Какое-то время я лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к ровному дыханию спящего рядом мужчины. Вот и все… Осталось забыть кто я и откуда взялась, осталось привыкнуть к новому имени и представить, что я родилась в глубине этих джунглей. Они называют эти места Инсектеррой. Интригующее название. Любопытно будет выбраться на поверхность и увидеть их родной лес поблизости. Наверное, он очень красив.

Я никогда не бывала в тропиках, мы ни разу не ездили на море всей семьей, вечно что-то не получалось — ремонт, болезнь, кредит, а то рождение Таськи. А ведь сколько прочитано книг и просмотрено фильмов о райских островах — в другом мире, в другой жизни. Я мечтала, что вырасту, стану работать и тогда- то уж точно смогу накопить денег на путешествие к берегам, на которых растут настоящие пальмы. А на самом деле не смогла даже закончить учебу и стать врачом. Зато джунгли сбылись… Невероятно!

Какой тонкий, едва уловимый запах в этом темном помещении, кажется, аромат исходит от моей подстилки — да, верно… Что-то морское и в то же время хвойное, наверняка, здесь множество удивительных растений, животных и разумных существ. И одно из таких существ сейчас спокойно спит рядом со мной. Устал…

Я приподнимаюсь на локте и смотрю на него — он же просто мальчишка! У него юное, но такое строгое лицо, даже несколько одухотворенное, словно и во сне он думает о чем-то серьезном и важном. Может быть, о своих подопечных.

Обвожу взглядом нехитрое убранство комнаты: полукруглые арки и такие же вытянутые овалы ниш. Я еще во время прогулки по Дому заметила, что кормисы не любят острых углов и резкие формы. И в моих покоях и здесь — во Чреве Матери, все двери и арки плавно закруглены. Даже предметы обихода имеют вид полушарий — чаши, в которых горит огонь, посуда и корзины. И то оружие, что я мельком видела у стражи — изогнутые кинжалы. Интересно, каким богам они поклоняются…

Надо бы расспросить Уно, когда он проснется. Я наклоняюсь к нему и долго всматриваюсь в расслабленные черты лица мужчины, что был мне близок. Я успокоилась. Мне было хорошо с ним, и я хочу жить. Отчаянно, до боли хочу окунуться в самую гущу событий их мира. Хочу стать его частью, постичь его законы. Я все смогу. Только зачем сейчас эти слезы… Совершенно не нужно. Я не понимаю, почему плачу сейчас, но это слезы облегчения, они бегут сами по себе, и я становлюсь воздушной и невесомой, кажется, скоро научусь летать. Меня сейчас переполняет какое-то необыкновенное чувство, похожее на восторженное волнение, я встаю с мягкого лежбища и облокачиваюсь локтями о край ниши, куда он меня уложил.

А потом мне хочется потрогать эти большие — в две мои ладони, словно светящиеся изнутри яйца. Надо же, какая теплая скорлупа и совсем не похожа на ту, что имеют яйца домашних птиц — более упругая, словно кожистая. А внутри таится до поры живой человечек, будущий воин или мастер. Вот же чудо природы этого загадочного мира! Я обязательно должна увидеть Коконы, а вот если бы угадать сам момент появления нового кормиса. О, во мне явно проснулся естествопытатель, сказываются три года среди учебников биохимии и физиологии.

Осторожно вынимаю ближайшее яйцо из моховой подстилки и подношу к лицу:

－ Здравстуй, малыш! Говорят, я твоя новая мама. Без меня ты не сможешь вырасти.

Улыбаюсь своей забавной шутке и прикладываю яйцо к своему голому животу. Будут ли у меня дети… Неизвестно…. А я уже Мать…

Оно стало светиться! Необыкновенно! Будто услышало меня, вот же чудеса. Уно, почему оно светится?

— Ты же с ним говоришь. Оно все понимает.

— Как ты меня услышал?

— Но ты же спросила.

— Я подумала, но не успела сказать вслух… кажется.

— Не знаю. Я почувствовал твой вопрос и проснулся. А ты разве не спала?

