После этой встречи настали спокойные дни. Жанна разъезжала верхом по бесчисленным тропинкам ущелья. Постепенно она привыкла к разглядыванию и шуткам бандитов.

Дни проходили пусто, ибо как Жанна ни старалась, ей ни разу не пришлось увидеть Джима. Много раз она слышала его имя. Он бывал то тут, то там – в местечке Бирда, в горах. Но у Келса в хижине не появлялся. Жанна замечала, что это обстоятельство слегка заботило Келса. Он не хотел потерять Клэва. По вечерам Жанна выглядывала из своей засады в соседнюю хижину и, дожидаясь Джима, безмерно уставала от громкой болтовни, хохота, пьянства.

В эти вечера Жанна видела, с какой страстью Келс предавался игре, хотя в общем плохо справлялся с этим делом: всегда играл честно и самым отчаянным образом проигрывал: кроме того, он очень много пил и под винными парами становился опасным.

Нередко случалась дикая ругань и ссоры, проклятья разносились по хижине, и револьверы сверкали в темных руках, но в своей власти над бандитами Келс был силен и непоколебим.

Та ночь, когда в хижине внезапно появился Гульден, не прошла спокойно и для Жанны. Один его вид нагнал на нее холодную дрожь. Неужели эта громадная горилла теперь настороженно выжидает, чтобы убить ее Джима?

Гульден выглядел все таким же здоровым и крепким. Он заинтересовался ходом игры, но на дружелюбное приветствие игроков ответил глухим ворчанием. Внезапно он что-то сказал Келсу.

– Что? – резко спросил бандит и круто повернулся к нему, чтобы лучше его разглядеть.

Шум сразу улегся; один из игроков многозначительно рассмеялся.

– Не одолжишь ли мне мешка с золотой пылью, Келс?

Лицо Келса выразило удивление, а затем сменилось радостью.

– Что? Ты хочешь взять от меня золото?

– Да. Я потом возвращу тебе его.

– Я в этом и не сомневался. Но не хочешь ли ты своим вопросом сказать, что охотно примешь мое предложение о союзе?

– Можешь понять это как хочешь, – проворчал Гульден. – Мне нужно золото.

– Дьявольски рад этому, Гульден! – ответил Келс серьезно. – Ты мне нужен. Мы должны переносить друг друга… Вот!

И он протянул Гульдену маленький мешочек из оленьей кожи, наполненный золотом. Игра снова началась. Интересно было следить за этими людьми. Рыжий Пирс держал возле себя весы и беспрестанно отвешивал маленькие куски золота. Стоимость его заключалась в пятнадцати долларах за унцию, но истинная цена не производила большого впечатления на игроков. Драгоценную пыль они небрежно рассыпали по столу и полу, точно это был простой песок.

Гульден играл так же, как он и вообще вел себя – совершенно бесчувственно. Вначале он выигрывал, затем все снова спускал и опять просил золото у Келса. Он не проявлял ни малейшего волнения. Когда игра закончилась, многие были здорово пьяны.

Все разошлись. Келс, пошатываясь, принялся расхаживать по хижине, постепенно приближаясь к дверям Жанны. Это новое обстоятельство пробудило в Жанне глубокое отвращение, но страха перед Келсом она больше не испытывала. Следила за ним до тех пор, пока он не подошел вплотную к ее дверям, и тогда тихонько подалась назад. Келс остановился перед одеялом, словно боясь идти дальше. Его мысли блуждали. Затем он осторожно отодвинул завесу. В густом мраке он не мог видеть Жанну, зато она видела его совершенно ясно. Он ощупал балки, которыми она загородила вход, и когда убедился, что не сможет отодвинуть их, отошел в сторону. Несколько мгновений, тяжело дыша, с растерянным видом, он еще топтался возле ее двери, но затем круто повернулся. Жанна услышала, как он задувал фонарь. Спустя мгновение все погрузилось в тишину и мрак.

На следующее утро во время завтрака он снова был прежним Келсом, и если даже помнил о своем вчерашнем поведении, то отлично сумел скрыть это от Жанны.

