Пора. Я не знаю точно, который час, но до подъема еще есть время. Клавдий будит меня раньше остальных. Мы тормошим каждого из Красных и Фиолетовых заговорщиков. Нас всего тринадцать. Включая Марка. Пребывание в холодильнике окончательно развеяло все его сомнения. Синих решаем не вовлекать. В случае провала и возврата к обычному образу жизни важно, чтобы самые младшие не понесли наказание.

Встаем по трое вокруг кровати каждого из предателей. Пока двое держат, третий засовывает кляп в рот. Клавдий в команде, которая занимается Павлом. Как только его недоумение проходит, он с ненавистью смотрит на своего бывшего друга. Красс, увидев меня, принимает умоляющий вид. Мы отводим четырех предателей в душевую. Трое учеников остаются присматривать за ними. Синих пока не будим. Мамерк контролирует обстановку в спальне.

Утром Клавдий обнаружил у себя под подушкой ключ. Это означает, что великий день настал. Ключом мы открываем двери, ведущие в центральный коридор. Дальше мы направляемся в кабинет, где застаем за работой двух Цезарей.

— Мето! Клавдий! Кто вам позволил?

Мы надвигаемся на них, не говоря ни слова. Они прекрасно понимают, что сопротивляться двум натренированным парням им не удастся. Цезарь 1 пытается нам угрожать:

— Вы заплатите за столь возмутительный поступок! Если вы сейчас же не прекратите эту абсурдную акцию, то горько пожалеете! Вы обольетесь кровавыми слезами!

Горящий взгляд Тита прерывает его гневный порыв. Он понимает, что его длинные речи бесполезны, и молча опускает голову.

Не говоря ни слова, четверо парней отводят их к предателям. Я бегу к сейфу с ключами. Они изменили код. Дрожащим пальцем набираю новую комбинацию. А вдруг они поменяли всю систему? Нет, получилось. Внутри я нахожу увесистую связку. В ней тридцать — тридцать пять ключей. Клавдий подталкивает меня к выходу.

— Дверь 204. Скорее!

— Давай сначала в холодильник! Там Секст и Кезон.

— Нет. Я помню о них, но давай придерживаться запланированного порядка.

Ключи не пронумерованы. Я не знаю, с какого начать. Только с восемнадцатой попытки мне удается провернуть ключ в двери 204. Мы входим. Холодно. В темноте мы шарим руками по стене в поисках выключателя. Слышен звук дыхания и бряцанья тяжелых металлических предметов. Вдруг раздается чей-то голос:

— Слева от двери в пятидесяти сантиметрах на высоте метр сорок.

Мгновение спустя я включаю свет, и перед нами предстает ужасная картина. На грязной соломенной подстилке лежат двадцать пять или тридцать слуг. Места настолько мало, что они могут спать только на боку, вплотную прижавшись друг к другу. Все они скованы общими цепями за лодыжки, запястья и кольца в правом ухе. Концы трех цепей скреплены двумя огромными замками с толстыми металлическими дужками, вмонтированными в пол. Я узнаю Нумерия. Это он говорил с нами. Его лицо озаряется:

— Я говорил тебе, Клавдий, что мы еще увидимся. Мето, покажи мне связку, я выберу нужный ключ. Такой маленький, желтый, сильно потертый. Да, вот он!

Я открываю замки и освобождаю слуг. Вижу, как двое из них тут же получают по нескольку ударов. И среди них есть шпионы! Затем все встают. Предатели держат руки за спиной и низко опускают головы.

Указывая на двух слуг под номерами 126 и 94, Нумерий приказывает:

— Отведи этих подлецов в душевую.

— Нумерий, надо открыть холодильник, — говорю я.

— Прежде я хотел бы знать, сколько у нас времени в запасе.

— До подъема еще два часа, — подсказывает Клавдий.

— Хорошо, тогда в холодильник. Мето, отправляйся туда вместе с Оптимусом. Он знает ключи, вы сэкономите время. Как только закончите, сразу же возвращайтесь. Вы нам понадобитесь.

Я тороплюсь, поэтому бегу. Тот, кто меня сопровождает, едва поспевает за мной. Он выше меня, но в очень плохой физической форме. Он худой, бледный и, похоже, валится с ног от усталости. Я замедляюсь. Он вяло улыбается:

— Хорошо, что вы пришли. Я на последнем издыхании.

— Пришли. Покажешь ключ?

— Вот этот!

