Перевод - Goldilocks
Редактура - lorik
Вычитка - Фройляйн
Лондон, 1816 год.
Мистер Хьюго Девениш ехал по тихим улицам Лондона, глядя на слабое неестественное свечение в небе над городом. Газовое освещение. На днях он слышал, будто вокруг Лондона был проложен газопровод протяжённостью двадцать шесть миль. Все спешили установить себе новое чудо.
Гулко разносилось эхо от стука копыт Султана по булыжной мостовой. Хьюго наклонился вперёд и потрепал по шее коня, терпеливо везущего его вот уже много миль. И хозяин, и его скакун чувствовали приятную утомлённость.
Миновав резиденции нескольких знакомых, Хьюго бросил случайный взгляд на погружённые во тьму безмолвные здания…
И внезапно оцепенел. От одного из высоких многостворчатых окон расположенного неподалёку большого серого особняка отделилась какая-то тень и скользнула к маленькому балкончику на верхнем этаже. В этом осторожном движении чувствовалось желание остаться незамеченным, привлёкшее внимание Хьюго. Он натянул поводья, и Султан бесшумно остановился.
Это был Пеннингтон-хаус – резиденция лорда и леди Пеннингтон. Хьюго немного знал их семью: лорд Пеннингтон – мрачный, слегка напыщенный мужчина, которому едва перевалило за шестой десяток, – являлся членом правительства. Леди Пеннингтон была очень известна в светских кругах. Их сын, насколько помнил Хьюго, дружил с его племянником Томасом.
«Таинственным фигурам не полагается появляться в три часа ночи из тёмных окон особняков, в которых проживают члены правительства, - подумал Хьюго. – Вполне может быть, что дело касается государственной безопасности». Война закончилась, но это не означало, что у правительства больше не было секретов, которые можно выкрасть и продать. Секреты оставались всегда.
Хьюго пристально посмотрел на здание, прищурившись из-за яркого света газовой лампы, висевшей перед домом. «Будь она проклята!» – выругался он про себя. Слепящий свет не давал разглядеть фигуру, находившуюся позади лампы, – Хьюго мог видеть один лишь силуэт.
Он проследил, как фигура вскарабкалась на балюстраду из резного камня, на мгновение замерла, а затем подпрыгнула в воздухе и нырнула вниз. У Хьюго перехватило дыхание, – вор, несомненно, вот-вот разобьётся, – но не тут-то было. Тот по-обезьяньи повис на следующем балконе и взобрался наверх. «Ловкий дьяволёнок!» – восхитился Хьюго.
Ему следовало бы пойти и разбудить домочадцев, стуча в парадную дверь до тех пор, пока кто-нибудь не выйдет. Но к тому времени вор скроется. Нет, он сам попытается схватить этого мерзавца.
Хьюго смотрел, как негодяй ловко карабкается по одной из невысоких резных колонн, украшающих фасад особняка, – не самая лёгкая задача, что было прекрасно известно человеку, мальчишкой частенько лазавшему на самые высокие реи и мачты кораблей. Он восхищался ловкостью и мастерством этого жулика, хотя и намеревался расстроить его планы.
Вор забрался на невысокую крышу и скрылся за углом. Хьюго последовал за ним, поморщившись при звуках лёгкого цокота копыт Султана по мостовой. Поколебавшись, он спешился, привязал коня к ближайшему фонарному столбу и побежал в узкий проулок, тянувшийся вдоль дома.
Негодяя можно было разглядеть с немалым трудом. Лишь время от времени на фоне серой каменной кладки дома мелькала его фигура, да иногда слышалось тихое шуршание ног по шиферу. Тень быстро и легко бежала по крыше, расположенной над задней стеной дома, и на мгновение силуэт мерзавца стал отчётливо виден в мягком золотистом сиянии газовых ламп на фоне ночного неба.
Хьюго нахмурился, глядя на обрисовавшийся силуэт. Его очертания казались немного странными и в то же время смутно знакомыми. На незваном госте была одежда свободного покроя: бесформенные штаны и мешкообразная туника. Голову покрывала какая-то шапочка, а за спиной при каждом шаге что-то болталось. В сознании Хьюго пронеслось некое смутное воспоминание, но всё его внимание было сосредоточено на воре, и он не стал над этим задумываться.
Незнакомец легко спрыгнул с крыши и приземлился на четвереньки, словно кошка, балансируя на высокой каменной стене, окружавшей дом Пеннингтонов. Он свесил ноги со стены и приготовился соскочить вниз.
Хьюго помчался вперёд, чтобы перехватить негодяя. Как только вор коснулся земли, Хьюго бросился на него, стиснув его ноги в кольце своих рук.
- Ий-я! – Незнакомец с силой ударил ногой, разрывая захват напавшего.
- Уф! – вырвалось у Хьюго.
Полный решимости, он вновь попытался схватить незваного гостя. Они покатились по грязной мостовой, и вдруг Хьюго, вцепившись в широкое мешковатое одеяние, уловил какой-то слабый аромат: резкий, непривычный, но в то же время знакомый.
На голове у вора была чёрная шапочка, натянутая до самых бровей, нижнюю часть лица закрывал тёмный шарф. Все, что Хьюго смог разглядеть, – это глаза, неистово сверкавшие в свете газовой лампы. Он схватил тонкую руку негодяя, и…
- Ий-я!
Ощущение было такое, будто по запястью ударили тупым топором. Хьюго ругнулся и ослабил хватку. В тот же миг вор вырвался, откатился по мостовой подальше от нападавшего, поднялся и во весь дух помчался по проулку. Длинная чёрная косичка слегка подпрыгивала за спиной во время бега.
Хьюго вскочил на ноги и бросился в погоню. Забежав за угол, он услышал быстрый стук копыт. Хьюго отпрянул к стене, еле увернувшись от гнедого коня, нёсшегося на него во весь опор. К спине скакуна буквально прилипла маленькая фигурка. Всадник промчался мимо, попав в пятно света газового фонаря, и у Хьюго вырвался возглас удивления.