Выйдя после завтрака из дому, чтобы отправиться на свою обычную утреннюю прогулку верхом, Жанна внезапно заметила несущегося вверх по склону всадника. Бандиты громко приветствовали его как есть – без шляп и курток пустились бежать ему навстречу. Бейд Вуд отбросил седло Жанны и позвал Келса. Последний быстро выбежал из блокгауза.

– Бликки! – воскликнул он и взволнованным тихим голосом пробормотал какое-то проклятье.

– Определенно он! – сказал Вуд, и его обычно мягкие глаза загорелись неприятным блеском.

Прибытие этого Бликки подействовало на всех крайне возбуждающе, и Жанна вспомнила, что это был один из поверенных Келса. Когда лошадь прибывшего бандита остановилась, он мигом соскочил на землю. Бликки был худощавым, загорелым молодым человеком, не старше двадцати лет, но со следами суровой жизни на лице. Увидев Келса, он швырнул свои перчатки кверху, не потревожившись даже, куда они упадут.

– Золото! – крикнул он звенящим голосом.

Бейд Вуд издал индейский клич, громко подхваченный взбегавшими на холм бандитами.

– Уже несколько недель в ходу! – прохрипел Бликки. – Громадное дело. Я, Джесси Смит и Красавчик Оливер напали на новый прииск – пятьдесят миль отсюда по птичьему полету и сто для всадника. Мы чуть не рехнулись от удивления. Но когда встретили навьюченных лошадей, телеги и почтовую карету, то поняли, что там, у Медвежьей горы, творится что-то необычайное. Когда мы увидели громадный лагерь, кишащий людьми, словно улей, то Джесси Смит и Красавчик отправились позондировать почву, я же отправился к вам. Гнал лошадь со вчерашнего вечера… Джесси с одного взгляда определил дело и гаркнул: ура! Он велел сказать так: «Скажи Джэку, что дело тут большое и нужен смелый план. Денька через два мы будем у него со всеми подробностями».

Жанна внимательно следила за Келсом. Ни одного слова не сорвалось с его уст, в то время как все остальные бандиты с хриплыми криками окружили Бликки. Крепко сжав губы, Келс расхаживал взад и вперед, со слегка приоткрытым ртом, обнажившим крепкие, как у бульдога, зубы. Он выглядел жадным, страстным, хитрым и твердым как сталь. Постепенно странный огонек в его глазах перешел в мрачную тяжелую угрозу. Внезапно он круто повернулся, и все галдевшие бандиты замолкли.

– Где Пирс и Гульден? Они знают все? – спросил он.

– Не думаю, чтобы еще кто-нибудь здесь знал об этом, – ответил Бликки.

– Рыжий и Гуль никак не могут очнуться от своего вчерашнего счастья, – сказал Бейд Вуд.

– Видел кто-нибудь из вас молодого Клэва? – продолжал Келс. Его голос звучал торопливо и резко.

Никто не отвечал. Вдруг Келс сильно ударил себя кулаком по ладони.

– Вперед! Созывайте всю банду в хижину Бэда… Ребята, игра начинается. Джесси Смит видел 49-й и 51-й годы и не послал бы такой вести, если бы… если бы не разыгралась настоящая дьявольщина!.. Вперед!

Он начал спускаться с холма, окруженный своими товарищами. По пути к ним подходили все новые и новые; отчаянно жестикулируя, шли все вместе.

Жанна осталась одна. Услышав вопрос Келса о Клэве, она испугалась, как бы этот бандит не уговорил ее Джима примкнуть к своей шайке. Вся компания напоминала Жанне стаю волков, и Келс был их проницательным и жестоким вожаком.

