#aae798.jpg

Глава 3. Жнец воспоминаний

1

 

Космический корабль опускался все ниже и ниже, и рев его двигателей становился все громче. Формой, изумрудно-зеленым цветом с золотистым отливом и металлическим блеском под лучами заходящего солнца он напоминал огромную золотистую бронзовку, которую иногда ошибочно путают с майским жуком. Толпы худых людей в старой, грязной, сильно изношенной одежде собрались на огромном, давно заросшем высокой зеленой травой пустыре, когда-то бывшем стоянкой аэрокаров. Практически насквозь проржавевшие остовы этих давно не используемых транспортных средств здесь и там выглядывали из травы подобно рыже-коричневым язвам на приятной глазу равномерно-зеленой коже-поверхности. И наиболее крупная язва возвышалась в самом центре зеленого поля. Ему казалось, что когда-то он уже бывал внутри этого ржавого остова. Тогда, когда тот еще даже не начал ржаветь. Когда это поле было мертвенно-серым, гладким и твердым, а не зеленым и мягким как сейчас. И когда его окружали не нынешние многоэтажные развалины, а величественные, ослепительно сияющие под солнечными лучами, жилые здания из стекла, бетона и металла. Когда и почему окружающий мир так изменился? Он не мог этого вспомнить. Знание было где-то внутри, но при каждой попытке до него добраться ускользало, прячась где-то в глубинах памяти.

Никто из присутствующих явно никогда еще не видел подобных кораблей. Одни приветственно махали руками и периодически что-то радостно и нечленораздельно выкрикивали. Другие со злостью грозили кораблю кулаками и что-то бубнили себе под нос. Несколько человек бегали среди толпы туда-сюда прямо под снижающимся кораблем, чуть ли не сшибая с ног окружающих, периодически останавливались и подпрыгивали вытянув вверх руки в попытках дотянутся до красиво поблескивающего в небе шумного предмета. Каждый по-своему встречал инопланетных гостей. В полусотне метров над землей корабль ненадолго приостановил свое снижение. По бокам открылись огромные отверстия, откуда выдвинулись складные посадочные опоры, еще больше увеличив его сходство с громадным жуком. Увидев метаморфозы корабля, часть безликой толпы заохала, часть схватилась за голову и побежала прочь с поля. Остальные продолжили свои приветственные ритуалы. По мере приближения корабля к поверхности, толпа постепенно расступалась в стороны, освобождая место для посадки.

С грохотом посадочные опоры коснулись земли, безжалостно придавив зеленую траву. С громким скрипом и скрежетом согнулись в сочленениях, позволяя зеленовато-черному корабельному брюху опуститься ниже к земле.

Странное гудение сначала возникло где-то вдалеке, затем приближалось и становилось все громче и громче. Постепенно вгрызалось ему прямо в голову, перерастало в нестерпимый звон, стремясь разорвать череп изнутри...

 

2

 

Чайно-красные утренние лучи солнца чуть не ослепили Билла, когда тот открыл глаза. Зажмурившись и ругая себя за то, что забыл на ночь занавесить окно, он нащупал рукой на тумбочке перед собой вырвавший его из объятий сна кубообразный будильник и вырубил этот раздражающий каждое утро прибор мысленным импульсом.

— Доброе утро, Билли! — донесся голос Джен из-за спины.

— С новым днем, Дженни! — Билл, улыбаясь, повернулся на другой бок, лицом к ней.

— Этот корабль... Раньше такого никогда не снилось, — задумчиво сказала Джен. — И эта площадь. Такое ощущение, что мы там уже бывали. В этой, реальной жизни, а не в снах.

— Да, это было странно, — согласился Билл, обнимая ее.

— Поговори об этом с Повелителем сегодня. Он всегда знает, что означают сны. — посоветовала Джен, прижимаясь к нему.

— Поговорю обязательно. — Билл прикрыл глаза и попытался снова уснуть.

— Эй! Не время спать, Билли! — Джен проворно выскользнула из его объятий и из-под одеяла и соскочила с кровати. — Тебе нужно позавтракать и собираться на Поля Памяти. Работа не будет ждать. Если не выполнишь ежедневную норму, Повелитель может начать отдавать часть нашей доли воспоминаний кому-нибудь другому. И что мы тогда есть будем?

— Эх, снова мне не выспаться, — Билл сел на кровати, расстроенно глядя на Джен.

— Ты же понимаешь, что мы с тобой можем заснуть только одновременно, — улыбнулась та, закончив надевать ярко-зеленый домашний халат. — Я уже вполне выспалась. Значит, и ты — тоже.

Билл только молча вздохнул, вставая с кровати. Ступая босыми ногами по теплому мягкому ковру, он первым делом проследовал к огромному окну спальни и занавесил его правую половину, позволив красному утреннему светилу озарять лучами только часть комнаты.

— Приготовлю завтрак. Что-нибудь светлое и радостное. — сообщила Джен, прежде чем покинуть комнату.

Билл присел на край кровати, и принялся одеваться. Рубашка, удобные штаны с широкими штанинами, носки. Последним был иссиня-черный рабочий балахон, который Билл пока просто накинул на плечи как халат. Начинался очередной, обещающий новые впечатления от работы, день, но сон о космическом корабле, напоминающем громадное насекомое, навевал нехорошие предчувствия. И это заросшее травой изумрудно-зеленое поле, на которое тот спускался с небес. Оно, и правда, показалось ему знакомым.

 

3

 

Бежать! Бежать и не останавливаться! До ближайшего спуска в подземные туннели оставалось рукой подать. Главное, не попасться ловцам, как это несколько минут назад случилось с одним из близнецов, которые показались им очень знакомыми. Их сердце бешено колотилось, а взгляд постоянно скакал от заросшей сочной зеленой травой земли на небо, по сторонам и снова под ноги. Нельзя было позволить себе ни остановиться, ни заблудиться, петляя по древесно-каменным джунглям, вместо которых здесь когда-то располагался целый город. Не схваченный врагом близнец знал, где в туннелях можно укрыться, поэтому бежал впереди, распространяя вокруг себя неприятные запахи. Впрочем, и от остальных, включая замыкающих группу мужчину и женщину, то немного отстающих, то вновь всех нагоняющих, пахло не лучшим образом.

Перед глазами до сих пор стояла картина, воспоминание, пришедшее уже после очередного пробуждения... или засыпания? Выныривающие из недр огромной бронзовки-космического корабля летающие машины меньших размеров, напоминающие нечто среднее между бабочками и стрекозами. Хватающие всех подряд из собравшейся на площади толпы и уносящие их внутрь материнского корабля. Что пришельцы собирались делать с пойманными — было не ясно, но не покидало стойкое ощущение, что это будет нечто неприятное.

Очередной поворот, и вот она долгожданная лестница вниз. И прохлада подземки. Теперь бы только уйти поглубже под землю. И не забыть по дороге поймать хоть пару-тройку крыс для себя. Добыть что-нибудь более вкусное в ближайшее время вряд ли удастся. Тем более, если придется прятаться в самой глухой части туннелей и не выходить оттуда, пока металлические насекомые-пришельцы не успокоятся. Если они вообще хоть когда-нибудь успокоятся.

 

4

 

Проснулся Билл только потому, что кто-то его тряс. Испугавшись, что это одно из гигантских металлических насекомых, он попытался ударить того, кто его разбудил. Но промахнулся. И это было хорошо, потому что разбудил его Дэвид Морс — один из братьев-близнецов: такой же Жнец Воспоминаний, как и он сам.

— Что случилось? — Билл вдруг осознал, что лежит на земле посреди Полей Памяти, но не помнит, как сюда вообще попал. Последним воспоминанием был завтрак с Джен. Затем он собирался на работу. А потом ему пришлось убегать от гигантских насекомых во сне и есть жареных на открытом огне крыс. Только вот, в какой именно момент реальность сменилась сном определить было трудно. Часть воспоминаний бесследно исчезла.

— Джим пропал, — в страхе прошептал Дэвид, продолжая цепляться за рабочий балахон Билла. — после того, как ловцы… эти насекомые из сна… схватили его. Я искал его и не нашел. Мы работали в поле рядом друг с другом, собирали воспоминания из плодов. А потом уснули. Ты тоже был там... во сне. Мы вместе убегали, спускались в подземку. А когда я проснулся... его рядом уже не было. И Поля... — Морс наконец отпустил Билла и в отчаянии схватился за голову. — Они чернеют! Плоды умирают... пустеют... Воспоминания из них пропадают! Мы плохо за ними присматривали... Повелитель будет зол!

