Катя проснулось с каким-то странным недобрым предчувствием. В комнате больше не было никого. «Хати, наверно, спустился вниз и скоро придет ко мне». Катя привыкла вставать первой, пока Волк еще спит. Но, он обычно и ложился гораздо позже. За те полтора месяца, что они были вместе, Катя хорошо успела выучить все его привычки. Девушка поднялась с постели и подошла к ноутбуку, вспомнив, что так и не отключила его с ночи. И тут внимание Кати привлекла запись, сделанная небрежным полудетским почерком ниже концовки ее романа. «Скажи, Катя, зачем ты все это пишешь? Зачем так подробно рассказываешь на весь мир все самое личное, что у нас было? Это гадость! Я даже не знал, что ты такая!..»

Девушка медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками. «Конец! И даже это слово «конец», что сама же я и написала… словно приговор. Теперь он считает меня грязной, порочной, развратной. Значит, я такая и есть. Вот ведь, насмешка судьбы — бывший муж говорил, что я зажатая и холодная, а тот, кого я, кажется, полюбила, теперь видит во мне похотливую дрянь. Господи, что же делать! Он ушел, он больше знать меня не захочет, я ему такая не нужна…»

Первым желанием девушки было немедленно разыскать Хати и поговорить с ним. Просто попытаться что-то объяснить насчет своей рукописи. Катя быстро оделась и побежала в ванную комнату на первый этаж. «Умыться, одеться, и на поиски…» Внизу девушку ожидала Ольга.

— Катюш, хорошо, что вы уже встали. Я не хотела вас специально будить. Тебе сейчас мама звонила, говорит Антон в городе, хочет увидеться с тобой. Это насчет развода…

— А мое присутствие обязательно? — заволновалась Катя.

— Вера сказала, что так, вроде бы, быстрее пройдет процедура расторжения брака. Если ты, конечно, не передумала…

В светлых глазах Ольги промелькнуло беспокойство.

— Тетя Оля, а вы Ваню не видели?

— Нет, я думала он с тобой, наверху. Что-то случилось?

— Ох, теперь даже не знаю… Он, кажется, на меня разозлился, убежал куда-то, может, даже к себе на озеро? Тетя Оля, я не знаю, что мне делать… Я вроде бы ни в чем не виновата, но он меня теперь осуждает. А, вдруг вообще не захочет видеть?

Едва сдерживая слезы, Катя вкратце изложила женщине возникшее между ней и Хати непонимание.

— Это же просто сказка для взрослых девочек. Я Лизе дала почитать, ей понравилось. Это же нельзя воспринимать серьезно. Наши с Ваней отношения тут не при чем. «Почти не при чем…»

— Вот уж и правда, сущие дети! Нашли из чего делать проблему. Не переживай, прибежит он скоро, никуда не денется. Только, как нам с городом-то быть, Вера сказала, что твое присутствие очень желательно, нужно все вопросы решить при личной встрече. Тогда мировой судья вас уже завтра может развести, если никто из вас не заявит о протесте. Антон специально приехал получить развод, так чего тянуть? Да и Вера по тебе скучает. Так и сказала, «уговори Катюшу приехать, видеть ее хочу».

— Может, Антон нашел себе новую жену, вот и торопится, — попробовала улыбнуться Катя.

— А если начнет уговаривать начать все заново, такое случается сплошь и рядом? Прошло почти два месяца, как ты «с Северов» вернулась, может, он пожил один, все переосмыслил, передумал. Теперь не хочет тебя терять и попытается вернуть. Будь к этому готова, сопли-то не распускай перед ним. А, впрочем, Кать, дело-то твое, какой из меня советчик?

— Тетя Оля, меня тошнить начинает едва вспомню Антона, а вы говорите — вернуться? Да, никогда в жизни! А, ехать-то, видимо, нужно. Очень хочу снова стать свободной женщиной, даже прежнюю фамилию планирую взять.

— Ну, вот и хорошо! Тогда собирайся, Катюша. Алексей сказал, что к одиннадцати выезжает, ему срочная информация пришла из Москвы, надо все лично получить. Кажется, у нас скоро еще один проживающий появится. Ой, чувствую, начнутся здесь дела…

— Хотите сказать, мне через пару часов уже надо ехать?

Катя совсем растерялась, беспомощно поглядывая на Ольгу.

— Так, мне же сперва надо с Ваней увидеться, не могу же я просто уехать, ничего ему не сказав?

— Увидишься, конечно! Он же, наверняка, где-то рядом, вы целый месяц как привязанные друг к другу, он же от тебя ни на шаг не отходит.

Катя начала готовиться к отъезду, собрала сумку, оставив большинство вещей в комнате. Вернуться девушка собиралась самое большее через неделю, когда Коротков сможет отправить за ней машину. В это время Ольга всерьез занялась поисками Хати, и вскоре ей пришлось подключить к этому делу Брока и Барса.

