Суббота, 21 декабря 1968 года
— Просто жуть. Я ведь их обоих знала, — сообщила Дарлена Феррин своей коллеге Бобби Рамос.
— Да ну? — удивилась та. — Не может быть!
— Представь себе… Ну, я туда больше в жизни не заявлюсь…
— Мы с Дарленой стояли у прилавка, — рассказывала мне впоследствии Бобби. — Как сейчас помню, она еще сказала: «Аж жуть берет»… А с ними она была знакома по «Хоган Хай», с девицей-то уж во всяком случае. Не сказать чтобы они дружили, но в лицо Дарлена обоих знала.
Средняя школа «Хоган Хай», в которой учились и Бетти Лу, и Дарлена, находилась в квартале от дома семьи Дженсенов.
По вечерам в пятницу, субботу и воскресенье Бобби и Дарлена приходили в ресторанчик Терри на Мэгазин-стрит и работали там до трех ночи.
— Вот чем она отличалась, — вспоминает Бобби покойную подругу, — так это с каждым в разговоры пускалась. Я ей твердила: «Не болтай с посторонними, не воображай, что каждый тебе друг». Но Дарлена всем подряд улыбалась, и клиент к ней валил косяком. Только представьте — юбку на лямочках носила. Это в двадцать два года-то! Правда, выглядела она на семнадцать. Да и вела себя так же. Этакая попрыгунья, голубоглазая куколка, каждому хотелось в руки взять.
Темная блондинка Дарлена весила 130 фунтов при росте в 5 футов 5 дюймов. На снимках пятилетней давности, когда ей было еще шестнадцать, она поразительно похожа на Бетти Лу Дженсен.
— Когда Дарлена не надевала очки, то обязательно прилепляла накладные ресницы. Дюжинами их покупала и нам вечно предлагала, — продолжает Бобби. — Постоянно смеялась, шутила, открытая такая, веселая… стеснительной она сроду не была. Разговорчивая… И всегда была готова познакомиться с новым посетителем.
Дарлена жила со вторым мужем Дином и дочкой Диной в доме номер 560 по Уоллас-стрит, принадлежащем Биллу и Кармеле Ли, владельцам итальянского ресторана «Цезарь-палас», в котором мистер Феррин работал младшим поваром.
Среда, 26 февраля 1969 года
Карен, семнадцатилетняя нянька Дины, подошла к окну и выглянула на Уоллас-стрит. С десяти вечера перед домом стоял белый седан американской марки с большим ветровым стеклом. Номер в темноте было не разглядеть. Карен не сомневалась, что водитель следит за домом Ли, причем именно за их квартирой.
В машине вспыхнула спичка, водитель закурил, и девушка разглядела коренастого мужчину, круглолицего, с вьющимися темными волосами. Ей показалось, что он среднего возраста.
С неприятным чувством Карен возвратилась в детскую к Дине и оставалась с ребенком до возвращения с работы отца. Затем няня снова подошла к окну, раздумывая, не сказать ли Дину про подозрительный автомобиль, но на улице уже было пусто.
Четверг, 27 февраля 1969 года
Когда утром хозяйка накладывала в ванной макияж, Карен рассказала ей о подозрительном незнакомце.
— Какая у него машина? — поинтересовалась Дарлена.
Карен описала как смогла.
— Вообще-то этот тип следил за мной. — Дарлена помолчала. — Он не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что я видела. А я видела, как он кое-кого убил.
И дальше она назвала мужское имя. Короткое, распространенное, самое простое имя. Но Карен толком не расслышала. Ее поразило, что хозяйка, судя по всему, боится этого чужака.
Когда вечером Дарлена появилась у Терри, ей сообщили, что о ней справлялся какой-то плотный парень.
Суббота, 15 марта 1969 года
Пам Суэннен, младшая сестра Дарлены, уже дважды находила на пороге дома Ферринов пакеты, но не видела, кто их оставлял. В тот день она открыла дверь, как раз когда человек в роговых очках опускал на ступени третий пакет. Она видела этого человека раньше. Он сидел за баранкой белого автомобиля, подъезжавшего к дому.
— И он мне сказал, — вспоминает Пам, — чтобы я ни за что не заглядывала в этот пакет. А потом он сел в машину и сидел там долго-долго.
Когда вернулась Дарлена, — продолжает Пам, — она первым делом спросила, не было ли чего для нее. Я отдала сестре пакет, и она тут же ушла с ним в комнату, а когда я спросила, что там, она мне ничего не сказала. И как-то вся мгновенно изменилась. Нервная стала… телефон забрала с собой, кому-то названивала, а меня почти сразу отвезла домой.
Позже Пам узнала, что в первой посылке лежали серебряный пояс и кошелек из Мексики, а во второй — яркая ткань, из которой Дарлена хотела сшить себе спортивный костюм.
Бобби Рамос полагала, что это подарки Джима, первого мужа Дарлены, присланные с какой-нибудь оказией. Джим женился на Дарлене через пять месяцев после увольнения из форта Сан-Франциско. По подложным документам, где значится под именем Филипса.
— Бог мой, до чего же сестра его боялась! — вспоминает Бобби Рамос.
Бобби Окснам, работавший с Дарленой в телефонной компании в Сан-Франциско, сообщил следующее:
— Дарлена опасалась этого Джима. Похоже, она даже с ним наедине оставаться боялась… Они одно время снимали у нас квартиру, но их выставили, потому что Джим таскал при себе пистолет, а нам это очень не нравилось. (Замечу в скобках, что револьвер у первого мужа миссис Феррин был калибра 0,22.)
Пятница, 9 мая 1969 года
Дарлена и Дин купили за 9500 долларов дом номер 1300 по Виржиния-стрит. Их новое жилище располагалось неподалеку от управления шерифа Вальехо.
Суббота, 24 мая 1969 года
После того как Карен приняла участие в мероприятии по очистке и окраске нового владения Ферринов, она окончательно решила оставить работу няньки в этом семействе. Поведение троих из множества гостей — помощников Дарлены переполнило чашу ее терпения. К тому же девушку уже давно мучило чувство вины, она чувствовала себя соучастницей хозяйки, направо и налево изменявшей мужу и постоянно просившей няньку втирать очки ничего не подозревавшему Дину.
Среди гостей особенно выделялись буйный братец Дарлены Лео Суэннен и близнецы по фамилии Мажо — Майк и Дэвид, которые усердным трудом старались добиться благосклонности хозяйки. Пришли также Джей Эйзен, Рон Аллен, Рик Крабтри, бармен Пол, Ричард Хофман, Стив Болдино и Говард Гордон по прозвищу Баз (трое последних — местные копы). Кроме хозяйки, была всего лишь одна женщина, подруга Дарлены Сидни.
Около полудня Дарлена позвонила своей сестре, Линде дель Буоно, и попросила ту прийти. Именно Линда и заметила первой нервозность и обеспокоенность хозяйки. Дарлена уверяла, однако, что все в порядке. Не замечал никаких изменений в поведении жены и Дин.
Незадолго до прибытия Линды в доме появился еще один гость — невысокий, крепко сбитый мужчина.