— Все нормально, — Билл обнял друга и по-дружески похлопал его по спине. — Мы пока еще живы. Нужно просто успокоиться и постараться собрать для Повелителя столько воспоминаний, сколько успеем. Вряд ли мы виноваты в том, что происходит. Наверняка Повелитель знает об этом больше. Успокойся, Дэйв. Пройдемся по Полям. Хорошие воспоминания обязательно поднимут тебе настроение. Позволят на время забыть…

— Хорошо, — вздохнул Морс.

— И пока мы будем собирать воспоминания, ты расскажешь мне о том, что видел во сне сегодня ночью. — предложил Билл, направляясь к ближайшим плодам, еще не затронутым странной чернотой, загадочным образом поразившей Поля так, что при наблюдении сверху она напоминала громадную кляксу с длиннющими, протягивающимися во все стороны щупальцами, от каждого крупного из которых отходили пучки помельче, образующие вместе с ними бескрайнюю паучью сеть вокруг центрального пятна. Биллу и Дэвиду повезло оказаться на достаточном расстоянии от самого края этой паутины. Не пришлось терять время в поисках неоскверненных плодов.

— Что снилось ночью? — переспросил Морс, приседая у одного из еще чистых плодов, пока его левая ладонь вместе с запястьем изменялись, преобразуясь под воздействием мысленных импульсов в узкое, идеально заточенное серповидное лезвие. — Широкое изумрудное травяное поле. Громадный жук-корабль, спускающийся на него с небес. Толпы беснующихся людей вокруг. Мне так хотелось вырваться из толпы и убежать подальше! Но окружающие мешали. Все время на кого-нибудь наталкивался… Уже боялся, что никогда оттуда не убегу, и вдруг проснулся дома. — одной правой рукой сняв с плеча сумку-короб, Дэвид опустил ее на рыжевато-бурую землю рядом с выбранным плодом и нажал на плоскую круглую кнопку на крышке, которая тут же откинулась в сторону с характерным сухим щелчком.

— И нам с Джен они приснились… Зеленое поле, толпы людей, корабль-жук. — присев у одного из соседних розовато-серых сочных плодов, Билл провел ту же процедуру со своим контейнером для урожая, выбрав себе плод в нескольких рядах от Дэвида.

Двадцать пустых прозрачных герметичных капсул чуть засветились, приподнявшись в своих бархатно-мягких черных ячейках, и через пару мгновений потухли. Поверхность их стала сначала матовой, а затем и вовсе — зеркальной, отразив рыжеватые лучи солнца прямо в лицо Биллу. Правильный настрой на работу и несколько мысленных самовнушений, и левая ладонь от запястья уже приобрела форму и сущность острого серповидного лезвия, а пальцы второй чуть покраснели и вытянулись, став похожими на гибкие щупальца с тонкими острыми кончиками. Удобно присев рядом с готовым к жатве плодом, чтобы не упасть во время работы, Билл потянулся обоими инструментами к самой его макушке — к самому центру, сосредоточению извилин, хранящих воспоминания.

— Раньше всем нам не снились настолько схожие сны, — сказал Дэвид с такой интонацией, что было не ясно: спрашивает он это или утверждает.

— Нет, не снились, — согласился Билл, сделав кончиком лезвия осторожный надрез в тонкой полупрозрачной пленке и мягкой плоти плода. Затем, удобно упершись серпом в землю, погрузил внутрь все пять щупалец правой руки, закрыл глаза и начал искать воспоминания. Повелителю в нынешней сложной ситуации наверняка нужны будут бодрость и решительность. А значит искать в памяти следовало радость подходящих оттенков.

 

5

 

Неприятные и непривычные ощущения, когда кто-то насильно извлекает тебя из мягкой влажной приятной темноты на сухой, режущий глаза и выдавливающий из них слезы яркий белый свет, а в нос бьют новые — странные и необычные запахи… Удивление и радость при виде вращающейся над кроваткой миниатюрной горизонтальной карусели с маленькими забавными, сверкающими на свету игрушками… Грусть одиночества, когда постоянно находившиеся рядом взрослые ненадолго забыли о тебе, а мир погрузился в темноту, которая почему-то перестала вдруг казаться приятной… Вызывающие неудобство ощущения засасывающей пустоты внутри себя, побороть которые обычно помогает то, что содержится в вытянутой белой бутылочке, становящейся прозрачной при опустошении… Не менее неприятные ощущения промокшей одежды под собой и ее новый запах, вновь вызывающий слезы…

Нет, это не те воспоминания, которые нужны. Слишком ранние, и вряд ли понравятся Повелителю. Щупальца правой руки продолжали ощупывать мякоть плода изнутри в поисках более подходящих.

…Празднование девятого дня рождения. Нетерпеливое ожидание, когда же наконец родители повезут в гипнотизарий, чтобы связаться с его второй половинкой, с которой он будет счастлив всю свою дальнейшую жизнь…

А этот момент вообще нельзя было трогать. Билл попытался прервать поток воспоминаний, пробуждающий пугающие отголоски в его собственном сознании, как это всегда делал по совету Повелителя, но на этот раз контрприем не сработал. Видимо повлияло то, что происходит с Полями. Прикосновение к памяти запустило цепную реакцию, перегружая сознание Билла сразу несколькими параллельными потоками воспоминаний.

…Комната, окрашенная в бледно-голубой цвет. Сидящее напротив странное человекообразное существо с расплывчатым лицом, черты которого невозможно было разобрать.

— Как тебя зовут? — спрашивало человекообразное существо.

Он называет в ответ свое имя. Свое ли? Невозможно разобрать. Потому что он одновременно проговаривает сразу несколько имен разными голосами…

Радость от встречи со своей второй половинкой. Двойное ощущение радости… И резко прерывающий его оглушающий грохот. Что-то давит со всех сторон. На краткий миг раздающийся хруст костей. Резкая боль. И всепоглощающая темнота…

Он лежит на мягкой кровати в комнате со стенами, обклеенными видео-обоями, изображающими успокаивающий вид вокруг лесной полянки с летающими над землей бабочками и маленькими птичками…

Осознание собственной смерти и получения от судьбы второго шанса…

Отчаянный крик за спиной оборвал видения, вновь вытянув Билла в реальность. Кричал Дэвид, окруженный множеством мелькающих вокруг него и периодически пролетающих сквозь тело Морса полупрозрачных теней, напоминающих искаженные человеческие фигуры. Все плоды за его спиной — со стороны центра Полей полностью почернели. Так же, как и вечно разрыхленная земля, из которой они росли.

Билл вскочил на ноги так резко, что оступился и чуть снова не упал. Сначала в его сознании мелькнуло желание помочь Дэвиду, попытаться спасти его от страданий. Но искаженное ужасающей болью и страданиями лицо Морса вкупе с его почти непрерывно продолжающимся полным отчаяния криком моментально отрезвили Билла. Если он полезет спасать друга, то и сам может оказаться на его месте.

На глазах у Билла тени окружили Дэвида, превратившись в сплошное чернильное и, на этот раз, абсолютно непрозрачное пятно, и вновь разлетелись в стороны, оставив после себя лишь прозрачную пустоту. Дэвида Морса больше не было. Холод страха, почти озноб, пробежал по телу Билла. А тени, тем временем, равномерно распределились по всей следующей, еще не пораженной скверной, гряде плодов. Коснулись их, и те начали быстро темнеть от проявляющейся на поверхности пленки-кожуры чернильной паутины.

Оцепенение спало с Билла только тогда, когда тени, поразив одну гряду, резко переместились к следующей. Пытаться собирать урожай при такой бешенной скорости распространения мора и при том, что его разносчики делают со Жнецами, не имело смысла. Следовало бежать отсюда как можно быстрее. Бежать туда, где намного безопаснее. К Храму Повелителя. Но сначала — попытаться вернуться к Джен. При мыслях о ней в сознании промелькнуло видение. Джен была с Повелителем в его Храме. Стояла рядом с ним на фоне иногда подрагивающей исполинской темно-зеленой полупрозрачной студнеобразной горы. Ощущение спокойствия за Джен перебило страх за ее будущее. Повелитель связался с ним, сообщив видениями и эмоциями о том, что она у него — в безопасности. Необходимость выбирать отпала, что Билла полностью устраивало. И он побежал, в последний момент чуть не став еще одной жертвой теней, закончивших с очередной грядой и уже рванувших к нему, но мгновение спустя сделавших выбор между стремительно убегающим Жнецом воспоминаний и плодами памяти в пользу тех, что находились ближе.

