Рассвело, и Блэкстоун вернулся к жизни, словно большое существо, стряхнувшее оковы сна. По улицам загромыхали автобусы, отвозя толпы пассажиров домой после ночной смены или, наоборот, на раннюю работу. По переулкам зашелестел мусор, а бездомные, ютившиеся в хлипких картонных убежищах под мостами и в подъездах, старались урвать последние часы спокойного сна. Владельцы магазинов с громким стуком поднимали жалюзи с витрин.

Они спустились с Херрик-Хилл и вышли в деловой квартал, уже не похожий на вчерашний темный призрачный город из стекла и бетона; теперь мужчины и женщины в деловых костюмах наводняли улицы и словно муравьи стекались в свои муравейники офисных зданий. Все они были слишком заняты своими делами, чтобы обратить внимание на чудно́е трио в середине толпы – неряшливого человека и двух мальчиков – и на странную стаю птиц у них над головами.

У Кара ломило все тело, ему казалось, что его кости расшатались и скрипят, а мышцы и сухожилия разрываются от боли при каждом шаге. Вся кожа была исцарапана, на ней не осталось ни одного живого места. Но жаловаться ему было не на что. Кар сам попросил Крамба учить его, и уроки были болезненными, как тот и обещал. Они тренировались в большом саду за домом Феликса Квакера – Говорящий-с-кошками все-таки согласился оказать им эту небольшую услугу. И в течение нескольких часов Кар дрался с Крамбом, вороны – с голубями; Бестии и их животные сражались под звездами.

Кое-что он выучил быстро – теперь он мог призвать сотни воронов одной лишь мыслью, – но Крамб всегда был на шаг впереди. Все это напоминало танец, движений которого Кар не знал и был так поглощен ритмом, что спотыкался о собственные ноги. Говорящий-с-голубями атаковал беспощадно, отбрасывая воронов в сторону и заставляя своих голубей впиваться в Кара клювами и когтями. Один раз голуби даже подняли Кара вверх и забросили в кусты. В качестве напоминания об этом инциденте под ребрами у него остался синяк величиной с ладонь.

Квакер и Пип наблюдали за поединком со стороны, изредка изображая то иронический восторг, то сочувствующую гримасу. Кошки и мыши сидели рядышком – зрелище определенно странное, но оба держали своих животных под контролем. Кар знал, о чем думает Квакер: что Кар беспомощен и всего лишь бледная тень своей талантливой матери.

Говорящий-с-кошками не сразу, очень постепенно, но простил им вторжение на его территорию и в конце потчевал их историями о Черном Корвусе, величайшем Говорящем-с-воронами всех времен. По слухам, он был таким могущественным, что мог одновременно контролировать несколько вороновых стай и даже, по некоторым источникам, сам превращался в ворона. Крамб сказал, что это чепуха, и добрых десять минут они с Квакером спорили, что вымысел, а что исторический факт. На это время Кар хотя бы получил передышку.

– Выше нос! – сказал Говорящий-с-голубями, когда они вышли на безлюдную дорогу, которая бежала вдоль старых речных причалов.

– Выше нос держать больно, – пробурчал Кар. – Ты же уронил меня на голову, помнишь?

Пип хихикнул:

– Да, это было немного грубо.

– Ты заметно продвинулся, – заметил Крамб. – К тому времени, когда мы закончили, ты вопил раза в два тише, чем вначале.

Он указал на кирпичный мост через реку:

– Мы на месте.

– А что там? – спросил Кар.

Крамб и Пип переглянулись:

– Скоро увидишь.

По приказу Крамба два голубя сели ему на руку.

– Наблюдайте за улицей. Если появится полиция, поднимайте тревогу.

В ответ голуби курлыкнули и разлетелись в разные стороны.

– Идите за мной, – сказал Крамб.

По лестнице они поднялись на заброшенную монорельсовую станцию, рельсы частично закрывал металлический навес. Здесь же стояли старые вагоны с разбитыми окнами – все ржавые, изрисованные граффити. Три ворона уселись на ветхую билетную кассу. Хотя восходящее солнце скрывалось за домами, его утренние лучи наполняли воздух нежным, почти перламутровым светом.