Похоже, Секст и Кезон поджидали нас за дверью.

— Это ты? А мы думали, что еду принесли, — говорит Секст.

— Не понимаю, как ты тут выдержал четыре дня, — добавляет другой.

— В другой раз расскажу.

— Кто этот великан?

— Меня зовут Оптимус, — отвечает слуга.

— Ну что? Получилось? Мы — хозяева Дома?

— Пока не совсем. Идите в спальню. Мы за вами придем.

— Мето, нам есть хочется!

— Сейчас не время. Идите досыпайте и ведите себя тихо. О еде позаботимся чуть позже.

Я возвращаюсь в комнату слуг. Там идет бурное обсуждение. Когда мы появляемся, все смотрят на нас в нетерпении.

— Сейчас самое время! — заявляет Нумерий. — Мы должны скорее поймать трех недостающих Цезарей.

— Ты знаешь, где их найти?

— Я знаю, где они спят. Надеюсь, они еще не проснулись.

— А Юпитер? — спрашивает Клавдий.

— Про Юпитера, — продолжает Нумерий, — известно только, что он существует, потому что многие из нас чувствовали его уксусный запах. Но ни одной зацепки про то, где он прячется, у нас нет.

— О ком вы говорите? — интересуется Тит.

— Юпитер — главный властитель Дома и его создатель, — поясняет Клавдий.

Мы пробегаем по этажам. Один из слуг указывает нам на дверь под номером 404. Мы осторожно открываем ее. Она выходит в коридор, в конце которого находится еще одна дверь. Нумерий делает нам знак, чтобы мы молчали. Я очень осторожно вставляю ключ в замочную скважину. Поворачиваю. Аккуратно толкаю дверь. Трое слуг отстраняют меня и проникают в окутанную мраком комнату. Они медленно направляются вглубь. Я слышу звуки борьбы. Клавдий включает свет. Двое Цезарей лежат распластанными на кроватях. С кляпами во рту и связанными за спиной руками они под конвоем отправляются в душевую.

— Остался еще один, — объявляет Нумерий. — Надо как можно быстрее найти его.

— А учителя? С ними что делать? — спрашивает Марк.

— С их стороны нечего бояться, — успокаивает его предводитель слуг, — они и так заперты в своих комнатах. В любом случае они абсолютно безобидны.

Красные и Фиолетовые бунтовщики встают в круг. Нумерий берет слово:

— Малыши и неприсоединившиеся пока спят. Когда они проснутся, встанет много бытовых проблем. Но вместе мы сможем их решить. А до того мы должны обезопасить Дом. Вооруженные силы на острове в данный момент очень слабы. Сейчас здесь около дюжины охранников, распределенных по разным лагерям. Они следят за рабочими. Основной состав войска отправлен за добычей на континент. Главная угроза находится на третьем этаже: там есть пост охраны из шести солдат, готовых вмешаться в случае ЧП. Обезвредить их будет сложно. И хотя у нас есть преимущество неожиданности, мы должны быть готовы к худшему.

— У тебя есть план атаки? — спрашивает Клавдий.

— Да. Мы знаем способ, как блокировать их в их же убежище.

— Если придется сражаться, с каким оружием мы пойдем на солдат? — интересуется Тит.

— На данный момент у нас ничего нет. В Доме хранятся запасы оружия, но мы не представляем, где его искать. Нам остается пойти на кухню и взять там все, что сможет пригодиться для обороны.

— Мы пойдем в атаку с вилками? — смеется Октавий. — Это мне нравится!

— Можно использовать доспехи для инча.

— Ладно, у нас нет времени, — обрывает дискуссию Нумерий. — Кто идет?

Поднимается десяток рук. Это самые первые, проверенные заговорщики. Нумерий улыбается и отводит нас на кухню.

Октавий надевает на голову кастрюлю, а в руки берет черпак и крышку от котелка. Потрясая ими в воздухе и смеясь, он спрашивает:

— Ну как, Мето? Тебе страшно?

К сожалению, я не могу разделить его веселья, поэтому ничего не отвечаю. Я нахожу в духовке увесистый вертел и присоединяюсь к остальным. Не будь я так встревожен, я бы умер со смеху при виде нашего войска, серьезные взгляды участников которого совсем не вязались со столь смехотворным обмундированием.