 

6

 

Билл вместе с небольшой группой незнакомых ему выживших вновь бежал по затхлым темным, полуобвалившимся подземным туннелям и коридорам, которые то становились шире, то вновь сужались, петляя из стороны в сторону. Жужжащие металлические насекомые, пробравшиеся под землю, были намного мельче прежних. Товарищи Билла по несчастью один за другим отставали, оказываясь посреди облепляющего их тела роя, чуть уменьшающегося после захвата каждой жертвы. Это могло дать шанс выжить тому из беглецов, кто продержится дольше.

Нечленораздельная ругань и крик за спиной. Один из бегущих позади, видимо, тоже догадался о способе уменьшить рой, поэтому то ли толкнул, то ли подставил подножку кому-то из своих соседей. Мало было проблем с самим роем — теперь еще и за бегущими рядом приходилось следить, чтобы им самим не пожертвовали ради выживания. Окружение на мгновение осветилось слабой желтой вспышкой из-за спины, открывая взгляду мельчайшие детали обстановки, на несколько секунд оказалось залитым кровавой краснотой и вновь погрузилось во тьму. И такое светопреставление сопровождало каждое сокращение группы преследуемых механическими насекомыми.

Время продолжало тянуться. Подземные коридоры — петлять, периодически сменяясь небольшими каморками и просторными залами, частично заваленными различным мусором и землей. Ноги от усталости уже начинали неметь. Число бегущих рядом неумолимо уменьшалось, а рой, тоже уже значительно уменьшившийся, продолжал так же неумолимо догонять жертвы, которые для себя наметил.

В какой-то момент бегущих осталось всего двое. Когда на его правое плечо чуть ли не с ударом легла чужая ладонь, Билл был уже готов к этому. Краткая остановка с разворотом и ударом левым локтем по внутренней части локтевого сгиба схватившей его руки, чтобы разорвать захват. Толчок изо всех оставшихся сил полуонемевшей ногой в живот, и последний спутник полетел прямо в объятья роя. Оступившись и чуть не упав, Билл попытался бежать дальше, но ноги перестали слушаться. Запнулся о какую-то балку под ногами и полетел лицом в грязь, в последний момент успев сгруппироваться и повернуться набок. Острая боль от вонзившихся в правое плечо сквозь тряпье мелких острых камней вынудила вскрикнуть и схватиться за полученную рану другой рукой. Одежда в месте удара, и так уже промокшая от пота, стала еще более мокрой — от крови.

Сколько бы не пытался Билл встать, ничего не выходило — ноги просто отказывались слушаться. К тому же, начало сводить мышцы ступней. Зато он прекрасно мог видеть то, что стало с его последним спутником. Чуть не ослепив Билла, рой засветился слабой желтизной, полностью облепляя беззвучно корчащееся в конвульсиях человеческое тело. В какой-то момент вспыхнул кроваво-красным, молниеносно поднял свою жертву в воздух и с огромной скоростью помчался туда, откуда прилетел.

Билл, пытаясь массировать усталыми руками сведенные мышцы ступни, не сразу осознал, что вокруг наступила почти полная тишина — лишь где-то неподалеку в лужу на полу капал со сводов туннеля собирающийся на потолке конденсат. Роя рядом больше не было. Но как скоро он может вернуться? Это было лишь вопросом времени. Следовало убраться подальше отсюда. Но сначала восстановить хотя бы небольшую часть сил. Только сейчас Билл осознал, что во рту пересохло. А капающая вода обещала немного облегчить ситуацию. Ползти с раной на руке, куда впилась откуда-то взявшаяся в подземных туннелях гравийная крошка, и с онемевшими от усталости ногами было тяжело. В какие-то моменты его сознание то проваливалось в забытье, то вновь напоминало болью о продолжающейся жизни и необходимости добраться до живительной воды. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем Билл наконец почувствовал под исцарапанными ладонями неглубокую лужу и падающие сверху на голову и шею холодные, почти ледяные капли. Перевернувшись на спину, он улегся так, чтобы вода капала прямо в лицо, и стал с наслаждением ловить открытым ртом живительную влагу, прикрыв глаза и медленно погружаясь от усталости в дрему.

 

7

 

Сначала Биллу показалось, что он проснулся среди ночи дома, в своей постели, а все, что произошло ранее, показалось просто плохим сном. Рядом лежала Джен — почему-то в прогулочной одежде и без одеяла. А сама постель ощущалась твердой, как утоптанная земля. Но перевернувшись на спину он увидел над собой небо, почти полностью затянутое красно-коричневыми облаками, в разрывах между которыми проглядывала заполненная мириадами сверкающих звезд черная бездна. Когда небо загородила зеленая студнеобразная полупрозрачная человеческая фигура, Билл сразу догадался, где находится.

— Тебе все это не приснилось, — подтвердил его догадку Повелитель-Каотолл. — Мне пришлось несколько раз погружать сознание пришедшей в Храм Джен в сон, чтобы быстрее доставить тебя сюда. Пришельцы из другого мира, преследовавшие меня ранее, добрались до вашего мира и теперь лишают меня сил… лишают меня возможности сдерживать то, что никогда не должно вырваться наружу…

— Пришельцы? — вспомнив о гигантском корабле-жуке из сна, переспросил Билл и резко принял сидячее положение.

— До нашего мира? — пробудившаяся Джен уже сидела рядом.

— Что не должно вырваться наружу? — задал очередной вопрос Билл, не дожидаясь ответов на предыдущие.

— Для того, чтобы вы все поняли, я должен наконец вернуть вам вашу память, — Каотолл сел в позу лотоса и протянул им свои длинные зеленые полупрозрачные руки. — и передать свою. Вместе с тяжким грузом, что мне приходилось нести очень долго. Пока еще не поздно. Вы единственные настолько сильны, чтобы продолжить сдерживать то, что способно уничтожить всю вселенную. И когда-нибудь вам тоже придется найти и подготовить для себя замену.

Билл и Джен послушно протянули руки Каотоллу, и тот резко сжал их ладони в своих. Прежде чем весь мир вокруг померк, оба успели заметить стремительно окружающую их со всех сторон и смыкающуюся над головой огромную гору — такую же зеленую и студнеобразную, как Повелитель.

 

8

 

Детство…

День, когда родители Билла привезли его в гипнотизарий для установления связи с его второй половинкой — той, с кем он должен был прожить большую часть своей дальнейшей жизни. День, когда они с Джен… с Дженни впервые познакомились. Оба вновь ощутили наполнившую в тот день их сознания радость и нетерпеливость перед предстоявшей вечером встречей вживую...

День, когда он вместе с родителями погиб в автокатастрофе на пути домой из гипнотизария. На мгновение вернулась вся та боль, что он ощутил, когда «Тойоту-Флайер» его родителей буквально смяло в момент столкновения с другим аэрокаром, вылетевшим наперерез из-за небоскреба слева…

День, когда он получил второй шанс прожить долгую жизнь, навсегда оказавшись запертым в физическом теле Дженни наравне с ее собственным сознанием…

Годы обучения в спецшколе развития телепатии второго уровня. Годы работы в спецотряде при планетарном правительстве вместе с другими настолько же сильными псиониками, как Дженни и Билли.

День, когда на Терру вернулись участники успешной миссии по контакту с внеземным разумом. Те, кто прошел обучение телепатии второго уровня еще задолго до гибели семьи Билла. День, когда на Терру вместе с ними прибыл Каотолл, контакт с которым планетарное правительство пока еще по не известным причинам не планировало афишировать…

День, когда пришелец — телепат третьего уровня с роевым разумом подчинил себе все человечество на Терре и терранских колониях Солнечной системы. День, когда Билли и Дженнифер пытались бороться с Каотоллом, уничтожили его физическую оболочку, но проиграли битву разумов. Древнее существо перехитрило их, на время подчинившись сознанию Билла и смешавшись с ним.

