»

Эмили составила посуду на стойку и перевела взгляд на горизонт. Никаких признаков Пита — только серое небо, холмы и осины. Со вчерашнего вечера ее не покидала тревога. Она не сможет расслабиться, пока не узнает все о Джоне Армстронге — долго ли он пробудет в Лоунсаме или приехал только на состязания, а затем сразу собирается уехать.

Она продолжала поглядывать на Джо, улыбаясь ему, стараясь казаться спокойнее и увереннее, чем это было на самом деле. Мальчик не должен знать, что человек, едва не убивший его мать, находится менее чем в миле отсюда.

— Как только Пит вернется, я, пожалуй, отправлюсь в Бивер-Рок, — непринужденно сообщил дядя Джейк, когда Лестер отодвинул свой стул и вышел из-за стола. Все те лепешки, бекон и бисквиты с мармеладом, что были положены на его тарелку, он подобрал до последней крошки. — Я оставил в маленькой хижине кое-какую утварь. А ты тем временем, — сказал он сыну, — постарайся собрать отбившийся скот. Соберешь всех, кого найдешь, и отведешь на водопой.

— А Пит? — спросил Лестер.

— Он возьмет на себя ручей. Там он заберет…

— Можно я поеду с вами, дядя Джейк? — нетерпеливо прервал его Джо.

Эмили, Лестер и Джейк удивленно повернулись к мальчику.

Джо еще никогда не был таким оживленным, по крайней мере с тех пор, как в жизни Лиссы появился Джон Армстронг. Его личико казалось таким просветленным, что Эмили была готова воспарить на небеса. Охватившая ее радость почти полностью притупила все тревоги, она даже забыла, что Армстронг находится где-то поблизости. Джо наконец вырвался из клетки страха, куда его запер этот опасный человек. Вот уже несколько дней, как мальчик стал выходить из дома. Помогал ей сажать рассаду в огороде и по собственной инициативе отправлялся кормить кур и прирученного им молодого петушка, которого он назвал Чикером. А теперь даже захотел поехать на пастбище с Джейком. Вот бы Лисса порадовалась, если бы могла это видеть!

— Сынок, — ласково сказал Джейк, — я и сам хотел бы тебя взять с собой. Но боюсь, что сегодня не смогу выполнить твою просьбу. — Он подошел к мальчику и, наклонившись, легонько потрепал его по голове. — Тебе надо еще немного потренироваться в езде верхом. Ведь от этих животных не знаешь, чего ждать. Но в один из ближайших дней — в самом деле это будет очень скоро — мы с тобой поедем вместе. Я уверен, мне пригодится твоя помощь.

Мальчик опустил голову, и Эмили успела заметить разочарование на его лице.

— Джо, — сказала она быстро, — сегодня ты нужен мне здесь. Я хочу, чтобы ты помог мне по дому.

— Помочь тебе? — с надеждой спросил он, медленно поднимая голову.

— Да, — улыбнулась ему Эмили. — Мне нужно перенести под навес остатки дров, пока не начался дождь. — Она предостерегающе взглянула на Лестера, так как ее кузен уже собрался предложить ей сделать это. — Я не настолько сильна, чтобы перетаскать в одиночку. Ну как, ты поможешь мне, Джо?

— Конечно, — заверил ее мальчик. — Я тебе помогу, Эмли. — И тотчас взглянул поверх нее на Джейка, направлявшегося с Лестером к двери: — Но… вы скоро научите меня ездить верхом, правда? Обещаете, дядя Джейк?

— Обещаю, сынок. Посмотрим, если завтра будет ясная погода, можно будет начать после ужина. Я купил прекрасную маленькую кобылу, в самый раз для тебя. Она тебе понравится, мой мальчик.

— Пит вернулся! — внезапно объявил Лестер.

Эмили повернулась к окну и увидела брата, скачущего галопом прямо к заднему крыльцу.

Пит успокаивающе улыбнулся сестре, выбежавшей ему навстречу.

— В городе все тихо и спокойно, — сказал он небрежным тоном и спрыгнул с лошади. Подхватив подбежавшего к нему Джо, он раскачал его и посадил в седло. Поддерживая ребенка, Пит улыбнулся Эмили. Темные волосы, упавшие ему на лоб, делали его сейчас похожим на мальчишку. — Большинство разъехались сразу после состязаний. Ну а некоторых незнакомцев вообще никто не видел, — добавил он, многозначительно глядя на нее.

Его слова и этот выразительный взгляд так много для нее значили! Итак, Армстронга нет в городе. Эмили испытала неимоверное облегчение, из горла словно исчез огромный ком и можно было снова дышать.

— Жизнь возвращается в нормальное русло. — Она засмеялась. — Ну хорошо, если так.

— Похоже, что так, — сказал Пит. — Знаешь, сестренка, если хочешь, я могу остаться, — предложил он, несомненно, готовый побыть с ней, если ей по-прежнему неспокойно. Но Эмили покачала головой:

— Нет, Пит, в этом нет необходимости. — Она благодарно улыбнулась. — Джо собирается мне помочь. Верно, малыш?

— Да, Эмли!

— Итак, мы с ним остаемся, а все остальные — за работу! Кыш! И постарайтесь вернуться до грозы. Взгляните на те тучи — они с каждой минутой становятся все страшнее.

Когда Джейк, Питер и Лестер, разделившись, поехали каждый своим путем, Эмили мысленно поблагодарила Бога за то, что он помог ей успешно избежать встречи с Армстронгом.

Теперь, когда опасность миновала, ей следовало бы успокоиться, но почему-то этого не происходило. Возможно, причиной тому были надвигающиеся с запада зловещие, с серебряным ободком, грозовые облака. Или сознание того, что неожиданный ночной эпизод с Армстронгом мог закончиться совершенно по-другому. Так себе объясняла Эмили, управляясь с утренней уборкой.

Но факт оставался фактом — ощущение тревоги сохранялось. Воспоминания о поцелуях были так ярки, как будто это случилось только сейчас. Даже при свете дня Эмили явственно видела лицо Клинта Баркли, его твердый подбородок и возбуждающие губы. Она до сих пор ощущала его сильные руки, с легкостью перемещавшиеся вверх-вниз по ее спине, и тот специфический, чисто мужской вкус во время первого поцелуя… да и во время последующих тоже.

Если кто-то из ее родных узнает, что она целовалась с Баркли…

Эмили вздрогнула, представив себе мрачную перспективу. Думать об этом было невыносимо, да и не нужно. «Потому что ничего такого больше не случится даже через миллион лет», — сказала она себе, старательно направляя мысли в другое направление.

После того как вечер танцев подтвердил, что ее платье имеет огромный успех — конечно, благодаря дружбе с Нетти Филлипс, — нужно было продумать фасоны для всех леди, заказавших себе платья и шали. Между тем до конкурса ленчей оставалось не так много времени. Леди сказали, что подъедут на ранчо «Чашка чаю» снять мерки, а также проконсультироваться по поводу качества и цвета материала, лент и пуговиц. Таким образом, в ближайшие дни Эмили предстояла большая работа. К тому же на ней оставались собственные дела, не говоря уже о занятиях с Джо.

Эмили понимала, что пренебрегать образованием нельзя. Мальчик должен учиться. Если в скором времени она не получит письма от Лиссы, по-видимому, придется подыскивать ему школу, а пока она сама позанимается с ним и…

Эмили перестала подметать пол и остановилась посреди комнаты, услышав быстро приближающийся стук копыт.

«Может, это Пит или Лестер? — подумала она, чувствуя, как колотится ее сердце. — Или дядя Джейк по какой-то причине вернулся?»

Не желая рисковать, Эмили бросилась на кухню за ружьем. Когда, прижав оружие к боку, она поспешила на крыльцо, из конюшни выбежал Джо с белым как мел лицом.

— Кто-то едет? — Мальчик в страхе метнулся по ступенькам на крыльцо, где стояла Эмили. Карман его рубашки оттопыривался от колоды карт, которые он всегда носил с собой. — Эмли, это… он?

— Нет-нет, — сказала она. — Разумеется, нет. — Однако сама она была в этом далеко не так уверена. Эмили пыталась рассмотреть скакавшего галопом всадника, но расстояние до него было еще слишком велико. — Джо, если тебе спокойнее в доме, пойди к себе в комнату и жди. А я поговорю с нашим гостем.

— А ты… не боишься?

— Нет, не боюсь. — Эмили крепче сжала ружье. — Иди, Джо, — постаралась она сказать как можно спокойнее. — Посиди в комнате.

Мальчику не нужно было повторять дважды. Он вбежал в дом, и дверь захлопнулась за ним как раз в тот момент, когда Эмили положила палец на спусковой крючок.

Вдруг Пит ошибся? Что, если Армстронг не уехал из города и услышал, что на месте прежнего Саттер-Плейс поселилась девушка по имени Эмили Спун…

Всадник наконец подъехал достаточно близко, чтобы можно было разглядеть, кто это. И тогда Эмили очень аккуратно опустила ружье.

Клинт Баркли с шумом въехал в заросший сорняками двор и осадил своего жеребца менее чем в десяти футах от того месте, где стояла Эмили.

— Доброе утро, мисс Спун, — приветливо сказал он, коснувшись рукой полей своей шляпы.

«Доброе утро, мисс Спун». И это говорит мужчина женщине, которую он целовал накануне — и не единожды! Полный абсурд!

Эмили чувствовала, что вот-вот разразится истерическим хохотом, и только усилием воли подавила в себе этот порыв.

— Шериф… — Она произнесла это единственное слово самым недружелюбным тоном, на который только была способна.

Клинт Баркли гибко качнулся в седле и с легкостью соскочил на землю.

— Нам нужно обсудить ряд вопросов, прямо сейчас. Я выяснил, как зовут мужчину, которого вы вчера испугались как призрака. Это Дж…

— Не продолжайте! — быстро прервала его Эмили. Когда она подумала, что Джо там, в доме, может услышать их разговор, ее охватил ужас. — Прошу вас, не говорите больше ничего, шериф.

— Почему? — Одним прыжком он вскочил на крыльцо и взглянул на ружье в ее руке. — Вы застрелите меня, если я это сделаю?

Эмили уловила насмешку в его тоне. Но в то же время увидела решимость в проницательных синих глазах — сигнал того, что этого человека ничто не заставит прекратить расспросы о Джоне Армстронге.

— Джо! — неожиданно позвала она. — Все в порядке! Выйди сюда, пожалуйста. Познакомься с шерифом.

Ответа не последовало, и она подумала, что мальчик слишком испуган, чтобы выйти. Однако через пару секунд дверь тихонько отворилась и на крыльцо выглянул Джо. Нерешительно шагнув к Эмили, он молча сунул ладошку ей в руку.

Все это время он не сводил глаз с шерифа, и Эмили видела, что он рассматривает блестящую серебряную звезду на его куртке.

— Это шериф Баркли, — объяснила она. — Шериф, я хочу познакомить вас с Джо.

Появление мальчика, как ни странно, вовсе не удивило полицейского.

— Здравствуй, Джо, — сказал он ровным голосом.

— Вы… вы уже были здесь раньше! — выпалил мальчик и повернулся к Эмили: — Правда ведь, Эмли?

— Да, правда, — улыбнулась она. — Шериф Баркли приезжал сюда. — Она наклонилась к мальчику, заглядывая в его настороженные глаза. — Он прекрасный человек, Джо. Его работа — защищать людей. Поэтому тебе нечего бояться.

Джо кивнул, и его худенькие плечики расправились.

— Если Джон Армстронг придет сюда, шериф Баркли его застрелит, правда, Эмли? — прошептал он.

Растерявшись, Эмили бросила быстрый взгляд на Клинта. По выражению лица шерифа она поняла, что он слышал каждое слово. На его скулах заходили желваки — он хотел что-то сказать, но потом, похоже, передумал, предоставив Эмили отвечать на вопрос ребенка.

— Шериф нам поможет, — проговорила она, давясь словами, разрываясь между желанием успокоить Джо и не допустить, чтобы Баркли стало известно больше самого необходимого. Почему-то ей казалось, что Клинт уже каким-то образом узнал всю историю, которую она так старательно скрывала ото всех. — Это его работа.

— Она права, Джо. — Клинт улыбнулся и присел на корточки возле мальчика, так что теперь их лица были на одном уровне.

От этой открытой улыбки у Эмили потеплело на сердце, особенно когда она увидела, что Джо улыбнулся в ответ.

— Я поклялся защищать всех людей в этих краях от нехороших людей. Поэтому, если я узнаю, что кто-то обижает тебя, Эмили или кого-то еще, я остановлю этого человека. И обещаю, что больше он этого делать не станет.

— Дядя Джейк сказал, что он тоже остановит Джона Армстронга, — заявил мальчик, заметно осмелев. — А дядя Джейк здорово стреляет.

— Рад это слышать, — сказал Клинт, задержав на Эмили пристальный взгляд. Затем выпрямился и добавил: — Вот видишь, малыш, люди хотят, чтоб ты был защищен со всех сторон.

«Защищен от чего?» — мрачно подумал он. Но ему не хотелось что-то выпытывать у ребенка. Все, что ему нужно, он узнает у Эмили Спун.

— Ну вот, Джо, мы, кажется, все и выяснили, — сказала она, порывисто обнимая мальчика. — А теперь не закончить ли тебе свои дела по хозяйству? Пойди докорми кур и позволь мне выяснить, чем я могу быть полезной шерифу Баркли. Всем нам нужно управиться до грозы. Потом мы с тобой уютно устроимся в доме, хорошо? А шериф Баркли, вероятно, захочет вернуться обратно в город.

— Хорошо, Эмли. Я ухожу, а то Чикер, наверное, не может понять, куда я пропал. До свидания, шериф.

— Пока, Джо.

Клинт дожидался, пока он удалится. Джо повернулся помахать рукой, и как раз в это время вдали прогремел гром. Клинт с улыбкой поднял руку и тоже помахал мальчику, тщательно скрывая свою тревогу. Как только Джо исчез в сарае, он повернулся к Эмили:

— Теперь, я полагаю, вы скажете мне, кто он, этот чертов Джон Армстронг?

Поставив ружье против двери и подбоченившись, Эмили сказала с вызовом:

— Это вас не касается.

— Черт побери, после вчерашней ночи меня все касается! Щеки ее покрылись ярким румянцем.

— Если бы вы были джентльменом, вы бы не упоминали о вчерашней…

— Я никогда не провозглашал себя джентльменом. Я страж закона, Эмили. — Клинт шагнул прямо к ней, но не дотронулся, а только посмотрел прямо в глаза. — И если что-то делается не так, как должно, меня это всегда касается.

— Нет ничего такого, с чем бы я сама не справилась, — сказала Эмили. — То есть мы не справились бы, — быстро поправилась она, гордо подняв подбородок. — Я не одна, за мной стоит моя семья.

— Посмотреть на вас, вы меня просто не выносите, — усмехнулся Клинт. — Однако той ночью в отеле, когда вы увидели Армстронга, вы чуть не сбили меня с ног, боясь встретиться с ним. И решились… на крайнюю меру, только бы он вас не узнал, — сухо добавил он, заметив, как ее прекрасно изваянные природой щеки порозовели еще больше, а очаровательные губы вдруг задрожали. — Не то чтобы я сетую, — продолжил он мягко, — но…

Кобальтовый блеск его глаз окончательно сразил Эмили.

— Шериф Баркли… — еле выговорила она.

— Клинт, — перебил ее он. — После вчерашней ночи, я полагаю, вы можете так меня называть.

— Прошу вас, перестаньте говорить об этом, — взмолилась Эмили, отчаявшись переменить тему. — Я думаю, нам обоим лучше забыть, что произошло этой ночью, все — от начала до конца!

— Ну, я не уверен, что это возможно.

Ее серые глаза расширились. Она посмотрела в холодные синие глаза Клинта Баркли. В их поблескивающей глубине было что-то такое, что заставило ее сердце уподобиться локомотиву, сорвавшемуся с тормозов на смазанный тавотом рельсовый путь.

— Расскажите мне об Армстронге, — настаивал Клинт, старательно пытаясь сосредоточиться на своих обязанностях, хотя сейчас он меньше всего думал о работе. Все, чего ему хотелось, это трогать и гладить ворох мерцающих черных волос. Ну почему и сегодня, в своей простой белой блузке и юбке для верховой езды, она выглядит так же соблазнительно, как прошлой ночью, в том прекрасном платье? — Объясните мне, почему вы так испугались его? — спросил он резче, чем намеревался.

— Это длинная история.

— Так давайте начнем.

— Откуда вы знаете, как его зовут? — Сейчас Эмили думала только о том, как выиграть время. Она не хотела рассказывать Клинту Баркли об Армстронге и пыталась найти способ прекратить этот разговор. — Я уверена, что никогда не упоминала его имени.

— Верно, не упоминали, — согласился Клинт. — Но прошлой ночью, после того как вы ушли, я отправился по его следам. Он ушел не так далеко, только до ближайшего борделя. Я выяснил его имя. Это было совсем просто, однако я почти ничего не узнал о нем самом за исключением того, что он грубо обращается с женщинами, — добавил он, сразу посуровев.

Эмили похолодела от этих слов, ее глаза буквально впились в лицо Клинта.

— Видимо, Армстронг рано выбыл из состязаний, — угрюмо продолжал Клинт. — Он был в отвратительном настроении. Подробности вам ни к чему, — пробормотал он, вспоминая о Лорелее и синяках у нее на руках. — Но я хочу знать, что ему нужно от вас. И от этого маленького мальчика. Джо ваш сын? — спросил он внезапно.

Клинт вовсе не собирался задавать ей этот вопрос, но он не мог себя сдержать. Если у нее где-то остался муж или в ее жизни был другой мужчина, он хотел об этом знать, черт побери!

Эмили в недоумении уставилась на него. В течение этого долгого мгновения Клинт затаив дыхание наблюдал за сменой противоречивых эмоций на ее прекрасном лице.

— Нет, — произнесла она наконец. И мотнула головой. — Джо не мой сын.

Клинт испытал странное облегчение. Итак, мужа у нее нет.

«Это не имеет значения», — строго одернул себя Клинт, когда девушка принялась расхаживать взад-вперед по крыльцу. Черт бы ее побрал! Он старался не замечать мягкого покачивания бедер под юбкой.

— Джо — сын моей подруги. Близкой подруги. Ее зовут Лисса Маккой.

Держать историю в секрете и дальше, похоже, не имело смысла. Клинт Баркли, находясь на пороге чужого дома, чувствовал себя как в своем собственном. И судя по всему, не собирался никуда уходить, пока его проклятое полицейское любопытство не будет удовлетворено.

— Лисса вдова, — продолжала Эмили. — Она работала горничной в меблированных комнатах, где я жила с моей тетей. В один далеко не прекрасный день, — она тяжко вздохнула, — Лисса познакомилась с Джоном Армстронгом, и вскоре они обручились. Но позже, когда Армстронг показал свое истинное лицо, Лисса расторгла помолвку.

Гроза между тем приближалась. Первые тяжелые капли упали на траву во дворе, забарабанили о порог. Но Эмили едва замечала, что дождь хлещет ее по щекам, что мокнет ее блузка. Все заслонило испуганное, заплаканное лицо Лиссы. Она слышала дрожащий голос Лиссы, со страхом рассказывающей ей о том, что Армстронг никогда ее не отпустит.

Дальние всполохи осветили небо.

— Вы уверены, что вам нужно все это слушать? — спросила Эмили, взглядывая вверх. — Гроза надвигается…

— Рассказывайте, Эмили, — попросил Клинт так спокойно, что паника в ее душе понемногу начала утихать. — Я хочу вам помочь.

Эмили бросила взгляд в сторону сарая. Однако Джо нигде не было видно. «Разумеется, он там, внутри, спрятался от дождя, — подумала она. — Наверное, заигрался со своим Чикером».

Конечно, ей не следовало оставлять мальчика без присмотра, но за это время она могла поговорить с Клинтом Баркли об Армстронге, что совсем неплохо. Если Армстронг вновь появится в Лоунсаме, шериф сможет ее предупредить…

Дождь усилился.

— Тогда пойдемте в дом. — Эмили повернулась, взяла ружье и прошла в дверь. Клинт двинулся следом. Дождь перешел в настоящий ливень.

«Вот уж никогда не думала, что приглашу полицейского — особенно этого полицейского — к себе в дом!» — усмехнулась про себя Эмили.

Она вдруг растерялась. Как ей вести себя с ним? Как с гостем или как с вторгшимся в чужие владения пришельцем?

— Может быть, хотите кофе… или пирога?.. — начала она неуверенно, но Клинт покачал головой и на приглашающий жест выбрал место, где любил сидеть дядя Джейк, заняв его кресло.

«Это нехорошо, — подумала Эмили. — Он не должен здесь находиться. Сейчас я быстро доскажу историю и попрошу, чтобы он дал мне знать, если Армстронг вновь появится здесь. И после этого пусть уходит».

Она села на диван и расправила свою юбку. Интересно, чувствовал ли Клинт Баркли так же напряжение между ними, как она? «Нет, лучше не думать об этом, — решила Эмили. — Сейчас я расскажу ему все, что ему хочется знать, и попрошу уйти».

— Так вот, Лисса отказала Армстронгу, и с того самого дня жизнь ее стала сущим адом, — продолжила свой рассказ Эмили. При этих словах взгляд ее омрачился печалью. — Армстронг никогда не скрывал своего норова. Уж кто-кто, а в семействе Спун каждый хорошо знает, что это такое, — добавила она горестно. — И все-таки Лисса не предполагала, что Армстронг может быть таким грубым. Или не представляла, что его жестокость является следствием дурного характера. Однажды вечером он пришел в наш дом и сказал, что хочет видеть Лиссу. Я его не пускала, но он толкнул меня к стене и сказал, что прибьет любого, кто попытается встать на его пути.

Эмили увидела, как глаза Клинта превратились в голубые льдинки.

— Но худшее он припас для Лиссы, — торопливо сказала она. — Он ударил ее — и не один раз. Тогда на помощь пришли другие постояльцы и вынудили его уйти. Но потом Лиссе пришлось скрываться от него. Однажды он подкараулил ее около дома и снова избил так, что у нее почернел глаз. Она ходила с синяками на шее — Армстронг пытался ее душить. — Вспомнив то ужасное зрелище, Эмили непроизвольно вцепилась пальцами в подол юбки. — Я уговаривала ее пойти в полицию и все рассказать, но она боялась. Боялась, что Армстронг может разгневаться еще больше. Чаша ее терпения лопнула как раз перед тем, как мне покинуть меблированные комнаты.

Я готовилась встретить дядю Джейка и ребят, чтобы уехать на Запад. — Она содрогнулась, вспомнив ту ночь. — Лисса и Джо уже спали, когда Армстронг через окно влез в спальню. Когда он ударил Лиссу, Джо… Клинт напрягся.

— Продолжайте.

Эмили закусила губу, принуждая себя продолжить рассказ.

— Мальчик хотел только помочь своей матери, но Армстронг отшвырнул его и начал избивать. Джо плакал, кричал. Лисса пыталась оттащить его, защитить, но Армстронг бросался на нее как бешеный зверь. Он… он начал ее душить. Он действительно пытался ее убить. И я уверена, что он убил бы и ее, и Джо. — Эмили сжала кулаки. Ее и по сей день трясло от тех воспоминаний. — Спасибо мистеру Дейну и мистеру Пучински, нашим двум постояльцам, которые вовремя ворвались в комнату… — Она запнулась. — Как только я услышала шум, мне все сразу стало ясно. Я схватила револьвер тети Иды — дядя Джейк оставил ей его перед тем, как оказался в тюрьме, — и бросилась вниз. Но Армстронга к тому времени уже не было в комнате. Он скрылся. — Эмили подняла глаза и взглянула на Клинта. — Это было последней каплей. Лисса, как и я, понимала, что им с Джо нужно уезжать из Джефферсон-Сити, пока Армстронг не вернулся.

— Знать бы чуть раньше, я бы его проучил как следует, — тихо произнес Клинт, безуспешно стараясь скрыть душившую его ярость.

Эмили была поражена силой его ненависти, направленной против Джона Армстронга.

— И что бы вы с ним могли сделать? — сказала она устало. — Ничего. Лиссы здесь нет, чтобы обвинить его в покушении на убийство и…

— Я не сказал, что арестовал бы его. Я сказал, что хотел бы его проучить, вот этими руками.

Эмили посмотрела на Клинта, как будто только сейчас поняла смысл его слов. Ярость, сверкающая в его глазах, повергла ее в шок.

— Мужчина не должен обижать женщину, — запальчиво сказал Клинт. — Во всяком случае, я не считаю это его большим достоинством, — уже спокойнее добавил он.

— Лисса сейчас на пути к Сан-Франциско, — сказала Эмили после паузы и вздрогнула, когда огненная стрела вновь расщепила небо. За вспышкой молнии вскоре последовал раскат грома. Гроза налетала с гор, подвигаясь все ближе и ближе. — Кто действительно нуждается в защите, так это Джо. Лисса подыщет новый дом для них обоих там, где Армстронг их никогда не найдет. Потом она пошлет за мальчиком или приедет сама. Но до этого времени я отвечаю за его безопасность и меньше всего хочу, чтобы он вновь увидел Джона Армстронга. Или даже узнал, что этот человек был здесь, в городе, прошлой ночью, — гневно добавила она. — После той ночи в Джефферсон-Сити ребенок всего боится. До недавнего времени он едва говорил и почти не улыбался. Сейчас он только-только начал избавляться от страха и, спасибо дяде Джейку, даже изъявил желание научиться ездить верхом. Теперь он помогает мне по хозяйству. Вы видели, мы с ним только что работали в саду и даже обсуждали, не устроить ли нам пикник у ручья. Джо впервые рискнул отойти так далеко от дома.

Эмили вдруг заметила, что за время их разговора небо приобрело зеленовато-серый цвет. Вздымающиеся угольно-черные клубы облаков, сгущаясь, принимали все более зловещий вид. После очередной вспышки молнии она вскочила на ноги.

— Мне нужно привести Джо, — сказала она, чувствуя, как тревога обручем сдавила ей сердце. — Я удивляюсь, что гром еще не испугал его настолько, чтобы он вернулся в дом…

Клинт опередил ее.

— Позвольте мне. Дождь очень сильный.

Прежде чем Эмили успела запротестовать, он был уже за дверью. Выйдя на крыльцо и сбежав по ступенькам, Эмили с тревогой ждала, когда Клинт и Джо вернутся. Но ни тот ни другой не возвращались.

Едва она переступила через порог, обхватив себя руками, как из сарая выбежал Клинт.

— Его там нет! — крикнул он.

Страх захлестнул Эмили. Непрекращающийся дождь выбивал равномерную дробь под стать тяжелым ударам ее сердца, когда она метнулась во двор, чтобы самой осмотреть сарай. Клинт уже обежал его кругом, осматриваясь по всем направлениям, когда она появилась из двери сарая с совершенно белым лицом.

— Джо! — Ветер подхватил ее крик. Эмили невольно съежилась, когда зигзаг молнии снова прорезал небо. Последовавший раскат грома потряс ее еще больше. — Джо, где ты? — снова прокричала она.

— Джо! — Зычный голос Клинта перекрывал порывы усилившегося ветра.

Но в какую бы сторону они ни смотрели, Джо нигде не было видно. Может, он еще раньше незаметно проскользнул через кухонную дверь? Не подслушал ли он их разговор об Армстронге?

Задыхаясь от страха, Эмили пробежала через огород и, к своему ужасу, обнаружила, что дверь в кухню приоткрыта. Хуже того — рядом валялась карточная колода, вмятая в землю разошедшимся дождем.

— О Боже! — Эмили взметнула руки к горлу и бросилась в дом. — Джо, где ты?! — крикнула она будто оглашенная, чувствуя, как сердце сжимают клешни страха. «Должно быть, он в спальне, — успокаивала она себя. — Переполошился и забился в угол. Или спрятался под своей кроватью, испуганный и рыдающий, когда услышал, что Армстронг в городе».

Но мальчика не оказалось ни в спальне, ни в других комнатах.

— Я проверю под навесом, — мрачно сказал Клинт.

Еще секунду Эмили в оцепенении стояла в гостиной, затем бросилась во двор. Подбежала к небольшому загону для скота и положила руки на расщепленные перила.

— Джо! — выкрикивала она сквозь вихрящиеся вокруг нее порывы ветра. — Джо!

Здесь ее чуть позже нашел Клинт. Когда он обнял ее за плечи, она вздрогнула и подняла на него расширившиеся, полные ужаса глаза. Он не мог разобрать, стоят ли в них слезы или это просто капли дождя.

— Он исчез, Клинт! — сказала она, глядя в его напряженное лицо. — Вероятно, услышал, как мы говорили об Армстронге. О Боже! Где он может быть?

— Должно быть, убежал. Несчастный ребенок… Идите в дом. Я найду его.

«Найду его…» — про себя повторила Эмили, чувствуя, как страх стучит внутри подобно железному молоту. Она повернулась в сторону бескрайних просторов Колорадо, оглядывая дикую землю с ее пустынями, холмами, горами, каньонами, причудливо извивающимися кривыми долинами, ручьями…

Ручей… Ее вновь охватил ужас. Эмили стрелой помчалась к ручью, но Клинт остановил ее, схватив за руку.

— Идите в дом, — приказал он. — Я сам пойду. И если его там нет…

— Не смейте указывать, что мне делать! — оборвала его Эмили, ее голос срывался от страха и ярости. — Я прокляну себя, если останусь здесь, пока вы будете его искать! — Она вырвала свою руку и хотела убежать. Но он снова схватил ее, на этот раз за плечи. Затем повернул к себе и встряхнул, чтобы Эмили пришла в себя.

Вокруг них лились потоки воды.

— Вы уже промокли, Эмили! — крикнул он сквозь ветер. — Гроза еще только начинается. Идите обратно и не беспокойтесь о мальчике. Я обо всем позабочусь…

— Вы меня не удержите, даже если свяжете, как поросенка для ярмарки! — прокричала она в ответ и оттолкнула его. — Джо — сын моей подруги, я несу за него ответственность. Я обещала Лиссе, что с ним ничего не случится, — добавила она надтреснутым голосом. Из глаз у нее брызнули долго сдерживаемые слезы. Ругая себя за слабость, она смахнула их и с отчаянной решимостью посмотрела Клинту в глаза. — Я должна найти его!

Струи дождя стекали с полей шляпы Клинта, а он смотрел на стоящую перед ним промокшую прекрасную девушку. Видя ее состояние, он понимал, что спорить с ней сейчас бесполезно — это только ненужная потеря времени. Эмили Спун не станет беспомощно расхаживать по комнате и ждать, пока он разыскивает мальчика.

— Хорошо. Тогда мы пойдем его искать вдвоем. — Клинт схватил ее за руку. — Скорее!

Они прошли вдоль ручья, но Джо на берегу не оказалось.

Эмили в ужасе вглядывалась в журчащую воду.

«Нет, он не мог пойти этим путем, — сказала она себе, осознав, что это звучит как мольба. — Боже, не дай ему пойти этим путем! Пожалуйста!»

Клинт потянул ее от ручья.

— Он мог пойти в любом направлении. Давайте вернемся за лошадьми — так мы покроем большее расстояние.

— А еще лучше будет, если мы разделимся! — крикнула на бегу Эмили.

Джо убежал в эту грозу, вероятно, думая, что Армстронг, причина его ночных кошмаров, узнал, где он, и придет за ним.

Ну зачем, зачем она произнесла вслух имя Армстронга? О чем она только думала?

«Ты думала о Клинте Баркли, беззаботная глупая курица!» — ругала себя Эмили, сознавая свою вину. Увлеклась разговором и упустила Джо. Это ее вина, что он убежал. Ее ошибка.

«О Боже, что, если я не найду его? Что я скажу Лиссе?»

Дождь лил как из ведра, ветер свистел в ушах, когда она в отчаянии мчалась на конюшню, не в силах сдержать дрожь.

 

Глава 11

Проносясь у подножия холмов и прорываясь через Бивер-Рок, гроза рычала, как рассвирепевший дикий зверь. Косой хлещущий дождь заглушал голос, когда Эмили снова и снова выкрикивала имя мальчика. Она не очень хорошо ориентировалась в этих местах, так как только один раз проезжала здесь вместе с Питом. Но она узнала глубокие лощины, окружавшие Бивер-Рок, и каменистые крутые тропы, поросшие по бокам горным ясенем и блестящей фиолетовой голубикой. Простирающиеся на многие мили предгорья в разгар грозы завораживали своей первозданной красотой. Но Эмили сейчас не замечала ни орошенных дождем диких роз и колокольчиков, ни кустов снежной ягоды с дрожащими на ветру бусинками. Она видела лишь суровые предательские холмы и опасные овраги, где мог блуждать маленький мальчик, теряясь среди громадных скользких склонов.

Бушующий ветер почти выбивал ее из седла, но она заставляла себя ехать медленно, осторожно поворачиваясь в стороны, щурясь сквозь пелену дождя, чтобы не пропустить ни одной расщелины. Кобыла сама выбирала путь на размытых тропах, то спускаясь, то направляясь в обход, но неуклонно продвигаясь вперед, к Бивер-Року.

Чем ближе Эмили подъезжала к гребню, тем тяжелее становились удары ее сердца под плотным желтым макинтошем, покрывавшим, как саваном, ее сухую одежду, в которую она быстро переоделась, прежде чем отправиться на поиски Джо.

Но его здесь не было.

И ее дяди тоже.

Она разглядела маленькую хижину, о которой он упоминал. Между молодыми кленами тут и там бродил скот, но дяди Джейка не было видно. Ее надежды, что он присоединится к поиску и у них будет больше шансов найти Джо, рухнули как карточный домик.

Дай Бог, чтобы Клинту Баркли повезло больше.

Он направился в Сосновый каньон и собирался разыскать Лестера. И Клинту, и Эмили было ясно, что чем больше людей будет задействовано в поиске, тем лучше.

Прошло уже несколько часов, как они расстались. В небе по-прежнему сверкали молнии и гремел гром. При каждой новой вспышке кобыла Звездочка начинала трястись и ржать. «Если лошадь в такой панике, что сейчас должен чувствовать Джо?» — с тревогой подумала Эмили. От одной только мысли, что он блуждает здесь, потерянный и одинокий, ей хотелось кричать.

Но криками делу не поможешь. Она должна его найти. И найдет.

— Ну-ну, спокойнее, девочка! — забормотала она, когда кобыла затанцевала в сторону после особенно громкого раската грома. — Держись крепче. Постарайся, девочка.

В отчаянии Эмили обегала взглядом возвышающиеся монолитные скалы, полегший кустарник и кружащиеся на ветру сорванные молодые листья.

— Джо! — крикнула она снова сквозь оглушительный свист в ушах. — Джо!

Внизу в овраге что-то шевельнулось. Что это? Случайное движение или, может быть… Сердце забилось, окрыленное внезапной надеждой.

Эмили пришпорила Звездочку в том направлении.

— Джо, это ты?

Натягивая вожжи, она шептала слова молитвы, когда кобыла стала спускаться по скользкой тропе. Но это оказался всего лишь барсук. Зверек внезапно метнулся через тропу, и в ту же минуту в небе взорвалась очередная молния. Почти одновременно прогремел гром, и вновь последовала испепеляющая вспышка, ударившая в осину всего в десяти футах от этого места.

Звездочка с жалобным ржанием поднялась на дыбы.

— Тише, девочка! — крикнула Эмили, пытаясь удержаться в седле, но было слишком поздно. Лошадь в панике взвилась еще выше, и на этот раз всадница была выброшена из седла. От сильного удара о землю боль прошила тело. Перед глазами возникла яркая вспышка и запрыгали мелкие белые кубики.

Над головой вновь блеснула огненная дуга, с быстротой стрелы вынесшая кобылу вперед.

— Звездочка! — кричала ей вслед Эмили, обезумев от отчаяния. — Звездочка!

Но ее златогривая лошадь, не останавливаясь, помчалась дальше, оставив Эмили наблюдать за этим бешеным галопом, пока не исчезла из поля ее зрения.

«Нет! — ошеломленно повторяла Эмили, не веря случившемуся. — Нет! Этому не бывать. Я должна найти Джо».

Поборов головокружение, собрав всю свою решимость, она попыталась встать. Но стоило ей только перенести центр тяжести на ноги, как лодыжку пронзила острейшая боль, Эмили судорожно глотнула воздух. На глазах у нее выступили слезы. Не в силах вынести эту страшную пытку, она снова села на землю, продолжая всматриваться сквозь непрекращающийся дождь.

«До маленькой хижины, должно быть, около четырех миль», — уныло подумала она, понимая, что сейчас для нее это равносильно четырем сотням миль.

Но если она останется здесь, от этого уж наверняка не будет никакого прока. До вечера необходимо найти какое-то укрытие, даже если ей придется пробираться ползком. Никто не пойдет искать ее ночью, а в этих высоко расположенных предгорьях будет очень холодно, не говоря уже о том, что тропа размыта ливнем и может легко поплыть…

Превозмогая пульсирующую боль в лодыжке, не обращая внимания на дождь, Эмили стиснула зубы и поползла.

Тем временем в полумиле от Соснового каньона встретились двое мужчин — Лестер Спун и лоунсамский шериф. Льющийся дождь потоками сбегал с их шляп и плащей.

— Какого черта вы здесь делаете, Баркли? — Лестер Спун сердито сверкнул глазами. — Мне следовало бы отстегать вас кнутом! Вы до смерти напугали мальчика! — прокричал он сквозь ливень и удары грома. — Вы даже не заметили, что он по вашей милости поранил руку. Убирайтесь с дороги, я сейчас отвезу его домой!

Клинт едва удостоил его вниманием. Он изучал сидевшего в седле перед веснушчатым гигантом мальчика. Его худенькое личико было в грязных разводах от слез, правая рука обмотана пропитанной кровью тряпкой — должно быть, повязку наложил Лестер. Слава Богу, в остальном с ребенком было все в порядке. Но вместе с облегчением Клинт испытал беспокойство за Эмили, продолжающую поиски в Бивер-Роке.

Гроза see усиливалась и приближалась к своему апогею.

— Как твоя рука, Джо? — крикнул Клипт сквозь раскаты грома, когда их лошади поравнялись. — Как это случилось?

— Я… у-у-упал, шериф, — с усилием ответил мальчик, ютясь возле массивного торса Лестера. — Я убегал от нехорошего человека. Он ведь искал меня, да? — Джо съежился. — Я знаю, он приходил за мной, я слышал, как вы с Эмли говорили…

— Послушай, Джо… ты не так понял. — Клинту приходилось кричать, так как из-за ветра его было плохо слышно. Но он оставался спокойным и смотрел прямо в испуганные глаза мальчика. — Никто за тобой не придет. Нехороший человек уехал. Он даже не знал, что ты здесь, — спасибо Эмили.

— П-правда? Вы уверены, шериф?

— Клянусь тебе, Джо! — снова крикнул Клинт. — Эмили потом все тебе объяснит. А сейчас ты должен поскорее ехать домой. Подальше от этой грозы!

— Ты слышал, Лестер? — Джо завертелся в седле и с трепетной улыбкой обернулся к шерифу. — Я могу не бояться!

— Конечно. — Лестер похлопал мальчика по плечу, — Я же сказал, что тебя никто не обидит, пока ты с нами.

— Шериф, Эмли, наверное, ужасно сердится на меня? — крикнул сквозь дождь Джо.

Клинт покачал головой:

— Нет, но она очень волновалась. Я сейчас поеду ее искать. Нужно дать ей знать, что ты в безопасности…

— Искать ее? — спросил Лестер. — Что вы имеете в виду?

— Эмили поехала в Бивер-Рок!

Налетевший порыв ветра взревел вокруг них, взметая гривы лошадей и сбрасывая листья с осин.

— Проклятие! — На лице Лестера отразился испуг. — Она там совсем одна, в такую грозу? Это ваша вина, Баркли!

Клинт был слишком озабочен ситуацией, чтобы тратить время на дальнейшие споры с Лестером Спуном.

— Она хотела подключить к поискам Джо вашего отца, — крикнул Клинт, разворачивая свою лошадь в направлении Бивер-Рока. — Не уверен, что ей удалось до него добраться. Но в любом случае я должен ей сообщить, что Джо в безопасности, И привезти ее обратно!

— Держитесь от нее подальше, Баркли! Мой отец там, он сам о ней позаботится. Или я пошлю Пита…

Клинт помрачнел.

— Идите к дьяволу, Спун! — прокричал он. — Делайте что хотите, а я прямо сейчас еду в Бивер-Рок искать Эмили.

— Черт побери, Баркли! Мы не хотим, чтобы вы искали ее. Мы не нуждаемся в вашей помощи.

Но Клинт, пришпорив свою лошадь, уже скакал к предгорьям.

Когда очередная светящаяся полоса молнии разрезала небо, Джо судорожно глотнул и втянул голову в плечи.

— Не бойся, Джо. Все будет хорошо. Эмили скоро вернется.

— Ты уверен, Лестер?

— Шериф обязательно ее найдет. Уж что-то, а выслеживать людей он умеет. Но пусть лучше не трогает Эмили. Это может плохо для него кончиться.

Небо сделалось темно-зеленым, капли дождя застучали еще сильнее, казалось, в землю забивают сразу сотню гвоздей. Лестер тоже пришпорил свою лошадь, и гнедая кобыла двинулась по тропе в сторону ранчо.

Серебряный дождь бил по скалам, клонил осины и заставлял лесных обитателей в поисках укрытия нырять под воду или зарываться в землю. Грязь и камни летели во все стороны, продольные молнии простреливали грозовое небо. Ночь ревела подобно взбешенному льву.

Клинт Баркли ехал сквозь этот шабаш, чтобы отыскать девушку с темными, как полночь, волосами и ее золотогривую лошадь.

Теперь вместо имени мальчика он выкрикивал женское имя.

— Эмили! Эмили!

Ветер заглушал и прерывал его слова, но он продолжал кричать, крепче сжимая узду, контролируя свою пугливую лошадь, как и тревогу, не отпускавшую его.

— Эмили!

Щурясь от дождя, стекавшего с широких полей шляпы, он всматривался в темноту, обегая взглядом окрестности. Он не только не напал на след Эмили, но и не встретил Джейка Спуна. Может быть, она уже нашла своего дядю и теперь они вдвоем ищут Джо, постепенно расширяя зону поиска? Или встреча с Джейком не состоялась и девушка осталась здесь в бурю совсем одна, где-нибудь…

Но где?

Совершенно непрошеной в голову пришла мысль, от которой у него защемило сердце. Что, если Эмили не дошла до хижины? В пути всякое могло случиться.

Клинт упрямо ехал дальше сквозь ветер и дождь, сосредоточившись на поиске, не замечая треска молний и пушечной стрельбы грома, эхом катившихся по каньонам и ущельям.

Вырванные с корнем кустарники преграждали ему дорогу, его лошадь вставала на дыбы.

Вглядываясь в безумствующую стихию, он размышлял, где сейчас могла бы быть девушка.

Возможно, когда ожесточившийся дождь обрушил на землю особенно злые потоки, Эмили повернула назад. Но Клинт в этом сомневался. Если у нее остается хоть малейший шанс, она не вернется, пока не найдет Джо.

Эмили Спун была самой упорной женщиной, какую Клинт когда-либо встречал. И, без сомнения, самой преданной.

Но, черт возьми, где она?

Воздух внезапно разорвал резкий звук, пробившийся даже сквозь буйство бури. Клинт узнал его мгновенно. Все его мышцы напряглись.

Выстрел! И пришел он точно с запада.

Клинт рванул узду и галопом помчался в том направлении. Ослепительный сполох, казалось, осветил весь штат, и тогда Клинт увидел ее.

Эмили в своем макинтоше, с оружием в руке как-то странно передвигалась по земле. Клинт пришпорил лошадь и в пяти футах от того места, где была Эмили, увидел мертвую змею. «Ядовитая гремучая змея страшнее самого ада», — с тревогой осознал он, глядя на скорчившуюся девушку, сжимающую в пальцах свой револьвер.

Когда она подняла голову, Клинт почувствовал, как напряжение сковало каждый его мускул. Увидев ее измученное лицо, страх в широко открытых глазах, он соскочил с лошади и через секунду был рядом с ней.

— Эмили, она вас не укусила? — взволнованно спросил он, присев около нее на корточки.

— Н-нет, я успела выстрелить. Но моя лодыжка… я ее подвернула… Вы нашли Джо? — Эмили с надеждой взглянула в лицо Клинту.

— Его нашел Лестер. — Клинт нахмурился, заметив, как она дрожит и как посинели ее губы. — С мальчиком все в порядке, не считая нескольких ободранных пальцев. Сейчас они с вашим кузеном наверняка уже сидят в теплом, сухом доме, где и вам надлежало бы быть.

Эмили сразу же забыла обо всем — об этой грозе и бьющем в лицо дожде, об острой боли в лодыжке и пронизывающем до костей ледяном ознобе, Джо спасен! Спасен! Облегчение заполнило каждую ее клеточку, заставив отступить все остальные чувства.

— Как сейчас ваша нога? — спросил Клинт. — И где ваша лошадь?

Когда он легко поднял девушку на руки, ветер едва не сорвал с нее шляпу.

— Кобыла сбросила меня и умчалась. Испугалась молнии. — Эмили старалась не думать о том, как ей было хорошо чувствовать себя на руках у Клинта Баркли. Он без всяких усилий держал ее возле своей груди. Казалось, что его сила и тепло хлынули в ее измученное тело, прогоняя въевшийся в него холод. — Я не думала, что сумею добраться до маленькой хижины… и хотела найти пещеру или что-то вроде этого…

Руки Клинта крепче обняли ее, когда он почувствовал, как сильно она дрожит. У нее стучали зубы от холода, и лицо побелело как снег. Сейчас она нуждалась в камине с пылающим огнем и теплых одеялах. И срочно, черт побери!

— Ну, считайте, что теперь вы добрались до своей хижины, — мрачно сказал он. — Мы переждем там грозу. — Он так же легко перенес ее в седло и сам устроился сзади.

Вспыхнувшая огненная дуга расколола небо пополам. Эмили невольно отпрянула назад, но сильные руки Клинта Баркли тотчас сомкнулись вокруг ее обмякшего тела, успокаивая.

Она закрыла глаза, будучи слишком изнуренной, чтобы думать о чем-то. Эмили знала только, что Клинт Баркли держит ее, согревает и доставит в убежище, где она будет в безопасности.

Когда они подъезжали к маленькой хижине, Эмили была почти уверена, что застанет там дядю Джейка. Но за распахнутой Клинтом дверью они обнаружили лишь заставленную утварью и припасами холодную, как могила, комнату. Джейка там не было.

«Где он может быть?» — тревожно размышляла Эмили. Ей вообще казалось странным, что за все время, пока она искала Джо, дядя Джейк нигде ей не встретился.

— Пойду разожгу огонь, — коротко сказал Клинт, посадив ее на аккуратно сколоченный топчан, стоявший у стены. У Эмили так дрожали от холода руки, что ей было трудно стянуть с себя мокрый макинтош. Клинт достаточно долго терпеливо ждал, пока она копалась. Затем принялся помогать ей расстегнуть и снять тяжелую накидку. В углу топчана лежало сложенное походное одеяло. Не говоря ни слова, Клинт развернул его и укутал им девушку.

— Я не должен был отпускать вас в эту грозу, — пробормотал он.

Вцепившись в одеяло, Эмили подняла глаза и посмотрела в суровое лицо Клинта.

— Не вам было решать, отпускать меня или нет.

— Вот как? Ну хорошо. А теперь командую я. Не двигайтесь и успокойтесь.

Эмили так продрогла, что у нее все онемело, однако от присутствия и прикосновений Клинта Баркли, укутывающего ей плечи одеялом, по телу прокатилась теплая волна.

— Я и так спокойна, — пробурчала Эмили, сама не понимая, откуда в ней этот дух противоречия. Но почему этот мужчина возымел над ней такую власть? Почему его близость так горячит кровь и заставляет замирать сердце? Почему от его присутствия у нее теряется ясность мысли? — Я могу приготовить кофе, пока вы…

— Только попробуйте двинуться, — строго сказал Клинт, — я вас привяжу. — Его суровый взгляд говорил о том, что он не потерпит возражений. Предостерегающе посмотрев на нее и выждав пару секунд, Клинт быстро шагнул к очагу, где уже лежали два толстых полена. — Прежде всего нам необходимо вас отогреть.

Если бы раньше кто-то сказал Эмили, что вдвоем с полицейским она будет прятаться от грозы и позволит ему готовить для себя кофе и нехитрый ужин из сухарей и вяленого мяса, она приняла бы этого человека за сумасшедшего. Но сейчас ей, истощенной, озябшей, с сильной болью в ноге, было почти… приятно находиться здесь с этим полицейским.

Она была благодарна Клинту Баркли за то, что он отыскал ее. И почему-то чувствовала себя с ним в полной безопасности, что вообще не поддавалось никакому объяснению.

«Ты спятила, — ехидно сказал ей тихий внутренний голос. — Чем скорее кончится гроза и чем скорее ты вернешься на ранчо, тем лучше для тебя».

Дождь стучал по крыше, и ревущий ветер налетал с такой силой, что в хижине из тростника, обмазанного глиной, тряслись все четыре стены.

— Как вы думаете, это скоро прекратится? — спросила Эмили.

— Вы надеетесь, что уже этой ночью? — Клинт налил кофе в оловянную кружку и поднес к топчану. — Даже не рассчитывайте. К восходу солнца — может быть.

«К восходу солнца? Нет, нужно уехать отсюда как можно скорее», — подумала Эмили, принимая от него кофе. Она почувствовала новый приток тепла, когда рука Клинта коснулась ее.

— Я не могу оставаться здесь на всю ночь, — твердо сказала Эмили.

— Почему? Я не кусаюсь.

— Я предпочла бы скорее вернуться домой. И хотела бы, чтобы вы меня отвезли, как только немного стихнет гроза.

Будто в насмешку над ее словами в этот момент сверкнула молния, осветив небо и единственное окно хижины, так что в ней стало светло как днем. Почти немедленно последовали раскаты грома, еще ближе и яростнее, чем раньше.

