«Лицо горя может быть равнодушным, озабоченным, сердитым, весёлым, или выражать любое другое чувство. Но если мы постараемся понять его, мы можем научиться справляться с ним. И тогда мы будем в состоянии
помочь другим».
Дабы утешились сердца их, соединённые в любви.
КОЛОССЯНАМ 2:2
Её сын умер. Всего несколько дней назад он погиб по трагической случайности. Теперь она сидит на передней скамейке в церкви, тихо слушая, как пастор проповедует во время похоронного богослужения. На её лице спокойное, даже умиротворённое выражение. После заключительной молитвы друзья по очереди подходят ко гробу, обнимая членов скорбящей семьи со слезами на глазах. Позже они говорят друг другу: «Его мать — мужественная женщина». «Они все так хорошо держались». И после похорон родители приветствовали гостей улыбкой и словами ободрения.
Через пару дней муж обнаружил свою жену сидящей на полу в кухне, стучащую по полу кулаками и безутешно рыдающую. Та, которую все считали «мужественной женщиной», была до глубины души потрясена случившимся.
Наша соседка Фрэнсис Норе потеряла своего мужа в катастрофе. И опять все восхищались мужеством и приветливостью вдовы.
«Только Бог может дать такую замечательную победу», — было общее мнение. Возможно, бедная Фрэнсис попалась в ловушку — как она могла выразить своё горе, не умалив этим Бога?
Спустя несколько месяцев в нашем доме раздался телефонный звонок. Другая наша подруга была обеспокоена тем, что Фрэнсис всё более замыкалась в себе.
И Руфь, дружившая с Фрэнсис много лет, решила немедленно поехать к ней. Она нашла её сидящей в одиночестве, неподвижно устремившую глаза в пол. Руфь бережно начала говорить к ней, но не получила ответа ни на одно слово. Наконец, поняв, что состояние Фрэнсис гораздо опаснее, чем она предполагала раньше, Руфь спросила, может ли она позвонить и вызвать доктора. Фрэнсис лишь слабо кивнула. Руфь позвонила и повезла Фрэнсис к доктору.
Доктор, понимающий сострадательный христианин, распознал опасные сигналы невысказанного, долго хранящегося в себе горя, и взял на себя её лечение.
Сегодня Фрэнсис — нормальная, жизнерадостная и общительная женщина, какой она и была до свершившейся трагедии.
Как часто мы ошибаемся в своих умозаключениях о других, когда основываемся на их поведении или внешности. Отбросьте прочь улыбку — и вы увидите беспросветную боль. Горе прячется за различными масками. Оно имеет много выражений. Лицо горя может быть равнодушным, озабоченным, сердитым, весёлым, или выражать любое другое чувство. Но если мы постараемся понять его, то сможем научиться справляться с ним. И тогда мы будем в состоянии помочь другим.
Горе — это факт
Мы испытываем горе от различных потерь. Это может быть потеря работы или друга, собаки или имущества. Разрыв семейных уз может быть таким же болезненным, как и смерть. Независимо от причин, горе приходит ко всем нам.
Статистика утверждает, что ежегодно в Америке десять семей из каждых 250 испытывают чувство горя. В нашем изучении умирания и смерти мы уделим особое место личному горю и методам утешения скорбящего о безвременной утрате близкого человека. Многие принципы, о которых мы будем говорить, помогут также людям, страдающим от разорванных супружеских взаимоотношений.
Горе, с которым не обходятся, как должно, может лишить смысла всю нашу последующую жизнь. Один мой друг рассказывал мне о своей матери, которая горевала о смерти своего мужа настолько сильно, что в продолжение семнадцати лет не могла вспоминать о нём без слёз. Жена моего друга сказала ему: «Дорогой, я очень тебя люблю, но я никогда не буду горевать о тебе семнадцать лет!»
Эдна Ст. Винсент Миллэй выразила чувство безнадёжности, которое многие испытывают после трагедии, в своей поэме «Плач»:
Жизнь должна продолжаться,
А смерть — предастся забвению; Жизнь должна продолжаться, Хоть человек умирает; Анна, ешь свой завтрак,
Дэн, прими лекарство; Жизнь должна продолжаться,
Да только — как? — не знаю. Для Иисуса горе не было чем-то незнакомым. В Исайи 53:3 нам предсказано, что Христос должен быть «презрён и умалён пред людьми, муж скорбей, изведавший болезни».
Счастье приходит к избранным, но горе — ко всем. Когда Иаков полагал, что Иосифа разорвал дикий зверь, Библия повествует, что он «разодрал одежды свои и оплакивал сына своего многие дни». Когда царь Давид услышал о смерти сына, он выразил своё горе словами, которые эхом звучат через столетия: «Сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!» (2 Царств 18:33).
Когда смерть разлучает нас с нашими любимыми, мы думаем тогда, что никто не переносил таких страданий, как наши. Но горе универсально. Лишь способ выражения его зависит от личности и способности человека.
Проявление горя
Горе — это всепоглощающая сила, которая захватывает нас, когда умирают наши близкие. Так просто присоединиться к хору голосов, твердящих самим себе и окружающим : «Если бы...» «Если бы только скорая помощь не опоздала». «Если бы я был здесь, я смог бы помочь чем-то». «Если бы только я не пригласил его сесть в мою машину». «Если бы только я проводил с ней больше времени и говорил ей, как я люблю её».