В это утро Жанна отказалась от своей утренней прогулки. Со страхом и любопытством ожидала возвращения Келса, но он не приходил. К заходу солнца она истомилась от ожидания. Вернувшись в хижину, сама приготовила себе еду. С наступлением темноты Келс наконец вернулся. Жанне достаточно было одного беглого взгляда, чтобы убедиться, что события развертываются не по его плану. Он внутренне весь кипел и, увидев Жанну, так поразился, будто в лихорадочном волнении этого дня совершенно забыл о своей пленнице. Он извинился за то, что ей не приготовили ужина. Все сегодня точно с ума сошли, их трудно заставить…

Он говорил мягко и нежно. Внезапно на его лице появилось выражение задумчивости. Жанна знала, что у него это всегда было признаком внутренней нерешительности.

– Ах, зачем я только затащил вас сюда, – сказал он, беря ее за руки. – А теперь уже поздно. Я не могу потерять вас… Но для другого… выхода еще не поздно.

– Для какого выхода? Что вы хотите сказать?

– Любовь моя, хочешь уехать со мной сегодня ночью? – страстно прошептал он. – Клянусь, я женюсь на тебе и начну честную жизнь. Завтра будет уже поздно… Хочешь?

Жанна покачала головой. Ей было жаль его. Когда он так говорил, он переставал быть Келсом-бандитом. Видя его глубокую страсть, девушка не могла отделаться от странного волнения. Один момент, переступая порог этой хижины, он был предводителем банды, с кровавыми планами в голове; в следующую же секунду, когда его взгляд упал на нее, он начал сдавать – разбитый, измученный, охваченный безнадежной любовью.

– Отвечай, Жанна! – сказал он; его руки сжались, лоб нахмурился.

– Нет, Келс! – ответила она.

– Почему? Почему же? Потому что я бандит и мои руки запачканы кровью?

– Нет. Потому… потому, что я не могу любить вас.

– Неужели тебе не хочется быть моей женой? Сделать из меня честного человека… вместо того, чтобы жить здесь подобно рабе, каждую минуту могущей попасть к Гульдену в его пещеру, под его веревку?

– Нет… Я знаю, что вы не допустите этого, не выдадите меня Гульдену.

– Почем вы знаете это? – воскликнул он, и виски его налились кровью.

– Потому что вы побороли в себе зверя… И вы… вы любите меня.

Келс с такой силой оттолкнул Жанну от себя, что она едва не упала.

– Я справлюсь с этим… И тогда берегись! – сказал он с горечью.

Быстрым движением он приказал ей уйти и повернулся к двери, откуда доносился гул мужских голосов. Спотыкаясь в темноте, Жанна взошла по ступенькам в свою комнату и, тихонько забаррикадировав дверь балками, принялась слушать. Сильное напряжение нервов, граничащее почти с физической болью, подсказывало ей, что эта ночь будет знаменательной не только для Келса, но и для нее.

Келс вышел из блокгауза.

Спустя несколько секунд Келс один возвратился в хижину и принялся зажигать фонари. Два фонаря он повесил на стену, а два поставил на стол. Из своего узла достал маленькую записную книжку и карандаш. Все это положил на стол, рядом с тяжелым, тисненным золотом револьвером. Когда все было готово, он принялся расхаживать, заложив руки за спину, с опущенной головой, в глубокой и тяжкой задумчивости.

Внезапно Келс поднял голову и прислушался. И весь облик его разом переменился. Тяжесть, давившая его, исчезла. Подобно генералу, осматривающему своих солдат, уставился он с властным видом на дверь. Тяжелые шаги, звон шпор, тихие, приглушенные голоса свидетельствовали о приближении банды. Будет ли Джим Клэв среди них?

Молчаливые и напряженные, бандиты входили один за другим через порог хижины. Жанна насчитала двадцать семь человек. Они разделились на две группы. Большая группа выстроилась рядом с Келсом, а меньшая встала за Гульденом. Последний снял повязку с головы, отмеченной красным шрамом на месте отстреленного уха. Какая-то особенная сила исходила от него, но она не походила на ту, что так живо и властно действовала в Келсе. То была звериная жестокость, проявлявшая свое господство только в одной физической силе. В любом столкновении между Келсом и Гульденом, не требующем никакого мускульного напряжения, последний неминуемо проиграл бы. Мужчины, стоявшие позади Гульдена, были все бородачами, тяжело вооружены, в ярко заштопанных рубахах, – наиболее опасные экземпляры этой банды. Все же молодые, более отшлифованные, как, например, Рыжий Пирс, Французик, Бидки Джонс, Вильямс и новоприбывший Бликки, – все они стояли на противоположной стороне. К великой радости Жанны, Джима среди них не оказалось.

