Пролог

Украина, г. Харьков. Немецкая оккупация 1941 г., декабрь.

После полудня у ворот Харьковского зоопарка остановился новенький легковой автомобиль марки «мерседес-бенц». Из машины вальяжно вышли два молодых немецких офицера и пожилой водитель в ранге фельдфебеля. Все трое уверенным шагом направились вглубь зоопарка по главной аллее, видимо, идущий впереди обер-лейтенант уже бывал здесь ранее. Вскоре мужчины остановились у клетки, в которой, положив полосатую голову на лапы, возлежал большой красивый зверь. Офицер, стоящий чуть поодаль, удовлетворенно улыбнулся. А потом сделал ряд отрывистых приказов:

— Забрать! Завтра же провести погрузку. Его давно ждут. Дайте указание немедленно выставить охрану!

Отстоять тигра попытался только старенький служитель зоопарка Федор Ефимыч. Не понимая немецкого, он нутром почуял, что с его любимцем хотят сделать что-то плохое. Ефимыч подскочил к обер-лейтенанту и, размахивая руками перед самым лицом немца, начал кричать фальцетом, брызгая слюной:

— Изверги-и! Людей-то им мало, зверюшек невинных собираются мучать. Да вы хоть знаете — это кто? Это же последний туранский тигр! Единственный на земле. Последний! Понимаете, вы-и? У него ведь даже потомства нет! Последний, туран…

Договорить, Ефимыч не успел, рослый фельдфебель наотмашь ударил его прикладом по лицу. Старик упал, чтобы уже никогда не подняться.

Молодой длинноносый офицер, ежась от холода, подул на пальцы, обтянутые кожаной перчаткой, напрасно пытаясь согреться. День выдался морозным.

— Туран? О, карашо! Его имья есть Туран, ясно! Alzo, Turan!

Обер-лейтенант сделал запись в маленькой книжечке, что вынул из кармана серой шинели и проговорил своему нахохлившемуся спутнику уже по-немецки:

— Распорядитесь, чтобы его поместили в вагон особого назначения, этот груз имеет большую ценность. Сделайте соответствующие надписи. И, наконец, покормите животное. Он должен чувствовать себя великолепно по дороге в Вайсбах.

Тигр медленно поднялся на все четыре лапы и внимательно оглядел людей по ту сторону клетки. Потом потянулся лениво, расставив когти и прогибая спину, оттягивая хвост чуть вверх. А после чего широко зевнул, обнажив острые как бритвы клыки, и принялся настороженно прохаживаться в небольшом пространстве, окруженном железными прутьями.

Тигр был уже немолод и давно находился в этом зоопарке. Он усвоил для себя, что люди мало заслуживают его внимания пока не поднят затвор решетки и ему не бросают куски мяса.

Тигр даже позволял одному маленькому щуплому человечку заходить в его клетку. Человечек совершенно не представлял угрозы, тигр даже привык к его добродушному говору. Сейчас же «кормилец» лежал навзничь на подмерзшей земле, и рядом с его головой растекалась лужица крови. Ее запах встревожил хищника, он громко фыркнул и еще энергичнее задвигался по клетке, яростно стуча длинным хвостом себе по бедрам.

— Смотрите, Георг, какой красавец! Природное сочетание мощи и грации! Я и не ожидал, что на этих конюшнях мы найдем подобное сокровище. Нам действительно повезло, что зверь еще не сдох от голода, как обезьяны, о которых докладывал этот… Сели-фан-офф.

Тигр, конечно, еще не знал о предстоящей долгой поездке в Германию. Там ожидало его полгода сытой, но беспокойной жизни, а потом статный гауптштурмфюрер СС Пауль Рихтер с охотничьим азартом в бледно-голубых глазах пристрелит тигра как бешеного пса, просунув холодное дуло «Вальтера» через прутья клетки прямо к пасти разъяренного животного.

Последний Туранский тигр будет умирать долго и мучительно, несмотря на несколько выстрелов. Но, благодаря жуткому эксперименту Доктора Крафта, частица его звериной сути все-таки останется жить в крепком теле одного черноморского моряка, которого накануне, ради забавы офицеров особого подразделения СС, бросят в клетку свирепого хищника…

— Я ставлю на то, что он одним ударом размозжит голову этому русскому.

— Нет же, они будут драться на равных, ведь рус теперь тоже тигр! (Общий хохот)

— Может, сделаем ставки, господа? Пауль, мне давно нравятся твои часы.

— А мне твоя «Лорелея»… и если рус останется жив хотя бы еще пять минут…

— Это неудачная шутка, Рихтер, сейчас же возьми свои слова назад!

— Русский уже упал! Ты проиграл Пауль, белокурая Лизхен останется с Гансом… (Смеются все, кроме Иоганна)

— Слышишь, Рихтер! Мне надоели твои намеки в адрес фройляйн Дильс!

— Не волнуйся, Вебер… мне и моей Марты до сих пор много… (Смех)

 

Глава 1

То, что Туран недолюбливал женщин, было, вообще-то, не совсем верно. Он просто старался их избегать, не замечать. Иногда прикладывая к этому значительные усилия. Если с ним пытались работать сразу и женщина, и мужчина, первую — он совершенно игнорировал. Даже не отдавая себе в этом отчета, Туран отлично чувствовал людей. Их внутреннее состояние, когда они к нему приближались.

И почему-то особенно хорошо он ощущал настроение женщин. Хотя многие из них умело пытались скрыть свой страх и даже некую брезгливость при виде Турана. А ведь некоторых женщин специально готовили перед встречей с ним, вероятно, им также обещали немалые деньги. Эта мысль была крайне противна мужчине. Подобных «самок» он распознавал сразу, другие обычно вызывали легкое сочувствие.

Если в комнату Тигра вдруг заходила девушка — приносила что-то из еды или пыталась завязать непринужденный разговор, мужчина просто вставал перед ней и снимал футболку. А потом, оскалившись, рычал, стараясь, правда, особенно не шуметь. Обычно зрелища полуголого, злобного Турана было достаточно, чтобы гостья бледнела, пятилась или сразу же убегала. А если ей хватало выучки, чтобы задержаться и глядеть ему в прямо глаза, Туран просто подходил ближе и делал более угрожающий вид.

Когда за перепуганной гостьей закрывалась дверь, Тигр отворачивался. Ему было и больно, и смешно одновременно. Иногда больше смешно, а порой… если девушка казалось привлекательной… Боль становилась такой душераздирающей, нападала внезапно такая невыносимая тоска, что Туран хотел бы умереть.

Он знал, что за ним наблюдают. Он не желал забавлять людей за мониторами дикими выходками вроде самоистязания, не бился головой о стену, не рычал, не метался по комнате. Туран просто ложился на пол и смотрел в одну точку, стараясь следить за дыханием, отпустить все мысли, все чувства, сосредоточиться на том, как поднимается и опадает грудь, как течет по венам кровь, как медленно расслабляются мышцы всего тела.

А еще ему помогали физические тренировки. Туран привык к ним, хватался за них, как за спасительную соломинку. Он даже разработал свою специальную систему занятий, позволяющую максимально нагрузить все тело в условиях небольшого помещения. Хотя теперь ему можно было выходить во дворик, окруженный высоким забором. Туран стал бегать вокруг дома, это отвлекало, успокаивало.

Занимался он теперь тоже чаще всего на улице. Его упражнения чем-то напоминали асаны Йоги, по сути это и была своеобразная динамическая йога. Бесконечная череда медленных повторов и подходов для каждой части тела, для каждой мышцы. Зачем ему это нужно, Туран и сам точно не знал. Когда-то из него хотели «вылепить» идеальную «машину для убийства». Его большое тело до сих пор помнило каждый удар, каждую рану. Он многое освоил, многому научился… там.

А сейчас, вроде бы на свободе, когда ему принадлежал весь длинный день впереди, он должен был очень устать, чтобы заслужить хоть немного спокойного, легкого сна без кошмаров. Они приходили часто, особенно теперь, когда Турану не вводили успокоительные препараты насильно, а от предложенных новых лекарств он решительно отказался. В его прежней жизни и так было чересчур много уколов, таблеток и капельниц.

Мужчину, что сейчас приходил к нему чаще остальных, звали Аркадий. Туран даже стал привыкать к его визитам. Аркадий вел себя тихо, не мешал. Иногда он просто ложился на пол и повторял упражнения Турана, иногда сидел рядом и что-то рассказывал. Речь его лилась спокойным потоком, словно убаюкивала.

Порой Туран внимательно смотрел на гостя, а тот долго не отводил взгляда, и это тоже нравилось Тигру. Сегодня Аркадий вдруг завел странный разговор о том, что вскоре Турану предстоит переезд в специальное поселение, где живут подобные ему мужчины, тоже вывезенные когда-то из— за границы в Россию.

— У них сейчас все хорошо. Двое нашли себе женщин, и у них родились дети. Третий подружился с чудесной девушкой. Возможно, скоро они тоже станут жить вместе. Мы решили, что ты мог бы поселиться неподалеку и наблюдать за этими людьми. Когда-то они тоже не желали общаться между собой, но со временем все изменилось. Мы надеемся, что там тебе станет лучше.

Туран хотел дать понять, что ему неплохо и здесь, но вдруг передумал. Он вспомнил по крайней мере двоих мужчин, что находились в том же самолете, что увозил Турана из чужой страны на родину. Один выглядел агрессивным, постоянно беспокойно оглядывался по сторонам, другой сидел неподвижно, как каменное изваяние.

Кажется, там был еще один, но, лежа привязанный на носилках, Тигр не мог его видеть за высокими спинками сидений. «Они нашли себе женщин и сделали детей…» Как такое могло быть возможным?! Что за женщины согласились разделить судьбу изгоев, отщепенцев, полулюдей? Туран вдруг понял, что хотел бы их увидеть… всех, вместе с детьми. Чтобы просто убедиться, что они справились, что они живут дальше. А что до него самого…

Когда Аркадий ушел, Тигр медленно стянул мокрую от пота футболку и, подойдя ближе к небольшому зеркалу на стене, стал пристально вглядываться в свое отражение. Лицо раскраснелось после пробежки, а шрамы выделялись на нем безобразными белыми полосами. Три широких грубых следа от когтей собрата — они проходили через все лицо от правого виска до подбородка наискосок, разорвав когда-то верхнюю губу.

Туран перевел взгляд ниже — на груди «красовались» такие же отметины, только еще длиннее и ужаснее на вид. Это зеркало уже много раз пытались убрать из его комнаты, но Туран не позволял, ему доставляло какое-то извращенное удовольствие видеть свою изуродованную внешность, осознавать себя чудовищем, которого никогда не сможет принять человеческое общество, где всегда ценились гармония и красота.

Мужчина закрыл глаза, с шумом втягивая в себя воздух. Разве какая-то женщина захочет на него смотреть, сможет без отвращения прикасаться к нему или позволит ему ласкать себя? Разве только по принуждению или за большую плату. Но, такая женщина точно не нужна Турану. Уж лучше он будет один, всегда один, ничего не поделать…

Однако успокоиться сейчас мужчина не смог, внутри вдруг закипела слепая ярость, и Тигр резко выбросил вперед руку, разбивая, вроде бы ни в чем не повинную зеркальную поверхность, что всего лишь в который раз сказала правду о его внешности. Костяшки пальцев немедленно отозвались болью. Чтобы заглушить ее, Туран нагнулся и подобрал с пола острый осколок. «Одно только сильное движение, и я по-настоящему свободен. Я это смогу, никто не успеет мне помешать».

Но Туран решительно отогнал мысли о самоуничтожении. Ему во что бы то ни стало нужно выжить! Он обещал ИМ выжить и должен сдержать слово. Хотя ИХ самих уже давно нет в живых…

Мужчина будто бы снова увидел бледные, измученные лица тех ребят из госпиталя над обрывом. Многие были в окровавленных повязках, кто-то лишился руки, кто-то обеих ног. Турану повезло, его ранение было не опасным, и вскоре он должен был снова вернуться к орудиям на берегу. Однако уже утром город был захвачен, на госпиталь упало несколько снарядов и Турану лишь чудом удалось спастись.

Мужчину завалило крышей, а очнулся он связанным. Он видел, что потом сделали с теми ранеными, кто также смог пережить авиаудар «Люфтваффе». Турана заставили на ЭТО смотреть, пока он в бессильной злобе до крови кусал себе губы, еле сдерживая вопль отчаяния. А молодцеватый офицер в черной форме с серебряными черепами веско заметил другому:

— Из него получится хорошее животное. Он, кажется, уже умеет кусаться и рычать!

Туран выплюнул кровавую слюну в припухшее, гладко выбритое лицо врага и потерял сознание от нового удара.

Разум вернулся к мужчине, когда он был уже на корабле, что увозил его далеко от полуострова. Туда, где ожидало самое страшное испытание в его жизни — казематы Доктора и опыты, которых еще не знало человечество.

И еще там ждал собрат. Вернее, будущий собрат Турана. Тот, кто искалечит его, но все-таки пощадит…

Когда в комнату ворвался Аркадий и еще двое мужчин, Туран уже собрал осколки зеркала в полотенце и молча передал узелок охранникам. А потом вдруг глухо сказал, обращаясь к Аркадию:

— Я готов ехать.

И это, пожалуй, были его первые слова за целый год, что он провел в закрытом санатории под Москвой.

 

Глава 2

Наши дни. Тюменская область, заказник «Северный»

Конец этого месяца выдался для Алексей Викторовича Короткова крайне суматошным. Сначала ему привезли нового подопечного с малоприятной характеристикой в сопутствующих документах. Но, вроде бы, мужик пока вел себя тихо, заселился в прежнее жилье Бриса, молча выслушал краткие напутствия полковника.

Прошла неделя, вблизи поселка Тигра никто никогда не видел, да и свои парни были начеку. Барс даже предложил организовать что-то вроде патрулирования территории базы. Кажется, втихаря они так и поступили, невзирая на все увещевания Короткова не показывать явно своей настороженности.

И только полковник стал немного успокаиваться, как вдруг, неожиданно, ему позвонила Алла — родная сестра из Екатеринбурга, которой Алексей Викторович оставил свой специальный номер для экстренной связи.

— Лешенька, выручай! Только на тебя надежда осталась. Они же ее убьют!

Дальше Алла могла бы не продолжать, Короткову мгновенно все стало ясно. Двадцатитрехлетняя племянница Виктория опять вляпалась в дурную историю. Надо сказать, что единственную свою сестру, и притом еще младшую, полковник очень любил. Алла была похожа на маму и на отца одновременно, тогда как сам Коротков вроде бы получился в деда-белоруса по отцовской линии, такой же неказистый коротыш, острый на язык. Только вот статной красавице Алле в личной жизни сразу же не повезло.

Первый муж Аллы — отец Виктории был мужик непутевый, ленивый. Женщина от него ушла с ребенком на руках ко второму претенденту в мужья. А тот оказался пьяницей, да еще и стал руки распускать, так что даже пришлось Короткову подтягивать знакомых крепких парней из особого отдела, чтобы те вправили свояку мозги. Помогло ненадолго, и вскоре Алла с подросшей уже дочкой переехала из Москвы в Екатеринбург за новым счастьем.

С тех пор женщина периодически снова «невестилась», и со своими личными заботами совсем запустила воспитание дочери. Предоставленная сама себе, Вика скоро превратилась в дерзкого, непокорного подростка, росла в дворовых компаниях, правда, оставаясь в глубине души одиноким, обиженным ребенком, которому дико надоели бесконечные новые «папочки» и материны истерики после очередного расставания с «самым последним мужем».

Иногда Алла все же бралась за ум, заставляла дочь учиться, заплетала ей длинные рыжие косы, обещала, что они будут жить вдвоем и «никакие кобели им больше не надобны». Вика верила и жалела мать, но через некоторое время в их небольшой квартирке появлялся очередной жилец.

Сначала были цветы и подарки Алле, но вскоре женщина начала замечать, что новые кавалеры уделяют большее внимание не ей самой, а ее подросшей зеленоглазой дочери. После одной такой скандальной истории Вика собрала вещи и уехала в Тюмень поступать в Университет на эколога.

— Я птичек и зверюшек люблю больше, чем людей. Они молчат и все-все понимают. И еще мне природу жалко, елочки жалко на Новый год рубить и весной ландыши жаль, что на улице старушки продают. Когда я выучусь и стану работать, у меня будет много-много денег и тогда я построю приют для бездомных собак.

Сама Вика вряд ли бы поступила на бесплатное обучение, но дядя помог, подключил кое-какие тюменские связи. Все-таки единственная племянница, да еще один в один похожа на свою бабушку, то есть, мать Короткова, та еще была рыжеволосая ведьма.

Пристроив девушку, Алексей Викторович вернулся в Москву, а через четыре года получил повышение и новое задание — взять на себя руководство Фондом «Норд» и поселением «Северный» в Тюменской области.

Коротков был не против, в Тюмени жили две его дочери и внучка. А еще племянница Виктория, которая с недавних пор упорно просила величать ее не иначе как Тори. Девушка связалась с «мутными» личностями и всего год назад Короткову пришлось под личную ответственность вытаскивать ее из полицейского отделения.

В машине, где находилась Тори с приятелем и еще одна молодая парочка, обнаружили пакетик с героином. Полковнику ФСБ тогда пришлось изрядно понервничать и выслушать клятвенные заверения девушки, что она никогда «гадости» не употребляла и даже при этом деле не присутствовала. С тех пор Алексей Викторович держал вопрос с племянницей на особом контроле, не доверяя мягкотелой сестре Алле.

— Девчонке твоей нужна крепкая рука, помочь ей надо, пока не поздно. Девчонка добрая, отзывчивая, тянется к тебе, а у тебя один только «хрен» на уме. Эх, был бы я посвободнее, к себе бы забрал Вику, да самого под старость нагрузили этим проектом. Забот по горло, а своя родня пропадает…

Последняя информация о племяннице у Короткова была такова: девушка учится на последнем курсе Университета, имеет обеспеченного жениха Дмитрия, ведет себя степенно, семью не позорит. К тому же Тори частенько навещала Свету — одну из дочерей Алексея Викторовича, охотно занималась ее маленькой Ульянкой. Даже к поступлению в первый класс помогала девочке готовиться.

— Тетя Света, как же я деток люблю! Вот мы с Димкой после учебы поженимся и сразу родим себе малыша. Я его буду очень-очень любить и никому в обиду не дам.

Коротков был вполне доволен настроением девушки, а тут вдруг такая новость от Аллы:

— Леша, забери ее к себе хоть на пару месяцев, а лучше бы на все лето, она мне звонила вчера, говорит у подъезда машина дежурит, караулит ее эта шайка. Так я и знала, что от Димки-мажора ей надо подальше держаться. Ну, что такое, не успел парень опериться, а ему уже отец и машину и квартиру подарил, откупился вроде от сына, а сам с молодой женой укатил за границу. Димка, говорит, чуть не свихнулся после смерти матери, на наркотики «подсел», в игровых автоматах кучу денег проигрывает, еще задолжал каким-то бандитам. А они теперь с Вики требуют денег, а какие у нее деньги-то, Господи! Надругаются над девкой…

Алла уже навзрыд плакала в трубку телефона, Коротков тяжко вздохнул.

— Тише, тише, ладно, я разберусь… помогу. Куда вас денешь… бедных родственников. Дай-ка ее новый номер.

Так, через три дня после разговора Алексея Викторовича со взволнованной сестрой, в «Северном» появилась молодая симпатичная девушка Виктория. Еще в дороге Коротков долго и нудно наставлял племянницу относительно распорядка жизни в лесном поселении. Естественно, утаив всю секретную информацию, что касалась троих мужчин, собственно, ради которых это поселение и было построено. Тори молчала, заранее настраиваясь на скучное «деревенское» существование.

— «Ну и ладно, займусь йогой и медитацией на свежем воздухе, растворюсь в природе… Оставлю все дела на месяц. А там, может, Димка сам «разрулит», или отец его вытащит из этого дерьма, как обычно. Вернусь в город и начну новую жизнь. Только теперь уже одна… мне-то не привыкать. Диплом на руках, буду искать работу. Может, дядя опять поможет где-нибудь устроиться, да, хотя бы и в этом его поселке. Привыкну, и без города проживу, в городе страшно и дико бывает, хуже, чем в лесу».

Мысли о бывшем парне больно ранили. Тори встречалась с Димой уже больше года, он пробовали жить вместе, даже собирались пожениться после окончания «Универа». Димка был добрый, милый, но уж очень наивный и падкий на всякого рода развлечения, привыкший с детства ни в чем не знать отказа.

Друзья у него почему-то подобрались с уголовными замашками, наглые и циничные. Они подсадили «мажора» на подпольные игровые автоматы, кальян с «особыми» добавками, стриптиз, а после того, как Димка почему-то вдруг им порядочно задолжал, предложили парню расплатиться его хорошенькой подругой Викой.

Парень строил из себя «крутого», а оказался трусом. Когда, угрожая физической расправой, с него срочно потребовали деньги, а отец категорически отказался выдать полностью всю немаленькую сумму, Дима чуть не плача, сообщил некогда щедрым «приятелям» телефон и адрес Виктории.

Девушку стали донимать телефонные звонки, под окнами дома, где она снимала квартиру, теперь частенько останавливалась черная «Тойота» с двумя-тремя накачанными бритыми пацанами. Постепенно Тори стало ясно, что некто Роман по кличке «Череп» никогда не оставит ее в покое, даже если Димка и найдет требуемые деньги.

Виктория приглянулась Роману еще на бурном праздновании Нового года в общей компании. Череп тогда глаз не мог отвести от раскованного танца стройной рыжеволосой красотки. Увести ее от слюнтяя — «Димона» не должно было составить труда. Но, к удивлению многоопытного в совращении малолеток Романа, все его хулиганское очарование и романтичный флер «плохого парня», что обычно привлекало хороших девочек, не произвело на Тори должного впечатления.

При своем внешнем облике красивой зеленоглазой куклы, Вика уже успела на своем коротком веку повидать немало «плохих дяденек» в роли материных ухажеров. Она за версту чуяла будущих алкоголиков и извращенцев. А к своему-то Димке девушка потянулась, смутно угадав в «упакованном» студенте заброшенного котенка, от которого вечно занятые родители откупались шмотками, тачками, гаджетами.

В свои двадцать пять лет «Димыч» оставался прежним инфантильным подростком с открытой всему миру доверчивой душой. Эту хрупкость его душевной организации энергичная Тори еще могла понять и простить, но только не трусость и предательство. После жесткого разговора с Черепом, пряча глаза от девушки, Димка попросил Тори взять тайм-аут в их отношениях, а точнее, больше не встречаться и не созваниваться.

