Лондон, апрель, 1825

— Я слишком молод, чтобы умереть, Диана. Я на это не пойду, и не проси.

Диана Грейсон с трудом сдерживала улыбку, глядя на сидевшего напротив нее молодого человека. У Стивена Моргана не оставалось другого выхода. Победа была близка.

— Если ты хочешь получить от меня пятьсот фунтов, ты сделаешь то, о чем я тебя прошу.

— Но Джеймс убьет меня! Диана, я умоляю тебя, подумай!

Она вздохнула, поправляя вуаль на модной розовой шляпке.

— Джеймса сейчас нет в Англии. Он может узнать об этом, только если ты сам ему расскажешь. Если ты не согласен на мои условия, обратись за деньгами к кому-нибудь еще. Я уверена, у твоего отца найдется пятьсот фунтов.

— Уж к отцу-то я ни за что не обращусь! Если он узнает, как глупо я растратил все, что мне причитается на год, он не даст мне воспользоваться наследством деда, пока мне не стукнет двадцать один.

Сбросив бобровую шапку, Стивен утер выступивший на лбу пот.

— Проклятье! Что бы я не дал, чтобы мне сейчас уже было двадцать один. Что толку от этого чертова титула, если нет денег?

Глядя в окно кареты, Диана усмехнулась. Ее забавлял его тон.

— С твоим ростом и солидным видом ты вполне сошел бы за совершеннолетнего. Но сколько бы вы ни ворчали, ваша светлость, не видать вам ваших денежек еще целых три года. А вообще-то восемнадцать — неплохой возраст, так что не сетуй.

— Легко тебе говорить, Диана! Тебе-то уж исполнилось двадцать один в прошлом сентябре, и ты получила все права на оставленные тебе деньги.

Стивен нахмурился.

— Не мог бы я как-то изменить свою ситуацию, обратившись в суд?

— Вряд ли. Твой титул герцога де Лоран — французский. Английский суд не может изменить условий, на которых, по воле твоих родителей, ты наследуешь своему деду, Этьен Мишель Шарль Бушар-Морган!

Стивен сделал гримасу:

— Это жестоко, Диана! Тебе отлично известно, что я не терплю этого напыщенного имени. Она погладила его по руке:

— Прости, Стивен. Я никогда не могу устоять перед искушением подразнить тебя и всегда потом раскаиваюсь.

— Достаточно раскаиваешься, чтобы одолжить мне деньги, Ана? Ведь мы с тобой всю жизнь дружим. Неужели у тебя хватит духу мне отказать? — спросил он с надеждой.

— Я помогу тебе, но все будет по-моему, — отвечала она, не обращая внимания на его попытку умаслить ее, называя уменьшительным детским именем. — Если ты хочешь получить от меня пятьсот фунтов, ты получишь их на моих условиях или не получишь вовсе.

— Ты несправедлива, Диана. Мне нужны деньги, но я не могу рисковать своим…

— Рискую я, а не ты, Стивен. Итак, когда ты за мной завтра заедешь?

Смирившись со своей участью, Стивен сдался:

— Около одиннадцати. Я просто не представляю себе, как я поведу тебя в игорный притон. Джеймс меня уж точно убьет.

Диана улыбнулась:

— Не волнуйся, Стивен, Джеймс ничего не узнает. К тому времени, когда он и другие мои братья вернутся из путешествия, все уже будет позади.

— Надеюсь! С Джеймсом трудно иметь дело, но близнецы еще хуже. Эрик мне горло перережет за то, что я подверг тебя такой опасности, а Лейн мне все мозги проест упреками за безрассудство, с которым я с самого начала впутался в эту историю.

— С братьями я справлюсь, — заверила его Диана. — Я о тебе сейчас больше всего беспокоюсь, Стивен. Расскажи мне еще раз, что случилось вчера в этом заведении «Утехи дьявола». Ты бывал там раньше?

— Да. Несколько раз с Пирсоном, Хэвершемом и Коултером — и никогда никаких осложнений. Услышав знакомые имена, Диана нахмурилась.

