2011 год
Дэн, здравствуйте. Пишу наскоро. Извините, что я несколько дней не выходила на связь. Надеюсь, Вам лучше, чем было в среду, и что простуда не прогрессирует.Джесс.
У меня сейчас обеденный перерыв – очень короткий! Я много думаю о Вас. Просто напишите, что нормально себя чувствуете!
Уже вторую неделю работаю в химчистке. Должна признаться, не о такой карьере я мечтала, но вообще-то мне нравится. У меня замечательные коллеги: мистер Вахим, владелец химчистки, и Самия, моя напарница. Есть еще одна леди, я пока ее не видела, потому что она дежурит по субботам. Самия и мистер Вахим оба в годах. Я, как самая молодая, у них на посылках, но они добрые и стараются скорее меня обучить своему делу. Я будто снова в Лидсе, с бабушкой. Мистеру Вахиму я рассказала про обеденный клуб, и он продлил мне перерыв на полчаса по понедельникам, чтобы было время петь для старушек. Правда, мистер Вахим очень добрый? Еще он выдал мне аванс за первую неделю работы – на нормальную стрижку и на парфюмерию. Вчера я пошла в соседнюю парикмахерскую, а там практикантки за полцены стригут. И очень прилично стригут, молодцы. Последний раз я сама себя стригла, причем тупыми ножницами. Теперь почувствовала разницу.
Сегодня утром ждала почтальона, только сертификаты, которые Вы заказали в национальном архиве, не пришли. Надеюсь, завтра придут. Я Вам сообщу.
Вы ведь не волнуетесь, правда? У моей работы есть один недостаток – я не могу теперь писать Вам по утрам, как раньше, но я хочу, чтоб Вы знали: я про Стеллу не забыла и поиски продолжаю. Я верю, мы ее найдем. Сертификаты должны многое прояснить, дать нам новую информацию.
Берегите себя – ради меня и ради Стеллы.
Она кликнула «отправить» и чуть подождала. Экранные часы показывали без шести минут два, обеденный перерыв заканчивался. Джесс проверила входящие – пусто; закрыла почтовый ящик и вернулась на работу.
Близилась Пасха. Окна химчистки были украшены желтыми, лиловыми и зелеными лентами. Мартовский снег растаял, земля прогревалась с каждым днем. Мир восставал от зимнего сна. Впервые за долгое время Джесс радовалась жизни, буквально чувствовала: вот-вот случится что-то очень хорошее.
За хорошим дело не стало. Едва Джесс вернулась с перерыва, как мистер Вахим отозвал ее в подсобное помещение и вручил красивую белую коробку с золотой ленточкой.
– Нынче пятница, и день за половину перевалил. По-моему, это стоит отметить. Скажи-ка, Джесс, ты пахлаву любишь?
Очень скоро Джесс обнаружила, что она пахлаву просто обожает. Самия вскипятила чай, они втроем устроились в подсобке, среди вычищенных костюмов в пластиковых чехлах. Периодически выглядывали, нет ли клиентов; слизывали мед с пальцев.
– Ну что, Джесс, наверняка в клуб завтра собираешься? С такой стрижкой грех не повеселиться, – предположил, сверкнув темными глазами, мистер Вахим, низенький, аккуратненький человечек. Волосы у него были белоснежные, стриженные бобриком, в щеточке таких же белых усов застряли сладкие липкие крошки. Он напоминал Джесс садового гнома, которого бабуля держала у парадной двери.
Джесс покачала головой:
– Мне не с кем пойти. Я еще не успела завести подружек.
Правда, в общежитии была одна девушка по имени Джаз, с которой Джесс откровенничала в первые дни.
– Может, мистер Вахим, вы с Самией составите мне компанию? Нет, серьезно, пойдемте вместе клубиться!
Мистер Вахим улыбнулся:
– Какие у тебя планы, Самия? Покажем нашей новенькой, как отдыхают бывалые?
В тесной подсобке мистер Вахим поднял руки и изобразил несколько па в стиле Джона Траволты. Джесс смеялась до колик, Самия закатывала глаза. Они с Вахимом точно классическая пара комиков – Харди и Лорел, к примеру. Самия изображает неодобрение, но получается у нее неважно, поджатые губы не могут скрыть природной доброты.
– Меня в клуб и на аркане не затащишь. По-моему, ужас – духота, теснота, всякие сомнительные личности, пьяные да обкуренные.
Пальчиком Самия собрала по углам коробки крошки фисташек и миндаля, слизнула, тяжело поднялась на ноги.