— Да, я его боюсь! И готов честно и откровенно тебе в этом признаться. Я не герой, не супермен, драться я не умею. Ну, порежут они меня, что это изменит? Череп все равно не отступит, говорит, тебя получить — это дела принципа. Вчера мне машину подожгли, отец так орал, а потом сказал, что отправит меня к бабке на Север, он там работу уже мне подыскал у своего старинного друга — в серьезной компании по ремонту и прокладке нефтяных трубопроводов.

— Так это же здорово! Я могла бы поехать с тобой! Я же теперь эколог, я тоже буду работать, Дим. Я не собираюсь у вашей семьи на шее сидеть, ты же знаешь, я многое умею, и новому легко учусь.

— Они же нас найдут, дурочка! Ты не знаешь, что это за люди! Им же человека грохнуть ничего не стоит.

— Если ты знал, кто они, зачем потащил меня в эту компанию, похвастаться захотел, да? Зачем брал у них в долг? И по поводу этих странных сигарет, ты думаешь, я совсем ничего не понимаю? Дима, остановись, пока не поздно! Это кончится плохо!

— Знаешь, Вика… я поеду один. Так надо. Так будет лучше.

— И безопасней для тебя, конечно! А как же я? Со мной-то что здесь будет? А как же мы, наши планы? Все, конец… погуляли и хватит? Я-то думала, ты уже взрослый сильный мужчина, ты сможешь что-то придумать, я бы тебя никогда не бросила из-за чьих-то угроз.

— Я же сказал, я обычный человек, а не герой. А ты… ты слишком яркая. На тебя все смотрят, тебя все хотят. Я не смогу так жить, постоянно в страхе, что тебя кто-то уведет, а я не смогу отстоять. А насчет Черепа… дядю попроси помочь, он же у тебя «в органах» вроде.

Тори была разочарована. Димочка стремительно падал в ее глазах, а под его весом рушились песочные замки, вдребезги разбивались стекла розовых очков. Реальность опять зажимала горло звериной хваткой. И Тори надо было выстоять и справиться самой. Как тогда, зимой, в последний школьный год… Чтобы не выслушивать дома воркование матери возле очередного «кавалера», Виктория тогда пришла на вечеринку к приятельнице из параллельного класса, родителей у которой почему-то всю ночь не было дома. Перевалило уже за полночь, когда в веселой компании подростков появился новый персонаж, вроде бы чей-то родственник, уже студент военного училища.

После нескольких бокалов вина Тори и сама не поняла как оказалась с незнакомым парнем в отдельной комнате. Вика была даже не против пары быстрых поцелуев, но мужчина оказался настойчив и попросту взял ее силой, зажав рот. Когда девушка выбралась в темную залу, курсанта уже не было, а остальная полупьяная молодежь зажималась по углам.

Потом Тори долго мылась в чужой ванной, искренне жалея, что не захватила из кухни нож и не может полоснуть лезвием по своим запястьям, чтобы разом прекратить тот кошмар, что творился сейчас в ее душе. При всей своей взбалмошности Вика хотела, чтобы «самый первый раз» у нее получился с любимым мужчиной, чтобы на другой день он ее на руках носил и слова говорил хорошие. Тори совершенно честно не хотела жить, и если бы в ту ночь у нее хватило сил вернуться в кухню за ножом, она бы непременно им воспользовалась.

А потом девушка вдруг вспомнила об Алле. «Она ведь совсем одна останется, если я помру, состарится, бросят ее все ухажеры и будет мать горевать, сопьется еще, заболеет…»

Мысли о матери помогли девушке справиться с бедой. «Родители не должны пережить своих детей, так задумано природой». Но Тори резко изменилась. Категорически перестала употреблять спиртное, порвала с прежними компаниями, замкнулась в себе и налегла на учебу.

Сразу повзрослела и стала серьезнее. Однако страх и обида свернулись змейками где-то у сердца и порой мучили в бессонные ночи. Тори стала избегать мужчин, особенно молодых раскованных парней с дерзкими липкими взглядами. Тори осознала, что как женщина она гораздо слабее их и не сможет дать отпор в нужный момент.

Но, скромная монашка из Вики так и не получалась, горячий темперамент ее вырывался наружу, подобно вулканической лаве из воспаленного жерла. Переехав в Тюмень, девушка сразу познакомилась с Димкой. Парень он оказался ласковым, девушку не торопил, приучая к себе, и через какое-то время Тори смогла ему доверять. А дальше…

— Приехали уже, спящая красавица, вылезай!

Строгий дядюшкин голос прервал беспокойный сон девушки на заднем сидении «Туарега». Пошатываясь, Тори начала потягиваться возле остановившейся у коттеджа машины, разминая скованное тело. И вдруг взгляд Вики остановился на высоком симпатичном парне со спортивной фигурой. Кивком издалека он поприветствовал Короткова, а потом перевел взгляд на девушку и обаятельно улыбнулся.

— А, это еще что за Бред Питт?

Алексей Викторович устало вздохнул.

— Ну, знакомься уже сама, не маленькая. Это Иван, его еще называют здесь Хати.

— Красавчик просто, — тихо проговорила девушка, отвечая на улыбку приближающегося парня.

— Да, я такой, я всем девушкам нравлюсь! — самодовольно провозгласил Хати.

— А у тебя подружка есть?

— Есть, — кивнул парень. — Катя сейчас с детьми.

— Жаль, — притворно огорчилась Тори, — все красавцы здесь уже, оказывается, семейные и с потомством.

— Ты с ней поосторожнее, — предостерег Коротков, откашлявшись. — Виктория у нас та еще заноза! С ней надо ухо востро держать.

— А если она будет себя плохо вести, мы ее в лес отведем — на съедение тигру! — радостно выпалил Хати.

— Ты насчет тигра полегче, Вика моя племянница как-никак, я за нее здесь в ответе перед матерью. Отца у девочки нет, мужа пока тоже, да и ума, честно сказать, немного наблюдается.

— Ну, ты чего меня при людях позоришь! — возмутилась Тори, и тут же поинтересовалась, — а где я буду жить?

— В коттедже со мной…

— А что одной нельзя? Я не ребенок, вообще-то!

— У тебя отдельная комната будет, ванную будем делить, ничего, не принцесса. Коротков явно был не в духе после дальней дороги.

— Хати, помоги-ка машину разгрузить, у Влада спина, наверно, отваливается, я пока Вику к себе отведу… сумок-то зачем столько набрала, на год что ли приехала?

— Может, и на год, это уж как получится, — Тори вдруг стала серьезной, ей вдруг вспомнились все городские проблемы, — а что, я не против, я могу тебе здесь помогать, я природу очень уважаю, она способствует очищению духа…

— Ты себе помоги сначала, разберись, кто ты и зачем, матери сердце не рви..

— Ей не до меня сейчас, дядя Костя ее на море повезет в сентябре, в самый сезон. Я бы тоже хотела… на море!

Тори мечтательно прикрыла глаза, представляя шум набегающих на берег волн.

— Меня мама совсем маленькой возила, я уже и не помню.

— Вот на ноги встанешь сама, ума наберешься, встретишь хорошего человека и поедете вместе.

— Ага… хорошего! Под ногами они прямо валяются, хорошие… — Тори лукаво подмигнула Хати, — самых-то лучших уже расхватали, как я погляжу.

— Что ж поделать, на всех не хватит меня — виновато вздохнул Хати, подстраиваясь под ее тон. Девушка ему определенно понравилась.

— Из свободных здесь у нас только Туран. Правда, он, бедняга, говорить не умеет и с дамами у него что-то не клеится.

— Ну, довольно! — сердито бросил Коротков, — чтоб я больше таких разговоров не слышал. Хати, скажу пока тебе, потом лично каждому из вас. Очень вас прошу за Викой моей присматривать, в лес ее не пускать, на шею себе не позволять садиться. А то она такая, может и заболтать…

— На шею… — Хати хитровато прищурился, — я бы выдержал, наверно…

— Ну, ну… а Катя что на это скажет?

Хати вдруг смущенно улыбнулся и отвел глаза.

— Так шутки же все это! Девочка с дороги, здесь все незнакомое, я хочу добродушную атмосферу создать.

— Смотри у меня, Иван! Мелодрамы мне здесь только не доставало. У Кати характер нервный, сам знаешь, чуть что не так, в город укатит и поминай как звали, а с куклы этой, — полковник небрежно кивнул в сторону племянницы, — как с гуся вода.

Тори вдруг почувствовала как внутри закипают слезы, губы девушки задрожали, личико побледнело, явив миру светлую россыпь золотистых веснушек. Она выдернула из рук дяди свою сумку и пошла вперед в сторону вероятного дома.

— Ну, вот, чего зря девчонку обидели! Стой, Вика, я помогу…

Хати догнал девушку и перехватил ее сумку, преодолевая небольшое сопротивление.

— Зови меня Тори, ладно? Мне так больше нравится, это какое-то необычное имя, не как у всех.

— Оно твоим кудряшкам подходит, и веснушкам тоже…

— Их обычно не заметно, только когда сержусь, а почему ты — Хати?

— Это тоже, чтобы… не как у всех.

— Ясно! Слушай, а ты прикольный!

— Это что еще значит?

— Ну, классный… забавный, милый. С тобой весело, вообщем!

— А… это да, точно! В гости приходи, мы вечером на поляне собираемся, после семи обычно. Это недалеко, через аллею пройдешь и увидишь последний домик у леса. Там живет Маша и Брок, то есть Игнат. А еще будет Брис, ну, и Лиза, наверно, ей все равно гулять надо.

— Хати, а кто такой Туран?

— Да, он не с нами… в лесу живет, сам по себе. Совсем дикий, вроде. Мы даже не виделись еще ни разу, его недавно нам подкинули. Дядька твой побаивается, говорит, мало ли что он выкинуть может. Девчонки тут одна другой лучше, сейчас вот ты приехала, прямо картинка. На каникулы, что ли, к нам в лес?

— Да, я вроде как… прячусь я здесь, — неожиданно разоткровенничалась Тори.

— Это от кого же? — ахнул Хати, возмущенно блеснув глазами, — пусть только сунутся сюда, живо получат…

Тори грустно вздохнула.

— Да, здесь можно пересидеть, здесь меня не найдут… надеюсь.

— Даже не сомневайся, мы своих не дадим в обиду.

Эти слова глубоко запали в душу девушки. Она вдруг почувствовала в Хати надежного друга, защитника. Он говорил с такой спокойной уверенностью, что Тори сразу расслабилась, ощущая себя в полнейшей безопасности.

Хати довел ее до административного коттеджа, где на втором этаже обитал Коротков, и убежал по делам. Сам начальник поселения все еще что-то обсуждал с водителем, бросая по сторонам неодобрительные взгляды. Кажется, полковника только что посетила мысль, что появление Тори в «Северном» может нарушить всю их размеренную жизнь.

Хорошо хоть, что с Тигром пока никаких хлопот — не слышно, не видно мужика. Брис как-то заметил его издалека в лесу, но подойти ближе не решился. «Надо же дать человеку время освоиться, сам явится к нам, если захочет, чего к нему лезть…»

 

Глава 3

Турану нравилось на новом месте гораздо больше чем в подмосковной «резервации». Смешанный лес на много километров вокруг его жилища и совершенно никаких людей. Больше никто не приходит к нему, не пристает с разговорами, не отслеживает его перемещение по камерам. Турану даже стало легче дышать. Кажется, его просто отпустили на волю и оставили в покое.

Первые дни Туран тщательно обследовал обширную территорию вокруг дома, а также и саму деревянную избушку. В ней когда-то жил мужчина подобный Турану, в смутных запахах, что витали по комнатам Тигру чудилось что-то знакомое. Человек-зверь, обитавший здесь прежде, был очень силен и быстр, он являлся, несомненно, удачливым охотником, и потому Турану не было унизительно занять его пустое логово.

И свою четко выверенную систему физических упражнений Туран теперь ежедневно практиковал на краю широкого оврага с покатыми «плечами», что обильно зарастал маленькими елочками. На дне оврага, еле слышно, журчал узенький ручеек, пробираясь между заросшими травой кочками. Туран умывался у этого ручья, а потом долго сидел на стволе рухнувшей пару лет назад березы.

Впервые за много лет Туран начал чувствовать себя по-настоящему свободным. В его жилище обнаружился огромный склад еды, одежды и других, вроде бы нужных в быту вещей, большей частью из которых, впрочем, Туран даже не собирался пользоваться.

Например, ему совершенно не были нужны часы, бумага и карандаши, а еще книги, которых здесь была целая куча. Хотя одну из них Туран даже вытащил из коробки и подолгу рассматривал. Это был отлично оформленный художественный альбом с репродукциями Айвазовского.

Тигр даже принюхивался к глянцевым листам и даже пару раз попробовал их лизнуть в надежде снова ощутить солоноватый вкус морской воды, неповторимый аромат утренней свежести на берегу, запах нагретой солнцем смолы на шершавых стволах сосен, растущих на побережье. Это все уже было когда-то давно в жизни Турана.

И непременно корабли… много-много кораблей, а на них крепкие громкоголосые люди, все как на подбор в полосатых бело-голубых рубашках с подвернутыми к локтю узкими рукавами. Туран ложился на кровать, прикладывал альбом с картинами к животу и долго прислушивался к своему дыханию.

Иногда, пролежав так добрых полчаса, Турану вдруг начинали чудится крики береговых чаек, заковыристая мужская брань и плеск волн, бьющихся о борта лодки. Мужчина отчаянно пытался вспомнить что-то еще, поймать ускользающие виденья, хотя бы тот берег, где он бывал прежде… начинала болеть голова, ломило виски и Туран убегал к ручью, смочить воспаленные глаза студеной влагой.

В такие минуты Турану мучительно хотелось, чтобы рядом оказался кто-то еще — тихий, безмолвный, кто понял бы его состояние без лишних рассуждений, хотя бы просто положил руку на его плечо. И чтобы рука эта была непременно маленькой и нежной…

А вот такие мысли Туран уже старался гнать от себя, приложив все волевые усилия, на которые был способен. Потому что, мысли эти вместе с потоком крови опускались из его головы гораздо ниже, чем это мог себе позволить мужчина.

И тогда не помогали уже ни изнуряющие тренировки, ни выматывающий бег по лесу, ни даже обливания холодной водой из бочки под навесом веранды домика. Сам ненавидя себя за это и яростно отвергая собственные потребности, Туран все-таки безумно хотел Женщину. И чем более это было невозможно сейчас, тем сильнее ему хотелось… хотя бы для начала просто снова увидеть ее — какую-то пусть даже чужую Женщину, услышать ее голос, смех — легкий, чистый, словно говор ручейка в лесной ложбинке.

Туран и сам четко не понимал, что он будет делать дальше, после того как встретит Ее… Но через три недели после своего приезда в «Северный», мужчина решился на невероятный поступок. Он подкрался к территории поселка, который старался прежде избегать, и стал наблюдать.

Увиденное им в первый же день поразило Тигра настолько, что он не смог уснуть ночью и, едва рассвело, сократив свои обычные физкультурные занятия, снова явился к домику на краю леса.

Тигр быстро выяснил, что здесь живет семья с двумя детьми. Хозяином был крупный рослый мужчина, весьма сурового вида. У него оказалась очень милая женушка, в которой Хозяин дома души не чаял. А уж как он любил своих ребятишек, маленькие еще совсем — несмышленые…

Туран видел, как Хозяин брал их на руки и его глаза теплели, губы улыбались. Тигр его понимал, и в глубине души отчаянно завидовал. Взять на руки и подбросить к солнцу свое дитя, плоть от плоти, кровь от крови… Туран даже запрещал себе помечтать о таком чуде, о таком подарке судьбы. Туран обречен быть один.

А вечером в гости к Хозяину пришли еще люди. Одного из мужчин Тигр сразу же узнал — тот самый, что спокойно сидел тогда в самолете, отрешенный от постороннего мира, сосредоточенный на себе. Сейчас рядом с ним была красивая женщина с белыми волосами. Животик у женщины откровенно округлился, значит, она скоро подарит своему мужчине дитя. Туран, затаив дыхание, смотрел во все глаза, опасаясь немного, как бы не заметили его присутствие неподалеку. Но мужчины держались расслабленно, им было нечего опасаться.

Они сами были достаточно сильны и обладали всеми необходимыми навыками, чтобы противостоять любой угрозе. Они выглядели как уверенные Собственники своей территории, они точно могли защитить своих самок и детей. Тигр также это признавал и уважал.

Ему оставалось лишь скрыться в лесу, где он еще отчетливее будет осознавать собственную никчемность и ненужность. Никому… Даже самому себе, несмотря на все усилия создать какой-то свой маленький мир, наладить свой быт. Все зря… Тигр, наконец, признал всю бесполезность своих попыток замкнутой обособленной жизни. Оказывается, ему невыносимо тяжело быть одному. И вид нескольких действительно счастливых человеческих пар окончательно это подтвердил.

Туран уже хотел повернуться и убежать к себе, но вдруг заметил, что к дому подходят еще трое. Мужчина бурно жестикулировал и, громко смеясь, объяснял что-то двум молодым девушкам. Потом взял одну из них за руку, а после вдруг откровенно обнял ее, прижал к себе, и поцеловал в щеку. Девушка смущенно отбивалась, но ее раскрасневшееся личико выражало лишь удовольствие.

А вот вторая девушка… она держалась немного в стороне, и вскоре Туран понял, что она здесь тоже одна. Смеющийся до этого мужчина представил ее остальным, и девушка тихо села на предложенное ей место на деревянной лавке с любовно выточенными ажурными перильцами. Правда, вскоре гостья подключилась к общему разговору и даже стала смеяться вместе с остальными.

Ее лица Туран разглядеть не мог, она сидела спиной к лесу, и Тигр мог только видеть ее густые золотистые волосы, тяжелыми волнами лежащие на хрупких плечах и точеную, прямую спину, обтянутую тонкой белой футболочкой. Сидеть спокойно гостья точно не могла, она вертелась на своем сидении, подскакивала с места, махала руками, а потом подскочила к женщине Хозяина и взяла с ее колен маленькую девочку. Малышка вроде сперва накуксилась, а потом принялась теребить светлые кудри девушки. У Турана вдруг отчаянно забилось сердце.

Вид этой незнакомой длинноногой красавицы отчего-то взволновал мужчину. «Наверно, ее друг подойдет позже, она просто не может быть одна, только не такая, как она — веселая, быстрая, с гибким стройным телом, с загорелыми изящными руками, которые могут обнимать…» Туран стремительно сорвался с места, чтобы умчаться дальше от этого волнующего зрелища.

Этой ночью он впервые за несколько месяцев снял напряжение надежным способом, к которому старался прибегать как можно реже, не желая потакать своим слабостям, не желая попасть в зависимость к самым потаенным своим желаниям. Но пока одна его рука быстро двигалась, в голове Турана ясно стоял образ рыжеволосой Богини в белой футболке с открытыми рукавами, и в коротких шортиках, выставляющих напоказ стройные загорелые ножки.

Еще Туран представлял, как подходит к ней сзади, чтобы она не видела его обезображенного лица, как кладет руки на мягкие холмики ее грудей, на ее нежный животик… как ладони его скользят по бархатистой коже все выше и выше под ее футболку, а может, одна рука его даже опустится наоборот ниже, в шортики, а там… в сокровенной тесной пещерке таится тот самый, безумно манящий женский Рай, совершенно недосягаемый для Турана…

Ох, как много в эту ночь представлял себе Тигр, понимая, что все это лишь обычные мужские грезы, а восхитительная девушка, увиденная им сегодня, никогда не будет даже сидеть рядом с таким уродом, как он.

 

Глава 4

Тори прожила в «Северном» всего-то неделю, но отношение к ней «старожил» было уже весьма неоднозначным. Больше всего девушка сблизилась с Хати, схожие по характеру, они как-то уж очень быстро нашли общий язык, что не могло не вызывать недовольство у Катерины. Лиза подругу успокаивала, советовала относиться проще к сложившейся ситуации.

— Она же просто озорная девчонка, у нее такой нрав игривый. Ну, пусть себе смеются, дурачатся. Хати никогда тебя на нее не променяет, уж поверь мне, я это вижу. Она для него «свой парень», они просто подружились, а к тебе у него глубокие чувства, вы близки по-настоящему.

— Я уже смотреть не могу, как она об него трется, меня это раздражает!

— Ну, так скажи ей прямо! Хочешь, я сама с ней поговорю?

— Не надо, Лиза, тогда получится, что я истеричка ревнивая. Может, я больше себе напридумывала, а на молодежь наговариваю. Не хочу быть базарной бабой!

— Нет у тебя повода для беспокойства. Хотя, понять я тебя могу. Девчонка она аппетитная, конечно…

— А если бы она так перед твоим Володей вертелась?

— Убила бы сучку… — ласково улыбнувшись, прошептала Лиза.

Катя вздохнула и снова начала жаловаться.

— Я себе последнее время места не нахожу, все раздражает, какое-то беспокойство. Плакать хочется почему-то…

Лиза проницательно посмотрела на подругу.

— А дни твои женские вовремя приходят?

— Да, вроде, должны скоро быть. Я, Лизонька, сюрпризов даже и не жду. С Антоном полгода ждали, а что толку? Нервы себе только истрепала.

— Ты про бывшего забудь! Нашла еще кого вспоминать — извращенца озабоченного!

В это время Тори шла на берег озера, чтобы позагорать и искупаться, благо погода в первые дни августа еще позволяла. Также девушка планировала почитать какую-нибудь «духовную» литературу и очистить ум от житейской суеты.

Дело в том, что еще в подростковые годы, Тори пристрастилась к изучению распространенных ныне брошюрок по самосовершенствованию тела и души. Много было времени зря потрачено на пустые, банальные книжонки о развитии в себе экстрасенсорных способностей, «просветлению Духа» и «Вселенской любви», но как-то девушке попались любопытные книжечки А. Свияша, а потом бухгалтер — коллега Аллы, помешанная на Индии, подарила Тори маленький томик Ошо «О Женщине».

Вика просто влюбилась в Ошо. Читать его рассуждения было легко и приятно, они лились в юную неопытную душу словно медовые реки, оставляя свежее терпкое послевкусие. Свобода от авторитетов, вседозволенность и раскрепощенность, особенно в любви… Что еще хотелось знать шестнадцатилетней девушке, которая считала себя гадким утенком за свою угловатую фигуру, высокий рост и веснушки?