— От этих шалопаев здравого смысла не приходится ожидать. Они слишком много пьют и творят повсюду всякие бесчинства. Если бы их семьи не принадлежали к высшему свету, им бы это так легко с рук не сходило. Пари держу, таких пустоголовых молодых людей мало найдется. И когда ты успел подружиться с этой теплой компанией?

Стивен пожал плечами:

— Я их знаю со школьных лет, но сошелся с ними, только когда Джеймс вообразил, что влюбился и попал в скверную историю. Когда я только подумаю, что с ним могло случиться…

— Мы говорим не о недостатках моего брата, а о твоих, — перебила его Диана. — Итак, ты начал посещать «Утехи дьявола» с этой троицей. Вчера они там были?

— Какое-то время. Но отец Коултера потребовал, чтобы он явился на бал у себя дома, и остальные поехали с ним. Я играл в покер, и мне везло, поэтому я остался, пообещав приехать позже. К полуночи я уже выиграл около двух тысяч. Вот тогда-то Ренвик и Монтроз сели за мой стол, и все началось.

Дрожь отвращения пробежала по телу Дианы. Баркли Ивенстон, маркиз Ренвик, отравлял ей жизнь последние три месяца после ее первого бала. Она не желала этого бала, знаменующего ее появление в свете, и ей удалось успешно отвертеться от него. Но ее крестная мать Ванесса, заболев инфлюэнцей, заставила ее согласиться и тем самым исполнить «последнее желание умирающей». После этого вдовствующая графиня не только поправилась в самые короткие сроки, но и удостоила это событие своим присутствием.

Баркли Ивенстон сразу же стал добиваться ее внимания. Он был недурен собой, блондин и хорошо сложен, но Диана была не склонна проявлять к нему интерес. Она слишком дорожила своей независимостью. Имея в распоряжении собственное состояние, она не стремилась выйти замуж и утратить над ним контроль, и уж, конечно, не за надменного сноба вроде маркиза Ренвика. В отличие от остальных ее поклонников Баркли не воспринял ее отказ как окончательный ответ. Конфеты, цветы, драгоценности доставлялись ей от него ежедневно — и с такой же последовательностью возвращались. Он бывал на каждом приеме, на каждом ужине, где она появлялась. Когда стало понятно, что подарки, комплименты и любовные излияния не достигли своей цели, он попытался применить силу.

Однажды в многолюдном обществе, когда Диана вышла на террасу подышать свежим воздухом, Баркли последовал за ней. Ее неизменные отказы разъярили его, и он решил овладеть ею любой ценой. Он увлек ее в затемненный угол террасы и начал целовать, пытаясь сорвать с нее одежду. Диана сопротивлялась изо всех сил, но безуспешно. Если бы не вышедший на поиски сестры Джеймс, она стала бы жертвой насилия.

От этих воспоминаний ее отвлек голос Стивена:

— И тогда Ренвик повысил ставку. Пока я раздумывал, не сделать ли мне то же, Монтроз бросил деньги на середину стола и при этом случайно опрокинул свой бокал. Мой новый жилет оказался весь залит вином. Я, как мог, привел его в порядок и сделал ставку, но тут игра закончилась, и я проиграл. — Стивен вздохнул. — А у меня были такие отличные карты, я был уверен в выигрыше.

— Когда тебя облили, ты встал и отошел от стола?

— Разумеется. Я бросил карты на стол и вскочил, а то бы и мои новые панталоны тоже пострадали. Монтроз очень извинялся за свою неловкость и даже предлагал мне оплатить расходы за испорченный жилет.

Диана нахмурилась.

— Не думаю, что это была простая неловкость. Я уверена, что тебя одурачили. Пока твое внимание было отвлечено, его сообщник заглянул тебе в карты.

— Ты хочешь сказать, что Баркли Ивенстон — шулер?

— Несомненно, — кивнула Диана. — Ты только вспомни, Стивен. Баркли последним повысил ставки?

Стивен призадумался.

— Да, теперь я помню, что это был он. Я не только лишился всех денег, что были у меня с собой, но и дал расписку на пятьсот фунтов, чтобы не выходить из игры. Баркли будет ждать меня с деньгами сегодня вечером. Черт, ну каким же я оказался идиотом!