– Все это хорошо, а вот готовы ли мы к наплыву клиентов? – Она обвела взглядом вешалки, нахмурилась, передвинула несколько плечиков, высвободила фрак. – Мистер Холт должен был уже зайти. Пыталась ему дозвониться – не отвечает. У его брата завтра свадьба, фрак ему точно нужен. Видите, у меня тут все записано.
Мистер Вахим взглянул на этикетку, пожал плечами:
– Может, у него таких фраков полный шкаф.
Самия так не считала.
– Наверное, забыл. Знаем мы, каков мистер Холт. Вечно все забывает – то билет, то карточку постоянного клиента, то кредитку. – Покачав головой, она взяла телефон. – Попробую еще раз. Не хочу, чтоб мистер Холт к нам после закрытия ломился, как в прошлый раз.
Самия набирала номер, а Джесс ждала, когда же сердце перестанет так бешено колотиться. Мистер Холт. Украдкой она глянула на этикетку – ни имени, ни даже инициала.
Джесс проследовала за мистером Вахимом в приемную и самым обыденным тоном произнесла:
– Холт? Случайно не Уилл Холт?
– Ну да, мистер Уилл Холт. Он частенько заходит, вещи в чистку сдает. Ты его знаешь?
– Знаю. Он… он хороший человек. Навещал меня в больнице, когда я с пневмонией валялась, – выпалила Джесс. – Если он до конца рабочего дня не придет, могу отнести фрак ему домой. Я у него в долгу.
Из подсобки вышла встревоженная Самия.
– Не отвечает. Точно – забыл.
– Не печалься, – расплылся в улыбке мистер Вахим. – Наша новенькая вызвалась отнести ему фрак прямо на дом. А ты, Джесс, молодчина. Постоянных клиентов надо и обслуживать по высшему разряду. Адрес у нас имеется. Там, в тетради. Я знал, ты прекрасно впишешься в нашу команду!
Коробочка с блистером лежала на каминной полке, Уилл вот уже часа четыре, если не больше, смотрел на нее с дивана, собирался встать и принять таблетку. Сил не было вообще. И время словно завязло в болоте.
Опять звонил телефон; впрочем, дилемма «отвечать/не отвечать» Уиллом даже не рассматривалась. Вокруг, будто снег двухнедельной давности, валялись ночные записки, где-то среди них затерялась инструкция к таблеткам. Поди теперь найди. В голове была каша, мысли ворочались с трудом. Уилл пытался вспомнить, какие у препарата побочные эффекты. Несколько дней назад он прочел длинный список побочек, с каждым новым пунктом ощущая, как сжимает челюсти депрессия. Тогда Уиллу даже удалось разглядеть в этом черный юмор.
Он поднялся (ноги были как ватные), подождал, пока уймется головокружение. Над камином, в раме под стеклом, висела фотография. Собственное отраженное лицо казалось призраком из тех, что проступают на проявленной пленке. Уилл сам снимал, давным-давно, в Венеции. Запечатлел себя и Миллу под мостом укрывающимися от внезапного летнего ливня, поместил фото в рамку, потому что считал его очень удачным, почти профессиональным. Но теперь, заодно с другими деталями, в памяти всплыла вонь венецианских каналов. «Город любовников, – усмехнулась Милла, вычитав эпитет из путеводителя. – Это прямо про нас».
Сексуальная дисфункция. Ну конечно, как он мог забыть? Одна из побочек. Ладно, по крайней мере сейчас из-за этого можно не волноваться, шансы на секс – призрачны. Потеря веса – еще одна побочка. Какая прелесть. Уилл может похудеть, а может и поправиться – и всем плевать. Решимость сбросить вес, которую он испытал, получив приглашение на свадьбу, теперь тоже относится к категории далеких воспоминаний. Уилл собирался перевернуть свою жизнь – да не рассчитал, вмазался в стену.
В неожиданном приливе энергии он шагнул к камину, сдернул фото со стены. Легче не стало, зато ничто больше не отвлекает от таблеток.
«Облегчение наступит не сразу, – предупредил врач. – Не ждите мгновенного результата, просто продолжайте принимать лекарство».
Уилл взял коробочку, уставился в рецепт: «Мистер Уильям Холт. По одной таблетке один раз в день. Избегать употребления алкоголя».
Алкоголь.
Неплохая идея.
Уилл отшвырнул блистер, поплелся, прямо по бумажкам, на кухню. В недрах шкафа обнаружил персиковый ликер «Утешение южанина». Бог весть откуда он взялся – Уилл этот напиток не жаловал. Но вот она, бутылка, а вот Уилл – южанин, остро нуждающийся в утешении. Поистине встреча Уилла с персиковым ликером была предопределена на небесах.