— Да, что на него накатило! Сбежал, пока Катя спала и до сих пор не появился. А ей скоро уезжать, она его ждет, чуть не плачет. Хоть бы записку оставил какую-то, ушел, мол, за рыбой, буду там и там-то. Вот вы какие мужчины!

— Они поссорились? — хмуро спросил Брок.

— Да, вроде бы что-то такое есть, — тихо ответила Ольга.

Через три часа Коротков решительно объявил, что больше не может ждать, поскольку в городе нужно быть засветло. Брис успел сплавать на лодке к дому Волка. Хати нигде не было. Брок обошел лес, на все лады выкрикивая приятеля, даже поминая его не очень хорошими словами. Никто не отозвался. Обитатели поселка всерьез забеспокоились. Коротков уже не скрывал своего раздражения, часть которого выплескивалась и на Катю.

— Знаете, Катерина, он хоть и взрослый человек, но у него очень тонкая, ранимая душа. Вам надо было это учитывать. Будь он такой же как Брок, ну, дал бы кому-нибудь по шее разок или мою машину попортил, на худой конец. А Хати у нас чувствительный… Он в себе будет переживать и неизвестно, что еще задумает. И теперь, если что случится с парнем, с меня голову снимут, а не только погоны. Вам-то что? Поиграли в «роман на природе», да и домой, к мамочке, а мне расхлебывать…

Катя уже не скрывала слез и даже не пыталась оправдываться. Неожиданно за нее заступилась Маша:

— Вы чего на девочку-то напали? Подумаешь, неженка какой, книжка ему не понравилась, видите ли… В Интернете еще не такое можно почитать, даже солидные дамы с четырьмя детьми и мужьями под боком пишут откровенные романы. Славу мировую получают, отзывы восторженные. А Катина история просто прелесть. Ее непременно надо опубликовать. На месте Вани я бы гордилась, а не по кустам пряталась. Он, что, через страничку читал, только одни любовные сцены? Там же прямое посвящение — «Моему Любимому Мужчине, с благодарностью за вдохновение». И после такого убегать?

Коротков непонимающе хлопал глазами.

— Какая еще книжка? Это вы про что, вообще?

Брок легонько толкнул плечом Бриса, шепотом спросил:

— Ты сам-то читал?

— Нет, Лиза не разрешила, сказала, только для девочек. Взрослых.

— Ух, ты! И не мог прочесть, когда уснет?

— Так в компьютере же все. Она папку куда-то там запрятала, я не нашел. Хотя было бы интересно знать, с чего это так Волк завелся.

— Для начала надо самого бы его найти… в целости и сохранности.

— И чего Коротков за него трясется? Хати же не дурак, чтобы из-за любовной книжки топиться. Прячется где-то в лесу, наверно.

— Да, что это еще за бабские капризы? Вот уж точно не пойму. А, потом сам же хныкать будет, что Катя без него уехала. Тоже мне… ранимая душа. Помню, как он одного урода отделал, тот еле оклемался в больнице. Алекс сказал, что доставили вовремя. А зря, между прочим…

Серебристый «фольксваген-туарег» мягко катил по лесной дороге, увозя взъерошенного Алексея Викторовича и заплаканную Катерину в сторону федеральной трассы. А там еще полдня до города добираться. Правда, в город сейчас Кате совершенно не хотелось…

Неизвестно, где Хати пропадал весь день, и что он за это время передумал, но вернулся парень в отличном настроении с явным намерением, как обычно, забрать Катю на ночь в свое жилище на озере. Известие о том, что девушка спешно покинула «Северный», чтобы встретиться в городе с пока еще настоящим мужем, поразило Волка словно удар молнии. «А если он уговорит ее вернуться к нему? Если она обиделась на мои слова и примет этого, своего…»

— В слезах уезжала, между прочим, — подколол Брок, — и все из-за твоей… нежной волчьей натуры. Чего бегал-то от нее?

Хати немного смутился. Между бровями залегла тонкая морщинка.

— Сам не пойму что на меня нашло, словно в колодец заглянул, а он бездонный. Голова закружилась…

— Так к Лизоньке сходи, она тебе таблеточку даст, полежишь и все пройдет, болезный ты наш, — от души ехидничал Брок.

— Какая тут таблеточка, Катя уехала, мне-то что теперь делать?

— Поверить не могу что вы с ней поссорились из-за какой-то книжки.

— Не какой-то, а лично Катиной, и она пишет там про другого мужчину!

— И про другую женщину, наверное?

— Но, в ней-то она себя представляет. Недаром Катариной назвала!

— А чем же ты-то не главный герой?

— Она такие откровенные вещи пишет, — чуть не взвыл Хати, — а что, если другие люди будут читать?

Брок самодовольно улыбнулся, искренне потешаясь над глупым Волчонком.

— И, что ты такого не можешь, из того что она там пишет, ну— ка скажи мне честно?

— Я в волка превращаться не умею, да и… старого замка у меня нет!

