Наступило уже 10 часов, когда Сэм наконец разыскал Джина в просторной палате, провонявшей карболовым мылом и мастикой для пола. Чопорная медсестра с длинным лицом - от которой, похоже, так же несло карболкой и мастикой - выскочила со своего поста и преградила ему дорогу, будто на контрольно-пропускном пункте где-нибудь между Западным и Восточным Берлином. От вида полицейского значка Сэма ее лицо стало только еще более чопорным и вытянутым, но в конечном счете, она смягчилась и провела Сэма между одинаковыми рядами кроватей, то и дело шикая на него, если он слишком шумно ступал по натертому полу. Ступая следом за медсестрой на цыпочках, Сэм оглядывал лица на кроватях, которые в ответ смотрели на него - молодые люди с густыми бакенбардами - люди среднего возраста с аккуратно подстриженными усами банковских управляющих - люди постарше с беззубыми ртами и жалкими белыми клочьями на макушках. Все до единого незнакомые, они печально сидели в своих постелях, со своими мисками с паршивым виноградом и сложенными экземплярами газеты "The Mirror", взирающие на весь мир, как массовка из "Так держать, доктор".
А потом он увидел Джина Ханта, своего Шефа - привалившегося к груде накрахмаленных подушек, с закрытыми глазами и лицом, наполовину почерневшим от кровоподтеков. Его пальто, одежда и лакированные кожаные туфли были аккуратно уложены в открытую тумбочку рядом с кроватью, на которой стоял графин с водой и одинокая пластмассовая кружка. Сам Шеф был одет в типичную пижаму Национальной Системы Здравоохранения в белую и голубую полоску, что делало его нестерпимо хрупким и беззащитным. Сэм почувствовал, как у него екнуло в животе, от зрелища этого павшего воина, сломленного и поверженного, побежденного лучшим стрелом Дикого Запада - или того хуже, всего лишь еще одного из массовки к "Так держать, доктор". Это был совсем не тот человек, которого он знал.
- Шеф..? - осторожно спросил Сэм. Но Джин не реагировал. - Как он, сестра?
Медсестра проверила карточку, висящую у него в ногах на кровати.
- Стабилен, - произнесла она безо всякого участия или эмоций. - Полагаю, вы хотите немного побыть с ним?
- Я знаю, что это не по режиму, но это важно.
- У вас пять минут.
С этими словами она удалилась.
Сэм придвинулся поближе к кровати.
- Шеф..? Как ты..?
- Всегда начеку, - неожиданно прорычал Джин, распахнув глаза. Он пригвоздил Сэма жестким взглядом. - А теперь задерни эту проклятую штору, Тайлер, дурила. В этом притоне слишком много любопытных работников.
На них смотрела вся палата. Сэм задернул оранжевые занавески и укрылся вместе с Джином от общественных взоров. Просто удивительно, какое облегчение он почувствовал - Шеф вернулся, сердито сверкает глазами, огрызается и обращается с ним, как с дерьмом. Нормальность была восстановлена. Мир снова вернулся на нужные рельсы. Джин Джини не превратился в безголосую декорацию из тупой комедии.
- Джин, ты заставил меня сегодня поволноваться.
Джин скорчил недовольное лицо: - У тебя есть закурить, Тайлер? Я задыхаюсь!
- Я тебе налью стакан воды.
- Мне нужны сигареты и выпивка, недоумок, я не проживу на этой тепленькой моче из горшка. Господи, кем ты меня считаешь - собой?
- Это не "Railway Arms", Шеф. Ты должен отдыхать и есть побольше винограда, и вообще быть очень хорошим мальчиком следующие несколько дней.
- Я всегда очень хороший мальчик, Тайлер, ежедневно и ежечасно. Самый цвет класса, собственной персоной, знакомьтесь.
Он уже начал выбираться из постели, когда увидел на себе полосатую пижаму и скорчил рожу.
- Блин, Джеки Чарлтон! Можно подумать, я так напился, что смогу с этим смириться.
Он высунул из-под одеяла ноги.
- Шеф, что ты, черт возьми, творишь?
- Выписываюсь.
