Приехав в «Райленд Шиппинг», Виктория обнаружила, что офис похож на пчелиный улей или на армию, готовящуюся к сражению. По стенам были развешаны карты, и кипы бумаг устилали все столы, как толстый слой снега. Возле одной из карт спиной к Виктории стоял Майлс и о чем-то оживленно спорил с двумя незнакомыми ей джентльменами.

– Я сам отправлюсь на поиски этого проклятого О'Бэньона и заставлю его заплатить за все! – воскликнул Майлс, ударяя ладонью по столу.

– А кто это такой – О'Бэньон? – не удержалась Виктория.

Мужчины обернулись и увидели ее, стоящую в дверном проеме. Раздражение сменилось на лице Майлса лучезарной улыбкой, и он поспешил навстречу Виктории.

– Друзья мои, – сказал он, целуя Викторию в щеку и обнимая за плечи. – Позвольте представить вам мою невесту и делового партнера, Викторию Карлайл. Тори, познакомься, это Джейми Кемпбелл, капитан «Фоксфайра», а вот этот длинный мошенник – капитан Гаррет Морган с «Сокровища Тори».

Гаррет был на добрых десять сантиметров выше Майлса – тридцатилетний красавец с влажными темными глазами, черноволосый, с маленькой элегантной бородкой и усами. Джейми Кемпбелл, хотя и был по рождению шотландцем, больше походил на скандинава – мускулистый, с льняными волосами и прозрачными голубыми глазами.

Гаррет сделал шаг вперед, взял руку Виктории и сказал, целуя:

– Счастлив от того, что вижу вас, миледи, и несчастен от того, что вижу вас впервые. Если бы наша встреча произошла раньше, этому плуту не видать бы вас как собственных ушей. – Он весело подмигнул Майлсу и добавил с улыбкой: – Поздравляю, старина. Наилучшие пожелания.

Джейми тоже взял Викторию за руку и сказал:

– Я не такой соловей, как наш красавчик Гаррет, но примите и мои искренние поздравления, миледи.

– Рада познакомиться с вами обоими, – ответила Виктория. – Майлс много говорил мне о вас. Мне кажется, что я знаю вас уже много лет. А теперь расскажите мне, кто такой этот О'Бэньон, о котором вы говорили, когда я вошла сюда.

– Рори О'Бэньон, – нахмурился Майлс, – это тот самый ирландский пират, что напал на «Сокровище Тори», когда судно возвращалось из Америки. Только благодаря мастерству Гаррета да еще тому обстоятельству, что к месту схватки подошли английские военные корабли, наши потери, можно сказать, оказались минимальными. – Тут Майлс потерял хладнокровие и пылко закончил: – Я не намерен ждать, пока Адмиралтейство раскачается, чтобы поймать его! Я сам за ним отправлюсь!

– Но, Майлс, как же можешь ты, виконт Райленд, представитель одной из самых уважаемых и старинных семей во всей Англии, гоняться по морям за каким-то ирландским оборванцем по имени О'Бэньон? – спросила Виктория.

Майлс хитро улыбнулся и ответил:

– На этот случай существует Майлс Трелен, по прозвищу Лис. Я был им до того, как стал виконтом. Шесть лет я командовал «Фоксфайром» и повидал многое. Случались и схватки с пиратами. На время я снова стану Лисом и под этим именем сумею поймать О'Бэньона и доставлю его в Англию, в Королевский суд.

– Майлс, это может оказаться очень опасным делом, – тревожно сказала Виктория. – Ты не должен заниматься поимкой О'Бэньона в одиночку.

– Он и не будет заниматься этим в одиночку, – сказал Гаррет. – Я тоже пойду в море. С тех пор, как мы встретились с О'Бэньоном, я успел отрастить бороду и волосы, и он меня не должен узнать. Кроме того, он запомнил меня капитаном, теперь же я им не буду. Итак, другая одежда, волосы, борода – и из меня получится первоклассный пират.

