Пока я тащилась, попутно нащупывая ключи, по лестнице домой, я думала о том, что позвоню Джеймсу, как только войду. Сегодня мне не хотелось ждать "я заберу тебя позже, хорошо". Нет никаких правил, которые бы говорили, что я не могу позвонить ему и спросить о его планах. Мы выпьем вино, и он поможет забыть мне об этом ужасном дне. Но когда я добралась до двери с ключами в руке, то увидела, что дверь слегка приоткрыта. Дэн лежал на диване, а рядом с ним на полу стояла открытая бутылка пива, завёрнутая в коричневый пакет. Не думаю, что когда-либо видела Дэна, полностью лежащим на диване, его ноги были такими длинными, что свисали с подлокотников. Я так привыкла, что он сидит на привычном месте за столом в гостиной и пишет, что была удивлена обнаружить его где-либо ещё, особенно, если учесть, что он лежал на спине с закрытыми глазами.
- Дэн? - прошептала я, не понимая, спит он или нет.
- Ммм? - сказал он с по-прежнему закрытыми глазами.
- Ты спишь?
- Нет.
- Ты заболел?
- Нет.
Но он не двигался. Я аккуратно и тихо поставила сумку на пол, как будто, не смотря на то, что он сказал, он одновременно и спал и болел. Я сняла туфли и на цыпочках прошла по гостиной, поднялась наверх по винтовой железной лестнице и зашла в спальню.
Я решила, что позвоню Джеймсу после душа, тайно надеясь, что он позвонит первым. Я подожду, пока не буду полностью готова к выходу, а прежде, даже не взгляну на телефон. Если я не буду жульничать, если я буду сильной, то это сработает. Уверена, что он позвонит мне к тому времени, когда я закончу собираться.
Я приняла душ и начала сушить феном волосы. Я ничего не слышала из-за бегущей воды и шума фена, поэтому не знала, звонил ли телефон. Но я не разрешала себе проверять... пока нет. Я нанесла макияж и решила позаимствовать у Джейн болтающиеся серёжки, для чего нужно было пройти площадку между нашими комнатами. Это был вызов, но я смотрела прямо перед собой, и я не сдалась, хоть и тайком взглянула на телефон. Я бегом вернулась в свою комнату, глядя вверх, и влезла в джинсы, потом сменила джинсы на короткое чёрное вязаное платье и чёрные колготки. К тому времени, когда я позволила себе посмотреть на телефон, прошло, по меньшей мере, полчаса, и он там был! Одна единственная цифра "1" счастливо мигала в маленькой светящемся окошечке автоответчика.
У вас одно сообщение.
БИИИП
Привет. Привет, Фрэн, это, эм, это я, Кларк. Послушай, мне так жаль, я, э, кажется, ты столкнулась с Женевьевой сегодня? Я хочу поговорить, но эм... я хочу объяснить, не могла бы ты мне перезвонить? Я чувствую себя уж...
Я нажала кнопку "стоп", и запись затихла с жалким бибиканьем. На мгновение в моей голове мелькнула мысль, перезвонить ему, но какой смысл? Я могу представить всё, что он собирался сказать. Перезвоню ему завтра или на следующей неделе, или никогда.
Когда я спустилась вниз, Дэн так и лежал в той же странной позе на диване.
- Фрэнни? - спросил он, не двигаясь.
- Да?
- Мы можем сделать кое-что?
- Что ты имеешь в виду?
Дэн помолчал немного.
- Ты только что пришла с улицы? - наконец, спросил он, его голос был странно сдержанным.
- Угу.
- А мы можем опять пойти туда?
Я разрывалась. Мне не хотелось в этом признаваться, но я всё ещё надеялась услышать голос Джеймса. Но потом поняла, насколько плохо буду чувствовать себя, если прожду всю ночь, и только тогда осознать, что меня-то никто не ждал, и что это "я заберу тебя позже, хорошо" это не план, не настоящий, по крайней мере. Может быть, будет даже неплохо, если Джеймс позвонит, и никто не ответит.