Существует два рода вины: истинная и ложная. Иногда они так трудно различимы, что мы не можем понять, какую из них испытываем на самом деле. Истинная вина — это когда мы знаем или чувствуем, что нарушили Божий заповеди или преступили Его стандарты. Ложная вина — естественное чувство горя, когда мы чувствуем себя виновными за что-то, что не было в наших силах и возможностях.
Велма Барфилд, осуждённая за убийство, — знала, что её вина реальна. Царь Давид испытывал страдания истинной вины после того как отдал приказ убить невинного Урию, мужа Вирсавии. Он плакал: «Ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною» (Псалом 50:5).
Все мы несовершенные люди с несовершенными отношениями. Ничья любовь к друзьям или родным не является абсолютной. И чем меньше любовь, тем в большей степени проявляется ритуальное выражение горя у таких людей.
Иногда вина приходит от чувства облегчения, когда неизлечимо больной человек в конце концов умирает. Мы можем подумать: «Слава Богу, он освободился от страданий». И после этого — испытать чувство вины за такие мысли.
Когда в отношениях между людьми преобладают пренебрежение или ненависть, то смерть одного может привести к самобичеванию, вызванному чувством вины оставшихся. Мне рассказывали историю об одном молодом человеке, чьи родители умерли, когда он был ребёнком. Он вырос у своей тёти, которая была совершенно равнодушна к нему. Иногда его посещал старший брат, который тоже пренебрегал им. Молодой человек умер в возрасте двадцати одного года, и, конечно, тётя и брат разыграли безутешное горе, обвиняя докторов и требуя наказания всех тех, которые так или иначе были связаны с их родственником. Они выражали своё горе громко и публично. Их вина перед ушедшим человеком подсознательно проявлялась в образе скорби.
Боль утраты часто побуждает людей к негодованию, обвинению или осуждению других за дела, которые они сделали или не сделали. Помните, что сказала Марфа Иисусу после смерти Лазаря? «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой» (Иоанна 11:32). Я не удивлюсь, если после того, как Иисус воскресил Лазаря из фоба, ей стало стыдно за такие слова.
Христиане не застрахованы от чувства вины. Однако они имеют великое преимущество перед неверующими, потому что верят в Божие милосердие и прощение. Господь заповедал нам признавать свои фехи, и Он простит их. Какая бы ни была вина, истинная или ложная, она слишком тяжела, чтобы носить её. Исповедание даёт прощение, а прощение освобождает.
На всех языках самыми исцеляющими являются слова: «Я сожалею. Прости меня, пожалуйста». Насколько больше мы нуждаемся в признании своих проступков перед нашим небесным Отцом, если наш дух безмерно страдает от удушливого самоосуждения.
Если Бог охотно прощает нас, то и мы должны добровольно прощать других.
Горе также подавляет наш интерес к жизни. В своей книге Жестокое Милоседрие Шелдон Ванаукен написал после смерти своей молодой жены: «Как может жизнь продолжаться, если мир пришёл к концу? Как может всё остальное — как могу я сам — существовать в этой пустоте? Как может один человек, такой маленький, победить этот космически огромный вакуум?»
После личной потери ничто уже не остаётся прежним. Пища теряет свой вкус, музыка перестаёт быть приятной, и ничто больше не радует. Слёзы навёртываются на глаза в самые неожиданные моменты, и часто — без видимых причин. Скорбящий человек вдруг замечает кого-то похожего на умершего, и боль возобновляется снова.
Другим проявлением горя может быть гнев. Одна сестра рассказывала мне, как однажды она пришла на общение христианских женщин и с участием обратилась к той из них, у которой недавно умер муж. Молодая вдова привела всех окружающих в замешательство, воскликнув с горечью: «Как он мог так поступить со мной? Теперь я должна одна растить двоих детей. Нам, видимо, придётся искать более дешёвое место для жительства. Он умер и оставил мне один беспорядок». Она высказала чувства, которые многие другие скрывают. Возможно, позже она сожалела о столь необдуманных словах по отношению к своему умершему мужу, но она выразила чувство, которое довольно часто встречается среди людей.
Когда человек не может направить свои упрёки на умершего, он может найти для обвинения другие мишени. В сердечном горе люди иногда становятся более жёсткими к тем, которые остались жить. Они критикуют доктора, медицинский персонал, госпиталь, родственников... Обязательно должен быть виновный! Почему же в таком случае не обвинить и Бога? Эти чувства не новы. Давид тоже вопрошал: «Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься?... Скажи Богу, заступнику моему: для чего Ты забыл меня?» (Псалом 41:6,10).
Иисус не стал спорить с Марфой, когда она обвинила Его в равнодушии. Он понял её горе. Если мы встречаемся с возмущённой реакцией горя, нам не нужно принимать это на свой счёт. Лучше подождать, пока человек со временем успокоится, и мы сможем тогда выяснить отношения.
Погружение в чувство горя мешает возвращению к нормальной деятельности. Всё кажется лишённым смысла. Чем ближе были взаимоотношения с ушедшим, тем труднее скорбящему увидеть жизнь в ином, кроме серого, цвете. Такой человек начинает негодовать на окружающих, которые советуют ему забыть о черепках и начать жизнь снова, вроде ничего не случилось. Друзья кажутся бессердечными и ничего не смыслящими.