Нумерий шагает впереди. Он знает, куда идти. Мы останавливаемся перед маленькой дверью под номером 411. Я бы скорее принял ее за дверцу стенного шкафчика для веников и метел. Здесь темно. Пройдя сквозь дверь, мы молча продвигаемся по узкому коридору. Вскоре пространство расширяется. Метрах в десяти я замечаю вертикальный луч света. Нумерий поднимает руку. Он идет один и припадает к щели. Потом он чуть отступает и жестом приглашает нас встать в кружок. Он говорит очень тихо:

— Это дверь в комнату стражников. Их шестеро, как и предполагалось. Четверо лежат на кроватях, но не спят. Двое стоят на страже. Они вооружены и готовы выступить по тревоге. Есть…

Он делает паузу. Мы стараемся не дышать. Тишина. Он продолжает:

— Есть способ перекрыть им выход. У стены справа от меня лежат три железных засова, которые надо поместить в предусмотренные для этого пазы по бокам двери. Только это нужно проделать в абсолютной тишине. Мы начнем со среднего засова.

Я не уверен, что все правильно понял, поэтому смотрю, как делают другие. Мы распределяемся вдоль одной из задвижек. Смотрим на Нумерия, который беззвучно считает, шевеля губами:

— 1,2,3…

Засов неподъемный, и в первый момент мне кажется, что мы даже не сдвинем его с места. Я напрягаюсь изо всех сил. Вижу, как другие корчатся от усилий. Октавий сопит, и Клавдий толкает его локтем в бок, чтобы тот затих. От неожиданности Октавий сгибается пополам, и мы едва не опрокидываем балку. Первый засов на месте. Мы отступаем, чтобы взять второй, нижний. Тело ломит, все тихонько постанывают. Надо бы действовать побыстрее, но мы не можем. Укладывая на место второй засов, мы различаем шум, от которого кровь стынет у нас в жилах. Мы понимаем: солдаты нас услышали, они сейчас будут обороняться. Невиданной силы удары сотрясают дверь. Мы в ужасе переглядываемся. Если бы наши глаза могли издавать звуки, они орали бы: «Смываемся!»

Клавдий что-то говорит, и, чтобы его было слышно, ему приходится кричать, что есть мочи:

— Мы не уйдем, пока не положим на место третий засов. Давайте, парни! Это последний! Взяли!

Как по сигналу, мы испускаем истошный вопль. Мы поднимаем тяжеленную балку, подбадривая друг друга криками и ругаясь, чтобы заглушить грохот из-за двери. Мы почти справились. Многих бросает в дрожь. Последнее усилие. Конец, дело сделано. Я падаю на колени, и не я один. Внезапно грохот за дверью прекращается. Солдаты все поняли и перестали ломиться. Октавий помогает мне встать. На изможденных лицах появляются улыбки.

Мы не спеша возвращаемся в спальню. Некоторые хромают, другие потягиваются, чтобы размять перенапрягшиеся мышцы.

— Теперь нам ничто не угрожает, Нумерий? — спрашивает Клавдий.

— Мы перекрыли им прямой путь, но сейчас они соберутся с мыслями и начнут контратаку.

— Не понимаю, — вмешивается Марк. — Разве мы не заперли в их комнате?

— Нет. Попытаюсь объяснить… Дом состоит из двух автономных пространств, разделенных между собой: с одной стороны — мир детей и Цезарей, с другой — солдат и слуг. У этих двух зон есть общие места: спальни, столовая, спортивные залы, коридоры и т. д. Некоторые комнаты соединяют собой оба пространства, поскольку имеют выходы в каждое из них. Они и есть проходы или переходы. Например, комната охраны, холодильник или наша крошечная спальня.

— И ты знаешь все эти проходы? — продолжает интересоваться мой друг.

— Нет.

— Получается, солдаты могут прийти в любой момент.

— Если мы запрем все двери с нашей стороны, то будем в безопасности.

Нам навстречу бежит Мамерк:

— У меня две новости: хорошая и не очень… Мы нашли последнего Цезаря, но Рем исчез, вот.

— Может, оно и к лучшему, не надо будет за ним следить. Как это случилось? — спрашивает Клавдий.

— Я наблюдал за спальней и сообщал тем, кто просыпался, о новом порядке. Он ничего не сказал, но выбежал в коридор. Я позвал его и кинулся вдогонку. Он свернул в восточный коридор. Я был в десяти метрах от него, но за поворотом он исчез.

— Как это — исчез? — недоумевает Октавий.