День, когда они с Дженнифер уже бывали на том самом поле из сна. Только в день контакта с Каотоллом это поле еще не было заросшим ярко-зеленой травой, посреди которой возвышались ржавые металлические язвы — остовы аэрокаров, аэролетов и звездолета, на котором прибыл тот, кто подчинил себе все человечество. Остов звездолета в центре поля стал самой крупной из язв. В тот день на месте поля располагалась заасфальтированная стоянка аэрокаров. А нынешние многоэтажные развалины, окружающие теперь поле, были величественными, блестящими на солнце небоскребами, в которых жили и работали люди…

Но если все это было не сном, то и приземление на то же поле громадного жукообразного корабля тоже не было сном. Как и последующие погони за ними насекомообразных летунов и дронов. Но тогда сном должно было быть все остальное. Вся их счастливая жизнь. Возможность Билла жить в отдельном физическом теле. Вся работа Билла Жнецом Воспоминаний на Каотолла, которого они так и не смогли уничтожить раньше. Ненависть и страх, которые они испытывали к нему в день его прибытия на Терру начали вновь заполнять сознания Билла и Дженн, но поток воспоминаний резко прервался. И продолжился уже в совсем другом виде и с совсем иными ощущениями и настроениями…

 

9

 

Теперь воспоминания протекали сквозь сознание Билла и Джен сразу двумя параллельными потоками.

Долгий полет сквозь космическую бездну давно забывшего свое истинное имя, скорбящего Странника, везущего на звездолете пока еще проявляющее еле различимые признаки жизни тело сородича, зараженное колонией паразитов, телепатически питающихся памятью живых существ. Его осознание того, что поглощенной ранее памяти остальных — погибших сородичей — уже не хватит на то, чтобы дольше удерживать пси-паразитов спящими. Способные выживать в самых суровых условиях микроскопические создания, проголодавшись, проснутся и начнут размножаться, разносясь по вселенским просторам в поисках новой пищи. Начнут подчинять, поглощать все способные накапливать и хранить воспоминания виды живых существ во вселенной, превращая их в марионеток. Так же, как когда-то поступили со множеством обитателей родины Странника, прежде чем случайным образом удалось резко сократить их популяцию и распространение. Прежде чем в безуспешных попытках окончательно уничтожить пси-паразитов не менее случайно был найден способ их усыпить и удерживать в таком состоянии достаточно долгое время. Достаточно долгое, чтобы Странник смог найти себе преемника, который бы продолжил присматривать за тем, чтобы Спящие больше никогда не проснулись. Но подходящие живые существа во вселенной оказались не настолько распространены, как он надеялся.

Запасы поглощенной памяти почти истощились, и для удержания пси-паразитов спящими Страннику оставалось только одно — заразить ими себя и уничтожить тело сородича. Так он мог избавиться от разросшейся в давно бессознательном теле колонии пожирателей памяти и отложить момент пробуждения еще хотя бы ненадолго. Оставался последний шанс, чтобы найти мир с подходящими жизненными формами, среди которых можно было бы выбрать того, кто станет следующим тюремщиком. И Страннику улыбнулась удача. Он нашел нечто намного большее, чем искал. Не просто форму жизни. Огромную планету, населенную странными существами, когда-то развившими естественные псионические способности больше, чем удалось сородичам Странника. Огромную колонию роевых псионических разумов…

Счастливая и беззаботная жизнь Каотолла рядом с теми, кого он мог считать семьей в родном мире. Ослепительные жаркие дни, в которые никакой рой не позволял своим представителям вытягивать глаза наружу, а их желеобразные тела растекались чуть ли не до состояния широких луж и прятались в прохладных глубоких подземных пещерах, где погружались в ежедневный сон. Непроглядные темные ледяные ночи, в которые свет давали лишь далекие звезды. Но только тогда, когда небо не затягивали желтоватые ядовито-снежные тучи, осыпающие поверхность желто-зеленым пушистым снегом, порой не таящим несколько дней подряд. Иногда свет звезд затмевали две луны. В снежные ночи Каотолл с сородичами исполняли ритуальные танцы, благодаря небо за утоляющий жажду снег. В ясные лунные ночи — танцевали, радуясь прекрасному рыжеватому свету и влиянию ярких небесных луж, помогающему роям делиться, увеличивая свое количество. Холодные ночи Каотоллу, как и любому рою, нравились больше жарких дней. Периоды, когда даже ночи становились теплыми, почти никто не любил. Те, кто оставались на жаркой поверхности слишком долго, навсегда растекались, превращаясь в огромную лужу, которую позже — ночью могли поглотить вновь выбравшиеся на поверхность. Чаще всего так умирали самые древние представители каждого роя, жертвуя собой ради потомков, которым заранее оставляли все свои воспоминания. Сменяющие жаркие периоды сезоны холодных пасмурных дней, когда желто-зеленый снег мог падать с неба круглые сутки, любили все.

Прибытие Странника в мир Каотолла. Их первый контакт посредством свойственных обоим пси-способностей. Необычная внешность Странника по сравнению с народом Каотолла. Длинное узкое, покрытое твердой оболочкой, бурое непрозрачное тело и тонкие длинные лапы со множеством коготков по всей длине, удерживающие его высоко над землей. Его стремительное перемещение по поверхности, за которым медлительному Каотоллу было тяжело следить. Первый краткий обмен знаниями, пониманием, ощущениями, памятью. Глубинный страх пришельца перед последствиями возможного пробуждения пожирателей памяти, который Каотолл запомнил на всю жизнь. Так же, как и картины того, что стало с сородичами Странника. Страх за то, что подобное может произойти и с его соплеменниками, навсегда уничтожив память обо всех их радостных танцах под ночным небом, звездами, небесными лужами и рыжеватым снегом, подтолкнул тогда Каотолла к принятию предложения пришельца. К тому, чтобы тот подготовил его с сородичами к будущему принятию тяжкой ноши.

Принятие одними роями новой цели жизни и неприятие другими — с чуть ли не агрессивной реакцией на приближение к ним Странника. Раскол между ранее миролюбивыми существами, одни из которых были готовы измениться ради будущего всего живого, а другие решили сопротивляться новому до самого конца.

Обучение Странником Каотолла, делившегося новыми знаниями и умениями с поддерживающими его роями. И начало первой войны, спровоцированной прибытием принесшего с собой угрозу пришельца. Агрессивно настроившиеся против Странника рои принялись уничтожать его защитников, а тем пришлось бороться с ними. Пришлось уничтожать их ради сохранения большей части воспоминаний еще живых и, пользуясь полученными от пришельца знаниями, поглощать ценную для будущего память побежденных — отдельных особей и целых роев, присоединять ее к своей, очищая от всей агрессивности и неприятия новых целей.

Полная победа сторонников Каотолла и его последнее общение с медленно умирающим Странником. День, когда Каотоллу пришлось окончательно принять его тяжелую ношу. Когда он узнал о том, что Странник раньше тщательно скрывал. О том, к чему он не успел его подготовить. Когда, переняв от него заразу, Каотолл впервые ощутил кажущийся безграничным голод, заставляющий его поглотить остатки воспоминаний Странника, прежде чем растворить его тело пищеварительными ферментами внутри своего. День, когда он узнал о настоящей причине агрессии со стороны сородичей. О том, что Странник тайно подчинил их себе, натравив на остальных только для того, чтобы общие воспоминания всех роев постепенно объединялись в одном общем хранилище. Чтобы Каотолл был вынужден с ними бороться и в процессе становился сильнее, поглощая всю их память. Ненависть к Страннику в тот день наполнила его сознание. Ненависть и скорбь по ушедшим временам радостных танцев его народа. По разрушенным Странником устоям и спокойной жизни сородичей Каотолла.

День, когда ненависть и скорбь были побеждены голодом, вытеснившим их на задворки сознания и памяти. И когда он начал думать о составляющих своего роя как о том, что может хоть немного его утолить.

