Им потребовалось два дня, чтобы привести в приличный вид то, что некогда было домом Кармайклов. Паутина оказалась не самым худшим – масштабы уборки и ремонта возрастали по мере того, как Кар тщательно осматривал каждую комнату. Но с помощью Лидии, Селины, Крамба и Пипа они уверенно продвигались вперед. Мадлен принесла кисти и краски, Зея и Али перевесили входную дверь и заменили дверь в спальне Кара. Раклен вынес груды мусора, включая обугленные остатки гнезда Кара. Кар с удивлением обнаружил, что ему не жаль с ними расстаться. Он осознал, что это прошлое, за которое больше не стоит цепляться.

– Вот! – сказала Лидия, спускаясь по стремянке, стоявшей у стены рядом с окном в спальне Кара. Ее рука все еще была забинтована. – Как тебе?

Она повесила шторы – голубые, с пляшущими белыми медведями. Видимо, они висели в ее комнате в пору ее детства.

– Мне нравится, – сказал Кар, отложив кисть с краской. Он отдернул шторы, впуская в комнату солнечный свет. На подоконнике снаружи сидели Хмур и Блик.

– А ты не мог бы достать шторы с воронами? – поинтересовалась Блик.

Печаль кольнула сердце Кара:

– Визг сказал бы то же самое.

Хмур грустно опустил клюв.

– Я скучаю по нему, – вздохнула Блик.

– Сейчас он с Милки, – произнес Кар.

Хмур вскинул голову.

– Наверное, и ему действует на нервы, – довольно сказал он. Кар улыбнулся, вспомнив белого ворона, которого он видел в лесу, призрачного Визга. Однажды он снова встретится с другом.

На лестнице послышались шаги.

– Хорошо-хорошо, – кому-то говорила Селина. – Только подожди немного!

Смеясь, она вбежала в комнату.

– Пип хочет показать вам фокус, – сказала она. – Выходите на площадку.

Кар и Лидия вышли из комнаты вслед за Селиной. Вместо обычной черной одежды на ней была голубая безрукавка с изображением развалившейся на шезлонге черепахи, наверху красовалась надпись: «Живи не торопясь». Похоже, что раньше безрукавка тоже принадлежала Лидии. Кар улыбнулся про себя – наконец-то эти двое нашли общий язык.

Пип стоял внизу на лестнице, глядя на них через щели между перилами.

– Леди и джентльмены, вы готовы? – спросил он.

– Готовы! – ответила Лидия.

Пип улыбался до ушей.

– Тогда приглашаю вас посмотреть чудеса пластической акробатики в исполнении Пипа, Говорящего-с-мышами!

Он просунул руку почти до плеча в узкую щель между перилами.

– Пока что крайне непримечательно, – пробурчал Хмур.

– Шшш, – одернула его Блик. – Дай ребенку шанс!

Пип протолкнул руку так далеко, как смог. Затем Говорящий-с-мышами набрал в грудь побольше воздуха и медленно выдохнул. Его грудная клетка истончилась, словно была из пластилина. Она пролезла вслед за рукой в узкую щель между деревянными планками и вернулась в обычное состояние с другой стороны.

Лидия ахнула.

– Потрясающе, Пип!

– Подожди, – сдавленно просипел мальчик, его голова все еще была по другую сторону перил. – Я пока не закончил!

– Ну да, он застрял, – хихикнул Хмур.

Пип глубоко вдохнул, выдохнул, и Кар захлопал глазами от удивления, когда его друг протащил и голову на другую сторону.

– Та-дам! – торжественно провозгласил он. – Это мыши меня научили!

– Жутковато, – сказала Селина, чуть морщась. – Но и здорово тоже!

– А ты что думаешь, Кар? – нетерпеливо спросил Пип.

– Я думаю… – начал Кар. – Думаю, что мне завидно! Я тоже хочу говорить с мышами!

– Эй! – возмутился Хмур, хлопнув его крылом по ноге. – Я тебе это припомню в следующий раз, когда нужно будет тебя нести!

Пип просиял.