— Может быть…

Что со мной такое! Я снова хочу его, у меня только от звука его медлительного голоса стало тяжело и влажно внизу живота, еще стоило мне лишь мельком вспомнить, как этот «мальчишка» овладел мной едва ли не час назад. И вот он смотрит на меня сейчас так спокойно, будто все, что между нами произошло было самым обычным делом. У него невинные глаза и сам он сейчас похож на юного буддистского монаха — бритоголовый, смуглокожий, гладкий… Я хочу еще прикасаться к нему, хочу, чтобы он обнял меня, даже просто обнял, прижал к себе и ничего более. Это наваждение. Но я просто устала всего бояться, а с ним рядом совсем недавно мне было так хорошо. Я забыла все свои злоключения. Я снова захотела жить.

Опускаю голову, чтобы он не заметил, как жадно смотрю на него и улыбаюсь сама себе. Не надо показывать свой интерес, я ведь почти не знаю этого мужчину, но почему-то он кажется мне самым близким человеком на свете. Я ему доверяю, он искренний, я не могу ошибиться, так оно и есть.

А еще я бы не отказалась от обеда. Или уже время ужина? А еще здорово бы увидеть, что находится вокруг Дома…

— Госпожа голодна?

— Ты опять угадал мои мысли! Ты телепат?

— Что означает это слово?

Мне захотелось его поцеловать и многое-многое сделать еще. Я сошла с ума. Мы сидели голышом друг напротив друга в окружении светящихся будто изнутри красноватых яиц и это было прекрасно.

— Больше не плачь! Я всегда буду рядом. Только позови и я приду к тебе. Так будет всегда.

Он протягивает руку и касается моей щеки, и я вдруг понимаю, что сейчас он касается моего обнаженного сердца.

— Уно…

— Да?

— Ты меня любишь?

— Конечно. Ведь ты — моя Королева.

Я медленно отвожу его ладонь от своего лица и поднимаюсь на ноги. Пора одеваться и уходить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

А в это время Главный Строитель Мано спускался по крутой лестнице, ведущей вниз к Архиву Древних, где бережно хранились все ценные записи Кормаксилона. Придерживая факел, мужчина искал проблески света в коридорах и нишах, мимо которых проходил. Но, заглядывая в тесные коморки добытчиков и рабочих, отдыхающих после трудового дня, так и не нашел второго Советника. Наверно, опять рисует в подвале…

Наконец, Мано оказался на самом последнем — нижнем уровне Дома и бесшумно приоткрыл двери в обширную залу для хранения свитков с записями.

— Сразу видно, что у тебя снова появились силы! А ведь ты уже целую Луну не брался за краски.

Наро ничего не ответил, даже головы не повернул в сторону собрата, так был увлечен своим любимейшим занятием. Он сейчас стоял между двух жарко горящих светильников, а вокруг были расставлены небольшие емкости с густой жижей различных цветов. На краю каждой такой чаши лежала мягкая кисть, созданная из шерстинок сигаруса.

Наро расписывал стену. На его картине нагая королева отдыхала под деревом, вкушая сочный плод питайи, сок которого стекал по ее губам и белой груди. Главный добытчик был явно в ударе сегодня и гордился своей работой, а вот появление Мано его слегка озадачило.

— Скоро ночь, — пробормотал он, очищая от остатков краски кисть, осторожно постукивая ею о край чаши. — Все спокойно. Я думал, ты уже отдыхаешь у себя.

— Все готовятся спать, — согласился Мано, усаживаясь на небольшой выступ каменной стены, похожий на валун, который при строительстве никуда не сдвинули, и часть его так и осталась выглядывать в коридор.

Подобные гладко обтесанные камни здесь иногда встречались и очень нравились Главному Строителю, словно великие произведение древнего искусства, еще помнящие руки предков. Устроившись поудобнее, Мано продемонстрировал другу глиняную бутыль, закупоренную пробкой из мягкой пористой сердцевины дерева дармадал.

— Будешь со мной?

— Нет, я лучше продолжу, — ответил Наро, вздыхая, — но все равно, кажется, завершу лишь завтра. Надеюсь, она оценит мой труд.

Зеленой краской Главный Добытчик стал тщательно прорисовывать ажурную листву брокса над головой королевы.

— Как тебе новая Госпожа? Понравилась? — спросил Мано, ловко вскрыв бутылку. По зале поплыл густой дух фруктовой бражки и Наро поморщился. Это все же мешало сосредоточиться на рисовании.