- Эм... хорошо. Зачем?
Он сел, опустив свои длинные ноги на пол, потёр глаза и искоса посмотрел на меня, как будто не мог понять проснулся он или всё ещё спит.
- Эм, - сказал он. - У меня был самый плохой день в жизни.
- Какое совпадение! У меня тоже.
- Жаль это слышать, Фрэн. Может быть, ты узнаешь... в смысле, ты сможешь мне помочь с... я даже не знаю, что с этим делать.
- Что... делать?
- Да. Может быть, это прозвучит по-идиотски, но у меня не особенно много опыта с этим... с тем, как я себя сейчас чувствую.
- Хорошо...
- Я не из ужасно эмоциональной семьи, если ты понимаешь, о чём я.
- Да.
- И честно говоря, у меня не особенно много опыта с, э, неудачами или с, э, понятием неудачи.
Я хотела спросить его, что случилось, но вдруг поняла, что Дэн с этими косматыми волосами, серьёзным лицом и желанием сделать всё максимально хорошо выглядит, как мальчик четырнадцати-пятнадцати лет. Почему-то мне показалось, что будет лучше, если он мне сам всё расскажет, когда захочет.
- Ты обратился по адресу. Так уж случилось, что у меня достаточно опыта и с понятием неудачи и с реальными неудачами, - сказала я ему.
- Здорово. В смысле, на самом деле не здорово, но спасибо. Давай чем-нибудь займёмся.
- Например?
- Пошли что-нибудь посмотрим. Пошли в театр или ещё куда-нибудь.
- Я не могу себе это позволить.
- Я плачу.
- Дэн, ты тоже не можешь себе это позволить. Это слишком дорого. Пошли просто купим пива.
- Пиво не исправит ничего. Давай сделаем что-нибудь безрассудное. Давай я отведу тебя на шоу. Пойдём на Пятое авеню и посмотрим, что показывают.
Честно говоря, вид Дэна меня расстроил. Он выглядел сегодня совсем по-другому, таким потерянным, таким ранимым.
- Хорошо, - сказала я, потому что не могла сказать нет этой новой странной версии Дэна, которой нужна моя помощь.
В поезде, направляющемся на Манхеттен, и позже в очереди за билетами в театр за полцены, я пыталась развлекать его. Я рассказала историю про мой день, но выдала ему версию, где встретить кого-то, с кем я училась в колледже, всего лишь чокнутое недоразумение, дурацкая сцена из старого эпизода "Я люблю Люси". Это было таким облегчением не воспринимать эту ситуацию серьёзно, потешаться над самой собой и той смехотворной полиэстеровой униформой. Из-за того, что я рассказала Дэну о самой весёлой части моего дня, худшая часть его словно исчезла. Но, несмотря на это, по какой-то причине я пропустила новости о Кларке. Я пока не готова смеяться над этим... слишком свежи воспоминания и слишком болезненны. Я до сих пор чувствовала боль в животе, словно от удара.
Но ещё до того, как я поняла это, мы подошли к стенду, где можно было увидеть, какие билеты продаются за полцены. Длинный лист спектаклей заставил моё сердце трепетать, как рождественским утром, но цены, даже со скидкой, ошеломили меня.
- Что будем смотреть? - спросил Дэн, прищурившись глядя на стенд.
Мне хотелось сделать правильный выбор. Выбрать то, что поможет ему лучше всего, что поможет нам воспрянуть духом. Что-нибудь, что перечеркнёт муки от плохого дня. И тут я увидела.
- Призрак оперы!
- Ты шутишь? - сказал он, весело глядя на меня.
- Ты его уже смотрел?
- Нет, но я думал, что ты выберешь что-нибудь более авангардное, более серьёзное.
- Сегодня, я думаю, что что-нибудь большое, весёлое и лёгкое, это то, что нам нужно. Плюс, этот спектакль идёт шесть или семь лет. Кто знает, сколько он ещё будет идти, и сможем ли мы посмотреть его? Давай будем, словно туристы в городе, хотя бы на одну ночь.