– Я не прочь отдохнуть, – сказал Визг. – Честное слово, у меня даже перья болят!

– У меня тоже, – сказал Хмур. – Эти голуби опаснее, чем кажутся.

– Итак, – сказал Крамб. – Давай проверим, чему ты научился.

– Опять? – спросил Кар.

Крамб прошел на другой конец станции.

– Сосредоточься, Говорящий-с-воронами, – серьезно сказал он.

Пип отошел с линии огня к краю платформы, выходившему на улицу, на каждом плече у него сидело по мыши.

– Постарайся хотя бы начать драться, – заметил он. – Мне надоело смотреть, как тебя бьют.

Кар посмотрел на него, и Говорящий-с-мышами подмигнул в ответ.

«Я им покажу», – подумал Кар. Он закрыл глаза и призвал своих воронов. В следующую секунду черные птицы заполонили станцию. Они приземлялись Кару на руки и на пол вокруг него. Жестом он приказал им разделиться на два отряда: один атакует, другой остается сзади и защищает его – так, как учил Крамб.

– Хорошо! – похвалил Крамб. Затем без предупреждения он разжал ладонь, и волна голубей ринулась на Кара.

Кар бросил им навстречу первый отряд воронов. Птицы сошлись в воздухе, замелькали серые и черные перья, зазвучали яростные крики. Невидимый для остальных, Кар отбежал в сторону и спрятался за покосившимся киоском. Оставшихся воронов он отправил в круговую атаку, надеясь напасть на Крамба сбоку. Но тот был к этому готов. Стена голубей поднялась с земли, выставив вперед когти. Крамб перекатился под дерущимися птицами и поднялся на ноги.

– Неплохо, Кар! – сказал он. – Кар?

Выглянув из своего укрытия, Кар довольно ухмыльнулся: Крамб не видел его.

Услышав тихое воркование, он посмотрел вверх. Голубь сидел на крыше киоска и смотрел прямо на него.

– А, вот ты где, – сказал Крамб. – Спасибо, Боббин.

Кар быстро призвал оставшихся воронов. Некоторые покинули поле битвы. Но в то же время Кар увидел новое войско голубей, слетающее с крыши неподалеку.

Они летели низко, направляясь прямо к нему.

«Он думает, что уже одолел меня, но это не так».

Кар поднял правую руку, и подкрепление, которое пряталось под мостом, вылетело черной тучей. Он предоставил им остановить голубиную атаку, а сам тут же приказал Визгу, Хмуру и Милки залететь Крамбу за спину. Он видел, как они сели Говорящему-с-голубями на плечи, захлопали крыльями по его лицу, и тот потерял равновесие. «Да!» Кар рубанул кулаком по воздуху.

Ударившись коленями о платформу, Крамб вскрикнул от боли, и стаи голубей разлетелись в беспорядке. Один отряд, снижаясь, пролетел рядом с Каром. Кар пригнулся, а потом увидел, что голуби направлялись к Пипу. Мальчик завертелся и завопил, а волна голубей пролетела мимо, толкая его в разные стороны. Кар с ужасом увидел, как одна нога мальчика соскользнула с рельса. Пип взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, и свалился вниз, испустив пронзительный вопль.

– Пип! – взвыл Крамб.

– Спасите его! – закричал Кар, указывая рукой всем воронам, которые его слышали. Они хлынули за рельсы темной, словно полночь, волной. Кар затаил дыхание в страхе услышать звук падения.

Прошла секунда. Затем другая.

На третьей вороны взлетели вверх – Пип скорчился в их когтях. Они бережно опустили мальчика на платформу, и Пип, белый как полотно, машинально принялся разглаживать одежду.

Крамб бросился к Говорящему-с-мышами, и голуби разлетелись во все стороны. Он схватил Пипа и прижал к себе, а потом благодарно посмотрел на Кара и кивнул ему.

– Думаю, дуэль окончена, – сказал он. – Ты достойно проявил себя, Говорящий-с-воронами.

– Вперед, Кар! – крикнул Визг.

– Ты хорошо справился, – сказал Хмур.

Кар зарделся от гордости, сердце еще часто билось после схватки. Пип отстранился от Крамба.

