«Раньше всегда было «время рождаться и время умирать». Сегодня, благодаря возможности продлевать жизнь, каждый из нас, вероятно, должен будет сделать выбор для самих себя или наших близких... Слишком долго — это сколько?»

В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти.

ИОВ 12:10

Если я когда-нибудь заболею так сильно, что только аппаратура будет поддерживать мою жизнь, пожалуйста, попроси доктора выдернуть из розетки шнур».

Жаклин Коул было сорок четыре года, когда её муж, пресвитерианский священник Гарри Коул, стал перед выбором исполнить или проигнорировать эту просьбу. Весной 1986 года у Жаклин случилось сильное кровоизлияние, и она пролежала в бессознательном состоянии сорок один день. Когда состояние Жаклин стало безнадёжным, её муж решительно попросил судью дать своё разрешение, чтобы, согласно собственному желанию его жены, доктора позволили ей умереть. Однако судья решил, что рано отказываться от надежды, и через шесть дней после этого Жаклин открыла свои глаза, улыбнулась и радостно ответила на поцелуй мужа. «Чудеса всё-таки случаются, — сказал

счастливый священник.- Я думаю, что мы намутили много воды в вопросе о праве человека умереть».

Никогда прежде во всей человеческой истории не было таких споров вокруг этого животрепещущего и трудного вопроса. Раньше всегда было «время рождаться и время умирать» (Екклесиаст 3:20). Сегодня, однако, благодаря возможности продлевать жизнь, каждый из нас, вероятно, должен будет сделать выбор для самих себя или для наших близких. Как долго мы можем жить «взаймы»? Сколько это — слишком долго? Какие медицинские, правовые и моральные принципы приемлемы в этом случае? Какими правилами руководствоваться?

Вопрос эвтаназии и «права умереть» по своей популярности скоро сравнится с вопросом об абортах, как наиболее жизненная и трудно разрешимая проблема нашего времени.

Мы имеем право умереть

Иногда мы путаем право умереть с вопросом эвтаназии (разрешённым убийством тех, кто сильно страдает). Но это не одно и то же. Понятие «Право умереть» определяется как личное дело каждого человека решать, должны ли иметь место экстренные или «героические» меры для продолжения его жизни в случае, если смерть почти неизбежна. Жизнь освящена и дана нам от Бога, поэтому мы никогда не должны либерально относиться к неестественному прекращению жизни. Вот почему большинство христиан, серьёзно верящих Библии, выступают против абортов и эвтаназии. В то же самое время не всегда ошибочным является позволить смерти занять своё место, когда жизнь поддерживается только благодаря особым усилиям медицины. В этом и заключается различие между продолжающейся жизнью и искусственной отсрочкой смерти.

Стоя у кровати кого-либо, кто живёт только благодаря множеству аппаратов, прикреплённых к его телу, мы начинаем понимать, как гуманная медицина может превратиться в антигуманную. Когда лечение человека перестаёт во всех смыслах быть гуманным, большинство из нас хотят иметь право отказаться от такого лечения.

Можете ли вы сами для себя решить, должны ли применяться к вам поддерживающие жизнь процедуры или нет? Члены медицинских ассоциаций Лос Анжелеса и госпиталей Калифорнии опубликовали несколько рекомендаций касательно согласия и несогласия с такого рода лечением. Первый принцип затрагивает всех нас. Он гласит:

Правом каждого человека является принимать своё собственное решение, касающееся медицинской заботы о нём, после того, как он будет информирован о преимуществах, риске и последствиях возможного лечения, даже если вследствие этого решения сократится продолжительность его жизни.

Мы всегда имеем право сказать: «Стоп, достаточно».

Но личное право выбора часто очень расплывчатое понятие. Например, многие люди подписывают «жизненное завещание» прежде, чем они окажутся в таком состоянии, когда не смогут сами решать вопрос о продолжении или поддержке их жизни. Что это за жизненное завещание? Является ли оно чем-то, на что мы можем рассчитывать в то время, когда будем неспособны принять решение о своей жизни или смерти?

Жизненное завещание — это документ, составленный и подписанный человеком, когда он ещё имеет способность продиктовать свою последнюю просьбу. Обычно жизненное завещание отрицает применение каких-либо искусственных мер для продления жизни человека в вегетативном состоянии или в необратимой коме.

