Нарком флота в связи с вторжением германского вермахта на территорию СССР уже в первые часы войны решил огромное количество вопросов, связанных с поддержанием высокой боеготовности всех флотских объединений.

Вызвав начальника управления кадров, тщательным образом проанализировал чуть ли не каждого высшего командира Северного, Балтийского и Черноморского флотов, а также флотилий. Часть из командиров не могла удовлетворять его как наркома, но он не смог по причинам, не зависящим от него, заменить их другими, как считал, более подготовленными.

В Главном морском штабе и в его структурных подразделениях оставалось немалое количество адмиралов, а в управдении политпропаганды оставались комиссары, которые — вместе взятые — были дамокловым мечом над его головой, знавшие все правила политической игры в наркомате и играющие во исполнение воли одного человека — вождя… Особое влияние на высшее руководство наркомата имел НКВД, возглавляемый вначале Ежовым, а после Берией. Именно в период разгрома высшего командования в 1937–1938 гг. для «укрепления» высшего руководства флота сюда — во флот! — был назначен бывший заместитель наркома внутренних дел, ведавший концентрационными лагерями и внутренними войсками, командарм 1-го ранга Фриновский. Который вскоре и сам попал в молох репрессий…

Все эти события проносились словно безотносительно Кузнецова. И вот вроде не так уж давно Николай Герасимович сам прибыл с Тихоокеанского флота с должности командующего, исполнял обязанности первого заместителя наркома, и, наконец, Сталин назначил его наркомом ВМФ СССР. Многое ли он сделал за это время? Да! Но, конечно же, не все… А тут — война.

Да знал ли он, как развивались взаимоотношения между СССР и Германией в области наращивания военной мощи и обмена военными технологиями? — Безусловно, знал…

Но так и не мог понять, как из союзника немецкая страна превращается во врага…

Не мог, потому что хотя и знал много тайн, но не знал самых потаённых и самых важных нюансов происходившего.

Сталин считал, что СССР необходимо расшириться за счет новых стран Европы; и во исполнение этих кровавых планов вождь видел своим главным союзником Германию.

Для Германии также было важно иметь своих партнеров за рубежом. Особенно после того, как к власти в 1933 г. пришел Адольф Гитлер. И который, в соответствии с тайными договоренностями с Москвой, а также с банкирами Запада, начал осуществлять ревизию Версальских договоренностей.

Первые советские контакты с Германией были осуществлены еще в период с 27 мая по 19 июня 1922 года, когда в СССР приехал немецкий капитан 1-го ранга (кэптен цур зее)

В. Ломанн, проведший ряд консультаций с руководителями наморси СССР (начальниками морских сил) М. В. Викторовым, В. И. Зофом, Л. М. Галлером. Москва тогда пообещала передачу Германии кораблей, конфискованных во время Первой мировой войны. Состоялся также обмен мнениями относительно строительства в СССР подводных лодок, но договоренности в этом вопросе не были приняты. О чем В. Ломанн информировал командующего немецким флотом Бенке.

И в 1923 г. рейхсмарине продолжают контактировать с Советами, в том числе и по военно-дипломатическим каналам. После смены командования в 1924 г. германский флот возглавил адмирал Ценкер. Однако особого развития в тот период отношения с советским флотским командованием не получили.

25 марта 1926 г. состоялся визит в Берлин советской делегации, которая предложила детальный и развернутый план военно-технического сотрудничества, одной из составляющих которого была и морская часть. Результатом переговоров стал протокол, в котором были прописаны следующие пункты: участие немцев в строительстве в СССР современных подводных лодок; совместное строительство сторожевых судов; совместное строительство быстроходных торпедных катеров; немецкое техническое содействие развитию советских ВМС; участие советских военно-морских специалистов в практической работе германского флота.

Было принято решение: за то, что Германия передает закрытые технологии строительства подлодок, взамен СССР предоставляет германскому флоту возможность заниматься в Советском Союзе дальнейшей разработкой немецких типов подлодок, а также подготовкой соответствующих кадров и специалистов морской авиации.

Часть советских предложений германская сторона отклонила, заявив, что не имеет достаточное количество денег, и сославшись при этом на запрещающие военные статьи

Версальского договора. Но… это было лишь фразой для международного общественного мнения, дескать, Германия и ее новый союзник честно придерживаются статей Версальского договора.

Позже были оговорены и скреплены секретным договором на уровне военно-морских ведомств финансовые аспекты взаимоотношений. К работе по строительству флота Германии привлекался Николаевский судостроительный завод, его капиталы, технологическое оборудование, конструкторские и научные силы, а также специалисты по судостроению. Общая сумма заказов выражалась в советских рублях того времени около 50 млн. рублей.

