Предисловие

Я всегда свято верил в непреложные истины. Например, если хочешь чего-то добиться, то надо действовать или в то, что мы вершим свою судьбу сами и за все когда-то придется расплачиваться. Я также убежден, что в пословице «мир тесен» есть большая доля правды. Но кто же знал, что этот самый мир окажется настолько ничтожно мал?

Именно в тот момент, когда, как полагал, прошлое окончательно оставило нас, скрывшись за непроницаемой пеленой времени, оно нанесло свой сокрушающий удар. Я не был готов к той встречи, что уготовила мне судьба. Да и можно ли подготовиться к встрече со смертью?

 

Глава 1. На обочине

Размеренные удары капель о дно оцинкованного ведра сводили с ума. Я заворочался на продавленном диване, пытаясь улечься поудобнее, и перевернулся на спину. Тяжелая, пузатая капля холодной, дождевой воды ударила по лбу и медленно скатилась к виску, оставив за собой мокрый след. Я открыл глаза.

Прямо надо мной в потолке образовалась еще одна брешь. Скосив глаза направо, увидел младшего брата, спящего на соседней кушетке. На животе у него стояла алюминиевая кастрюля, наполовину заполненная водой. Он крепко держал кастрюлю обеими руками, даже во сне контролируя её местонахождение. Кажется, ни я одни столкнулся с разгулом стихии.

Шепотом обругав непогоду, сел и огляделся в поисках свободной посуды, но она вся была занята. Разнокалиберные кастрюли и ведра покрывали пол, стояли на шатких табуретах, громоздились на подоконнике. Не комната, а кухонный шкаф. С прохудившегося потолка капала вода. Таким нехитрым способом мы пытались хоть как-то оградить себя от неминуемого потопа, но перевес был не на нашей стороне. Дождь за окном только набирал силу, и оставалось лишь подивиться, куда в такую непогоду могла отправиться Эмми.

Прежде чем встать, я обул кроссовки. Вода в некоторых посудинах уже перевалила за критическую отметку и теперь стекала на пол. Шлепать по лужам босиком не хотелось. Надо бы вылить воду, мелькнула мысль на задворках сознания, но дальше этого дело не пошло. Ступая как можно осторожнее, пытаясь не задеть все эти банки и ведра, я кое-как выбрался из комнаты.

На кухне к дождю, упорно просачивающемуся в дом и ведущему себя здесь по-хозяйски, присоединился ветер. Он врывался в разбитое окно, и даже повешенный накануне плед не мог остановить его яростных порывов. Зябко поежившись под ураганным натиском сквозняка, я зажег плиту. Огонь трепетал от ветра, но не тух, отчаянно сопротивляясь его мощи. Заварив чай, пододвинул стул в самый сухой угол кухни, и примостился на табурете, как попугай на жердочке, подтянув ноги к подбородку. От кипятка по желудку разлилось приятное тепло, и ночь перестала казаться невыносимой.

Как только мы умудрились очутиться здесь? В этом неизвестно в каком году заброшенном доме. Я уж не говорю о дате его постройки. Человеческая нога не ступала сюда, наверное, лет двадцать. Крыша прохудилась, окна разбиты, стены истончились и любой, даже еле ощутимый ветерок, превращался в завывающий сквозняк. После пары недель в этом кошмаре Дима заработал хронический кашель, да и я чувствовал себя не лучшим образом, а тут еще дождь. С тоской вспоминался прослушанный накануне прогноз погоды: «в ближайшие дни ожидаются осадки».

Как же это непросто — быть ответственным! С тех пор как отец не пожелал нас видеть, пришлось взять заботу о нашем благополучии на себя. Только я был охотником на нечистую силу, но никак не банкиром. И если с нечистью я знал, как справляться, то что делать с недостатком финансов понятия не имел. Большая часть денег закончилась еще в Москве, которую мы покинули в спешном порядке. Слишком многие в этом городе желали поговорить с нами по душам, и даже Павел — новый глава московских охотников — не смог бы оградить нас от нежеланных встреч. Конечно, остались кое-какие копейки, но о том, чтобы снять номер в гостинице не могло быть и речи. Пришлось подыскать бесплатное жилье. Подходящим вариантом как раз стал этот заброшенный дом, расположенный в глухой деревне.

Но где же ходит Эмми? Я выглянул в окно. Меня тут же обдало ветром вперемешку с дождем. Смахнув с лица холодные капли, плотнее прикрыл отверстие пледом и вернулся на стул, так ничего путного и не разглядев в разгулявшейся ночной стихии.

В последние недели Амаранта часто пропадала неизвестно где. Одно время я подозревал, что ей просто неприятно находиться в этом клоповнике. Ведь с Грэгори она привыкла к другой, обеспеченной жизни. Но постепенно пришел к выводу, что она не замечает окружающие нас неудобства. Амаранта — вампир и такие мелочи, как мягкая постель, теплый и сухой дом мало её волнуют. Хотя бы потому, что ей не надо спать, да и замерзнуть она вряд ли в состоянии.

Но её отлучки беспокоили. Для утоления голода девушке было достаточно одной ночи в две недели, а уходила она гораздо чаще, объясняя это тем, что подходящую жертву еще надо найти. Эмми уже давно избрала для себя особый рацион. Так как не убивать людей она в принципе не могла, то выбирала тех, кто не достоин жизни. Например, убийц, маньяков и прочих рецидивистов. Я уже привык к её роли санитара леса и давно перестал интересовать, где и как она пополняет запасы свежей крови, необходимые её организму.

Но в последние две недели все немного изменилось. Эмми как будто подменили. Она стала задумчивой, молчаливой и постоянно норовила улизнуть куда-то и это в то время, когда наши и без того непростые отношения охотника на нечисть и вампира только начали налаживаться. Я вздохнул, поставил пустую чашку на трехногий стол и задумался. Что-то в этой ситуации не давало мне покоя. Какое-то тревожное предчувствие скреблось, как кошка, на грани сознания.

— Эй, чего не спишь? — пробормотал Димка у меня за спиной, и я чуть не свалился со стула от неожиданности.

Повернувшись к сонному брату, ответил:

— Да вот замерз, решил чая выпить.

В глазах Димы мелькнул интерес. Он направился к плите, в которую каким-то чудом еще подавался газ.

— Чего хмурый такой? — Дима поставил чайник на огонь и держал над ним руки, тщетно пытаясь их согреть.

— Не могу спать под шум капающей воды.

Он понимающе кивнул, но я усомнился, что такая ерунда могла ему всерьез помешать. По-моему братишка мог заснуть где угодно, когда угодно и в какой угодно позе.

— Надо где-то денег раздобыть, — заявил я неожиданно даже для себя самого, именно в эту секунду совершенно четко осознав, что долго мы так не протянем. Впрочем, это решение лежало на поверхности, просто я боялся озвучить его. Ведь это означало бы окончательную капитуляцию и признание того, что отец нас бросил.

Дима повернулся и внимательно посмотрел мне в глаза. Похоже, его мучили те же страхи.

— Надо бы, — наконец, словно произносит какое-то богохульство, осторожно согласился он.

Чай мы пили молча. Каждый думал о своем, но мне кажется так или иначе наши мысли крутились вокруг одного и того же человека — нашего отца. Как ни странно я не злился на него. Возможно, раньше я бы не принял его поступка, посчитав папу малодушным и злобным тираном, но теперь лучше понимал его мотивы. Похоже, именно так и начинается взросление.

Сначала Дима бросил нас с отцом. Увлекшись зельем из крови вампира, он отправился на поиски лучшей жизни, и папа запретил мне искать брата. Даже упоминать его имя в присутствие отца считалось дурным тоном. Но Эмми сумела меня убедить, что Димку нужно вернуть, да и я хотел того же. И вот уже я сам сбежал от отца.

Долго думал, почему он не желает принять нас обратно и пришел к выводу, что дело здесь вовсе не в прощении и любви между отцом и сыновьями. Мы все-таки охотники, не последнюю роль в нашем деле играет послушание и умение беспрекословно выполнять команды. Стоит только одни раз ослушаться и твои товарищи погибнут. Отец больше не может нам доверять, он не уверен, что мы снова не нарушим приказ. И любовь здесь совершенно не причем.

Дождь, собрав все силы, с неистовой яростью забарабанил по крыше. Неподалеку яркой кометой полыхнула молния, и стены затряслись от могучего раската грома. Мы с Димой переглянулись. Надеюсь, что наше ветхое жилище выдержит эту ночь. Не так-то просто отыскать заброшенный дом.

Скрипнула дверь в прихожей и уже через секунду на пороге кухни показалась стройная девушка. Заметив нас, Эмми замерла, но быстро взяла себя в руки и даже улыбнулась. Лишь в синих, как море, глазах притаилась тень замешательства.

— Не спится? — её голос, подобный переливу хрустальных колокольчиков, вытеснил из моего сознания звуки грозы.

Она была прекрасна в своем насквозь промокшем белом платье. Под босыми ногами уже образовалась лужа, черные волосы обрамляли тонкие черты лица, а невероятно глубокие, темно-лазурные глаза блестели в свете огня. Как любой вампир Амаранта обладала полным набором соблазнения. Именно вампиры являются самыми совершенными существами и в первую очередь внешне. Иногда мне приходится напоминать себе, что под внешностью хрупкой, шестнадцатилетней девочки дремлет сила одного из самых безжалостных хищников.

— Где была? — беззаботно спросил Дима, но я невольно напрягся в ожидании ответа.

— Да так… — Эмми неопределенно махнула рукой. Пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Что за таинственность?

К утру дождь немного утих. В редких прогалинах между тучами выглядывало несмелое солнце. Наш день начался с того, что мы дружно вылили воду из всех ведер и кастрюлей, разумно вернув их на полагающиеся им места. Мало ли что.

Скудный завтрак состоял из яичницы (местные бабушки были так добры, что не только не спрашивали, откуда мы взялись, но и снабжали нас кое-какой провизией) и уже всем порядком надоевшего горького чая. Хозяйкой на кухне была Ксюша. Эмми в силу своих пищевых пристрастий совершенно не умела готовить.

После всего произошедшего Ксения решила остаться с нами. Как только мать не уговаривала её вернуться домой и продолжить учебу, но все было напрасно. Девушка не поддавалась влиянию, да и спорить со светлым магом (пусть только начинающим) себе дороже.

Мать Ксюши являлась тем единственным источником доходов, что еще оставался у нас. И это тоже тяготило. Я считал жизнь за чужой счет не лучшим способом существования для молодого и полного сил парня. Несколько раз всерьез пытался найти себе работу. Но стоило задуматься над конкретной профессией, и план рушился сам собой. Что я, в конце концов, умею кроме как убивать разного рода тварей? Ответ очевиден: абсолютно ничего. Охота на нечистую силу — единственное, на что я пригоден. С образованием в одиннадцать классов, посредственным знанием мертвых языков и прекрасным владением разного рода оружием я годился разве что в наемники. Только карьера в этой области меня не интересовала. Но этим утром, после неутешительного подсчета скудных финансов, наконец, созрел план как нам выбраться из нищеты.

Позавтракав, мы не спешили расходиться, так как делать, в сущности, было нечего. Помимо всего прочего мы забросили и наше основное занятие — охоту. Как бы смешно это не звучало, но на неё тоже требовались деньги. Кто-то должен оплачивать бензин, покупать серебро для пуль, да и мало ли что еще может понадобиться. Оружие мертвым грузом лежало в машине. Я почти физически ощущал его немой призыв. Всегда казалось, что буду только рад, если подвернется случай оставить наше дело, но вот поди ж ты появилась возможность отдохнуть, а я только и занимался тем, что тосковал по своей винтовке. Наверное, в моем возрасте уже поздно меняться.

— Нам нужны деньги. Верно? — задавая вопрос, я заглянул в невеселые лица товарищей по несчастью. На всех было написано одинаковое желание помочь в сочетании с полной беспомощностью. — Я знаю, где мы их достанем. Помнишь, — обратился к брату, — мы с отцом как-то продали одному барыге зубы и шерсть оборотня?

Дима кивнул, и его глаза вспыхнули пониманием. Брат оживился:

— На этом можно неплохо заработать. Подобные ингредиенты используют во многих зельях.

— Осталось только найти оборотня, — задумчиво произнесла Ксюша.

— Это не проблема, — улыбнулась Эмми. — Их тут полно. Дайте мне один день, и я отыщу вам ближайшее логово.

Впервые за последние несколько недель я снова почувствовал себя хозяином положения и довольно откинулся на спинку стула. Оказывается, прав был тот, кто сказал, что безвыходных ситуаций не бывает. Конечно, пока еще рано расслабляться, но думаю, мы идем верным путем. Кто бы только знал, куда он способен нас завести.

 

Глава 2. Охота на волков

Как Эмми и обещала, оборотни нашлись довольно быстро и, что самое главное, неподалеку. Всего в паре километров от нашего покосившегося домика, в ближайшем лесу охотилась небольшая стая вервольфов.

Если в мире нечистой силы и существует какая-то иерархия, то оборотни стоят на её низшей ступени. Предсказуемые, недалекие, ведомые инстинктами волки считаются легкой добычей. Единственное их преимущество — сила, но и с ней можно совладать при помощи серебра. Охота на оборотня — первое чему нас научил отец, выбрав наименее опасного противника.

Уже с утра, укрывшись от посторонних глаз за высокой травой на заднем дворе дома, я разбирал оружие и готовился к охоте. Амаранта, прячась от солнца, примостилась в тени крыльца и наблюдала за моей работой. Не доверяя прохудившемуся навесу, она надела пальто, надежно скрывавшее кожу от солнечных лучей. Я еще не видел, чтобы она чего-то боялась так же безумно, как небесного светилу.

Из недр заднего сиденья автомобиля, под которым был устроен тайник, я осторожно извлек странного вида бронежилет: обычный свитер с нашивками в виде всевозможных серебряных украшений. Выглядела эта конструкция презабавно: черный, вязаный свитер, увешанный колечками, цепочками и сережками, переливающимися всеми оттенками стального в свете утреннего солнца. Достав три таких бронежилета, сложил их на капоте. Возможно, их вид и вызывал улыбку, но в таком костюмчике не одни оборотень не страшен. Ведь если он отважится на укус, то мигом лишится зубов.

— Где ты была прошлой ночью? — спросил у Амаранты, продолжая выкладывать необходимое для предстоящей охоты оружие. Краем глаза заметил, как она вздрогнула от внезапного вопроса.

— Гуляла, — робко отозвалась Эмми.

— И где же? Или это такая страшная тайна?

— Нет, — слишком, на мой взгляд, рьяно ответила девушка. — Просто я уже толком и не помню, где именно была.

Я повернулся и посмотрел на Амаранту. Она опустила голову, скрывая лицо под капюшоном пальто. Кажется, Эмми мне врала. Это открытие неприятно поразило. С тех пор как мы уехали из города под названием Дно, между нами не было никаких тайн. Я начал верить, что мы пережили этот неприятный момент. И вот опять началось. Я как раз решал, что с этим делать, когда задняя дверь с шумом распахнулась, и выглянул Дима.

— Я иду помогать, — радостно оповестил брат.

И чего ему вдруг вздумалось проявить подобное рвение именно сейчас? Не иначе судьба. Ведь Дима никогда особо не интересовался подготовкой оружия к охоте, его больше вдохновляло применение нашего арсенала на практике. Мне не удалось поговорить с Амарантой и причина, по которой она столь неумело лгала, осталась загадкой.

Ближе к вечеру мы, за исключением Эмми, натянули бронежилеты и отправились к логову оборотней. Машину пришлось оставить у кромки леса. В этой глуши он настолько разросся, что проехать сквозь многолетний бурелом было нереально. Захватив винтовки, заряженные серебряными пулями, мы покинули уютный салон автомобиля и ступили под раскидистые кроны деревьев.

Для вампира запах вервольфа — самая отвратительная в мире вонь, так что Эмми без труда вела нас по следу. Даже в темном лесу она не сбилась с пути и уверенно продвигалась к цели. Я шел следом за ней, позади то и дело спотыкалась непривыкшая к ночным вылазкам Ксения. Дима, как и следует галантному кавалеру, каждый раз подхватывал девушку, не давая ей растянуться на устланной мокрыми листьями земле. Оставалось только дивиться такой выдержки брата. Он проявлял чудеса самообладания, ни разу не прикрикнув на девушку, чтобы та двигалась быстрее. В последнее время я перестал узнавать младшего брата, настолько сильно он изменился. Думаю, виновато в этом было не одно только зелье. Наверняка не обошлось без влияния Ксюши. Дима стал более ответственным и серьезным, а для него это огромный рывок вперед.

Логовом оборотней оказалась какая-то нора с прикрытым ветками узким лазом. Из неё шел такой удушливый смрад, что даже я прекрасно его чувствовал. Воняло мокрой псиной и тухлятиной.

Я подал знак Ксюше и Диме спрятаться. Они послушно притаились в ближайших кустах. Лишь дула винтовок торчали сквозь кривые ветви. Ступая так, чтобы ни одна ветка не хрустнула под ногами, я крался к входу в логово.

— Расслабься, — произнесла Эмми сбоку от меня. Я шикнул на неё, но девушка в голос пояснила причину своего легкомыслия: — они уже знают, что мы здесь. Должно быть, учуяли нас еще за километр.

Осознав всю нелепость своего поведения, я выпрямился в полный рост и уже собрался сказать что-то типа: «выходи, Леопольд, подлый трус», когда из норы раздалось приглушенное рычание.

К сожалению, так бывает довольно часто: вроде готовишься к охоте, идешь с полным осознанием того, с чем тебе предстоит столкнуться. И вот ты стоишь напротив логова оборотней и винтовка наготове, нацелена в самый центр норы, но в тот самый момент, когда чудовище выскакивает на тебя, ты словно в ступор впадаешь. И не помогут никакие годы тренировок, умение метко стрелять и быстро бегать. Ведь как не крути, а реакция зверя во много раз превышает реакцию человека. Дело здесь не в страхе: рывок оборотня занимает какие-то доли секунды, тогда как тебе понадобится целая вечность, чтобы просто поднять руку. Именно поэтому охотники редко занимаются нашим делом в одиночку. Если бы поблизости не было Димы с Ксюшей и особенно Эмми, стать мне ужином для оборотней.

Огромный волк выпрыгнул из норы прямо на меня. Я притягивал его как громоотвод молнию. Уже через какое-то мгновение его сильные лапы ударили меня в грудь, и я, потеряв равновесия, повалился на спину. Винтовка отлетела, да так что дотянуться до неё оказалось невозможно. В голове как неоновая вывеска вспыхнула мысль: «вот теперь мне точно конец». Но не успел толком расстроиться из-за неминуемой смерти, как оборотень, оставив меня лежать на сырой от вчерашнего дождя земле, отскочил в сторону. Подобно стрелам из логова выскочила еще пара волков. Размером они были поменьше первого, но не уступали ему в быстроте реакций.

Перекатившись по земле, я добрался до потерянной винтовки. В это время на поляне творилось что-то невообразимое. Старший оборотень сцепился с Амарантой. Она теснила его обратно к норе, не прилагая к этому особых усилий. На секунду наши взгляды с матерым волком пересеклись, и я увидел граничащий с безумием страх в его желтых глазах. Издревле оборотни боялись вампиров, во много раз превосходящих их силой и скоростью. Думаю, волк уже понял, что эту битву ему не выиграть.

Не успел я встать снова на ноги, как на меня бросился самый щуплый оборотень. Наверняка он был обращен совсем недавно, иначе объяснить его глупый поступок я не мог. Волк попытался схватить меня за руку, которая была надежно защищена бронежилетом из серебряных украшений. Уверен, именно из-за них сбивший меня оборотень не посмел перегрызть мне глотку. Он наверняка знал, чем это для него закончится. Но молодому оборотню, похоже, еще не приходилось иметь дело с серебром. Этот раз стал для него первым и последним.

Вой полный боли пронесся над лесом. Мои барабанные перепонки не выдержали такой натиск, и я на время оглох. Челюсти оборотня даже не успели причинить мне хоть сколько-нибудь значимый урон, как он уже отпустил мою руку и покатился по траве, тщетно пытаясь избавиться от разъедающего пасть серебра.

Молодой волк хрипел, раздирая пасть передними лапами. Сейчас он был беззащитен, как щенок и я решил не упускать такой момент. Прицелившись, отправил несколько грамм серебра прямо ему в морду. Раздался хруст ломающихся костей черепа и оборотень упал замертво, так и не осознав, что произошло.

И снова над нашими головами пролетел вой. Я удивленно посмотрел в сторону издавшего этот звук волка. Вдруг показалось, что в этом вое слышится чуть ли не человеческий крик отчаянья. Так могла бы кричать мать, потерявшая ребенка. Но я не успел до конца осознать произошедшее, как вой оборвал Димин выстрел и второй волк повалился на землю. В эту самую секунду Эмми прикончила вожака небольшой стаи.

В наступившей тишине стало слышно, как шелестят листья на деревьях. Опустив винтовку, я передернул плечами. Мне все никак не удавалось отделаться от мысли, что мы совершили непоправимое. Но ведь это всего-навсего оборотни? С чего их жалеть?

— Быстрее, а то они превратятся! — оклик брата вернул меня в реальность.

Выхватив из-за пазухи остро наточенный серебряный нож, я присоединился к остальным. Нам предстояло взять подходящие для продажи части тела оборотней до того, как они снова примут облик людей. Время было ограниченно, ведь после смерти вся нечистая сила так или иначе покидает человека, и он снова становится тем, кем был до появления зла в его жизни.

Нам удалось разжиться неплохим запасом зубов оборотней и несколькими клочками шерсти до того, как начался процесс обратного превращения. Со смешанным чувством горечи и ненависти я наблюдал за происходящим. Хрустя суставы и кости принимали свой первозданный вид, клоками опадала шерсть, и вот уже перед нами лежало три человеческих труппа, изуродованных нашими руками. Мозг отстраненно отметил, что моя недавняя догадка оказалась верной: это была не обычная стая оборотней, а скорее семья — отец, мать и четырнадцатилетний сын. Последнего я уложил метким выстрелом в голову. Его зубы теперь болтались в сумке, весящей на моем плече.

— Какая мерзость! — с чувством воскликнула Ксюша. Ей, как и мне, была противна сама мысль о том, что всего минуту назад мы распотрошили эти тела.

— Надо бы их похоронить по-человечески, — вяло откликнулся Дима.

Я кивнул. Пожалуй, это единственное, что мы могли для них сделать — похоронить по-человечески. Думаю, после всего, что мы натворили это наша прямая обязанность. Ни слова не говоря, я направился к машине за лопатами.