— Я про другое имею ввиду, что ты в постели не можешь ей дать из того, что она пишет?

Хати отчего-то побагровел:

— Все могу, мы с ней все это вместе уже делали… И ей нравилось, кажется… всегда, вроде бы!

— Так что же тогда тебя не устраивает, не понимаю. Не может же она, действительно, ваши настоящие имена вставить, вот и заменила их выдуманными. А насчет замка… она же в твоем домике приозерном это писала, значит, он и был для нее замком. Вы же именно там все описанное вытворяли вдвоем, верно?

— Ты это тоже читал? — немедленно взвился Хати.

— Нет, конечно, мне Маша просто сюжет пересказала. А сама-то, кажется, читала с удовольствием. И Лиза тоже… Да, такие книжки только для женщин и пишутся. А мужчины предпочитают лишь давать повод для женских фантазий. Вот с бывшим своим когда жила, Катя же не писала таких книг? Не писала… А здесь, только с тобой встретилась, так сразу и вдохновение на нее снизошло. Получается, что ты ее так… вдохновил… Хищник ты наш, чересчур уж нежный.

Хати вскинул на Брока глаза полные обиды и возмущения, но Медведь, продолжил, подойдя к Волку почти вплотную:

— Да, если бы Маша меня так назвала, я бы на седьмом небе был… от гордости и счастья. А она никогда мне такого не скажет, постесняется. Итак, если что-то откровенное захочет сообщить, то лишь в темноте, на ухо прошепчет. А мне иногда на свету хочется. И в полный голос… Брис вот как-то рассказывал, что Лиза с ним делала, ну, поначалу, конечно, сейчас-то им уже, наверно, нельзя… Какие только она для него слова не придумывала, и «котеночек-то сладенький» и «Барсик ненаглядный», и…

Брок, кажется, сам смутился от своего порыва рассказывать все это приятелю.

— А, мне Маша никогда такого не говорит. Так, что насчет книги… Гордись тем, что доставил своей женщине столько удовольствия и радуйся, что она это оценила. Так высоко.

Хати тяжело вздохнул.

— Я сплоховал, это точно… Я столько гадостей ей написал из-за этой сказки ее. А она же просто не может не писать, она сказала, что погибнет, если ей это будет запрещено. Завянет, как цветок… как сорванные черемуховые кисти. Весь мир для нее потеряет краски, если она не сможет описывать свои фантазии, свои полувыдуманные истории. Какой же я дурак, Брок! Я так ее обидел! И я теперь здесь, а Катя с мужем будет встречаться… А, вдруг он ее обратно увезет, далеко… Мне-то что тут без нее делать!

— Так догони, — с улыбкой посоветовал Брок.

— Так она же в городе уже, наверно! — простонал Хати.

— Вот в город и сбегай!

— Как это сбегай… Стой-ка… Слушай, а ведь правда, я же смогу. Чем тут сидеть, да снова выть на Луну… За ночь до главной дороги доберусь, а там… А там куда? Надо у девочек спросить, куда же мне дальше… Где Маша, а? Разреши поговорить пять минут или я сразу к Лизе схожу… Пусть мне карту нарисуют. Мне же надо точно знать, как в городе найти Катю!

Совещание по поводу экстренной отправки Хати в город было проведено в доме Игната и Маши. Поколебавшись, друзья поставили в известность также и Ольгу. Она должна была немедленно позвонить Короткову и сообщить, что Волк нашелся и все с ним в порядке. Успокоив руководство, обитатели «Северного» составили подробный план действий и даже нарисовали Хати простенький рисунок — карту небольшой части города от автовокзала до Катиного дома. Еще перед отъездом Катя сообщила Лизе, что в квартире родителей сейчас гостят друзья с юга и эту неделю девушка будет жить в старенькой «двушке» возле большого сквера. Лиза отлично знала этот район, поскольку сама купила квартиру неподалеку.

Почти совсем стемнело, когда Хати в сопровождении Брока собрался выходить на дорогу, ведущую из «Северного» на федеральную трассу. Под причитания Ольги, Медведь вызвался немного проводить «непутевого Волчонка».

— Господи! Да дождитесь вы уже утра, я сама тебя отвезу к дороге. Куда ты на ночь глядя? Давай Кате просто позвоним и вы поговорите, и потом, она же приедет дней через пять. Что же вы делаете, ребята, меня Алексей из-за вас уволит! Я же официально тебя отпустить не могу, неужели не понимаешь?

Но Хати совершенно не мог ждать до утра. Зачем? Утром он уже сядет на первый проходящий до города автобус и через каких-нибудь шесть часов будет на месте. Зачем медлить, если речь идет о любимой женщине?

Брис это решение одобрил.

