Первый день дома я проспала. Смутно помню всеобщую радость встречи, восторженные глаза Кадо и его сильные руки на моей талии, потом улыбку на добродушном лице Старшего Строителя… Когда же сквозь толпу к мне протиснулся Наро, от счастья, что он жив, я почти лишилась сил. Уно, конечно, говорил мне о нем, но мне порой казалось, что друг нарочно скрывает дурные новости, не желая меня огорчать. Значит, все мои мужчины живы и отлично себя чувствуют, все хорошо.
Можно позволить себе и дальше оставаться в постели, надеюсь, никакие спешные королевские обязанности меня не ждут. Почему-то неприятно кольнула мысль о том, что нужно будет когда-то разделить ложе со всеми Советниками. За неделю, проведенную с Уно, я, похоже, отвыкла от других мужчин и больше никого не хочу. Они просто мои друзья, очень близкие, почти что родные люди, но…Если бы обойтись без постели…
Легкий шорох у края ложа заставил меня насторожиться, разве здесь кто-то еще? Я приподнялась на локте и увидела девочку лет восьми — милое большеглазое существо с коротеньким кудрявым пушком на голове. И она была не одна, с другого края постели тотчас послышался недовольный шепот:
− Ну вот, ты разбудила ее, нас накажут! Мы же обещали не шуршать.
Я чуть не рассмеялась вслух и от волнения сделала самое серьезное лицо:
− Идите ко мне, мышатки, хватит прятаться!
Их оказалось не две, а четыре, остальные, похоже шуршали за дверью. Господи, они были неуловимо похожи между собой, но все-таки очень разные. Самая строгая напомнила мне сестренку, и я растрогалась до горючих слез.
− Мамочка, мы тебя огорчили?
− Нет, маленькая, я плачу от счастья, я даже представить не могла, что у меня будут такие славные дочки… в таком количестве. Умницы и красавицы, совсем взрослые. Я всех вас очень люблю. Открой двери, пусть другие тоже заходят, сколько мне можно спать.
Дух захватывало от самых разных эмоций, вдруг остро вспомнился мой дом там, далеко, в стране, что сейчас, наверно, уже засыпана снегом. Вспомнилась мама… Светло и грустно. Пусть у них там все наладится. Кажется, я уже не вернусь. Мое место здесь. Я здесь нужна. И сделаю для моей Семьи все, что смогу сделать, на что хватит ума и сил.
Когда в комнату вошли Наро и еще двое парней, мы с девочками уже перезнакомились и подружились. Правда, наговориться не успели. Ничего, впереди у нас все время на свете. Вот только эта странная слабость и тошнота до сих пор со мной. В голову лезут самые невероятные мысли, а хотя, что же тут невероятного…
Вот только я немного боюсь даже поверить в такую возможность. Подобного у кормисов еще не было. Как они воспримут мое «интересное положение», вдруг это их возмутит или оскорбит. Но ведь я могу ошибаться, может, мне нужно больше отдыхать и стану прежней…
Остаток дня прошел отлично. Я даже выбралась из комнаты и немного погуляла за стенами Дома. Нет, девчушки не ходили за мной толпой, они, видимо, установили что-то вроде дежурства, рядом находились двое, а остальные были заняты различными делами. Для своего возраста маленькие женщины были на редкость умелыми мастерицами и хозяюшками. Мано и Наро научили их ткать и шить простую одежду, мастерить ловушки, чистить плоды и коренья на кухне и даже рисовать.
Я сперва немного расстроилась, что у малышек не было настоящего детства, но потом поняла, что к своим простым обязанностям по дому девочки относились скорей как к увлекательным играм. Никто не заставлял их перетруждаться, скорее наоборот, о дочерях Кормаксилон заботились и всячески опекали.