– А где Бэд, где Вуд? – допытывался Келс.

– Заняты больной кобылой Бирда, – ответил Пирс. – Они скоро будут здесь и согласны со всем, что ни скажешь. Ты ведь и сам знаешь это.

– А нашли вы молодого Клэва?

– Нет, болтается где-то в лесу. Думаю, что и он не заставит долго себя ждать.

Келс присел на край стола, взял в руки свою маленькую книжечку и, играя ею, принялся разглядывать собравшихся перед ним мужчин.

– Там, у Бирда, мы хорошо обсудили все дело, – сказал он. – Теперь же я организую мой «Пограничный легион». Я требую неограниченной власти, будь тут десять человек или сто. Ну-с, чье имя идет первым в мою книжку?

Рыжий Пирс выступил вперед и принялся пыхтеть над своей подписью. Бликки, Джонс, Вильямс и другие последовали его примеру. Они не проронили ни слова, но каждый из них пожал руку своему вожаку. Было очевидно, что и без клятв Келс предоставлял каждому свободу выбора, доверяя только его честному слову. Этот бандит обладал особенным, присущим только ему одному умением придать такой простой процедуре характер священной присяги. В своем легионе он не желал иметь людей, в которых не был бы уверен.

В эту самую минуту, дрожа от радости и страха, Жанна увидела Джима, входившего в хижину. Он был бледнее обычного, и его острые глаза скользили по всему помещению от Келса к Гульдену, от одного бандита к другому. Затем он прислонился к стене, неясный как тень. Ни одним мускулом лица Келс не выдал, что заметил его приход.

– Я предводитель, – продолжал Келс спокойно. – Я составляю планы и отдаю приказания. Ни одного дела без моего ведома. Равные права на золото… Один за всех, все за одного… Ваше слово, вы за меня?

Одобрительный шум пробежал по насторожившейся толпе. Постепенно один за другим все подписали условия Келса. В стороне осталась только группа Гульдена.

– Гульден, ты все еще не решил? – холодно спросил Келс.

Гигант тупо уставился на стол.

– Келс, если мы сойдемся с тобой, то я приму участие, – сказал он своим зычным голосом.

– Можешь не вступать, если не сойдемся, – ответил ему Келс. – Но послушай, Гульден, давай все обсудим по-хорошему, по-дружески. Пограничная полоса достаточно велика для нас обоих. Ты мне нужен, и я хотел бы иметь тебя около себя. Но если мы не сговоримся, разве нам так необходимо быть на ножах? Что ты скажешь на это?

Новый шум в толпе поддержал дружелюбное и разумное предложение Келса.

– Скажи мне, что ты хочешь делать и как ты будешь действовать? – ответил Гульден.

Келс с трудом удерживал свое раздражение.

– Какое тебе до этого дело, да и вообще кому-либо из вас? – спросил он. – Всем вам известно, что я человек, который сумеет обо всем подумать. Это доказано. Что тебе еще нужно знать?

– Как ты будешь действовать? – упрямо повторил Гульден. Келс всплеснул руками, как бы считая, что говорить с таким идиотом совершенно бесполезно.

