/Ульяна/

Он упал прямо у моих ног.

Колени сами подогнулись, и я больно ударилась ими об асфальт, приземляясь рядом. По лицу струились слезы, мешая рассмотреть, где именно находится рана. Попытка определить степень опасности на ощупь не увенчалась успехом: Малкин застонал, и у меня дернулось сердце. Замерло на миг – показалось, он перестал дышать, – и понеслось вскачь, стоило Александру Сергеевичу хрипло вздохнуть.

Тряхнув головой, часто заморгала, стряхивая капли слез и стирая их с лица тыльной стороной руки.

– Александр, – позвала сипло, нависнув над Малкиным. Шмыгнула носом, провела ладонями по рубашке в стороны, нащупав наконец место, куда вошел нож негодяя. Слева. Где-то там упорно билось сердце моего начальника. Подняла голову и закричала на столпившихся вокруг прохожих: – Врача! Есть среди вас врач?! Вызовите скорую! Он же умирает!

– Помощь уже едет, – откликнулась пожилая женщина слева. – Вы ему рану зажмите. Кровь нужно остановить!

Я благодарно кивнула, стянула с себя шарфик, которым маскировала огромный засос на шее, и, скрутив его кое-как, прижала со всей силы. Малкин снова застонал, повернул голову в другую сторону, и я решила, что это хороший знак. Пусть лучше приходит в себя и говорит со мной до появления специалистов, чем лежит в крови посреди Эйлата и молчит.

– Саша, – наклонившись к его лицу, почувствовала, как одна из самых наглых непрошенных слез все-таки ослушалась внутреннего приказа “Держаться, не сеять панику!” и скатилась по лицу, упав прямо на красивый Малкинский нос.

Шеф снова подал признаки жизни, а сзади раздались уверенные указания на иврите, перевести достоверно которые я не могла, но суть уловила. Помощь пришла! Полноватый мужчина небольшого росточка держал в руках характерный для медиков чемодан. Поставив его рядом со мной, он что-то спросил.

– Они американцы, – подсказала доктору все та же пожилая женщина, не знаю, с чего так решившая.

– Что случилось? – повторил пришедший на английском.

– Его ранил какой-то урод! – тут же ответила я, приподнимаясь и показывая на рану, зажатую шарфиком: – Нужна срочная реанимация!

Доктор отодвинул меня в сторону, перегнулся через тело шефа и стал быстро щупать место, куда вошел нож.

– Что там? – Я обошла Александра Сергеевича и остановилась с противоположной от медика стороны.

– Не думаю, что все так плохо, – не поднимая глаз, проговорил мужчина, продолжая осмотр. – Но нужно ехать в больницу. Давно он без сознания?

– Пару минут. – Я схватила Малкина за руку, сжала покрепче. – Он просто упал, понимаете? Нужно действовать как можно быстрее!

Медик кивнул, взмахнул рукой, и тут же рядом нарисовались еще двое мужчин с носилками…

Дальше все смешалось в один ужасный сон. На вопрос, кем прихожусь пострадавшему, не задумываясь ответила: “Женой”, пообещав предоставить все документы позже, звонила Давиду и требовала принять меры, потому что в его стране ранили моего Малкина! Кажется, угрожала и даже ругалась. Нашла визитку брата того забавного старичка – консультанта фильма, что вез нас из пустыни. Позвонила и ему, умоляя связать меня с хорошим хирургом, способным творить чудеса… Потом врач, встретивший нас в приемном отделении, вколол мне что-то ударно-успокоительное, и я смогла сесть на кушетку и спокойно выслушать диагноз. Оказалось, жизни шефа ничего не угрожало, а ненормального типа с ножом почти сразу обезвредила полиция.

Я заторможено кивала, слушала и не верила ни слову, пока не примчался Давид, привезший за руку некоего светилу медицины Израиля. Повторный осмотр подтвердил – Александр Сергеевич жить будет.

Тогда я тихонько выдохнула, улыбнулась и попросилась к нему. Персонал отказать мне даже не пытался, провели в палату и попросили не шуметь. Я и не шумела, только разрыдалась, чувствуя, как отпускает нервное напряжение этого ужасного часа, проведенного в неведении.

В какой-то момент Малкин приоткрыл глаза, подслеповато прищурился и уточнил:

– Рыбкина? Ты здесь решила речку сотворить?

Я судорожно всхлипнула, погладила его по бледным щекам, скулам, всмотрелась в такое знакомое лицо и вдруг выдала, не успев даже задуматься над своими словами:

– Давайте встречаться? Давай, то есть… Саша.

Он улыбнулся в ответ, так искренне и светло, что у меня в груди снова затрепыхались успевшие сдохнуть бабочки.

– Принято, – шепнул Малкин тихонько. – Где-нибудь нужно подписать?

Мы оба с облегчением засмеялись. Вернее, засмеялась я, а Саша продолжал улыбаться, глядя на меня совершенно влюбленными глазами, вот честное слово! Как я раньше могла этого не замечать?  

***