– То, что нам предстоит, будет совсем не похоже на театральную постановку, – осадил его Майлс. – Малейшая неосторожность, и эти пираты свернут нам шеи. Ты остаешься на берегу, Гаррет.

– Но Гаррет знает О'Бэньона в лицо, а ты нет, – перебил их Джейми.

– Кроме того, я все равно должен буду ждать по крайней мере восемь недель, пока мое судно починят и оно сможет выйти в море, – добавил Гаррет. – Если вы не возьмете меня с собой, я здесь умру от тоски.

– Хорошо, мы идем вместе, – сказал Майлс, протягивая руки своим товарищам.

– Вы позволите мне высказать несколько мыслей, джентльмены? – спросила Виктория. – Я, конечно, всего лишь женщина, но это дело, как вы понимаете, мне не безразлично.

Виктория подошла к карте Ирландии, разложенной на столе.

– Откуда вы начнете искать О'Бэньона? На побережье полно маленьких портов и гаваней. Большие порты и города я отметаю сразу – в них пираты не заходят.

Она задумчиво прошлась по комнате и продолжила:

– Итак, вы отправляетесь втроем. В общении никаких фамилий, только имена. Поработайте над произношением, вы должны будете говорить как простолюдины. Ирландский акцент. Для судна, на котором вы пойдете в Ирландию, должен быть смешанный экипаж – из матросов с «Сокровища» и «Фоксфайра». Отберите самых лучших. А также…

Виктория обернулась и увидела, что Гаррет и Джейми слушают ее, приоткрыв от удивления рты, а Майлс улыбается – хитро и весело.

– Ну, что, теперь вы понимаете, почему я так дорожу этой леди? Красота и ум – что еще нужно от женщины настоящему мужчине?

Остаток дня они провели, обсуждая все детали своего плана. Сошлись на том, что «Фоксфайр» между рейсами в Ирландию зайдет в Бристоль. Здесь, неподалеку от порта, находится поместье родителей Гаррета. Оно станет базой, где будут собраны все необходимые припасы. Сюда каждую неделю будет посылаться курьер с отчетом о состоянии дел в Лондоне и последними новостями.

Виктория останется в Лондоне, взяв на себя управление «Райленд Шиппинг». О том, где находится Майлс, не должен знать никто, за исключением одного человека – Марка Грейсона. Всем прочим скажут, что Майлс отъехал по своим делам в поместье возле Шерингема.

Было уже за полночь, когда Майлс проводил Викторию до Карлайл-Холла.

– Я хотел бы, чтобы ты передумала и осталась у моих родителей на то время, пока меня не будет.

– Я привыкла жить здесь, Майлс. Со своей работой я целыми днями не бываю одна. Дома я отдыхаю, а в воскресные дни езжу к отцу, в Четэм.

– Ты будешь скучать по мне, Виктория? – спросил Майлс, обнимая невесту.

– Еще бы, – ответила она. – Будь осторожен и возвращайся скорее. Если с тобой что-нибудь случится, Майлс, я не переживу.

– Не волнуйся, Тори. Я вернусь назад скорее, чем ты думаешь, и больше мы не расстанемся с тобой никогда.

Следующим утром, когда Виктория работала в своем кабинете, раздался стук в дверь, и к ней вошел полицейский инспектор, назвавшийся сэром Найджелом Бредфордом. Оказалось, что он разыскивает Эдварда Демьена.

– Могу я узнать, почему вы ищете моего дядю? – спросила Виктория, привстав со стула.

Бредфорд был маленьким суетливым человечком с серыми волосами. Пенсне его смешно съехало на кончик носа.

– Миледи, с прискорбием должен сообщить вам о том, что Лорелея Демьен, графиня Седвик, убита. Мы обязаны расспросить графа в связи с этим убийством.

Известие потрясло Викторию, и она вновь опустилась на стул.

– Он оставался с моим отцом в Четэме. Герцог нездоров, и дядя Эдвард любезно согласился побыть с ним в то время, когда дела требуют моего присутствия в Лондоне. Смерть жены станет для него тяжелым ударом. Я немедленно отправляюсь в Четэм. Если хотите, можете следовать за мной в своей коляске.

