Дима был мрачнее тучи. Ароматный бифштекс, пять минут назад поставленный перед ним официанткой придорожного кафе, остался не тронутым. Это был плохой знак. Впрочем, остальные прибывали не в лучшем настроении. Заявление царицы поставило нас в тупик. Как, скажите на милость, заставить биться сердце мертвое уже не одну тысячу лет? Тут даже электрошок бессилен.

Пока брат уныло ковырял свой поздний ужин, а Ксюша устало склонила голову на плечо Амаранте, отец и Андрей сосредоточено размышляли, периодически делясь друг с другом результатами мыслительного процесса. Я помогал им, чем мог, но наш мозговой штурм не приносил результатов.

— Ну и как вернуть к жизни вампира? — в который раз спросил Дима. — Это же нереально. Кто-нибудь слышал об обратном обращении?

— Это фантастика, — процитировал рекламу Андрей.

— Выходит, нам дали невыполнимое задание. Пойди туда не знаю куда, принеси то не знаю что, — брат все больше распалялся. Он отодвинул от себя тарелку с едой и полностью сосредоточился на разговоре.

— Думаю, царица говорила иносказательно, — внес я свою лепту. — Она просто хочет снова чувствовать.

— А ты, конечно, был рад предложить ей свои услуги, — при словах вампира Амаранта недовольно поджала губы. Напоминание о моем поцелуе с Нефертари было ей неприятно. Кажется, Андрей намеренно не дает Эмми об этом забыть.

Лампочка дневного света над нашими головами замигала, и на секунду унылый зал кафе погрузился во мрак. Тени, что притаились под столиками, выползли из своих нор. Мне показалось, что одна из теней приняла вполне четкие контуры женской фигуры. Готов поспорить у неё в руках были огромные ножницы.

Свет вспыхнул так же внезапно, как и потух. Никакой женщины не было в помине, но меня не покидало ощущение, что это была не обычная галлюцинация, а предупреждение.

— Необходимо посоветоваться, — отец в кои-то веки признал, что своими силами нам не справиться.

— У тебя есть на примете знаток вампирских сердец? — поинтересовался Андрей.

Отец сделал вид, что не расслышал вопроса. Я догадывался: он подумывает обратиться к Глебу, но слабо верил, что тот будет полезен. Конечно, потомственный охотник много чего повидал на своем веку, но все его общение с вампирами ограничивалось их убийством. А потому мир кровопийц был ему так же чужд, как шахтеру Диснейленд.

Весь следующий день папа обзванивал знакомых охотников. Все они, как один, надолго замолкали после вопроса: «как вернуть вампиру радость жизни?». Некоторые осторожно осведомлялись, откуда у их друга такие странные фантазии. Другие предпочитали побыстрее свернуть разговор. Не удивлюсь, если они заносили папин номер в черный список.

Некоторое время мы наблюдали за попытками отца найти информацию, но это быстро наскучило. Дима и Ксюша сбежали первыми. Следом не выдержала Амаранта и ушла в наш номер. Мы с Андреем продержались дольше остальных, но и нам в итоге надоело видеть один провал за другим.

Оказавшись в коридоре, я остановился в нерешительности. После последних событий мне было неловко оставаться с Эмми наедине. Меньше всего я желал говорить с ней о поцелуе с Нефертари.

— В твои годы пора научиться отвечать за свои поступки, — насмешливо произнес Андрей. Ему ничего не стоило раскусить меня. Порой он вел себя как долбаный экстрасенс.

— Я ни в чем не виноват, — огрызнулся я.

— Разумеется. Она сама повисла у тебя на шее. И потом между тобой и Амарантой, кажется, всё кончено.

— Это не твое дело, — я повернулся спиной к вампиру и зашагал прочь, но Андрей увязался следом за мной.

