Когда он вновь открыл глаза, Селина, Лидия и вороны исчезли. Кар сидел один в пещере в окружении могил Бестий. По тыльной стороне руки ползал червяк.

Нет, это не его рука. Бледная кожа туго обтягивает выпирающие костяшки, ногти темные от грязи. Рука Каната. Кар попытался шевельнуть пальцами, но не смог. Он заперт в чужом теле!

Это воспоминание, понял он.

Из коридора доносились звуки шагов. Его тело сжалось, отползая в тень, где он сел на корточки, глядя на дверь. Ему страшно.

Дверь приоткрылась, из-за нее показалось чье-то лицо. Кар ощутил почти физическую боль.

Мама?

Она выглядела очень испуганной, волосы спутаны, на щеке синяк.

Кару ужасно хотелось подбежать к ней, но его ноги – ноги Каната – словно вросли в пол.

– Мистер Вит? – спросила его мать. – Вы здесь?

– Что тебе нужно?

Его голос звучал одновременно изнутри и снаружи. Он чувствовал, как двигаются губы, но голос был чужой.

Мама вглядывалась во тьму. У нее на плече сидел ворон, у которого был выдран пучок перьев на шее. Он каркнул, но Кар не понял, что он сказал.

– Мистер Вит… Мне нужна ваша помощь, – сказала мама. – Могу я войти?

– Если без этого не обойтись, то можешь, Говорящая-с-воронами.

На Элизабет Кармайкл было мешковатое пальто с капюшоном, отороченным мехом, кожаные сапоги и длинные изящные перчатки. Она с опаской вошла.

– Мистер Вит, я не отниму у вас много времени, – сказала мама Кара. Из кармана она вытащила маленький мешочек на завязках. Глядя на очертания мешочка, Кар понял, что в нем. Полуночный Камень. – Вы знаете, что это и какой силой он обладает.

Кар почувствовал, как Каната передернуло и он подался назад. Теперь Кар был уверен, что Говорящий-с-червями в тот момент кое-что знал о камне, хотя воспоминание было тусклым и неотчетливым, словно сон.

– Зачем ты принесла его сюда?

– Я прошу, чтобы вы взяли его на хранение, – сказала мама Кара, протянув ему мешочек. В ее глазах застыло отчаяние.

Канат даже не попытался взять мешочек.

– Полуночный Камень принадлежит роду Говорящих-с-воронами, – сказал он.

– Я знаю, – ответила мама Кара. – Но хозяин пауков узнал о нем.

– Каким образом? – спросил Канат. – Секрет камня известен только воронам и червям.

– Сейчас это не важно, – сказала Элизабет Кармайкл, быстро оглянувшись на дверь. – Сеятель Мрака не остановится ни перед чем, чтобы заполучить его. Пожалуйста, вы должны.

Канат подвинулся вперед и натянул рукав на кисть, закрыв ладонь.

– Хорошо, – сказал он, взяв мешочек. – А если ты не вернешься? Я слышал о войне, захлестнувшей Блэкстоун, – многие уже отошли в мир иной.

– У меня есть сын, Джек, – сказала мама Кара. – Когда город будет в безопасности, отдайте камень ему.

Она взяла руку Каната, согнула его пальцы, чтобы они обхватили мешочек с камнем, и крепко их сжала.

– Вы должны объяснить ему, в чем сила камня. Он никому не должен об этом рассказывать. Не доверяйте никому. Это лишь его бремя.

– Я скажу ему, Говорящая-с-воронами, – ответил Канат.

– Спасибо.

Мама Кара повернулась, чтобы уйти, и Кар захотел последовать за ней, назвать ее по имени.

У двери она остановилась и обернулась, Кар на долю секунды подумал, могла ли она ощутить его присутствие в теле Каната. Но разве такое возможно? Это всего лишь воспоминание.

– Прощайте, мистер Вит, – сказала она.

– Прощай, Элизабет Кармайкл, – сказал он. – И не страшись смерти. Помни, все мы лишь пища для червей.

– Вам легко говорить, – ответила она. Грусть омрачила ее лицо. – Помните: его зовут Джек.

– Мы запомним, – сказал Канат.

Когда дверь за ней закрылась, видение померкло. Кар ощутил, как его сознание плывет и уносится дальше по волнам времени…

Он смотрел на костер, пылавший в очаге. Жар грел его лицо, размеренно тикали большие высокие часы. Было около половины двенадцатого.

Его тело повернулось, и он увидел маленькое оконце с обитой свинцом рамой, снаружи чернела ночь. Он находится в кабинете, на облицованных деревом стенах висят картины в золоченых рамах. Много людей – мужчины и женщины всех возрастов – собралось в комнате и говорят друг с другом приглушенными голосами.

