Совещание сыновей Ярослава – Изяслава, Святослава, Всеволода и их мужей, на котором рассматривались вопросы, связанные с княжеской вотчиной, оставило нам материал и для суждения об организации древнерусской вотчины.

Совещание происходило, по-видимому, после смерти Ярослава, т.е. после 1054 г., но когда именно, нам точно не известно, во всяком случае, не позднее 1073 г., когда Изяслав был изгнан из Киева.

Мы также можем только догадываться и о причинах, вызвавших это собрание. Однако результаты его налицо. Это так называемая «Правда» Ярославичей. В «Пространной Правде» имеются указания, способные пролить некоторый свет на темные стороны интересующего нас совещания князей и их бояр: «По Ярославе же паки совокупившеся, – читаем в «Пространной Правде», – сынове его – Изяслав, Святослав, Всеволод и мужи их – Коснячко, Перенег, Никифор и отложиша убиение за голову, но кунами ся выкупати, а ино все якоже Ярослав судил, такоже и сынове его уставиша». Здесь как будто довольно ясно указана главнейшая цель совещания. Она заключалась в том, чтобы пересмотреть систему наказаний и окончательно отменить умирающую месть, и раньше уже поставленную под контроль «государственной» власти. Эта система действительно была пересмотрена, и месть официально ликвидирована. Остальное все, что было при Ярославе, осталось нетронутым и при его детях. Это очень важное замечание. Весь вопрос, к какой части «Правды» оно относится: к древнейшей ли ее части, которую мы не без основания считаем «Правдой», данной Ярославом новгородцам, или же не только к ней. Какое бы предположение мы ни высказали, оно будет одинаково гипотетичным. Конечно, «спокойнее» и «вернее» оставить просто без ответа поставленный вопрос, но едва ли это будет лучшим выходом из создавшегося положения.

Имеем ли мы право допустить, что у Ярослава тоже были свои имения, где велось сельское хозяйство? Да, имеем. Мы знаем имение Ярослава под Новгородом, село Ракома. Мы знаем, что это не единственное княжое село в Новгородской земле. Несколько более поздние данные (начала XII в.) говорят нам об очень многочисленных княжеских селах, которыми владели новгородские князья в начале XII века и их деды и прадеды несомненно в X в., а может быть и раньше. Княжеское землевладение началось здесь, конечно, не с Ярослава. Мы также знаем, что Ярослав, став киевским князем, застал здесь княжеские замки и села в готовом виде. Мы должны с этими фактами серьезно считаться.

А если у Ярослава были имения, то, несомненно, они были соответственным образом организованы, какие-то люди, несомненно зависимые от вотчинника, здесь работали, подчиняясь, конечно, определенному режиму.

По моему мнению, можно без особых натяжек допустить, что дети Ярослава в этом отношении пошли за отцом, по крайней мере оставили тут все основное, «якоже Ярослав судил». Правда, и дети его не были в этом отношении пассивными. Изяслав, например, «судил» убийц своего старшего конюха, которого убили дорогобужцы. Это было до совещания князей, и, несомненно, говорит о том, что поблизости к Дорогобужу, если не в нем самом, у Изяслава было имение.

Таким образом, мы как будто получаем некоторую ориентировку относительно времени, отображенного в «Правде» Ярославичей. Это не только время Ярославичей, но и время Ярослава, т.е. первая половина XI в.

Так как для нас очевидно, что вотчинная организация слагалась в течение достаточно длительного времени, то мы нисколько не сомневаемся, что данные начала XI в. вполне могут характеризовать и структуру вотчины X в., во всяком случае второй его половины.

Во избежание справедливых упреков в произвольном пользовании хронологически разновременными материалами, попробуем восстановить основные черты древнерусской вотчины исключительно по материалам «Правды» Ярославичей. Я не останавливаюсь здесь на доказательствах тезиса, что в «Правде» Ярославичей изображена не вотчина вообще, а именно княжеская вотчина. Не останавливаюсь потому, что это положение станет и без того ясным из дальнейшего изложения. Считаю все-таки необходимым предупредить читателя, что, несмотря на попытки некоторых историков опровергнуть этот тезис, их доводы кажутся мне совсем не убедительными, и я по-прежнему настаиваю на том, что в «Правде» Ярославичей обрисована в главнейших своих чертах жизнь вотчины княжеской. Центром этой вотчины является «княж двор» (ст. 38 Акад. сп.), где мыслятся прежде всего хоромы, в которых живет временами князь, дома его слуг высокого ранга, помещения для слуг второстепенных, разнообразные хозяйственные постройки – конюшни, скотный и птичий дворы, охотничий дом и др.

Конечно, ручаться, что все это именно так и было в действительности, мы не можем, но материал, имеющийся в нашем распоряжении, не только не противоречит нашим предположениям, но скорее их подтверждает.

Во главе княжеской вотчины стоит представитель князя боярин-огнищанин. На его ответственности лежит все течение жизни вотчины, и в частности сохранность княжеского вотчинного имущества. При нем, по-видимому, состоит сборщик причитающихся князю всевозможных поступлений «подъездной княж» (от слова «подъезд», что обозначает право приезда епископа для получения причитающихся ему взносов, иногда – самый взнос в пользу епископа; подъездное – одна из торговых пошлин; подъездчик – сборщик «подъезда»).

Надо думать, в распоряжении огнищанина находятся тиуны. В «Правде» назван также «старый конюх», т.е. заведующий княжеской конюшней и княжескими стадами.