Чуть позже, досыта хлебнув этой самой свободы, Тори на время забросила сладкоголосые проповеди Ошо и обратилась к доброжелательным увещеваниям Луизы Хей. Надо сказать, книги последней девушке и в самом деле помогли. У них с Луизой оказалось много чего общего. Например, беспокойное детство и насилие…

Эти книги позволили Тори поверить в себя, принять себя, и дали надежду — жизнь, какой бы она не получалась, в восемнадцать лет уж точно не заканчивается, и впереди может принести еще множество приятных приключений.

А вот как раз приключения Тори любила и даже предвкушала. Одно время ее любимым фильмом был «Пираты Карибского моря» с гламурным Джеком Воробьем. Тори и сама себя порой воображала этакой отчаянной пираткой-хулиганкой, ловко взбирающейся по корабельным снастям, одной «левой» одолевающей вооруженных до зубов головорезов. В реальности же головорезы были куда более жестоки и опасны. И уж одной Тори с ними точно было не справится.

Но, кажется, все неприятности и страхи остались позади в шумных городах, а сейчас Тори собиралась просто отдыхать и «очищать Разум» под расщедрившимся под конец сибирского лета солнцем. Последние несколько месяцев девушку увлекло учение Владимира Жикаренцева.

Странное дело — кипу тоненьких книжек этого автора Тори обнаружила на крышке мусорного бака неподалеку от своего тюменского подъезда. «Добро и зло», «Взгляд в себя», «Медитация и концентрация»…

Мимо этих многообещающих названий девушка, естественно, пройти не могла. И хотя некоторые книги ей показались запутанными и непонятными, Тори все-таки заставила себя взять в руки следующие — «Жизнелюбие», «Жизнь без границ».

И Вике будто бы открылся новый мир: пространство спокойной чистой мудрости — настолько простыми и понятными словами автор объяснял все ее — лично Тори, неурядицы и проблемы, сложные отношения с людьми. После изучения этих книг Тори даже стала внимательней к окружающим, изменила тон разговора с матерью, их телефонные диалоги стали более доверительными.

Только вот сейчас на низком берегу озера со сказочным названием Дубровное, Тори почему-то совершенно расхотелось просвещаться дальше. Вика отложила «умную» литературу в сторону, скинула с себя платье и, оставаясь в раздельном купальнике, подставила небесам свое юное тело, и без того обласканное городскими соляриями.

А из-за деревьев в сорока метрах от берега, незаметный для девушки, стоял Туран. Он будто остолбенел, да он просто глаз не мог оторвать от открывшегося ему роскошного зрелища. Рыжеволосая богиня сейчас как раз стояла к нему спиной, была так близко и совершенно одна.

Это было самое настоящее искушение для «голодного» Тигра. Женщина словно нарочно дразнила его, откидывая руками свои дивные волосы, покачиваясь из стороны в сторону всем телом, прогибаясь назад и вперед, будто она делала гимнастику, а потом…

Туран даже закрыл глаза, не в силах поверить, что все это происходит с ним не во сне. А его Богиня вдруг отбросила в сторону тряпочку, что прикрывала грудь и вышагнула из маленьких трусиков, оставшись совершенно голой. Потом она засмеялась и подпрыгнула, вытягивая вверх руки.

Сейчас Тори и впрямь напоминала какую-то древнюю языческую богиню — неукротимую, страстную и невероятно притягательную для покоренных мужчин. Туран желал бы и дальше любоваться этим прелестным виденьем, но охотничий инстинкт заставил его насторожиться.

Далеко, в кустах молодого ивняка, забеспокоились мелкие пичуги, заверещала сорока, а значит, к местечку выбранному девушкой для уединения, со стороны поселка кто-то приближался. Мысль о том, что его нимфу сейчас может увидеть другой мужчина возмутила Тигра. Ее следовало немедленно предупредить, раз она сама не чувствует опасности. И Туран не смог придумать ничего лучше, как просто выйти из своего укрытия и показаться незнакомке во «всей красе».

Возможно, это было опрометчивое решение и хватило бы треснувшей ветки или другого резкого звука, что заставил бы девушку накинуть сарафанчик и убежать. Но Туран просто шагнул вперед, пристально глядя на ничего не подозревающую Викторию, что по-прежнему стояла спиной к лесу.

— Сюда идут, тебе… одеться надо!

От звуков грубого мужского голоса, Тори вздрогнула и резко обернулась. И прежде чем Тигр в смятении опустил глаза, прежде чем девушка прикрыла руками грудь, он успел увидеть ее всю.

Больше всего Турана поразило, что там… внизу… она выглядела совсем голенькой и гладкой, будто маленькая девочка. Сердце Турана билось так, словно желало покинуть грудь, рот почему-то наполнился слюной. Но самым невероятным для него было то, что он не почувствовал Ее страха. Зеленоглазая женщина, стоящая перед ним без одежды, совершенно не боялась Турана, хотя была очень удивлена.

— А ты кто такой? А-а-а! Ты, что ли тот самый «дикий человек»? Привет! Ой, отвернись, сейчас же!

Туран медленно повернулся и хотел было уже скрыться в лесу, как его остановил повелительный возглас:

— Стой! Ты это куда? Мы же не познакомились еще, я — Тори, а ты — Туран, правильно? Я слышала о тебе. Ты живешь один? Приходи к нам, у нас весело, я тебе все покажу. Туран, да не уходи ты, постой!

— Тише, сюда идут…

Неподалеку раздался громкий голос Хати.

— Э-эй, То-о-ри! Ты здесь?

— Ты вечером придешь сюда? Приходи, поболтаем! — заговорщически прошептала Вика, обращаясь к черноволосому бородатому мужчине, что так неожиданно предупредил ее.

Девушка успела натянуть платье и теперь торопливо завязывала поясок, успевая с любопытством поглядывать в сторону «лесного дяденьки». Он кивнул ей и исчез за деревьями.

Размышляя об их нечаянной встрече, Тори вполуха слушала весьма эмоциональные упреки Хати.

— Ты чего тут бродишь одна? Тебе же четко сказали не приближаться к лесу, разве не понятно? Дядька весь лагерь на уши поднял, велел тебя срочно разыскать, ты бы хоть позвала кого с собой…

— Ага! Чтобы твоя Катенька мне потом глаза выцарапала!

— А почему именно я должен тебя охранять? — притворно ворчал Хати, чувствуя себя однако польщенным выбором Тори.

— С тобой здорово, ты классный, да, кого бы еще я взяла? Все заняты своими делами…

— А разве я бездельничаю? У меня тоже немало хлопот, сейчас вот тебя отведу к дядьке и к Фомичу поплыву. Ты тоже чем-нибудь займись, найди полезное занятие. Катя вот уже вторую книжку пишет, первая-то всем очень понравилась, знаешь, сколько Катюше хороших отзывов написали в Интернете, и ведь совсем незнакомые люди. А новая история мне даже больше нравится, хоть там и про волков ничего нет… почти.

— Про любовь не писать надо, любовью надо заниматься, — с важным видом знатока произнесла Тори и почему-то ей опять вспомнился странный мужчина, что вышел к ней сейчас из леса на берег.

Огромного роста, с черными волосами и курчавой бородой прямо до сверкающих глаз, цвет их Тори даже не поняла. «Наверно, обиделся, что я так с ним по-свойски, запросто… Он же, наверно, уже пожилой, а я ему «ты», вот же стыдоба какая! Решит, что я тоже дикая, невоспитанная хамка… Если увижу вечером, обязательно извинюсь».

Тори вдруг запнулась о какую-то кочку и едва не полетела на землю, но Хати успел ее поддержать за плечи.

— Ну, и что такого, — засмеялась Вика, — со мной это бывает! У меня тоже порой обе ноги левые, как у Беллы Свон.

— Задумалась-то хоть о чем? Идешь, дороги не видишь, руку давай уже, недотепа! Одни хлопоты с тобой, то в лес убегаешь без спросу, то под ноги не смотришь — валишься.

Разве ты не знаешь, что в наших краях бродит злой голодный дядя Туран. Он высматривает себе на ужин рыженьких курносых девочек и делает с ними ужасные вещи в своей берлоге… Бойся попасть ему в лапы, глупенькая То-о-ри!

Хати приблизился к девушке и даже оскалился в шутку, словно желая ее напугать. Тори смеялась, толкая его в грудь.

— Пусть лучше Туран сам меня опасается! Я тоже могу его покусать, у меня тоже зубки острые! Отстань уже, вредный дядя Хати, ты — то у нас совершенно безобидный и сам боишься свою Катеньку — заиньку! А та и рада тобой вертеть!

Тут Вика состроила забавную мордочку и подпрыгнула пару раз, изображая милого зайчика. Хати не мог удержаться от хохота.

— Ах, ты кукла моя рыжая…

В порыве дружеских чувств Волк одной рукой обнял Тори за плечи, а другой взъерошил ее и без того растрепанные волосы. Девушка тоже рассмеялась и в ответ обхватила Хати обеими руками за талию. Но, когда молодые люди обернулись в сторону тропинки, что вела к поселку, веселье их тут же стихло. Впереди, в двадцати метрах от них стояла Катя и выражение ее лица не предвещала ничего хорошего.

Увидев любимую девушку, Хати мгновенно отстранился от Тори и кинулся вперед. Он улыбался немного смущенно, полагая, что сцена, только что увиденная возлюбленной, вряд ли могла улучшить ей настроение. Однако дальше все пошло еще хуже.

— Если бы я раньше знала, что ты такой серый кобелина…

— Катя, да ты чего? Мне Коротков поручил ее найти, она же потеряться могла…

— Тискать ее тебе тоже Коротков поручил?

Катя задыхалась от гнева, на бледном лице проступили красные пятна. Хати никогда не видел прежде любимую девушку в таком состоянии.

— Катюш, так мы же с Викой посмеялись, только и всего, это же шутка была!

— Хорошая шутка, очень увлекательная! А ты, маленькая дрянь, чего добиваешься? — обратилась теперь Катя к изумленной Тори.

— Думаешь прикатила сюда на лето и все будет по-твоему, любые развлечения и услуги? Привыкла, наверно, в городе виснуть на мужиках…

— Катя, не надо… — Волк успокаивающе взял ее за руку, но девушка сердито вырвала свою ладонь из его пальцев.

— Не трогай! У тебя теперь своя кукла есть, с ней иди играй, а меня оставь в покое!

— Я не кукла! — наконец, опомнилась Вика и начала защищаться, — не кукла и не дрянь, и мне не надо чужого, я в состоянии свое найти. С Хати мы просто друзья, он только о тебе и говорит, он тебя любит.

— Конечно любит! — быстро согласилась Катя, — а с тобой он просто забавляется, чего же не пощупать такую соблазнительную милашечку, если она и сама готова в штаны залезть! Тебе же ничего серьезного-то и не надо, лишь бы на пару неделек скуку развеять.

— Катя, ну, так же нельзя! Успокойся, мы с Викой не делали ничего плохого!

— Мы с Викой… — передразнила Катя и снова повернулась к Тори:

— Я давно вижу, что ты на него глаз положила, а он — мой, слышишь — мой! Надо тебе мужика, нет уже «терпелки» — беги в лес и займись Тураном! Ты же такая — тебе все равно на ком виснуть, лишь бы не сильно сопротивлялись. Он тоже один мается, думаю, ошалеет от такого счастья.

— Катя, остановись!

— Ну, и пойду к Турану! Правильно, раз вы все здесь таки ханжи и зануды! А он вовсе не страшный и не урод! Зря вы все трясетесь, он нормальный дядька, и даже не похож на психа.

— Скатертью дорога, компас не забудь… и презервативы! — девушка разошлась не на шутку. Уж сейчас-то Катерина совсем не была похожа на пугливого зайчика.

— Обязательно! Спасибо за совет!

Обогнув возмущенную Катю и растерянного Ивана, Тори побежала в поселок, чтобы укрыться в своей комнате и как следует обо всем подумать. Настроение у девушки и так было совершенно паршивым, а тут еще Тори крепко влетело от Алексея Викторовича и Ольги. Но и на этом неприятности Вики не закончились. Едва девушка улеглась на кровать, чтобы заняться разбором собственных полетов, как в двери ее комнаты постучали.

— Ну, и кто там еще хочет моей крови? Заходите по одному!

На пороге стояла Лиза, и Тори со стоном повалилась обратно на постель. «Лекция затянется до ужина, не иначе…». Елизавета Морозова комфортно устроилась в небольшое мягкое креслице напротив и, нежно поглаживая свой округлый животик, вкрадчиво начала разговор:

— Знаешь, Вика, шутки кончились, давай уже поговорим серьезно, как взрослые люди. Ты себя отвратительно ведешь. Катя из-за тебя плачет, хочет уехать в город, Ваня в шоке, чуть не волосы на себе рвет. Да он не в чем и не виноват, это все твои проделки, это же очевидно!

— Вот же подкаблучник… — буркнула Тори, отворачиваясь к стене.

— Дура ты, малолетняя, — вздохнула Лиза, — да тебе такой как Ваня точно не светит, с твоим-то характером взбалмошным. Тебе мужа надо, чтоб железной хваткой тебя держал, в ежовых рукавицах, чтоб спуску не давал, чтоб сидела на своей круглой попке и пискнуть боялась без его разрешения.

— Чего-о? — от такого предположения возмущенная Тори даже подпрыгнула на кровати, снова обернувшись к Лизавете.

— Я ведь тебе уже говорила, чтобы ты отстала от Ивана. Он прятаться от тебя готов, потому что Кате не нравятся ваши игры. Пойми, он не может к тебе всерьез относиться. По сравнению с Катей ты ведешь себя как… перезрелая школьница, которая рассталась с «бойфрендом» и весьма озабочена поискам нового. Ты словно мартовская кошка, опомнись, детка, на дворе август!

— Лиза, за что вы все меня так ненавидите? — голос Тори дрожал, — что я вам сделала?

— Мне лично ничего, а вот ребята из-за тебя сильно поссорились и меня это беспокоит. Мы жили здесь все как одна дружная семья, но появилась ты и начала мутить воду. У Кати и так все непросто складывается, она недавно развелась с мужем, хочешь знать почему? Вернулась домой в неурочное время, а ее мужу какая-то шлюха делает минет, представляешь? И с Хати у нее были разногласия…

Теперь все вроде бы наладилось, а тут Вика появилась, как из печки пирожок. Здрастье, не ждали! Ты глупая, что ли, совсем? Ты чего к нему лезешь, на спину ему вчера запрыгнула, когда он сидел у костра? Нашла лошадку! Почему ты к Игнату не прыгаешь на спину, мне интересно? Или к Володе?

Глаза Лизы недобро прищурились. Вика тоже смотрела сурово, кусая подрагивающие губы.

— Игнат серьезный, у него дети, Володя — твой, да и не в моем вкусе, признаться. И вообще, как мужчины мне больше жгучие брюнеты нравятся. Суровые и молчаливые… с горячими глазами. А с Хати мы просто друзья, тысячу раз всем повторю — друзья! И ничего больше! А что мы обнялись, а Катя увидела…

Тори замялась, вдруг представив эту сцену глазами Кати.

— Я все поняла. Я больше к нему не подойду даже. Очень надо! И хватит мне мораль читать, я не дура. Если надо, извинюсь перед вашей принцессой, мне это не трудно. Пусть она считает, что это проверка чувств и силы воли. Хати ко мне никогда не приставал, а я не лезла к нему… никуда! Так и передай этой «нюне»!

— Тебе надо найти здесь занятие, какое-то дело по душе, — голос Лизы немного смягчился, — мы же тебе не враги, никто тебя не собирается здесь третировать, просто веди себя хорошо и все будет отлично.

— Катя мне уже нашла дело… Турана очаровать! Я это запросто!

— Господи-и! — простонала Лиза, — еще не хватало тебе в лесу потеряться, даже думать забудь! Дядя твой считает этого человека очень опасным, возможно, даже психически нездоровым. Будь же умницей… Викусь! Ты же хорошенькая, славная девочка, у тебя все самое лучшее впереди. Ты получила приличное образование, найдешь работу, встретишь парня…

— Да, матушка — настоятельница, все так, матушка — настоятельница! А потом у нас родятся дети, а потом муженек станет пить и гулять, а я превращусь в крикливую, неряшливую тетку в замызганном халате. Потом муженек найдет себе свободную бабу-разведенку и уйдет к ней, а я подвалюсь к пожилому соседу…

— Вика, ты что такое говоришь! Ты с кого пример-то берешь? Вокруг полно счастливых, дружных семей!

— Да-а? Чудесных семей, говоришь? Где дома тишь, да гладь и послушные детки, которые покуривают «травку» за школой, а папочка наяривает в кабинете секретаршу, а мамочка покупает вибратор, записывается на ботокс и с кем-то знакомится в «соцсетях». А так все в полном порядке, картинка красивая на Новый год!

— Вика! Брось такие мысли!

— Лиза, да, это вы здесь все подобрались такие идеальные, просто плюнуть некуда. Мужчины ваши словно с другой планеты, на руках вас носят и в глазки заглядывают: «Катенька — заинька, Машенька — цветочек, Лизонька…» Ну, подскажи, как там тебя Володя называет, а? Красно солнышко? А, нет, зимнее солнышко, верно? Хотя он при мне больше молчит и твои ручки гладит. Вам-то повезло, у вас просто нереальные мужчины, просто сказочные богатыри, рыцари без страха и упрека!

Из огня вынесут, врагов победят, мамонта к дому приволокут, да еще и «отлюбят» не по— детски… Даже тошнит уже от этого сладкого сиропа! Куда я попала, Лиза! Это же просто… заповедник идеальных семей какой-то! Осталось только Катюхе залететь, и дело в шляпе! Хати будет до конца дней вокруг нее пританцовывать…

Слушай, интересно, а этот ваш Туран такой-же герой-любовник? Я бы не отказалась пополнить ваши сказочные ряды. Может, и мне лакомый кусочек перепадет, а? Чем я вас хуже?

Лиза молчала, с беспокойством глядя на Вику. Все оказалось не так-то просто. Перед ней сейчас сидела не бессердечная прожженная стерва, падкая на удовольствия, а маленькая, обиженная на весь свет девочка, которая остро нуждалась в любви и сочувствии.

— Ты вот говоришь, Вика, у нас все идеально, а ведь это, по-твоему «идеальное», надо было еще заслужить. Ты не задумывалась никогда, почему наши мужчины здесь живут на всем готовом, и о прошлом их ты ничего не знаешь, да и о нашем тоже. Маша — «аленький цветочек», приехала сюда после известия о гибели жениха, после прервавшейся беременности, Катя — «заинька» — после развода, я… у меня тоже не все было гладко.

Нас всех потрепала жизнь, и мужчин и женщин, что оказались здесь по велению судьбы ли, Бога… кто во что верит, суть одна. Мы прибились друг к другу как корабли, выброшенные на берег после шторма, как покореженные суда, приплывшие, наконец, в тихую гавань.

Мы начали все сначала, и у нас получилось. Мы заработали свой покой, но этот покой очень зыбок и обманчив. Идеальных семей не бывает, Вика. Но главное, чтобы люди, что живут вместе как семья — были честны друг с другом и уважали друг друга. Тогда можно одолеть все напасти. Вместе!

— Лиза, у меня так точно не будет… я никогда не встречу такого человека, который бы ко мне относился искренне, а не только красивую куклу видел, которую только и хочется в постель уложить. У меня есть не только грудь и задница, но и всякие мысли в голове и чувства еще есть. Я не дура! И мне всех жалко бывает, потому что люди, когда вместе делают столько ошибок, так нелепо себя ведут, обижают и обижаются по пустякам. Я ведь понимаю Катю, просто…

— Просто, завидно чуть-чуть, да?

Лиза пересела на кровать к девушке, а Тори всхлипнула и свернувшись клубочком уложила кудрявую голову на колени Лизе.

— А малютка толкается? Как это чувствуется внутри? Мне можно послушать?

— Ну, послушай, только она сейчас, кажется, спит, кроха моя. Тихо в домике.

— Я тоже хочу «ляльку», — притворно заныла Тори.

— Викусь, тебе рановато еще.

Лиза, смеясь поглаживала волосы девушки, убирая их с высокого лба. А Тори вдохновенно проговорила:

— Твоей дочке повезет с мамой, ты будешь самая лучшая мама на свете, Лиза! Ты умеешь говорить с детьми, и у тебя хватит на это времени, даже если ты будешь очень занята. Иногда нужно всего лишь погладить дочку по голове, сказать: «Милая моя, как я тебя люблю, ты у меня такая хорошая, красивая, добрая». Им это важно, Лиза, хоть они могут и не просить, и даже смущенно отводить руку. Детей нужно гладить, с ними нужно разговаривать. Для них это как воздух, как вода, как… жизнь.

— Ты тоже будешь хорошей мамой, только не торопись, папу сначала малышу найди самого лучшего.

— Ага! Ты мне уже образ нарисовала, получился раскольник-старовер какой-то допетровский: «жена да убоится мужа своего…».

Теперь Лиза от души смеялась над причудами Тори.

— А ведь все правильно, знаешь такую старую поговорку: «за мужа завалюся, никого не боюся», так и должно быть, моя дорогая. Особенно у тебя!

— А что во мне такого особенного? Почему вокруг меня никто пританцовывать не собирается?

— В узде тебя надо держать, кобылка ты наша норовистая, и периодически кнут показывать.

— А пряник как же?

— Ну, без пряника с тобой вообще далеко не уедешь!

— Это в смысле, что я такая корыстная, да?

— Это в смысле, что любить тебя надо по-настоящему, ты фальшь чувствуешь за версту. Тебе нужны искренние чувства, тогда ты сама будешь любить так, что только держись, а это ни за какие деньги не купишь.

— Лиза, спасибо! Ты самая лучшая матушка-смотрительница, я не хочу тебя огорчать, я помирюсь с Катей, а от Хати буду держаться подальше.

— Ох, так ведь никто вам с ним дружить не запрещает! Только без рук, поняла? Трогать его не надо, это его «половинку» нервирует…

— Какие же мы нежные, ой-ой-ой! — взбрыкнула Тори, спрыгивая на пол с постели.

— Вот когда кто-то на твое добро ручки наложит, тогда поймешь!

— Да мне не жалко, я могу и поделиться! И мне вообще не надо такого парня, который сам не против, чтобы его облизывала другая.

— Хм… ты хочешь сказать, что Хати не был против твоих «дружеских» заигрываний? А еще говоришь у нас идеальные мужчины! Вот оно как получается: Иван любит, когда им женщины восхищаются, ему нравится быть в центре внимания. Игнат сам Машу ревностью изводил, ни на шаг не отпускал, Володя мой тоже бывает…

Иногда хочется с ним поговорить по душам, узнать, что его волнует, тревожит, прошу поделиться — улыбается и молчит. Я тоже не болтушка, конечно, но иногда мне кажется, что он меня даже не слышит, когда я говорю, думает о чем-то своем и молчит. Это обижает порой.