Это общество, казалось, состояло из представителей всех профессий и классов. Он увидел невысокого мужчину в неопрятной коричневой куртке и заляпанной грязью футболке, женщину в газовом платье с широким подолом и в шляпе со шнуровкой. Здесь были люди в камзолах и кожаных куртках, в рабочей обуви и туфлях с начищенными пряжками. Один старик опирался на трость с золотым набалдашником. Кар не разбирался в истории моды, но понял, что собрание, участником которого он оказался, состоялось несколько веков назад. Комнату освещали только свечи на стенах и огонь в камине.

Какой-то мужчина прокашлялся, и все сели, обернувшись к нему.

– Благодарю вас за то, что пришли сюда сегодня ночью, – сказал он.

Через головы других людей Кар разглядел говорившего. Это был широкоплечий мужчина, весь в черном, в обтягивающем бархатном камзоле, брюках и сапогах. Его длинные волнистые черные волосы были зачесаны назад, открывая лицо, обрамленное густой бородой. Вертикальный шрам рассекал лицо от лба до левой щеки. На бедре у него висели ножны, и вложенный в них клинок был хорошо знаком Кару. Клюв Ворона!

Этот мужчина – Говорящий-с-воронами? Скорее всего.

Глаза всех Бестий были прикованы к нему, и он казался более настоящим, более реальным, чем все остальные. Его отличали не только заметные черные одежды и энергичный вид – от него словно исходила скрытая сила.

– Наступает зимнее солнцестояние, – сказал мужчина. – Это священное для нас время, но никогда еще нам не угрожала столь страшная опасность.

Собравшиеся в комнате пошептались и кивнули.

Слово взяла женщина в причудливой шляпе:

– Они убивают нас, Корвус. Сжигают на кострах, словно ведьм. Выгоняют из наших домов.

Черный Корвус! Квакер говорил Кару, что он был величайшим в роду Говорящих-с-воронами. Кар разглядывал мрачное лицо своего предка, пытаясь найти в нем какое-то сходство с собой.

Гул голосов усилился, и Черный Корвус наконец поднял обе руки, требуя тишины. Собравшиеся тут же умолкли.

– Люди боятся того, чего не понимают, – сказал он. – И вот почему я вас здесь собрал.

Он обернулся к столу и открыл плоскую деревянную коробку. Внутри, на подкладке из белого атласа, лежал черный камень. Он выглядел точно так же, как тот, что лежал в кармане у Кара.

Кар ощутил, как Канат вытягивает шею, чтобы получше разглядеть.

– Это то, что я думаю? – спросил он.

Черный Корвус кивнул, его ноздри раздулись.

– Это Обдурианский Камень, – сказал он.

Все в комнате сразу же отшатнулись, один или двое перекрестились.

– Ты принес черный бриллиант сюда, к нам?! – гневно спросил один из собравшихся. – Что это значит?

– Много месяцев ушло у меня на то, чтобы найти его глубоко под землей, – сказал Черный Корвус. – В нем наше спасение.

– Как ты можешь так говорить?! – возмутился старик с золотой тростью. – Обдуриан высасывает силы у любого, кто к нему прикоснется, Корвус. Он отнимает наши способности, разрушает нашу связь с животными.

– Вот именно, – сказал Черный Корвус. – Поэтому я и принес его сюда. Вы не можете отрицать, друзья, что уже много родов Бестий прервались. От каждого из вас в эту ночь я прошу одного – пожертвовать часть вашей великой силы, доверить ваш дар черному бриллианту, и тогда, даже если кто-то из вас умрет, не оставив наследника, сила вашего рода не иссякнет окончательно.

– Мы станем слабее, – сказал неопрятный мужчина.

– Но и сильнее тоже, – сказал Черный Корвус. – Мы восторжествуем над собственной смертью.

Все Бестии молчали.

– Я буду первым, – сказал Черный Корвус и протянул дрожащую руку.

Кар видел, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Говорящего-с-воронами. Тот закрыл глаза, коснувшись камня кончиками пальцев, и бледные нити света пронизали камень, который на мгновение замерцал и тут же снова стал абсолютно черным. Черный Корвус шагнул назад.

– Дело сделано, – сказал он. – И я прошу вас всех поступить так же. Это наш единственный способ выжить.

Один за другим Бестии подходили к камню и совершали ритуал. Кар – в теле Каната – подошел последним, но Черный Корвус захлопнул коробку, не дав ему коснуться камня.

– Твои силы не потребуются, Генри, – сказал он. – Твой род никогда не прервется, потому что ты не можешь умереть.

– Спасибо, что напомнил, – сказал Канат, и даже в столь далеком воспоминании Кар ощутил отголоски одиночества и боли.

Часы пробили двенадцать.