- Нет, так нельзя, - сказал Сэм. - Джин, да у тебя лицо прямо как тыква. Ты был несколько часов без сознания!
- Я не был без сознания несколько часов, возьми свои слова обратно! - Джин уставился на него, стараясь не очень повышать голос. - Забери свои слова обратно, сынок! Я был слегка оглушен. Совсем слегка. Это есть в моей карточке, так что все официально.
Сэм взглянул на карту и сказал: - Я скажу тебе, что здесь, Шеф. Дата твоего рождения. Так, так, так...
- Не смотри туда, Тайлер, это секретная информация.
- В твоем возрасте надо бы следить за собой.
- Там неправильная дата. Мне двадцать один год и девять месяцев, плюс-минус.
Он замолк, остановленный внезапной вспышкой тошнотворной боли, взорвавшейся в его черепе.
- Полегче, Шеф, - сказал Сэм. - Сегодня ты побывал на настоящей войне.
- Не надо так со мной разговаривать, Тайлер, в следующий раз - что, назовешь меня маленьким смелым солдатом?
- Тебя уделали, Шеф. Основательно уделали. Ты был в отключке. Я думал, ты умираешь от кровоизлияния в мозг.
- Я прикидывался, а сам поглядывал. Я полностью осознавал, что происходит, все время... кроме того момента, когда медсестры натягивали на меня эту хренову пижаму. Если бы я их застукал за этим, ты бы увидел, как сверкают кулаки, уж поверь мне.
Он сорвал полосатую пижамную куртку и потянулся к своей нейлоновой рубашке, но остановился. Его повело. Он осторожно прикоснулся рукой к своему разбитому лицу.
- Шеф? Что такое? Вызвать медсестру?
Джин не ответил. На этот раз, уже открыв рот и приготовив остроумный комментарий, он не сказал ничего. Вместо этого он медленно осел на гору подушек и вздохнул.
- Мне совсем не дурно, - пробормотал он, скорее, самому себе, чем Сэму.
- Ты уверен, Шеф? Я принесу... горшок, или что-нибудь такое?
- Говорю же, мне совсем не дурно!
Сэм накинул на него одеяло и подоткнул сбоку, как будто Джин был маленьким мальчиком.
- Ты сегодня принял на себя удар, Шеф, - произнес Сэм, присаживаясь рядом.
- Ты мне еще рассказываешь, - проворчал Джин, делая несколько глубоких вдохов. - Я этого никак не предвидел. Боже, Тайлер, меня так уже давно не уделывали.
- Никто из нас моложе не становится.
- Говори за себя. Вечное цветение молодости, это про меня. Двадцать один год девять... Бо-о-оже! - он выждал, пока утихнет волна боли в его голове. Сэм видел, что все поведение Джина стало другим. Огонь в его глазах потух. Тело обмякло. Старший детектив-инспектор Джин Хант, Шеф, превратился всего лишь в избитого мужчину средних лет, одиноко лежащего в накрахмаленной больничной постели.
- Отдыхай, Джин, - сказал Сэм. - Не переживай, я обо всем позабочусь.
- Позаботишься о чем, Сэм?
- О деле. Помнишь? Дело Дензила Оби.
На мгновение показалось, что Джин не соображает. Потом он заметил выражение лица Сэма и прохрипел: - Не смотри так на меня, Тайлер, нет у меня чертовой амнезии!
- Я устроил им подпольную схватку без перчаток. Паук против Пэтси О'Риордана. Я знаю, ты считаешь весь этой план вздором, Джин, но мне пришлось там срочно соображать. Я завоевал доверие Пэтси. Я собираюсь завлечь его, дать ему изобличить себя и упрятать его навеки.
Джин молчал. Он закрыл глаза и дышал глубоко и медленно, в надежде приглушить боль.
- Еще я нашел связь между Пэтси и Дензилом, - продолжил Сэм. - Это Трэйси. Он ее использовал как приманку. Вот как он попал в квартиру к Дензилу. Все это дело собирается в кучу, Шеф - самое главное, мы не потеряли след Пэтси, он не ушел в подполье и не исчез. Нужно держать его поблизости и заставить его доверять нам. И я убедил его драться с Пауком. Я заставил его поверить, что все это затевается, чтобы повесить убийство Оби на Паука, и...
