Восприятие движения имеет жизненно важное значение. Для животных, стоящих на эволюционной лестнице ниже человека, движущиеся объекты являются, вероятно, сигналами либо опасности, либо потенциальной пищи и требуют быстрого соответствующего действия, в то время как неподвижные объекты могут быть игнорированы. Фактически, вероятно, только глаза высших животных могут давать мозгу информацию о неподвижных объектах.

Некоторые особенности эволюционного развития зрительной системы, начиная от глаза, способного воспринимать лишь движения, и кончая глазом, воспринимающим формы, сохранились в строении сетчатки человеческого глаза. Края сетчатки чувствительны только к движению. Это можно видеть, совершая колебательные движения каким-либо предметом в области периферии зрительного поля так, чтобы стимулировались только края сетчатки. Вы увидите, что при этом воспринимается только движение и его направление, но невозможно определить, какой предмет движется. Это очень близко к тому, что наблюдается при примитивном восприятии. Самые периферические отделы сетчатки еще более элементарны; когда они стимулируются движениями, мы еще ничего не воспринимаем, однако эта стимуляция вызывает рефлекс поворота глаз, благодаря которому изображение объекта перемещается в центральное поле зрения, с тем чтобы наиболее высоко организованная фовеальная область сетчатки с ее объединенными в нервную сеть элементами приняла участие в опознании объекта. Таким образом, периферия сетчатки представляет собой аппарат для раннего обнаружения объекта, он вызывает поворот глаз для того, чтобы цель попала на объекторазличительную часть системы, оценивающую объект как полезный, вредный или Такие глаза, как наши собственные, подвижные относительно головы, могут давать информацию о движении двумя различными способами. Когда глаз остается неподвижным, образ движущегося объекта перемещается по рецепторам сетчатки и вызывает в них быстро сменяющиеся сигналы; но когда сам глаз следует за движущимся объектом, его изображение остается более или менее неподвижным относительно сетчатки, так что оно не может быть сигналом движения, однако мы все же видим движение объекта. Если объект воспринимается на неподвижном фоне, быстро сменяющиеся сигналы могут возникать теперь от фона, который передвигается по сетчатке во время слежения глаз за движущимся объектом; однако, мы продолжаем видеть движение даже при отсутствии фона. Это можно показать на простом опыте. Попросите кого-нибудь медленно помахивать зажженной сигаретой в темной комнате и последите за ней глазами. Движение сигареты видно, хотя в данном случае нет сигналов фона, двигающихся по сетчатке. Очевидно, повороты глаз относительно головы могут дать восприятие движения и довольно точную оценку скорости движения и при отсутствии сигналов, передвигающихся по сетчатке.

Следовательно, существуют две системы восприятия движения; мы назовем одну из них (а) система изображение/сетчатка; другую (b) система глаз/голова (рис. 7, 2). (Эти названия заимствованы из артиллерийского дела, где возникают сходные ситуации, когда орудие нацеливается на объект с движущёйся палубы корабля. Орудийная башня может быть неподвижна или следовать за целью, но движение цели в каждом случае может быть обнаружено.)

Рассмотрим теперь систему изображение/сетчатка, а затем обратимся к тому, как эти две системы работают совместно.

Рис. 7, 1. Герман фон Гельмгольц (1821–1894), выдающийся ученый в области экспериментального изучения зрения. Его «Физиологическая оптика» до сих пор остается самой значительной работой в этой отрасли знания. К сожалению, с тех пор мало что прибавилось к тому, что изложено в этой работе.

Рис. 7, 2. а — система восприятия движения изображение/сетчатка: изображение движущегося объекта пробегает по сетчатке в то время, когда сами глаза остаются неподвижными; таким образом, информация о движении возникает путем последовательной стимуляции рецепторов в соответствии с траекторией движения объекта; b — система восприятия движения глаз/голова: когда глаз следует за движущимся объектом, изображение остается стационарным на сетчатке, но мы продолжаем видеть движение. Эти две системы иногда могут давать противоречивые показания, что приводит к любопытным иллюзиям.

СИСТЕМА ВОСПРИЯТИЯ ДВИЖЕНИЯ ИЗОБРАЖЕНИЕ/СЕТЧАТКА

С помощью регистрации электрической активности сетчатки глаз животных было обнаружено, что существуют различного рода рецепторы, подавляющее большинство которых сигнализирует только об изменении освещенности, и только немногие отвечают длительным возбуждением на постоянный свет. Некоторые рецепторы возбуждаются при включении света, другие — при его выключении, третьи — как при включении, так и при выключении. Эти различного рода рецепторы сетчатки названы соответственно рецепторами «включения», рецепторами «выключения» и рецепторами «включения — выключения». По-видимому, эти рецепторы, чувствительные только к изменениям освещения, и ответственны за сигнализацию движения; таким образом, все глаза являются прежде всего детекторами движения. Эти рецепторы, сигнализирующие только об изменении освещенности, будут отвечать на движущиеся края изображения, но не будут реагировать на неподвижные изображения до тех пор, пока сами глаза не начнут двигаться.

С помощью тонких проволочных электродов, помещенных на сетчатку изолированного глаза лягушки, было обнаружено, что анализ рецепторной активности происходит в сетчатке задолго до того, как сигналы достигнут мозга. В статье с интригующим названием «Что глаз лягушки сообщает мозгу лягушки», написанной Летвином, Матураной, Мак-Келлоком и Питсом из лаборатории электроники Массачузетского технологического института, сетчатка описывается как «детектор насекомых»; авторы обнаружили три класса волокон, посылающих в мозг различного рода информацию. «Детектор насекомых» вызывает рефлекс движения языком, когда на сетчатку падает маленькая тень, отбрасываемая, например, мухой; таким образом, сетчатка в данном случае функционирует как мозг. Кроме этой системы, которая отвечает, по существу, на кривые линии, они обнаружили:

1. волокна, реагирующие только на отчетливые границы между объектами;

2. волокна, реагирующие только на изменения в распределении света;

3. волокна, реагирующие только на общее уменьшение освещения, подобное тому, какое возникает, когда на сетчатку падает тень от хищной птицы.

Глаз лягушки сигнализирует только об изменении освещенности и движении изогнутых краев объектов; все остальное игнорируется и никогда не доходит до мозга. Зрительный мир лягушки, таким образом, ограничен лишь движением некоторых видов объектов.