— Мы вообще-то люди уже взрослые и не на цепи сидим. Держать нас здесь всю жизнь не имеете права. Обвыклись, осмотрелись, пора уже и выбираться потихоньку. Сейчас Хати в город съездит, а потом, к осени, и мы с Лизой отправимся за нашей малышкой. Там, глядишь, и Броку придет время. Детишек-то его все равно надо в школу отправлять, среди людей жить учиться.

Брок согласно кивал, поглядывая на молчаливую, задумчивую Машу. Сколько впереди нового, интересного… сложного. Вот Дашулька недавно научилась переворачиваться со спинки на животик, резво хватает яркие игрушки, пытается ползти вперед, опираясь на ручки. Брок вырезал из дерева множество маленьких животных, некоторым зверюшкам даже приладил колесики. Всем семейством забавлялись. Мишке только шевелится лень, все больше таращится по сторонам, гулит, лепечет, тянет Машу за отросшие волосы, да пробует ущипнуть шуструю сестренку.

Но в этот вечер все внимание было посвящено проводам Хати. Парня пришлось срочно переодевать для поездки. Формированием нового имиджа занималась Лиза:

— Ты сейчас как охотник выглядишь, ну, или как рыбак деревенский. Потрепанный, причем. Волосы бы еще красиво подстричь, а то в разные стороны торчат. Тоже мне, кавалер… На, вот, примерь-ка вещи. Я Володе готовила, думаю тебе тоже подойдет, вы, похоже, одного роста и комплекции.

Когда Хати облачился в принесенные Лизой футболку, джинсы и кроссовки, девушки ахнули.

— Ну, красавчик! Просто какой-то спортсмен! Вот и рюкзак в тему!

— Нет, он теперь у нас, как звезда отечественного кинематографа!

— Какой отечественный… выше бери! Голливуд, только в Голливуд!

— Физиономия-то славянская, не потянет…

— А как раз может сыграть у них плохого русского парня! Bad Russian Boy…

— Почему же сразу плохого-то?

— Для них хороших русских нет…

— А вот Данила Козловский, например, у них играл в фильме…

— Девчонки, вы смеетесь или хвалите, я что-то не пойму?! — нетерпеливо перебил Волк оживленные женские комментарии к своей внешности.

Хати придирчиво осматривал себя, стоя у зеркала. Ноги, обтянутые плотной синей тканью казались длиннее. Белая футболка только подчеркивала смуглую кожу налитых силой плеч. Сам он стал будто бы выше и солиднее.

— Хвалим, хвалим, не сомневайся! — поторопилась ответить Лиза за Машу. Как бы Игнат не вздумал опять ревновать жену к Волку.

— Хоррош! — снисходительно выдавил Брок, прищурившись.

И даже сдержанный Владимир одобрительно кивнул головой.

Ольга принесла Хати новенький сотовый телефон, куда Лиза тут же вставила свою сим-карту, и выдала приличную сумму денег.

— Вот, возьми! Это твои, так что распоряжайся сам, как хочешь. Я потом Алексею объясню.

Лиза тут же прикинула предстоящие Волку расходы.

— Так, это тебе на автобус хватит, и на обратную дорогу, мало ли что. Это — на цветы. Магазинчик прямо в ее доме на первом этаже. Розы возьми белые или розовые, она такие любит. Лучше много маленьких розовых бутончиков. Посмотришь еще сам, что тебе понравится. Кажется, все…

— Маша, а ты помнишь, какую песню Катя ребятишкам пела? Из той музыкальной сказки про Робин Гуда? «Поля под снегом и дождем, мой милый друг…» я слова немного забыл. Может, в Интернете посмотреть?

Текст песни из детского аудиоспектакля немедленно нашли, и Ольга даже распечатала его в своем кабинете. Хати взял лист с собой, видимо, намереваясь выучить песню по дороге.

— Теперь, кажется, действительно, все…

Проводы были короткими, но бурными. Ольга отчего-то всплакнула, давая последние наставления:

— Ванечка, ты старайся ни с кем много не говорить, в споры не вступай, а то в автобусе иной раз попадаются чересчур разговорчивые собеседники. Не ругайся ни с кем, веди себя тихо и незаметно. Если дорогу забудешь, спроси вежливо… лучше какую-нибудь женщину пожилую. С Катей мирно все решите, из себя не выходи. Если дома не окажется, позвони мне, я с ее мамой свяжусь, все разузнаю.

— Вы его прямо как в разведку собираете. В стан врага…

— Ага! Будто в последний бой отправляем…

Лиза вдруг зашмыгала носом, Брис стоял теперь весь бледный, хмурый. Маша и вовсе убежала из прихожей, сославшись на то, что пора укладывать детей. Но все заметили ее покрасневшие глаза. Один Брок вроде бы держался спокойно и когда они, наконец, оказалась вдвоем с Хати на лесной дороге, то заявил прямо:

— А, знаешь, Волчонок, я тебе даже немного завидую! Думаю, и Брис тоже! У тебя сейчас такое приключение намечается, смотри не напорти чего-нибудь. Нас не подведи, мы теперь все как одна семья, не забудь. Короткова не подставь, он за нас отвечает. Сам бы Алекс тебя не отпустил, наверное. Ольга сказала, он уже послезавтра возвращается, прикроем тебя, если что…

— Да, понял, я понял! Момент исторический. Со всей ответственностью подойду к решению вопроса, — Хати немного нервно рассмеялся. Глаза его блестели от возбуждения.

