Победила. Она победила.

Намочив тряпку холодной водой, Соня после приложила ее к животу, слегка вздрогнув от соприкосновения к холоду. С шумом выпустив воздух, облокотилась рукой о столешницу. Сейчас она находилась в маленькой раздевалке, используемой ею после боев. Это была ее личная комнатка. Так распорядился Шолохов, считая, что его лучшему бойцу стоит иметь свои 'апартаменты', имея в виду под этим словом маленькую ветхую каморку.

Хмыкнула, но тут же тихо зашипела. Не сильная боль пронзила грудную клетку.

— Дерьмо какое-то, — произнесла девушка, сжимая руку все еще сильнее.

Намоченная ткань стала теплой и Рахмановская, включив воду, пропустила ее, чтобы прополоскать тряпку снова.

Внезапно послышался звук открываемой двери.

— Я же говорила, что меня не тревожить после боев, — рыкнула Соня, поворачиваясь, собираясь сказать что-то еще, но передумала, увидев, кто зашел.

— К сожалению, я это пропустил, — проговорил Миша, прикрывая за собой дверь.

— Ты здесь что забыл? — хмуро поинтересовалась девушка. Сейчас у нее не было настроения шутить или что-то тому подобное. Ей просто хотелось отдохнуть.

— Да так, — оборонил Романов, пристально смотря на Рахмановскую. — Хочу поговорить.

— Скучала?

Я несколько секунд стояла в ступоре, осознавая смысл сказанного.

— Скучала? — хрипло переспросила я, пристально глядя на Яна. — Ты…. Что ты здесь делаешь?

— Стою, — он развел руки в стороны, словно в доказательство этому.

— Ты идиот?! — зашипела я. — Ты хоть представляешь…. - запнулась, так как не смогла подобрать нужных слов. Да и учитывая всю кашу, творившуюся у меня в голове, меня понять, было, наверное, не сложно. — Ты…. Ты ведь уехал! Навсегда!

— Так получилось, — парень пожал плечами. — И пришлось вернуться.

— Нет. Нет, — внутри у меня царил целый спектр эмоций, множество из которых было сложно передать. — Ты же не мог…. - судорожный вздох. — Черт! — с гневом выругалась, двинувшись с места и быстрым шагом пронессясь мимо Яна.

— Кристин?

— А предупредить?! — выкрикнула я. — Я же….

'Я же ждала! — хотелось мне кричать. — Я до сих пор не смогла забыть тебя! До сих пор'.

— Кристин, — поморщился Власов. — Солнышко, давай без истерик. Я тебе….

— Издеваешься?! — перебила я его. Господи, мне так много хотелось сказать ему, но сейчас меня просто душили гнев и обида. — Да ты…. Ты…. - я не могла выговорить всего, что накипело на душе. Не могла. Слова душили. — К черту тебя, Власов! — выкрикнула я, идя к своей машине и садясь в нее.

Ян, было, двинулся ко мне, но ждать его я не стала, резко нажав по газам.

Дороги я не разбирала. В глазах становилось все как-то расплывчато и как назло в голове возникали обрывки прошлого: первый поцелуй в коридоре, то, как он угрожал мне, прижимая меня к стене, когда я закрыла его в раздевалке, как похитил меня.

Тихо хихикнула, чувствуя, как щеку что-то щекотит.

Как он привязывал меня к кровати и еще когда мы ездили на эту самую поляну. Ян еще рассказывал мне тогда историю того места.

Прибавила еще больше скорости.

Когда он заявился ко мне домой, после чего мы поехали снова сюда. И тогда Власов все мне рассказал. Все…. А после…. А после….

Резко затормозив возле дома, забежала в подъезд, быстро поднявшись по ступенькам и открыв дверь в квартиру, вошла внутрь.

Перед глазами мелькали картинки из прошлого. Прошедшего год назад.

Ночь. Когда он привез меня к себе. Целая ночь, что была у нас. Она четко отпечаталась в моей памяти не давая стереть все это. И именно поэтому я не могла переспать с Мишей. Я не хотела Мишу так, как хотела Яна. Я не любила его так. А сейчас…. А сейчас….