Диана стиснула ему руку:

— Ты просто слишком молод и доверчив, Стивен. А теперь не тревожься больше об этом. Мы вместе не только вернем твои деньги, но и дадим этому прохвосту такой урок, который он не скоро забудет.

— Диана, мне не нравится этот озорной блеск в твоих зеленых глазах. Что ты задумала?

— Отомстить Баркли Ивенстону его же собственным оружием, — усмехнулась она. — Дядя Рори обучил меня кое-каким карточным фокусам. Одно движение руки, и вся картина меняется.

— Но это з-з-начит, т-т-тебе придется играть, — заикаясь, выговорил Стивен. — Это п-п-против правил. Д-да-дамам не позволяется играть в «Утехах дьявола». Т-т-тебя вообще туда не п-пустят.

— Успокойся, Стивен, ты всегда заикаешься, когда волнуешься. — Она ласково погладила его по руке. — Мне не составит ни малейшего труда попасть туда, потому что я переоденусь мужчиной. Надену что-нибудь из вещей Лейна, а волосы спрячу под шляпой. Я также могу надеть очки, которые забыл у нас дедушка О'Бэньон, когда гостил последний раз. Они с темными стеклами и очень помогут мне изменить внешность. Стивен пригляделся к ней.

— Ты высокая для женщины, так что, может, тебе это и удастся. При слабом освещении никто не разглядит твое лицо под полями шляпы.

Увлеченная своей затеей, Диана засмеялась.

— А еще лучше, я приклею накладную бородку и надену парик, в котором Эрик был прошлой осенью на балу у принца. В парике с бородой его никто не узнал. Мама говорит, что мой затейник-братец с его талантом мог бы стать шпионом или знаменитым актером. Боюсь только, что с его нетерпеливым, неукротимым нравом ни та, ни другая карьера ему бы не подошла. — Диана вздохнула.

— Но голос? Даже если Ивенстон не узнает твои черты, тебя выдаст голос. Диана пожала плечами:

— Ты можешь представить меня как своего кузена Луи из Парижа. Скажи им, что кузен простудился и лишился голоса. Я неплохая актриса, так что тебе нечего бояться.

В этот момент экипаж остановился, и, выглянув в окно, Диана увидела, что они были уже у входа в Таттерсолл.

— Ну вот мы и приехали. Надень шапку и поторопись. Мне нужно увидеть лошадь, которую я хочу купить, до начала аукциона.

Она открыла дверцу кареты.

— Дамы в загоны не ходят. Ну почему ты всегда должна совершать подобные выходки, Ана? — простонал Стивен.

Она оглянулась, спускаясь по ступенькам с помощью лакея.

— Назови это вызовом общественному мнению, если хочешь. Меня раздражает, что я, совершеннолетняя и хозяйка своего собственного состояния, должна все время подчиняться условностям. Если я женщина, значит, я должна придерживаться допотопных правил поведения. Мне это опротивело. Когда я нахожу способ пренебречь ими, я с радостью пользуюсь таким способом. Ну а теперь, если ты намерен меня сопровождать, кончай дуться, и пошли. Аукцион начнется меньше чем через час.

Стивену пришлось чуть ли не бегом следовать за ней, чтобы не отстать. Хотя Диана всегда относилась к нему как к брату, его чувство к ней едва ли можно было назвать братским. Он влюбился в нее, когда ей было тринадцать лет, на пороге ее превращения в женщину, в подростка с хорошеньким личиком, темно-каштановыми локонами и сверкающими зелеными глазами. Сейчас, восемь лет спустя, его чувство еще более окрепло. Он только и мечтал завоевать ее любовь.

Заметив, как заглядываются на Диану мужчины, Стивен поспешил догнать ее. Он взял ее под руку.

— Если мне суждено быть твоим спутником, не убегай от меня, Ана. Диана улыбнулась:

— Извини, Стивен. Мне не терпится увидеть Тора до аукциона. Дядя Джастин говорит, что этот жеребец из породы чемпионов и он давно не видел лошади лучших кровей.

— А Джастин тоже хотел бы купить Тора?

— Слава богу, нет. У них с тетей Викторией достаточно жеребцов в их конюшне в Сассексе. К тому же они выращивают вороных, а Тор гнедой.

— Но зачем тебе жеребец, Диана? Всем известно, что ездить на них нелегко.