Дэн посмотрел на меня, его волосы упали на глаза, и впервые с тех пор, как я обнаружила его лежащим на диване, его лицо оживилось, и он воспрянул духом.
- Хорошо, - согласился он.
- Хорошо?
- Да, будем туристами, - сказал он почти счастливым голосом.
- Да!
- Что ещё делают туристы? - его глаза засветились. - Знаю! После мы пойдём в Сардис.
- И посмотрим, сколько карикатур мы сможем отгадать!
- Ни за что, - сказал он, при этом выглядел несколько обеспокоенным. - Перед тобой у меня нет ни единого шанса.
В тёмном театре мы с Дэном повернулись друг к другу и закатили глаза, когда упала люстра в конце первого акта, опускаясь устрашающе низко к нашим головам. Моё сердце до сих пор сильно билось, и должна признать, это своего рода кайф. Когда аудитория взорвалась бурными аплодисментами, на мгновение меня, против воли, охватило чувство принадлежности к чему-то большому, неважно к чему.
На улице после спектакля, ночь была ясной, и мигающие огоньки различных театральных шатров были ослепительно неумолимы, требуя внимания.
Люди потоком выливались на тротуары, и таксисты заполнили собой всё пространство, громко сигналя. Дэн посмотрел на меня и улыбнулся.
- Быстро, - сказал он. - Что тебе больше всего запомнилось в спектакле?
Я хотела сказать актёры, их сильные голоса и цепляющие песни. Я хотела сказать прекрасные костюмы, или чудо, которым они затащили лодку на сцену и разместили во что-то, что выглядело, как настоящая вода, но сказала я другое.
- Люстра, - сказали мы в унисон и разразились смехом.
- Так неловко! Мы же должны были вести себя, как туристы, - сказала я, когда, наконец, смогла перевести дыхание. - Что мы будем делать дальше, жаловаться на то, какой город грязный?
- И как много людей.
- И все такие грубые.
- Как можно выносить весь этот шум?
- И преступность.
- Пошли на вершину Эмпайр-стейт-билдинг и сбросимся оттуда.
Обеденный зал Сардис был красивый, с бордовыми стенами и маленькими жёлтыми тонированными лампами на столиках, но меню было настолько экстравагантно дорогим, а количество народа устрашающим, что мы нашли два стула в баре для курящих. Бармен, одетый в рубашку от смокинга, галстук-бабочку и тёмно-красный пиджак, который сочетался со стенами, подошёл к нам сразу же и застыл, торжественно ожидая заказа. Я странно оробела и стала косноязычной в его присутствии.
- Я... эм... дайте подумать... - я была подавлена количеством тускло освещённых булок ликёра, расставленных, как цветные солдаты, ожидающие приказа позади бара, и у меня в голове было абсолютно пусто.
- Эм, э...
- Можно я? - наконец, спросил Дэн, мягко положив свою руку на мою.
- Прошу, - сказала я с облегчением.
Он прочистил горло.
- Дама будет Сайдкар, а мне, пожалуйста, джин мартини, грязный, встряхнуть, но не смешивать, - бармен уважительно кивнул, затем ускользнул прочь, а я захлопала в ладоши в знак признательности.
- Молодец! - сказала я. - Извини... я запаниковала. Может быть, галстук-бабочка во всём виноват. Кажется, он впечатлён нашим выбором, как думаешь?
- Думаю, мы победили его, да, - сказал Дэн с ухмылкой.
- Я понятия не имею, что ты заказал, но по какой-то странной причине мне комфортно, когда официант на моей стороне. Спасибо.
- Всегда пожалуйста, Фрэн.
Я была рада видеть, что Дэн улыбается, но тут же ощутила укол совести, поскольку позволила Дэну в своей джентельменской манере сделать за меня заказ, как будто мы на свидании. Позвони, когда передумаешь. Я потрясла головой, прогоняя воспоминания.
- Ты видел старую деревянную телефонную будку у входа? - спросила я, и он кивнул.
- С пепельницами, встроенными в кожаные сидения, - добавил он.