Вор оказался китайцем. Клич, издаваемый им, был именно китайским. Путешествуя за границей, Хьюго слышал точно такой же крик от некоторых азиатов. Он не ожидал, что услышит нечто подобное в Лондоне. Одежду тоже было тяжело не узнать: распространённые у китайцев широкие мешковатые иссиня-чёрные штаны и туника, круглая чёрная шапочка, украшенная вышивкой. Остатки сомнений развеяла длинная чёрная свисавшая вдоль спины коса, подпрыгивавшая вверх-вниз всё время, пока конь с седоком на спине не скрылся из виду, завернув за угол.
Ну разумеется! Не удивительно, что силуэт вора выглядел странным и в то же время знакомым. И этот своеобразный запах ему доводилось слышать именно в китайской кумирне[1]Tendre (фр.) – нежные чувства
! В нём ощущался не то аромат ладана, не то сандала.
Но, чёрт возьми, что могло понадобиться китайцу в резиденции члена английского правительства?
Слегка задыхаясь, потирая ноющее запястье и чувствуя себя довольно глупо от того, что какому-то низкорослому щуплому китайцу удалось оставить его с носом, Хьюго побрёл обратно к парадной двери Пеннингтон-хауса, собираясь с духом, чтобы всё же разбудить хозяев.
Он взглянул на газовые фонари, установленные перед домом. Предполагалось, что, благодаря им, уровень преступности в Лондоне снизится, но они лишь помешали Хьюго. Шарф почти полностью скрыл лицо этого негодяя, а проклятые фонари исказили всё остальное. Он на мгновение заглянул в глаза вора, – но в них отразились лишь голубые огни газовых ламп. Где это видано, чтобы у китайцев были голубые глаза?!
Он взялся за дверной молоток и постучал в парадную дверь Пеннингтонов.
- Проклятая промозглая погода! Я уже и позабыла, что это такое. Вот он, ваш Лондон!
Кит покосилась на кислую мину своей горничной, уныло глядевшей в окно.
- Проклятый дождь все льёт и льёт, а когда он наконец-то прекращается, что вы получаете взамен? Проклятый туман! Как я вообще выдерживала это в молодости?
Кит с трудом сдержала улыбку:
- Мэгги, дорогая, не бери в голову. Ты же знаешь, что нам незачем оставаться здесь навсегда.
Мэгги хмыкнула и вновь принялась штопать шерстяной чулок.
- Меня не проведёшь, мисс Проказница. Вы всегда мечтали найти свой дом, и вот мы наконец-то дома, в Англии…
- В том-то и дело, Мэгги, - нахмурившись, прервала её Кит. – Англия не мой дом. Я и родилась-то не здесь. И чувствую, что принадлежу этому месту не больше, чем…
- О чём это вы? Разумеется, это ваш дом!
Кит грустно улыбнулась:
- Увы, это не так. У меня нет семьи… ни здесь, ни где-либо ещё. Я живу тут среди чужих людей, впрочем как и всегда.
- Ерунда! Нет семьи? А как же ваша тётушка? Мисс Роуз…
Кит удивлённо моргнула:
- Мэгги, я думала, ты понимаешь.
Горничная нахмурила брови:
- Что я должна понимать?
- Роуз мне не тётя, - поморщилась Кит. – У папы не было родственников. Она всего лишь одна из его подруг… или была ею. Тебе доводилось сталкиваться с дюжиной таких «тётушек».
- Ну не знаю, мисс Кит, - насупилась Мэгги. – Мисс Роуз не похожа на остальных. Ваш папа всегда интересовался более…
- Более эффектными дамами? – улыбнулась Кит. – Да, это так. Но с тех пор, как мой отец последний раз виделся с Роуз, прошло уже больше двадцати лет. За это время многое могло измениться, хотя, возможно, в юности она производила фурор…
Мэгги остановила её решительным жестом:
- Мы не будем обсуждать вашего папу и его девиц. Это неприлично! – Она достала длинное белое платье из тонкого муслина и осторожно разложила его на кровати. – Давайте-ка оденем вас, мисси.
Осторожно набросив наряд, чтобы не помять только что уложенные волосы Кит, горничная заставила девушку покрутиться, то и дело одёргивая ткань, чтобы платье село идеально по фигуре, и оценивая каждую складочку критическим взором. При виде вспыхнувших щёк и засверкавших глаз молодой хозяйки взгляд Мэгги смягчился.
- Вам всё это по душе, правда, мисс Кит?
Кит покраснела и, казалось, немного смутилась:
- Да, Мэгги. Я никогда и не думала, что будет так весело снова стать беспечной девушкой, единственная забота которой – что надеть и с кем танцевать. Кроме того, мисс Синглтон так добра ко мне. Меня не волнует, чем она занималась в прошлом. Я не сталкивалась с таким хорошим отношением за… – Она вздохнула, покачала головой и быстро натянула перчатки. – Это очень приятно.
Мэгги пытливо взглянула на хозяйку:
- А вы не задумывались над тем, чтобы воспользоваться этой возможностью и найти себе мужа?
Кит покачала головой:
- Я не затем сюда приехала.
- Да, но…
- Нет, Мэгги. Мне приходится выдавать себя за другую. Не могу же я вводить мужчин в заблуждение, что жду от них предложение руки и сердца. Одно дело – посвататься к небогатой вновь обретённой племяннице мисс Синглтон… Хотя деньги здесь играют настолько важную роль, что я даже не могу себе представить, чтобы кто-либо решился на подобное. И другое дело – предложить руку и сердце небогатой безвестной авантюристке, дочери её бывшего... – Кит поспешно оборвала фразу. – В общем, это совсем другое дело. Любой мужчина, узнав о моём истинном происхождении, вероятнее всего, вместо кольца предложил бы мне стать его содержанкой, а ты знаешь, что я бы ни за что не согласилась на подобное.
- Хотелось бы надеяться!