– Мы назовем его Полуночным Камнем, – громко провозгласил Корвус. – Даже если кто-то из вас умрет, не оставив наследника, ваши способности будут жить в камне. Для того чтобы род возродился, достаточно будет наследнику и его животному прийти вместе к камню.

Страх зашевелился на задворках сознания Кара. Так вот, значит, в чем истинная сила камня!.. Не только забирать силы Бестий, но и даровать их. Сила создавать новых Бестий. Вот ради чего Повелительница Мух сражалась, похищала и убивала!

– И кто будет хранить его? – спросил мужчина с резной тростью. – Если камень попадет не в те руки…

– С вашего разрешения, – сказал Черный Корвус, оглядывая комнату, – это бремя ляжет на меня. Я никогда не прикоснусь к нему, никогда не отдам ему новую порцию своих сил и никогда никому не позволю извлечь силы из него.

Некоторые Бестии пошептались, но громко заговорила лишь одна женщина с худым угловатым лицом и светлыми прямыми волосами, разделенными на прямой пробор:

– А после тебя, Корвус?

– Полуночный Камень будет храниться в роду Говорящих-с-воронами, – сказал Черный Корвус. – И никто из здесь присутствующих не должен больше говорить о нем. – Он достал свиток пергамента. – Сим вы обещаете хранить в секрете все, что случилось здесь. С вашей смертью тайна умрет также, ее будут знать лишь мои потомки. И мы будем защищать камень до последней капли крови. До тех пор, пока не придет время использовать его.

– Благородные слова, Корвус, – сказала женщина. – Но не лучше ли доверить камень ему? – Она указала на Кара. – В конце концов, Говорящий-с-червями будет вечно знать наш секрет.

Кар ощутил страх Каната.

– Я не воин, госпожа, – сказал он. – Никто лучше Корвуса не сохранит этот камень.

Кар заметил, что Черный Корвус благодарно кивнул ему.

Один за другим Бестии подходили и ставили свою подпись на пергаменте. Кар, в теле Каната, подошел последним. Когда он погрузил перо в чернила, видение перед глазами померкло.

Кар тяжело дышал, озаренные пламенем свечей могилы Бестий медленно приобретали четкие очертания. Он ощупал ухо и, вытащив извивающегося червя, уронил его себе под ноги, где уже лежал первый.

Он попытался встать, но ноги не слушались. Страх, возникший во время видения, вновь наполнил его сердце. Преступники в квартире, животные в клетках…

– Я знаю… Я знаю, чего она хочет, – сказал Кар. – Я знаю, что замышляет Повелительница Мух.

– Осторожнее, – сказал Канат. – Твой ум еще в прошлом.

– Что ты видел? – спросила Лидия.

– Полуночный Камень не только забирает силы Бестий, – сказал он. – Его назначение не в этом. С его помощью можно создавать новых Бестий. Любых Бестий, чей род угас давным-давно, – Повелительница Мух сможет вернуть их силы. Вот зачем ей нужны те преступники и столько животных. Она ненавидит других Бестий за то, что они пренебрежительно относились к ней и ее предкам, и это ее месть. – Он глубоко вдохнул. – Она хочет создать собственную армию Бестий.

Хмур сел рядом с Каром:

– Похоже, грядет новое Темное Лето.

– Хуже, – сказал Визг, панически хлопая крыльями. – Каждая новая смерть даст ей возможность создать новую Бестию, которая будет сражаться на ее стороне!

– С камнем она станет непобедима, – подытожила Блик.

– Но у нее ничего не получится, – сказала Селина. – Камень у нас, и все, что нам нужно сделать, – это спрятать его так, чтобы она никогда его не нашла.

Кар кивнул и посмотрел на Каната:

– Мы спрячем его здесь.

– Что? – изумился Канат. – Нет-нет-нет. Я сохранил его по просьбе твоей матери, но…

– Именно так, – сказал Кар. – Она доверилась вам, и у вас он был в безопасности. Бьюсь об заклад, Повелительница Мух даже не знает о вашем существовании. А если и знает, ей никогда не найти это место.

– Ах, я бы не был в этом столь уверен, – послышался знакомый голос.

Все обернулись к стене пещеры. Скала словно разбилась на сотни крошечных кусочков – это сотни мотыльков взмахнули крыльями. Они снова сели, явив мистера Шелка, до этого сливавшегося со скалой. В руке он держал пистолет, целясь в Кара.

Вороны взлетели вверх в вихре хлопающих крыльев, черви тут же зарылись в землю.

А затем в дверь ворвалась пищащая орда крыс, за ними шла Пинкертон.

От страха у Кара пересохло во рту. Он беспомощно оглядывался в поисках другого выхода, но бежать было некуда.