– Отлично! Если ты настаиваешь, – ответил он. – Я не могу сказать, как будут выглядеть мои точные планы, прежде чем Джесси Смит не подтвердит этой вести и я не попаду в приисковый лагерь. Но базой нашей работы… Теперь не пророните ни одного слова, и вы все тоже слушайте. Все наше имущество мы перевезем в этот лагерь. На самой границе города построим свои блокгаузы и ни в коем случае не будем торчать друг возле друга. Вся банда рассыпалась. Большинству из вас придется разыгрывать роль золотоискателей, подражать обычным землекопам, то есть возиться с кирками и ситами, копать, пить, играть, – словом, вести себя так, как и все остальные. Бирд откроет игорный дом. Рыжий Пирс тоже подыщет себе какую-нибудь работу. Я куплю одно-два места и найму работников. Затем переоденусь и подъеду к влиятельным лицам. Буду участником всякого дела. Все остальные будут шпионами. По ночам вы будете приходить в мою хижину и сообщать обо всем. Маленькими делами мы не станем заниматься. Всех старателей, покидающих лагерь с пятьюдесятью и сотней фунтов золота в телегах или почтовых каретах, мы выследим, и тот, кого я назначу, совершит нападение. Все вы обязаны быть трезвыми, если понадобится. Решающее мнение – мое. Во время работы вы все должны быть замаскированы. Ни одним словом вы не должны обмолвиться, чтобы не навлечь на себя подозрения. Таким манером мы сможем проработать все лето, и никто не накроет нас. Чем тише мы поведем себя, тем значительнее окажутся результаты. Едва только будет найдена главная жила, как весь лагерь сойдет с ума. Подозревать начнут один другого. Они не смогут поэтому организоваться и, беспомощные, очутятся в наших руках… Короче говоря, если эти холмы в самом деле так богаты, как о них говорят, то еще до зимы у нас звонкого золота будет больше, чем смогут увезти наши лошади.

Келс начал свою речь довольно сдержанно, но постепенно звук собственного голоса и мечты о воплощении своей большой идеи разгорячили его. На своих слушателей он произвел громадное впечатление, за исключением Гульдена. Келс смотрел на него, на него же уставились и другие бандиты; сверкавшие из темноты острые глаза Джима Клэва тоже устремились на громадное лицо бандита. Было видно, что Гульден хочет что-то сказать, но в его медлительности вовсе не чувствовалось колебания или волнения; в его мозгу гнездилась только одна мысль, являвшаяся всей его сущностью.

– Мертвые не болтают! – Эти слова глухо пробурлили в его широченной глотке.

Келс жаждал золота и славы грозного бандита; Гульден хотел только крови. В наступившем молчании чувствовалось, что свирепые разбойники взвешивали все сказанное, вникали в него. Многие из них не могли совершенно свыкнуться со страшным предложением Гульдена, но большинство все же признало в нем гарантию на безопасность.

Один Келс запротестовал против этого.

– Ты полагаешь, Гульден, что, заполучив золото, мы должны оставить позади себя только мертвецов? – спросил он свистящим шепотом.

Гигант свирепо кивнул головой.

– Только глупцы убивают, если нет сопротивления, – резко заявил Келс.

– Зато мы дольше продержимся, – непоколебимо ответил Гульден.

– Нет, нет! Ничего подобного! Убийство перетряхивает каждый приисковый лагерь. А это пахнет карательным отрядом.

– Мы одинаково можем принадлежать к этому отряду, как и к твоему легиону, – сказал Гульден.

Эти слова вдруг ясно доказали, что Гульден вовсе не тупица, каким его считал Келс. Негодяи живо закивали друг дружке и беспокойно зашевелились. Даже Рыжий Пирс оказался подкупленным такой хитростью. Зло победило злые сердца. Проницательный Келс сразу почувствовал эту перемену в бандитах.

– Ну-с, Гульден, а допустим, что я смотрю на дело иначе, чем ты? – спросил он.

– Тогда я не вступлю в твой легион.

– Что ты будешь делать?

– Я соберу своих людей и разграблю приисковый лагерь.

Жанна видела, что умный предводитель банды очень хорошо сознавал одно: проект Гульдена превратил бы в ничто его собственные планы.

– Гульден, я вовсе не хочу терять тебя, – сказал он.

– Ты и не останешься без меня, если правильно взглянешь на дело! – ответил Гульден. – Ты превосходно сумеешь руководить нами. Но помни одно, Келс, ты растрачиваешь свои нервы… Это все из-за той девчонки, которую ты держишь у себя.