Христиане отличаются от древнегреческих стоиков. И Писание рассматривает горе как нормальное проявление человеческой натуры. Горе порождает депрессию. Депрессия подобна пасмурному дню, когда облака совершенно не пропускают солнечного света. Когда кто-нибудь говорит, что живёт, словно «в погребе», это достаточно ярко характеризует депрессию.
Чтобы пройти через скорбь, требуется немало духовного, эмоционального и физического усилия. Вера даёт нам силу пережить скорбь, но не избежать её.
Да, солнце сияет... где-то там
Невозможно дать всем универсальное решение или «три простых совета, как победить душевное горе». Наши друзья прислали нам некоторые высказывания В. Грэм-Скрогги, которые помогли ей пережить смерть её матери: «Дай горю возможность сделать свою работу. Пройди каждый шаг этого скорбного пути. Испей каждую каплю из этой горькой чаши. Черпай из водоёмов памяти и надежды полными горстями. Видеть каждый день вещи, которые оставили наши любимые, причиняет, естественно, каждодневную боль — одежда, которую они надевали; письма, которые они писали; книги, которые они читали; музыка, которую они любили; скамейки в церкви, на которых они сидели, и всё-всё прошедшее, — но чем бы мы были без этих воспоминаний? Можем ли мы быстро покончить с прошлым ради того, чтобы избавиться от горя? Те, кто действительно любят, найдут в скорби новую радость, ту радость, которая знакома только разбитым сердцам».
Очень часто мы придерживаемся неправильных представлений о том, как следует реагировать на посещение горя. Прежде всего, чтобы сохранить душевное здоровье, необходимо дать выход нашей скорби. Я уверен, что Бог сотворил слёзы не напрасно, и нам не нужно стесняться их. Печально, что мужество и слёзы считаются противоположными понятиями. Особенно мужчины не должны считать слёзы признаком слабости. В Ветхом Завете скорбящие мужи «возвышали голос свой и рыдали» (Иова 2:12). Слёзы не считались неприемлемыми для мужчин. Давид рыдал после смерти Саула (2 Царств 1:12); царь Иоас плакал над телом умершего Елисея (4 Царств 13:14).
Если кто-то скрывает свои слёзы от людей, он должен иметь возможность выплакать их в одиночестве. Псалмопевец говорит: «Слёзы были для меня хлебом день и ночь» (Псалом 41:4).
Человек, который не даёт выхода своим эмоциям, стараясь «хранить мужество» и демонстрировать силу воли, может нанести себе этим большой вред. Гренджер Вестберг в своей книге Благословенное Горе говорит: «Как священник, работающий в медицинском центре бок о бок с докторами и их пациентами, я постепенно понял, что многие лечащиеся, с которыми мне довелось там встречаться, заболели из-за перенесённой в недавнем прошлом душевной травмы. Обычно сначала они начали обращаться к доктору по поводу физических недомоганий. Впоследствии, эти пациенты рассказывали мне, что им несколько месяцев или год-два назад пришлось пережить тяжёлую потерю. И в продолжение нашего разговора выяснялось, что они никак не решали тех определённых проблем, связанных с этой утратой. Я часто замечал, что существует тесная связь между болезнью и реакцией человека на горестное переживание».
Священник Филл Манли тоже отмечает, что многие пациенты попадают в госпитали из-за нерешённой проблемы горя, гнетущего их. Пастор Джек Блэк сказал, что когда человек падает навзничь и рыдает о потере любимого им другого человека, «то он поступает и реагирует как нормальное человеческое существо. Плач над любимым демонстрирует любовь, а не слабость. Выражение горя проявляет нашу доброту и человечность, а не отсутствие мужества».
Одним из физических симптомов скорби является чувство «комка» в горле. Одна женщина рассказывала: «Я не в состоянии принимать пищу. Она просто застревает у меня в горле». Позже она призналась: «Единственным, что можно счесть хорошим после смерти моего мужа является то, что я сбросила лишний вес, который пыталась сбросить уже несколько лет. Мне бы хотелось, чтобы мой муж теперь смог увидеть меня». И её подруга заметила: «Я думаю, что он видит тебя, Салли».
Некоторым людям в подобном состоянии становится тяжело дышать, или появляется чувство пустоты в груди.
Но это всё нормальная реакция. В состоянии горя человек должен продолжать заботиться о своём теле, соблюдать режим питания и отдыха, стараться иметь позитивное мышление, несмотря на то, что он, возможно, и не чувствует так.
Ещё одним проявлением горя может быть чувство паники: «Я не могу думать ни о чём другом... Мне кажется, я схожу с ума». Поддаваясь смертельному ужасу и опасениям, скорбящий человек теряет способность сосредоточиваться, что, в свою очередь, усиливает панику. Это парализует все чувства и эмоции.
Я просто не знаю, как кто-либо может преодолеть глубокое болезненное переживание потери любимого и дорогого человека без Божественной помощи. Мы можем помочь себе в периодах горя, страха, неуверенности, уповая на Его обетования. Он обещал быть с нами в любых обстоятельствах и никогда не забыть и не покинуть нас (Евреям 13:5). Нам следует доверить Ему все наши заботы и беспокойства.
В книге пророка Михея говорится: «Хотя я во мраке, но Господь свет для меня» (стихи 7:8).