Стакан, залитый холодной водой, стоял в кухонной раковине. Остатки былого содержимого растворились, но на краях стакана, до которых не доставала вода, кристаллизовалась непонятная субстанция, будто соль на бокале с «Маргаритой». Кухонным полотенцем Уилл отер ее. Не потрудившись сполоснуть стакан, наполнил ликером – и начал плавный спуск в долину Утешений.
К номеру 343 вели ступеньки, дверь была синяя, возле нее имелись три кнопки. Две были снабжены аккуратными табличками, на которых значились незнакомые имена. Джесс надавила на третью, безымянную кнопку и с колотящимся сердцем чуть отступила от двери.
«Я принесла твой фрак. Ну что ты, никакого беспокойства. Босс сказал, это в правилах фирмы – доставлять вещи клиентам на дом. Ага, я теперь в химчистке работаю. Ладно, мне пора. Может, увидимся, когда в следующий раз прибегнешь к нашим услугам. Желаю хорошо развлечься на свадьбе».
Так она скажет. Монолог займет секунд тридцать, не больше. Должно выйти дружелюбно и в то же время небрежно, будто Джесс не думает об Уилле по сто раз на дню. Будто не рада, что он забыл зайти за фраком, чем дал ей возможность самой явиться к нему домой. Будто она, пока ехала на автобусе, не репетировала мысленно их встречу.
Фрак оказался на удивление тяжелым, полиэтиленовый чехол норовил выскользнуть из пальцев. Джесс замучилась со своей ношей. Переместив фрак из-под мышки, держа его на вытянутой руке, она облизнула губы. Что-то никто не спешит открывать. Может, она кнопки перепутала? Не позвонить ли еще раз? И тут ее как током ударило: вечер пятницы, на улице благодать, на открытых террасах пабов местечка свободного не найдешь. Конечно, Уилл где-нибудь завис с друзьями, пьет дорогое пиво и прикидывает, куда пойти ужинать.
Ну и дура же она!.. Джесс стала спускаться по лестнице и чуть не столкнулась с девушкой. Кроссовки, трико, футболка; руки тонкие, мускулистые, загорелые, покрыты мельчайшими капельками росистого пота, словно какой-нибудь рекламный фрукт, из которого вот-вот получится сверхполезный сок. Черт. Вдруг это его подруга?
– Кого-то ищете?
– Нет. Все в порядке. Я только…
– Что, Уилл снова забыл в химчистку зайти?
Девушка остановилась на лестничной площадке, схватила руками собственную ступню, стала растягивать мышцы. Австралийский акцент, фигура как в глянцевом журнале. Живьем таких стройняшек Джесс видеть не случалось.
– Да. Мне поручили…
Но девушка уже открыла дверь и шагнула на порог.
– Уилл никогда на звонки не реагирует, – сообщила она, отпирая квартиру. – Он должен быть дома, на цокольном этаже. Если его вдруг нет, оставьте костюм на лестнице. Здесь чужие не ходят.
– Да? А можно? Спасибо.
Тиская обтянутое целлофаном фрачное плечо, Джесс шагнула на ступеньку, потом на следующую. А ничего у них парадное – лепнина, будто на свадебном торте, деревянные перила блестящим лаком покрыты. Правда, лестница на цокольный этаж узкая и темная, упирается в площадку размером с чулан для швабры. Дверь всего одна. Джесс постучалась. Стала оглядываться – куда бы пристроить фрак, – и тут на ее стук ответили.
Джесс едва узнала Уилла Холта. Волосы взлохмачены, многодневная щетина. Мятая футболка, ноги босые. Первая ее мысль была – Уилл ужасно сексуален. В следующий миг Джесс заметила, что он покачивается и предпринимает явные усилия, чтобы сфокусировать на ней взгляд. Уилл Холт был пьян в стельку.
– Я… я принесла фрак. Из химчистки.
Продуманный, отрепетированный монолог в данной ситуации показался бессмысленным. Джесс начала пятиться, боясь, что мешает веселой компании отмечать некий праздник.
– Прости, мне очень неудобно… Просто босс сказал, у твоего брата завтра свадьба, фрак нужно срочно отнести… Извини…
Уилл тяжело привалился к стене, затем его колени дрогнули, он плавно сполз на пол и остался сидеть, уронив голову в ладони и бормоча: «Черт возьми».