– Как прикажете, миледи, – вежливо поклонился инспектор.

Спустя три часа они были уже в Четэме. Встретившая их миссис Оливер сообщила Виктории, что герцог и Эдвард пьют чай в библиотеке.

– Виктория, это ты? Вот это сюрприз! – радостно воскликнул Джеффри, увидев входящую в дверь Викторию. – Взгляни, Эдвард, она приехала. Значит, ей плохо без нас, стариков!

Он заметил за спиной Виктории тщедушную фигурку в пенсне и спросил:

– А кто этот джентльмен, дорогая?

– Папа, дядя Эдвард, позвольте вам представить сэра Найджела Бредфорда. Сэр Найджел, позвольте представить вам моего отца, его светлость Джеффри Карлайла, герцога Четэма, и моего дядю, Эдварда Демьена, графа Седвика.

Закончив официальные представления, Виктория жестом пригласила мужчин сесть. Бредфорд и Джеффри расположились в кожаных креслах, а сама Виктория устроилась вместе с Эдвардом на небольшом диване.

– Сэр Найджел – полицейский инспектор, – пояснила Виктория, – и он привез плохие новости.

Бредфорд повернул голову к Эдварду и сказал:

– Милорд, на мою долю выпал печальный долг сообщить вам о том, что ваша жена умерла прошлой ночью в Седвик-Хаус.

Глаза Эдварда наполнились слезами, и он спросил срывающимся голосом:

– Как это произошло? Несчастный случай?

Маленький инспектор отрицательно покачал своей серой головой.

– Нет, милорд. Ее убили. Если леди Виктория позволит нам остаться наедине, я расскажу вам…

– Не предлагайте мне уйти, – перебила их Виктория и накрыла ладонью руку Эдварда. – Я не могу оставить своего дядю в таком состоянии. Продолжайте, сэр. Расскажите без утайки, что на самом деле произошло с его бедной женой.

После того, как Бредфорд описал чудовищное по своей жестокости преступление, наступила тишина, а затем раздался дрожащий голос Эдварда:

– Каким нужно быть чудовищем, чтобы поднять руку на Лорелею. Ведь она была такой нежной, любящей женщиной. Бедная моя Лорелея, через какие муки тебе пришлось пройти! – Он повернул голову к Виктории и спросил растерянно: – Как я буду жить без нее?

Виктория принялась успокаивать Эдварда. Он рыдал, уткнувшись головой в ее плечо. Джеффри сделал знак Бредфорду, и они оба тихонько вышли из библиотеки.

– Я так одинок, Виктория, – тихо стонал Эдвард.

– Нет, дядя Эдвард, ты не одинок. У тебя есть мы, – успокаивала его Виктория, – и мы никогда тебя не оставим.

Рыдания стали тише, и Виктория отошла к шкафу, чтобы налить стакан бренди. Она подала его Эдварду и заставила выпить до дна.

Эдвард допил бренди и уставился на пустой стакан.

– Не представляю, как я смогу после этого снова войти в Седвик Мэнор. Зная, что там случилось с Лорелеей…

Голос Эдварда угас до едва различимого шепота.

– Ты можешь оставаться у нас сколько угодно, дядя Эдвард, – сказала Виктория и погладила его по руке. – А если тебе захочется пожить в Лондоне, ты можешь поселиться в Карлайл-Хаус. Папа подарил его мне на прошлый день рождения, но я там редко бываю. В этом доме тебе будет тихо и спокойно.

Эдвард медленно поднялся и прошел на подгибающихся ногах к окну. Немного постоял, глядя на садовую зелень.

– Боже мой, утром я еще был счастливым человеком, – заговорил он наконец. – И вот я уже одинок, и со мною рядом нет моей любимой Лорелеи. Спасибо тебе, Виктория, твоя любовь и забота дают мне надежду на будущее.

Виктория подошла к окну.

– Спасибо тебе за все, – продолжал Эдвард замогильным голосом. – Ведь у меня не было своих детей, и потому я часто завидовал твоему папе. Ведь даже тогда, когда не стало вашей мамы, у него оставалась ты.