Христиане должны принимать этот свет. Одна сестра, находящаяся в сильном горе после смерти своего ребёнка, рассказывала, что она выбрала один стих из Библии и повторяла его постоянно во время своего переживания. Когда она не имела сил приготовить ужин, она говорила себе: «Всё могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Филиппийцам 4:13). Когда ей нужно было общаться с другими людьми, а она хотела быть в уединении в своей комнате, она открывала дверь, повторяя про себя: «Всё могу во Христе». Эти слова стали девизом её жизни. Они помогли ей преодолеть многие последующие трудности.
Для христиан есть прекрасная и непреходящая надежда. Тот, кто скорбел, знает, что когда горе достигает определённой точки, то постепенно надежда становится всё более реальной. Периоды между приступами тоски удлиняются. Память перестаёт быть такой болезненной и становится более светлой. Великие обетования надежды, звучащие со страниц Библии, приносят утешение и даже радость.
«Ибо если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведёт с Ним» (1 Фессалоникий-цам 4:14). Мы можем успокоиться в этом обещании соединиться с нашими любимыми в воскресении, — так же, как и с нашим Господом и Спасителем.
«Итак мы всегда благодушествуем; и как знаем, что водворяясь в теле, мы устранены от Господа» (2 Коринфянам 5:6).
Нет более чудесного утешения, чем то, которое дают нам Господни обетования.
В современном обществе ощущается постоянная спешка от одного события к другому. Многие из нас не понимают, что для преодоления горя необходимо время. Дни траура и чёрных одеяний стали историей. Одним из последних великих личностей, одевших траурную одежду по смерти своей матери, был президент Рузвельт. Но в наши дни мы видим, что любое проявление горя становится неуместным. Только тот, кто скорбит, может знать, как долго или как больно это бывает. Нет двух одинаковых людей, и нет полностью идентичных горестных переживаний.
Но лучше всего подготовлены к приходу скорбей люди, имеющие живую веру, которые приняли и доверились обетованиям Божиим до того, как им пришлось применить их. Это те, которые укрепляли свою веру чтением Библии и наблюдением за другими людьми, переживающими трагедию; которые строили здание духовной силы, когда солнце ещё сияло на небе. Давно замечено, что многие покупают зонтики только тогда, когда дождь уже начался. Но насколько лучше иметь зонтик в своих руках до того, как он может нам понадобиться.
Мы, конечно, же нуждаемся и в дружеской помощи. Когда мы получаем утешение, тогда знаем, как можем утешить других. «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтоб и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих» (2 Коринфянам 1:3-4).
Рассказывают историю об одной старой вдове, которая после смерти своего мужа-музыканта вела себя довольно странно. Спустя двадцать лет после его смерти она всё ещё хранила его музыкальную студию в том виде, словно он только что оттуда вышел. Она закрыла на замок крышку рояля и не позволяла никому играть на нём и даже входить в комнату. Каждый день она подолгу стояла в дверях студии, объятая воспоминаниями и мечтами о прошлом.
Вероятно, никто не помог ей преодолеть горе в первое время после смерти мужа. Как сильно она нуждалась в заботе, в проявлении любви и понимания, в людях, которые могли бы помочь ей начать жизнь сначала.
Утешайте, утешайте народ Мой
Руфь рассказывала, что теми, кто наиболее утешали её мать после смерти доктора Бэлла, были вдовы, которые приходили к ней в дом, обнимали миссис Бэлл и плакали вместе с ней. Им не нужно было произносить никаких слов.
Но как мы можем нести служение утешения, если не испытали сами глубокой скорби? Что можем мы сказать девочке, чьи мать, отец, брат и бабушка погибли в автомобильной катастрофе? Какое утешение можем мы принести родителям, проведшим два года у постели умирающего ребёнка? Как можем мы понять чувства отца и матери, чья единственная дочь стала жертвой убийцы? Это выше нашего понимания.
Но всё же Бог не советует, а повелевает нам: «Утешайте народ Мой» (Исайя 40:1). Позвольте мне дать несколько общих советов для тех, которые желают повиноваться этому повелению и приносить поддержку и утешение скорбящим.
Совет первый: просите Бога дать вам мягкое сердце. Давид молился Господу: «Сердце чистое сотвори во мне, Боже» (Псалом 50:12). Мы могли бы добавить: понимающее, чуткое сердце, отзывчивое сердце, внимательное сердце. «Наконец будьте все единомысленны, сострадательны, братолюбивы, милосерды, дружелюбны, смиренномудры» (1 Петра 3:8). Мне говорили, что Св. Патрик носил у себя на груди такую молитву:
Бог, владей моей головой И моим разумом; Бог, владей моими глазами
И моим взглядом; Бог, владей моими устами
И моей речью; Бог, владей моим сердцем
И моими стремлениями; Бог, будь со мной до конца, И после сего.
Иногда христиане, считающие себя благочестивыми, приходят в дом скорби с длинными местами из Писания, многочисленными обрядами или возвышенными речами. Такой случай произошёл в доме одной молодой семьи, где неожиданно умер новорождённый. Друзья и родные посетили их дом, дом плача. Один молодой человек, неженатый студент семинарии, начал провозглашать все выученные им места, где говорится о победе и ободрении. Его восторженные повторения правильных фраз, которые всем давно известны, только раздражали сердца присутствующих. Один за одним люди стали выходить из комнаты, оставив только скорбящих родителей слушать этого бесчувственного семинариста.