— Она хороша, разве нет? — ответил Наро вопросом на вопрос, стараясь не отвлекаться от своего занятия.

— Конечно хороша — фигуристая и тугая, но я не о том.

Мано звучно отхлебнул содержимое объемной бутыли, крякнул от удовольствия и вытер губы рукой, снисходительно поглядывая на усердного собрата. Он действительно считал Магрит самой сочной и сладкой из трех Владычиц, что повидал на своем веку, но не одна из тех прежних, не вызывала в нем столько тревоги.

— Что тебя беспокоит? — спросил Наро, снова меняя кисть.

Нужно было набрать охры для прорисовки спелого плода в маленьких ручках Магрит.

— Она как — будто другая, — задумчиво провозгласил Мано свой вердикт по поводу Правительницы.

Он и сам толком не понимал, что было не так в новой Королеве, но явно чувствовал, что с ней достанет хлопот. И оправданно ли все это… Не повредит ли в итоге Колонии. Мано был консерватор. Превыше всего для Мано было расширении и расцвет Семьи. И Наро понял его беспокойство:

— Мне нравится ее интерес к нашей жизни, она задавала много вопросов во время прогулки, — признался он. — Кажется, ей не безразлично, как устроен наш Дом, чем кормят воинов, где мы набираем воду. Она даже пожелала спуститься во Чрево. Это лучше, чем просто отставленный зад.

Заявив это, Художник зажал кисточку зубами и быстренько схватил другую, чтобы вплести в волосы нарисованной Магрит лучи заходящего солнца.

— Лучше, — согласился Строитель, — но я не потерплю, если она начнет указывать нам, как укреплять стены и с кем воевать, не королевское это дело!

— Не умаю, што она нашнет, — прошепелявил сквозь зубы Наро, потом вынул изо рта кисточку и продолжил, уже обернувшись: — Мне она кажется разумной, а ее интерес полезным. Да и как ты можешь ей перечить? Она живо сменит тебя.

Мано презрительно фыркнул:

— Ну, разумно-то, конечно, разумно, но мне было бы гораздо спокойнее, если бы она подобно Камрит лишь охала и стонала, когда ее вылизывают по очереди двое мужчин. Пока третий готовиться лечь между ее раздвинутых ножек.

Наро рассмеялся, припомнив какой-то забавный момент из прошлого:

— Да, а еще шлепала бы тебя по заднице, если ты чем-то не угодил… Успокойся, выпей и иди лучше спать. Да, она будет другой, но кто сказал, что худшей?

Добродушно посмеиваясь, он снова вернулся к работе, а Мано поднялся с каменного выступа, но никуда не ушел, а только помолчал немного и снова задумчиво вопросил приятеля:

— Что ты думаешь про ее первый выбор? Мне только что сообщили, что Магрит легла с Уно. Как это могло произойти? Почему с ним?

Наро только пожал плечами, стараясь сохранять безразличный вид, хотя новость здорово удивила его:

– Стоит ли волноваться об этом? Уно молод и хорош на вид, мог просто понравиться ей, да и говорить он умеет складно. Если, конечно, захочет. Повезло парню, порадуйся за него и надейся тоже быть замеченным Госпожой.

Он небрежно махнул кисточкой, разбрызгивая краску на пол. Мано недовольно буркнул что-то еще, но всерьез ругаться не стал, хотя эти пятна на полу, оставленные «стеномарателем» обычно всерьез его раздражали.

— Прежние Королевы всегда для начала выбирали воинов, — произнес он значительно. — Оно и понятно, их много, они самые крупные, самые сильные, а тут нянька-переросток, с чего бы это вдруг? А если предания не врут и предпочтения Королевы могут изменить уклад и развитие Дома, что будет тогда?