 

Глава 3. Выгодная сделка

Темно-красное «Рено» — машина Ксюши и на данный момент наше единственное транспортное средство — утробно урча, подскакивало на ухабах. Девчонки на заднем сидении играли в карты и весело болтали. Дима был не прочь присоединиться к ним, но из-за возложенной на него роли штурмана, ему приходилось следить за дорогой. Насупившись брат изучал карту то и дело отвлекаясь на разговор с Эмми и Ксюшей.

— Куда потратим первый гонорар? — обернувшись к ним, спросил Димка.

Девочки задумчиво посмотрели друг на друга, на их лицах появилось одинаково хитрое выражение. Наблюдая за этой картиной в зеркало заднего вида, я не смог сдержать улыбку. Представляю, что за планы родились в их хорошеньких головках.

— Прошвырнемся по магазинам, — закатив зеленые глаза, мечтательно протянула Ксюша.

Ксения и Амаранта углубились в перечисление всех тех приятных женскому сердцу мелочей, которые они собирались приобрести в ближайшем будущем на деньги, вырученные от продажи останков оборотней. Глядя прямо перед собой на извивающуюся змейкой сельскую дорогу, я не посмел оборвать полет их фантазии. Они и сами прекрасно знали, что ничего подобного, конечно, не будет. Никто не пойдет в магазин и уж точно не станет покупать вечернее платье с юбкой в пол или браслет от Тиффани. Да и нет этому места в нашей повседневной жизни. Ну, куда скажите на милость, Ксюша наденет туфли на тонкой шпильке? Может, на охоту за вампирами? К тому же вырученных денег хватит разве что на пару недель относительно благополучной жизни, да и то в условиях жесткой экономии. Но было бы бесчувственно лишить девушек возможность помечтать, поэтому я упорно хранил молчание, позволяя им делить шкуру неубитого медведя. Так мы и ехали: каждый понимал, что сказанное — полная чушь, но упорно делал вид, что не замечает этого.

Наконец, впереди показались ворота пропускного пункта. Мы подъезжали к небольшому военному поселку. С виду ничем непримечательный, он все же был совершенно особенным. И дело вовсе не в одинаково серых, панельных пятиэтажках или ярких детских площадках, и даже не в отгороженной высоким забором военной части. Просто городок уже не первый год являлся местом, где проводились так называемые охотничьи ярмарки. Конечно, основная масса людей, проживающих в поселке, понятия не имела о том, что творится у них под носом. Но концентрация охотников на один квадратный метр в городке была колоссальной. Они покупали и продавали всевозможные мелочи необходимые для обрядов, оружие, которого в военном городке было в изобилии, при определенной доле везения тут можно было найти даже реликтовые амулеты. Здесь же мы рассчитывали выгодно продать останки оборотней.

Ярмарка охотников вовсе не похожа на обычные ярмарочные гуляния. Здесь нет сахарной ваты, каруселей, да что там даже площади, уставленной разноцветными лотками с товарами, на этой ярмарке не сыскать. Она проходит незаметно для посторонних глаз. Даже само название «ярмарка» условно. Все что нужно для участия в общем товарообмене — это знать адрес продавца-покупателя.

На пропускном пункте нашу машину остановил высокий, худой солдат в застиранной форме цвета хаки. Он внимательно изучил мои водительские права, и, записав номер «Рено» в толстую потрепанную тетрадь, дал добро на въезд. Преодолев препятствие в виде двух лежачих полицейских, притаившихся прямо за КПП, мы медленно въехали на главную площадь городка.

В центре круглой заасфальтированной площадки красовался скудный газон. Два, три чахлых цветочных куста еще цеплялись за жизнь на давно никем не поливаемой и не рыхленной земле, но и их дни были сочтены. Сбоку к дороге примостился светло-голубой ангар, в котором, если верить выцветшей вывески, находился магазин продуктов.

— Мило, — усмехнулся Дима, разглядывая одинаковые, выстроенные как по линейки ряды домов.

Я подавил вздох и направил машину в узкую улочку между домами. Слава Богу, нам точно известен адрес местного барыги, а то мы бы еще долго плутали.

Несмотря на то, что охотники нередко прибегают к помощи ярмарочных продавцов, а маги и того чаще, ни те, ни другие их не любят. Думаю, это связано с тем, что продавцы часто не гнушаются приторговывать истинными раритетами, при этом им плевать на то, кому их продавать. Как ни прискорбно, но даже в мире охотников всем заправляют деньги. Отсюда ненависть к организаторам ярмарок, обычно стоящим где-то посередине между добром и злом.

Оставив машину, мы дружной компанией вошли в подъезд. Даже Эмми пожелала принять участие в намечающихся торгах. Я не возражал, так как знал, что продавец не будет против вампира. Он бы не возмутился даже если бы с нами пришел сам Люцифер. В конце концов, это всего лишь бизнес, детка.

Мы поднялись на пятый этаж, и я постучал в обитую черной кожей дверь. После пары минут ожидания нам открыл невысокий, лысый мужичок. Из недр квартиры пахнуло жареным луком и кислой капустой. Амаранта сморщила аккуратный носик. Как любой вампир она остро реагировала на запахи.

Мужичок бегло осмотрел нашу разношерстную компанию, хмыкнул, заметив принадлежность Эмми к кровопийцам, и направился вглубь квартиры, приглашая нас следовать за ним. Мы прошли в обычный коридор среднестатистической хрущевки. Низкие потолки, нагромождение шкафов и вешалок — все выглядело обывательски. На шум из кухни притопала упитанная тетка в блеклом халате. Увидев нас, она прищурилась и молча удалилась обратно.

Мужичок, подтянув спадающие треники, повел нас в одну из комнат, на дверях которой красовался амбарный замок. Только зайдя внутрь, я понял, что он так тщательно оберегал. Комната была не жилой. Окна — заклеены газетой, не будь под потолком лампы, здесь бы царил полумрак. Все стены увешаны полками. На них в произвольном порядке громоздились трехлитровые банки с частями тел, принадлежащими неизвестным науки существам. Рядом ютились разнокалиберные коробочки, флакончики и прочая дребедень. Пол был заставлен ящиками, где наверняка хранилось много интересного.

— Покупать или продавать? — сиплым голосом осведомился «ярмарочник».

— Второе, — ответил я, положив сумку с останками оборотней на ближайший сундук.

Между тем мои спутники увлеченно разглядывали выставленные сокровища. Я сам чувствовал себя так, словно оказался в музее мистических ценностей. Готов поклясться, что перстень, бесхозно валяющийся на соседней со мной полке, с выгравированной на нем пастью дракона, уже давно разыскивается охотниками как одна из самых могущественных печатей демона-парки, имеющего власть вмешиваться в судьбы людей. Но только вряд ли кто-то сможет забрать его отсюда силой. Из этой комнаты перстень не вынести. Обычно такие склады защищают заклинания. Его можно только купить. Но я даже не в состоянии предположить, сколько может стоить печать одного из верховных демонов и как она вообще попала к скупщикам.

— Что у нас тут? — «ярмарочник» полез в сумку, но как только увидел её содержимое, интерес на его лице сменился скукой. — А зубы оборотня, — протянул, и мне показалось, что он еле подавил зевок. — За все дам десять тысяч.

— Десять тысяч?! — расслышав цену, Дима не смог промолчать. — Да это же почти ничего!

Возмущению брата не было предела, но скупщику плевать хотел на это.

— Что поделать? Времена нынче непростые. Кризис, знаете ли. Ну, так что, идти за наличкой?

Любопытно было бы узнать, как экономический кризис отразился на делах охотников. Или спрос на зубы оборотней резко упал в связи с нестабильной ситуацией на бирже? Но, несмотря на возмущение, переполняющее меня изнутри, я был вынужден согласиться на предложенную цену, отлично понимая, что другого выхода у нас все равно нет.

Сделка прошла быстро: отдав добытые в нелегком бою трофеи за сущие копейки, мы пошли к выходу. Девочки притихли, то ли от того, что наши старания оценили так низко, то ли комната Али-Бабы произвела на них столь неизгладимое впечатление. Дима, насупившись, семенил позади меня.

— Есть тут у вас хоть кафе какое-нибудь приличное? — проворчал брат, прежде чем покинуть квартиру.

— Ага, — услужливо кивнул «ярмарочник». — В соседнем доме, вход с торца.

После проделанного длинного пути идея насчет кафе не показалась мне такой уж плохой. Ну, и пусть это расточительство. Я уже с трудом мог вспомнить, когда в последний раз ел вволю. Решив, что все мы заслуживаем небольшого поощрения, выйдя из подъезда, взял курс на кафе.

Заведение оказалось на удивление милым и чистым, да и кормили здесь неплохо. Размякшие от обилия сытной и вкусной еды, мы едва не задремали за столом. Одна лишь Амаранта несла вахту, зорко отслеживая передвижение людей по залу. Именно она предупредила меня о приближении подозрительного человека. Рука Эмми накрыла мою, и я автоматически отметил какой теплой, почти неестественно горячей она была. Принадлежи эта рука человеку, я бы решил — у него жар, а так просто заключил, что моя девушка недавно подкрепилась свежей кровью.

Подошедший к нашему столику мужчина выглядел как заправский вояка, но под маской военного я без труда узнал охотника — старого друга отца.

— Вот так встреча, — радостно воскликнул Антон, здороваясь со мной и Димой. — Не ожидал вас здесь увидеть, ребята. А где Виктор?

Мужчина оглянулся в поисках отца. Я соврал, что мы путешествуем отдельно, одновременно поясняя, что папа в полном порядке. Чтобы как-то отвлечь Антона от мыслей о Викторе, познакомил его с Ксюшей и Эмми. При виде Амаранты глаза охотника вспыхнули нездоровым блеском, я напрягся и положил ладонь на рукоять ножа, висящего на поясе.

— Значит, это правда, — ухмыльнулся Антон, — а я думал, что такого не может быть.

Кажется, слухи о нас с Амарантой разлетались быстрее ветра, и охотник уже успел наслушаться про мои отношения с вампиром.

— Говорят, ты неплохо справляешь с оборотнями, — подмигнул Антон Эмми.

— И не только с ними, — пропела она в ответ.

Несколько бесконечно долгих и напряженных для меня секунд охотник пристально рассматривал Амаранту, а потом, как ни в чем не бывало, обратился ко мне.

— Слышал у вас денежные проблемы?

Я кивнул, уже привычно удивившись, откуда он все знает. Ведь не прошло и часа с тех пор, как мы вышли от скупщика.

— У меня есть одно дело на примете. Обещают неплохо заплатить, но сам я занят, — разоткровенничался охотник. — Могу поделиться.

Не то чтобы я почуял подвох, на самом деле среди охотников принято делиться работой, которую сам не в состоянии выполнить (правда, когда речь заходит о деньгах, время обычно находится), но я решил все разузнать, прежде чем соглашаться.

— Что за дело? — спросил, пихая под столом Диму, готово тут же дать согласие непонятно на что, и одновременно жестом приглашая Антона присесть за наш столик.

— Да, так, — охотник чересчур беспечно махнул рукой. — Сущий пустяк. Одна очень обеспеченная супружеская пара прикупила себе особнячок. Что-то из старого фонда. Может даже памятник архитектуры какой, я точно не знаю. Так вот там, по их мнению, завелись привидения. Как я и говорил: дело выеденного яйца не стоит.

— Почему сам не возьмешься?

— Так занят я, — заметив недоверие на моем лице, он добавил. — Считай это подарком в знак дружбы с вашим отцом.

Я мысленно взвесил все за и против. Но убедили меня вовсе не доводы рассудка, а умоляющий взгляд брата. В который раз я напомнил себе, что отныне его судьба в моих руках. Десять тысяч скоро закончатся, нам снова придется голодать и жить в старых развалюхах. Да и что такого страшного может быть в каком-то там привидении?

— Мы согласны, — ответил я. Само собой, это решение было судьбоносным, как впрочем и все, что мы принимали. В итоге, стоя на пороге смерти, я даже не удивился, что все произошло именно так, словно это уже было кем-то заранее спланировано. Если жизнь чему-то меня и научила, так это тому, что ничего в мире не совершается просто так, без всякой на то причины.

— Славно, — потер руки Антон. — Завтра познакомлю вас с работодателем. Дом находится тут неподалеку, долго добираться не придется. А пока вы мои гости.

С этими словами охотник подозвал молоденькую официантку и щедро предложил оплатить обед. Если до этого кто-то и сомневался в его искренности, то после такого широкого жеста он окончательно завоевал наши измученные нехваткой финансов сердца. Стыдно признаться, но даже я (хотя подобная легковерность мне не свойственна) счел Антона отличным парнем.

Встреча с владельцами странного дома прошла хорошо. Они оказались очень милыми и, что немало важно, щедрыми людьми. Нам посулили золотые горы, если только мы сумеем приструнить распоясавшегося призрака за то, что он не дает им спокойно заселиться в приобретенный недавно дом. Более того, нам предоставили особняк в наше полное и, обратите внимание, единоличное распоряжение. Так что проблема с проживанием разрешилась сама собой. Не задание, а отель всё включено.

— Дело в том, — долго и обстоятельно объяснял мне Игорь Александрович, хозяин дома, — что по ночам в доме творится что-то невообразимое. Слышатся шорохи, стоны, вздохи.

— Дом старый, — резонно заметил Дима. — Сквозняки всякие гуляют, полы скрипят.

— Мы тоже так поначалу думали, но потом стало только хуже, — вмешалась жена хозяина. — Вещи стали пропадать или менять свое местоположение. Например, я оставила телефон на тумбе, а утром нашла его в холодильнике.

Против сотового в холодильнике возразить было нечего. Едва ли женщина по собственной невнимательности положила его туда. Выглядела семейная пара вполне здравомысляще и не производила впечатления людей склонных к пустым истерикам. Если что-то сумело напугать таких хозяев, то в доме действительно нечисто.

Получив ключи от особняка, мы решили не мешкать и отправиться туда немедленно, тем более что альтернативы с жильем у нас все равно не было, а на улице уже сгущались сумерки.

— Подожди, — остановил меня Антон, прежде чем я успел сесть за руль «Рено». — Я лично проверял этот дом и могу сказать, что это не пустая болтовня. Там происходит что-то по-настоящему нехорошее.

— Это мы и так знаем, — ответил я, удивившись такому предостережению. На то мы и охотники, чтобы идти туда, где творится что-то плохое. Я внимательно вгляделся в лицо Антона, и на секунду мне показалось: он хочет добавить что-то еще.

— Вот и славно, — усмехнулся охотник почти беззаботно, и ощущение недосказанности пропало. — Желаю удачи.

Устроившись на водительском сиденье, я помахал Антону на прощание и плавно нажал на педаль газа.

 

Глава 4. Родовое гнездо

Дом стоял на отшибе, вдалеке от цивилизации, на пологом холме. Остроконечная крыша возвышалась над деревьями. Мы заприметили её издалека. Нынешние хозяева особняка рассказали, что когда-то он был частью большого помещичьего двора, но постепенно дворянский род приходил в упадок, а революция и вовсе поставила крест на попытках возродить их былое величие. Усадьбу разграбили и разрушили. Из всего богатства уцелел только дом, да и то лишь потому, что приглянулся одному из наркомов и тот приспособил его под дачу.

Дальше нить истории обрывалась. Странным образом до недавнего времени о доме ничего не было известно, кроме того что он почти в идеальной целости и сохранности простоял девяносто лет, прежде чем его купили последние владельцы. Игорь Александрович в разговоре с нами особенно настаивал на том, что большинство мебели, как и разные мелкие безделушки, были приобретены вместе с особняком и являются частью культурного наследия. Нам прозрачно намекнули, чтобы мы ничего не трогали и относились к окружающей обстановке с подобающим трепетом.

Редкий лесок расступился и над нами навис массивный каркас особняка.

— Ого, как в сказку попали, — присвистнул Дима.

С ним было трудно не согласиться. Дом в точности соответствовал представлениям о жилище помещиков. Огромный, двухэтажный, с рядами украшенных резьбой окон, он словно сошел со страниц русских сказок. Казалось, вот сейчас дверь откроется и нам навстречу выйдет добрая старушка в ситцевом платочке с графином молока в руках.

Я улыбнулся своим фантазиям. Меньше всего сейчас хотелось думать о приведениях и прочей чертовщине. С трудом верилось, что в таком приятном месте может завестись нечто подобное. Дом, покрашенный в светло-бежевый цвет, напоминал ласковое весеннее солнышко, которое в отличие от летнего не яростно жжет землю, а нежно целует молодые побеги. Если что-то и притаилось за ажурными, белыми занавесями, то оно надежно спряталось от посторонних глаз, так что даже чутье охотника, привыкшего ко всякого рода неприятным сюрпризам, крепко спало.

— Милое местечко, — произнесла Ксюша. — Даже не верится, что здесь что-то не в порядке.

Я уже собирался согласиться с девушкой и добавить, что хозяева особняка просто экзальтированные люди, видящие опасность там, где её нет, но меня опередила Эмми.

— Я бы не делала таких поспешных выводов.

— Ты что-то чувствуешь? — насторожился Дима.

— Пока трудно сказать, но места здесь неспокойные, — прошептала в ответ Амаранта.

Я перевел взгляд на ладный забор с кованой решеткой, за которым притаился воздушный фасад дома и невольно нахмурился. Как бы ни было сложно поверить в опасность, о которой говорила Эмми, я знал: интуиция вампира — особая вещь. Оно гораздо сильнее интуиции любого человека, а порой и ведьмы. Не доверять ему было бы крайне глупо.

— Значит, так, — заявил я, как только мы въехали во двор. — Держимся вместе. Никуда не разбредаемся. Ты понял, Дима?

— А чего сразу Дима? — брат обижено посмотрел на меня, но я оставил его без ответа. Мы оба прекрасно знали, что если кто и попадает чаще других в неприятные истории, то это он.

Мы дружно покинули автомобиль, да так и остановились в нерешительности. Как стадо напуганных баранов мы таращились на двери дома, боясь сделать шаг навстречу неизвестному. Засунув руку в карман, я нащупал связку ключей от особняка. Похоже, и в этот раз придется взять инициативу в свои руки. Стараясь выглядеть как можно невозмутимей, хотя у меня отчего вдруг затряслись поджилки, направился к входной двери.

Несмотря на старину, пропитавшую каждый клочок земли и сантиметр постройки, ключ в замке повернулся легко, а дверь не издала ни единого скрипа, совершенно беззвучно распахнувшись перед нами. Из дома донесся аромат корицы и, чтоб мне провалить на этом месте, если я вру, запах свежеиспеченных пирожков. От удивления мы застыли на пороге. По словам Игоря Александровича, все обитатели покинули дом.

— Здесь кто-то есть, — уверено заявила Эмми, первой заходя в светлые, просторные сени.

Мы последовали её примеру и вошли в дом, попутно прислушиваясь к наполнявшим его звукам. В жилую часть вела широкая, выкрашенная олифой, деревянная дверь, за которой скрывалась колоссальных размеров гостиная. Первой бросилась в глаза русская печь — главное украшение комнаты. Выложенная изразцами с нежно-голубым рисунком в стиле гжель она приковывала взгляды. На многочисленных полках окружающих печь со всех сторон красовались различные безделушки и черно-белые фотографии. Должно быть, именно об этих вещах предупреждал хозяин. По крайней мере, выглядели они как настоящие раритеты. Наверняка пережили ни одного владельца дома.

Мы так и стояли на пороге гостиной, когда одна из боковых дверей открылась и в комнату вошла невысокая, полная женщина в белом, накрахмаленном переднике, накинутом поверх пестрого платья. От изумления мы потеряли дар речи. Первым делом я подумал, что мы, наверное, жутко испугали бедняжку. В старых джинсах и топорщащихся от спрятанного оружия рубашках мы скорее походили на разбойников с большой дороги, чем на званых гостей. Но вместо того, чтобы закричать от ужаса, женщина приветливо улыбнулась.

— Не ждала вас так рано, — заметила она. — Но думаю, пирожки уже готовы.

Значит, нос меня не подвел, и пахло все-таки свежей выпечкой, отметил я мимоходом. Женщина вела себя раскованно и радушно, и мы вскоре оттаяли. Пирожки оказались на удивление вкусными. Димино сердце хозяйка завоевала навсегда. С её слов мы узнали, что Игорь Александрович попросил нас встретить и показать что здесь к чему. Женщину звали Людмилой. Она работала в доме кухаркой.

Людмила с удовольствием провела для нас импровизированную экскурсию. Нам выделили две спальни на втором этаже. Широкие кровати с ортопедическими матрасами не имели ничего общего с древнерусским бытом, как впрочем, и дорогая немецкая сантехника. На первом этаже помимо гостиной и кухни, был оборудован небольшой кабинет. Его в изобилии украшали последние достижения техники, включая огромную плазменную панель.

Ближе к вечеру Людмила засобиралась домой. Я предлагал подвезти её, но женщина заявила, что живет в деревне неподалеку и путь туда лежит через понтонный мост, по которому машине не проехать. Пообещав навестить нас как-нибудь на днях, кухарка ушла.

По мере того, как солнце опускалось за линию горизонта, а вечерние тени все ближе подбирались к стенам дома, меня все больше наполняла на первый взгляд беспричинная тревога. Особняк уже не выглядел милым, сказочным домиком. По стенам гостиной, где мы расположились после ужина, поползли черные полосы, и как только погасли последние лучи солнца, на дом вместе с ночным сумраком опустилась зловещая тишина. Чудилось, что особняк подобно хищнику замер в ожидании новой жертвы.

— Надо бы окна на ночь прикрыть, а то комары налетят, — зябко поежившись, произнес Дима и поспешно направился выполнять задуманное. Я, конечно, мог возразить, что на окнах натянуты специальные противомоскитные сетки, но решил промолчать, так как не меньше его хотел отгородиться от улицы, где даже стрекот кузнечиков звучал как «Реквием».

Ксения включила люстру, и мягкий, искусственный свет затопил комнату, оттеснив зловещие тени в дальние углы гостиной. Эмми, скинув надоевшее за день пальто, пристроилась у одного из подоконников и что-то выглядывала в темноте. Она напомнила мне жену моряка, нетерпеливо ожидающую возвращение любимого на берегу. Внимание Димы привлекла печная полка, на которой в ряд стояло несколько рамок со старыми фотографиями. Чуть ниже расположился целый выводок странного вида кукол, пришедших, видимо, из тех же времен что и фото.

Некоторое время брат просто с любопытством рассматривал предметы старины, а потом протянул руку и взял одну из кукол с полки.

— Поставь на место, — в приказном порядке сказал я. — Не дай Бог, она рассыплется у тебя в руках. Мы потом всю оставшуюся жизнь будем за неё расплачиваться.

— За эту страшилку? — Дима хмыкнул, демонстрируя сомнение, но все же вернул куклу на полку.