Второе: используйте дар слушания. Это иногда довольно затруднительно для многих из нас. Мы часто говорим, потому что думаем, что должны сказать что-нибудь. Слушать другого — это труднее. Звук нашего собственного голоса может быть приятен для нас, но не обязательно несёт исцеление раненному сердцу другого. В период шока люди чувствуют необходимость снова и снова рассказывать свою историю. Вы можете думать, что они устают от повторения деталей или описания происшедшего, но это совершенно не так.
Одна женщина рассказывала мне, как после смерти её близкого человека, вместе с другими людьми её посетил учитель Библейской школы. Она думала, что он начнёт произносить прописные истины, или стихи из Писания, или приводить Библейские примеры. Вместо того, он просто сидел на диване, пока люди приходили и уходили. Был сервирован и убран стол, все гости ушли, а он всё продолжал сидеть. Удивлённая его поведением, она тоже подошла и села недалеко от него. И тогда он произнёс: «Скажи мне, как ты себя чувствуешь». Через много лет эта женщина вспоминает, что никто из всех, старающихся помочь ей преодолеть горе и шок, не сделал это так хорошо, как тот молчаливый Библейский учитель.
Часто требуется определённая сила воли, чтобы заставить себя слушать одно и то же несколько раз. Но, внимательно слушая, мы проявляем свою любовь. Помните, как Бог проявляет Свою любовь к нам, слушая плач нашего сердца.
В своей книге Утешайте Плачущих Доуг Маннинг говорит: «Внимательный слушатель становится живым, действенным, личным, реальным утешением. Это как раз то, чем я хотел бы стать».
Третье: нам не следует удивляться ничему, что скорбящий человек может сказать. Смерть — это ночной кошмар, в котором искажаются жизнь и реальность. Здравомыслящий человек может начать произносить совершенно нелепые фразы. Один человек, возвратившись из больницы, где только что умерла его дочь, увидел своего лучшего друга, сидящего на кухне, который был одет в его свитер. Несчастный отец набросился на своего друга: «Кто тебе разрешил одеть это? Это мой рыболовный свитер».
Его умный друг снял свитер, не проронив ни слова. По прошествии многих лет этот отец всё ещё помнил все детали той страшной ночи и был благодарен своему другу за то, что тот пришёл именно тогда, когда он нуждался в нём.
Четвёртое: предоставьте скорбящему решать, хочет ли он слушать Библию или молиться. Самым простым предложением может быть: «Не хотел бы ты помолиться со мной вместе?» Но старайтесь, чтобы всё это было простым и коротким, так как страдающий мозг не в силах переносить пространную молитву, блуждающую по всему земному шару.
Пятое: учитесь понимать нужды без слов. Будьте тем, который предлагает: «Могу я ответить по телефону вместо тебя?» Или: «Если хочешь, я отвезу тебя в похоронное бюро для оформления всех документов». Или: «Не переживай об ужине, я всё приготовлю вместо тебя».
Но самой ужасной фразой является: «Позвони мне, когда тебе что-либо понадобится».
В заключение: не переставайте быть утешителем, когда покажется, что рана исцелилась. Годовщина свадьбы умершего, день рождения, праздники, дата его смерти — всё это скорбные вехи воспоминаний. Помните их, чтобы пригласить к ужину, позвонить, или написать короткое письмо — это принесёт понесшему утрату большое утешение.
Одна милая христианская семья в продолжение многих лет посылала цветы своим скорбящим друзьям в день смерти их сына. Они проявляли свою любовь тем, что помнили.
Надежда — самое важное чувство
Даже в самом страшном горе человек начинает со временем видеть проблески надежды. Сперва боль отпускает его на час, потом на несколько часов, потом на день. Впервые он ночью спит спокойно. К пище возвращается её вкус. Медленно жизнь входит в свою колею.
Для верующих в Иисуса Христа места Библии, говорящие о надежде, теперь начинают встречаться почти на каждой странице. Слова, которые они читали много раз прежде, приобретают более глубокое и ясное значение и наполняются новым смыслом. Дочь звонит своей матери по телефону и сообщает так, словно никто из них раньше не читал этого стиха: «Слушай, мама, что говорится в Римлянам 14:8: «А живём ли —для Господа живём, умираем ли — для Господа умираем. И потому, живём ли, или умираем, — всегда Господни». Правда, это прекрасно?»
Одной из причин, почему я решил написать эту книгу, явилась искренняя признательность моей матери и всем, подобным ей, научившим меня вечной истине: «Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Филиппийцам 1:21).
Библия говорит, что мы имеем Бога надежды. Мы находим нашу надежду на страницах Писания. Ни вера, ни надежда не ограждают нас от переживаний и горя, но они помогают нам пройти это и дают необходимые силы для победы.
В начале этой книги мы говорили о смерти как о враге. Но её спутница — скорбь не обязательно является тоже нашим врагом, но скорее всего лишь жизненным периодом, посредством которого мы можем иметь более близкие отношения с Иисусом и крепче сродниться с другими верующими.