— Не знаю. Наверно, воспользовался одним из секретных проходов.

— Поговорим об этом позже, — вмешивается Нумерий. — Давайте сначала соберемся все вместе. Успокоим маленьких и распишем по порядку предстоящий день.

Всеобщий сбор проходит в спортивном зале. Инстинктивно все дети занимают свои привычные места. Они послушно ждут. К ним обращается Клавдий:

— Сегодня утром мы захватили власть в Доме в свои руки. Мы освободили наших бывших друзей, которых Цезари превратили в рабов. Мы перекрыли выходы и входы в Дом. Никто больше не сможет проникнуть сюда без нашего разрешения. Мы держим в пленниках Цезарей и детей, которые им служат. Сегодня распорядок изменится. Режим приема пищи останется прежним, но занятий и соревнований больше не будет. Сегодня вечером мы соберемся, чтобы подготовить программу нашего дальнейшего существования, и вы сможете задать все свои вопросы.

Один Голубой начинает громко плакать. Клавдий обращается к нему:

— Что случилось, малыш?

Он поднимает голову и с трудом выговаривает:

— Но когда они вернутся, Клавдий, когда они вернутся, нам будет очень-очень плохо!

— Ты ничем не рискуешь, ты ни в чем не участвовал.

— Но они не узнают о том, что я остался послушным!

— Доверься нам. Все будет хорошо. Они больше не вернутся.

Малыш не верит. Таких, как он, много, просто они не решаются об этом сказать. Должно быть, они стыдятся своего страха.

Синие нехотя покидают спортивный зал. Они не знают, куда им идти. Многие садятся в коридорах и ждут дальнейших указаний.

Бунтовщики вновь собираются вместе. Я решаю выступить. Нумерий смотрит на меня так, словно я хочу отнять у него власть. Клавдий делает ему знак, и он успокаивается. Я начинаю:

— Полагаю, что во избежание неприятных сюрпризов нам надо досконально обследовать весь Дом. Надо открыть каждую дверь, ключи у нас есть. Так мы найдем спрятанное оружие и проходы в другую часть Дома, о которой говорил Нумерий. Их надо обнаружить и взять под наблюдение. Что вы об этом думаете?

— Убежден, что ты прав, — поддерживает меня мой друг. — Возьми кого-нибудь с собой, и займитесь этим.

Немного подумав, предводитель бывших рабов добавляет:

— Мы, слуги, знаем Дом лучше вас. Оптимус покажет тебе двери, заходить в которые нам было запрещено. Идите вдвоем, и будьте осторожны. Они не простят нам того, что мы совершили.

— Я могу начать прямо сейчас?

— Если хочешь, — говорит Клавдий.

— Марк, ты пойдешь с нами?

— Пойду, Мето.

Мы удаляемся быстрым шагом. Сначала я должен отыскать кабинет, где меня лечили. Он сообщается с больницей для солдат, через которую монстры могут получить доступ к нам. Я прошу Марка завязать мне глаза у кабинета Цезарей и следовать за мной по коридорам.

После нескольких неудачных попыток я нащупываю нужную дверь. Номер 114. Это она. Я проверяю, заперта ли она, и вешаю на нее предупреждение: Опасно. Никогда не открывать.

Теперь чувствую себя немного спокойнее. Я говорю товарищам, что мне надо пройти в учебный класс и вырвать пару листов из тетради. Я хочу нарисовать план Дома и все на нем указать. Несмотря на рекомендации Нумерия, я решаю обыскать все укромные уголки Дома.

Мы начинаем с нашего этажа. Мы обследуем комнаты, в которых никогда не были. Все это технические помещения: хранилища инструментов для ремонта, шкафы со швабрами или трубами. За какой-то из этих дверей исчез Рем. Я понимаю, что действовать наугад опасно. Видимо, это имел в виду приятель Клавдия на собрании.

Я знаю, кто мог бы снабдить нас нужными сведениями. Говорю об этом двум своим сопровождающим:

— Надо пойти в холодильник к Ромулу. Уверен, он нам поможет.

Оптимус морщится:

— Это не очень хорошая идея. Ромул — сын Юпитера.

Я повторяю, не до конца осознавая смысл его слов:

— Сын Юпитера…

— Сын… Ты не знаешь, что это значит? Юпитер — самец, который оплодотворил самку, которая потом родила Ромула. И Рема. То есть они — братья.

— Братья? Они рождены от одних и тех же самца и самки?