Я подошел к печи и посмотрел на игрушку. Видок у неё на самом деле был жутковатый. Видимо, человек, сделавший её, понятия не имел, как должны выглядеть куклы. Эта, как и три её подружки, сидящие по соседству, была тонкой как шпала. Ноги, руки и шея-жердочка выглядели непропорционально длинными по сравнению с туловищем, а большая голова напоминала арбуз, наколотый на палку. Раскосые глаза придавали кукле сходство с китайцами, а выпирающие скулы делали лицо неожиданно суровым и даже злым.

Подивившись больной фантазии кукольника, я перевел взгляд на фотографии. Они интересовали меня куда больше каких-то, пусть и страшненьких, игрушек. На центральной была запечатлена большая семья. Всего четырнадцать человек: три женщины в кружевных, белых платьях до пола, четверо мужчин в черных костюмах и семеро детей разных возрастов. В глаза бросились четверо малышей. Находились они в разных углах фото, но их будто связывала невидимая нить. Присмотревшись, решил, что дело в одинаковых выражениях на их измученных лицах. Дети выглядели обреченными. Глаза заволокла дымка, словно маленькие души пребывали уже где-то далеко от тел. Помимо этого все четверо сидели на руках взрослых, тогда как остальные малыши проявляли больше самостоятельности.

— Никогда не понимала этой жуткой традиции, — произнесла, подошедшая к печи, Ксюша.

— Что за традиция? — переспросил я, так как не понял, о чем идет речь.

— Фотографироваться с мертвыми, — девушка кивнула на семейное фото, которое я так пристально разглядывал.

— С мертвыми? — повторил я как эхо.

До меня вдруг дошло, почему позы четверых малышей выглядели такими неестественными. И глаза! О да, это безусловно были глаза покойников: совершенно бессодержательные, мертвые, лишенные всякой осмысленности, одним словом пустые.

— Вот так фотка на память, — пробормотал Дима.

— Что же сразу все четверо умерли? — усомнился я, все еще вглядываясь в лица детей в поисках хоть какой-то жизненной искры.

— Должно быть, эпидемия. Чахотка или что-нибудь в этом роде. Раньше с медициной было туговато, — пояснила Ксюша. — Мне интересно, а Игорь Александрович знает, что у них в гостиной стоит фото мертвецов?

Вопрос повис в воздухе, зато у нас появилась зацепка. Четверо погибших ребят — веская причина для появления в доме призраков. Расстраивало то, что самому старшему из детей на вид было не больше восьми, а младший едва достиг пяти лет. Всегда грустно думать о детских смертях, а уж видеть их трупы воочию (пусть и на фотографии) еще печальнее.

— Пойду, осмотрюсь, — неожиданно заявила Эмми, не принимавшая участие в нашей беседе, и вообще вряд ли слышавшая про фото с мертвыми малышами. Возможно, в другое время я бы её остановил или хотя бы попытался выяснить, откуда взялось это внезапное желание прогуляться, но привычка — дело прежде всего — взяла своё, и я только кивнул в ответ на её слова.

— Надо бы замеры сделать, — прервал ход моих мыслей голос брата.

Проводив Амаранту взглядом, я повернулся к Диме.

— Я принесу прибор.

С этими словами направился к двери. Внутренний двор, обнесенный со всех сторон забором, выглядел сносно благодаря свету, падающему из окон дома. Подозреваю, что и он мог бы показаться весьма неприятным местом, если бы не это рассеянное освещение. «Рено» стояло в тени высокого дуба, растущего прямо посреди двора, наверное, еще с незапамятных времен. Красный цвет машины смотрелся особо вызывающе, словно испачканный в крови монстр прилег отдохнуть после удачной охоты.

Нужный прибор, с помощью которого мы собирались измерять электромагнитный фон в доме, находился, как и все охотничьи приспособления, в тайном отделении под задним сиденьем автомобиля. Пришлось повозиться, чтобы найти его среди горы различного оружия и прочих мелочей. Закрыв дверь машины, я собрался вернуться в дом, когда слух уловил какую-то возню за толстым стволом дуба. Вытащив револьвер, я осторожно подобрался к источнику звука.

Подкрадываться незамеченным к цели отец научил меня, когда мне было девять лет. Правда, я еще тогда задался вопросом, зачем это нужно. Обычно те на кого мы охотимся в состоянии учуять наше приближение едва ли не за километр. И тут уж крадись или нет толку все равно никакого не будет.

Выставив руку с револьвером вперед, я резко завернул за ствол дерева и нос к носу столкнулся с Амарантой. Револьвер уперся прямо в вырез светло-бирюзового платья. Эмми подняла руку и указательным пальцем отвела дуло в сторону.

— На кого охотимся? — не скрывая улыбки, поинтересовалась девушка.

— Я ведь мог и выстрелить, — я убрал бесполезное оружие за пояс джинсов и прикрыл его рубашкой.

— С каких пор тебе за каждым углом мерещатся злодеи? — голос Амаранты неожиданно потеплел, томной волной он обволакивал меня, притупляя бдительность. Эмми прильнула ко мне, подставляя губы для поцелуя. Сил противиться соблазну не было. В голове мелькнула мысль, что я слышал как минимум два голоса, но она почти сразу захлебнулась во всепоглощающем пламени, затопившем сознание.

— Влад, ты там где? — со стороны дома долетел голос Димы.

— Похоже, тебя вызывают, — произнесла Эмми, неожиданно отстранившись от меня. Стоило ей отдалиться, и я почувствовал себя безмерно одиноким, как заблудившийся в пустыне странник. Прошло несколько секунд, прежде чем сумел взять себя в руки. Внутри все еще бушевал пожар, превращая кровь в огненную лаву, но усилием воли я заставил себя не обращать на это внимания.

— Ты идешь?

— Чуть позже, — откликнулась Амаранта. Её голос выдал волнение, но меня не покидало странное чувство, что причиной ему был не я.

Не став перечить, просто развернулся и пошел к дому, на пороге которого меня ждал брат.

 

Глава 5. Коридоры памяти

— Будет лучше, если мы разделимся, — произнес я, протягивая Диме один из эхолокаторов.

— А это безопасно? — осмотревшись по сторонам, поежилась Ксюша.

Мы стояли в центре просторной гостиной, которая в теплом свете люстры казалась самым надежным и безобидным местом в мире. За резными ставнями окон притаился враждебный мир, а над нашими головами поскрипывали старые доски пола второго этажа, но здесь было тихо и уютно. Наверное, поэтому все ощущали одинаковый дискомфорт при мысли о том, чтобы покинуть гостиную.

— Ты чувствуешь опасность? — с тревогой спросил Дима у Ксюши, инстинктивно проверив легко ли из-за пояса вынимается револьвер.

— Не то чтобы, — невнятно ответила девушка, но тревоги в её глазах не стало меньше.

Понимая, что они еще долго могут вот так простоять, не решаясь сделать хотя бы шаг к выходу из гостиной, я решил их подтолкнуть и фыркнул пренебрежительно:

— Да что вы, в самом деле, как дети? И не в таких передрягах бывали. Это же просто старый дом.

— У старых домов есть свои истории, — пробормотала Ксения.

— Кто сказал, что они непременно должны быть зловещими? — я натянуто улыбнулся. По непонятной причине мне тоже было не по себе. Вне зависимости от моего желания дом казался большим и главное разумным организмом, в недра которого мы попали по нелепой случайности. Грезилось, еще немного и он поймет, что нас здесь быть не должно, что мы наглые оккупанты и тогда дом сделает все возможное, чтобы от нас избавиться.

Понимая, что разговор зашел в тупик, я, захватив эхолокатор, направился к лестнице, ведущей на второй этаж, и произнес на ходу:

— Считайте, вам повезло. Я возьму на себя спальни, а вы пока осмотритесь здесь.

Деревянные ступени заскрипели под ногами, а сзади раздались два одинаково облегченных вздоха.

Второй этаж встретил меня… темнотой. Абсолютной, непроглядной и тягучей как карамельная нуга. Запоздало вспомнив, что электричество наверх еще не успели провести, лениво подумал о том, чтобы сходить в машину за фонарем. Но спускаться не хотелось, поэтому я ограничился зажигалкой, которую выудил из кармана. Трепещущий огонек выхватил из мрака стену справа от меня и суровое, с нависшими бровями лицо. Я невольно вздрогнул и отпрянул назад. Этого мимолетного движения хватило, чтобы зажигалка погасла. Несколько секунд сердце билось в ритме кадрили, прежде чем мозг окончательно переварил информацию и осознал: это был обычный портрет на стене.

Немного успокоившись, снова чиркнул колесиком зажигалки и уже внимательнее осмотрел попавшие в круг света предметы. С левой стороны стояла пузатая тумба, на которой сбоку от вазы с искусственными, покрытыми налетом пыли цветами, с немалым удовольствием я заметил свечу в граненом стакане.

Наблюдая за тем, как пламя свечи медленно разгорается, я прислушивался к звукам второго этажа. Где-то над головой еле слышно подвывал запутавшийся в чердачных стенах ветер. Дом тихонько поскрипывал в такт его стенаниям, а порой тяжело вздыхал, словно тоскуя о своей былой юности. Странной энергетикой обладают старые дома. В них история так тесно переплетается с настоящим, что становится невозможно отделить одно от другого. Взять хотя бы этот потрет на стене. Кем был этот человек? Сколько десятков лет прошло с тех пор, как его не стало? Уже и память стерлась о нем, словно и не было его никогда, а дом все еще бережно хранит его образ. Страшно представить, сколько еще таких вот стертых, никому не нужных воспоминаний ждут нас в закоулках особняка. Я вдруг отчетливо ощутил, что ступаю не по скрипучему полу из расшатавшихся досок, а в прямом смысле этого слова попираю ногами саму историю и от этого мне стало неловко и вместе с тем любопытно.

Свет от пламени давал больше возможности для осмотра. Его отблески плясали на стенах, искажая и без того жуткие тени. Какая-то часть меня отчаянно желала вернуться в гостиную, где есть электричество и теплая печь и можно просто сидеть, ни о чем не думая, наслаждаясь чувством защищенности. Подавив в себе этот слабовольный порыв, я включил эхолокатор. Его размеренное потрескивание придало мне сил и вернуло уверенность.

Медленно водя прибором из стороны в сторону, зашел в первую комнату на моем пути. Всего пару часов назад я уже был здесь. Это оказалась спальня Ксюши, выделенная ей румяной поварихой. Помню, при свете солнца эта комната показалась мне даже милой. Сиреневые обои в мелкий цветочек, мебель из светлого дуба, огромное зеркало на стене, причудливо играющее солнечными бликами. Все это придавало комнате очарование и наталкивало на мысль, что изначально она предназначалась для маленькой девочки.

Но сейчас, когда ласковое солнце окончательно скрылось за чертой горизонта, комната неожиданно из милой превратилась в жуткую. Краски сгустились, тени уплотнились, даже зеркало выглядело не светлым озером, а черной дырой, скрывающей вход в грязные подвалы памяти.

Так одна за другой я прошел все комнаты второго этажа. Каждая из них произвела на меня двоякое впечатление. Я помнил их при дневном свете, но то что предстало передо мной в дрожащем пламени свечи было совершенно не похоже на увиденное ранее. Словно кто-то за этот короткий промежуток времени полностью изменил облик помещений, подсунув вместо некогда уютных комнат гротескно-отталкивающий клон. Ни единый раз за все время моего пребывания на втором этаже эхолокатор даже не пискнул. Возможно, в темноте спальни и казались ужасающим подобием подвалов и застенок, но в них точно не было ничего хоть сколько-нибудь сверхъестественного.

Наконец, я добрался до лестницы на чердак и остановился, испытывая неловкое стеснение, как будто мне предстояло войти в будуар к малознакомой женщине. Ведь если где-то в этом доме и есть тайник, полный секретов прошлого, то ему самое место на чердаке.

Дверь распахнулась с протяжным стоном, и свет выхватил неровные горы хлама, сваленного по углам. Ветер, взвизгнул, ударил в лицо, пахнув запахом пыли и тлена. Если гостиная была сердцем дома, то здесь, на этом грязном, заваленном давно позабытыми и ненужными вещами чердаке, находился его мозг.

Не успел ступить во владения времени, как сзади раздался едва уловимый шорох. Я мгновенно напрягся, мышцы спины превратились в камень, а рука четко отлаженным движением скользнула под рубаху к припрятанному под ней револьверу. В этот момент ноздрей достиг едва уловимый, но от этого еще более сладостный аромат цветов шиповника.

— Уже второй раз за вечер ты подкрадываешься ко мне, — произнес я, не оборачиваясь.

— Значит, ли это что ты теряешь бдительность? — игриво поинтересовалась Эмми у меня за спиной.

Она подошла ко мне вплотную и, приподнявшись на носочки, с любопытством принялась осматривать чердак. Я ощущал идущее от неё тепло, отчего кровь вскипела, лоб покрылся легкой испариной, и мне мучительно захотелось поцеловать Амаранту.

— Даже не думай об этом, — огибая меня, сказала Эмми. Конечно, она без труда по участившемуся сердцебиению и сбившемуся дыханию поняла, в каком направлении идут мои мысли. — Мы все-таки работаем.

Я поморщился, думая о том, когда это она успела стать такой деловой, но возразить было нечего. Амаранта между тем уже вовсю хозяйничала на чердаке. За какие-то считанные минуты, она, подняв столбы пыли, забралась в самый дальний угол и теперь, фыркая и чихая, развила бурную деятельность по откапыванию какого-то древнего сундука.

— Помочь? — спросил я, встав так, чтобы свет падал на сундук.

— Нет уж, я сама.

Я не стал спорить или настаивать, зная, что в лучшем случае буду только мешаться под ногами. Это было немного странного и забавно чувствовать себя слабым. Особенно если учесть, что я привык совершенно к другой роли. Моя собственная девушка — хрупкая и невысокая Белоснежка — могла в два счета свернуть мне шею голыми руками. А уж вытащить какой-то там сундук, доверху набитый различным барахлом (возможно, даже тяжелым), и вовсе не представляло для неё труда.

Я с затаенным восхищением, граничащим с завистью, следил за тем, как Эмми, ничуть не напрягаясь, подняла мотоцикл за переднее колесо и легко передвинула его в сторону, словно это не настоящий двухколесный тяжеловес, а подделка из папье-маше. Порой эта необузданная сила пугала. Вот и сейчас я ощутил, казалось бы, ничем не спровоцированную тревогу.

— С кем ты говорила на улице?

Эмми стояла спиной ко мне, но я заметил, как напряглись худенькие плечи, хотя работы по разгребанию мусора она не прервала.

— С чего ты взял, будто я с кем-то говорила? — спросила девушка беззаботно. Но за внешней раскованностью и непринужденностью голоса скрывалась еле различимая нотка досады.

— Мне показалось, что я слышал чей-то голос.

Медный таз с оглушительным звоном упал на пол и сундук, наконец, получил долгожданную свободу. Схватившись за железное кольцо на крышке, и отталкивая стройной ногой мешающиеся предметы, Амаранта вытянула ящик на середину чердака. Сколько же изящества и пластичности было в каждом её мимолетном движении! Точно она не тянула грязный, покрытый паутиной сундук, а делала изысканные па перед взыскательной публикой. Эмми вся дышала волшебной грацией, тягучей, елейной прелестью. Одна её тень, тонкой, рельефной полосой падающая на давно немытый пол, была способна свести с ума.

— Ты прав, — не глядя на меня, прокомментировала Амаранта мои последние слова, — тебе показалось.

На секунду она оторвала взгляд от вожделенного сундука и посмотрела в мою сторону, будто пытаясь угадать, поверил ли я. Улыбаясь как можно более очаровательно, я опустился на колени рядом с Амарантой. Она тут же расслаблено выдохнула, снова сосредоточившись на сундуке. Кажется, мне удалось убедить её в том, что инцидент исчерпан, и она почти сразу позабыла о неприятном разговоре. Жаль, что я не мог так же спокойно относиться к случившемуся. Чтобы Эмми не говорила, сегодня на улице я совершенно точно слышал два голоса и, естественно, не собирался оставлять этот вопрос нерешенным. Если она не хочет сама сказать правду, придется выяснить её каким-нибудь другим способом.

С гулким грохотом крышка сундука откинулась назад, выставив на всеобщий обзор забитое бумагой нутро. Пожелтевшие страницы газет, ровные стопки рассыпающихся в труху писем, фотографии с изъеденными временем краями — вот сокровища, которые так бережно хранил старый сундук. Эмми запустила руки в этот ворох макулатуры, достала одну из стопок и положила себе на колени. Давно никем не тревожимая бумага зашелестела в её тонких пальчиках, распространяя вокруг запах чернил и плесени.

Мой маленький темноволосый ангел нахмурился, внимательно вчитываясь в строчки выбранного наугад письма. Уголки её полных губ слегка приподнялись в еле заметной улыбке. Моё сердце вдруг сжал непонятно откуда взявшийся страх. Глупая, нелепая и абсолютно невыносимая мысль прокралась в голову. Внезапно я четко представил, что станет со мной, если Амаранта покинет меня.

— Как интересно, — прошептала Эмми, протягивая мне письмо, которое только что прочла. — Смотри, это личная переписка первых хозяев особняка.

Заметив выражения моего лица, она удивленно заморгала.

— Что-то случилось?

— Ты бы смогла уйти? — спросил я, поддавшись внезапному порыву.

— Куда?

— От меня.

Эмми раздосадовано вздохнула.

— Что за глупый вопрос? Конечно же, нет.

— Я должен быть уверен.

— Мне что поклясться на крови? — возмутилась Амаранта.

— Нет, — я помотал головой, — на крови не обязательно. Клятва перед Богом вполне сгодится.

Несколько секунд Амаранта пораженно изучала моё лицо, пытаясь отыскать в нем ответ, и, наконец, неуверенно спросила:

— Мне показалось или ты только что сделал мне предложение?

Осознавая неподходящую обстановку темного, сырого, покрыто пылью и паутиной чердака, я все же не мог остановиться.

— Если и так, ты бы согласилась?

— Ну, уж нет, — Эмми недовольно сморщила носик. — Где мой ужин при свечах, приятная музыка, цветы, кольцо, в конце концов? Давай, оставим пока этот разговор, — поспешно произнесла она, скрывая, как мне показалось, под маской романтической девушки более глубокие мотивы.

— Как скажешь, — я пожал плечами, в свою очередь за внешним спокойствием маскируя уязвленное самолюбие и массу плохих предчувствий.

Пробегая невидящим взором очередное письмо, думал произошедшем между нами разговоре. Конечно, Амаранта не ответила полным и безоговорочным «нет», но я рассчитывал на другую реакцию с её стороны. Весь мой жизненный опыт подсказывал: когда делаешь любимой и главное любящей девушке предложение выйти замуж, она радостно соглашается. Разве нет? Что же в эти последнее несколько недель изменилось между нами, если Эмми перспективу брака со мной начала воспринимать так болезненно? Этот вопрос требовал немедленно решения, потому что я чувствовал: Амаранта ускользает от меня, как мираж тает в сумерках угасающего дня.

 

Глава 6. Дела давно минувших дней

В коридоре второго этажа послышались шаги и перешептывание. Судя по всему, это Дима и Ксюша, закончив со своей частью задания, отправились на мои поиски. Сквозь распахнутую дверь чердака я видел, как к нам приближается прыгающий луч света. Похоже, Димка в отличие от меня не поленился и все-таки сбегал за фонарем.

— Ну, вы куда пропали? — фигура брата угадывалась в дверном проеме где-то по ту сторону яркого светового пятна.

— Если не хочешь нас ослепить, лучше опусти фонарь, — попросил я, прикрывая глаза рукой.

Димка отвел фонарь в сторону, и я смог рассмотреть Ксюшу, притаившуюся у него за спиной.

— Как успехи? — косясь на сундук с письмами, поинтересовался брат.

— Эхолокатор ничего не показал, но зато мы нашли кучу бумажек, — я кинул очередное письмо в стопку прочитанных и потянулся, разминая затекшие мышцы.

— Значит, нам больше повезло, — улыбнулась Ксения. — Эхолокатор показал колебания магнитногофона у печи.

— Это там где стоят фотографии мертвых детей?

— Какие фотографии? — вскинула голову Эмми, которая прибывала в неведении относительно недавней находки.

Дима всего за пару секунд выложил ей все, что нам было известно. Амаранта внимательно выслушала, но от комментариев воздержалась. Прихватив непрочитанные письма, мы отправились на первый этаж. Но прежде чем спуститься вниз, я тщательно запер чердак, повинуясь необъяснимому чувству тревоги. Пусть воспоминания и дальше прибывают там, где мы их обнаружили.

Движимые любопытством, мы собрались у печи. Фотографии выглядели вполне невинно. Даже дети, которые, как мы знали, давно умерли, казались всего-навсего милыми карапузами, но уж никак не кровожадными призраками, гуляющими по дому.

Эмми взяла фото в руки и внимательно вгляделась в лица некогда живших здесь людей.

— От чего умерли эти дети? — все еще изучая фотографию, спросила она.

— Кто его знает? — пожал плечами Димка.

— Значит, надо выяснить.

— Завтра же отправимся в городской архив. Думаю, там предостаточно информации об особняке, — вмешался я.

Амаранта осторожно, будто фото и в самом деле заключало в себе частицу этих несчастных ребятишек, поставила рамку с фотографией обратно на полку. Мы не спешили расходиться, даже несмотря на позднее время. Изображение странным образом приковывало наши взгляды. Я чувствовал, что просто не в состоянии от него оторваться.

— А это что? — бархатный голос Эмми вывел меня из транса. Посмотрев в ту сторону, куда она указывала, я увидел, что её заинтересовали куклы.

— Ерунда какая-то, — отмахнулся Дима, — еще одно порождение больного разума. Надо быть полным психом, чтобы создать такие игрушки.

Амаранта осторожно коснулась кончиком пальца щеки одной из кукол.

— Фарфор, — восхищено заключила она.

— Только не говори, что они тебе нравятся, — со смесью ужаса и отвращения произнес брат.

Эмми улыбнулась его словам, но не стала отвечать. Мне же почудилось, будто куклы действительно произвели на неё неизгладимое впечатление.

Ксюша зевнула, прикрыв рот рукой. Она выглядела уставшей и даже осунувшейся.

— Хватит на сегодня, — заявил я, видя, что Ксения засыпает на ходу. — Всем спать.