— Она была совершенно выбита из колеи, — рассказывает мне Линда. — Все время просила меня: «Уходи, Линда, пожалуйста, уходи». И особо просила не общаться с этим типом. Он единственный там был чисто одет, остальные все пришли в рабочей одежде, в старых джинсах. Я его морду хорошо помню. И позже видела этого мужика у Терри. Дарлену он тогда до смерти напугал. Расселся там и сидит… кучерявый такой, в очках… Раскормленный боров. Ростом примерно пять футов восемь дюймов… Так вот, помню, я была в маленькой спальне, когда Дарлена мне вдруг сказала: «Линда, только не подходи к нему и не разговаривай». Лица на ней не было… Я еще спросила: «Да кто он такой?» А она все свое твердит: «Не подходи к нему!» Думаю, сестра попросила меня уйти, потому что не хотела, чтобы он вызнал что-нибудь о нашей семье. Я об этом много размышляла, но потом в июне уехала в Техас, день рождения подходил…
Вскоре после ухода Линды прибыла младшая сестра Дарлены Пам.
— Я сразу узнала человека, который положил пакет на ступеньки дома, — вспоминает она. — Он еще все рвался поговорить со мной, потому что я всегда говорю правду. Дарлена очень обеспокоилась, испугалась, что я лишнее сболтну. Он что-то спрашивает, а она перебивает: «Пам! Я тебя не буду больше приглашать, если ты немедленно не перестанешь болтать»… Одет он был прилично… Очки такие мощные… бородавка на большом пальце. Мне почему-то кажется, что она с ним познакомилась на Вирджинских островах. Что-то еще такое о наркотиках ляпнула… Народ все время сновал туда-сюда, но меня сестра больше в ту комнату не пустила… Кто-то сказал, что, мол, Дарлену преследуют, но она тут же замяла тему: «Никто мне ничего не сделает!» — и точка. Очень уж она была уверена в себе… Хотя и перепугана тоже. Я еще спросила: «Дарлена, ты чего-то боишься?» А она опять: «Никто мне ничего не сделает!»
Когда Пам покинула дом, в нем еще оставалось четырнадцать человек, и прибывали все новые гости. Кто-то из присутствовавших там впоследствии вспомнил, что аккуратный толстяк поддразнивал Дарлену по поводу источников ее доходов. Имя у него было самое обычное, короткое. Пам казалось, что вроде его звали Боб.
Воскресенье, 22 июня 1969 года
Вернувшись из Техаса, Линда горела желанием поделиться с Дарленой новостями из жизни тамошней родни. Она направилась в ресторан Терри в сопровождении их отца, Лео.
— Как только я вошла, то сразу заметила того подозрительного типа с новоселья, — рассказывает Линда, и голос ее дрожит. — Он все время следил за Дарленой. А как меня увидел, сразу салфеткой прикрылся.
Незнакомец бросил на нее ледяной взгляд, затем подошел к Дарлене, что-то ей сказал и вышел. Линда пихнула в бок отца, но тот не придал сцене особенного значения. «Подумаешь, делов-то», — только и бросил он, небрежно отмахнувшись от дочери.
Пам тоже заметила этого мужчину.
— Он зашел к Терри. Я рядом села. Помню, ел он клубничный пирог. И Дарлена сразу страшно распсиховалась, когда увидела, что я рядом с ним сижу. Как только мужчина со мной заговорил, она сразу подошла и нервно так шепнула мне, чтобы я отсела. На нем была кожаная куртка. Кстати, кожей от него постоянно несло, в том числе и тогда, когда он пакет привез. Этот тип меня все о сестре расспрашивал, сколько она получает и все такое… О дочке ее, о том, как они с Дином живут, и на что Дарлена чаевые тратит. Помню, этот мужик еще сказал что-то вроде: «Ну, голова-то у нее на месте» и «Конечно, Дин вряд ли захочет сидеть с ребенком»…
Я с ним два с половиной часа сидела, и он все это время жрал свой клубничный пирог. Дарлена все твердила, что мне пора уходить, но этого-то мне как раз и не хотелось, потому что Харви, мужа моего, дома не было.
Очки он не все время носит. Надел, только когда счет смотрел. В оправе очки, в темной, в черной даже. А машина вся белая, со старыми калифорнийскими номерами, — заключает Пам.
— Да, Дарлена все время чего-то боялась, — задумчиво кивает Бобби Окснам. — И началось это сразу после рождения ребенка.
— А она никогда не упоминала имени этого человека? — интересуюсь я.
— Нет. Ни разу. Выпалит вдруг, что у нее неприятности, или что этот тип ее донимает, и сразу сменит пластинку. Не хотелось ей о нем говорить.
Если верить Бобби Рамос, Дарлена впервые сообщила о странном чужаке в начале июня.
— Она сказала нам про него, когда мы ее с дочкой подвозили на ярмарку в Солано. — Бобби поворачивается к мужу. — Помнишь того типа в белой машине, который донимал Дарлену? Перед домом караулил… Однажды я ее с ним в его машине видела. — Мистер Рамос, однако, ничего такого не припоминает. — Ну, такой, лет двадцать восемь — тридцать… не толстый. В очках.
— Когда Дарлена и Дин поженились, первое время все шло прекрасно, — поведала мне с улыбкой Кармела Ли, супруга владельца ресторана, где работал мистер Феррин. — Загляденье просто. Она веселая такая, все время нас тормошила, смешила… Но после рождения девочки Дарлена поступила на работу к Терри — и вообще куда-то пропала. Она была все такая же веселая, смешливая, но ни для кого из нас у нее времени больше не оставалось. Бросит мужу, что сегодня задержится, и все. Мне это, конечно, не нравилось. Всё-таки замужняя женщина, мать семейства — и вдруг такая безответственность…
Кармела частенько общалась с Дарленой, пока та была беременной, и в первое время после рождения Дины. Иной раз, заходя за квартплатой, задерживалась, они мило болтали и выпивали по чашечке кофе.
— Года два я ее знала, не больше, — вспоминает Кармела. — Круглолицая, румяная такая была, юбки носила на лямочках… После родов еще больше раздалась, не очень за собой следила… и за одеждой тоже. Потом вдруг резко изменилась. Сбросила лишний вес, начала прически делать — ну, я за нее в душе порадовалась. Но как только это началось, тут же все закончилось с мужем. Дарлены просто никогда дома не было. Друзья, подружки… Кстати, и друзей ее я не видела, и ее саму перестала дома заставать. Дин тоже никогда не знал, где его жену носит.
Все окружающие заметили в Дарлене перемены. Она стала еще суматошнее, чем прежде, болтала пулеметной скороговоркой, а похудела настолько резко, что это приписывали действию каких-то чудотворных таблеток.
Бобби Окснам так характеризует проблемы, возникшие в молодой семье:
— Конечно, были трения, как же без этого. Дарлена любила гульнуть, среди народа потереться, а Дин — он не слишком общительный. Нет, потаскухой ее не назовешь. До ангела ей, конечно, далеко, но и проституткой я бы ее тоже не назвал.
Внимательный женский взгляд Кармелы уловил изменения в туалетах молодой квартирантки.
— Я, помню, однажды похвалила ее блузку и бюстгальтер. «А, это? У Сирса купила». Небрежно так бросила, как будто между прочим. У меня собственное дело, но я и то у Сирса сроду ничего не покупаю. Откуда у Дарлены вдруг такие деньги? Дин простой повар, она вообще официантка. Мужу-то она могла втереть очки, сказать, что, мол, по дешевке на распродаже отхватила, но я-то видела, что вещи дорогие, их семье не по карману.
Муж ее — простая душа, — продолжает Кармела Ли. — Ему и в голову не приходило, что жена может приторговывать наркотиками или, чего доброго, собой. Он только отмахивался: «Такой уж у Дарлены характер. Что вы хотите, ей всего только двадцать один».
Однако от знакомых не укрылось, что Дарлена встречается с другими мужчинами, среди которых было и несколько местных копов.