Все эти лица охраняются 80-гривенной вирой, что говорит об их привилегированном положении. Это высший административный аппарат княжеской вотчины. Дальше следуют княжие старосты – «сельский и ратайный». Их жизнь оценивается только в 12 гривен. Они, несомненно, люди зависимые. Как распределяются их функции, мы точно сказать не можем, но, по-видимому, их роли в значительной степени определяются содержанием терминов «сельский» и «ратайный». Сельский староста, по-видимому, выполнял функции наблюдения за населением вотчины, являлся исполнителем распоряжений высшего административного ее аппарата. Что касается ратайного старосты, то, поскольку ратай – пахарь, ратайный – пашенный, у нас неизбежно возникает предположение, что на обязанности ратайного старосты лежит наблюдение за пашней, а так как речь идет о княжем старосте и княжеской вотчине, то естественно предположить здесь наличие княжеской пашни, т.е. княжеской барской запашки. Это предположение подтверждается и тем, что эта же «Правда» называет межу и назначает за ее нарушение непомерно высокий штраф, по штрафной сетке следующий за убийством человека: «А иже межу переорет… то за обиду 12 гривен» (ст. 34). Столь высокий штраф едва ли может относиться к крестьянской меже (за кражу княжеского коня – 3 гривны, за «княжую борть» 3 гривны). Как будто у нас есть основание признать в княжеской вотчине наличие княжеской пашни. Таким образом, мы получаем право говорить о подлинной сельскохозяйственной физиономии вотчины.

Это предположение подтверждается и теми деталями, которые рассыпаны в разных частях «Правды» Ярославичей.

Тут называются – клеть, хлев и полный обычный в большом, сельском хозяйстве ассортимент рабочего, молочного и мясного скота и обычной в таких случаях домашней птицы. Тут имеются кони княжеские и смердьи (крестьянские), волы, коровы, козы, овцы, свиньи, куры, голуби, утки, гуси, лебеди и журавли.

Не названы, но с полной очевидностью подразумеваются луга, на которых пасется скот, княжеские и крестьянские кони.

Рядом с сельским земледельческим хозяйством мы видим здесь также борти, которые так и названы «княжими», приспособления для ловли птиц «перетес» (ст. 34).

«Правда» называет нам и категории непосредственных производителей, своим трудом обслуживающих вотчину. Это рядовичи смерды и холопы. О них будет речь ниже. Их жизнь расценивается в 5 гривен.

Мы можем с некоторой уверенностью говорить о том, что князь время от времени навещает свою вотчину. Об этом, мне кажется, говорит наличие охотничьих псов и приспособленных для охоты ястребов и соколов. «А оже украдут чюж пес, любо ястреб, любо сокол, то за обиду 3 гривны» (ст. 37). Тут, правда, не сказано, что эти пес, сокол и ястреб принадлежности именно княжеской охоты, но, мне кажется, мы имеем право сделать такое заключение, во-первых, потому, что в «Правде» Ярославичей в основном речь идет о княжеской вотчине, во-вторых, потому, что иначе делается непонятной высота штрафа за кражу пса, ястреба и сокола. В самом деле, штраф этот равняется штрафу за кражу княжого коня и на одну гривну меньше штрафа за кражу коня, с которым работает в княжом хозяйстве смерд [164] .

Князь в своей вотчине рисуется «Правдой» в качестве землевладельца^ ео дала, имеющего известные феодальные права по отношению к зависимому от него как вотчинника населению. Вся администрация вотчины и все ее население, зависимое от вотчинника, подлежат его вотчинной юрисдикции.

Судить их можно только с разрешения и ведома вотчинника («или смерд умучат, а без княжа слова, за обиду 3 гривны; а в огнищанине и в тивунице и в мечници 12 гривен» – ст. 33 Акад. сп.). Нельзя не заметить еще очень важного обстоятельства, касающегося княжеской вотчины. Она существует не в безвоздушном пространстве, не изолирована от внешнего мира, а находится в миру, непосредственно и самым тесным образом связана с сельской общиной. Это не гипотеза, а теорема, которую совсем не трудно доказать. Если убьют огнищанина и убийца его известен, то наказанию (штраф в 80 гривен) подлежит именно он, «а людем не надобе» написано в «Правде» (стр. 19). Если убийца не обнаружен, то отвечают «люди» «вирное платити, в ней же верви голова начнет лежати» (ст. 20). Это «вервь» «Правды» Ярославичей, или иначе «мир» «Правды» Ярослава. О них шла уже речь в другом месте. Сейчас мне хотелось бы подчеркнуть отношение крупной вотчины к сельской общине, о чем приходилось уже в другой связи указывать выше. Крупная вотчина не только локально связана с сельской общиной, княжеская вотчинная администрация имеет какое-то отношение и к другим общинам, непосредственно не соприкасающимся с вотчиной. Огнищанин может быть убит не только в той верви, которая связана с вотчиной, айв других вервях. Отвечает за убийство огнищанина – и, конечно, не только его одного, а всех представителей вотчины – та вервь, на территории которой найдено тело убитого (в случае необнаружения убийцы). Это обстоятельство может говорить о том, что огнищане, подъездные, тиуны имеют радиус действия, выходящий за пределы вотчины; это обстоятельство может указывать и на то, что представители княжеской вотчинной администрации имеют не только экономические, но и политические функции.