- Тайлер.
- Шеф?
- Хватит.
Джин лежал неподвижно, с закрытыми глазами, молча, но глубоко и ровно дыша. Сэм с грустью посмотрел на него, на его обезображенное лицо с причудливым лиловым кровоподтеком, и понял, что больше не может здесь оставаться. Он повернулся, нырнул под шторы, окружающие кровать, и зашагал обратно вдоль палаты, стуча ботинками по отшлифованному полу.
- Тише! - шикнула медсестра.
Но в этот раз Сэм просто прошел мимо нее. Ему хотелось лишь выбраться из этого ужасного места.
Старомодного вида машины скопились снаружи госпиталя, их огни мелькали и вспыхивали, когда они отправлялись куда-нибудь в ночь.
Сэм обнаружил, что шагает куда-то в тьму, голова у него шла кругом, ему крайне необходимо было просто идти и идти куда-нибудь. Никакого удовольствия не принес ему вид Джина, лежащего вот так, плашмя. Это была не шутка. Это было жестокое, ошеломляющее напоминание о суровом, безжалостном мире, в котором всем надо бороться за выживание, где даже могучий Хант не смог остаться неуязвимым. До этого вечера Сэм не осознавал, каким потерянным, каким безмерно опустошенным почувствует он себя без Шефа. Джин ежедневно сводил его с ума, приводил в ярость, порою пугал и отталкивал, но все же, за всеми предрассудками, издевательствами и прочим вздором, оставались мощная сила и врожденная порядочность, на которые он опирался. Он был пылающим духом в сердце 1973 года. Он и был 1973 годом. Страшнее, чем потерять Шефа, для Сэма могло быть только одно - потерять Энни.
Точно по подсказке, появилось маленькое круглое бледное лицо со слезинками, нарисованными на каждой щеке. Девочка с Заставки неподвижно стояла перед ним, трогательно скрестив перед собой руки, одинокий черный воздушный шарик болтался в воздухе в метре над ее головой.
Сэм остановился.
- Ты услышала, что я подумал про Энни, - сказал он. - Правильно?
Он смотрел на девочку, а она, едва улыбаясь, смотрела на него. Справа ярко пылали в густой темноте огни госпиталя, далеко слева, едва видимые, но, без сомнения, существующие, вертелись, мелькали и сверкали разноцветные огоньки ярмарки, а в темном пространстве между ними стояли лицом к лицу Сэм и девочка.
- Ты увидел жуткого человека, - мягко произнесла Девочка с Заставки.
- Мой шеф не такой уж жуткий, - ответил Сэм.
- Нет, я не про него, Сэм. Тот. Другой человек. Раскрашенный.
- Пэтси О'Риордан? Да, я видел его. И я видел его раньше. В кошмарах. Так ведь?
Девочка кивнула и проговорила: - А он видел тебя. Он следит за тобой.
- Нет, не следит.
- Следит. Наблюдает из тьмы. А сейчас темно... повсюду...
Сэм почувствовал, как его живот напрягся, будто в ожидании удара. Он молча проклял эту жуткую бледнолицую тварь, вечно выступающую из тени и пугающую его до полусмерти, но на этот раз решил поддержать с ней разговор. Ей было что сказать ему, и в этот раз он задумал выслушать ее до конца.
- Я видел Пэтси во сне, - сказал он. - Я думал, это было что-то вроде дьявола. Теперь я знаю, что это всего лишь куча татуировок. И никаких разукрашенных дьяволов.
- Какое детское суждение - боязнь разукрашенного дьявола, - ухмыльнулась девочка. - Значит, теперь тебе не страшно? Теперь ты думаешь, что дьявол из тьмы - всего лишь жуткий бугай, живущий на ярмарке? Ты теперь так думаешь, Сэм?
- Конечно. И ты не поменяешь моего мнения. Там во тьме ничего нет. Демоны бывают лишь здесь. - И он постучал по своей голове. - Даже не пытайся больше напугать меня. Я знаю, ты только этим и занята.
- Нет-нет-нет, это не так, - сказала девочка плаксивым детским голоском. - Сэм, я пытаюсь тебе помочь. Не мотай головой, это правда. Я хочу спасти тебя от мучений.