Девушки еще немного поболтали и расстались весьма довольные друг другом. Лиза тяжело спустилась по лестнице со второго этажа, где располагалась комната Вики. «Надо бы добраться до своего дома и, наконец, прилечь…». Но на улице к Морозовой вдруг подскочил взволнованный Хати.

— Лиза, пойдем со мной, Катя заболела, ей плохо, она ничего не может есть. Я же вижу, что она совсем худенькая стала, ее все время тошнит. Она говорит, я ей молоко испорченное привез, а оно было свежим, и рыба ей больше не нравится, а раньше любила. Лиза, что же делать?

— Рожать! — тихо проговорила Лиза, вздыхая.

— Что? Что ты сказала?

— Да, ничего! Ванюша, будь другом, сбегай ко мне в дом, попроси у Володи мою косметичку, ну, или сам возьми, если его нет дома. Она в тумбочке у моей кровати, в комнате на первом этаже — синенькая такая сумочка с замком, там всякие пластыри, бинтики, таблетки… Принесешь? Я пока дойду до Кати.

— Ага, это я быстро!

Осунувшееся личико Катюши Пермяковой выражало всю мировую скорбь.

— Лиза, я умираю! Со мной творится что-то странное, мне плохо уже третий день. Я уже не ем ничего и все равно тошнота не проходит. Все хуже и хуже… Я отравилась, да? Это все Хати и его натуральные продукты!

— Да уж, без Хати здесь точно не обошлось!

— Я видеть его больше не желаю, я уеду в город!

— А как же ваш малыш? Лучшего папочки чем Иван тебе точно не найти, да и сам он тебя никуда не отпустит, на краю света отыщет, благо опыт имеется.

— Какой малыш, Лиза? Ты это о чем? — встрепенулась девушка.

— Катя, у тебя налицо все признаки беременности! Как сама-то не поняла еще?

— Я думала, у меня не будет… Лиза, а может все-таки отравилась? Вдруг, я поверю, а это не правда?

— А вот сейчас мы это и выясним! Нашел?

Лиза взяла из рук вошедшего в комнату Ивана свою косметичку-аптечку.

— Так… где-то у меня тут пара тестиков завалялась, ага… вот, возьми, там все подробно написано, иди вниз и проверь.

— Прямо сейчас, да?

— Ну, а чего ждать-то еще?

Катя хмуро сидела на кровати, зажав в ладони маленький плоский пакетик.

— Скажи ему, чтобы ушел!

— Никуда я не уйду, вы что-то тут странное собираетесь одни делать!

Хати встал у дверей, скрестив на груди руки.

— Рукоблудием займемся на пару, — раздраженно проворчала Лиза, — или предадимся нежной женской любви, раз вы мужчины такие ветреные, мы теперь сами будем с Катей обниматься.

— Я при нем не хочу, пусть уйдет! — упрямо твердила девушка.

— Кать, хватит уже дергаться, зайди в туалет, закройся, и подтверди мой профессиональный взгляд, которому не нужно никакое медицинское оборудование.

— С ней что-то серьезное, да? Она, правда, заболела? Это я виноват? Это из-за рыбы?

Хати подошел к Лизе, и Катя решила воспользоваться тем, что мужчина освободил проход. Видимо, девушке все-таки не терпелось проверить предположение подруги, поэтому Катя сорвалась с места и, задев Хати плечом, пулей вылетела за дверь. Волк бы точно кинулся следом, но Лиза смеясь, удержала его за футболку, а вырываться из рук беременной женщины, Хати не посмел.

— Да, вернется она сейчас, никуда не денется!

— Одну ее в город не отпущу, пусть даже не планирует от меня спрятаться, я ее везде найду. Не хватало еще из-за Вики — вертихвостки нам ссориться.

Кати не было уже десять минут, Лиза улыбалась, Хати взволнованно ходил из угла в угол. Наконец, девушка появилась и смущенно пробормотала, обращаясь к Морозовой:

— Лиза, там две полоски получилось, это значит «да», и что мне теперь делать?

— Два месяца никакого секса, и потом строго по расписанию — один раз в неделю. Очень осторожно!

— Это… как же? — обомлел Хати, переведя взгляд с одной женщины на другую.

— Лиза, а почему так? — недоверчиво поинтересовалась Катя, тоже немного загрустив.

— Очень уж серьезное заболевание, дети мои, целых восемь месяцев еще будет длиться. Господи! Да, шучу я, шучу, что ж вы как младенцы-то, честное слово!

Не-ет, Короткову точно премию надо выдавать за каждого малыша! Сразу в генералы его! В маршалы!

— Малыш! Катюша, у нас будет малыш, да?

— У меня будет, а насчет вас, молодой человек…

— Катя, я стану папой!

Невзирая на бурное сопротивление девушки, Хати обнял ее и горячо поцеловал.

— Сладкая моя, любимая моя! Я все что хочешь для тебя сделаю, мой зайчонок! Ну, ты чего опять плакать? Ты же маленького хочешь?

— Хочу…

— Вот и все будет, как у людей.

Лиза вздохнула.

— А что такое? А если бы не было у вас детей, что вы — нелюди сразу? Эх, ребята, ребята! Заботы все ваши пустяковые оставьте и живите мирно. Не так уж много в жизни настоящих ценностей, которые надо беречь и хранить у самого сердца. А с Викой я поговорила, с ней больше проблем будет, я уверена.

Лиза вскоре пошла к себе, а в комнате Кати началась операция по примирению двух сторон. Узнав о своей беременности, Катюша как-то резко смягчилась, оттаяла, успокоилась, и уже благосклонно принимала все пылкие оправдания Хати и его заверения в бесконечной любви…

— Может, пока не надо, Лиза же сказала «два месяца нельзя вообще».

— Она же пошутила, Кать, ну, если осторожненько, ведь можно. Я соскучился же за весь день, ты такая сердитая была…

— Ты осторожно не умеешь!

— Ну, сама тогда руководи.

— Уж придется взять командование на себя, рядовой Волков, и первый мой приказ… ммм…

— Все что пожелаете, госпожа моя!

— Разве так отвечают командиру, рядовой Волков?!

— Ну, если командир сам не знает, куда направить тяжелую артиллерию… Какой же он тогда командир?

— Какую еще артиллерию? Да еще тяжелую… Хати, ты что это делаешь, ведь сказано тебе обращаться осторожно!

— А ты не сопротивляйся, теперь я буду Главнокамандующий!

— Так не честно, — прошептала Катя, с радостью передавая руководство над любовным процессом страстному мужчине, которого она просто обожала.

 

Глава 5

Только в девятом часу вечера Тори смогла незаметно выскользнуть из дома и пробраться к лесу. Коротков ушел к Ольге, кажется, с намерением у нее же и заночевать. Хати увез Катюшу за озеро, остальные «сладкие» парочки тоже сидели по своим «берлогам».

Если честно, Тори совершенно не была уверена, что Туран выйдет на берег, чтобы с ней увидеться, а может, он уже там был да ушел, прождав ее пару часов напрасно. О времени ведь она ему ничего не сказала. Да и вообще, Тори не очень-то хотелось гулять у леса на ночь глядя, но, ведь она сама пригласила человека, а слово-то надо держать.

Девушка побродила немного на том самом месте, где загорала в обед, а потом прошла ивовые заросли и углубилась в лес. Конечно, Тори не собиралась уходить куда-то далеко, поэтому она просто села на небольшой пенек, что едва успел обрасти мхом и огляделась.

— «Посижу здесь немного, пока еще солнце не совсем село за озеро и пойду к себе. Зато не будет мучить совесть, что вовсе не явилась на встречу. А пока, воспользуюсь моментом пообщаться с природой».

Но вскоре деятельной Тори надоело сидеть просто так, наслаждаясь тишиной и покоем вечернего леса. Попытки медитировать по указаниям Ошо или подробнейшим инструкциям Жикаренцева тоже не увенчались успехом по самой простой причине — Тори начали отвлекать неизвестно откуда взявшиеся комары. Девушка замахала руками и решила «подпитаться живой энергетикой» от крепкого ствола старой сосны, что росла поблизости. Тори обхватила дерево руками и прикрыла глаза, размышляя вслух.

— Пахнет морем и солнцем… Как же я на море-то хочу! Сейчас так хорошо на нашем юге… Хотя, и цены конечно… Может, у дяди денег попросить в долг и улететь в Адлер? Так ведь не даст, старый скряга, скажет, на работу сначала устройся, да и не отпустит одну. А с кем же мне ехать? Может, Турана с собой прихватить?

— Я бы не отказался… на море.

Тори отпрянула от дерева, ошарашенно хлопая глазами.

— Кто здесь?

— Я… Туран… ты же сказала прийти.

Больше Тигр не знал, что говорить. Он просто стоял и смотрел исподлобья на самую красивую и желанную девушку на свете. Собственно, для этого он и пришел сюда после долгих раздумий, чтобы увидеть ее хотя бы еще один раз, пусть даже последний. Вряд ли она захочет повидаться снова, особенно теперь, когда волосы не скрывают его лицо.

— Ты сейчас какой-то другой, — задумчиво прошептала девушка. — Ну, ты с бородой тогда был и усы, как у казака… Я подумала, что ты старенький совсем.

Тори хихикнула, Туран хмуро молчал, опустив глаза в землю, чувствуя, что начинает краснеть. Он и в самом деле тщательно побрился и ему было непривычно ощущать себя без привычного «укрытия».

— А кто тебя так?

Тори поднесла ладонь к своему лицу и погладила кончиками пальцев себе щеку там же, где у мужчины проходил длинный шрам.

— С Тигром клетку не поделили.

— Ого! Ты дрался с тигром? Это в цирке было, да? А он был хоть немного ручной? И у тебя после этого «поехала крыша»?

Туран немного растерялся. С ним обычно говорили медленно, спокойно, вкрадчиво или наоборот грубо орали и запугивали. Но речь девушки была сбивчивой, очень эмоциональной, проникнутой сочувствием и восхищением одновременно. Это тоже было ново и странно для Турана. А еще в ее вопросах горел неподдельный интерес. И мужчина вдруг неожиданно для себя стал отвечать ей, как никому прежде.

— А того тигра убили потом, да? А у тебя было оружие, ты его тоже ранил?

— Нет, оружия мне не дали. Я ничего ему не мог сделать.

— Его усыпили потом? Ну, чтоб он тебя больше не трогал…

— Нет, он просто оставил меня, как надоевшую игрушку, понял, что я ему не соперник, просто не захотел убивать, хотя вроде был голоден.

— Прости, я все спрашиваю… Тебе, наверно, трудно это вспоминать. А я, дура, любопытничаю. Все равно, ты герой, ты дрался с тигром!

Терпение стало изменять Турану, а восторженность девушки вдруг показалась наигранной, надо же — нашла героя.

— Я не дрался! Меня затолкали в его клетку и он цапанул меня лапой, я сразу упал, попытался подняться, а он снова полоснул… ногти у него как бритва… Когда очнулся, уже в углу лежал, весь в крови. Больше он не трогал, принюхивался только. Видно, они своих не едят, может, принцип у них такой.

Туран с удивлением осознал, что впервые за много лет может вспоминать тот ужасный день с усмешкой. По-другому рассказывать об этом зеленоглазой богине было просто нельзя.

— Скажи, а почему тебя считают…э-э… не очень нормальным? Потому что ни с кем не хочешь говорить, да? Это же не показатель! Я вот могу часами без умолку болтать и что? Может, у меня тоже не все дома, что — и меня тоже надо выгнать в лес?

Тори рассмеялась сама над своими словами. Туран судорожно сглотнул. «Да она же просто девчонка, совсем молоденькая и глупая, чего же она делает одна, здесь в лесу, когда почти стемнело! Вот, дурочка! Я же ее на плечо сейчас закину и к себе утащу, она даже вскрикнуть не успеет…». Туран немедленно ощутил как собственное тело отреагировало на эти молниями промелькнувшие в голове мысли. «Надо уходить и как можно быстрее, она заметит и испугается…» И это тоже было странно, пугать эту девушку Турану совершенно не хотелось.

— Тебе пора домой, уже поздно. Я тоже пойду.

— Тебя что — там ждут?

— Где… ждут?

— А, куда ты хочешь сейчас идти?

— Домой… к себе.

— То есть в лес! Ты ведь живешь один?

— Конечно, с кем же еще!

— И чего ты торопишься? Давай еще поболтаем или… тебе со мной скучно?

Тори нахмурилась и отступила на шажок от дерева, за которое держалась рукой все время их разговора.

— Ладно! Никто здесь, похоже, со мной общаться не собирается, я не напрашиваюсь! В этом лагере «пионерском» одни зануды, а ты на своей волне… Тогда ты зачем вообще пришел сюда, объясни-ка?!

Туран был совершенно сбит с толку переменами ее настроения. Он мог бы сейчас повернуться и уйти, но девчонка, кажется, злилась и ему не была понятна причина ее дурного настроения.

— Я хотел… у-у…

«Этого только не хватало!» Иногда в случаях нервного напряжения Туран начинал заикаться, мучительно тянул звуки, ненавидел сам себя и надолго замолкал после. Сейчас такой приступ был и вовсе некстати. Туран глухо зарычал и попятился назад, опустив голову.

Он окончательно опозорился перед Богиней и если она сейчас рассмеется… Туран даже не успел придумать, что он сделает с ней в таком случае, как Тори вдруг подошла к нему совсем близко и зачем-то несмело погладила длинный рукав его толстовки.

— Не переживай… У меня такое было в детстве, ты просто глубже дыши и расслабься. Извини, что «наехала» на тебя, ты-то не причем. У меня день сегодня такой нервный, все меня «достают», Катюха вообще теперь будет ведьмой смотреть, с Хати больше не подурачишься.

Сама я, наверно, виновата… Лиза права, надо замашки «пацанские» бросать и становиться взрослее. А я боюсь взрослеть, боюсь становиться толстой, замотанной делами теткой, которая орет на детей, и мужа еле терпит… я много боюсь, Туран… а ты?

— Те-тебе… ч-что… до-до-до мменя?

— Я хочу понять, что ты за человек!

— За-зачем?

— Ты живешь в лесу один, совсем один! Я бы так не смогла! Я умерла бы от страха одна в лесу! Я без людей не могу, а потом оказывается, что с людьми-то еще страшнее. Я от них убегаю, прячусь, а потом снова ползу к ним, как собачонка на брюхе за порцией внимания и доброго слова.

Иногда хочу, чтобы просто выслушали меня, хоть немножко… И пусть потом снова пинают и проходят мимо… До меня никому дела нет. Дядька только из-за родства волнуется, а так и ему плевать… Я хочу быть одна, а у меня не получается! Научи, Туран!

Тори подняла на него глаза и в них стояли слезы.

— Дда, ты чего ре-е-вешь-то, глупая! Правда, ду-дурочка… Чему я тебя должен у-учить? Ккак пп-по ночам на луну выть от одиночества? Как самому себя у-ублажать?

— Ты это делаешь?! — глаза девушки округлились и даже маленький ротик изобразил букву «о».

Туран окончательно смутился, это надо же было ему такое сказануть! Но девчонка отнеслась к его откровению как-то уж чересчур легко.

— И что такого? Я тоже иногда это делаю… ну, стараюсь не особо привыкать. Уж если сильно приспичит…

Туран застонал и дернулся от нее в сторону. Она точно какая-то ненормальная — не боится его ни капельки, смотрит без отвращения, даже отпускать не хочет и такое про себя говорит… Так в жизни не бывает, это какая-то игра. Да, она просто испытывает его терпение!

— Все, иди к своим!

— А ты завтра придешь? В это же время, если у меня получится сбежать?

Туран молчал, отвернувшись. Штаны его спереди уже давно топорщились «шалашом» и это ощущалось почти мучительно. Мужчине хотелось поскорее уединиться и, наконец, избавиться от все усиливавшегося напряжения. Но, в то же время хотелось и побыть рядом с Тори хотя бы еще пару минут.

— А что, гу-гулять не пускают тебя? Ка-а-рраулят, что ли?

— Так они все тебя боятся, будто ты дикий какой-то, полный «неадекват»!

— Ккак это?

— Ну, схватишь меня и убежишь!

— А тты… не боишься та-акого?

Туран остро глянул на нее через плечо, облизав пересохшие губы. И тут впервые в глазах девушки мелькнула растерянность и испуг. Тори нахмурилась и замолчала.

— Ты же… не такой! Я то думала, ты — как они: Игнат, Хати и Лизин… Володя. Вы похожи в чем-то, вы не можете быть… гадами! Я тебе верю! Ты же не гад, правда?

Туран помотал головой.

— Не-не гад… Все, все… уже иди, мне надо тоже… домой. Я приду завтра.

— Ну, пока! Я тебе тут наговорила всего… не «грузись», ладно? Накатило на меня сегодня, говорю же, день такой. А завтра насчет моря обсудим, ты был на море?

— Да… нет… не помню.

Сердце Турана забилось чаще. Он вдруг понял, что совершенно не желает сейчас уходить, расставаться с ней до следующего вечера. Ему хотелось слушать ее еще, и пусть говорит что угодно, даже полную ерунду. А еще он снова представил, как обнимает девушку и она кладет голову ему на грудь… Но Тори уже махала рукой, прощаясь, и Туран долго смотрел ей вслед, пока бежевая курточка не скрылась из виду.

Весь следующий день Виктория вела себя тише воды, ниже травы. Но про нее как будто забыли, все были заняты личными делами. И потому вечером девушка беспрепятственно пробралась к лесу и снова встретилась с Тураном. Пришла к нему Тори уже не с пустыми руками, она притащила целый ворох красочных буклетов, на все лады рекламирующих отдых на Российском побережье Черного моря.

Буклеты привозил Коротков, соблазняя Ольгу совместной поездкой в Геленджик. Однако, путешествие их пришлось отложить из-за неожиданного приезда Турана. Отлучаться из «Северного» на две недели не разрешило руководство.

— Второй год я уже без отпуска, — жаловался полковник племяннице, — говорят, ты и так на природе живешь, в экологически чистой среде, зачем тебе еще на юга ехать…

— Зато премию каждый квартал получаешь и отпускные в денежном эквиваленте, — прикинула Тори.

— Так-то оно так, — вздыхал Алексей Викторович, — Оленьку порадовать хотел…

— Ей и здесь с тобой неплохо. Вольготно устроился, дядюшка!

Туристические буклеты и журналы были заброшены в верхний ящик шкафа в кабинете полковника. Там их и обнаружила любопытная Тори во время набега на владения родственника.

А Туран принес на встречу с Тори две богато иллюстрированные книги, что обнаружил, роясь в коробках у себя в лесном домике: И.К. Айвазовский и К. А. Васильев. Зачем принес — и сам толком не знал. Просто откуда-то пришло понимание, что на «свидание» нужно принести подарок. А вот понравится ли он богине…

Некоторые картины этих художников Тори видела и раньше, но сейчас, разглядывая их вместе с Тураном в лесу, она испытывала небывалое восхищение. Особенно ей понравились сюжеты на тему Древней Руси у Константина Васильева.

— Смотри, какая девушка сидит у самого омута, наверно, у нее беда случилась… Или это русалка? Да, смотри, так и написано — «Русалка». А дерево-то какое! Смотри, каждая морщинка прописана и лишайник. Это кладония, мы их изучали на практике… А вот еще красавица, волосы чудесные просто… Валькирия!

— Красавица — это ты, — прошептал Туран, покосившись на девушку, сидевшую рядом.

Тори чуть нахмурилась и перелистнула страницу.

— Приставать ко мне нельзя! По крайней мере, пока…

— Почему… пока? — не удержался Туран, ругая себя в душе на внезапно нахлынувшую робость.

— Я еще не поняла, что ты за человек! Хотя… у меня на тебя самые серьезные планы.

— Какие планы? — опешил Тигр, во все глаза уставившись на Тори.

— Будешь себя хорошо вести — расскажу!

— Это… как же — хорошо?

— Ну, давай уже смотреть дальше! Или ты все видел? Ты мне можешь этот альбом оставить, я тебе потом верну, я дома еще раз все пересмотрю, красотища такая!

— Да бери хоть оба! Насовсем!

Туран не задумываясь жизнь бы ей отдал, если бы она попросила, не то, что какие-то книжки.

— Нет, про море оставь себе, ты же море любишь. Вот, держи еще бумаги, почитаешь про Крым, здесь так расписано заманчиво, столько интересных маршрутов. Не вечно же тебя здесь будут держать, поправишься и поедешь, куда захочется. Главное, чтобы была мечта! Понимаешь, когда есть какое-то сильное желание, нужно поставить себе цель, потом в этом направлении двигаться потихоньку, ну… даже по шажочку в день и непременно дойдешь.

— Правильно говоришь, — задумался Туран. — Только ведь меня никто здесь и не держит, я же не в плену. Документы надо у дядьки твоего забрать и… «разве это так сложно, уехать туда, куда зовет душа? Делать то, без чего не представляешь своей жизни, следовать зову своего сердца…»

— Поехала бы со мной на море? Ты же хотела… — Туран и сам не понял, как вылетели у него эти слова. Тори вдруг загрустила.

— Так странно все, правда… Вроде трудно, а потом подумаешь хорошенько, и кажется, что легко. Сам говоришь, мы люди свободные, можем делать, что хотим. Только вот деньги…

— Деньги у меня есть, мне Аркадий давно еще говорил, что я дом купить могу, где пожелаю.

— Так это у тебя есть, а я-то… — Тори развела руками, улыбнулась смущенно.

— Я же только диплом получила, подрабатывала, правда, в цветочном салоне весной, но у них график неудобный, пришлось отказаться. Я, конечно, никакой работы не боюсь, но ее же еще найти надо.

Туран молчал, лихорадочно подбирая слова, он думал, как бы правильней сказать этой рыжеволосой девушке, что с радостью поделился бы с ней всем, что имеет, да он все бы ей отдал! Только примет ли она, нужно ли ей что-то от него… такого.

— Туран, а где твоя семья? А ты… женат? А дети у тебя есть?

— Никого. Я — один.

— У тебя что-то плохое случилось, да? Ты не рассказывай, если не хочешь, ты не обязан ничего говорить!

— Я помню плохо. Была война… Очень страшная война, Тори. Погибло много людей. Разрушенный город… Красный от крови прибой… И тела на берегу… Они не пощадили раненых, даже тех, кто не мог ходить. Их просто расстреляли и столкнули с обрыва в море. Я это видел сам. Я сам видел!