Всхлипнув, медленно села на пол, сползая по стенке.

— Дура, — зарылась руками в волосы. — Дура. Точно дура.

Ян. Он здесь. Он приехал. Он тут.

Внезапно точное осознание этого факта глушило. Будто молотом по голове. И внутри все так сжималось. Сильно-сильно.

Внезапный стук в дверь, словно эхом отозвался в груди.

Оторвавшись от пола, я резко распахнула ее.

— Успокоилась? — нетерпеливо спросил Ян, держа в руках мою кофту, оставленную мною там на траве.

Недолго думая, я, размахнувшись, залепила ему пощечину.

— Да, — выдохнула, спустя пару секунд и уже в следующее мгновение притянула его к себе за шею, впиваясь в губы.

Отбросив кофту в сторону, Ян зашел в квартиру, прикрыв за собой дверь. Одной рукой я на ощупь задвинула защелку. Притянув меня к себе, Власов с глухим рычанием прижал меня к стене, принявшись с силой отвечать на поцелуй.

— Дура, — глухо пробормотал он, оторвавшись от губ и идя к шее. — Дурочка моя.

Одна моя рука опустилась к пуговицам его рубашки, принявшись их расстегивать, а вторая зарылась в волосы парня, с силой сжимая их, возможно причинив боль, но мне хотелось, чтобы он почувствовал, насколько сильно мне не хватало его. Даже сама я не думала, что он мне так сильно нужен. До перехвата дыхания. До боли в груди. И все внутри меня словно трепыхало тысячами бабочек, от того, что он здесь. Он со мной. Ян рядом. Рядом.

Пуговицы расстегивать оказалось неудобно и, плюнув на все, я разорвала ее, услышав, как на пол приземлились маленькие пуговки.

Что-то неслышно пробормотав, Ян подхватил меня на руки. Когда я обвила его талию ногами, он одним движением стянул с меня платье через голову.

— Ян…. - хрипло произнесла я, откинув голову назад, подставляя ему шею для поцелуев.

Внезапно, я почувствовала спиной, что твердая поверхность стены сменилась мягким покровом кровати. Как Ян перенес меня в комнату, я не заметила, да и плевать мне было на это.

Кровать прогнулась под тяжестью парня, когда он навис сверху, склонившись надо мной. Его губы начали продвигаться по моей коже от шеи к груди, лаская ее. Меня потрясала моя реакция на эти его прикосновения. Мелкая дрожь сотрясла тело, заставляя выгибаться под ним. Власов снова вернулся к моим губам, терзая их и тем временем подчиняя меня. Всю. Заставляя отвечать с тем же напором. Мои руки заскользили по его плечам, вжимаясь пальцами и наслаждаясь упругостью мышц. Ян снова поцеловал меня в губы, и нежность этого поцелуя привел меня в полный трепет.

— Ты скучала по мне? — приглушенно спросил он, стягивая лифчик вниз и принявшись целовать оголившиеся участки кожи, отчего по всему телу пробежали мурашки.

— Ни капельки, — выдохнула я.

— Вспоминала? — спросил он, незаметно сняв с себя одежду и нависнув надо мною. Когда последняя делать нижнего белья была снята, я обвила его талию ногами, тем самым прижав к себе.

— Нет, — посмотрела ему в глаза. В них он увидел все то, что хотел знать.

— А лгунья из тебя никакая, — хмыкнул он и, не дав мне сказать слова в ответ, поцеловал. Застонав, я ответила ему, изогнувшись навстречу парню. Руки, двигаясь по его спине, впились ногтями в кожу, царапая ее. Дыхание Яна было хриплым и неровным, и я чувствовала его лихорадочное сердцебиение. Хотя, что говорить, мое билось синхронно с ним. Каждое его движение словно удар тока по всему телу. Болезненно приятно. И так не хотелось останавливаться. Мы осыпали друг друга поцелуями. Жаркими. Болючими. Яростно терзая губы до ноющего покалывания. Нам было мало.

Послышался очередной стон, сорвавшийся с моих губ и сливавшийся с глухим рычанием Власова.

'Ты даже не представляешь, идиот, как мне тебя не хватало….'