Физиологи Хьюбел и Визел провели важное исследование, регистрируя электрическую активность зрительной области мозга кошки. Они обнаружили, что в ней существуют отдельные клетки, которые отвечают только на движение изображения по сетчатке, причем на движение, осуществляемое только в одном определенном направлении. Рис. 5, 7 показывает подлинные записи активности отдельных клеток мозга кошки во время стимуляции глаза различного рода движениями; можно видеть, что некоторые клетки чувствительны только к движениям, которые осуществляются в определенном направлении.

Тот факт, что движение перекодируется в нервную активность сетчатки или в активность зрительных проекционных областей мозга, находящихся непосредственно за сетчаткой, представляет собой физиологическое открытие, важное со многих точек зрения, и прежде всего потому, что оно показывает, что скорость движения может восприниматься независимо от оценки времени. Однако часто считают, что нервная система, ответственная за восприятие скорости движения, должна представлять собою своего рода «внутренние часы». Скорость в физике определяется как время, необходимое для того, чтобы объект переместился на определенное расстояние (v = d/t). Следовательно, предполагается, что для оценки скорости движения всегда необходима оценка времени. Но ведь спидометр автомобиля не имеет в своем устройстве часов. Часы нужны для калибровки этого прибора после его изготовления, но однажды откалиброванный, он будет измерять скорость движения без часов; то же самое справедливо, вероятно, и по отношению к глазу. Изображение, пробегающее по сетчатке, последовательно возбуждает рецепторы, и чем быстрее это изображение движется, тем — до известных пределов — более интенсивные сигналы скорости оно вызывает. Аналогия с другими измерителями скорости (спидометром и т. п.) показывает, что скорость может быть оценена безотносительно к «часам», но эта аналогия еще не говорит нам точно, как работает при этом нервная система. Когда-нибудь будет возможно изобразить полную круговую схему сетчатки и создать ее действующую электронную модель; однако пока мы не можем сделать это с полной уверенностью в отношении человеческого глаза. Такая модель была предложена для фасеточного глаза жука. Эта модель была изготовлена, и теперь она иногда используется в воздушном флоте, чтобы определять отклонение самолета от курса под влиянием ветра. Глаз как детектор движения сформировался в процессе биологической эволюции несколько сот миллионов лет тому назад, принцип его действия раскрыт с помощью электроники, а затем был построен его электронный эквивалент, который теперь используется при полетах человека.

СИСТЕМА ВОСПРИЯТИЯ ДВИЖЕНИЯ ГЛАЗ/ГОЛОВА

Нервные аппараты, обеспечивающие восприятие движения посредством перемещения изображения по сетчатке, существенно отличаются от другого способа сигнализации движений с помощью поворота глаза. Каждый глаз имеет шесть внешних мышц, управляющих его движениями; любое движение глаз сигнализируется в мозг и используется в качестве индикатора движения внешних объектов. То, что это действительно так, показывает опыт с сигаретой, который мы уже описывали; в этом случае нет никакого систематического движения изображения по сетчатке, и тем не менее движение сигареты, прослеживаемое глазами, видно (рис. 7, 2, б).

Самым вероятным типом сигналов, возникающих при этом, были бы обратные сигналы от мускулатуры глаза, так что, когда происходит растяжение мышц глаза, в мозг посылаются обратные сигналы, указывающие на движение глаз, а также объектов, прослеживаемых взором. Таково было бы инженерное решение этой проблемы, но так ли решает ее природа? Мы можем получить ответ, если займемся, казалось бы, совсем иным вопросом.

ПОЧЕМУ МИР ОСТАЕТСЯ СТАБИЛЬНЫМ, КОГДА НАШИ ГЛАЗА ДВИГАЮТСЯ?

Сетчаточные изображения перемещаются по рецепторам сетчатки всякий раз, когда наши глаза двигаются, — и все же мы не воспринимаем движения, мир не вращается, как бы наши глаза ни двигались. Почему это так?

Как мы знаем, существуют две нервные системы сигнализации движений: система изображение/сетчатка и система глаз/голова. Очевидно, во время нормальных движений гл!аз эти системы тормозят друг друга, в результате чего и возникает стабильность зрительного мира. Идея взаимного торможения этих систем как средства стабилизации зрительного восприятия рассматривалась Чарлзом Шеррингтоном — физиологом, внесшим значительный вклад в анализ спинальных рефлексов, а также Гельмгольцем; однако они объясняли это явление с различных позиций и особенно расходились в оценке деятельности той системы, которую мы называем системой восприятия скорости движения глаз/голова. Теория Шеррингтона известна под названием афферентной теории, а Гельмгольца — под названием эфферентной теории (рис. 7, 3).

Рис. 7, 3. Почему мир остается стабильным, когда наши глаза двигаются? Согласно афферентной теории, сигналы движения, поступающие от сетчатки (от системы изображение/сетчатка), тормозятся сигналами, идущими от глазных мышц (афферентными). Согласно эфферентной теории, сетчаточные сигналы движения тормозятся сигналами команды, управляющими самими движениями глаз, сигналами (эфферентными), которые, в свою очередь, регулируются внутренней замкнутой системой мозга. Факты свидетельствуют в пользу эфферентной теории.

Шеррингтон думал, что сигналы от глазных мышц составляют систему обратных афферентаций, поступающих в мозг, когда глаза двигаются, и что они тормозят сигналы движения, возникающие в сетчатке. Это представление известно в технике как обратная связь; однако для нервных сигналов, поступающих от глазных мышц, требуется довольно длительное время, чтобы дойти до мозга, и, если принять эту точку зрения, следовало бы ожидать появления неприятных ощущений неустойчивости всех видимых предметов каждый раз, когда мы двигаем глазами, до тех пор пока афферентные сигналы от глазных мышц не достигнут мозга и не затормозят сетчаточных сигналов движения. Гельмгольц высказал совершенно иное предположение. Он считал, что сетчаточные сигналы движения тормозятся не сигналами от глазных мышц, а центральными сигналами, исходящими от мозга и управляющими самими движениями глаз.