Кит рассмеялась:
- Да, дражайшая Мэгги, твои нудные нравоучении, безусловно, отложились у меня в голове. – Она поймала взгляд горничной и поправилась: – По крайней мере, бóльшая их часть. Нельзя же ожидать, что я совсем ничего не унаследую от отца?
Она оставила на румяной щеке горничной лёгкий поцелуй.
Мэгги, польщённая словами хозяйки, всё же не удержалась, чтобы не высказать неодобрение:
- О, вы опять за своё, мисс Упрямство! Мне не нравится эта затея, и вам это известно! Я, конечно, не настолько глупа, чтобы пытаться заставить вас передумать, зная ваше проклятое упрямство… но ведь вы прекрасно знаете, мисс Кит, что здесь за подобное вздёргивают на виселице или ссылают на каторгу.
- Ну да, а в Китае за это отрубали головы и руки, но у меня ведь пока всё на месте? – буркнула Кит. – Тебе не стоит волноваться, - успокаивающе добавила она. – Это всего лишь небольшое поручение отца, не представляющее никакой опасности.
Мэгги хмыкнула:
- Не пытайтесь меня провести, мисс Кит! Как бы мне хотелось, чтобы вы забыли всё, о чем просил ваш отец! Он никогда не заботился о вашем благополучии. Неужели вы не можете забыть эту чепуху теперь, когда его милость нас покинул?
- Чепуху? Честь семьи вовсе не чепуха, - отрезала Кит. – В любом случае, - поспешно добавила она, вдруг вспомнив о намерении не посвящать Мэгги в свои дела, - не понимаю, о чём ты говоришь. Я просто собираюсь поехать на бал. Так что…
Мэгги фыркнула:
- Вы ведь не нарушите своего обещания, не так ли? И он знал это, чёрт его подери! – добавила она еле слышно. – Я больше ничего не скажу – не вижу смысла сотрясать воздух, пытаясь изменить то, чего не изменишь.
- Да, и мы должны поспешить, иначе я опоздаю на бал. Куда же запропастилась моя газовая шаль с вышивкой? Думаю, она будет восхитительно смотреться с этим платьем.
Ворча вполголоса, Мэгги принесла украшенную вышивкой белоснежную газовую шаль и аккуратно расправила её на плечах хозяйки. Горничная шагнула назад, окинув Кит критическим взглядом, и тяжело вздохнула:
- О, да! Вы превосходно выглядите, ничего не скажешь, хотя мне бы хотелось, чтобы вы предпочли белому какой-нибудь другой цвет. Уж слишком он оттеняет вашу загорелую кожу.
Кит рассмеялась:
- Вздор! Загар уже давно сошёл – на самом деле, мне кажется, что я выгляжу ужасно бледной. Однако, насколько я понимаю, это сейчас в моде. А моё платье должно быть именно белым, дражайшая Мэгги. Я должна выглядеть вчерашней школьницей, и белое платье, разумеется, тут как нельзя кстати.
Не обращая внимания на фырканье горничной, она начала внимательно рассматривать своё лицо в зеркале:
- Я же действительно выгляжу юной девушкой, Мэгги? Мне ведь не дашь мои двадцать лет, правда?
- Правда, мисс Кит, - хмуро ответила Мэгги. – Вам и восемнадцати не дашь. Вы выглядите даже моложе, когда улыбаетесь.
- Вот и хорошо, - прощебетала её хозяйка. – В таком случае, надо запомнить, что мне следует больше улыбаться. А теперь, будь добра, подай мне плащ, иначе я заставлю мою новоиспечённую «тётушку» томиться у дверей, а это недопустимо.
Кит поспешила вниз по лестнице. Она застала тётушку Роуз терпеливо ожидающей в холле.
- А вот и вы, моя дорогая, - обратилась та к девушке. – Надеюсь, ваш плащ достаточно тёплый. Сегодняшний вечер прохладнее, чем я ожидала, а в этом мавзолее Фанни Парсонс, знаете ли, холодно, как в склепе, она никогда не заботится о том, чтобы прогреть его как следует. Это её муж виноват, - хмуро добавила тётя Роуз. – Парсонсы всегда до ужаса тряслись над каждым пенни, а он худший из представителей семейства. Мне пришлось одеть три нижние юбки – три! – и всё равно я уверена, что замёрзну.
Она поёжилась, кутаясь в слегка потрёпанный плащ с меховой отделкой.
Кит спускалась по лестнице, не в силах сдержать улыбку при взгляде на эту немолодую уже женщину. Снаружи лишь слегка похолодало, но послушать тётушку – так на улице выпал снег.
Тётя Роуз была болезненно худой женщиной, былая миловидность которой уже поблёкла и увяла… она совершенно не походила на дерзких красавиц, которых предпочитал её отец. Далёкая от веяний моды, она одевалась довольно безвкусно и, будучи крайне восприимчива к сквознякам, всегда куталась в многочисленные шарфы и шали. И всё же, несмотря на угасающую красоту, старомодную одежду и нерешительность, в Роуз Синглтон было нечто особенное, внутреннее благородство, которого не доставало даже самым красивым и элегантно одетым подружкам её отца.
Кит полагала, что именно поэтому он и отправил её к Роуз Синглтон, а не к кому-либо другому. Удивительно то, что мисс Синглтон согласилась принять девушку у себя. Видимо, та всё ещё питала к отцу Кит тёплые чувства, поскольку по прибытии в Лондон Кит попала в такие крепкие объятия, будто действительно являлась давно пропавшей племянницей.
- Ах, вы надели жемчуг, моя дорогая. Весьма уместно, весьма, - одобрила Роуз. – Надо отдать должное вашей горничной. Многие девушки на вашем месте не смогли бы удержаться от соблазна увешать себя камнями, пока не уподобились бы хрустальной лампе. Я считаю, что бриллианты не к лицу юным девушкам. Конечно, они красивы, но смотрятся тяжеловато. Жемчуг намного больше подходит для невинной молоденькой леди.