— Я же сказал, к восходу солнца, — повторил Клинт, сверкнув ослепительной улыбкой. — Что вы так торопитесь? Неужели боитесь меня?

— Вовсе нет, — сказала Эмили.

Холодные синие глаза Клинта Баркли улыбались, когда он, наклонившись, оседлал вращающийся табурет, стоящий напротив топчана.

— Тогда отчего вы дрожите? — спросил он, рассматривая вцепившиеся в кружку изящные пальцы девушки.

— Просто мне холодно. — Но она лгала, потому что с тревогой ощутила приятное покалывание от устремившегося в нее тепла. Во всяком случае, холодно ей больше не было. — Расскажите мне о Джо, — попросила она. По крайней мере это была безопасная тема. — Где его нашел Лестер?

Эмили пила кофе, отчаявшись ускользнуть от пристального взгляда синих глаз. Они казались еще синее во мраке хижины, освещаемой только молниями и огнем от очага. И очень яркими на смуглом красивом худощавом лице с темной щетиной на подбородке.

Клинт рассказал ей о встрече с Джо и Лестером.

— Мальчик был сильно испуган, — добавил он. — Он был похож на вымокшего мышонка. И больше всего боялся, что его увезет нехороший человек. Я его заверил, что Джон Армстронг покинул город, и он успокоился.

— Я не должна была говорить с вами об этом человеке, зная, что Джо находился поблизости, — пробормотала Эмили, чья тревога как в зеркале отражалась в ее глазах.

— В том не было вашей ошибки. Это я вас вынудил.

— Если бы он случайно не набрел на Лестера, — сказала Эмили, — то и сейчас оставался бы там. Страшно подумать! — Ее даже передернуло, когда дождь с еще большим неистовством застучал по крыше.

— Но он все же набрел на Лестера и сейчас в полной безопасности, как и вы, Эмили, — сказал Клинт. Но смог бы он ее обнаружить, не сделай она того выстрела?

— Джо очень испугался, — продолжала она, будто не слыша слов Клинта. — Но он научился пересиливать свой страх.

— Я знаю, — кивнул Клинт, прищуриваясь. — Я видел сегодня этот страх в его глазах. Несчастный ребенок. Он напомнил мне о… — Голос его оборвался.

— Напомнил о чем?

Клинт резко встал и отошел, чтобы налить себе кружку кофе.

— Это не имеет значения, — сказал он бесстрастно.

— Расскажите, — настаивала Эмили, наблюдая за ним и понимая, что в нем происходит какая-то борьба. Наконец он сделал глоток кофе и сказал тем же бесстрастным тоном:

— Он напомнил мне о моем младшем брате. Вот так же выглядел Ник, когда убили наших родителей.

Эти слова подействовали на Эмили подобно удару. В глазах Клинта отражалась боль, которую он испытывал при этом воспоминании.

— Извините, я не знала, — прошептала Эмили в наступившей тишине. — Как это произошло?

Клинт снова подошел к ней и сел верхом на табурет. В отблеске огня его лицо выглядело таким же суровым, как раньше. Казалось, ничто не способно пробиться сквозь эту маску.

— На экипаж напали бандиты, — сказал Клинт. — Ник был там вместе с родителями. — Он покачал головой, вспоминая те события. Эмили сидела совершенно неподвижно, не сводя глаз с его смуглого лица с резкими чертами, будто это позволяло ей видеть те же картины, что вставали сейчас перед ним. — Родители собрались в Канзас, навестить родственницу моей матери — ее умирающую тетю, а мы с Уэйдом, моим старшим братом, должны были пожить у соседей. Нику, любимцу семьи, тогда было только семь, и я подозреваю, что мать чувствовала себя не вправе оставлять ребенка у чужих людей. Поэтому родители взяли его с собой. — Клинт сжал оловянную кружку, так что у него побелели костяшки пальцев. Сделав над собой усилие, он медленно расслабился. — Но они не доехали до места. Их карета была остановлена.

Эмили сидела притихнув, перестав замечать барабанивший по крыше дождь и слыша только голос Клинта — такой ровный и бесстрастный, почти отрешенный.

— Бандиты убили кучера и пассажиров, мужчин и женщин — всех без разбора, за исключением Ника. Мой отец сопротивлялся, он пытался спасти мою мать, а она — Ника. Она загородила его своим телом, умоляя тех извергов пощадить ребенка. Она боролась за Ника до последнего дыхания. По каким-то причинам, может, потому, что она так самоотверженно защищала своего сына, подонки его не застрелили. Они позволили Нику жить. Обо всем этом он потом рассказал нам.

Синие, как лед, и узкие, как щелочки, глаза Клинта были беспощадны и неумолимы. Эмили содрогнулась и закрыла глаза, представив на секунду маленького человечка, чудом уцелевшего в жестокой резне.

— Он единственный вышел оттуда живым, — тихо сказал Клинт. Эмили снова поразил его спокойный, ровный тон. — Но когда Ник вернулся домой, — проговорил он, с шумом втягивая воздух, — он выглядел так, как ни один ребенок не должен выглядеть. Джо, каким я его сегодня увидел, напомнил мне Ника.

— Это… ужасно. — Эмили тяжело сглотнула, пытаясь заглушить неприятные ощущения под ложечкой. Никакие слова не могли выразить то, что она чувствовала. — Мне очень жаль.

Как глупо и слабо звучало то, что она сейчас сказала! Клинт посмотрел на нее, но его лицо было непроницаемо.

— С тех пор прошло много времени, — произнес он.

— Но ведь боль никогда не уходит, — мягко сказала Эмили. Она вспомнила собственных родителей, умерших от лихорадки, и подумала, как часто ей их недостает и по сей день. Она взглянула Клинту в лицо и в какую-то секунду вдруг ощутила возникшее между ними взаимопонимание.

— Надеюсь, у Джо это пройдет со временем, — сказал он, сжимая челюсти.

Эмили все еще находилась под впечатлением от его рассказа. Она думала о маленьком мальчике, которого банда негодяев так жестоко лишила родителей.

— Сколько вам было лет, когда это произошло?

— Девять, а Уэйду одиннадцать. — Клинт покачал головой. — Мы вдруг в один день стали сиротами. Мы еще не понимали всего, но твердо знали, что хотим быть вместе. Положение оставалось довольно неопределенным, пока не вмешался один человек по имени Риз Саммерс.

— Кто это?

— Риз Саммерс был самым близким другом моего отца. Они познакомились много лет назад. Так вот Риз забрал нас к себе в Вайоминг. То место называлось ранчо «Под облаками».

— Ранчо «Под облаками»? Я слышала о нем! Это одно из самых крупных ранчо на всем Западе. Так вы там выросли? — спросила Эмили с оттенком уважения.

— Да. Риз начинал с крошечной хижины, не больше этой, а теперь там огромное ранчо. Он мечтал о ранчо и положил на это всю свою жизнь. Ранчо стало нашим домом, а Риз — отцом для всех нас.

Клинт залпом допил остатки кофе и поднялся с табурета. Поставив кружку на маленький стол около очага, он вернулся к Эмили.

— Какое-то время нам было нелегко, — продолжал он, остановившись около нее, — особенно Нику. После того как у него на глазах убили наших родителей и всех остальных людей в том дилижансе, он долго не мог говорить. Ни одного слова. Поэтому я хорошо понимаю Джо с его страхами. Но Риз Саммерс помог Нику справиться с его состоянием.

— А где сейчас Ник?

— Кто его знает! — засмеялся Клинт, внезапно расставшись со своей суровостью. — Мой младший брат постоянно кочует с места на место. Впрочем, контакт у нас с ним всегда остается. Ник имеет дело с оружием, он профессиональный стрелок.

— Стрелок?!

— Полагаю, он не случайно избрал для себя эту работу. Он видел в этом способ воздать по заслугам тем, кто убил наших родителей. Но их так и не нашли, так что подонки не понесли наказания. Вот за такими хищниками и охотится мой брат. — Лицо Клинта снова помрачнело.

Эмили вздрогнула, внезапно подумав, что, если бы шериф сам нашел тех людей, они пожалели бы, что вообще родились на свет.

— И вы так же, как Ник, хотите с ними рассчитаться, — медленно проговорила она, глядя на него. Эмили перевела взгляд на бляху, блестевшую на его куртке. — Вот почему вы стали полицейским.

Наступила длинная пауза. Единственными звуками оставались барабанивший по крыше дождь и сердитое завывание ветра.

— Я предполагал, что вы так скажете, — проговорил наконец Клинт. — Но я не мог поступить иначе — я и сейчас в этом уверен.

В эту минуту Эмили трудно было ненавидеть его за то, что он тот, кто он есть. Она ощутила внезапно нахлынувшую волну сочувствия. Когда-то Клинт Баркли, будучи еще мальчиком, лишившись родителей, чувствовал себя таким же запуганным и одиноким, как Джо. Потом мальчик вырос и стал сильным мужчиной, решительно настроенным бороться с той бесчеловечностью, которая разрушила его семью.

— А Уэйд? — спросила Эмили, взволнованная своими мыслями и желая поэтому сменить тему.

— Уэйд принял недавно ранчо «Под облаками». После того, как скончался Риз. В действительности ранчо было завещано нам троим, но Уэйду — самая большая доля. Он там сейчас основной работник. У него такая же любовь к земле и Силвер-Вэлли, как у Саммерса. — Лицо Клинта опять смягчилось, сохранив лишь следы напряженности. — Уэйд совсем недавно женился. Это с его свадьбы я только что вернулся, когда мы с вами впервые встретились.

— О…

Мысли Эмили вновь вернулись к тому вечеру. Она вспомнила, как Клинт Баркли напугал ее, схватив в темноте. Теперь, глядя на его красивое худощавое лицо и глаза, способные покорить женское сердце, было даже трудно себе представить, что этот человек может внушать страх. Во всяком случае, не тот страх, который Эмили испытала тогда. Нежные поцелуи Клинта Баркли привели к тому, что…

Она не должна думать о тех поцелуях. Пытаясь остановить себя, Эмили сказала резко:

— Ну и теперь, когда ваш брат женился, надо полагать, вы собираетесь последовать его примеру?

— Что побуждает вас говорить подобные глупости? — Клинт прищурил глаза.

На этот раз пришла ее очередь посмеяться.

— Весь город об этом говорит. Насколько я знаю, почти каждая женщина брачного возраста мечтает заполучить вас в мужья. Не случайно некоторые из них попросили меня сшить им новые платья к благотворительному празднику. И что эти леди так рвутся выйти за вас замуж? — ехидно добавила Эмили, не в силах отказать себе в маленьком удовольствии поддеть Клинта. — Мне это непонятно.

Клинт вздохнул:

— Мне тоже.

— Наверное, вы так себя ведете, что все они просто вынуждены охотиться за вами, как пчелы за медом, — возразила Эмили.

Ей показалось, что он удивлен.

— Черт подери, нет! Почему я должен что-то делать? Я вовсе не намерен осложнять свою жизнь. По крайней мере в ближайшее время.

— О, так вы убежденный холостяк? — беззастенчиво спросила Эмили. — И не собираетесь изменять своим взглядам?

— Конечно, нет, — ответил Клинт. — Хотя, с другой стороны, большинство мужчин женятся.

— Ваш брат только что это сделал, — напомнила ему Эмили.

— Да, это был для меня сюрприз. Но Уэйду повезло. Он встретил идеальную женщину. Идеальную для себя женщину, — добавил он с усмешкой. — Только я не променял бы свою свободу даже на такую замечательную девушку, как Кэтлин Саммерс, я хочу сказать — теперь Кэтлин Баркли.

— Как она выглядит? — не удержалась Эмили. Она не могла ошибиться — шериф с восхищением говорил о Кэтлин Баркли. Это было написано у него на лице.

— Она красавица, — сказал Клинт. — Блондинка. Элегантная. Выросла в Филадельфии, получила прекрасное домашнее образование и воспитание. Кэтлин принадлежит к тому типу женщин, которые основное время проводят среди роскоши богатых гостиных. Но и перенесенная в условия ранчо «Под облаками», Кэтлин чувствует себя там далеко не новичком. Хотя при всех прекрасных манерах характер у нее прескверный. Кэтлин упряма, как сам дьявол. И в этом отношении она немного похожа на вас, Эмили, — добавил он неожиданно, останавливая на ней свой взгляд.

— Ну, если к выбору жены подходить с подобными мерками, то я не думаю, что вы найдете нужную вам девушку в Лоунсаме. Во всяком случае, я не встретила здесь никого, кто показался бы мне такой… идеальной, как Кэтлин.

Стараясь говорить небрежно, Эмили услышала в своем голосе язвительные нотки. Но было слишком поздно. Клинт бросил на нее насмешливый взгляд.

— Я не сказал, что она идеальна, — заметил он. — Я сказал, что она идеальна для Уэйда.

— А какой тип девушки является вашим идеалом, шериф Баркли? — Слова сорвались с языка раньше, чем Эмили осознала, что она сказала. Сузившиеся глаза Клинта сделались темными, как штормящее море. Он сделал шаг к топчану.

Эмили напряглась.

Шериф сделал еще один шаг. Она продолжала сидеть совершенно неподвижно, хотя очень хотелось отодвинуться от него. Ее, сердце билось так часто, что она едва не поддалась этому желанию.

Клинт Баркли, даже находясь на другом конце комнаты, был для Эмили источником волнений. Ну а сейчас, когда он остановился менее чем в двух футах, ей было совсем не по себе.

Он возвышался над ней, казалось, целиком заполняя собой крошечную хижину с низким потолком.

Эмили судорожно глотнула, увидев через расстегнутый ворот его синей льняной рубашки темные вьющиеся волосы на груди. О, это была впечатляющая грудь! Твердая, мускулистая, мощная. «Как и все остальное в нем», — подумала она.

Эмили попыталась внушить себе, что он такой же мужчина, как все остальные. Однако в нем было что-то, делавшее его непохожим на них. Ни один мужчина не притягивал к себе так, как он. Ни у одного мужчины не было ни таких очаровательно падающих на лоб волос, ни такого низкого запоминающегося голоса.

Клинт Баркли пристально наблюдал за ней в мерцающем свете очага и, казалось, обдумывал то, что собирался сказать. Пока он пронизывал ее своим испепеляющим взглядом, Эмили чувствовала, как у нее застревает дыхание в горле. Огонь продолжал свой безумный танец — и то же делало ее сердце.

 

Глава 12

— Начнем с того, что среди здешних девушек нет ни одной, которая была бы моим идеалом, — заметил Клинт.

«Звучит как предупреждение», — подумала Эмили, чувствуя, как ее снова охватывает озноб.

— И потом, я уже сказал вам о своем отношении к женитьбе.

— Да, вы это говорили, — подтвердила она, коротко кивнув.

— К тому же я не романтичен, — добавил Клинт, изогнув губы в насмешливой улыбке. — Сидеть у камина и умиляться вязаным детским башмачкам, несомненно, не мое призвание. — Он небрежно приподнял свои могучие плечи. — Пока я не перешел на эту работу в Лоунсаме, я постоянно находился в движении — почти так же, как Ник. Ни он, ни я не задерживались надолго в одном городе.

— Тогда почему вы остались в Лоунсаме? — спросила Эмили, быстро отодвигаясь в самый конец топчана, так что ее спина уперлась в стену. «Вот так — чем дальше от этого мужчины, тем лучше».

Вместо ответа на ее вопрос Клинт снова пожал плечами. В танцующих оранжевых бликах его бронзовое лицо выглядело суровым и непроницаемым, а также дьявольски притягательным.

— Выслеживая банду Даггана, я привык к Лоунсаму, полюбил этот городок, привязался к его жителям. Когда с бандой было покончено, люди попросили меня остаться. Мне предложили приличное жалованье, я согласился и с тех пор продолжаю защищать город. — Клинт отошел от топчана и, согнувшись, снова оседлал табурет. — А что касается женитьбы, увольте. — Вытянув вперед свои длинные ноги, он рассматривал Эмили с холодной улыбкой, будто забавляясь. — Навсегда присохнуть к одному месту… Черт подери, нет! Это не для меня. Я останусь в Лоунсаме на то время, пока у людей будет во мне нужда. Но это самое большее, что я могу обещать и готов для них сделать.

«Интересно, зачем он говорит мне все это?» — размышляла Эмили.

Она почувствовала на себе его изучающий взгляд.

— Но по-видимому, вы все-таки не получили ответа на ваш вопрос, не так ли? Дело в том, что для меня не существует идеала женщины. И сколько бы за мной ни охотились подобно сторожевой собаке, пытающейся загнать отбившегося теленка, ничего не получится. Ни одна девушка — черт возьми, я в этом уверен! — никогда меня не заарканит! — Клинт Баркли фыркнул.

Говоря это, он продолжал изучать девушку, медленным взглядом обводя ее укутанные одеялом плечи, лицо и все еще влажные спутанные волосы. Он так пристально разглядывал Эмили, что вогнал в краску.

— Но если бы я хотел найти идеальную женщину, к чему я вовсе не стремлюсь, мне кажется, у нее должны были бы быть темные волосы. Темные, как ночь, мисс Спун.

— О, в самом деле?

Клинт Баркли ответил многозначительной ухмылкой. Затем легким плавным движением дикой кошки, готовящейся к прыжку, встал с табурета и, к ужасу Эмили, уселся на топчан рядом с ней.

— У моей идеальной женщины, — сказал он, захватывая в пригоршни ее свободно падающие кудри, — должны быть густые волосы, тяжелые и мягкие, как бархат. Такие волосы, которые мужчина любит трогать… расправлять на подушке и вдыхать их аромат.

Когда его пальцы медленно и осторожно двинулись сквозь пышные пряди, Эмили хотела его остановить. Но у нее вдруг отказал голос, и она не смогла произнести ни слова.

Увидев на ее лице выражение замешательства, Клинт ухмыльнулся еще шире.

— И потом, — продолжал он, — я неожиданно открыл в себе особое пристрастие к серым глазам. Они необычны, в них есть какая-то тайна. Особенно в тех глазах, которые то ярко блестят словно серебро, то вдруг подергиваются легкой дымкой.

Он подвинулся — совсем чуть-чуть — еще ближе к Эмили, не отрывая взгляда от ее лица. У нее было такое ощущение, будто она тонет в глубине этих синих глаз.

— Вы… вы не должны этого говорить, — ухитрилась она пробормотать ровным голосом.

— Угу. А если к тому же окажется, что она умеет метко стрелять в змей и шить платья, прекраснее которых не шьет никто на этой стороне Скалистых гор, то… это сделает ее совершенно неотразимой. Это как раз то, что мне нужно.

Клинт наклонился и притянул ее к себе, слегка обхватив рукой за шею.

Эмили чувствовала, как учащенно бьется ее сердце, но старалась сохранить безразличное выражение лица.

— Это все?

— Ну а если к тому же ее поцелуи на вкус слаще, чем вино из бузины, — продолжал Клинт, — а ее темперамент горячее огня, тогда…

— А если она, — прервала его Эмили, — слушая сладкозвучные речи, понимает, что вся эта лесть стоит не больше, чем куриный корм и свиное пойло?

Ее холодный тон и презрительные слова заставили Клинта умолкнуть, но его рот оставался лишь в дюйме от ее губ. Эмили увидела, как прищурились его глаза, когда, рванувшись назад, она толкнула его обеими руками в грудь, чтобы отстранить от себя. Ее собственные глаза в эту минуту блеснули словно две отполированные пули.

— Неужели вы считаете, что я настолько глупа? — буркнула она.

К ее удивлению, Клинт усмехнулся.

— Вы вовсе не глупы, Эмили…

— Для вас — мисс Спун.

— Мисс Спун, — мягко повторил Клинт, смеясь одними глазами. — Я просто подумал, что, пока не кончилась гроза, мы могли бы провести время самым приятным образом. Как прошлой ночью на крыльце. — Он выстрелил в нее молниеносной улыбкой и наклонился вперед. Эмили судорожно сглотнула и снова оттолкнула его.

— Только если ад взорвется, — с усилием проговорила она.

— И вы говорите это мне? — Клинт притворился обиженным. — После того, как я в такую бурю, рискуя сломать шею, ехал сюда, чтобы спасти вас…

— Это ваша работа — помогать людям, — тотчас парировала Эмили, сверкнув глазами. — Вы сами это сказали. А теперь отойдите от меня, пока я… я…

— Да? Пока что?

«Пока я, подобно пустоголовой барышне, не упала в ваши объятия!» — в отчаянии подумала Эмили.

— Пока я не закричала.

— Кричите, — сказал Клинт. — Мы с вами не в центре города, — подчеркнул он с ухмылкой. — Кто вас услышит?

— Черт бы вас побрал! — воскликнула она, ища спасения в дальнем конце топчана.

— Вы уверены, что это именно то, чего вы хотите? — спросил Клинт.

Эмили вовсе не была в этом уверена, но знала, чего хочет он. Ей вдруг стало ясно, что означали его недвусмысленные разглагольствования об отношении к браку. А теперь этот доблестный страж закона, коим он себя мнил, хотел удостовериться, не сложилось ли у нее на сей счет превратного представления.

Он не возражал бы целовать и ласкать ее. Может, даже сблизиться с ней здесь, в этой ветхой старой хижине, будто в этом нет ничего особенного. Конечно, без всяких надежд на серьезные ухаживания, предполагающие женитьбу или любовь.

Ярость и горькая обида острым ножом вонзились в ее сердце.

«А ты чего ожидала? — спрашивала себя Эмили сквозь ноющую боль в груди. — Роз и шампанского? Мечтала о свадебном торте и золотом кольце?»

Все это не для племянницы Джейка Спуна, чья нога никогда не ступит в модные гостиные, в отличие от Кэтлин Баркли, которая в таких местах чувствует себя как рыба в воде. Исключительное право Эмили Спун — подметать и убирать грязь…

— До восхода солнца еще так далеко, — вкрадчиво продолжал Клинт, — и я подумал…

— Вы подумали, не развлечь ли себя флиртом… и поцелуями. — Эмили гневно сверкнула глазами. — Потому что я единственная женщина в пределах пятидесяти миль, которая не пытается силком тащить вас к алтарю… и никогда не будет этого делать!

Клинт имел наглость снова ухмыльнуться. О Боже!

— Дело в том, что вы правы, — сказал он спокойно. — Я знаю, вы скорее спрыгнете с утеса, чем выйдете замуж за шерифа. Поэтому с вами я чувствую себя в безопасности. Посудите сами. Если взглянуть на ситуацию с другой стороны, ни один уважающий себя страж порядка никогда не женился бы на девушке из семьи преступников. Поэтому…

— Поэтому я прошу вас отодвинуться от меня.

— А я прошу вас. Ну какой вред в том, что мы узнаем друг друга немного лучше, Эмили? — Клинт укоризненно посмотрел на нее. — Вы сами начали это прошлой ночью, помните? Что, если мы разделим еще один поцелуй — или два? Вдруг таким образом прояснится то… черт побери… ну… то, что между нами возникло, но еще не закончилось… — Его голос внезапно сделался хриплым. — Вы ведь чувствуете то же самое, не так ли?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — солгала Эмили. Конечно, она чувствовала что-то. Какое-то притяжение, влечение. Эти ощущения были у нее с самого начала, но после поцелуя стали намного сильнее.

— Мы с вами заключим сделку. Без обмана и каких-либо условий. И я обещаю, что ничего не скажу остальным членам вашей семьи, если вы не захотите, — сдавленно добавил он. Его хриплый голос вызывал у Эмили легкие покалывания кожи.

— Но почему я должна снова вас целовать? — сказала Эмили. Ее удивило, что она смогла произнести это сдержанным тоном, каким-то чудом подавив возбуждение, справиться с которым у нее не было сил. — Я… я сделала это один раз, потому что тогда Джон Армстронг мог меня увидеть…

— Вы сделали это больше, чем один раз. И у меня было такое ощущение, что вам это понравилось.

— Вы надменный и эгоистичный…

— Идите сюда, Эмили.

— Мисс…

— Спун — я знаю, — закончил Клинт, весело глядя ей в глаза. Он придвинулся ближе, и Эмили вдруг обнаружила себя зажатой между стеной и его телом. Все так же улыбаясь, он наклонился и погладил Эмили по волосам. — Обычно мне не приходится выпрашивать поцелуи.

— А я обычно не целуюсь с мужчинами, которые к тому же мне не нравятся.

— А вот это большой знак вопроса. — Клинт с усилившимся блеском в глазах наклонился еще ниже, приблизив к ней лицо. Теперь их губы разделяло всего несколько дюймов. Эмили вновь почувствовала, как дыхание застревает у нее в горле. — Мне кажется, я вам все-таки нравлюсь, — продолжал он. — И, черт подери, вы нравитесь мне. Это лишено какого-либо смысла, но в этом мире мало что имеет смысл.

Да, это не имело смысла. Но то была правда, и Эмили приходилось это признать. Клинт ей нравился. Почему? Как такое могло случиться? Вместо того чтобы его ненавидеть, она оказалась в плену его шарма — этих прекрасных проницательных глаз и медленной улыбки, этих угадывавшихся под бравадой и мускулами нежности и порядочности.

— Ну хорошо. — Она сделала глубокий вдох, поразившись своему безумному порыву. — Вы действительно спасли меня, поэтому… я подарю вам один поцелуй. Но только один, — добавила она поспешно. Боже, как чопорно это прозвучало! Но тянуть дальше было просто невыносимо. Поэтому она схватила его за рубашку и, дернув к себе, приникла губами к его рту.

Эмили думала, что это будет короткий поцелуй — раз, и готово, потому что сам факт совершения данного действия вызывал у нее ощущение вины. Но что-то изменилось, когда их губы соприкоснулись. Она почувствовала себя потерянной, окончательно и безнадежно, и, забыв обо всем на свете, прильнула к его рту. Это было подобно взрыву. Сладчайшие ощущения наслаивались друг на друга и становились все сильнее, все больше захватывали. Наконец, собрав всю свою волю, Эмили нашла в себе силы отодвинуться, чтобы прервать поцелуй. Однако Клинт Баркли думал иначе, но прежде чем она это поняла, его руки обвились вокруг нее. Истовость, с какой он ее целовал, возбудила в ней первородное желание, отозвавшись где-то в самой ее глубине, а он все целовал и целовал ее, словно не мог насытиться. И она хотела только одного — чтобы он не останавливался…

В какой-то момент ей показалось, что ее опалило внутренним огнем, и с губ ее сорвался стон. Эмили почувствовала головокружение и жар. «Может, это лихорадка?» — подумала она в недоумении. А может быть, ей просто нравилось целоваться с Клинтом Баркли больше, чем все, что она делала когда-либо…

В это время он внезапно переменил положение. Последовал резкий рывок — и Эмили ощутила себя опрокинутой на топчан. Клинт оказался сверху, накрыв ее своим телом и ухитрившись каким-то образом не оставить ее губ даже на мгновение.

Непонятно почему, но ее захлестнуло такое наслаждение, что она, поддавшись нелепому желанию, обняла Клинта Баркли за шею. Сквозь дымку сознания мелькнуло недоумение — почему она это сделала? Но когда его губы впились в нее с еще большей жадностью, чем прежде, и его язык проник в глубь ее рта, разжигая в ней огонь, Эмили обо всем забыла. Забыла о грозе и о ночи, предаваясь ни с чем не сравнимым ощущениям от навалившегося на нее мускулистого тела Клинта Баркли, его рук, гладивших ей лицо и шею, и властного призыва его требовательного рта. Время перестало существовать, остался только момент блаженства, разгоревшейся жестокой страсти, какой она в себе не предполагала. Ее руки соскользнули вниз по его плечам, придвигая его ближе. Она хотела проникнуть в самую душу этого сильного и нежного стража порядка.

Эмили испугалась, что с ней может случиться обморок от нехватки воздуха, но в этот момент Клинт внезапно поднял голову.

Змили удивленно посмотрела ему в глаза.

— Это было… гораздо больше… чем один поцелуй, — сказала она, задыхаясь. — Вы меня обманули.

— Но вам это понравилось.

Едва переведя дух, словно зачарованная изучая твердые теплые губы Клинта, она пробормотала:

— О, как вы можете это говорить!

Клинт засмеялся, и она тоже. Никогда Эмили не ощущала такой теплоты. Она еще ни с кем не была так счастлива. «И так зацелована», — подумала она в смятении.

— Одно могу вам сказать — не беспокойтесь, дорогая. — С этими словами Клинт принялся целовать ее снова. Она утопала в сладко-пряном мускатном вкусе его языка, выводившего круги внутри ее рта.

Затем рука Клинта Баркли быстро двинулась к пуговицам ее блузки. Эмили понимала, что должна его остановить, но не могла себя заставить. «Ну, еще немного… просто посмотрим, что будет дальше», — уговаривала она себя, и тут же ее заполнит восхитительные ощущения, когда он проник под блузку и дотронулся до груди.

Определенно, это выходило далеко за пределы одного короткого поцелуя, но Эмили чувствовала себя так хорошо, что только вздохнула. Нет, она чувствовала себя более чем хорошо. Ее захлестнули необыкновенные ощущения — возбуждающее пульсирующее тепло везде, где бы ни трогали его руки, где бы ни прикасалось его изумительное тело. Через минуту она уже не думала ни о чем, ибо и вовсе не могла думать, потому что Клинт Баркли поцелуями опалял ей губы, похищая ее дыхание.

Он гладил ее сосок, пока окружающий мир не превратился для Эмили в одно расплывчатое пятно, место болезненно-сладкого удовольствия, подвигающего ее к краю обрыва. Она услышала гром. Или так билось ее сердце? Красивое худощавое лицо было так близко, что она даже из любопытства провела по нему рукой.

Тело Клинта Баркли переместилось на топчане, и теперь Эмили казалось, что оно целиком окутывает ее. Снова ощутив мучительное желание, чувствуя сжимающую голодную боль, возникшую где-то внутри, Эмили со стоном пропустила пальцы сквозь густые волосы Клинта. Затем нащупала пуговицы его рубахи. Когда он подвинулся, чтобы их было легче расстегивать, Эмили вскрикнула, так как его нога задела ее поврежденную лодыжку.

— Эмили? — Клинт через силу оторвался от сладких лепестков ее губ и увидел боль в ее чудесных широко раскрытых глазах. — Что-то не так?

— Моя нога, — выдохнула она.

Клинт мысленно отругал себя. Черт подери, он совсем забыл об этом! Нужно было с самого начала снять башмак…

Перекатившись на край топчана, он откинулся назад, сознавая, что распалившееся желание все еще бушует в его крови. Черт подери, Эмили Спун была так аппетитна! Ее нежное тело, со всеми его округлостями и изгибами, выдавало горячий и страстный темперамент. А чувственный ворох черных волос вокруг прекрасного лица толкал к безумию.

Девушка с усилием села на топчане. Клинт вдохнул поглубже, теребя рукой свою шевелюру, — расстегнутая блузка Эмили заставляла его испытывать муки.

— Извините, что причинил вам боль. — Он отодвинулся еще дальше от Эмили и, окончательно взяв себя в руки, сосредоточил внимание на ее злополучном ботинке. — Я постараюсь снять его быстро и осторожно. Но если лодыжка распухла, возможно, ботинок придется разрезать, — предупредил он.

— Начинайте, — кивнула Эмили. У нее тряслись плечи. Но не только от простреливающей ногу боли, а из-за всего того, что она испытала, лежа на этом топчане с Клинтом Баркли. От его поцелуев исходила такая магия, какой она никогда не ощущала прежде. Никто не трогал ее так, как он. Его руки блуждали по ее телу, исследуя его там, куда никогда не прикасалась рука ни одного мужчины.

Сердце Эмили по-прежнему трепетало, и губы все еще покалывало иголочками от его поцелуя. Если в тот вечер, когда они впервые встретились на ранчо, Клинт Баркли показался ей опасным мужчиной, то теперь она поняла, насколько он опасен в действительности.

Спасибо небу за эту боль в лодыжке! Спасибо, что Клинт задел ее своей ногой! Спасибо, что в заколдовавших их безумных чарах что-то сломалось, прежде чем события получили дальнейшее развитие.

Когда Клинт ухватился за ее ботинок, Эмили взглянула на его растрепавшиеся волосы и распахнутую рубаху, пуговицы которой были расстегнуты ею. Забыв о боли, она смотрела на его грудь, поросшую густыми темными волосами. Теперь она знала, что чувствуют скрывающиеся под ними сильные мышцы от прикосновения ее пальцев. Ей так захотелось снова погладить эту могучую грудь, что столь сильное желание испугало ее.

— Вы готовы? — спросил он и начал стягивать ботинок. Эмили дернулась, сдавленно вскрикнув. Клинт замер и нахмурился. Его раскрасневшееся лицо побледнело. Он достал из кармана нож и выдернул из чехла. — Я вынужден разрезать ботинок.

— Давайте… только, пожалуйста, сделайте это побыстрее, — пробормотала Эмили сквозь расходящиеся круги боли. Но боль эта была для нее благом и спасением. Она уберегала ее от опасной игры с огнем. Не давала смотреть на этого невозможно красивого шерифа, убедившего ее лечь с ним на топчан в маленькой хижине, в десятках миль ото всех, — Ботинок… — прошептала Эмили слабым от боли голосом. — Уберите его.

Клинт действовал быстро. И все-таки к тому времени, когда он успешно разрезал кожаный башмак, Эмили, сцепив руки, кусая губу, едва не потеряла сознание.

— Спасибо, — задыхаясь, проговорила она. — Я вам очень благодарна.

Осторожно сняв чулок, Клинт хмуро осмотрел опухшую лодыжку.

— Вам требуется немного виски.

— Понятно. Хотите меня напоить? — Несмотря на боль, Эмили пыталась говорить, сохраняя этот притворно-легкомысленный тон. — Прав был мой дядя, когда учил меня не доверять полицейским.

В ответ она получила ослепительную улыбку.

— Мисс Спун, я уже говорил вам, что мне обычно не приходится выпрашивать поцелуи, — сказал Клинт. — Как правило, мне не приходится и спаивать женщин. — С этими словами он стянул с нее другой ботинок и чулок.

Эмили осторожно положила обе ноги на топчан.

Клинт старался не смотреть на стройные икры, выглядывавшие из-под складок ее юбки для верховой езды. Он заставил себя сходить к своему седельному мешку за фляжкой.

— Вот, выпейте. Это должно уменьшить боль. — Он протянул Эмили виски.

Она не спорила, так как теперь ее лодыжка, высвободившаяся из тугого чехла ботинка, разболелась еще больше. Первый глоток виски, обжегши горло, стек в желудок. Она глотнула еще раз, прежде чем вернуть фляжку.

Забрав виски, Клинт и сам сделал добрый глоток. «Как тут не выпьешь! — подумал он. — Рядом с ней любого мужчину потянет на спиртное. Но почему, черт возьми, я так забочусь о ее болячках? И почему она так дьявольски красива?» Она была не только красивее, но и желаннее любой из женщин, встреченных им когда-либо. «Даже пальцы на ее ногах заставляют кровь быстрее бежать по жилам», — констатировал он с раздражением. Но не маленькие хрупкие пальчики сейчас привлекли его внимание. Эмили забыла застегнуть пуговицы на своей блузке, под которой виднелось белое кружево сорочки, едва закрывающей возвышающиеся мягкие округлости. Клинт подавил в себе порыв протянуть руку и сбросить эту проклятую блузку. И сорочку тоже. «Ваша маленькая интерлюдия с поцелуем определенно закончилась», — предупредил он себя строго. Но вот беда — удовольствие оказалось большим, чем он ожидал.

«Не слишком ли ты предаешься наслаждению?» — охладил он себя, встревоженный внезапно возникшим в мозгу сигналом. Если бы не эта ее боль в ноге, все могло бы кончиться по-другому. С проблемами для них обоих. И гораздо большими, чем каждый из них мог ожидать.

Глядя на очаровательное лицо Эмили, встречаясь с настороженным взглядом ее живых серебристых глаз, Клинт в который раз напоминал себе, что она племянница Джейка Спуна.

Однако смятение не покидало его.

«Да, она племянница Спуна, ну и что? Зачем придавать этому такое большое значение, если ты никогда на ней не женишься?» Да и она ни за что не захочет выйти замуж за полицейского. Совершенно неподходящая невеста. И к тому же, возможно, единственная незамужняя женщина, не стремящаяся набросить на него аркан.

Так почему, пользуясь случаем, не изучить дальше то неуловимое, что возникло между ними, не вселяя в нее ложных надежд? Все так просто и естественно! Чем плохо доставить друг другу удовольствие без всяких условий и обязательств? Провести бурную ночь с самой желанной женщиной, которая тебе когда-либо встречалась! И никакой привязанности! Что может быть лучше? Ни о чем большем Клинт не помышлял. Однако эти поцелуи возбудили в нем что-то новое, всколыхнув какое-то более глубокое чувство, нежели он ожидал. И это незнакомое чувство испугало его.

Испугало? Почему, черт побери, женщина, любая женщина, должна его пугать? И откуда могло появиться это непонятное чувство?

Может быть, это потому, что она с таким сочувствием слушала историю о его родителях и Нике? Но как бы то ни было, замечательная фигура и прекрасное лицо Эмили Спун вызывали в нем что-то большее, нежели физическое влечение. Это «что-то» не укладывалось в рамки обыкновенной похоти, не затрагивающей души. Здесь было другое. И он чувствовал это с самого начала.

Клинт привык все держать под контролем и не любил неопределенности. Он всегда четко представлял, что ему надо. И знал, как это получить, особенно когда дело касалось женщин. Он всегда это знал.

Только не в этот раз.

«Пора давать задний ход, — решил он осмотрительно. — Черт побери, это к добру не приведет».

Он должен отступить назад и сохранить между ними некоторую дистанцию.

— Попробуйте задремать, — коротко сказал он, заталкивая фляжку в карман. — Виски должно помочь.

Эмили наблюдала, как меняется выражение лица Клинта, как прежний холод проникает в его взгляд. Куда девались его теплота и юмор? Ее захлестнули уныние и острое ощущение одиночества. Мужчина, наливавший ей кофе, гладивший волосы и целовавший ее на топчане, исчез, а появился рассудочный и собранный страж порядка. Боль снова пронзила ее, совсем другая боль.

— Хорошо, — сказала она, стараясь говорить спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся. — Когда я проснусь, мы сможем уйти отсюда. А вы пока постелите себе на полу, вон там. — Она указала на дальний угол возле очага.

— Прекрасно, — сказал Клинт, задерживая на ней взгляд. — Просто замечательно.

Эмили только сейчас заметила, что ее блузка по-прежнему не застегнута. Она покраснела и быстро взглянула на Клинта.

— Вас это не устраивает? — спросила она, путаясь с пуговицами.

Клинт пожал плечами и отвернулся.

— Я просто подумал, что вам может потребоваться помощь.

— Мне больше не нужна помощь — ваша особенно, — сказала Эмили. Слова прозвучали более колко, нежели ей хотелось. Но напряжение между ней и Клинтом все еще ощущалось, невзирая на его пасмурный вид и холодный взгляд.

Небо расколола молния, дождь не прекращался. Клинт расстелил скатанное одеяло и сделал еще один глоток из фляжки.

Эмили легла на топчан и натянула одеяло до подбородка. Она старалась ни о чем не думать — ни о пульсирующей боли в лодыжке, ни о бушующей снаружи грозе, ни об устроившемся на ночлег менее чем в десяти футах от нее мужчине.

Но она не могла перестать думать о том, что он заставил ее чувствовать, и тех желаниях, которые он в ней возбуждал.

«Все-таки провести наедине с ним еще какое-то время — неудачная мысль, — подумала она, укрываясь одеялом. — Восход солнца еще не скоро».

 

Глава 13

Восход солнца принес с собой новый ясный день со светящимся сиреневым небом, ветерком с запахом земли и цветов, а также Пита и Лестера. Они налетели на крошечную хижину подобно двум летучим мышам, вырвавшимся из-под притолоки.

— Баркли! — вламываясь в дверь, закричал Пит. — Черт подери, где Эмили?

Напряжение оставило его, когда он увидел ее. Эмили сидела у стены, на топчане, вытянув перед собой ноги, с взлохмаченной после сна головой, приветствуя его вымученной улыбкой.

— Ты здесь! Слава Богу! — вслед за Питом воскликнул Лестер. — Мы тебя ищем с рассвета, облазили все снизу доверху. Звездочка нашлась и…

— Нашлась? О, это замечательно! — Эмили внимательно смотрела на них. — А что с Джо? Как он? И где дядя Джейк?

— С ними все в порядке, — заверил ее Пит, окидывая взглядом хижину. — Джо чувствует себя прекрасно. А дядя Джейк вернулся сегодня под утро, как раз перед тем, как мы отправились сюда. Он провел ночь в пещере около Бивер-Рока. Сказал, что гроза разразилась так внезапно, что он не смог добраться до хижины. А как ты, Эмили? Я вижу, Баркли тебя отыскал в конце концов…

Его просветлевшее было лицо снова стало недовольно-хмурым, и почти такое же выражение появилось на лице Лестера.

— Стало быть, ты проторчала здесь всю ночь с этим подонком? — спросил ее кузен.

— Да, но…

— Я снесу его проклятую башку! — вскричал Пит, сжимая кулаки. — Где он, черт побери? Скажи мне, Эмили, и я…

— Замолчите, Спун! И убирайтесь с моей дороги!

Голос, прозвучавший в дверях хижины, заставил Пита и Лестера круто повернуться. На пороге, заполняя собой весь проем, стоял Клинт Баркли, высокий, широкоплечий, с блестевшими на солнце темными волосами. Он держал в руках ружье и кролика, подстреленного к завтраку. Но не успел он ступить внутрь, как Пит Спун бросился к нему. Результатом этого стремительного акробатического прыжка стало то, что оба мужчины вылетели из хижины. Лестер с нечленораздельными выкриками выбежал за ними, присоединившись к свалке.

Эмили пронзительным визгом выразила свое неудовольствие и, сорвавшись с топчана, спотыкаясь, заковыляла к порогу. Когда она выбралась на ослепительный солнечный свет, ее лодыжка горела огнем, а глазам предстало ужасающее зрелище. Пит, Лестер и Клинт Баркли катались в грязи среди сорняков, размахивая сжатыми кулаками и оглашая воздух рычанием и криками.

— Остановитесь! — закричала она сквозь подкатывающую к горлу болезненную тошноту. — Перестаньте! Пит… Лестер! Клинт! Прекратите немедленно!

Никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Пит с Лестером — двое против одного! — молотили Клинта, и Эмили не могла не отметить, как умело тот отражал их атаку своими могучими руками. Его кулаки раздавали тумаки направо и налево.

У Клинта уже зрел огромный синяк на щеке, поэтому Эмили пришла в ужас, когда Пит ударил шерифа в солнечное сплетение.

— Прекратите драку! — закричала она и, не в силах выносить этого дольше, нырнула между ними. Продолжая умолять их остановиться, она схватила Лестера за руку и попыталась оттащить назад. Но ее кузен легко стряхнул ее, как докучливую муху.

— Назад, Эм! — завопил он. — И держись подальше отсюда!

— Нет, Лестер! Прекратите немедленно! Вы оба совсем очумели! — закричала она, когда Пит обрушил на Клинта новый удар — точно в челюсть. — Послушай меня, Пит! — взывала в отчаянии Эмили. Она дернулась, будто связанная, и схватила брата за руку. — Нет никаких причин, чтобы…

В этот момент Клинт Баркли нанес ответный удар. Пит застонал и, спотыкаясь, попятился назад. Эмили попыталась встать между ними, но, к несчастью, не вовремя. Лестер, поспешив на помощь Питу, прыгнул на шерифа и нечаянно ударил ее локтем в подбородок.

Издав короткий крик, она неловко побарахталась в воздухе и опустилась на землю. Слезы обожгли ей глаза.

— Эмили! — хором вскричали Пит и Лестер. На искаженных лицах обоих застыла гримаса ужаса.

— Эм, с тобой все в порядке? — кое-как прохрипел Лестер.

— Дурни проклятые! Посмотрите, что вы наделали! — Клинт с тревогой в глазах направился к Эмили, но Пит его опередил. У Лестера в руках неожиданно оказалось ружье, и он преградил шерифу дорогу.

— Держитесь подальше от нее, Баркли! — предупредил он. — Или я убью вас прямо сейчас.

— Лестер, убери оружие, — задыхаясь, проговорила Эмили. — Немедленно. Убери оружие, я сказала!

Она силилась встать. Брат хотел ей помочь, но она оттолкнула его. Слезы градом катились из глаз.

Но никто, кроме нее самой, не знал причины этих слез. Ей было больно видеть, как ее брат и кузен борются с Клинтом. Она снова вспомнила о разделяющей их пропасти, и ее сердце заныло еще сильнее.

— Мне стыдно за тебя, Пит. Стыдно за вас обоих. Вы не имели права…

— Ты ошибаешься, — возразил Пит. — Баркли провел ночь с тобой! Это дает мне все права! — Он бросил на Клинта сердитый взгляд, когда Эмили покачала головой. — Не подумай, что я или Лестер осуждаем тебя. Не сомневайся даже на минуту… но этот человек… скомпрометировал тебя. Он воспользовался своим преимуществом! Но будь я проклят, если позволю, чтобы какой-то полицейский обидел мою маленькую сестренку…

— Обидел меня? — взорвалась Эмили. — Я заплутала в горах, а он отыскал меня и привел в укрытие. Вот и все! У меня подвернулась нога, и я повредила лодыжку. Звездочка ускакала, испугавшись грозы. Что ему еще оставалось делать? Оставить меня одну в Бивер-Роке? Он… он… был очень любезен…

— Неужели! — ухмыльнулся Лестер. — Я вот сейчас выясню все о его любезности! — Он положил палец на курок и круто повернулся к Клинту, едва сдерживая гнев.

Эмили почувствовала, как вся ее кровь разом отлила от лица.

— Лестер, убери ружье! Сейчас же. — Видя колебание в его глазах, она, прихрамывая, двинулась к нему и, несмотря на боль, вырвала ружье у него из рук. Затем, не в силах совладать с дрожью, повернулась и швырнула его как можно дальше в пастбищные угодья.

Когда она повернулась и взглянула наконец на Клинта, у нее упало сердце. Он стоял в нескольких футах от нее, прямой и высокий, но его рубашка была порвана и запачкана землей, лицо в синяках и разводах грязи. Он тяжело дышал, так же как Пит и Лестер, но его взгляд был сосредоточен на ней. Однако глаза его были холодны. И совершенно непроницаемы.

— Ничего не произошло, — твердо сказала Эмили. Хотя ее слова предназначались для брата и кузена, она по-прежнему не сводила глаз с Клинта. — Абсолютно ничего. Мы просто пережидали грозу. — Ее голос слегка вибрировал, пока она, стоя среди них троих, продолжала говорить. Густые волосы плотными сбившимися локонами обрамляли бледное лицо, освещаемое лучами солнца. — А теперь, когда все кончилось, я хочу поехать домой и поэтому прошу вас…

У Клинта сжалось все внутри. Непонятно почему, но эта дрожь в ее голосе и тихие слезы, скользившие по щекам, тронули его гораздо больше, нежели драматические рыдания, коих она себе не позволила не в пример другим женщинам, делавшим это в былые времена. Поэтому сейчас, потеряв контроль над собой, Клинт едва не шагнул прямо к ней, чтобы… «И что? — спросил он себя презрительно. — Обнять ее? Сказать какие-то слова утешения?»

«Это худшее, что ты мог бы сделать, — напомнил он себе. — Сохраняй дистанцию. Эмили Спун — не твоя забота. В ее семье трое мужчин, чтобы беспокоиться о ней».

Ее родственники с недовольным видом смотрели на нее, затем обменялись виноватыми взглядами. Все это время Клинт убеждал себя не вмешиваться. Наконец Пит выступил вперед и хозяйским движением обнял Эмили за плечи.

— Как скажешь, сестренка. Успокойся. — Он кашлянул. — Скоро мы избавим тебя от этой боли в лодыжке. Давай я отнесу тебя на мою лошадь.

Клинт, скрежеща зубами, молча наблюдал, как Пит подхватил Эмили на руки. Прежде чем последовать за ними, Лестер бросил на шерифа еще один гневный взгляд. Но Клинт ничего не замечал — его глаза были прикованы к бледному лицу девушки.

Оставшись в одиночестве, он зажарил тушку и сел за шатающийся сосновый стол хижины. Поедая кролика, которым он собирался накормить Эмили Спун, и допивая кофе, который они разделили этой ночью, Клинт Баркли желал, чтобы все обстояло иначе.

У него не было ясного представления, как именно. Он только знал, что без Эмили хижина выглядела мрачной, как ад. В ней сразу стало пусто и безрадостно.

И в душе его царили уныние и опустошенность.

Клинт знал, что ему никогда не забыть, как Эмили выбежала на его защиту, не считаясь ни с братом, ни с кузеном.

«Ничего не произошло», — сказала она.

Да, все так. Хотя, строго говоря, в ее словах была не вся правда. Истина заключалась в том, что он просто не пытался добиться чего-то большего.

Впрочем, он понимал, о чем подумали те парни. «И если они считают, что их угроз достаточно, чтобы заставить меня держаться от нее в стороне, то они очень ошибаются», — подумал Клинт. Он проглотил остатки кофе, слушая через открытую дверь хижины, как снаружи пропел свою песнь жаворонок.

Все верно. Он действительно собирался держаться от нее в стороне, но только по своим собственным соображениям, а не потому, что так угодно ее родственникам.

Клинт сполоснул кружку и, бросив угрюмый взгляд на топчан, где Эмили Спун, свернувшись калачиком, спала этой ночью, стал скатывать свое одеяло. Пока он запаковывал его в седельный мешок, в голове вновь прозвучало ее уверенное заявление: «Ничего не произошло».

Он хмуро покосился в пустоту хижины. Эмили лгала. Лгала ему. Лгала брату — и кузену. Возможно, даже самой себе — так же как и он. Он тоже лгал самому себе. И делал это вплоть до того момента, пока не увидел, что она повредила ногу. Пока не услышал, как дрожит ее голос.