— Перед Катюхой там не опозорься. Дерревня ты наша!

— Сам-то, городской что ли?

— Если б я знал…

— А чего тут знать? И так все видно. Вот Брис — тот городской, он лейтенантом был, специально учился, он на фронте людьми командовал. Его даже награждали.

— Он много помнит… А я бы хотел забыть.

— Я бы тоже много чего хотел…

Дальше шли молча, каждый думал о своем. Потом Хати резко остановился.

— Возвращайся уже к Маше. Она там одна с ребятишками. И спасибо… за все, дальше уж я сам справлюсь.

Брок тяжело вздохнул, ободряюще похлопал Хати по плечу и, круто развернувшись, быстро направился к своему дому. А Волк уверенно зашагал вперед по темной дороге. Ночной лес был ему родным домом, а вот встреча с городом немного тревожила. Как-то его встретит любимая? А вдруг прогонит?

Теперь Хати со стыдом вспоминал о той записке, что оставил в Катиной тетради, причем, мужчина даже не мог точно вспомнить все им написанное. «Словно туман какой-то был в голове… И дернул же черт меня читать ее сказку, хотя, интересно она все там расписывает — прогулки с волком у реки, да этот Веймар еще… а чего же я так разозлился? Сам не пойму! Правда, надо бы улечься обратно к ней и все ее сказочки наяву…»

Хати шел быстро, временами переходя на легкий бег, представлял в голове будущую встречу с Катей. Близился уже обед нового дня, когда Волк, наконец, выбрался из леса на главную дорогу чуть дальше поста ГАИ. Теперь оставалось дойти до автобусной остановки у свертка на ближайшую деревеньку. На остановке уже топтался какой-то невзрачный мужичок с ведрами смородины — к родне, наверно, повез, или в город на продажу. Вскоре подошли еще люди.

Женщина средних лет с детьми школьного возраста, вертлявая сухонькая старушонка. Какая-то молодая девушка бросила на Хати внимательный изучающий взгляд и потом постоянно поглядывала исподтишка. Волку хотелось спать, давала знать о себе бессонная ночь, проведенная на лесной дороге. Хати сел на железную скамейку внутри остановочного комплекса и задремал, прислонившись боком к стене. Разбудил его только шум подъезжающего автобуса. Хати забрался на последнее сидение, кстати, единственно свободное, и почти всю дорогу до города мирно проспал, откинувшись на высокий подголовник сидения.

Город ошеломил мужчину. Высоченные здания, множество снующих туда-сюда машин всевозможных форм и расцветок. Зрелище городских улиц завораживало как пестрый калейдоскоп. Хати чуть не носом прильнул к стеклу, жадно рассматривая яркие вывески магазинов и разношерстную людскую толпу. Выбравшись из автобуса, Волк еще раз глянул на самодельную карту, что нарисовала Лиза, представил маршрут.

Только в восьмом часу вечера Хати добрался до сквера со старыми соснами, за которым стояла пятиэтажка-«хрущевочка», где сейчас жила Катя. По дороге мужчина зашел в парикмахерскую, что нечаянно попалась на его пути. Приветливая девушка-мастер сотворила чудо с его непослушными вихрами. Хати долго придирчиво разглядывал в зеркало свою новую прическу, а потом спросил парикмахершу:

— Я, правда, нормально так выгляжу? Можно на свидание идти?

Девушка только отчего-то грустно вздохнула, прижав ладошки к плоской груди.

— Да хоть с «Мисс Россия»! Любую девушку очаруете, сами же знаете.

Хати желал понравиться только одной… В цветочном магазине он купил роскошный букет из бутонов роз нежно розового цвета, а еще пушистого белого зайчика с сердечком в мягких лапах. Игрушка была просто восхитительной, «девочкам такие точно нравятся». В полной боевой готовности Хати добрался, наконец, до Катиного дома и затаился под высоченными тополями.

Лиза рассказала, что в разговорах Катя упоминала, будто окна их старой квартиры выходят как раз во двор, на тополя, которые шелестят прямо в окна их третьего этажа. И теперь Хати пристально вглядывался во все окна на третьем этаже, надеясь увидеть знакомую фигурку. Номера квартиры он же не знал.

Прошло немного времени, как вдруг створки окна на балконе распахнулись и Хати увидел любимую. Катюша мельком глянула на улицу и, отвернувшись, стала вешать на веревку, протянутую на балконе, большое банное полотенце. Такой момент нельзя было упускать! Изо всех сил стараясь подавить внезапное волнение Хати вышел из-под полога тополей и, встав перед Катиным открытым окном, и вдруг… запел.