Научиться жить и умирать
Первые годы своей жизни я провёл на ферме близ города Шарлотты в Северной Каролине. Когда мне было около девяти лет, мы переехали в наш новый дом под красной черепицей, гостеприимный добрый дом, полный радости, книг, запаха вкусной еды и, более всего, — наполненный атмосферой любви. Этот чудесный дом напоминает мне слова из Притчей Соломоновых: «Мудростью устрояется дом и разумом утверждается. И с уменьем внутренности его наполняются всяким драгоценным и прекрасным имуществом» (Притчи 24:3-4).
Мой отец, Фрэнк Грэм, был фермером, чья сила и справедливость создали ему авторитет среди работников и нас, детей. До сих пор я помню удар его ремня, когда я проявлял непослушание. Насколько я помню, он никогда не действовал в порыве гнева или раздражения, но всё равно наша мать переносила наше наказание очень болезненно, и даже написала впоследствии: «Много раз я смахивала слёзы со своих глаз и отворачивалась, чтобы дети не видели их, но я всегда поддерживала своего мужа, когда он требовал послушания».
И действительно, тот деревенский мальчишка иногда заслуживал наказания!
Моя мать, Морроу Грэм, родилась и выросла в провинции. Она была одной из самых прекрасных женщин, каких я когда-либо знал, и она вложила в меня любовь к Библии, даже когда это, казалось, совершенно не интересовало меня. Она читала моим братьям и сестрам Библейские истории, и мне порой было очень скучно слушать это. Но я всё же слушал, ёрзая от нетерпения, глазея в окно или щёлкая пальцами. Мама рассказывала, как однажды она привезла меня к нашему семейному доктору и сказала: «У Билли слишком много энергии. Он никогда не может усидеть на месте».
Моя мать была очень занята, имея четверых детей и будучи женой фермера. День моего появления на свет она провела сначала собирая до обеда фасоль, а потом — стоя на кухне и обрабатывая её для консервирования. Я до сих пор помню ряды банок с консервированными фруктами и овощами на полках кухонных шкафов. Она не могла успокоиться, если к окончанию сезона у неё не было готово минимум пятьсот банок различных консервов.
Но больше всего — она любила Библию. Когда я был подростком, мои родители посещали Библейский класс и усердно изучали Библию. Мама выписывала по почте хорошие христианские книги и была добросовестным читателем. Книги лежали по всему дому, доступные для нашего чтения.
Мать воспитала меня для прекрасной женщины, которая стала моей женой. В одном своём письме я написал матери: «Причина, почему я так люблю Руфь, кроется в том, что она мне очень напоминает тебя».
Мои отец и мать помогли мне обратиться к Богу. Жизненный пример моей матери научил меня, как нужно жить, а её последние годы и её смерть показали мне, как следует умирать.
Она жила в нашем семейном доме до самой смерти и совершала своё прекрасное духовное служение. Когда я был маленьким, мы редко имели совместные семейные молитвы; только когда мне исполнилось четырнадцать или пятнадцать лет, они стали постоянными. Мать записала однажды: «Никто из нас не забудет того дня, когда моего мужа не было на нашей коленопреклонённой молитве. Он был ранен в голову куском дерева, отскочившим от пилы. Два дня он находился между жизнью и смертью. Я помню, как пришла в нашу спальню и простёрлась в молитве к Богу. Я стонала, вопия к Господу, чтобы Он вернул моего мужа всем нам снова, в добром здоровье. Мы так нуждались в нём!»
Мой отец умер в 1962 году, через много лет после этого случая, прожив с моей матерью сорок шесть лет. И хотя её прежняя жизнь, как жены и матери, была наполнена смыслом, она и последующие девятнадцать лет своей жизни не потратила на горестное сожаление или бесполезные дела. Она явилась прекрасным примером того, как христиане должны служить Господу в свои преклонные годы. Она писала: «Так как мои дети выросли, обзавелись семьями и пошли каждый своей отдельной дорогой, а мой муж умер, я обнаружила, что у меня достаточно времени для молитвенного служения. Я непрестанно молилась о Билли, и великолепное служение от Бога было даровано ему; но я также молилась и за других своих детей, за своих внуков и правнуков, а также за нужды всего мира».
Каким чудным ободрением для меня было знать, что в какой бы точке земного шара я ни находился, моя мать молится обо мне.
Доброе сердце
Один знаменитый психиатр сказал, что главная задача человеческого существа — это суметь выжить. В противоположность этому Вестминстерский катехизис гласит: «Важнейшей задачей человека является прославлять
Бога и радоваться в Нём непрестанно». Моя мать поступала именно так.
В последние два года её жизни за ней ухаживала чудесная женщина-христианка Роза Адаме. Роза часто говорила, что она прошла курс богословской семинарии, пока жила с моей матерью. И я охотно этому верю. Моя мать помнила множество мест из Священного Писания и применяла их в повседневной жизни лучше, чем многие проповедники. Она не имела богословского образования, но признавалась, что научилась так, как Библия говорит: «Ибо всё заповедь на заповедь, заповедь на заповедь, правило на правило, правило на правило, тут немного и там немного» (Исайя 28:10). Соберите все эти немногие знания вместе — и вы получите женщину, чьё знание оказало влияние на великое множество жизненных судеб.