Что-то произошло между ними, и не считаться с этим и дальше было совершенно невозможно. Пусть Клинт еще не очень понимал, что именно произошло, не знал, как ему относиться к этому, но он был абсолютно уверен, что это еще не конец.

Отнюдь не конец.

Возвратившись домой, Эмили первым делом обняла Джо и дядю Джейка, а затем позволила препроводить себя в постель и подчинилась всем обрушившимся на нее заботам. Выслушав объяснения Джейка о том, как он провел ночь в пещере, Эмили внимательно посмотрела ему в глаза. Затем подробно, рассказала ему о Джоне Армстронге — о том, что тот был проездом в Лоунсаме и уже покинул город, не подозревая, что Джо находится здесь.

Полелеяв недолгое время свою лодыжку, она вытащила весь запас иголок, ниток, лент и тканей, дабы в случае необходимости все принадлежности были под рукой. Вдруг жительницы города прибудут с заказами, надеясь, что новые платья помогут им завоевать сердце лоунсамского шерифа.

Эмили выглядела задумчивой. Притихшей. Возможно, сказался переполох предшествующих суток. Она очень старалась быть спокойной, как всегда, но внутри ее бушевали эмоции, и самым определенным чувством Эмили могла бы назвать замешательство.

Прежде всего ее привел в смятение дядя Джейк. Он утверждал, что разыгравшаяся гроза застала его в Бивер-Роке, поэтому он был вынужден искать укрытие. Но Эмили сама находилась в Бивер-Роке в самый разгар бури, когда разыскивала Джо, и за все время не обнаружила никаких признаков присутствия дяди Джейка. Если он действительно был там, то что ему помешало добраться до маленькой хижины? Они же с Клинтом прибыли туда, несмотря на дождь и ветер.

Почему же дядя Джейк даже не попытался этого сделать?

Чем больше Эмили над этим размышляла, тем тревожнее ей становилось. Ее дядя лгал. Но если не в Бивер-Роке, то где он был?

«И что он там делал?» — спросила она себя, чувствуя, как у нее засосало под ложечкой.

И все же тревожные мысли о похождениях дяди Джейка будоражили ее не так сильно, как воспоминания о Клинте Баркли. И еще раскаяние в собственном поведении. Как она могла допустить то, что произошло между ними в маленькой хижине? Почему она позволяла целовать себя и отвечала на его поцелуи? Как случилось, что она едва не отдалась полицейскому, которого поклялась ненавидеть?

Она никак не могла определить своего отношения к Клинту Баркли. Да, он помог ей найти Джо и спас ее от грозы, но в то же время дрался с ее братом и кузеном. «И не раздумывая бросил бы их в тюрьму, если бы они дали хоть малейший повод», — сказала она себе.

Казалось бы, преданность семье, житейская мудрость и элементарный здравый смысл должны были помочь ей остановиться, забыть все и перестать думать о нем. Но ее чувства не хотели подчиняться разуму. При виде Клинта Баркли ее сердце начинало прыгать в груди, а когда он ее целовал, тело плавилось как воск.

До сих пор Эмили считала себя умной и рассудительной. Она никогда не теряла головы — даже в запальчивости, всегда имела четкое представление о жизненных ценностях и верила в себя. Так было до недавнего времени. Теперь же от ее уверенности не осталось ничего. Казалось, все было сметено бешеной атакой жарких и нежных поцелуев Клинта Баркли. И его сильными успокаивающими руками.

Эмили еще раз убедилась в этом вечером, когда Пит с Лестером постучались к ней. Она сидела на постели, расчесывая волосы.

— Войдите, — тихо сказала Эмили.

Молодые люди ступили в комнату и подошли к кровати. Единственная горевшая свеча отбрасывала бледные янтарные лучи на их лица в синяках.

«Клинт Баркли определенно не остался в долгу», — подумала Эмили, глядя на следы его тумаков. У нее екнуло сердце.

— Эм, не хотелось тебя беспокоить, но мы должны сказать тебе одну вещь. Это касается Клинта Баркли. — Во взгляде Пита была тревога. — Я понимаю, ты не собиралась вставать на его сторону. Но факт остается фактом, ты пошла против нас с Лестером. Во всяком случае, это так выглядело. Но ты должна нас понять… мы просто хотели дать ему урок и…

— Пит, ты напал на него. Вы оба, ты и Лестер. И спрашивается, за что? Только за то, что Баркли разыскал меня в Бивер-Роке и не дал окончательно промокнуть.

Тогда вперед выступил Лестер.

— Эм, он ничего тебе не сделал? — Лунообразное лицо ее кузена внезапно покраснело. Но даже видя, что Эмили нахмурилась, он ринулся в наступление. — Извини, что я так себя вел, но я был просто ослеплен яростью. Черт возьми, да что мы ходим вокруг да около! Эм, это важный вопрос. Ты говоришь, он не пытался воспользоваться ситуацией, когда вы двое оставались в той хижине всю ночь?

— Конечно, нет. Не глупи, Лестер! — Однако, произнося эти слова, Эмили чувствовала, как у нее горят щеки.

— Я видел, как он смотрит на тебя, — сказал Лестер, сердито сверкая глазами. — Я и раньше говорил тебе об этом. Мужчины, подобные Баркли, хотят только одного от таких девушек, как ты. Не потому, что ты хорошенькая, — торопливо продолжил он. — Тьфу, что я говорю! Ты не просто хорошенькая, Эм. Ты — прекраснейшая в мире девушка, ты лучше всех, но я не это имею в виду…

— Лестер хочет сказать, что все дело в нас, — вмешался Пит. Его взгляд говорил о том, что он чувствует себя несчастным и виноватым. — Посуди сама, Эм. Ты наша родственница, а это означает, что такой человек, как Баркли, никогда не будет уважать тебя. Никогда. Он только использует тебя и… Точно так же поступят и большинство мужчин, особенно таких, как он…

— Можешь не предупреждать меня насчет Клинта Баркли. Я не настолько глупа. Ты думаешь, я не знаю, как устроен мир?

— Безусловно, знаешь, но…

— Вы с Лестером пытаетесь защитить меня, и я ценю вашу заботу, но в этом нет необходимости. У Клинта Баркли нет ко мне ни малейшего интереса, — сказала Эмили. Когда она это произнесла, у нее защемило сердце и так пересохло в горле, будто туда набился песок. Но каким-то образом ей удавалось говорить, сохраняя видимость беззаботности. — И меня этот человек тоже не интересует. Это я могу сказать со всей определенностью!

— Тогда все в порядке, Эм, — сказал Пит, переминаясь с ноги на ногу. — Мы ведь знаем, что у тебя не так много опыта общения с мужчинами и…

— Мне достаточно того, что я знаю, — сказала Эмили. — Я никогда не стану игрушкой или мимолетной забавой ни для одного мужчины, включая Клинта Баркли, — добавила она, сделав над собой усилие. Эмили положила расческу на столик возле кровати, надеясь, что со стороны не заметно, как у нее трясутся руки. — А теперь, пожалуйста, дайте мне отдохнуть. Я устала и хочу спать.

Наступила короткая пауза. Братья переглянулись.

— Ну, раз ты так уверена в себе… — сказал Лестер, однако в голосе его слышалось сомнение.

Пит внимательно изучал ее лицо при мерцающем свете свечи.

— Мы только хотели тебе сказать, Эм, что мы тревожимся за тебя. Ты и так слишком долго несла тяжелый груз на плечах. На тебя сразу свалилось так много всего — и ферма, и тетя Ида… Но теперь мы здесь. Так что если Баркли тебя чем-то побеспокоит, ты просто скажи нам, а обо всем остальном мы позаботимся сами.

— Я знаю. — Эмили судорожно сглотнула. Она не сказала братьям, как ее «побеспокоил» Слим Дженкс, потому что знала — это не приведет ни к чему, кроме катастрофы. Тем более незачем рассказывать им о себе и Клинте. Она скорее будет каждое утро съедать ящерицу на завтрак, чем признается во всем. — Вам не о чем беспокоиться, — заверила она их, притворно улыбаясь. — Спокойной ночи.

Как только дверь закрылась, Эмили задула свечу. Все вокруг сразу погрузилось в темноту. Такой же мрак окутывал и ее сердце. Теперь, когда Пит и Лестер ушли, ей стало немного легче. Она скользнула под холодные простыни, зная, что ей не надо больше притворяться. Этот разговор был для нее тяжелым. Все, что здесь говорилось, было справедливо, она и сама это знала. Возможно, шериф красивее, достойнее и добрее Слима Дженкса. И вместо грубой силы и оскорблений Клинт Баркли использовал свой шарм, убеждение и сладкие речи. Но он добивался от нее того же, что и Дженкс. Клинт не намерен брать ее в жены и даже в любовницы. Он не собирается ухаживать за ней, так как не считает ее заслуживающей уважения. Из всех незамужних женщин в этом городе она единственная, кого нельзя считать потенциальной невестой. Поэтому с ней можно развлекаться тайно и не беспокоиться, что по этому поводу будет думать она или кто-то еще.

В свое время Хобарт Уэйнскотт подстерегал ее в углу коридора, когда она убиралась в доме его матери. Клинт Баркли точно так же загнал ее в угол маленькой хижины.

Между ними была не такая уж большая разница.

Не важно, что долгие поцелуи Клинта были так горячи, что заставляли ее забыть обо всем. Не важно, что его ласки были так нежны, что не давали ей возможности думать. И то, что она так огорчилась, когда этим утром увидела Пита и Лестера у дверей маленькой хижины, тоже не имело значения. Потому что это было наивно с ее стороны — потакать своему желанию побыть подольше с Клинтом Баркли.

Они с ним такие же разные, как день и ночь. Клинт вырос на ранчо «Под облаками», одном из самых больших и процветающих на Западе скотоводческих хозяйств, известных на всю страну. Будучи шерифом Лоунсама, посвятив себя охране порядка, он являлся столпом здешнего общества.

А она? Кто она такая? Никто. Какая-то замарашка из бедной семьи. Родственница тех самых пресловутых Спунов. Племянница человека, отбывавшего срок за ограбление дилижансов. Сестра и кузина двух других преступников, избежавших тюрьмы только потому, что никто не смог доказать их участия в грабежах.

Как она могла даже на минуту подумать, будто Клинт Баркли всерьез заинтересовался ею? С его большим домом в Вайоминге, с его семьей, братьями и невесткой, прекрасной элегантной Кэтлин Баркли, он мог рассматривать ее, Эмили Спун, только как забаву. Он мог бы таким образом развлечься, увильнув от тех женщин, которые набивались ему в невесты.

Эмили понимала, что чуть было не оказалась в плену его незабываемой улыбки, тепла его объятий, ставших ей такими необходимыми. Лежа так близко к нему, в обруче его сильных рук, она почти забыла, кто она.

Но теперь она находилась дома, в своей хибаре. Гроза прошла, и ночь была спокойная. Кругом стояла мертвая тишина, позволявшая слышать звучащий в ее голове голос правды.

Вчерашняя ночь была ошибкой, но больше такое не повторится. Отныне она постарается держаться подальше от Клинта Баркли.

Даже если она когда-нибудь снова встретится с ним, будь то в городе или где-то еще, она не позволит ему играть с собой.

«А может, Клинт Баркли скоро женится», — неожиданно пришло ей в голову. Наверняка кто-нибудь из тех женщин в городе поймает его на крючок. И он будет крутиться как большая рыбина, шлепающая об воду, когда ее тянут за леску.

«И чем скорее это произойдет, тем лучше», — сказала себе Эмили. Она опустила голову на подушку, мечтая, чтобы сон поскорее унес ее мысли.

Но этого не произошло. Она продолжала вспоминать прошедшую ночь — как они с Клинтом Баркли лежали на топчане, как его руки гладили ее, а губы обжигали поцелуями. Она продолжала слышать его красивый низкий голос. «Интересно, — размышляла она, — каково это — спать в объятиях Клинта Баркли, чтобы он целовал тебя всю ночь, а просыпаясь утром, видеть его лицо?»

Эмили хотела бы разобраться в тех чувствах, которые он в ней всколыхнул, понять причину безудержного желания, сотрясавшего ее, когда этот мужчина находился рядом.

«Забудь о нем, — устало сказала она себе, ибо ночь была уже на исходе, а сон все еще не шел. — Просто забудь обо всем — о маленькой хижине, топчане и поцелуях, вызванных той грозой».

Но, ворочаясь с боку на бок в своей постели, Эмили была уверена, что вряд ли сумеет забыть обо всем этом.

 

Глава 14

В течение нескольких последующих дней Эмили активно занималась своей работой. Во встречах с посетителями, устремившимися на ранчо «Чашка чаю», время летело быстро и незаметно. Жительницы Лоунсама прибывали ежедневно — в кабриолетах, фургонах и верхом на лошадях. Некоторые женщины привозили материал, купленный ими самими, одна или две — ношеные платья, которые нужно было расставить, ушить или обновить, как того требовала современная мода. Кто-то приезжал заказать себе платье без всякого представления о фасоне, но надеясь услышать соображения мисс Спун.

— Мне очень понравилось платье, в котором вы были на городских танцах. Я бы хотела что-нибудь в том же духе. — После страстного заявления Карлы Мэнгли другие женщины, ожидавшие своей очереди, высказали одобрение.

— И кроме этого, ей нужно еще одно платье, — вставила Агнес Мэнгли. — Что-то более элегантное, более подходящее для бала. Она наденет его на обед в честь ее покойного отца, моего дорогого Ричарда. Церемония состоится в Денвере. Там будет губернатор, вы, наверное, знаете.

— Да, я знаю, — пробормотала Эмили, измеряя тоненькую талию Карлы. В городе об этом знали все. Как знали и вообще все о Мэнгли — самых зажиточных и заметных представителях местного общества. Семья Мэнгли разбогатела несколько лет назад, когда отец Карлы вместе со своим братом обнаружили самое богатое в Ледвилле месторождение серебра. После смерти Ричарда Мэнгли половина рудника по наследству перешла к его жене и дочери. Агнес Мэнгли выписывала мебель из Парижа и Нью-Йорка, покупала себе и дочери драгоценности, шикарные платья и расписные экипажи. Они с Карлой часто совершали заграничные поездки. Каждому это было известно, а если кто-то случайно забывал о богатствах Мэнгли, Агнес не упускала возможности напомнить об этом.

— Карла, ты хочешь встретиться с губернатором? — спросила ее Тэмми Сью.

— Разумеется, хочет, — ответила Агнес, прежде чем Карла успела открыть рот. — Ее дядя Фрэнк в прекрасных отношениях с губернатором и, естественно, представит ему нас обеих, меня и Карлу.

Женщины, весьма заинтригованные этим сообщением, наперебой высказывали свои соображения по поводу нового платья Карлы. Эмили все это слушала, продолжая снимать мерки, вкалывать булавки, раскладывать различные материалы, набрасывать эскизы, да еще между делом предлагала дамам Форлорн-Вэлли пирог. Рецепт его приготовления она недавно почерпнула в одной из кулинарных книг. Тем временем дядя Джейк с Питом и Лестером трудились над пружинным устройством для тавра, а Джо выполнял несложные задания, которые ему назначила Эмили в рамках курса домашнего обучения.

За эти дни она побывала один раз в городе и привезла оттуда горы кружев, рулоны атласа, муслина и шелка, а также превосходные пуговицы и блестки — лучшее из всего, что только нашлось в магазине.

Эмили шила с утра до позднего вечера, пока не начинали болеть глаза. И к субботе, на которую было назначено важное городское мероприятие — благотворительный праздник с конкурсом ленчей, — ей оставалось закончить одно-единственное платье — свое собственное. Это платье, с глубоким декольте и пышной юбкой, было намного проще, нежели те, что она шила для других женщин. Их платья изобиловали различными украшениями — веточками, ленточками, тесьмой и кружевом. Однако Эмили вполне устраивало ее платье. Бледно-лавандовый муслин был ей к лицу, а желания перещеголять своих клиенток у Эмили не было. «К тому же это могло бы помешать моей деловой репутации», — подумала она с горьковатой усмешкой.

— Неплохо. — Дядя Джейк одобрительную улыбнулся, когда Эмили зашла на кухню, на ходу вплетая в волосы сиреневую ленту. — Ты не возражаешь, если я загляну в ту коробку, которую ты приготовила для конкурса ленчей? Я бы с удовольствием сам выкупил твой ленч.

— Никто не должен знать, кто какую коробку принес и какой ленч оценивается, — пояснила Эмили. — Объявлять заранее не положено. Но Нетти сказала, что все уже и так известно, — добавила она, улыбнувшись.

Джейк фыркнул.

— Поэтому я позволяю вам заглянуть в мою коробку, дядя Джейк, — заключила Эмили. — Тем более что все равно мы разделим этот ленч с вами. Я даже не мыслю ни о ком другом…

Она замолчала, когда в комнату вбежал Джо, его личико было еще влажным после умывания.

— А можно мне посмотреть, Эмли? Я никому не скажу, что это твоя коробка!

Джейк засмеялся, и Эмили тоже, обрадованная хорошим настроением ребенка. На душе у нее сразу потеплело. Все последние дни Джо был взволнован и насторожен. Эмили понимала, что это вызвано как самим мероприятием, так и предстоящей встречей с другими детьми из Форлорн-Вэлли.

Кое-кто из женщин, приезжавших из города, уже видел Джо, поэтому его пребывание в семье Спун перестало быть секретом. Эмили объяснила посетительницам, что она взяла на себя заботу о сыне своей подруги, пока та решает свои семейные дела. И все отнеслись к этому с пониманием, никто не устраивал вокруг мальчика никакой шумихи, не задавал лишних вопросов. Даже миссис Мэнгли, и та лишь приподняла брови.

Поэтому Эмили решила, что они могут взять Джо с собой на праздник. Таким образом у ребенка появится возможность познакомиться с другими детьми, а жители города увидят дядю Джейка, Пита и Лестера. И тогда все смогут убедиться, что Спуны не какие-то нагоняющие страх чудища и что они вовсе не собираются грабить честных граждан Лоунсама.

— Эмли, я никому не скажу, обещаю! — воскликнул Джо, с нетерпением глядя на стоящую на кухонном столе коробку с разноцветными бантиками. Эмили украсила ее также несколькими соломенными цветами, которые она позаимствовала из старой шляпы.

Глазенки Джо загорелись, когда он приподнял крышку. Изнутри коробка была выложена розовым шелком. Возможно, это была не самая красивая коробка в городе, но Эмили осталась довольна тем, что она в нее положила. Сандвичи с ветчиной и курицей на жареных кукурузных оладьях, банка с ежевичным вареньем, аппетитный пирог с персиками и дюжина миндального сахарного печенья — все это, вместе с кувшином лимонада, было тщательно задрапировано белыми льняными салфетками.

— О-о! Можно я сам понесу коробку? Разреши мне, Эмли! Ну пожалуйста! — Когда Джо с надеждой посмотрел на нее, сердце Эмили наполнилось нежностью. Спасибо дяде Джейку за то, что он проводил с мальчиком столько времени! Благодаря его влиянию и успокаивающим разговорам Джо оправился от страха, связанного с появлением Джона Армстронга. У мальчика вновь появился аппетит. Правда, оставалось некоторое беспокойство по поводу школы, куда его собиралась определить Эмили, так как там его ждала встреча с лоунсамскими детьми. Но в любом случае сейчас он был гораздо счастливее, чем тот задавленный страхом ребенок, которого некоторое время назад привезли на ранчо.

— Ты можешь взять другую коробку, — сказала Эмили, поспешив на кухню. — Только сначала попробуй угадать, что в ней. — Дотянувшись до высокой полки, она достала изящную вещицу, отделанную синим ситцем, с маленькой деревянной лошадкой, привязанной к ней сверху желтой лентой. — Эта коробочка как раз для тебя. Дядя Джейк специально вырезал к ней лошадку.

Джо широко раскрытыми глазами с изумлением смотрел на резную деревянную игрушку.

— Это… это… Скакун! — выкрикнул он возбужденно. — А я сначала подумал, ты скажешь, что это для Лестера!

Улыбка на лице Джейка по ширине могла сравниться с размерами этой коробочки.

— Это все твое, сынок. Я давно задумал выстругать для тебя лошадку, правду тебе говорю.

Когда Эмили помогла Джо развязать ленту, он схватил лошадку и зажал в маленьких пальцах.

— Скакун! — произнес он, задыхаясь от возбуждения, и начал делать ныряющие движения игрушкой вверх-вниз, имитируя прыжки через бревна и камни. «Может быть, даже через горы», — подумала Эмили, чувствуя, как ее глаза внезапно увлажнились слезами радости.

— Джо, не забудь про то, что внутри, — напомнил ему Джейк, кивая на коробочку. — Это тебе от Эмили.

Оторвав глаза от лошадки, мальчик открыл крышку. Внутри лежало то же, что и в большой коробке. Эмили полностью продублировала для него ленч, только порции были маленькие.

— Ой! — воскликнул Джо. — Ленч? Это все мое?

— Все твое. — Эмили судорожно вдохнула, когда он внезапно бросился ее обнимать.

— Спасибо, Эмли, — взволнованно сказал Джо. — И вам, дядя Джейк, спасибо, — повторил он, уткнувшись лицом в плечо Эмили, но она разобрала его слова. — Это так хорошо. Почти так же хорошо, как если бы мама вернулась, — добавил он шепотом ей на ухо.

Она крепко обняла его.

— Послушай меня, Джо. Твоя мама скоро вернется. Очень скоро. Тогда я испеку большой шоколадный кекс. Я уверена, такого большого кекса ты еще не видел. И мы отпразднуем ее приезд.

— Правда, Эмли? — мальчик наконец поднял лицо и посмотрел ей в глаза своими сияющими карими глазами.

— Я тебе обещаю.

— О, Эмли!

Эмили чувствовала себя просто счастливой, когда они присоединились к Питу и Лестеру, дожидавшимся их у крыльца, купаясь в теплых лучах. Дядя Джейк нес ее коробку с ленчем. Джо гордо шел рядом, прижимая к груди деревянную лошадку, засунутую в карман рубашки. Это был превосходный день для праздника. Ярко сияло солнце. Чистое, безоблачное небо напоминало протянутый над землей огромный шатер.

Джейк тронул вожжи. Эмили сидела рядом с ним, Джо — сзади, любуясь своим Скакуном. Пит и Лестер ехали верхом рядом.

Когда же воспоминания о Клинте Баркли пытались вторгнуться в ее мысли, Эмили тут же гнала их прочь, как она это делала со времени той драки возле маленькой хижины. Это удавалось ей, однако, лишь до тех пор, пока они не достигли длинного покатого луга, где расположилось небольшое школьное здание.

Подъехав совсем близко, Эмили оглядела собравшихся. Одни сидели на траве, стульях, бревнах и камнях, другие прогуливались среди ивняка вдоль ручья. Она сразу заметила Клинта. Сердце ее тотчас же болезненно порхнуло в груди. Он показался ей сейчас особенно красивым в серой шелковой рубашке и темных брюках. Шляпа с широкими полями защищала его глаза от солнца. Прислонившись к дереву плечом, он с видимым интересом беседовал с Хэмилтоном Смитом, доктором Кэлвином и Фредом Бейкером — ковбоем, с которым Эмили танцевала в отеле.

Ей не хотелось, чтобы Клинт заметил, что она смотрит на него, если он вдруг повернется в ее сторону. Поэтому она сделала вид, что с большим вниманием рассматривает лужайку с гостями. В это время ее дядя подогнал упряжку к деревьям и остановил лошадей.

Эмили увидела Карлу Мэнгли, Берти Миллер, Маргарет Смит и еще нескольких женщин, кому она шила платья, с гордостью отметив их преимущество перед остальными. Хотя от шитья платьев только для одного этого события набежала весьма приличная и обнадеживающая сумма, видя, как эти женщины, одетые в сшитые ею наряды, останавливают взгляды на Клинте Баркли, Эмили почувствовала легкую дурноту.

У нее было такое ощущение, что она не сможет даже притронуться к своему ленчу, как бы его ни оценили на празднике.

«А чью коробку пожелает выкупить Клинт Баркли? — вдруг подумала она. — Какая из леди Лоунсама удостоится этой высочайшей милости?» Не то чтобы ее это сильно занимало, но все-таки она не могла удержаться от подобных размышлений. Хотя вообще-то это не имело никакого значения. Эмили решительно тряхнула головой.

Дядя Джейк помог ей спуститься на землю. Вслед за ней выпрыгнул Джо, нервно вытирая руки о штаны. В это время Клинт повернул голову в их сторону и выпрямился. Даже на расстоянии было видно, как сузились его глаза.

— Клинт, это бесполезно, — сказал Хэмилтон Смит. — Невозможно сражаться с женщинами целого города. Причем со всеми сразу, — подчеркнул он. — Как я сказал утром Бесси, лучше добровольно сдаться. Не проще ли выбрать девушку по вкусу и жениться? Все равно рано или поздно это случится, есть на то желание или нет.

— Черта с два! — Несмотря на уверенность, с которой были сказаны эти резкие слова, Клинт почувствовал, что у него на лбу выступила испарина. И не только от жары и солнечных лучей. Он начинал чувствовать себя теленком, загнанным в угол дюжиной ковбоев, тянущих скрученные веревки к его тощей шее. — И с чего все они решили, что я хочу жениться на ком-то из них? — посетовал он, не в силах скрыть своей досады. — Ладно бы я хоть когда-нибудь сказал, что страстно этого желаю, но я и словом не обмолвился!

Клинт неохотно отвел взгляд от чудесного видения, коим являлась Эмили Спун в ее бледно-лавандовом платье — таком же свежем и приятном, как она сама, и сосредоточился на пухлом лице Хэма. Затем посмотрел на совиное лицо доктора Кэлвина. Фред Бейкер сочувственно ухмыльнулся и сказал:

— Убейте меня, если я лгу, но я не понимаю, каким образом у женщин рождаются подобные идеи. Я просто счастлив, что это вы, Баркли, оказались в поле зрения прекрасного пола, а не я.

— Я думаю, Клинт, — глубокомысленно продолжал развивать тему Хэм, — определенную роль здесь сыграла свадьба вашего брата. Даже Бесси сказала, что мужчина так или иначе придет к венцу, это своего рода предписание, и его нужно принять. Гм… они, женщины, это точно знают. Я представляю, как они сейчас рассуждают. Если Уэйд остепенился, то вы, как средний брат, просто обязаны стать следующим.

— Нет, сэр, — возразил доктор Кэлвин, подтолкнув очки повыше на нос. — Я думаю, здесь нечто другое. Людям нравится, как вы работаете, Клинт. Поэтому они не хотят с вами расставаться. Видит Бог, это правда. Лучшего шерифа нам не найти. А женщины склонны считать, что, если мужчина удачно женится, он останется на месте. — Доктор подмигнул за стеклами очков. — Они не хотят, чтобы вы уезжали, вот и все. Воображают, что когда-нибудь поймают вас на крючок, вы осядете здесь и заведете семью…

— Семью?! — Клинт подавил в себе сильнейшее желание вскочить на лошадь и ускакать в холмы. — Ну, знаете ли! Это ни в какие ворота не лезет!

— Так-так, — подмигнул Фред. — Скажите лучше, коробке какой леди вы собираетесь отдать предпочтение? Кое-кто в городе рассматривает это как важный момент. Люди хотят знать, какую девушку вы поведете к алтарю…

— Мало ли чего они хотят.

Плотно сжимая челюсти, Клинт энергично зашагал прочь, собираясь взять себе стакан лимонада. Чертовски хотелось, чтобы это было виски.

Нет, ему определенно не нравились благотворительные праздники! Эти милые лужайки, цветы, смех детей, женщины, пытающиеся набросить на него лассо, — все это не для него. Лучше уж терпеть тяготы и лишения в каких-нибудь бескрайних пустынях, без лошади и походной фляги, страдая от жары и жажды, или оказаться в окружении конокрадов, индейцев и преступников, чем на этом празднике. Он скорее согласился бы лежать лицом вниз в каком-нибудь змеином гнезде, чем сидеть на этом залитом солнцем лугу и участвовать в сегодняшнем мероприятии.

Возможно, эти акции просто устарели, утратили прежнюю непринужденность и прибрели слишком цивилизованный характер. Вероятно, пришло время их пересмотреть…

Майор Донахью, плотный лысый мужчина в элегантном черном фраке, с не менее элегантными усиками, вышел вперед и подошел к длинному столу, установленному фугах в двадцати от старого школьного здания.

— Леди и джентльмены, мы начинаем наш конкурс ленчей, который будет проходить в форме аукциона, — сказал майор, обводя взглядом выставленные на столе коробки с ленчами. — Помните, что все вырученные сегодня деньги пойдут на реконструкцию и расширение школьного здания. Все мы хотим, чтобы у нашей мисс Крейден не было недостатка в помещениях, где она сможет учить детей, равно как и в учебных пособиях и письменных принадлежностях. Поэтому я призываю вас, уважаемые сограждане, проявить сознательность и великодушие. Очаровательные леди нашего города славно поработали над своими коробками, как вы можете здесь видеть, и мы должны дать соответствующую оценку их творчеству. Не правда ли, джентльмены?

Когда публика зааплодировала, председатель засиял и продолжил.

— Итак, назначайте ваши цены. — Майор поднял коробку, перевязанную розовой и голубой лентами, украшенную блестками, перьями и букетом лилий. — В этой замечательной коробке кушанья, от которых у вас потекут слюнки. Кто желает разделить этот ленч с одной из прекрасных леди нашего города? — нараспев произнес он.

Эмили наблюдала, как в ходе аукциона коробки одна за другой уходят к победителям. Она сидела между Маргарет Смит и Нетти Филлипс. С ее места через ивы просматривался ручей. На берегу Джо играл в салки с Бобби и Салли, детьми Смитов. Эмили видела, как дядя Джейк спускается к ручью, чтобы держать их в поле зрения. Он, вероятно, был рад случаю открыто появиться на людях, но, несомненно, не хотел быть в центре столь большого публичного сборища. Поэтому решил облегчить свою участь и удалился вместе с детьми. Таким образом он был избавлен от наблюдения за тем, как мужья выкупают коробки своих жен, а молодые люди — коробки девушек, возбудивших их интерес, и как те и другие парами разбредаются, чтобы съесть свои ленчи.

Эмили знала, что Джейку по-прежнему недостает тети Иды. Пару раз ночью она слышала тихие рыдания, доносившиеся из большой комнаты, где он спал. Незаметно подкравшись к двери, она увидела, что он сидит, ссутулившись в своем кресле, и прижимает к груди старое фото тети Иды. Эмили покинула комнату так же тихо, как пришла, не желая нарушать интимности его переживаний. Будь у него возможность проститься с женой, вероятно, ему было бы легче свыкнуться со своей утратой. Но дядя Джейк был лишен этого. «Благодаря Клинту Баркли», — напомнила себе Эмили.

Ее внимание вновь было привлечено к аукциону, когда она вдруг услышала голос своего брата, выкрикнувшего цену в три доллара.

Все взоры обратились на Пита Спуна, стоявшего поддеревом в небрежной позе, заткнув большие пальцы рук за пояс брюк. По толпе пробежал легкий ропот.

Эмили, заинтригованная тем, кого выбрал ее брат, посмотрела на предмет торга. Майор Донахью поднял круглую, похожую на шляпную, коробку с пелеринкой из розовых перьев и поставил ее так, чтобы всем было видно. Последовал ряд предложений от других мужчин, называвших свои цены, и несколько пар горящих глаз повернулись в сторону невысокой хорошенькой девушки в облегающем синем платье. Из-под ее шляпки с приколотыми к ней блестящими перышками выглядывали колечки светло-каштановых волос.

— Нетти, кто эта девушка? — шепотом спросила Эмили.

— Это Флорри Браун, — ответила Нетти на тон громче. — Она работает в салуне Джека Койота.

— Четыре доллара! — выкрикнул кто-то. Эмили сразу же узнала этот грубый голос.

Он принадлежал Слиму Дженксу.

Но на этот раз на лице у него не было глумливой улыбки. Он торговался за коробку Флорри Браун с убийственной серьезностью. Девушка же, как не преминула отметить Эмили, выглядела бледной и каждый раз ежилась на стуле, когда ковбой поднимал цену.

— Шесть долларов и пятьдесят центов! — выкрикнул Пит Спун, побивая последнюю цену Дженкса. После этого все остальные претенденты, похоже, вышли из игры.

— Восемь! — Лицо Дженкса покрылось пятнами. Он бросил на Пита гневный взгляд, явно призывая соперника отступить.

Флорри Браун сидела совершенно неподвижно, не глядя ни на того, ни на другого.

— Двадцать долларов! — холодно произнес Пит. Эмили едва не задохнулась. Двадцать долларов! Что это?

Ее брат по уши влюбился в девушку? Или неприязнь к Дженксу подвигла его на столь безумные траты? «Впрочем, это в духе Пита», — подумала она, подавляя вздох. Но несмотря на ее недовольство столь экстравагантным поступком, она не оставляла надежды, что ее импульсивный брат по крайней мере выиграет эту борьбу. И коробку Флорри Браун.

— Итак, мы остановились на двадцати долларах, — певуче произнес майор. — Что? Я не слышу. Двадцать один? — Он сделал бесконечно малую паузу, оглядывая толпу. — Нет, других предложений не поступило. Леди и джентльмены, эта замечательная коробка с ленчем передается… э-э… мистеру Питу Спуну!

Пит тотчас подскочил к Флорри Браун. Лицо ее расцвело в улыбке, когда он заявил права сначала на ее коробку, а потом и на ее руку. Они вместе отошли от стола. Эмили видела, как Слим Дженкс провожает их злым взглядом. На секунду ее охватила паника — вдруг он пойдет за ними? Но Дженкс не успел сделать и шага, как другой ковбой похлопал его по руке и что-то тихо сказал, на что Дженкс засмеялся.

Затем он внимательно обвел глазами лужайку. Когда его взгляд остановился на Эмили, она внезапно догадалась о его жестоком плане.

Тревога тугим узлом сдавила горло. Неужели Слим Дженкс выкупит ее коробку? Тогда она, будет вынуждена разделить с ним ленч.

«Нет, ничего такого не случится, — успокаивала она себя. Налетевший ветер холодком покалывал ей затылок. — Во-первых, вряд ли Дженкс знает, как выглядит моя коробка. И кроме того, здесь остается Лестер. — Эмили посмотрела на крупную фигуру своего кузена. — Он так робеет перед женщинами, что никогда не купит ничьей коробки, только мою. И конечно, Лестер побьет цену Дженкса, какую бы тот ни назначил».

Рассудив так, Эмили позволила себе расслабиться. Она сложила руки на коленях и, украдкой поглядывая вокруг, попыталась отыскать шерифа. Но его нигде не было.

Странно. Клинт Баркли вообще не появлялся на аукционе и абсолютно точно не выкупил ни одной коробки.

Берти Миллер выглядела весьма разочарованной, когда выставили ее коробку, а шерифа по-прежнему не было видно. Все знали, что это ее ленч, потому что в дополнение к другим украшениям к коробке был приколот кружевной платок с ее монограммой. В результате Берти, как и всем прочим горожанам, не оставалось ничего другого, как заключить, что шериф не почтит своим присутствием аукцион и ленч вдвоем его не интересует.

Между тем торги продолжались. Майор поднял коробку с красными сердечками из шелка и букетиком диких роз на белом атласе. Гул ожидания пробежал по лужайке, словно рябь по воде.

— Это ленч Карлы Мэнгли, — сказала Маргарет Смит.

— Как вы догадались? — спросила Эмили.

— По красным сердечкам и розам. И еще, видите вон ту перевитую двойную нитку жемчуга? Карла получила его в подарок от отца на восемнадцатилетие. Это ее коробка, я не сомневаюсь, — заключила Маргарет.

— А почему не видно Клинта? — размышляла вслух Нетти. — Где его черти носят? — Она завертела головой. — Разве мужчине пристало так себя вести? Эти леди так старались, столько сил вложили… ради него, а его нет! Куда он мог пойти?

Эмили и сама ломала голову над тем же, однако в следующую минуту ей пришлось почти забыть о Клинте Баркли. То, что она увидела и услышала, стало для нее вторым сюрпризом за этот день.

— Два доллара!

Когда Лестер встал со своего места, щеки его окрасились нежным румянцем. Затем он покраснел до корней волос. Когда же он объявил свою цену, лицо его буквально запылало.

Пока Пит Спун торговался за коробку Флорри Браун, со всех сторон слышались возгласы, но это было ничто в сравнении с тем, что началось в эту минуту. Толпа загудела, люди вытянули шеи, чтобы лучше видеть происходящее, а Карла — ну… та сделалась ярко-малиновой и едва не лишилась чувств. Ее прелестный ротик то открывался, то закрывался, как у выброшенной на берег рыбы.

Агнес Мэнгли резко повернулась в своем кресле, осмотрела школьное здание, затем лужайку, берег ручья и затененные деревьями склоны холмов.

— Где же этот шериф? — недовольно шипела она, пока молодой преступник Лестер Спун каждый раз побивал новую цену, назначаемую за коробку с красными сердечками. Но шериф Баркли словно испарился.

— Шесть долларов! — выкрикнул Фред Бейкер.

— Семь! — Лестер покраснел еще гуще, поймав на себе взгляд Эмили.

Но почему ее неловкий и робкий кузен, всегда терявшийся в присутствии женщин, так рьяно добивается ленча с Карлой Мэнгли? Оставалось только удивляться.

Агнес вновь закрутила головой во все стороны, явно выискивая Клинта. Ее дочь в отчаянии занималась тем же.

— На данный момент мы имеем семь долларов, — объявил майор. — Есть другие цены?

— Док! — Агнес толкнула локтем доктора Кэлвина. — Ну назовите же цену! Купите нашу коробку! Не идти же моей дочери на ленч с этим… преступником!

— Семь долларов пятьдесят центов…

— Десять! — тотчас прокричал Лестер.

Толпа оторопела. Все взоры были обращены на Лестера и Карлу Мэнгли. Эмили затаив дыхание ждала развязки.

— Продано! — выдохнул наконец майор. — Продано мистеру… Лестеру… м-м-м… Спуну.

Дочь с матерью сидели так неподвижно, точно вмерзли в глыбу льда. Лестер, сдвинув брови, прошагал к столу за коробкой, взял ее под мышку и направился к ним.

— М-мисс Мэнгли? — сказал он, остановившись возле стула Карлы.

— Мама… — Она бросила на мать беспомощный взгляд и нервно сглотнула.

— Ешь быстрее! — услышала Эмили стенание миссис Мэнгли.

Лестер покраснел еще больше, но продолжал неколебимо стоять, упорно предлагая девушке свою руку.

Глядя на эту сцену, Эмили разрывалась между двумя чувствами — озабоченностью и удивлением. Как ее чувствительный, словно мимоза, кузен решился на столь невероятный шаг?

Что заставило его посягнуть на самую недоступную из молодых леди?

Карла дрожа поднялась и приняла предложенную ей руку. Они вдвоем направились к пологому холму за ручьем. Девушка шла с таким видом, будто ее вели на гильотину.

Аукцион подходил к концу. Майор быстро оглашал оставшиеся коробки. Ленч Маргарет был куплен Парнеллом. Она с улыбкой соскользнула со своего места, и пара тут же удалилась. Руфус Дойли выкупил коробку Нетти Филлите, и они тоже отбыли.

Но Эмили этого почти не заметила — настолько глубоко ушла она в свои размышления о странностях Лестера. Все это ей не нравилось. «Бедный Лестер. — подумала она, — если он влюбился в Карлу Мэнгли, его ждет разочарование».

«Но у него по крайней мере все прояснится сегодня», — сказала она себе и неожиданно вновь мысленно вернулась к событию недельной давности. В памяти ярко вспыхнули воспоминания о той ночи, грозе и поцелуях Клинта Баркли.

— И наконец, самая последняя коробка! — услышала Эмили голос председательствующего и вдруг поняла, что разыгрывается ее ленч. — Но слово «последняя» отнюдь не подразумевает низкого качества, — сказал майор. — Позвольте вас заверить, что ее содержимое — каждый кусочек — выглядит так же прелестно, как и сама коробка. Ваши цены, джентльмены?

— Два доллара! — предложил один из ковбоев, танцевавший с Эмили в отеле, с надеждой взглядывая на нее. Едва он успел произнести короткие два слова, как прогремел голос Слима Дженкса:

— Пять долларов!

Когда он, нагло улыбаясь, посмотрел Эмили в лицо, внутри у нее все сжалось. Усилием воли она заставила себя сидеть совершенно неподвижно, ее сложенные руки по-прежнему оставались на коленях.

То, чего она боялась, произошло. Только теперь Пит и Лестер были на своих пикниках, а дядя Джейк — у ручья. Она увидела его, когда взглянула в ту сторону. Он что-то строгал, сидя под деревом, спиной к ней. Вероятно, мастерил игрушку для Джо, пока тот вместе с Бобби Смитом и еще несколькими мальчиками носился по склону холма. Вокруг не было никого, кто бы перебил цены Дженкса. И он мог сколько угодно их поднимать. Когда Эмили осознала это, ее охватил озноб.

Вероятно, она совершила ошибку, не сказав никому из своих, что Дженкс нападал на нее в городе. Но теперь было слишком поздно…

— Семь долларов! — предложил новую цену второй ковбой, но Дженкс немедленно поднял свою до десяти долларов и с торжествующей улыбкой посмотрел на Эмили.

У нее участился пульс, когда она представила, что будет вынуждена остаться с Дженксом наедине. Правда, на тот случай, если он замышляет какие-то гадости, у нее был с собой револьвер. Она прострелит Дженксу ногу, руку или плечо, если это будет необходимо. Пока же ей приходилось бороться с приступом паника, так как безвыходность положения была совершенно очевидна. Никто не даст больше семи долларов — последней цены, названной Дженксом.

— Семь долларов пятьдесят центов. Нет? — Майор пробежал глазами поредевшие кучки людей, желавших досмотреть аукцион. — Ну, коль скоро я не слышу других предложений, эта очаровательная коробка продается Слиму Дженксу за семь…

— Двадцать пять долларов!

У толпы вырвался дружный изумленный вздох, и Эмили вместе со всеми повернулась на сто восемьдесят градусов. Позади опустевших рядов стульев стоял Клинт Баркли, скрестив на груди руки.

Раздался еще один общий вздох. Глаза Клинта встретились с глазами Эмили, держа ее под прицелом, пока затянувшуюся паузу не нарушили удивленные восклицания. Майор выждал несколько секунд, давая последний шанс желающим изменить цену, но таковых не нашлось.

— Продано! — объявил он. — Продано нашему замечательному шерифу за двадцать пять долларов. Леди и джентльмены, я полагаю, сегодняшний аукцион прошел успешно. Мы выручили приличную сумму для реконструкции нашей школы. Спасибо всем участвовавшим и каждому из присутствовавших здесь. А теперь отдыхайте на здоровье, наслаждайтесь прекрасным весенним днем и…

Дальше Эмили уже не слышала. Клинт Баркли подошел к майору, взял ее коробку и, повернувшись, широким твердым шагом направился обратно.

Несколько пар, выбравших себе место для ленча неподалеку, в напряженном ожидании следили, как шериф приближается к мисс Спун.

То же самое делал и Слим Дженкс.

Эмили могла видеть его за широкими плечами шерифа. Ярость на лице Дженкса повергла ее в ужас.

Враждебное отношение этого человека к ней и Клинту после сегодняшних событий, несомненно, усилится. Но она перестала об этом думать даже раньше, чем перед ней остановился победитель.

— Мисс Спун, — произнес Клинт голосом, который не выражал ничего, кроме холодной вежливости. Так могли бы общаться два незнакомых человека.

«Практически мы и есть незнакомцы, — подумала Эмили, чувствуя, как сердце начинает давать сбои. — Не считая поцелуев… не считая прикосновений…»

— Шериф Баркли, — проговорила она с достоинством. Но прежде чем Клинт положил ее руку на свой согнутый локоть, Эмили перехватила его взгляд. Она заметила промелькнувший в нем стальной блеск.

Не говоря ни слова, шериф повел ее прочь от глазеющих зевак по колышущейся весенней траве к островку деревьев.

 

Глава 15

«Дядя Джейк и ребята разозлятся, когда узнают, кто купил мою коробку», — мелькнуло в голове Эмили. Она прекрасно знала, что ее семья придет в ярость, но сейчас это почему-то ее не волновало. Ничто не могло умерить необъяснимый всплеск захлестнувшего ее счастья шагать рядом с Клинтом.

Под тенистым покровом деревьев они шли к лощине, по-прежнему не разговаривая. Тишину нарушал только хруст веток под ногами.

Наконец Эмили не выдержала молчания и разразилась потоком слов.

— Вас долго не было видно. Похоже, весь город высматривал вас во время этих торгов. Где вы пропадали?

— Здесь, поблизости, — не задумываясь ответил Клинт.

— Скрываетесь, — сказала Эмили, и губы ее изогнулись в усмешке. — Клинт Баркли, бравый шериф, прячется по кустам, не зная, как спастись от женщин Лоунсама. — Она не выдержала и засмеялась. Клинт тоже прыснул.

— Я бы сказал по-другому. Просто я знаю, как сохранить голову там, где есть опасность. В этом городе все женское население помешано на замужестве. А борьба с толпой женщин, у которых на уме одна идея, как выясняется, дело весьма опасное.

Они вышли на красивую полянку, находящуюся достаточно далеко от школы. Поэтому здесь не было слышно ни криков, ни смеха детей.

— Надеюсь, вам подойдет это место? — спросил Клинт. Эмили кивнула. Это действительно было идеальное место для пикника. На живописной лужайке в густой траве пробивался очаровательный желтый горошек, перемежаясь с кустиками водосбора. И вокруг никого из горожан. Только восхитительная тишина, прерывающаяся лишь шепотом осин, когда на них набегал ветерок, да криком кружащего над головой степного сокола.

Немного в стороне под одиноким деревом лежало сложенное седельное одеяло. Заметив его, Эмили тотчас остановилась.

— Интересно, чье это… — начала она нерешительно, но Клинт ее перебил:

— Это мое. — Он подобрал одеяло и, встряхнув, расстелил на траве. — Я положил его сюда, чтобы никто не занял этого места.

— Какая предусмотрительность! — Эмили пыталась сохранять взятый ею насмешливый тон. — Вы всегда так тщательно все планируете, шериф?

— По возможности, мисс Спун. Но жизнь показывает, что не все поддается планированию.

— Как же так? Последовала пауза.

— Да вот так.

Шериф поставил коробку на одеяло и выпрямился. Его синие глаза смотрели так пристально, что у Эмили останавливалось дыхание. Может быть, ему слышно, как бьется ее сердце? Клинт Баркли оказывал на нее слишком сильное воздействие, когда они оставались вдвоем. Ей следовало как-то бороться с этим.

Эмили отвела взгляд и принялась вынимать из коробки тарелки, ножи и вилки. Она аккуратно раскладывала их на одеяле, стараясь хоть чем-то себя занять, чтобы только не видеть этого холодного красивого мужчину, способного выбить из ее головы чуть ли не любую здравую мысль.

— Джо, кажется, полностью оправился от того потрясения, — заметил Клинт, когда Эмили положила ему толстый сандвич с ветчиной на кукурузных оладьях. — Я вижу, ваш дядя не спускает с него глаз.

— Да, все обошлось. Сейчас Джо чувствует себя прекрасно. И главным образом благодаря дяде Джейку.

— В этом я с вами не могу согласиться. Если вы спросите мое мнение, я гораздо больше склонен видеть в этом вашу заслугу.

— Вы ошибаетесь. Хоть вам и кажется, что вы знаете моего дядю, на самом деле вы его не знаете. — Эмили проглотила кусочек сандвича. — Он всегда любил детей. А с тех пор как вернулся домой после… — она запнулась, — после тюрьмы, мне кажется, стал даже более мягким, чем раньше. Дядя Джейк научил Джо многим полезным вещам. Он играет с ним в джин, а вчера вырезал для него деревянную лошадку…

Клинт Баркли скептически оглядел ее.

— С трудом воображаю Джейка Спуна в роли дедушки.

— В таком случае вы действительно его не знаете, совсем не знаете.

«Я знаю, что он грабил дилижансы, — подумал Клинт. — И чертовски в этом преуспел». Но не стоило упоминать об этом, если он хотел поберечь свой покой. Сказать Эмили Спун такую вещь — все равно что поднести зажженную спичку к динамиту. И Клинт не стал ничего говорить — он получал слишком большое удовольствие от временного перемирия между ними. Поэтому он взял еще одну оладью и предложил:

— Почему бы тогда вам не рассказать мне о нем? Эмили удивленно посмотрела на него:

— Вы и правда хотите знать? Он кивнул.

— Дядя Джейк хороший человек. — Голос Эмили был спокоен. — Возможно, в ряде случаев он поступал неправильно, но он всегда был хорошим человеком. Помните, вы рассказывали мне, как Риз Саммерс взял вас и ваших братьев к себе? Так вот, дядя Джейк и тетя Ида сделали то же самое для нас. Они заменили нам с Питом отца и мать.

Наступившую тишину внезапно потревожил быстрый шорох, точно всплеск птичьих крыльев. Это кролик прошмыгнул в кустах. Клинт упорно не сводил с Эмили синих, как море, глаз.

— Наши родители умерли рано. Питу тогда было девять, а мне шесть. И дядя Джейк с тетей Идой без колебаний забрали нас к себе. Мы выросли в их доме, вместе с Лестером. — Эмили смахнула крошку с одеяла. — У них была маленькая ферма. В то время дядя Джейк еще не впутался в те нечистые дела с дилижансами. Надо было как-то выкручиваться, потому что денег едва хватало, чтобы сводить концы с концами. — На нее нахлынули воспоминания, и Эмили нервно поправила юбку. — Дядя Джейк и тетя Ида относились к нам так, как будто мы их собственные дети. Я ни разу не слышала от них упреков или жалоб на то, что мы с Питом являемся для них дополнительным бременем.

Эмили встретилась взглядом с Клинтом.

— Это тетя Ида научила меня шить. — Она сделала паузу, глаза ее затуманили воспоминания. Болезненно хрупкая тетя Ида так старательно объясняла ей, как легче вдеть нитку в иголку, как делать аккуратные стежки, снимать мерки, как наиболее экономно кроить материал.