Решение этого вопроса может быть получено с помощью очень простых экспериментов, которые читатель может проделать на себе самом. Попробуйте осторожно двигать глаз пальцем, закрыв другой глаз рукой. Когда глаз смещается пассивно, мир будет казаться вращающимся в направлении, противоположном движению глаза. Очевидно, стабильность видимого мира поддерживается не пассивными, а нормальными произвольными движениями глаз. Так как мир движется в направлении, обратном направлению пассивного движения глаза, очевидно, что система восприятия движения изображение/сетчатка продолжает работать; здесь выключена только система глаз/голова. Можно было бы спросить, почему система глаз/голова связана только с произвольными, но не с пассивными движениями глаз? Шеррингтон полагал, что эта система работает с помощью сигналов, идущих от рецепторов растяжения, находящихся в глазных мышцах. Такие рецепторы растяжения мышц хорошо известны, они посылают обратные сигналы от мускулатуры при движении конечностей. Однако создается впечатление, что система восприятия движения глаз/голова работает иным образом, так как рецепторы растяжения продолжают посылать сигналы и при пассивном состоянии глазных мышц.

Мы можем прекратить все сетчаточные сигналы движения и посмотреть, что произойдет при пассивном перемещении глаза. Это можно легко сделать с помощью засвета ярким светом (или фотографической вспышкой), чтобы получить последовательный образ. Это вызовет утомление одного определенного места сетчатки, соответствующего фотографической вспышке, и этот образ будет передвигаться точно вместе с глазом, так что, хотя глаз и будет двигаться, сигналы от перемещения изображений по сетчатке не смогут возникнуть. Если мы будем наблюдать за последовательным образом в темноте (чтобы избежать фона), мы обнаружим, что, когда глаза пассивно приводятся в движение пальцем, последовательный образ не перемещается. Это очень убедительный довод против афферентной теории, так как активность рецепторов растяжения должна была бы вызвать перемещение последовательного образа вместе с глазом, если бы эта активность в обычных условиях тормозила сетчаточные сигналы движения.

Теперь, если глаз будет двигаться произвольно, мы обнаружим, что последовательный образ перемещается вместе с глазом. Куда бы глаз ни переместился, последовательный образ будет следовать за ним. Гельмгольц при объяснении этого факта исходил из предположения, что здесь мы имеем дело не с афферентной активностью, идущей от глазных мышц, вовлеченных в движение, а с эфферентными сигналами команды, управляющими движением глаз. Эта эфферентная теория, как мы уже видели, утверждает, что сигналы команды регулируются внутренней замкнутой системой мозга и подавляются сетчаточными сигналами движения. Когда этих сетчаточных сигналов нет, как в случае с последовательным образом, видимым в темноте, мир вращается вместе с глазом, потому что сигналы команды не тормозятся сетчаткой. Пассивные движения глаза не вызывают движения последовательного образа, так как в этом случае нет системы, которая давала бы сигналы движения.

В клинических случаях, при каких-либо нарушениях глазных мышц или их нервного аппарата, у пациентов появляется ощущение вращения окружающих предметов, когда они пытаются двигать глазами. Их мир движется в том же направлении, в котором они намеревались двигать глазами. Это происходит также и тогда, когда мышцы глаза парализуются с помощью кураре — южноамериканского яда для стрел, Немецкий ученый Эрнст Мах фиксировал свои глаза мастикой так, что они не могли двигаться, и он получил те же результаты.

Система глаз/голова, таким образом, приводится в действие не фактическими движениями глаз, а командой двигать глазами. Она работает даже в тех случаях, когда глаза не повинуются команде. Удивительно, что сигналы команды могут вызывать восприятие движения: принято думать, что восприятие движения исходит от глаз, а не от находящихся в глубине мозга аппаратов, контролирующих движения глаз.

Почему же возникла такая странная система? Это тем более удивительно, что в глазных мышцах действительно были обнаружены рецепторы растяжения. Афферентная система, или система обратных связей, по-видимому, действовала бы слишком медленно: пока сигнал обратной связи достиг бы мозга, чтобы затормозить сетчаточные сигналы движения, было бы слишком поздно.

Тормозящий сигнал мог бы начаться в тот же самый момент, что и команда к движению глаз, и тогда он мог бы затормозить сетчаточный сигнал без опоздания. Действительно, для того чтобы сигнал сетчатки достиг мозга, требуется немного времени («время сетчаточной реакции»), но тогда сигнал команды пришел бы в мозг для затормаживания сетчаточного сигнала слишком рано, однако этот сигнал команды задерживается, чтобы совпасть по времени с сигналом сетчатки. В этом мы можем убедиться при тщательном исследовании движения последовательного образа при произвольных движениях глаз. Всякий раз, когда глаз двигается, требуется некоторое время, чтобы возникло движение последовательного образа, и, очевидно, эта отсрочка и приводит к тому, что управляющий командный сигнал достигает мозга не раньше, чем сигнал от сетчатки. Можно ли представить себе более совершенную систему?

ИЛЛЮЗИИ ДВИЖЕНИЯ

Теперь мы обратимся к некоторым иллюзиям движения. Подобно другим иллюзиям, они имеют практическое значение и могут приблизить нас к пониманию закономерностей процессов восприятия.

СЛУЧАЙ С БЛУЖДАЮЩИМ СВЕТОМ

Читатель, может быть, захочет провести следующий опыт. Для этого нужна одна зажженная папироса, положенная на пепельницу в дальнем конце полностью затемненной комнаты. Если наблюдать за тлеющим концом папиросы в течение нескольких секунд, можно обнаружить, что свет беспорядочно блуждает по комнате, то устремляясь в каком-то одном направлении, то слегка колеблясь из стороны в сторону. Это движение может быть парадоксальным, огонек будет казаться в одно и тс* же время движущимся и, однако, не меняющим своего положения. Этот парадокс восприятия важен для понимания не только этого феномена движущегося света, но и для понимания самой основы того, каким образом движение представлено и закодировано в нервной системе.

Этот эффект света, движущегося в темноте, известен как аутокинетический феномен. Ему посвящено множество дискуссий и экспериментальных работ. Десятки теорий выдвигались для его объяснения, он использовался даже в качестве показателя внушаемости и группового взаимодействия: одни люди в большей мере обнаруживали тенденцию видеть движение света в одном и том же направлении, чем другие, хотя на самом деле он, разумеется, был неподвижен.