- Бриллианты, тётя? Уверяю вас, не стоит беспокоиться, что я их надену! – не смогла удержаться от смеха Кит.
Бриллианты! Самое большее, что она смогла себе позволить, – это приобрести искусственный жемчуг неплохого качества перед прибытием в Англию. Бриллианты, даже поддельные, были ей не по карману.
Мисс Синглтон глянула на Кит с одобрением:
- Да, моя дорогая. Весьма разумно с вашей стороны. Мы же не хотим, чтобы вы показались вульгарной.
- Разумеется, тётя Роуз, - сдержанно согласилась Кит.
Что она имела в виду, говоря о «девушках на её месте»?! Туманный намёк на её самозванство? Если так, то это было впервые. Порой Роуз Синглтон могла выражаться исключительно неопределённо, особенно когда хотела избежать некоторых тем, которые ей не хотелось обсуждать. Но она была так добра и великодушна, что Кит ни за что на свете не стала бы огорчать эту милую леди неприятными разговорами.
Кит помогла лакеям усадить тётю Роуз в карету, подоткнула вокруг неё меховую полость и поправила под ногами нагретые кирпичи. Карета загрохотала по булыжной мостовой, и Кит откинулась назад, чувствуя приятное тепло. Жизнь научила её наслаждаться малыми житейскими радостями.
Стояла ясная звёздная ночь. Карета остановилась у городского дома Парсонсов, старинного величественного здания. Дом имел несколько гротескный вид, придаваемый ему большим количеством роскошных коринфских колонн и необычных готических горгулий. Его освещали не только газовые фонари, но и яркие факелы, которые держали высоко над головой ливрейные лакеи.
Кит вышла из кареты и повернулась, чтобы помочь спуститься Роуз. Она трепетала от удовольствия и предвкушения. Этим вечером она не будет задумываться ни о чём, кроме бала. Сегодня Кит позволит себе быть беззаботной молоденькой девушкой, каковой её и считали в свете, и наслаждаться всеми удовольствиями, которые только могло предложить лондонское общество.
Несомненно, потом она заплатит за это, но, в конце концов, такова жизнь.
- Разве это не восхитительно? – прошептала юная леди, сидящая рядом с Кит. – Я никогда не думала, что здесь окажется столько народу. До этого мне не приходилось бывать на балу в Лондоне, - доверчиво поделилась она.
- Да, для меня это тоже совершенно ново, - улыбнулась Кит.
- Разве не прелестны платья этих дам?
- Они очень милы, - согласилась Кит. – Здесь так много великолепных красочных нарядов!
- Кит, моя дорогая, тут лорд Норвуд. Он надеется получить разрешение пригласить тебя на танец. Дай ему свою карточку, дорогая, - сказала тётя Роуз, многозначительно улыбаясь.
Томас, лорд Норвуд, подчёркнуто церемонно склонился над ручкой Кит. Его светлые волосы были тщательно напомажены и аккуратно уложены в стиле нонпарель. Наряд лорда состоял из бриджей приятного светло-коричневого оттенка, жилета с богатой вышивкой и сюртука, тесно обтягивающего узкие плечи. Воротничок рубашки был настолько высок и так сильно накрахмален, что лорд Норвуд едва мог повернуть голову. Шею украшал замысловато завязанный на несколько узлов галстук. Вдобавок к костюму прилагался целый набор из цепочек для часов, булавок и лорнета. В общем, лорд Норвуд казался самим воплощением денди.
Кит подала ему свою карточку, стараясь скрыть недовольство. В течение нескольких дней она всячески давала понять джентльмену, что между ними не может быть ничего общего, но тот, казалось, совсем не воспринимал её намёков. Кит не могла понять, была ли всему виной непоколебимая самоуверенность лорда Норвуда, позволявшая ему не обращать внимания на её безразличие, или же была другая причина, по которой он сделал девушку объектом своего нежелательного внимания… пари либо нечто подобное. А внимание и в самом деле было нежелательным: в планах Кит не было места каким-либо дружеским отношениям ни с мужчинами, ни с особами женского пола. Она ставила обещание, данное отцу, превыше всего.
Лорд Норвуд небрежно вписал своё имя в карточку Кит, склонился в изящном поклоне и передал её обратно, произнеся тоном пресыщенного жизнью человека:
- Мисс Синглтон, вот теперь мой вечер вполне удался. Ведь радость от засвидетельствования своего намерения потанцевать с вами, - это всё, на что надеялся, о чём мечтал.
Кит любезно улыбнулась:
- Означает ли это, что нам вовсе необязательно танцевать теперь, когда свидетельство ваших намерений находится в моей карточке?
Лорд удивлённо захлопал глазами, потом снисходительно рассмеялся.
- Какая прелестная острота… – пробормотал он. – С нетерпением жду нашего танца.
Он вновь поклонился дамам и растворился в толпе.
- Везёт же вам! – прошептала сидящая рядом девушка. – Он очень хорош собой.
- М-м-м, да, - согласилась Кит. – Очень.
- И к тому же великолепно одет.
- Да.
- Думаю, вы ему нравитесь, - робко шепнула юная леди.
- Нет, - задумчиво промолвила Кит. – Мне так не кажется. Должна признать, я вообще не понимаю, что он во мне нашёл.
Она нахмурилась, заметив, что лорд Норвуд скрылся в одной из гостиных, смежных с бальной залой. Они были отведены для гостей, предпочитавших танцам игру в карты.
- О, но… – начала её собеседница.
Кит быстро улыбнулась.
- Нет, нет! Не обращайте внимания на мои глупости, - извинилась она. – У меня разболелась голова, только и всего. Уверена, лорд Норвуд именно такой, как вы и говорите. И мне очень повезло, что он пригласил меня на танец. Кстати, с тех пор, как вы сели рядом, я всё хочу сделать комплимент по поводу вашего очаровательного платья. И такой миленький ридикюль. Где вы нашли такую прелесть?