— Я знаю, какая вы рукодельница, — сухо сказал Клинт. — Всю прошедшую неделю, куда бы я ни попадал, в обрывках разговоров постоянно слышал ваше имя. Такое впечатление, что люди в городе только о том и говорят, как ловко Эмили Спун работает иглой. И о том, что вы сшили для женщин ворох платьев к сегодняшнему мероприятию, а до этого — платье для себя. То самое платье, в котором вы были на танцах. Это правда?

Эмили кивнула.

— Очень милое платье, — уже совсем другим тоном сказал он. — А это вы тоже сами сшили?

— Да, я всегда…

Она не договорила, потому что в этот момент Клинт притронулся к муслину на ее плече и провел рукой по рукаву.

— Красивое.

В его голосе и в легком прикосновении было что-то такое, что заставило Эмили напрячься. Борясь с собой, она попыталась сосредоточиться на разговоре.

— Что касается шитья, — стремительно продолжила Эмили, — то всеми своими достижениями я обязана тете Иде. Но дяде Джейку я обязана гораздо большим. У него я выучилась стольким вещам! Ездить верхом, управлять упряжкой, стрелять из ружья и ловить рыбу. Он показывал мне, как блефовать в покере и как себя вести, если кто-то шельмует. — Она вновь взглянула на Клинта — и он окунулся в мерцающее море серебра.

— Не совсем типичное воспитание для девушки, строго говоря, — насмешливо заметил он.

— О, не думайте, что этим все ограничилось, — заверила его Эмили. — Я ходила в школу и получила достаточное образование. И не только в письме и чтении. Я даже выиграла приз в конкурсе по географии. Но дядя Джейк привил мне нечто более важное. Любовь к семье. Он научил нас держаться вместе, заботиться друг о друге, уметь постоять за близких тебе людей. Я уверена, вы и ваши братья в доме Риза Саммерса выучились тому же, не правда ли?

Эмили попала в точку, ее слова проникли ему в самую душу. Да, всему этому Клинт научился у Риза, так же как Уэйд и Пик. Он никогда не чувствовал себя одиноким. Даже находясь за согни миль от своих родных, он знал, что они у него есть. Но как можно равнять Джейка Спуна с таким человеком, как Риз? Страстная речь Эмили звучала для него странно.

Клинт внимательно изучал ее очаровательное, вдохновенное лицо.

— Все верно, Риз нас этому научил, — сказал он осторожно.

— Вот и дядя Джейк научил нас тому же, — ответила Эмили. — И еще вере в себя. Он всегда говорил и говорит, что даже в самые трудные времена нельзя сдаваться. Нужно держаться и оставаться сильным, тогда найдется выход из любого затруднительного положения. Я думаю, это помогло ему пережить семь лет тюрьмы, — добавила она принужденно.

Клинт почувствовал холодок между лопатками. Он вдруг осознал, как тяжело Эмили жилось эти семь лет. Сколько же ей пришлось пережить за те страшные годы, когда ее дядя был в заключении, брат и кузен в бегах, а больная тетя медленно умирала…

Подобные ситуации требуют собранности. Сил. Мужества.

Эмили Спун прошла через это трудное время. И со всем справилась. Одна, без помощи родных. А теперь пытается их выгораживать.

— Признаться, я никогда бы не подумал так о Джейке Спуне, — сказал Клинт. — Для меня он и его банда всегда были просто преступниками. — Он прочистил горло. — Но все они являлись вашей семьей.

— И по-прежнему ею остаются. — Эмили с вызовом встретила его взгляд. — Так что не рассматривайте меня вне связи с ними. Я — неотъемлемая часть своей семьи, Клинт.

— А вы когда-нибудь грабили дилижансы? — Шериф отставил свою тарелку и прищурил глаза. — Когда-нибудь брали деньги, которые вам не принадлежат?

— Нет. И я уже говорила вам, что тех, прежних, Спунов больше не существует. Есть такие же люди, как все. Как ваша семья, которую вы обрели с Ризом Саммерсом. Мы так же работаем на своем ранчо. Но ведь семья — это не просто труппа людей, занятых общей работой. Это то, к чему вы принадлежите, где вас любят и где рассчитывают на вас.

Эмили затрясла головой, увидев на лице Клинта скептическую усмешку.

— Не спорьте и даже не смейте думать иначе. — Она взяла коробку и принялась собирать тарелки с чашками, чтобы уложить их обратно.

Нет, Клинт ее не понимал. И никогда не поймет. «Но почему это должно иметь какое-то значение?» — спрашивала она себя с горечью.

Но это имело значение. По каким-то причинам Эмили хотелось, чтобы он ее понял.

Когда Клинт протянул к ней руку и накрыл ладонью ее кисть, она вздрогнула.

— Эмили…

Она отдернула руку, глаза ее сверкали.

— Забудьте об этом разговоре, Клинт. Я даже не знаю, зачем я пыталась объяснять вам что-то. — Она накрыла коробку крышкой и поднялась на ноги. — Я хочу вас поблагодарить за то, что вы купили мою коробку. Надеюсь, ленч вам понравился, — добавила она сухо.

Клинт вскочил и схватил ее за плечи, прежде чем она успела поднять коробку.

— И вам даже не хочется знать, почему я купил ее? — спросил он резко.

— Нет. Нам пора возвращаться…

— У меня не было таких планов — я даже говорил себе, что не должен этого делать. Но как только появился Дженкс и я увидел, что он назначает цену…

— Вы решили его остановить, — холодно перебила его Эмили. — Я полагаю, мне следует сказать вам спасибо за то, что вы…

— Перестаньте говорить за меня, Эмили. — Клинт встряхнул ее за плечи. — Я сделал это потому, что мне так хотелось. Будь я трижды проклят, если бы я позволил Дженксу или любому другому мужчине выиграть ваш ленч.

Эмили смотрела на него словно в тумане.

— В самом деле? — произнесла она наконец. — Но… почему?

Ей было трудно думать, когда он находился так близко. И держал ее за плечи.

Когда Клинт притянул ее к себе, у нее расширились глаза. Эмили явственно ощущала тепло между их телами, отделяемыми друг от друга парой дюймов. Сейчас Клинт Баркли не был тем холодным мужчиной, у которого все под контролем. Губы его были плотно сжаты. Казалось, что каждая жилка его могучего тела превратилась в туго натянутую струну. От него исходили жар и напряжение. Его синие глаза светились как горящие угли. Он запустил руки в аккуратно уложенные локоны.

— Вы знаете почему. Или мне нужно вам это объяснить, Эмили? — Клинт говорил отрывисто и быстро. Казалось, что каждое слово дается ему с трудом.

Эмили перестала дышать, стоя неподвижно, когда он наклонил к ней голову.

Его внезапный поцелуй отличался от того первого — нежного, мягкого, искушающего. Жадный, властный и грубый, он обжигал ей рот и превращал мозги в кашу. Требовательно овладев ее губами, он заставлял ее извиваться и корчиться, так что мир, казалось, переворачивался вверх тормашками.

Клинт поднял голову и прервал поцелуй так же резко, как начал.

— Теперь вы понимаете, Эмили? — хрипло спросил он.

— Нет… — У нее кружилась голова и болели губы. Когда она притронулась к ним дрожащими пальцами, на них появилась кровь. — Нет, я ничего не понимаю… и… я мисс Спун — для вас.

— Ни черта подобного! — воскликнул он. — Эмили. — В его глазах была решимость, когда он вновь рванул ее к себе и его руки обхватили ее за талию. — И будь я проклят, если и сам что-нибудь понимаю! Но надеюсь, на сей раз мы с этим наконец разберемся.

Его рот накрыл ее губы, прежде чем она успела возразить. И с этого момента Эмили уже ничего не могла с собой поделать. Она прильнула к Клинту, отвечая на его поцелуи. Ее сердце бешено застучало, когда он, не оставляя ее губ, ужесточил хватку. Их было уже не двое — теперь они стали одним целым. У нее ныла грудь, расплющившаяся о его твердые мышцы, а она вся была точно воск, плавившийся на огне желания. Это желание было таким настоятельным, что в сознании не оставалось места для рассуждений.

Каким-то непонятным образом она оказалась на одеяле, и Клинт накрыл ее сверху, весом своего тела вдавив в густую траву.

— Я не понимаю, что вы со мной делаете, Эмили Спун? — простонал он.

Эти откровенные слова обожгли Эмили. И когда его губы, едва касаясь, прошлись по щеке к уху, повторяя его изящный изгиб, а затем подстрекательскими поцелуями спустились к шее, она задрожала от удовольствия. Обхватив Клинта руками за шею, она притянула его ближе к себе.

— Ничего в сравнении с тем, что вы делаете со мной, — выдохнула она.

Но в ее голосе не было страха, в нем был голод — желание большего. Клинт увидел отчаяние, мелькнувшее в ее светящихся серебристых глазах, когда его язык разбудил ее язык, когда его руки принялись блуждать по ее телу.

Едва он увидел вспыхнувшую на ее лице страсть и широко раскрытые глаза, его собственное желание заговорило в полную силу. Черт побери, как он хотел эту женщину! Напряжение в нем все нарастало. Зная, что она чувствует то же, он углубил поцелуй, чтобы взять от нее все, что ему хотелось. То, что она должна была ему отдать.

Всю неделю он находился вдали от нее, проклиная все ночи. Он с трудом удерживался от желания поехать на ранчо и найти ее. Только чтобы видеть ее, держать в объятиях, целовать.

И предаваться с ней любви.

Он так сильно нуждался в этой женщине, что сам поражался.

— Эмили, вас это не удивляет? — спросил он, прижимаясь ртом к пульсирующей жилке у нее на шее. — Ну, все то, что… происходит между нами?

— Я не хочу ничего знать, — запротестовала она. Но ее руки скользнули вдоль его спины, едва не впиваясь в нее ногтями. Правда состояла в том, что та же мысль и тот же вопрос возникали и у нее. Но Эмили не находила на них ответа, и это только усиливало ее замешательство. Вопреки здравому смыслу, несмотря на предупреждения Пита и Лестера, она продолжала сейчас лежать здесь с Клинтом Баркли! Это было так восхитительно — знать, что в любой момент он может вновь тебя поцеловать. — Я знаю только, — прошептали ее губы, — что это неправильно. — Она почувствовала жар и боль, когда ее грудь прижалась к твердой груди Клинта.

— Да? Кто же вам сказал, что это неправильно?

— Пит и Лестер. И дядя Джейк сказал бы то же самое… если бы узнал…

— А может быть, как раз неправильно то, что они говорят.

— Нет, ведь то, что они говорят, верно, — возразила Эмили. — Я имею в виду смысл их предупреждений относительно вас. То, что вы сейчас делаете, непозволительно.

— Нет, позволительно, — пробормотал Клинт. Он наклонился и облизнул уголок ее соблазнительного рта. — А в тех предупреждениях нет ни капли смысла, — добавил он мягко.

Эмили почувствовала пробежавший по телу легкий трепет. Она выгнула шею и, запрокинув голову, рассмеялась.

— Дайте я встану, — пробормотала она, задыхаясь, — а то невозможно думать.

— Думать не так уж приятно. То ли дело это!

Надо было бы оттолкнуть Клинта, но ей так этого не хотелось! Эмили была слишком зачарована блеском его жарких глаз и откликом собственной плоти на прикосновения его рук и губ.

— Это… неправильно… — повторила она, но ее попытка подняться была пресечена.

— Почему, Эмили? Определенно в этом нет ничего неправильного.

— Вы полицейский, а я…

— А вы прекрасны. Черт побери, вы так прекрасны!

Это становилось невыносимым. У нее перехватило дыхание.

— Прекратите свои сладкие речи… это нечестно. Вы только хотите соблазнить меня.

Клинт издал короткий смешок и пробежал языком вокруг ее уха.

— В этом вы совершенно правы, дорогая.

— Потому что… — запинаясь, продолжала Эмили, — я не настолько уважаема, чтобы за мной ухаживать и… на мне ж-жениться. Таким образом, вашей свободе ничто не угрожает. Поэтому со мной вы чувствуете себя в полной безопасности…

— Что вы сказали? — Клинт резко отодвинулся назад и, схватив ее обеими руками за плечи, заглянул в лицо. — Неуважаема? Кто и когда так говорил? — Он спрашивал уже совсем другим тоном — от мягкого подтрунивания не осталось и следа.

— Вы так сказали, — ответила Эмили. — Что-то вроде этого. Вы думаете, если я родственница Спунов, то…

— Я сказал, что вы сами не захотите выйти за меня замуж, — перебил ее Клинт. — Потому что вы гордая и ненавидите полицейских. Черт побери, Эмили, я не говорил, что я вас не уважаю! А что касается моей свободы и ощущения безопасности, когда я с вами, — продолжал он еще более суровым голосом, — то это бесконечно далеко от истины. И в данный момент я чувствую все, что угодно, но только не безопасность, если вы хотите знать правду.

Эмили протянула дрожащую руку к его подбородку и коснулась пальцами жесткой щетины, успевшей отрасти к концу дня.

— Мы оба это чувствуем, — неуверенно прошептала она. Внезапно тишину поляны прорезал громкий детский голос. Джо!

— Эмли-и! — кричал он. — Эмли-и! Вслед за ним донесся голос ее дяди:

— Эмили! Где ты, девочка?

Клинт исторг поток проклятий и отодвинулся от нее. Эмили вскочила.

— О Боже, только не это! — воскликнула она, задыхаясь от волнения.

Сидя на одеяле, она лихорадочно хваталась за свое смятое платье. Руки ее дрожали, пока она расправляла каждую морщинку на юбке.

— Эмли-и! — вновь выкрикнул Джо.

Клинт быстро помог ей встать на ноги. Отчаянно тряхнув головой, Эмили откинула волосы назад как раз в тот момент, когда на краю лощины показались дядя Джейк и Джо.

— Что случилось? — крикнула она, надеясь, что ее голос звучит спокойнее, чем это могло быть, учитывая, в каком состоянии она сейчас пребывала. — У вас все в порядке?

— Я хотел задать этот вопрос тебе. — Джейк, нахмурясь, зашагал к ней. Джо шел за ним по пятам. — Просто я услышал, кто купил твою коробку, Эмили. Вот уж не думал, что тебе захочется остаться с ним наедине. — Он дернул головой в сторону Клинта.

— Все прекрасно, дядя Джейк, — сказала Эмили быстро. — Аукцион — дело благое. Нужно было собрать деньги на здание школы. Я ничего не имею против этого…

— И я тоже, — непринужденно сказал Клинт, обращая на Джейка немигающий взгляд — такой же сверкающий и суровый, каким тот наградил его. — У вашей племянницы отличные кулинарные способности. Мы наслаждались ее ленчем, как вы можете видеть. — Он кивнул на коробку. Джейк с Джо проследили за его взглядом. — Тебе нравится праздник, Джо?

Мальчик вскинул голову:

— Конечно, шериф Баркли. А это правда, что вы спасли Эмли во время грозы?

— Я так и думал, что ты об этом спросишь.

— Вот здорово, что вы ее нашли. Ведь ее мог увидеть медведь и съесть. Или горный лев. Но в этом и состоит работа шерифа — помогать людям. Так мне сказала Эмли.

— Она правильно сказала, Джо. — Клинт присел около него на корточки, подстраиваясь к его росту. — Я рад, что подоспел, когда был ей нужен. Если вдруг и тебе понадобится помощь, можешь всегда рассчитывать на меня.

— Спасибо, шериф. — Однако улыбка Джо угасла, когда он бросил взгляд на Джейка и увидел его нахмурившееся лицо. —

Дядя Джейк, почему вы так сердитесь на шерифа Баркли? — негромко спросил он.

Джейк посмотрел сверху вниз на серьезное детское личико и откашлялся.

— Джо, нам с шерифом нужно поговорить с глазу на глаз.

— Пора уже возвращаться к школе, — сказала Эмили, спеша взять Джо за руку. — Я хотела попросить у Маргарет рецепт ее кукурузного хлеба.

— Идите. Я сказал, что мы с шерифом Баркли должны поговорить наедине. Здесь.

— Дядя Джейк, мне не кажется, что это очень хорошая идея. — Эмили с беспокойством смотрела то на шерифа, то на Джейка. Но ее дядя был непреклонен.

— Возможно, это надолго. Уведи Джо.

— Нет. Я не уйду без вас.

Клинт увидел тень страха — и одновременно решимость — в ее глазах. Чувство благодарности шевельнулось в нем — эта чудесная хрупкая женщина боялась за него!

«Занятно», — подумал он, растроганно покачав головой.

— Возвращайтесь, Эмили. И уведите Джо. — Клинт старался говорить спокойно. — Там сейчас будет проводиться бег в мешках. Вы как раз успеете к началу. А мы скоро к вам присоединимся.

Эмили неуверенно посмотрела на него, потом перевела взгляд на дядю Джейка. На лицах обоих читалась твердая решимость. Одинаковое выражение лиц неожиданно сделало их похожими друг на друга! «С таким же успехом можно смотреть на двух мулов», — вздохнув, подумала Эмили.

— Пойдем, Эмли! Пойдем! — Джо потянул ее за руку. — Бобби Смит сказал, что после ленча миссис Филлипс всегда раздает сахарное печенье. Я тоже хочу получить!

Эмили выпустила руку Джо и забрала свою коробку. Затем взглянула еще раз на дядю и высокого лоунсамского шерифа с холодными глазами, пытаясь унять страх.

— Только смотрите не наделайте никаких глупостей! — предупредила она, прежде чем позволила Джо утянуть ее прочь. Джейк и Клинт остались лицом к лицу в тени одинокого дерева.

— Ну, — прищурился Клинт, — так о чем нам нужно поговорить? Начинайте, Спун.

— Черт побери, и начну! — взорвался Джейк, кривя губы. Несмотря на безветренный весенний день, воздух вокруг них вибрировал от напряжения. Казалось, даже жаркое небо там, наверху, опасно колышется от накопленного заряда. — Но если вы понимаете, что для вас хорошо, а что плохо, слушайте меня внимательно, потому что еще одного разговора у нас не будет. Учтите это, Баркли.

 

Глава 16

Эмили не могла уснуть.

В доме все было спокойно. К ночи повеяло прохладой, и с ней через открытое окно в комнату вплывал благоухающий горный воздух. Проникающий снаружи лунный свет мягко серебрил темноту. Тишина, оживляемая стрекотом сверчков и шуршанием бесчисленных невидимых существ, обычно успокаивала и убаюкивала Эмили.

Но не сегодня. И не прошлой ночью.

Со времени городского праздника минуло два дня. Джо не переставал рассказывать о своих впечатлениях. О своем новом друге Бобби Смите, о мисс Крейден — школьной учительнице, подарившей ему грифельную доску и кусок мела, о сахарном печенье Нетти Филлипс и о том, как он чуть не упал в ручей.

А Эмили не могла избавиться от своих дум и ощущений. Она вспоминала густую весеннюю траву, объятия Клинта Баркли, его блестевшие на солнце волосы, вкус его поцелуев, волны тепла, исходившие от него и заставлявшие кровь быстрее бежать по жилам.

Звезды разгорались все ярче, все глубже врезаясь в небосвод, а сон все не шел. Однако через какое-то время мысли Эмили переместились в другое русло. Она стала думать о своих родственниках. Пит после ужина отправился в город, как она предполагала, на свидание с Флорри Браун. Лестер вернулся домой рано, но был не слишком разговорчив, так что ей удалось не так много вытянуть из него о коробке Карлы Мэнгли — почему он купил ее ленч и как прошел пикник. Дядя Джейк вообще отказался рассказывать, о чем он беседовал с Клинтом Баркли. Эмили не стала приставать к нему с расспросами, но мог бы хоть что-то сказать, а то даже словом не обмолвился. Наверняка сделал предупреждение шерифу, чтобы тот держался подальше от его племянницы.

Кроме того, Эмили беспокоила Лисса. До сих пор от нее не пришло не то что письма — ни одной строчки. Этот тревожный факт как червь начинал точить ее сердце.

И все-таки ничто не занимало ее ум больше, чем мысли о Клинте Баркли…

Эмили резко поднялась и свесила ноги с кровати. Оставаться в комнате дольше ей было невмоготу — хотелось больше пространства, воздуха, чтобы можно было обо всем подумать.

Она мигом набросила шаль и, завернувшись в нее поверх тонкой ночной сорочки, вышла из комнаты. Пересекла темную гостиную и чуть замешкалась на пороге, когда ее встретил прохладный ветер. С минуту она постояла на крыльце, глядя вверх на блестящий серп месяца. Голова Эмили просто трещала от вопросов, на которые она не находила ответа. И как никогда остро она ощущала одиночество.

Вдохнув полной грудью ночной воздух, не замечая озноба, не чувствуя ничего, кроме необъяснимой тревоги, она направилась к хозяйственным постройкам. Эмили была уже на полпути к ним, когда ее внимание привлекло какое-то движение. Удивленная, она остановилась возле загона и обмерла. Ее сердце сделало резкий скачок, когда в рассеянном лунном свете она увидела дядю, появившегося из ночи словно призрак.

Джейк Спун сел на свою лошадь и некоторое время помедлил, прежде чем отправиться в путь. Эмили в недоумении смотрела на совершенно неподвижную фигуру, одиноко вырисовывающуюся на фоне дальних холмов.

Привязав покрепче свою лошадь, Клинт оставил ее за деревьями, а сам подошел ближе к дому. Стоя неподалеку, он наблюдал за хибарой Спунов. Хмурое выражение не сходило с его лица, и каждый мускул его был предельно напряжен.

У него было предчувствие, что все пойдет не так, как было задумано, и не исключены всякие неожиданности.

Клинт с самого начала понимал, что появление Спунов чревато неприятностями, но не знал, с какой стороны их ждать. Теперь картина более или менее прояснилась. Во всяком случае, завтра он будет знать все точно. На утро у него была назначена встреча в Денвере с начальником полиции Хутом Маклейном. Таким образом, он получит необходимую информацию о плане той операции, которую предлагает этот ушлый Джейк Спун, а также разузнает все о его приятеле Бене Ратлине, с которым он сидел в тюрьме.

Можно было наперед сказать, что обстановка быстро накалится и дело примет опасный оборот.

Предполагалось, что все Спуны будут задействованы на полную катушку. Все, кроме Эмили. Нужно сделать все возможное, чтобы она не догадалась о готовящейся операции.

Клинт надеялся, что это удастся.

Он не сдвинулся с места, когда показавшийся из облаков месяц осветил Джейка, выводившего из конюшни свою лошадь. Клинт наблюдал за ним, оставаясь в тени. И тут он увидел, как открылась дверь хибары и из нее вышла Эмили.

Джейк не видел ее. Но Клинт видел.

Он смотрел, как ветер играет ее волосами, как она зябко кутается в шаль. Как прекрасна была она, освещенная серебристым лунным светом и не подозревавшая, что она здесь не одна! Клинт чуть слышно чертыхнулся.

Что она собирается делать? И почему на ней только шаль и эта тонкая ночная сорочка, обнаруживающая каждый изгиб ее соблазнительного тела? Он задумался.

Эмили была совсем близко. Что, если она вмешается в это грязное дело? Кровь леденела в жилах от этой мысли.

Клинт заставил себя оставаться на месте. И от него не укрылся тот факт, что Эмили, неслышно, словно фантом, сойдя с крыльца и грациозно проследовав через затененный двор, заметила садившегося на лошадь Джейка.

Проклятие!

«Господи, куда он собрался?» — с ужасом думала Эмили, провожая дядю взглядом. Она хотела окликнуть его, но лошадь уже промчалась через двор и галопом понеслась дальше. Эмили в оцепенении смотрела, как дядя Джейк растворяется во мраке ночи.

Внезапно ее охватило негодование. Что бы он ни замышлял, это не сулило ничего хорошего. Воспоминания пронзили ее, заставив вернуться к тем поступкам Джейка, которым она не могла дать объяснения. Что дядя делал тогда на телеграфе в Лоунсаме? И где он находился в бурю? Он сказал, что пережидал грозу в пещере, но в Бивер-Роке его в ту ночь не было.

И куда он ехал сейчас, глубокой ночью?

«Ведь он обещал больше не возвращаться к прошлому и встать на честный путь!» — в отчаянии подумала Эмили. Ужасное подозрение клещами сдавило ей сердце.

«Я должна выяснить, что он задумал», — решила она. Еще не выработав определенного плана, она бросилась на конюшню седлать свою кобылу, но неожиданно чьи-то сильные руки схватили ее.

— Черт подери, что вы собираетесь делать? — прогудел ей в ухо мужской голос.

Эмили повернулась, и взгляд ее уперся в суровые глаза Клинта Баркли.

— Отпустите меня! — Она была так сердита, что и не думала о соблюдении тишины, но шериф ей об этом быстро напомнил. Закрыв рукой ей рот, он потянул ее к конюшне.

Ее сопротивление и попытки вырваться оказались бесполезными — с равным успехом она могла бы бороться с гризли.

— Замолчите и успокойтесь, — посоветовал ей шериф. Пинком ноги он открыл дверь и без церемоний втолкнул Эмили внутрь. Затем шагнул туда сам и закрыл за собой дверь. Они оказались в кромешной тьме, напоенной запахом сена.

Прошла минута, прежде чем глаза привыкли к темноте, но и тогда Эмили едва различала лицо Клинта.

— Что вы здесь делаете? — спросила она. — Шпионите за мной? За моей семьей? — В голове у нее лихорадочно крутилась мысль — видел ли он, как уехал дядя Джейк?

— Я выполняю сбою работу по поддержанию спокойствия и порядка, — сказал шериф. — Поэтому я здесь. — Его блестящие глаза светились в темноте. — Куда поехал ваш дядя? У вас есть какие-нибудь предположения?

— Нет. Но в любом случае вас это не касается. Я уверена, что он просто решил прогуляться. Некоторые люди любят это делать, когда не удается заснуть…

— Я полагаю, вы собирались уехать по той же причине? Эмили сверкнула глазами.

— Едва ли мне нужно оправдываться перед вами, шериф, — сказала она, подняв подбородок. — И дяде тоже. Вы не имеете права приезжать в наши владения, рыскать в темноте и…

— А если я приехал сюда из-за вас? Если я сделал это, чтобы убедиться, что с вами все в порядке? Что вы тогда скажете? — Клинт внезапно взял ее за плечи. Голос его звучал сурово, но руки держали ее удивительно мягко. — Да черт с ним, с вашим дядей, Эмили! Может… я просто беспокоился о вас.

— И вы думаете, я вам верю? — Она вырвалась из его рук. — Ничего подобного.

— Не верите? — Клинт изучал ее, стиснув челюсти, преодолевая нетерпение. «Вот ирония судьбы, — думал он, — говоришь правду, по крайней мере часть правды, а тебе не верят!» Эта упрямица не представляет, какое влияние на него оказывает. Он думает о ней каждый день, чуть ли не каждую проклятую минуту, она приходит к нему в снах. Ей совершенно невдомек, какую он испытал досаду, когда их потревожили на пикнике.

Сейчас в этом полутемном помещении Клинт видел бледность ее лица, панику и беспокойство в светящихся глазах. Ее недоверие к нему терзало его, а внутри его разрасталось что-то огромное и сильное — то, с чем он устал бороться.

— Я понимаю, вас трудно убедить, Эмили. Вы упорно продолжаете плохо думать обо мне. Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?

Руки Клинта сомкнулись вокруг нес, не дав ей времени даже вдохнуть. Он притянул ее к себе, обхватив одной рукой за подбородок. И сразу же последовал поцелуй, жаркий, властный, без всякого намека на романтический пыл или нежность. В нем выражалось неприкрытое желание, грубое и слепое.

Она была слишком притягательна, чтобы ее отпустить, и Клинт не отпускал. Его руки безжалостно сжимали ее, будто он хотел вдавить ее в себя, словно полагая, что, не оставив пространства между их телами, он преградит дорогу разногласиям. Но и она отвечала ему также пылко. Нежные губы Эмили жадно льнули к его жаркому и жадному рту.

Первобытный мужской инстинкт все сильнее давал о себе знать. Вкушая нектар сладких податливых губ, путаясь пальцами в роскошных локонах, Клинт чувствовал, как в паху растет напряжение. Он поднял лицо. Веки Эмили были сомкнуты, щеки пылали, губы слегка приоткрылись. Она была необычайно красива. О Боже!

— Эмили…

Она качнулась к его груди, схватив за рубашку, почти не в состоянии думать, еще меньше — сдерживать желание. Охвативший ее тело жар растекался по жилам, опьяняя, как вино. Когда наконец она открыла глаза и посмотрела в знакомое красивое лицо, ей захотелось вновь притянуть к себе голову Клинта, чтобы целовать его снова и снова…

Но разум твердил ей, что их разделяет пропасть. Пропасть, которая никогда не исчезнет. Если бы Клинт Баркли имел возможность, он арестовал бы дядю Джейка в мгновение ока. И Лестера с Питом тоже. Хуже того, если ее подозрения окажутся верными, дядя Джейк скоро предоставит ему этот шанс.

Барьер между Клинтом Баркли и ее семьей слишком высок. Он всегда был, есть и будет. У Эмили защемило сердце, когда она напомнила себе об этом.

Переполнявшие ее противоречивые чувства вызывали дрожь в теле. Она не могла дольше смотреть Клинту в лицо. Не могла находиться так близко от него, не зная, права она или нет в своих опасениях относительно дяди Джейка.

— Нет, — прошептала она. — Я не могу… я не буду этого делать… — У нее разрывалось сердце от боли. — Оставьте меня и возвращайтесь в город!

Эмили отстранилась от Клинта и инстинктивно бросилась к сеновалу — любимому с детства месту, где она всегда чувствовала себя в безопасности. Она взлетела по стремянке наверх, но в последний момент, оглянувшись в темноту, услышала шаги Клинта. Тогда она рванула лестницу и попыталась утянуть ее за собой, но его руки быстро ухватились за другой конец.

— Перестаньте, Эмили. — В одно мгновение преодолев все ступеньки, Клинт опустился рядом с ней на сено. — Между нами осталось одно незаконченное дело, — сказал он, — и я надеюсь на этот раз его завершить.

— Что это значит? — воскликнула Эмили, стараясь отодвинуться как можно дальше от него, все глубже забиваясь в темное пространство сеновала.

— Это значит, что я не уйду, пока не успокою себя — и вас тоже.

— Вы можете оставаться здесь сколько угодно, — буркнула Эмили, — но вы не посмеете меня тронуть. — Несмотря на холодный тон, она не могла скрыть волнения. Она слишком поздно вспомнила, что под шалью на ней нет ничего, кроме ночной сорочки. Эмили попыталась понадежнее закрыть шалью грудь, но Клинт Баркли обнажил ее с поразительной быстротой. С кривой улыбкой он скатал шаль в клубок и швырнул ее вниз. Шаль упала на охапку сена между верстаком и стойлами.

— Вы… вы… — Эмили не могла даже говорить — так ее душила ярость.

— Вы можете ее забрать, — предложил Клинт. — Если сумеете пройти мимо меня. Пожалуйста! Вы свободны. Но я вас предупредил о своих намерениях и не оставлю вас в покое, Эмили. Пока вы не скажете мне, чтобы я отпустил вас. Только так!

— Я уже это сказала, будьте вы неладны! — крикнула она. — 1 Вы слышите? — Стараясь не задеть Клинта, Эмили осторожно прошла мимо него и уже коснулась ногой верхней перекладины лестницы, когда Клинт рывком вернул ее обратно. Толкнул в сено и легонько шлепнул. Затем лег рядом, задержав ее, прежде чем она успела откатиться в сторону, и уставился в ее прекрасное растерянное лицо.

— Нет, так просто вы от меня не отделаетесь, — сказал он жестко, продолжая удерживать ее, несмотря на попытки освободиться. — Вы должны попросить меня отпустить вас, когда я начну вас целовать. — Он отвел с ее глаз тяжелую прядь черных как смоль волос. — Если вы не будете отвечать на мои поцелуи, я расценю это как желание остановить меня и не только позволю вам спуститься вниз, но сам открою для вас дверь.

— Скажите, какой джентльмен! — Эмили толкала его в грудь, тщетно пытаясь вырваться. — Я не хочу, чтобы вы меня целовали! А если вы это сделаете, я ни за что не поцелую вас в ответ…

— Вы всегда целуете меня в ответ, — напомнил ей Клинт и поцеловал ее в кончик носа. — Этот поцелуй не в счет. — Он провел губами по ее щеке и медленно проследовал к уху. — И этот тоже, — сказал он, пробегая языком по нежной коже.

Несмотря на все свои намерения, Эмили не могла противостоять этим ласкам. Она дрожала, захваченная самыми восхитительными ощущениями. Ее тело ожило и завибрировало желанием, столь настоятельным, что от ее здравого смысла снова ничего не осталось.

О, что он делает с ней! Ее тело горело как в огне, она вся тряслась будто в лихорадке. Куда исчезло беспокойство, охватившее ее в связи с отъездом дяди Джейка? Еще несколько минут назад Эмили была полна решимости ни за что не сдаваться, злясь на Клинта Баркли за то, что он затащил ее сюда. Почему сейчас она просто тает в его объятиях?

— Это зашло слишком далеко, — умудрилась она выжать из себя то, что предполагаюсь произнести суровым тоном, но прозвучало жалко и слабо даже в ее собственных ушах.

— Нет, моя сладкая, — возразил Клинт, — Позвольте мне с вами не согласиться.

— Чего вы от меня хотите? — обреченно спросила она.

Било что-то в ее живых серебристых глазах, что резануло его по сердцу.

— Черт побери, если бы я знал! — признался он. Несколько секунд они просто смотрели друг другу в глаза.

— Но мне кажется, нам надо выяснить, чего мы хотим друг от друга. — Клинт коснулся губами ее щеки. — Или так и будем гадать до конца жизни.

«Он прав», — подумала Эмили, глядя ему в лицо, будто желая навсегда запечатлеть ее в памяти целиком — от твердых очертаний подбородка до электризующей магии глаз.

— Мы в долгу друг перед другом. И должны этот долг отдать. Пусть даже на одну ночь, Эмили.

Только на одну ночь? Сможет ли она сделать это? Подарить ему любовь… только на одну ночь.

— Я… не буду… целовать вас… в ответ… — пробормотала она. Ее сердце как молот отсчитывало болезненные удары. Она еще раз попыталась вырваться на свободу, но Клинт тотчас поймал ее. Затем наклонился и остановил губы на волосок от ее рта.

— Давайте проверим.

Страстный поцелуй потряс ее своей глубиной. Мир завращался с головокружительной скоростью. Эмили перестала понимать что-либо. Сладкий запах сена, ощущение твердых губ, тепло и сила мужского тела — все смешалось и закружилось словно в калейдоскопе… Это было бесподобно, ничего похожего она еще не испытывала.

Новые ощущения, сладостные и горячие, буквально распирали Эмили. И прежде чем она поняла, что происходит, ее руки обвились вокруг Клинта. Она притягивала его к себе все ближе и ближе, возвращая ему его поцелуй, не в силах укротить свою острую потребность ощущать его, превращая эту потребность во что-то еще более глубокое, похожее на сильный голод.

Их языки встретились в пахнущей мускусом темноте и затеяли между собой битву, заставившую Эмили стонать. Прошло долгое время, прежде чем Клинт наконец отпрянул назад. Глаза его ярко блестели.

— Ну и ну, — пробормотал он хрипло и, резко опустив голову, осыпал теплыми поцелуями ранимую белизну ее шеи.

Эмили чувствовала себя потерянной, унесенной в мир желания, возрастающего подобно раскручивающейся спирали, утопающей в море безграничного удовольствия.

Когда рука Клинта обхватила ее грудь сквозь тонкую сорочку, под кожей забегали тысячи иголочек от жажды наслаждения. Не удовольствовавшись этим, он сорвал сорочку, убирая последнее препятствие. Его глаза сияли от восхищения, в них горело откровенное плотское желание.

— Вы так прекрасны, Эмили, — севшим от волнения голосом сказал Клинт, глядя на ее совершенное соблазнительное тело с шелковистой кожей.

Эмили понимала, что сейчас должно произойти. Она хотела этого. Хотела больше, чем чего-либо, но в то же время душу ее леденил страх.

— Клинт, я никогда… ни один мужчина… никогда… — Не зная, как ему объяснить, она умолкла и тяжело сглотнула.

После изумленного молчания, длившегося не более секунды, он улыбнулся — очень мягко. И сразу же суровость, так пугавшая Эмили, покинула его лицо. Он наклонился и притронулся губами к ее губам, чтобы прогнать поцелуями ее страхи.

— Эмили, я постараюсь не причинить вам боли, — пообещал Клинт. — О Боже! Меньше всего я хочу сделать вам больно.

Он говорил правду. Эмили видела это по выражению его лица. Она вдруг почувствовала себя безумно счастливой.

— Я знаю, — выдохнула она. — Я… вам верю. Удивительно, но сейчас, находясь с ним на этом сеновале, одна, в пахнущей соломой ночи, она ему верила.

— Я буду очень осторожен, — сказал Клинт. Его желание било ключом, его тело пульсировало от напряжения. Ему хотелось овладеть ею быстро, чтобы они вместе уняли бушующий рев крови, но он подчинил своей воле могущественный импульс. — Все будет происходить так, как вы сами захотите, моя хорошая.

Клинт расстегнул свою рубаху, и Эмили помогла ему снять ее. Потом пришла очередь сапог и брюк. Теперь он был так же наг, как она, и его величественное тело маячило над ней во мраке.

Она робко притронулась к нему. Клинт улыбнулся и поцеловал ее в губы медленным, долгим поцелуем. Затем так же медленно стал смаковать грудь, жаля ее болезненными огненными уколами. Эмили судорожно вцепилась ему в плечи, когда он принялся играть ее сосками — безжалостно, точно алчный вор, забавляющийся золотом и драгоценностями. Он ласкал розовые кончики, то трогая их языком, то потирая пальцами, пока, по его воле, они не превратились в твердые, как алмаз, пики. У Эмили вырвался судорожный вздох.

Она никогда бы не подумала, что большие грубые руки Клинта способны творить для нее такие изумительно нежные вещи! Эмили застонала. Клинт ухмыльнулся, испытывая чисто мужскую гордость от понимания того, что разжигает в ней еще большую страсть.

Эмили выгибала спину, прижимаясь к нему, и все сильнее жаждала его. Когда Клинт гладил и целовал ее, она ощущала возникающее напряжение, особенно внизу живота и меж бедер.

— Клинт… Что вы делаете со мной? Я… не могу думать…

— Я же сказал зам, Эмили, что думать не так уж приятно.

— Но…

Он услышал неуверенность в ее голосе и замер. Нервы натянулись, как струна, а в теле будто распрямилась тугая пружина, такая мощная, что не давала дышать.

— Вы ведь не хотите останавливаться, Эмили? — тихо спросил он, поднимая голову.

Она заглянула ему в глаза, в сумрачные синие глаза, в которых, казалось, вот-вот вспыхнет молния, и ощутила такую глубину эмоций и желания, какие доселе были ей неведомы.

— Я умру, если вы остановитесь, — прошептала Эмили. Она почувствовала, как сердце Клинта совершило скачок. — Только на одну ночь, — тихо продолжала она, лихорадочно хватаясь трясущимися руками за его широкую мускулистую спину. — В эту ночь я хочу забыть, кто я, кто вы. Я хочу забыть обо всех и обо всем. Сейчас мы просто… Эмили и Клинт.

И только. — В ее глазах, подернутых поволокой, как легкий туман в ночи, стояла мольба. — Мы можем это сделать, Клинт?

— Конечно, можем! Я уверен, Эмили. И я покажу вам как. И он стал любовно гладить и целовать каждый дюйм ее тела, пока она едва не ослепла от наслаждения. Эмили прильнула к нему, чувствуя, как быстро она догоняет его в своей потребности еще большей близости. Ее руки двинулись вдоль его тела — сначала робко, потом смелее. Они трогали его удивительные мышцы и проверяли крепость мужской плоти, обнаруживая ее великую мощь.

Реакция Клинта на ее действия позволяла Эмили почувствовать всю силу ее женской красоты, всю свою власть над ним. Она была безмерно счастлива, что он нуждается в ней так же сильно, как она в нем. Он действительно был ей нужен — весь целиком.

Дыхание Эмили превратилось в укороченные прерывистые вдохи. Закруживший ее водоворот удовольствия не давал ей возможности думать. Все, что она могла делать, — это прикасаться к Клинту, держаться за него, извиваться под ним, пока он гладил ее волосы и целовал губы.

— Эмили, я хочу тебя. — Он скользнул рукой между ее влажными бедрами. — Хочу так сильно, что это меня убивает. — Всеми силами стараясь сохранять контроль над собой, Клинт продолжал ее гладить, следя за ее лицом, вдыхая сладкий упоительный запах ее кожи. — Я хочу тебя… сейчас… — Он зарылся лицом в буйный каскад ее волос.

— Я тоже хочу тебя. Пожалуйста… о, пожалуйста, Клинт! Страсть опьяняла Эмили подобно крепкому бренди. И Клинт не мог больше противиться пламени этой страсти, вспыхнувшей в ее соблазнительном теле.

Он застонал. Его желание, заявлявшее о себе тяжелыми ударами, посылало в его тело болезненные волны. Заглядывая ей в лицо, вдыхая ее сладкий аромат и чувствуя под собой ее отчаянные извивающиеся движения, он быстро приближался к предельной черте. Эмили, горячая, влажная, была готова принять его. В ее сверкающих глазах он увидел желание, такое же жестокое, как его собственное.

Он накрыл ее своим телом и бедрами развел ей ноги. Затем вошел в нее — осторожно, гладя и целуя ее. Когда она сдавленно вскрикнула от боли, его тело замерло, только сердце стучало прямо против ее сердца.

— Эмили, Эмили… — шептал он.

Как нежно в его устах звучало ее имя! Она перестала ощущать боль, когда подумала об этом. Вцепившись в него, не открывая глаз, не дыша, она с опаской выжидала. Однако последовал нежнейший поцелуй.

— Держись, моя сладкая. Сейчас будем двигаться дальше. Сохраняя контроль над собой, Клинт осторожно проник вглубь, разрушая последний барьер между ними. Его движения становились все увереннее и сильнее, повергая Эмили в бешеный вихрь удовольствия, заставляя извиваться и хватать ртом воздух. Захваченная водоворотом чувств, она вцепилась в Клинта и начала покачивать бедрами в одном ритме с его напрягшимся телом. Ее пальцы пробирались сквозь его густую шевелюру, скользили вдоль его спины, по ягодицам и бедрам, царапая ногтями его кожу. Когда его броски стали особенно быстрыми и жесткими, она лихорадочно обхватила его ногами, двигаясь еще энергичнее. Восхитительные ощущения внутри нарастали как поднимающийся шторм, унося ее в головокружительно-сладкое, ни с чем не сравнимое удовольствие.

Безумный огонь, охвативший обоих, пронесся сквозь кровь, превратив их в единое целое. Вцепившись друг в друга, подхваченные невидимыми крыльями, они поднимались по спирали все выше и выше, все быстрее удаляясь от мира. Наконец весь этот вращающийся хаос остался внизу и они вознеслись на самый край Вселенной. Освобождение принесло радость и ощущение полноты. Они медленно кружились в объятиях друг друга, чтобы позже так же медленно вернуться обратно на землю.

Насытившиеся и все еще затуманенные после пережитого блаженства, они лежали, не разнимая объятий. Эмили казалось, будто она плывет. Должно быть, она грезила… но это было еще лучше, чем грезы. Она положила голову Клинту на грудь, и их окутала дремота.

Но Эмили не хотела спать. Ей хотелось, чтобы эта бессонная ночь не кончалась, чтобы можно было отодвинуть утро…

Внезапно снаружи послышался царапающий звук. Дверь со скрипом открылась, и в конюшню проник лунный свет. Эмили вздрогнула и очнулась в руках Клинта. Она почувствовала, как напряглась каждая его мышца.

— Тс-с, — выдохнул он ей в ухо и крепче сомкнул руки, когда Джейк Спун повел к стойлу своего жеребца.

Эмили вспомнила о своей шали, оставшейся на полу, и ее охватила паника. Вдруг дядя Джейк ее обнаружит? Она, едва дыша, стиснула пальцами тугие мускулы Клинта. Ей казалось, что она не сможет выдержать, пока ее дядя расседлывает и обихаживает лошадь.

Но в потемках Джейк ничего не заметил. Он работал сноровисто и быстро покинул конюшню, закрыв за собой дверь и снова оставив их одних. С минуту не было слышно ни звука, кроме биения их сердец.

Наконец Клинт приподнялся и, глядя сквозь темноту на бледное лицо Эмили, накручивая на палец ее спутанные шелковые волосы, заметил, слегка улыбнувшись:

— Он был близок к тому, чтобы накрыть нас.

— С-слишком близок, — запинаясь, ответила Эмили. Она не могла, подобно Клинту, улыбаться. Ей было не до шуток. Внезапно ее обдало ледяным холодом. Красота ночи растворилась, и вернулась суровая реальность.

Эмили содрогнулась и, внезапно осознав свою наготу, отодвинулась подальше от Клинта.

Возвращение дяди Джейка уничтожило чарующий мир, не оставив и следа от недавней страсти, напомнив обо всем, что так хотелось забыть. Эмили не знала, куда и по каким делам ее дядя отлучался этой ночью, но его отъезд не мог не вызывать тревоги. Дыма без огня не бывает — это ей было известно по прошлому опыту.

Клинт наверняка что-то подозревал. Но почему он ее ни о чем не спрашивает? Почему он остался с ней, вместо того чтобы последовать за дядей Джейком?

Внезапно ее осенило. «Потому что он уже знал, куда едет дядя Джейк. И знал, что он замышляет. Он просто ждет подходящего момент, чтобы захлопнуть ловушку…»

Ее охватила тревога. Клинт Баркли — человек, привыкший все держать под контролем. Он ничего не делает случайно или непродуманно. Ей следовало помнить об этом. Она не должна ему доверять в том, что касается ее семьи. Он презирает Спунов, равно как и они презирают его.

И трудно сказать, как далеко простирается эта ненависть. Возможно, она распространяется и на сердечные дела тоже.

«Ведь Клинт хотел только одну ночь», — удрученно подумала Эмили.

И эта ночь уже подходила к концу. Когда дядя Джейк входил в конюшню, через дверь были видны мерцающие опаловые полосы, первые признаки близившегося рассвета.

Эмили протянула руку за своей сорочкой. Ощущение своей наготы и уязвимости — в прямом и переносном смысле — внезапно стало слишком болезненным, чтобы выдерживать его дальше.

Клинт выхватил у нее сорочку.

— Эмили, подожди. Не уходи так сразу. — Окинув взглядом ее грудь и хрупкую нежную шею, он задержался на ее серебристых глазах. В них, таких огромных, была сейчас затравленность и тоска.

— Клинт, не надо, прошу вас, — тихо сказала она — Взгляните на небо. Видите, уже утро.

Она вновь потянулась за сорочкой, и на этот раз Клинт не остановил ее.

Эмили трясущимися руками надела ее, стараясь не смотреть на Клинта. Она подумала о том, что за время, проведенное ими на этом сеновале, Клинт ни разу не сказал, что любит ее. И ни словом не обмолвился о будущем.

«Это потому, что его у нас нет, — сказала себе Эмили. — И никогда не будет».

Клинт внимательно наблюдал за ее выразительной мимикой. У него вдруг пересохло в горле.

«Оставь ее, — предупреждал его внутренний голос. — Ты должен заниматься работой. Не нужно смешивать обязанности с любовью».

Любовью? О чем он говорит! Клинт был шокирован этой неожиданной мыслью.

Любовь…

Нет, он не мог любить Эмили Спун. Этого не могло быть. Но, черт возьми, если это не любовь, то что? Клинт совершенно запутался в своих чувствах. Он знал только, что не хочет ее отпускать.

И все же лучше это сделать сейчас, пока они оба не зашли слишком далеко.

Он почувствовал, как у него на лбу проступает пот. Единственная во всем городе женщина, которая всегда убегает от него, была ему нужна. Он не мог расстаться с ней.

Клинт потянулся за своими вещами.

— Эмили…

Она оглянулась и, не дожидаясь его, покинула сеновал. Клинт спустился следом, в брюках и расстегнутой рубахе, обнажавшей мощные мускулы на груди.

— Когда я смогу увидеть вас снова? — спросил он, понимая, что ведет себя как школьник.

Эмили казалась сейчас такой же закрытой, как цветок, сомкнувший на ночь лепестки, напитавшись за день влагой и солнцем.

— Разве в этом есть необходимость? — устало вздохнула она, стараясь говорить равнодушно. «Не показывай ему свою слабость, — сказала она себе. — Пусть он ничего не знает о твоих чувствах. По крайней мере ты можешь спасти если не сердце, то свою гордость».

Но это не меняло положения дел. Она вынуждена была признать, что влюбилась в него. В мужчину, для которого служебный долг был превыше всего. В мужчину, который верил в силу закона и связал свою жизнь с правосудием. В мужчину, который был столь же нежен, сколь и силен, и который ясно дал ей понять, что не ищет ни любви, ни жены.

Этот человек строго следовал избранному им пути, руководствуясь только собственными интересами.

Она должна поступать так же. Прежде всего ей следует поговорить с дядей Джейком и выяснить, что происходит. Что бы он ни задумал, ее долг — остановить его, пока у Клинта Баркли не появился шанс снова посадить его в тюрьму.

— До свидания, Клинт, — сказала Эмили. Голос ее был мягок. Но холоден. Из этого можно было заключить, что разговор окончен.

Но в это же самое время все в ней молило о том, чтобы Клинт подбежал к ней, схватил ее и сказал ей… Что? Что он ее любит? Что он попытается принять ее вместе с дядей Джейком, Питом и Лестером — с ними со всеми? Что он не станет их арестовывать по любому ничтожному поводу?

Чушь! Он никогда не поступится своими принципами. Он не способен жить в разладе с собой. А она не сможет жить, не защитив дядю Джейка.

Эмили вышла из конюшни во двор, бледно окрашенный рассветом, и закрыла за собой дверь.