Это была песня на стихи Роберта Бернса из радиоспектакля о Робин Гуде. Сентиментальной Катюше она очень нравилась, в «Северном» девушка усыпляла под нее малышей. А когда Хати заинтересовался, то включила ему эту песню в исполнении Льва Лещенко на ноутбуке. Завораживающая мелодия и проникновенный мужественный голос исполнителя запомнился Хати. И вот сейчас, держа перед собой свежий розовый букет, Волк почти на весь двор пел эту песню для любимой девушки. Его приятный баритон далеко разносился по округе.

Бабушки на скамье у подъезда вдруг притихли и, кажется, тоже заслушались. Где-то приоткрылось окно. Мужчина, что курил сверху на балконе, буквально свесился вниз, с изумлением уставившись на высокого спортивного парня, что поет серенады под балконом. Но Хати не замечал никого вокруг, он смотрел лишь на родное Катино лицо, которое она почему-то до самых глаз закрыла ладонями, на ее большие голубые глаза, распахнутые в восторге, и был совершенно счастлив. А потом Волк ухватил свой букет зубами за ленту упаковки, поправил рюкзак на спине и подпрыгнув, подтянулся на железной решетке ближайшего балкона.

— Хати, да ты что? Я же тебе сейчас дверь открою! Может, не надо так? — раздался сверху взволнованный голосок Кати.

Ответить ей сейчас Хати просто не мог, и, похоже, весь дом и весь двор, затаив дыхание, наблюдали как молодой симпатичный мужчина буквально с букетов роз в зубах забирается на балкон к возлюбленной.

— Гляньте-ка, бабоньки, какой у нас тут Ромео выискался!

— Предложение, поди-ка, сделает!

— Точно! С цветами полез, ишь ты, альпинист!

Катя засмущалась, когда до ее слуха донеслись комментарии соседок снизу. Она ждала Хати с бьющимся сердцем, приложив руки к пылающим щекам. Это было невероятно романтично, просто сказочно, она даже представить не могла, что такое событие может произойти в ее жизни. Первым в ее окне показался огромный букет, который девушка немедленно подхватила, прижав к груди, потом появился и сам Хати, он ловко пролез в открытое окно и с довольной улыбкой направился к девушке.

— Радость моя! Как же я счастлив тебя видеть, любимая!

Первое время они просто целовались, пока Катя не повисла на мужчине, чувствуя, что больше не может стоять на ногах. Хати тяжело перевел дыхание и хрипло проговорил:

— Где у тебя помыться можно, я же с дороги… Сейчас чистенький тебя любить буду.

Катя отвела его в ванную, а сама пока поставила вазу с букетом на столе в спальной комнате. Потом улыбнулась лукаво и отломила пару розовых бутонов. Вскоре Хати вышел из душа мокрый, торопливо вытираясь полотенцем девушки. Найти Катю в крохотной квартирке ему не составило труда. Зрелище, что открылось ему, едва он переступил деревянный порожек спальни, превосходило все его самые сокровенные желания.

Свет в комнате был выключен, зато горели свечи, много маленьких круглых свечей в аккуратных подставочках. На столике у окна, распространяя тонкий, еле уловимый, свежий аромат, стоял его роскошный букет. А на белоснежной простыне, усыпанной лепестками роз лежала соблазнительная красавица с распущенными по плечам волосами. На Кате были только алые кружевные трусики и такой же алый топик с застежками-крючками спереди. Хати небрежно отбросил ненужное больше полотенце на стул и стал медленно приближаться к девушке, нарочито сурово сдвинув брови и угрожающе ворча:

— Твой Хищник нашел тебя, Катарина, и теперь всегда будет рядом.

— Надеюсь только, что этот Хищник будет нежным со мной, — покорно вздыхая, низким грудным голосом ответила Катя. Она вдруг накинула на себя полупрозрачный алый паланкин, почти полностью окутавший ее фигурку.

— Я, конечно, очень постараюсь… А, это чтобы мне опять добраться до тебя труднее было, да? — смиренно спросил Волк, уже на кровати подкрадываясь к девушке.

— Ты знаешь… я вообще-то девушка скромная, мне неловко как-то перед тобой лежать почти голышом, — в Катиной хитроватой улыбке, впрочем, не было ни капли смущения.

— И с каких же это пор ты стала стесняться меня, радость моя? — все больше распаляясь, Хати медленно выпутывал Катю из тонкой ткани. Но, девушка вдруг поднялась и, разведя ноги, сама уселась на его колени лицом к лицу, серьезно заглянув в глаза Волка.