День, когда он принялся уменьшать численность своего роя. Когда остался в нем один, и его начали одолевать мысли о необходимости поглощать память других роев. Сородичи пытались с ним бороться, сражались до последнего, но проигрывали. А голод Каотолла почти не уменьшался. Только иногда случались мгновения просветления, когда приходило понимание, что так он только способствует ускорению роста спящей колонии паразитов внутри себя и уменьшает запасы воспоминаний, сокращая период до ее пробуждения. И Каотолл старался удерживать такое свое состояние как можно дольше. Учился игнорировать голод пожирателей памяти. Учился впадать в спячку на долгое время, уходить в забытье, чтобы только не думать о нем. И сначала казалось, что у него получается контролировать себя. Но затем стал замечать еще более быстрое уменьшение численности других роев, а себя — обнаруживать просыпающимся среди зеленых луж, оставшихся от новых жертв, чьи воспоминания он поглощал в периодические моменты вспышек неистового голода. Численность сородичей Каотолла уменьшалась быстрее, чем они успевали размножаться. Понимая последствия происходящего, он старался забирать побольше чужих воспоминаний, не поглощая их, не растворяя в голодной внутренней пустоте, а делая частью собственной памяти.

И однажды Каотолл остался один. А псионический голод продолжал расти, вынуждая поглощать остатки запасенных воспоминаний соплеменников и почти все время проводить в спячке под землей или на борту корабля Странника, в устройстве которого он теперь разбирался не хуже прежнего владельца, но покинуть планету на котором не мог из-за нехватки подходящего топлива и последствий воздействия на обшивку атмосферы родной планеты.

Спасение пришло в день, когда Каотолл впервые заметил пропажу части собственных изначальных воспоминаний. В день, когда он уже не смог вспомнить тех, от чьего смешения был рожден. Из бездонных небес прибыли новые гости…

 

10

 

Каотолл только что поудобней устроился в прохладном грузовом отсеке корабля и начал погружаться в сон после очередного случая пробуждения нестерпимым псионическим голодом. Но ему помешали. Странная дрожь, одновременно и приятная, и доставляющая неудобства, мешая уснуть, пробрала его тело, передавшись от корабля Странника, внутреннее охлаждение в котором работало уже из последних сил, старательно сопротивляясь теплу, поступающему сквозь обшивку извне.

Пси-голод подсказывал, что снаружи мог появится кто-то новый, чья память могла бы его утолить. Каотолл ему подчинялся. Открыв люк, он медленно выполз наружу и впервые увидел огромный жукообразный корабль с блестящей, изумрудно-зеленой с золотистым отливом обшивкой. И столкнулся с его хозяевами — высокими двуногими существами, одетыми в темно-зеленые плотные скафандры с десятком ответвляющихся на месте верхних конечностей, одинаково гнущихся во все стороны, толстых трубок-щупалец, каждая из которых заканчивалась сложной шестипалой клешней-хваталкой. Лица пришельцев скрывались под толстым непрозрачным, непропорционально большим композитным шлемом. Но разглядывать их напрямую и не пришлось. Как и пытаться пробиться внутрь их сознаний. Гости решились первыми установить телепатический контакт с Каотоллом.

Один из кваров, как они себя мысленно называли, попытался определить степень его разумности и даже не заметил, как оказался под чужим контролем. Зато это заметили остальные — видимо, по красной подсветке, замигавшей внутри скафандра первого пси-контактера. Оба сразу же связались с бортом своего корабля, что-то выкрикнули в приемники коммуникаторов, и в сознании Каотолла почти мгновенно наступили тишина и спокойствие. Куда-то пропали мысли захваченного им квара и даже собственный нестерпимый пси-голод. Каотолла впервые одолел спокойный сон, в котором он мог, наконец, снова танцевать со своими сородичами под медленно падающими с небес желто-зелеными хлопьями снега, поглощая его поверхностью своего тела.

Насколько приятными были для него сны, настолько же неприятным оказалось пробуждение в новом доме на родине кваров и осознание того, что его сородичей больше нет в живых. Но больше всего мучений причинял вернувшийся и заметно усилившийся пси-голод.

Они поместили его внутрь кубической камеры из прозрачного материала, пропускающего мягкий желтоватый свет, излучаемый стенами-панелями снаружи. Внешнее помещение было просторнее, с единственным выходом наружу в виде герметично закрывающейся двери с небольшим круглым окошком-иллюминатором на уровне головы пленителей Каотолла. Память, доставшаяся от Странника, подсказывала, что его, вероятно, поместили в изолятор и наверняка собираются проводить на нем какие-нибудь опыты.

После случая на родине Каотолла, квары стали осторожнее в обращении с ним. Усыпляли его своими пси-подавляющими приборами, прежде чем подобраться поближе. В каждое последующее пробуждение Каотолл ощущал потерю небольшой, мизерной доли себя: собственных тела и сознания. Чувствовал слабую боль в местах, куда они что-то втыкали и откуда отрезали небольшие кусочки его желеобразного тела, пока он спал. Каждое пробуждение теперь казалось ему сном, настоящим кошмаром, потому что к слабой боли добавлялся еще и Голод. А танцы во сне со своими сородичами — реальностью, в которую с каждой секундой нахождения в кварской тюрьме хотелось вернуться все сильнее. Потому что там Голод его отпускал.

Сколько раз в течение местных суток его усыпляли и будили, сложно было определить. Тем более, Каотолл не знал, сколько длились сами местные сутки. Отсчет времени он теперь мог вести только по этим моментам смены реальностей. Но из-за однообразия новой жизни и продолжающего расти Голода, Каотолл постоянно сбивался со счета. Мыслить вне снов становилось все сложнее. Хотелось разрушить прозрачные стены тюрьмы, но его тело не было приспособлено для такого воздействия на подобные неживые объекты.

Однажды все изменилось. Каотолл проснулся, ясно ощущая поблизости чужое сознание. Ментальную пищу, предоставленную его тюремщиками. Их усыпленного сородича, которого принудительно разбудили сразу, как только Каотолл выпустил наружу множество своих глаз, убираемых на время сна в полость внутри тела.

Без скафандра квар выглядел непривычно. Темно-серая мешкообразная одежда из тонкой плотной ткани в виде штанов и рубашки. И всего две худые, сильно вытянутые шестипалые руки вместо десяти верхних конечностей. С другой стороны, длинные, постоянно двигающиеся щупальцеобразные отростки на голове позволяли понять, как кварам удается управлять сразу всеми дополнительными псевдоконечностями скафандра. Но больше всего Каотоллу понравились глаза. Глаза, много всего повидавшие в жизни и обещающие временное утоление пси-голода интересными воспоминаниями. Десяток маленьких черных бусинок, в глубине которых читался страх за свою судьбу принесенного в жертву. Страх перед неизвестным и чуждым, на которое он не мог перестать смотреть, стараясь отползти как можно дальше от прозрачных стен внутреннего куба-изолятора. Понимание того, что в твою память все глубже проникает тот, кого из нее уже никак не прогнать. И стыд за те совершенные по отношению к сородичам преступления и неблаговидные поступки, о которых до сегодняшнего дня не знал больше никто. Осознание того, что добровольное участие в эксперименте с инопланетной формой жизни может оказаться намного более кошмарным наказанием, чем обычное тюремное заключение или даже смертельная казнь.

Квар мысленно и вслух последними нецензурными выражениями корил себя за то, что согласился на предложение, которое еще вчера выглядело выгодным и обещающим значительно сократить его срок. Сначала Каотолл не понимал произносимых тем слов. Но чем глубже он проникал в сознание своей жертвы, присоединяя чужую память к своей и попутно изучая язык кваров, тем лучше осознавал их смысл.

Когда прячущиеся где-то снаружи квары наконец обратились к нему через встроенные в светящиеся стены динамики, Каотолл уже мог их понять. Но для распознавания звучания слов, фраз, предложений ему пока еще приходилось пользоваться ушами их сородича, превращенного в послушную марионетку. Попутно он сравнивал собственное их слуховое восприятие с восприятием квара, обучался самостоятельно преобразовывать слышимые звуки в знакомые мыслеобразы. При общении со Странником в подобном не было необходимости, потому что тот не боялся впускать Каотолла в свой разум. А квары — боялись, помня как он незаметно подчинил одного из них при первом контакте. Это ясно ощущалось в робком голосе того, кто поприветствовал его через динамики:

— Добро пожаловать на Праматерь кваров! — название планеты на их языке прозвучало как «Кваарнор» с ударением на последний слог. — Мы очень сожалеем о гибели ваших сородичей, которую вынуждены были наблюдать с орбиты, не имея разрешения вовремя вмешаться. И полностью понимаем вашу импульсивную реакцию при первом контакте с нами. Окажись на вашем месте один из нас, его или ее реакция наверняка была бы схо...

— Что вам от меня надо? Ради чего вы привезли меня к себе домой? — перебил говорившего Каотолл, пользуясь голосовыми связками марионетки. — Зачем забрали меня из моего дома?