Гульден говорил без гнева, страха и вообще без какого-либо чувства. Он говорил одну только правду. Но зато Келса охватила безумная ярость.

Жанна увидела зеленые огоньки в его глазах, посеревшее, вздрагивающее лицо и сильную дрожь в руках. Она поняла, что в эту минуту он боролся с собой: убить ли ему Гульдена тут же на месте или нет. Ей стало ясно, что Келс должен был тут же уложить своего противника, иначе его власти суждено было неудержимо пойти на убыль.

– А что, Гульден, если мы отложим это дело на несколько дней, пока не доберемся до места? – предложил он.

– Никаких откладываний! Или так, или этак, – заявил Гульден.

– Ты сам хочешь быть предводителем «Пограничного легиона»? – спросил Келс.

– Нет.

– Но тогда что же тебе нужно?

Гульден не был подготовлен к такому вопросу.

– Мне нужно многое, – ответил он после некоторого колебания. – Я хочу быть посвящен во все. И если мне придет охота пристрелить кого, то и это должно быть мне разрешено.

– Если тебе придет охота, – повторил Келс. Затем точно по волшебству его лицо вдруг все осветилось и бесконечная хитрость заиграла в глазах. Сопротивление, ненависть и отвращение, так бесконечно отделявшие его от Гульдена, – все это мгновенно слетело с него.

– Гульден, мы поделимся с тобою. Я предоставляю тебе действовать так, как ты захочешь. Но зато все остальные, все до одного, обязаны следовать моим приказаниям. Идет?

Тут Гульден протянул свою колоссальную руку. Такое внезапное согласие явно удивило как самого Келса, так и всех остальных бандитов.

– Вперед, Келс! – воскликнул Гульден и с трудом нацарапал свое имя в книжечке Келса.

– Можешь делать все что вздумается, за исключением ссор с моими людьми, конечно! – добавил Келс.

– Да, если они не вызовут меня на это, – ответил великан, выдавив жуткую гримасу вместо улыбки.

Один за другим выполнили эту простую церемонию и все приверженцы Гульдена.

– Еще кто? – воскликнул Келс, оглядывая всех.

– Джим Клэв, – сказал Пирс, указывая в сторону стены.

– Хэлло, дружочек! Подите-ка сюда. Вас мне чертовски недостает, – заметил Келс.

Клэв медленно выдвинулся вперед, устремив свой блестящий взгляд на Гульдена. Наступил напряженный момент. Гульден уставился на Клэва. Но Келс быстро встал между ними.

– Послушайте, я совершенно забыл, что вы поцапались, – сказал он и круто повернулся к Гульдену. – Сводить старые счеты теперь не время. Мы не раз схватывались друг с дружкой, Гульден, и после этого снова становились друзьями. Я хочу иметь Клэва в своей банде, но только если ты не будешь возражать.

– Пока я ничего не скажу, – ответил гигант, – но и не дам отстрелить себе еще одно ухо.

Вся сволочь разразилась хриплым ржанием, но Гульден не находил ничего смешного в своем замечании. Келс расхохотался вместе с другими. И даже бледное лицо Клэва отразило мимолетную усмешку.

– Значит, мы сговорились, – объявил Келс. И когда он повернулся к Клэву, вся его фигура говорила о высокомерном сознании собственного достоинства и силе воли.

– Джим, хотите вытянуть карту?

– А в чем заключается игра? – спросил Клэв.

Келс быстро повторил свою идею о «Пограничном легионе» и его выгодах для каждого свободного молодого повесы.

– Мне все равно, – ответил Клэв.

Келс обомлел.

– Неужели вам безразлично, примкнуть к моему легиону или нет?

– Чертовски безразлично, – последовал ленивый ответ.

– В таком случае, – продолжал Келс, – сделайте мне одолжение и идите к нам ради меня. Мы будем хорошими друзьями. Иначе здесь, у границы, вам придется худо. И чем это может повредить вам, если вы примкнете к нам?

– Я хотел бы лучше остаться один.

– Но тогда вы недолго протянете.