— А я покупаю его не для верховой езды. Я хочу использовать его как производителя на своем конезаводе, пусть маленьком, не как Вестлейк у дяди Джастина, но своем.

Раскрыв рот от изумления, Стивен с трудом удержался на ногах.

— Женщины не занимаются такими делами. Настоящей леди не подобает быть конезаводчицей.

Раздраженная его словами, Диана остановилась и вынудила его тоже остановиться.

— Ты очень ошибаешься, Стивен. К твоему сведению, Вестлейк принадлежит тете Виктории. Она понимает в этом деле больше, чем кто-либо другой. А уж кто-кто, а Виктория Прескотт — самая настоящая леди!

— Я ничего такого не имел в виду, Ана. Просто… дело в том, что она замужем. Большинство считает, что разведением лошадей занимается ее муж. Ведь у его семьи в Америке тоже есть конный завод?

— Да, и большая плантация в Виргинии. Но дядя Джастин — врач и предпочитает лечить людей, а не разводить лошадей. То, что он виконт и пэр Англии, имеет для него меньше значения, чем строительство приютов для больных и увечных.

— Сдаюсь, — поднял руки Стивен. — Ты меня убедила. Я все же считаю, что тебе следует подумать.

Знакомое лицо у загона привлекло его внимание.

— Диана, если я не ошибаюсь, это твой дядя говорит с каким-то парнем у калитки. Быть может, он передумал насчет Тора.

Проследив его взгляд, Диана нахмурилась.

— Да, это Джастин. Но он же определенно сказал мне, что они с Викторией не интересуются Тором. С чего это он вдруг сюда явился?

В этот момент Диана заметила говорившего с дядей молодого человека. Незнакомец был высокий, стройный, широкоплечий. Даже на расстоянии ее поразили красивые черты его лица, особенно когда он рассмеялся над чем-то, сказанным Джастином.

Диана улыбнулась.

— Надо же! Интересно, кто бы это мог быть.

— Не знаю, — буркнул Стивен. — Но, судя по тому, как он одет, это, скорее всего, слуга или служащий при аукционе.

— Ты делаешь такое поспешное заключение только потому, что на нем нет шелкового жилета и модного галстука, — упрекнула его Диана, все еще не сводя глаз с разговаривающего с Джастином человека. — Его штаны из оленьей кожи безупречной чистоты, сапоги начищены до блеска, рубашка выглажена. Похоже, что и сюртук его тоже из отличной шерсти.

Стивену явно не нравился ее интерес к незнакомцу.

— Но он без шляпы. Ни один джентльмен не выйдет в такой прохладный день без головного убора. Диана уперлась пальцем ему в грудь:

— Кто бы говорил так пренебрежительно о чужой наружности! Не мне тебе напоминать, что не так давно у тебя не было никаких головных уборов, и галстук ты не умел повязывать, носил бриджи в обтяжку да рубашку, на которой не всегда хватало пуговиц. Только в прошлом году твой отец отвез тебя к своему портному на Бонд-стрит, и ты стал одеваться как денди.

Она посмотрела на его красный сюртук, рубашку с кружевами, атласные панталоны в полоску и покачала головой.

— Право же, мне кажется, что у тебя теперь больше туалетов, чем у меня.

Стивен сделал гримасу.

— Лучше прекрати пока свои нападки на меня. Твой дядя заметил нас и приближается сюда. Он знал, что ты не поехала путешествовать со всей семьей?

Диана наморщила нос:

— По правде говоря, нет. Все думали, что я поеду, но я отказалась.

— Почему? Разве тебе не хочется увидеть Италию и Грецию? Средиземное море в это время прекрасно.

Диана вздохнула:

— Я бы очень хотела увидеть Италию и Грецию, но с двенадцати лет я не переношу морских путешествий. Меня мутит от одной мысли. Наша семья владеет одной из самых больших флотилий в Европе. Мои родители и Джеймс умеют управлять судном, но мне это никак не удается, поскольку я страдаю морской болезнью. Последний раз, когда мы навещали родственников в Ирландии, я всю дорогу провела, перевесившись через борт. И представь себе только, что, зная об этом, отец все-таки хотел, чтобы я вчера отправилась с ними! Когда папа узнает, что я была на аукционе, он взбеленится. Еще один поступок, недостойный юной леди! Ну да ладно, куда теперь деваться? Может быть, я смогу убедить дядю Джастина сохранить мою тайну.