Уже позже, лежа в его объятиях, я не могла оторвать взгляд от черного узора татуировки на его боку.

— Ян, — прерывисто и на выдохе произнесла я. — Ты….

Подтянув меня ближе к себе и перевернув на спину, тем самым оказавшись сверху, он пристально посмотрел на меня. Серые глаза изучающее всматривались в мое лицо.

— Маленькая…. - начал Власов.

— Почему…. - осипшим голосом перебила его я. — Ты ведь…. Ян…. - не смогла сдержать всхлипа. Глаза внезапно заволокла туманная пелена, которая слегка щипала.

— Да, малыш, — тихо сказал он. — Я вернулся.

— Чего ты хочешь? — устало спросила Соня с выдохом, который дался ей с болью.

— Тебе нужно обратиться к врачу, — заметил Миша, глядя на девушку.

— Обойдусь без твоих советов, — слишком резко ответила Рахмановская.

— Как хочешь, — сказал он, пожав плечами, подходя к девушке.

— Слушай, говори, чего хочешь и проваливай, — грубо сказала Соня.

— Сколько тебе платит Шолохов?

— Что? — удивилась девушка, забыв о боли в груди.

— Спрашиваю: сколько тебе платит Шолохов?

— А тебе какое дело, Мишенька? — вопросительно выгнув одну бровь, Соня посмотрела на него.

— Простое, — вздохнул Михаил. — Я могу предложить тебе больше.

— Что? — во второй раз удивилась Рахмановская.

— Деньги, — произнес Романов, засовывая руки в карманы брюк. Он стоял на расстоянии шага от Сони, и она прекрасно могла разглядеть каждую черточку на его лице и выражение темных глаз. В них сквозило какое-то безразличие. — Я могу дать гораздо больше. Достаточно приличную сумму.

— Деньги? — непонятливо переспросила девушка, осознавая смысл его предложения.

— Да, солнышко, — улыбнулся молодой человек. — Сколько тебе платит Локи? Говори, я заплачу гораздо больше.

— Думаешь, что все решают деньги?

— Нет. Но они могут решить гораздо большее.

— Да, но здесь…. — Соня запнулась, не зная, что сказать. — Короче, не важно, — буркнула она, обходя парня, чтобы выйти из комнаты. Но он не дал ей уйти: стоило ей оказаться к нему спиной, как она почувствовала его руки на своих плечах. Ее удивило то, что он не схватил ее грубо, а наоборот, почти нежно обхватил ладонями плечи.

— Я помогу тебе, — тихо проговорил Миша, склонившись к ней и обдавая горячим дыханием ухо.

— Чем ты мне можешь помочь? — выругавшись про себя, спросила Рахмановская.

— Зачем тебе драться за деньги, если ты можешь помочь мне и получить их сразу же? — пальцы его слегка погладили кожу, отчего на ней сразу выступили мурашки.

— Мне и так хорошо, — негромко сказала Соня.

— Сомневаюсь, девочка, сомневаюсь, — она почувствовала его дыхание на своем затылке.

— Да, что ты вообще знаешь, — буркнула Рахмановская. Почему-то уходить ей расхотелось. Всего лишь немножечко постоять вот так. Ведь она так устала….

— Много чего, — его голос был слегка приглушенным. — И, скажем так, эта сумма пойдет на пользу не только тебе, не так ли?

Соня настороженно замерла.

— Ты о чем? — спустя некоторое время поинтересовалась она.

— Я знаю, что деньги нужны не тебе.

— К чему ты ведешь? — не выдержала Соня, повернувшись к парню лицом.

— Я веду к тому, что могу помочь тебе, но эта помощь должна быть не односторонней, — темные глаза впились в нее взглядом.

— А ты уверен, что мне нужна твоя помощь?

— Учитывая то, в каком положении находится твоя сестра, то, скорее всего, нужна, так как на ринге ты вряд ли заработаешь нужную сумму в короткий срок, если взять еще то, что над тобой стоит Шолохов, — пояснил Михаил.

Воцарилась тишина.

— Ты что, мент? — выдавила из себя Соня, нарушив стоявшее в комнате молчание.