Девушка, смущаясь, начала рассказывать об одежде и разнообразных магазинах, которые ей пришлось обойти вместе с мамой в поисках самых подходящих тканей. Когда она с упоением начала расхваливать Пантеонский базар, Кит задумалась о своём.
Лорд Норвуд был не единственным, кто оказывал ей знаки внимания, и это неожиданное признание доставляло Кит беспокойство. Не то чтобы она была какой-то особенной… хотя так оно и было, но никто в Лондоне не знал о необычном происхождении Кит, поэтому внешне она выглядела одной из многих юных леди, выезжающих в свет.
Её нельзя было назвать красавицей – на балу было много девушек гораздо прелестнее и привлекательнее Кит, не говоря уже о нескольких бриллиантах чистой воды. Кит надеялась войти в лондонское общество, не привлекая особого внимания к своей персоне. Анонимность была очень важна для успешного осуществления её намерений. С этой целью она и старалась выглядеть довольно примитивной и безликой особой, по крайней мере, на людях. И уж точно Кит не прилагала никаких усилий для того, чтобы привлекать внимание мужчин. В действительности она изо всех сил пыталась избежать этого.
Почти с первых дней пребывания в Лондоне джентльмены заметили Кит и начали умолять о возможности потанцевать с ней или отправиться с ней на прогулку; ей начали присылать цветы… Даже женщины были весьма дружелюбны: они приглашали Кит на званые вечера, дневные музицирования, прогулки по парку, балы, светские рауты и другие развлечения – одним словом, на все светские мероприятия лондонского общества.
И всё это для какой-то неизвестной девушки, которую пыталась ввести в общество не очень знатная «тётушка». Возможно, именно потому это общество именовалось «приличным»?..
- Он только что вошёл. Не кажется ли вам, мисс Синглтон, что он самый элегантный мужчина на свете?
Кит бросила взгляд туда, куда смотрела её юная подруга. У входа, обмениваясь приветствиями, стояла группка людей. Лишь один человек в этой толпе привлёк её внимание. Это был высокий брюнет в вечернем костюме строгого покроя. Кит подумала, что его одежду можно было бы с уверенностью назвать элегантной, но что касается самого мужчины…
Высокий, стройный, мрачный и бесстрастный, немного напряжённый, но всё же уверенный в собственном превосходстве, он выделялся среди других людей, как уличный кот среди холёных кошечек. Его взгляд скользил по пёстрой толпе. Кит стало жаль, что она не может разглядеть выражения его глаз. Всем своим видом он давал понять, что и пальцем не пошевелил бы ради большинства из присутствующих на этом балу.
Он больше походил на хищника, чем на гостя.
У незнакомца были чёрные, как полночная мгла, густые волосы, хотя чья-то рука безжалостно обкорнала локоны: ни мелких завитков а-ля Брут, ни лёгких небрежных волн. «У него свой собственный стиль, - подумала Кит, - или же, что вполне вероятно, он считает погоню за модой ниже своего достоинства».
Кто бы это мог быть? Казалось, он не вписывался в эту яркую, ищущую удовольствий толпу. В позе незнакомца сквозила некая отстранённость. Равнодушие.
Его лицо покрывал немодный в свете бронзовый загар, под кожей проступали жёсткие, чётко обрисованные скулы. Длинный орлиный нос был немного кривоват. Массивную широкую челюсть венчал квадратный тяжёлый подбородок.
Нет, незнакомца нельзя было назвать элегантным, но он приковывал внимание.
Губы джентльмена были непреклонно сжаты без намёка на улыбку. Кит стало интересно, что же могло заставить его улыбнуться.
Хозяйка дома, леди Фанни Парсонс, поспешила приветствовать таинственного гостя. Кит наблюдала, как он склонился над её ручкой. Было ясно, что этот мужчина не привык кланяться. Хотя он проделал это с опредёленным изяществом, Кит заметила некоторое колебание, выдающее небрежное безразличие.
Леди Фанни смеялась и флиртовала. Кит видела, как незнакомец пожал широкими плечами, и его жёсткие губы скривились в ироничной усмешке. Ей стало любопытно, что они обсуждают.
- Мисс Синглтон? – послышался сбоку девичий голос. – Разве он не самый божественно красивый мужчина на земле?
Кит прищурилась. Она могла бы согласиться с определением «элегантный». Само собой, «поразительный». Даже «несколько пугающий». Но «божественно красивый»? Ни в коем случае.
Кит повернулась к своей юной подруге и обнаружила, что та рассматривает совсем другого, совершенно не похожего на таинственного джентльмена, гостя – необыкновенно привлекательного молодого человека в бледно-голубом бархатном сюртуке, полосатых чулках и панталонах тусклого лимонного цвета. Сэр Лимон стоял рядом с её загадочным незнакомцем. Она решила спросить свою соседку, знает ли та, кто он такой. Джентльмен, обладающий столь незаурядными чертами, несомненно, должен быть хорошо известен в обществе.
- Кто этот?..
Но он уже исчез.
В тот же миг лорд Норвуд подошёл к Кит, напомнив об обещанном ему танце. Вскоре зазвучала музыка, и она закружилась по залу, не в силах думать ни о чём другом, кроме как о том, как же восхитительно ощущать себя просто молоденькой девушкой на прекрасном лондонском балу.
Она подумает о высоком смуглом незнакомце позже.
- Хьюго Девениш! Какая неожиданность! – восхитилась леди Фанни Парсонс, бросившись навстречу гостю, окружённая пеной атласа и кружев. – Я была уверена, что вы, как всегда, забудете о моём приглашении, гадкий вы человек!
- Забыть о вас? Никогда, леди Фанни. – Хьюго склонился к протянутой ручке. – Просто я так редко бываю в городе…
Леди Фанни рассмеялась и шаловливо ударила его своим веером:
- До меня дошли слухи о том, что вы сражались с очень опасными преступниками. Вы настоящий герой! Очень мужественно с вашей стороны. Вы так рисковали! Я слышала, что последний был отъявленным бандитом, вооружённым до зубов!