— Она зачастила в Сан-Франциско, — вспоминает Бобби Рамос. — Об этом все знали, и ее муж тоже. Конечно же, Дарлена не сообщала ему, что была в городе с таким-то парнем и оторвалась там на всю катушку.
— Она и в одиночку во Фриско каталась, — сообщает Бобби Окснам. — Сядет на пляже и сидит, смотрит, как солнце всходит.
Это меня насторожило.
— А я слышал, что у нее вроде не было прав. Может, Дарлена на автобусе ездила?
— Прав не было, это точно. Так она и без прав раскатывала. Хваткая девица, расторопная. У друзей брала машины. У босса Дина.
Дарлена возвращалась домой, когда муж уже спал, тихонько забиралась под одеяло и убаюкивала себя, покачивая свешенной с кровати ногой. Просыпалась поздно, когда Дин уже трудился в ресторане на кухне.
Вторник, 24 июня 1969 года
В этот день Дарлена встретилась со своей младшей сестрой Кристиной.
— Ох, скоро такое случится! — с таинственным видом сообщила она сестре.
— Что? — спросила та, страшно заинтригованная.
— Не скажу, но в газетах об этом напишут, так что скоро прочитаешь!
Озадаченная Кристина поделилась с Кармелой Ли:
— Поди разбери, на что сестра намекает. То ли наркота, то ли убийство… Может, просто какой-нибудь грандиозный сабантуй?
— Мы с Кристиной тогда подумали и решили, что, возможно, Дарлена проведала от своих друзей-копов о предстоящей операции против наркоторговцев, — вспоминает Кармела.
— Дарлена ни разу не сказала, чем именно для нее опасен тот тип в белой машине. — Это уже Бобби Окснам. — Что-то он имел на нее… или против нее, но что — не имею представления. Может, это связано с поездкой на Вирджинские острова? Они с Джимом катались туда в свой медовый месяц. И связались там с какой-то шушерой. Потому быстренько оттуда смылись. Но что именно там случилось — я без понятия.
На Сент-Томасе и Вирджинских островах молодожены бродяжничали, ныряли за раковинами, спали прямо на пляже.
Пам предположила, что именно там Дарлена и стала свидетельницей убийства.
Пятница, 4 июля 1969 года
В тот памятный день, без четверти четыре, Дин Феррин приступил к работе в итальянском ресторане Ли. Приблизительно пятнадцать минут спустя Дарлена позвонила Майку Мажо и договорилась вечером, в половине восьмого, съездить с ним в кино в Сан-Франциско.
Майк и его брат-близнец Дэвид познакомились с Дарленой в заведении Терри.
— Этот Майк — еще тот парень, — вспоминает сержант Джон Линч. — Они с братцем при знакомстве с Дарленой навесили ей на уши лапшу о том, что оба якобы в бегах. Их, мол, разыскивает полиция за пальбу в Чикаго. Поняли, чем ей можно мозги запудрить.
Бобби Рамос тоже слышала о мнимом бегстве братцев от полиции.
— Они и имена себе придумали. А Дарлена всему поверила. Ее вообще было легко обмануть. И проблемы чужие она близко к сердцу принимала.
На самом деле братья Мажо оказались сыновьями местного крысобоя, владельца фирмы по истреблению всяческих домашних грызунов и насекомых. Соперничая за право подвезти Дарлену на работу, близнецы неоднократно ссорились и даже дрались.
— Просто смех и слезы, — вспоминает Линда. — Они бешено ревновали ее друг к другу и постоянно из-за нее ругались.
Тощим, но высоким (6 футов 2 дюйма каждый) зеленоглазым брюнетам-близнецам в октябре должно было исполниться двадцать. Отец братьев говорит, что Дарлена была частой гостьей в их доме, иногда дважды в день заезжала.
Билл Ли открыл для посетителей двери своего ресторана, расположенного в доме номер 80 по Четырнадцатой улице, в половине пятого. В шесть сюда приехала беременная Кармела, не на работу, конечно, просто посидеть в «Цезаре» часок-другой.
Получасом позже она увидела, что в ресторан вошли Дарлена и ее сестра Кристина. На Дарлене был наглухо застегнутый на молнию спортивный комбинезон, сплошь усыпанный красными, белыми и синими пятиконечными звездами. Они зашли повидать Дина перед поездкой на остров Мэр, где по случаю 4 Июля проводился морской парад. А еще Кристина была участницей конкурса «Мисс Фейерверк», так что они планировали вечером подняться на борт корабля.
— Дарлена сказала, что у их знакомых там якобы свое судно, так что им с сестрой обеспечено место. Вот и все, что я знаю, — рассказывает Кармела Ли.
«Когда вернетесь? — спросил Дин. — Я сегодня пригласил к нам в гости народ из ресторана».
«Часам к десяти вернусь», — заверила Дарлена.
«Подготовь и нам фейерверк, — попросил муж. — А мы после полуночи заявимся».
«Будет сделано!»
— Она собиралась прокатиться на яхте, а потом вернуться домой и устроить фейерверк, — рассказывает Кармела. — Возбужденная была такая. Что за друзья, что за судно, она не сказала. Чувствовалось, что Дин беспокоится — боится, что жена не приедет, а он нас уже пригласил.
Без четверти семь Дарлена зашла в заведение Терри и рассказала Бобби о предстоящей вечеринке.
— Она тарахтела без умолку, — вспоминает Бобби Рамос. — Остановилась у кассы и трещала как сорока: что Кристина обязательно станет «Мисс Фейерверк», что у них дома сегодня вечеринка и что она меня приглашает. Я в конце концов пообещала прийти, но Дарлена на этом не успокоилась и все продолжала болтать. Тогда Харли, наш управляющий, подошел и шуганул ее. Кончай, мол, отвлекать народ от дела. Он не сердился, привык уж к ней. Дарлена ушла в семь, на прощание пообещав, что потом еще забежит.
Через час Дарлена позвонила Майку, сказала, что она сейчас с Кристиной и что позже перезвонит. Вернувшись с острова Мэр, она снова зашла в «Цезарь», откуда в четверть одиннадцатого вечера позвонила няньке — узнать, как дела. Нянька сообщила, что у Терри ее кто-то искал.
На стоянку возле заведения Терри Дарлена въехала в половине одиннадцатого и около десяти минут беседовала с кем-то из знакомых. Выйдя вместе с Кристиной на стоянку, она недолго поговорила с каким-то мужчиной в годах, сидевшим в белом автомобиле. Тон беседы был явно напряженным. Кристина запомнила, что собеседник сестры сидел в автомобиле, который показался ей больше по размеру и выпущенным раньше, чем «корвэйр» самой Дарлены, 1963 года выпуска. После этого Дарлена в полном молчании отвезла сестру к дому семейства Суэннен.
Затем она вернулась домой и узнала от няньки Джанет Линн, что ей несколько раз звонил какой-то пожилой мужчина. Он не назвался, но сказал, что ему обязательно надо поговорить с миссис Феррин.
Дарлена сменила свой осыпанный звездами комбинезон на другой, сшитый из ткани, оставленной на крыльце загадочным человеком из белого автомобиля. Она разбудила дочь, поиграла с ней и сообщила Джанет и ее подруге Памеле, что сегодня предстоит вечеринка и скоро придут гости.
Дарлена собиралась отвезти няньку с подружкой домой и вернуться, чтобы убрать в доме. Девушки уже сидели в машине, Дарлена с дочерью на руках направлялась за ними, когда зазвонил телефон. Миссис Феррин бегом вернулась и сорвала трубку. Окончив разговор, она попросила няньку посидеть с ребенком еще примерно до четверти первого.