Впрочем, как и меня. Я же Магрит Благословенная. Живое воплощение Первой Матери. Дарительница жизни и любви. И теперь я просто купалась в ней, будто это самое естественное и привычное мое состояние. Мне приносят еду, расчесывают и украшают волосы, подают одежды. Даже во время мытья дочурки старались сами меня потереть волокнистой мочалкой, чтобы их горячо любимая мамочка просто нежилась в ласковой пене каких-то особых «мыльных» корней. Райская жизнь…
Но через пару недель у меня не оставалось сомнений в том, что с телом моим происходят вполне очевидные изменения. Животик округлился, бедра чуть раздались, порой мне даже чудились неясные движения крохи внутри. Все вокруг переживали за странный недуг Королевы, и только Уно и Наро я открыла секрет. Эх, какие же удивленные были у них физиономии!
Малыш… У нас с Уно будет свой собственный малыш. Подумать только! Первый ребенок, рожденный в Кормаксилон самым… гм… человеческим способом. Да уж, профессиональной медицинской помощи мне здесь не дождаться, а значит, придется положиться на свои знания и законы природы.
Но я уже могу сказать, что все очень странно. Во-первых сроки. Моя беременность развивается слишком быстро, это, верно, папочкины гены действуют. Кормисы вообще быстро растут, вон — девчонки, по нашим меркам, два месяца отроду, а выглядят как семилетки. Мое детище будет таким же шустрым, это очевидно. А во-вторых… Девочка или мальчик? Человек, как я сама или человек-кормис? А если что-то пойдет не так…
Порой налетала тревога и тогда я спускалась в Архив, где теперь работал Уно, чтобы поделиться своими страхами. Я велела страже не беспокоить нас и мы долго беседовали наедине. Никто не оспаривал явное преимущество Уно в королевской милости.
После всех наших злоключений, в глазах прочих кормисов мы были цельным и неделимым существом — Королева и Тот, кто ее вернул. Мы были парой. Как муж и жена. А остальные мужчины так и остались близкими друзьями и только. Правда, Кадо несколько раз недвусмысленно пытался привлечь мое внимание к собственной персоне, но я мягко дала понять, что не расположена к любовныи играм. А потом Кадо стал все чаще коситься на мой живот и, видимо, кое-что смекнул. Или Наро ему рассказал. Разве можно желать Богиню, ожидающую потомство? То-то и оно… Меня оставили в покое. Вместе с Уно.
Но Уно я разрешала все. И даже сама начинала его дразнить, шутливо приказывая порадовать свою или уже не совсем свою Королеву. Я желала этого мужчину, я наслаждалась им. Мы лежали на мягкой шкуре, устилающей пол Архива, и я просила для начала сыграть мне на флейте. А сама скользила пальцами по его плечам, опускалась по твердой груди к животу и ниже. Мне нравилось баловать своего мужчину всевозможными ласками, наблюдая, как сбивается дыхание музыканта. Нравилось замечать, как темнеют его глаза…
Тогда он медленно выпускал из рук свою флейту и смотрел на меня так, будто видел впервые и не мог скрыть своего восхищения.
− Уно, я уже не такая как раньше, я отъелась и стала пышненькой. Смотри, здесь и здесь. Неужели, я все еще тебе нравлюсь?
Я нарочно открывала для его взора свою налитую грудь и оголяла ноги.
− Ты прекраснее с каждым днем, твое тело совершенно.
Конечно, я верила каждому его слову. Верила его рукам и языку… Уно умел убеждать без слов. Одним прикосновением доказывая, что я самая желанная и любимая. Чудесный дар!
Через пару недель мое самочувствие улучшилось, вернулась былая активность и желание двигаться, но вместе с тем стало слишком заметно, что Королева, так сказать, «на сносях». И что же? Ко мне стали относиться с еще большей заботой и почтением. Я порой смущенно улыбалась такому вниманию и думала про себя, что лучшего «курорта» для такого случая и не найти. К моим услугам чистейший воздух, здоровая еда и все люди вокруг спешат выполнить каждое мое желание и даже малейшую прихоть.
Просто сказка! Вот только малыш слишком быстро растет и меня немного пугает, что я не могу применить свои медицинские познания в полной мере. Уже очевидно, что маленькие кормисы развиваются иначе, так чего же мне ждать от будущего младенца? Он сразу же начнет говорить или побежит вприпрыжку? Но что толку думать на этот счет, скоро узнаю сама.
