Я эту тему разверну, Как перед боем стяг! У времени я не в плену — Я у него в гостях. Я с ним давно уже «на ты», — Сдружились навсегда, Мне время дарит не цветы — Минуты и года — Дорогостоящий презент Из предстоящих лет!.. Ах, время! Добрый мой кузен! Скажи невзгодам «нет!» Отсортируй часы и дни. Чтоб те, чей горек вкус, Остались где-то там, в тени, Вне наших дел и чувств! Жизнь – это доза времени (Всё точно, как в аптеке!), Что нам, земному племени, Отмерена для века. Не жалуйся в инстанциях — Мол, коротка дорога. Последней будет станция, Указанная Богом! А кто придумал время И дал ему «добро»? Я бы поспорил с теми, Да дело-то старо! Давно течёт по свету Невидимая кровь, — Бессрочна эстафета Секунд, часов, веков! Оно всегда в избытке И в дефиците тож. — За золотые слитки Минуты не возьмёшь! Купайся в океане Дарованных годов! Судьба сокрыта в тайне. Жди срока! Будь здоров! Год на дворе – 37-й, А нам по восемь лет. Но наши речи!.. Боже мой! Эпохи той отсвет! Забавам нашим нет конца (Ещё не ведом страх!)… «У Борьки увезли отца — Сказали, что он враг!» Вот и начало тех начал — Прибился на порог По вечерам и по ночам Лубянский «воронок». Сейчас-то верится с трудом: «Да! Был допущен крен!»… Забрали Борьку в детский дом С пометкой «ДВН» [13] . Совсем неподалёку был Даниловский бульвар, Где с дедом я гулять ходил, — Дед был ещё не стар. Виднелся крематорий там — Чадил, как паровоз. И чёрный дым летел на храм И вверх, до самых звёзд. Чадил, дымился без конца И людям был не люб!.. Наверно, Борькина отца Сжигали вражий труп. Ретивый время поводырь Неумолим и строг. О нём зачитаны до дыр Все книги всех эпох. Давно мы знаем про него Деталей целый воз: И что есть век, и что есть год — Изучено насквозь! Отца назначили в Ташкент, — Прощай, московский двор! Теперь на много детских лет Забуду твой фавор! Арыки, тополя, жара, Но во дворе фонтан. На улице по вечерам — Верблюжий караван. Добротный комсоставский дом, Казалось, прочный кров. Война изменит всё потом — Он станет «домом вдов». Грядущих гроз зловещ аккорд, Но нам дарил Ташкент И лагерь близ Чимганских гор, И целый мир в презент! Война!.. Сначала дальний гром (Как будто не у нас!), Но приближался с каждым днём Её кровавый пляс! Отцы на фронте – ждите жертв, Война их ремесло! У нас госпиталей уже Несметное число. Эвакуированных – тьма (Имён известных свод!). На нашей улице сама Ахматова живёт. Не знало время нежных ласк — Все сантименты в прах!.. Как изнывал наш пятый класс На хлопковых фронтах! У памяти суров закон: Эпоху не карай!.. «Голодной Степью» звался он, Тот обожжённый край! Ребячью вахту мы несём, — Нам хлопок – друг и враг… Шли эшелоны день за днём Туда, где смерть и страх. Шли эшелоны – цепь платформ, Укрыт брезентом груз, — Войне везут подножий корм — Не мармелад на вкус!.. Не всё навек уйдёт в песок — Прорвётся хоть строка!.. Ходил один смешной стишок В то время по рукам: «Граждане! Наденьте свои брюки! Граждане! Возьмите себя в руки! Граждане! Не бойтесь, ради Бога! Граждане! Воздушная тревога!» Познало отрочество всласть Лишений, горя, слёз, Спасала первой страсти власть — Кипенье юных грёз. Видений прежних не зову, — Нахлынут сами враз: Я помню ратную Москву И комендантский час. Коль я у времени в плену, — Мне важно знать ответ: Как будут вспоминать войну Через десяток лет. В чём будущего праздника отличие? Исчезнет скорбь – останется величие. Увидеть бы хоть через поколение, Как будет выглядеть подобное явление? Возможно, будет так (жизнь многолика!): Придёт на плац кремлёвский фронтовик — Солдат войны, что названа