– Думаю, я смогу просочиться и в замочную скважину, если буду тренироваться, – сказал он. – Мы можем тренироваться вместе, Кар!

– Конечно, мы…

Его прервал стук в дверь.

– Это, должно быть, мама с папой, – сказала Лидия, посмотрев на часы. – Представляете – Стрикхэмы сегодня вечером идут в театр! Всей семьей!

Ее лицо светилось от счастья, и, хотя Кар всей душой был рад за нее, ему вдруг стало одиноко. Он бы все отдал, чтобы вновь увидеть родителей, пусть даже на несколько минут.

Но это оказались не мистер и миссис Стрикхэм.

– Надеюсь, я не помешал, – сказал Говорящий-с-котами.

– Разумеется, нет! – воскликнул Кар, сбежав по лестнице.

Феликс Квакер вытер ноги о коврик и вошел в дом:

– Боже, как давно я здесь не был.

– Простите за беспорядок, – сказал Кар, кивнув на мешки с мусором, которые еще предстояло вынести.

– Ничего страшного, – усмехнулся Квакер. – Ты не поверишь, но здесь почти ничего не изменилось. – Он вытащил из-за спины небольшой сверток, аккуратно обернутый бумагой.

– Что это? – спросил Кар.

– Подарок на новоселье, – ответил Квакер. – Боюсь, не особенно оригинальный.

Кар разорвал бумагу и увидел внутри металлическую коробку с надписью «Лучший Эрл Грей». Квакер порылся в кармане и вытащил лимон.

– Его я решил не упаковывать, – сказал он.

– Ого, спасибо, – сказал Кар, принимая подарки.

Квакер переминался с ноги на ногу, видимо, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Знаешь, что я тебе скажу – давай сейчас выпьем по чашечке чаю! Мне нужно поговорить с тобой кое о чем.

Когда Кар заварил чай – под тщательным присмотром Говорящего-с-котами, – Феликс, Лидия, Кар и Селина сели за обеденный стол. Дом Кармайклов больше не был штаб-квартирой Бестий, и все вернулись в свои насиженные гнезда. Дом вновь был в полном распоряжении Кара.

Квакер, держа чашку обеими руками, пристально всматривался в ее глубины.

– Я хотел поговорить с тобой о… о Темном Лете, – сказал он, – и о Полуночном Камне.

Кар глотнул чаю. Слова Квакера тяжело повисли в воздухе.

– Он все еще у тебя? – спросил Говорящий-с-котами.

– Он в безопасности, – ответил Кар. – Я дал клятву, помните?

Квакер кивнул:

– Твоя мама тоже поклялась хранить его.

Он сказал это ровно, без осуждения, но Кар все равно ощетинился. Он вдруг вспомнил сцену, которую видел после укуса белого паука.

– Мне кое-что приснилось однажды, – медленно произнес он. – Поляна в лесу; там моя мама – тогда она была молодой – показала камень Сеятелю Мрака.

Брови Квакера чуть приподнялись:

– Значит, ты все знаешь.

Кар покачал головой:

– Но не понимаю.

Феликс какое-то время пристально смотрел на него, а потом сказал:

– Думаю, ты готов узнать правду.

– Расскажите мне, – попросил Кар. – Лжи я уже слышал достаточно.

Феликс Квакер с глубокомысленным видом глотнул чаю и начал:

– Очень хорошо. Ты никогда не видел своего дедушку, верно, Кар? Он умер задолго до твоего рождения. Твоей маме тогда было шестнадцать или семнадцать лет, насколько я помню. На смертном одре он рассказал ей, кем она станет, и отдал Полуночный Камень, наказав всегда хранить его.

Он помолчал, дуя на чай, от которого шел пар.

– Но его сознание уже затуманилось, и он не сказал ей главного – что никто не должен знать о Полуночном Камне. У Элизабет был близкий друг по имени Гидеон. Гидеон Маршалл. Она доверилась ему. Больше ей не с кем было поговорить, и я думаю, ей было одиноко.

Кар вдруг понял, к чему ведет Квакер, и ком встал у него в горле:

– Он был из паучьего рода, да?