Наро замер, обдумал услышанное, потом отложил кисточки и подошел к товарищу, чтобы ободряюще похлопать по плечу:

— Сколько бы ты не думал, а встать на пути Ее желания мы не сможем. На все воля Предвечной Матери на Лунных небесах и Королевы в Кормаксилон. Ты сам это знаешь. Так просто живи…

Мано разочарованно выдохнул, еще раз отхлебнул из бутылки и передал ее Наро. Ядреная настойка дурранга ударила в нос Старшему Добытчику. Он невольно поморщился, но все равно отведал подношение, а после вернул Мано посудину и тихо спросил:

— Скажи-ка мне прямо, брат — тебя беспокоит не сама Женщина, а ее возможная связь с Уно? Верно я понял? Ты боишься, что она предпочла его остальным и теперь станет проводить с ним больше времени, наберется его глупых идей и захочет здесь перемен?

Мано высокомерно кивнул, одним мощным глотком допил содержимое бутылки и поставил ее на пол у ног. Наро осуждающе покачал головой:

— Так послушай, что я тебе скажу. Уно — славный малый и дело свое знает. В такое суровое время все коконы сохранил и яйца, да и молодняк поддержал. У нас здоровые мужчины свалились, а во Чреве Матери все осталось как прежде, хотя мы с тобой помним, что нянькам всегда мало что перепадает от Владычицы. Прежняя Королева один лишь раз велела привести его поиграть перед ней на флейте. Она случайно услышал музыку Уно, и ей захотелось посмотреть на… как это она сказала тогда «менестреля».

— Говорят, что все время он давал силы яйцам, играя для них.

— И это подтверждает его мастерство, но ты знаешь, о чем я.

Наро всегда заступался за молодого Наставника. Однажды он спас Уно жизнь и с тех пор опекал, но это давняя история.

— Давай поговорим с ним прямо, вот хотя бы ты, — предложил Главный Добытчик. — Он уважает тебя, ценит благополучие Дома и Нашей Семьи. Он прислушается к нам, только что ты ему скажешь? «Уно, ты странный, держись подальше от Королевы»?

Мано скривился, понимая, что это звучит очень глупо, однако Уно действительно, казался ему чудным и по-другому это никак не назовешь.

— Позволь всему произойти, — посоветовал Наро, возвращаясь к своим кисточкам.

— Ты все еще считаешь, что нет ничего страшного в том, что он сделал тогда с собой? Никогда раньше никто не срывал с себя знак Предназначения — это плохой поступок!

Наро недовольно заворчал, скаля зубы. Долгий разговор изрядно ему надоел:

— Что ты почувствовал, когда появилась твоя метка, Мано? — спросил он у Строителя, приглядываясь к рисунку на стене.

— Я обрел призвание. И был очень рад.

— Вот видишь, а Уно обрел лишь метку — всего лишь метку, потому что страстно желал другую. Неужели было бы лучше, если б мальчик умер тогда?

Маро нахмурился и опустил глаза, словно его уличили в чем-то постыдном:

— Нет, я не хотел бы такого. Он ведь один из нас. А потому должен жить.

— Ну так вот, я предлагаю довериться новой Госпоже. А если она начнет сомневаться — мы подскажем ей, как лучше вести себя в Доме. И даже если случатся вдруг перемены, кто сказал, что все будет плохо?

Он усмехнулся, весьма довольный своими рассуждениями и, укусив одну кисть, другой стал вырисовывать алые губы Магрит. Мано терпеливо ждал пока приятель закончит, чтобы вместе с ним подняться наверх и проведать перед сном Королеву. Может, кому-то сегодня еще повезет. Может, мальчишка не сумел как следует ее ублажить и Женщина выберет на ночь кого-то покрепче. Мано мечтательно прикрыл глаза, кровь прилила к паху…

Он почти не сомневался, что когда — нибудь ляжет с ней. А почему бы нет, ведь даже юность и задор может порой надоесть, и тогда Королева должна оценить возраст и опыт. А этого-то у Старшего Строителя хватало в избытке. Не даром Бывшая Госпожа выбирала его несколько раз. За два года. Наро с любопытством и даже некоторым ехидством поглядывал на задумчивого собрата, будто понимал, что за мысли крутятся у того в голове. Сам-то он привык довольствоваться малым. Ему в этом деле везло несколько менее остальных, но он никогда не рассчитывал на особое внимание Госпожи, лишь бы она была всем довольна на общее благо.