 

Глава 17

— О, это вы, мисс Спун? — Голос Агнес Мэнгли был холоднее льда. Стоя в дверях своего роскошного дома, она хмуро смотрела на Эмили. — Я вижу, вы привезли наши платья. Наконец-то! А то еще один день — и было бы слишком поздно.

Эмили протянула ей коробку и сказала спокойно:

— Я держу свое слово, миссис Мэнгли. Я знаю, что вы с Карлой завтра уезжаете в Денвер, и понимаю, как вы, должно быть, заняты.

— Действительно, мы заняты. — Агнес недовольно засопела. — Будьте добры, подождите минуту. Я сейчас принесу вам деньги.

«А ты ожидала, что тебя пригласят в дом и предложат выпить чаю в семейном кругу?» — с иронией размышляла про себя Эмили, прохаживаясь на просторном крыльце в ожидании хозяйки.

После благотворительного праздника прошло четыре дня, и миссис Мэнгли наверняка не забыла, чью коробку выкупил Клинт Баркли и кому досталась коробка ее собственной дочери. Вряд ли она обрадовалась тому, что Карла была вынуждена разделить свой ленч не с кем иным, как с заслужившим дурную славу известным кузеном Эмили Спун.

Возможно, Агнес Мэнгли вела бы себя гостеприимнее, знай она, как ко всему этому относилась сама Эмили. Эмили предпочла бы никогда не встречать Клинта Баркли, чтобы он не покупал ее ленч и не подкарауливал при лунном свете следующей ночью. Лучше бы ее вообще не было, той безумной, сладкой ночи на сеновале.

«Если бы только Руфус Дойли купил мою коробку, всего этого не случилось бы», — мрачно подумала она.

Но раскаиваться теперь в том, чем они с Клинтом Баркли занимались на сеновале два дня назад, было слишком поздно. А с тех пор Эмили не имела о Клинте никаких известий.

«Забудь о нем», — сказала себе Эмили. Она постоянно твердила себе это после той ночи на сеновале. Но воспоминания о том, что произошло между ними, слишком врезались в ее память. И, как тавро, остались в сердце.

И потом — да избавит ее небо от напасти! — она хотела видеть Клинта Баркли, целовать его, прикасаться к нему и заниматься с ним всем остальным — снова.

Но это было невозможно. Не идти же к нему в его ужасную тюрьму! Ноги ее там не будет, в той тесной конторе, которая выглядит совсем крохотной, когда в ней находится такой огромный полицейский. Да это и ни к чему, раз он сам не стремится к встрече с ней. Иначе приехал бы на ранчо. Она не собирается охотиться за ним, как это делают Карла Мэнгли, Берти Миллер и другие женщины, от которых он бежит как от огня.

— Вот, возьмите. Большое спасибо. Всего вам доброго. Протянув деньги, Агнес хлопнула дверью, прежде чем Эмили успела что-либо сказать.

Она шла по тенистой дорожке, ведущей на улицу. В это время из глубины двора послышался женский голос. Эмили остановилась, услышав, что кто-то ее зовет.

— Мисс Спун… то есть… Эмили! П-привет! — Карла Мэнгли спрыгнула с качелей, подвешенных между двумя деревьями позади дома, и подбежала к ней. — Как поживаете? Вы заходили к нам? А я не знала…

Эмили удивленно посмотрела на нее. Она не помнила, чтобы до этого между ними происходили какие-то разговоры, кроме обсуждения деталей платья. Однако сейчас вела себя так, будто встретила свою близкую подругу, с которой давно не виделась.

— Я привезла платья, — пояснила Эмили, надеясь, что ее растерянность не бросится Карле в глаза. — Вы с мамой просили, чтобы они были готовы к вашей поездке в Денвер. Я думаю, вы будете ими довольны.

— Ах да, платья, — кивнула та. — Я совсем забыла. Вообще-то это не имеет значения. — Она пожала плечами. — Там никого не будет, я имею в виду — на обеде у губернатора. Никого из интересных людей, — добавила она, внезапно покраснев. — Только дядя Фрэнк с мистером Сличем — это его управляющий с рудника. И еще несколько конгрессменов.

— Вы хотите сказать, что это не имеет для вас значения, потому что там не будет Клинта Баркли? — напрямик спросила Эмили.

Карла широко раскрыла глаза и энергично качнула головой, так что ее светлые локоны заплясали по обе стороны щек.

— Шериф Баркли? О нет. Я имела в виду не его, я подразумевала… — И умолкла.

От растерянности Эмили не знала, что сказать, и едва не споткнулась о придорожный камень, когда Карла с нарочитой небрежностью спросила:

— А ваш кузен… случайно, не приехал в город вместе с вами?

— Лестер? — Еще больше удивилась Эмили. — Нет, я приехала со своим братом Питом. Лестер сегодня работает на конюшне.

— Да? Как… как мило с его стороны.

Мило? С его стороны? Эмили с шумом втянула воздух — ее изумлению не было предела.

— Как вы с… Лестером… пообщались тогда, на пикнике? — осторожно спросила она. — Вам понравился ленч? — Поглядывая украдкой на Карлу, Эмили видела, как щеки девушки медленно заливает яркий румянец.

— Да. Да, нам понравилось. То есть мне понравилось. Я надеюсь, Лестеру тоже. Он вам об этом ничего не рассказывал?

— В последнее время в моей семье ни один из мужчин мне ничего не рассказывает, — сказала Эмили грустно. И это была правда.

Дядя Джейк не ответил ничего вразумительного на вопрос о своей ночной поездке.

«Просто так ездил, Эмили, девочка. Никакой закон не запрещает прогулок». Это были точные слова ее дяди. А когда она спросила, не означает ли это возврата к старым делам, он посмотрел ей прямо в глаза и сказал: «Я тебе поклялся на могиле тети Иды, девочка! Ты забыла?»

«Но есть вещи совершенно для меня непонятные… например, та ночь в грозу. Дядя Джейк, вы сказали, что укрылись в пещере, но…»

«Ты слишком много думаешь, Эмили. Тревожишься из-за всякой ерунды. Этак ты доведешь себя до смерти. — В голосе дяди Джейка была необъяснимая суровость. — Занимайся своей работой и держись в стороне от моих дел».

«Но, дядя Джейк…»

Он прекратил разговор и зашагал прочь.

Пит ничего не говорил ей о своем очевидном интересе к Флорри Браун. А по поводу дяди Джейка эхом повторил его слова: «Ты думай о своих собственных делах, Эмили, а дядю Джейка оставь в покое».

Лестер вообще не говорил с ней о ленче. Поэтому она не знала, доволен ли ее кузен тем, как он провел время в компании Карлы Мэнгли. Но, несомненно, его общество не доставило ей неудовольствия в той степени, в какой и она, и ее мать ожидали. Что же касается покупки, сделанной Клинтом Баркли, то Лестер не упомянул даже о самом этом факте.

— Я рада, что вы не расстроились из-за шерифа Баркли, — отважилась заметить Эмили, вдохновленная неожиданным поворотом их разговора. Как хорошо, что она встретила Карлу! — Я имею в виду, что шерифа не было, когда выставлялась ваша коробка, и он прозевал ваш ленч.

— Нет, я не жалею. Вовсе нет. Сначала я была разочарована, потому что мама очень хочет, чтобы он… — Карла сделала паузу и вдохнула поглубже. — Но, по правде говоря, Эмили, — сказала она торопливо, — шериф Баркли меня пугает.

— Пугает? Помилуйте, чем он может вас пугать? — Эмили даже открыла рот.

— Все очень просто. — Карла повернулась к ней и беспомощно воздела руки. — Он такой… как бы это сказать… такой солидный, такой представительный, что рядом с ним теряешься. Мне все время кажется, что он считает меня… глупой, я прямо чувствую это. У меня в его присутствии язык прилипает к нёбу, и я не могу сказать ни слова. — Голос ее задрожал. — Мама ужасно за меня огорчается. Ее убивает, что я не могу понравиться шерифу Баркли и… заставить его влюбиться в меня. Мама хочет, чтобы я вышла за него замуж, и у нее это стало навязчивой идеей. Но мне никогда не хотелось… — Карла запнулась. — Словом, это мамины проекты, — произнесла она, наконец вздохнув полной грудью и как бы давая понять, что этим все сказано.

Эмили оставалось только смотреть и удивляться.

— Так вы действительно не хотите выйти замуж за шерифа Баркли?

— Я привыкла хотеть того же, чего хочет мама, — мягко ответила Карла. — Так легче. Но я скажу вам правду — я хотела бы выйти замуж за человека, который меня любит. А я не думаю, что Клинт Баркли когда-нибудь меня полюбит.

— Я вас понимаю, Карла, — пробормотала Эмили, лихорадочно соображая, к чему та клонит.

Неожиданно все прояснилось.

— Я думала, Лестер появится в городе, прежде чем я уеду в Денвер… но похоже, что нет. — Мисс Мэнгли закусила губу. — Вы не могли бы передать ему несколько слов?

— Конечно. — Эмили с удивлением заметила, как от смущения щеки Карлы покрылись красными пятнами.

— Он спрашивал меня на пикнике, когда я рассчитываю вернуться из Денвера. Тогда я еще не знала… но, по-видимому, мы закажем дилижанс на следующий вторник. Может быть… — Карла снова сделала глубокий вдох. — Может быть, Лестер заедет как-нибудь после вторника? Я была бы… — Вызывающе блеснув глазами, она скороговоркой произнесла всю фразу: — Я была бы рада этому визиту. И меня ничуть не волнует, что скажет мама! Вы передадите это Лестеру?

Эмили постаралась скрыть растерянность.

— Конечно. Я ему передам.

— Спасибо. — Карла сжала ей руку и заторопилась домой. — О, спасибо вам, — повторила она, глядя на Эмили светящимися благодарностью глазами. — До свидания.

Карла Мэнгли всерьез приглашала Лестера к ухаживанию! Эмили была так удивлена, что забыла, куда направлялась. Занятая своими мыслями, она не заметила, как наткнулась на доктора Кэлвина. Рассеянно пробормотав извинения, Эмили продолжала идти дальше, пока вдруг не обнаружила, что находится прямо перед тем местом, где ей меньше всего хотелось быть.

Тюрьма.

Наружная дверь здания была заперта, окна закрыты ставнями.

И никаких следов Клинта Баркли.

Эмили взялась за ручку и тут же отдернула пальцы, точно обожглась.

«Уходи отсюда, пока не поздно. Пока он не открыл дверь и не обнаружил тебя стоящей здесь подобно восторженной барышне».

Отдав себе такое приказание, Эмили резко повернулась и так быстро зашагала к магазину Дойли, что налетела на Нетти Филлипс.

— Осторожнее, дорогая! — предостерегающим тоном сказала та.

— Извините, — вспыхнула Эмили.

— Ищете Клинта Баркли? — Нетти понимающе улыбнулась. — Очень интересная история. Я не собираюсь совать нос в чужие дела, но, по правде сказать, весь город об этом говорит.

— Весь город? — повторила Эмили упавшим голосом.

— Да. В самом деле, когда Баркли купил вашу коробку, возник настоящий переполох. Некоторые молодые леди чуть не вывихнули свои хорошенькие шейки. Но я тогда же сказала Маргарет, что, возможно, это лучшее завоевание девушки.

— Нетти! — воскликнула Эмили. — Уверяю вас, я не собираюсь никого завоевывать, и уж меньше всего Клинта Баркли.

— Неужели? — Нетти окинула ее своим проницательным взглядом. — Вы в этом уверены?

— Нет в жизни ничего, в чем бы я была уверена больше, — сказала Эмили. Ответ прозвучал более патетично, чем ей хотелось бы. Однако Нетти только склонила голову набок и улыбнулась:

— Гм…

Это была самая короткая реплика, какую Эмили когда-либо слышала от Нетти Филлипс. Ей вдруг стало невмоготу и дальше выдерживать острый взгляд женщины.

— Извините, Нетти, мне надо в магазин к Дойли, — заторопилась она.

— Он уехал, если это вас интересует, — крикнула вслед ей Нетти.

Эмили остановилась.

— Уехал? Руфус Дойли?

— Нет. Клинт Баркли. — Нетти заулыбалась еще шире и, подняв большой палец, махнула им в сторону тюремной двери. — В Денвер, я полагаю. Еще несколько дней назад. Понятия не имею, когда он может вернуться. Так что имейте это в виду на всякий случай, — добавила она.

— Меня это не касается, Нетти, — равнодушно сказала Эмили, стараясь скрыть разочарование.

— Разумеется, нет, — согласилась та и хихикнула. — Пойдемте, дорогая. Мне тоже нужно к Дойли. Я подумала, не испечь ли мне пирог с ревенем. Я оживаю от ревеня. Как говаривал мой Лукас, ничто так не согревает в прохладный весенний вечер, как пирог с ревенем.

Эмили облегченно вздохнула, когда Нетти переключилась на кухонную тему и принялась рассказывать о вкусах своих постояльцев, которых так восторгают ее кулинарные изыски. Затем поведала о том, как мистер Тейлор в столовой пролил соус на ковер и как ей пришлось приложить смекалку, чтобы вывести пятна.

Эмили больше не хотелось говорить о Клинте Баркли ни с Карлой Мэнгли, ни с Нетти Филлипс, ни с кем другим. Она предпочла бы и вообще не думать о нем. Но к несчастью, мысли ее продолжали крутиться вокруг этого мужчины. Эмили гадала, зачем он поехал в Денвер и как скоро вернется.

Но и об этом она перестала думать, когда Руфус Дойли, выполнив ее заказ на сушеные яблоки, кофе и бобы, сообщил, что у него есть для нее письмо.

— Из Калифорнии, Сан-Франциско, — сказал он и поспешил за прилавок, где лежала дневная почта, рассортированная аккуратными стопками.

Увидев на конверте изящный почерк, Эмили воспрянула духом. Письмо от Лиссы!

Она тут же вскрыла конверт и стала читать, не замечая пристального взгляда Руфуса и пронзительного — Нетти.

«Дорогая Эмили!

Я благополучно добралась до Сан-Франциско и остановилась в доме у дедушки и бабушки. Они были рады моему приезду как поводу забыть вражду, разделявшую их и моего отца столь долгие годы. Теперь мы снова одна семья. Они хотят, чтобы я привезла Джо и осталась жить у них. Я собираюсь приехать за ним в последнюю неделю июня — жду не дождусь, когда вновь увижу своего маленького мальчика. Прошу тебя, побереги его до моего приезда. Я не сомневаюсь, ты сделаешь это, Эмили. Не знаю, как тебя благодарить!

Мой дедушка отправит со мной вооруженный эскорт — одного надежного человека. Я наконец поверила, что все будет хорошо, и успокоилась.

Спасибо тебе, мой самый дорогой, мой добрейший друг. Скоро я буду у тебя.

С признательностью, твоя подруга Лисса».

— Хорошие новости, дорогая? — спросила Нетти.

У Эмили сияли глаза. Впервые за эти дни у нее поднялось настроение, и ей не терпелось вернуться домой — рассказать Джо, что скоро его мама опять будет с ним вместе.

— Новости прекрасные! Дела складываются хорошо — моя подруга приедет в ближайшее время. О, Джо будет счастлив!

— Я полагаю, вам будет недоставать его, Эмили, — прокомментировала Нетти.

— Очень, — кивнула та, пронзенная грустью. Ей будет недоставать Джо и всего, что с ним связано. Его порывистых и нежных объятий, когда она укладывает его спать, и его «Эмли». Без него, без их шумных карточных игр с дядей Джейком хибара уже не будет прежней. — Но для него это лучше, — сказала она Нетти. — Он будет с матерью, как и должно быть.

— Может, скоро и у вас появятся дети, свои собственные. Конечно, если вы для начала пожелаете обзавестись мужем, — добавила Нетти с ухмылкой.

У Эмили ком встал в горле. Опять намек на Клинта Баркли. Нетти даже и предположить не могла, как далеки от жизни ее прогнозы. Она не знала, что Джейк Спун может вновь преступить закон и что Клинт Баркли будет бороться за этот самый закон до последнего вздоха.

И еще Нетти Филлипс не знала, что шерифу Баркли глубоко ненавистна мысль о женитьбе на Эмили Спун. Он вообще не собирался жениться — ни на ней, ни на ком другом. У него было много возможностей признаться ей в любви, но он ни разу не сделал даже намека на это.

Его влечение к ней было чисто плотским, обыкновенной похотью. Да, он был нежен, этого она не могла отрицать. С ним она чувствовала себя красивой и желанной. Но потом он ушел и все время оставался в стороне, а теперь вообще уехал из города. Без единого слова.

Клинт Баркли никогда не станет ее мужем. Она никогда не будет засыпать по ночам рядом с ним, опьяненная его поцелуями. Не будет просыпаться в его объятиях по утрам или баюкать на руках их ребенка.

Эмили ощутила такую пустоту, что внутри возникла тупая ноющая боль. Ничего мучительнее этого она еще не испытывала.

О Боже, она любит его! Она любит Клинта Баркли.

Мысль показалась ей верхом глупости и так изумила, что у нее закружилась голова.

Когда она прощалась с Нетти Филлипс и Руфусом Дойли, ей с трудом удавалось разговаривать спокойно, скрывая сверлившую ее тоску.

Эмили заторопилась на встречу с Питом. Он стоял в ленивой позе, прислонившись спиной к фургону и надвинув на глаза шляпу. Услышав шаги, Пит сдвинул шляпу назад и посмотрел на сестру.

— Что случилось, Эм? — Он прищурился, увидев ее лицо.

— Ничего. Просто захотелось… домой. Давай прямо сейчас уедем из города.

— Хорошо, сестренка. — Пит сложил в фургон ее покупки, помог ей сесть, затем сам сел рядом. — Ты не хочешь сказать, что тебя гложет? — спросил он тихо, изучая ее встревоженным взглядом. — Ты так взволнована.

— Меня беспокоит, что мы опаздываем к ужину. И еще письмо… это от Лиссы. Нужно скорее рассказать Джо.

— И это все?

— Все. — Если и было что-то еще, чего, кроме нее, не знал никто в целом мире и о чем нельзя было говорить Питу, так это ее чувства к Клинту Баркли.

Эмили бросила напоследок быстрый взгляд на запертое здание через улицу от отеля. Если б можно было закрыть свое сердце так же легко, как те ставни на окнах! Как бы она этого хотела!..

 

Глава 18

Эмили остановилась возле высокого дерева и наклонилась к Джо. Когда она поправила воротничок его свежевыстиранной клетчатой рубашки, зазвенел звонок. Мальчик засуетился, порываясь присоединиться к другим детям, спешившим к зданию школы.

— Не забудь, что после занятий ты идешь к Бобби смотреть новорожденных котят, — напомнила ему Эмили. — И миссис Смит спрашивала, не хочешь ли ты поужинать у них. Ее муж любезно предложил потом привезти тебя домой, если ты останешься.

— Да! — У Джо заискрились глаза. — Я хочу подольше поиграть с котятами. Бобби сказал, что у самого маленького полоски на спине!

— Только помни — с маленькими котятами нужно обращаться очень осторожно, Джо. — Эмили порывисто обняла его. — И еще не забудь поблагодарить миссис Смит за ужин.

— Сегодня у нас будет урок фонетики. Когда я вернусь домой, поможешь мне с домашним заданием? Хорошо, Эмли?

— Можешь не сомневаться, — заверила его Эмили. — А сейчас иди, чтобы тебе не снизили отметку за опоздание.

— Мисс Крейден не сделает этого, я уверен! — Улыбнувшись Эмили, Джо крутанулся волчком и побежал к школьной двери, но потом вдруг остановился и повернулся к Эмили: — Сколько еще осталось до маминого приезда?

— Девять дней.

— Ура! — Маленькое личико Джо осветилось широкой улыбкой. — Пока, Эмли!

Она наблюдала, как мальчик вбежал в помещение, как раз когда мисс Крейден собиралась закрыть дверь. Эмили улыбнулась ему вслед, прежде чем повернуть к фургону, чтобы отправиться обратно. Джо расцвел за эти несколько недель, чему она была несказанно рада. Он определенно полюбил Форлорн-Вэлли — школу и детей, особенно Смитов, а также маленький дом на ранчо «Чашка чаю». А когда узнал, что его мать скоро приедет за ним, с его хрупких плеч, казалось, свалилась последняя тяжесть.

За неделю, прошедшую после получения письма от Лиссы, ничего примечательного не произошло. Жизнь на ранчо протекала спокойно, все шло своим чередом. Дядя Джейк с Лестером заканчивали ремонт конюшни, а Пит каждый день пропадал в разъездах. Как-то раз заскочила Маргарет Смит с муслином для нового выходного платья — и с городскими новостями.

Родители ее мужа, Хэмилтон и Бесси Смит, отбывшие на собрание банкиров, еще оставались в Денвере. Так же как мать и дочь Мэнгли, с их губернаторским обедом. Но ожидалось, что все они приедут во вторник. Жена кузнеца со дня на день ждала четвертого ребенка. Руфус Дойли получил телесные повреждения — упал с лестницы, и доктор Кэлвин зашил ему рану.

— Ах да! Шериф Баркли тоже пока еще не вернулся из Денвера, — как бы невзначай сообщила Маргарет, не сводя при этом с Эмили пристального взгляда. Затем тактично кашлянула и собралась уходить, чтобы не отнимать у хозяйки время.

«По мне, пусть он остается в Денвере хоть навечно», — думала Эмили в то утро, возвращаясь на ранчо, пока ее лошадь топала по дороге, упорно передвигая фургон. Где бы ни произошла следующая встреча с Клинтом — увидятся ли они в магазине или случайно столкнутся на улице, — не имеет значения. Эмили была уверена, что сумеет притвориться равнодушной. Она не могла пережить, что Клинт Баркли догадывается об ее истинных чувствах. И знает, как он ранил ее, уехав в Денвер и не сказав ни слова. У Спунов не было многого в этом мире, но уж твердый характер и гордость они имели всегда.

Эмили была решительно настроена сохранить то и другое, даже если это ее погубит.

Углубившись в свои мысли, она не замечала ничего вокруг. Но, подъезжая к дому, случайно взглянула на лощину и сквозь деревья различила какое-то движение. Она притормозила и, присмотревшись, увидела мужчину, ехавшего на серой лошади к подножию холмов.

Это был дядя Джейк.

«Странно, — подумала она, натягивая поводья. — Он собирался сегодня ехать в город, говоря, что нужно докупить пиломатериалы и гвозди. Но Лоунсам в противоположном направлении».

В прошлый раз, несколько дней назад, ее постигла неудача, но сегодня — Эмили была в этом уверена — у нее все получится. С решительным лицом она рванула поводья. Лицо ее было решительным, рот плотно сжат. Дядя Джейк не должен ее увидеть или услышать. Но она рискует его потерять, если будет держаться на большом расстоянии. Ничего. В крайнем случае можно попытаться следовать по отпечаткам копыт. Не спуская глаз с массивной фигуры всадника, удаляющегося галопом вдаль, Эмили заставила кобылу свернуть за ним.

Трудно сказать, сколько времени продолжалось это преследование. Солнце палило нещадно. Разносимый порывами ветра жаркий воздух накрывал землю как тяжелое одеяло, и она становилась непомерно твердой, еще более скалистой и предательской. Эмили пока еще ухитрялась держать в поле зрения своего дядю, но извилистая дорога постепенно сужалась. Ехать дальше в фургоне было все сложнее, и в конце концов пришлось остановиться. Эмили спрыгнула на землю и бросилась распрягать лошадь, ловко работая пальцами, порхавшими словно крылья бабочки. Дядя Джейк мог исчезнуть в любой момент, поэтому она без раздумий оставила фургон. Встав на уступ скалы, она ухитрилась влезть на лошадь, вцепилась трясущимися руками в гриву и поехала без седла. Когда она пришпорила лошадь, синяя рубашка Джейка Спуна мелькнула на склоне лощины и тут же пропала.

— Поехали, Звездочка, — пробормотала Эмили, пуская кобылу галопом. Коль скоро дядя Джейк отказался ей отвечать, придется все вопросы выяснять самой. Не имея ни малейшего представления, куда он собрался и что у него на уме, Эмили твердо знала одно — если это план налета, она должна его предотвратить.

Выдерживая дистанцию, Эмили последовала за Джейком. Следуя по узкой каменистой тропе, она видела, как слева вдалеке передвигается по высокому хребту медведь и одиноко кружит над головой ястреб. Но она старалась не отвлекаться и не спускала глаз с высокой сутулой фигуры дяди, молясь чтобы он не оглянулся и не увидел ее.

Прошел, должно быть, час. Они находились глубоко в горах. Джейк в очередной раз перебрался на новую тропу, змейкой поднимающуюся на север. Эмили припала к гриве кобылы и двинулась следом. Когда дядя пропадал из вида, она чуть слышно шептала проклятия и пришпоривала лошадь.

Вскоре они заехали в такое глухое место, где, казалось, не было ничего, кроме пустого неба наверху и края тропы. Эмили бросила взгляд вниз на серебряный ручей и груды валунов — и у нее захватило дыхание.

Затем она посмотрела вперед и увидела, что тропа раздваивается. Одна из ее ветвей уходила под углом вбок, к узкому проходу между двумя скалами. Когда Эмили остановилась, чтобы осмотреться, заржала лошадь, затем еще одна.

Оба звука исходили со стороны боковой тропы.

Эмили повернула свою кобылу и медленно поехала в том направлении, напрягая слух при малейшем шорохе. От волнения у нее запершило в горле, как будто туда всыпали песок.

Незаметно она оказалась между двумя возвышающимися скалами, откуда ей не было ничего видно. Прежде чем она поняла, что находится в узком тоннеле, где-то чуть выше послышались едва уловимые мужские голоса.

Эмили быстро соскочила на землю, провела кобылу через небольшую расщелину в скалах на зеленую лужайку и оставила ее там щипать траву. Сама же осторожно, стараясь не производить шума, начала пробираться вперед.

Наконец она увидела дядю Джейка. И он был не один. Когда Эмили осознала это, у нее громко застучало сердце. Она прижалась спиной к скале и, чтобы успокоиться, сделала глубокий вдох.

Примерно в тридцати ярдах от нее на поляне, кроме дяди Джейка, находились еще двое мужчин. Все три лошади паслись здесь же. Один мужчина, здоровый, как медведь, в оленьей коже и грубых сапогах, был ей незнаком. Его смуглое, с жесткими чертами лицо было наполовину закрыто бородой и лохматыми черными волосами. Когда же стоявший возле лошадей второй мужчина сделал длинный глоток из кожаной фляжки, Эмили узнала Слима Дженкса.

Ее как обухом по голове ударили. В страхе она попятилась назад за выступ и попыталась втиснуться в расщелину. Эмили стояла, вжавшись в скалу как примерзшая, боясь, что мужчины с поляны увидят ее. У нее замерло сердце, когда она услышала их разговор.

— Итак, дилижанс должен быть у Боулдер-Пойнта приблизительно в… — Голос Дженкса был отнесен внезапным порывом ветра.

— Твоим ребятам ясно, что и когда они должны делать? — Мужчина с черной бородой шагнул к Джейку. Ее дядя был высокого роста, но присутствие этого человека, с его нескладной огромной фигурой и могучими плечищами, делало его карликом. — Начнете с тех двух женщин. И только после того, как вы с Дженксом убедитесь, что обе мертвы, убивайте остальных. К тому времени, когда ты со своими ребятами займешься добычей, там не должно быть ни одной живой души, включая кучера.

Эмили видела из-за выступа, как Слим Дженкс оглядел ее дядю, все еще держа в руке фляжку.

— Ни одного живого свидетеля, понятно, Спун? Ни одного.

— Я не дурак, Дженкс, — раздраженно сказал дядя Джейк. — И Лестер с Питом тоже кое-что соображают. — Он повернулся к мужчине с черной бородой: — Мы с ребятами ограбили достаточно карет, чтобы знать, как это делается. Не потому ли ты в первую очередь разыскал меня, Ратлин?

— Но до этого вы никого не убивали, — не унимался Дженкс. Он запихнул фляжку в карман и подошел к Джейку. — Так ведь, Спун?

— Однажды я убил мужчину, — сказал Джейк. — После того, как этот человек поднял на меня оружие. Но я никогда не убивал женщин, — проворчал он, встретив недоверчивый взгляд ковбоя, и пожал плечами. — Впрочем, за большую кучу денег это будет несложно.

Дженкс издал грубый смешок.

— Но запомните, — пробрюзжал Ратлин, — никто из нас не получит и паршивого цента, если те две женщины — мать и дочь Мэнгли — не будут убиты. В том и состоит цель всей этой…

И вновь подул ветер, не давая Эмили дослушать до конца. Она обхватила каменный выступ, чувствуя, как в ее душу медленно прокрадывается ужас.

Две женщины. Мать и дочь. Агнес и Карла.

Ей стало нехорошо, как перед обмороком. Она вцепилась пальцами в твердую, шероховатую поверхность каменной глыбы, чтобы не упасть.

Сердце заныло от тоскливого чувства. Дядя Джейк, который ее вырастил, научил ездить верхом и ловить рыбу, собрался убивать людей! И Пит с Лестером тоже.

«Пет, Пит никогда никого не убьет. — Эмили лихорадочно гнала от себя страшную мысль. — А Лестер… О Боже, он же купил коробку Карлы! Девушка уже почти влюблена в него».

«Нет, нет, — убеждала она себя. — Они никого не убьют. Это неправда».

Но ведь она слышала это собственными ушами!

— Стало быть, Мэнгли заплатит тысячу долларов каждому, если я правильно понял. — Дядя Джейк не сводил с Ратлина пристального взгляда. — И плюс то, что мы отберем у пассажиров?

«Мэнгли? Фрэнк Мэнгли? Дядя Карлы?» Эмили почувствовала, как ужас сжимает ей горло.

— Что отнимешь — твое, — кивнул Ратлин. — Ты и твои ребята потом все поделите с Дженксом. Только не застревайте слишком долго на подсчетах, — предупредил он. — А то если Баркли нагонит вас ненароком, вы умрете, даже не успев…

Ратлин отвернулся к лошадям, и следующих слов Эмили не расслышала. Но ей и этого было достаточно. Ее охватило болезненное чувство, в котором смешались омерзение и панический страх.

Она повернула назад с единственной мыслью вернуться на тропу и там дождаться дядю Джейка. Нужно как-то его остановить. Она должна обговорить с ним это ужасное дело, а потом заняться Питом и Лестером.

Эмили подавила душившие ее рыдания. Горько и больно сознавать, что ты живешь среди чужих людей. Как они могли?! Как они могли клясться ей, что встали на честный путь, в то время как планировали убивать жителей своего собственного города, в том числе женщин?!

Боль сдавила ее еще сильнее, когда в голову пришла еще одна мысль. Смиты, вероятнее всего, поедут в том же дилижансе. Хэмилтон и Бесси, друзья Клинта и Джо. Этим вечером мальчик должен ужинать у Смитов, вместе с Бобби, внуком Бесси и Хэмилтона…

— Ты поедешь в Денвер прямо сейчас? — Эмили замерла, когда ветер вновь донес к ней голос Ратлина.

— Да, — сказал дядя Джейк.

— А твоя племянница? Что ты ей скажешь?

— Скажу, что едем договариваться насчет скота… — Ветер обрывал его слова, но какие-то куски разговора все же можно было слышать. — Пит с Лестером будут там сегодня вечером… мы планируем встретиться с тобой и Дженксом в салуне…

«Сегодня вечером!» Эмили почти перестала дышать. Нужно поговорить с дядей Джейком! Сегодня. Она должна остановить его. А как быть с Питом и Лестером? Что, если ей не удастся перехватить их или они не станут ее слушать?

Все кругом ей лгали! Лгали, что едут в Денвер по хозяйственным делам. Лгали, что со старым покончено, а сами замышляли этот налет. Как она могла им поверить!

«А что я могу сделать?» — спрашивала она себя.

Ответ был ей известен. Ничего.

И вдруг ее осенило.

«Клинт! Нужно сообщить Клинту».

Она должна предотвратить этот налет любым путем. Человеческие жизни в опасности. Не важно, что…

Эмили хотелось рыдать от отчаяния. Но она взяла себя в руки. Сначала она должна выбраться отсюда. Нужно подумать, как лучше сорвать этот страшный план, который вот-вот будет приведен в действие. «Сейчас нет более важной задачи», — сказала она себе, собирая по крохам остатки самообладания.

Нужно срочно убираться отсюда.

Внезапно она услышала шум со стороны поляны и поняла, что сзади кто-то едет. Она протиснулась между скалами сбоку от тропы. Там было крошечное углубление, и она пристроилась в нем, затаив дыхание, выжидая, когда всадник проедет мимо.

Это был дядя Джейк. Один.

Он промчался галопом так быстро, что Эмили увидела лишь размытое пятно, успев лишь отметить суровое выражение лица всадника. Она с трудом преодолела кошмарное ощущение, что это был не дядя Джейк, а незнакомый ей человек. Пыль, летевшая от лошадиных копыт, скрипела на зубах и забивала горло. Эмили подавила кашель, боясь себя обнаружить.

«Убирайся отсюда! — приказал ей внутренний голос. — Немедленно».

Она вылезла из своего укрытия, но, протискиваясь сквозь узкую щель, неосторожно наступила на камень. Булыжник с грохотом покатился по тропе вниз, и в скалах ему отозвалось громкое эхо.

— Что это? — услышала она голос Дженкса.

— Сходи выясни, — проворчал Ратлин.

На какой-то момент Эмили заколебалась — то ли вновь спрятаться, то ли бежать.

Но если она побежит, преследователи увидят ее на тропе и не позволят добраться до лошади.

Эмили снова забилась между скалами, стараясь как можно глубже втиснуться в узкий лаз. Гранит больно сдавливал тело, и она заставляла себя кусать губы, чтобы не застонать. Эмили порывалась достать из кармана револьвер, но ей не хватало пространства для маневра.

Она вобрала голову в плечи, когда показался Слим Дженкс. Двигаясь осторожными шагами, шныряя глазами туда и сюда, он остановился менее чем в двух футах от нее.

У Эмили замерло сердце.

Дженкс сделал еще несколько шагов, следуя за клубами пыли, поднятой жеребцом дяди Джейка, и скрылся из вида. Зная, что он вернется, Эмили заставила себя остаться. Она стояла совершенно неподвижно, будто спаявшись в одно целое с окружающими ее скалами.

Ее сердце колотилось так неистово, что Дженкс наверняка мог услышать его удары. Они почти заглушали звук его приближающихся шагов, когда он задевал сапогами каменистую тропу.

— Может, мы просто…

Когда он внезапно умолк, Эмили похолодела. Было слышно, как он сделал шаг, потом другой…

— А ну-ка посмотрим, кто тут у нас…

Сильные руки внезапно схватили ее и вырвали из расщелины так грубо, что скалистая поверхность поцарапала ей плечи.

— Какого черта вы здесь делаете? — Дженкс придавил ее к валуну, его пальцы впились ей в руки. — Это дядя послал вас сюда шпионить?

— Нет! — вскричала она. — Конечно, нет! Уберите от меня свои грязные руки!

— Вы лжете. — Лицо Дженкса потемнело от гнева и подозрения. — Вы шпионили. Если не для своего дяди, то для этого чертова шерифа. Хотелось бы знать, для кого из них, — сказал он и ударил ее по лицу.

Эмили упала навзничь, и острая боль пронзила ей челюсть.

— Ратлин! — крикнул Дженкс. — У нас неприятности. Тут эта проклятая племянница Спуна!

Он схватил ее и потащил к поляне.

Оглушенная ударом, Эмили могла только слабо сопротивляться и не заметила, как в мгновение ока оказалась перед лохматым гигантом.

— Тысяча чертей! — В глазах Ратлина застыл суровый, холодный блеск. — Какой леший занес тебя сюда, девочка?

У Эмили все еще кружилась голова и перед глазами мелькали красные искорки, но она пыталась говорить четко.

— Отпустите меня, если не хотите беды на свою голову.

— Как много твой дядя рассказал тебе? Мне следовало бы знать, что этот мерзкий старый филин не умеет держать свой поганый язык за зубами!

— Мой дядя не… он даже не знает, что я здесь. Я просто…

— Просто что?

— Ехала за ним, — ответила Эмили. — Я хотела знать, куда он собрался. Он сказал, что поедет в город и…

— Дженкс говорит, ты водишь дружбу с тем шерифом, — перебил ее Ратлин и, схватив за волосы, посмотрел прямо в лицо. — Это правда?

— Нет. Я его ненавижу. У меня нет никаких причин для добрых чувств к полицейским… а к шерифу Баркли особенно.

— Однажды, когда мы с ней только знакомились, он перешел мне дорогу, — со своей глумливой улыбкой сказал Дженкс. — Тогда я еще не знал, что Спуны будут нашими компаньонами. Шериф купил ее коробку с ленчем. Двадцать пять долларов заплатил за тот ленч.

— Видно, очень сладкий. — Помимо сарказма, прямо-таки сочившегося изо рта Ратлина, Эмили уловила в его голосе что-то такое, от чего ее бросило в дрожь. — Так что ты успела услышать?

— Н-ничего. Я просто остановилась здесь, чтобы дядя меня не увидел. А когда он поехал обратно, я спряталась за скалу, чтобы он не рассердился. Но он проскакал мимо и не заметил меня. А зачем он встречался с вами?

Эмили старалась казаться наивной и растерянной, но занавешенные волосами глаза Ратлина держали ее так цепко, что у нее было ощущение, будто он сквозь череп читает ее мысли. Она молилась про себя, чтобы он ей поверил, но ее надежды улетучились в одно мгновение, когда рядом прозвучал резкий голос Дженкса:

— Ратлин, эта чертова сучка лжет. Она все слышала. Держу пари на сто баксов.

Ратлин по-прежнему не сводил с нее глаз, взвешивая, прикидывая. И когда в них вспыхнуло озарение, Эмили почувствовала, как на нее опускается ледяной страх.

— Пожалуй, ты прав, Дженкс, — задумчиво сказал Ратлин. — В любом случае мы не можем рисковать.

Его толстые пальцы внезапно больно дернули Эмили за волосы, придвигая ее ближе.

— Я не знаю, что вы задумали, — продолжал он, — но вы совершили большую ошибку, придя сюда, мисс Спун. Я не люблю ошибок. Почти так же сильно, как женщин, которые суют нос не в свои дела.

Эмили не могла сдержаться — крик ужаса и боли сорвался с ее губ. Она отчаянно пыталась вырваться. Ратлин отпустил ее волосы, но тотчас схватил за руки, притягивая ее к своей мерзко пахнущей оленьей коже.

— Возьми веревку! — рявкнул он Дженксу. — Сейчас мы ее хорошенько свяжем. Я знаю, куда ее отвезти, пока все это не закончится.

— Нет! — Охваченная паникой, Эмили продолжала сопротивляться. — Мой дядя, Пит и Лестер… они убьют вас, если вы не отпустите меня немедленно!

Порывшись в кармане, она попыталась вынуть револьвер, но Ратлин ловко выхватил оружие у нее из пальцев и обхватил оба ее запястья одной рукой.

Он только холодно усмехался, глядя, как Эмили беспомощно брыкалась.

— Посмотрим, как ты теперь попрыгаешь, — глумился он. И, взглянув на Дженкса, снова рявкнул: — Давай-ка поторопись. Нужно успеть спрятать ее в таком месте, где Спуны не смогут ее найти.

— А знаешь, Ратлин, — нахмурился Дженкс, доставая из седельного мешка веревку, — она права. Спунам это не понравится. Не то чтобы меня сильно заботило, что им нравится, а что нет но лучше бы с ними не связываться. Ну их к черту!

— Прежде всего я не вижу особой надобности говорить им, что она у нас. Разве только они заартачатся и нужно будет их приструнить. Они могут, к примеру, потребовать больше денег, когда работа будет закончена, или попытаются тебя перехитрить и забрать всю добычу из дилижанса. — Ратлин внезапно крутанул Эмили, ловко заломив ей руки. — Эта девушка — наш козырной туз. Если Спуны не будут делать в точности то, что им говорят, или станут чинить какие-то препятствия, мы раскроем наши карты. Мы просто сообщим им, что их драгоценная крошка у нас в руках.

У Дженкса засветились глаза, когда он направился к Эмили, помахивая веревкой.

— Ну, допустим. Но если Спуны не станут нам ни в чем перечить и работа будет выполнена без осечки, что тогда? Просто так отпустим ее? Но что помешает ей побежать прямо к Баркли?

— Об этом не беспокойся, — сказал Ратлин почти ласково, когда Дженкс, остановившись перед Эмили, начал связывать ее выставленные вперед руки. Осмотрев сделанный Дженксом узел, он потрогал его и затянул сильным рывком. Эмили судорожно вдохнула от резкой боли.

— Я знаю совершенно точно, маленькая леди, что ты не скажешь ни слова шерифу. Потому что как только мы завершим наше небольшое предприятие, я позабочусь, чтобы у тебя никогда не было этого шанса.

 

Глава 19

Эмили давно уже перестала ориентироваться, так долго они ехали. Сначала через узкий тоннель в скалах до края лощины, потом извилистой тропой, восходящей почти отвесно до красных теней гор.

Веревка безжалостно терла кожу, так что запястья в этих местах горели огнем. Вдобавок с безоблачного синего неба нещадно палило солнце.

Ратлин молча вел ее лошадь, Дженкс ехал следом за ними. Он возвратился к расщелине и прошел вдоль тропы, пока не обнаружил укромную полянку за скалами, где Эмили оставила свою кобылу щипать траву.

Выбрав место для привала, Ратлин с Дженксом быстро расчистили поляну. Следя за их ловкими слаженными действиями, Эмили предположила, что им не впервой делать такую работу.

Но каким образом дядя Джейк, Пит и Лестер связались с ними? Этого она совершенно не представляла. Эмили только знала, что самые дорогие для нее люди планировали тайное преступление — и такое чудовищное, что это не укладывалось в ее голове.

Но она не сможет предотвратить налет, если ей не удастся убежать. И даже тогда сделать это с каждым часом будет все труднее. Клинт в Денвере, дядя Джейк, Пит и Лестер — на пути к месту встречи, а она не знает, где именно намечается налет.

От сознания собственной беспомощности Эмили была просто в отчаянии. Все, что она могла сделать, это не дать себе заплакать. Сейчас слезы не помогут. Она должна сохранять спокойствие и бдительно следить за своими похитителями, за каждым их шагом. И бежать при первой возможности, при любом их неверном шаге.

Слава Богу, что Джо после школы останется у Смитов на ужин. А что потом? Дядя Джейк, Пит и Лестер, как явствовало из подслушанного ею разговора, должны отправиться на встречу. Что будет с Джо, когда в пустой хибаре его никто не встретит? Ведь когда-то Смиты, в конце концов, привезут его домой.

Ее просто убивала безысходность.

Если ей не удастся убежать и сообщить Клинту или кому-то еще в Денвере о готовящемся налете, трагедия неизбежна. Все, кто будет находиться в дилижансе, возвращающемся в Лоунсам, погибнут.

«То же произойдет и с тобой», — мысленно сказала она себе. У нее не было иллюзий по поводу намерений Ратлина. Он убьет ее, как только Спуны сделают свое дело «как надо», в точности следуя его указаниям. Тогда ему больше не понадобится держать ее как козырную карту. В его голосе звучала жестокая реальность, когда он говорил об этом.

Значит, во что бы то ни стало ей нужно найти путь к побегу.

Достигнув кромки хребта, где начиналось совершенно ровное плато, лошади пошли широким шагом, а затем хорошим галопом, лавируя среди душистой поросли молодого сосняка. Стало прохладнее, так как теперь солнце заслоняли деревья. Эмили присматривалась к местности, пытаясь сориентироваться, но у нее не было даже приблизительного представления о том, где они находятся.

Когда солнце уже перекочевало на запад и небо начало затягиваться легкими облаками, Ратлин с Дженксом сделали короткую остановку, чтобы отдохнуть и перекусить вяленым мясом с сухарями. А несколькими часами позже решили наконец разбить лагерь. На тенистой поляне, за деревьями протекал чистый ручей, с журчанием сбегая по склону горы в скалистый каньон, поросший кустарником.

— Бьюсь об заклад, ты не прочь что-нибудь съесть. — Ратлин рывком стащил Эмили с лошади и толкнул к дереву.

— Я не голодна, — ответила она. У нее болела каждая косточка, от жары саднило в горле, но ее тошнило при мысли о пище. — Не могли бы вы развязать мне руки? Я почти не чувствую своих пальцев. И мне… нужно на минуту отлучиться, — пробормотала она. Ей было глубоко ненавистно упрашивать этого человека, но она пересилила себя. Может быть, ей удастся убежать. — Пожалуйста… — тихо добавила Эмили, стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно жалостливее.

Она думала, что Ратлин ей откажет. Но после короткого колебания он проворчал что-то себе под нос и, повозившись с узлом, развязал ей руки. Затем велел разуться.

— Только быстро, — приказал он. — И не вздумай удирать. Надо быть полной идиоткой, чтобы пытаться убежать отсюда босиком. Твои ноги будут в кровавых струпьях уже через двадцать ярдов. И предупреждаю — если не вернешься прямо сейчас, я пойду тебя искать и за волосы притащу обратно.

Ратлин, несомненно, знал, что говорит. Эмили тоже понимала, что убежать от них с Дженксом в горах, без туфель и без лошади, невозможно. Нужно дождаться удобного момента. Может, в следующий раз ей выпадет шанс усыпить их бдительность.

По возвращении она попросила не связывать ей руки еще какое-то время, сославшись на то, что веревка больно натерла ей кожу. Но Ратлин, похоже, решил, что он и без того был достаточно щедр, и тотчас снова связал ей запястья двойным узлом.

— У нас нет времени вас караулить, мисс. И где гарантия, что вы не найдете способ нас пристрелить или забрать лошадь?. Так что придется потерпеть неудобства.

Он толкнул ее под дерево на траву и приказал там оставаться, а сам занялся костром, пока Дженкс чистил лошадей и набирал из ручья воду.

Потом оба молча сели ужинать. Ели вяленое мясо с фасолью. Эмили заметила, что Дженкс жадно прикладывается к своей фляжке. Она понимала, что для поддержания сил ей нужно бы поесть, но есть не хотелось. Однако когда Дженкс предложил ей воды, она не отказалась. Поужинав, он пошел распаковывать свой походный скарб и, вернувшись, улегся рядом с ней на траве.

— Я не смею вас просить, — робко начала она, — но, может, вы чуточку ослабите узел? Пожалуйста! — Как это ни было унизительно, она заставила себя умоляюще взглянуть Дженксу в лицо. — Мои руки совсем онемели.

Нахмурившись, он достал из кармана фляжку и сделал глоток. Потом оглянулся через плечо на Ратлина, удаляющегося в сторону ручья.

— Дайте я посмотрю, — проворчал Дженкс, когда его компаньон исчез за деревьями.

Эмили дернулась, почувствовав, как он дотронулся до ее руки. Дженкс слегка ослабил веревку, но она по-прежнему врезалась в запястья. Он быстро окинул Эмили взглядом, ненадолго задержавшись на ее бледном лице, и остановился на смятой желтой блузке, под которой просматривались очертания груди.

— И как же вы могли? Я имею в виду ваш приезд в Кугар-Пасс. — Дженкс снова отхлебнул спиртного. — И то, как вы это сделали, — пробормотал он.

— Да уж лучше бы я не приезжала, — сказала Эмили. Он ухмыльнулся.

— Однако вы приехали. Но что еще хуже — вы сблизились с шерифом. И вы это прекрасно понимаете. Ни того ни другого не должно было произойти.

— Я не сближалась с шерифом, — притворно вспылила Эмили. Видя, что Дженкс делает еще один глоток, она попробовала согнуть запястья. Узел был слишком тугой, но все же немного подался. В чем она сейчас нуждалась, так это в каком-нибудь остром камне или палке. — Я ненавижу Баркли. Он арестовал моего брата… за драку с вами.

Дженкс фыркнул.

— Да, арестовал. Но только потому, что меня поддержали товарищи, когда я сказал, что Пит начал первым. — Он сунул фляжку обратно в карман и откопал в другом кармане бесформенный кусок дерева. Потом вытащил из чехла свой нож.

Эмили почти перестала дышать, когда Дженкс начал строгать дерево. Глядя на блестящее лезвие ножа, она старалась выглядеть равнодушной.

— Все-таки я не понимаю, — спокойно сказала она, поджимая губы. — Пит говорил мне, что это вы затеяли драку.

— Вот как?

— Зачем вы это сделали? Почему вы дрались, если каждый из вас знал, что вам предстоит вместе работать?

— Ага, значит, вы все слышали там, в тоннеле! — колко заметил Джейк. Его глаза блестели так же ярко, как лезвие его ножа.

Эмили облизнула пересохшие губы и кивнула.

— Да, — призналась она, — кое-что слышала. И этого было достаточно, чтобы понять о готовящемся налете.

— Я же сразу сказал, что вы слышали наш разговор. — Губы Дженкса изогнулись в торжествующей улыбке. — Ну и что вы еще хотите от меня услышать, маленькая мисс Эмили? О вашем брате? Во время той драки я не предполагал, что мы будем работать вместе. И он тоже. Черт побери, это так! Я только знал, что Ратлин приехал в город и что наклевывается одно крупное дело… — Дженкс внезапно осекся и недоверчиво покосился на нее. — Но я знать не знал, что Спуны собираются в нем участвовать. Это была идея Ратлина. Они с вашим дядей вместе сидели в тюрьме.

Несмотря на боль, жестким кольцом сжавшую сердце, Эмили упорно спрашивала дальше:

— Значит, в тот вечер вы подрались с Питом по чистой случайности?

— Черт побери, да! Я выяснял отношения с Флорри, а он сунул свой нос. Кто его просил? — Лицо Дженкса покрылось пятнами. В сердцах он воткнул нож рядом с собой в траву и вновь вытащил фляжку. — Она знала некоторые вещи, которые ей не полагалось знать… ну… об этом деле. Мне нужно было ее припугнуть, чтобы помалкивала. Я дал ей легкого пинка, чтобы она поняла, что ее ожидает, если будет болтать. Это никого не касалось, кроме нас с ней, но ваш брат, видно, рассудил иначе. — Дженкс снова поднес фляжку к губам и сделал глоток — на этот раз, кажется, последний. — Я должен был ему отплатить. Ну и тут как раз вы подвернулись. — С пьяным блеском в глазах он нагло изучал Эмили оценивающим взглядом.