– Я думал, что уже мертв, – сказал он, надув щеки. – Спасибо, Кар.

Кар улыбнулся.

– Благодари воронов, – сказал он.

– Нет, это ты помог мне, – сказал Пип. Он стыдливо опустил глаза. – Прости, что сомневался в тебе раньше.

Кар смущенно пожал плечами, ему стало не по себе. Азарт после драки угас, и когда он понял, насколько опасное предприятие ожидает их впереди, его точно обухом по голове ударило.

– Как мы теперь найдем Челюсть и остальных? – спросил он.

Крамб оглядел платформу. Два голубя, которых он оставил сторожить улицу, подлетели к нему, тихо воркуя.

– Не сейчас, – сказал он. – Мы пришли сюда не только для тренировки.

Один из голубей нетерпеливо подпрыгнул перед ним и заворковал настойчиво.

– Столько, сколько потребуется, Боббин, – сказал Крамб.

Тут же на платформу выбежали две коричневые мышки. Пока Пип нагибался и подбирал их, третья бросилась Кару под ноги. Пип посадил всех трех себе на плечи, и один крохотный грызун поднес мордочку к его уху.

Глаза Пипа загорелись.

– Они идут, – сказал он.

– Кто и… – начал было Кар. Но еще не договорив, он ощутил, что сзади кто-то есть, и резко обернулся.

Опираясь на палку и слегка припадая на одну ногу, к ним шла старая сгорбленная женщина. На ней было много верхней одежды, на ногах – высокие резиновые сапоги. Из-под клетчатого платка на голове выбилось несколько седых прядей. Что-то было не так с ее глазами: они вращались в разных направлениях, как будто старушка не могла решить, куда ей смотреть. Кар успокоился. Может, она и сумасшедшая, но вряд ли опасна.

Но стоило Кару обернуться к Крамбу, как его сердце тревожно забилось. С другой стороны платформы появились еще трое. Один был молодой, хрупкого сложения темнокожий человек в дорогом деловом костюме и темных очках, с портфелем в руке. Под мышкой он нес газету, и Кар увидел, что со сложенной первой страницы на него смотрит его собственное лицо. Кар шагнул назад и спрятался за Крамба.

– Стой спокойно, – жестко сказал Говорящий-с-голубями. – Ты же не хочешь спугнуть их.

Следом за темнокожим человеком ехала в инвалидном кресле молодая женщина лет двадцати. Пышные каштановые кудри обрамляли ее изящное, выразительное лицо с раскосыми глазами. Ее кресло толкал перед собой мускулистый мужчина с квадратным подбородком, одетый в рабочий комбинезон; выглядел он так, будто только что пришел со стройки. Его каштановые волосы уже начали седеть на висках, а руки, как заметил Кар, были большими и сильными.

– Это все? – спросил Говорящий-с-голубями. – Я надеялся, что придет больше.

Пип пожал плечами.

– Я отправил сотни мышей, – заметил он. – Квакер сказал, что ему хватило того, что случилось у него в доме. Я думаю, он испугался – может, и остальные тоже.

Девушка-инвалид приветственно подняла руку, а из-за воротника ее пальто робко высунулись две белки, одна рыжая, другая серая. Одна прошлась у нее по спине и устроилась на плече, а другая уселась на подлокотнике кресла. Обе уставились на Кара.

– Так она Бестия! – ахнул Кар.

– Как и все мы здесь, – тихо проговорил Крамб.

Кар обернулся к пожилой женщине как раз в тот момент, когда три гигантские многоножки – каждая фута три длиной и толщиной с палец Кара – резво проползли по ее пальто. Две нырнули обратно в рукава, а третья исчезла в резиновом сапоге.

– Ммм, вкуснятина, – сказал Визг, щелкая клювом.

Рядом с мужчинами Кар не видел никаких животных. Потом тот, который был в костюме, нагнулся, положил портфель на землю и отстегнул застежки. Рой пчел спиралью взвился вверх. Кар расплылся в ухмылке.

– Спасибо, что пришли, – сказал Крамб.

– Зачем ты позвал нас сюда? – низким голосом спросил мужчина в комбинезоне. Его голос звучал нервно, даже агрессивно. Кар разглядывал его, размышляя, какие существа могли таиться у него под одеждой.