Хьюго насмешливо выгнул бровь:
- Молва приумножает мои достоинства. Это был всего лишь безоружный низкорослый китаец.
- Китаец! Святые небеса! Я не слышала об этом! Зачем же, скажите на милость, китайцу понадобилось вторгаться в дом Пеннингтонов?
- Насколько мне известно, чёрный жемчуг высоко ценится на Дальнем Востоке.
- Ну, разумеется, знаменитый пеннингтонский чёрный жемчуг! Бедная Элиза совершенно подавлена, знаете ли, а её муж просто в бешенстве! Фамильная ценность! Эти украшения стоят огромных денег!
- Так оно и есть, - кивнул Хьюго. – К сожалению, мне не удалось их спасти.
- О, право же, было бы гораздо хуже, если бы вы не спугнули этого мерзавца!
Он пожал плечами, ничего не сказав. Хьюго уже объяснял Пеннингтонам, что, по-видимому, вор успел совершить грабёж до его появления.
- Ах, вы на удивление скромны, дорогой Хьюго! Я так рада вашему приезду – теперь вы сможете защитить меня, если этой ночью в дом проникнет какой-нибудь отвратительный азиатский воришка.
Леди Фанни по-девичьи хихикнула и опять стукнула Хьюго веером по руке.
Он поклонился и, попрощавшись с леди Фанни, неторопливо направился через переполненный зал к леди, которая неотрывно смотрела на него с того самого момента, как он прибыл на бал.
- Какого чёрта вас принесло в Лондон именно сейчас? – процедила леди Норвуд, увлекая Хьюго за собой в небольшую гостиную.
Он окинул её холодным взглядом:
- Меня впечатлило то, что вы написали не менее одиннадцати писем, в которых твердили о крайней необходимости и требовали моего безотлагательного приезда.
- Да, но после этого я написала ещё по меньшей мере шесть писем, в которых совершенно ясно говорилось о том, чтобы вы не приезжали!
Хьюго улыбнулся и поднёс к губам бокал шампанского:
- Да, именно это и повлияло на моё решение. Я прибыл в Лондон сегодня после обеда, и когда появился в Портленд-плейс, ваш дворецкий сообщил, что вы собираетесь на бал, устраиваемый Фанни Парсонс. И поскольку Фанни прислала мне приглашение…
Леди Норвуд топнула ногой:
- Но вы ставите меня в неловкое положение! Я умоляю вас немедленно вернуться в Йоркшир завтра же утром. Ваше присутствие здесь больше не требуется, и, по правде говоря, Хьюго, вы очень некстати.
По-видимому, её враждебный тон совсем не взволновал сводного брата её покойного мужа. Он пожал плечами:
- Вы писали мне, что ужасно страдаете.
- О, да! Вернее, я страдала. Видите ли, я очень беспокоилась о Томасе!
- О Томасе? – Девениш взглянул на неё с некоторым недоверием.
- Но, я на самом деле беспокоилась, Хьюго, и вы не имеете никакого права так на меня смотреть! – Она по-детски надула губки. – Вы же знаете, что я просто души не чаю в сыне. О, эти материнские заботы! – порывисто вздохнула она.
Хьюго не ответил, демонстрируя полное отсутствие манер. Леди Норвуд бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц. На его лице появилось циничное выражение.
- У вас проблемы с деньгами, Амелия? Очень жаль. Вы не получите от меня ни гроша, так что оставьте своё притворство!
Амелия отбросила попытки растрогать его:
- Да вы просто мелочный жмот, Хьюго!
Со скучающим видом он медленно подошёл к двери и стал наблюдать за танцующими котильон.
Этот кажущийся интерес к другим гостям не одурачил его невестку. Она сверлила взглядом спину деверя. Внешность Хьюго совершенно не соответствовала взыскательному вкусу леди Норвуд. Волосы слишком коротко подстрижены и не напомажены, как того требовала мода, а просто зачёсаны назад со лба. Кружева на рубашке накрахмалены, но недостаточно высоко для того, чтобы отвечать модным веяниям, а галстук настолько простой, что для любого человека, обладающего вкусом, было бы унизительно носить подобный. Сюртук идеально сидел на фигуре, но он был настолько тёмным, что складывалось ощущение, особенно в сочетании с чёрными панталонами, будто Хьюго носит траур.
Вся эта мрачность просто не поддавалась описанию, хотя Амелия была вынуждена признать, что наряд деверя, по крайней мере, не позорил честь семьи. Чего нельзя было сказать о самом Хюьго.
Эти плечи… Она вздрогнула. Он больше походил на чернорабочего, чем на джентльмена. А его кожа, которой солнце и ветер из-за беспечности Хьюго придали такой немодный бронзовый оттенок! Она взглянула на его руку, держащую бокал, и фыркнула. Мог бы и перчатки надеть! Эти загорелые, покрытые рубцами и шрамами руки являлись позорным свидетельством того, что он провёл юные годы, занимаясь тяжёлым трудом.
Леди Норвуд прекратила разглядывать деверя, раздражающего своим внешним видом, и сосредоточилась на борьбе с его скупостью.
- Не всем нравится проводить дни в монашеском уединении и лишениях, Хьюго. У нас с Томасом есть определённые расходы. Жизнь человека, следующего моде, требует больших затрат. Вы… - она пренебрежительно оглядела его скромный наряд. – Вы и понятия не имеете о том, сколько денег уходит на нужды настоящего джентльмена.
Амелии не удалось скрыть лёгкое пренебрежение, прозвучавшее в голосе на слове «джентльмен». Но сейчас Хьюго это не волновало. На его матери, второй жене и наследнице старого лорда Норвуда, всю жизнь стояло клеймо «дочери торговца». В конце концов, Хьюго был всего лишь её вторым сыном, и в его жилах текла кровь «этих чёртовых торгашей».