— Хати, я тебя очень люблю! Если ты хочешь, я выброшу эту книжку… удалю из ноутбука, и вообще не буду больше писать. Это все неважно, я не могу из-за своих фантазий с тобой ссориться. Ты мне нужен! Остальное будем решать вместе…

— Катюша, любимая, желанная, прости, дурака! Забудь, что я тебе там написал. Вот это точно бред, ерунда. Сказка у тебя получилась отличная, девчонки в восторге от нее, хотят с твоего согласия выложить куда-то в Интернет, а еще на конкурс отправить. Может, ты потом снова что-то напишешь, я честно, совсем не против, и злиться больше не буду, хоть про волков, хоть про зайцев… да, у меня же еще есть подарок для тебя. Чуть не забыл, ну, это потом, ладно? Он в рюкзаке, а сейчас уходить от тебя не хочется ни на миг. Катя, как же я соскучился-то по тебе, так соскучился… просто сил нет.

— Совсем нет сил? Бедненький ты мой, устал… Может, тогда поспишь немножечко, отдохнешь, — пряча улыбку, почти серьезно предложила девушка, покрывая быстрыми поцелуями шею Хати.

— Смеешься, что ли? Сейчас я… ага… прямо так, лег и уснул.

Волк вдруг рванул застежки топика на груди у Кати, стянул тонкие кружевные лямочки с ее плеч и откинул в сторону атласную вещицу.

— Спать сегодня даже не надейся…

Потом они любили друг друга исступленно и нежно, наслаждаясь каждым мгновением близости, позабыв обо всем. Прежние разногласия и страхи остались где-то позади, а будущее, может, и казалось несколько туманным, но эта ночь определенно дарила надежды. Уж она точно не будет последней ночью, что Катя и Иван проведут вместе.

— С бывшим-то своим виделась? — глухо спросил Хати, удобно устроив девушку в кольце своих рук.

— М-да… — сонно пролепетала Катя, — Да, все уже… Осталось только официальный документ получить, что я свободная женщина. Ну, так лучше все-таки звучит, чем разведенная.

— Как это ты свободная? Даже и не мечтай! Ты же моя, ты со мной! Может, теперь и нам с тобой поженится?

— Зачем торопиться-то? Только развод и снова замуж, нет, это нехорошо. Мы же и так вместе, отметка в паспорте ничего не изменит.

— А если у нас дети получатся?

Для Кати это был довольно болезненный вопрос. Она вздохнула, прижимаясь лицом к гладкой груди мужчины.

— Хати, а если я вообще не смогу иметь детей?

— А почему?

Катя зажмурилась, точного ответа она и сама не знала.

— У меня ничего не получалось раньше, правда, Лиза сказала, что так бывает…

— Так это и отлично, что с другим не получалось, ты же просто меня ждала. А теперь все сбудется у нас, вот увидишь!

Хати ласково, как-то прямо по-отечески, поцеловал ее в лоб. В отличие от Кати, он был совершенно уверен в положительном решении этого вопроса.

— Но, все-таки, а если детей не будет? — девушка подняла на Волка страдающие глаза, — это для тебя очень важно, да? У Игната есть дети, у Лизы с Владимиром скоро будут. А мы?

— А, ты не думай вообще про детей! Забудь… Будут — будут, ну — нет, так и нет! Что толку переживать да расстраиваться? Если уж очень надо, к бабушке какой-нибудь сходим.

— Зачем к бабушке? — не поняла Катя.

Хати задумался на пару мгновений, потом усмехнулся смущенно.

— Сам не знаю, почему так сказал. Вроде помню, что в таких делах молодые всегда ходили по знающим бабкам, ну, «знахаркам», по-простому. Помогало, кажется.

Катя припомнила слова Ольги о том, что Иван почти не помнит своего прошлого в результате сильной психофизической травмы. Девушка не раз пыталась осторожно расспросить Хати о детстве, о родных, но парень всегда переводил разговор на другую тему или отшучивался. «Русалка оставила на берегу, а Коротков воспитал…» Даже фамилия у Хати была новая, он сам ее выбрал полгода назад и теперь в документах значился как Иван Алексеевич Волков.

«Хоть одну родню указать, раз другую не знаю» — грустно улыбаясь, пояснил парень Короткову. Начальник «Северного» испытывал к Хати особую симпатию и привязанность. С этим парнем было легче найти общий язык по сравнению со вспыльчивым Медведем и молчаливым Барсом. Алексей Викторович искренне любил Ивана. Как младшего сына, из всех троих Алексеевичей, что проживали на вверенной ему территории.

— … ты знаешь, я когда рано утром убежал от тебя, то вплавь до другого берега добрался. И мне почудилось, что в воде рядом со мной плыл кто-то еще. Представляешь? Может, русалки вернулись на наше озеро?

— Почему бы и нет, раз там теперь такой добрый молодец объявился… Да еще Ванечкой звать! Заманиваешь меня новой сказкой, да? — с закрытыми глазами улыбнулась Катя, — а, я еще в детстве такие стихи придумала, вот слушай:

— Красиво сказано, — похвалил Хати, — а я в прошлой жизни был Волком. Я его даже видел.

Катя слушала мужчину, затаив дыхание, весь ее сон вдруг пропал.