– Ты знаешь зачем, Раклен, – сказал Крамб. – Вы наверняка почуяли.

– Мы оба почуяли, – сказал человек, слегка повернув голову. Кар проследил за его взглядом, и сердце у него подскочило. На краю платформы, в тени припал к земле большой зверь. Кар никогда раньше не видел волков в городе. Желтые глаза оглядели их, а затем волк скрылся из глаз.

– Сеятель Мрака, – сказала девушка в кресле, и внимание Кара снова переключилось на Бестий.

– Это так, Мадлен, – сказал Крамб. – Кстати, как ты?

Белки девушки вскинули головы, поводя носиками. Кару вдруг показалось, что во взгляде Крамба, когда он смотрел на девушку, мелькнула… нежность. Они, должно быть, ровесники, подумал мальчик.

– Все было хорошо, – ответила она. – До сегодняшнего утра.

Говорящий-с-пчелами махнул рукой, и рой насекомых окружил его словно маленький смерч.

– Мы все видели те знаки, Крамб. Но Сеятель Мрака мертв.

Крамб кивнул.

– Однако его приспешники свободно ходят по городу, – сказал он. – И… теперь у них есть Клюв Ворона.

Все собравшиеся Бестии вздрогнули и нервно переглянулись. Первой нарушила молчание Говорящая-с-многоножками. Голос старой женщины звучал слабо и надтреснуто, но в глазах горел огонь.

– Клюв Ворона теперь бесполезен, – сказала она. – Никто не может использовать клинок после того горестного дня, когда Лиззи ушла от нас.

«Лиззи, – подумал Кар, весь затрепетав. – Моя мама».

Крамб положил руку Кару на плечо.

– Говорящий-с-воронами жив, Эмили, – сказал он. – Это ее сын.

Говорящая-с-многоножками пристально посмотрела на него.

– Этот мальчик – Говорящий-с-воронами? – спросила она.

– Не может быть! – сказала девушка в кресле.

Говорящий-с-пчелами рассмеялся:

– Крамб, сын Кармайклов погиб вместе с родителями. Этот мальчик дурит тебя и отнимает наше время. Мне пора идти в суд. Увидимся.

Он отправил своих жужжащих пчел обратно в портфель и закрыл его. Он уже повернулся, собравшись уходить вместе с остальными, как Пип крикнул:

– Стойте!

Говорящий-с-пчелами покачал головой.

– Не ищи неприятностей на свою голову, Говорящий-с-мышами, – сказал он.

Пип посмотрел на Кара.

– Покажи им! – сказал он.

Кар быстро поднес руки к груди. В тот же миг четыре стаи воронов взвились черными лентами и четыре спирали обвились вокруг каждой Бестии. Кару потребовалось собрать всю свою волю, чтобы удержать такое построение, но его план сработал. Бестии остановились, и Говорящий-с-волками, нахмурившись, пристально посмотрел на Кара.

– Джек Кармайкл? – спросил он.

– Можете звать меня Кар, – ответил тот. Взмахом руки он отпустил воронов, и они улетели прочь со станции.

Девушка в инвалидном кресле – Мадлен – холодно посмотрела на него.

– Лучше бы ты был мертв, – сказала она. Ее слова больно ранили Кара. – Ты все усложняешь. – Она обернулась к Крамбу: – Отошли его навсегда из Блэкстоуна. Пока ты будешь держать мальчика в безопасности, у Сеятеля Мрака нет надежды на возвращение.

Гнев вспыхнул у Кара в груди. Как они смеют говорить о нем так, словно его здесь нет?!

– Я никуда не уеду, – сказал он.

Мадлен схватилась за кресло и, толкнув его вперед, подъехала прямо к ногам Кара.

– Думаешь, я всегда была такой? – зло выплюнула она. – Нет, это Сеятель Мрака загнал меня в это кресло.

Кар постарался выдержать ее взгляд.

– Прости, – сказал он. – Я не знал.

– Ты ничего не знаешь, – ответила она чуть мягче.

Кар взглянул на Крамба. «Мы теряем их», – подумал он.