Пробираясь по темноту коридору второго этажа в нашу с Эмми спальню, я ощущал как беспокойство сжимает легкие в холодных тисках. Вроде бы паниковать было не из-за чего, но как не старался успокоить разыгравшиеся нервы, волнение не желало отпускать. Понемногу становилось понятно, почему хозяева особняка столь поспешно его покинули. Стоит признать, помимо неясных ощущений беспочвенного страха в их рассказе не было ничего устрашающего. Честно говоря, я даже посчитал их очередной богатенькой супружеской парой, которой просто некуда девать деньги. Ну, наняли они охотников за привидениями, провели те несколько дней в их доме, зато потом можно хвастаться друзьям и знакомым, что купили дом с призраками. Если бы не предупреждение Антона я бы не отнесся к этому делу серьезно.

Но как только мы переступили порог особняка, мой скептицизм растворился без следа. Солнечные блики, играющие на стенах гостиной, не обманули, я нутром чуял мрак, затаившийся в углах комнат и коридоров. И теперь, шагая в неверном свете фонаря по второму этажу и вслушиваясь в судорожные всхлипы старого дома, я чувствовал — быть беде.

Наша с Эмми спальня оказалась просто огромной. Должно быть, это комната хозяев. Широкая кровать возвышалась на помосте, по её краям до самого пола спускался полупрозрачный балдахин, скрывая поистине королевское ложе от любопытных глаз.

— Просто комната для новобрачных, — усмехнулась Амаранта. Но её улыбка тут же угасла, как только она взглянула на меня. Видимо, девушка вспомнила о моем недавнем предложении. В воздухе повисло неловкое молчание и я, как последний трус, поспешил ретироваться в ванную.

Кое-как пристроив фонарик на тумбу напротив умывальника, повернул кран с горячей водой. В ответ раздался заунывный скрежет труб. С холодной водой повезло немного больше. Через пару секунд ожидания из крана полилась мутная, светло-коричневая жидкость, пахнущая болотной тиной и ржавчиной.

— Прекрасно, — зло пробормотал я, наблюдая за тем, как струйка грязной воды исчезает в водостоке. Похоже, хозяева не успели провести не только электричество, с водопроводом тоже явные проблемы.

Стараясь не дышать глубоко, я, преодолевая отвращение, умылся, как только струя воды посветлела. Само собой, о душе не могло быть и речи. Проклиная все старые дома в мире и этот особняк в частности, вернулся в комнату в плохом настроении. Стоило взгляду упасть на Эмми, стоящую возле окна, и я разозлился еще больше.

Её постоянные отлучки, секреты, недомолвки начали серьезно раздражать. Наметанный глаз охотника видел — с ней что-то происходит. Что-то такое, что она не может или не хочет разделить со мной.

Из-за стены послышался сдавленный смех Ксении. За последнее время они очень сблизились с Димой. Ксюша даже начала перенимать Димину манеру говорить и вести себя. Не могу сказать, чтобы это было так уж здорово (еще один вечный оптимист, ищущий приключений на свою пятую точку — это уже перебор), но я искренне радовался её счастью. Улыбка Ксюши помогала моей совести прийти в равновесие.

— Кажется, им весело, — Амаранта обернулась ко мне.

Серебристый свет луны обтекал стройную фигуру, отчего чудилось будто она вся светится. Я вспомнил, что так и есть на самом деле: вампиры излучают мерцающий белый свет. Но человеческий глаз не в состоянии уловить его сияние. Я вдруг почувствовал себя ущербным, словно люди — это всего лишь низшее звено пищевой цепочки. Я был как паломник у ног прекрасного идола. Возможно, в другой раз я бы трепетал от этой мысли, но сейчас она лишь сыграла роль еще одного сухого полена в огне моей ярости.

— Что с тобой? — Эмми настороженно оглядела меня. Должно быть, её вампирский локатор уловил перемены в моем настроении.

— Просто устал, — выдавил я, изо всех стараясь, чтобы голос звучал нормально. Ссориться совершенно не хотелось. Тем более я был уверен, что это ни к чему не приведет. Амаранта не выдаст свой секрет. Значит, придется раскрыть его самостоятельно.

Стянув одежду, я повалился на постель. Матрас был просто великолепен. Особенно это ощущалось после продавленного дивана, на котором мне приходилось спать до сегодняшней ночи. Я понял, что в кои-то веки высплюсь.

Эмми осторожно пристроилось рядом. Поджав ноги и положив руку под голову, она внимательно исследовала моё лицо. Я упорно продолжал смотреть на полог кровати, всем видом демонстрируя отчуждение. За последние несколько дней она мне все нервы измотала своим странным поведением, пусть теперь помучается, думал я мстительно, отворачиваясь от девушки на другой бок.

Амаранта выдержала недолго и уже через пару секунд прильнула к моей спине, ласкаясь как провинившийся котенок. Она нежно, словно боясь, что я её оттолкну, коснулась губами моего виска, щеки, шеи. Девичья рука скользнула мне на грудь и остановила в области сердца. Уверен, Эмми отсчитывала его удары, пытаясь таким образом удостовериться, что я правильно реагирую на её поцелуи.

Осторожно обхватив запястье Амаранты, я убрал её руку и отодвинулся к краю кровати.

— Спокойной ночи, — мой голос, полный затаенной обиды, разрезал ночную тишину.

Амаранта застыла на несколько секунд, а потом переместилась на свою половину постели.

— Приятных снов, — в тон отозвалась она.

Утреннее солнце настойчиво вторглось в мой сон. Но еще до того как его первые лучи пробрались под полог кровати, несмолкающее щебетание птиц, врывающееся в комнату через распахнутое настежь окно, сделало своё дело. Заметив отсутствие Амаранты, я даже не удивился, а скорее вздохнул с облегчением. Еще одного выяснения отношений я бы не вынес.

Ржавая вода произвела на меня этим утром куда меньше впечатления. Ко всему можно привыкнуть. Даже к рукам, пахнущим старыми трубами. Из зеркала на меня глядел угрюмый субъект: каштановые волосы торчат после сна в разные стороны, карие глаза смотрят сурово из-под нахмуренных бровей, а поджатые губы говорят о недовольстве жизнью. С другой стороны чему мне радоваться? Денег нет совсем и это притом, что на моей шее сидит брат со своей девушкой. Хорошо хоть Амаранта в состоянии сама о себе позаботиться.

Я спустился на первый этаж и нашел остальных на кухне. В отличие от меня они выглядели вполне счастливыми. Дима с Ксюшей ворковали как голубки. Ночь словно забрала с собой все их тревоги и печали, с тем чтобы вернуть их вновь лишь с заходом солнца. Даже сквозь плотно закрытые шторы на кухне чувствовалось благотворное влияние утра.

— Доброе утро, соня, — движения Эмми были легкими и непринужденными. Она как бабочка порхнула мне навстречу и осторожно поцеловала в небритую щеку. Отступив на шаг, Амаранта заискивающе заглянула мне в глаза, ища там подтверждение тому, что она прощена. Она пыталась быть милой и приветливой, но меня её поведение еще больше насторожило. На память неожиданно пришла аналогия с провинившимся супругом, делающим подарки, чтобы успокоить собственную совесть и бдительность второй половины.

— Что на завтрак? — спросил я, игнорируя порыв Эмми.

Через час мы тряслись по проселочной дороге в сторону областного центра. Из-за жары в машине нечем было дышать. Липкая испарина покрывала лоб, футболка намертво прилипла к спине. Справа от меня сидел Димка. Он тоже маялся от зноя. Даже открытые настежь окна не спасали от адского пекла.

— Убил бы за кондиционер, — вяло пробормотал брат, подставляя лицо под струи теплого воздуха, врывающегося в салон автомобиля. В такую жару у него не осталось сил на полноценное возмущение.

— Документы в архиве хранятся при определенной температуре, — откликнулась Ксюша с заднего сиденья. — Там всегда прохладно, — мечтательно добавила она.

— Никогда не думал, что скажу это, но я хочу поскорее оказаться в архиве.

Я усмехнулся словам Димы. Работа с документами — последнее дело, которое могло вызвать у него прилив энтузиазма. К тому моменту как мы добрались до дверей государственного архива, одна лишь Эмми все еще была свежа. Мы же напоминали подтаявший на солнце пломбир. Такой же расплывшийся и бесформенный.

Амаранта первой зашла в прохладный холл и тут же освободилась от пальто с перчатками, оставшись в одном коротком платье. Тряхнув головой, она позволила тяжелым и черным как ночь волосам рассыпаться по плечам. Взгляд васильковых глаз скользнул по длинному коридору в поисках работников архива.

— Лучше не вмешивайся, — остудил я пыл девушки. Амаранта удивленно посмотрела на меня, но спорить не стала. Она привыкла, что её внешность всегда срабатывает в нашу пользу: большинство людей не в состоянии устоять перед очарованием вампира. Но когда речь идет о затерявшихся среди архивных документов, озлобленных низкой зарплатой и неудачной личной жизнью женщинах Амаранте лучше не вмешиваться. Здесь вступаем мы с Димой.

В этот раз пришлось потратить уйму времени и почти весь запас нашего обаяния, чтобы уговорить одну такую особу допустить нас к необходимым материалам. Нам попался на удивление стойкий экземпляр работницы архива. В итоге мы сошлись на том, что она подберет для нас выпуски газет, где встречаются упоминания об особняке. Пояснив, что на это потребуется некоторое время, женщина выставила нас из архива и попросила вернуться через пару часиков.

Тяжелая, железная дверь хлопнула за нашими спинами, и мы остановились на пороге в нерешительности.

— Айда в кафе, — предложил Дима, указывая на разноцветную вывеску на противоположной стороне дороги.

Мы заняли места за дальним столиком от огромного во всю стену окна, заказали прохладительные напитки и приготовились ждать. Время в пропахшем жареными котлетами и уксусом помещении тянулось особенно медленно. Сонные от жары мухи апатично летали под потолком, то и дело попадая в капкан клейкой ленты. Мы как две капли воды походили на этих мух: такие же безучастные и флегматичные, словно увязшие в ленте-ловушке.

Когда подошло назначенное время, мы вздохнули с облегчением. Больше не было нужды сидеть в этой душной забегаловке и через силу поддерживать никому неинтересный разговор.

Воздух в архиве действительно кондиционировался. Он приятно холодил кожу и даже вернул мне утерянную способность мыслить. Заполучив в распоряжение огромные кипы газетной макулатуры, мы с головой ушли в их просмотр. Шелест старой, пожелтевшей бумаги наполнил помещение, а вместе с ним разнеслись запахи пыли и пропитки от сырости.

Довольно быстро нам удалось найти первое упоминание об особняке. Дворянин Гладков, построивший дом в 1875 году, пользовался немалым уважением в округе. Он являлся владельцем процветающего завода и известным меценатом. Мы также нашли в газете одну из тех фотографий, что стояла на печной полке. На ней было изображено семейство Гладковых. Под фото значился 1881 год.

Дальше периодически попадались статьи о процветающем семействе, о развитии предприятия, о бескорыстии и щедрости хозяина особняка. И все в том же духе вплоть до 1886 года. Огромный заголовок на первой полосе оповещал о раскрытии убийства, к которому оказался причастен младший брат мецената Гладкова. Судя по всему дело было громким. В результате расследования Гладкова-младшего признали виновным в убийстве молоденькой дворянки и казнили.

— Вот он наш не упокоившийся, — уверено заявил Дмитрий. — Неестественная смерть плюс нечистая совесть ровно злобный призрак.

— Почем бы и нет, — охотно согласился я. Теория брата выглядела вполне жизнеспособной. — Надо узнать, где его похоронили.

— Я бы все-таки хотела выяснить, отчего умерли те дети, — вмешалась Эмми. — Это может быть важно.

Пролистывая газеты, мы отыскали упоминание о погибших малютках. Здесь нас ждало разочарование: причиной смерти значилась банальная чахотка. Правда, была еще приписка о том, что их мать повредилась умом. Ничего удивительного я в это не видел. Несчастная женщина за каких-то пару дней лишилась всех своих детей. Но умерла она гораздо позже в возрасте шестидесяти лет, и ничего криминального в её кончине не было. Так как наследников у Гладкова не оказалось, дом после его смерти отошел кузену. Вот тут-то и начиналось самое интересное. Газеты пестрели сообщениями о несчастных случаях, происходивших в особняке. Люди гибли по самым различным причинам. Особенно высока смертность была среди молодежи.

— Смотрите, еще одна девушка погибла, — Ксюша продемонстрировала нам найденную статью. — Дочь местного крестьянина. Всего двенадцать лет.

— Подходит под типаж, — самодовольно улыбнулся Дима. — Осужденный Сергей Гладков как раз интересовался маленькими девочками.

— Но за год до этого погиб конюх, — напомнила Ксюша. — А он не тянет на нимфетку.

— Может, поблизости никого другого не нашлось, — отмахнулся Димка. — К тому же иногда люди погибают без всякой на то причины и это не имеет никакого отношения к потустороннему.

— Конечно, лошади просто взбесились и затоптали беднягу насмерть, — недоверчиво фыркнула девушка.

Дима уже открыл рот, чтобы возразить, но я остановил его жестом. Этот балаган пора заканчивать. На нас и так уже начали искоса поглядывать. Не хватало только, чтобы нас с позором выгнали из архива.

— Сергей — наш типаж. Это факт. Пререкаться тут не о чем. Тем более что других кандидатур у нас все равно нет, — я постарался задушить на корню назревающий спор.

И Дима, и Ксюша посмотрели на меня с плохо скрываемым раздражением. Похоже, им просто хотелось немного отвлечься.

В начале девятнадцатого века упоминания особняка почти полностью пропали с газетных страниц. Видимо, его попросту бросили, посчитав проклятым. Лишь после революции его перестроили под дачу и отдали какой-то местной шишке из партийных, но и он долго не задержался в доме. Потеряв жену и дочь (конечно же, по вине злополучного особняка) он оставил пост, а вместе с ним и дачу. Дальше его след терялся. Дом переходил то к одному владельцу, то к другому, но людей в его стенах ждали лишь смерть и разочарование.

Архив дал нам все, что мог. Покинув его прохладные коридоры, мы отправились обратно. Тем более что на дворе уже начали сгущаться сумерки.

— Какое ужасное место, — прошептала Эмми, когда мы подъехали к воротам особняка. — Столько смертей. Страшно представить какая черная аура здесь царит.

— Да уж, восемнадцать человек полегло, — Дима поежился. — Как представлю, что все они бродят неприкаянными где-то поблизости, так хоть в лесу ночуй.

— С каких пор ты стал бояться привидений? — я покосился на брата, расположившегося на пассажирском сиденье.

— Я боюсь не призраков, а их количества.

— Судя по замерам магнитного поля, призраков в доме раз, два и обчелся, — вмешалась Ксюша. — К тому же такое большее скопление паранормального я бы почувствовала за версту.

— Вот и славно, — расслабился я. — Нам и одного призрака вполне хватит.

Я припарковал машину под дубом, заменяющим ей навес, и выбрался из душного салона, но свежести так и не почувствовал. Земля успела прогреть за долгий, знойный день и теперь щедро отдавала тепло.

— Когда уже кончится это бабье лето? — проворчал брат. — Что-то я не припомню такой жаркой осени.

— Всё когда-то случается впервые, — я пожал плечами и направился в дом.

 

Глава 7. Ночная прогулка

Дом встретил нас гробовой тишиной, и это напрягало. Мы уже привыкли к постоянным шорохам, доносящимся из каждого угла. Говорят, старые дома живут по своим законам. Здесь это особенно чувствовалось. Особняк дышал, его сердце билось в такт скрипу половиц. И вдруг полная тишина. Дом точно оцепенел, как хищный зверь перед броском. Роль жертвы в этом случае отводилась нам.

— Господи, хорошо-то как! — брат потянулся, подняв руки над головой. — Даже не верится, что здесь может быть так спокойно.

В отличие от меня Дима обрадовался внезапно свалившейся на нас тишине. Не успел он насладиться, как идиллию нарушил звук ревущего мотора. От неожиданности мы вздрогнули и, не сговариваясь, побежали к воротам. Особняк был единственным строением на несколько километров вокруг, и к нему вела отдельная дорога. Вряд ли бы кто-нибудь разъезжал здесь просто так из праздного любопытства. Кто бы ни сидел за рулем старого «Жигули», показавшегося из-за поворота, он направлялся к нам.

Уже через пару минут наше любопытство было полностью удовлетворено. С удивлением и радостью я узнал в водителе Антона. Он лихо припарковался у ворот и вышел к нам. На его лице сияла улыбка, но она не скрывала тревогу в темных глазах охотника.

— Рад снова вас видеть! — воскликнул Антон, протягивая руку для приветствия. Мне почему-то так и хотелось добавить к его словам «видеть в добром здравии». Уверен, именно это он и имел в виду, только почему-то решил не заканчивать свою мысль.

— Чем обязаны? Или это просто визит вежливости? — спросил я настороженно. Остальные молчали, чувствуя неловкость от этой внезапной наигранно-радостной встречи.

— Да так, просто проезжал мимо. Решил заскочить, проверить все ли у вас в порядке.

Я внимательно посмотрел на дорогу, один конец которой упирался в ворота особняка, а второй вел в город, откуда прибыл Антон. Этот взгляд красноречивее любых слов должен был намекнуть гостю о зародившихся у меня сомнениях. Здесь просто больше не куда было ехать.

— Ладно, — вздохнул Антон, видя мое недоверие. — Я хотел убедиться, что вы живы и здоровы.

— Убедился? — я засунул руки в карманы джинс, демонстрируя своё недружелюбие. Хоть убейте, не знаю, почему вдруг старый товарищ отца начал казаться мне малоприятным человеком. По всем правилам я должен был благодарить его за подкинутое дело и возможность заработать. Но шестое чувство упорно твердило: «будь осторожен».

— Что ж, — усмехнулся гость, — раз у вас все хорошо, я, пожалуй, поеду. Дела не ждут.

Антон уехал также быстро, как и появился. «Жигули» поглотил лес, а вскоре стих и шум мотора.

— Странный это был визит, — задумчиво произнесла Ксюша.

— Он выглядел так, будто ожидал увидеть здесь четыре трупа, а не живых людей, — Амаранта все еще не сводила глаз с дороги.

— Да ну, — Дима отмахнулся от тяжелых мыслей, как делал уже не раз. — Он же сказал, что всего лишь волновался за нас. Вечно вам заговоры какие-то мерещатся. Семья параноиков, честное слово. Отделение интенсивной терапии в психбольнице.

Брат развернулся и пружинящей походкой направился к дому, всем своим видом демонстрируя, как он нами недоволен. Гораздо проще жить, считая, что мир полон любви и сострадания, что люди готовы прийти к тебе на помощь в любой момент. Но чаще всего это лишь иллюзия. Мне легче поверить в предательство, чем в бескорыстные помыслы и поступки. Самое обидное, что я часто бываю прав.

Но один положительный момент в приезде Антона все-таки был: в окружающий мир снова вернулись звуки. Они как тараканы выползли из углов и наполнили дом. Никогда еще стон половиц под ногами не звучал так чарующе.

Ужин проходил в непринужденной обстановке. Впереди маячила перспектива закончить дело, а значит, обещанное денежное вознаграждение на днях должно было перейти в наши жаждущие руки. Это отразилось на общем настроении. Мы вели себя так, будто выиграли миллион и за дверью особняка нас ждал белый лимузин.

— Какие у нас планы на завтра? — не дожевав бутерброд, прочавкал Дима.

— Будем копать, — я сделал глоток ароматного чая и ответил. — В одной из газет я прочел, что где-то поблизости находится церковь с кладбищем. Там похоронен Сергей.

— Семейный склеп? — с ноткой восхищения протянула Ксюша.

— Думаю, да, — я настороженно посмотрел на девушку. Вот уж не подозревал, что она так интересуется покойниками.

— А ты знаешь, где именно находится кладбище? — Амаранта не принимала участия в нашем ужине по причине полного равнодушия к обычной пище. Мы собрались за круглым столом в гостиной, она же сидела на диване, глядя в темноту, сгущающуюся за окном.

— Где-то тут, — я неопределенно махнул рукой, так как конкретного ответа дать не мог. В статье, на которую ссылался, говорилось про отпевание в церкви, построенной на деньги Гладкова. Было очевидно, что она стоит где-то неподалеку от дома. Но за прошедшие годы многое изменилось. Лес разросся и наверняка похоронил под собой и церковь, и кладбище. Я понятия не имел, в каком направлении нужно искать.

— Пожалуй, сегодня ночью я прогуляюсь, — заявила Эмми. Она подчеркнуто медленно встала, будто давая мне возможность остановить её. Сам не знаю почему, но я не стал этого делать. — Заодно поищу церковь, — оправдываясь, добавила она.

— Конечно, — сухо кивнул я.

Амаранта задержала взгляд на мне. Её губы слегка приоткрылись, как если бы она собиралась что-то сказать, но вместо этого Эмми лишь кротко улыбнулась и вышла на веранду. Грустная эта получилась улыбка, но я и не думал чувствовать себя виноватым. В конце концов, моя совесть чиста, а вот с её что-то явно не в порядке.

— У вас все в норме? — наклонившись ко мне, шепотом спросил Дима, пока Ксюша выносила грязную посуду на кухню.

— А разве есть причины для сомнений?

Дима смущено отодвинулся.

— Да, нет. Наверное, мне показалось.

Я встал из-за стола, избегая этого неприятного разговора. Вряд ли брат в состоянии мне чем-то помочь, а смаковать и без того сложную ситуацию наших с Эмми отношений не хотелось. Так уж я устроен: разговоры и жалобы не для меня. Своими переживаниями с детства я привык делить только с одним человеком — с самим собой.

Весь вечер я безрезультатно боролся с искушением проследить за тем, куда же направилась Амаранта. Мои ангел и демон пререкались часа два, пока один из них не одержал полную и безоговорочную победу. Так уж получилось, что в победители вышла темная половина.

Как только все разошлись по своим комнатам, а Эмми ускользнула в ночь, притаившуюся за окнами особняка, я направился за ней. Следить за вампиром это, должен вам сказать, нечто. Изображая из себя ниндзя, крался вслед за собственной девушкой. Интересно, почему я был так уверен, что у меня непременно все получится? Конечно же, я потерял Амаранту из виду, как только она вышла за ворота. Её белое платье промелькнуло среди деревьев и тут же затерялось в гуще леса. Я остался один, к тому же в полной темноте. Но отступать не в моей натуре.

Довольно долго блуждал по лесу, пока, наконец, не пришло время признать, что я окончательно и бесповоротно заблудился. С какой стороны не глянь — всюду деревья, похожие друг на друга как братья близнецы. Помнится в школе на уроках ОБЖ нас учили определять где север по тому, с какой стороны растет мох на деревьях. В реальной жизни мху было плевать на Программу Среднего Образования в школах России — он опоясывал толстые стволы со всех сторон.

Задрав голову, увидел высоко в темном небе круглый диск луны. Полнолуние, тоскливо отметил про себя. Оставалось надеяться, что в этом лесу не водятся оборотни. Как-то внезапно и неотвратимо пришло понимания того, что самому мне отсюда не выбраться. Разве что восход сможет облегчить задачу. Ночью найти дорогу назад и мечтать не стоит.