Мы дошли до небольшого закутка в конце коридора, который постояльцы использовали в качестве курилки. Кроме мусорного бачка вместо пепельницы тут ничего не было. Андрей достал сигарету и прикурил. Дым тонкой струйкой поднялся к вытяжке.

— Зачем ты здесь? Почему помогаешь нам? — спросил я, глядя на безмятежное лицо вампира. По нему никогда нельзя было понять, о чем он думает. — Ты делаешь это ради неё?

Андрей выдохнул дым и ответил в свойственной ему ироничной манере:

— Уж точно не ради тебя.

— Я серьезно. Объясни, чего ради ты рискуешь собственной шкурой. Тебе не хватает острых ощущений?

— Благодаря тебе у меня их в избытке, — вампир затянулся. Он тянул время, обдумывая ответ. Видимо, решив быть предельно откровенным, он заявил: — я беспокоюсь о ней.

— Амаранта тебе небезразлична, но ты ничего не делаешь, чтобы завоевать её. Почему? — я силился понять мотивы Андрея. Мне было важно знать, насколько я могу ему доверять.

— Это же очевидно, — вампир развел руками. — Потому что она любит тебя. К тому же я пытался и ничего хорошего из этого не вышло.

— Значит, ты сдался. Вот так просто, — я с подозрением смотрел на Андрея.

— Сдался? — он недобро усмехнулся. — Это не в моем характере.

Вампир наклонился вперед. Упираясь руками в стену, он навис надо мной как утес. Серые глаза отливали сталью подобно лезвию острого ножа. Я вдруг ощутил себя маленьким и никчемным, запоздало вспомнив, что сила Андрея в разы превосходит мою.

— Хочешь откровенного разговора? — вкрадчиво спросил вампир. — Так слушай. Мне плевать на тебя и на всю твою семейку. Умрете вы или будите жить — мне без разницы. Но Амаранта совсем другое дело. Пожалуй, она единственная, кто имеет для меня значение. Я хочу, чтобы она была счастлива. Если для этого ей нужен ты, ты у неё будешь. Но тот день, когда она охладеет к тебе, станет для тебя последним, — Андрей выдохнул дым от сигареты мне в лицо и поинтересовался с вежливой улыбкой. — Так для тебя достаточно откровенно?

— Более чем, — пробормотал я.

Вампир отодвинулся, и я смог вдохнуть полной грудью. На его лице блуждала довольная улыбка, когда он заявил:

— Я рад, что мы поговорили. Знаешь, я чувствую себя намного лучше, — дружеский хлопок по плечу заставил меня вздрогнуть. — Спасибо.

Я с тревогой смотрел в спину удаляющемуся Андрею. В последнее время мне начало казаться, что нас связывает если не дружба, то по крайней мере некое подобие взаимопонимания. Но как видно я ошибался. Не стоило забывать, кем он является. Выкормышу Грэгори не стать за пару недель милым и дружелюбным парнем. Не для того его растили.

В наш с Эмми номер я вошел подавленный и разбитый. Мало нам внешних врагов, так еще среди своих партизан завелся. «Тот день, когда она охладеет к тебе, станет для тебя последним» — звучали в ушах слова Андрея. Я посмотрел на Эмми — она уютно устроилась на диване перед телевизор — и подумал, что её любовь уже не раз спасала мне жизнь. Похоже, это мой удел — вечно завесить от Амаранты.

— Ты чего такой хмурый? Голоден?

Я взял из рук Амаранты стакан с кровью и уселся рядом.

— За что ты так ценишь Андрея?

— Вы опять повздорили? — Эмми покосилась на меня.

— Скорее окончательно выяснили отношения.

— И что же за отношения между вами?

Я молчал, не зная как ответить. Мне не хотелось делиться с Амарантой словами вампира. Не хватало только, чтобы она за меня заступалась.

— Если хочешь, я его прогоню, — предложила Эмми.

Я взглянул на девушку и понял: она это сделает.