— При первом контакте мы заметили наличие у вас очень высокоразвитых телепатических возможностей, которые, к нашему с вами общему сожалению, не смогли помочь представителям вашего вида найти взаимопонимание между собой и помочь друг другу выжить в начавшем непривычно меняться климате. — продолжал голос из динамика. — Мы хотим помочь вам и вашему виду выжить и продолжить существовать еще долгие солнечные циклы. И для этого планируем построить специальный заповедник для вас. А из материала вашего тела, что мы позаимствовали для исследования и экспериментов, мы собираемся вырастить новых представителей вашего вида, с которыми у вас могло бы появиться потомство. Данная технология уже опробована нами на многих видах, чуть не переставших существовать в десятках разных миров, в том числе и нашего родного. В то же время наши коллеги из отдела терраформирования позаботятся о том, чтобы вернуть природу вашего родного мира в прежнее состояние. И тогда, когда она вновь станет безопасной для вас, вы сможете вернуться домой. Но и нам от вас нужно кое-что в обмен на помощь. Каждый вид, которому мы помогали, — помогал нам в ответ. Знаниями, пониманием, технологиями.

— Что именно вам от меня надо? — снова спросил Каотолл, решив пока не разрушать веру своих похитителей в то, что они знают настоящие причины его нападения при первом контакте и гибели его сородичей. К тому же, предложенная ими помощь показалась ему очень заманчивой. Вопрос был только в том, как быстро они исполнят обещанное? И в том, сколько еще Каотолл сможет сдерживать голодную бездну внутри своего сознания?

— Мы просим у вас помощи с развитием наших телепатических способностей, свойственных каждому разумному живому существу во Вселенной. Просим помочь нам обойти биофизический барьер, мешающий нашему виду подняться до вашего уровня владения ею. Много лет назад мы застряли на границе этого барьера, мешающего сделать взаимоотношения внутри нашего вида лучше. И вместо развития способностей нам пришлось научиться искусственно их блокировать. Потому что те, кто был слабее, те, кто был не способен связываться с кем-либо, кроме своих вторых половинок, не желали, чтобы более сильные могли воспринимать их мысли. Уровень ваших телепатических способностей значительно превосходит самые сильные способности кваров, и мы считаем, что вы можете помочь нам стать сильнее, можете помочь сделать всех кваров равными в наших пси-возможностях.

Судьба подарила Каотоллу шанс. Возможность попытаться сделать кваров достаточно сильными, чтобы те стали следующими защитниками Вселенной от вируса, погубившего сородичей Странника. Но у него не было уверенности в достаточно быстром успехе этой затеи. Время играло против Каотолла и кваров. Поэтому он принял единственное возможное для себя решение: согласиться на сделку с кварами, но не питать сильной надежды на скорое развитие их способностей или выращивание новых сородичей. Их возможности были слишком малыми, чтобы долго держать пси-вирус в состоянии сна. Он дал кварам положительный ответ, но одновременно с этим серьезно задумался о необходимости скорого побега с Кваарнор и поспешного поиска более подходящих кандидатов, на развитие которых не придется тратить много времени. Квары считали, что пси-способностью обладают все разумные существа во Вселенной, и Каотолл надеялся на то, что они не ошибаются. Ведь, в таком случае, шансы на то, что однажды кто-нибудь обязательно найдет способ навсегда победить заразу, пожирающую чужие воспоминания, становились намного выше, чем когда-то казалось Страннику. И пока одни будут сдерживать паразита, другие будут успевать достаточно развиться, чтобы перенять эстафету либо, наконец, решить проблему вечно голодных пожирателей памяти.

Но для появления реальной возможности сбежать с Кваарнор сначала требовалось завоевать хоть немного доверия со стороны кваров. А они оказались очень недоверчивы. Предложили для начала развить способности подопытного, которого они уже отдали в его распоряжение. Для того, чтобы появилась возможность зафиксировать и изучить все физико-химические изменения, происходящие в теле квара в процессе расширения его пси-возможностей. И наверняка планировали затем самостоятельно покопаться в голове сородича в поисках остаточных обрывков воспоминаний Каотолла, неизбежно там оказавшихся при долгом и плотном телепатическом контакте. Он не мог подобного допустить, понимая, что если они найдут необходимое, это может сделать его ненужным. Квары пока еще не доверяли ему, а Каотолл — не доверял им. Слишком уж выгодным казался предлагаемый тюремщиками обмен. Поэтому многочасовую принудительную трансформацию сознания своей марионетки завершил полным стиранием всех следов собственного присутствия в нем и мгновенным разрывом связи. Такое решение помогло ненадолго подпитать спящий вирус, позволяя продлить его сон, но все же оставило некоторое количество пустот в памяти подопытного. В тех ее областях, в которых квары вряд ли обнаружат пропажу. На это он сделал расчет еще при первом контакте с подопытным.

Каотолла снова усыпили пси-подавителями. И по пробуждении он не обнаружил подопытного во внешней комнате-камере. Каотолл его больше уже никогда не видел и не ощущал его присутствия поблизости. Лишь намного позже узнал о том, что с ним сделали их общие пленители. О том, что квары разобрали тело сородича-преступника на части ради изучения. Так же они поступили и с телами почти двух десятков следующих подопытных, которых запирали в соседнем помещении и сознания которых Каотолл модифицировал, помогая тем развить телепатические способности в обход естественного физико-химического барьера, свойственного биологическим телам кваров. Успешный результат развития способностей обрекал каждого из них на смерть от рук сородичей.

Пришлось долго ждать наступления момента, когда в качестве подопытных к нему начнут приводить тех, кого уже не планируют убивать ради науки. Но недостаточно долго, чтобы Голод успел одержать над ним верх. Каотолл делал все, что мог, чтобы завоевать доверие. Разницу между добровольцами-осужденными преступниками и добровольцами-учеными он распознал сразу, но со вторыми сначала поступал так же, как и с первыми. А затем начал вмешиваться в память новых подопытных незаметно для них самих и для наблюдателей. Заменял незначительные воспоминания новыми — частичками собственной памяти, которые должны были проявиться только через некоторое время и начать незаметно влиять на мышление и поведение носителей, чтобы те независимо друг от друга готовили наилучшие условия для скорого побега Каотолла с Кваарнор.

Шло время. Вырастить новых сородичей для Каотолла кварам все еще не удавалось. Зато все больше самих кваров становились его скрытыми марионетками. Пси-голод продолжал расти, и уже почти не помогали ни мелкие отрывки воспоминаний, незаметно выуживаемые из сознаний добровольцев-подопытных, пожелавших развить телепатические способности, ни пси-подавители кваров, показавшие себя ранее самым эффективным инструментом для продления сна вируса. Каотолл, не зная, сколько еще сможет себя сдерживать, наконец решил запустить финальную часть плана побега. Очередной доброволец должен был дать остальным сигнал для начала более активных действий, пробудить в их памяти области, уже не принадлежащие им. Начать на родине кваров переполох, который не должны связать с Каотоллом, пока не станет слишком поздно. Подтолкнуть местное население к началу гражданской войны, зачатки которой тлели на Кваарнор еще задолго до того, как сюда доставили его. Войны, причиной которой без вмешательства Каотолла могли стать, среди прочего, принудительные ограничения на использование телепатии для тех, чьи способности превышали доступные большинству.

 

11

 

Голод вновь одолел Каотолла прежде, чем тот успел покинуть свою тюремную камеру. Он не помнил, как «проснувшиеся» марионетки с частичками его прежнего разума вытащили его тело наружу. Не помнил того, как поглощал сознания всех, кто попадался на пути к космическому транспортнику, похожему на тот, что забрал его с родной планеты. Зато позже, уже в полете, осознал все то, что вынужден был натворить, чтобы вновь оказаться на свободе, которая в тот момент, несмотря ни на что, все равно не могла стать полноценной свободой. Поглотив сознания части сопровождающих, переставших быть нужными, Каотолл ощутил весь их ужас перед тем преступлением, что они совершили по отношению к сородичам. Их ненависть к самим себе. И ненависть к кукловоду, заставившему их все это совершить. Они превратились в ненависть Каотолла к самому себе за то, что сделал с кварами почти то же, что Странник сотворил с его сородичами. Презрение к самому себе, боровшееся с осознанием необходимости хотя бы временно защищать вселенную от вечно голодного пси-вируса. Желание покончить со всеми своими мучениями, боровшееся с пониманием цены, которую заплатят все разумные существа во вселенной при невыполнении им обязанностей, перенятых от Странника.