Финплан был составлен на три года; основная сумма денег предусматривалась для строительства подводных лодок.

В апреле 1926 г. в СССР был передан проект 600-тонной подводной лодки, разработанный фирмой «ИВС». В строительстве этих лодок участвовали судостроительные предприятия Москвы, Ленинграда, Кронштадта.

Наморси СССР В.И.Зоф зондировал возможность посылки советских специалистов в Германию, а также интересовался немецким опытом строительства линкоров.

Летом того же года было принято решение о передаче в СССР проектов лодок U-105, U-114, U-122, U-126 со всеми чертежами и документацией. Но, по мнению советских специалистов, эти лодки являлись устаревшими! И с ними работать не стали…

Да, как много не знал нарком Кузнецов, как много не знали и высшие военные и партийные чины СССР.

Приход Гитлера к власти в Германии обеспечили, с одной стороны, финансовые магнаты США, жаждущие мирового господства и объединенные в тайную организацию (называемую некоторыми аналитиками Орденом, или Бнай-Бри-том, еще: Золотым миллиардом, Мировым правительством и т. п.), а с другой стороны — сталинское руководство. Именно эти две самые мощные силы на Земле, игнорируя общественное мнение Европы, тех же США и других государств планеты, обеспечили возможность восстановления военной и морской мощи Германии. Точно так же в конце XIX века Орден финансировал антирусские силы во главе с Троцким, который затем и создал Красную армию; так и сейчас Орден в паре с «дочерним предприятием» — большевистской Москвой — начал финансировать создание мощных вооруженных сил Третьего рейха.

…В создании мощи армии и флота Третьего рейха самым непосредственным образом участвовал германский финансист Фридрих Тиссен, имевший тесные деловые связи не только с хозяевами Ордена, но и с Адольфом Гитлером. Причем Тиссен и его «Банк фюр Хэндел унд Шифф», ранее именовавшийся «Фон Хейт Банк», являлся для Гитлера главным источником создания фондов. Другими банками Ордена, участвовавшими совместно с вышеназванным, были «Гаранти Траст» (принадлежал Гарриману), «Фон Хейт» (принадлежал Картеру); а также иные банки в Европе, действовавшие через подставных лиц. Имея за спиной такую финансовую поддержку и революционный и государственный опыт друга Германии — Генсека ЦК ВКП(б) Сталина, сам Гитлер мог быть спокоен за будущее своего Третьего рейха и его вооруженных сил.

Еще в начале 30-х годов между сильными мира сего установилось единогласие по поводу возрождения Германии и ее вооруженных сил.

Только в 1932 году Тиссен потратил на избирательную кампанию Гитлера 3 млн. марок — довольно внушительную сумму денег по тем временам. В финансировании могущества Третьего рейха участвовали капиталы ряда корпораций из Нью-Йорк-сити, за которыми стояли живые банкиры Роланд Гарриман, Корнелиус Ливенсе, Дж. Л. Гвинтер, X.Й. Коувенховен, Найт Вулли (последний участвовал в финансировании Троцкого и Ульянова-Ленина для свержения династии Романовых и прихода к власти в России так называемых большевиков).

Отчего финансировали? — Оттого, что только в результате войн и революций появляются огромные возможности сверхобогащения.

Конфликт между странами используется для получения прибыли корпорациями, а вышеназванные финансовые структуры и дельцы как раз находились под жестким влиянием И контролем Ордена.

Две дьявольские силы, противостоящие друг другу по 0ба конца Земли, на самом деле работали в унисон, потому как шли к одной и той же главной цели: к мировому господству. Стараясь в дальнейшем избежать перенасыщения текста цитатами, все же приведу здесь сведения, озвученные тем же И. Буничем, добавив от себя необходимые комментарии и уточнения.

«Недавно Берия и Меркулов получили приказ развернуть целую сеть новых концентрационных лагерей, и все на Лубянке внутренне сжались под предчувствием новой волны массового террора… Это Сталин уже не однократно проверил на практике, каждый раз убеждаясь в гениальности великого учителя (имеется в виду В.И. Ленин и его Декрет о создании концентрационных лагерей от 31 декабря 1918 года. — Авт.). Но на этот раз он думал о проблеме, над которой в 1940 году никто еще не задумывался, но и не представлял себе, что подобные вопросы можно ставить даже в виде проблематики. А вопрос был очень сложным: куда девать население Германии, Дании, Бельгии, Голландии, Франции, Италии, Испании, разных там Румынии, Венгрии, и что там еще есть в Европе? Примерно треть предполагалось ликвидировать, треть — перевоспитать на месте, а треть — перевоспитать в СССР. Перевоспитать трудом в Сибири, Заполярье и Северном Казахстане. Задача была настолько глобальной, что о ней пока знал только Поскребышев (генерал-лейтенант Поскребышев — начальник Секретариата товарища Сталина, а проще говоря, руководитель партийной разведки. — Авт.). Остальные узнают в свое время…Были вопросы, которые до поры до времени не доверялись даже «Особой папке» Политбюро. «Особая папка» — это наивысшая степень секретности, существовавшая в Советском Союзе, и именно к этой папке перешел Сталин, покончив с мелкими делами. («Особая папка» до сих пор хранит в себе документы, которые и при новом нашем режиме боятся предавать гласности. Достаточно вспомнить, что именно в «Особой папке», когда понадобилась, нашли «Секретные протоколы» пакта Молотова — Риббентропа и приказ Политбюро (со всеми подписями) о расстреле поляков в Катыни. А в «папке» 100 000 единиц хранения.)