— Мне надо еще фейерверк привезти для гостей, — объяснила она.
Нянька с подружкой вылезли из машины, и Дарлена исчезла. Сначала она направилась на восток, доехала по Джорджиа-стрит до Бичвуд-авеню, там свернула влево к дому Майка (номер 864 по Бичвуд), находившемуся примерно в четырех с половиной кварталах от дома Бетти Лу Дженсен. Майк жил к западу от «Хоган Хай», а Бетти Лу чуть южнее.
Дарлена остановила машину, выключила мотор и замерла. Майк тут же выскочил из дому, оставив телевизор и свет включенными, а дверь — распахнутой.
Дарлена включила зажигание и нетерпеливо махнула Майку. Бронзовый «корвэйр» рванулся с места, и тут же из тени деревьев выделился светлый автомобиль, последовавший за ними. Майк заметил преследователя.
— За нами кто-то увязался.
Дарлена увеличила скорость, понеслась по Оквуд, свернула вправо на Спрингз-роуд и направилась к Коламбус-парквей, в том же направлении, что и Лейк-Герман-роуд.
На часах было без пяти двенадцать.
Преследователь не отставал. Дарлена попыталась затеряться на боковых улицах, но тщетно. Майк бормотал:
— Прямо, прямо, не сворачивай…
Они приближались к самой окраине. Еще в черте города, в четырех милях от центра Вальехо, находится Блу-Рок-Спрингз-гольф-корс, другой излюбленный влюбленными парочками закоулок. Дарлена свернула на стоянку и через семьдесят два фута врезалась в бревно. Двигатель заглох.
Этот участок находится в двух милях от места убийства Дэвида и Бетти Лу, но далеко не столь уединенный. Рядом располагается площадка для игры в гольф. Справа — небольшая рощица.
Через секунду на стоянку ворвался второй автомобиль, внешне похожий на «корвэйр» Дарлены. Водитель выключил фары и остановился в восьми футах слева, передком примерно на уровне заднего бампера «корвэйра». Майку показалось, что это «фалькон» 1958–1959 годов выпуска со старыми калифорнийскими номерами. За рулем сидел мужчина.
— Ты его знаешь? — прошептал Майк.
— Н-неважно, — запинаясь, пробормотала Дарлена. — Не бойся.
Двигатель второго автомобиля тут же взревел, и он рванулся прочь. Майк облегченно вздохнул.
Но через пять минут машина вернулась. На этот раз ее водитель остановился сзади слева, причем с включенными фарами. Майк невольно вспомнил, что точно таким же образом к нему однажды подкатил полицейский на этой самой стоянке.
Едва он это подумал, как тут же вспыхнул яркий свет, как будто их осветил полицейский прожектор. Преследователь вышел из машины с мощным ручным фонарем, подошел к преследуемым и тут выключил свет. Майк заметил, что у него «плавучий» лодочный фонарь.
В полной уверенности, что это полицейский, Майк пробормотал:
— Копы нагрянули, готовь документы.
Он потянулся за бумажником, который лежал в правом заднем кармане, а Дарлена вытащила удостоверение личности из сумочки и бросила ее назад. Человек с фонарем подошел к открытому окну пассажирского сиденья и снова включил свет, ослепив сидящих в «корвэйре». Майк услышал металлический звук, увидел вспышку и дым, услышал оглушительный грохот, почувствовал невыносимый жар от удара пули. Юноше показалось, что кровь внутри него взорвалась. А еще он почему-то подумал, что, несмотря на оглушающий звук, пистолет, похоже, снабжен глушителем. За этим выстрелом последовали другие.
Дарлена упала на руль, сраженная пулями, пронзившими тело Майка, и пулями, выпущенными в нее. Два ранения в правую руку, два в левую. Пять пуль попали в спину, разворотив легкие и левый желудочек сердца.
Майк заскреб пальцами по дверце и с ужасом обнаружил, что ручки на месте нет. Истекающий кровью, он оказался заперт в автомобиле, а преступник, опустив голову, удалялся к своей машине.
Майк завопил что есть мочи.
Убийца, уже открывший дверцу своего автомобиля, обернулся. Свет из кабины осветил куртку морского образца и лицо нападавшего.
Широколицый, без очков. От двадцати шести до тридцати лет. Волнистые светло-каштановые волосы подстрижены коротко, по-военному. Полноват, но не чрезмерно, вес приблизительно фунтов 195–200. Около 5 футов и 8 дюймов ростом, примерно на голову выше «корвэйра». На брюках складка. Брюшко Майк тоже заметил.
Убийца вернулся, чтобы завершить свое дело. Нагнулся к открытому окну «корвэйра» и дважды выстрелил в Майка, задрыгавшего ногами, чтобы хоть как-то защититься, и перевалившегося назад через спинку сиденья. Еще два выстрела в Дарлену, и человек с пистолетом вернулся в свою машину. Рванул с места, взметнув гравий, и исчез.
Раненный в левую ногу, правую руку и в шею, Майк с трудом перевалился на переднее сиденье, открыл дверцу снаружи и вывалился из машины, истекая кровью. Одна из пуль вошла в правую и вышла из левой щеки, прошила челюсть и язык. Он даже не мог кричать, чтобы позвать на помощь. Из машины доносились стоны Дарлены.
В восьми сотнях футов от места происшествия, в квартире при гольф-клубе, двадцатидвухлетний сын сторожа Джордж Брайант никак не мог заснуть из-за давящей жары. Он лежал на животе на кровати и смотрел через открытое окно в парк. До его слуха издали доносились смех и хлопки фейерверка, но внезапно молодой человек услышал где-то неподалеку выстрелы. И почти сразу вскочил в автомобиль и рванул вперед. К сожалению, место, на котором остановился автомобиль Дарлены, закрывали деревья.
А тем временем трое подростков, Дебра, Роджер и Джерри, потеряли свою знакомую. Покинув праздничное гулянье в центре Вальехо, они подъехали к Блу-Рок-Спрингз-гольф-корс. Бегло окинув взглядами стоянку, ребята заметили машину Дарлены, но решили, что там их подруги никак быть не может, и уже собирались было удалиться, но тут вдруг услышали крик. Дебра развернула машину, и фары осветили катавшуюся по земле окровавленную человеческую фигуру. Девушка подъехала ближе, подростки выскочили из машины.
— Что с вами?
— Ранен… — едва смог выдавить Майк. — И в машине… девушка… Врача…
— Да-да, конечно, конечно…
— Скорее…
Роджер хотел остаться с Майком, но Дебра и Джерри настояли, чтобы он поехал вместе с ними звонить в полицию. Отъезжая, ребята заметили задние фары какого-то автомобиля, направлявшегося в сторону Лейк-Герман-роуд.
Они приехали домой к Джерри и сообщили в полицию о том, что видели. После этого отправились к дяде Джерри, работавшему в полиции. Тот позвонил в управление и выяснил, что на место происшествия уже направлен патруль. Все четверо поехали в полицейское управление.
Нэнси Словер, телефонный диспетчер полиции, получила сообщение о происшествии в 0.10. Детектив сержант Джон Линч и его напарник сержант Эд Раст патрулировали город в штатском, когда их направили в Блу-Рок-Спрингз-гольф-корс.