– Это очень мало трогает меня.

Бандит зорко взглянул в бледное, отчаявшееся лицо Джима.

– Послушайте, неужели у вас не хватает достаточно силы, чтобы сделаться настоящим бандитом?

Клэв вздрогнул, точно от неожиданного удара. Жанна зажмурилась, чтобы не видеть его лица. Не зная того, Келс повторил те же самые слова, которыми она повергла Клэва в его теперешнее положение. Эти слова оживили его. Жанна ненавидела себя от всего сердца.

– Клэв, скажите по совести, ведь вы изводитесь из-за женщины? – воскликнул Келс своим обычным, резким и насмешливым голосом.

– Если вы не будете держать язык за зубами, то раньше меня отправитесь к черту, – с угрозой ответил Клэв.

– Ба! Уже и за револьвер. Я ваш друг. Вы больны, точно отравленная собачонка. И говорю вам: если вы соберетесь с духом, то не сковырнетесь. Начните вместе с нами охоту за золотом. Вы увидите жизнь, будете бороться, сами добудете золото. Есть много других женщин на свете. Один раз и я подумал, что брошу все ради женщины. Но я все-таки не сделал этого. Ни разу не встречал настоящей, пока не долетел сюда, к этой границе. Если у вас есть мужество, проявите его. Будьте мужчиной. Выплюньте весь этот яд… Скажите свободно перед всеми… Какая то девушка вынудила вас явиться к нам сюда?

– Да… девушка! – хрипло ответил Клэв.

– Возвратиться уже поздно?

– Поздно.

– И вам ничего больше не остается, как искать забвения?

– Ничего… Только я никак… не могу забыть… – вырвалось у Клэва.

Жанна видела, как умело воздействовал Келс на чувства Клэва. Тот был страстным, отчаявшимся мальчиком в руках сильного, неумолимого мужчины. Точно воск в руках скульптора. Джим подчинится воле этого бандита и из-за своей упорной любви и мучительных воспоминаний начнет все ниже и ниже опускаться, погружаясь в пьянство, игру и преступления.

Жанна поднялась. Ее женская душа горела чистым воодушевлением встретить грозную минуту своей жизни.

Келс сделал порывистое движение.

– Покажите ваше мужество… Идите со мной… В этой стране вы создадите себе имя, которое никогда не забудется.

Этот последний намек на разбойничью славу был самым лучшим козырем хитрого бандита. И он решил все дело. Подняв ослабевшую, нервную руку, Клэв отвел волосы с влажного лба. Вся суровость, вся пламенность и неприступность его исчезли. Он выглядел потрясенным, как будто неожиданно показали всю его бесконечную трусость.

– Конечно, Келс, – сказал он растерянно. – Конечно, примите меня в свою игру… и, клянусь, я доиграю ее до конца.

Взяв карандаш, он склонился над записной книжкой.

– Стой, стой! – крикнула Жанна. Отбросив завесу, она скользнула в полосу света.

Келс бросил на нее удивленный взгляд, но, догадавшись о ее намерении, холодно рассмеялся.

– Клэв, это моя жена, Денди Дейлс, – сказал он мягко и спокойно. – Пусть она посоветует, как вам поступить.

Появление женщины, хотя бы даже переодетой, сильно подействовало на Клэва. Его фигура выпрямилась, лицо снова побледнело, а затуманенные глаза вспыхнули. Жанна почувствовала, что и она бледнеет. Под этим взглядом она чуть было не упала в обморок. Однако Джим не узнал ее.

– Стой! – еще раз воскликнула Жанна, но ее голос прозвучал высоко и совсем непохоже на ее обычный грудной звук.

– Я все слышала, что говорилось здесь! Не вступайте в этот легион… Вы молоды и еще честны. Ради самого Бога, не вступайте на путь этих людей. Келс сделает из вас бандита… Отправляйтесь обратно на свою родину, идите к себе домой, прошу вас!

– Кто вы… почему вы говорите мне о чести, о родине? – спросил Клэв.