Не успел Стивен поразиться тому, с какой быстротой озабоченное выражение сменилось у Дианы улыбкой, как она уже поспешила навстречу дяде. Обняв этого внушительного вида джентльмена, она поцеловала его в щеку.

— Дядя Джастин! Какой замечательный сюрприз! Я никак не ожидала увидеть вас сегодня. Вы на аукцион приехали? А тетя Виктория с вами?

Кивком приветствуя Стивена, Джастин отступил на шаг с недоуменным видом.

— Нет, Виктория дома, укладывается. Завтра мы едем в Сассекс. У меня здесь встреча с одним из управляющих Таттерсолла по поводу нового клиента, которого он мне рекомендовал. Но уж если кому и следует удивляться, так это мне, Диана. Я думал, ты отплыла со всеми вчера утром.

Диана слегка повела плечом.

— Папа настаивал, чтобы я поехала с ними, но мама сжалилась надо мной и позволила мне остаться у бабушки Ванессы.

— А разве Ванесса не собирается на несколько недель в Бат? На днях Виктория говорила мне, что она всегда проводит май и июнь у кузины Мод в Бате.

Диана улыбалась, тщательно придумывая, что бы ответить. Мама и папа, озабоченные дуэлью Джеймса, упустили из вида это обстоятельство. А вот тетушка Виктория всегда все помнит!

— Бабушка ничего не говорила ни о какой поездке, дядя Джастин. Может быть, в этом году она никуда не едет?

Джастин приподнял светлую бровь:

— Вот как? Тогда почему она хотела узнать у Виктории имя нашего слесаря? Ванесса сказала, что хочет сделать новые замки на сундуках перед поездкой.

— Да? Я… я право же не знаю. Я спрошу ее.

Джастин кивнул:

— Спроси, спроси. Твои родители, вероятно, забыли о ее ежегодном путешествии. Сомневаюсь, чтобы они оставили тебя одну в вашем большом доме без всякого присмотра.

Диана выкатила глаза.

— С тридцатью-то слугами? Едва ли это называется одну. К тому же, дядя Джастин, мне двадцать один год, и я вполне самостоятельна. Я не нуждаюсь в опеке.

— Все это мне известно, Ана, но следует все же соблюдать приличия. Молодая незамужняя особа твоего положения просто не может жить одна. Ты рискуешь погубить свою репутацию. К тому же твоя мать, с ее отношением к светским обычаям, этого бы не одобрила.

Диана отлично знала причину озабоченности матери светскими приличиями. Разлученная с семьей в младенчестве, леди Кэтрин воспитывалась в доме известного ирландского пирата и сама стала чем-то вроде разбойницы. Под именем Леди Кэт она прославилась как контрабандистка и пиратка. Но когда она влюбилась в английского лорда и воссоединилась со своей семьей, она немало потрудилась, чтобы скрыть свое сомнительное прошлое. Стараясь не привлекать излишнего внимания к себе и своей семье, она заставляла своих детей повиноваться законам света.

— Я знаю, вы правы, дядя Джастин. Но все-таки это несправедливо, что я должна подчиняться правилам, придуманным кучкой зловредных старух.

Усмехаясь, Джастин обнял ее за плечи:

— Мне очень жаль, Ана, но такова плата за право принадлежать к аристократии здесь, в Англии.

— Хотела бы я родиться американкой, как вы, — заявила Диана. — Уж, наверно, у вас в Виргинии нет таких угнетающих правил в высшем свете.

— Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, Ана. Но в каждом обществе есть свои законы и правила поведения. Так уж заведено. Хотя должен признать, что здесь, в Англии, они строже, чем…

Внезапно их внимание привлек крик и суета возле стойла, где огромный мощный гнедой с ржаньем и фырканьем взвился на дыбы. Кожа его блестела, как пламенеющий янтарь. Молодой грум, почти мальчишка, лежал на земле в нескольких дюймах от грозных копыт.