— Т-ш-ш… Если тебе тяжело, не вспоминай. Война закончилась, правда? Мы ведь победили? Мы всегда побеждаем, потому что мы за добро.

Тори вдруг придвинулась совсем близко к Турану, отвела черную прядь волос с его опущенного лица и прижала свою ладонь к изуродованной шрамом щеке Тигра. А потом быстро коснулась губами его лба. Туран немедленно от нее отшатнулся будто его ударило током.

— Ты что это делаешь?

— Ну, я просто хотела, чтобы ты о плохом не думал.

— Я лу-лучше пойду.

— Мы завтра увидимся здесь? Только давай пораньше, ты ровно в полдень прийти сможешь?

Туран колебался. «Может лучше сразу сказать, что ничего не выйдет, дальше будет только хуже для него, для Турана. Он привыкнет видеть ее каждый день, а ей это надоест или она уедет, а может за ней приедет ее друг».

— Тори… а где твой… парень?

— Я совершенно свободна и меня это совершенно устраивает! Пока…

— Вы поругались и ты сюда приехала на время, да?

— Ну, был у меня «бойфренд», я думала у нас любовь, а он меня подставил. Предал, чуть ли не продал за гроши! Сама виновата, дура, надо было знать во что ввязываюсь!

Тори кратко, но очень эмоционально рассказала причину расставания с Димкой и необходимость скрываться в лесу от Черепа. Туран слушал ее, искренне не понимая, как мужчина может уехать, оставив любимую женщину самой выпутываться из такой сложной ситуации. Каким же надо быть идиотом, чтобы самому по доброй воле отказаться от Тори!

— Я бы тебя никому не отдал!

— Все так сперва говорят, а дойдет до дела…

— Я-я… — Туран разволновался так, что снова стал тянуть звуки.

— Ну, все-все, я поняла, ты не такой!

Тори успокаивающе погладила его по руке, и тут Туран просто не выдержал, схватил ее маленькую ручку и прижал к губам. Несколько мгновений они сидели молча и неподвижно. Туран боялся пошевелится и отпустить ее руку, думая, что девушка сейчас же убежит от него и больше никогда не вернется.

А Тори… Они и не думала куда-то убегать, она почему-то вообще не боялась этого огромного замкнутого мужчину, словно самыми потаенными инстинктами почувствовав свою тайную власть над ним. И ей о-очень понравилось это чувство!

— Ну, пусти… Мне идти уже надо, темнеет, — мягко, по-женски, проговорила Вика, пряча лукавую улыбку.

Девушка тихонько высвободила ладошку из «лапы» Тигра, поглядывая сквозь полуопущенные ресницы на его смущенное лицо. Желтовато-коричневые глаза Турана загорелись, смуглые щеки словно еще больше потемнели.

— За-завтра… рань-ше? В-в о-обед, дда?

— Ага! Придешь?

Туран кивнул. А Тори, уходя, на этот раз зачем-то вдруг оглянулась на мужчину, одарив его еще одной победной улыбкой. И Туран мгновенно понял, что уже готов добровольно стать ее домашним ручным тигром, если она того пожелает. И теперь следовало бы только тщательно скрывать от богини эти его новые мысли.

На следующий день Тори обсудила с Коротковым возможные рабочие вакансии для себя, попросила доступ к электронной почте, чтобы разослать резюме. Дядюшка расщедрился и позволил племяннице поработать на собственном ноутбуке, а сам ненадолго вышел из кабинета. Тори открыла собственную страничку и ахнула, прочтя первое же сообщение. От Димы.

— Вика, куда ты пропала? Они мне снова машину испортили, Череп звонит сутками, я сменил номер, они тебя все равно найдут, лучше по-хорошему поговори.

Второе сообщение и несколько остальных было от незнакомого пользователя, хотя Тори сразу же догадалась…

— Кисонька, надо встретиться, а то у Димыча будет плохо со здоровьем.

— Кисуль, мы скоро подружимся, я уверен.

— Малышка, жди в гости, уже еду! Пикничок на полянке организуешь?

А потом Тори увидела фото Людмилы. Девушки, с которой вместе снимала квартиру в городе. Люда смеялась, сидя в обнимку со своим парнем, кажется, снимок был сделан недавно в каком-то кафе. А ниже фото шел текст: «Срочно позвони, я соскучилась» и незнакомый телефонный номер. Вика покосилась на прикрытую дверь кабинета, схватила рацию Короткова и набрала номер:

— Алло, алло, Люда, ты как? У тебя все нормально?

— Кисонька, ну наконец-то…

У Тори перехватило дыхание, когда она услышала в трубке нагловатый голос Романа, которого все знакомые величали не иначе как «Череп».

— А я все жду когда же позвонишь. Умница, киса! Слушай и делай, что скажу, иначе соседка твоя с нами за тебя рассчитываться будет. Завтра к трем часам жду тебя на остановке у Трошино, это полкилометра после поста ГАИ в сторону Ишима, сверток на деревню.

Если тебя там не будет, сами приедем к вам в гости на трех машинах. Дорогу найдем, не волнуйся. Если ментам или дядьке чего скажешь, мы-то отмажемся, а вот подружке твоей придется туго. Она хоть и не такая гладкая как ты, но под водку прокатит.

Ну, что, заберу тебя на остановке завтра? Пацанам как раз надо в Ишим, с нами съездишь, по дороге все дела наши и перетрем.

Конец фразы «Череп» произнес с каким-то мерзким придыханием. Тори стало противно.

— Д-да-а… я бу-уду, — протянула девушка, зажмурив глаза, и отключая телефон. Мысли Виктории закрутились в голове, словно белки в барабане.

— «Завтра в три мне надо быть на автобусной остановке, что же делать… Дядю впутывать нельзя, ему придется «своих» вызывать, а он не любит пользоваться служебным положением для личных целей, начнутся разборки, потом запрет меня под замок, нет, сначала будет мозг «клевать» неделю: Тори-дура, с кем связалась… Надо бы самой как-то «отмазаться».

Может, правда, встретиться, как и обещала, чем-нибудь припугнуть? Хотя что толку, кого они боятся… Туран! А если его с собой взять? Их может быть четверо в машине, нет, трое — меня же собираются подвозить. Ну, что же делать? Хати бы, конечно, помог… Боже, упаси! «Заиньке» нашей точно плохо станет, если я его попрошу. Игнат с Белобрысым дядьке меня сдадут, им нельзя доверять… Остается только Туран…»

В коридоре послышались шаги, девушка быстро положила многоканальный телефон на место, закрыла свою электронную почту и поднялась навстречу любимому родственнику.

— Дядь Леш, я тут подыскала себе кое-что насчет работы, мне бы в город… Ну, сколько еще тут торчать, надо с квартирой вопрос решать, я сказала Люде, что на неделю еду, а сама задержалась. Люда пишет, чтобы я вещи свои забрала, она вообще куда-то сваливает, а хозяйке срочно нужны вторые ключи. Мне завтра в Тюмени надо быть, очень нужно!

— Приспичило? Через пару дней вместе поедем.

— Я человека подведу, Люда сказала хозяйке, что я буду завтра. Меня бы только до остановки подбросили, на федеральную трассу… А там автобусы ходят каждые два часа, я сама доберусь до города. Ну, дядечка Лешечка, я уже пообещала.

Тори вообще-то умела добиваться желаемого от мужчин, а с дядькой и вовсе, чего церемониться? Девушка ласково обвила Короткова руками за шею и, надув губки, захлопала длинными ресницами.

— А, правда я на бабу Любу похожа? Ты же сам говорил, что я красотка вся в нее. А Ольга твоя на тебя смотрит ласково, когда ты не видишь. Внимательно, так, заботливо… любя…

— Ох, же — лиса, ты лиса!

После недолгих пререканий, полковник все-таки согласился отправить Белоногова, чтобы тот завтра отвез Тори до остановки на федеральной трассе.

Теперь оставалось договориться с Тураном. И это оказалось совершенно легко. Встретив мужчину на обычном месте у озера, Тори почти приказала ему завтра к обеду появиться за пятьдесят километров от поселка на главной дороге.

— У тебя часы наручные есть? А «сотовый»? Так и знала, что нет, «бродяга ты лесной»! На, вот — по моим маленьким будешь смотреть. Хорошо, что захватила, как украшение… Ну, что, договорились? Туран, у тебя оружие какое-нибудь есть?

Туран только усмехнулся ее вопросу. Пожалуй, он сам был одним большим оружием.

— Нож возьму… самый страшный. А ты точно не хочешь дядьке про них рассказать?

— Может, ты боишься? — с вызовом бросила Тори, прищурившись.

— Боюсь, что выйду к дороге, а тебя нет… — хмуро бросил ей Туран, — а вдруг ты заблудишься, и я тебя не встречу.

— Сам, смотри, не заблудись! Иди из «Северного» лесом вдоль дорожки, она тебя к трассе и выведет. Полицейский пост должен справа от тебя остаться, пройдешь дальше с километр и увидишь остановку для автобусов, у свертка на деревню — там указатель должен быть с надписью «Трошино». Там и встретимся с тобой часикам к трем, только потом в лес спрячешься, сразу-то они тебя не должны увидеть.

— Не нравится мне все это. Я с тобой рядом должен быть всегда. Пусть при мне говорят с тобой эти мужики. Прятаться я не хочу.

— Нет, будешь сидеть в засаде! Тебя же почему-то называют тигром…

Вика считала свой план идеальным. Эти крутые парни увидят большого, сильного Турана, поймут, что у нее есть защитник и, наконец, отстанут. Подругу Люду она уже предупредила, выпросив у Короткова телефон, девушка вовремя собиралась уехать из города до осени. Оставался только разговор с Черепом. Последний разговор…

 

Глава 6

С самого утра все не заладилось. Сначала по какой-то непонятной причине у Белоногова не завелся «Туарег». Вика нервничала и торопила. Потом дождь полил как из ведра, и Коротков вообще хотел отменить поездку. Наконец, серебристый внедорожник с Тори медленно покатил по лесной дороге в сторону «федералки».

В это время Туран уже давно сосредоточенно шел по лесу к той же главной дороге. Мужчина уже успел промокнуть от неожиданного ливня, но Турана это мало беспокоило. Он думал о зеленоглазой золотоволосой девушке, о том, что должен обязательно ей помочь, раз и навсегда избавить ее от преследования каких-то сволочей.

Белоногов высадил Тори на остановку, где останавливались автобусы, что направлялись в сторону Тюмени. Распрощавшись с девушкой, Влад поехал обратно в «Северный», беспокоясь в душе, что новый дождь может здорово повредить дорогу. Вика осталась одна на пустой трассе.

Несколько минут девушка постояла молча, пытаясь собраться с разбегающимися мыслями. Кажется, только сейчас, Тори начала осознавать всю очевидную глупость и опасность своей задумки. Но отступать уже было поздно. Тогда, скомандовав себе «Вперед!», Вика решительно направилась назад по трассе к совершенно другой остановке, той самой, что вела к деревеньке Трошино.

Девушка спокойно миновала пост ГАИ у свертка в лес на «Северный», и пошла дальше, вздрагивая от холодного ветра. Небо стояло низкое, в разорванных тучах, солнце не показывалось с утра и такая погода еще больше угнетала и без того мрачный настрой девушки.

«Только бы Туран не подвел! Что же я одна-то с ними буду делать…»

На глаза Тори навернулись слезы, ноги задрожали.

«Идиотка, Господи, ну, какая же я идиотка! Еще и Турана сюда втянула, а если Череп с дружками нас обоих грохнут? Ладно, еще меня, так мне и надо, тупице… А за Турана дядя Леша отвечает, его с работы снимут, если что…»

Тори уже приближалась к остановке у Трошино, погруженная в свои невеселые думы, как вдруг рядом завизжали тормоза и резко остановилась машина.

— Киса, привет!

Девушка и опомниться не успела как две грубые руки запихнули ее на заднее сиденье черной «Тойоты». Автомобиль тут же рванул с места, увозя перепуганную девушку. «Что же они так рано подъехали, ведь еще нет трех часов…»

— Пустите, да пустите же меня, остановите машину!

Вика билась в тесном салоне, как рыбка, пойманная в сеть. Роман «Череп» с явным удовольствием разглядывал давно желанную добычу. Наконец-то эта горячая малышка в его полной власти! Но Череп не жадный, он даже с пацанами поделится… потом.

А Вика поняла, что для нее все кончено. Эти трое ублюдков вдоволь поиздеваются над ней, а потом просто закопают где-то в лесу… В лесу… Ну, конечно! Сейчас Вику мог спасти только лес, и девушка приняла единственно верно решение. Она перестала сопротивляться наглым рукам Романа и даже выдавила из себя более-менее соблазнительную улыбку.

— Ромочка, ты даже не представляешь, как я соскучилась… Но, правда, мне бы в кустики сейчас. Мне стыдно признаться, терпеть уже сил нет — очень писать хочу. Так я долго сюда добиралась. Давай сейчас на полянку завернем, я свои дела сделаю, а потом сразу же и наши… перетрем, как ты хотел… и даже все вместе.

Чтобы более убедительно сыграть свою роль, Вика даже осмелилась погладить Романа по голому плечу. Там, на накачанном загорелом бицепсе красовался ухмыляющийся голубой череп с розой в оскаленной пасти. Эту «прикольную татушку» Ромке сделали еще на «малолетке», где он провел два года «от звонка до звонка».

— Серега, давай по тормозам! В лесочке отдохнем, как и планировали.

Похоже, предложение Тори показалось Черепу заманчивым. Он тут же велел остановить машину у обочины, а потом потянул Вику за собой из салона.

К лесу пошли все четверо: смертельно бледная девушка на «ватных» ногах и трое довольных пацанов, предвкушающих долгое и приятное развлечение. Выходя из «Тойоты», Роман накинул поверх своей полосатой безрукавки темно-синюю «олимпийку», день-то ветреный.

Череп шел впереди, держа Вику за ворот мягкой льняной ветровочки, а дружки немного отстали, смачно комментируя вслух, что вскоре ожидает «эту маленькую красивую попку». У Тори потемнело перед глазами, она споткнулась, но Роман дернул ее ветровку на себя, стаскивая верхнюю одежду с плеч девушки.

— Раздевайся, киса! Уже пришли. Кустики твои подождут немного.

Неожиданно один из двух парней, что остановились сзади, нервно заметил:

— Слыш, Череп, я тут вспомнил… про леса эти мне бабка говорила еще прошлым летом. Там, у них в «Северном» вроде могильник радиоактивных отходов построили. Если эта «телка» рядом жила, может ее вообще лучше не трогать… Мало ли чего она нацепляла…

— Не боись, Серый, не «засветишься»… — громко заржал его спутник.

— Ладно… только «засвечусь», а если потом вечное «полшестого» и не встанет больше? Оно на…я мне надо?! Не-е, парни, я пас…. вы уж сами с ней.

Тори немедленно ухватилась за эти слова, даже немного приободрившись.

— Это точно, мальчики, вам лучше от меня подальше держаться. Дядя недаром мне таблетки какие-то дает, чтобы излучение не повлияло, а вам-то может и перепасть доза. Это же не лечится, сами понимаете! Дяде специально за вредность доплачивают, к тому же он старенький уже, чего ему терять? А вы-то, наверно, еще детей хотите, да и пожить подольше, а?

— Да, ты че гонишь, коза? — заорал Череп, чувствуя, что его «любовный запал» медленно пропадает.

— Раздевайся, сучка, и соси у всех по очереди, чего тебе не ясно!

Роман резко разорвал тоненькую белую рубашку на груди Тори и чуть не до пояса сдернул ее бюстгальтер.

И вот тогда-то Вика в совершеннейшем ужасе прижала руки к груди и завопила на всю округу:

— Тура-а-ан! Я зде-е-есь!

— Ну, оглушила, сука! Череп, пасть ей закрой, а то еще кто явится на визг!

От смачной пощечины девушка полетела на землю, Роман наклонился над ней, собираясь сдернуть с Тори джинсы. Второй парень стоял рядом, еле сдерживая нетерпение, а третий все еще колебался, стоит ли вообще рисковать с этой «цыпой», здоровье-то свое — оно дороже, чем сомнительный одноразовый «трах», пусть даже и с такой «сладкой кисой».

А потом началось такое…

— Э-э-э, парни… валим… валим… мута-а-ант!

«Колеблющийся» рванул в сторону дороги, раздирая лицо до крови о сучья и ветки, что встречались на его пути.

Туран даже не стал его догонять… Ему и здесь было чем заняться. Сначала, одним сокрушительным ударом, он превратил «фейс» Сереги в кровавое месиво и больше уже на этого парня не отвлекался. А вот того, кто раздел Тори… Туран определенно собирался его убить, и не просто убить, а разорвать, растоптать, стереть в порошок!

А ведь Череп попытался вытащить нож и даже успел вскочить с колен, когда Туран нанес удар Серому. Но разве мог он всерьез противостоять взбешенному Тигру!

Рука Романа, держащая нож, немедленно была сломана в локте, а потом Череп получил удар коленом в живот такой силы, что сразу же задохнулся, разинул рот и выпучил глаза, как вытащенная из воды рыба.

А Туран спокойно и даже как-то чересчур бережно ухватил ладонями шею парня, чтобы одним отточенным движением свернуть ее набок, как гусенку. Но Тигр остановился на полпути… Потому что взгляд его нечаянно упал вглубь распахнутого ворота «олимпийки» Романа. Голубая и белая полоски… «свой». Тяжело вздохнув, Тигр отбросил Черепа в сторону, как мешок с песком и, наконец, повернулся к Тори.

Девушка сидела на земле и дрожащими руками пыталась вернуть на место стянутые до колен трусики. Получалось у нее плохо. Скомканные джинсы Вики валялись в стороне. Ветровка, вместе с разодранной рубашкой были прижаты грузным телом Серого, что до сих пор был в «отключке».

Туран с шумом выдохнул из себя воздух, а с ним и остатки боевого задора. Сейчас надо было помочь девочке. Мужчина скинул с себя свою серую толстовку с треугольным вырезом у горла и, присев рядом с Тори, помог ей одеться в нее, а потом подал девушке джинсы и замшевые лоферы, что тоже лежали рядом.

Тори всхлипывала, смаргивая с глаз крупные слезы. Туран еще раз внимательно огляделся, сунул бюстгальтер девушки в ее же маленький рюкзачок, что лежал брошенный на земле, потом надел этот рюкзак себе на плечо, подхватил Вику на руки и понес дальше в лес, в сторону «Северного».

В последнем разговоре Тори с Черепом, похоже, была поставлена жирная точка.

 

Глава 7

Первое время Вика просто ревела, уткнувшись в шею Турана. Нахмурившись, мужчина сосредоточенно шел вперед. Он отлично ориентировался в этой малознакомой местности и вскоре уже пересек глинистую лесную дорогу, что вела непосредственно в «Северный».

Однако Туран вовсе не собирался сейчас возвращать девушку в поселение на берегу озера. У него даже мысли такой не появилось. Тигр нес Тори к себе домой, в свою избушку возле оврага с ручейком. Он нес девушку бережно и уверенно, как свою Женщину, которую он отстоял в бою. Возможно, это было на уровне инстинктов, возможно, роль сыграли его «особые» гены…

Так или иначе, ближе к сумеркам, Туран осторожно поставил девушку на пороге своего жилища. Вика нисколечко не была удивлена. Правда, когда они вместе зашли в дом, их ожидала пара сюрпризов. Оказалось, что в избушке отключено электричество, а из крана в маленькой ванной комнате течет лишь тоненькая струйка холодной воды.

Туран разыскал в одном из кухонных ящиков высокую толстую свечу.

— Такое и раньше здесь бывало, я заранее все приготовил, в темноте не будем сидеть.

— Я мыться хочу, я такая грязная, мне противно… — жалобно хныкала Тори.

— Сейчас придумаю что-нибудь, не плачь…

Туран хотел казаться с ней строгим, степенным хозяином, но сердце его уже давно билось неровно. И немудрено, ведь в его логове впервые была Женщина, и не какая-нибудь, а самая желанная, самая невероятная женщина. Его златокудрая Богиня…

— Туран, дай мне какую-нибудь другую одежду, футболку свою, например…

— Сейчас найду, а с этой-то что не так?

— Да, эта кофта твоя такая колючая! Она мне трет!

С этими словами Вика ухватила пальчиками плотную ткань толстовки на груди и отодвинула от своего тела.

— Чего… трет? — не понял сперва Туран, а потом до него дошло…

Туран словно наяву увидел маленькие розовые бутончики ее девичьих сосков. Он мгновенно представил, что может испытывать нежная кожа ее груди от соприкосновения с грубой тканью. Турану стало жарко. Кровь горячей волной немедленно устремилась к паху.

— «Ну, сейчас начнется…», — еле сдерживая досаду, с тоской подумал мужчина.

— Мне… выйти надо… ненадолго… — отрывисто пробормотал Туран, стараясь не поворачиваться лицом к девушке.

— Я с тобой! — тотчас подпрыгнула Тори.

— «Вот же наказанье! При тебе я что ли дрочить должен!»

— Здесь будь! Я скоро вернусь!

— Не хочу, мне одной страшно!

Тут уж Туран не сдержался и рявкнул:

— Ты не понимаешь, что ли? Я мужик… а ты — красивая девка… Только увижу тебя или подумаю… — «стоит» у меня как каменный, ясно тебе?

Тори на мгновение замолчала. Даже глаза опустила книзу, пряча довольную улыбку.

— Опять ублажать себя пойдешь?

— Нет!!! Водой обольюсь, вчера еще две бадьи набрал, стоят под навесом.

— Тебе-то хорошо, ты помоешься, а я как же? Тоже хочу купаться! — заныла Вика, одним глазом озорно посматривая на Турана.

«И что ты будешь с ней делать!»

— А, пошли и тебя заодно окачу! Что мне, воды, что ли, жалко? Целая бочка во дворе стоит. Водичка мягонькая, дождевая…

— А, где у тебя полотенце? А, что я потом надену?

Вообще-то, Туран не думал, что Вика так вот легко согласится на обливание холодной водой посреди леса, но девчонка, похоже, не шутила. К тому же ей, и правда, надо хоть как-то помыться, взгляды «грязные» смыть, вода — она все унесет, успокоит, очистит…

Туран сразу заготовил для обливания два полотенца и плед. «Закутаю ее потом сразу, а то, простудится девчонке еще не хватало».

— Ну, пошли на двор, раз сама напросилась. Тебя сначала облить?

— Нет, ты первый! Я пока настроюсь… Ух, ты, вода-то какая холодная!

Туран недобро усмехнулся, медленно стаскивая с себя майку.