На первый взгляд это кажется неплохой идеей. Почему бы не объяснить заранее, какое лечение мы хотели бы получать, прежде чем наступит время для принятия такого трудного решения? К сожалению, всё не так просто. Сейчас моё здоровье вполне благополучно. Если я начну писать моё жизненное завещание, оно будет далеко от того, что я буду чувствовать, находясь в более тяжёлых условиях. И когда это время наступит, то мои мысли могут принять совершенно другой оборот. Также и руководство Калифорнийского Комитета по Биомедицинской Этике мудро советует: «даже когда пациент непосредственно указывает на согласие или несогласие с поддерживающими жизнь процедурами, всё же следует проконсультироваться с его ближайшими родственниками, придавая большое значение их мнению».

В конце концов существует вопрос эвтаназии и самоубийства, на который «жизненное завещание» не имеет ответа.

Что такое «пассивная эвтаназия»?

Зазвонил телефон, и наша беседа прервалась. Давняя подруга нашей семьи, дававшая прощальный ужин, посвященный её предстоящей деловой поездке в Европу, только что рассказывала о своей больной матери, жизнь которой поддерживалась благодаря медицинской аппаратуре. Доктора и близкие заверили нашу подругу в том, что она всё равно ничем не поможет своей матери, поэтому ей не стоит откладывать запланированное путешествие. Теперь же звонил доктор: «Ваша мать находится в экстремальном состоянии, и мы считаем, что её состояние необратимо». Он продолжал объяснять проблемы, которые возникли в состоянии её матери, а затем задал ей ужасающий вопрос: «Вы желаете, чтобы мы продолжали поддерживать её существование с помощью особых мер?»

«Я не знаю. Мне нужно поговорить с братом, — ответила растерянная и напуганная женщина.- Объясните мне, пожалуйста, что такое «особые меры».

Доктор продолжал рассказывать ей о действии различных трубок, инъекций и процедур. Когда он закончил произносить медицинские термины, бедная женщина заплакала: «Вы просите меня принять решение об убийстве моей матери».

Однако позже, посоветовавшись с братом, неоднократно помолившись с друзьями и поговорив с пастором церкви, она приняла решение, чтобы доктора больше не продолжали применять никаких экстренных мер к её матери.

Это решение, которое должна была принять наша подруга, называется «пассивная эвтаназия». Несмотря на то, что от этих слов многих из нас бросает в дрожь, мы должны определить их ясное значение. Пассивная или негативная эвтаназия означает прекращение всех «экстраординарных» мер для продления жизни человека, находящегося в безнадёжном состоянии. Это значит удерживаться от всяких действий, которые, возможно, отсрочат умирание, и позволить смерти произойти естественным путём.

Даже само определение этих экстремальных мер может варьироваться. Комитет биомедицинской этики, состоящий из медицинских профессионалов и юристов, даёт такое определение: «Поддерживающие жизнь процедуры являются вторжением извне, позволяющим поддерживать, восстанавливать или заменять жизненно важные функции. Они служат только для искусственного продления жизни, когда по мнению врачей смерть неизбежна независимо от проводимых процедур».

В марте 1986 года Американская Медицинская Ассоциация выразила следующее мнение о «Воздержании или снятии продлевающих жизнь медицинских процедур». Эта информация была напечатана летом 1986 года в Журнале Христианского Медицинского Общества.

Общественная обязанность докторов — поддерживать жизнь и уменьшать страдания. Когда выполнение одной обязанности входит в противоречие с другими, то предпочтение отдаётся выбору пациента, его родственников или их юридического представителя, если пациент не в состоянии принимать решения. Если не представляется возможным узнать выбор пациента, все врачебные действия должны предприниматься в интересах пациента.

В гуманных целях врач может делать всё необходимое для облегчения сильной боли или прекратить лечение умирающего, чтобы позволить ему умереть. Однако он не должен намеренно причинять смерть. В определении необходимости поддерживающих жизнь медицинских процедур администрация должна действовать к наилучшему благу пациента, находящегося в безнадёжном состоянии. В таком случае врач должен определять возможность продления жизни, исходя из гуманных соображений и желания самого пациента, его родственников или попечителей.

Даже если пациент находится в состоянии необратимой комы и его родственники выражают согласие, прекращение различного рода поддерживающих жизнь процедур не противоречит медицинской этике.

Поддерживающие жизнь процедуры включают в себя лекарственные препараты, искуственные или технологические методы питания, дыхания и циркуляции. В наблюдении за смертельно больными или пациентами, находящимися в необратимой коме, врач должен определять необходимость применяемого лечения. Во всех случаях следует беречь достоинство пациента.

По мнению христианских врачей этот юридический путеводитель в большой мере «способствует движению к отказу от всех методов искусственного продления жизни».