Феликс кивнул:

– Гидеон не знал своих родителей, они бросили его вскоре после рождения. Но, очевидно, кто-то из них был Говорящим-с-пауками. Он получил свои силы очень рано, еще в детстве, и Бестии пожалели его, особенно твои бабушка с дедушкой. Это была их величайшая ошибка.

– Он стал Сеятетем Мрака, – прошептала Селина.

Феликс кивнул:

– Спустя несколько лет, когда ты уже появился на свет, Кар, Гидеон пришел к Элизабет. Он сказал, что позаботится о Полуночном Камне, что с маленьким ребенком на руках это слишком тяжелое бремя. Она отказала ему, но с того момента это был лишь вопрос времени. Гидеон Маршалл помешался на жажде власти и желании заполучить Полуночный Камень. Он собрал союзников и нанес удар. И тогда наступило Темное Лето.

Кар тяжело вздохнул.

– Почему вы не говорили мне об этом раньше? – спросил он.

– Потому что обещал никогда тебе не говорить, – сказал Квакер. – В разгар Темного Лета, когда казалось, что надежды уже не осталось, твоя мама заставила меня пообещать.

Он посмотрел на Кара, в его глазах стояли слезы:

– Ей было стыдно за то, какую роль она во всем этом сыграла. Бедняжка Лиззи. Но сегодня я тоже нарушил клятву.

Кар молчал, раздумывая над его словами, Лидия положила руку ему на плечо.

– Ты в порядке? – ласково спросила она.

– Думаю, да, – сказал мальчик и, отодвинув стул, вышел из-за стола.

– Кар? – позвала Селина.

– Дайте мне немного времени, – сказал он. – Хмур, Блик. Вы нужны мне.

Он вышел через заднюю дверь, все больше утверждаясь в своем решении. Вороны летели следом.

Кар указал на дерево.

– Принесите его, – попросил он.

– Что ты собираешься делать? – спросила Блик.

– Пожалуйста, просто принеси мне его, – ответил Кар.

Ворониха взлетела и исчезла среди темных ветвей, а Кар вынул из ножен меч.

Блик вернулась, сжимая в когтях Полуночный Камень, и бросила его на землю.

– Кар? – спросил Хмур.

Говорящий-с-воронами смотрел на глянцево-черную поверхность камня. Как такая маленькая вещь могла принести в мир столько горя? Из-за него Бестии ополчились против Бестий, из-за него пролилась кровь сотен невинных.

«Моя мама, мой папа, Визг.

Гидеон Маршалл и Цинтия Давенпорт…»

И сколько еще тех, чьих имен он никогда не узнает? И ради чего? Ради того, чтобы восторжествовал дух лишь одного человека. Черный Корвус хотел жить вечно, и это желание не умерло в веках, но стало яростной волной, которая нахлынула и погребла под собой множество жизней.

Так было вплоть до сегодняшнего дня.

Кар чувствовал, что остальные смотрят на него через кухонное окно. Ему было все равно, видят они или нет. Он занес Клюв Ворона высоко над Полуночным Камнем.

Ему нет дела до клятвы, которую дал Черный Корвус.

Он сам никогда ее не давал.

Кар, Джек Кармайкл – Говорящий-с-воронами, потомок Черного Корвуса, но не только это определяет его личность. И он видел достаточно ужасов.

Все закончится здесь.

Кар быстро оглянулся на окно и кивнул друзьям. Затем, шиироко размахнувшись, опустил меч на Полуночный Камень, вложив в этот удар все силы.

Не было вспышки света. Земля не содрогнулась. Кар чувствовал лишь отдачу от удара. Посмотрев вниз, он увидел, что Полуночный Камень разлетелся на несколько осколков. Он вложил меч в ножны, закрыл глаза и призвал воронов. Через несколько секунд стая черных птиц приземлилась в саду.

– Возьмите каждый по кусочку, – произнес он. – Летите далеко за город и бросьте их там. Не важно где, я не хочу этого знать.

Один за другим, вороны разлетались в разные стороны, держа в когтях осколки камня. Джек Кармайкл смотрел, как они исчезают вдалеке.

Потом он повернулся и медленно пошел к дому.