Для объяснения этого эффекта привлекались самые различные теории. Утверждалось, что небольшие частицы, плавающие в глазной жидкости, которая находится в передней камере глаза, могут дрейфовать, становясь смутно видимыми в этих условиях. Предполагалось далее, что кажутся движущимися не частички, а пятно света, подобно тому как луна может казаться проносящейся по небу ночью, когда ветер быстро гонит облака. Этот эффект, известный под названием «индуцированное движение», будет рассмотрен ниже. Имеется, однако, достаточно фактов, говорящих о том, что это явление не имеет отношения к аутокинетическому феномену, так как движение возникает в направлении, не связанном с направлением дрейфа частичек в глазу (они становятся более ясно видимыми при наклонном освещении глаза); то же имеет место и во всех других случаях, когда частицы обычно вообще не видны. Другая теория, которая в общем, несмотря на ее несостоятельность, принимается офтальмологами, состоит в том, что глаза не могут сохранять фиксацию точно на источнике света, видимого в темноте, и что отклонение глаз является причиной блуждания изображения светового пятна по сетчатке, что и вызывает впечатление кажущегося движения света. Эта теория была полностью опровергнута в 1928 году Гилфордом и Далленбахом, которые фотографировали глаза в то время, когда субъект наблюдал за световым пятном и сообщал, видит ли он движение и в каком направлении. Движение светового пятна, о котором сообщал испытуемый, сопоставлялось с фотографией реальных движений глаз; при этом не было обнаружено никакого соответствия между этими двумя группами данных. Более того, движения глаз в этих условиях были исключительно малы. Этот эксперимент, по-видимому, прошел в значительной мере мимо внимания исследователей.

Все попытки, кроме одной, объяснить блуждание света в темноте, исходили из предположения, что нечто двигается: или частицы в глазной жидкости, или глаза, или своего рода внутренние схемы. Последнее предположение составляло важную часть теории восприятия гештальтпсихологов. Они придавали большое значение эффекту движущегося света. Коффка в своей знаменитой «Гештальтпсихологии» в 1935 году писал:

«Эти «аутокинетические движения», следовательно, доказывают, что наблюдаемое явление не фиксировано ни в одном из участков сетчатки; оно локализуется внутри некой схемы и исчезает, когда схема устраняется… Аутокинетические движения представляют собой наиболее впечатляющий пример существования и функциональной эффективности общей пространственной схемы, но действие этих внутренних схем распространяется на весь наш опыт».

Это утверждение не так ясно выражено, как хотелось бы, но доказано ли оно? Мне кажется, что оно содержит существенное заблуждение.

То, что правильно для мира вещей и его наблюдения, не обязательно справедливо для ошибок наблюдения, или иллюзий. Важно уяснить это различие. Любой орган чувств может давать ложную информацию: давление на глаз может вызвать в темноте ощущение света, электрическая стимуляция окончаний чувствительных нервов вызовет ощущения, которые в обычных условиях возникают при адекватном раздражении органов чувств. Точно так же, если определенные нервные аппараты ответственны за восприятие движения, мы вправе ожидать появления иллюзий движения, если работа этих аппаратов нарушается. Это похоже на то, что происходит в искусственном детекторе движения; стрелка спидометра автомобиля может застрять, скажем, на делении 20 км/час и будет показывать эту скорость, хотя машину уже заперли в гараже.

Путаница, и довольно серьезная, возникла, я думаю, из-за неумения различать условия, необходимые для действительной оценки скорости объектов, и условия, при которых возникает ложная оценка.

Верно, что всякое реальное движение объектов в мире относительно, и мы можем только говорить о движении одного объекта по отношению к другому (или измерять эти движения). Это положение фактически составляет основу специальной теории относительности Эйнштейна. Оно было сформулировано еще в XVII столетии Беркли, когда он оспаривал одно из положений «Начал» Ньютона.

«Если каждое место пространства относительно, следовательно, и каждое движение — относительно… Движение нельзя понять без определения его направления, а направление, в свою очередь, не может быть понято вне отношения движения к нашему телу или другим телам. Вверх, Вниз, Направо, Налево — все эти направления и места базируются на определенных отношениях; всегда необходимо представить себе другое тело, независимое от движущегося; так что движение относительно по своей природе…

Следовательно, если мы допустим, что все, кроме земного шара, уничтожено, то будет невозможно представить себе любое движение этой планеты».

Авторы работ по восприятию предполагали, однако, что если ничто не движется — ни глаз, ни частицы в глазу, ни что-либо еще, — то невозможно будет испытать даже иллюзию движения, например, воспринять движение светового пятна в темноте. Блуждание света считалось проявлением такой же ситуации, как в примере Беркли с земным шаром, где все, кроме Земли, уничтожено; однако этот феномен не имеет ничего общего с упомянутыми выше рассуждениями.

Неверно думать, что ошибочная оценка движения, или иллюзия движения, предполагает наличие какого-то объекта, движущегося относительно другого. Ведь эти иллюзии могут появиться просто из-за нарушения или потери калибровали в измеряющем приборе — будь то спидометр или глаз. Нам следует теперь попытаться определить род нарушения или потери калибровки зрительной системой, в результате которого могла бы возникнуть иллюзия блуждания света. Для того чтобы сделать это, мы попробуем вызывать систематические кажущиеся движения светового пятна посредством преднамеренного нарушения работы системы.

Если устойчиво фиксировать глаза в течение нескольких секунд в любом направлении, ia затем вернуть их к нормальному центральному положению и смотреть на маленькое слабое световое пятно в темноте, как и прежде, возникает впечатление, что свет быстро движется в направлении положения, в котором глаза были до этого фиксированы, или, возможно, в другом направлении, но в пределах той же самой плоскости. Движение может продолжаться в течение нескольких минут, если глазные мышцы значительно утомлены такой процедурой (рис. 7, 4). В этом случае утомленным глазным мышцам требуются необычные командные сигналы, чтобы удержать фиксацию глаз на световом пятне, но это те же самые командные сигналы, которые в обычных условиях управляют движениями глаз, когда они следят за движущимся объектом.

Рис. 7, 4. Эта гистограмма, изображенная в виде часов, показывает, в каком направлении происходит кажущееся движение небольшого слабого светового пятна, видимого в темноте, после фиксации взгляда в одном из четырех направлений (каждый раз в течение 30 сек.). Стрелки показывают направление фиксации взора; области, закрашенные черным цветом, обозначают направление кажущегося движения в течение 30 сек. после прекращения фиксации; заштрихованные участки показывают направление кажущегося движения в последующие 30 сек. Цифры означают продолжительность (в секундах) кажущегося движения в пределах двух минут после фиксации.

Таким образом, мы видим движение, когда мышцы утомлены, хотя ни глаз, ни изображение на сетчатке не двигаются. Иллюзорные блуждающие движения при аутокинетическом эффекте, видимо, возникают и результате командных сигналов, поддерживающих фиксацию, несмотря на легкие спонтанные флуктуации в работе мышц, приводящих глаза в движение. Не движение глаз, а корректирующие сигналы, которые предотвращают это движение, являются причиной иллюзорного блуждания светового пятна в темноте.