Эмили молча кивнула, внутренне содрогаясь от отвращения и заставляя себя сидеть совершенно неподвижно. Дженкс, облизывая губы, продолжал:

— Я должен был отомстить Питу. Я хотел его позлить. И потом, — добавил он, снова оглядывая ее, — вы мне очень понравились. Когда я увидел вас, вы были такая хорошенькая! Я представил себе, какая вы сладкая, и очень захотел попробовать. Почему бы и нет? Я решил, что вы закричите и побежите рассказывать своему братцу. Тогда он, может быть, понял бы, что бывает, если меня задеть за живое. Услуга за услугу!

— Могу вас разочаровать, — вырвалось у Эмили. Она не собиралась отвечать ему колкостью и поэтому быстро смягчила тон. — В том смысле, что я ему никогда об этом не рассказывала.

— Если так, то я могу подумать, что вы были не против моей идеи, — лукаво ухмыльнулся Дженкс. — Может, вы действительно этого хотели?

— Нет! — Ответ прозвучал, прежде чем ей удалось себя сдержать, Эмили мысленно выругалась. Когда сощурившиеся глаза Дженкса остановились на ней, она задержала дыхание. Нож был всего в футе или двух — все еще воткнутый в траву. — Я имею в виду… я не хотела, чтобы это вылилось в еще одну драку. Вот и все. Никому из нас не нужны неприятности.

Дженкс злобно рассмеялся. Звук казался еще отвратительнее по контрасту с красотой неба и заходящего солнца, окруженного морем розового, сиреневого и золотого цветов.

— Да уж, насчет неприятностей вы правы, мисс Спун. Они возникнут, когда дилижанс из Денвера с теми уважаемыми людьми будет остановлен. Шериф Баркли человек опасный, он не отстанет от ваших родственников. Конечно, Ратлин состряпает какую-нибудь историю, и несколько человек из Денвера поклянутся, что ваш дядя и ребята во время налета были в салуне. Но я не знаю, пройдет ли этот номер. Мне проще. Баркли знает меня только как работника ранчо Слима Дженкса. Наши пути никогда не пересекались, но Спуны… Им действительно есть чего бояться.

Из-за спазма в горле Эмили поневоле говорила тихо, однако не могла сдержать дрожь в голосе.

— Но почему в дилижансе кто-то должен умереть? Ограбление — это одно, а убийство…

— Значит, вы слышали весь разговор, а не только об ограблении. — Дженкс подвинулся ближе и схватил ее за колено. — Я с самого начала знал, что вы лжете, — сказал он торжествующе.

Спорить с ним уже не имело смысла. Эмили понимала, что в любом случае они ее убьют. И все-таки ей хотелось выведать больше.

— Да, я все слышала, — призналась она. — Вы собираетесь убить Карлу и Агнес Мэнгли и всех остальных пассажиров экипажа. Но я не понимаю зачем.

— Вам и не нужно этого знать.

Рука Дженкса от ее колена двинулась вверх вдоль бедра. Эмили попыталась отстраниться, но он схватил ее за плечи и притянул к себе.

— В чем дело, мисс Эмили? Мне показалось, вам нравится проводить время за этой приятной болтовней. А теперь вы изображаете передо мной невинность. С чего вдруг вы стали такой робкой?

— Я просто… хочу пить. — Эмили старалась не смотреть в сторону ножа. Если бы только Дженкс отошел взять что-нибудь из своих походных принадлежностей и дал ей шанс схватить его нож! — Можно мне еще немного воды? — попросила она. — Пожалуйста…

— Пожалуйста? Мне это нравится. — Дженкс довольно заулыбался. — Может быть, я и дам вам воды. Но чуть позже, когда мы закончим… нашу болтовню…

Внезапно он с силой рванул ее к себе и с гоготом, застрявшим глубоко в горле, вдавил свой рот в ее губы. Эмили подняла связанные руки и попыталась его оттолкнуть, но пальцы Дженкса только крепче схватили ее, больно сжимая плечи, а его рот всосался в ее губы. В отчаянии она укусила его. Дженкс выругался. Но когда он откинулся назад, Эмили увидела, что он смеется.

— Маленькая дикарка! Но меня этим не испугаешь, моя милая. Мне это даже нравится. Ты такая горячая, что, я знаю, ты будешь…

— Отойдите от меня!

— Ни черта подобного! Баркли небось не противилась — я готов держать пари. Так что не стоит бороться со мной. Или ты считаешь, я не так хорош, как он? Думаешь, ты лучше, чем я? Ты и твоя семья — такие же отбросы…

— Прекратите! Отпустите меня! — Эмили судорожно глотнула воздух, когда Дженкс толкнул ее на траву и сел сверху. Когда он нагнулся к ней, прижав к земле, острый камень больно врезался ей в спину. — Убирайтесь…

Она смогла вырваться, когда внезапно появившийся Ратлин оттянул Дженкса назад и поставил на ноги.

— Черт побери, что это ты делаешь, Дженкс? — Смуглое лицо Ратлина источало ярость.

— Мы тут немного позабавились. А что такого? Это мое личное дело!

— У нас завтра работа. Самая серьезная работа по сравнению со всеми прежними. И она потребует внимания. — Ратлин быстро оттолкнул Дженкса еще дальше. — К утру мы должны быть в полной готовности.

— Это не значит, что сегодня вечером я не могу немного развлечься. — Взгляд Дженкса скользнул к Эмили. Она все еще лежала на траве, судорожно дыша. Ее вспотевшее лицо было в грязных разводах. — Она сама этого просила, — пробормотал он.

У Эмили мурашки побежали по телу, когда Дженкс засуетился, и снова стал подбираться к ней. Она с усилием попыталась сесть.

— Вот когда все закончим, — остановил его Ратлин низким спокойным голосом, — то, прежде чем мы убьем ее, можешь делать с ней все, что хочешь. Но не сейчас, Дженкс. Так что больше никакого спиртного и никаких женщин. Дилижанс должен проезжать Боулдер-Пойнт в десять утра. У нас есть шанс — и только один. Поэтому не должно быть никаких ошибок.

Дженкс посмотрел на сидевшую на траве темноволосую девушку.

— Ладно, — нехотя буркнул он. — Все верно. Твоя взяла, Ратлин. Ты слышала? Это будет после работы. Мы останемся вдвоем, только ты и я…

— Мои родные найдут меня. — Эмили посмотрела на них обоих сверкающими глазами, полными гнева и ненависти. — Они убьют вас, если вы меня тронете. Вы хотите, чтобы Джейк Спун, Пит и Лестер стали вашими врагами?

— Твои родные ничего не узнают. — Ратлин пожал плечами. — Мы можем сделать так, что они никогда не найдут даже твоего тела, — сказал он спокойно. И, видя, как содрогнулась Эмили, вздохнул. — Ничего этого не случилось бы, если бы ты не появилась там, где не положено. Это твоя собственная ошибка.

Как только прозвучали эти слова, произнесенные с ледяным равнодушием, солнце скользнуло за пылающий горизонт и по поляне внезапно пронесся холодный ветер, взлохматив волосы Эмили. Безысходное отчаяние сковало ее.

Дженкс выступил вперед и вкрадчиво сказал:

— Но пока еще рано думать об этом, дорогая. — Когда он наклонился к ней, в уголках его губ играла усмешка. — Сначала мы еще позабавимся. После того как работа будет сделана, мы отпразднуем это событие. Я хочу почувствовать себя победителем, ты должна это понять.

«Я все понимаю — и умру, сражаясь с тобой», — подумала Эмили.

Когда Дженкс вслед за Ратлином направился к лошадям, она начала осторожно двигаться к ножу. Но неожиданно Дженкс повернулся и, шагнув обратно, выдернул лезвие из земли.

— Ты ведь не собиралась украсть мой нож? Нет, дорогая? — Лицо Дженкса расползлось в отвратительной ухмылке, когда он снова сунул нож в чехол.

— Я бы вонзила его в ваше сердце, если бы могла, — проговорила Эмили сквозь стиснутые зубы.

Дженкс засмеялся, подобрал свой кусок дерева и вприпрыжку побежал за Ратлином.

С минуту Эмили сидела совершенно неподвижно, потом, когда они оба занялись проверкой сбруи, очень медленно передвинулась еще на дюйм. Она осмотрела траву и увидела его — маленький острый камень, врезавшийся ей в спину, когда Дженкс повалил ее.

Сделав еще движение вперед, она протянула руку — и камень был у нее в ладони.

«Не так хорошо, как нож, но лучше, чем ничего», — подумала Эмили, крепко удерживая камень. Сжав зубы, она принялась водить его острым краем по веревке взад-вперед, взад-вперед.

Снова и снова.

 

Глава 20

На следующий день дилижанс, отправлявшийся по расписанию ровно в девять утра, в две минуты десятого выехал из Денвера. Все места уже были заняты, когда в последний момент появились еще двое пассажиров. Хэмилтон и Бесси Смит неожиданно оказались оттиснутыми в сторону дородным мужчиной из Айовы, торговцем скобяными товарами. Агнес Мэнгли с дочерью потеснил громогласный мужчина по имени Саймон Силвестер, занимавшийся поиском инвестиций для бродячей театральной труппы.

Пока экипаж громыхал по каменистой дороге, то проваливаясь, то подпрыгивая на ухабах, Агнес и Бесси болтали друг с другом. Агнес хотелось рассказать во всех подробностях, как любезно их встречал губернатор и как много внимания он уделил ей и Карле. Бесси с гордостью сообщила, что платье, которое мисс Спун сшила для нее к собранию банкиров, всем очень понравилось и она весь вечер получала комплименты.

Однако все разговоры сразу прекратились, когда, всего лишь через час после начала путешествия, прогремели звуки лошадиных копыт.

Испуганные пассажиры увидели через окошко группу всадников, спускавшихся галопом со скалистых склонов, чтобы взять в окружение их дилижанс.

— Храни нас Господь! Это налет! — пронзительно крикнула Агнес Мэнгли. — Застрелите их! Да застрелите же кто-нибудь этих бандитов!

Хэм, видя, как побледнела Бесси, с мрачным видом вытянул оружие из чехла под жакетом. Два других джентльмена замерли в ужасе.

— Мама! — вдруг удивленно воскликнула Карла Мэнгли. — Успокойся. Это не бандиты. Они без масок и… по-моему, с ними шериф Баркли!

— Что такое?! — не поверила Агнес. — Шериф Баркли? В эту минуту раздался возглас:

— Кучер! Опустите ружье! Остановитесь! Именем закона приказываю!

Агнес выглянула из окна, когда экипаж, громыхнув несколько раз, наконец остановился. К ее удивлению, это действительно был Баркли — во всем черном, со своей блестящей на солнце шерифской бляхой. Он подъехал прямо к ним и остановился рядом с кучером.

— Что происходит, черт подери? — пробормотал Хэм Смит, когда кучер слез на землю.

Секундой позже Клинт Баркли распахнул дверцу.

— Граждане, извините, что прерываю ваше путешествие. Нам нужно, чтобы вы все покинули дилижанс. Прямо сейчас.

— Клинт, объясните, что происходит? — настаивал Хэм. — Что вы здесь делаете? Кто эти мужчины?

— Подумать только, — воскликнула Агнес, — наш шериф устроил засаду нашему дилижансу! Как такое может быть?

Клинт коснулся кончиками пальцев шляпы.

— Извините, мадам, — сказал он, — но у нас нет времени на разговоры. Там, за скалами, стоит небольшой фургон для женщин и спрятано несколько верховых лошадей для мужчин. Стилз, помощник начальника полиции, проводит вас обратно в Денвер. Делайте, что он скажет, и ждите нас там.

— «Нас»? — Коммерсант, занимающийся поиском инвестиций для театральной труппы, вытаращил на него глаза. — Кого это вас?

— Представителя федеральной власти, начальника полиции Хута Маклейна и меня, — сказал Клинт. Взгляд его был жестким и категоричным. — Нам понадобится этот экипаж. — Он протянул руку Бесси Смит и помог ей спуститься со ступенек. Тем временем начальник полиции округа и его долговязый, белобрысый помощник разговаривали с кучером. — Поторопитесь, мы теряем время, — сказал Клинт, когда из дилижанса медленно вылезли сначала торговец скобяными товарами, а затем недоумевающий Хэм. — Все выходят! Немедленно!

— Ну нет, ни за что! — громогласно заявила Агнес, привстав со своего сиденья.

— Мама, — мягко сказала Карла, — я уверена, шериф Баркли знает, что делает.

— Спасибо, Карла, — кивнул Клинт Карле, помогая ей высадиться.

Пассажиры один за другим проследовали к тому месту, где находились фургон и лошади, предоставленные начальником полиции.

Кучер снова вскарабкался на свое сиденье, а Хут Маклейн и Клинт оставили своих лошадей помощнику и сели в дилижанс.

— Трогайте! — крикнул кучеру Маклейн, развалившись на сиденье, освободившемся после эвакуации всех пассажиров. — Поезжайте своим обычным маршрутом, как будто ничего не случилось.

— И воздержитесь от стрельбы, — приказал ему Клинт. — Все, что связано с оружием, предоставьте нам.

— Как скажете, шериф, — отозвался кучер и взмахнул кнутом.

Дилижанс покатил дальше.

— Пока все идет как надо, — пробормотал Маклейн, мужчина с серебристыми волосами, и вытянул ноги.

Клинт выглянул в окно и стал напряженно вглядываться в дорогу, вперед, когда дилижанс, следующий в Лоунсам, взял курс на Боулдер-Пойнт.

 

Глава 21

Тем временем на холме, известном как Боулдер-Пойнт, четверо мужчин на лошадях готовились встретить дилижанс. Их наблюдательный пункт давал им огромное преимущество — из этой самой высокой точки дорога к Денверу просматривалась на несколько миль. Сами же они оставались невидимыми. Облако пыли вдали подсказывало, что дилижанс находится в пути.

— Все в порядке? — сурово спросил Джейк Спун. Слим Дженкс коротко кивнул, продолжая краем глаза следить за дорогой.

— Лучше всего подождать, пока они обогнут те скалы, — сказал он. — Это будет примерно в двух сотнях футов от нас.

— Мы сами знаем, что нам делать. — Пит Спун сердито посмотрел на Дженкса из-под широких полей своей шляпы. — В этом деле у нас больше практики, чем у вас с Ратлином. Не первый раз кареты останавливаем.

— Да, но у нас больше практики в другом деле, — возразил Дженкс. — Вы не убивали людей, как мы с Ратлином. И потом, сегодня командую я. Как только все выйдут из экипажа, я первым стреляю в женщин Мэнгли. После этого ты прикончишь кучера — и для каждого начнется своя игра.

— Веселая охота, — пробормотал Лестер, проверяя свое оружие и быстро засовывая его обратно в чехол.

— Это ты точно сказал, парень, — ухмыльнулся Дженкс. В чистом сухом воздухе его смех прозвучал особенно резко.

— Мне не нравится, что Ратлина до сих пор нет. — Мохнатые брови Джейка сурово сдвинулись, и он остановил на Дженксе свой проницательный взгляд. — Предполагалось, что нас будет пятеро.

— Спун, я же сказал, он может задержаться. Ему предстоит еще одно важное дело. — Дженкс умолчал, что это важное дело касается племянницы Джейка, сующей нос куда не следует. Чертовка к середине ночи перепилила веревку и, освободившись от пут, пыталась бежать на лошади Ратлина. После этого Ратлин решил больше не оставлять ее без присмотра. Они были слишком близки к заветной цели, чтобы рисковать. — Мы с Ратлином договорились на всякий случай, что он встретит нас позже, в укрытии для передачи денег. Не стоит из-за этого волноваться, — успокоил он Джейка.

— А ты уверен, что он вместе со Сличем и Фрэнком Мэнгли не собирается нас надуть? — В жестком тоне Пита звучала явная подозрительность. — Если окажется, что я рискую схлопотать петлю на шею не больше, чем за мешок грязи, я здорово рассержусь.

— Спун, никому не придется сердиться. — Дженкс выплюнул изжеванный комок табака и небрежно откинулся в седле. — Никто никого не обманет. Я, Слич и Ратлин знаем друг друга не один год. Просто сегодня утром Ратлину нужно кое-чем заняться. — Он слегка улыбнулся, будто в его словах было что-то забавное. — Черт возьми, он заботится о деле! Вы не должны ни в чем сомневаться.

— А наше алиби — об этом он позаботился? — спросил Лестер.

— Об этом позаботятся Слич и Мэнгли. В Денвере найдется по меньшей мере пять очевидцев, которые подтвердят, что вы были там во время налета. А Флорри Браун поклянется, что я провел в ее комнате всю ночь и спал до середины следующего дня. После этого я, конечно, буду уволен, но ни один закон не сможет пришить мне это дело. Как и никому из вас.

— Тем более без свидетелей, — сказал Джейк. — Без единого живого человека.

— А что, разве это не правда? — от уха до уха ухмыльнулся Дженкс.

— Едут, — крикнул Пит, показывая на дорогу. Все взгляды устремились на дилижанс, огибающий подножие горы. Издали он был похож на крошечный коробок. Все четверо, дружно взявшись за вожжи, начали спускаться с горы.

Выждав, когда карета сделает последний виток вокруг Боулдер-Пойнта, они пришпорили лошадей и галопом помчались прямо к грохочущему экипажу.

Дженкс, Пит и Лестер сделали по одному выстрелу в воздух.

— Опусти ружье! — крикнул Дженкс кучеру. Дилижанс резко дернулся и остановился. Четверо всадников окружили его и наставили оружие на дверцы.

— Выходите все! — зарычал Слим Дженкс.

В следующий миг дверцы открылись, но вместо кучки медленно вылезающих испуганных пассажиров из дилижанса выскочили двое мужчин. С оружием в каждой руке, они круто повернулись к бандитам.

— Опусти свое оружие, Дженкс. — Оба «кольта» Клинта Баркли были направлены Дженксу в грудь.

— Что за черт! — воскликнул он. — Баркли?

Пару секунд он просто таращил глаза, онемев от неожиданности. Потом увидел другого полицейского. Худощавый седовласый человек наставил на него свой револьвер.

Кровь отхлынула от лица Дженкса, когда он сообразил, что оружие направлено только на него. Он бросил взгляд в сторону Спунов, и его глаза едва не вылезли из орбит.

Спуны, все трое, тоже повернули оружие против него!

Растерянность, а затем холодная ярость захлестнули бандита.

— Проклятая компания! — заорал он. — Сговорились!

— Мы не убиваем женщин, подонок. — Голос Джейка Спуна был суров и холоден, как лед в горах. — Бросай оружие, все кончено…

Ярость и паника, овладевшие Дженксом, вытеснили из его головы все разумные мысли. В глазах у него сверкала лютая ненависть. Он повернулся к Джейку Спуну и взмахнул оружием.

— Проклятый обманщик, сукин сын! — крикнул он и выстрелил. Промахнувшись, он повернул оружие, собираясь выстрелить в Пита. Но Клинт Баркли, проделав тот же самый прием со своим «кольтом» немного раньше, ранил Дженкса в плечо. Ковбой вскрикнул, но остался в седле. Одним рывком развернув лошадь, он попытался удрать. Пит с Лестером начали его преследовать, но Дженкс внезапно повернулся и снова выстрелил, ранив Лестера.

Клинт и Хут Маклейн выстрелили одновременно, и на этот раз ковбой не удержался в седле.

Когда он свалился на землю, Пит, уже соскочивший с лошади, подбежал к нему и выбил оружие из руки. Через секунду подоспели Клинт с Хутом Маклейном.

— Где Ратлин? — спросил Клинт, подходя к сидевшему на земле преступнику.

— Пошли вы к дьяволу! — огрызнулся Дженкс, держась за раненое плечо, из которого текла кровь.

— Почему Ратлина нет на месте? — спросил Клинт у Пита. — Ведь был план брать обоих.

— Клянусь небом, мы не знаем, где он. — Брови Пита вытянулись в прямую тонкую линию. — Предполагалось, что он подъедет. Но потом Дженкс сказал, что у него какое-то срочное дело. Что-то приспичило.

— Ха-ха! — Даже корчась от боли, Дженкс умудрился издать злобный смех. — Это правильно сказано — что-то приспичило. Но когда вы выясните, что именно, вы сильно обо всем пожалеете!

Клинт, прищурясь, посмотрел на него. В многозначительном тоне Дженкса было что-то гнусное, предвещавшее недоброе.

— Смотри, как бы тебе самому не пришлось жалеть! — предупредил Пит, сжимая кулаки. — Если Лестер, не дай Бог, умрет…

— Как он? — крикнул Клинт, обращая взгляд в сторону Джейка Спуна, хлопотавшего возле сына, и стоявшего рядом с ними кучера.

— Задеты только мягкие ткани, — ответил Джейк, прижимая сложенный носовой платок к ране на руке Лестера. — Но все же, я думаю, ему нужен доктор.

— Подумайте лучше о своей племяннице, Спун! — крикнул Дженкс. — А то ей может скоро уже не понадобиться доктор.

Наступила мертвая тишина.

Клинт почувствовал, как страх схватил его за горло и начал душить. Несколько секунд он молча смотрел на сидевшего перед ним на земле раненого человека, исходившего яростью.

— Что это значит? — Каждое слово Клинта было подобно забиваемому по самую шляпку гвоздю.

— Вы хотите знать, Баркли? Девушка сейчас у Ратлина. Он убьет ее. И если вы меня не отпустите, вы никогда их не найдете. И того, что останется от мисс Эмили Спун, тоже!

Пит, движимый безграничным гневом, придавил Дженкса к земле. Клинт и Маклейн кинулись оттаскивать Пита назад, что стоило им обоим немалых усилий. Но наконец им это удалось.

— Стойте, Спун! — крикнул Клинт, когда Пит приготовился к новому прыжку. Маклейн, подняв Дженкса на ноги, встал перед ним, чтобы преградить путь Питу.

— Послушайте, Спун, — в отчаянии сказал Клинт, — если вы его убьете, мы не сможем выяснить то, что нам нужно.

— Шериф прав. Единственный путь узнать об Эмили — это позволить мне уйти. — Дженкс тяжело дышал и с трудом выговаривал слова. Его плечо продолжало кровоточить, лицо было искажено болью, но в глазах была злорадная усмешка. — Если вы меня отпустите, я уверен, Ратлин сохранит ей жизнь. Но если я не вернусь туда…

— Куда? — Клинт схватил его за окровавленный ворот рубахи.

Дженкс затряс головой:

— Если я не вернусь туда в условленное время, ей конец. Ратлин убьет ее. Вам ничего не остается, кроме как отпустить меня и…

— Пустите меня, и я выколочу из него правду! — не выдержал Пит, чье лицо было пепельным и неподвижным от гнева и страха за сестру. — Дайте мне две минуты, Баркли, — настаивал он, — и я выясню, где Эмили.

Клинт едва мог дышать. Грудь его словно сковал жесткий панцирь. Эмили — с Ратлином!

«Если хоть один волос упадет с ее головы, не будет такого места на земле, где этот подонок сможет скрыться. Но еще не все потеряно, — говорил себе Клинт. — Ратлин пока не знает, что Спуны его сдали. Еще есть время, но не так много». Страшные мысли нагнетали в кровь ледяной холод.

— Никакого мордобоя, — строго сказал Хут Маклейн. — Мы отвезем его в Денвер, допросим и…

— Тогда будет слишком поздно! — Джейк Спун схватил полицейского за плечо и круто повернул. — Я сотрудничал с вами до последней минуты, Маклейн. Черт побери, я сам воззвал к закону, чтобы уберечь этих женщин от смерти! Но сейчас я не намерен стоять здесь и ждать, пока эти подонки убьют мою племянницу! Вы можете посадить меня еще на двадцать лет, если хотите, но никто не уедет отсюда, пока я не узнаю, где Эмили!

— Он прав, начальник! — крикнул Лестер, поднимаясь с земли. — Другого пути нет. Мы это начали, нам и заканчивать!

— Черта с два! — сверкнул глазами Маклейн и повернулся к Джейку: — Не вы здесь командуете, Спун. Я брошу вас обратно в тюрьму прямо сейчас вместе с вашим сыном и племянником, если вы не отойдете назад и будете нам мешать…

— Остановитесь, Хут, — холодно сказал Клинт, даже не взглянув на начальника полиции, так как взгляд его был прикован к искаженному болью и все же торжествующему лицу Слима Дженкса. — Оставьте его мне, — добавил он убийственно спокойным голосом.

— Клинт, черт возьми, что ты говоришь?! — запротестовал Маклейн. — Может, он лжет насчет девушки. В любом случае…

— Он не лжет.

— Вы правы, Баркли, — кивнул Дженкс, облизывая губы. — Я говорю правду, и я единственный, кто может спасти ее. И времени остается не так много, поэтому отпустите меня и…

Клинт внезапно шагнул вперед и направил оружие на преступника.

— Вы никуда не уйдете, Дженкс, — сказал он, приставив дуло к его виску.

— Что вы делаете? Вы не можете…

— У нас мало времени. Вы только что признались, что мисс Спун умрет, если вы вскоре туда не вернетесь. У вас есть шанс сохранить себе жизнь и предстать перед судом. Вы сможете им воспользоваться, сказав, где Эмили. Если же вы не скажете этого прямо сейчас, тогда решать будем мы. И вы умрете так же скоро, как она. Выбирайте между тюрьмой и смертью, Дженкс. — Клинт вдавил револьвер в его висок, холодно взглянув на Дженкса, когда тот поморщился, и понизил голос: — Где она?

— Вы не сделаете этого. Маклейн! Остановите же его! Начальник полиции не сказал ничего, только сжал губы.

На лбу у него поблескивала испарина.

— Я считаю до трех, — сказал Клинт.

Все Спуны молчали, сосредоточенно глядя на Дженкса. Высоко в небе кружил ястреб. Тишину нарушало только ржание одной из лошадей.

— Вы лжете, Баркли! Вы не будете стрелять. — Дженкс смотрел на шерифа с недоверием.

— Раз. Два…

— Вы не посмеете!

— Три…

— Биттер-Рок! В пяти милях к западу. Она там — на вершине.

Клинт опустил оружие. Слим Дженкс, отступив на шаг, по-прежнему смотрел на него выпученными глазами, когда Пит Спун сильным толчком свалил его на землю.

— Маклейн, делайте с этой мразью что хотите. И отвезите Лестера Спуна к доктору. — Клинт подскочил к лошади Дженкса.

Джейк и Пит были уже наготове.

— Возвращайтесь вместе с ней! — крикнул им Лестер.

— Не беспокойся, Лестер! — крикнул сыну Джейк. — Мы привезем ее!

«Обещаю, я привезу ее обратно, чего бы это ни стоило», — поклялся себе Клинт, но страх молотом стучал в его сердце — тот особый страх, который до сих пор был ему неведом. Мысль, что Эмили может быть ранена по милости Ратлина, обжигала его как огонь.

Ничто в мире больше не имело значения. Ничто, кроме того, что он ее любит, хотя никогда ей об этом не говорил. И не только об этом, но и о многом другом…

«Ничего, еще будет время», — лихорадочно подумал он, поворачивая лошадь на запад, не замечая Пита и Джейка. Они втроем мчались галопом, оставляя позади покинутый дилижанс, троих мужчин около него и кровь. Клинт не думал ни о чем другом, кроме Эмили, девушки с волосами цвета полночного неба, прекрасными чертами лица и живыми серебристо-серыми глазами. Он вспоминал, как держал ее в объятиях, такую желанную и мягкую, как бархат. Вспоминал ее трогательную заботу о Джо, ее преданность семье и друзьям. Вспоминал, как она смотрела на него там, в лощине, когда он сказал, что не хочет, чтобы ее ленч купил другой мужчина.

И еще он вспомнил ее страсть и огонь во время той сладостной ночи. Но, вспоминая их прекрасную и единственную ночь, он не мог не думать обо всех других, грядущих…

Клинт пришпорил лошадь, и она птицей полетела по каменистой дороге к хребтам Биттер-Рока.

«Ничего, еще будет время», — повторял он, пригнувшись в седле. Время, когда он сможет сказать ей все. Время, когда он будет снова держать ее в объятиях. И снова услаждать ее ласками.

Дай только Бог успеть.

 

Глава 22

— Ну, дорогая, теперь там, должно быть, все закончилось. Дело сделано. — Бен Ратлин стоял на краю скалы, обозревая величественную панораму. Ручей, сбегавший в каньон меж кустов и камней, издавал рокочущие звуки, когда струи каскадом падали на боковые уступы. — Джейк должен вернуться с минуты на минуту.

Слова легли на сердце свинцовым грузом. Все закончилось. Дело сделано. Ратлин имел в виду, что Агнес и Карлы Мэнгли больше нет в живых. Так же как Бесси с Хэмом и остальных пассажиров дилижанса. Эмили содрогнулась и в изнеможении привалилась к стволу дерева. Несмотря на довольно ранний час, было уже жарко, но ее бил озноб.

«Надо было с самого начала все сказать Клинту, — думала она. — Если бы я сделала это раньше, когда у меня только возникли подозрения, все эти люди, вероятно, сейчас были бы живы».

Но откуда она могла знать, что дядя Джейк, Пит и Лестер ввяжутся в это страшное дело? Эмили так хотелось верить им, когда они говорили, что встали на правильный путь, хотят начать новую жизнь и снова стать единой семьей. Даже увидев, как дядя Джейк отправляется в свое ночное путешествие, она не предполагала, что дело дойдет до убийства. Ее испугало уже то, что он замышляет налет с ограблением. Ведь это тоже достаточно тяжкое преступление, но Эмили даже в голову не могло прийти, что Пит или Лестер способны убить человека. Такое не могло ей присниться даже в кошмарном сне.

Ее родственники замахнулись на чужую жизнь точно так же, как те бандиты, что много лет назад убили родителей Клинта Баркли. Когда Эмили осознала это, ей показалось, что в ее сердце вонзили острый нож.

— Почему? — отрешенно проговорила она, когда Ратлин направился к тому месту, где она сидела. Он остановился в нескольких шагах от нее, и сквозь пламя походного костра ей было видно, как он допивает остатки кофе. Ратлин уже съел зажаренного кролика, которого он подстрелил к завтраку, и сейчас облизывал пальцы. Сытый и довольный, теперь он мог спокойно дожидаться возвращения Дженкса. — Я никак не могу понять, почему все эти люди должны были умереть?

— Деньги, мисс Спун, — рассмеялся Ратлин низким, рокочущим смехом. — Вам, как племяннице старины Джейка, я думаю, должно быть хорошо известно, что деньги — основа всего. Мы с Дженксом и Сличем много поездили вместе. Налеты на банки, ограбление нескольких поездов, выстрелы, погони, пачки легких денег… Это было беззаботное время. Но однажды красивая жизнь кончилась. Меня накрыли на месте и засадили в тюрьму. — Он приподнял свои широкие плечи. — Там я встретился с твоим дядей. Дженкс, тот не был пойман. Он отделался более или менее легко, не считая небольшого шума, и с тех пор, как говорится, плывет по течению — появляется то тут, то там, нанимаясь работником на ранчо. Слич обосновался в Ледвилле, на серебряных приисках, — продолжил Ратлин, хитро блеснув глазами. — Начинал рабочим, а закончил управляющим на руднике. Раньше рудник принадлежал двум братьям — Ричарду и Фрэнку Мзнгли.

Упоминание им имени Фрэнка Мэнгли в сопоставлении с тем, что Эмили уже знала, окончательно все прояснило и вызвало у нее еще большее омерзение.

— Вы хотите сказать, что за всем этим стоит Фрэнк Мэнгли? — недоверчиво спросила она. — И этот человек хочет убить вдову и дочь своего брата? За что? Не хочет делить с ними рудник?

— Можно сказать и так, — с дьявольской ухмылкой выдал Ратлин. — Особенно с тех пор, как Мэнгли обнаружил новую жилу. Ее ценность раз в пять превышает стоимость всего остального. Я полагаю, вдова ничего этого не знала. А теперь никогда не узнает, — добавил он с коротким сухим смешком. — Как видите, не в каждой семье такие мир да лад, как у вас, мисс Спун.

— Вы страшный человек, — прошептала Эмили, охваченная ужасом, и покачала головой. — А что касается Мэнгли… — Голос ее оборвался. У нее не было слов, достаточных для выражения ее отношения к Фрэнку Мэнгли. Ратлин снова пожал плечами.

— Мэнгли человек умный, — сказал он, наливая себе еще кофе в оловянную кружку. — Они со Сличем разработали план этого мероприятия. Слич связался с Дженксом и прислал весточку мне — он знал, что меня скоро выпустят. Дженкс приехал в Лоунсам и устроился работником на ранчо. Из тюрьмы я прямым ходом направился к твоему дяде и предложил ему войти в нашу группу. Он настаивал, чтобы мы взяли его сына и племянника, в противном случае он отказывался от участия. Мы поразмыслили и решили, что складывается неплохая команда. Все мужчины опытные, закаленные… Ну а теперь дело в шляпе. Остается только поделить деньги. Да еще позаботиться о вас, — добавил Ратлин с недоброй усмешкой.

— Вам незачем меня убивать, — сказала Эмили. — Вы можете не опасаться меня, потому что я не собираюсь возвращаться к своим родственникам. — Но она лгала. Возможно, это и могло бы быть правдой, но только не теперь, когда она знала об убийствах. Эмили понимала, что это меняет абсолютно все, и боялась, что Ратлин тоже это понимал.

Когда она думала о чудовищных переменах в Джейке, Пите и Лестере, у нее разрывалось сердце. Но она твердо знала, что будет делать, если ей удастся убежать. Они не должны остаться безнаказанными за эти хладнокровные убийства, иначе они снова будут убивать…

Эмили казалось, что у нее в горле образовался огромный ком, такой болезненный, что она едва могла дышать. Ратлин покачал головой и поставил на землю свою кружку.

— Нет, милая, мы не можем рисковать. Ты не согласна? Мы знаем, ты побежишь прямо к шерифу. Дженкс сказал, ты ублажала Баркли.

«Ублажала». Ее бросило в дрожь.

— Дженкс ошибается.

— Может, и ошибается, — сказал Ратлин, наклоняя голову набок — А может, нет. Но я обещал ему, что он сможет позабавиться с тобой, когда вернется. Так что у тебя есть еще немного времени.

Эмили усилием воли прогнала подступившие слезы и, откинувшись к стволу, прикрыла глаза. Она не должна плакать. И не должна сдаваться.

Но в силу чудовищных обстоятельств ей скорее всего никогда не удастся убежать. И она больше не увидит Клинта. Она никогда не сможет сказать ему, что она его любит. Она никогда не будет снова в его сильных руках, не познает огня его поцелуев и не почувствует биения его сердца рядом с ее собственным сердцем.

Но она не оставит попыток.

— Можно мне немного кофе? — прошептала Эмили слабым голосом. Она осталась довольна, как это прозвучало, и заставила себя сделать вид, будто силы ее на исходе. — Я чувствую, что могу потерять сознание. Это, наверное, обморок.

— Гм… Обморок? Нет уж, лучше не надо. Дженкс сказал, что вы ему нравитесь энергичной и брыкающейся. Он любит, когда женщина немного сопротивляется. — Ратлин внимательно посмотрел сквозь пламя на ее обмякшее тело, затем быстро полез в свой мешок за оловянной кружкой. — Но берегись, если ты что-то задумала. Ты убедилась прошлой ночью, что тебе не убежать. Ты ведь не хочешь, чтобы я снова поднял на тебя руку, не так ли?

Эмили покачала головой. Когда прошлой ночью, перерезав веревку, она попыталась уехать на его лошади, Ратлин ударил ее по лицу и снова связал ей руки, еще крепче, чем раньше. У нее до сих пор болела щека, но если он думает, что это ее остановит, то он очень ошибается.

Налив кофе, Ратлин пронес вокруг костра дымящийся напиток. У Эмили застучало сердце. Она оставалась совершенно неподвижной, когда Ратлин, поставив кружку на траву, присел на корточки и стал развязывать веревку.

— Спасибо, — пробормотала Эмили. Прежде чем брать кружку, она улучила момент, чтобы растереть свои затекшие запястья. Ратлин, все еще сидя на корточках, смотрел на нее с холодным безразличием.

— Давай быстрее, потому что сейчас приедет Дженкс и… Он не договорил, так как Эмили выплеснула ему в лицо горячий кофе.

— А-а-а! — истошно заорал Ратлин.

Прежде чем он успел развернуться, Эмили изо всех сил толкнула его в огонь. Бандит опрокинулся навзничь и, объятый пламенем, растянулся поперек костра, продолжая кричать.

Эмили уже бежала к его лошади, с утра оседланной. Сунув ногу в стремя, она вскочила в седло. Тем временем бандит выбрался из огня и катался по траве, пытаясь потушить на себе пламя. Эмили знала, если Ратлин поймает ее, убьет на месте, не дожидаясь приезда Дженкса. Оглянувшись, она отчаянно пришпорила лошадь.

Впереди послышался топот. Прежде чем Эмили успела разглядеть приближающегося всадника, в голове мелькнула страшная догадка. О Боже! Дженкс! Ее охватила паника, но она продолжала скакать дальше. Когда мчавшаяся навстречу лошадь внезапно оказалась прямо перед ней, у Эмили оборвалось сердце. Она вскрикнула и попыталась проскочить мимо. Но всадник отреагировал мгновенно — молнией развернувшись поперек тропы, он осадил лошадь. В солнечном свете блеснуло темное дуло оружия.

Эмили не оставалось ничего другого, как остановиться.

— Эмили!

Клинт Баркли взглянул на нее, и его суровое лицо сразу преобразилось. Пит и Джейк следом за ним рывком осадили своих лошадей.

— Сестренка, с тобой все в порядке?

— Где Ратлин? — спросил Клинт.

Когда затуманенный взгляд Эмили вновь перепорхнул к нему, она увидела в его глазах прежний стальной холод.

У Эмили не было времени ни ответить, ни оправиться от шока, пережитого при виде Клинта, дяди Джейка и Пита, которые только что как одержимые вместе примчались сюда, — сзади прогремел выстрел. Клинт бросился к костру, загораживая собой Эмили. Он прицелился на ходу и выстрелил. Пит и Джейк сделали то же самое, их лошади рванулись вперед. В воздухе блеснуло оружие, послышались беспорядочные выстрелы. Сопровождавшее их эхо с четкой последовательностью пронеслось по горам. Пороховой дым разъедал глаза и лез в ноздри. Эмили услышала агонизирующий крик — и затем наступила тишина.

Из кустов донеслось щелканье белки. Кобыла Ратлина беспокойно перебирала копытами. Эмили развернула ее как раз вовремя — Клинт и Пит уже слезали с лошадей и направлялись к человеку, неподвижно лежащему недалеко от костра. Ратлин сумел справиться с пламенем и вынуть револьвер. Он-то и сделал тот первый выстрел.

Бандит не двигался. Его расслабленный рот был открыт. Трава вокруг того места, где Эмили сидела всего несколько минут назад, была обрызгана кровью.

Она в страхе прильнула к лошади Ратлина, остановив взгляд на мужчине, лежащем в луже собственной крови. Эмили видела, как Баркли присел возле похожего на медведя человека и что-то сказал Питу. Ее брат удовлетворенно посмотрел на дядю Джейка и зачехлил ружье. Затем оба отвернулись от бандита и подошли к ней. Она продолжала сжимать онемевшими руками поводья.

— Эмили, с вами все в порядке?

Это был голос Клинта. Мягкий. Тихий. В нем появилось что-то новое, незнакомое ей. Что это было — страх?

— Сестренка, все кончилось, — сказал Пит, глядя на нее.

— Дженкс… — еле пробормотала она, с трудом вспоминая, что нужно предупредить их. Ведь Дженкс должен был вернуться обратно…

— Дженкс под стражей, — сказал Клинт. Он подошел и бережно снял ее с лошади. — Все кончилось, Эмили. Все кончилось.

Ее тело бессильно поникло, а ноги стали ватными. Усталость и шок не прошли бесследно. И сознание было еще слишком затуманенным, чтобы понимать, что случилось. Она только знала, что раз Клинт рядом, значит, она в безопасности. Когда его руки сомкнулись вокруг нее, Эмили почувствовала себя сильной. Такой сильной, как никогда.

— Дилижанс… пассажиры, — прошептала она. — Вы не знаете…

— Я знаю, — сказал Клинт. — Я все знаю. Все люди спасены. Благодаря вашему брату и дяде. И Лестеру.

Эти слова стали для Эмили новым шоком. Ничего не понимая, она поочередно переводила взгляд с Клинта на Пита и дядю Джейка. Последний, чье лицо было таким же серым, как и его волосы, все еще оставался в седле.

— Но… как? Я не…

Руки Клинта еще крепче обняли ее. Он притянул ее к себе и нежным поцелуем коснулся макушки.

— Эмили, мы работали вместе. Ваши родственники помогли поймать Ратлина с Дженксом. Ваш дядя связался с Хутом Маклейном, начальником полиции Денвера, и сообщил о готовящемся налете. Помните конкурс ленчей? В тот день, после того как вы с Джо ушли, ваш дядя мне все рассказал. С Ратлином и Дженксом покончено, и теперь мы должны ехать обратно в Денвер брать Слича и Мэнгли. Но это может немного подождать…

— Вы работали вместе? Джейк кашлянул.

— Мы подрядились к Ратлину на работу и должны были ему подыгрывать, — сказал он мрачно. — Только таким образом можно было узнать весь план целиком и кто за ним стоит.

— А ты подумала, что мы заодно с этими убийцами? — Пит покачал головой. — Мы не могли сказать тебе правду, потому что не хотели втягивать тебя в это дело.

— Не хотели втягивать? — Может, это ей только послышалось? Эмили была готова разрыдаться или, как безумная, истерически расхохотаться. Но, не сделав ни того ни другого, она только медленно покачивала головой, в то время как грудь ее стягивал узел новой, незнакомой боли.

— Эмили, мы хотели оградить вас. — Клинт приподнял ладонью ее подбородок так, чтобы она могла видеть его глаза. В них было беспокойство, забота и нежность. — Нам казалось, что чем меньше вы будете знать, тем лучше… безопаснее…

— О, так это сделали вы? — прошептала она сквозь спазм в горле. В глазах у нее вспыхнули опасные искры. — Как вы могли?!

Она вырвалась из его объятий и посмотрела в упор сначала на него, потом на своего брата и дядю. Джейк стоял неподвижно, застыв как статуя. У Эмили так сильно тряслись колени, что она боялась упасть, однако захлестывающая ее ярость помогла ей удержаться на ногах.

— Я чувствовала — что-то происходит. И думала, что вы вернулись к прежнему, — сказала она Питу с Джейком. Затем повернулась к Клинту: — И я считала, что вы хотите их арестовать.

— Эмили… — начал Клинт, но она перебила его.

— Я оказалась у них в плену, пока вы занимались вашей операцией! — сказала она, гневно сверкая глазами. — Вы хоть представляете, через что я прошла?

— Мы никак не предполагали, что подобное может случиться. — Лицо Клинта сделалось пепельным. — Послушайте меня, Эмили. Когда вы немного успокоитесь, вы поймете…

Она снова не дала ему договорить.

— В ту ночь, когда дядя Джейк уехал из дома, вам было все известно. Но вы утаили это от меня и позволили мне думать худшее, хотя знали, что это разорвет мое сердце…

— Я пытался защитить вас. Таково было наше общее решение. Мы знали, что все быстро закончится, и не хотели вмешивать вас в эту операцию. Ратлин убийца. И Дженкс…

— Я знаю все и о Ратлине, и о Дженксе. Вам это известно?

Эмили протянула вперед свои руки с синяками на запястьях и увидела, как Клинт взглянул на них. Затем его взгляд переместился на ее лицо, где кулак Ратлина оставил свою отметину на ее щеке.

Клинт с шумом вобрал в легкие воздух.

Гнев и страдание в ее глазах брали за сердце. Не так пугали даже сами раны, как мысль о том, сколько ей пришлось вытерпеть. Клинт буквально физически ощущал это. Нежность, неприкрытая безудержная нежность переполняла его.

— Эмили, мне очень жаль.

«Ничего более подходящего сказать не мог», — с горечью подумал он, протянув руку и очень мягко притрагиваясь к ее лицу.

— Клянусь, я просто не ожидал, что такое случится. И уж конечно, меньше всего этого хотел. — Клинт быстро взглянул на Пита, стоявшего рядом с ним, несчастного и молчаливого. — Никто из нас не хотел этого. Поверьте, мы думали только о вашей безопасности. Мы собирались потом рассказать вам…

— Это правда, сестренка, — сказал Пит. — Все мы хотели оградить тебя от этого…

— Не смейте больше говорить ни слова! Вы все! — Эмили вновь высвободилась от Клинта и шагнула назад, едва не упав. Когда Пит инстинктивно схватил ее за руку, она отпихнула его. — Не трогай меня. Отойди.

У нее кружилась голова. Сутки без сна и еды, ожидание смерти — все это, вместе с нервным потрясением во время недавней перестрелки, не могло не сказаться.

Эмили чувствовала себя издерганной, бесконечно усталой и одинокой. Даже более одинокой, чем тогда, когда она потеряла тетю Иду.

Сейчас ей нужно было уйти от них — от них всех. За исключением… Джо.

В ней мгновенно проснулась новая тревога.

— Где Джо?

— Мы не знаем. — Дядя Джейк покачал головой. — Нас не было дома со вчерашнего дня. Мы оставили тебе записку.

Эмили не могла говорить. Тревога и смятение разрывали ей душу. Перед глазами все поплыло, но она, преодолевая головокружение, повернулась к лошади.

— Стойте, Эмили! — Клинт схватил ее за руку и притянул к себе. — Вы сейчас не в том состоянии, чтобы ехать на ранчо верхом.

— Не пытайтесь меня останавливать. Или защищать. И не говорите, что вы таким образом заботитесь обо мне. Дайте мне уехать, черт побери!

Она вырвалась от него и сделала два шага к лошади.

И в этот момент воздух с оглушительным ревом устремился ей в уши. Опустившийся сверху серый полог придавил ее к земле. И земля приняла ее в свои объятия.

 

Глава 23

— Эмли, сколько еще осталось до маминого приезда? Джо носился вокруг кухонного стола с зажатым в руке Скакуном, имитируя езду галопом.

— Всего четыре дня. — Эмили вынула из печи золотистое печенье и поставила противень на стойку. — И, пожалуйста, перестань бегать, Джо. У меня от этого кружится голова.

Мальчик послушно остановился, но только на короткое время.

— А ты испечешь к тому дню большой шоколадный кекс, как обещала?

— Конечно, испеку. — Эмили сдула с глаз прядь волос и улыбнулась — впервые за последние дни. — У меня есть одна черта, Джо, — сказала она то, что хотела бы сказать не мальчику, а своим родственникам, — я всегда говорю правду.

— Ты молодец, Эмли!

Со времени ее похищения Ратлином и Дженксом и предотвращения ограбления дилижанса прошла неделя. Долгие, ничем не заполненные семь дней одиночества. Ее ссадины зажили, синяки побледнели, но душевные раны были еще болезненны и свежи, как будто все произошло только сегодня.

— Скоро все вернутся с пастбища. Иди мыть руки, Джо. — Она вздохнула и переключила внимание на плиту с кипящим котелком. Тушеная говядина с картофелем, морковью и зеленой фасолью источала чудесный аромат.

Джо затопал к двери.

— Эмли, а ты будешь сегодня разговаривать с ними… ну, с дядей Джейком, Питом и Лестером?

— Что? — Она перестала помешивать мясо и посмотрела мальчика. — Я и так с ними разговариваю.

— Да, но ты только говоришь «пожалуйста», «передайте мне…», «спасибо» и больше ничего, — сказал Джо, запихивая Скакуна в карман рубашки. — Ты не разговариваешь с ними, как обычно. Ты все еще сердишься на них за тот вечер? Да, Эмли? Но я сам захотел тогда остаться у Смитов, — продолжал мальчик, не дожидаясь ее ответа. — И на следующий день тоже. Я правда не возражал. Не надо на них сердиться из-за меня.

— Я не сержусь, Джо, — нахмурилась Эмили. — Просто мне обидно, что они скрывали от меня правду. Они не сказали мне, что собираются помочь шерифу Баркли задержать тех нехороших людей. И он тоже не сказал.

— Поэтому ты сердишься и на шерифа Баркли?

— Я не говорила, что я на кого-то сержусь, — резко сказала Эмили.

Джо пытливо посмотрел па нее.

— А я бы сказал, что ты сердишься. Шериф Клинт приезжал сюда три раза, а ты в это время не выходила из своей комнаты. Вчера вечером Пит с Лестером хвалили твои тарталетки. Но ты не только не улыбнулась или сказала им что-то, ты даже не посмотрела в их сторону. В последнее время ты совсем не улыбаешься и всегда выглядишь грустной.

— Ничего подобного. У меня отличное настроение. А ну марш мыть руки!

Джо выбежал во двор. Когда дверь за ним закрылась, Эмили, понурив плечи, стала выкладывать печенье на блюдо. Она старалась вести себя так, как будто недавние события с ее похищением и освобождением не оставили в душе никакого следа. Но поддерживать это внешнее спокойствие становилось все труднее. Если бы не Джо, который должен пробыть здесь еще несколько дней, она переехала бы в пансионат к Нетти Филлипс.

Оставаться на ранчо для Эмили становилось невыносимо. Но пока Джо нуждается в ней, она не должна оставлять эту хибару. Хибару, однажды ставшую ее домом, любимым домом. Местом, где она всегда чувствовала себя защищенной рядом с теми, кого любила, на кого рассчитывала и кому верила. Но жить дальше с дядей Джейком, Питом и Лестером она не могла. Не то чтобы она перестала их любить — просто ее чувства к ним были уже не те, что прежде. Живя с ней под одной крышей, они не доверились ей, даже словом не обмолвились о своем плане, а теперь требовали доверия к себе.