— Мы находились на углу бульвара Сонома и Теннесси-стрит, когда поступило сообщение о раненых на Блу-Рок-Спрингз, — рассказывал мне впоследствии Линч. — Машину вел я. Сразу развернулся и порулил по Теннесси-стрит. Мы с Эдом решили, правда, что это ребятишки с ракетами шалили. Четвертое июля все-таки. Так что не слишком поспешали. Минут через десять, мы еще не доехали, сообщили, что там была пальба. Кабы знать, в чем дело, я б свернул на Туоломни и мы бы с ним столкнулись…
Раст и Линч увидели в восточной части стоянки автомобиль Дарлены, с включенными огнями и мигающим сигналом поворота. Пассажирская дверь нараспашку. Возле машины уже находились полицейские Хофман и Конвэй, пытавшиеся что-нибудь узнать от истекавшего кровью Майка. Линч вызвал «скорую» из больницы Кэйзера.
— Мажо был в жутком состоянии, — вспоминает Линч. — Мне казалось, что раны слишком тяжелые… слишком… Но мне даже в голову не приходило…
Внимательно присмотревшись к Майку, Линч и Раст заметили нечто несуразное. На нем было трое штанов, три свитера, рубашка с длинными рукавами и футболка. В такую жару!
Дарлену они узнали сразу. Глаза молодой женщины были приоткрыты и оттенены накладными ресницами.
— Многие копы были с ней знакомы, частенько заезжали в кафе, где Дарлена работала. Я тоже знал ее в лицо, хотя знаком и не был. Да ее родители мне чуть ли не соседи, — рассказывает Линч. — А еще она любила по полосе прибоя бегать. Скинет шлепки — и понеслась!.. И к полицейским питала особую склонность. Может, потому что работа у них ночная…
Конвэй между тем очертил контур лежащего на земле Майка мелом. А тот, пуская кровавые пузыри, пробормотал:
— Белый… В авто…. Вышел с фонарем… Выстрелил… Еще…
— Вы его знаете? — спросил Конвэй.
— Нет…
— Можете описать?
— Нет…
— Попытайтесь.
— Молодой… Плотный… Машина светло-коричневая…
— Что-нибудь говорил?
— Нет… Сразу выстрелил… И еще раз… И еще…
Линч подошел к Дарлене. Она еще дышала и тихонько постанывала. Полицейский осмотрел ее раны и пробормотал:
— Где эта чертова «скорая»?
Впоследствии он вспоминал:
— Дарлена пыталась что-то сказать, я пригнулся и прислушался, но она еле шевелила губами. Что-то вроде «Я…» — и больше ничего. Я вынул беднягу из машины, положил рядом. Пульс был совсем слабый, еле заметный, дыхание тоже.
Раст запомнил, что стекла обоих окон были опущены, зажигание включено, коробка скоростей — на первой передаче. Ручник не включен. Приемник работал.
С правой стороны от машины нашли семь гильз. Заглянув в автомобиль справа, Раст заметил три входных пулевых отверстия.
Когда прибыла «скорая», Линч помог санитарам уложить Дарлену в машину. Хофман отправился вместе с пострадавшей в больницу, на случай, если та сможет еще что-нибудь сказать.
Линч вызвал для освещения местности три пожарных машины. На том месте, где лежал Майк, нашли искореженную пулю в медной оболочке. Несмотря на деформацию, сразу можно было определить, что пуля девятимиллиметровая, то есть калибра 0,38. Крови или кожи на пуле не было. Раст отмаркировал ее и спрятал. Такую же пулю, но в лучшем состоянии, Раст обнаружил на месте, где сидела Дарлена. Под правым сиденьем он нашел две латунные гильзы с пометками «W-W», с виду тоже девятимиллиметровые, по крайней мере так ему показалось — Линч в оружии не слишком разбирался.
Внутри все в крови. В области дверной ручки водителя дыра размером примерно дюйм на полтора. Раст отметил это обстоятельство для эксперта-техника Джона Спаркса, велев тому заглянуть внутрь дверцы. Затем он снял с правого заднего крыла положенный туда Хофманом кожаный бумажник, просмотрел его содержимое, заглянул в отделение для перчаток, нашел там регистрационные документы на машину на имя Артура Феррина, отца Дина. В женской стеганой сумочке, затянутой кожаным шнурком и залитой кровью, обнаружилось 13 центов.
Позвонил Хофман. От него Линч узнал, что Дарлена умерла прямо в «скорой» в 0.38.
А две минуты спустя в полицейском управлении раздался звонок. Мужчина, звонивший из телефона-автомата, сообщил оператору Нэнси Словер:
— Я хочу заявить о двойном убийстве.
— Он говорил совершенно спокойно, без всякого акцента и выражения, как будто читая с бумажки… Или репетировал, — вспоминала Нэнси. — В миле к востоку по Коламбус-парквей в парке вы найдете парочку в светло-коричневом автомобиле…
Когда Нэнси попыталась прервать незнакомца, чтобы задать вопрос, он не обратил внимания, просто заговорил громче, не останавливаясь до самого конца своего сообщения.
— Я убил их из девятимиллиметрового «Люгера». И прошлогодних ребятишек тоже я прикончил. Привет! — В последнем слове прозвучал оттенок насмешки. В трубке щелкнуло, их разъединили — и вот уже Нэнси слышит лишь сигнал зуммера.
Повесив трубку, убийца не сразу вышел из освещенной будки автомата. Телефон в будке внезапно зазвонил, на звук обернулся средних лет ободранный негр, тащившийся мимо. Он увидел коренастого мужчину, снявшего трубку и оставившего ее болтаться на шнуре. Мужчина отвернулся и исчез в ночной тьме.
В ноль сорок семь удалось установить, что звонок сделан с угла Туолумни и Спрингс-роуд, автомат находился напротив конторы шерифа и наискосок от маленького зеленого домика Дарлены и Дина. Муж погибшей еще не вернулся с работы, дома находились лишь маленькая Дина и ее нянька с подружкой.
Полиция оповестила отца Дина, владельца «корвэйра», в котором и случилась эта трагедия. Таким образом, Артур Феррин первым в семье узнал о смерти Дарлены. Позвонили в дом Мажо и, не получив ответа, направили туда патруль. Полицейский Шрам с напарником доехали до Бичвуд-стрит, вышли из машины и осторожно приблизились к дому, дверь которого оставалась распахнутой настежь с того момента, как из нее выбежал Майк. Везде горит свет, вопит телевизор — и ни одной живой души.
А тем временем, закрыв «Цезарь-палас», хозяева и работники направились к дому Ферринов. Билл Ли и Дин, каждый в своей машине, остановились у магазинчика Пита, чтобы приобрести спиртного.
— После закрытия, — вспоминает Кармела, — мы все вместе, с официантками, уселись в машины и поехали к Ферринам. Приезжаем. В доме нянька с подружкой, которую Дин вообще в глаза не видел. Сидят себе смирно, скучают и ждут, когда их наконец отвезут домой. Дин был немного ошарашен. Спрашивает: где Дарлена? А девочки говорят, что она за хлопушками поехала.
Дин отправился искать жену. В половине второго зазвонил телефон. Билл Ли снял трубку и услышал лишь тяжелое дыхание.
— Должно быть, кто-нибудь из ее стебанутых дружков, — буркнул Билл Кармеле, не понижая голоса. — Почему бы этой красавице для разнообразия разок домой не наведаться, к мужу? — гаркнул он в трубку и раздраженно швырнул ее на рычаг.
Через несколько минут такого же звонка удостоились и родители Дина. В трубке только дыхание да «далекий ветер».
Следующий на очереди — брат Дина.
Обратите внимание: три анонимных звонка родственникам Дарлены менее чем через полтора часа после ее убийства, когда еще ни радио, ни газеты ни словом не обмолвились о трагедии.