Мы можем теперь задать вопрос: если корригирующие сигналы вызывают кажущееся движение светового пятна в темноте, то почему они не вызывают нарушения стабильности вещей в обычных условиях? Почему внешний мир обычно стабилен? На этот вопрос еще нет окончательного ответа. Возможно, что при наличии большого поля зрения сигналы нестабильности игнорируются, потому что мозг полагает, что большие объекты стабильны, пока нет явных доказательств противного. Это предположение подтверждается эффектом «индуцированного движения», к которому мы еще обратимся. Но прежде всего мы должны вспомнить, что иногда и привычный мир начинает колебаться.

ПРИМЕР КОЛЕБАНИЯ ОКРУЖАЮЩИХ ПРЕДМЕТОВ

Внешний мир кружится, когда мы утомлены или страдаем от малоприятных последствий алкоголя. Об этом остроумно сказал Шеридан. Два приятеля подвели его к входной двери его дома на Беркли Сквер, а сами пошли по домам. Оглянувшись, они увидели, что он вое еще стоит в том же положении. «Почему ты не входишь?» — закричали они. «Я жду, пока моя дверь снова приблизится ко мне, тогда я проскочу в нее», — ответил Шеридан. Как это связано с явлением блуждающего светового пятна, еще не совсем ясно. Возможно, что в данном случае нарушается система команд, управляющих движениями глаз, или алкоголь уменьшает значимость внешнего мира, так что те ошибочные сигналы, которые в обычных условиях игнорируются, теперь воспринимаются как верные. Подобно тому, как нами в состоянии усталости или опьянения могут овладеть различные видения и необоснованные страхи, мы можем в этом состоянии попасть под власть небольших ошибок в нервной системе, которые в обычных условиях отвергаются как несущественные. (Если это так, то можно предположить, что шизофреники страдают от нестабильности своего зрительного мира, однако я не знаю доказательств в пользу этого предположения.)

ЭФФЕКТ ВОДОПАДА

Как было сказано выше, перемещения света, наблюдаемые в темноте, являются, очевидно, результатом небольших нарушений в системе восприятия движения глаз/голова. Можно было бы ожидать, что сходные иллюзии движения обнаружатся и вследствие дефектов системы изображение/сетчатка, и действительно, такие иллюзии существуют. Они не ограничиваются ощущением движения всего поля: различные части поля могут казаться движущимися в различных направлениях и с различной скоростью; эти явления странны и иногда логически парадоксальны. Наиболее существенное нарушение системы изображение/сетчатка известно под названием «эффект водопада».

Об «эффекте водопада» знал еще Аристотель. Это наглядный пример иллюзорного движения, возникающего вследствие адаптации системы изображение/сетчатка. Эта иллюзия легко возникает, если долго, примерно полминуты, смотреть на центральный стержень вращающейся граммофонной пластинки. Если вращение затем внезапно прекращается, будет казаться в течение нескольких секунд, что пластинка движется в обратном направлении… Тот же самый эффект возникает, если долго смотреть на движущуюся воду: если затем перевести глаза на отмель или какой-либо неподвижный объект, он будет казаться плывущим в направлении, противоположном течению воды. Самый яркий эффект наблюдается в опыте с вращающейся спиралью (рис. 7, 5).

Рис. 7, 5. Когда эта спираль вращается, она кажется сжимающейся или расширяющейся в зависимости от направления вращения. Однако, когда она останавливается, она продолжает казаться сужающейся или расширяющейся в противоположном направлении. Этот эффект не может быть результатом движений глаз, поскольку кажущееся сужение или расширение происходит во всех направлениях одновременно. Этот эффект парадоксален, так как возникает ощущение движения спирали, но без изменения ее положения или величины.

Она кажется расширяющейся во время вращения и суживающейся — как эффект последействия, — после того, как спираль останавливается (или наоборот, если направление вращения меняется). Это иллюзорное сужение или расширение спирали после ее внезапной остановки не может быть связано с движением глаз, так как глаза могут двигаться в один и тот же момент только в одном направлении, в то время как эффект состоит в радиальном сужении или расширении спирали, происходящем в любом направлении от центра в одно и то же время. Один этот факт показывает, что «эффект стирали» следует относить скорое за счет системы восприятия движения изображение/сетчатка, чем за счет системы глаз/голова. Очень легко в итоге доказать, что этот эффект обусловлен исключительно нарушениями в системе изображение/сетчатка. Вы можете убедиться в этом, быстро пробегая глазами из конца в конец движущуюся ленту c поперечными полосами, причем проделывая это несколько раз подряд. В этом случае непрерывное движение воспринимается с помощью системы глаз/голова, а не с помощью системы изображение/сетчатка. Когда движущаяся лента останавливается, последействия не возникает, следовательно, этот эффект не связан с работой системы восприятия движения глаз/голова (рис. 7, 6).

Рис. 7, 6. «Эффект водопада». Он сходен с кажущимся движением, которое вызывается вращающейся спиралью. После наблюдения за движущейся лентой с поперечными полосками при остановке ленты последние кажутся быстро движущимися в обратном направлении. Этот эффект возникает только тогда, когда наблюдатель смотрит на движение ленты неподвижным взглядом, не прослеживая полоски. Это, должно быть, приводит к адаптации лишь одной системы изображение/сетчатка.

Вопрос о том, где происходит адаптация — в сетчатке или в мозгу, остается открытым». Сетчатка кажется слишком простым устройством, чтобы быть способной на такое сложное последействие, однако очень трудно исключить процесс адаптации в сетчатке из числа три чаш, вызывающих этот эффект. Можно думать (и так думают отдельные психологи, которым следовало бы знать предмет лучше), что проблему можно решить, если смотреть на движущийся объект одним глазом, закрыв другой, и затем наблюдать, возникнет ли последействие при взгляде на неподвижный объект тем глазом, который был раньше закрыт. В таком случае эффект возникает, но в половинную силу. Этот опыт, однако, не доказывает с убедительностью, что адаптация происходит в мозгу, так как возможно, что стимулированный глаз продолжает посылать сигналы движения к мозгу и после того, как он закрывается, и что эти сигналы, так сказать, «проецируются» в поле нестимулированного глаза. Это вполне вероятно, потому что трудно или даже невозможно сказать, какой глаз активен; принято думать, что активен открытый смотрящий глаз. Требуются, однако, новые эксперименты, чтобы решить этот вопрос.