– Я только… женщина… Но я вижу, как вы готовы вступить на ложный путь… Вернитесь к той девушке, которая… которая заставила вас пойти на границу. Она, наверное, раскаивается. Еще один день, и будет поздно. О, молодой человек, идите обратно домой. Может быть, та девушка и любила вас. О, возможно, ее сердце надрывается теперь.

Сильная дрожь пробежала по телу Клэва. Была ли это боль, вызванная ее словами, или отвращение, что такая женщина, как она, осмеливается говорить о любимой им девушке? Жанна не могла понять.

– Вы просите меня не становиться бандитом? – спросил он медленно, как будто борясь с какой то мыслью.

– О, я умоляю вас!

– Почему?

– Я уже сказала вам. Вы еще хороший человек, вы были диким и свирепым только потому, что…

– Вы жена Келса? – крикнул он на нее.

– Нет, – медленно и с трудом ответила Жанна.

Наступила долгая тишина. Истина, о которой все догадывались, в ее устах прозвучала потрясающе. Затаив дыхание, разбойники разинули рты. Келс оглядел всех с сардонической усмешкой, однако лицо его побледнело. Но зато лицо Клэва отразило безграничное презрение.

– Даже не жена! – воскликнул он тихо.

Этот возглас был невыносим для Жанны. Она отшатнулась.

– И вы взываете ко мне? – продолжал Клэв.

Внезапная усталость охватила его. Поразительная двойственность женщины превышала его понимание. Он почти повернулся спиной к Жанне.

– Вряд ли существо, подобное вам, может удержать меня от банды Келса, от убийства и вообще от чего-либо похожего.

– В таком случае вы жалкий трус, родившийся, чтобы стать преступником! – с великолепной яростью крикнула Жанна. – Что бы ни говорило против меня, я остаюсь девушкой.

Келс стоял, бледный и настороженный. Клэв старался вникнуть в смысл ее слов: затем медленно повернулся к ней. Все мускулы его напряглись. Ни один разумный и хладнокровный человек не осмелился бы обратиться к нему в ту минуту.

Взгляд его вопрошающе скользнул по фигуре Жанны. Как сопоставить ему ее вид с ее словами? Одно из двух тут должно быть ложью. Его горящие глаза лишали Жанну всякого мужества.

– Он принудил носить меня эти вещи, – пробормотала она. – Я пленница и… беспомощна.

С кошачьей ловкостью Клэв быстро отскочил назад. В его руках блеснули два револьвера. Его отвага так же поразила бандитов, как и напугала. Всю угрозу Келс постарался перенести на себя.

– Я сдаюсь, – хрипло сказал он. – Она говорит сущую правду… Но если вы убьете меня, дело от этого лучше не станет. Девушке может быть от этого только хуже.

– О, только не стреляйте! – простонала Жанна.

– Выходите отсюда, – приказал Клэв. – Садитесь на лошадь и подведите другую к двери… Идите! Я увезу вас отсюда…

Искушение и ужас одновременно охватили Жанну, но у нее не хватило мужества сделать такую безнадежную глупость.

– Я остаюсь! – прошептала она. – Идите лучше вы.

– Торопись, девушка!

– Нет, нет!

– Значит, вы хотите остаться у этого бандита? Вы любите его?

Сердце Жанны вспыхнуло от желания отвергнуть такое оскорбление, но вместо этого она печально опустила голову.

– Уходите, чтобы я не видел вас! – с тяжелым презрением воскликнул Джим. – Я было хотел спасти вас.

И снова повеяло от него прежним усталым презрением. Чтобы удержаться от крика, Жанна прикусила язык. Как могла она пережить такие муки?

Шаг за шагом она отступала, почти оглушенная, мучимая ужасным внутренним холодом. Добравшись до своей двери, она, шатаясь, скрылась за завесой.

– Келс, ты правильно сказал. – Жанна слышала голос Джима откуда-то издали. – Только в делах с женщинами у меня не хватает винтика… Не обращай внимания на мое сумасбродство. Если я тебе нужен, то охотно вступлю в твой легион.