— Дьявольщина, — бормотал Джастин, пробираясь к стойлу с Дианой и Стивеном. — Я никогда не слышал, чтобы Тор отличался буйным нравом. Что могло его так взволновать?

— Быть может, грум его случайно чем-то встревожил, — предположила Диана, с трудом поспевая за дядей.

— Диана, ты эту лошадь хотела купить? — встревожено спросил Стивен. — Понять не могу, зачем тебе этот дикарь. Посмотри, чего стоит конюхам унять это бешеное животное.

— Он не бешеный, — сердито возразила она. — Он просто горячий.

— Ничего себе горячий! Он неуправляемый и мог убить кого-нибудь. С ним и дюжина грумов не справятся. Видишь, как все они от него шарахаются. По моему мнению, Диана, купить такую лошадь было бы ужасной ошибкой.

— Но твоего мнения никто не спрашивает, Стивен, так что можешь оставить его при себе.

Подойдя к толпе мужчин перед стойлом, Диана приподнялась на цыпочки, чтобы увидеть происходящее. Как заметил Стивен, конюхи в страхе отскочили от вздыбившейся лошади. В стойле из людей находился только поверженный грум, лежащий без сознания.

— Боже! — ахнула Диана. — И почему они все застыли, вытаращив глаза? Неужели никто не поможет мальчику?

Джастин вручил ей свою шляпу и начал снимать сюртук:

— Подержи, Ана. Я проберусь среди этих идиотов и посмотрю, что я смогу сделать.

В этот момент темноволосый молодой человек перелез через ограду. Подняв руки, он медленно двинулся навстречу жеребцу. Узнав его, Джастин улыбнулся с облегчением.

— Слава богу, Девлин еще здесь. Если кто-то и сможет успокоить Тора, так это он.

Диана узнала в высоком молодом человеке собеседника дяди, с которым она видела его несколько минут назад.

— Кто он, дядя Джастин?

— Его зовут Джад Девлин. Полгода назад я нанял его к себе в Вестлейк тренером. У него особый дар обращаться с лошадьми. Посмотри, как он приближается к Тору, раскинув руки и с открытыми ладонями. Он показывает, что у него нет ни оружия, ни веревки. Видишь, как лошадь успокаивается?

Так оно и было. Тор уже не вставал на дыбы. Немного отступив, он не сводил глаз с приближавшегося человека.

Диана недоверчиво покачала головой:

— Я ничего не понимаю, дядя Джастин. Почему Тор не бросается на него, как на других?

— Дело в его голосе. Не спрашивай меня, как ему это удается, но я видел, как его мягкий голос успокаивал испуганных или взбешенных лошадей. Когда моя кобыла Эбони никак не могла разродиться, с ней сладу не было, так она билась о стенки стойла. Я боялся, что она сломает ногу и ее придется прикончить. Джад вошел в стойло и, слегка похлопывая ее по холке и нашептывая что-то, успокоил. Она стала у него смирной, как овечка, и мы смогли ей помочь. А в прошлом месяце к нам на пастбище забрел соседский бык, и Девлин…

В то время как Джастин рассказывал ей случаи, где проявились необычные способности Джада Девлина, внимание Дианы было приковано к драме, разворачивавшейся у нее на глазах. Хотя шел он медленно, походка Девлина была твердой и уверенной. Тор начал жадно втягивать ноздрями воздух и перестал бить копытом. Наконец, остановившись на расстоянии протянутой руки от жеребца, Джад погладил его по носу. Диана затаила дыхание. Джад подошел еще ближе и прижался щекой к голове лошади. Вместо того чтобы отпрянуть, Тор повел ушами и наклонил голову, словно прислушивался к тому, что говорил ему человек.

Диана была поражена увиденным.

«Способность так успокаивать животных — вот что помогло бы мне в работе с лошадьми, — думала она. — Я должна познакомиться с этим человеком и узнать, не сможет ли он научить меня, как это делается. — На губах ее заиграла легкая улыбка. — Не хитри сама с собой, Диана. Даже не будь у него этой замечательной особенности, ты все равно хотела бы с ним познакомиться».

Голос Джастина нарушил ее размышления:

— …он так ненавидит и презирает британскую аристократию, что просто удивительно, как он согласился работать у меня.