Каотолл бежал, а незатронутые его влиянием квары гнались за ним через полгалактики, пока угнанный им звездолет совершенно случайно не засек неподалеку неопознанный космический корабль, управляемый теми, с чьим видом квары еще ни разу не контактировали. С чужаками для всех, кто был на борту. Слишком близко к Кваарнор, жители которой давно искали сородичей по разуму и тщательно исследовали ближайшие звездные системы. Не могли они проглядеть еще один разумный вид, обладающий подобными высокими технологиями. Чужаки явно забрались очень далеко от родного дома.

Квары отслеживали перемещение собственных кораблей на огромных расстояниях благодаря встроенным приборам-маячкам, от которых по техническим причинам нельзя было просто так избавиться, не лишив себя возможности продолжать бегство. С космическим транспортом незнакомцев эта проблема легко решалась. И радость Каотолла была очень велика, когда чужаки коснулись поверхности его разума телепатически. Контактер сразу же оказался на крючке, невольно впустив его в свое сознание. А за ним и весь остальной экипаж терранцев, как они себя называли. Все четверо, когда-то отправившиеся за пределы родной планеты в поисках разумных форм жизни и наконец-то с ними столкнувшиеся. На свою беду. Потому что в плане дальнейшего пси-развития оказались намного более перспективными, чем квары. Не ограниченными никакими естественными физико-биологическими барьерами. И пусть они пока еще не были готовы к переходу на новый уровень, но для принятия миссии по защите Вселенной от пси-паразита являлись на тот момент идеальными кандидатами. Их высокая адаптация к попарной телепатической связи между особями вида рождала надежду на то, что «лекарство» найдется намного раньше, чем казалось до побега с Кваарнор. Но прежде, чем эта возможность раскроется в полной мере, Каотоллу предстояла пересадка с кварского корабля на терранский, где, судя по мыслям экипажа последнего, имелась в наличии более просторная и удобная морозильная камера. В нынешней он помещался с трудом.

Больше всего для задуманного подошла бы какая-нибудь необитаемая планета с низкотемпературными климатическими условиями, атмосферой, безвредной для него самого и скафандров команд обоих кораблей, и приемлемой для быстрого перемещения всех участников планируемого процесса гравитацией. По информации из базы данных кварского корабля, один небольшой, подходящий по всем параметрам планетоид в ближайшее время окажется почти на исходной траектории его полета: сместить ее предстояло всего на каких-то два с половиной градуса в одной плоскости на подлете к ближайшей планетарной системе и еще на четыре градуса — в другой — чуть позже. К счастью, терранцы отлично продумали конструкцию своего корабля, что позволяло достаточно быстро развернуть его в нужную сторону на мощных маневровых двигателях, не нанеся физического вреда самому звездолету и его экипажу. Но омрачало ситуацию другое: квары наверняка уже успели отследить местоположение Каотолла. Поэтому с пересадкой следовало поторопиться.

Посадка и высадка на поверхность прошли успешно. А вот перемещение собственного физического тела с кварского корабля на терранский чуть затянулось: неровная гористо-скалистая поверхность планетоида с большими и частыми перепадами высот вынудила разместить их на большем расстоянии, чем хотелось бы. Еще и пси-голод вновь напомнил о себе. Пришлось терпеть, сопротивляясь ему изо всех сил. Потому что без помощи экипажей обоих звездолетов путь Каотолла от одного до другого стал бы еще дольше. Гусенично-колесная грузовая платформа, на которой его переправляли, еле-еле вмещала на себе его обширное студенистое тело и с большим трудом преодолевала здешнюю пересеченную местность, не роняя с себя живой груз. Сначала квары, а затем принявшие от них эстафету терранцы, вынуждены были периодически придерживать кварский компактный грузоперевозчик и постоянно, иногда даже вручную, корректировать траекторию его движения, чтобы тот не свалился в какой-нибудь широкий овраг или бездонную расщелину.

К счастью, удалось продолжить полет раньше, чем планетоида достигли корабли-преследователи, приближение которых еще во время посадки успели засечь системы угнанного звездолета. Но большую часть воспоминаний кварского экипажа Каотолл все же вынужден был поглотить ради утоления нестерпимого голода пси-вируса. Оставил им лишь часть их прошлого, к которой можно было бы присоединить мотивацию, осознание необходимости помешать их сородичам его преследовать, и не забыл о сохранении нетронутой способности управлять собственным летным транспортом. Кто-то же должен был задержать остальных кваров, сбить их со следа, пока он будет продолжать свой путь к будущему окончательному решению проблемы с пси-вирусом. А под рукой имелся только небольшой отряд марионеток.

Когда Каотолл засыпал при минимальной допустимой температуре просторной морозильной камеры на борту терранского звездолета, холод и покой, возможность вновь на время забыть о своей миссии, не беспокоиться ни о чем, — вытолкнули все тревоги и заботы куда-то далеко-далеко за пределы сознания. А экипаж из новых марионеток чуть ранее получил внушение разбудить его, немного повысив в камере температуру, лишь на подлете к их родному миру. Каотолл надеялся хорошенько отдохнуть перед тем, что ему предстояло совершить.

 

12

 

Он вновь находился дома, рядом со своими сородичами. Проживал день за днем, а ночами танцевал вместе с ними под лунами и снегопадами. Радовался беззаботной жизни. Пока откуда-то не появилась странная и пугающая темная фигура. Сначала она выглядела как Странник. Но его длинное узкое, покрытое твердой оболочкой, бурое непрозрачное тело на тонких длинных лапах со множеством коготков по всей длине, удерживающих его высоко над землей, постоянно изменялось, медленно расширялось и чернело. А изнутри его к поверхности прорастали никогда не виденные ранее Каотоллом светящиеся и ветвящиеся ярко-алые черви-трубки. Казалось, они пробуравливали то, что когда-то было Странником, изнутри, становясь все ярче и заполняя своими сетчатыми переплетениями весь объем его тела. Чернота продолжала расширяться. Сначала она поглотила часть его родного мира, затем всех его сородичей, продолжавших беззаботно танцевать под лунным светом. Затем пришел черед небес. Сквозь заполнившую их черноту почти сразу стали видны окрасившиеся в алый цвет луны и звезды. А черви-трубки все также продолжали расти и ветвиться, опутывая все окружающее пространство и самого Каотолла со всех сторон. Начали проникать внутрь него, просвечивая алым сквозь его полупрозрачное темно-зеленое желеобразное тело. И вызывать голод, который сначала был почти незаметен, но постоянно рос, бесконечно расширяясь. А утолить его было уже нечем. Нечем, кроме собственных воспоминаний. А затем откуда-то вновь появился Странник — таким, каким его помнил Каотолл с их первой встречи. В сознании вновь возникли его старые мысли и надежда. Надежда на возможное скорое спасение вселенной от пси-вируса, которую Странник увидел в способностях его сородичей. Надежда, сменившаяся вдруг осознанием того, что алые сети растут вовсе не из безграничной черноты, а лишь следуют далеко впереди нее подобно предвестнику, предупреждающему о грядущей неизбежной катастрофе. О бездонной тьме, жадно поглощающей все на своем пути. Самый страшный кошмар, казавшийся Каотоллу явью, пока неудобства, вызванные повышающейся температурой окружающей среды не вынудили его проснуться, затуманив воспоминания о последнем, что он только что видел и осознал, и оттеснив их на самые дальние задворки памяти.