— …Он был на Старого похож, только крупнее и весь седой какой-то, словно в муке извалялся. А глаза у него были спокойные, даже равнодушные, уставшие такие глаза. Он лежал в клетке, напротив моей и мы смотрели друг на друга, он через свои прутья, я — через свои. А потом я услышал в голове слова, нет… даже не услышал, а просто догадался… «Я уже стар, а ты молод и полон сил. Я скоро уйду, а ты останешься жить и будешь жить очень долго».

Хати замолчал, глядя в потолок. Катя приподнялась, обняла его за шею, прижалась щекой к щеке.

— Я бы хотела тебе помочь, я бы все для тебя сделала! Только скажи…

— Ты мне уже помогла, ты меня нашла.

— А сам ты больше не исчезнешь? Не убежишь от меня?

— Нет, ни за что! Катя, я же к тебе вернуться хотел почти сразу же, только… Мне надо было немного одному побыть. Я же не знал, что ты уедешь так внезапно.

— Всего-то на несколько дней! Правда, я так переживала, что не увиделась с тобой до отъезда. Я хотела объяснить…

— Брок сказал, ты из-за меня плакала… Я не мог ждать ни дня! Вот и нашел тебя здесь. Девочки дорогу подсказали, Лиза одела… Знаешь, как они меня провожали вчера? Словно космонавта в полет на Луну. По секрету от Короткова, кстати.

— А ты знаешь, Хати, на Луне ведь еще никто не был. Это уже весь мир понял. Американцы всех обманули, сняли фильм в павильоне, будто бы смогли слетать на Луну и вернуться обратно. Так что, Луна по-прежнему, еще недоступна. Я думаю, Россия и здесь будет первой. С нашими-то космическими технологиями. Это на земле мы дороги строить не умеем, зато в космосе уже порядком освоились.

— Может, дети наши полетят? — засмеялся Хати, закидывая руки за голову.

— Может… — неуверенно пробормотала Катя. «Будут ли, вообще, у нас дети…»

В это самое время о детях, да и о самой Кате Пермяковой думал еще один человек. Правда отношение к девушке он теперь имел весьма косвенное. На душе у Антона было мутно. Он только что приехал из аэропорта в свою уренгойскую квартиру. Прошел в темную кухню, налил себе Хенесси и пил обжигающий коньяк маленькими глотками, согревая бокал в руках.

В Тюмень он ехал забрать Катю. Или окончательно унизить ее, оскорбить прилюдно, выплеснуть на девушку всю накопившуюся злость и разочарование от своих разбитых надежд. Не получилось ни того, не другого. Возвращаться с Антоном в прежнюю жизнь Катерина решительно отказалась, вела себя настолько дерзко и уверенно, что Каргополов с трудом узнавал в ней прежнюю робкую «монашку». К тому же рядом с девушкой был ее отец, фигура весьма солидная и в городе уважаемая. Устраивать скандал в его присутствии Антон не посмел. «Старик еще в прессу обратится, связи среди журналистов поднимет, ославит меня по области, до руководства дойдет, пострадает репутация нашей фирмы. Газетчикам только повод дай…».

Перед строгой на вид женщиной-судьей Антон и Катя сдержанно изложили причины, по которым хотят расторгнут брак и процедура развода была практически завершена. После чего девушка буквально выпорхнула за дверь, где ее ожидал Николай Иванович. Что ж… Антон не смог выговориться и перед бывшим тестем. Пермяковы быстро покинули казенное учреждение, а северянин с таким чувством, будто его только что обокрали, вернулся в гостиницу.

Забегая вперед хочется рассказать, как сложится судьба этого мужчины далее. Ровно через два года после развода, Антон женился во второй раз. Так уж сложилось, что он взял замуж широко известную в определенных кругах уренгойскую «гетеру», на пять лет старше себя. У Жанны был уже взрослый сын, который чуть ли не с рождения проживал с бабушкой.

Сойдясь с Антоном, женщина как-то быстренько забеременела и также родила ему сына — точную копию Каргополова. Так что генетическая экспертиза, которую втайне от Жанны собирался провести Антон, даже не потребовалась. Мужчина был всем доволен, тем более, что многоопытная Жанна полностью удовлетворяла все его интимные запросы. Этой зрелой, раскрепощенной матроны Антону даже было много, тем более что с годами его любовный пыл постепенно угасал.

Жизнь любит преподносить сюрпризы… Особенно тем, кто ставит себе слишком конкретные цели, не желая ни на миллиметр отступать от задуманного. Возможно, всем нам следует быть более гибкими, открытыми, доверять больше интуиции, нежели холодному разуму, уметь отходить в сторону от своих жестких принципов и даже пересматривать их. Научиться ждать желаемого спокойно, и даже заранее смириться с возможностью проигрыша. И тогда неожиданный результат может превзойти все наши запросы. Мы можем получить то, о чем прежде даже и не смели мечтать.