— И не только: Юпитер заботился о них, когда они были маленькими. Он их кормил и защищал. Это называется быть отцом. Он — их отец.

Эти слова странным образом отзываются во мне. Я никогда их не слышал и не произносил, по крайней мере с тех самых пор, как живу здесь, но они начинают медленно всплывать в моей памяти. Отец, брат, м… м… мать.

Я должен сосредоточиться на поставленной цели и не позволяю призрачным воспоминаниям завладеть мной. Я смотрю на Марка. Он плачет.

— Ромул другой. Он уже не раз доказал мне, что я могу ему доверять.

— Как хочешь, Мето. Но было бы разумнее посоветоваться с остальными.

— У нас нет времени.

Мы бежим к холодильнику. Раз в нем никого нет, Ромулу незачем туда приходить. И все же я решаю оставить ему записку за столбом, там, где мы встречались: Ты мне нужен. Мето.

После обеда Клавдий интересуется:

— Ну, как поиски? Что-нибудь дали?

— Пока ничего, но я не теряю надежду.

Я не решаюсь признаться ему в том, что жду помощи от того, кто может стать причиной нашего провала. Я меняю тему:

— У меня к тебе вопрос. Теперь мы отрезаны от остального острова и лишены снабжения. Как мы будем выживать?

— Мы это обсуждали после твоего ухода. Мы оценили наши запасы. Их должно хватить на месяц. К тому же незадолго до начала мятежа мы передали записки слугам с внешней стороны дома. Они как раз занимаются поставками продовольствия, и мы хотим привлечь их на свою сторону.

— Что мы про них знаем?

— Что они живут в строго охраняемых лагерях. Что они обрабатывают землю и разводят скот для пропитания тех, кто живет в Доме. Что каждое утро они поставляют свежие продукты.

Я сижу в учебном классе, перечерчиваю набело свой утренний план. И вдруг слышу в коридоре громкие голоса. Я прислушиваюсь:

— Дайте мне встретиться с моим другом, иначе у вас будут неприятности.

Это голос Ромула. Он пререкается с Нумерием. Они угрожают друг другу и, похоже, никак не могут договориться.

— Я не верю тебе. Я знаю, кто ты и откуда.

— Ты не так уж много и знаешь.

Голоса приближаются, и когда Ромул толкает дверь, я уже стою наготове. Остальные входят за ним. Их четверо. Я говорю:

— Оставьте нас. Если не доверяете, оставьте стражу у двери. Ромул пришел по моей просьбе. Я знаю, что он может нам помочь.

Ромул берет стул и садится к ним спиной. Я взглядом прошу их покинуть нас. Они видят, что я не уступлю, разворачиваются и уходят. Нумерий, уходя, говорит:

— Можешь поговорить с ним, только быстро, а после приходи ко мне.

— Обещаю. Не беспокойся.

Они закрывают дверь. Ромул улыбается:

— Никак не удается поговорить наедине! Ну что, теперь он главный? Вы выбрали не самый блестящий экземпляр!

— Мы пока никого не выбирали, но…

Его замечание ввело меня в замешательство. Я меняю тему:

— Ромул, я так думаю, ты понял, что происходит.

— Разумеется. Я знал, что однажды это случится. А вот мой отец, напротив, потрясен произошедшим. Вы хорошо подготовились. Пока вы не совершили ни одной ошибки.

— Чтобы так было и дальше, нам совершенно необходимо вычислить все комнаты с двойными выходами. Ты можешь в этом помочь?

— Для этого достаточно определить номера дверей, сумма цифр которых равняется шести, например, двести двадцать два, двести четыре…

— Триста три, да?

— Да. Ты верно мыслишь.

— А ты? Как ты прошел?

— Путем, о котором знаю только я. Будь спокоен, за мной никто не следил.

— Я одного не понимаю: почему солдаты не могут вмешаться без посторонней помощи? Это же абсурд.

— Они вмешиваются только с разрешения Цезарей. Юпитер солдатам доверяет еще меньше, чем детям. Солдаты наделены такой энергией, что ей невероятно сложно управлять. Именно поэтому он отпускает их иногда на континент, где они дают волю своим инстинктам. Иногда они выходят из повиновения и могут накинуться на кого угодно, на слуг, других солдат, даже покалечить самих себя. Юпитер никогда не оставляет детей без защиты на милость этих животных.

— Так он же сам их создает, этих скотов, если я правильно понимаю.