- И складной стеклянной дверью для уединения?
- Вот такими они все должны быть. Местом, где можно вести долгие уютные разговоры.
- Или долгие ужасные разговоры с напитками и сигаретами для поддержки, - согласилась я беспечно.
- В телефонных будках ещё были закрывающиеся двери, когда я впервые приехал в Нью-Йорк с семьёй, - сказал он мне. - В Лондоне есть куча будок с сидениями.
- Они такие красивые. Такие великолепно красные.
- Ты была в Лондоне?
- Нет. Видела только на картинках.
- Ты бы их полюбила.
- Не сомневаюсь.
- Нам нужно поехать.
Я подмигнула ему.
- Да?
- Что? Э, я имел в виду, тебе нужно поехать. Однажды, - сказал Дэн, и его лицо покраснело.
- Чтобы увидеть телефонные будки, - добавил он несколько неуклюже. - Извини. Сила привычки. Я только недавно перестал быть частью "мы". Эверетт бросила меня.
- О, Дэн, мне так жаль, - начала я, но тут прибыли наши напитки, и Дэн отмахнулся.
- Ещё будет время поговорить об этом. Давай сначала выпьем, - он поднял бокал и показал жестом мне сделать то же самое. Казалось, он не мог подобрать подходящий тост, но потом его лицо озарилось. - За театр!
- За театр! - согласилась я, и его бокал слегка стукнулся с моим. Мне хотелось расспросить Дэна об Эверетт, и о том, что случилось, но Сайдкар, который он мне заказал, оказался сладким и крепким, и его золотистый густой вкус смыл мои вопросы. Коктейль пился легко, поэтому спустя время, мы заказали ещё по одному, хотя в этот раз Дэн заказал Шотландское виски со льдом.
- Попробуй, - сказал он, подвинув свой бокал ко мне, когда принесли напитки. - Его нужно пить маленькими глотками.
Я осторожно наклонила бокал и попыталась сделать малюсенький глоток, но даже так, он обжёг горло, и я не смогла удержаться от кашля.
- Как ты можешь это пить? - спросила я, высунув язык и драматически растирая грудь.
- Мой отец научил нас ещё в юности, - сказал Дэн зловеще. Затем глубоко вздохнул и нахмурился, покачивая лёд в бокале.
- И, - сказал он, спустя мгновение. - Мой сценарий получил отказ на том фестивале.
- Ты шутишь... как такое могло случиться? - спросила я, и в правду шокированная. Все те ночи, которые он провёл за столом в гостиной за написанием, все усилия, которые он приложил. Мне казалось невозможным, чтобы Дэн потерпел поражение в чём-либо.
- Эверетт сказала, что то, что мою работу не взяли на фестиваль, не имеет ничего общего с её решением, но думаю, это была её последняя надежда.
- Надежда на что? - спросила я осторожно.
- Ну, знаешь, что я стану, словно узаконенным. Иначе, то, что я делаю для неё своего рода глупость. Пустая трата времени, - Дэн одним глотком допил остатки виски и с силой поставил бокал на стойку. - И знаешь, что самое страшное?
- Да?
- Это всё случилось вчера, и я пришёл домой и решил начать всё сначала, продолжить работать над сценарием, чтобы представить его где-то ещё. Я думал, что просто буду работать усерднее. Но ничего не приходило на ум. Я не мог писать. Со мной такое никогда не случалось. Я никогда не терял способность писать.
Я вспомнила ночь, когда мы с Эверетт сидели в гостиной, когда она сравнивала работу Дэна, используя малахольный пассаж, "как отправиться в Европу заниматься альпинизмом", и именно тогда она упомянула, что смотрела "Призрак оперы" и была поражена спецэффектами, над которыми мы с Дэном просто потешались. Но не думаю, что Дэну нужно слышать мои мысли о том, почему он и Эверетт в настоящий момент не подходят друг другу, или мою теорию о том, что людей можно поделить на группы, основываясь на их реакции на люстру в "Призраке оперы", чистосердечной или ироничной. Сначала я поняла, что моя ладонь лежит на его руке, а потом осознала, что всё это время поглаживала его вельветовый пиджак цвета загара, думаю, пытаясь успокоить и его и себя. Я быстро оттолкнула его руку и выпрямилась на стуле.