Мы не знаем точно, почему система восприятия движения изображение/сетчатка нарушается при продолжительном взгляде на движущийся объект, поскольку мы не знаем точно, как она работает. Как мы уже видели из работы Хьюбела и Виз ела, сигналы движения передаются по отдельным нервным капталам, и по различным каналам передается информация о различных направлениях движения (рис. 5, 7). Есть основания предполагать, что при продолжительной стимуляции эти каналы могут адаптироваться или утомляться (как это происходит почти со всеми другими! нервными каналами) и что это приводит к разбалансированию системы и вызывает иллюзию движения в противоположном направлении.

Если тщательно наследовать явление последействия, возникающее, когда смотрят на вращающуюся спираль, обнаружатся две любопытные особенности. Иллюзорною движение может быть парадоксальным; оно может вызывать ощущение расширения или сокращения опирали, или даже спираль не будет казаться больше или меньше, но она будет сохранять тот же самый размер и все же увеличиваться. Это кажется невозможным, и это действительно невозможно с реальными объектами, но мы должны всегда помнить, что то, что справедливо в отношении реальных объектов, может быть неверным применительно к восприятию в тех случаях, когда оно иллюзорно. Если у нас возникают иллюзии, мы можем испытывать такие ощущения, которые логически невозможны. В том случае, когда эффект последействия движения состоит в иллюзорном расширении спирали при сохранении ее размера, мы можем предположить, что это происходит потому, что скорость движения и расположение объекта кодируются с помощью различных нервных механизмов, и в этом случае, при продолжительном наблюдении за вращающейся спиралью, только один из них, а именно система восприятия скорости движения, выходит из строя. Аналогично тому, как судья во время ведения процесса, выслушав несовместимые показания двух свидетелей, принимает обе версии только на время — прежде чем решить, которая из них верна, и отклонить другую как ложную, которую следует игнорировать, — точно так же перцептивная система глаза и мозга имеет много каналов, много источников информации, и когда — по тем или иным причинам — сини доставляют противоречивые сведения, мозг должен быть судьей. Иногда различные источники противоречивой информации — по крайней мере, на короткий срок — одновременно принимаются мозгом за истинные. Тогда мы испытываем ощущение парадокса: происходит сочетание невероятных событий. Мы не должны слишком удивляться тому, что иногда невозможно описать содержание галлюцинаций, вызванных лекарствами.

После довольно продолжительного наблюдения за вращающейся спиралью витки спирали на короткое время кажутся слившимися в круг и в то же время состоящими из ряда коротких прямых отрезков. Эти отрезки сохраняются и в последействии, так что круг, видимый после наблюдения за вращающейся спиралью, будет казаться многоугольником. Этот своеобразный эффект говорит, по-видимому, о том, что направление движения кодируется сравнительно небольшим числом систем движения, расположенных в виде векторов, и что адаптация выявляет разрывы между ними. Сосчитывая прямые линии в эффекте последействия, можно, видимо, установить число векторов, вовлеченных в это явление; однако существует, как ни странно, трудность при точной оценке этого числа, несмотря на то, что описываемый эффект у большинства людей проявляется довольно отчетливо. Этих линий — около пятидесяти, следовательно, направление движения представлено в нервной системе приблизительно пятьюдесятью векторными системами. Когда происходит разбалансирование этих систем при адаптации к длительному движению, мы испытываем «иллюзию водопада». Эти рассуждения гипотетичны, однако, вероятно, они наилучшим образом объясняют данный феномен.

Своеобразная особенность «эффекта водопада» заключается в том, что он вовсе не возникает, если движущийся объект закрывает целиком всю сетчатку и движется в виде сплошного поля. Эффект возникает лишь при относительном движении, то есть при движении изображения лишь в одних частях сетчатки относительно других. Причина этого явления еще полностью не изучена, но, по-видимому, система восприятия движения изображение сетчатка связана главным образом с относительным движением. Мы сравнительно плохо определяем движение объектов, когда видим их без фона и когда, следовательно, нет движения изображения объекта в одних частях сетчатки относительно других. Очевидно, при этом адаптируется система восприятия относительного движения, и именно эта адаптация и является в нервной системе непосредственным индикатором скорости движения, а не изменение положения объекта во времени. Тот факт, что стимуляция всей сетчатки дает очень небольшой эффект последействия — или даже не дает его совсем, — является счастливым обстоятельством, благодаря которому шоферы редко испытывают эту иллюзию, даже если машина неожиданно останавливается после длительного пути.

КАЖУЩЕЕСЯ ДВИЖЕНИЕ

Как мы уже знаем, вое сенсорные системы могут быть обмануты, однако наиболее устойчивый обман чувств возникает во время просмотра кинофильма. Хотя в кино нам предъявляется серия неподвижных картин (24 в секунду в звуковом фильме и 16 или 18 в немых), мы (видим непрерывное действие. Это связано c двумя довольно различными зрительными явлениями. Первое состоит в инерции зрения, второе — в так называемом фи-феномене.

Инерция зрения представляет собою просто неспособность сетчатки отвечать на частые колебания яркости света и сигнализировать о них. Если свет включается и выключается сначала медленно, а затем все чаще, мы будем видеть мелькание света до тех пор, пока его частота не достигнет приблизительно 30 вспышек в секунду, после чего он будет казаться непрерывным. Если свет яркий, критическая частота слияния изображений, или критическая частота мельканий (как называется это явление), значительно выше и может достигнуть порядка 50 вспышек в секунду. (Это связано с некоторыми неудобствами, так как мелькания концов флюоресцирующих ламп могут вызывать неприятные ощущения, особенно если свет попадает на периферию сетчатки.)

Как мы уже сказали, в кино отдельные картины проецируются с частотой 24 кадра в секунду, однако, это значительно ниже критической частоты слияния изображений; можно спросить, почему же мы не видим мелькающих картин. В ранних фильмах это было действительно так, но современные кинопроекторы снабжены специальным перекрывающим устройством, благодаря которому каждое изображение показывается трижды в быстрой последовательности, так что, хотя показывается всего 24 изображения в секунду, частота мельканий составляет 72 вспышки света в секунду. Эта величина превышает критическую частоту мельканий для всех, кроме ярких участков изображений, попадающих на периферию сетчатки. Здесь могут быть видны отдельные мелькания.