— Да. Но когда он чувствует, что назревает кризис, он начинает добавлять им в еду разные лекарства.

— То есть мы в безопасности?

— Почти. Вы должны избавиться как можно быстрее от Цезарей и их сообщников. Иначе им удастся открыть проход или убедить сделать это кого-нибудь из сомневающихся.

— Как это сделать?

— Заприте их в холодильнике, а я переправлю их на ту сторону.

— Еще я хотел узнать, где хранится оружие. Оно может нам понадобиться для противостояния монстрам.

Я чувствую, что он колеблется:

— Обещай мне, что вы воспользуетесь им только против них.

— Обещаю.

— Я укажу тебе один склад, только один. Комната 203. Это шкаф. Тайник откроется, если закрыться внутри, не включая свет. Через несколько секунд ты увидишь в глубине перегородку, которая поднимется сама, и тогда зажжется свет. Будь внимателен, не ошибись с дверью. 204 может оказаться смертельной ловушкой.

— Я понял.

— Мне пора, Мето. Надеюсь, все пройдет хорошо и мы когда-нибудь снова увидимся.

— Я тоже. Спасибо, друг. Можно задать последний вопрос?

— Давай быстрее. А то меня хватятся.

— Где Юпитер?

— Ты не можешь требовать от меня предать члена моей семьи, даже если он поступает плохо. Нельзя, Мето, — говорит он.

Он поднимается и уходит. Я хочу окликнуть его и извиниться за последний вопрос, но он уже далеко. Я слышу, как он обращается к Нумерию:

— Ну что, видишь? Злой Ромул не съел Мето.

Несколько минут спустя я докладываю остальным бунтовщикам все, что узнал.

Выслушав меня, слово берет Мамерк:

— Вот оно, решение нашей проблемы! Мы выкинем отсюда Цезарей и их шпионов, которые насмехаются над нами и угрожают.

— Хорошая идея! — подхватывает Марк с воодушевлением. — В любом случае, нам больше не придется их сторожить.

— Тихо, тихо! — вмешивается Нумерий. — Я абсолютно не доверяю этому чокнутому Ромулу. Я убежден, что он готовит нам западню. Мы откроем холодильник, а они кинутся на нас и устроят резню.

После этих слов в комнате воцаряется полнейшая тишина.

— Кроме того, я уверен, что его подсказки для поиска оружия обманчивы, — продолжает Нумерий. — Вдруг, пытаясь отыскать ружья, мы на самом деле откроем им проход?

Никто не решается возразить. Клавдий смотрит на меня:

— Что ты об этом думаешь, Мето?

— Я? Я ему верю. Иначе я бы к нему не обращался. Еще я думаю, что он подвергал себя опасности, придя ко мне. И для того, чтобы доказать свою правоту, я готов рискнуть в одиночку. Я войду в комнату 203, и вы закроете за мной дверь на ключ. Если я найду оружие, вы отопрете меня. Если я обнаружу солдат, вы не будете открывать дверь.

— Я согласен, если ты уверен, что хочешь этого, — заявляет Клавдий.

— Я тоже, — говорит Нумерий.

— А я нет, — подает голос Марк. — Только если я иду с тобой.

— И я тоже. С одной из моих остро наточенных вилок, — добавляет Октавий.

Мы отправляемся к двери под номером 203. За нами следуют почти все бунтовщики. Все серьезны и напряжены до предела. Марк, Октавий и я входим в маленькую комнатку с зажженной свечой. Я еле сдерживаюсь, чтобы не дрожать. Ключ с хрустом проворачивается у нас за спиной. Мы взаперти. Я затаиваю дыхание. Марк закрывает глаза. Немного погодя мы слышим, как начинают крутиться колесики, и перегородка ползет вверх. Когда она поднимается сантиметров на тридцать, я вижу первую полку с квадратными коробками. Это патроны. Три больших ящика, наполненных кинжалами, топорами и пистолетами, стоят на второй полке. И наконец, еще выше в деревянных футлярах лежат шесть ружей. Про них рассказывалось в учебниках. С их помощью убивают диких свиней. Я беру одно из ружей и стучу прикладом в дверь: три коротких удара, пауза, и снова стучу. Это код. Дверь открывается. Мы выходим под всеобщие возгласы ликования.