– Можешь рассчитывать на меня, дядя Эдвард.

Голова Виктории лежала на плече Эдварда, и потому она не могла видеть жестокой и торжествующей улыбки, появившейся на губах ее дяди.

Поздно вечером после того, как сэр Найджел вернулся в Лондон, а Эдвард ушел в спальню, Джеффри и Виктория сидели плечом к плечу на диване, глядя на пляшущие в камине язычки пламени.

– А ты знаешь о том, что Бредфорд подозревал Эдварда в причастности к убийству? – сказал Джеффри. – Но, ради всего святого, как можно его подозревать? Ведь он всей душой был привязан к Лорелее, всей душой! Надеюсь, что показания, которые я дал инспектору, полностью избавят Эдварда от нелепых подозрений.

– А что ты сказал ему, папа?

– Ничего особенного. В тот вечером мы с Эдвардом допоздна засиделись в библиотеке за шахматами. Пили чай, разговаривали, все было тихо и мирно. Забавно, но мы оба задремали тогда прямо в креслах перед камином. Затем проснулись и разошлись по своим спальням. Было около половины второго ночи.

– А что говорил тебе сэр Найджел? У него есть какие-нибудь зацепки в этом деле?

– Он говорил, что экономка Эдварда поднялась в ту ночь, чтобы выпить стакан воды. Было около двух. Стоя со стаканом возле окна в неосвещенной кухне, она заметила темную фигуру. Человек прокрадывался к дому, стараясь держаться в тени деревьев. Экономка решила, что это бродяга, и, уходя, внимательно проверила все запоры на окнах и дверях. Спустя несколько часов горничная нашла Лорелею мертвой. Бредфорд полагает, что тот человек в черном и есть убийца.

– Не могу понять, кому надо было так жестоко расправиться с Лорелеей?

Джеффри нежно поцеловал Викторию в лоб и сказал негромко:

– Не изводи себя мыслями об этом ужасном происшествии. Пусть с этим разбираются Бредфорд и его люди. Нам же с тобой следует помочь сейчас Эдварду. А теперь пойдем ложиться, милая, поздно уже.

На вечный покой Лорелею Демьен, графиню Седвик, проводили ясным солнечным октябрьским днем. Родные и друзья оплакивали ее уход и утешали друг друга. Было пролито немало слез и сказано немало теплых слов в адрес незабвенной Лорелеи. Однако прошла неделя, и все забыли и о похоронах, и о покойной, и жизнь пошла своим чередом. Джеффри и Виктория вернулись в Четэм; Эдвард переехал в Карлайл-Хаус.

Седвик Мэнор не нравился Эдварду никогда, с самого начала. Это был старинный дом, сложенный из выветрившихся известковых плит, – неуютный и холодный. Все стены в нем были увешаны портретами, с которых смотрели лица бесчисленных Сент-Джеймсов, начиная с самого первого, жившего бог весть когда. Глядя на них, Эдвард невольно чувствовал себя каждый раз чужаком, незваным гостем, самозванцем. Наконец-то он сможет продать этот ненавистный ему дом и на вырученные деньги купить новый, свой собственный, никак не связанный с памятью о Лорелее и ее бесчисленных предках. Для этого ему вполне подошел бы, например, Четэм-Холл.

Он знал, что Джеффри включил его в свое завещание. Вскоре после смерти Евангелины Эдварду удалось за огромную взятку получить копию нового завещания Джеффри, и теперь он знал, что после смерти брата ему отойдут сорок процентов акций «Карлайл Энтерпрайсез» и большая сумма в банке. Остальные акции компании и все имения отходят к Виктории, и, в соответствии с Королевским эдиктом, к ней же переходит отцовский титул.