— Нет, этого я не хочу. Он нам нужен, — я нежно привлек к себе Амаранту и поцеловал её в висок. — Нам понадобятся все силы, чтобы покончить с Грэгори.

— Конечно, — согласилась Эмми и высвободилась из моих объятий.

Не пришлось долго гадать: она злилась. И причина была в моем поцелуе с царицей.

— Это было необходимо сделать, — оправдывался я. — Я думал, это нам поможет.

— Я понимаю.

— Тогда в чем проблема?

— Это не объяснить словами, — Амаранта отодвинулась, увеличивая дистанцию между нами.

— А ты попробуй.

— Дело не в том, что ты сделал, а в том, как ты это сделал.

Я задумался. Эмми была права: я ничего не понял из сказанного, списав эти рассуждения на малоизученную женскую логику. Видя моё замешательство, Амаранта выкрикнула:

— Тебе понравилось!

Я открыл рот, закрыл, развел руками и виновато улыбнулся. Что тут было сказать? Она все верно подметила.

— Ты даже не будешь этого отрицать? — Эмми вскочила с дивана, чем снова повергла меня в недоумение. Я и не подозревал, что от меня ждут оправданий. До чего сложная штука брак!

— Мне не понравилось, — я сделал то, что она хотела — отрицал, но снова ошибся.

— Не лги мне. Имей совесть хотя бы признать свою вину.

Я окончательно потерялся в рассуждениях Амаранты. От меня требовали то одно, то другое. Но кое-что я все же выяснил: лучше не идти на поводу у разгневанной девушки. Часто она сама не знает, что хочет.

Эмми стояла у окна боком ко мне, скрестив руки на груди. Весь её вид говорил о том, как сильно она обижена, а также какой я подлец и мерзавец. Гордо вздернув подбородок и поджав губы, она едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Тут бы даже безгрешный почувствовал себя виноватым.

Я поднялся с дивана и направился к Амаранте, но стоило мне подойти, как она шагнула в сторону.

— Собираешься от меня бегать?

— Просто не хочу, чтобы ты дотрагивался до меня после того, как касался её.

Это было серьезное заявление, и я впервые не на шутку испугался. С тех пор, как стал вампиром, только и делал, что обижался на весь мир. Меня обманули, предали, но меня и любили. В эту минуту я четко это осознал. Меня любили так, что не побоялись пойти наперекор. Я был настолько нужен Эмми, что она даже помыслить не могла, чтобы прожить вечность без меня. Теперь я, наконец, понял каково это: быть в панике при одной мысли, что ты останешься один.

Я застыл, раздавленный силой собственных чувств. Я любил! Ничего общего с чувствами человека, когда сердце рвется из груди и кружится от счастья голова, это не имело. Но, тем не менее, это была любовь. Глубокая, не знающая границ, полная нежности привязанность. Эмоции куда глубже, чувственнее и ярче, чем подвластные человеку, завладели мной. Боже, какая мука — эти тени от длинных ресниц на бледных щеках, этот черный завиток у виска. А губы, подрагивающие от попытки сдержать слезы.

— Я люблю тебя.

Мое признание застало её врасплох. Амаранта обернулась и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. Казалось, она не понимает о чем идет речь.

— Что? — переспросила девушка.

— Я люблю тебя.

Я готов был повторять эти слова снова и снова. И так до скончания времен. Одним своим существованием она вдохнула в мою жизнь смысл.

— Это шутка?

Эмми неуверенно мне улыбнулась. Вместо ответа я обнял ее и привлек к себе. Будет неправильно сказать, что я простил её за предательство. Часть меня была полна горечи и обиды, но это не имело значения. Мы это преодолеем. Уверен, будут и другие проблемы, но и с ними мы тоже справимся. Никакие препятствия отныне не страшили меня. Лишь бы Эмми была рядом. А там неважно вампир я или человек, мертв или жив.