В большинстве случаев мнения по этому вопросу чётко делятся на принятие или отрицание, белое или чёрное. Но всё же, ища воли Божией в вопросе продлевающих жизнь процедур, мы становимся перед принятием наиболее трудного решения, какое когда-либо существовало. Знаменитый Медицинский Журнал Новой Англии сообщает: «Лечение безнадёжных больных является одним из самых трудных, противоречивых и эмоциональных вопросов современной медицины».

Проблема врачей является и нашей проблемой также. Этот сложный и важный вопрос может когда-либо встать перед многими из нас.

Что такое «активная эвтаназия»?

Активная эвтаназия является не отказом, а выполнением порученной задачи. Её приверженцы преподносят это, как акт милосердия, происходящий от хорошо продуманного желания прекратить страдания или бессмысленное существование; это может включать в себя применение лекарств, приводящих к летальному исходу, или намеренный отказ от питания. Христиане, однако, должны выступать категорически против этой точки зрения.

В большинстве случаев это рассматривается как преступление. Но не всегда. Возьмём для примера случай с писательницей Бетти Роллин, которая объясняет, как она помогла своей матери совершить самоубийство.

Весной 1986 года Нью-Йоркская писательница рассказала во время обеденного собрания своим сотрудницам, как она дала своей матери капсулу с лекарством, которое позволило той закончить жизнь. Старая женщина страдала раком матки и просила дочь помочь ей умереть. Роллин и её муж обзвонили десятки докторов по всей стране, пока наконец один врач не назвал ей комбинацию таблеток, которые будут «смертельны и безболезненны».

В своей книге Бетти Роллин рассказывает, как она пришла к такому решению и как она избежала явного соучастия в этом преступлении. Как написано дальше: «Роллин спокойно сказала: «Я знала, что в худшем случае меня арестуют. А в лучшем — не арестуют». И, насколько мне известно, её действительно никогда не арестовывали и никто даже не выражал протеста в связи с её поступком.

К чему мы идём? Может быть, мы просто не хотим ничего знать об эвтаназии? В Америке и других странах существуют группы людей, выступающих в поддержку эвтаназии как средства, позволяющего сохранить «человеческое достоинство» и избавляющего от бесполезных страданий.

Некоторые доктора также поддерживают идею эвтаназии. Доктор Кристиан Барнард несколько лет назад изложил свои соображения об эвтаназии и самоубийстве в книге Счастливая жизнь, счастливая смерть. Он написал: «У меня нет глубоких убеждений в существовании Бога или географическом местонахождении ада или рая. Но, с другой стороны, я не отрицаю возможности существования жизни после смерти».

Доктор Барнард заявил, что сам никогда не применял активной эвтаназии, поскольку законодательство его штата рассматривает это как убийство. Но он всё же утверждает: «Я убеждён, что в практической медицине активная эвтаназия имеет определённое место».

Исходя из медицинских подсчётов, в госпиталях Америки сейчас находится десять тысяч необратимых коматозных пациентов. Американская Медицинская Ассоциация предлагает правила, по которым можно прекращать поддерживающее жизнь пациента лечение, — медикаменты, а также аппаратура дыхания, питания или циркуляции. Но мы поговорим о пище и воде.

Элизабет Боувия, страдающая церебральным параличом в четвёртой степени, стала известна широкой публике благодаря упорной борьбе за разрешение голодать до наступления смерти. Сперва судья отверг её запрос. Она стала мишенью для жестоких юридических баталий. В конце концов суд Калифорнии разрешил докторам убрать её аппарат питания.

Но вопрос затрагивает гораздо большую проблему, чем жизнь одного индивидуума. Некоторые считают, что лишение пищи и воды граничит с германским нацизмом, когда «бесполезные рты» оставались без еды. Доктор Лео Александер, консультант по проблемам преступлений Второй мировой войны, пишет о том, как германские врачи избрали направление, приведшее к насильственной смерти 275 ООО людей ещё до начала войны:

Это началось с принятия позиции, основывающейся на понятии эвтаназии, что жизнь некоторых людей не имеет права продолжаться, так как они бесполезны. Это понятие сначала относилось в основном к тяжело больным людям. Однако в дальнейшем сфера его применения расширилась и захватила такие категории, как общественно бесполезные, идеологически и расово неугодные и, в конце концов, вообще все те, которые не принадлежат к немецкой национальности. Важно понять, что определённый подтекст, с которым это понятие вошло в умы, сначала касался только неизлечимо больных.

Я вполне допускаю, что это может случиться снова. И уже этого одного достаточно, чтобы протестовать против любых попыток возродить или узаконить эвтаназию.