Правда, Суэнненам не позвонили, так как их номер не числился в телефонном справочнике.
Пытался ли убийца выйти на кого-то определенного? Хотел ли он поиздеваться над Дином? Знал ли голос мистера Феррина? Дин и Дарлена сохранили при переезде номер телефона, но в справочнике он все еще числился вместе со старым адресом. А убийца выбрал телефонную будку, стоявшую чуть ли не вплотную к новому дому Ферринов.
— Наконец около двух ночи вернулся муж Дарлены, — рассказывает нянька Джанет. — Он сказал, что отвезет нас домой. Вид у Дина был расстроенный и обеспокоенный. Сказал, что Дарлена пока не вернется. После чего отвез меня и подругу по домам.
— Да, точно, Дин отвез девочек, вот только не помню, во сколько, — рассказывает Кармела. — Минут десять его не было. Об убийстве нам сообщила полиция. Мы сидели в доме у Ферринов, разговаривали о том о сем — гадали, где Дарлена, прикидывали, будет ли фейерверк. И вдруг — стук в дверь. Полиция. Мой муж с Дином отправились в участок, и как только они вышли, один полицейский вернулся и стал нас расспрашивать, где был Дин этим вечером. Наверное, мужа в таких случаях всегда подозревают в первую очередь. Ну, мы сказали, что он все время был у нас на глазах, вместе работали и вместе приехали сюда на вечеринку. «А что случилось?» — спросила я. Коп сказал, что в Дарлену и еще в какого-то парня стреляли. «Что с ней?» — «Она убита». Вот это да! Мы все были просто в шоке. А Дин ничего не знал, пока не добрался до полиции.
Там Дина и Ли допрашивали в течение часа, стараясь добыть как можно больше информации. Кармела продолжает свои воспоминания:
— «У нас есть сведения, что у вашей жены были внебрачные связи», — сказали полицейские Дину. А тот и слышать об этом не желал. Он не хотел в это верить. Ему ведь и раньше постоянно твердили: «Друг, ты бы получше следил за своей женой». А он в ответ: «Моя Дарлена ничего плохого не сделает. Нет у нее никаких любовников. Просто она молодая и хочет повеселиться». Дин ее любил и всегда защищал, когда люди осуждали. Ну а после того, как это произошло, если кто-то о ней говорил плохо, он просто замолкал и замыкался в себе. Дин знал не больше, чем любой из нас. В последний год она ему совсем ничего не рассказывала.
Билл заявил в полиции, что не имеет представления, кто и по какой причине мог хотеть смерти Дарлены.
Официальный допрос Билла Ли осуществлялся в 28-й комнате полицейского управления Вальехо. Вот выдержка из протокола допроса.
Мистер Вильям Ли показал, что ему было известно, что убитая проводила много времени вне дома. Он также полагает что у нее имелись внебрачные связи, но не смог назвать никаких имен, мест и времени свиданий. Свидетель заявил, что миссис Феррин часто неизвестно где проводила ночи напролет, а также что он слышал от знакомых, что ее видели в разных местах с другими мужчинами. По словам мистера Ли, муж потерпевшей ей не препятствовал и не хотел верить слухам об изменах жены.
Далее мистер Ли сказал, что помнит мужчину, известного только по имени Пол, [4] которому Дин продал свой «форд» 1951 года выпуска. Он заявил, что слышал, что этот Пол якобы несколько раз добивался свиданий с Дарленой, но постоянно получал отказ, чем якобы был очень рассержен… Свидетель показал, что он лично этого Пола не встречал, а также не знает, где тот живет и работает, хотя говорили, что он вроде бы бармен… Еще мистер Ли слышал, что этого человека неоднократно видели в «Стрелке Джека», возле прежнего дома Дарлены Феррин на Уоллес-стрит, а также что тот заявлялся к ней домой и всячески ей досаждал.
Бобби Рамос узнала о происшествии в четверть первого от их общего знакомого — полицейского Говарда Гордона по прозвищу Баз.
— Он позвонил мне и все рассказал. А потом добавил, что был в управлении, когда туда сообщили о происшествии. А в половине третьего у Терри появился сержант Раст, стал всех расспрашивать.
Бобби Рамос первая на очереди. Она несколько раз ездила с Дарленой в «Коронадо-инн», где им обеим нравилось танцевать. Из приятелей Дарлены Бобби знала лишь Майка. (После смерти подруги Бобби уволилась из скромного заведения Терри и поступила на работу в «Банкетный зал», вмещавший одновременно до двухсот человек.)
Затем Раст допросил Эвелин Олсон, которой Дарлена как-то сообщила, что ее замужество подошло к концу.
— Дарлена тогда сказала, что муж ее больше не любит. Это было где-то под Рождество, и после этого она закрутила с другими. У Дарлены много было дружков, но ничего серьезного.
Уже в начале четвертого повариха Луи МакКи сообщила Расту, что, хотя у Дарлены было много дружков, главным образом она общалась с Майком, с которым и в Сан-Франциско ездила.
Управляющий Харли Скалли подтвердил, что друзей у Дарлены действительно было несколько. Позже я спросил об этом Линча, и он только вздохнул:
— Да, много, причем всяких разных. Та еще была девица.
Но и Бобби, и Эвелин, и Луи знали невысокого плотного брюнета, который добивался благосклонности Дарлены. У него имелись розовый пикап и коричневый автомобиль, похожий на «корвэйр», и он «очень злился», когда Дарлена ему отказывала. Они не знали его фамилии, но все трое сходились на том, что он бармен. И что его звали Пол.
В половине четвертого тело Дарлены доставили в «Твин Чеплз», где им занялись фотографы.
— Я беременная тогда была, — вспоминает Линда, сестра Дарлены. — Прихожу в морг, а она лежит там, у них на столе, и мне заявляют: «Ваша сестра еще не готова». Но я вся на адреналине… Я сказала: «Хочу ее видеть сейчас», и ворвалась туда, и потрогала Дарлену, и теперь никогда не забуду это ощущение… Как будто камень или кукла… И волосы в крови, и во рту кровь, хотя рот зашили… Может, и не стоило мне туда лезть, но я сделала как хотела…
Линч в семь утра был все еще на Блу-Рок-Спрингс.
— Мы искали все, что можно было найти. Эд Круз сделал зарисовку местности. Добыли совершенно не деформированную пулю. Она прошла сквозь тело, не задев костей, и застряла в сиденье.
Детективы нашли девять девятимиллиметровых гильз и семь пуль различной степени сохранности в медных оболочках. Так как выстрелов было минимум девять, а без перезарядки и все тринадцать, то в качестве оружия убийца почти наверняка использовал «Браунинг» («Смит-энд-Вессон» выпускает модель М59, модифицированный девятимиллиметровый «Парабеллум» с емкостью магазина в 14 патронов. Он также используется и в качестве полицейского пистолета). Все другие полуавтоматические пистолеты: «Стар», «Смит-энд-Вессон», «Астра», «Ллама», «Нойхаузен», «Збройовка», «Хускварна», «Эсперанца» и «Парабеллум» («Люгер») — снабжены магазинами на 7–8 патронов. «Браунинг» модели 1935 года (FN GP35), выпускаемый в Канаде «Джон Инглис Компани» со Второй мировой войны и используемый канадской армией, имеет 13 патронов, уложенных в магазине ступенчато в два ряда.