Она была моим вдохновителем. Первое служение, где мне пришлось проповедовать в её присутствии, происходило в старой синагоге, сорок миль от Шарлотты. Я проводил рождественские каникулы дома, отдыхая от учёбы в Библейской школе, и родители пригласили меня на богослужение. Моя мать после призналась, что так волновалась за меня во время проповеди, что вся покрылась холодным потом. Она совершенно не могла вспомнить, о чём я проповедовал в тот день, но ей показалось, что я говорил очень громко. И она была права.
Во время моей учёбы в университете мать и отец ежедневно молились за меня и напоминали мне стих: «Старайся представить себя Богу достойным, делателем неукоризненным, верно преподающим слово истины» (2 Тимофею 2:15).
Мама всегда советовала мне проповедовать Благую Весть, и делать это как можно проще. За две недели до своего отхода к Господу она завещала мне те же слова.
Я ответил: «Мама, я желаю проповедовать Его рождение, смерть и воскресение. И я буду говорить только об этом до самого Его пришествия».
Она пожала мою руку и сказала: «Я верю».
Как благословенно, когда родители верят в своих детей.
Насколько я помню последний год жизни своей матери, а также по рассказам Розы Адаме, мне кажется, что многие могут получить благословение благодаря её примеру.
Было время, когда моей матери грозила вероятность ампутации ноги. Когда же заражение прекратилось и она вернулась из госпиталя домой, то сказала: «Бог никогда не употребляет жизнь человека, прежде не разбив её». Для неё физические и душевные страдания не были редкостью. Она переносила боль, но радовалась жизни. Она часто говорила: «Бог не утешает нас, чтобы мы только получили утешение, но чтобы сделать из нас утешителей».
Роза, добрая женщина, с улыбкой, такой же открытой, как и её сердце, жила с моей матерью последние два года её жизни. Когда муж Розы умер, мама написала ей записку:
«Драгоценная моя, когда этот ураган пройдёт, то свет, который Он приготовил для тебя, снова засияет, и в этом будет Он Сам».
Роза и моя мать каждое утро посвящали духовному служению. Они вместе разбирали Священное Писание — это была духовная пища, подкрепляющая её среди боли и слабости последних лет жизни.
Одним из первых стихов, которому мать научила нас, детей, был стих из Екклесиаста 12:1: «И помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжёлые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: «нет мне удовольствия в них!» Она говорила своим внукам и правнукам те же самые слова, побуждая всех нас учиться любить Бога и изучать Библию, пока мы ещё молоды. Сама она никогда не переставала учиться и признавалась своему пастору: «Я хотела бы узнавать больше и больше, и поступать так, как говорит Библия». Он только удивлялся: «Что бы это значило... я вижу перед собой женщину в возрасте 89 лет, наиболее совершенную из когда-либо живущих на земле, и она ещё хочет учиться больше и больше».
Роза Адаме рассказывала нам, как мама цитировала места из Библии в своей особенной мягкой манере, и затем на примерах иллюстрировала, что они означают для неё. Ниже вы можете прочесть некоторые её размышления, сказанные незадолго до смерти.
Понимающее сердце
«Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Римлянам 8:18).
Мама объясняла: «Когда Бог допускает нам страдания, Он обтёсывает огромный бесформенный камень. Он должен приобрести определённую форму, иначе останется без употребления и будет выброшен. Меня утешает эта ценная мысль: мы, как камни, подвергаемся шлифовке, чтобы войти в постройку Его небесного храма. Стать подобными Ему — вот цель нашего земного существования. Он — строитель и архитектор небесного храма. Он должен изваять из нас нужную форму. Нам нужно только довериться Его любящим рукам. Не нужно спешить выбраться из Его каменоломни, из этого места, на котором надлежит быть каждому камню. Мы должны дождаться, когда будет приготовлено место в строящемся храме для этого камня».
«Ангел Господень ополчается вокруг боящихся Его и избавляет их» (Псалом 33:8).
Она чувствовала большую слабость в тот день, когда прочитала этот стих, но сказала Розе: «Я всегда хотела дожить до благословенной старости и иметь радостный дух... Я не хочу унывать, но иногда по-моему сатана старается употребить телесные страдания, чтобы заставить меня роптать. Но Господь дал мне такое удивительное обетование — послать Ангела Своего защищать меня».
В то время, когда мама, в конце концов, не могла больше преодолеть свою слабость, она вдруг почувствовала особенное спокойствие и мир. Мама сказала: «Не нужно бояться входить в облако, покрывающее твою жизнь, если Бог находится в нём. Там, на другой стороне, сияет Его слава. Если мы желаем получить венец, то прежде нам нужно принять крест. У всех нас есть своя Гефсимания... как у Иисуса». Мама никогда не понимала людей, которые утверждали, что если ты исполнен Святым Духом и идёшь с Богом, то никогда не будешь испытывать страданий. Она считала это лжеучением.
Боялась ли она смерти? Не совсем. Она говорила Розе, что боится провести свои последние минуты в одиночестве. Она не была рядом с моим отцом, когда тот ушёл к Господу, и всегда печалилась об этом. Роза обещала быть с ней до конца, и сдержала своё обещание.
Последний шаг
После целой серии сердечных приступов мама стала путать времена. Она просила Розу: «Если я перестану понимать, что я делаю, пожалуйста, поправь меня... Приведи мой внешний вид в порядок, я не хочу, чтобы мои дети видели меня слишком слабой».