– Послушайте, может, я и не сражался во время Темного Лета, но зато мои родители выступили против Сеятеля Мрака. Мы должны что-то предпринять.

– Сейчас в тебе говорит вечное упрямство Кармайклов, – сказал Раклен, Говорящий-с-волками. – Твои родители тоже не захотели бежать, и посмотри, что с ними стало.

От его слов решительности Кара слегка поубавилось.

– Несколько дней назад я даже не предполагал, что есть другие Бестии, – сказал он. – Но потом я узнал про Темное Лето. Мы победили тогда, разве не так?

Говорящий-с-волками покачал головой.

– В той войне были только проигравшие, – ответил он.

– Пожалуйста, послушайте меня – мы должны сражаться, – сказал Кар. – Приспешники Сеятеля Мрака схватили моего друга – они думают, что она Говорящая-с-воронами, но это не так. Она просто девочка.

– В таком случае нас это не касается, – сказала Говорящая-с-белками. Она развернула свое кресло и покатила обратно к краю платформы.

– Мэдди права, – сказала пожилая женщина. – Крамб, мы победили Сеятеля Мрака, но ты должен знать, что во второй раз нам его не одолеть. Тогда нас было больше. Мы были моложе и могущественнее.

– Теперь я куда сильнее, – ответил Крамб. – Я тренировался.

Говорящая-с-многоножками печально посмотрела на него и протянула к нему морщинистые руки.

– Крамб, ты всегда был храбрым мальчиком, – сказала она, – но пожалуйста, не втягивай меня в это вновь. Ты знаешь, сколько я выстрадала. – Она с трудом сдерживала слезы. – Я потеряла своих… своих детей.

Крамб обнял ее трясущиеся плечи, коснувшись подбородком ее макушки. Через некоторое время она взяла себя в руки и вытерла платком слезы.

– Мой род исчезнет вместе со мной, Крамб. – Она перевела взгляд на Кара. – Будь разумен, Говорящий-с-воронами, беги отсюда, чтобы тебя не постигла та же участь.

Она погладила Крамба по щеке.

– Береги себя, Сэмюэл.

Крамб кивнул. Он молча смотрел, как она уходит в сопровождении Говорящего-с-волками.

Она уже дошла до края платформы, а Говорящий-с-пчелами все еще стоял неподвижно.

– А ты, Али? – спросил Крамб. – Ты нам поможешь?

Говорящий-с-пчелами поджал губы, поправил на носу очки и снова поднял свой портфель.

– Крамб, когда-то в прошлом были лихие времена, но теперь все изменилось. Тогда ставки были высоки. Целый рой моих пчел отдал свои жизни в той войне.

– Ставки высоки и теперь, – сказал Крамб.

– Не так, как раньше, брат, – возразил Али. – Клюв Ворона – это просто химера. Только сумасшедшие затворники вроде Квакера будут за ним гоняться. Кто докажет, что этот меч действительно на что-то способен?

Он тоже направился к выходу.

– А что, если ты не прав? – поинтересовался Пип.

– Я готов рискнуть, – не оборачиваясь, ответил Говорящий-с-пчелами.

– Трусы! – закричал Пип. Но Бестии уходили так же тихо, как и пришли.

– Мне жаль, Кар, – сказал Крамб. – Похоже, что остались только мы втроем.

Кар вздохнул, и вдруг все мышцы заныли еще сильнее и больнее, чем раньше.

– Вчетвером, – прозвучал женский голос.

Утреннее солнце вышло из-за платформы, ослепив Кара ярким светом, и в этот же миг из-за старого вагона показалась высокая фигура.

«Она, наверное, наблюдала за нами все это время», – подумал Кар, моргая, чтобы разглядеть ее лицо.

Крамб вздрогнул и, щурясь, отступил назад:

– Вельма? Это ты?

Когда женщина выступила из тени навеса, Кар ахнул. Ее пышные волосы были распущены, а чуть раскосые глаза, казалось, сияли ярче, чем прежде. Длинный ярко-рыжий с вкраплениями белого плащ облегал ее фигуру. Но ее лицо он тут же узнал.

– Здравствуй, Кар, – сказала миссис Стрикхэм.