Мысленно отругав себя за глупость, я оглянулся в поисках удобного места, где можно было бы присесть, а еще лучше сразу прилечь. На глаза попался уютный с виду пенек. Подойдя к нему, с удивлением увидел: то, что я принял за пенек при ближайшем рассмотрении оказалось куском гранита, вросшем в землю и покрытым сверху толстым слоем все того же злополучного моха. Я достал из кармана носовой платок и немного очистил гранит. К тому времени глаза уже привыкли к темноте. Пусть я ориентировался в ночной тьме гораздо хуже Амаранты, но моего скудного зрения хватило, чтобы рассмотреть на куске камня затертую временем надпись. Разобрать текст было невозможно, но и без этого я догадался, что плита является чьим-то надгробием.

Я внимательно пригляделся к выступающим тут и там кочкам, разворошил листву и окончательно убедился, что нахожусь на старом кладбище. Где-то неподалеку должны быть остатки церкви и фамильный склеп Гладковых. Так как заблудиться еще больше было в принципе невозможно, я решил отправиться на их поиски.

Двигаясь кругами, вскоре наткнулся на остатки фундамента. Судя по его размерам, это была та самая церковь. От несчастной сохранилось не так уж много. Вероятно, стены у неё были деревянными. Под воздействием времени и сырости большинство перекрытий сгнило. Сейчас все, что некогда-то являлось церковью, бесполезной грудой искромсанной древесины лежало у моих ног. Сквозь треснувший фундамент проросли молодые березки. За долгие годы их стволы успели окрепнуть и превратиться в полноценную часть леса. Очертания поляны, на которой располагались церковь и кладбище, практически стерлись. Повезет, если склеп сохранился.

Побродив по округе еще с полчаса, я не только не нашел хоть какого-то намека на склеп, но и окончательно потерял церковь. Раздосадованный своей неудачей, направился к первому попавшемуся холмику и с размаху повалился на него, намериваясь скоротать здесь остаток ночи. Эффект, вызванный моим необдуманным поступком, был, мягко говоря, неожиданным. Ну откуда мне было знать, что каждая кочка в этом проклятом лесу вовсе не то, чем кажется на первый взгляд?

Холм дрогнул под напором моего веса, и земля в прямом смысле разверзлась, открывая путь к неизведанным глубинам подземного мира. Внезапно я, как самая настоящая Алиса из Зазеркалья, полетел в кроличью нору. Слава Богу, она была не такой глубокой. В этом смысле мне повезло больше, чем девочке из сказки. С грохотом я приземлился на непередаваемо жесткий пол. Всю спину от копчика до последнего шейного позвонка пронзила острая боль. Лишь спустя пару минут я немного оклемался и, кряхтя как старик, с трудом сел, а потом встал на ноги.

Не считая небольшого светлого пятна над головой, кругом стояла непроглядная темень. Лунного света, проникающего через отверстие на потолке, было недостаточно даже для того, чтобы хоть как-то ориентироваться. Порывшись в карманах джинсов, выудил зажигалку, которую всегда носил с собой. Нечисть боится огня и порой даже такой небольшой его источник может спасти жизнь. Чиркнуло колесико, и, наконец, появилась возможность осмотреться. Я стоял посреди обширного помещения. Потолок находился в паре метров над головой. О том, чтобы добраться до него не могло быть речи. Пол, как и стены, был выложен из грубо отесанного камня. Покореженный, растрескавшийся, с зияющими дырами он походил на волнующееся во время непогоды море.

Зажигалка обожгла пальцы и погасла с чувством выполнено долга. Пока она остывала и восстанавливала силы, я на ощупь прошел вперед. Двигаться приходилось медленно и крайне осторожно. Впервые в жизни я по-настоящему прочувствовал, что значит быть слепым как крот. Пару раз оступился, споткнувшись обо что-то на полу, но лишь после того, как чуть не сорвался в яму, решил, что разумнее будет подождать, пока зажигалка снова заработает.

Как только слабый огонек прорезал темноту, я увидел прямо перед собой на невысоком постаменте темно-коричневый гроб. Крышка от сырости потрескалась. Казалось, коснись её рукой, и она превратится в труху. Что ж, сегодня мои желания имели тенденцию сбываться. Пусть и не совсем так, как хотелось бы. Я совершенно точно попал в склеп. Но вот в чей именно — это вопрос.

Осмотрев гроб со всех сторон, я не без труда нашел затертую надпись и, присмотревшись, прочитал: «Глафира Степановна Гладкова». Собственно, даже неважно, кем была эта дамочка при жизни. Главное её фамилия. По всему выходило, что это склеп семьи Гладковых. Так основательно мне давно не везло.

Не успел подумать про везение, как зажигалка снова потухла и на этот раз, похоже, навсегда. Сколько не крутил колесико проку не было. Видимо, закончился газ. Двигаться в такой темноте было небезопасно, выбраться самостоятельно нереально. Оставалось только ждать помощи. Но искать меня начнут не раньше утра. Да и найдут ли? Вот в чем проблема.

 

Глава 8. Среди костей и тлена

Я проснулся от ощущения сухости во рту. Все тело ломило, будто спал на острых камнях. Продрав глаза и окончательно придя в себя, убедился, что так оно и есть. Я заснул прямо на том месте, где погасла зажигалка, в непосредственной близи от гроба. Первым делом я поприветствовал Глафиру Степановну (как-никак мы провели эту ночь вместе) и размял затекшие конечности.

Солнце уже встало. Его света было достаточно, чтобы ориентироваться в сыром склепе. Не знаю, каким образом все это добро очутилось под землей, но, учитывая это обстоятельство, сохранность усыпальницы поражала. Стены с полом хоть и были покрыты множеством трещин и сколов, все еще несли на себе отпечаток былого величия. Кое-где на стенах сквозь пыль и мох проглядывали смазанные изображения. Большинство гробов все так же возвышались на своих постаментах, как в тот день, когда их сюда поставили. Правда некоторые не избежали внешнего воздействия и теперь валялись на каменном полу склепа, распахнутые и оскверненные. Рядом с оскалившимися пастями пустых гробов вперемешку с увядшими листьями лежали человеческие кости. Такие же пожухлые, отслужившие свой век, как и опавшая лесная крона.

Во всем этом великолепии смерти не было одной единственной вещи — выхода наружу. В голову пришла шальная мысль: а что если поставить гробы один на другой и по ним вскарабкаться наверх? Но желудок тут же отверг этот план. Послонявшись по склепу и испробовав все возможные способы побега из его гостеприимных стен, я убедился, что без помощи мне не обойтись.

Ничего другого не оставалось, как примоститься на одном из пустующих постаментов. Его бывший хозяин был равномерно распределен по полу и вряд ли бы стал возражать. Улёгшись на спину, я прикрыл глаза. Перед внутренним взором тут же возник прохладный, соблазнительно запотевший кувшин до краев наполненный родниковой водой. От этой дивной грезы засосало под ложечкой, и навернулись слезы. Честное слово, убил бы за глоток воды!

Вдруг в памяти всплыла Амаранта. Одновременно с мыслью о ней пришла злость. Это по её милость я теперь вынужден прохлаждать в этом чертовом склепе! Внутренний голос мягко напомнил, что Эмми не виновата в моем собственном безрассудстве (ведь это просто верх гениальности отправиться ночью в незнакомый лес!), но я проигнорировал это замечание. Не хватало только признаться, что сам повинен в своих бедах. И без того настроение хуже некуда.

Не знаю, как долго я так пролежал, мечтая о воде и злясь на весь мир. Мне показалось, что вечность. Судя по теням на стенах склепа, солнце перевалило через зенит и начало клониться к закату. Вместе с подступающими сумерками пришло плохое предчувствие, постепенно переросшее в пугающую уверенность. А что если меня не найдут? С каждой минутой это простая мысль росла и ширилась в голове, как пузырь из жвачки, пока не заняла собой все пространство.

Именно в момент наибольшего отчаянья, когда я уже начал присматривать для себя гроб посохраннее, чтобы почить в нем с миром, сверху донеслись голоса.

— Что если он отправился в город? — пролепетал неуверенный девичий сопрано. — Мы уже целый день блуждаем по этому лесу и все без толку.

— Он что же, по-твоему, пешком туда пошел? — этот ехидный голос я бы узнал из тысячи. Прямо над моей головой беседовали Дима и Ксения.

Вскочив на ноги, да так проворно, что закружилась голова, я что есть силы закричал. Голос звучал хрипло, но все же достаточно громко, чтобы меня услышали.

— Обалдеть, — светловолосая голова брата появилась в отверстии на потолке. — Ты что там делаешь?

— Развлекаюсь с новыми друзьями, — ответил я мрачно, кивнув в сторону одного из более-менее сохранившихся скелетов.

Димка хмыкнул и скрылся из виду, но уже через секунду в проеме показалась точеная фигура в черном пальто. Легко соскользнув вниз, Амаранта приземлилась в паре шагов от меня. Её прыжок был столь аккуратен и изящен, что даже пыль не поднялась.

— Привет, — снимая капюшон, произнесла она. Это прозвучало так естественно, что вся моя злость мигом улетучилась. Эмми протянула мне бутылку воды. Это только поспособствовало возрастанию её рейтинга.

Пока я жадно, давясь и отплевываясь, опустошал бутылку с минералкой, мои спасители решали, как лучше поднять меня наверх. В итоге они единогласно постановили, что без веревки не обойтись. Разумеется, никто не догадался захватить её с собой. Спрашивается, куда они вообще направлялись: человека спасать или по ягоды?

Амаранта вызвалась остаться со мной, чтобы я не скучал, а Дима с Ксюшей отправились в обратный путь за веревкой.

— Ты уверена, что они не заблудятся? — я снова лег на импровизированное ложе.

— Все будет в порядке. Мы внимательно следили за дорогой по пути сюда.

Эмми пристроилась на край каменного постамента у меня в ногах.

— Значит это и есть тот самый склеп, что нам нужен?

— Думаю, да.

— Но почему ты отправился искать его ночью? К тому же в одиночку?

Вопрос прозвучал абсолютно невинно. Более того, посмотрев на Амаранту, я увидел, что она с унылым видом разглядывает стены усыпальницы. Но было что-то такое в её позе и манере держаться, что заставило меня заподозрить второе дно под этой маской равнодушия и скуки.

— Бессонница, — произнес я первое, что пришло на ум.

— Ах, вот оно что.

Мы замолчали. В воздухе повисла неловкая пауза. Чувствовалось: нам обоим есть, что сказать.

Первой не выдержала Эмми. Она повернулась ко мне и с вызовом спросила:

— Ты следил за мной?

От неожиданности я потерял дар речи. Выходит она знала, что я иду следом и позволила мне заблудиться. Можно сказать, она собственными руками загнала меня в эту ловушку.

— Ты была в курсе?

— Разумеется, — фыркнула Амаранта. — Думаешь, ломясь через лес, как стада бешеных слонов, ты можешь остаться незамеченным?

— И ты бросила меня посреди чащи?! — от негодования у меня перехватило дыхание.

— То, что ты называешь чащей на самом деле роща неподалеку от особняка. Не моя вина, что ты ухитрился заплутать в трех соснах и окончательно потеряться. Да так, что мы тебя полдня найти не могли.

Возразить оказалось нечего, но от этого мой уровень желчи только поднялся.

— Если бы ты не пропадала по ночам неизвестно где, мне бы вообще не пришлось тащиться в лес!

— Опомнись, я же вампир, — Эмми выглядела крайне возмущенной. — Мне надо периодически что-то есть. Ты же не хочешь стать частью моего рациона?

— Ты охотилась этой ночью? — поинтересовался я, немного остывая.

— Да, но неудачно.

— И нет никакой причины, по которой мне следовало бы волноваться?

— О чем ты? — Эмми выглядела искренне изумленной. — Откуда эта беспочвенная ревность?

Одним молниеносным движением она придвинулась ко мне, улеглась рядом, положив голову мне на грудь, и прошептала:

— Есть только ты. Все остальное неважно.

И я поверил. Видит Бог, в эту минуту я доверял ей безоговорочно. Если бы кто-то попытался представить мне доказательства её обмана, я бы рассмеялся ему в лицо. Моя Эмми не станет мне врать. Никогда. Правда же?

— Ну, что готовы выбраться на волю? — над головой раздался голос Димы. Судя по тому времени, которое они с Ксюшей затратили на поход к особняку и обратно, Эмми сказала правду: мы находились всего в нескольких шагах от дома.

Толстая веревка змеей свесилась с потолка.

— А как же кости Сергея? — Ксюша наклонилась к отверстию. — Влад, ты нашел его захоронение?

Я осмотрел вокруг. Пришлось признать очевидное — отыскать в груде разбросанных по полу костей и раздолбанных гробов единственно нужные будет непросто.

— Не совсем.

— Да и Бог с ним, — беспечно отмахнулся Дима. — Лучше обвяжи веревку вокруг талии.

— Как это Бог с ним? — возмутилась Ксения. — После того, что творилось этой ночью в доме, я туда не вернусь, пока не буду уверена, что призрак упокоился с миром.

Я с любопытством вслушивался в слова девушки. Похоже, не у меня одного была веселая ночка. Вот выберусь и расспрошу их подробнее, что же там произошло.

— Никто не собирается оставлять все как есть, — миролюбиво пояснил брат. — Сожжем весь склеп целиком и дело с концом. А то еще искать чей-то гроб. Больно много чести. Ну, ты как там, готов? — обращаясь уже ко мне, крикнул он.

С помощью веревки и не смолкающей ругани Димы, меня все-таки вызволили из склепа. Амаранта справилась с задачей намного лучше и главное изящнее. Пока я болтался как рыба на крючке, ей понадобилось всего несколько ловких и филигранных движений, чтобы взмыть под потолок и выбраться наружу. В последствие она даже помогла Диме тащить меня. Чувствуя себя ни на что неспособной обузой, я хмуро раскачивался из стороны в сторону, пока меня поднимали наверх.

Наконец, наступила долгожданная свобода. Свежий ветерок ласково коснулся кожи, унося с собой спертый запах старого склепа. Вдоволь насладившись этим приятным ощущением, я оглянулся в поисках канистры с бензином и, конечно же, ничего не нашел.

— Ты ведь не захватил с собой бензин? — заранее зная ответ, спросил я у брата.

— Как-то не подумал, — Дима виновато развел руки.

— Тогда тебе и бежать за ним и возьми сразу спички, чтобы еще раз не ходить. Ксюша, — окликнул я девушку, собравшуюся составить Димке компанию, — расскажи, что там у вас ночью произошло.

Ксения, вынужденная остаться, осторожно пристроилась на одном из надгробий подальше от зияющего чернотой провала в склеп.

— Ты выбрал самый подходящий момент для ночных прогулок. В доме творилось что-то невероятное. Самый настоящий полтергейст.

— Но ведь все обошлось? — уточнил я на всякий случай.

— Как видишь. Думаю, это была лишь прелюдия к основному действию.

— Так что же все-таки случилось?

— Моргал свет, — принялась перечислять Ксения, — двигалась мебель, дом стонал и трещал, предметы перемещались сами по себе.

— И это все? — перебил я нетерпеливо.

— А тебе этого мало? — Ксюша возмутилась не на шутку. — Да мы остаток ночи провели на улице! К тому же тебя никак не могли найти. Испугались, что тебя похитил призрак.

— Чушь, призраки не похищают людей, — отмахнулся я.

— А что еще нам оставалось думать?

— Ребята, давайте жить дружно, — миролюбиво вмешалась Эмми. — У всех была тяжелая ночь. К чему ссориться?

— А как же ты? — с вызовом воскликнула Ксения. — Влад просидел эту ночь в склепе, мы боролись с призраком. А чем была занята ты?

Амаранта повернулась к девушке и та сразу стушевалась. Ксюша закусила губу и вообще выглядела крайне виноватой, словно наговорила лишнего.

— Я же не знала, чем дело обернется, — прохладно ответила Эмми.

— Само собой, — прошептала Ксения в ответ, опуская голову и пряча глаза.

Обстановку разрядил показавшийся из-за деревьев Дима. Обе девушки обрадовались его приходу так, будто не видели его, по меньшей мере, лет десять. Маленькая червоточинка ковырнулась у меня в голове, но я приказал ей заткнуться. Амаранта только что ясно дала мне понять, что волновать не из-за чего.

Залив бензин в склеп через яму, мы подожгли хворост и бросили его следом. Огонь вспыхнул моментально. Пламя гудело под нашими ногами, из дыры повалил черный дым. На то чтобы усыпальница полностью выгорела, ушло несколько часов. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, когда огонь, наконец, погас.

Я склонился над ямой и посвятил внутрь фонариком. От запаха гари, бьющего в лицо, было тяжело дышать, но я должен был убедиться, что склеп выгорел основательно и никаких сюрпризов нам больше не преподнесет.

Огонь был такой разрушительной силы, что не осталось даже гробов. Их полностью сожрало пламя. То же самое случилось и с костями. Увиденное меня полностью удовлетворило, я поднялся с колен и заявил с чувством выполненного долга:

— Всё. Эту ночь будем спать спокойно. А завтра вообще свалим подальше отсюда.

 

Глава 9. «Спокойная ночь»

Меня разбудил едва различимый шорох. Плохо соображая, что происходит, я приоткрыл глаза. За окном светила луна, подкрашивая стены в комнате в серебристый цвет. Амаранта еще не вернулась с охоты. Я был одни. Но тогда кто шумел?

— Эмми? — тихонько позвал я на всякий случай, зная, что если она поблизости, то обязательно услышит. В ответ тишина.

Я замер и прислушался к звукам спящего дома. Тихим его точно нельзя было назвать. Шорохи и стоны доносились почти ежесекундно, но это были совсем не те звуки, что меня разбудили. Прошло минуты две. Шум не повторился, и я решил, что мне почудилось.

Отяжелевшие веки почти сомкнулись, когда шорох раздался вновь. Это совершенно точно был шум от чьих-то легких шагов. Я резко сел на кровати. Сон как рукой сняло. Готов поклясться, мимо спальни только что кто-то прошел. Я совершенно отчетливо слышал топот маленьких ножек и если слух мне не изменяет — в коридоре находится больше одного человека.

Я откинул одеяло, натянул джинсы и, захватив револьвер, затаился у двери в комнату. Минута, две, три… ничего. Только все те же, ставшие уже привычными вздохи особняка. Осторожно повернув ручку, шагнул в коридор и тут же пожалел об этом. В темноте я не научился ориентироваться, а выслеживать кого-либо на ощупь верх идиотизма. Но не успел повернуть назад, как лица коснулось легкое дуновение, как будто кто-то очень быстро пробежал мимо. Беззаботный, еле слышимый девичий смех дополнил картину.

Сердце екнуло и остановилось, затаившись в ожидании продолжения. Но коридор снова погрузился в безмолвие. Кто бы это ни был, он ушел. Возвращаться в комнату расхотелось. Вместо того, чтобы укрыться за дверью, я осторожно направился в сторону спальни Димы и Ксюши. Постепенно сердечный ритм восстановился, а вместе с ним вернулась уверенность в собственных силах. В конце концов, со мной «Питон», а с ним сам черт не страшен.

Только чудом я не выстрелил себе в ногу, когда по дому разнесся полный ужаса женский визг. Из-за ближайшей ко мне двери донеслись крики и стрельба. Забыв обо всем на свете, я ринулся туда. Ведь там находились Дима с Ксюшей. Вломившись в спальню, застыл на пороге, не зная, что делать и как реагировать на происходящее.

Дима с револьвером в руках скакал по кровати и палил в пол. За его спиной верещала Ксюша, добавляя ситуации еще больше нервозности. Поначалу я даже не сообразил в кого Димка пытается попасть. Первая мысль была о крысах. Приглядевшись, мне удалось заметить маленькие и довольно юркие тени на полу. Кем бы они ни являлись, страх им точно не был знаком. Вместо того чтобы разбежаться в панике от громких звуков, существа шустро уворачивались от пуль.

Как и следовало ожидать, у Димы закончились патроны. Наступившее затишье показалось оглушительным. Даже Ксения, утомившись, смолкла.

— Ты их видел? — Дима не сводил глаз с пола, лихорадочно перезаряжая револьвер взятыми с комода пулями.

— Это же просто крысы, — произнес я, еле сдерживая смех. — К чему палить?

Дмитрий поднял на меня полные страха глаза и сказал:

— Будь я проклят, если это крысы.

Брат не имел склонности к панике. Наверное, поэтому его испуг так быстро передался мне. Знаю, он не стал бы поднимать такой шум из-за парочки грызунов. Я выставил вперед руку с револьвером и направился к кровати. Ксюша, всхлипывая, судорожно цеплялась за Диму. Только теперь я заметил, что её ноги были в чем-то измазаны. Спальня располагалась так, что лунный свет почти не просачивался внутрь. Путь ему загораживали толстые ветви дуба, растущего под самыми окнами. Но меня не покидала убежденность в том, что ноги Ксении испачканы в её собственной крови.

Не успел я как следует проникнуться этой мыслью, как что-то больно ущипнуло меня за мизинец на правой ноге.

— Черт! — от неожиданности я вскрикнул и опустил взгляд, но кроме все той же тени, метнувшейся под кровать, ничего не увидел.

— Оно лезет наверх! — подала голос Ксюша.

Нет в этом мире ничего хуже истерического женского визга. Он способен переполошить даже совершенно спокойных людей, а мы с Димой сейчас к таковым не относились. В результате в комнате и без того пропахшей порохом снова раздались выстрелы. На этот раз Димка был не одинок, я тоже старательно палил по неизвестной и жутко увертливой мишени.

Внезапно за окном раздался шум и крики. Краем глаза заметил, что кто-то карабкается по дереву. Посчитав, что это Амаранта спешит нам на помощь, я полностью переключился на противника, тем более что мои ноги уже успели изрядно пострадать в схватке.

Послышался писк, словно кто-то придавил хомячка, а затем несколько теней пронеслись мимо и за секунду скрылись за дверью. По дому снова разлилась умиротворяющая тишина.

Я с облегчением опустил револьвер. С кем бы мы ни сражались, на сегодня, похоже, битва окончена. Надо сказать спасибо Амаранте. Ведь именно её приход положил конец этой бессмысленной возне.

Обернувшись к окну, я застыл. Лишь огромным усилием воли мне удалось сдержать себя и не выстрелить в незваного гостя. Пусть это не причинило бы ему вреда, но зато какое моральное удовлетворение я бы получил.