До самого конца эта прекрасная женщина хотела быть приятной для нас. Мы всегда считали её красивой, и с возрастом её обаяние только усилилось.
Она была уверена, что Господь медлит забирать её лишь потому, что нужны её молитвы за других. «Это всё, что я могу делать теперь», — говорила она. Но что это было за благословенное служение! На протяжении многих лет, до самых последних месяцев своей жизни, когда мама слышала, что кто-то испытывает трудности, она просила Розу написать небольшое письмо и посылала с ним несколько долларов — свою небольшую искреннюю лепту. Настоящей радостью для неё было слушать христианские гимны, особенно «О, благодать, спасён тобой». В мае 1981 года она сказала Розе: «Я чувствую, что Господь скоро заберёт меня домой. Я не хочу оставлять после себя никакого траура или скорбящего духа. Как говорится в Деяниях 27:22: «Теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль».
В июне 1981 года я находился с благовестием в Балтиморе. Каждый день я звонил маме и справлялся о её самочувствии. Роза отвечала, что мама слушает кассеты с христианскими гимнами, которые Руфь записала несколько лет назад для своей матери.
15 июня я позвонил из Франции, и Роза сказала мне, что на этот день мама выбрала стих из Послания к Колоссянам
1:9: «Посему и мы с того дня, как о сём услышали, не перестаём молиться о вас и просить, чтобы вы исполнялись познанием воли Его, во всякой премудрости и разумении духовном».
Я был более чем признателен моей дорогой маме, которая находилась за тысячи километров, прикованная слабостью и болью к кровати, и всё же посылала мне Библейский стих ободрения. Каким прекрасным стал бы мир, если бы все матери были похожими на неё! Она не произносила громких речей и не писала популярных книг. У неё не было никаких особенных преимуществ, кроме одного — Иисуса Христа. Она не получила университетского образования и не играла заметную роль в обществе. Но она знала, как молиться.
Господь особым образом приготавливает Своих детей к переходу в небесный дом. В конце июля мама с твёрдой уверенностью стала говорить о своём скором уходе в небеса.
Однажды утром, проснувшись, она сказала Розе, что видит человека, стоящего у неё в ногах. Она хотела знать, кто бы это мог быть.
Роза поинтересовалась, кажется ли этот человек хорошим или нет?
О да, у него очень доброе лицо.
Это, наверное, ваш ангел-хранитель. Затем мама опять спросила:
А кто эта женщина, которая зашла вместе с тобой? На этот раз Роза испугалась.
Здесь нет никого кроме меня, — ответила она.
—О, но вот уже две недели всякий раз, когда ты заходишь ко мне, она приходит вместе с тобой. Она всё время стоит позади тебя. Наверное, это твой ангел-хранитель.
В начале августа 1981 года однажды ночью мама проснулась и позвала Розу, спавшую рядом на кушетке: «Роза, все ли дети в поезде?»
Роза уверила её, что всё в порядке, и дети все вместе в поезде. Мама некоторое время лежала тихо, а потом опять позвала: «Роза, все ли дети в поезде?»
«Не беспокойтесь, мама Грэм, они все здесь», — ответила Роза. Но скоро мама стала проявлять большое беспокойство.
«Роза, пожалуйста, пойди и посмотри, все ли дети находятся в поезде». Маме, вероятно, казалось, что она едет куда-то, и ей хотелось быть уверенной, что её* дети рядом с ней. Мы считаем, что она хотела быть уверенной, вся ли её семья спасена.
8 августа мы с братом посетили нашу маму. Она просила передать своим невесткам, что очень любит их. Она также завещала нам не оставлять проповедь Благой Вести и быть верными в приобретении потерянных душ.
Следующий день она провела почти в беспамятстве, но проснулась рано и громко сказала: «Нет боли, нет болезни, нет смерти... О, что за чудный день!»
Роза поспешила к её кровати, удивляясь, как она может так громко говорить при такой слабости, и спросила: «Мама Грэм, вы в порядке?»
Она проговорила:
Я уже отхожу?
Нет, мадам.
Я уже умерла? Мы уже на небе?
Нет, мадам, — сказала Роза, — вы ещё не на небе, потому что я всё ещё с вами.
О, ладно, — вздохнула мама, — но всё же это прекрасный день.
Когда она стала слишком слаба, чтобы говорить, казалось, что она старается напеть какие-то слова. Роза низко наклонилась над ней и смогла разобрать слова: «лицом к лицу». И потом: «псалом... 1...4».
Роза старалась понять, что мама хотела сказать и вдруг вспомнила Псалом 149:5, который она подчеркнула в своей Библии: «Да торжествуют святые во славе, да радуются на ложах своих». Мама старалась петь песнь радости на ложе своём, но звук голоса изменил ей.
В утро того дня, когда мама ушла, чтобы быть с Господом, она протянула вперёд руки... Она силилась сказать что-то о руках, и Роза сначала не поняла, что именно. Но она полагала, что, возможно, мама пыталась процитировать место Писания.
—Мама Грэм, вы стараетесь сказать: «Отче, в руки Твои предаю дух мой»?
Её руки опустились, и улыбка осветила лицо. Мирное выражение не покидало её весь день, и когда Роза хотела однажды выйти из комнаты, ей показалось, что мама вздохнула. Роза обняла её, и мама ушла к своему драгоценному Господу.