— Не сказал бы, — туманно ответил Михаил.

— Откуда ты все это…. - она не могла подобрать слов, так как в голове у нее царил полный сумбур.

— Скажем так, — вздохнул парень. — У меня есть кое-какие знакомые, работающие в этой сфере, так что узнать все это оказалось не сложно. Да, и давай опустим это на потом, и не будем врать сейчас друг другу, — пристально посмотрел на нее. — Мы оба знаем, что собой представляет Шолохов, так что, тебе будет выгоднее согласиться.

'Он издевается?' — мысленно спрашивала себя девушка, глядя на Мишу.

Чушь. Чушь какая-то. Абсурд полный.

— Ты…. Ты просто идиот, — выдохнула Соня. — Да, я прекрасно знаю, что Владимир собой представляет, но очевидно ты и понятия не имеешь, что он за человек.

— Ошибаешься, Сонечка….

— Ошибаюсь? — перебила его Рахмановская. — Да, что ты вообще можешь знать об этом?

— Думаю, достаточно, чтобы торчать здесь, — тихо рыкнул Романов. — Да и побольше твоего.

— Прости, но в твоих планах я участвовать не буду. Мне проблем и своих достаточно.

— Проблем? — хищно улыбнулся Миша. — Деточка, ты их можешь нажить еще больше, если продолжишь зарабатывать таким образом. Я предлагаю тебе билет в хорошее будущее. И цена вполне приемлемая.

— Спасибо, но ни во что вмешиваться я не буду, — отрезала Соня. — Я не хочу рисковать ничем, к тому же, свой билет в светлое будущее я скоро заполучу.

— Ты серьезно так наивна, если думаешь, что легко можешь уйти от всего этого? — ехидно поинтересовался молодой человек.

— Есть опровержения?

— Краткая биография Шолохова уже дает треск всем твоим планам. А судя по разговору, что ведется среди мужчин, присутствующих в его компании, то ты для него большой куш, детка.

— А ты что, заделался моим ангелом-хранителем? — издевательски поинтересовалась Соня.

— Скажем так: мне плевать на тебя, но конечный итог моих планов будет для тебя лучшим исходом в нынешней ситуации.

— Скажем так, — повторила девушка его слова. — Мне плевать на твои планы, как и конкретно на тебя. И с чего ты вообще взял, что я переступлю через Владимира ради дружка Кристины? — она сощурила глаза.

— Милая, я не вчера родился, а вся эта ситуация слишком давит на тебя, не так ли? — внезапно нежно произнес парень, взяв двумя пальцами Соню за подбородок и приподняв ее лицо. — Поверь, то, что известно о нем мне, очень удивит тебя, и я уверен на девяносто девять процентов, что держат тебя с ним отнюдь не дружеские отношения и верная преданность к нему как к другу.

— Почему? — пробормотала Рахмановская, не отрывая взгляда от черных глаз Михаила. Они были поистине колдовскими, а мягкий баритон его голоса словно гипнотизировал. — Почему это ты вдруг решил предложить мне? Ах, я и забыла, — иронично хмыкнула. — Ведь продажность котируется как моя сущность.

— Идиотка, — устало вздохнул Романов, слегка сжимая пальцы. — Прости. Просто вывела ты меня тогда, глупая девчонка. Да и, — отпустив подбородок, он положил свои ладони на щеки девушки, обхватывая ее лицо. — Признаю, что не знал о сестре. Ведь все из-за нее, не так ли?

Ответа ему не требовалось, так как она не смогла скрыть мимолетное выражение грусти в глазах, которое сразу же заменилось холодным безразличием.

Резкое изменение поведения Миши очень странно подействовало на Соню: ей почему-то захотелось прижаться лбом к его груди и…. И, что удивило ее, рассказать ему все, но это было мимолетное желание, которое она быстро подавила в себе.

— Зачем тебе все это?

— Долго объяснять, — уклончиво ответил Миша.

— Прости, Миш, — Соня, взяв парня за руки, убрала их от своего лица. — Но я не желаю во всем этом участвовать, — отойдя от него, она, молча, повернулась и вышла из комнаты, оставляя Мишу одного.