Напротив окна стоял Андрей. Чертов вампир выглядел просто великолепно. Недавняя схватка прошла для него без потерь. Даже прическа не растрепалась. Руки в карманах дорогих брюк, поза скучающего аристократа и, пусть я не мог в темноте хорошо рассмотреть его лицо, уверен он как всегда надменно ухмылялся.

— Как ты? — Дима, немного успокоившись, спешил оказать Ксюше первую медицинскую помощь, пока я пытался понять, как Амаранта могла так нагло и бессовестно мне лгать. Она стояла тут же, поодаль от Андрея, будто нарочно подчеркивая дистанцию между ними. Но теперь меня так легко не провести. Отныне я в курсе, что за тайну она так тщательно оберегала от меня. Интересно, как долго её названный братец таскается за нами и насколько далеко зашли их отношения?

— У тебя все ноги в крови, — Эмми сделала шаг по направлению ко мне.

— Сам разберусь, — отмахнулся я, косясь на Андрея. Не хватало только, чтобы он напал на кого-нибудь из нас. Но вампир не проявлял беспокойства при виде крови.

— Я имею себя контролировать, — заявил кровопийца, заметив мой взгляд.

— Безумно за тебя рад, — процедил я сквозь зубы.

Я направился к кровати, чтобы посмотреть как там Ксения, но был вынужден остановиться из-за боли в ногах. Как выяснилось, они все были покрыты мелкими порезами.

В полном составе (Андрей, кажется, не думал уходить) мы спустились вниз. При этом Дима нес Ксюшу на руках, я же шел сам, оставляя за собой кровавые следы. Добравшись до кухни, мы занялись нашими ранами. Промыв ноги в теплой воде, я поближе рассмотрел отметины. Больше всего они походили на следы укусов от маленьких, но очень острых зубов.

— Что это за звери такие? — озвучил я мучивший меня вопрос.

— Мне не удалось их рассмотреть.

— И это говорит вампир? — я с издевкой глянул на Андрея.

— Пусть это поможет тебе осознать всю степень опасности, которую эти существа для вас представляют, — мило улыбнулся названный брат Амаранты.

— Мы же уничтожили останки Сергея. Все должно было прийти в норму, — Ксюша сидела рядом со мной на кушетки, то и дело всхлипывая. Бедняжка все никак не могла успокоиться.

— Должно быть, это просто совпадение и сегодняшнее событие никакого отношения к сверхъестественному не имеет, — попытался успокоить Ксению Дима.

— Как же не имеет, — усмехнулся Андрей. — В жизни не видел ничего более сверхъестественного, чем эти существа.

Ксюша подняла на вампира широко-распахнутые, полные страха глаза. Я подумал, что от подобного заявления она упадет в обморок, но девушка как-то сразу успокоилась, словно такой ответ её полностью удовлетворил.

— Что делать-то будем? — заканчивая бинтовать Ксенины ступни, спросил Дима.

— Попытаемся выжить, — я осторожно поднялся на ноги, стараясь не морщиться от боли. Не хватало только, чтобы на моем лице отразилась мука. Такого удовольствия Андрею я не доставлю. — Вряд ли они сегодня повторят нападение. Так что советую всем разойтись по своим комнатам, — я выразительно посмотрел на вампира, намекая, что у него своей комнаты как раз таки нет.

— Ничего, — демонстративно махнул рукой Андрей. — Посижу на диване в гостиной. Я ведь не нуждаюсь во сне. В отличие от некоторых, — зачем-то добавил он. Это прозвучало почти как угроза, и я мгновенно понял, что вряд ли этой ночью сумею заснуть.

Дима с Ксенией поднялись на второй этаж. Убедившись, что они надежно забаррикадировались, я снова спустился в кухню, набрал в пластмассовый таз теплой воды и, захватив тряпку, отправился стирать следы собственной крови с пола. Внутри кипело негодование, поэтому заснуть мне не светило. А так хоть пользу принесу.

Проходя мимо гостиной, услышал приглушенные голоса Эмми и Андрея. Кажется, они ругались. Подслушивать я не стал. Не хватало только, чтобы Андрей поймал меня за дверью. Представляю, какое у него будет довольное выражение лица.

Фонарь неплохо справлялся со своей работой, освещая лестницу, ведущую на второй этаж. Постепенно пол обретал первозданный вид. Вот бы также легко избавиться от дыр, которые оставили пули в дорогом паркете.

Я уже заканчивал, стирая последние капли крови с пола на кухне, когда почувствовал за спиной какое-то движение. Конечно, я не услышал его шагов. Думаю, это в принципе невозможно. По крайней мере, для человека. Но я нутром почуял его приближение. Должно быть, именно такое внутреннее трепетание ощущает газель, когда к ней подкрадывается лев.

— Как успехи? — насмешливый голос с нотками превосходства мгновенно разозлил меня.

«Посмотри, какой я весь из себя замечательный» — вот что говорило каждое его движение. Самое обидное, что это давалось ему безо всякого труда. Он даже не старался. Просто именно таким он был: во всей отношениях выдающимся парнем. И это раздражало больше всего.

— Справляюсь, как видишь. А ты хотел помочь? — я обернулся и посмотрел на Андрея, возвышающегося позади меня.

Вампир некоторое время рассматривал свой идеальный маникюр, а потом процедил:

— Что-то нет желания.

— Ладно, — я не выдержал, бросил тряпку в таз и поднялся с колен. — Эта игра начала меня утомлять. Чего ты хочешь? Зачем ты вообще вернулся? Разве ты не видишь — тебе здесь не рады.

— Может ты и не рад, но вот Эмми…

— Как ты её назвал?! — ярость вскипела и поднялась во мне, сметая все преграды здравого смысла на своем пути. Ведь так называл Амаранту только я. Более того это имя было мной же придумано.

— Эмми, — чуть ли не по буквам повторил вампир. — Я называю её Эмми, и она, к слову, не против.

— Чтоб ты сдох, гадина, — выпалил я в сердцах.

— Это угроза? — брови Андрея приподнялись. Он умело изображал удивление, хотя должен был прекрасно знать о моей ненависти и о её причинах.

— Это пожелание. Вдруг космос меня услышит и моя фантазия осуществится.

— Мечтатель, — усмехнулся Андрей. — Давай лучше поговорим об Эмми.

Вампир устроился на стуле с высокой спинкой, закинув ногу на ногу.

— Не знаю, что тебя толкнуло искать с ней встречи, но мы прекрасно обходились без твоей помощи. Всем будет спокойней, если ты снова нас покинешь.

— Справлялись, говоришь? Сегодня я имел честь видеть, как именно вы справляетесь. Если бы не мы с Эмми, — видимо, теперь он станет называть её исключительно так, чтобы лишний раз позлить меня, — вас бы уже разорвали на мелкие кусочки.

— Совсем забыл сказать спасибо за спасение моей жизни, — с сарказмом произнес я. — Только стоило ли так утруждаться?

— Может, и нет, — Андрей сделал одно практически неуловимое движение и оказался всего в паре сантиметрах от меня. Я получил уникальную возможность заглянуть в его серебристые, лишенные каких-либо эмоций глаза. — Но чего только не сделаешь ради любимой.

Одно единственное слово, но какой эффект оно произвело. Вампир, конечно, рассчитывал именно на это. Он специально раскрыл свои карты. Бросил, так сказать, вызов, точно ударил белой перчаткой по лицу. Я мог отступить и дать ему зеленый свет или же принять вызов. Решение оставалось за мной, но выходить из игры Андрей в любом случае не собирался.

— Вот значит как, — я продолжать стоять на месте, хотя больше всего мне хотелось попятиться, чтобы быть подальше от этих пустых и опасных глаз. — Рад, что ты наконец-то признался. Она об этом знает?

— Пусть это будет загадкой для тебя.

— Выходит, что нет, — впервые за этот разговор я почувствовал твердую почву под ногами.

— Узнает, можешь быть спокоен. И тогда посмотрим, кого она выберет, — Андрей, наконец, сделал шаг назад, и я перевел дух, сразу ощутив себя свободней. — Мы оба понимаем, что я подхожу ей куда лучше. В конце концов, я тоже вампир.

— Нашел чем гордиться.

Андрей пропустил мимо ушей мое замечание. Изобразив на лице одну из самых дружелюбных улыбок, он бархатистым голосом заметил:

— Но ведь и она тоже. У нас с Эмми много общего. Я хотя бы в ближайшие пятьдесят лет не собираюсь умирать.

Оставив меня одного подумать над этим заявлением, вампир развернулся на сто восемьдесят градусов и покинул кухню. Как бы мне не хотелось этого делать, но стоило признать — рациональное звено в его последнем заявлении все-таки имелось. Так уж вышло, что я как все люди смертен. В отношениях с вампиром это мой основной недостаток.

 

Глава 10. Крысы

Первым бросился в глаза, когда я вошел в спальню брата, покореженный пол. Я уныло рассматривал аккуратные дырочки от пуль в дорогом паркете, мысленно прикидывая, во что нам обойдется прошлая ночь. Если хозяева потребуют возмещение убытков, то, даже учитывая обещанный гонорар, мы все равно останемся им должны.

— Что если их чем-нибудь замазать? — предложил Дима голосом знатока половых покрытий.

— И чем же? — поинтересовался я вяло.

— Забудьте про пол, — из ванной показалась Ксюша. Её ноги были забинтованы по щиколотки, и она слегка прихрамывала. — Главное сейчас разобраться, с чем мы столкнулись.

— Надо проверить склеп. Вдруг не все кости сгорели, — Дима покинул комнату. Через секунду до слуха долетел скрип лестницы.

Я не стал останавливать брата, хотя и не верил, что произошедшее ночью связано с проделками призрака. Но проверить стоило. В этом Димка был прав.

— А я пока съезжу еще раз в архив. Хочу кое-что посмотреть.

— Постой, — окликнула меня Ксюша. — Где Амаранта?

Я пожал плечами.

— Вы поссорились? — не унималась девушка.

— Почему ты спрашиваешь? — я только сейчас обратил внимание на то, как виновато выглядела Ксюша. Внезапно меня осенила догадка — она все знала. Ксения совершенно точно была в курсе, что всё это время где-то поблизости ошивался Андрей. И молчала об этом. Вот что хуже всего. — И как давно ты знаешь?

— Всего пару недель, — она смущенно улыбнулась и добавила сдавленным шепотом: — прости.

Я провел рукой по волосам, словно это могло помочь привести мысли в порядок, и негромко рассмеялся.

— Прости? Ты считаешь достаточно сказать слово из шести букв, и все само собой наладится? Почему ты не пришла ко мне?

— Амаранта просила меня молчать. Она хотела сама все тебе рассказать, — Ксюша поспешно и горячо оправдывалась.

— Что-то я не заметил, чтобы она так уж рвалась поведать мне правду.

— Может она считала, что ты не готов?

— А к такому можно подготовиться? — я растерянно развел руками. — Мне казалось, что вампиры ушли далеко в прошлое. Андрей, между прочим, вовсе не милый, добродушный паренек. То, что он однажды нам помог не должно вводить в заблуждение. Он, черт возьми, способен за пару секунд убить нас всех! Может в его сердце и есть место человеколюбию, но, поверь мне, оно находится в разделе гастрономических пристрастий.

— Пока он только спас наши жизни. И уже не в первый раз. Мы и от Грэгори оторвались только благодаря нему, — Ксения с жаром вступилась за вампира.

— Пожалуйста, не говори, что ты на его стороне.

Я посмотрел в полные решимости глаза девушки и прочел в них очевидный ответ. Что тут скажешь, Андрей умел очаровывать. Вот и Ксюша, сама того не понимая, попалась на удочку. При его приближении девушка впадала в ступор от страха, но это не мешало ей тайно восхищаться вампиром. Кажется, только я один был способен разглядеть каков Андрей на самом деле: ненасытный, лютый хищник. Маска отрешенности от мирских дел никогда меня не обманывала.

Дальнейший спор не имел смысла. Поэтому я предпочел уйти. Помимо всего прочего слова Ксении о Грэгори всколыхнули неприятные воспоминания. Если Андрей был опасным и изворотливым противником, то Грэгори — просто непобедимый тиран. Одни из «первых» вампиров, которые появились на свет так давно, что никто уже не помнит, когда и как это случилось. Подозреваю, даже сам Грэг вряд ли сможет назвать свой истинный возраст. Насколько знаю, его невозможно убить и это неприятное обстоятельство портит всю картину. Ну как, скажите мне на милость, бороться с врагом, которого и победить-то нереально? Лучше всего в такой ситуации отойти в сторону и дать ему дорогу. Видит Бог, я бы так и сделал, если бы не Амаранта. Так уж вышло, что Грэгори имеет на неё определенные планы, и они не совпадают с моими. Эмми спаслась бегством от родственной опеки «первого». До тех пор пока он нас не найдет (а он ищет, в этом я не сомневаюсь) мы можем жить относительно спокойно. Что если Андрей здесь из-за Грэга? Как бы неприятно не было общаться с ним, надо поговорить с вампиров на эту тему.

В гостиной я Андрея не нашел. Должно быть, притаился где-нибудь в темном углу. Ведь солнце уже давно встало и теперь заливало комнату теплыми, жаркими лучами. Значит, поговорим позже, с облегчением решил я.

В коридоре столкнулся еще с одной проблемой. Ноги были со всех сторон обклеены пластырем и обмотаны бинтом. Они напоминали пролежавшие не один день в воде пельмени — набухшие и бесформенные. Кеды никак не желали налезать на неожиданно располневшие ступни. Пришлось избавиться от бинтов с пластырем и надеется, что небом мне не уготована смерть от столбняка.

Выйдя на улицу, я с упоением вдохнул прохладный воздух. Желание Димы исполнялось на глазах: наконец, пришла осень. Жара спала, и в футболке было ощутимо прохладно.

Большую часть дня я провел в архиве, снова скрупулезно изучив все найденные нами статьи. Постепенно начала проясняться одна занятная картина. Увлеченные теорией о призраке, мы не заметили нескольких любопытных фактов. Если точно факт был всего один, но зато какой! Во всех смертях, что произошли в особняке, было кое-что общее, правда никто так и не придал этому значения. Ведь эти события порой разделяли несколько десятков лет. Дело в том, что ноги погибших, так или иначе, были изувечены. Где-то это списали на крыс, порой сама причина смерти подкидывала неплохое объяснение, но я-то знал, кто за этим стоит. Вся беда в наших маленьких неуловимых друзьях. Кем бы они ни являлись, череда несчастных случаев и множество загубленных душ лежали на их совести. И уж, конечно, недалекий любитель молоденьких девочек Сергей Гладков не имел к этому никакого отношения.

Я вернулся лишь к ужину. Под тенью раскидистого дуба меня ждала Амаранта. Из-за капюшона пальто я не мог видеть выражения её лица, но судя по всему, настроена она была решительно.

— Нам надо поговорить, — заявила девушка, как только я вылез из машины. Очаровательный голос звучал непривычно жестко, и я мгновенно напрягся.

— Говори.

— Ты не должен на меня сердиться, — Эмми сделала шаг мне навстречу. — Я боялась, что именно так все и будет, поэтому не рассказала тебе про Андрея.

— Во-первых, не надо указывать, что мне делать. Это я сам как-нибудь решу. Во-вторых, если ты знала мою реакцию, то почему просто не прогнала его?

— Я не могу это сделать. Он же мой брат.

— Что за чушь? — я вспылил. — Он всего лишь еще один обращенный Грэгори вампир. Какой он тебе брат?

— Названный, — тихо произнесла Амаранта. — У меня нет другой семьи. Выбирать особо не приходится.

— А как же я? А Дима с Ксюшей? Разве мы не твоя семья?

— Влад, — она протянула ко мне руки, но я отступил назад.

— Ты обманула меня. Я спросил напрямую и ты солгала. Уже не в первый раз. Что мне после этого думать? — я запрокинул голову, глядя на колышущуюся на ветру крону дерева. — Ты его любишь? — задавая этот вопрос, даже был рад, что не вижу её лица. Кто знает, какие чувства там отразились?

— Только как брата, — голос Амаранты снова потеплел, и мне отчаянно захотелось поверить его бархатистой, мелодичной глубине. — Как мне доказать свою любовь к тебе?

Хороший вопрос, подумал я про себя, но вслух сказал другое:

— Я пока не готов снова тебе доверять. Дай мне время прийти в себя и все хорошенько обдумать.

Оставив Эмми наедине с её мыслями, я направился в дом и, конечно, первым, кто мне встретился, был Андрей. Он стоял около широкого окна, из которого открывался прекрасный вид на дуб и Эмми.

— Подслушивать нехорошо. Разве тебя мама этому не научила?

Вампир обернулся ко мне и улыбнулся, обнажив идеально ровный ряд белых, смертельно опасных зубов:

— Боюсь, я уже плохо помню её уроки.

Хмыкнув, я прошел на кухню, где встретил Диму и Ксюшу. Уселся на стул, вытянул ноги вперед. Ступни ныли и, кажется, опухли.

— У тебя все кеды в крови.

Услышав заявление Ксюши, я опустил взгляд. Она слегка преувеличила, кровь лишь частично пропитала светлый нейлон, придав ему бурый оттенок. Я устало вздохнул и потер глаза. Чего-то подобного следовало ожидать. Ксюша с видом опытной медсестры взялась за моё лечение. Повторно обработав укусы, она принялась бинтовать ноги, я же тоскливо думал, что с обувью у меня в ближайшее время будут большие напряги. Повезло Ксении, она в наглую стянула Димкины кроссовки и теперь не знает проблем.

— А чем это у вас так аппетитно пахнет? — войдя на кухню, Андрей выразительно посмотрел на пятна моей крови на полу.

— Не смешно, — насупился Димка.

— Да ладно вам, уже и пошутить нельзя, — отмахнулся вампир, но в уголках его глаз все еще блестел огонек неподдельного интереса. Любопытно, как давно он ел?

Вслед за Андреем появилась Амаранта. Она выглядела рассеянной и задумчивой. Мимоходом кивнув вампиру, девушка с неподдельным сочувствием посмотрела на меня.

— Позволишь?

Присев на колени, как служанка у ног господина, Эмми осторожно продолжила накладывать бинты. Её прикосновения были легли и невесомы. Пока бинтовала Ксюша, я периодически морщился от боли, когда она случайно задевала какой-нибудь из укусов. Теперь можно было расслабиться. Дополнительное удовольствие мне доставило выражение лица Андрея, который с плохо скрываемой досадой наблюдал за процессом.

— Если кому-то интересно, то в склепе все в ажуре. Сгорело все, что только способно гореть, — Дима поставил чайник на плиту и полез в кухонный шкаф на поиски заварки.

— Покойный Сергей Гладков не имеет отношение к творящимся здесь вещам. Думаю, его душа парит где-то в небесах или жарится на костре. Тут уж как повезло.

— Тебе что-то удалось выяснить в архиве? — Амаранта подняла на меня глаза цвета лазури, и я вдруг почувствовал, что способен простить ей все. С трудом удалось подавить внезапно накрывшее меня чувство безмерного обожания. Необходимо проявить характер, а это значит, что мне предстоит дуться еще примерно сутки.

Чтобы отвлечься я рассказал о своих выводах остальным. Новые подробности всех заинтересовали, но придумать для них внятного объяснения никто не смог.

— Надо устроить засаду, — глаза брата задорно блеснули.

— Ты еще скажи мышеловки расставить, — лицо вампира скривилось от презрения.

— А тебя вообще не спрашивали!

Несколько секунд Дима и Андрей с вызовом смотрели друг на друга, пока вампир первым не отвел взгляд. Могу представить, как нелегко ему было сдержать свою звериную сущность. Но я был рад, что хотя бы Димка находится со мной на одной стороне баррикад. Тогда как наши девочки окончательно потеряли голову из-за высокого, привлекательного атлета с томным взглядом и меланхоличной улыбкой. До чего все-таки сложно тягаться с идеалом!

— Идея с засадой интересная, — поддержал я брата. — Думаю, надо ловить на живца.

— А как же показатели приборов? — вспомнила Ксюша. — Рядом с печкой что-то явно не в порядке. Замеры магнитного поля не врут.

Я задумчиво нахмурился. Кем бы ни являлись маленькие жильцы дома, их происхождение носит сверхъестественный характер. Я покосился на Эмми, рассчитывая, что она предложит что-нибудь дельное. Но она молчала и вообще была погружена в себя. Кажется, Амаранта и правда тяжело переживала по поводу нашей ссоры.

— Ладно, — кивнул я, соглашаясь с Ксенией. — Тогда давайте выясним историю каждой вещи, что стоит на тех полках. Кажется, все они раритеты и принадлежали первым хозяевам особняка.

Эмми встрепенулась.

— Я дочитала письма, что мы нашли на чердаке. В основном там переписка между супругой Гладкова и её сестрой.

— Есть там что-нибудь занятное? — спросил Дима.

— Кроме того, что Глафира Гладкова была крайне несчастной женщиной, ничего. Только вдумайтесь, буквально за пару дней погибли все её дети.

— Кстати, о погибших детях, — пробормотал я. — Эту историю надо изучить внимательнее.

Мне вдруг вспомнился задорный смех, который я слышал в коридоре второго этажа во время нападения на Диму с Ксенией. Что если это смеялась не девушка, как сначала подумал, а ребенок? Такой вариант был вполне возможен.

— Ну, и как мы собираемся пережить эту ночь? — Диму хмуро осмотрел собравшихся.

— Я бы не возражала против гостиницы, — Ксюша все еще выглядела крайне напуганной. Одна только мысль о том, чтобы остаться в доме на ночь, приводила её в ужас.

— Прости, — произнес я, искренне сожалея, — но о гостинице не может быть и речи. У нас просто нет на неё денег.

В итоге после жарких дебатов мы решили забаррикадироваться на ночь в одной из спален и надеяться на лучшее. Нам повезло, ведь в качестве охранников с нами будут целых два вампира.

Все эти разговоры порядком утомили меня и несмотря на ломоту в ногах, я вышел немного прогуляться и подышать свежим воздухом. Тем более что он здесь был прямо-таки пропитан волшебными ароматами леса. Следом за мной на улице очутился Дима. Он выглядел так, будто пытался на что-то отважиться.

Предчувствуя непростой разговор, я прислонился к стволу дуба, скрестил руки на груди и, решив потянуть время, заговорил первым:

— Я вижу у вас с Ксюшей все серьезно.

От неожиданности Дима остановился и удивленно заморгал. Похоже, мне удалось сбить его с мысли.

— Она мне нравится. Очень.

— И что ты планируешь с этим делать?

— А разве обязательно надо иметь какие-то планы? Пока нам хорошо вместе. Это единственное, что по-настоящему имеет значение. Я отдаю себе отчет, что ты до сих пор важен для неё, но надеюсь, со временем это пройдет.