Неизбежная воля Божия

В наше время наблюдается пробуждение большого интереса к вопросу активной эвтаназии. Со всех сторон раздаются голоса, что «жестоко продлевать жизнь больного». На первый взгляд это кажется проявлением сострадания, но обратимся к важным Библейским стандартам, учитывать которые должны не только христиане, но и все, не считающие себя христианами.

Из Библии мы знаем, что хотя смерть является неизбежностью, её приход нельзя ускорять. Человеческая жизнь, данная Богом, представляет собой великую ценность. «Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознаёт это» (Псалом 138:14). Бог может вмешаться и исцелить того, который признан безнадёжно больным. «Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю; и никто не избавит от руки Моей» (Второзаконие 32:39).

«Господи, дай мне умереть», — возносятся мольбы к Богу во все времена. Моисей не был болен, но он страдал от бремени, которое Бог возложил на него. Он смотрел, как вверенный ему народ выражал недовольство питанием и всем своим образом жизни, жалуясь до тех пор, пока терпение Моисея не истощилось. Он обратился к Богу: «Когда Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня» (Числа 11:15).

Но Бог не прервал жизнь Моисея в тот момент! Моисей ещё вёл свой народ через пустыню до самой границы Обетованной Земли.

Когда Илия убил пророков Вааловых, и царица Иезавель поклялась отомстить ему, бесстрашный Илия убежал в пустыню, сел под можжевеловый куст и заплакал: «Довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих» (3 Царств 19:4).

Но Ангел от Бога пришёл, чтобы подкрепить Илию пищей и водой, необходимыми для продолжения жизни!

Бог не ответил на просьбу Илии и не послал ему смерть.

Подумайте об Иове. Всё его тело было покрыто струпьями. Черви ползали по нему. Кожа его лопалась и гноилась. Он стал таким худым, что все кости его выступали наружу; непрестанная боль и страшные сны преследовали его. В таких страданиях каждый из нас завопил бы к Богу, подобно Иову: «О, если бы благоволил Бог сокрушить меня, простёр руку Свою, и сразил меня!» (Иов 6:9).

Но у Бога были другие намерения относительно Иова, и Он не умертвил его в ответ на эту молитву.

Каково было бы, если бы мы были рядом с Иовом во время его ужасных мучений и перестали давать ему воду и пищу, чтобы помочь ему умереть от голода и жажды?

Библия не даёт нам определённого совета, как относиться к людям, находящимся в «вегетативном» состоянии. Но Писание совершенно однозначно в вопросе заботы о больных и слабых. И если «выдёргивание шнура из розетки» ещё не означает смерть, то отказ от воды и пищи приводит к неминуемой смерти.

Доктор Давид Шидермайер из Центра Клинической Этики сказал: «Наша законодательная система и всё общество быстрыми шагами приближаются к узаконенному принятию положения о лишении пациентов пищи и питья. Как практикующий врач и как христианин я присоединяюсь к тем, которые считают это аморальным. Если сейчас не время говорить об этом, то потом может быть поздно. Право пациента получать пищу и воду заслуживает того, чтобы за него бороться».

Несмотря на чувства сострадания и милосердия, применение «активной эвтаназии» через смертельные дозы лекарств или лишение питания и воды, коренным образом противоречит Иудейско-Христианскому моральному кодексу.

Допустимо ли самоубийство?

Старый эскимос был болен и знал, что скоро умрёт. Он медленно побрёл в холодную заснеженную даль, где ему предстояло навеки заснуть в убийственном замораживающем сне. Его родственники не препятствовали ему. Они одобряли его самоубийство. Это был их обычай жить и умирать.

Для многих людей на земле смерть тесно связана с национальными традициями и понятиями. Предания Исландии, Гренландии и Сибири рассказывают нам, что самоубийство являлось нормой для тех, чья жизнь не представляла больше значения.

Ритуальные самоубийства практиковались африканскими и латиноамериканскими племенами, когда смерть вождя влекла за собой смерть его жён, слуг и придворных. Мировые религии буддизм и индуизм приветствуют самоубийство, тогда как иудаизм и католицизм категорически отвергают его.

Сегодня огромное число подростков кончают жизнь самоубийством. Мужчины и женщины убивают себя, стараясь избежать жизненных проблем и ответственности. Во многих случаях наблюдаются эмоциональные отклонения, когда человек не в состоянии полностью осознать свои действия. Меньший процент составляют безнадёжно больные и умирающие, которые ищут пути освобождения.

В Америке попытка самоубийства считается преступлением. И помощь в самоубийстве приравнивается к убийству. Но существуют люди, старающиеся сделать самоубийство законным и приемлемым.