А потом оба высокопоставленных кормиса словно по команде остановились и разом уставились в конец коридора, слабо освещенный настенными светильниками в полушариях чаш. Зрелище не могло не привлечь внимания Советников — впереди молодой Наставник бережно нес на руках маленькую Королеву. Магрит склонила голову к плечу Уно и словно прятала руки на его мускулистой груди.

Наро благожелательно улыбнулся, но вот реакция Мано вышла несколько неожиданной:

— Что он такое с ней сделал, если она даже не может идти сама? Глупец! Я так и знал, что не сумеет правильно повести себя с ней на ложе. Он слишком утомил нашу Госпожу!

— Не преувеличивай… Может, она просто приятно устала. И к тому же сегодня у Магрит был насыщенный день, мы же обошли почти весь Дом и не добрались лишь до Архива, это не шутка! Притом, она даже отказалась от еды во время обеда и теперь, наверно, совсем без сил. Я позабочусь о ней.

— Почему ты? Пусть решит сама, — капризно проворчал Строитель.

— А тебе не кажется, что она уже все решила?

Уно медленно приближался, и с каждым шагом на его лице все шире расплывалась счастливая юношеская улыбка.

— Королева уснула, пока я нес ее сюда. Она споткнулась на лестнице, и я взял ее на руки. А теперь она спит.

— Передай Женщину мне! — повелительно провозгласил Мано, протягивая свои мощные узловатые лапищи к драгоценной Хозяйке. Но Наро его остановил, резонно заметив:

— Пусть в постель ее отнесет тот, кому первому она доверилась здесь. Уно смог ее успокоить и порадовать, я в этом не сомневаюсь. А потому именно он заслужил право провести ночь возле ложа Госпожи.

Мано неодобрительно посмотрел на растерянного Наставника — «мальчишка и сам не понимает как ему повезло, может ли он оценить…», но спорить не стал. Только кивнул двоим стражникам, что молчаливо следовали за Уно, давая понять мужчинам, что на сегодня их служба окончена и они также могут отдыхать.

Теперь Наставник шел чуть впереди со своей прекрасной ношей, а прочие Советники почтительно следовали за ним. У самых дверей королевской опочивальни Мано не выдержал:

— Ты хотя бы хорошо с ней обращался? Она же такая хрупкая. Я помню, как прикасался к ее телу в ту ночь. К ней нельзя применять слишком много силы, учти это… Если тебе еще раз выпадет такой случай. Редкая удача для няньки! Не понимаю, почему первым после церемонии оказался именно ты!

Эти слова прозвучали почти как обвинение, и Уно вскинул голову, раздувая ноздри участившимся дыханием подобно норовистому жеребцу. Однако он не чувствовал за собой никакой вины, а потому вопросительно глянул на Главного Добытчика, явно ожидая поддержки. И не ошибся. Наро только слегка развел в стороны большие ладони, перепачканные разноцветной глиной, и вдруг совершенно неожиданно подмигнул собрату.

－ В твоем возрасте забыться в постели с Женщиной — это нормально. Если уж она тебе это позволила.

Он почти ласково коснулся плеча Уно, а потом, будто усомнившись в чем-то, прищурился.

— Ведь она сама захотела лечь с тобой, ты не заставил ее?

－ Захотела, － прошептал Уно, осторожно опуская спящую Магрит на покрывало из пушистых рыженьких шкурок сигаруса.

Этих мелких зверьков с бархатистым коротким мехом потребовалось не меньше дюжины, чтобы сшить достойное полотнище для королевского ложа.

－ И все же удивительно, что первая милость Госпожи выпала именно тебе, － еле слышно прошептал Наро, оглядывая комнату взглядом опытного хозяйственника. Вряд ли его кто-то услышал.

Еще во время прогулки по Дому было послано распоряжение украсить эти покои свежими цветами и принести еще ароматных палочек кафры. Но если запахи покажутся Королеве слишком насыщенными, можно окурить помещение корешками хамелы — лучшее средство для спокойного сна. Итак, кажется, все здесь в порядке — ночной горшок чист, а на низеньком столике в углу на утро уже готов кувшин с чистой водой и чаша для умывания, а также ткань, что легко собирает лишнюю влагу с тела.

Королева останется довольной их заботами. Да хранит Первая Мать сон своей преемницы — благословенной Магрит. Двадцать седьмой по счету Владычицы Кормаксилона.