Амелия продолжила:
- В любом случае, будучи лордом Норвудом, Томас должен поддерживать своё положение в обществе и имеет полное право пользоваться своим наследством! Вы не можете отрицать…
- Так называемое наследство Томаса, мадам, - прервал Хьюго убийственным тоном, - это пришедшее в упадок имение, разваливающийся на глазах особняк, заложенный до последнего гвоздя, да гора долговых обязательств, идущая в придачу! Томасу перепало хоть что-то лишь по воле нашего дальновидного предка, который определил майоратный порядок наследования и тем самым помешал моему отцу и сводному брату промотать всё состояние.
Амелия поморщилась, чувствуя себя неловко:
- Да, я знаю, но ведь всё это в прошлом. К тому же, сейчас всё изменилось, вы вернулись и можете…
Она замолчала, бросив взгляд на Хьюго и увидев выражение его глаз. Надув губки, она начала нервно вертеть кольца на пальцах.
- Разумеется, я сожалею о том, что с вами произошло, но вы, кажется, не слишком пострадали…
- Вы ничего об этом не знаете, мадам.
- Возможно, но я вижу, что вы весьма далеки от того, чтобы считать каждый пенни. Судя по слухам, вы вполне могли бы оплатить наши с Томасом долги и даже не заметили бы этого, я уверена. В конце концов, мы одна семья.
Всё это Амелия произнесла, стараясь не встречаться глазами со своим деверем.
Поджав губы, он наклонил голову:
- Совершенно верно. Эти… запоздалые… родственные чувства, уверен, делают вам честь. Но я не собираюсь оплачивать долги Томаса. И ваши.
- Нет, вы так или иначе не станете нам помогать…
- Если вы потрудитесь вспомнить, я многое сделал для этой семьи, мадам. Кроме того, я уже дал вам понять, что буду счастлив научить Томаса, как управлять имением и…
- О да… Вы бы сделали его таким же торгашом, как и вы сами! – Амелия презрительно фыркнула. – Я даже не представляю, как бы Томас нашёл себе подходящую невесту, если бы к нему пристал этот тлетворный дух торговли!
Хьюго равнодушно разглядывал стену над её головой.
- Если бы вы действительно хотели помочь Томасу, то могли бы выделить ему некоторую сумму денег, и вам больше никогда не пришлось бы о нас волноваться. Но нет! Столь благородные поступки не для вас! Я думаю, что вы просто упиваетесь своей властью над нами, вот что вы делаете!
Брови Хьюго сошлись на переносице. Он понял, что в её обвинении была доля правды. Не то, чтобы он хотел власти, просто постоянные просьбы Томаса и Амелии о деньгах давали ему слабое ощущение того, что у него есть хоть какая-то семья. В голове мелькнула мысль, насколько же печально всё это осознавать.
- Я был бы просто счастлив, если бы вы с Томасом больше никогда не встречались на моём пути. – Хьюго осушил бокал с вином. – С удовольствием бы умыл руки и предоставил мальчишку самому себе, но он всё же мой единственный родственник, и у меня есть перед ним обязательства.
- Ну, тогда почему бы вам не?..
- Я должен быть уверен в том, что Томас не увлечётся азартными играми и не наделает долгов, подобно своим предкам!
- Как вы смеете глумиться над предками моего сына? Они, по крайней мере, были джентльменами по рождению!
- Джентльменами, рождёнными для того, чтобы погрязнуть в долгах? В таком случае, слава Богу, что в моих жилах течёт обычная кровь. Нет, мы не будем спорить о прошлом. – Он встал и направился к двери. – Я скажу вам своё последнее слово, Амелия. Вы и Томас должны научиться жить по средствам или же найти кого-либо другого, чтобы удовлетворять ваши нужды.
- Ну что же, мы так и поступим, но только если вы вернётесь в Йоркшир! – раздражённо прошипела Амелия. – Вы не могли появиться в Лондоне в менее подходящее время!
Мистер Девениш повернулся к ней:
- Что вы имеете в виду?
- Мы с Томасом нашли решение всех проблем, и как только вы уберётесь с нашего пути, мы со всем разберёмся.
- И что это за решение?
Вместо ответа она принялась сосредоточенно изучать небольшую мрачную картину на стене.
- Что за решение, Амелия? – настойчиво повторил он.
Леди Норвуд вызывающе вскинула голову. Её деверь молча ждал ответа, испепеляя родственницу гневным взглядом.
- Очень хорошо, если уж вы хотите знать, Томас нашёл то же самое решение, что и ваш отец, когда у того настали тяжёлые времена. Но девушка не проявляет никакого интереса, и он не сможетпоправить положение, если вы со своей кровью выскочки-торговца и безобразными руками чернорабочего начнёте трубить на каждом шагу о ваших родственных связях с нами. Вы же знаете, что они всегда хотят иметь титул и голубую кровь!
Она снова села на стул, утонув в шелках.
Серые глаза Хьюго сузились, в них появилось жёсткое выражение.
- Кто всегда хочет иметь титул и голубую кровь? Не хотите ли вы сказать, что Томас решил жениться на девице с большим приданым?
- Именно. Конечно, он слишком молод для такой ужасной жертвы, но если вы откажетесь стать щедрее…
Хьюго задумался над этим известием. «Возможно, это не такое уж и плохое решение, - размышлял он. – С подходящей невестой Томас наверняка будет вынужден научиться сдерживать свои пагубные пристрастия».
Было бы разумно полагать, что, как финансовый советник и дядя, Хьюго сможет принять участие в составлении брачного соглашения. Уж он бы сделал так, чтобы невеста Томаса, а также их будущие дети были защищены от расточительности этого мота. «Это может сработать, - подумал Хьюго. – Всё зависит от самой невесты».
- Так кто же эта богатая наследница? – мягко спросил он.
Очевидно, Амелию успокоила та невозмутимость, с которой Хьюго выслушал новости. Она взволнованно подалась вперед:
- Разумеется, покуда ничего не согласовано – и, вероятно, не будет до тех пор, пока вы не уедете в Йоркшир. И ещё – никому ни слова! – этой девушке принадлежат алмазные копи! – Лицо Амелии озарил румянец ликования. – Она дочь магната!