Но мы заказали по третьему разу, а потом Дэн заказал ещё и четвертый, толпа в обеденном зале начала редеть, а свет стал приглушённым, бутылки в баре превратились в разноцветное пятно, словно абстрактные акварельные краски. Пока он оплачивал счёт, я пыталась вспомнить, когда последний раз я пила три напитка за раз без еды, если не считать, несколько бесплатных крекеров с мягким сыром из маленьких горшочков, которые предлагались в баре. Когда я попыталась встать, то едва удержалась на ногах и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. И тогда я поняла: последнего раза, когда я пила три больших коктейля подряд, да ещё и так быстро, на пустой желудок, никогда не было.
- Эттто чо Элизабет Тейлор? - услышала я свой неразборчивый лепет, когда я неуверенно наткнулась на одну из карикатур в рамке на стене, поднеся лицо так близко, что могла поцеловать стекло. Я скосила глаза и моргнула несколько раз, но всё равно не могла разобрать подпись под картинкой.
- Неа, - сказал Дэн, подходя, чтобы посмотреть. - Думаю, этттоштокард Шеннинг.
- Чо?
- Не она, в смысле. Эттошкард... извиняюсь, - Дэн прочистил горло, сделал глубокий вдох и опёрся рукой о стену. - Думаю, это Ссстокард Ченнинг.
- Ооооо, да! Это она! Я обожаю её, а ты? - сказала я, повернувшись лицом к Дэну и хлопнув в ладоши. - Она выглядит так хорошо, да? Она так талантлива! Я видела её...
Дэн опёрся другой рукой о стену, теперь я оказалась запертой в своего рода Дэна-шатре, и потом он наклонил ко мне всё тело и поцеловал меня, сильно и мягко, таким поцелуем, которым заставляет весь мир замолчать. Не было звуков, не было прошлого и настоящего, вообще ничего, кроме Дэна, меня и поцелуя, в то время как Стокард Ченнинг взирала на нас, и её пастельно-карандашные красные губы одобрительно растягивались в улыбке.
В отдалении тишину нарушал слабый звон изделий из серебра, но даже он был успокаивающим, похожий на маленькие колокола, покачивающиеся от лёгкого бриза.
Я никогда не целовалась в публичном месте. Не так. Кларк не из тех людей, которые могут безрассудно проявлять чувства. Он держал меня за руку, но на этом всё. И я никогда никому не изменяла, хотя я и пыталась объяснить себе, что нет ничего такого уж плохого в одном пьяном поцелуе. Но даже так, я знала, что утром буду чувствовать себя неловко и виноватой. Я понимала это даже тогда, в пьяном угаре. Но сегодня я чувствовала себя слишком хорошо, чтобы чувствовать плохо. Сегодня это всё казалось странно неизбежным. Если бы я только не столкнулась с Женевьевой, если бы Дэн не лежал на диване, если бы Джеймс позвонил, если бы свет в баре не был таким приглушённым, если бы я не прекратила изучать портрет Стокард Ченнинг. Даже казалось, что и это бы не помогло, как будто этот поцелуй должен был случиться.
- Ничего страшного, - сказала Джейн с утра. - Тебе нужно было почувствовать себя хорошо. Вы просто друзья, которые запутались. Просто держитесь друг от друга подальше некоторое время.
Это даже не подлежит обсуждению, именно так мы с Дэном и поступим.
Начиная с завтрашнего дня, я проведу виртуальную линию между мной и Дэном, словно мы дети, которые путешествуют на заднем сидении автомобиля, которым нужно возвести воображаемую стену, чтобы иметь иллюзию своего собственного пространства.
Я пообещала себе, что отныне буду аккуратнее.
В конце концов, я знаю лучше, чем кто-либо ещё, что может случиться, если случайно свернуть не туда на улице с односторонним движением.