А потом начался сезон дождей. Хорошо, что Наро побеспокоился о запасах заранее. В кладовых Кормаксилона хватало пищи, а на складе топлива. Дом наш затих, затаился, как и весь мир вокруг. В маленькие слюдяные окошечки моей спальни хлестали потоки воды, в комнате был зажжен всего лишь один светильник, а мы всей кучей расположились на постели — я рассказывала дочкам сказки. Это были самые уютные и душевные вечера.
Постепенно я вспомнила множество занятных историй из книг, пересказала все виденные мною мультфильмы. Конечно, мне задавали вопросы… И я не все могла объяснить так, чтобы девчушки поняли верно. Мой прежний мир казался им чуть ли Страной, где обитают Боги, а сама я в их представлении была Мамочкой, сошедшей с Небес.
Иногда мы выходили в коридоры, и я позволяла дочкам разрисовывать стены. Наро был очень удивлен, в Кормаксилоне до сей поры был признан всего один художник, но, кажется, детское творчество растрогало и впечатлило Главного Добытчика. Из своих личных запасов он принес новые краски и кисти и сам подолгу находился с нами, даже поправляя чьи-то неумелые каракули.
А еще мы пели. У некоторых девочек оказались приятные голоса и отменный слух. Я первая задала тон, начав с самых простых детских песенок, а потом припомнила многие эстрадные «шлягеры» моего времени. Дочки быстро все запоминали, легко учились и вносили в мои истории-песни свое оригинальное видение. А как же они любили танцевать и разыгрывать сценки…
Однажды вечером в Кормаксилоне прошел первый большой концерт в истории Семьи. В общем Зале я сидела на подушках у импровизированной сцены, опираясь на грудь Уно. И я искренне поражалась тому, что мои вчерашние малышки уже вполне походили на юных девиц. Неужели прошло всего лишь два месяца…
Словно прочитав мои мысли, Уно коснулся губами моей щеки:
− Мы растем быстро и долго остаемся в поре зрелости, почти не меняясь. Скоро они смогут выбрать себе мужчин. Хотя, думаю, наставники подскажут им, на кого обратить внимание в первую очередь.
Я с неодобрением покосилась на Уно:
− Они еще маленькие! Какое может быть сватовство? Не разрешаю.
Но, что я могу запретить по большому счету? Вон, Рия уже строит глазки Кадо, а наш вояка и «перья распушил», грудь колесом. Наро тоже не останется один, кажется, он слишком много внимания уделяет Зире и она отвечает ему взаимностью. Вырастил себе жену, что тут скажешь! Так разве ж я против?
Если так дело дальше пойдет, у нас тут скоро возникнут настоящие семейные ячейки и коммуна развалится, каждый будет сам за себя. Не хочется думать о плохом, может, я все преувеличиваю и они смогут выстроить идеальные взаимоотношения в своем огромном доме.
− О чем ты задумалась? Не тревожься. Эти перемены принесут лишь добро.
− Конечно, конечно… Добро, прогресс, культура, цивилизация и все такое. А потом кто-то изобретет автомат Калашникова и водородную бомбу…
− О чем ты говоришь? Я тебя не понимаю. Ты хочешь, чтобы все было как раньше? Тебе мало одного мужчины в постели? Это легко исправить, только скажи.
− Да при чем здесь постель! Я говорила совсем о другом, но если хочешь поднять эту тему… Ты бы смирился, позови я Наро или кого-то еще на ночь в свою комнату? Скажи прямо, я хочу знать правду.
− Я дам тот ответ, что ты хочешь услышать. Я был бы очень недоволен и зол. Я бы прогнал из твоей комнаты другого мужчину.
Хочется смеяться и плакать. Но резкая боль заставляет согнуться и упасть вперед на подушки. Неужели прямо сейчас…
Почему-то Уно отнес меня в Чрево Матери, а не в мою спальню. Кажется, я сопротивлялась и кричала, чтобы не останавливали представление, девчонки так готовились, мы репетировали целыми днями и я тут устроила свой концерт. Очень не вовремя. А, может, малышу, что живет во мне, тоже стало любопытно, и он поспешил выбраться, заслышав песни и смех сородичей.