Диана повернулась к нему:

— Что вы этим хотите сказать?

— Девлин — ирландец. Я не знаю всех подробностей, но, по-видимому, его семья потеряла все свои владения и титулы во время стычек с англичанами сто лет назад. Он согласился работать у меня в Вестлейке, так как думал, что я американец. Его дед когда-то работал у нас в Виргинии. Когда Девлин узнал, что я унаследовал титул от дальнего родственника, которого никогда в глаза не видел, мы уже подружились с ним и он простил мне мою принадлежность к «ним».

— К «ним»? — переспросила Диана. — Вы сказали это так, словно быть лордом — это что-то вроде страшной болезни.

— Так выразился Девлин, а не я, — усмехнулся Джастин. — Хотел бы я смягчить его неприязнь к аристократии. Месяц назад, когда в Вестлейк приезжал герцог Саффокский с дочерью, чтобы купить ей в подарок на день рождения лошадь, Девлин мне всю сделку чуть не расстроил своей откровенной недоброжелательностью.

— Он сказал им что-то оскорбительное?

— Их больше оскорбило его молчание. Он не пожелал разговаривать ни с герцогом, ни с Гвиннет. Они его спрашивают о какой-нибудь лошади, а он отворачивается. Герцог был озадачен, чтобы не сказать больше. Я спас положение, объяснив, что Девлин глуховат. — Вздохнув, Джастин покачал головой. — К счастью, Девлин был слишком занят своими обязанностями и не слышал меня. А то из-за своей ирландской гордости он бы тут же бросил работу. Впредь мне придется позаботиться о том, чтобы с покупателями имел дело только я сам или Виктория.

Все еще наблюдая за происходящим в загоне, Стивен подтолкнул Джастина локтем:

— Этот ваш парень знает толк. Жеребец у него стал как дрессированная собака.

Джад вывел Тора из стойла. Поводья были у него в руках, но в ход он их не пускал. Жеребец охотно следовал за ним, и толпа молча раздавалась перед ними. Только когда Джад с лошадью скрылись за дверьми, напряжение спало, и все разразились аплодисментами.

Джастин поцеловал Диану в лоб.

— Пойду взгляну, как там грум, какие он получил повреждения. Если Ванесса едет в Бат, почему бы тебе не погостить у нас в Сассексе? Приедет Анжела с мужем. Ты ведь с ней не встречалась со дня ее свадьбы в декабре. Она будет рада тебя видеть.

Джастин отошел прежде, чем Диана успела ответить. Стивен взял ее под руку и повел ко входу в здание, где должен был состояться аукцион.

— Ну что ты хмуришься, Ана? Твой дядя не интересуется лошадью, которую ты хочешь купить, а Тор, похоже, в отличной форме. Грум чем-то напугал его, но сейчас он прекрасно выглядит. Ты все еще намерена купить его?

Диана улыбнулась. Улыбка была немного натянутой.

— Ну конечно. Быть может, внезапная выходка Тора понизит стартовую цену. К тому же, если я собираюсь выручить тебя из неприятностей, лишние деньги мне пригодятся.

При упоминании о неприятностях улыбка на лице Стивена погасла. Его обычное оживление сменилось молчаливой задумчивостью.

Диана не имела ничего против. Скорее ей это было на руку. Ей самой нужно было время на размышления. «Джад Девлин, — думала она. — Первый мужчина, который меня заинтересовал. Но он не пожелал бы иметь дело со мной из-за того, кто я. Нет, не „кто“, а скорее „что“. Это несправедливо. Какой-то снобизм навыворот. Вот он, женский инстинкт, о котором все время толкует мама. Очевидно, у меня он отсутствует. Джад Девлин уж точно не для меня…»

— Милорд, вы не могли бы уделить мне минуту?

Полчаса спустя у входа в Таттерсолл Джастин оглянулся и увидел у ограды Джада Девлина.

— «Милорд», вот как? С каких это пор ты возымел склонность к условностям, приятель?

Джад подошел к нему. Его карие глаза заискрились усмешкой, и он кивнул в сторону разодетой толпы вокруг них.

— Это я только из-за них, уверяю тебя. Не хочу, чтобы вся эта знать подумала, что я не знаю свое место.