За ужином, как и во времена Цезарей, царит полнейшая тишина. Зато вечерние посиделки проходят оживленно. Хотя я замечаю, что слово берут в основном одни и те же. Некоторые говорят, что им скучно без спорта. Много вопросов о пропитании: большинство опасается, что еды не хватит надолго. Некоторые дети молча сидят по углам и ни во что не вмешиваются. Как если бы интерес к происходящему означал с их стороны согласие с бунтовщиками.

Основной костяк заговорщиков, так называемые «сепаратисты», получившие это прозвище с легкой руки Кезона, собираются в спортивном зале. Первый важный вопрос — охрана врагов. Тит и Октавий вызываются добровольцами. Желая отблагодарить Октавия за помощь в поиске тайника с оружием, я решаю к ним присоединиться. Марк делает то же самое. Нумерий говорит, что Синие напились обычной воды со снотворным, чтобы спокойно спать ночью. Тит спрашивает, можно ли взять с собой оружие, чтобы припугнуть, в случае чего, Цезарей и их прихлебателей. Клавдий не возражает, но просит:

— Если возникнут проблемы, обязательно нас разбудите.

— Обещаем, — уверяет Октавий.

Мы идем в учебный класс, в котором находятся наши пленники. Они сидят на полу, прикованные по трое к батареям. Предатели ухмыляются, что кажется мне подозрительным. Они что-то задумали? Цезари сохраняют высокомерный вид, несмотря на свое жалкое положение. Они обращаются к нам уверенным и спокойным тоном:

— Добрый вечер, дети, — начинает Цезарь 3.

— Вы знаете, что совершили очень плохой поступок? — продолжает Цезарь 1. — Вы не…

— Заткнись! — рявкает Тит. — Мы не болтать сюда пришли. И знайте, что нам больше нечего терять, так что я не задумываясь раздроблю вам черепушки в случае провокации. Ясно? Смотрите, что мы нашли, пока искали половые тряпки.

Несколько часов проходят в относительном спокойствии. Мы обмениваемся короткими репликами. Я предлагаю охранять пленников по очереди, чтобы каждый мог хоть чуточку вздремнуть. Нам с Марком выпадает спать первую половину ночи.

Даже без лекарств я засыпаю за несколько минут.

Внезапно меня будят чьи-то сдавленные стоны. Я не сразу понимаю, что происходит. Один из Цезарей лежит на полу. У него окровавлена голова. Октавий плачет. Тит целит ружьем в висок Крассу, который тоже плачет. Марк просыпается вслед за мной. Октавий, кажется, в отчаянии. Он чуть слышно шепчет себе под нос:

— Они не имеют права такое говорить про нас… Они не имеют права.

— Что происходит?

— Они говорят всякие гадости про нашу прежнюю жизнь, особенно про Тита.

— Я сейчас уничтожу этого засранца! — рычит Тит.

— Парни! Спокойно! Идите за мной. Нам надо поговорить.

Я аккуратно беру из рук Тита оружие. Он отдает его без сопротивления. Мои товарищи встают и следуют за мной. Октавий берет слово:

— Они сказали, что Тит убил всю свою семью с особой жестокостью. Они и про тебя говорили. Сказали, что ты нас предашь, что ты делаешь вид, будто спишь, а на самом деле ждешь момента, чтобы нас убить и…

— Они хотят нас поссорить. Чтобы мы сломались. Слушайте, я знаю, как надо действовать. Мы отведем их в холодильник, как сказал… вы сами знаете кто. Мы их отправим сейчас же…

— Согласен, — перебивает меня Тит, — но мы должны предупредить остальных, мы обещали им вчера вечером.

— Боюсь, они так просто не согласятся, тогда как для нас это единственное верное решение.

Мои друзья колеблются.

— Если хотите, я скажу, что это я вас заставил.

— Не стоит, — говорит Марк. — Мы на твоей стороне.

Когда мы возвращаемся к нашим врагам, я вижу, что они смирились со своим поражением. Красс, которому я спас жизнь пять минут назад, сверлит меня ненавидящим взглядом. Они молча встают. Они знают, куда мы их ведем. Я открываю дверь холодильника и смотрю, как наши поверженные, связанные противники гуськом заходят внутрь. Цезарь 4 морщится. Он, как и все его товарищи по несчастью, оказывается здесь впервые. Я закрываю дверь. Надеюсь, Ромул придет за ними не слишком быстро и у них будет время оценить все достоинства местного свежего климата.

Мы возвращаемся в спальню в приподнятом настроении, несмотря на крайнюю степень усталости…