«Ничего! Так даже к лучшему… увидит меня такого, сразу отстанет. В уголок куда-нибудь забьется до утра. А там отведу в поселок и…»

На секунду Туран замер. Мысль о том, что Тори увидит неровно зажившие шрамы поперек его груди и начнет испытывать к нему отвращение, больно задела.

Но, мужчина решительно отбросил в сторону тряпку и взялся обеими руками за бадью с дождевой водой.

— А ты что же, штаны снимать не собираешься? — насмешливо поинтересовалась Вика.

Туран с глухим рычанием вылил на себя сразу двухведерный объем воды и удовлетворенно встряхнулся.

— Ну и зря! Голышом было бы гораздо лучше. Надо же, какие мы стеснительные!

«Вот ведь заноза…! Ну, смотри, коли так надо…»

Туран повернулся к Тори и, холодно глядя в ее любопытные глаза, вытащил ремень из брюк, а потом расстегнул и сами штаны.

— Выпороть бы тебя, как следует! Чтобы знала, как одной по лесам шастать! А если бы я не успел? Если б они тебя…

Туран разделся полностью и сейчас стоял перед ней, словно ожидая приговора.

Тори с нескрываемым интересом пробежалась взглядом по всему его огромному телу, взгляд ее изумрудных глаз задержался чуть ниже пояса мужчины. Туран только головой покачал.

— Да, ты почему же бесстыдница-то такая! Хоть бы отвернулась!

— Вот еще глупости! Тур-а — ан! Ты такой классный! Я просто балдею от тебя!

Тигр растерянно отвел глаза в сторону, бессильно опустил руки вдоль тела. Он ожидал любой реакции девушки — страха, презрения, даже жалости и сочувствия, но чтобы откровенного восхищения… Да, она просто над ним издевается, не иначе!

А потом Вика начала стаскивать с себя его толстовку… Тигр схватил полотенце и метнулся было к дому, чтобы не впасть в откровенный соблазн, но девушка не позволила улизнуть. Тори просто преградила ему дорогу, прикрыв ладошками свою, надо сказать, весьма не маленькую грудь.

— И, куда это мы намылились, интересно знать? А, меня поливать кто будет? Мне же эту бочку самой не поднять, как ты считаешь!

Туран залился краской, кое-как обмотал полотенце вокруг своих бедер и вернулся ко второй бадье с водой. Между тем девушка уже разделась и, почти целомудренно повернувшись спиной к Тигру, смиренно ожидала «водопада».

Туран с огромнейшим удовольствием выплеснул ей на плечи холодную воду.

«Остыть немножко не помешает, совсем девка распоясалась!»

Здесь реакция Тори вышла очень даже предсказуемой. Она пронзительно завизжала и запрыгала на месте, а потом вдруг повернулась, кинулась к Турану и буквально прилипла к его телу, видимо желая поскорее согреться. Тигр выпустил из руки железную дужку бадьи и несмело обнял девушку.

Неужели все с ним сейчас происходит взаправду, и это стройное, гибкие, молодое тело прижимается к нему, словно в поисках защиты… Тори потерлась щекой об израненную грудь мужчины, а потом вдруг начала целовать сосок, буквально захватывая его губами. По телу Турана пробежала дрожь, он чувствовал, что еще немного и он полностью потеряет контроль над собой — человеком и превратиться в «голодного» Зверя, готового с радостью ответить на ласки игривой самки.

— Т — ттори! Я жже у-у-урод! Ттты нне ви-дишь?

— Шрамы, полученные в бою, украшают мужчину! — скороговоркой проговорила девушка, занявшись вторым соском мужчины.

— Туран, я больше не могу… Я мокрая уже вся… Я тебя хочу, Тигренок!

От такого заявления Туран даже заикаться почти перестал. Он схватил девушку в охапку, кое— как набросил на нее заготовленный пледик, и утащил в дом. А там уже сел вместе с ней на кровать, пытаясь получше девушку замотать в мягкое полотнище. Тори же при этом нахально вырывалась из его крепких рук и пищала:

— Хочу к тебе! Хватит меня кутать! Хочу возле тебя греться!

— Ттори! Мне тебя ттро-ггать нельзя!

— Зато мне тебя можно! Что хочу, то и делаю… Никто мне не запретит, а уж ты и подавно!

— Доведешь меня…

— Скорей бы уже…

— Точно выпорю!

— Это вряд ли… Ты такой закомплексованный!

— Ккакойй? Какой я?

— Ты хоть большой и грозный на вид, но отчего-то жутко в себе не уверен. А мне все равно, я и сама могу до тебя добраться. Попробуй только откажись! Получишь…

Нового оскорбления Туран не стерпел. Он мгновенно перекинул девушку животом к себе на колени с явным намерением как следует надавать ей по упругому задочку. И он даже один разочек несильно шлепнул ее, а потом… Его большая грубоватая ладонь легла на ее округлые голенькие ягодицы и осторожно погладила.

— Разве это было так сложно? — хихикнула Тори, уткнувшись лицом в плед.

— Это же совершенно бесчеловечно — так девушку доводить!

Тори вдруг вывернулась как змейка из-под его рук и уселась к нему на колени, лицом к лицу. Туран весь дрожал, словно в лихорадке, а Тори прижалась к нему грудью и начала горячо целовать его обезображенное лицо: лоб, щеки, губы, потом опустилась к подбородку и шее. Туран только тяжело дышал и тихонечко сжимал ее талию, больше ни на что не решаясь. Он просто не верил до конца в то, что с ним сейчас происходит.

— Я-я не должен… Тты пожалеешь потом… или я-я…

— Ложись уже… — задыхаясь, приказала Тори.

Туран покорно вытянулся на постели, предоставив девушке полную свободу действий.

— Вау! Да ты просто гигант! И чего же я раньше терялась? Ну, здравствуй, «дружочек»! Какое приятное знакомство!

Но когда Тори ласково коснулась влажным ротиком его торчащего члена, Туран будто обезумел. «Уж этого точно нельзя ей позволять, иначе рабство… полное рабство… до конца моих дней». Туран приподнялся и тихонько потянул Тори к себе за плечи. Вика, впрочем, и не сопротивлялась. Глаза ее возбужденно блестели, розовые губки приоткрылись. Теперь Тигр склонился над ней сверху, удерживая свой вес на локтях и коленях. Одной рукой он направил свой отвердевший «ствол» между призывно разведенных бедер девушки.

— Пустишь… сюда?

— Ну, давай уже… хочу… хочу… только по чуть-чуть… ты же такой огроменный!

Туран осторожно ткнулся «головкой» в ее сочную «расщелинку», и Тори застонала, подаваясь вперед.

— Еще… еще хочу… глубже… ну, же… Тура-ан!

Последнее слово прозвучало как мольба и приказ одновременно, и мужчина покорился. Теперь Туран плавно продвигался вперед сантиметр за сантиметром, в то же время своей большой ладонью поддерживая Тори снизу за поясницу и бережно насаживая девушку на себя.

— Ах, круто…. Обалдеть, ты какой!.. А-а-а, я сейчас уже… все… Ммм… Ту-у-ран!!!

Слушая ее остатками разума, Тигр и сам задохнулся от восторга, и уже через одно невероятное мгновение мощно излился в нее со сдавленным рыком. А потом мужчина накрыл девушку своим телом, буквально прижав к постели. Правда, Туран тут же опомнился и снова приподнялся на локте, осыпая жадными поцелуями нежную шею и плечи Тори.

— Ммм, не выходи пока… мне так нравится… так хорошо…

И сейчас Туран особенно остро почувствовал, что она крепко сжимает его изнутри, словно стараясь подольше удержать в себе.

— «Да навек бы остался в тебе… Тигрица моя…. словно в Раю… в тебе…», — горячим молотом стучала кровь в висках Турана.

Но потом Тигр все-таки улегся на спину и осторожно перетянул Вику на себя, очень стараясь, чтобы их тела по-прежнему не разъединялись. Тори распласталась на его груди, широко разведя бедра, и снова поиграла интимными мышцами, заставляя «дружочка» встрепенуться внутри ее влажной пещерки.

— Я тебя уже поблагодарила за спасенье, Туран? Я не помню что-то… спасибо… — сонно прошептала Вика с закрытыми глазами. Ее длинные тонкие пальчики в это время выводили замысловатые фигуры по плечу Тигра.

— Да… кажется…

И тут мужчину осенило! Она позволила ему быть с ней только из благодарности за то, что избавил ее от той «мразоты» в лесу. Тори просто расчувствовалась, переволновалась, и ничего более между ними быть не может. Эта мысль заставила горько саднить душу и «дружочек» его, словно почуяв настрой «хозяина», потихоньку обмяк.

Тори уже спала, сладко посапывая у самого горла Турана, а вот Тигр никак не мог даже задремать. Успокоив дыхание, более-менее расслабившись, он напряженно всматривался в темноту деревянного потолка над собой, стараясь на всю оставшуюся жизнь запомнить свои теперешние ощущения: вес молодого цветущего тела на своей груди, аромат ее сонного дыхания, шелковистую поверхность ее спины и полушарий ягодиц, разведенных бедер…

Туран понимал, что эта дивная ночь с Богиней никогда больше не повторится. Такой подарок судьба дает лишь один раз, чтобы он запомнился каждой клеточкой тела, вошел в плоть и в кровь.

Туран пытался смириться с тем, что завтра девушку придется отпустить, и она вряд ли захочет вернуться в его неказистую избушку без воды и света, в глухом лесу. Тори создана для роскоши, для самых изысканных вещей и удовольствий, а что ей может предложить Старый Тигр? Разве только мечту о море… почти несбыточную мечту… Нет, златокудрую нимфу надо забыть…

Проснулся же мужчина от весьма приятных, дразнящих ощущений. Словно бабочки порхали на его лице, опускаясь по груди к животу и паху. А потом его восставшую плоть нежно сжали маленькие пальчики, и Туран тут же распахнул глаза, пытаясь сообразить причину утреннего блаженства. А посмотреть Тигру было на что! В ногах Турана, захватив в плен его нешуточное «достоинство», с довольным видом восседала прелестная обнаженная Виктория.

— Сейчас я буду сверху! А то ты меня вчера чуть не раздавил, Тигренок!

И у Турана даже нашлись на это какие-то слова, правда, не совсем те, что бы он хотел…

— Сверху должен быть мужчина!

— Это еще что за предрассудки? Тоже мне — выдумал! А если я сама хочу на тебе попрыгать?

— Устанешь ведь…

— А ты меня за попку поддержишь!

От этого простодушного заявления «дружок» Турана нетерпеливо заныл, приходя в полнейшую боевую готовность.

— Ух, ты, как здорово! Туран… да, ты просто супер — мужик! Я балдею от тебя…

— «Где же она слов-то таких набралась…»

Плавно изогнувшись, Тори поднялась над Тигром, а потом стала медленно опускаться на его «ствол», глаза девушки озорно поблескивали.

— У тебя так, разве, не было никогда? Так же круто, тебе понравится…

Нет, того, что ему сейчас предлагала Тори, он точно не пробовал, и даже не считал это правильным, девочка ведь, и правда, быстро устанет. Сверху непременно должен быть мужчина, он сильнее и выносливей, а Богиня должна свободно раскинуться под ним и просто наслаждаться, получать удовольствие.

Тори опиралась руками о его широкую грудь и, прикусив пухлую нижнюю губку, принялась ерзать, одновременно сжимая его мощное «орудие» внутри своего тела. Туран попробовал было снова положить ее под себя, но девчонке хватило наглости протестовать.

— Эй! Лежи смирно, Тигренок! Я хочу сначала так…

Это ее бесцеремонное обращение окончательно возмутило мужчину.

— Я тебе сейчас такого «тигренка» покажу!

— Жду не дождусь! О-о-й! Да, мы никак уже осмелели!

Туран решительно поднялся и, стащив с себя девушку, поставил ее перед собой на четвереньки. Тори ахнула восхищенно:

— Ну, ладно, ладно, покомандуй немножечко, я разрешаю!

От подобной дерзости Туран просто рассвирепел! Он стремительно вошел в нее сзади и начал двигаться быстрыми яростными толчками, проникая все глубже и глубже в манящую тесноту ее «норки». Туран сейчас покажет этой глупышке, что с ним нельзя забавляться, он может быть грубым и резким, он может взять ее как пожелает, и ей это точно не придется по вкусу. Он больше не позволит девчонке потешаться над собой! И пусть она потом плачет и жалуется, пусть испугается и убежит, так даже будет для нее лучше.

Туран полностью отпустил свой контроль и уже не сдерживал хриплого рычания, что рвалось из его горла. Он зажмурил глаза, лицо его искажала гримаса надвигающегося «прилива». Наверно, он и впрямь выглядел пугающе, хорошо, что Тори его не видела. Потому, что в этот самый момент она, вцепившись руками в одеяло, порывисто крутила попкой, тесно охватывая изнутри его распаленный «ствол». К вершине удовольствия они пришли одновременно…

Потом Туран медленно улегся на бок, по-прежнему прижимая к себе расслабленную девушку. Тори тихонько ворчала, поглаживая сверху его большую руку, которой мужчина обхватил ее пышную грудь.

— Ну, почему мне потом всегда спать хочется… это же у мужчин так должно быть, вроде. Не понима-а-аю…

И вдруг Туран насторожился. Какое-то странное предчувствие заставило его медленно убрать руки от девушки и подняться с кровати.

— Где-то рядом чужой!

— Ммм… можно, я еще посплю…

Туран оделся и выглянул во дворик избушки. Ощущение приближающейся опасности только усиливалось. Тигр вернулся к Тори и велел ей немедленно вставать и одеваться.

— Думаю, это твои! Тебя ищут, наверно, нам идти надо…

— Ну, куда-а? — откровенно зевала Тори, — Я спать хочу… с тобой… пойдем в кроватку, мне одной скучно… Ну, Тигре-енок!

Однако в этот раз игривая интонация девушки вызвала у мужчины только небывалое раздражение. Какие могут быть игры, где-то рядом на его территории чужак! На первое место у Турана сейчас же вышел звериный инстинкт самозащиты и сохранения своей самки, развлекаться некогда. Да, и к тому же «…нашла забаву — взрослым мужиком помыкать! Я, чай, тебе не игрушка!»

— Вот тебе футболка моя! Одень! Куртку дам свою, холодно… Чего копаешься, собирайся живо! А, ну, кому я говорю! Да, открой ты уже глаза свои бесстыжие! Виктория!

После этакого заявления Тори как-то сразу быстренько проснулась и теперь поглядывала на Турана с явным недоумением.

— Ты… чего?

— Сказал же — домой тебя отведу!

— Что… надоела уже? — сузила злые зеленые глаза девушка.

Туран судорожно сглотнул, сердце пропустило удар… но, решение им было уже принято, недаром он не спал всю ночь. А едва задремал под утро, как его разбудили… правда, так хорошо… надолго ли с ним это хорошо, вот в чем вопрос.

«Нет, нельзя… к такому нельзя привыкать… Богиня все равно со мной не останется, зачем я ей, а силой ее держать… не могу… нельзя… да и такую разве удержишь… Тигрицу!»

Теперь Тори больше не спорила, она молча, сосредоточенно одевалась, бросая на Тигра убийственные взгляды.

«Ишь, ты… насупилась-то, как мышь на крупу… Ничего, сама же потом спасибо скажешь… не могу я тебе жизнь ломать».

Вскоре они уже вышли на улицу, и Туран повел девушку в сторону поселка. Примерно через полкилометра на их пути появился Брок. Впрочем, для Тигра видеть перед собой Хозяина дома, за которым он столько наблюдал, не было неожиданностью. Он почуял его давно, к нему и шел…

— Девочку отдай, — холодно произнес Медведь, медленно приближаясь к парочке.

Тори дернула плечом, сбрасывая тяжелую ладонь Турана и двинулась ему навстречу.

— Уже… отдал! — в голосе девушки явно звучали обида и негодование.

Тело Турана само качнулось вперед, все его звериные чувства сейчас были крайне обострены. «Вернуть… защитить… моя!..» И только невероятным усилием мужчина заставил себя остановиться и просто наблюдать, как Вика подходит к Броку и сухо отвечает на его немой вопрос:

— Да, ничего он мне не сделал! Лучше у него спроси… может, претензии есть какие-нибудь…

Сердце Турана колотилось сейчас, словно желая разорвать грудь, ладони взмокли, сжались в кулаки. «Что же я… правильно ли это…» А, Тори вдруг помедлила и рывком обернулась к нему, говоря грозно и полупрезрительно:

— Значит, так… Тигр! Ты мне — нужен! Но, если в течение трех дней ты за мной в поселок не явишься — уеду! Одна на море уеду, так и знай! Трусов — презираю! Предателей — ненавижу!.. Ах, да… большое спасибо, что помог… я ведь тебя, кажется, еще не поблагодарила!

 

Глава 8

Эх, Вика, Вика… Что там три дня, Туран уже готов был кинуться за тобой следом… Он точно не позволил бы тебя увести этому хмурому Хозяину, насмерть бы с ним дрался, вздумай он протестовать, но…

Тигр постоял еще немного, провожая невидящим взглядом удаляющуюся за деревьями тоненькую фигурку в бесформенной куртке с подвернутыми рукавами, а потом медленно побрел к себе.

Тори же шла следом за Броком, низко опустив голову и молчала. Медведь наблюдал за ней краем глаза:

— Ну, что доигралась… в прятки с Тигром?

— Туран хороший, он мне помог здорово, только… ему, наверно, другие девушки нравятся. Которые глазками хлопают и «динамят» долго, а я так не могу. Если мне что-то хочется, если я загорелась, то мне надо все сразу — «вынь да положь»!

— И что? — заинтересованно переспросил Брок, с трудом пряча усмешку.

— Долго вынимал твой Тигр? Или положил не так?

— Вынимал-то как раз не долго… хотя, как сказать…

— Да, ладно тебе уже смеяться! — вспылила вдруг Тори, — и так мне хреново, ты еще лезешь со своими приколами!

— Ты за словами-то следи, козявка мелкая! И голос на меня не повышай, то же мне «фифа» нашлась! Расскажу дядьке, где я тебя встретил, выпорет!

— Пытался уже один… — буркнула Тори, и не на шутку рассердилась.

— Что вы ко мне все относитесь, как к ребенку? Как к трясогузке какой-то… Я вам что… соплячка малолетняя? Мне скоро двадцать пять будет! И все готовы мораль читать, хлебом не корми… и все учат как жить. И вечно недовольны… даже этот… Псих лесной…

— Понравился, что ли тебе… псих?

Брок потянул воздух ноздрями и, пристально посмотрел на Тори, остановившись. Глаза его сузились под густыми бровями:

— Была с ним?

— Была! — с вызовом ответила девушка, гордо вздернув подбородок.

— И в полном восторге! И хочу еще! И если он за мной не придет… ты, думаешь, уеду, как обещала? Хре-енушки вам! Да, ничего подобного! Сама пойду к нему в лес, и пусть только попробует меня не пустить! Пожалеет…

— Ух, ты, грозная какая! — невольно залюбовался девушкой Брок, и даже задумался на минуту, глядя в ее изумрудные глаза, потемневшие от страсти.

— «Маша — лето, Лиза — зима, Катя — осень. А ты как весна, Вика…. ты как бурное половодье… ледоход на реке… майская гроза… душная соловьиная ночь, когда сердце трепещет в нетерпении, а горячая кровь заставляет бежать из берлоги на поиски пары, сметая все и всех на своем пути… Старому Тигру, кажется, повезло… И даже веснушки твои золотые, словно первые одуванчики на песчаном пригорке…»

А потом Брок объяснил Тори свое появление в лесу неподалеку от избушки Турана:

— Дядька твой вчера вечером от Дамира сообщение получил: в километре от нашей дороги какой-то зверь непонятный двух парней покалечил, там еще третий был, он до поста доехал и сообщил о нападении. Про девушку, кажется, что-то говорил еще, а в лесу потом женскую одежду нашли — разорванную рубашку и курточку… светлую. Коротков тебе дозвониться не мог… очень переживал, с самого утра уехали они с Владом, вещи эти хочет опознать.

— Телефон! — забеспокоилась Вика, — я никаких звонков не слышала…

«Сотовый» девушка нашла в своем рюкзачке, что передал ей Туран, расставаясь. Правда, задняя панель немного отошла, батарея торчала наружу, и аппарат был отключен.

— Надо бы в поселок скорее вернуться, дяде Леше позвонить! Он так волнуется за меня теперь, он меня больше не выпустит из дома или… — Тори даже замерла от ужаса при такой мысли, — или вообще в город отправит! А я больше в город не хочу, мне и тут неплохо!

— Игнат, как ты думаешь, он все-таки придет за мной… из леса? А? Медведь бросил мимолетный взгляд на милое расстроенное личико девушки.

— Слушай, Вика… мне бы надо тебе кое-что рассказать… о твоем этом Тигре. Но, наверно, это лучше всего Маша сделает. Пойдем сейчас к нам, там и поговорите. Тебе надо… знать все.

— Ну, пошли быстрее уже… Мыться хочу и одежду другую! Как чучело какое-то хожу, натуральное пугало, фу — самой противно!

Последние слова Тори прозвучали весьма эмоционально. Но, когда Медведь отвернулся и пошел вперед, девушка тайком прижала к лицу рукав куртки Турана…

Еле сдерживая слезы, Вика попыталась уловить знакомый запах сурового мужчины с которым провела, пожалуй, самую незабываемую ночь в своей жизни. «Как же ты там теперь один остался… Тигренок мой!»

До Машиного дома добирались долго, и теперь Тори с досадой представляла себе какой длинный путь проделал Туран, чтобы выбраться на «федералку», к условленному месту встречи на автобусной остановке. К тому же еще, кажется, шел дождь. Ей-то какая разница — Тори ехала в машине с Белоноговым, а вот Турану из-за ее проблем пришлось долго-долго идти по мокрому лесу.

Девушку вдруг охватило невыносимое чувство вины. «А, как же он с «черепками»-то разобрался круто, я даже ничего толком не поняла, ревела как белуга, а потом смотрю — все лежат… А, в гостях у него я только ныла, да еще и приставала к нему, вот же идиотка озабоченная! А, может, он и не хотел совсем… а может…» И Тори даже вдруг похолодела от внезапной догадки:

«А, если ему было нельзя… вдруг, он какой-то особенный обет дал, как монах… может, он тоже в отшельники подался от соблазнов мирских, а тут я «нарисовалась» и в искушение его ввела — невинного агнца…»

Тори быстренько припомнила сюжет повести Льва Толстого «Отец Сергий» о русском князе Степане Касатском, служившем при царе Николае I. Узнав, что невеста его была прежде любовницей государя, князь «постригся» в монахи, и стал жить отшельником в дремучем лесу, «алкая пищи духовной».