В телевидении проблема мельканий решается совершенно иначе. Изображение не предъявляется целиком, как (в кино, а построено из строк (известных под названием растр), которые сводят на нет мелькания, хотя они существуют в действительности и могут быть помехой, и даже представлять опасность для людей с тенденцией к эпилепсии, на которых мелькания могут оказать серьезною воздействие. Это явление используется в диагностических целях. Мелькания могут представлять опасность также при некоторых довольно неожиданных обстоятельствах, как, например, при езде на машине мимо ряда деревьев, чьи тени падают на дорогу, освещенную косыми лучами заходящего солнца, или при посадке вертолета. Лопасти ротора вертолета вызывают мелькание света, что может быть весьма пагубным и опасным.

Низкая частота мельканий вызывает очень странное ощущение и у здорового человека и у людей с тенденцией к эпилепсии. При частоте вспышек порядка 5-10 (в секунду могут появляться яркие цветовые пятна, а также движущиеся и неподвижные фигуры, причем эффект может быть исключительно отчетлив. Их происхождение непонятно, возможно, что они возникают вследствие непосредственного нарушения зрительных систем мозга как результат массивных повторных разрядов активности сетчатки, перегружающих эту систему. Узоры, которые видны при этом эффекте, настолько разнообразны, что трудно по их виду (сделать какое-либо заключение о природе мозговых систем, которые при этом выходят из строя. Стимуляция сетчатки яркими вспышкам света может вызвать неприятное ощущение, часто приводящее к головной боли и тошноте.

Другое важное зрительное явление, на котором основано кино, — это кажущееся движение, известное как фи-феномен. Имеется обширная литература, посвященная экспериментальному исследованию этого явления. Обычно оно изучается в лабораторных условиях с помощью очень простого приспособления — двух источников света, выключение одного из которых автоматически вызывает включение другого. При точном соблюдении определенного расстояния между источниками света и определенного временного интервала между включением одного и другого можно видеть, как единое световое пятно движется от места первого источника света к месту второго. Гештальтпсихологи считали, что это кажущееся движение света, пробегающего через промежуток, разделяющий два источника света, возникает (вследствие электрического (разряда (пли электрического поля) (В мозгу, проносящегося через зрительную проекционную область и заполняющего этот промежуток. Фи-феномен интенсивно изучался в те времена, когда считалось, что он (выявляет процессы, происходящие непосредственно в самом мозге. В настоящее (время большинство авторш считают точку зрения гештальтпсихологов ошибочной. Рассмотрим еще (раз пример передвижения изображения по сетчатке, вызывающего иллюзорное восприятие движения в результате последовательной стимуляции рецепторов сетчатки. Если мы оставим пока в стороне рецепторы, работающие в момент между двумя вспышками света или между отдельными изображениями движущихся объектов в кино, в то время когда мы продолжаем видеть движение, то должны ли мы предполагать существование некоторых специально заполняющих брешь процессов, как основы того, что мы продолжаем видеть движение? Не объясняется ли это просто тем, что данные стимулы адекватно действуют на сетчаточную систему движения, что и приводит к (заполнению промежутков в пространстве или во времени, если только они не слишком велики? Проведем аналогию с ключом и замком. Чтобы открыть замок, ключ не должен иметь абсолютно точную форму отверстия в замке. Всегда имеется некоторая степень погрешности. В самом деле, некоторая погрешность должна быть, в противном случае очень небольшое изменение в форме отверстия замка или ключа мешало бы его работе. Очень вероятно, что система восприятия движения изображение/сетчатка отвечает на стимулы, в известной мере сходные c теми, которые приходят в мозг при обычном движении изображения по сетчатке; весьма вероятно также то, что эта система допускает прерывистые изображения, если только разрывы пространства и времени не слишком велики. Фи-феномен дает нам некоторые (сведения о работе системы изображение/сетчатка, а именно то, что она допускает известную неточность в своей работе, чему обязаны своим развитием современные кино и телевидение.

ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ ДВИЖЕНИЯ

До сих пор мы рассматривали основные механизмы восприятия движения — гари стимуляции сетчатки движущимся изображением или при слежении глазами за объектом. Существуют, однако, иные механизмы, также имеющие отношение к восприятию движения. Всякий раз, когда мы видим движение, мозг должен решить, что именно движется и что неподвижно относительно некоторой системы отсчета. Хотя, как мы уже видели, ошибочно думать, что иллюзорное движение обязательно предполагает какое-либо реальное движение, по-прежнему справедливо положение, что любое реальное движение относительно и всякий раз требует решения. Наглядные примеры тому возникают всякий раз, когда мы изменяем свое положение — при ходьбе, езде на машине, в полете. Как правило, мы знаем, что это движение обусловлено нашим собственным перемещением среди окружающих объектов, а не является результатом движения этих объектов, однако это требуется решить. Как и следовало ожидать, иногда это решение ложно, и тогда у нас возникают ошибки восприятия и иллюзии, которые могут быть очень серьезны, потому что восприятие движения биологически важно для сохранения жизни. Это верно применительно к человеку, живущему как в условиях современной цивилизации, так и в первобытном обществе. Нельзя игнорировать ошибки восприятия движения при полете или вождении машины.

Большинство исследований, посвященных зрительному восприятию, было проведено с неподвижным наблюдателем; ему часто предлагалось смотреть в ящик, в котором находилась аппаратура, демонстрирующая перед ним мелькающий свет или различного рода картины. Однако реальное восприятие осуществляется во время свободного передвижения наблюдателя в мире, где некоторые из окружающих объектов также находятся в движении. Исследование восприятия в реальной ситуации сопряжено с серьезными техническими трудностями, однако попытки такого рода весьма ценны, даже если они связаны с использованием сравнительно сложной аппаратуры. Результаты таких исследований могут иметь большое значение не только для вождения машины или самолета, но и для космических полетов. Весьма важный вопрос заключается в том, насколько можно доверять наблюдениям человека, (совершившего посадку на Луну, если весь его предварительный опыт зрительного восприятия ограничен земными условиями. В необычных условиях космоса предметы могут быть освещены странным образом, что может привести к нарушению восприятия величины и расстояния. Как мы еще увидим, восприятие величины, расстояния и скорости не отделимо друг от друга, а сложным образом (связано одно с другим, так что ошибки в восприятии одного из них могут быть причиной неожиданных ошибок в восприятии другого.

Как мы уже знаем, всегда требуется решить, что же именно движется. Если наблюдатель идет пешком или бежит, вопросов на этот счет не возникает, так как он получает большое количество информации от своих ног, сообщающих ему о его движении относительно земли. Однако, если он едет на машине или летит в самолете, ситуация значительно усложняется. Когда его ноги отрываются от земли, основным источником информации остаются глаза, исключая моменты ускорения или замедления движения, когда органы равновесия, расположенные в среднем ухе, дают некоторую, хотя часто и ошибочную, информацию.