— Ха! Как будто это тебя когда-нибудь беспокоило.

— Верно. Но после того как я чуть не испортил дело с герцогом Саффолкским, я подумал, что ты оценишь мои хорошие манеры.

Джастин усмехнулся:

— Мне понятно твое презрение к аристократам. Но Саффолк неплохой человек. Не так надут спесью, как кое-кто другой из тех, кого я знаю. И почему ты так невзлюбил его? Что он сделал такое?

Высокий ирландец пожал плечами:

— Не он, а его драгоценная доченька. Пока папаша присматривался к нашим лошадям, девчонка присматривалась ко мне. Эта бесстыдница глядела на меня, как на племенное животное. И кокетничала, и ресницами хлопала, и с намеками всякими подъезжала! Она меня прямо-таки взбесила.

— Гвиннет хорошенькая девушка. Большинство мужчин были бы польщены ее вниманием.

— Но не я, — фыркнул презрительно Джад. — От такой девчонки одни неприятности, знаю я таких. Когда никто не видит, она тает, как сахар, больше на шлюху похожа, чем на леди. А на глазах у папаши она — добродетель неприступная, королева, ни за что не снизойдет к такому, как я. Трактирная служанка лучше любой аристократки. Пусть она не так воспитана, не так одета, зато она честно зарабатывает себе на хлеб и знает, что ей нужно.

Эта неожиданная вспышка удивила Джастина. Чтобы не возбуждать Девлина еще больше, он сменил тему:

— Я видел, как ты успокоил Тора и вывел его благополучно из стойла. Ты не знаешь, почему он вдруг так повел себя?

— Я слышал от конюхов, что парень, которого послали за Тором, ухаживал перед этим за кобылой, у которой течка. Вот запах на жеребца и подействовал. Он тут не виноват. Кобылу в таком состоянии вообще нельзя было приводить на аукцион. Я надеюсь, парень не сильно пострадал?

— Нет. Я его осмотрел. Кроме шишки на голове да нескольких ушибов и царапин, у него все в порядке. Только здорово напугался.

Они вышли из Таттерсолла на улицу.

— Ты хороший врач, всегда заботишься о людях. Я восхищаюсь твоей преданностью делу, Прескотт. Поэтому я прощаю тебе твой титул и не бросаю работу у тебя.

— Стало быть, ты ценишь мои личные качества, а не хорошее жалованье, собственный дом и проценты с дохода от продаж? Может, мне следует пересмотреть условия нашего соглашения?

— Я же не говорил, что работаю у тебя только поэтому. Твоя щедрость и терпимость к моим политическим убеждениям тоже сыграли свою роль.

Джастин усмехнулся и сделал знак кучеру.

— А у тебя, Девлин, язык подвешен не хуже, чем у дипломата. Поедешь со мной? Виктория обещала к ужину славный ростбиф. Я знаю, она была бы рада тебя видеть.

— Для меня это было бы большой честью, но у меня уже назначена встреча на вечер.

— Встреча? Уж не с одним ли из заводчиков, что были здесь сегодня, который хочет сманить тебя у меня?

— Нет. Приехал кое-кто из Ирландии, и я хочу повидаться с ними перед возвращением в Сассекс. Нечто вроде встречи старых друзей. Мое почтение супруге. Увидимся через пару дней.

В этот момент вышел один из управляющих Таттерсолла и устремился к ним.

— Милорд, я нашел вам еще одного покупателя. Может, вы передумаете и привезете ваших лошадей на аукцион? Вы не остались бы внакладе, я уверен.

Пока Джастин учтиво отклонял это предложение, Джад махнул ему шляпой и удалился. Пять минут спустя, проезжая мимо ближайшей таверны, Джастин увидел Джада, разговаривавшего с двумя мужчинами: один — темноволосый коротышка, другой — огненно-рыжий, атлетического сложения. Судя по выражению на их лицах, беседа была едва ли дружеской. Похоже было, что они о чем-то яростно спорили.

Карета быстро покатила, и они исчезли из виду. Джастин, вздохнув, откинулся на сиденье.

«Только ирландцы могут так скандалить и называть это дружеской встречей», — подумал он.