А потом одна разбитная бабенка, поспорив с подвыпившими друзьями, что совратит «святошу», напросилась в гости к одинокому монаху. «Замерзла, мол, в лесу, пустите погреться, да и переночевать заодно… в тихой вашей обители». И вот, чтобы не впасть в грех с нахальной молодой вдовушкой, Отец Сергий взял топорик, да и отрубил себе палец на левой руке. От этого геройского поступка гостья его ночная сильно расчувствовалась и тоже в монастырь ушла… в женский, естественно.

И тут Вика особенно ужаснулась направлению своих мыслей.

— А, если Туран тоже… Нет, нет, не должен… теперь-то уж поздно себе чего-то рубить, мы уже «согрешили», как-никак… А, впрочем, я бы его и без пальца любила, лишь бы все остальное на месте оставалось…

Неожиданно в памяти у Вики мелькнул совершенно дикий сюжет, виденный когда-то по РенТВ про секту скопцов…

«Бо-ожечки мои! Не-ет, только не это… Да, если Туран решит со своими «сокровищами» расстаться — он же конченый придурок! И на фига он тогда мне сдался… в смысле, псих!

Не-ет, такой хоккей нам не нужен!..

А, вдруг, он теперь раскаивается в содеянном? Кушать перестанет, упражнениями какими-нибудь себя совсем замучает, похудеет… И все из-за моей несдержанности и настойчивости. Вот же напасть…

Бедненький ты мой Тигреночек!»

Девушке стало искренне стыдно. К тому же она совершенно устала от ходьбы по лесистой местности, еле ноги волочила, а ведь пытаясь еще о чем-то рассуждать здраво:

«Подумать только… Два месяца всего побыла одна, и в лесу на мужика накинулась! Оба-а-алдеть! Правильно, Туран девкой бесстыжей обозвал! Ему-то, конечно, скромная нужна, хозяйственная, домовитая, как Катя — «зайчиха» или Машенька — «милашенька».

Ну, Лиза бы ему, пожалуй, не подошла — больно умничает много и поговорить любит. Она бы стала с ним спорить, доказывать что-то свое, а Туран — он же не такой, как этот… Белобрысый ее, он не будет молчать и улыбаться кривенько. Туран, если что не так, сразу скажет: «Ша, детка! В койку марш, и вот там твое место, женщина! Подо мной…»

Нет, Лиза такое точно не потерпит, а вот я-я-я… Ух, мне бы порой хотелось, чтобы на меня прикрикнули построже, ну, как бы в шутку, перед тем как… ммм, а, как он шлепнул-то меня… жаль разочек всего… маловато…ммм…»

— Ты чего мычишь-то? Худо тебе? — забеспокоился Брок, обернувшись к девушке.

— Устала? На спину ко мне садись, дотащу…

— Машенька твоя меня не побьет? Тут у вас барышни все нервные такие…

— Разберемся…

И остаток пути до «Северного» Вика дремала на могучей спине Медведя. Правда, немного не доходя до дома, Брок ношу-то свою аппетитную все-таки разбудил и со своей спины стащил. А то, и правда, не хватало ему еще с супругой ненаглядной ссорится из-за какой-то пигалицы рыжей.

«Пусть она лучше Турану достается, здесь ведь еще разобраться надо… кого от кого потом пришлось бы спасать… А, правда, странно, что-то уж слишком легко ее Тигр отпустил, заездила, что ли, мужика напрочь… то-то он весь бледный стоял, еле на ногах держался… Ха… Тоже мне Тигр… только на одну ночь и хватило! Смех тогда, а не тигр! Хм… это же Тори… черт ее знает…»

«Горячая, наверно, девчонка… и так видно по ней!» — не то с осуждением, не то уважительно отметил про себя Брок.

Дома Медведь передал девушку на руки Маше и занялся своими делами, правда, попросив супругу осторожненько ввести Вику в курс дел… по поводу «происхождения» Турана.

— Ты уж ей как-то попроще расскажи… чтобы не испугалась, а то еще чего натворит. Она и так дерганая… Или напротив, в лес к нему помчится еще — отношения выяснять. Ночь они вместе провели, понимаешь?

— А, может, он ей уже все объяснил про себя? — предположила Маша.

— Не похоже… уж сильно она к нему вернуться хотела. И ждать собралась, ультиматум выдвинула: «через три дня не явишься ко мне — уеду, и поминай как звали!» Только это все — дудки! Тори, кажется, теперь отсюда и палкой не выгнать. Зацепил ее чем-то этот Тигр… Мутный он мужик, конечно… И ведь красавцем не назовешь… Чем только поглянулся ей…

— Ох, сказала бы я, чем…

— Ну…

— Ладно, ладно… я же с ним не знакома, мне-то откуда знать, так… догадки «бабские», — смеялась Маша.

— И незачем вам знакомиться…

Тори в это самое время отмокала в ванной у Русановых, продумывая в голове всевозможные варианты развития событий.

«Решено, сама я к нему больше ни ногой! Не хочет меня, ну и не надо, обойдусь! И, вообще, надо становиться серьезнее, срочно взрослеть!

Та-ак… с завтрашнего дня начинаю новую жизнь: утром — комплекс «Приветствие Солнцу» по методике «просветленного» Айенгара, а то совсем себя запустила, скоро совсем «задеревенею», не согнуться, не разогнуться. А мне нравится, чтобы все суставчики как маслицем были смазаны… особенно, когда в постельке с… Стоп! Грязные мысли из головы — во-он!

Пункт второй. Идем далее… Никаких больше «шаловливых ручек» и всяких там «придумок» в голове по поводу властных суровых брюнетов «а-ля Эдвард Рочестер» в исполнении «милашки» Тимоти Далтона! Ммм… а, Колин Фёрт в сериале ВВС «Гордость и предубеждение»… Ну, просто «лапочка!» Все-все-все…! Только благие помыслы, чистота духа, невинность плоти… и никаких «самцов»!

И хватит уже читать в Интернете про «воинов Зорна» и «обольстительных киборгов», а также про Валианта… о-о, могучий Валиа-ант!»

— Нет, уж вы как хотите, госпожа Донер, а мой Тигренок определенно лучше! Ну, хотя бы потому, что мой… Стеснительный такой, робкий даже немного…

— Эх, взять бы его в оборот! А, кто мне мешает… Ах, да, надо же сосредоточиться на «высоком духовном»… «сильном, мускулистом, обнаженном»… Тьфу, тьфу, тьфу, ты — конченая извращенка, Тори!

Девушка громко расхохоталось, взбивая пятками и расплескивая вокруг ванны ароматную пену из обширной Машиной коллекции «банных средств».

Сказать по правде, саму себя Вика обожала и ненавидела одновременно. Она многое прощала себе, прежде чем снова «согрешить» и назначить строжайшее наказание — постом, молитвой и воздержанием, а иногда кое-чем и посерьезнее… Что ж поделать… Проклятый «скорпионовский» характер! Они же «клешнятые» все такие: страстные… отчаянные… непостижимые… и очень ранимые.

В дверь ванной комнаты негромко постучали, и к девушке зашла Маша.

— Викусь! Ты скоро там, нам бы поговорить серьезно…

— Так давай сейчас! Я понежусь пока в водичке!

Разговор их продолжался довольно долго, а потом Вика, наконец, вылезла из ванной, надела предложенные Машей вещи, пообедала вместе с Русановыми, от души потискала их малышей, и ушла к себе.

— Рассказать ничего не хочешь… родственнику? — опустив глаза, как-то даже обреченно, спросил племянницу порядком измотанный и уставший за последние сутки Коротков.

— У меня все хорошо. Чего и вам от души желаю! Честно-честно… А, тетя Оля где сейчас?

— Зубы-то мне заговаривать хватит! Как до «Северного» добралась, отвечай, засранка?!

— Дядя Леша, не ругайся! — взмолилась Вика, даже сумев выдавить «скупую» девичью слезу. — Я на автобусе до свертка доехала, а сюда пешочком дошла.

— Пятьдесят километров по лесу… пешочком!!!

— Я же шустрая, дядя Леша… ты ж знаешь!

— Безголовая ты, а не шустрая! Ну, я потерплю, потерплю еще недельку… так уж и быть… А сейчас клянись… Ну, давай, повторяй за мной: клянусь здоровьем моих будущих детей…

— … детей, — машинально повторила Вика… «Стоп! Каких детей… Де-т-ей!!!.. Фу-ух! Кажется, у меня сейчас «безопасные» дни… Надо срочно к Лизе сбегать, проконсультироваться…»

— … не покидать территорию поселка, не ходить в лес и на озеро…

— … сидеть дома, как морская свинка в коробке и носа не высовывать!

Монотонно закончила Вика и вдруг поняла, ЧТО именно она только что пообещала любимому дядюшке!

— Эй, так же не честно! Мне природу надо!

— Природы и так кругом полно, на твою долю хватит! А, у меня выкрутасы твои уже вот где сидят…

Полковник выразительным жестом «чиркнул» себя ребром ладони по жилистой шее. Тори тяжко вздохнула и поплелась наверх в свою комнату, а там немедленно открыла ноутбук и подключилась к допустимой части ресурсов Интернета. Тори искала ВСЮ возможную информацию о Тиграх! Внешний облик, повадки, места обитания, кормовая база, даже условия размножения… в неволе. И вскоре нашла кое-что весьма интересное… Девушка даже не смогла сдержать возмущенный вскрик. «Оказывается, Тигры полигамны! Вот так прямо и сказано на серьезном научном сайте! Пи-пец! Приехали…»

— Ну, я ему покажу! Пусть только попробует у меня…

Что именно она ему покажет, Тори еще не придумала, но в душе уже вся клокотала от возмущения.

— Нет, ну надо же! А с виду такой тихоня… Все они — тихони такие! Полный омут чертей!

День, обозначенный Викой как «первый» подходил к концу. Но сегодня Тори ничего интересного и не ждала. А вот завтра… «Сама бы я пришла на второй день. Непременно! К вечеру ближе… чтобы еще немного помучить…»

Как Виктория дожила до следующего дня — это вопрос отдельный… Пожалуй, по этой теме можно было бы диссертацию защитить, и под гром аплодисментов растроганных коллег получить ученую степень. У высокоумного дядюшки Фрейда тоже много чего интересного по этому вопросу есть, но это все так… для «гурманов экзистенциализма», для любителей Достоевского, а Федор Михалыч, кстати, был тот еще Скорпион…

Чтобы не лезть на стены своей маленькой комнаты в коттедже Короткова, под вечер второго дня Вика пришла в гости к Маше.

Они вместе решили напечь побольше профитролей со взбитыми сливками, устроить «сладкие девчачьи» посиделки. Мужчины, как обычно, готовили на улице мясо, правда, Хати и Катя в это были на втором этаже коттеджа Русановых, где занимались с «медвежатами». Вика искренне старалась «наплевать на все полосатое племя» и лишь чрезмерная даже для нее веселость выдавала нервное напряжение девушки.

— «Ну, сколько мне еще ждать… Я же до завтра не доживу… помру как чудовище у Аленького цветочка… Тигреночек мой, спаси меня еще раз!»

Маша разместила в духовке крохотные воздушные булочки, заставив Тори взбивать сливки с сахаром. Девушка ловко орудовала венчиком, «лишь бы руки занять», тихонечко мырлыкала под нос любимую песенку из радиоспектакля «Кошка, которая гуляла сама по себе»:

— Ну, здравствуй, кошка моя!

Тори вздрогнула и чуть не выронила из ослабевших рук мисочку с кремом для профитролей. Радость, восторг, облегчение и негодование одновременно отразились на ее выразительном личике. Закрыв за собой дверь изнутри, на низеньком порожке коттеджа стоял Туран.

Каких усилий ему стоило дождаться вечера «второго дня» даже описывать не стоит… В ходу были все средства из «усмирительного» арсенала мужчины…

А в голове Тори быстро-быстро сейчас крутились колесики мыслей:

«Нахмуриться… напустить «ледяной вид»… кинуться на шею и зацеловать… подойти и по морде стукнуть за мою бессонную ночь… нет, жалко чуть-чуть… пришел все-таки…».

— Ты сладкие сливки хочешь?

Вика подошла к Турану поближе и протянула ему ложечку с глянцевым белым кремом. Глядя Тори прямо в глаза, мужчина медленно облизал ложку… Маша бочком— бочком продвинулась к лестнице, что вела на второй этаж и умчалась наверх к Кати и Хати:

— Представляете! К нам пришел Тигр!!!

— Да ну! С чего бы это… — удивился Волк.

— Тори его с ложки сливками кормит!!!

— И что такого?

— Так ведь он ест!!!

— Я бы тоже от сладенького не отказался… Катюш, ну, когда ты уже «Долину» свою допишешь, сидишь целыми ночами за ноутбуком, забыла про меня совсем…

— Потерпи… Самая красивая глава осталась, мне надо сосредоточиться… К тому же, сам знаешь, там «клубнички» не будет… только нежные чувства… Это будет очень элегантное Фэнтези для поклонников моей любимой Натальи О, Шей. На мне такая ответственность лежит, а вдруг Она Сама когда-нибудь прочитает… представляешь?!

А в это время внизу на первом этаже случилось нечто из ряда вон. После третьей ложки сливочного крема Туран, так и не говоря больше ни слова, подхватил Тори под коленки и закинул себе на плечо с явным намерением унести из дома. Девушка даже опомниться не успела, как они оказались во дворе дома. Быстрым размашистым шагом Тигр нес свою Женщину к себе в логово. Но у старой лиственницы дорогу ему преградил Медведь, а рядом бесшумной тенью встал Барс.

— Никуда ты ее не заберешь, даже не мечтай! Ишь чего придумал, хочешь подружиться — общайся здесь!

— Лучше с дороги уйдите! — прорычал Тигр, сверкая глазами.

Он уже прикидывал в уме, как сможет раскидать этих двух здоровых мужиков, держа на плече свою Богиню. Неужели, придется отпустить ее… на пару минут. Но спорную ситуацию спасла сама Богиня, нежно проворковав ему прямо в ухо:

— Отпусти меня уже, Тигренок! Я и сама с тобой пойду, хоть на край света.

Туран ничего не ответил и только встряхнул ее легонько, крепче прижимая к себе. Он, похоже, даже на миг не собирался отрывать от себя девушку. Тогда Вика изо всех сил стала колотить его кулачками по спине:

— Хватит меня уже так держать! Поставь на землю, мне же неловко к ним задом быть, неужели не ясно?

Туран вмиг понял всю оригинальность Викиного расположения на своем плече и немедленно поставил девушку перед собой, а Тори обхватила его руками вокруг пояса, «зарывшись» лицом в широкую грудь Тигра.

— Я тебя ждала… ждала… а ты все не приходил, — всхлипнула вдруг девушка.

Брок возвел карие очи к небесам и разочарованно фыркнул: «Отменяется такая драка…!», Брис только плечами пожал:

— Устроили представление… Да, пусть он забирает этот «репей», сам же обратно и приведет! А мы еще подумаем, принимать ли обратно…

Со стороны крыльца раздался заразительный смех Хати, из-за плеча Волка выглядывали Катя и Маша. Лица у них были полны любопытства. А у Кати даже восторга. Кажется, девушка всерьез обдумывала сейчас идею новой книги, где главным героем должен быть израненный в суровых сражениях Тигр.

Туран окинул всех присутствующих настороженным оценивающим взглядом. Он впервые стоял здесь, среди этих людей, за которыми столько дней наблюдал из-за кустов и деревьев. Только сейчас милая нежная девушка, что прежде казалась недосягаемой мечтой крепко обнимала его, искренне радуясь его появлению. Мечты сбываются…

— Нет, в лес ее отпускать с ним все-таки нельзя! — вдруг заявил Брис.

— Мы же за нее перед Лисом отвечаем, вдруг он ей чего… Она маленькая все-таки…

— Ага! Нельзя отпускать… — тут же поддержал Брок, усмехаясь.

— Как бы его Тори совсем… не замучила!

— Пусть в наш домик идут… тот, недостроенный, что без окон…

Недалеко от дома Маши и Брока, также на отшибе у леса стоял пустой двухэтажный коттедж. Собственно, он предназначался для Хати, но Волк предпочел жить в маленьком домике на озере. Окна на первом этаже в коттедже были затянуты плотным полиэтиленом, а на втором уже стояли отличные кедровые рамы. Электричество было проведено, но пока не подключено, водоснабжение было только холодным.

— Туран, правда, мне же в лес нельзя. Я дяде Леше обещала, детьми будущими поклялась…

«Дети — это очень серьезно». И Туран вместе с Викой направились в сторону пустого дома. Маша собрала им с собой кое-какие вещи, «а вдруг там и заночуете, Короткову скажем, что у нас осталась, под присмотром». И вот Тори и Тигр поднялись на второй этаж сумрачного дома у леса. Девушка застелила Машиным пледом одну из деревянных кроватей, уселась на нее с царственным видом и, молча, воззрилась на Турана. А он стоял перед ней сейчас такой большой, сильный, но немного смущенный и словно тоже чего-то ждал. Вика сжалилась и решила прийти на помощь косноязычному Тигру.

— Ты все-таки за мной пришел. Так… Хорошо! И мне очень понравилось как ты меня схватил и понес. Это было классно! И дальше что?

— Мне нужно тебе сказать… Тори, у нас ничего не получится.

— «Опять двадцать пять!»

— И зачем тогда ты понес меня в лес? Ну, очень интересно…

— Ты ведь ничего обо мне не знаешь! О том, что было со мной раньше. О том, кто я на самом деле.

— Знаю… Маша специально мне рассказал, думала я испугаюсь. Но… ты только не смейся. Получилось все наоборот. Ты для меня теперь еще больше герой!

Туран не удержался и хмыкнул, печально покачав головой.

— Да, да, герой! — горячо продолжила Тори.

— Ты необыкновенный, особенный, ты такой один на всей земле. Словно специально для меня… По моему заказу. Мне все в тебе нравится. Даже твое прошлое, хотя это очень страшно даже представить, что с тобой было. Ну, что поделать со мной, раз уж я такая!

— Я ведь выросла без отца, брата у меня не было, дядю Лешу я видела редко. Мама постоянно пыталась жить с какими-то мужиками, но все равно оставалась одна. А я читала книги про Тарзана и мечтала быть его возлюбленной Джейн. Я хотела, чтобы мой мужчина был сильным, бесстрашным, способным всегда меня защитить, спасти из любой передряги.

— Тори, я не дурак! Посмотри на себя — ты молоденькая, очень красивая, такая привлекательная. У тебя все впереди, вся жизнь — все самое лучшее в жизни, что ты только пожелаешь.

— Я желаю тебя…

— Ну, скажи, зачем тебе я — старый Тигр с драной шкурой? Ты со мной наиграешься и уедешь. А я с ума сойду, вспоминая, как держал тебя в руках, как был в тебе, вспоминая ту нашу ночь и все, что ты со мной вытворяла. Я ни с кем не смогу быть после тебя, Тори…

— А с чего же ты решил, что я тебя брошу? С чего ты взял, что нужен мне меньше, чем я тебе? Ты меня спас, взял на руки, понес через весь темный лес… Это же была моя самая невероятная мечта с детства! Это была сказка! Самая невероятная моя Греза о Бесстрашном Герое! Я не верила, что такое может случиться со мной взаправду. И той ночью ты сердце мое украл, храбрый Тигр! Навсегда…

— Я знаю, мужчинам нельзя говорить такое. Мама всегда повторяла, что перед мужчиной надо делать холодный вид, вести себя так, будто не особенно им дорожишь. Не выказывать сильной любви и привязанности. Женщина должна снисходить, уступать на долгие просьбы. Нельзя много целовать и ласкать самой, а то мужчина привыкнет и уйдет искать другую, пока что неприступную, которую еще хочется завоевать. Мол, мужчина охотник по натуре и ему нужна борьба…

— Да и многие мужчины именно этого хотят от женщин. Один поэт — мужчина даже сказал в стихах: «Всех женщин, что стонали подо мной, затмила ты одним холодным взглядом!». Так вот, я — из разряда тех, кто стонет! И ничего с этим не поделать!

Тори тряхнула рыжими локонами и продолжила взволнованно:

— А подружки учили, что надо быть с ними стервой. Надо мужчиной управлять, хвостом перед ним крутить, чтобы он добивался тебя как желанной награды, а потом выполнял все твои прихоти, делал подарки, розовой лужицей у ног растекался. Особенно, если ты красива и кое-чего в постели умеешь…

— Ну, знаешь…

— Я знаю… и я ничего не знаю, кроме того, что люблю тебя. И я никогда не буду лежать под тобой как бревно! И если я тебя захочу, я сама на тебя запрыгну и возьму то, что мне надо! И я буду тысячу раз говорить тебе, что ты самый красивый, самый великолепный мужчина на земле, и что мне нравятся твои сильные руки, и твои губы.

И твой сладенький «дружочек» мне тоже безумно нравится, хотя ты вечно его от меня прячешь! И я буду звать тебя Тигренком, потому что это меня «заводит» и я становлюсь мокрой! Но…

Тори судорожно перевела дыхание и, сжав маленькие кулачки, почти с негодованием посмотрела на Турана. Ее изумрудные глазищи дико сверкали.

— … если все это тебе не нужно, скажи мне прямо сейчас! И я никогда больше тебя не потревожу. Я не собираюсь перед тобой унижаться, я не буду тебе на шею вешаться, так и знай! Я справлюсь и больше к тебе даже не подойду!

Туран посмотрел на нее, чуть прищурившись, снова грустно улыбнулся:

— Ты предлагаешь мне Рай и думаешь, что я откажусь? Ну, уж нет… Тори, я больше не могу с тобой бороться. Или с собой… я сдаюсь. Я твой, Тори. Я весь твой еще с той самой минуты, когда увидел тебя голенькую на берегу, у леса. Я ничего никогда не боялся, даже там, в клетке с собратом…

Я был готов умереть, умереть в бою не страшно, Тори. Но, когда я услышал в лесу твой крик, когда подумал, что не успею, и с тобой случится что-то плохое… Я никогда еще так не бегал, никогда еще так не хотел убивать… А еще я боялся испугать тебя, подумал, что ты меня оттолкнешь, и потом я стану тебе противен…

Я люблю тебя больше жизни, моя маленькая Тигрица!

— Как, как ты меня назвал? — Вика даже засияла от удовольствия.

— Это тебе за Тигренка, моя красавица!