Великой. Единственный, оставшийся в живых. До храма Покрова он прошагает, На правнука рукою опершись. У памяти способность есть такая — В короткий путь вместить почти всю жизнь. Он вспомнит тот парад морозным утром И скорый марш на огненный рубеж: Присыплет к ночи трупы снежной пудрой, — Закрыла рота на столицу брешь. И вот он, почитаем всей Россией, Всех мыслимых регалий кавалер! Напишет новоявленный Россини Победный марш, как «Славься!», например. При жизни монумента удостоин. Пожатья самых знаменитых рук… А он мечтал, по стойке «смирно» стоя: «Эх, был бы жив товарищ политрук!» Кому подчиняется время? Кому предпочтенье отдаст? Оно, как отточенный лемех, Вдруг жизнь обернёт, будто пласт! Покажет изнанку явлений, Сыграет в прощальный рожок. Поставит тебя на колени, — Мол, знай своё место, дружок! Земная мера времени – не год, Быть может, даже не тысячелетье. Но даже час (что толку от него?) Ценю, как самый лучший дар на свете! Стараюсь, как могу, продолжить бдение, — Тружусь с утра, лишь выпадет роса… Вы подарите мне на день рождения Потерянные вами полчаса! Никто нам не ответит, что есть время? Когда возникло? Где его причал? Наверно, буду солидарен с тем я, Что мощный взрыв – начало всех начал! Мы плавали в казённом океане Запретов, недомолвок, просто лжи. Вожди сменялись на телеэкране. Как в аравийском зное миражи. Мы ждали перемен, надеясь втайне, Что перемены веру сохранят, — Так жаждут православные миряне Схожденья благодатного огня. В народе изуверились в приманках, В правдивости счастливого конца. Печальный сын грузина и армянки [14] Разбередил дремавшие сердца. И хриплый баритон был беспощаден, Всё обнажая в песенном огне… [15] Я их двоих представил бы к награде, Когда бы только волю дали мне! Свихнулся век: кредиты, займы, ренты, — В растерянности мечется народ! Неужто вновь грядут эксперименты На целое столетие вперёд? Три гидры приползли в родное лоно — Жестокость, алчность, эгоизм, – и вот Российскую душевность свергли с трона И, гогоча, ведут на эшафот! Завершаю, пора! С плеч долой Цепкой памяти груз многотонный! Бог свидетель, – я слышу порой Крики, песни, и хохот, и стоны. Время – деспот: воюй, не воюй — Не сдержать, не замедлить движения! Я с поклоном сдам шпагу свою В руки времени в знак поражения! Пулемётная очередь дней Прострочилась до самой обоймы. Стали ночи темней и длинней, И досадуем слёзно порой мы! Друг любезный! Молчи и не ной, — Не ко времени грустные бредни! Пусть последний рубеж за спиной, — Будет день неизбежно последний! Время станет послушно тебе. Оттого и закат станет краше! День последний не волен судьбе, Коль последний патрон в патронташе! Ты прости меня, время, что вмешаться, увы,                                        не способен В твой отчаянный бег, в поглощающий вал                                            забытья, Вы с сестрой своей памятью очень капризные                                                 обе, — Сам не знаю, кому отдаю предпочтение я! Если следую времени, – память теряет былое, Если влезть в мемуары, – отстанешь от поезда                                                    дней… Ты отсей, моя память, фальшивое, мелкое, злое, Отрешись, схорони у дороги, оставь в стороне! Время нынче на взлёте – разбег его быстр                                            и мощен. Если рушатся мифы и империи крошатся                                             в прах!.. Мы живые, собрат мой, наша плоть суть                                       не хилые мощи, Время – это и есть наших дел торжество                                              или крах!