Дима замолчал, и повисла неловкая пауза. Не к тому я стремился, затевая этот разговор. Хотелось просто удостовериться, что у брата все в порядке, а вместо этого нарвался на его признание в неуверенности.

— Убежден, Ксюша не из тех, кто стал бы встречаться с парнем, не испытывая к нему никаких чувств. Я вижу, как она смотрит на тебя. Ты ей небезразличен.

Дима благодарно мне улыбнулся, и я почувствовал, что пора бы уже и закончить этот сентиментальный диалог. Вести задушевные беседы не в моем характере.

— Говори уже, зачем пришел.

— Я подумал, неплохо бы обратиться за помощью к отцу, — брат облегченно вздохнул. Он, как и я, не привык обсуждать свои проблемы с другими.

— Тебе известен мой ответ.

— Но ты можешь хотя бы подумать над этим, — возразил Дима. — Он прекрасный охотник.

— Он бросил нас, — упрямо гнул я.

— Нет, — Дмитрий покачал головой. — Это мы его бросили.

С этими словами Дима скрылся за входной дверью особняка, а я остался один, обдумывать его последние слова. Все-таки немного странного, когда младший брат вдруг оказывается мудрее тебя. Дима абсолютно верно передал смысл всего случившегося. Где-то глубоко внутри я и сам это прекрасно понимал, но все равно не мог простить отца. Хотел, но не мог.

 

Глава 11. Потехи час

Устроиться втроем, пусть и на довольно большой кровати, было не так-то просто. Мы с братом прямо в одежде легли по краям, как два верных стража, а в центре оставили место для Ксюши — охраняемой драгоценности. Оружие покоилось на прикроватных тумбах, готовое к бою.

Ксюша неуклюже перелезла через Диму и легла на спину, сложив руки на груди и боясь пошевельнуться. Она даже дышала через раз. Девушка чувствовал себя крайне неловко и вряд ли причиной тому был Дима.

— Спокойной ночи, — еле слышно пробормотала Ксения, все еще прибывая в позе покойника: на спине со скрещенными на груди руками. Не хватало только свечки.

Мне стало жаль девчонку. Так она утром с постели встать не сможет — все мышцы затекут. Я перевернулся к ней лицом и улыбнулся, надеясь, что это немного её расслабит.

— Устраивайся поудобнее, — предложил я от чистого сердца.

Ксюша широко распахнула зеленые как изумруды глаза и посмотрела на меня так, словно я сказал что-то неприличное.

— О чем речь? — Дима торопливо придвинулся к девушке, обнял её и притянул к себе, непрозрачно намекая — это его территория.

Еще через мгновение к кровати подлетела Амаранта.

— Что-то случилось?

Посмотрев на неё снизу вверх, я увидел на безупречном лице выражение недовольства. Кажется, меня только что приревновали. Но, честное слово, я и не думал, что столь обыденные слова вызовут переполох. Я развел руками, не зная, что сказать. Эмми, похоже, приняла этот жест за извинения. Бросив последний обеспокоенный взгляд в мою сторону, она отошла обратно к двери, где вместе с Андреем несла ночную вахту.

Вскоре Ксюша забылась тревожным сном в объятиях Димы, я тоже незаметно для себя задремал, но при этом частью сознания не переставал прислушиваться к ночным шорохам. Поэтому когда за дверью нашей общей спальни раздалось едва различимое постукивание, глаза открылись сами собой. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Ксению, я встал с кровати.

Амаранта пристроилась на светло-розовом пуфике неподалеку от двери. Слегка наклонив голову набок, она внимательно вслушивалась в доступные лишь для уха вампира звуки. Темные волосы упали на лицо, почти полностью скрыв его, но по её напряженной позе я догадался: что-то происходит.

Андрей сидел на полу. Он прислонился спиной к стене, вытянув и скрестив длинные ноги. Глаза вампира были полу прикрыты, а губы кривились в малоприятной пародии на улыбку, точно в предвкушении чего-то весьма интересного.

Заметив, что я встал, они оба повернули головы. Эмми приложила палец к губам, призывая меня не шуметь. Но как бы я не старался двигаться бесшумно, до невесомой поступи вампиров мне было далеко.

В коридоре вполне отчетливо раздались шаги: легкая, звенящая поступь нескольких маленьких ножек. Как будто кто-то играл в догонялки. А потом снова раздался уже знакомый мне смех. Тихий, мелодичный, полный искрящегося веселья. Так мог смеяться только ребенок. На этот раз я не сомневался. Лишь дети могут быть настолько беззаботны и счастливы. С возрастом чудесная способность радовать пустякам исчезает бесследно, а вместе с ней и способность вот так хохотать.

Топот усилился, превратившись в целый шквал. Он неотвратимо приближался к двери в спальню. Дима заворочался на постели. Я обернулся и увидел, как он осторожно вытащил руку из-под Ксюшиной талии и встал. Он пытался не разбудить девушку, но она все-таки приоткрыла глаза и почти сразу села, тревожно озираясь. Димка знаком приказал ей не вставать с кровати, а сам пошел к нам, на ходу взводя курок револьвера.

В ту же секунду, когда брат присоединился к обществу защитников крепости, кто-то очень осторожно, я бы даже сказал скромно, поскребся в дверь. Возможно, это покажется забавным, но честное слово, более ужасного звука я в своей жизни не слышал. Воображение услужливо нарисовало огромные, кривые, черные от могильной земли ногти, царапающие деревянный шпон. Смешок, сопровождающий почти каждое движение в коридоре, только расшатывал и без того напряженные нервы.

— Они не смогут пройти в комнату, — не слишком-то твердо заявил Дима. Его шепот подобно удару в набат вспорол ночную тишину, так что я даже вздрогнул.

— Я бы не был в этом так уверен, — Андрей не сводил глаз с двери. — Эти малыши способны на многое, — добавил он с нотками гордости в голосе, как если бы это были его собственные дети, и он восхищался их находчивостью.

Через пару минут тревожного ожидания скрежет стих, а вместе с ним исчез смех. Казалось бы, можно вздохнуть с облегчением, но моя тревога только возросла. Чувствовалось — это всего-навсего затишье перед бурей, но никак не полная капитуляция. До боли в ушах я вслушивался в тишину, пытаясь уловить ставшие хоть какие-то звуки, но кроме стона ветхих стен ничего не было слышно.

— О боже, — сдавленный шепот Ксении заставил нас оглянуться. Мы как по команде уставились на неё. Девушка смотрела куда-то в угол, и даже в темноте было видно, как побелели её губы.

Проследив взглядом в том направлении, куда она указывала дрожащей рукой, я заметил вентиляционную решетку почти у самого пола. Она была привинчена к стене четырьмя шурупами. С металлическим звоном один из них выпал из гнезда. Почти в ту же секунду за ним последовали и два других.

— Твою мать! — с чувством выругался Андрей.

— Включите фонари! — успел я крикнуть до того, как последний винтик покинул насиженное место и открыл доступ в спальню для маленьких гостей.

Луч света упал на вентиляционную отдушину, до мельчайших подробностей осветив каждую деталь. Решетка качнулась и повалилась на пол к своим товарищам шурупам. Вот сейчас, решил я, мы увидим истинное лицо нашего противника. От возбуждения сердце выбило барабанную дробь, а пальцы слегка подрагивали, сжимая револьвер.

И правда, через каких-то пару секунд из отверстия показалась маленькая голова размером не больше абрикоса. Раскосые, неестественно большие глаза с интересом посмотрели на нас. Длинные, черные как смоль ресницы доставали до бровей и отбрасывали тень на высокий лоб. Существо слегка прищурилось от яркого света, забавно сморщив носик-кнопку. Вслед за головой появилась рука с непропорционально длинными и тонкими пальцами. Отбросив назад упавшую на глаза белесую челку, оно подняло руку вверх и помахало пальчиками в воздухе, приветствуя нас. Губки-бантики растянулись в дружелюбной улыбке, обнажив два ряда ровных зубов больше всего походящих на острые клыки акулы. Стоило мне увидеть эту улыбку, как ступни заныли, некстати вспомнив первую встречу с этими милыми зубками.

— Кажется, она хочет поиграть, — Андрей сумел четко определить пол существа. Наверняка это была девочка.

— Мило, — хрипло пробормотал Дима.

Во всем этом нелепом внешнем сочетании не сочетаемого имелась своя прелесть. Существо походило на эльфа из старых английских сказок. Тех, где лесные жители представали вовсе не высокими, стройными, длинноухими красавцами, а маленькими, злобными монстрами, похищающими новорожденных из колыбелей.

Прикрыв ладошкой рот, гостья хихикнула и озорно подмигнула нам. Её манеры были настолько естественны, и я неожиданно поймал себя на том, что улыбаюсь в ответ. Это странное существо (фея или эльф, называйте как хотите) обладало удивительной аурой вседозволенности и бесконечного развлечения. Я физически ощущал, как по спальне распространяется энергия иступленного восторга с горьким привкусом безумия. Потому что нельзя иметь такие глаза и оставаться нормальным. Их сумасшедший блеск не предвещал ничего хорошего. Но, даже несмотря на это, я как последний идиот продолжал улыбаться, едва сдерживая рвущейся наружу смех.

— По ходу, будет весело, — Дима нервно хохотнул. Видимо, не меня одного накрыло беспричинное ликование.

Еще бы секунда и я залился смехом. Ощущения были такими, будто я только что выкурил целый косяк марихуаны в одиночку. Остальные тоже с трудом сдерживались. Даже вампиры не остались равнодушными к пьянящей радости, которую излучало существо. Прошло всего пара секунд и оно, удовлетворенное произведенным эффектом, юркнуло под кровать.

Дима дернул фонарем в тщетной попытке следовать за незваной гостьей, но её движения были столь порывисты, что отследить их оказалось нереально. Решетка осталась без присмотра, и я заметил, как еще три тени скользнули вслед за первой.

— Приготовьтесь, сейчас начнется, — Андрей повел широкими плечами и принялся неторопливо закатывать рукава черной рубашки. Однажды я уже видел, как он делал нечто подобное. Если память мне не изменяет, именно в ту ночь погибла Лидия.

Тряхнув головой, я отогнал дежа вю и полностью сосредоточился на предстоящей схватке. Вопреки повышенной боеготовности первое нападение было внезапным. Уж не знаю как (не исключено, что по шторам), но один из маленьких негодников вскарабкался на люстру. Оттуда он, как настоящий десантник, спикировал на голову Диме. Застигнутый врасплох, брат утробно взвыл и попытался скинуть наглеца, но последний намертво вцепился ему в волосы.

Желая помочь брату, шагнул к нему, но в этот самый момент кто-то резко дернул небольшой круглый ковер, на котором я стоял, и я повалился на спину, ударившись головой об пол. На какую-то долю секунды сознание меня покинуло. Когда немного пришел в себя, первым ощущением было, что по мне кто-то карабкается. Чувствуя себя Гулливером в стране лилипутов, я перекатился на бок, подминая противника. Но он не остался в долгу и со всей силы впился мне в коленную чашечку. От резкой, нестерпимой боли сознание снова попыталось уйти в астрал, но мне удалось его удержать. Оказывается, нет ничего хуже, чем когда вас кусают за коленку. Но были и положительные моменты: мелкий проказник слез с меня и скрылся где-то за стоящим в углу креслом.

Я поднялся на ноги и, наконец, смог оценить всю масштабность разворачивающегося сражения. Ксюша металась по кровати, где за ней гонялась крохотная, но опасно быстрая тень. Девушка то и дело взвизгивала, предчувствуя приближение врага. Дима прыгал вокруг кровати, в свою очередь, пытаясь изловить обидчика. Но это было, как ловить скачущую блоху — также хлопотно и малоэффективно. Андрею пришлось хуже всех. Распознав в нем самого опасного противника, существа навались на него парой. Работали они слажено, как единый организм и, кажется, впервые в своей долгой жизни вампир терпел одно поражение за другим. Я бы порадовался такому повороту событий, но от его успеха завесило наше общее благополучие. Амаранта сошлась один на один с той нахалкой, что укусила меня. Движения Эмми казались стремительными, но даже ей было не сравниться с миниатюрной проказницей. Амаранте оставалось только отбиваться. По тонким струйкам крови, стекающим по стройным ногам, я понял, что несколько ударов она все-таки пропустила. Но в целом, как бы странно это не звучало, поле битвы выглядело весьма забавно. Все эти крики, беготня, суета в сопровождении задорного смеха маленьких озорников могли бы сойти за нелепую и безумно смешную игру.

Только развлечение явно вышло за рамки дозволенного, и, как это не прискорбно признавать, лавры победителей светили не нам. Надо было что-то срочно предпринять, пока еще было, кого спасать. Решение пришло неожиданно. Хватило одного взгляда на распахнутое окно, чтобы выработать нехитрый план побега. Вдруг вспомнилось, как Ксюша говорила про их первую встречу с существами. Тогда странные звуки и движущиеся предметы настолько их напугали, что они были вынуждены провести большую часть ночи на улице. И, что самое главное, там их никто не преследовал. Возможно, существа не могут покинуть дом. Опираясь на этот сомнительный вывод, я метким пинком отправил противника Амаранты в нокаут. Признаться, мне просто повезло, но все равно было приятно видеть, как загорелись от восхищения моей ловкостью глаза Эмми.

Я быстро, не вдаваясь в детали, описал ей свою задумку. Амаранта умеет быть покладистой, когда в этом есть необходимость. Она не стала меня спрашивать, зачем нам это делать, а просто скользнула к кровати, где охрипшая, запутанная в простынях Ксения все еще продолжала играть в догонялки. Не сказав ни слова, Эмми подхватила девушку под колени и закинула себе на плечи. Ксюша была настолько утомлена затянутым состязанием на скорость, что даже не пыталась сопротивляться, безжизненно повиснув на плече Амаранты. Вся её поза выражала крайнюю степень благодарности за предоставленную возможность передохнуть. Пока партнер Ксении по игре не успел опомниться, Эмми метнулась к окну и легко, нисколько не тяготясь ношей, запрыгнула на подоконник. Уже через секунду она переместилась на раскидистые ветви дуба, которые натужно затрещали под общим весом девушек, но стойко выдержали испытание в девяносто килограмм.

Как только девчонки очутились в относительной безопасности, я закричал:

— Быстрее прыгайте в окно!

Дима ошарашено посмотрел на меня, но ослушаться не посмел. Мы с братом чуть менее грациозно, чем Амаранта за минуту до этого, перелезли на дуб, пока Андрей сдерживал натиск разъяренного побегом врага. Но и он вскоре последовал нашему примеру.

Только на твердой земле мы позволили себе перевести дух. Любой шорох и даже легкое дуновение ветерка заставляли нас вздрагивать и дико озираться по сторонам.

Задрав голову, я рассмотрел на подоконнике спальни четыре маленькие фигурки. Они не торопились преследовать нас, а просто смотрели сверху вниз, злобно щуря раскосые глаза. По крайней мере, мне казалось, что они именно злятся. Не могу точно объяснить, но я кожей ощущал их ярость, которая окатила нас подобно водопаду.

— Они не в состоянии выйти из дома, — рассмеялся в голос Андрей. Его смех был подобен музыкальному переливу. На душе вмиг стало светло и легко. Черт бы побрал этих вампиров с их хрустальными голосами!

Осознав, что нам больше ничего не угрожает, все успокоились и решили осмотреть раны, полученные в неравном бою. В этот раз мне повезло больше других: мой список увечий заканчивался на искусанной коленке. Даже Ксюша, которая видимо не так уж и удачно уворачивалась от преследователя, понесла большие потери. Дима тоже отделался легким испугом, парочкой царапин на руках и выдранным клоком волос. А вот Амаранта и Андрей приняли на себя основной удар и выглядели паршиво.

У вампира через всю идеально гладкую щеку шел большой, обильно кровоточащий порез, что порядком подпортило его безупречное лицо. Руки и вовсе превратились в одно сплошное кровавое месиво. Кожа изодранными клоками свисала с пальцев. У Эмми особенно пострадали ноги. Заостренные зубки оставили на них множество отметен.

Андрей провел окровавленными пальцами по разодранной щеке, размазывая кровь по и без того грязному лицу.

— Надо бы подкрепиться, — мечтательно произнес он, косясь на сидящую под деревом Ксюшу. С первого же дня их знакомства высокая, рыжеволосая девчонка с зелеными глазами оставила глубокий след в его вампирской душе. Правда, интерес этот был чисто пищевой.

— Даже не думай, — Дима бойко вступился за девушку.

Вампир пожал плечами, всем своим видом демонстрируя, что ему не очень и хотелось.

— Вообще-то он прав, — вступилась за друга Амаранта. Поймав мой изумленный взгляд, она пояснила: — насчет подкрепиться. Нам нужно восстановить силы. И я знаю, кто нам в этом поможет.

— Уходишь? — спросил я апатично, зная, что не в силах помешать да к тому же это будет эгоистично с моей стороны. Ведь Эмми потеряла много крови, а она вампирам жизненно необходима.

Амаранта подошла ко мне вплотную и коснулась прохладными губами моей щеки.

— Ты же не хочешь, чтобы Андрей потерял над собой контроль?

Чуть склонив голову, я посмотрел на вампира поверх плеча Эмми. Метр девяносто ростом, широкий в плечах, с развитой мускулатурой и сильными руками плюс безграничный запас вампирской мощи — если эта дикая смесь банальной физической силы и сверхъестественного могущества потеряет над собой контроль, нам мало не покажется.

— Желаю вам приятно провести время, — мило улыбнулся я.

 

Глава 12. Я объявляю вам войну

— Как-то смешно все получилось, — Дима высказал вслух то, о чем я сам думал.

Мы сидели на голой земле под защитой могучих ветвей дуба, прислонясь спинами к его шершавому стволу: Дима и я по бокам, сжимая револьверы в руках, посередине Ксюша.

— Смешно?! — громко возмутилась девушка. — Мне так было совсем не до смеха.

— Я не то хотел сказать. Просто эти малыши такие уморительные.

— Угу, — кивнул я. — И еще жутко знакомые.

Не сговариваясь, мы одновременно покосились на дом, в котором до утра будут резвиться маленькие квартиранты. Дима точно подметил: ситуация казалась нелепой до смешного. Нас охотников со стажем да еще с поддержкой в лице двух вампиров (между прочим, многие не без основательно считают их практически непобедимыми) побила банда лилипутов. К тому же уступающая нам численностью. Так мы и сидели, понуро повесив головы, — трое неудачников изгнанных из дома какой-то шелупонью.

Горизонт окрасился в алый. Похоже, Эмми с Андреем не успеют вернуться до рассвета. Значит, им придется где-то найти укрытие от солнца и ждать их назад надо не раньше вечера.

Ксюша задремала, склонив голову Диме на плечо. Кровь подсохла и образовала защитную корочку на её ранах. А моя коленка все равно продолжала зудеть. Надеюсь, слюна неизвестных существ не содержит смертельного яда, как например у варанов.

Первые лучи солнца скользнули по стенам особняка, смывая с него ночные невзгоды. Дом преобразился, он как будто расправил плечи. Утро постепенно стерло с фасада плохие воспоминания и мысли, вернув ему первозданную чистоту. Ужасный, полный мрачных тайн дом снова превратился в милый особнячок позапрошлого века. Антиквариат, да и только.

— Думаю, уже можно войти, — произнес я, поднимаясь с земли. Признаться, мне порядком надоело сидеть под деревом, как кому-то бродяге. Уж лучше вернуться в тот дырявый сарай, где мы жили до этого, чем каждую ночь проводить вот так. Тем более что осень обещали дождливую.

Уставшие, с красными от бессонной ночи глазами мы осторожно ступили на порог особняка. Как воры мы крались в собственное жилище, держа наготове оружие. Но жизнь в старом доме снова вошла в привычное русло.

Ксюша, облегченно вздохнув, повалилась на диван в гостиной и свернулась калачиком, поджав ноги.

— Спать хочу, сил нет, — призналась девушка.

— Иди наверх, выспись, как следует. Кто знает, что готовит нам следующая ночь, — предложил я.

— Ни за что. Даже не надейтесь, что я отойду от вас хоть на шаг.

Ксения прикрыла глаза, но продолжила наблюдать нами из-под опушенных ресниц.

Дима подошел к печке, встал напротив и самым внимательным образом принялся изучать безделушки, стоящие на полках.

— Ничего не понимаю, — копируя мильтяшных колобков, заявил брат. — Может, дело в самой печке?

С этими словами брат присел на корточки и открыл железную дверцу, что прикрывала камеру для дров. Некоторое время он пристально всматривался в черное горнило.

Пару минут я наблюдал за действиями брата, хотя было ясно как день, что он ничего не добьется. Внезапно в голове всплыло воспоминание. Оно встала перед глазами, как вполне осязаемая картинка. Кажется, я впервые понял, что такое фотографическая память. Перед мысленным взором застыло лицо Антона. Вот он провожает нас в особняк. Не могу припомнить, что он говорил, но выражение его глаз… Что это было? Тревога, беспокойство за наши жизни, сопереживание охотника, который не понаслышке знает, как порой бывает опасна наша работа? Чувствовалось — это все не то.

Сведя брови к переносице, я силился понять и озарение пришло. Стыд! Антону было стыдно смотреть нам в глаза. Словно он знал, что видит нас в последний раз и испытывал неловкость. Как если бы в этом была и его вина.

— Мне надо в поселок, — бросил я на ходу, подхватив ключи от машины с тумбочки.

— Постой, — сзади раздался окрик Димы. — Ты что же оставишь нас здесь? Одних?!

— Не маленькие, разберетесь, — я повернул ручку входной двери. — К тому же днем вам ничего не угрожает.

Мотор завелся, стоило повернуть ключ зажигания. Он утробно заурчал, как дикий зверь на нарушителя границ его владений, и я еле сдержал, чтобы не составить ему компанию. Переполняющая меня злость требовала выхода. Руки сжимали руль, так что костяшки пальцев побелели.

«Это подстава!» — как рыба в сети билась в голове одна единственная мысль. С самого начала все это одна сплошная подстава! Антон был в курсе того, что творится в доме. Он не просто подозревал, будто там что-то неладно. О нет, он отлично понимал происходящее. И ничего не сказал. Не единого, черт возьми, слова.

Зачем? Мозг выплюнул этот вопрос, как старую безвкусную жвачку. От удивления нога рефлекторно нажала на тормоз. Из-за заноса автомобиль чуть не врезался в дерево. Машина остановилась в нескольких сантиметрах от ствола. Я так и остался сидеть неподвижно, невидящим взглядом изучая лобовое стекло.

Зачем Антону это было нужно? На ум приходилось только одно объяснение и оно мне жутко не нравилось. Надо все выяснить. Подойти к охотнику и спросить напрямик. Иначе это не даст мне покоя.