 

13

 

Протокол связи, которому должны были следовать терранцы при возврате домой, требовал доложить о результате своей миссии сначала спецслужбам, без лишнего шума на всю Терру и ее продолжающие медленно развиваться колонии в пределах Солнечной системы. Это полностью устраивало Каотолла. Подчинять себе разумы, не осознающие того, что с ними проделывают, было проще, в чем он успел убедиться еще на Кваарнор. Поэтому Каотолл и начал со спецслужб, планетарного правительства и важнейших международных организаций. Благодаря этому удалось почти сразу заняться глобальным отбором наилучших кандидатов, способных продолжить его миссию, а возможно и завершить ее. Ради ускорения развития их способностей пришлось корректировать обучающую программу школ, в которых отдельные терранцы с самого детства повышали свой пси-уровень до второго. Среди учеников было много достойных. Но кое-кто заинтересовал Каотолла больше других. Кое-кто, вынужденно начавший осваивать третий уровень уже с детства. Мальчишка, чье физическое тело погибло при столкновении аэрокаров в день, когда должна была состояться его первая встреча со второй половинкой. Билли Гарден, чье сознание оказалось на всю оставшуюся жизнь запертым в теле Дженни Трумэн. Почти все их обучение проходило под полным контролем Каотолла, так как ни в коем случае нельзя было допустить растворения его сознания и последующей гибели тела-носителя. Все это время он скрывал свое давнее присутствие от большей части человечества. Но и не подчинял пока себе их всех. Потому что когда кандидаты достигнут нужного уровня возможностей, самый способный из них должен стать преемником ноши Каотолла. А еще лучше — самая способная пара телепатически связанных друг с другом с самого детства и на всю жизнь. А это было возможно только через слияние сознаний, которое можно произвести разными способами. Но самым эффективным Каотоллу показался не тот, что когда-то использовал Странник. Не мирный — слияние сознаний, изо всех сил противостоящих друг другу. К тому же, он позволял быстро и безболезненно (в отличие от решения саморастворения при повышенной температуре, что могло сильно навредить сознаниям и телам принимающих миссию) избавиться от собственного тела Каотолла чужими руками.

Когда прошедшие очередной этап отбора кандидаты достигли максимального возможного для себя естественного уровня пси-способностей, он собрал их всех в спецподразделении, работающем при планетарном правительстве Терры. Сначала еще с десяток раз испытал их, подкинув несколько сложных дел-загадок. И в один из последующих дней решил перейти к очередному этапу. К первому прямому контакту с ними. К собственному первому и единственному прибытию на поверхность Терры и началу последнего этапа отбора. К началу прямого телепатического противостояния, которое должно было показать: на кого из них вселенная может положиться в своей защите от пси-вируса. Всем семерым через их начальство Каотолл сообщил о том, что они вступят в контакт с инопланетянином раньше всего остального человечества, не считая, естественно, команды экспедиционного корабля.

 

14

 

— Следующим этапом вашей подготовки стало обучение избирательному отъему воспоминаний для скармливания их пси-вирусу. — начал пояснять Каотолл вслух, не прерывая продолжающегося слияния собственной памяти с общей памятью Билла Гардена и Дженнифер Трумэн. — Тому, чему меня не успел обучить Странник. Тому, о возможности чего он и не догадывался. Вы — терранцы — натолкнули меня на эту идею. Ради концентрации создавать для себя ложную, воображаемую реальность. Ту самую, в которой вы жили все время после нашего противостояния друг с другом и вашего поражения. После пройденного вами испытания. И вы успешно прошли этот этап, но мне требовалось больше времени для подготовки к нашему окончательному слиянию. К тому, чтобы вся моя память, память моих погибших сородичей, память Странника вместе с погребенным в их глубине пси-вирусом стали частью ваших воспоминаний, частью вас самих. Для того, чтобы он не вырвался на свободу в своей полной силе, со своим поистине безграничным Голодом. Для того, чтобы продолжал свой вечный сон, пока не будет найдено окончательное лекарство от него, способ уничтожить его навсегда, стереть из памяти бесследно. Иначе — горе всем живущим и хранящим собственные воспоминания. Горе самой Вселенной и ее Памяти. Но признаю, еще больше задержало процесс вашей подготовки другое: мое желание найти это лекарство самостоятельно — как можно раньше, чтобы вам и тем, кто будет после вас, не пришлось проходить через то же, через что вынуждены были пройти Странник и я. Я видел в вас двоих потенциал почти с самого начала, был близок к нахождению решения, но оно ускользало от меня. Я не успел сделать всего, что планировал. Квары каким-то образом нашли меня здесь, на вашей родной планете. Быть может незаметно для меня вживили какое-то следящее или подающее сигналы устройство в мое тело. Проследили до области, где я долгое время находился и где ты, Дженнифер, убила мое тело. И отправились по этому следу. Похоже, они с тех времен, когда я пребывал на Кваарнор, усовершенствовали свои технологии по борьбе с пси-воздействием настолько, что теперь могут окончательно разрывать мою связь даже с теми, чья память была уже почти полностью поглощена. Все то, что ты, Билл, видел на Полях Памяти во сне, в созданной мною для вас иллюзорной реальности, — лишь ментальное отражение процесса разрыва. Я не успел ранее совершить полное слияние нашей памяти, сделать то, после чего мое собственное «я» перестанет существовать окончательно. И теперь с этим придется поторопиться. Потому что, боюсь, разорвав мою связь с последним из контролируемых физических тел, они выпустят наружу то, что не должно выйти из недр моего сознания, моей памяти. Физическая оболочка, судя по воспоминаниям Странника, всегда была одним из обязательных элементов для сдерживания пси-вируса. Они уже оторвали от меня… от нас с вами всех остальных и почти добрались до ваших тел там, в реальном мире. Поэтому примите ношу, к которой я вас готовил. Старайтесь изо всех сил сдерживать Его Голод, чтобы не лишиться собственной памяти, чтобы не потерять себя и самим не превратиться в чудовищ, разносящих пси-вирус по Вселенной. Это будет намного сложнее, чем сдерживать себя от того, чтобы попробовать на вкус чужие сверхприятные воспоминания в иллюзорном мире-сне. Это будет намного сложнее, чем ваше противостояние мне в прошлом. Это будет намного сложнее, чем пережитая тобой, Билл, смерть физического тела в детстве и последующие трудности выживания в чужом физическом теле. Это будет сложнее и тяжелее всего, с чем вам приходилось сталкиваться когда-либо ранее. — голос Каотолла продолжать звучать в сознаниях Билла и Джен одновременно с передачей оставшихся воспоминаний, плотность потока которых вдруг резко изменилась. Максимально и почти невыносимо повысилась, на мгновения испугав Билла и Джен. Заставив их попытаться вновь оказаться в том мире, где они жили все последнее время, в иллюзиях, созданных Повелителем. Потому что, казалось, что если они это не сделают, то их сознания разорвет изнутри, распылит на мириады мельчайших фрагментов, которые потом уже никогда не собрать воедино. Странное и незнакомое ощущение, которое путало Билла и Джен, вынуждая их сменять направление мышления с невероятной скоростью, думать о вещах, совершенно не связанных друг с другом и происходящим сейчас вокруг, переживать фрагменты чужих воспоминаний, что долгие годы хранились в глубинах памяти Каотолла, а еще ранее — Странника и многих его предшественников. Они пролетали сквозь сознания терранцев, не задерживаясь ни на мгновение и ту же растворяясь в красной пелене, что сквозь них вырывалась из еще более давней принимаемой памяти. В красной пелене, которая в иллюзорном мире предстала перед ними в виде кроваво-красных, бесконечно ветвящихся нитей, вырывающихся наружу из глубин зеленого полупрозрачного человекообразного тела Каотолла, за руки которого Билл и Джен продолжали держаться изо всех сил, боясь, что иначе неудержимый поток воспоминаний выбьет их за пределы окружающей со всех сторон зеленой пудингообразной оболочки, где уже почти все поглотила безграничная чернота, ранее полностью пожравшая Поля Памяти. Кроваво-красные нити протягивались все ближе к Биллу и Джен, по пути питаясь частью потока и уменьшая его плотность. И терпеть им это предстояло, судя по остаточным мыслям уже почти растворившегося сознания Каотолла, пока вся эта краснота не окажется полностью внутри них самих. Все должно закончиться в тот момент, когда поток окончательно иссякнет. Вирус должен будет вновь уснуть, перекормившись чужой памятью. Возможно ради этого даже придется пожертвовать частью своей.

Биллу и Джен предстояло ждать и терпеть, не поддаваться панике от сжимающейся вокруг них полупрозрачной зеленой оболочки, созданной Каотоллом для их защиты. Стараться не обращать внимание на давящую на нее снаружи безграничную темноту. И надеяться на то, что кварам с их антипси-техникой не удастся разорвать их связь с и так уже добровольно погибающим Каотоллом раньше, чем тот перестанет существовать окончательно. Раньше, чем он успеет передать им свою тяжкую ношу и миссию, пожертвовав ради этого собой и наконец освободившись от долгих мучений.