Несколько лет назад журнал Тайме поведал своим читателям историю о том, что в Британии была издана брошюра «Как совершить самоубийство». В ней предлагались различные методы, список определённых медикаментов и советовалось не стрелять в себя из пистолета, не перерезать вены и не выбрасываться из окон.

Это очень волнующий вопрос для многих людей, находящихся в отчаянии и безнадёжности. И хотя Библия не даёт нам конкретных указаний по этому поводу, она освещает для нас жизнь и надежду, помогая правильно относиться к этому и другим подобным вопросам.

Во многих случаях настоящее искушение самоубийства приходит к тем людям, которые оказались выброшенными за борт. Анна-Грейс Шейнин, женщина, много раз пытавшаяся покончить с собой, привела весьма сильный аргумент против самоубийства. Она исходила из собственного опыта и примера своей матери, которая убила себя: «Если даже самоубийство совершено как попытка избавления от агонии смертельной болезни, существует нечто, что показывает полную его несостоятельность. Оно не содержит в себе ни капли благородства или чести. Жизнь может стать слишком тяжёлой ношей, но самоубийство на самом деле не является жизненным триумфом, последним старанием подчинить себе судьбу. Оно лишь маскирует отречение от надежды и слабость человеческого духа».

Эта калифорнийская женщина писала: «Не зависимо от того, насколько сильна боль, она никогда не будет настолько сильной, чтобы единственным выходом было самоубийство... Оно не прекращает боль. Лишь перекладывает её на плечи оставшихся жить». И в конце своей истории она говорит: «Кстати, всем докторам, медсестрам и психиатрам, которые заставляли меня жить, когда я не хотела этого, — большое спасибо за поддержку биения моего сердца и дыхания моих лёгких, за ободрение и надежду, когда я не знала, на что надеяться».

Если мы созданы по образу Божию, имеем ли мы право уничтожить своё тело? Каждый день мы совершаем маленькие поступки самоубийства, в зависимости от нашего отношения к себе, но это совсем не является попыткой покончить с собой.

Популярная в Лондоне пьеса Чья же это жизнь, всё-таки? с явной симпатией относится к самоубийству и убийству из жалости.

Этот вопрос касается борьбы против «мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных», как написано в Послании к Ефесянам 6:12. Шаг за шагом жизнь обесценивается. Станет ли выживание сильнейших нашей элитарной философией? Сохрани нас Бог от этого!

Вопросы

В своей книге Песня матери Джон Шеррил делится трагическим опытом из собственной жизни, когда ему пришлось выбирать между жизнью и смертью своей матери. Когда её смерть стала неминуемой, и он больше не мог видеть её страданий, он обратился к доктору: «Что, если мы позволим этой душе уйти?»

Шеррил с тревогой ожидал возмущения со стороны доктора. Но вместо этого доктор предложил ему несколько вопросов для размышления. Благодаря молитвам всех родственников и согласию доктора, он в конце концов попросил прекратить все процедуры, поддерживающие жизнь его матери. В своей книге он предлагает всем нам несколько важных вопросов, которые мы должны задать себе, пока ещё здоровы и живы:

Если доктора в состоянии помочь старому человеку преодолеть кризис болезни, то к чему они возвращают его? Будет ли это здоровой и полезной жизнью или только новой ступенью к ухудшению состояния и к страданию?

Что сам человек желает? Хочет ли он продолжать жить так долго, как только возможно, не взирая ни на что? Или он хочет, чтобы ему дали спокойно умереть, не применяя никаких экстраординарных мер к продлению его существования?

Что человек думает сейчас? С приближением смерти наши убеждения могут меняться. Даже если мы не в состоянии разговаривать, существует множество других способов общения.

Что думают по этому поводу близкие?

Какова воля Божия? Мы знаем, что Его действия прекрасны — даже во время наивысших страданий и горя. Во время ухода нашей мамы мы могли наблюдать проявления этого (стечение обстоятельств, доброжелательность, необыкновенное подкрепление). Мы верим, что это были знаки Его любви, чтобы мы могли правильно понять Его волю.

Заканчивается ли жизнь со смертью? От ответа на этот вопрос зависит всё остальное. Для тех, кто верит в вечную жизнь, встреча со смертью имеет совершенно другое значение.

Да, мы должны знать, на какие вопросы искать ответ в этот ограниченный период нашей земной жизни, и нам нужно использовать то, что мы имеем, с наибольшей мудростью. Ибо Господь наделил нас здравым рассудком, который мы должны упражнять, пока он обладает способностью функционировать. Это одна из величайших задач, и нам надлежит её исполнить.