Вика подошла к Турану вплотную, игриво заглядывая снизу в его лицо.

— А что делают Тигр и Тигрица, оказавшись вдвоем в постельке? Мр-р… снимай-ка уже одежки свои… и давай понежимся. Обниматься хочу! Хочу!.. Безумно!..

— … Можно, я теперь буду сверху?

— Не-ет! — прорычал Туран и, видимо, для большей весомости своего слова вдруг звонко шлепнул девушку по ягодице. И тут же встревоженно заглянул в глаза Тори, уж не перестарался ли часом.

Но на личике девушки было лишь удивление и восторг.

— Ну, пожалуйста, Тигренок!..

Тори выгнула гибкую спинку, потерлась грудью о твердую грудь Турана, а потом проехалась по его животу ноготками и улеглась щекой на горячее бедро мужчины.

— А, ты что на это скажешь, мой дружочек? — Тори ласково подула на «дружочка», заставляя его нетерпеливо качнутся.

— Он-то у тебя «парень» заводной, как я погляжу, и совсем не против со мной позабавиться, в отличие от тебя, зануда!

Тори ласково поцеловала напряженный «ствол», прошлась по нему язычком от основания до головки. А после улеглась поудобнее и, с улыбкой глядя на озадаченное и немного смущенное лицо Турана, начала свою сладкую пытку. Теперь уже Тори с явным удовольствием посасывала гладкую головку его члена, то забирая ее внутрь ротика, то выпуская на волю. А потом обхватила ладошкой напряженную мошонку и легонечко сжала, одновременно позволив «дружочку» проникнуть глубоко между ее розовых губок.

Туран тотчас зажмурился, чувствуя, как волны удовольствия одна за другой прокатываются вдоль его большого тела.

«Совсем волю взяла… девчонка же ведь еще совсем, а что вытворяет со мной… А-а-ах, ты… ведьма маленькая!».

Но потом Тори все-таки оседлала его сверху и, приказав поддерживать себя руками, начала плавно двигаться на нем вверх и вниз… вверх и вниз… Выдержать этого долго Туран, конечно, не мог. Уже через минуту он решительно подмял девчонку под себя, и закончил быстрыми мощными толчками, заставив Тори извиваться и громко стонать. Между ними было так горячо и влажно…

А после, успокаивая учащенное дыхание, расслабленный и довольный, лежа на спине с закрытыми глазами, Туран медленно, с расстановкой, произнес:

— Тори, я ведь понял, я давно тебя понял… Ты кошка! Настоящая дикая кошка! Маленькая тигрица! Отчаянная и страстная… Я вижу это по тому, как ты ходишь, как наклоняешься, волосы свои поправляешь, как ты смеешься и смотришь на меня…

И ты очень любишь играть, и тебе нравятся все новые игры, которые ты еще не пробовала, ты любишь выдумывать их сама. Я согласен на все твои причуды. Я буду с тобой играть сколько захочешь, как пожелаешь, я все смогу, я на все согласен. Ты ведь для этого меня выбрала, да?

— Мне нравится, как ты говоришь… — глаза Тори таинственно замерцали, голос будто бы изменился, стал взрослее и глубже.

И на мгновение Туран увидел, какой она станет лет через десять — пятнадцать, когда достигнет полного расцвета своей красоты. Какая это будет роскошная, великолепная женщина, полностью осознающая силу своего обаяния, своей неповторимой взрослой грации. И эта Рыжекудрая Богиня должна принадлежать только ему. Туран не уступит, никому ее не отдаст. Он сам будет холить и лелеять ее, доставлять ей всевозможные удовольствие, ему хватит сил, чтобы любить ее долго-долго… всегда.

— Знай, Тори, теперь ты — моя! Навеки! Тори, я тебя ждал всю жизнь. Я тебя люблю… очень, но…

— Что «но»? — на губах у девушки заиграла лукавая улыбка. Тори даже заинтересованно приоткрыла один глаз.

— Баловаться все равно не позволю!

— А то что же?

— Тори, лучше не дразни меня! Драть буду! И в хвост, и в гриву!

— Ой, как страшно… Уже боюсь! Какой же все-таки ты у меня грозный… Тигренок!

— Испугаешься! — и Туран сам засмеялся, совершенно счастливый.

Утром следующего дня, когда Коротков вышел из столовой после приятного завтрака, у крыльца его ожидала странная парочка. Полковник простонал про себя и сосредоточился на предстоящем разговоре, к которому прислушивались остановившиеся неподалеку Брок и водитель Владислав Белоногов.

— Тебе, племянница, все неймется, как я погляжу? — почти ласково обратился Коротков к Тори. — Новых приключений на задницу захотелось? Мало мне было с твоей последней вылазкой разбираться, так ты опять за свое? Все, терпение мое кончилось, вещи свои собрала и сидишь на чемоданах, ясно? Влад завтра же отвезет тебя в город!

— Я никуда не поеду, — тихо, но твердо заявила Тори, прячась за широкую спину Турана. — Я буду здесь работать. Экологом. Изучать природу заказника и его обитателей.

— Это кто же тебе разрешит, птичка ты моя, перелетная? Силой выдворять не буду, но и кормить тебя здесь я тоже не обязан…

— Тори останется со мной, она моя гостья! — вдруг четко выпалил Туран, прожигая полковника свирепым взглядом, — и уж голодать-то ей точно не придется!

— Так, интересно… очень интересно. Ты у нас здесь, оказывается, и говорить научился, — забывая свою прежнюю осторожность воскликнул Коротков, — а как у тебя, парень, со слухом? Вот послушай-ка, а если она сама от тебя сбежит через две недели? А? Что ты тогда будешь делать? К нам сюда придешь все громить или сразу повесишься?

— Если захочет уехать, держать не буду, не имею права. Только и отказываться от нее я тоже не собираюсь. Пока она хочет быть со мной, так и будет… Только ей это решать. Я и на два дня согласен, только бы с ней. Может, мне этих двух дней хватит до конца жизни помнить. И ничего я громить не буду… и вешаться тоже. Уедет, значит, буду жить дальше… как-нибудь.

Отрывистые фразы, сказанные Тураном, падали перед Коротковым как тяжелые булыжники. В глазах Тигра горела фатальная обреченность принять любую судьбу из рук Виктории. Полковник даже немного стушевался перед этой отчаянной решимостью — «за два дня рая с Тори не страшна и вечность в аду». Грозный мужчина стоящий перед полковником, может, был не очень-то умен и дальновиден, раз связался с этой зеленоглазой бестией, но все же вызывал невольное уважение. Однако отдавать ему племянницу так легко Коротков не собирался.

— А если ей кто-то другой понравится? Как котенка ее тогда придушишь?

— Зачем же ее-то душить? Ну, поучить маленько придется, не без этого, а потом пусть идет к кому хочет, если он еще нужен ей будет… весь переломанный-то.

— Вот это правильно! Это по-нашему, — усмехнулся Брок, все больше проникаясь симпатией к суровому Тигру.

— Ты слышала? — патетически воскликнул Коротков, обращаясь к племяннице, — поняла теперь, что это за личность? И тебе это надо?!

Тори выглянула из-за спины Турана и спряталась обратно, обнимая мужчину сзади вокруг могучего торса и пытаясь соединить руки на его поясе.

— Я уже давно все поняла. Я за это его и люблю, что он меня никому не отдаст.

«Вот и поговори с ней с дурехой… а, почему, собственно дурехой?» Коротков на секунду откинул родственные чувства и начал рассуждать здраво.

«Туран — мужик взрослый, вроде бы степенный, все-таки психически уравновешенный, на людей зря не кидается, в конфликты не лезет, мыслит вообще-то правильно. Тори он уже раз помог и дальше… Может, так для нее даже лучше, Туран ее железно держать будет, не придется девчонке, как Алле прыгать по чужим мужикам. Примеры Брока, Бриса и Хати вдохновляли. Но тут уж больно разительный контраст…»

Коротков поглядел тоскливо на смуглую ручищу Турана, которую тот положил поверх маленькой белой ладошки Тори у себя на животе. «А, может, они уже того… и ложились вместе, чем черт не шутит, вот он и смирный такой стал, девчонка-то огонь! Только как же она его выдерживает, такого громилу… Уму не постижимо — приручить Тигра. И месяца не прошло, а он у нее уже из рук ест!»

— Ладно, — примирительно опустил голову полковник, — благословения я вам, конечно, не дам, но и запретить, по большому счету, ничего не могу. Хотите дружить — дружите, но… только на территории поселка. В лес ее тащить не позволю! Заселяйся сам в недостроенный дом, парни помогут с ремонтом, заодно и покажешь, каков из тебя хозяин. Тори будет жить в коттедже со мной и Ольгой, как прежде.

Ну, встречаться будете, если надо… А там посмотрим, что из всего этого получится. Только учти, Туран, ответственность за нее теперь полностью на тебе, я, признаться, уже не в том возрасте, чтобы за ней присматривать и решать все ее заморочки. Вика теперь — это твоя головная боль, считай, что я тебя предупредил и потом не жалуйся!

Речь свою Коротков закончил весьма торжественно, даже воздев руки к небесам, как пророк. Не надеясь, правда, что предостережения насчет взбалмошной девчонки хоть немного остановят влюбленного Тигра. А Туран вдруг церемонно поклонился Алексею Викторовичу едва ли не в пояс и пробасил важно:

— И на том спасибо, батюшка. Дальше уж мы сами справимся. За доченьку свою не волнуйся, баловать ей не дам.

Поляна перед столовой взорвалась от хохота Брока и Владислава. Тори тоже хихикала, прижавшись лицом к Турановой спине. Сам Тигр вроде изо всех сил прятал улыбку, пытаясь осторожно переместить девушку вперед.

— В столовую же хотела? Пошли уже, а то каша твоя полезная скоро остынет.

— Погоди… Дядя Леша, мы хотим на море!

— Чего? — от такой откровенной наглости Коротков едва не потерял дар речи.

— Ну, может быть, есть такая возможность… Туран раньше жил у моря, он скучает. Он мне про корабли рассказывал…

— Ага… счас… может, в Крым вас отправить за государственный счет?

— В Крым! — уверенно подтвердил Туран, — мне еще раньше говорили, что деньги у меня где-то есть на счете. Должно хватить… Документы только дайте и разрешение какое надо, мы с Тори поедем в Севастополь. Это мой город, я там жил.

Коротков ладошкой вытер испарину со лба. Вокруг повисло молчание.

— Так… спокойно, без суеты и нервов. Мне тогда позвонить надо насчет тебя, посоветоваться, все разузнать. Вопрос непростой, но решаемый. Это еще… наказание тут… вертится.

Видимо последние слова адресовались Виктории.

— Пожениться бы нам еще…. — тихо сказал Туран, строго поглядев на притихшую рядом девушку.

— Доигралась? — ехидно ухмыльнулся Алексей Викторович, — этот тебе спуску точно не даст. Ох, ты и попалась, девка!

— Я согласна, — опустила глаза Тори и вдруг поцеловала Турана в голое плечо.

— Уф! — шумно выдохнул Коротков, — пошли-ка со мной, дорогой товарищ, надо поговорить по-мужски.

— И я с вами! — запротестовала Тори, но тут к ней подошла Ольга, и Туран, отпустив от себя девушку, направился следом за низеньким полковником.

О чем они долго разговаривали в кабинете Короткова, Туран так и не сознался, как Вика его после не допрашивала. Только загадочно улыбался уголками губ да щурил глаза, ласково поглядывая на девушку.

Ближе к вечеру ребята пришли к дому Игната на «пионерский костер», как снисходительно шутила Вика. Собралась вся их обычная «северная» компания, правда, настроение было немного грустным — Лиза и Брис на следующее утро уезжали в город.

Елизавете нужно было проходить полноценное медицинское обследование, Брис планировал сдать экзамены и получить права на вождение автомобиля. Мужчина давно уже освоил маленький «Хантер» Короткова, осталось пройти практику на городских улицах. С молниеносной реакцией Барса проблем на дорогах у него не должно было появиться.

— Скоро у меня будет свой личный водитель! — горделиво заявляла Морозова, любуясь мужем.

Броку же больше по душе пришелся впечатляющий мощью «Туарег». С помощью Владислава Медведь быстро познакомился с джипом и уверенно катался по территории поселка. Потом к таким поездкам присоединился и Хати. Парни откровенно не понимали, почему Брис выбрал более миниатюрную машинку полковника, когда есть возможность покататься на настоящем «Звере».

— Не люблю танки… даже серебристые… — процедил Барс сквозь зубы.

Кутаясь в ранние сумерки, Тори и Туран чинно сидели на бревне-лавочке, прислушиваясь к общим разговорам. Сегодня в гостях у Маши была Ольга, возилась с детьми, о чем-то советовалась с Катей. Тори бросила на девушку быстрый взгляд, раздумывая как бы невзначай помириться. Но все разрешилось как-то само собой и не без громких тонов, как это обычно бывало в случаях с Викой.

— Блюдо еще принеси из дома, я на столе приготовила, — попросила Маша девушку. Поднявшись на крыльцо, Тори чуть ли не носом столкнулась с грудью Хати, что как раз выходил из дома с посудой в руках.

— Привет! — парень широко улыбнулся в ответ на суровый взгляд Вики.

— Ну, привет…

— А чего хмурая такая? Дядя Туран обижает? Так предупреждали же тебя все, надо было старших слушать…

— Хати, отстань уже! Опять скажут, что я к тебе пристаю!

— Да, ладно, чего ты!

Так уж случилось, что вернулись на поляну они вместе — серьезная, собранная Тори и ухмыляющийся Волк. Он-то вообще последние дни не ходил, а летал по лагерю. Но самое интересное было впереди… Стоило Тори подойти ближе к костру, как она остановилась, не веря своим глазам. Рядом с ее Тураном сидела Катя и, приобняв Тигра за шею, что-то с улыбкой нашептывала ему на ухо.

Туран держал в руках какую-то книжку и тоже улыбался смущенно и радостно, как мальчишка. В голове у Тори тотчас все помутилось… Она чуть ли не с кулаками набросилась на Катю.

— Ты это что делаешь? Ты это сейчас нарочно, да? Из-за Ванечки своего… Ты думаешь, я такая же как ты — плакать буду в подушку, кукситься по углам, жаловаться подружкам… а вот не дождетесь! Я тебе сразу скажу — мне это не нравится! Сейчас же от него отойди! И больше никогда не трогай!

Туран растерянно глядел на взъерошенную Вику, а Катя немедленно убрала руку и отодвинулась. Лиза тут же подала голос и невинным тоном спросила:

— Вика, а ты чего разошлась-то? Никто твоего Турана забирать не собирается, тебе самой еще мало будет. Хотя ему интересно и с другими девушками пообщаться. Он, кажется, совсем не против, почему бы ему и с Катюшей не дружить? А что такого — просто друзья! Не одна же ты на свете…

— Одна… Для меня одна, — вдруг тихо сказал Туран, поднимаясь навстречу Тори.

— Ну, чего ты, маленькая моя, не плачь, я же с тобой, с тобой…

Тори и сама не могла понять, откуда взялись у нее сейчас эти глупые слезы, она вцепилась в свитер Тигра и прижалась лицом к его груди.

— Сты-ы-дно…

— Ой, глупая-я, да кому же я кроме тебя понадоблюсь-то…

— А это вы, Туран, зря так думаете, — вежливо вставила Маша, — вы очень даже интересный мужчина, вы на древнего викинга похожи, а это сейчас в тренде…

— Ох, уже эти викинги твои… — недовольно проворчал Брок, — волосы мне что ли отрастить да заплести в косу, или побриться наголо, как твой Лодброк ненаглядный?

— Ага, ага… — засмеялась Маша, — а еще можно татуировочку на плечо… будет забавно.

— В виде головы волка! — завопил Хати.

— Медведя уж лучше тогда, — добродушно прогудел Брок, кажется, идея с «татуировочкой» его всерьез заинтересовала.

— А Тигр тоже красивый зверь, сильный и грозный, его все боятся и уважают… — многозначительно поглядывая в сторону «новой парочки» вставила Катя.

— Никому не отдам! — тут же воскликнула сказала Тори, покрепче обхватывая Турана обеими руками, — только мой!

Вокруг засмеялись.

— Да, твой я, твой, успокойся уже, пойдем на место, неловко перед людьми, словно дети, ей-Богу!

Туран на секунду даже зажмурился от волнения, а потом снова посмотрел в изумрудные глазищи любимой женщины. Прижался губами к ее лбу, легко коснулся щеки, стирая соленую дорожку слез.

«Ты — солнце мое, ты моя луна, ты мой воздух. Ты одна нужна мне, моя радость, мой свет, моя жизнь!»

«Правда? Так всегда будет? Всегда-всегда?»

«Пока я жив!»

«Тогда живи со мной долго-долго…»

— Повезло же тебе, старый Тигр, — вдруг шумно вздохнул Брок, хлопнув себя рукой по коленке.

— Всем нам тут повезло, — веско добавил Брис.

Лиза потерлась лбом о его плечо. Женщину немного тревожила завтрашняя поездка и собственное состояние, с каждым днем ей все тяжелее ходить, малышка очень крупная, подвижная, сильно беспокоит ночами. Лишь бы все завершилось благополучно…

А Хати смотрел на Катю, крепко держа ее за руку. Потом они начали шептаться:

— Все же хорошо, да?

— Хорошо, хорошо…

— Может сбежим — сказку твою новую дописывать, а то ты уже второй день ничего не сочиняешь.

— Я обдумываю сюжет.

— Вдохновения не хватает? Могу лично парочку сцен продемонстрировать в постельке, с твоей помощью, конечно же.

— Сюжет не про волка…

— А про кого же еще? — немедленно насторожился Хати.

— Думаю вот… может, про тигра теперь написать. Ага! Точно, какая же идея отличная!

— Вот только дразнить меня не надо! — Хати бросил весьма неприязненный взгляд в сторону обнимающейся пары.

Туран, наконец, уселся на прежнее место и Тори уверенно разместилась у него на коленях, по-прежнему пряча лицо на груди мужчины. Тигру было не по себе от внимания остальных присутствующих, что исподтишка бросали любопытные взгляды на «новенького».

Ему безумно хотелось унести Тори в недостроенный дом и остаться с ней наедине. Уж он бы сразу ее успокоил, заставил снова улыбаться и мурлыкать от удовольствия. Словно разгадав его мысли, девушка прошептала:

— Чуть-чуть посидим еще и уйдем. Тебя хочу!

Последнее слово звучало словно приказ, заставляя кровь Турана немедленно воспламениться желанием. «Я-то как тебя хочу, Тигрица моя!»…

А на следующий день Коротков озадачил Турана необходимостью выбрать «хорошее имя» для документов.

— Может, останешься Тураном? Мне так очень даже нравится! — попросила Вика.

— Будто турок какой-то… — проворчал полковник, — а, впрочем, дело твое, как хочешь.

— Русское имя надо, — согласился мужчина, — для тебя-то я и так буду Туран.

Проще всего оказалось с отчеством и фамилией. По установившейся в «Северном» традиции, Туран стал Алексеевич, а фамилию, поразмыслив немного, назвал — Кораблев. А вот имя выбирали долго, даже подключив прочих «семейных». Когда были озвучены уже длинные списки мужских имен, неожиданно помогла Катя:

— Вот «Ваня» — имя хорошее, да, получается, занято уже. Ты как Хати, наверно, не захочешь быть, а ведь «Иван» — это самое известное русское имя. У меня бабушка старенькая, знаете, как говорила — «Горе, горе, муж Григорий, хоть бы худенький, да Иван!»

— А почему же «Григорий» — горе? — поинтересовался Туран.

— Так судьба особая у Гриш на Руси… Ну, вот смотрите: Отрепьев, Орлов, Потемкин, Распутин… У нас под Ишимом, во времена становления советской власти был такой крестьянский предводитель — Григорий Атаманов. Восстание поднял, когда солдатики-коммунисты пришли последний хлеб у зажиточных хозяев отбирать. Постреляли всех несогласных, конечно, Атаманова тоже убили… жестоко. У писателя Николая Олькова целая книга про это есть, — продолжила Катя.

— Гришей буду! — вдруг решился Туран.

— Имя колючее на слух, и несчастливое, наверно, — надулась Тори, — вот еще выдумал…

— Как сказал, так и сделаю! — отрезал Туран сурово, и тут же смягчился, — это же только для бумаги, ты-то меня все равно Тигренком зовешь…

 

Эпилог

Через две недели, в начале сентября, Вика и Григорий прилетели в республику Крым. Жилье Тигру выделили в городе Севастополе, в районе Северной бухты. Как он и желал, работу ему подыскали в Музее Старинных кораблей Черноморского Флота, официально — механиком, а точнее «смотрящим» за экспонатами.

Туран был всем очень доволен. В памяти его постепенно прояснялся величественный образ большого русского линкора длиной 186 метров и водоизмещением 30 тысяч тонн.

В 1941 г. этот корабль защищал Севастополь и весь Керченский полуостров от фашистских захватчиков. Зенитная артиллерия линкора яростно отражала атаки немецкой авиации, орудия главного калибра уничтожали танки, автомашины с грузами и пехоту противника.

Григорий плавал когда-то на этом знаменитом дредноуте, что участвовал и в Первой мировой войне, и пережил Революцию, даже поддержав знаменитый кронштадтский мятеж, после чего, правда, вся команда корабля была заменена.

С болью в сердце мужчина узнал, что в шестидесятых годах прошлого века орденоносный линкор был разобран на металлолом на Севастопольской базе «Главвторчермета».

— А какой бы сейчас отличный музей получился, Вика! Там же шесть зенитных пушек было на орудийной башне, були противоторпедные, площадка для самолета… Эх, жаль! Жаль!

Музей Старинных кораблей ЧФ открылся в Севастополе совсем недавно, но многочисленные туристы со всего мира уже ходили сюда толпами. Энергичная Виктория быстра вникла в курс дела и первое время работала экскурсоводом, но уже после пары интересных проектов-инициатив была переведена на административную должность.

А через полтора года после переезда на Черное море в семье Кораблевых появился маленький Тимофей. И вскоре стало ясно, что у мальчика будут черные как смоль волосы Турана и большие зеленые глаза Тори.

Сынишкой Вика нарадоваться не могла, пела ему песенки — колыбельные из репертуара несравненной Хелависы, правда в песне «Мельницы» кошка была белая, но Тори любила все перевернуть на свой лад:

— …Туран, иди сюда скорее, Тимошка спит давно… Ой, как меня твоя полосатая маечка возбуждает! Ты ее не снимай, пожалуйста, а я разденусь… Ну, мне сейчас именно так хочется, Тигре-енок! М-р-р…