Уно уложил меня в нишу и помог избавиться от одежды. Когда в комнату забежал Наро, я даже не удивилась. Пожалуй, этих двоих мужчин я хотела даже сейчас видеть рядом. Немного страшно, но вовсе не за себя. Только бы он родился здоровым и крепким, не важно — с волосиками на голове или без них, не важно, с красноватой кожей или молочно-белой…
Это продолжалось довольно долго, но у меня были периоды краткого отдыха, и тогда я просто жалобно стонала на руках Уно. А он, стараясь скрыть свою растерянность, утешал меня, вытирая влажной тканью лицо. Только Наро проявлял чудеса сообразительности и выдержки. Добытчик пытался даже шутить и давать советы, доводя меня до приступов нервного смеха, во время очередного из них все и закончилось. Или началось… Наверно, так тоже будет верно.
Я без сил повалилась на мягкое ложе и какое-то время просто наслаждалась чувством освобождения и легкости. Но сбивчивый шепот мужчин заставил меня насторожиться.
− Уно, что такое? Пожалуйста, не молчи… Наро, покажите мне маленького. Скорее! Что с ним не так?!
Почему они медлят, Господи, я сойду с ума! Когда Уно подошел ближе, осторожно держа на руках маленький хныкающий комочек, я была уже на пределе.
− Дай его мне!
− Сначала послушай… Ты должна знать, он не похож на нас.
− Что????
− Он — совершенство! Твой сын сможет летать, Магрит!
«Уно, ты настоящее чудовище! Я прошу у тебя свое новорожденное дитя, а ты толкуешь мне о том, что я родила Ангела…».
Наконец малыша положили мне на живот, и я легонько провела дрожащей рукой по его спинке. Ну, крылья… Ну и что так переживать… Подумаешь, крылья… Это же наш сын, мы его сделали — сотворили, значит, все в нем от нас и… гм… личной судьбы.
− Маленький мой, не бойся, все хорошо! Папа, кажется, немного в шоке и дядя Наро тоже, но это пройдет. Вот так, давай-ка уляжемся получше, хочешь маминого молочка…
Мужчины стояли на коленях у моей постели, и в тусклом свете нескольких свечей я не различала выражений их лиц. И мне уже было все равно. Я буду кормить и любить моего сынишку, неважно ангел он или просто ошибка природы. Разве у природы бывают ошибки? А может ли ошибаться Бог? Не знаю, не мое дело об этом рассуждать, есть занятия и поважнее. Например, первый раз поцеловать свою малютку.
Эгей! Если он будет расти так быстро, как рос его папочка, то мы скоро станем бегать взапуски у Зеленой стены. Хотя кое-кто, пожалуй, до нее скорее долетит.
− Уно, Наро, ну что вы притихли? Кто будет меня поздравлять? Наро, куда это ты собрался? Я же еще не сказала, как благодарна…
− Наша Благословенная Магрит! Я скоро вернусь, но они должны знать. Все должны знать об этом.
Я только устало вздохнула и перевела взгляд на своего мужчину:
− Уно, разве это нужно делать так срочно, бежать и оповещать всех? Просто малыш. Разве их мало рождалось во Чреве Матери?
Любимый молча ухаживал за мной, а потом прикрыл меня по пояс тонким покрывалом и тихо сказал, ложась рядом:
− Сегодня великий день, Магрит. Разве ты это еще не осознала? Сегодня родился первый Король Кормаксилона. Придумай ему достойное имя, которое навечно будет вписано в историю Дома.
− Первый король, говоришь… Уно, мой Король — это ты. А наш малыш… Что ж, если он вырастет славный человеком и принесет благо всей большой Семье, пусть его сделают королем, я не против. Надеюсь, у нас еще появятся маленькие принцессы, как считаешь…
Он молчал и улыбался, целуя мое голое плечо, а потом поправил подушку повыше, чтобы мне было еще удобнее кормить нашего ангелочка. Может, у него еще появятся золотые кудряшки.
Спасибо тебе за все, Первая Мать! Верю, сейчас ты счастлива вместе с нами и впредь никогда не оставишь своих детей. А мы постараемся быть достойны твоей любви.