Хьюго нахмурился:
- Какого магната? Я не слышал, чтобы в городе появлялись какие-либо магнаты.
Амелия закатила глаза:
- Не всем это известно. В любом случае, магната-то и нет…
- Но я думал…
- Он умер, туда ему и дорога. Все, без исключения, магнаты, скажу я вам, шумны и вульгарны – сказывается влияние тлетворного духа торго… – Леди Норвуд запнулась. – Слава богу, к девушке это не относится: она довольно мила и скромна. В любом случае, замечательно то, что она сирота. Томас сразу же начнёт распоряжаться всеми её деньгами.
Хьюго продолжал хмуриться:
- Я не слышал ни о какой новоявленной богатой наследнице. Кто она?
Амелия надула губки:
- Раз вам так хочется знать, хотя вас это и не касается, эта девица из Синглтонов.
- Из Синглтонов?! – Хьюго выглядел потрясённым. – Вы шутите?
Амелия покачала головой.
- Чёрт побери! Я и понятия не имел, что мальчишка в таком отчаянии! Ведь Роуз Синглтон – ваша ровесница!
- Роуз Синглтон? Да ничего подобного! Ей как-никак сорок!.. Вы забываете, что я замужем со школьной скамьи, а Роуз – уже давным-давно старая дева. Но причем здесь её возраст? Неужели вы подумали, что… - Амелия уставилась на него в изумлении и вдруг залилась смехом. – Роуз Синглтон? И Томас?
- Насколько мне известно, единственная незамужняя женщина в семье Синглтонов – это Роуз, - довольно резко произнёс Хьюго.
- Вы упустили из виду тех Синглтонов, о которых не было слышно долгие годы, - сказала Амелия как ни в чём не бывало, поднося к глазам платочек.
Хьюго помрачнел:
- Я не знал, что таковые существуют.
- И я ничего не знала, но приехала эта девушка, и Роуз вывела её в свет. О, Хьюго! Владелица алмазных копей – именно то, что нужно Томасу!
Она спрятала платочек обратно в ридикюль.
Хьюго не обратил никакого внимания на её восторг.
- Новоявленная Синглтон, дочь магната… Вы же говорили, что она леди?
- Само собой, здесь замешана торговля, но она, несомненно, леди, Хьюго, иначе Томас не женился бы на ней! – возмущённо заявила Амелия. – Девушка – сирота, её отец, слава Богу, мёртв, так что не сможет приехать сюда и поставить нас в неудобное положение. Да ещё и алмазные копи имеются!
- Хм… алмазные копи, - пробормотал Хьюго. – Вы, разумеется, всё разузнали о девушке?
Амелия пожала плечами:
- Её связи и так вульгарны, так что не вижу смысла.
Хьюго вздохнул:
- Я имел в виду её финансовое положение.
- Вы всегда так недоверчивы? – раздражённо выпалила Амелия.
Он склонился над её рукой и собрался идти к двери:
- Обычно да. Я предпочитаю, по возможности, верить тому, о чём сам всё разузнал. Если она так богата, как вы говорите, то проблемы Томаса, несомненно, разрешатся. У меня есть многочисленные связи с Восточно-Индийской компанией, так что…
- Но это не в Индии, а в Новом Южном Уэльсе.
Хьюго застыл на месте и повернулся, недоверчиво уставившись на невестку:
- Новом Южном Уэльсе? Как это в Новом Южном Уэльсе?
- Именно там находятся копи.
- Алмазные копи в месте, где отбывают наказание преступники?
Амелия выглядела озадаченной:
- Ох, пожалуйста! И что здесь такого? Я слышала, что Новый Южный Уэльс очень большой.
Хьюго фыркнул:
- Алмазные копи в исправительной колонии! Боже, вы только представьте: весь преступный сброд бросился бы нарушать законы в надежде отправиться в Ботанический залив за алмазами. Суды были бы ещё сильнее переполнены, чем сейчас. Нет, нет, Амелия, вы что-то путаете.
- Ничего я не путаю. Она совершенно точно приехала из Нового Южного Уэльса… Я не настолько глупа, и вы это знаете, Хьюго!
- Алмазная копь в Новом Южном Уэльсе! – насмешливо повторил он. – Этого не может быть!
Амелия раздражённо скривила губы.
- Разумеется, вам хочется, чтобы этого не было! – язвительно бросила она. – По-видимому, они совсем недавно пересекли один из каких-то немыслимых горных хребтов в неизведанной местности, так что кто может поручиться, что алмазов там нет? Уж точно не человек, почти весь год скрывающийся в сельской глуши, а в оставшееся время демонстрирующий свой омерзительный эгоизм!
- Вся эта история слишком дурно пахнет.
Амелия раздражённо пожала плечами.
- Мне было бы весьма интересно познакомиться с владелицей алмазной копи в Новом Южном Уэльсе, - медленно произнёс Хьюго.
Амелия сердито посмотрела на него:
- Незачем вам с ней знакомиться, Хьюго! Если вы хотите, чтобы жизнь Томаса устроилась, возвращайтесь в Йоркшир! Я не желаю, чтобы из-за вашего вмешательства наша семья упустила такой лакомый кусок.
- Я так понимаю, что она сегодня здесь.
Помедлив, Амелия с драматическим видом покачала головой:
- Нет-нет, она не приехала.
- Должно быть, это та невысокая темноволосая девушка, которую Томас пытался спрятать от меня среди танцующих?
- Нет, нет, нет! Это вовсе не она, а совсем другая девушка!
Хьюго улыбнулся. Её лихорадочное отрицание подтвердило его подозрения.
- Думаю, мне, как единственному мужчине, являющемуся родственником Томаса, полагается, по крайней мере, познакомиться с этой девушкой.
Он шагнул к двери.
- Хьюго, я запрещаю вам приближаться к этой девушке, вы слышите меня? – завопила Амелия. – Вы всё испортите!