И Клинт Баркли… О нем Эмили даже думать не хотела. Он знал о ее подозрениях в отношении дяди Джейка, видел, что ее гложет тревога, но тоже ничего не сказал. Все хранили молчание под одним и тем же предлогом — защитить ее.

Глаза Эмили наполнились слезами. Боль проникла в нее слишком глубоко, и этот тяжелый груз, казалось, разрастается с каждым днем. Эмили казалось, что это состояние никогда не пройдет.

«Не может быть любви без доверия», — рассуждала она, расставляя на столе тарелки, приборы и кружки. Эмили не могла смириться с тем, что самые близкие люди, оказывается, не доверяли ей. Ни родственники, ни Клинт Баркли, так бездумно набросивший лассо ей на сердце, ей не доверяли.

«Ну и не надо, — внушала она себе. — Обойдусь и без них».

О, как все они пытались убедить Эмили, что делали это только ради нее! И ту историю, как дядя Джейк встретил в тюрьме Ратлина, она слышала от начала до конца, и не однажды. Как Ратлин подмазался к ее дяде, узнав, что тот собирается в Форлорн-Вэлли заняться ранчо, которое он выиграл в покер.

Ратлин должен был освободиться почти в то же время и подыскивал себе напарников для новой «работы», У него оставались прежние компаньоны в Денвере, но ему требовалось еще несколько человек для участия в одном «кровавом деле», жертвами которого должны были стать жители городка под названием Лоунсам.

Дядя Джейк рассказал, как он пытался отделаться от Ратлина, зная, как опасен этот человек. Однажды Ратлин убил охранника и заставил другого узника взять на себя вину. Но как раз перед тем, как дядя Джейк должен был выйти на свободу, Ратлин загнал его в угол. Он сказал, что ему нужны твердые и опытные люди, знающие, как останавливать кареты и выходить сухими из воды. Такие мужчины, как Спун.

Он обещал дяде Джейку большие деньги и не желал слышать «нет». Дядя Джейк не хотел иметь никаких дел ни с Ратлином, ни с его планом. Он никогда не участвовал в убийствах и, кроме того, после смерти тети Иды поклялся встать на правильный путь. Но еще он твердо знал, что даже если Ратлин оставит его в покое, страшный план не должен осуществиться. Люди не должны умереть.

Нужно было искать способ остановить Ратлина.

Обращаться к закону для дяди Джейка было непростым делом, но в той ситуации, когда на кон были поставлены человеческие жизни, выбора не было. Освободившись из тюрьмы, он с большой неохотой, но все же разыскал представителя федеральной власти в округе и рассказал ему все, что знал. Фактов набралось не так много, чтобы начальник полиции Денвера мог сразу что-то предпринять. Без доказательств он не мог никого арестовать.

Дядя Джейк думал, что этим все и закончится, но через день Маклейн предложил ему план. Рискованный план. И Джейк его принял. Уклонившись от прямого ответа в тюрьме, теперь он твердо сказал Ратлину «да». Договорившись, что он, Лестер и Пит пойдут с Ратлином и его людьми на дело, Джейк все это время вместе с Хутом Маклейном работал над операцией захвата.

Из объяснений дяди Джейка Эмили узнала, что Спуны постепенно выяснили, кто и за что должен был быть убит. Фрэнк Мэнгли, человек, стоявший за этим планом, долгое время держал все в строгом секрете, и все подробности стали им известны, когда до налета оставалось всего несколько дней. До этого ни дядя Джейк, ни Лестер с Питом не знали, что Дженкс — один из старых напарников Ратлина, и только предполагали, что мишенью являются мать и дочь Мэнгли. Позже они узнали это наверняка.

В ту ночь, когда в салуне произошла драка, Дженкс пытался запугать Флорри Браун, сообразив, что позволил себе сболтнуть лишнее. Он сказал девушке, что Карла Мэнгли никогда не выйдет замуж за Клинта Баркли, даже если она его окрутит, потому что ей суждено умереть. Флорри в ужасе стала спрашивать, что он имеет в виду. Дженкс больше ничего не сказал ей, но подумал, что она может что-то заподозрить и кому-нибудь рассказать. Он решил ее запугать. Тут-то и вмешался Пит, нажив таким образом врага в лице Дженкса — и снискав расположение Флорри. Прошло немалое время, потребовалось множество заверений, чтобы склонить ее рассказать, что она слышала. Но этого было недостаточно. По закону, чтобы доказать преступные намерения Ратлина и его сообщников, нужно было позволить им приступить к осуществлению их плана и захватить на месте преступления.

Таким образом, продолжая встречаться с Ратлином, Спуны в конце концов узнали все о руднике в Ледвилле и о Фрэнке Мэнгли. О том, как со временем его все больше раздражало то, что он должен был отдавать часть прибыли вдове своего брата и ее дочери. О том, как он открыл новую жилу, раз в пять богаче первоначальной, и не хотел делить прибыль от нее со своей невесткой. Этот человек знал, что, если с Карлой и Агнес что-то случится, он унаследует их долю и рудник будет принадлежать ему одному.

Поэтому Фрэнк решил убрать их обеих во время налета на дилижанс, полный пассажиров. Тогда бы их смерть выглядела как случайный акт жестокости, трагический инцидент. Никто не узнал бы, что в действительности мишенью были две женщины. И никто не подумал бы, что благополучный и уважаемый джентльмен, владеющий самыми прибыльными серебряными рудниками в Колорадо, замешан в убийстве.

О да, все эти объяснения Эмили слышала во всех подробностях. Оказывается, даже покупка Лестером коробки Карлы Мэнгли была задумана как часть ловушки. Никто точно не знал, когда женщины собираются возвращаться из Денвера, и шефу полиции Маклейну пришлось провести большую предварительную работу. Это были долгие приготовления. Дядя Джейк и ребята нашли решение. В день праздника Пит должен был купить коробку Флорри Браун и постараться получить во время ленча как можно больше информации. Лестер же должен был торговаться за коробку Карлы Мэнгли. Таким образом, у него появлялся шанс остаться с девушкой наедине и по ходу беседы на пикнике узнать, когда они с матерью вернутся из Денвера. Полученную информацию необходимо было передать Маклейну.

Эмили вспомнила, как девушка просила передать ее кузену, что они возвращаются во вторник. Похоже, Лестер выполнил свое задание чересчур хорошо. Во всяком случае, Карла, имея деньги, чтобы заполучить любого жениха, влюбилась в робкого, нескладного парня. Человека, забывавшего собственное имя в присутствии женщины.

«Ну что ж, надеюсь, они будут счастливы вместе, — мрачно подумала Эмили, уставясь на котелок с булькающим тушеным мясом. — И Пит с Флорри тоже».

Но сама она больше никогда не поверит ни одному мужчине. Особенно такому убийственно красивому, как этот шериф, вскруживший ей голову поцелуями. Предавался с ней любовным утехам, а сам тем временем у нее за спиной строил планы. Планы, в которые были втянуты все ее родственники. Но никто из них, как и он сам, похоже, не подумал, что это имеет какое-то значение для нее…

Как после этого с ними разговаривать? Единственное, о чем Эмили спросила дядю Джейка, — что было в той бумаге, которую он положил в карман, выходя из здания телеграфа, когда они ездили в город. Выяснилось, что это было послание от Маклейна, настаивавшего, чтобы Джейк Спун проинформировал обо всем лоунсамского шерифа Клинта Баркли и заручился его поддержкой. Но дядя Джейк признался, что откладывал разговор с Баркли до дня благотворительного праздника. Тянуть дальше он не мог, потому что было уже известно, что налет неизбежен.

Таким образом, Клинт знал обо всем уже с того пикника. Знал, когда приехал на ранчо и потянул ее на конюшню, а потом затащил на сеновал. Знал, когда они предавались любовным ласкам.

Он делал это намеренно, чтобы отвлечь ее, не дать ей поехать за дядей Джейком и помешать их планам.

О, как бы она хотела вернуть ту ночь! Надо было побороться с Клинтом Баркли, настоять, чтобы он держал при себе свои руки. Показать, что ее не трогают ни его прикосновения, ни его голос, ни его поцелуи…

Вместо этого она вела себя как влюбленная дурочка. Таяла, как свечка, зажженная с обоих концов. Отдала всю себя, свое сердце и душу мужчине, который ей не верил и не уважал се. И не настолько сильно ее любил, чтобы позволить ей знать правду.

Не настолько сильно? Да он нисколько ее не любил! Он никогда и не говорил ей о любви. В маленькой хижине он ясно сказал, что не намерен ничего менять в своей жизни и не имеет желания жениться.

Вот и прекрасно! Потому что она тоже не собирается выходить замуж. Никогда. Ни за кого.

И, поклявшись в этом, Эмили со злостью сунула ложку в кипящий на медленном огне котелок, чтобы в последний раз помешать тушеное мясо.

Она напряглась, когда к хибаре подъехали дядя Джейк, Пит и Лестер. Было слышно, как они разговаривают с Джо у колодца. Затем они прошли в дом. Эмили, уже полностью собравшаяся и успокоившаяся, с высоко поднятой головой, поставила на стол миски с тушеной говядиной.

— Эмили, девочка, пахнет очень вкусно. — Дядя Джейк робко улыбнулся, взглянув на нее из-под кустистых бровей, когда она промаршировала к своему месту рядом с ним.

Она молча села и начала есть.

— Да, мэм, — почти одновременно с Джейком подобострастно сказал Лестер. — Определенно, пахнет вкусно.

— Особенно после тяжелого дня на ранчо, — добавил Пит. — Так приятно вернуться домой к своей сестренке, которая так замечательно готовит. — Он улыбнулся ей своей самой обаятельной улыбкой.

Джо поочередно взглядывал на взрослых. За столом наступила напряженная тишина.

Наконец дядя Джейк кашлянул и, подхватив непривычный для него тон Лестера, сказал:

— Ну что, ребята, вы собираетесь завтра идти на вечеринку к Мэнгли?

Пит с Лестером сказали, что они пойдут.

— Эмили, а ты?

Она продолжала молча есть.

— Эмили…

— Я не пойду.

— Ну, сестренка, пойдем! Ты должна пойти. — Пит разломил печенье пополам. — Тем более что вечеринка в нашу честь. Я слышал, миссис Мэнгли готовит что-то грандиозное. После того как мы спасли их с дочерью, она считает всех нас героями! — Он радостно заулюлюкал. — Готов поспорить, ты никогда не думала, что такое произойдет. Верно, Эмили?

— Нет, не думала, — сказала она, не глядя на него и продолжая есть.

— А можно мне тоже пойти? — загорелся Джо.

— Конечно, — заверил его дядя Джейк. — Мы с тобой… и с Эмили поедем все вместе.

— Я не поеду.

— Если тебя там не будет, я тоже не поеду, — тихим голосом сказал Лестер. Когда он посмотрел на нее через стол, в глазах у него промелькнула печаль. — И потом, Карла просила передать, что она очень хочет тебя видеть.

Все, даже Эмили, удивленно уставились на Лестера, отчего его розовые щеки порозовели еще сильнее.

— Ну что вы так на меня смотрите? — Лестер тяжело сглотнул. — Я… я случайно встретил ее в городе сегодня утром, — сказал он, как бы оправдываясь, и уронил на пол ложку. Он нагнулся поднять ее и ударился локтем о стол. — Мы только поговорили минуту, — проворчал он.

— Ага, минуту! — захохотал Пит, давясь непрожеванным мясом. — Флорри мне сказала, что видела, как вы миловались в аллее возле отеля. Не более чем минуту!

Джейк загоготал, а Джо спросил, что значит «миловались». Если минуту назад Лестер был розовым, то теперь он стал алым.

— Флорри… э-э… — Он вскинул подбородок и ткнул пальцем в своего кузена. — Тебе ли тогда говорить? По-моему, ты видишься с ней слишком часто в последнее время.

— Почему бы и нет? — Пит ухмыльнулся и подмигнул Джо. — Никакой закон не запрещает проводить время с хорошенькой девушкой. Верно, Джо?

— И поэтому шериф Баркли продолжает приезжать сюда? — предположил Джо. — Он тоже хочет проводить время с хорошенькой девушкой?

Эмили поперхнулась фасолью. Пит встал и шлепнул сестру по спине. Кашель прекратился.

— Ну так как? — настаивал мальчик.

— Я полагаю, ты прав, — серьезно сказал дядя Джейк, но Эмили покачала головой:

— Нет, Джо. Он приезжает сюда просто от нечего делать.

— А я думал, тебе нравится шериф Баркли, — разочарованно протянул мальчик. — Правда, Эмли. В прошлый раз, когда ты не вышла к нему, он разговаривал со мной. И научил меня свистеть на все лады — подражать птичьим голосам, звать лошадь, подавать сигнал, если ты в беде…

Он умолк, когда Эмили недовольно забренчала ложкой о миску.

— Расскажи мне лучше о школе, Джо. Как твои успехи с произношением? Вы учили какие-то новые слова на этой неделе?

— Дружище, ты видишь, она не хочет говорить о шерифе Баркли, — сказал мальчику Пит.

— Почему? А он любит разговаривать о ней. Когда шериф учил меня свистеть, он сказал… — Джо внезапно легонько шлепнул себя по рту и посмотрел на Эмили: — Я забыл. Он хотел, чтобы я сказал тебе одну вещь.

— Не забивай голову чепухой, Джо, — отрезала Эмили с искусственной улыбкой на лице. — Ешь мясо. Меня меньше всего интересует, что говорил шериф.

— Но он сказал, что это важно. Очень важно. А я совсем забыл! — воскликнул Джо в тревоге. — Послушай, Эмли, он сказал, что ему жаль. Очень, очень жаль.

Эмили почувствовала тяжесть в желудке. Она ела слишком торопливо. Теперь ей будет плохо.

— Использовать ребенка, чтобы передавать мне свои глупые послания, — умудрилась выговорить она, задыхаясь, — недостойно. — Она посмотрела на дядю Джейка — впервые с тех пор, как мужчины вошли в комнату. — Я хочу, чтобы вы сказали ему, чтобы он перестал сюда приезжать. И перестал злоупотреблять доверием невинного ребенка, пытаясь таким способом загладить свои грехи. Мне не нужны его извинения, которые он произносит для очистки совести.

— Может, ты все это скажешь ему сама, сестренка? — предложил Пит, глядя из окна на приближающегося к хибаре всадника. — Если я не ошибаюсь, это шериф с очередным визитом.

— Хочешь, я избавлю тебя от него, Эмили? — вскочил Лестер, отодвигая свой стул. Но к всеобщему удивлению, она покачала головой и встала из-за стола.

— Нет. — Эмили выпрямилась. — Я вполне могу избавиться от него сама.

Ее лицо было бледным, однако выражало оно твердую решимость. Пока ее родные и Джо наблюдали в окно за шерифом, она сходила за ружьем и, когда он въехал во двор, прошагала через гостиную на крыльцо.

Клинт одним махом соскочил с лошади — и Эмили увидела нечто такое, что заставило ее окаменеть. Высокий, смуглый, мускулистый, шикарный, как никогда, в синей рубашке из тонкого батиста и темных брюках, он шел прямо к ней. В руках он держал огромную охапку цветов, перевязанную розовой лентой. Цветы торжественно белели в наступающих сумерках.

В груди Эмили что-то затрепетало, но она немедленно подавила радостный порыв. Целый луг цветов не исправит того, как поступил с ней Клинт Баркли.

— Не подходите ни на шаг ближе, — сказала она, направляя ружье прямо ему в грудь.

Клинт остановился и, прищурив глаза, оценивал обстановку. На фоне далеких гор его силуэт казался таким же прочным, как они. И таким же внушительным. Но руки Эмили продолжали твердо сжимать ружье.

— Это вам, — сказал Клинт ровным голосом, протягивая ей цветы.

— Мне они не нужны.

— Эмили…

— Уйдите с моей земли, — приказала она. — Вы нарушаете границы, и я имею полное право вас застрелить, если вы немедленно не уберетесь.

Клинт пристально смотрел на нее. Челюсти его были крепко стиснуты.

— Застрелите меня, если хотите, Эмили. Но я не уйду отсюда, пока не отдам вам эти цветы.

— Вы не слышали, что я сказала? Не делайте больше ни шага!

Но Клинт снова шагнул вперед, не отрывая от нее взгляда своих холодных синих глаз, усиливая ее тревогу.

— Вы думаете, что такая ерунда, как ружье, может меня остановить? Нам нужно поговорить…

Эмили выстрелила в землю у его ног. Удивление блеснуло в его глазах, но он не отступил. Только крепче сжал зубы и продолжал идти. Она чуть слышно выругалась и снова нажала на курок, подняв пыль около его ног.

— Не думайте, что таким образом вы заставите меня танцевать. Разве что вместе с вами, — сказал Клинт, продвигаясь дальше.

— Стойте! — еле выдохнула Эмили, направляя на него ружье. Но он, прыгнув на ступеньки, одной рукой легко выхватил у нее оружие. Не отрывая глаз от ее лица, прислонил ружье к перилам крыльца и остановился перед ней.

— Вот. — Он мягко взял ее руку и вложил в нее букет. Эмили попыталась оттолкнуть цветы, но он без труда удержал ее, касаясь так осторожно, будто она была так же хрупка, как цветы, которые он ей преподнес. И подошел еще ближе. — Я хочу, чтобы вы взяли эти цветы. Эмили…

Клинт внезапно умолк. Он не видел Эмили с того дня, когда они с Питом и Джейком нашли ее в Биттер-Роке. Ее очарование за секунду вымело из его головы все слова, какие он хотел сказать. У него перехватило дыхание. Черт подери, она была еще прекраснее, чем он ее помнил и какой представлял себе все эти ночи! Ветер играл ее волосами цвета полночного неба, и они беспорядочным каскадом падали ей на плечи, оттеняя утонченность лица. Простое серое платье только подчеркивало ее естественную красоту. Клинт смотрел на нее жадным взглядом, мечтая прикоснуться, ощутить мягкие женственные формы, почувствовать, как уютно устраивается тело Эмили рядом с его телом. Он боролся с желанием подхватить ее на руки, чтобы унести на конюшню, на тот сеновал, где они предавались любви, чтобы заниматься этим снова и снова, пока все раны и боль, разделяющие их, не будут унесены страстью.

Но похоже, в ближайшее время этому не суждено сбыться, так как Джейк, Пит и Лестер, сопровождаемые Джо, дружно высыпали на крыльцо.

— Отпустите меня! — зашипела Эмили, вырываясь из его рук.

— Вы слышали, что сказала леди? — Хриплый голос Джейка заполнил вечернюю тишину. — Отойдите от нее, Баркли!

— Черта с два! — Клинт сверкнул глазами на Спунов. — Ваше дело сторона! Не мешайтесь здесь, если не хотите неприятностей.

— Черт побери! — взорвался Пит. — Оставьте мою сестру, если сами не хотите неприятностей!

Клинт сжал кулаки, когда Лестер с Питом выступили вперед, но Эмили успела встать между ними.

— Довольно. Я не хочу драки, вы слышите меня? Какой пример вы подаете Джо!

Мужчины пристыжено замолчали. Клинт пристально смотрел ей в лицо, и на какую-то долю секунды Эмили дрогнула. Ей захотелось подбежать к нему и броситься в объятия. Но она напомнила себе, что нельзя быть такой бесхребетной. Подавив внезапный импульс, она решительно распрямилась — высокая, статная.

— Уходите! — скомандовала она ледяным тоном и швырнула цветы как можно дальше. Они перелетели через перила крыльца в травянистый дворик, приземлившись с мягким звуком, заставившим Клинта побледнеть. — И не возвращайтесь, — добавила она сквозь стиснутые зубы.

Затем бросила сердитый взгляд на Джейка, Пита и Лестера и, схватив Джо за плечи, вместе с ним буквально влетела в дом.

В следующую секунду она прислонилась к закрытой двери, чувствуя в горле твердый тугой ком. Печаль, одиночество и отчаяние затопили все внутри, точно река в половодье.

Нет, она не будет плакать. Не будет.

Эмили вдохнула поглубже, но не выдержала и разразилась слезами.

Джо подбежал и обхватил ее колени.

— Эмли, не надо! — просил он. — Не плачь!

Усилием воли она старалась сдерживать рыдания. Эмили чихала и сморкалась, лишь бы только заглушить звуки своего горя. Ей не хотелось, чтобы мужчины, стоящие там, в сумерках, знали, что они довели ее до слез. И меньше всего ей хотелось, чтобы об этом знал Клинт Баркли.

Эмили глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и подавила последнее рыдание. Затем присела на корточки перед мальчиком, с тревогой следившим за ней, и обняла его за плечи.

— Мне уже л-лучше. Н-не надо беспокоиться из-за этого. — Она заставила себя слегка улыбнуться. — Давай уберем со стола, и, если хочешь, можешь п-помочь мне вымыть посуду.

— Хорошо, Эмли. — Джо обнял ее за шею. — Но только скажи мне — ты плачешь потому, что сердишься на шерифа Клинта, или потому, что он принес тебе эти цветы?

Ее сердце едва не раскололось надвое.

— И потому, и потому, — прошептала она безутешно. Потом встала, подняла голову и несколько раз поморгала, пытаясь прогнать вновь подступившие слезы.

Грохот копыт постепенно затихал вдали. Клинт Баркли покинул ранчо и троих оставшихся на крыльце мужчин.

Джейк молча зажег сигару. Лестер с мрачным видом опустился на стул возле перил. Пит стоял рядом, глядя в темноту.

— У меня есть большое желание поехать за этим сукиным сыном и проучить его, чтобы он больше не докучал сестре, — проворчал он.

— Тебе не нужен помощник? Я готов сделать что угодно, чтобы улучшить ее настроение. — Лестер вздохнул. — В последнее время она такая молчаливая и сердитая, что жизнь становится сущим адом. Баркли, конечно, неплохо проявил себя во время захвата. Он и впрямь смышленый парень и, несомненно, умеет стрелять. Но даже если он и заставил Дженкса сказать нам, где Эмили, то это не значит, что ему все позволено. А он считает, что ему можно приезжать сюда в любое время и надоедать!

— Какого черта он хочет от нее? — нахмурился Пит. — Вот это я действительно хотел бы знать. По-моему, ему стоит всыпать кнутом.

— Ты полагаешь, Эмили это понравится? — глухо сказал из темноты Джейк. — Чего она от него хочет — вот что меня беспокоит.

— Что вы имеете в виду, дядя Джейк?

— Ребята, неужели вы не заметил, как она смотрит на него? И как он на нее смотрит?

— Нет, — хором ответили Пит и Лестер.

— Ну а я заметил. — Джейк выпустил кольцо дыма и наблюдал, как оно, поднимаясь к небу, рассеивается в чистом прохладном воздухе. — И я от этого далеко не в восторге. Откровенно говоря, у меня кишки переворачиваются. И все же…

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Пит.

Взгляд Джейка по очереди пронзил их обоих. В это время где-то завыл койот. К нему присоединился второй, потом еще один, и ночь наполнилась тревогой.

— Кто-нибудь из вас слышал, — сердито спросил Джейк, — как Эмили выплакивала свои горести последние несколько ночей? А вы заметили, какая она бледная? Какая печальная?

— Да, — вздохнул Пит. — И я не могу спокойно видеть ее такой. Но это, наверное, из-за того, что она сердится на нас? Я думаю, она это преодолеет… рано или поздно.

— Ведь Эмили это преодолеет, правда, папа? — взволнованно спросил Лестер.

— Того, что у нее на сердце, она не преодолеет, — вздохнул Джейк. После этих слов внезапно наступила тишина. И лишь после продолжительного молчания Джейк заговорил снова: — Я был женат на Иде тридцать лет, и она этого так и не преодолела. Не важно, сколько раз я ее разочаровывал, подводил и заставлял сердиться, она так и не справилась с этим. Она любила меня, любила до последнего дня своей жизни, хоть я этого и не заслуживал.

— Черт побери, о чем вы говорите, дядя Джейк? — Пит сердито сверкнул глазами. — Вы имеете в виду отношения Эмили и… Баркли? — спросил он с нарождающимся ужасом. — Уж не думаете ли вы, что она влюбилась в этого… в этого… полицейского?

Лестер застыл на своем стуле, недоверчиво уставившись на отца.

— Нет, папа. Нет. Она не могла в него влюбиться.

— Черт побери, откройте глаза! Какой смысл притворяться, будто ничего не происходит?

Пит принялся расхаживать взад и вперед по крыльцу, Лестер же только еще больше вжался в стул.

— Ну, в таком случае мы должны ее остановить! — после некоторого раздумья воскликнул Пит. — Изменить ее представления.

— Изменить представления влюбленной женщины? — Джейк издал короткий смешок. — Ребята, вы ни черта не знаете о женщинах. И потом, — произнес он медленно, мрачно глядя на каждого, — разве вы не желаете ей счастья? И не хотите, чтобы в один прекрасный день у нее появились собственный дом, муж и дети?

— Никогда не думал об этом, — пробормотал Пит. Ему очень хотелось ударить кого-нибудь. Кого-нибудь вроде Баркли. — Черт подери, но Эмили наверняка не собирается устраивать все это с Баркли.

— Еще как собирается. — Джейк тряхнул головой. — Ты видел, как она швырнула его цветы? А он был так занят, глазея на нее, что едва находил слова для извинений. Чертов глупец! Неужели он не видит, что девушка упряма, как целое стадо мулов? Когда он выскажет наконец то, что ему надлежит сказать, вдоволь натерпевшись унижения, чтобы получить ее прощение, оба состарятся и поседеют больше, чем я. А я к тому времени уже сойду в могилу. Так будет, если…

— Если что? — с тревогой спросил Пит.

Пока они с Лестером, уставившись на него, ждали ответа, Джейк не спеша сделал длинную затяжку.

— Если мы не поможем проклятому олуху.

— Но почему мы должны ему помогать? — возмутился Пит. — Да пошел он к черту! Пусть страдает!

— А как насчет Эмили? — поинтересовался у него Лестер. — Ты хочешь, чтобы она тоже продолжала страдать?

Пит тяжело сглотнул, подумав о сестре. Она была так пришиблена и несчастна все последние дни. Он вспомнил, как она плакала ночью в своей комнате, думая, что никто не слышит этих разрывающих сердце рыданий. А ведь Эмили ухаживала за тетей Идой, оставшись совсем одна, пока он и Лестер были в бегах, а дядя Джейк в тюрьме. Она положила столько сил, чтобы эта убогая хибара стала домом для них всех.

— О проклятие! — Пит запустил пальцы в волосы и повернулся к своему дяде. — Ну раз от этого зависит счастье Эмили, — твердо проговорил он, — говорите, что мы должны сделать!

 

Глава 24

— Клинт Баркли, вы не слышали ни слова из того, что я вам говорила. — Нетти Филлипс дернула его за руку. Люди вокруг них болтали, смеялись, пили вино из бузины и лимонад, наблюдая, как в ярко освещенной гостиной Мэнгли танцоры исполняли сельскую джигу. — Я спросила, почему бы вам не пройти туда и самому не пригласить Эмили Спун, — повторила Нетти, когда шериф обратил на нее свой невидящий взгляд. — Да вы, того и гляди, взорветесь, если еще один ковбой увлечет ее на паркет. Это любому глупцу ясно.

Ее слова, созвучные его невеселым мыслям, наконец дошли до Клинта. Он оторвал взгляд от Эмили Спун и Фреда Бейкера и с досадой посмотрел на стоящую рядом с ним женщину, известную тем, что всегда откровенно говорит то, что думает.

— Мисс Спун не хочет танцевать со мной.

— Как вы можете это знать, если вы ее не приглашаете?

— Я приглашал. Дважды. Она мне отказала. — Клинт скривил губы. — После этого она танцевала с Хоумером Райли и доктором Кэлвином, а затем исчезла с группой леди, болтая о муфтах и зонтиках. Потом ее приглашали Хэнк Петерсон и Ченс Рассел. А со мной она даже разговаривать не хочет.

— Надо было вести себя правильно. — Нетти сделала паузу, когда мимо, шурша юбками, прошла Агнес Мэнгли, разгуливавшая взад-вперед до угла гостиной, где тихо секретничали Карла и Лестер Спун, не замечая никого вокруг. — Вы держали девушку в неведении, в то время как могли бы оградить ее от множества печалей, если бы только сказали ей, что происходит. О да, она поведала мне об этом, — небрежно добавила Нетти, когда Клинт удивленно взглянул на нее. — Бедной девушке нужно было с кем-то поделиться.

«Конечно, — подумала при этом Нетти, — она не все сказала мне». Эмили не призналась, что до невозможности влюблена в Клинта Баркли, хотя это было ясно как божий день. По крайней мере для Нетти. Эмили только сказала, что больше не станет с ним разговаривать. Она даже не хотела посещать эту вечеринку, пока Нетти не проявила настойчивость, подчеркнув, что Спуны приглашены как почетные гости, а значит, если она не придет, шериф подумает, что она его избегает. Нужно ли ей, чтобы Клинт Баркли знал, что он способен отпугнуть ее от танцев или других городских мероприятий только тем, что будет там присутствовать? Хочет ли она, чтобы мужчина считал, будто он имеет над ней пусть даже крошечную власть? Хочет ли она, чтобы от него зависело, куда ей ходить и что делать?

Трюк удался. Эмили изменила решение. «Теперь дело за Клинтом», — подумала Нетти, поглядывая на него краем глаза. С той минуты как Эмили Спун со своими родственниками прибыла на вечеринку, у шерифа не было другого занятия, как украдкой следить за ней и неустанно бродить по гостиной подобно голодному ягуару, время от времени опрокидывая виски.

— Вы, мужчины, — назидательно продолжала Нетти, — думаете, что вы знаете женщину лучше, чем она сама. Вы все делаете за нее, вместо того чтобы предоставить ей право решать за себя. Это одна из ваших наиболее глупых и раздражающих черт, если вас интересует мое мнение. Но те, кто поумнее, учатся на своих ошибках. Почему мой Лукас смог пройти тяжелый путь уже в первый месяц после нашей свадьбы, а другие…

Но Клинт больше не слышал, что она верещала, — его внимание было приковано к Эмили. На этот раз Коуди Мэлоун нес ей стакан лимонада.

Остался ли хоть один мужчина в доме, с кем бы она не разговаривала, не танцевала, кому бы не дарила улыбки? Вряд ли. Клинт уже начинал сомневаться в собственной выдержке. Сможет ли он дотянуть до конца этой вечеринки, чтобы никого не ударить?

Проблема в том, что он был лишен всякой зацепки, чтобы объясниться или извиниться. Он не мог даже намекнуть, что происходит в его сердце. Клинт чувствовал, что близок к помешательству. Он никогда не думал, что можно испытывать такие чувства, как ревность, одиночество, отчаяние. И что можно так страдать из-за женщины.

Но не просто из-за женщины — из-за единственной женщины, которую он открыл для себя и в которой нуждался больше всего в жизни. Но эта женщина не хотела иметь с ним никаких дел.

«Ну, это мы еще посмотрим», — сказал он себе, стиснув челюсти. Он не сдавался, преследуя подлых бандитов, таких как шайки Монро или Бартов, и не собирается пасовать перед любимой девушкой.

Что он любит Эмили, этого он уже не отрицал. То, что он хочет держать ее в своих объятиях и в своем сердце до конца дней, было для него неоспоримым фактом. Но сможет ли он ее покорить — в этом он не был уверен. Такого твердого характера и воли, как у очаровательной мисс Эмили Спун, он еще не встречал. Ни одна женщина не могла так долго выражать свое недовольство, как упорная и горячая мисс Эмили Спун.

Эмили, словно почувствовав на себе его прожигающий взгляд, посмотрела через комнату прямо ему в глаза. Но когда Клинт, извинившись перед Нетти, направился к ней, она немедленно отвернулась и скрылась в толпе.

Он ускорил шаг, окидывая взглядом присутствующих и совершенно не осознавая, что является объектом повышенного внимания некоторых гостей.

Хэмилтон Смит и Хосс Флигл, открыв рты, наблюдали, как он в очередной раз пытается приблизиться к Эмили Спун.

— Ты видишь, Хэм? — Хосс недоверчиво покачал головой.

— Ты имеешь в виду Клинта? То, как он смотрит на эту девушку? И продолжает охотиться за ней? — Хэм посмотрел поверх кромки своего хрустального бокала с вином и вздохнул. — Довольно печальное зрелище. Все женщины в городе расталкивают друг друга локтями, чтобы добраться до него, а единственная девушка, с которой он пытается заговорить, шарахается от него, словно он коровья лепешка в корзине с домашним печеньем.

— Разрази меня гром, если я когда-нибудь еще видел подобный любовный недуг! — воскликнул Хосс.

Доктор Кэлвин не упустил случая внести и свою скромную лепту.

— Клинт пропащий человек, — вздохнул он печально.

На столь неудачные попытки шерифа приблизиться к Эмили Спун обратили внимание еще несколько человек, но многие жители Лоунсама этого даже не заметили, так как их внимание целиком поглотили другие события. Вечеринка внезапно приобрела совершенно неожиданное развитие. Шериф как объект обожания и матримониальных устремлений одиноких женщин Лоунсама уступил место молодым Спунам. Благодаря их усилиям был разрушен заговор против Мэнгли, а также спасены жизни Хэмилтона и Бесси Смит. Поэтому Пит и Лестер Спуны отныне не рассматривались как преступники, а приветствовались как герои. С ними беседовали, их поздравляли, им говорили комплименты и похлопывали по спине. Их слушали затаив дыхание, аплодируя любому сказанному ими слову, передавая его по всей гостиной, точно это была величайшая мудрость.

Даже Джейк Спун, подпиравший стену в течение всего празднества, под занавес был вытащен на середину гостиной. Толпа во главе с Агнес Мэнгли произносила тосты в его честь, прославляя его смелость, и каждый мужчина подходил пожать ему руку.

Молодые женщины, прежде не замечавшие никого, кроме шерифа Баркли, роились вокруг Пита Спуна, как пчелы вокруг банки с вареньем. Некоторые поглядывали на Лестера в надежде получить приглашение на ужин или на танцы. Но молодой человек, похоже, был загипнотизирован Карлой Мэнгли, а она — им. Однако удивительнее всего было то, что Агнес Мэнгли настояла, чтобы Спуны сидели рядом с ней, и воспринимала очарованного Лестера с несомненным одобрением.

Изгои с ранчо «Чашка чаю», бывшие преступники, Спуны внезапно стали почетными людьми в Форлорн-Вэлли. Но несмотря на то что весь город был захвачен этим феноменальным превращением, Питу, Лестеру и Джейку, помнившим о взятом на себя обязательстве, наконец удалось улизнуть из гостиной. Оказавшись в холле за широкой дубовой лестницей, не теряя времени на осмысление своего нового статуса, они тут же перешли к делу.

— Где Эмили? — спросил Джейк. — Я видел ее за ужином рядом с вдовой Мэнгли. Они с Маргарет Смит говорили о каких-то платьях, которые Эмили собиралась сшить. Но потом она куда-то исчезла!

— Она в саду, — сказал Пит. — Совсем одна. Мы с Лестером видели, как она выскользнула из гостиной.

— Сидит сейчас на качелях и наверняка мечтает о Баркли, — фыркнул Лестер. — Пока вокруг никого нет, нужно идти, если мы хотим покончить с этим. Сейчас самое время, — добавил он.

— А где Джо? — спросил Пит. Джейк ухмыльнулся.

— На кухне. Они с Бобби Смитом очистили тарелку с овсяным печеньем и теперь втихую уплетают его в буфетной. — Он загоготал, несмотря на ответственность предстоящего мероприятия. — Я сказал ему, чтобы он оставался там и ждал, потому что у меня для него приготовлено специальное задание. Я сейчас схожу за ним, а вы сделаете свою часть работы. Как вам мое предложение, ребята?

— По мне, лучше некуда, — сказал Пит. — Из всего нашего адского плана это единственная часть, которую я выполню с наслаждением.

— Я тоже. — Лестер кивнул Тэмми Сью Уэллс. Проходившая мимо девушка перевела взгляд на Пита и, медленно покачивая бедрами, проследовала дальше. Лестер подождал, пока она отойдет на приличное расстояние, прежде чем продолжить. — И все же я не вполне уверен, что в целом это хорошая идея.

Глубоко посаженные глаза Джейка задержались сначала на сыне, затем на племяннике.

— Лишь бы сработало, — сказал он мрачно. — Не буду утверждать, что мне это нравится больше, чем вам. Но если таким образом Эмили обретет счастье, это того стоит.

Лестер покорно вздохнул. Пит в течение минуты покачивался с каблука на носок, борясь с сильными противоречивыми чувствами.

— Ладно, черт с ним! — проговорил он наконец, делая глубокий вдох. — Ради счастья Эмили я готов сделать что угодно. Давайте кончать с этой жвачкой и браться за дело.

Пит распрямился и напрягся, заметив Клинта Баркли. Шериф с сигарой, прилипшей к губе, стоял, прислонившись к стене гостиной. Его суровый взгляд пробегал по толпе, без сомнения, высматривая Эмили.

— Я хочу присвоить себе эту почетную миссию, — сказал Пит Лестеру. — Эмили моя сестра.

— Я бы не считал это твоей привилегией! — возразил ему Лестер.

Джейк вытащил монету.

— Решка, — сказал Пит.

Братья напряженно следили, как Джейк, подбросив монету, поймал ее и разжал пальцы.

— Решка! — объявил он, протягивая ладонь с монетой. Лестер тихо выругался.

Холодная улыбка тронула губы Пита. Он снова перевел взгляд на Баркли и направился в его сторону.

— Пошли.

 

Глава 25

— Клинт ранен? — Эмили спрыгнула с качелей, чувствуя, как громко застучало ее сердце. — О чем ты говоришь, Джо? — Она всматривалась в полутьме в его личико.

— Я сам не видел, но дядя Джейк сказал, чтобы ты скорей шла в тюрьму. Он сейчас там. — Мальчик не мог устоять на месте и размахивал руками от волнения. При лунном свете было видно, как пылают его щеки. — Быстрее, Эмли! Дядя Джейк сказал, он тяжело ранен!

Дрожа от страха, Эмили обогнула дом и выскочила на темную улицу. Весь вечер Клинт старался приблизиться к ней, приглашая потанцевать, а она сторонилась, пытаясь убедить себя, что ради собственного блага должна изгнать его из своей жизни. Сейчас она казнила себя за это. Что, если его застрелили? Что, если его ударили кинжалом? Вдруг он не выживет?

Подобрав юбки, она бежала по главной улице. Ноги сами несли ее по пустынному тротуару. Из салуна доносились громкие голоса и треньканье пианино. Эмили пролетела мимо и помчалась туда, где под серебряным светом звезд и луны неясно вырисовывалось темное здание.

Хватая ртом воздух, задыхаясь от страха и боли в сердце, она ворвалась в тюрьму.

Контора шерифа было затемнена, фитиль масляной лампы убавлен до предела. Сначала Эмили не видела ничего, кроме полок с книгами, письменного стола Клинта и поблескивающих металлических прутьев камер, расположенных прямо за конторой.

— Клинт! — крикнула она. Охваченная паникой, Эмили пыталась разглядеть его во мраке. — Дядя Джейк! Клинт! Где вы?

Она двинулась вперед, но впотьмах споткнулась о ножку кресла. Едва не упав, она сделала еще несколько шагов и наконец заметила его — в камере.

Он лежал на тюремной койке, ничком, согнув в локтях руки.

— Клинт! — Эмили подбежала к нему, чувствуя, как страх держит ее за горло. У нее замерло сердце. Что, если она пришла слишком поздно? — Клинт… дорогой… что случилось? — прерывающимся голосом прошептала она, наклонившись к его распростертому телу.

Клинт застонал и пошевелился. Он жив!

— Слава Богу! — облегченно вздохнула она. Его белая льняная рубашка не была порвана, на ней не было пятен крови. Присев на койку, Эмили взяла его руку и трясущимися пальцами нащупала пульс.

В это время позади нее лязгнула дверь камеры. Кто-то повернул ключ в замке и запер их.

Эмили обернулась и увидела Пита, смотревшего на нее через решетку. Прямо за ним стоял Лестер.

— Скорее! Он… — Она не договорила, внезапно осознав, что это они закрыли ее в камере. — Что вы делаете? — еле выдохнула она, когда в голове мелькнула ужасная мысль. — Пит… Лестер… откройте дверь!

— Извини, сестренка, но это невозможно.

— Не сердись, Эм, — пробормотал Лестер.

Она подскочила к решетке и стала трясти прутья.

— Немедленно откройте дверь! Он ранен, ему нужна помощь. Вы должны привести доктора Кэлвина…

— Ему не нужен доктор, — сказал Пит. — Я просто слегка двинул ему по голове, только и всего. — И, пожав плечами, отвернулся, чтобы сестра не видела его довольного лица.

Однако Лестер выглядел мрачным.

— Он скоро придет в себя, Эм. — Он с виноватым видом последовал за Питом к выходу.

— Куда вы? Вы не можете оставить нас здесь…

— Мы вернемся за вами утром, — пообещал Пит.

— Утром? Нет! Остановитесь! Вы думаете… — Она умолкла, услышав, как входная дверь с шумом захлопнулась и в замке повернулся ключ. Теперь они заперли контору.

Вцепившись в решетку, Эмили потянула за прутья. Она трясла их изо всех сил, но все было бесполезно.

Ей хотелось плакать от отчаяния. Ее заманили в ловушку, заперли здесь. Вместе с Клинтом.

С койки вновь послышался стон, заставивший ее обернуться.

Клинт поднял голову и, открыв глаза, тупо уставился на нее.

— Что за черт… — проговорил он. — Что происходит?

— Это вы мне скажите! — Эмили с яростью смотрела на него. — Вы тоже в этом участвуете?

— В чем? — Клинт повернулся и медленно сел. Взгляд у него был затуманенный. — Что вы здесь делаете, Эмили?

— Джо сказал, что вы ранены… и что я должна немедленно идти… — В смятении она кусала губы. «Зачем они это сделали?» — размышляла она, чувствуя, как внутри все кипит от гнева. Ее родные ненавидели шерифа. Что могло заставить их запереть ее вместе с ним в тюремной камере на всю ночь? — Как вы здесь оказались? — спросила она наконец.

Глядя на его недоумевающее лицо, Эмили видела, как необычное для Клинта выражение растерянности медленно уступает место знакомой ей проницательности.

— Я полагаю, Лестер меня обманул. Он отыскал меня на вечеринке и сказал, что помощник шефа полиции только что привез из Денвера плохие вести. Якобы Дженкс убежал из тюрьмы и Хут собирает отряд для погони. Он сказал, что Стилз ждет меня здесь и… о черт!..

Клинт снова застонал, на этот раз от презрения к себе. Эмили отошла в дальний угол, что составляло приблизительно пять футов от того места, где он сидел, не больше.

— Поэтому вы оказались здесь? И что потом? — спросила она, чувствуя, как ее сердце начинает учащенно биться.

— Я быстро вошел в дверь, оглядываясь в поисках Стилза… и тут кто-то стукнул меня по голове. Это все, что я помню. Должно быть, это был Пит, — проворчал Клинт. В глазах у него внезапно появился грозный блеск. — Я с них шкуру спущу. С обоих!

— Вам придется встать в очередь, потому что я собираюсь их убить, — проговорила Эмили. — Удушу голыми руками. — Она прерывисто вздохнула. — Зачем им понадобилось это делать? Зачем?

Клинт наблюдал, как Эмили прижалась спиной к стене, будто хотела пройти сквозь нее, чтобы быть от него как можно дальше. Но она не могла этого сделать. И сейчас была так близко… всего в двух шагах. У него внезапно пропала вся злость на Спунов, он больше не чувствовал себя так, будто его выпороли плетью. Эмили никуда не уйдет — и он тоже.

— Я понятия не имею, зачем им это понадобилось, — сказал он, поднимаясь с койки. Боль в голове уже утихла. В конце концов, Пит Спун ударил его не так уж и сильно. Но привычная боль в сердце не отпускала. — Но честно говоря, я рад, что они это сделали, — добавил он, осторожно шагнув вперед.

В эту минуту Эмили напоминала испуганную лань.

— Ни шагу дальше, — предупредила она. — Оставайтесь там.

— Эмили…

— Меньше всего на свете я хотела бы находиться сейчас здесь, в этой камере с вами.

— Но вы пришли сюда, и очень быстро, когда вам сказали, что я ранен.

— Я… я… — Эмили закусила губу, когда Клинт сделал еще один шаг к ней. Слабые лучи лампы едва освещали красивые черты его лица, твердые очертания рта и горящие синие глаза. От их проницательного взгляда становилось не по себе. Эмили ощутила прилив тепла и покраснела. Близость Клинта Баркли всегда действовала на нее возбуждающе, а сейчас особенно. Но бежать было некуда. — Я думала, вас убили. Но на самом деле я… приехала просто позлорадствовать, — добавила она холодным тоном.

Клинт вскинул брови.

— Позлорадствовать? Ах так!

Эмили не могла оставаться на месте ни секундой больше. Она метнулась мимо него к противоположной стене камеры, где почти под потолком было окошко, и попыталась открыть ставни.

— Я сейчас позову прохожих. Кто-нибудь выйдет из салуна или пойдет в отель и услышит меня, если я закричу.

Клинт обхватил ее за талию и оторвал от окна, прежде чем она дотянулась до ставней.

— Забудьте об этом, Эмили. То, что вы оказались здесь, — это кара свыше. За то, что вы весь вечер не позволяли мне поговорить с вами. Справедливость восторжествовала.

— Справедливость! Я не совершала никакого преступления. Я требую, чтобы вы меня выпустили.

В глазах Клинта Баркли вспыхнул синий огонь.

— Вы сказали, что не совершили никакого преступления? Нет? А я говорю — да!

Его рука как змея еще крепче обвилась вокруг ее талии, а другая обхватила ее подбородок и подняла его так высоко, что их глаза неизбежно должны были встретиться.

— Вы воровка, мисс Спун. Худший тип воровки.

— Я за всю свою жизнь ни у кого ничего не украла! — возмутилась Эмили.

Клинт притянул ее еще ближе, обжигая ей кожу своими пальцами.

— Это ложь, — сказал он низким, хриплым голосом. — Вы обворовали меня, черт побери! Вы украли мой покой. Мою сосредоточенность. Мое внимание. Мое сердце.

Эмили от неожиданности онемела. Ее губы слегка раздвинулись, но она так и не смогла ничего сказать. Она мысленно повторила слова, которые только что слышала, желая слушать их снова и снова.

— У вас нет сердца, — выговорила она наконец.

— Хотите поспорить?

Эмили провела языком по пересохшим губам.

— Не пытайтесь задабривать меня сладкозвучными речами. После того, что вы сделали, я…

— Эмили, я сделал то, что считал на тот момент правильным. Я хотел оградить вас по возможности от всего, что касалось Ратлина, Дженкса и Фрэнка Мэнгли с его проклятым управляющим. У нас был свой план, и мы сознательно вас в него не включили.

— Но вы не могли не знать, какие мысли меня мучили! Той ночью, когда дядя Джейк уехал и вы затащили меня на конюшню, вы знали о моих подозрениях. Я думала, что он…

— Вы думали, что он вернулся к старому. — Клинт пристально смотрел на нее. — Да, я полагаю, именно это вы хотите сказать. Но для вашей безопасности, как представлялось мне в то время, лучше было, чтобы вы думали так немного дольше, пока…

— Вы негодяй! — Эмили оттолкнула его от себя, почувствовав, как снова ком встал у нее в горле. Голос ее дрожал. На ресницах сверкнули слезы. — Я разрывалась надвое! Мне так хотелось верить дяде Джейку и Питу с Лестером, но моя вера и моя преданность пошатнулись. Я не знала, что делать. И виноваты в этом были вы!

— Я знаю, Эмили, — угрюмо сказал Клинт. — Но разве вы не понимаете? К тому времени все уже почти подошло к концу. Поэтому, наверное, было лучше…

— Что? — сердито прервала его Эмили. — Позволить мне оставаться при моих подозрениях? Или того хуже? Вы знаете, о чем я думала! Когда я подслушала разговор дяди Джейка с Ратлином и Дженксом, я решила, что мои родственники будут участвовать в убийстве. Вы понимаете, что я должна была почувствовать? Можете вообразить, что я пережила? Я пыталась убежать, чтобы вернуть их обратно и сохранить семью. Я собиралась по этому поводу обратиться… к вам! — Из груди у нее вырывались рыдания. Она делала глубокие прерывистые вдохи, с шумом втягивая воздух, пытаясь сдержаться.

Боль обожгла сердце Клинта, когда он осознал глубину ее страданий. Он действительно тогда не подумал о трагичности той ситуации, в которой оказалась Эмили. Стремясь обеспечить ее безопасность, он больно ранил ее. Он и Спуны совершили ошибку, скрыв от нее правду.

— Простите, Эмили, — пробормотал Клинт. — Мне очень жаль. Очень.

Всматриваясь сквозь тусклый свет, он видел копну блестящих черных кудрей, прелестную кремовую кожу, очаровательные пухлые губы с запомнившимся ему вкусом спелых ягод. Но он видел также возле скул, на щеках следы кровоподтеков, все еще портящих ее прекрасное лицо. Синяки, оставшиеся после ударов Ратлина и Дженкса, побледнели, но полностью не прошли, напоминая Клинту о его вине перед ней. Если бы она знала правду, то не поехала бы за Джейком Спуном в тот роковой день. И не попала бы в руки бандитов, собиравшихся ее убить.

— Что касается моей работы, — медленно проговорил Клинт, — я совершил не так много ошибок, но это был мой большой промах. И я попытаюсь загладить свою вину перед вами, Эмили, если вы дадите мне шанс. — Он протянул руку и осторожно провел большим пальцем по блекнущему синяку.

Она вздрогнула, но скорее не от боли, а от самого прикосновения.

— Вы пострадали от этих бандитов, — сказал Клинт низким изменившимся голосом. — И я никогда себе этого не прощу.

Эмили с трудом дышала от волнения, читая в его глазах мучительное сознание собственной вины. Сердце, казалось, не выдержит и разорвется от боли.