Адвокат Лорелеи, мистер Фарнсуорт, назначил чтение завещания на первое ноября. Эдвард пришел вместе с остальными приглашенными и занял место возле круглого массивного орехового стола. Комната быстро заполнилась людьми. Мистер Фарнсуорт после соблюдения всех необходимых формальностей приступил к оглашению последней воли усопшей. Поначалу Эдвард всего лишь делал вид, что прислушивается к монотонному голосу адвоката. На самом деле он прикидывал про себя, на что ему потратить те деньги, которые ему сейчас упадут в руки. Тем временем чтение продолжалось, и Эдвард отмечал краем уха, что кому-то назначена пенсия, а кому-то – золотая цепочка или кольцо с изумрудом.

Но вот адвокат приступил к перечислению денежных сумм, и с этого момента Эдвард начал прислушиваться внимательнее. Он и не знал, что Лорелея была такой набожной. Она завещала солидные суммы детским домам, школам и шести различным храмам. С каждым новым пунктом Эдвард с сожалением думал о том, что вот еще какая-то часть денег уплыла у него из рук.

Наконец Эдвард услышал собственное имя и целиком обратился в слух.

– «И, наконец, моему мужу, Эдварду Демьену, я завещаю сумму в двадцать пять тысяч фунтов, которая должна выдаваться равными частями на протяжении пяти лет. Завещать ему большую сумму было бы оскорбительно, учитывая опыт нашей семейной жизни. Муж приучил меня к тому, что отдавать всегда приятнее, чем получать, и мое завещание построено именно по этому принципу».

Прежде чем Эдвард сумел что-то вымолвить, мистер Фарнсуорт протянул ему запечатанный конверт:

– Это графиня просила вручить лично вам.

Спустя несколько минут кабинет адвоката опустел. Эдвард, оставшись в одиночестве, сломал сургучную печать, вытащил из конверта лист бумаги, осторожно развернул его и стал читать:

«Эдвард!

Вернувшись с похорон Евангелины, ты заперся у себя в кабинете и на протяжении нескольких дней беспробудно пьянствовал. Я попыталась остановить тебя. Вне себя от выпитого, ты принялся умолять, чтобы я простила тебя. Я была приятно удивлена, обнаружив в тебе такие чувства, а затем неприятно поражена, узнав, что эти чувства предназначены не мне. Обнимая, ты называл меня Евангелиной и просил простить за то, что ты изнасиловал ее и она умерла, не сумев выносить и родить твоего сына.

Я поклялась с этой минуты превратить твою жизнь в ад. Я сделала все, что было в моих силах, для того, чтобы отомстить тебе. Главной проблемой было лишить тебя Седвик Мэнора, который, как известно, переходит вместе с титулом. Так вот, я заложила этот дом. Закладную необходимо выкупить не позже чем через год после моей смерти, иначе дом будет потерян навсегда. Стоимость закладной – ОДИН МИЛЛИОН ФУНТОВ.

Не желая, чтобы ты умер с голоду, я оставила тебе денежную подачку. На нее ты сможешь не только сводить концы с концами, но, возможно, даже купить себе новый галстук. Желаю тебе на нем удавиться.

Лорелея,

графиня Седвик»

Вне себя от ярости, униженный, растоптанный, Эдвард долго не мог прийти в себя, комкая в руках исписанный лист и повторяя:

– Тварь проклятая! Нет, ты все равно не добьешься своего, гадюка!

В ту ночь Эдвард допоздна ходил взад и вперед по своей спальне в Карлайл-Хаус и вспоминал всю свою жизнь, ища в ней ту роковую развилку, на которой она свернула в пропасть.

Если бы он не залез много лет назад в карточные долги, то мог бы продолжать свою работу в компании старшего брата. Тогда ему не пришлось бы жениться на Лорелее. Как интересно было работать в «Карлайл Энтерпрайсез»! Быть может, он сумеет еще туда вернуться?

«Завтра же нужно повидаться с Джеффри и попросить место в его компании, – подумал Эдвард. – Надеюсь, Виктория тоже сумеет мне помочь, а помощь, видит бог, нужна мне сейчас больше, чем когда бы то ни было».

Эдвард улегся в постель, подумал о том, что, как всегда, принял самое лучшее решение, и уснул со счастливой улыбкой на губах.