Я подхватил Эмми на руки и направился к кровати, на ходу осыпая лицо девушки поцелуями. Добравшись до постели, мы срывали одежду, нисколько не заботясь о рвущейся под нашими пальцами ткани. Я дышал Амарантой, жил ей, наслаждался ею. Наше тяжелое дыхание смещалось — мы задыхались от нехватки воздуха, позабыв, что можем обходиться без кислорода. Мы пытались отдать друг другу всё, что имели, всё, что могли отдать и даже сверх того. Если бы в эту минуту нас настигла смерть, то думаю, лучшей гибели и пожелать было нельзя.

Это было совсем не похоже на то, что я испытывал, будучи человеком. Все мои прошлые смертные эмоции блекли перед нынешними ощущениями. Бесспорно, то были лучшие минуты моей человеческой жизни, но они не шли ни в какое сравнение с возможностями вампира. Все мои чувства обострились. Я видел Эмми в истинном сиянии её красоты.

Заглянув в ясные глаза жены, я прошептал:

— Мы непременно будем счастливы.

— Теперь и навсегда, — откликнулась Эмми.

Я не стал развивать эту мысль, губам и без разговоров было чем заняться. Мы не знали устали. Бешеный танец страсти мог длиться бесконечно. Мы всё никак не могли насытиться друг другом.

Лишь когда небо за окном потемнело, нам пришлось остановиться. Была бы моя воля, я бы в жизни не выходил из гостиничного номера. Что может быть лучше, чем провести вечность в объятиях любимой? Но надо думать о других. И в частности о Грэгори.

Я с сожалением отстранился и сел. Амаранта обвила руками мои плечи, прижалась к моей спине.

— Нам обязательно спускаться к ужину?

Я хмыкнул. Конечно, не обязательно. Там едва ли найдется что-то съедобное для нас. Но отец наверняка захочет продолжить разбор полетов.

— Боюсь, нас все равно не оставят в покое.

Эмми вздохнула и отдалилась, давая мне встать. Натянув чудом уцелевшие джинсы, я посмотрел на девушку. Она лежала обнаженная на спине, темные волосы подобно водорослям оплетали стройное тело. Да кому интерес этот ужин?

Я повалился на кровати и сгреб Амаранту в охапку, мир в который раз за этот день сосредоточился в ней одной. Но Эмми неожиданно проявила благоразумие. Она ловко выпуталась из моих объятий и вытянула руки, уперев их мне в грудь. Так она держала меня на расстоянии.

— Не то чтобы я этого хочу, но нам пора идти.

— Тогда одевайся, — я мигом оказался около шкафа, нашел платье и бросил его Амаранте. — Иначе я за себя не отвечаю.

Эмми улыбнулась, но спорить не стала. Я наблюдал за тем, как по разгоряченному телу скользила ткань, откровенно завидуя ей. Всего какую-то минуту назад на её месте были мои руки. Вдруг вспомнился тот обрывок платья с капелькой крови Амаранты, что я так бережно хранил. Жаль его пришлось отдать ведьме. При мысли о ведьме Кате горло сдавил спазм ненависти. Разберусь с Грэгори и непременно отыщу эту гадину! В том, что я теперь вампир есть и ее вина.

— О чем ты думаешь? — Амаранта угадала изменение моего настроения.

— О том, как искал тебя, — я попытался улыбнуться. — Всё, что у меня было это небольшой клочок твоего платья.

— Но ты справился, — Эмми подошла ко мне, и я почувствовал, что еще немного и диалог грозит оборваться. Но внезапно Амаранта застыла. Склонив голову на бок, она точно к чему-то прислушивалась, а потом заявила: — я знаю, как заставить царицу снова чувствовать.

— Как?

— Мы принесем ей вещь, принадлежавшую фараону Рамсесу.

Я открыл рот, чтобы возразить. Откуда нам взять вещь древнего правителя? Но потом осознал: это наш единственный шанс. Если что-то в этом мире и может вдохнуть жизнь в царицу, то только воспоминание о любимом супруге.