— Он… то есть Дженкс… — Клинт кашлянул, чувствуя, как громко стучит его собственное сердце, — он вам больше ничего не сделал?

Эмили поняла, что он имеет в виду, и вспыхнула.

— Только п-поцеловал, — прошептала она, чувствуя, как даже сейчас ее начинает тошнить от тягостных воспоминаний. — Это было отвратительно. — Она вздохнула. — Я сопротивлялась, но у меня были связаны руки. Хорошо, что его вовремя остановил Ратлин. Он сказал, чтобы Дженкс не трогал меня, пока… все это не закончится. Потом… прежде чем они убьют меня… он может… может…

Она замолчала и, болезненно наморщив лицо, качнулась вперед. Клинт подхватил ее в свои объятия и сомкнул руки, крепко прижимая к себе. О, если бы, держа ее вот так, можно было вытеснить ее воспоминания о том ужасном пленении! Как бы он хотел залечить любую ее рану, прогнать печаль, защитить от всяких страхов в будущем! Но теперь уже поздно. Ей этого никогда не забыть и… никогда не простить…

Леденящая, до боли, ярость, подобной которой он еще не знал, сдавила Клинта со страшной силой.

— Я бы его убил! — вырвалось у него. Слова прозвучали особенно свирепо в сравнении с удивительной мягкостью его рук. — Как бы я хотел преследовать Дженкса! Я бы настиг его и сделал бы с ним не знаю что! Я заставил бы его заплатить уже за одно то, что он до вас просто дотрагивался!

Эмили опустила голову ему на плечо и зарыдала, давая свободу слезам, которые прежде старательно сдерживала. Сейчас, в объятиях Клинта, когда он позволял ей выплакаться, она изливала свое сердце, отдавая всю свою боль, как будто он мог ее унести.

Постепенно ее рыдания затихли. Она всхлипнула в последний раз и длинно прерывисто вздохнула. Клинт протянул ей носовой платок и подождал, пока она осушит мокрые щеки. Наконец она села на койку, измученная душевно и физически, с растрепавшимися волосами.

— Эмили… — Клинт сел рядом с ней и взял ее за руку. Он ощущал свинцовую тяжесть в сердце, и вид у него был мрачный. — Я не надеюсь, что вы простите меня. Теперь мне ясно, что у вас никогда не будет ко мне и малой толики того, что я чувствую к вам. — Он прочистил горло, заставляя себя договорить до конца то, что он должен был ей сказать. — После того, что случилось, я не осуждаю вас за ненависть ко мне. Вы имеете полное право…

— Ненависть к вам? — Она удивленно взглянула на него. — Но у меня нет ненависти к вам, непонятливый вы человек!

Клинт остановил на ней пристальный взгляд.

— Но я думал…

— Я сердита на вас, — перебила его Эмили. — Была сердита, — поправилась она растерянно, так как, оказавшись наедине с ним в этой мрачной камере, каким-то образом утратила прежнюю злость. Гнев, двигавший ею с момента ее освобождения из Биттер-Рока, как-то незаметно улетучился. Барьера, разделявшего их с Клинтом, будто никогда и не существовало. Ее боль, ярость и слезы — все это теперь ушло. Просто исчезло подобно высохшим сорнякам, смытым ливнем. Тем мощным ливнем, что уносит все старое и мертвое, оставляя землю чистой, освеженной и напоенной живительной влагой. Сидя здесь вдвоем с ним, Эмили перестала видеть в нем человека, утаившего от нее правду. Она видела мужчину, чьи прикосновения вдыхали в нее жизнь, чьи поцелуи заставляли ее трепетать. Она видела мужчину, купившего ее коробку с ленчем на виду у всего города. Мужчину, подарившего ей незабываемые минуты любви и отыскавшего ее в Биттер-Роке, когда она больше всего в этом нуждалась. Мужчину, осушившего ее слезы и держащего ее в объятиях. Мужчину, который старался всегда поступать правильно, но мог признать свои ошибки, когда они случались. Мужчину, которого она любила. И которого теперь простила.

— Вы сказали, что у меня к вам никогда не будет того, что вы чувствуете ко мне. — Эмили облизала губы, внезапно ставшие сухими. — О каком чувстве вы говорили, Клинт? — Она ощутила, как его пальцы сильнее сжали ее руку, и посмотрела на него. — Что вы чувствуете ко мне? — Слабая, крошечная надежда, подобная вспыхнувшему пламени маленькой свечи, вернулась к жизни, когда она прошептала эти слова.

Ему было легко ответить на ее вопрос. То, что Клинт никогда прежде не говорил ни одной женщине, он сказал ей сейчас без колебаний и замешательства.

— Я люблю вас, Эмили. Больше, чем я считал себя способным любить кого-то. — Признание, исходящее прямо из сердца, было таким же твердым, как эти прочные и несгибаемые прутья, держащие их взаперти. Схватив Эмили за руки, Клинт притянул ее ближе — нежно, но с поразившим ее нетерпеливым вожделением. — Я люблю тебя, — повторил он хрипло.

Эмили подняла свой сияющий взгляд и прочитала в бездонной синеве его проницательных глаз любовь и страстное желание, и ее душа воспарила к небу. Она получила ответ, совпадавший с потребностью ее собственного сердца. Окрыленная надеждой, она вскинула руки, обвив его шею, и прошептала:

— О, Клинт, я тоже тебя люблю!

Он поцеловал Эмили властным поцелуем, оставив ее бездыханной и еще больше жаждущей его ласк. Она прильнула к нему и прижалась губами к его губам, наслаждаясь силой и твердостью его мускулов, когда он пододвинул ее под себя на узкой тюремной койке.

— Выходи за меня замуж, — сказал он, расстегивая ее платье, пробегая губами по щеке и прокладывая поцелуями дорожку к шее.

— Я не знаю, — отвечала Эмили, путаясь пальцами в пуговицах его рубашки. — Твоя семья… моя семья… они не захотят. — Ее мысли путались так же, как пальцы.

— Мы же не собираемся жениться на них, черт подери! Мы собираемся жениться друг на друге. Скажи «да»!

— Да!

— Когда?

— Как только смогу сшить свадебное платье и…

Клинт не дал ей договорить. Его рот накрыл ее губы, его руки начали гладить и соблазнять ее. Вскоре они оба потеряли способность изъясняться словами.

Они говорили руками, губами, телами и сердцами. Это был праздник любви, расцветшей, несмотря на все неурядицы и невзгоды. Одни в едва освещаемой лампой камере, отделенные от города и от всего мира, держа друг друга в объятиях, они дарили друг другу любовь всю ночь, до бледного сияния рассвета. И только утром снова влезли в свою одежду.

Когда возле тюрьмы показались Пит и Лестер, чтобы отпереть дверь, Клинт полез в свой сапог и вытащил ключ. Ключ от камер — объяснил он, когда Эмили открыла рот. Клинт всегда держал его при себе, на всякий случай.

— И ты вчера даже не подумал сказать мне о такой важной вещи? — задыхаясь, проговорила она. В это время ее брат уже распахнул наружную дверь и шагал в контору.

— Это было не так важно, — негромко усмехнулся в ответ Клинт. — Совсем не так важно в сравнении с тем, чтобы провести целую ночь с тобой вдвоем в темной запертой комнате. С кроватью, — добавил он шепотом ей на ухо.

И на этот раз, вложив руку ему в ладонь, Эмили не могла не согласиться со своим суженым.

 

Глава 26

Лисса Маккой прибыла на станцию теплым пасмурным утром с первыми, пока еще чуть заметными предвестниками дождя. Она слетела по ступенькам к ожидавшему ее сынишке и подхватила его на руки. Эмили с умилением наблюдала за ними.

Она с легким сердцем обняла подругу. Несмотря на слегка растрепавшийся шиньон и помятый подол, забрызганный грязью за время путешествия, Лисса выглядела чудесно.

— Просто не знаю, как мне тебя благодарить! — воскликнула она. В ее карих глазах блеснули слезы, когда она вновь порывисто обняла Эмили.

В новом платье из синего муслина в персиковую полоску и подобранной в тон нарядной шляпке с цветами и перьями, оживленная и радостная, она совсем не походила на запуганную и отчаявшуюся женщину, покинувшую Джефферсон-Сити несколько месяцев назад. После того как дедушка с бабушкой взяли ее под свое крыло, все резко изменилось.

— Главное, что теперь вы с Джо в безопасности, а все остальное приложится, — сказала Эмили, сжимая ей руки. — О, Лисса, мне нужно так много тебе рассказать!

— Ну да, я полагаю, у тебя важные новости, — сказала Лисса, поглядывая на стоявшего рядом с ее подругой темноволосого, невероятно красивого мужчину, чьи черты лица и уверенные манеры почему-то казались ей странно знакомыми.

Она вопросительно посмотрела на Эмили, которая тотчас покраснела.

— Я хочу представить вас друг другу…

— Это шериф Клинт! — Тоненький певучий голосок Джо пронесся вдоль всей улицы до платных конюшен. — Они с Эмли собираются пожениться. И они сказали, что я смогу прийти на их свадьбу!

— Это правда? И я тоже могу прийти? — Из дверного проема дилижанса, как из деревянного рожка, прозвучал чей-то трубный голос.

Все пассажиры уже высадились, и теперь по ступенькам плавными легкими шагами спускался высокий, крепкого сложения мужчина. Он был во всем черном, и только серебряная бляха поблескивала на низко подвешенной портупее. Черная шляпа со скошенными полями была надвинута на его глубоко посаженные глаза, но лицо…

Эмили замерла, с удивлением глядя на это красивое, с жесткими чертами лицо, и Клинт рядом с ней тоже застыл, словно окаменев.

— Помнишь, я тебе писала, — быстро сказала Лисса, отпуская Джо, — что дедушка отправляет меня с провожатым, чтобы охранять нас с Джо во время обратного путешествия? Это он, Ник Баркли. Дедушка сказал, что…

Ее голос заглох, когда Ник с Клинтом принялись оглушительно хохотать.

Эмили с изумлением смотрела, как братья, схватившись в медвежьих объятиях, колотили друг друга по спинам.

— Это Клинт Баркли, наш шериф из Лоунсама, — объяснила она Лиссе, слегка задыхаясь от волнения. — И мой жених, — добавила она. При этих словах ее щеки сделались такими же розовыми, как букетики на новой нарядной шляпке Лиссы. — А твой сопровождающий, если меня не обманывают глаза, его брат!

Последовали возбужденные возгласы и дополнительные представления. По ходу разговора Ник, ухмыляясь, признался, что не стал сообщать своей подзащитной, что его брат, по случайному совпадению, является шерифом того города, куда они направляются.

Выяснилось, что старики Лиссы были старыми друзьями покойного Риза Саммерса, и Клинт с Ником знали их много лет.

Ник Баркли низко наклонился к руке Эмили:

— Рад с вами познакомиться, мисс Спун. Но как вы решились связать свою судьбу с моим братом? Вы смелая женщина. Не представляю, что вы в нем нашли, но позволю себе сказать — он счастливый человек!

— Я хотела бы думать, что отныне он будет помнить об этом каждый день, — с игривой улыбкой ответила Эмили, вызвав одобрительный смех Ника.

— Можете мне поверить, я счастлив каждый раз, когда просто смотрю на нее. — Рука Клинта легла на ее талию, и Эмили прижалась к нему, словно все ее тело жаждало этого прикосновения.

Ник Баркли, переводивший беззастенчивый взгляд с одной на другого, тихо присвистнул, увидев, как черноволосая красавица с очаровательными серебряными глазами смотрит на его старшего брата. И как тот в ответ смотрит на нее — будто вокруг больше ничего и никого не существует.

— Ну, брат, — медленно проговорил он, — похоже, ты так же безумно влюбился в мисс Спун, как Уэйд в Кэтлин? Никогда не думал, что настанет день, когда оба моих брата… — Он запнулся и, повернувшись к Эмили, притронулся кончиками пальцев к своей шляпе. — Прошу прощения, мэм. У меня нет слов. По-видимому, мне нужно основательно выпить, чтобы прийти в себя.

— Не стоит волноваться из-за него, Эмили, — сказал Клинт. — Ему никогда не прийти в себя. От одного упоминания о женитьбе у моего братца высыпает крапивница.

Эмили засмеялась, глядя на них обоих. Несомненно, между двумя Баркли существовала такая же сильная привязанность, как между Питом и Лестером. Но если ее брат и кузен, как двоюродные братья, внешне являли собой полную противоположность, то Клинт и его брат поражали сходством. Ник был такой же высокий, мускулистый, как Клинт, только еще более темноволосый. И глаза у него были не синие, а темно-серые, почти черные. «Опасно красивые люди, однако, попадаются в семействе Баркли», — подумала она.

— И когда свадьба? — возбужденно спросила Лисса, не обращаясь ни к кому конкретно. Ей ответила Эмили.

— На будущей неделе. Клинт отправил телеграмму Уэйду и Кэтлин на ранчо «Под облаками». Он послал весточку и вам, — улыбнулась она Нику. — Мы надеялись, что вы получите ее вовремя. Как удачно сложилось, что вы приехали вместе с Лиссой.

— Черт побери, а как ты оказался в этом эскорте, Ник? — спросил Клинт.

— После того как Паркеры и Лисса уладили свои семейные разногласия, Сэм и Лила связались со мной. Их очень беспокоили те сложности, которые у Лиссы были в Джефферсон-Сити. — Ник бросил беглый взгляд на личико жадно слушающего их мальчика. — Они попросили меня проводить ее в Колорадо и привезти обратно вместе с Джо.

— Джо, ты слышишь? — Эмили присела около него. — Когда вы с мамой поедете обратно в Калифорнию, вас будет охранять брат шерифа Клинта! Разве это не замечательно?

— Вы тоже шериф? — с надеждой спросил Джо, улыбаясь высокому мужчине, так похожему на шерифа Клинта.

— Нет, я не шериф. Но я умею ездить верхом, стрелять и выслеживать так же хорошо, как мой брат. — Ник засмеялся, но затем его лицо стало серьезным. — И я сумею защитить вас с мамой. Никто не побеспокоит и не напугает тебя, Джо, я тебе обещаю. Я буду с вами, пока вы благополучно не прибудете в дом твоего прадедушки в Калифорнии.

— Это хорошо, — кивнул Джо. — Но я не хочу уезжать до свадьбы. Ладно, мама?

— Конечно, мы никуда не уедем. Только после свадьбы, Джо. — Лисса обняла его и благодарно посмотрела на Эмили. — Я перед тобой в неоплатном долгу, — сказала она сквозь навернувшиеся слезы.

— Я теперь ничего не боюсь! Представляешь, мама? — Джо позволил себе отойти от нее и, сделав шаг назад, гордо поглядел на нее. — Потому что я выучился многим вещам у шерифа Клинта, дяди Джейка, Пита и Лестера. Джон Армстронг был здесь, но он уехал ни с чем. И больше он нас никогда не найдет…

— Он был здесь? — Лисса побледнела и с тревогой посмотрела на Эмили. Ник нахмурился и бросил на брата быстрый взгляд. Но тот сохранял невозмутимость.

— Не волнуйтесь, Лисса. Он не видел мальчика. И Эмили тоже, благодаря ее сообразительности. — Клинт коротко ухмыльнулся, взглянув на женщину, на которой собирался жениться. Затем подхватил Джо и посадил к себе на плечи. — Пойдемте, — сказал он под восторженные крики ребенка. — Пора возвращаться. Сейчас мы доставим вас в Спун-Плейс.

— Мама, ты будешь спать в комнате Эмли, — объяснял Джо. — И знаешь что? Ни за что не угадаешь! Она испекла большой шоколадный кекс, и тебе достанется первый кусок!

— Только если Пит и Лестер не слопают все к тому времени, когда мы приедем! — засмеялась Эмили.

Она радовалась, что Лисса задержится здесь, будет жить с ней в одной комнате и поможет в подготовке к свадьбе.

Воспользовавшись возможностью, девушки переговорили обо всем, что произошло за время их разлуки. По словам Лиссы, ее родственники плакали от счастья, когда она сказала, что хочет положить конец старым раздорам, разделявшим семью многие годы. Старики предложили ей переехать в Сан-Франциско, где они все вместе будут растить Джо. В их трехэтажном особняке, вдали от Джона Армстронга, Лисса впервые за многие месяцы почувствовала себя в безопасности.

Что касается Джо, его восторгам в связи с предстоящей встречей с прадедушкой и прабабушкой, которых он никогда не видел, не было конца. Правда, он был опечален расставанием с Эмили, шерифом Баркли, дядей Джейком, Питом и Лестером, а также своими друзьями. Но Лисса пообещала, что он будет приезжать сюда в гости и что все его друзья из Лоунсама и, конечно, Эмили с дядей Джейком смогут навещать его в Сан-Франциско. Эта идея очень понравилась Джо.

Эмили подробно рассказала подруге о своей первой встрече с Клинтом, о коробке с ленчем и заговоре против Агнес и Карлы Мэнгли. О том, как дядя Джейк, Пит, Лестер и Клинт стали героями. Она успокоила испуганную Лиссу, заверив ее, что Ратлин мертв, а Дженкс, Фрэнк Мэнгли и его управляющий Руди Слич ждут суда в денверской тюрьме. Помимо этого, она поведала Лиссе, что Пит по уши влюбился в Флорри Браун и что она, Эмили, нисколько не удивится, если в скором времени не только Пит и Флорри, но и Лестер с Карлой Мэнгли отправятся к алтарю.

— А как твои родные приняли Клинта? Ведь ты сказала, что Клинт отправил в тюрьму твоего дядю!

— Они-то и соединили нас с Клинтом, как это ни странно, — улыбнулась Эмили. — После того как они поработали вместе, готовясь к операции по захвату Ратлина, я думаю, у них появилось уважение друг к другу. Но дядя Джейк и Пит с Лестером скорее спрыгнут со скалы, чем в этом признаются. Они скажут, что не питают к полицейским ничего, кроме отвращения, и что они просто примирились с этим, зная, что я буду счастлива с Клинтом.

— Ну, это и тупице понятно! — засмеялась Лисса. Затем, став серьезной и взяв Эмили за руки, сказала: — Меня прямо трепет охватывает, когда я вижу, как он смотрит на тебя. Ты счастливая, Эмили. Это редкость — встретить такого мужчину, как он. Мужчину, который так тебя любит.

— Я знаю, но поверь, что и я люблю его не меньше, — сказала Эмили скорее самой себе и улыбнулась подруге. — Когда мы приехали сюда, я мечтала начать новую жизнь. Я устала жить одна. Мне хотелось, чтобы мы вновь стали семьей, и думала, что больше мне ничего не надо. Но я не представляла, что встречу такого замечательного человека. Клинт очень сильный, Лисса. Но он такой нежный. И так обо мне заботится. Знаешь, когда Дженкс объявил, что я у Ратлина, Клинт заставил его сказать, где я. Мне потом все передал Пит. Он сказал, что Клинт был готов убить Дженкса на месте, хотя это могло стоить ему должности шерифа. Он мог даже попасть в тюрьму, но, по словам Пита, в тот момент Клинт думал только о том, как найти меня. Он любит меня, даже когда я бываю упряма, горячусь и спорю с ним. — Она засмеялась. — Что ты на это скажешь?

— Так и должно быть. — У Лиссы заблестели глаза. — Я рада за тебя. Клинт упадет в обморок, когда увидит тебя в подвенечном платье.

— Было бы неплохо, — сказала Эмили. — А то я буду разочарована. — Ее смех напоминал звон колокольчика.

Предсвадебные хлопоты приближались к концу. Все это время, вставая по утрам, Эмили представляла себе, что скоро она будет просыпаться рядом с Клинтом и разговаривать с ним по вечерам, держась за руки.

Последние дни доставили ей много радости. Друзья, приезжавшие с визитами, высказывали свои предложения, давали советы по поводу организации свадьбы. Пока она с утра до вечера шила свое свадебное платье, Нетти Филлипс, Маргарет Смит и Лисса обустраивали большую гостиную, выделенную хозяйкой для приема гостей.

Приезд Уэйда и Кэтлин Баркли ожидался за день до венчания.

После свадьбы Клинт собирался сначала отвезти Эмили на ранчо «Под облаками», чтобы показать ей дом, где он вырос, а затем поехать в Сан-Франциско, посмотреть город и навестить Лиссу с Джо.

Раннее утро накануне свадьбы выдалось ясным, как кристалл. Дилижанс с Уэйдом и Кэтлин должен был прибыть в три часа дня, и Эмили планировала приготовить для гостей фантастический обед. Нетти дала ей рецепт пирожков с омарами, а Лисса — жареной курицы с изюмом и тушеной морковью.

Проснувшись, они с Лиссой принялись чистить и скоблить маленький домик. Когда каждая половица, лампы и вся мебель сияли безукоризненной чистотой, они переключили все внимание на выпечку двух больших персиковых пирогов.

В полдень вернулись к ленчу дядя Джейк с ребятами. Клинт с Ником заехали посмотреть, как идут приготовления. Эмили сделала достаточно сандвичей с ветчиной, чтобы хватило всем, но после ленча выгнала с кухни мужчин, и они с Лиссой принялись за работу над изысканным обедом.

— А пахнет хорошо, это точно, — заявил Джо, когда Джейк привез его из школы. Мальчик вертелся у сверкающего стола и подоконников, где остывали пироги, но мать строго следила за ним.

— Сегодня вы должны быть на высоте, молодой человек, — напомнила Лисса, протягивая ему стакан молока и ломоть хлеба, намазанного джемом. — Брат шерифа Клинта и его жена — особые гости. Ты должен проявить свои лучшие манеры.

— Манеры Джо всегда безупречны, — включилась в разговор Эмили, подмигивая мальчику. — Но если будешь играть в джин с Уэйдом Баркли, Клинтом или Ником, помни — никакого шулерства! — вдруг добавила она.

— Шулерства? — У Лиссы расширились глаза.

— Дядя Джейк показал мне, как это делается, и я теперь могу сам выполнять такие трюки, которых никто не заметит, — похвастался Джо.

В ответ на испуганное выражение лица матери Эмили мрачно кивнула.

— Боже мой! — тихо воскликнула Лисса. — Может, тебе лучше постараться это забыть до отъезда в Сан-Франциско…

— Ты не уедешь в Сан-Франциско, ты, маленькая гадюка! Ты вообще никуда не уедешь!

Эмили выронила из рук морковь, которую она в это время резала. Морковка покатилась по полу и остановилась, ударившись о запыленный сапог Джона Армстронга.

Бывший жених Лиссы заполнил дверной проем хибары. Мужчина выглядел даже крупнее и мощнее, чем он запомнился Эмили. В руке у него было ружье, которое он небрежно держал сбоку, на поясе висел зачехленный нож. Лисса сдавленно вскрикнула. Джо, сидевший за столом, точно примерз к стулу. Маленькая рука мальчика крепко сжимала стакан с молоком.

Эмили почувствовала, как у нее остановилось сердце, через секунду сделало резкий скачок и снова забилось, часто и больно ударяя в грудь.

Снаружи все оставалось мирным и спокойным. Легкий ветерок играл листьями осин, весело пел жаворонок, и пищали цыплята в новом курятнике рядом с конюшней. Ничто не нарушало очарования этого теплого дня. А внутри хибары приятный аромат свежих пирогов смешался с отвратительным запахом пота Джона Армстронга. Единственным звуком в наступившей тишине кухни был еле слышный испуганный вскрик Лиссы.

Губы Армстронга медленно раздвинулись в злобной улыбке.

— Видите ли, леди, я оказался проездом в этом городе. Заскочил по пути на совершенно новую работу в Хантсвилле. И что я узнаю! Весь город говорит о какой-то грандиозной свадьбе, назначенной на завтра, с массой гостей. — Армстронг вошел в дом и ногой захлопнул за собой дверь. — Когда я случайно услышал некоторые знакомые имена, радости моей не было предела. Все складывалось очень удачно для меня. — Его улыбка ширилась, делаясь при этом все более угрожающей. — Но не так хорошо для тебя, сучка, и твоего драгоценного выродка, — сказал он, глядя на Лиссу. Он перевел взгляд па побелевшее лицо Эмили, стоявшей за стойкой. Ее рука лежала на большом кухонном ноже. — И не так счастливо для твоей пронырливой подруги, вообще для вас всех.

— Нам нужно поговорить, Баркли, — сказал Джейк Спун, окидывая шерифа суровым взглядом.

Его лошадь беспокойно гарцевала посреди дороги, когда он остановил Клинта и Ника в четверти мили от ранчо.

— Спун, этот разговор не может подождать? Я еду встречать дилижанс, которым прибывает мой брат.

— Это не займет много времени. — Не обращая внимания на Ника, непринужденно сидевшего на большом черном жеребце, Джейк с непроницаемым лицом в течение секунды изучал широкоплечего человека, выследившего и отправившего его в тюрьму более семи лет назад. — Если бы мне довелось выбирать кого-то в мужья своей племяннице, вы были бы последним человеком в моем списке. — С этими словами он послал плевок в грязь у себя под ногами. — Но Эмили руководствовалась собственным умом и выбрала вас.

— И что? — Губы Клинта вытянулись в тонкую линию.

— Я не хочу, чтобы впредь меня считали нечестным человеком. Да, раньше я воровал, но я за все заплатил. — Джейк сделал глубокий вдох. — Теперь с этим покончено, и я не хочу, чтобы вы бросали ей в лицо упреки, касающиеся моего прошлого.

За суровыми словами в голосе пожилого человека слышалась боль. Это поразило Клинта, заставив его сильнее, чем прежде, осознать, как много для Джейка значит Эмили.

— Я не собираюсь ни в чем ее упрекать, — спокойно сказал он. — Я люблю ее.

Джейк кивнул.

— Это единственная причина, почему я не препятствую вашей свадьбе. Конечно, я все равно не смог бы ничего сделать, раз Эмили так решила. Если она что-то заберет в голову, ее и буйствующий бизон не остановит. И даже сам дьявол.

— Вы правы, Спун. Но запомните одну вещь. Все, что произошло семь лет назад между мною и вами, осталось в прошлом. С этим теперь покончено. Вы отбыли свой срок. Для меня этого вполне достаточно.

Джейк жевал конец зажатой между зубами сигары.

— И еще, Баркли. Я хочу, чтобы вы знали: Лестер и Пит покидали Джефферсон-Сити чистыми. Было, конечно, несколько налетов и небольшая стрельба. Ребята пренебрегали честной работой, но по большому счету они не грабили, как мы делали это все вместе в Миссури.

— Я не собираюсь чинить им неприятности, если вас это беспокоит. Черт побери, Спун, я люблю вашу племянницу! Она станет частью моей семьи, меня самого. — Клинт взглянул на своего брата, который изучал уплывающие в чистое небо кольца дыма и, казалось, ничего не слышал. — Вы и Пит с Лестером — ее семья, и это обязывает меня считать вас моей семьей тоже, нравится мне это или нет.

— Время расставит все по местам, — угрюмо сказал Джейк. Однако забористый блеск мелькнул у него в глазах. — Черт побери, всем этим вы обязаны мне! Надеюсь, вы будете об этом помнить! Если бы я не сказал своему сыну и Питу, чтобы они заперли вас двоих в той тюремной клетке…

— Я полагаю, Пит подкараулил меня за дверью и стукнул по голове тоже по вашей подсказке.

Джейк загоготал.

— Другого пути, похоже, не было, — сказал он, пожимая плечами.

— Можете занести это на свой счет, — сказал Клинт, щуря глаза, — если вам приятнее думать, что это вы заставили Эмили простить меня. Но я хочу, чтобы вы знали, Спун, что я все равно не отпустил бы ее. Так или иначе я добился бы, чтобы она меня выслушала…

— Ха!

— И простила, — холодно закончил Клинт. — Но вы тоже, по-моему, не внакладе. Эмили не разговаривала ни с кем из вас, пока сердилась на меня…

— Разговаривала! Немного, но разговаривала…

— Извините, — вмешался Ник, — вы оба, вероятно, забыли, что нам нужно встречать дилижанс.

— Езжайте! Кто вас держит? — Джейк развернул свою лошадь. — Я просто хотел убедиться, что мы понимаем друг друга.

— Понимаем, — сказал Клинт, смерив его долгим взглядом. — Я позабочусь о ней. Так, как она того заслуживает. Вам не надо об этом беспокоиться, Спун.

Джейк молча посмотрел в спокойное суровое лицо шерифа и, коротко кивнув, сказал напоследок:

— Посмотрим.

И направил лошадь по тропе в сторону ранчо.

— Вы об этом пожалеете, — сказал Джо. Мальчик наконец отпустил стакан и, встав со стула, оттолкнул его назад. — Рам лучше уйти отсюда прямо сейчас. Дядя Джейк сказал мне, что он сделает с вами, если когда-нибудь до вас доберется. И шериф Баркли…

— Их здесь нет, ни того, ни другого! Я видел, как они уехали — один на работу, другой в город. — Армстронг шагнул к Джо, но Лисса метнулась вперед, заслоняя собой мальчика.

— Нет! — закричала она. — Не трогай его!

— Ты будешь еще указывать, что мне делать? — Армстронг кивнул на ружье, и Лисса притихла.

— Мы не будем вам указывать, — спокойно сказала Эмили, вставая рядом с подругой. — Только покиньте мой дом и оставьте их в покое. Предупреждаю, вам лучше уйти по-хорошему.

— А я говорю, что никуда не уйду без этой женщины и мальчика. — Армстронг быстро повернул ружье к Эмили. — Я везде их искал, и теперь они поедут со мной. Но сначала я преподам им урок. И вам тоже, мисс Спун. Действительно хороший урок.

Неожиданно Джо обогнул стол и побежал к двери.

Когда Армстронг повернулся, Лисса бросилась на него и попыталась вырвать у него оружие. Но он легко удержал ружье и отпихнул ее, однако Джо успел выскочить наружу. Армстронг ринулся за ним, но Эмили преградила ему путь.

— Нет! Позвольте ему уйти! — Тяжело дыша, она стояла перед Армстронгом, нацелившим на нее оружие, глядя в его мясистую разъяренную физиономию. — Джо еще маленький мальчик. Какие у вас могут быть счеты с ребенком? Вы хотели поговорить с Лиссой и со мной, вот и разговаривайте.

— Черт возьми, я пришел сюда не только разговаривать! — зарычал он.

— Я сделаю все, что ты хочешь, Джон. — Лисса, трясясь, оттолкнулась от стены и с умоляюще протянутыми руками двинулась к нему. — Все, что угодно. Ты слышишь? Пусть только Джо будет в стороне от всего этого.

— Ты доставляешь мне массу неудобств, женщина. Ты знаешь, как долго я тебя искал? — Армстронг со злобой и каким-то лихорадочным упоением наблюдал за ней сквозь полуопущенные веки.

Неожиданно снаружи послышался свист. Низкий протяжный звук, сменившийся несколькими короткими, наподобие птичьей трели. Затем все повторилось сначала.

Эмили затаила дыхание. Это был сигнал, которому мальчика научил Клинт. Сигнал опасности.

— Мистер Армстронг, — быстро сказала она, чтобы отвлечь его, когда он повернул голову на звук. — Не хотите присесть? Я отрежу вам персикового пирога, и мы сможем спокойно все обсудить. Вам кофе или…

— Замолчите! — Армстронг, забыв о свисте, посмотрел на Эмили и свирепо скривил рот. — Нечего совать нос не в свои дела. Это касается нас двоих, ее и меня. Она сказала, что выйдет за меня замуж, а потом передумала. И я подозреваю, что это ваша работа!

— Нет, Джон, — сказала Лисса, когда Армстронг угрожающе двинулся к Эмили, и повысила голос чтобы заглушить звуки, доносящиеся снаружи. — Не надо ни на кого сердиться понапрасну. Я никуда не убегу.

— Вот это правильно. Черт побери, я проехал четыре штата, разыскивая тебя! Где ты была? — Он прищурил глаза. — В салуне кто-то сказал, что ты приехала в город с мужчиной. Ты выходишь за него замуж?

— Нет, нет, — сказала Лисса. — Я ни за кого не выхожу замуж…

— Тогда кто он? Говори! — Армстронг шагнул к ней. — Я знаю, ты обманываешь меня! Ты подлая маленькая сучка… — Он вдруг замолчал и насторожился.

Свист прекратился, и наступила тишина. Жуткая, мертвая тишина.

— Что-то здесь не так, — пробормотал Армстронг. Его глаза нервно метались между двумя женщинами, по вискам стекал пот. — Куда убежал мальчишка? — подозрительно спросил он, надвигаясь на Лиссу. — Мы должны уходить отсюда. — Он внезапно схватил ее за руку.

Когда Лисса вскрикнула от боли, Эмили подскочила к Армстронгу и в отчаянии со всей силы, на какую только была способна, вонзила кухонный нож ему в руку.

— Беги, Лисса!

Женщина легко вырвалась от Армстронга, закричавшего от боли, когда кровь брызнула из глубокой раны. Лисса, рыдая, кинулась к двери, а Эмили выдернула нож и толкнула Армстронга назад, пока он не успел оправиться от шока. Движимая ужасом, спотыкаясь, она выбежала на яркий солнечный свет вслед за Лиссой, наступая ей прямо на пятки.

Но, не сделав и нескольких шагов, Эмили остановилась как вкопанная, растерянно моргая. В десяти футах от крыльца стоял Ник Баркли. Его ружье было направлено на дверь хибары, точнее, на человека, который только что, шатаясь и поддерживая другой рукой окровавленную руку, вышел на порог с лицом, искаженным болью и яростью. Рядом с Ником стоял с мрачным видом дядя Джейк, расставив ноги, а чуть поодаль — Пит и Лестер. Оба поигрывали своими «кольтами» сорок пятого калибра.

Впереди этого полукруга, расположившегося перед хибарой, на крыльце стоял Клинт. Подскочив к Эмили, он толкнул ее за свою спину, и она осознала, что перед этим он сделал то же самое с испуганной Лиссой.

— Оставайтесь на месте, Армстронг. — «Кольт» Клинта был нацелен прямо ему в грудь. — Бросайте оружие!

Лисса и Эмили за спиной у Клинта вцепились друг в друга.

— Уходите с моего пути, шериф! — громко сказал Армстронг. — Это моя женщина. И мы сами между собой разберемся, — добавил он пренебрежительно. — А эта маленькая черноволосая сучка пырнула меня ножом. Вы видите? — Он указал на пропитанный кровью рукав. — Это она сделала. Вы должны ее арестовать.

— Я сказал, бросайте оружие. — Голос Клинта был ледяным. Сердце Эмили стучало как молот. Ее сковал ужас. Клинт, заслонявший их с Лиссой от Армстронга, принимая на себя главный удар разъяренного мужчины, находился в пределах его досягаемости.

Если Армстронг решит стрелять…

— Вы окружены! — крикнул Ник.

— Если хочешь уйти отсюда живым, бросай оружие! — вмешался дядя Джейк. — Бросай прямо сейчас. Это твой единственный шанс. Иначе мы тебя разнесем в два счета.

Эмили почти осязаемо чувствовала панику Армстронга. Он оглядел стоящих полукругом мужчин, затем посмотрел на полицейского — с оружием наготове. Наблюдая за глазами Армстронга, Эмили видела захлестнувшую его ярость, затмевающую рассудок и не дающую разумно мыслить.

— Тогда ты и эти две сучки отправитесь в ад вместе со мной! — заревел он на Клинта и рванул ружье. Но едва он поднял руку, как Клинт выстрелил. То же сделали и четверо других мужчин.

Эмили с Лиссой испуганно вскрикнули, когда несколько пуль врезались в тело Армстронга. Он издал душераздирающий вопль и быстро затих, опрокинувшись на спину прямо перед дверью хибары.

Мир содрогнулся и закружился. Эмили не помнила, как она отошла от Лиссы и каким образом оказалась в объятиях Клинта. Она только знала, что он держит ее, снова и снова повторяя ее имя. И болезненное тошнотворное чувство постепенно прошло, земля под ногами вновь стала устойчивой.

Когда она открыла глаза, то увидела Лиссу. Ее подруга уже сидела поддеревом, обнимая Джо, а Ник склонился над ними. Дядя Джейк, Пит и Лестер оттаскивали от крыльца тело Армстронга.

Клинт смотрел на нее сверху, беспокойно хмуря лоб.

— Все закончилось, Эмили. Все закончилось. Как ты? Она прильнула к нему, держась за него так крепко, будто боялась потерять.

— Я очень испугалась.

— У тебя были на то основания. — Клинт сжал губы. — Хорошо, что Джо запомнил тот свист.

— Очень полезная вещь, — пробормотала она, прижимаясь к его груди. — Клинт, я подумала, вдруг он…

— Я бы никогда не позволил ему выстрелить в тебя, дорогая. Ни за что.

— Нет, — прошептала она, — я подумала, вдруг он убьет тебя.

— Никогда, Эмили, — хрипло сказал Клинт. — Этого никогда не случится. — Он успокаивающе погладил ее по спине и нежно поцеловал в губы. Эта дорогая для него женщина, которую он держал в объятиях, так тонко все чувствовала. Она боялась за него! Ее мужество никогда не перестанет его удивлять. Не в силах справиться со своими эмоциями, Клинт прикрыл глаза, благодарный Богу за то, что сейчас эта женщина в безопасности. И за то, что она его любит. — Никакие силы ада не смогли бы нас разлучить, а уж такой ошметок, как Армстронг, и подавно. — Его руки еще крепче обняли ее, когда она вздрогнула. — Тем более накануне нашей свадьбы. Я предвкушаю, каким прекрасным будет наше свадебное путешествие. Или ты забыла?

О Боже! Она обо всем забыла! О приготовлениях к обеду и о прибывающей карете с родственниками Клинта. И даже о том, что завтра день ее свадьбы. Но когда все стремительно вернулось на свои места, Эмили прильнула к человеку, который всегда оказывался рядом, когда был ей нужен, и который заявил права на ее сердце, несмотря на все препоны, уготованные им судьбой.

— Свадебное путешествие… — прошептала она. — Как я могла забыть? — Эмили нервно усмехнулась, затем трепетно коснулась его лица. — Я просто не могу дождаться.

— Так я тебе и поверил!

Она снова засмеялась, ощущая, как спадает напряжение и проясняется сознание. Все опасности остались позади. Лисса и Джо наконец могут вздохнуть свободно. Им больше не придется скрываться и жить в страхе. Армстронг больше никогда не будет их мучить. Теперь их будущее светло и ясно. И у них еще будет много радостей впереди.

— Подержи меня так еще немного, — прошептала она, уютнее устраиваясь возле него. — Пожалуйста.

— С удовольствием. — Клинт притянул ее к себе так близко, что она ощущала тепло и силу ударов его бьющегося сердца. Так близко, что ее тело закололо иголочками. Она чувствовала, как ее любовь к этому человеку прогоняет все страхи, вызванные недавним кошмаром. — Я готов держать тебя вечно, Эмили. Если только ты позволишь. С клятвами у алтаря или без них, во время свадебного путешествия или значительно позже, но ты моя навсегда. И я никуда тебя не отпущу.

— Это хорошо, — прошептала она, улыбаясь ему в золотистом сиянии солнца. — Потому что это правильно. Я там, где хочу быть. Теперь — и всегда.

Клинт нежно поцеловал ее, не заботясь о том, есть ли кто-то рядом и смотрят ли на них. Он не вспоминал о том, что совсем недавно на этом крыльце лежало мертвое тело. Ничто не могло запачкать это место, испортить эту минуту и уменьшить его любовь к этой женщине. Сейчас имело значение лишь то, что они вместе, что будущее принадлежит им обоим и что они войдут в него бок о бок.

— Всегда, — прошептал он в ответ. — Мне нравится, как это звучит.

— Мне тоже. — Эмили улыбнулась и заглянула ему в глаза. Когда она потянулась к нему, чтобы снова его поцеловать, ее сердце было так полно любовью, что, казалось, вот-вот разорвется. — Мне тоже это нравится, Клинт.

 

Эпилог

Месяц спустя

Жаркое летнее солнце сияло высоко в небе, когда Эмили поднялась на холм, где ее муж подравнивал брус для их нового дома. Чудесный уголок находился всего в четверти мили от той небольшой хибары на ранчо «Чашка чаю», где по-прежнему жили Спуны. Позади строящегося жилища бежал ручей в подпрыгивающих пенистых кружевах, однако взгляд Эмили был прикован не к нему и не к очаровательному простору луга или грациозным осинам, которые будут стоять, подобно часовым, вокруг их просторного дома. Ее взгляд был сосредоточен на мужчине, работавшем на солнце без рубашки, на его блестящих от пота мышцах и темных спутанных волосах надо лбом. И так бывало всякий раз.

Ее муж!

Когда она смотрела на него, ее сердце замирало от счастья.

Клинт будто почувствовал ее присутствие. Он прервал работу и повернул голову в ее сторону. Его лицо осветила улыбка, когда Эмили, пробежав остаток пути, упала к мужу в объятия.

— Рад видеть вас, миссис Баркли, — сказал Клинт. — Вы здесь желанная гостья. — Забрав у нее из рук плетеную корзинку, он наградил Эмили долгим поцелуем.

— Мне тоже приятно вас видеть, мистер Баркли.

Они расстелили одеяло возле кучи бревен, которым предстояло вскоре стать их новым домом. Эмили достала тарелки, сандвичи, сахарное печенье и кувшин с лимонадом. После ленча они лежали на траве, держа друг друга в объятиях, глядя в сапфировое небо и мечтая о своем будущем доме.

Их бракосочетание прошло без сучка без задоринки. Эмили казалось, что она не идет, а плывет к алтарю в своем белом атласном платье с бледно-розовым кружевом. Она была так захвачена поразительно красивым, дышащим любовью лицом своего жениха, что едва не забыла пробормотать «я согласна».

Дядя Джейк дал ей прощальное напутствие. Со стороны Пита и Лестера никакой неприязни к Клинту не ощущалось. Уэйд и Кэтлин, как и Ник, с искренней теплотой приветствовали ее вхождение в семейство Баркли.

Свадебное путешествие было чудесным. После их визитов на ранчо «Под облаками» и в Сан-Франциско Эмили открыла для себя, что любит Клинта еще больше, чем прежде.

По возвращении Клинт немедленно приступил к строительству отдельного дома для них, надеясь закончить его к зиме. Джейк с ребятами активно ему помогали, отдавая этому все свободное время.

У Эмили тоже было полно дел. Лестер и Карла назначили бракосочетание на День благодарения. Поэтому она шила для невесты свадебный наряд — изысканное бархатное платье цвета слоновой кости, — предполагая украсить его изящным атласным шлейфом и блестками.

Пит и Флорри, по всей видимости, тоже могли скоро сделать объявление. И похоже, они были не единственной парой, которой покровительствовал Купидон. Дядя Джейк проводил уйму времени в пансионате Нетти Филлипс.

«Если все и дальше будет двигаться такими темпами, — размышляла Эмили, уютно устроившись под раскидистым деревом в объятиях мужа, — я сделаю карьеру на одних свадебных платьях для женщин Лоунсама…»

Ее мысли прервал голос Клинта:

— У меня для тебя что-то есть. Вообще-то я собирался сделать это сегодня за ужином… ну да ладно. — Он не договорил и посмотрел на нее с каким-то виноватым видом.

Заинтригованная, Эмили наблюдала, как он полез в седельную сумку и достал конверт. Затем вынул из него какой-то документ и протянул ей.

Клинт не сводил с нее глаз, пока она изучала бумагу.

— Но это же… нет, этого не может быть! — воскликнула она в замешательстве.

— Но это так. Реальный документ на ранчо «Чашка чаю», ранее — Саттер-Плейс.

— Но у дяди Джейка есть такой документ, он тебе его показывал!

— Когда Билл Саттер решил попытать счастья и отправился в Ледвилл на поиски большой серебряной жилы, ему понадобились деньги. Он должен был обеспечить себе существование на первое время после отъезда. Поэтому старине Саттеру пришлось расстаться с этим местом. И он продал его. Мне.

Эмили удивленно раскрыла глаза:

— Тебе?

— Да. Время от времени я подумывал, не приобрести ли мне клочок земли где-нибудь подальше от тюрьмы. Жить в тех двух маленьких комнатках над конторой мне стало уже надоедать, и я, загоревшись этой идей, купил у Саттера его землю. Отчасти чтобы помочь ему, отчасти чтобы когда-нибудь и самому заняться ранчо. Я собирался в будущем нанять помощника или двух, чтобы следили за порядком в городе, когда меня не будет, и отдыхать на природе. Я считал, что всегда смогу продать участок, если надумаю уехать. — Клинт улыбнулся. — Но, купив его, я так ничего и не сделал. А потом… появилась ты.

— Ну хорошо, но я все же не понимаю. Если Билл Саттер продал его тебе, каким образом дядя Джейк получил тот документ?

— Это была подделка, — мрачно сказал Клинт. — Я полагаю, большая серебряная жила оказалась мифом, и Саттер, спустив деньги, впал в отчаяние. Ему нужен был быстрый путь для получения большой суммы — и он как-то исхитрился сделать несколько фальшивых документов. Твой дядя был не первым, кто попался на удочку. Год назад здесь появился один игрок по имени Айк Джонсон. Он приехал посмотреть на «свое» ранчо. У него была точно такая же бумага, как у твоего дяди. Джонсон считал себя законным владельцем земли. Он был очень недоволен, когда я ему все разъяснил. Он сказал, что Саттер поставил документ на кон, когда у него вышли все деньги, и проиграл его.

— Точь-в-точь как с дядей Джейком! — Эмили нахмурилась. — Он играл с Биллом Саттером в покер вскоре после того, как освободился из тюрьмы. Дядя Джейк сказал тогда, что это судьба. Он считал, что тетя Ида помогла ему выиграть, чтобы он мог начать новую жизнь.

— Возможно, в некотором смысле и помогла, — спокойно сказал Клинт, засовывая документ обратно в конверт. В наступившей тишине было слышно только, как ветер шелестит листьями осин.

— Значит, все это время ты являлся владельцем ранчо «Чашка чаю»? — ошеломленно сказала Эмили больше самой себе. — Ты требовал от дяди Джейка показать тебе документ, но никогда не говорил, что в любое время можешь вышвырнуть нас отсюда.

Клинт сел на одеяло рядом с ней. Затем взял ее за руку и притянул ближе.

— Может, я хотел таким образом привязать тебя к себе, — сказал он, обнимая ее.

— Не могу понять зачем. — Глядя на чувственные губы Клинта и видя, как он смотрит на нее, будто заглядывая в самую душу, Эмили ощущала могучий прилив любви. Любви к этому мужчине и благодарности судьбе, которая соединила их.

— Только не надо рассказывать об этом Джейку и Питу с Лестером. — Клинт приглаживал ее растрепавшиеся от ветра волосы, мягко перевивая пальцами густые иссиня-черные кудри. — Им совсем не обязательно это знать. Я вручаю тебе этот документ. Это мой запоздалый свадебный подарок, — с мягкой улыбкой добавил он.

— Клинт, но…

— Что нам делить? Земли здесь более чем достаточно. И потом, теперь мы все одна семья.

Семья. Эмили нравилось, как это звучит.

— Ты прав, — пробормотала она. — И даже больше, чем ты думаешь, — добавила она тихо, когда Клинт начал расстегивать ее белую блузку.

— Как прикажете вас понимать, миссис Баркли?

— А так, что я тоже должна вам что-то подарить, — сказала Эмили. Улыбка играла в уголках ее губ, пока ее пальцы поглаживали поросль черных волос у него на груди, чувствуя, как сокращаются его прогретые на солнце мышцы. Ей нравилось лежать с ним в тени, ощущая под собой его твердое тело, его тепло, пока вокруг них лентяйничал мирный жаркий полдень.

Клинт блеснул глазами, заставляя ее сердце ускорить свой бег.

— Надеюсь, это то, о чем я подумал, — фыркнул он и одним движением снял с нее блузку.

Эмили пискнула, когда он быстро повернул ее так, что она оказалась под ним. Не теряя времени, Клинт принялся за ее юбки.

— Действительно, это здесь, у меня в кармане. Подожди минуту, ты, дикарь! — Смеясь и отталкивая его руки, Эмили умудрилась отыскать то, что обещала, и подняла вверх. — Ну, что скажешь?

Клинт уставился на крошечные желтые вязаные ботиночки, которыми она болтала у него перед глазами. Он был слишком ошеломлен, чтобы сразу найти слова, и лишь перевел взгляд с пинеток на неповторимое, сияющее лицо жены — женщины, которую он любил.

— Я думаю… ты… — Он тяжело сглотнул и с изумлением посмотрел на нее. Эмили наблюдала за выражением его лица, пытаясь что-то прочесть на нем. Ее прекрасные серебристые глаза наполнялись надеждой и радостью. И слезами — по какой-то непонятной, неопределенной причине. — Ты… уверена, Эмили?

— Вполне, дорогой, — прошептала она. — Я вчера была в городе у доктора Кэлвина и…

— Ура! — выкрикнул Клинт и как коршун спикировал вниз, награждая ее поцелуем. Долгий страстный поцелуй превратил ее в расплавленный воск и прогнал всю неопределенность.

— Это означает, как я догадываюсь, — отдышавшись, сказала она, — что ты рад.

— Рад? — ухмыльнулся Клинт. Его лицо сказало ей все, что она хотела знать. — Это не отражает даже малой доли моего счастья.

— Ну тогда, возможно, все еще впереди, — дерзко сказала Эмили, глядя на него сияющими глазами. Она притянула его вниз, на себя. Их губы встретились и слились. Она целовала его долго и нежно, обнимая за шею, чувствуя, как между их прижатыми телами вспыхивает знакомое тепло. Более жаркое, чем солнца. Тепло, рождаемое страстью, радостью и любовью.

Любовью.

Любовью к мужчине, изменившему ее жизнь, покорившему ее сердце, соединившему их души в одну. Любовью к своему дому, в котором они будут проводить дни и ночи в объятиях друг друга. Любовью к детям, которые у них появятся и для которых они построят будущее, такое же прекрасное, как этот золотистый день.

И здесь, на холме, где будет стоять их новый дом, они позволили себе предаться страсти, приветствуя самый драгоценный и радостный дар — дар любви.