- Каких мучений?
- Дьявол во тьме... он там, Сэм... он существует. И он приближается. Все время, все ближе и ближе.
- Не знаю, о чем ты говоришь.
Сэм почувствовал сильное желание двинуться дальше, оттолкнуть эту отвратительную маленькую соплячку и уйти в ночь - но его ноги по какой-то причине его не слушались.
Девочка с Заставки наклонила голову набок, недоуменно глядя на него, и произнесла: - Поразмысли, Сэм. Ты... Энни... и та штука во тьме... Подумай об этом. Как истинный полицейский. Подумай о подсказках - посмотри, сможешь ли найти в них смысл...
Мимо с ревом промчалась скорая, ее огни промелькнули по тротуару, и в этот неожиданный ослепительный момент Девочка с Заставки исчезла. Сэм взглянул вверх и увидел блестящий черный шарик, уплывающий в блестящее черное небо - а секундой позже исчез и он.
Дьявол во тьме.
Сэм зашагал по городу с опущенной головой и застывшим лицом. Он проходил под одним оранжевым пятном от натриевых уличных фонарей за другим, не замечая ни их, ни всего остального, кроме своих мыслей.
Пэтси О'Риордан - то дьявольское создание, что я видел в своих кошмарах. Бог знает, как и почему я мог его предвидеть, но это так. И это что-то означает. Что-то важное.
Его ноги вели его через тихую дорогу, вниз по мрачному переулку, мимо рядов закрытых магазинов.
Угроза для Энни. Соплячка с шариком продолжает и продолжает говорить мне это. Оно угрожает Энни, и доберется до нее через меня. И что... что мне делать? Как мне определить эту угрозу? И как остановить ее?
Под припаркованной машиной зашипела и бросилась прочь кошка. Из-за обшитого досками забора залаяла собака.
Что бы это ни было, "дьявол" всего лишь лицо. Маска. Он олицетворяет что-то опасное, что-то очень реальное, но представляет себя в неясном обличье. Он прячется за маской монстра, чтобы напугать меня... напугать, будто я просто маленький ребенок. Что ж, это не сработает, парнишка.
- Меня не так легко запугать, урод! - громко сказал он в темноту. И нырнул обратно в свои мысли.
Какой бы ни была опасность, она как-то отобразилась в форме Пэтси О'Риордана. Зачем бы еще я видел его во сне, видел, как его жуткие татуировки скалились на меня из темноты? Я не понимаю, что, как, почему, но угроза в Пэтси. Это Пэтси - дьявол во тьме. Это Пэтси необходимо убрать - навсегда.
Сэм почувствовал, как его сердце заколотилось от этих мыслей. Если в угрозах и намеках Девочки с Заставки есть какая-то правда, они нашли свое воплощение в зверской, уродливой, бесчеловечной форме Пэтси О'Риордана. Странные непостижимые угрозы наконец обрели лицо. Лицо и имя.
Лицо, имя, тело из плоти и крови. Человек. Просто человек. Не чудовище, не дьявол.
Сегодня он видел, что можно повалить даже такого голиафа, как Джин Хант. Прямо как и намекала Девочка с Заставки, в этом была разгадка - разгадка для Сэма...
- Все люди смертны, - сказал он в ночь. - Это касается меня, Джина и даже Пэтси О'Риордана. А то, что смертно, можно разрушить. Уничтожить. То, что смертно, можно вывести из строя. И это касается меня... Джина... и даже Пэтси О'Риордана.
Совершенно неожиданно Сэм оказался уже возле дверей своего дома. Он остановился, посмотрел по сторонам тихой, пустынной улицы. Девочка с Заставки не улыбалась ему из тени. Дьявол не выглядывал из темноты.
- Ты будешь повержен, О'Риордан, - поклялся Сэм. - Ты будешь повержен.
У него в квартире оставалось полбутылки виски. Сэм прикончил ее - за здоровье Джина, за их с Энни будущее, третий тост был за истребление того, что прячется там во мгле, желая нанести им такой кошмарный ущерб.
В эту ночь ему ничего не снилось.