Раст приехал на Блу-Рок-Спрингс вместе с Линдой, все еще не опомнившейся от шока, и ее мужем. Линда сказала, что ближайшими друзьями Дарлены были Сью, кузина Дина, Бобби, некая блондинка из ресторана Терри, и мужчина, известный ей как Боб, постоянно привозивший Дарлене подарки из Тихуаны. Упомянула она также и Пола.
— Пол пытался завязать с Дарленой отношения, но он ей страшно не нравился. Он очень аккуратный, невысокий, толстоват, волосы темные. Приезжал часто. Невероятно эмоциональный.
Линч беседовал с отцом Майка, в ночь убийства находившимся в мотеле Кентвига. Тот сообщил, что в пятницу Дарлена навещала их несколько раз. Брат Майка, по словам мистера Мажо, вот уже больше месяца жил в Лос-Анджелесе, но это еще следовало проверить.
В восемь двадцать пять утра Майка начали оперировать. Скрепили поломанную челюсть, в левую ногу имплантировали три металлических штыря, все сшили и загипсовали. Удаленную из бедра пулю в стеклянной бутылочке направили Линчу. Операция на руке оказалась особенно сложной из-за множества осколков. Разрывы тканей языка делали невозможной ясную речь.
В половине девятого технический эксперт Джон Спаркс приступил к работе над «корвэйром» в полицейском гараже.
В четверть двенадцатого Линч и Раст вошли в дом Суэнненов. Отец Дарлены сообщил, что не знает ни о каких врагах дочери, однако заявил, что ему «иной раз казалось, что она Мажо побаивается».
Оглушенного наркозом и медикаментами Майка все-таки решились допросить в больнице. Едва шевеля языком, он пробормотал Линчу, что «темно было, трудно разглядеть», и попытался ответить на вопросы. Полиция получила хоть какую-то информацию.
— Дарлена заехала за мной без двадцати двенадцать. Мы оба хотели есть, поэтому отправились по Спрингс-роуд к западу, но до «Мистера Эда» не доехали. Я предложил свернуть в Блу-Рок-Спрингс, потолковать.
Из конфиденциального источника я узнал об одном важном изменении версии Майка. Юрист Сью Эйерс утверждает, что виделась с потерпевшим в больнице. По ее словам, Майк Мажо рассказал, что Дарлена в его присутствии ругалась возле заведения Терри с каким-то мужчиной и что этот мужчина последовал за их машиной до Блу-Рок-Спрингс, где ссора продолжилась. И что в них стрелял этот самый человек. Майк якобы также сказал Сью Эйерс, что преследователь ехал за ними от самого его дома.
На последующих допросах Майк сообщил, что убийца был в синей рубашке или свитере, весил около 160 фунтов, волосы зачесывал вверх и назад, такая прическа называется «помпадур». Автомобиль — светло-коричневый «шевроле».
Сестра Дарлены Пам сообщила мне, что Майк, которого она навещала в больнице, сказал: «Он подошел и выстрелил… Он знал Дарлену, потому что назвал ее по имени».
— Близкие знали ее как Ди, и убийца тоже ее так назвал.
— Как вы думаете, почему Майк не все говорит полиции? — спросил я Пам.
— Видите ли, — ответила та, — он ведь был влюблен в Дарлену, письма ей писал. Полиция нашла в ее бумагах три письма от Майка, все подписанные разными именами. Парню очень нравилось представляться разными людьми.
Полиция вызвала на допрос няньку с подружкой. Сам я встретился с Джанет несколько лет спустя.
— Эти копы такие наглые, бесцеремонные… — вспоминает она. — Скажешь им что-нибудь, а они напирают: «Нет, это невозможно». Пока с ними не согласишься, лишь бы отстали. Я тогда была совсем зеленая девчонка. В таком возрасте не очень-то поспоришь с полицией. Мне потом целый месяц кошмары снились, после того допроса. И я все думала об этом, думала…
Что же именно полицейские пытались внушить юной свидетельнице?
«У меня здесь записано, — настаивал Линч, — что ваша хозяйка пришла домой в одиннадцать и занялась уборкой».
«Нет, — возразила ему Джанет, — было уже тридцать пять минут двенадцатого».
— Расхождение во времени оказалось больше получаса, — рассказывала бывшая няня. — Копы твердили нам, что Дарлена вернулась ровно в одиннадцать, а мы настаивали, что позже. Но полицейские даже не записали то, что мы говорили. Когда, считается, что их убили? В полночь? Да ведь она чуть ли не в полночь только из дому вышла. Мы смотрели по телевизору программу, которая закончилась почти в полночь, а получается, что уже через пять минут ее убили? Как же она, интересно, дотуда за пять минут добралась? Да еще заехала по дороге за кем-то. Мы думали, что это очень важно.
Не знаю, как объяснить это противоречие. Возможно, дело в том, что погоня велась на огромной скорости.
Как и в случае убийства на озере Горман, никаких следов сексуального насилия или грабежа. Преступник выпустил целую серию пуль и скрылся, не оставив четких следов ног или автомобильных покрышек. Он хорошо знал Вальехо и его окрестности, очевидно, местный житель; возможно, сосед Дженсенов и Фарадеев, не исключено даже, что был хорошо знаком со своими жертвами.
Линч проконсультировался с Лундбладом, который сравнил оба преступления и пришел к выводу, что звонок в полицию, скорее всего, поступил от убийцы. Лундблад выступил перед прессой и указал на сходство обоих случаев, но о телефонном звонке и о свидетелях умолчал.
Под подозрение попал один из полицейских, общавшихся с Дарленой. Линч вскоре оставил его в покое, но из полиции этот коп все-таки уволился.
Воскресенье, 6 июля 1969 года
Около полудня в Вальехо прибыли мать Майка Кармен и его брат. Линч беседовал с ними. Близнец заверил, что у Дарлены не было никаких врагов.
Затем Линчу позвонил некий гражданин и сообщил, что они с сыном были свидетелями ссоры между мужчиной и женщиной у заведения Терри, 4 июля, около половины одиннадцатого вечера. Собеседнику Дарлены на вид около тридцати лет, рост под 6 футов, вес 180–185 фунтов. Волосы «цвета шампанского», зачесаны назад.
В тот же вечер, без четверти семь, Линч беседовал с подростками, обнаружившими место преступления. Около семи отец Дарлены заехал за Кристиной и няньками и отвез их в дом Дарлены, где они встретились с Линчем и Растом.
Из пяти детективов ответственным за расследование назначили Линча. Он рассмотрел все возможные мотивы, от ревности до мести. Телефонный звонок, однако, склонял следствие к тому, что убийца был маньяком.
— Красивая была женщина. Я присутствовал на вскрытии. Про выходные пришлось забыть. Для такого захолустного городка это, конечно, событие года, да еще после гибели тех двоих… — мрачно вспоминает Линч.
Понедельник, 7 июля 1969 года
«Корвэйр» вернули хозяину, Линда с отцом откатили его подальше от дома, чтобы вымыть.
— Автомобиль весь в крови, — вспоминает Линда. — А Дина постоянно плакала, мамочку звала… Ужасное было время…
Дин принес Линчу все дневники, записные книжки и другие бумаги Дарлены. Он нашел желтый конверт от фотобумаги со странными надписями. Край конверта испещряли слова и обрывки слов: «…рубил», «влип», «знаю», «…чай», «…-лял», «…-чина» — все почерком Дарлены. Кроме того, она зачем-то обвела кружками напечатанные предлоги «на», «при», «у» и соскребла слово «крайне». На обороте Дарлена записала телефон ресторана и забегаловки «Мистер Эд».