«Особая папка» от 10 ноября 1940 г.

Секретное постановление Политбюро.

«О передаче в порядке помощи немецкой стороне клише и технологий для изготовления банкнот британских фунтов стерлингов…»

Совершенно секретные лаборатории по производству фальшивых денег и документов появились в ВЧК (и в Спецотделе Г. И. Бокия, разработки которого после его ареста в 1937 г. стали достоянием Секретариата товарища Сталина. — Авт.) еще в 1918 году по личному указанию Ленина. Кое-что смысливший в экономике вождь мирового пролетариата пытался приблизить крах капиталистической системы с помощью инфляции, наводнил «буржуазный мир» фальшивыми банкнотами. Однако любовь Ленина и его окружения к настоящим банкнотам не позволила им развернуть задуманную операцию в мировом масштабе… Поэтому главной задачей лаборатории стало изготовление фальшивых документов: от паспортов практически всех стран до пропусков на военные объекты, стратегические дороги, в закрытые районы и т. п. (К слову, многое из этого было хорошо известно воевавшим в 40-е годы XX века в Крыму фон Манштейну и фон Рунштедту, поражавшимся подобной дикости «приемов». — Авт.) Деньги делались тоже, но в умеренном количестве и на конкретные цели. После 1938 г. все это производство было изъято из НКВД и передано в Международный отдел ЦК ВКП(б) — т. е. лично Сталину (в Секретариат товарища Сталина. Тогда как Секретариат товарища Сталина, Отдел международной информации ЦК ВКП(б), Международный отдел ЦК ВКП(б) — под этими различными вывесками до начала Второй мировой войны скрывалась партийная разведка Сталина. — Авт.).

Немцы с самого начала войны были захвачены идеей наладить производство фальшивых фунтов. Но даже немецкая педантичность и аккуратность не помогла. Опыта не было. Занималась у немцев этим многотрудным делом СД (IV Управление РСХА Вальтера Шелленберга), которая по линии созданного в январе 1940 г. «Общества дружбы НКВД — СС» обратилась к СССР за «технической помощью». Сталин некоторое время колебался, а потом решил разрешить. Пусть побалуются. Мы в выигрыше окажемся в любом случае. Получится у немцев — пусть еще раз убедятся, что мы от них ничего не скрываем и помогаем, чем можем. Тем более и подорвать английскую экономику тоже совсем неплохо. Все равно вскоре все отберем обратно. А если при этом еще сообщить англичанам, по секрету, какими немцы нехорошими вещами занимаются, то вообще возникнут комбинации, которые просто грех не использовать. (Сталин наложил резолюцию: «т. Маленкову. Возьмите под свой контроль». — К Бунин. Операция «Гроза». Ошибка Сталина. С. 44–46.)

А немцам хотелось лишний раз насолить Великобритании. Отомстить еще и за то, что та в начале 20–30-х годов XX в. оказывала открытую поддержку сионистам, «которая для закрепления своих позиций в Палестине обязалась содействовать созданию там «еврейского национального очага» (что и было свершено уже как главный итог Второй мировой войны; см. Советскую историческую энциклопедию, М. 1969, т. 12, раздел 905).

О таких тонкостях советской «взаимопомощи» вермахту не знал, да и не мог знать, Н. Г. Кузнецов. Об этом из высшего политического и военного руководства Советской страны вообще никто не мог знать. Почти всей информацией владел лишь один человек — Сталин.

Если об этом не знал Кузнецов… то не знали и его ближайшие сотрудники, в том числе и начальник ГМШ адмирал Исаков. Но последний, как и многие операторы ГМ1И, длительное время работавшие в центральном аппарате, владели нюансами и деталями происходящего гораздо большими, нежели сам Николай Герасимович. А потому события, которые произошли на флотах, и в частности на Черном море, по-иному виделись наркому и начальнику ГМШ. Ведь, по сути дела, каждый исполнял свою задану, отлинную от задачи другого…