Феномен, известный под названием «индуцированное движение», очень основательно изучался гештальтпсихологом Дункером. Он является автором нескольких красивых опытов, которые показывают, что в тех случаях, когда мы судим о движении только на основании зрительной информации, мы склонны воспринимать большие предметы как неподвижные, а (мшыпие — как движущиеся. Яркая демонстрация этого факта может быть получена с помощью /светового пятна, расположенного на экране. Если экран перемещается (рис. 7, 7), то наблюдателю кажется, что движется не экран, а световое пятно внутри него, хотя в действительности оно неподвижно.

Рис. 7, 7. Индуцированное движение. Световое пятно проецируется на экран, который затем приводится в движение. Кажется движущимся как раз неподвижное пятно. Этот эффект возникает, если движущаяся часть объекта больше неподвижной или если более вероятно, что именно эта часть должна быть неподвижной (из экспериментов Дункера).

Следует отметить, что в данном случае фактически имеется лишь зрительная информация — поскольку по сетчатке движется изображение экрана, а не световое пятно, — однако эта информация не всегда достаточна, чтобы решить вопрос, что же движется. (Этот факт имеет отношение к обсуждавшемуся выше вопросу о том, почему мир не кажется всегда нестабильным подобно блуждающему свету.)

Очевидно, поскольку обычно движутся более мелкие предметы, мозг всегда делает наилучший выбор и склонен считать, что движутся именно маленькие, а не большие предметы, если на этот счет возникает сомнение. (При вождении машины может возникнуть ложное представление о том, что же движется: свой ли тормоз перестал работать или же машина впереди (движется назад?)

КАЖУЩЕЕСЯ ДВИЖЕНИЕ И РАССТОЯНИЕ

Когда мы смотрим на Луну или звезды во время езды на машине, нам кажется, что они движутся вместе с нами, но несколько медленнее. При скорости около 100 км в час кажется, что Луна движется со скоростью 8— 16 км в час. Мы видим, что она движется медленнее нас, однако она продолжает находиться рядом с нами, никогда не оказываясь позади. Это удивительное явление.

Луна находится так далеко, что мы можем считать это расстояние бесконечным. Когда машина движется, угол, под которым видна Луна из машины, остается практически неизменным, он не изменяется, хотя мы движемся относительно Луны. Однако нам кажется, что Луна находится на расстоянии всего нескольких сот метров. Мы заключаем об этом на основании ее видимой величины. Она видна под углом 1/2°, но, как нам кажется, по размерам соответствует объекту, который виден под таким же углом и находится в нескольких сотнях метров от нас. Теперь представим себе для сравнения, что некий объект находится в нескольких сотнях метров от нас и он кажется точно такой же величины, как и Луна. Если мы поедем мимо него, мы быстро его обгоним. Но Луну нельзя обогнать, потому что она фактически очень отдалена от нас; и единственный способ для перцептивной системы совместить эти факты — это интерпретировать Луну как некий объект, движущийся параллельно с машиной. Видимая скорость движения Луны определяется кажущейся удаленностью ее от нас. (Если рассматривать Луны через специальные призмы, вызывающие конвергенцию глаз, вследствие чего расстояние до Луны будет казаться то большим, то меньшим, видимая скорость движения Луны также будет изменяться.)

Сходный эффект будет наблюдаться при стереоскопической проекции диапозитивов волшебного фонаря. Если проецируемое изображение обладает глубиной, что достигается с помощью перекрестных проекторов, то кажется, что оно поворачивается, следуя за движением наблюдателя. Так, стереоскопическое изображение коридора поворачивается таким образом, что передний план изображения движется вместе с наблюдателем, изображение как будто преследует его. Этот эффект вызывает неприятное ощущение и даже тошноту. Если конвергенция глаз увеличивается, то все изображение и его передний и задний план перемещаются по экрану каждый раз, когда наблюдатель движется. Этот эффект прямо связан с явлениями конвергенции и диспаратности изображений, однако, он еще не ясен во всех деталях, и, видимо, следует продолжить его изучение.

Стереопроекция представляет в этом отношении особый интерес, потому что наблюдаемые объекты в действительности расположены на плоскости экрана в двух измерениях, хотя и воспринимаются нами как трехмерные; таким образом, мы имеем здесь сходную ситуацию с движением наблюдателя при неизменном параллаксе. В обычных условиях, когда мы двигаемся в какую-нибудь сторону, скажем, направо, ближайшие к нам предметы перемещаются налево. Действительно, мир поворачивается вокруг точки фиксации глаз в направлении, противоположном нашему движению. Но когда мы смотрим на изображения при стереопроекции, происходит прямо противоположное; нам кажется, что, когда мы движемся, оно поворачивается в том же направлении, причем точка поворота определяется конвергенцией глаз. Это происходит помимо воли наблюдателя и связано с разделением двух стереоизображений на экране. (Сделайте стереопроектор, этот эффект стоит того, чтобы его увидеть.)

Когда наблюдатель перемещается, не чувствуя ногами земли, он переключается на зрение, чтобы узнать, движется ли он, и оценить свою скорость. Когда летишь высоко на самолете, то движение почти или совсем не ощущается, но при посадке и взлете мы не знаем, то ли мы движемся, то ли это земля мчится нам навстречу. Иллюзии и ошибки в этой ситуации часты и драматичны. Их так много, что пилот должен научиться в значительной мере обходиться без показаний своих органов чувств и переключиться на показания аппаратуры.

Эта ситуация аналогична той, при которой возникает индуцированное движение. Мы делаем лучший выбор на основании очень небольшой /информации. В обычных условиях основной информацией о движении является информация, поступающая от сетчатки, — в особенности от ее периферии — при упорядоченном движении по ней изображения объекта. Если, например, вращающаяся спираль, подобная той, которая изображена на рис. 7, 5, снята на пленку и показывается крупным планом на экране кино, то нам кажется, что мы приближаемся или отдаляемся от нее, а не видим ее расширяющейся или сокращающейся, как это происходит, если изображение этой спирали занимает только часть сетчатки. Однако не так часто изображение упорядоченного движения занимает всю сетчатку, за исключением тех случаев, когда это происходит за счет движения глаз. Именно в таких случаях и требуется принять правильное решение. Благодаря этому механизму и возникает эффект кино».