Линчу было над чем поломать голову. Дарлена в тот вечер якобы поехала за фейерверком, но сестра ее утверждала, что ракет, шутих и хлопушек они накупили заранее. Когда Дарлену нашли, при ней не было ни ракет, ни денег, чтобы их купить, в кошельке обнаружилось только 13 центов.
— Возможно, — предположил Линч, — она рассчитывала на Майка. В городе полно будок и стоек, где можно купить эту мелочь.
В полицию хлынул поток писем доброжелателей, сообщавших, что убийство связано с наркоторговлей, с колдовством аборигенов Виргинских островов и даже с культом Дьявола, сатанинской церковью, сторонники которой действительно практиковали в Вальехо.
Я спросил Линду, что она думает о колдовстве.
— Дарлена втянулась в это лет с семнадцати, — ответила та. — Она верила в реинкарнацию, в колдовство вуду и все такое. А Виргинские острова — самое место для этого дела.
— Может, она к этому и тяготела, — высказалась позже об оккультизме Кармела. — И вполне возможно, что Дарлена толклась среди этой публики, хотя бы из-за тяги к таинственности. Да и первый ее муж был с закидонами.
— Да, помнится, болтала она об этом, — вспоминала Пам. — И с одним типом, который у Терри вечно возле стойки сидел, тоже потолковать любила. Жуткий был такой парень. Череп с собой везде таскал. Уставится в череп и вещает, завывает… Свеча горит, потрескивает, воск капает… Но никаких ритуалов. Да ее просто бы друзья засмеяли. Нет, как хотите, а я все-таки на того типа думаю, с пакетами у крыльца. Который еще заявился к Дарлене на новоселье, но просто сидел и ничего не делал.
Бобби Окснам на мой вопрос о наркотиках даже вспылил:
— Да чушь собачья все, что они там в газетах врали! Ну, разок-другой затянулась девчонка марихуаной, было дело, но это все. А к настоящим наркотикам она в жизни не прикасалась.
Бобби Рамос того же мнения:
— Полиция толкла воду в ступе своими вопросами. Не тем они интересовались. Меня просто тошнило от их интереса к наркоте… Дарлена впуталась во что-то, из чего не могла выпутаться, и потому боялась. А убийца решил, что надо ее прикончить, чтобы она не сообщила в полицию.
Линда высказалась в ином ключе:
— Деньги на новый дом — откуда они у Дина? Они все до цента из ее делишек с тем типом в белом авто… Дважды в неделю я возила ее в банк «Крокер Ситизен» на Джорджия-стрит…
Загадок в этом деле хватало. Почему на Майке было столько одежды в жаркую летнюю ночь? А история с ручкой?
Дин утверждал, что ручка пассажирской двери всегда держалась прочно. Кристина добавила, что видела ручку на своем месте, когда оставила машину у дома.
Однако самое жуткое в том, что ручка необъяснимо вернулась на свое место, — но это обнаружили уж после того, как убийца уехал, его жертв увезли на «скорой», а полиция оцепила место происшествия.
Пятница, 11 июля 1969 года
Линч бросил все силы на поиски бармена Пола, владельца «шевроле» 1956 года выпуска, красного «понтиака» и пикапа, купленного у Дина Феррина. Пол этот часто закусывал у Терри в два часа ночи, когда остальные бары в округе закрыты. Разные люди сообщали Линчу, что Пол якобы постоянно задирал Дарлену и преследовал ее. Дарлена «смертельно боялась его» и демонстрировала дружелюбие лишь из страха, чтобы держать его в рамках пристойности.
— Этот парень вроде бы не проявлял чрезмерной агрессивности, но он из тех, от кого трудно отделаться, — рассказывает Линч. — Неделя у меня ушла на поиски.
Кто-то сообщил ему, что Пол работает в баре в Бенишии. Из Бенишии детектив сержант Биду сообщил адрес, по которому Пол проживал в 1966 году. Сначала Линч и Раст безрезультатно объехали несколько баров, затем направились по указанному адресу, на улицу D. Хозяйка сообщила, что месяц назад видела Пола. Она описала его как «толстяка с темными жесткими волосами».
В восемь вечера эта женщина позвонила Расту в полицию Вальехо и сообщила, что разузнала кое-что о местонахождении Пола. Он живет в Йонтвиле, между Напа и озером Берьеса. Детективы сразу же отправились туда и застали Пола дома. Оказалось, что он к тому временем переквалифицировался из барменов в специалисты по бойлерам.
— Не знаю я никаких друзей Дарлены, — с ходу отрезал он.
— Нас интересует, где вы были четвертого июля.
— На софтболе, — мрачно ухмыльнулся Пол. — С полицейской командой Напа. Люблю копов, знаете ли. Матч начался в половине одиннадцатого утра. Оттуда — сразу домой. После ужина смотался на ветеранский фейерверк — и снова домой. С семи часов дома сидел.
Пол недавно женился, и жена подтвердила его слова.
Линч почувствовал, что дело зашло в тупик. Один из его коллег сказал мне позже:
— Следствие сконцентрировалось на этом Поле. Уж очень парень подходил. Он ведь к тому же работал в «Лосином клубе» в Блу-Рок-Спрингс. Но алиби его мы перепроверили. Железное алиби.
Разочарованные, Линч и Раст вернулись в управление.
Майк переехал в крохотную комнатку наверху, выкрасил волосы в рыжий цвет. Отец регулярно возил его в больницу на обработку ноги и руки, так и не восстановившей своих функций. Позже Майк переехал в Южную Калифорнию, к матери и брату.
— Нам казалось, что Майк знает убийцу, — с замиранием голоса рассказывает Кармела. — С чего бы ему иначе уезжать из города? И Дарлена тоже его знала. Скорее всего.
Линч спросил Майка, для чего он надел на себя столько одежды. На этот вопрос молодой человек ответил, что якобы стеснялся своей худобы и изо всех сил старался казаться мощнее.
Тайну вернувшейся на место дверной ручки тоже можно как-то объяснить. Напрашивалась мысль, что убийцу следует искать среди полицейских, имевших доступ на огороженную площадку. Но потом я вспомнил о записке Раста технику с просьбой как следует покопаться в дверце. Техник вполне мог разобрать дверцу, а при обратной сборке автоматически, не задумываясь, вернуть на место ручку, брошенную убийцей на пол автомобиля.
Джек Мулинэкс, крепко сбитый коп, унаследовавший дело Дарлены Феррин, сумел даже отыскать ее первого мужа в Санта-Крусе.
— Мелкий парнишка. С первого взгляда видно было, что не тот. Поговорил я с ним, повыспросил. Да все без толку.
Раст и Линч вызвали Линду в полицию, чтобы составить фоторобот аккуратно одетого человека, присутствовавшего на новоселье Ферринов.
— Долго они меня там продержали. Я сидела, а художник с моих слов все его рисовал, рисовал… А потом дали мне длинный список имен, чтобы я пометила тех, кто был у Дарлены. Они всех потом нашли, кроме этого типа. Да и сама я его больше никогда не видела.
Конверт, прибывший по почте в редакцию «Сан-Франциско кроникл», был отправлен из Сан-Франциско. Его украшали две марки с Рузвельтом, наклеенные одна над другой. Внутри оказался листок, исписанный с двух сторон корявыми, как будто парализованными буквами. Местами — особенно к низу первой страницы — строки к концу сползали вниз, буквы мельчали и корежились. К листку прилагалась треть аккуратно начерченной от руки криптограммы, состоящей из странного вида символов.
Автор этого поступившего в редакцию письма брал на себя ответственность за убийство Дэвида, Бетти Лу и Дарлены.