Я снова завел автомобиль, осторожно вырулил обратно на дорогу и остальной путь до поселка честно старался ни о чем не думать. К чему строить предположения, если в ближайшее время у меня будет информация из первых рук?

Военный городок как всегда выглядел понуро. Общая серая масса, однородная и безвкусная. Даже взгляду не за что зацепиться. Припарковав машину у подъезда Антона, я вышел и посмотрел на его окна. Надеюсь, охотник дома. Долгого ожидания мне наверняка не вынести.

Эхо от стука в дверь разнеслось по подъезду. За ним последовала тишина. Только из соседней квартиры доносились отголоски радиопередачи. Дверь не открыли. Я постучал еще раз, а потом еще и еще, словно хотел взять жильца измором. Но вместо нужной мне двери открылась соседняя, та самая, где играло радио. Старушка — божий одуванчик — смотрела на меня поверх очков с неимоверно толстыми линзами.

— Антона нету дома, — сообщила она дрожащим голосом.

— А вы не подскажите где он?

На мою удачу соседка охотника оказалась представителем той самой породы сердобольных старушек, которые все и обо всех знают. Одному Богу ведомо, откуда к ним поступает информация. Может они задействуют какой-то секретный космический канал связи доступный лишь избранным членам общества?

— Дык, он в харчевне. Тут за углом, — бабушка махнула рукой в сторону.

— Спасибо, — поблагодарил я, немного непродолжительного замешательства. Меня всегда пугали престарелые всезнайки. Как если бы они, в самом деле, умели заглядывать тебе в душу и вытаскивать оттуда на свет все самое сокровенное. А после близкого знакомства с миссис Гридл, старушки и вовсе приводили меня в тихий ужас.

Я торопливо сбежал по лестнице, как будто за мной кто-то гонится и только на улице перевел дух. Кажется, бабушка говорила про кафе. Хорошо, что оно было единственным на всю округу, и я еще с прошлого раза запомнил к нему дорогу.

Внутри кафетерия было светло и вкусно пахло свежей выпечкой, так что слюна мгновенно наполнила рот. Но сейчас мне предстояло решить другие задачи, желудок может и подождать. Скользнув взглядом по залу, я наткнулся на Антона. Он пристроился за дальним столиком около окна и сидел одни, что было мне на руку.

— Привет, — я отодвинул стул и устроился напротив охотника. — Как жизнь?

От меня не укрылось, как удивленно приподнялись его брови, словно он увидел привидение. Но уже через секунду Антон подавил эмоции, и его лицо снова стало непроницаемым.

— Влад, — он даже выдавил из себя улыбку. Правда она получилась слегка вымученной. — Рад тебя видеть в добром здравии.

— Да ну?

Я бесцеремонно пододвинул его тарелку к себе. Вареники. Что ж неплохо для завтрака. Думаю, за все то, что с нами стряслось, Антон задолжал мне куда больше, чем какую-то там тарелку слипшихся вареников.

Охотник замялся, но предпочел сделать вид, что не заметил моей наглости.

— Как дела у брата?

— О, с ним полный порядок. А вот Ксюша… Помнишь девушку с рыжими волосами? — получив утвердительный кивок в ответ, я продолжил: — так вот она немного пострадала.

— Надеюсь, она поправится, — еле слышно пробормотал Антон. — А как вторая девушка?

— Эмми? Не волнуйся, — я беспечно махнул рукой и отправил очередной вареник в рот. — Она еще всех нас переживет. Кстати, ты в курсе, что в доме обитает кое-что пострашнее призрака?

Я взглядом вцепился в лицо Антона, не желая упустить ни одной даже самой незначительной реакции.

— Неужели?

Каждая буква этого слова сочилась фальшью. Сомнений не осталось — Антон прекрасно понимал, куда нас отправляет. Думаю, он рассчитывал, что мы никогда не вернемся, а значит некому будет задавать неудобные вопросы.

— Что мы тебе сделали? — я отодвинул тарелку подальше от себя. Вареники вдруг сделались мне отвратительны.

Антон внимательно посмотрел на меня. Его левая щека дернулась, губы сжались, изгибаясь в отталкивающей усмешке, глаза превратились в две льдинки, и от них повеяло вполне ощутимым холодом.

— Родились, — неприятным, скрипучим голосом ответил охотник.

Внезапно он подался вперед, лег животом на стол и, схватив меня за руки, притянул к себе. Теперь его изъеденное морщинами лицо было всего в паре сантиметрах от меня. Я чувствовал тяжесть его рук, сжимающих мои запястья, и неприятный запах лука, идущий из его рта.

— Ты понимаешь, что означает твое поведение для всех нас? — это был риторический вопрос, и я не стал отвечать. — Ты предатель!

Антон выплюнул обвинение мне в лицо и сразу сник, словно на то, чтобы произнести эти слова вслух у него ушли все силы. Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Будешь оправдываться? — с презрением поинтересовался охотник.

— С чего бы? Я тебе в верности не клялся, так что и предать не мог.

— Ты предал саму идею охоты. Якшаться с вампиром, что может быть хуже для такого как мы?

— И поэтому ты решил меня убить?

— Не тебя. ЕЁ, — Антон достал из кармана помятой рубашки пачку сигарет и с наслаждением закурил.

— Но ты подверг опасности всех нас!

— Что поделать, — охотник философски развел руками. — Неминуемые издержки.

— Вот так просто? Мы умрем, и все проблемы исчезнут?

— Ты со своей вампиршей как плевок на репутации всех охотников. Вас надо смыть, — Антон сделал затяжку, выпустив дым мне в лицо. — Это как чистка. Санитарный день, мать его.

— Да ты просто молодец. Сам придумал?

— Считай, что так.

Но я-то знал: Антону самостоятельно до такого в жизни не додуматься. Не тот уровень. Он хороший боец, но стратег никакой.

— Жаль тебя огорчать, но мы намерены выжить и, кстати, собираемся закончить это дело.

Антон с силой придавил окурок ко дну пепельницы, так что тот сломал.

— Может в этот раз вам и повезет. Но, поверь мне, тебе нигде не будет покоя. Пока твоя вампирша жива, мы не остановимся.

— У вас что же целая секта ненавистников Амаранты?

Он не ответил, только хитро прищурился и отвернулся к окну.

— А как же Виктор — мой отец? Вы ведь были друзьями?

— Виктор слабак, если позволяет сыну так себя вести. На его месте я бы уже давно прикончил вампиршу.

Антон неожиданно дернулся. Стул заскрипел и отъехал в сторону, а охотник навис надо мной как Эверест.

— Ну, счастливо, — бодрым голосом попрощался он. — И помни: рано или поздно ты все равно попадешься, а вместе с тобой и остальные. Так что лучше оставь её сейчас.

Мощная фигура Антона скрылась за дверью, и я испытал облегчение. В его присутствии тяжело дышалось, словно он отравлял воздух вокруг меня полным ненависти взглядом.

— Что же делать? — шепотом спросил я у самого себя. Но вопрос остался без ответа.

 

Глава 13. Бальные танцы

Мало того, что Антон наговорил мне гадостей, так он еще и ушел, не заплатив за вареники. Это обстоятельство бесило больше всего. Должно быть, так я подсознательно пытался уйти от мыслей о главной проблеме.

Покинув кафе, сел в машину и направил «Рено» назад к особняку. Деревья мелькали за окнами, загораживая солнечный свет. В лесу царил полумрак, что вполне соответствовало моему настроению.

Такого я от охотников не ожидал. Конечно, предполагалось, что половина старых знакомых не захотят подать мне руки, но чтобы желать смерти. Это уже ни в какие рамки не лезет.

Сравнить наши с Эмми отношения с плевком. Сильнее меня еще никто не оскорблял. Но хуже всего, что опасности подвергались все те, кто находился рядом с нами. И в первую очередь Дима с Ксюшей.

Я застал их в гостиной. Димка развернул бурную деятельность, пока Ксения тихонько дремала на диване. Пододвинув журнальный столик к печке, брат переместил безделушки с полок на его лакированную поверхность и теперь внимательно изучал предметы, будто ожидая, что сейчас они оживут и расскажут ему свои истории.

— Как дела в поселке? — спросил Димка, не поднимая головы от стола. — Как Антон?

— Все хорошо.

— Что он сказал насчет нашей ситуации? Ты ведь ездил спросить у него совета? — брат все-таки оторвался от своего увлекательного занятия и перевел на меня взгляд.

— От него никакого толку, — я беспечно махнул рукой, старательно изображая улыбку.

— Жаль. Ну да ладно, сами разберемся.

Дима вернулся к созерцанию, а я, наконец, выдохнул. Врать нехорошо. Меня этому еще мама в детстве учила, но сказать правду я тоже не мог. Не из страха, что Дмитрий переметнется на сторону других охотников. В чем, а в поддержке брата я был уверен. Просто мне не хотелось разочаровывать Диму. Он так свято верит в людскую доброту, и поведать ему о предательстве бывших союзников все равно, что совершить святотатство.

— Нашел что-нибудь интересное?

Я присел на корточки рядом с журнальным столиком, с любопытством рассматривая разложенные по линеечке предметы. Здесь были собраны все, что до недавнего времени украшало полки над печкой: фотографии, фарфоровые статуэтки, куклы, пара расписанных шкатулок, фигурки животных сшитые вручную и еще кое-какая мелочь.

— Пока нет, — Дима отрицательно покачал головой. — Но я не теряю надежды.

— Об этом я мог и сам догадаться. Ты, по-моему, её никогда не теряешь.

От сиденья в неудобной позе ноги затекли, я опустился прямо на пол и взял одну из шкатулок в руки. Она оказалась довольно увесистой. Дерево отливало бордовым, по бортикам шел узор из листьев. Крышка откинулась назад и по комнате разнеслась приятная мелодия. В центре музыкальной шкатулки кружилась точеная фигурка балерины. Её руки были подняты над головой, одна нога отставлена в сторону, а голова запрокинута назад.

— Закрой, Ксюшу разбудишь, — шикнул Дима.

Крышка музыкальной шкатулки с тихим щелчком встала на место, похоронив под собой балерину. Поставив её обратно на стол, я потянулся за следующим предметом, но рука так и повисла в воздухе, не достигнув цели. Причиной тому была кукла. Одна из тех четырех странных игрушек, что украшали печную полку. Взгляд невольно упал на тщедушное тельце и меня парализовало. Мысли покинули голову, словно их выдуло оттуда ураганным ветром. Единственное, что я мог это смотреть.

— Ты чего? — брат удивлено уставился на мраморное изваяние, которое всего секунду назад было мной. Проследив за моим взглядом, он заметил распростертую на столе куклу. — Мне она тоже несимпатична, но ты явно переигрываешь.

— Приглядись к губам, — прошептал я, опасаясь, что нас могут подслушать.

Дима приподнялся с кресла, склонился над игрушкой и сощурил глаза, чтобы лучше видеть. Даже загородил куклу от бликов света, мешающих ему рассмотреть фарфоровое личико, а потом заключил:

— Кукла как кукла. Разве что страшилище жуткое, но это и издалека видно.

— А рот? — все также тихо поинтересовался я. — Ничего странного не заметил?

— Что ты пристал? — вспылил Дима, стараясь при этом не повышать голоса. — Подумаешь кукла. Чего на неё пялится?

Я набрал в рот побольше воздуха, задержал дыхание, а потом произнес на одном выдохе:

— У неё губы в крови.

Теперь настал черед Димы замереть. Он так и сидел, глядя мне прямо в глаза, не решаясь посмотреть в сторону игрушки. К тому времени я уже немного успокоился и убрал руку от куклы. По вполне понятным причинам хотелось держаться от нее подальше.

— Это не смешно, — наконец, выдавил Дима.

— А кто тут смеется?

Не сговариваясь, мы как в замедленной съемке повернулись к журнальному столику и уперлись взглядами в непропорциональное тело куклы. В уголке изогнутых губ виднелось маленькое, но вполне четкое ярко-алое пятнышко.

— Дурдом, — заключил Димка, нахмурив лоб. — А ведь похожа!

Я вздрогнул от внезапно громкого возгласа и даже не сразу сообразил, кто на кого похож. Но уже через пару мгновений стало очевидно, о чем говорил брат. Широко распахнутые, слегка раскосые глаза, длинные ресницы веером, аккуратный носик и копна абсолютно белых волос. На меня смотрела ночная гостья. Та самая, которая так вежливо приветствовала нас взмахом руки. Рост, фигура, лицо все соответствовало идеально. Оставалось только гадать, как мы сразу не углядели сходство.

— Попалась, голубушка, — Дима садистки улыбнулся и сгреб куклу в кулак.

Туловище игрушки безжизненно повисло. Руки и ноги свесились, как плети, а голова откинулась назад под неестественным углом. Димка тряхнул куклу, видимо, желая убедиться, что она безопасна.

— В топку её, — заявил братишка. Подумал и добавил: — их всех.

— Постой, — я перехватил его руку, тянущуюся к печи. — А что если не поможет?

— То есть как это?

— Это не просто куклы, — я с отвращением покосился на товарок белокурой ведьмочки. — Здесь какая-то магия. Что если их уничтожение только все усложнит?

Наши взгляды снова пересеклись. Было видно, как Диме хочется сжечь проклятую игрушку и отомстить тем самым за причиненные Ксюше страдания, но он благоразумно сдержался, бросив куклу на стол так, словно это была гремучая змея.

— И что теперь?

— Надо разобраться в их происхождении. А пока запрем игрушки где-нибудь. Хочу выспаться этой ночью.

После непродолжительных поисков в кладовке мы наткнулись на старинную птичью клетку. По форме она напоминала обрезанный с одного конца овал с круглой ручкой наверху. Должно быть, в ней когда-то держали попугая или канарейку. С виду клетка казалась прочной, и мы остановили свой выбор на ней. Засунув кукол в импровизированную тюрьму, мы защелкнули замок на дверце, так как не сомневались, что эти проказники в два счета справятся с обычной щеколдой. Четыре обездвиженных тельца жалко смотрелись на дне птичьей клетки. Их тонкие ручки ниспадали между прутьев, а слепые глаза таращились в потолок.

— Выглядит надежно, — заключил Дима. Он был доволен тем, как прошла операция по обезвреживанию игрушек.

— Что это у вас? — Ксюша сонно потянулась на диване и указала на клетку.

— Тюрьма, — гордо провозгласил брат, демонстрируя итог наших совместных усилий.

Девушка хмыкнула, глядя на запертых кукол. И только когда мы посвятили её в наше открытие, скепсис пропал из глаз цвета весенней листвы.

— Значит, эту ночь мы можем провести в доме? — вычленила Ксюша главное из нашего рассказа.

— Думаю, можем, — великодушно кивнул я, посматривая в сторону птичьей клетки. Куклам оттуда ни за что не выбраться.

Солнце еще не успело коснуться горизонта, а мы уже вовсю зевали. Сказывали последствия бессонной ночи. Только Ксения провалялась весь день на диване и теперь держалась бодрячком. Прикрыв клетку вафельным полотенцем, добытым на кухне, мы оставили её на журнальном столике и направились на второй этаж. На лестнице я обернулся и бросил прощальный взгляд на темницу. Она выглядела более чем солидно и тревога понемногу унялась.

Когда голова коснулась подушки, за окном уже стояли полноценные сумерки. Амаранты все еще не было. Это мысль была последней перед тем, как я заснул.

…Шелест шагов на лестнице. Кто-то ступает так осторожно, что если бы не скрипучие половицы, его вообще не было бы слышно. Приглушенный голос, а потом снова тишина. Я приподнялся на постели. Рука автоматически потянулась за револьвером. Дверная ручка медленно повернулась. Не издав не единого стона, дверь отъехала в сторону. Но еще до того, как она полностью распахнулась, я расслаблено повалился на подушку, спрятав оружие на место.

— Я тебя разбудила? — голос звучал виновато, но даже сейчас не был лишен тех прелестных кристально-чистых нот, что отличали его от всех остальных звуков мира.

— Не страшно. Просто старая привычка.

Увидев, что я не сержусь, Эмми уже через секунду очутилась у постели и скользнула под одеяло. Она лежала на боку, задумчиво изучая мой профиль.

— У тебя есть право злиться, — серьезно заявила девушка.

— Поверь мне, я это знаю, — произнес я, лежа на спине и разглядывая полог кровати.

— И как же мне заслужить прощение?

Амаранта говорила вкрадчиво, её голос срывался, словно она задыхается. Мне вдруг тоже стало отчаянно не хватать кислорода, как если бы кто-то выкачал его из комнаты, оставив нас в космическом вакууме. Бедра Эмми прижимались к моей ноге, и я ощутил на своей щеке её сбивчивое дыхание. Обжигающе горячая после недавней трапезы рука опустилась мне на живот и мышцы сами собой напряглись, превращая пресс в непробиваемую броню. Кажется, я злился? Или даже ревновал? Никак не удавалось сосредоточиться и вспомнить. Главное Эмми была здесь, рядом со мной. Только это имело значение.

Я повернулся к девушке. Её руки, скользнув по груди, обвили мою шею. Острые клыки оставили отметины на плече, когда она слегка прикусила кожу. Возможно, даже наверняка, я хотел быть неумолимым, сказать ей, что все еще не простил ложь. Я собирался контролировать ситуацию, но о каком контроле может идти речь, когда стройное тело выгибается навстречу, требуя и вместе с тем подчиняясь.

Я перекатился набок, подминая под себя хрупкую девушку, и одновременно прокладывая дорожку из поцелуев на ее шее. У Эмми вырвался низкий, звериный рык. Я приподнялся, опираясь на руки. Наши губы были всего в сантиметре друг от друга… когда что-то с металлическим лязгом грохнулось на полу где-то в районе первого этажа.

Амаранта распахнула глаза и приподняла голову.

— Существа?

В ночной тишине её шепот прозвучал едва ли не криком.

— Мы заперли их в клетке, — пробормотал я, не желая отвлекаться от нашего восхитительного занятия.

Но Эмми уперлась руками мне в грудь, не давая приблизиться. Сломить сопротивление вампира невозможно, и я был вынужден подчиниться. Сев спиной к девушке на край постели, я бегло рассказал ей о куклах, все еще в тайне надеясь, что она успокоится и мы сможем продолжить с того места, где нас так бесцеремонно прервали. Признаться, я думал, что это дело рук Андрея. Благодаря вампирскому слуху он наверняка был прекрасно осведомлен, что мы тут делаем.

— Надо проверить, — с этими словами Амаранта быстро поднялась на ноги, поправила бретельки платья и направилась к двери.

Мне пришлось встать и, обреченно вздыхая, волочиться следом. Проверить так проверить. Чего уж теперь.

Конечно же, фонарь остался в спальне. На тумбочке рядом с заряженным револьвером. Когда мысли текут в совершенно противоположном от охоты направлении так и выходит. В коридор я вышел безоружным и сразу же стал слепым, как новорожденный котенок. Эмми растворилась в темноте за считанные секунды и уже через пару мгновений (как раз на подходе к лестнице) я вдруг понял, что остался одни. Не то чтобы это открытие неприятно поразило, но легкая почти бессознательная тревога скреблась в глубине души.

Нога нащупала первую ступеньку, и вздох облегчения вырвался из груди. Плечи расслабились, вернулась утраченная было уверенность. В этот самый миг я за что-то зацепился, не успев осознать, что происходит, кубарем полетел вниз и пару раз основательно приложился головой о ступени.

Приземление было эффектным. Дом содрогнулся от удара тела о пол и сконфужено затих, точно ему стало неловко за меня.

— Черт, — хотел я выругаться, но вместо яростного вскрика с губ сорвался полузадушенный писк.

Кажется, я распростерся ровно по центру гостиной. Внутри черепа все звенело и тряслось, как будто целый взвод матросов отплясывал яблочко в районе висков. Руки и ноги не слушались. Я лишь мог лежать на спине. Наверняка мой выход не остался незамеченным. С минуты на минуту кто-нибудь подоспеет на помощь.

Но прошла минуту, потом другая, а дом по-прежнему хранил гробовое молчание. Ни одного спасителя на горизонте. Я приуныл. Изо всех сил напрягая шею, мне удалось оторвать голову на пару сантиметров от пола. Прямо по курсу находился журнальный столик. Это нехитрое действие отняло у меня последние резервы, так что пришлось вернуться в исходное положение. Может позвать кого? Вдруг меня как холодной водой окатило: а столик-то пустовал.

В горле мгновенно пересохло, сердце замерло, как испуганный заяц, а лоб покрылся испариной. Что это? Я дернулся, пытаясь разглядеть тени в углу. Шорох, топот ножек и вот уже кто-то ползет по моим ногам.

Я почувствовал, как маленькие цепкие пальцы схватились за джинсы, подтягивая тело. Кто-то шел, пошатываясь по моим ногам, как по натянутому канату. Смешок. Эта такая игра, как заученный наизусть стих повторял я про себя, всего лишь игра.

Ощущение крохотных ступней на груди. И уже через секунду лицо склонилось надо мной. Руки упирались в подбородок, а внимательные глаза-бусинки изучали мой нос. На этот раз другая кукла. Темноволосая. Кажется, мальчик. Каштановые волосы прикрывали уши, спускаясь до самых плеч. Взгляд строгий и в то же время шальной. Что он задумал?

Словно прочитав мои мысли, кукла задрала голову и посмотрела куда-то вверх. Потом подняла руку, приглашая и меня взглянуть на потолок. На лице игрушки была до отвращения счастливая улыбка: вот-вот должно произойти что-то крайне веселое.

Люстра. На потолке висела люстра. Огромная, старинная и наверняка жутко увесистая. Весь вид плетеной конструкции говорил о её неимоверной тяжести. Как она только на потолке держится?

Там была еще одна фигурка. Обхватив ногами длинный стержень люстры, она сидела почти у самого потолка и, кажется, была чем-то весьма увлечена. Блинк. Справа от головы что-то упало. Скосив глаза, я увидел толстый, длинный шуруп. Таким, например, можно привинтить водонагреватель на сто литров к стене или даже прикрепить к потолку тяжелую люстру.

Нехорошая догадка закралась в голову. Надо отползти. Хотя бы попытаться, иначе… Что произойдет в противном случае думать не хотелось. Но как не старался, максимум, что мне удалось — это сдвинуться на пару сантиметров. А этого мало, катастрофически мало. Блинк, блинк. Еще два шурупа. Интересно сколько их там?

Вы когда-нибудь воспринимали происходящее как в замедленном кадре? Для меня время вдруг потекло совершенно по-другому, как будто я часть заевшей в магнитофоне пленки. Неестественно медленно темноволосая кукла спрыгнула с моей груди. Каждое её движение было подчеркнуто плавным и неторопливым, а ведь она убегала. Последний шуруп (шестой по счету) упал неподалеку от левой ноги. Люстра качнулась и полетела ко мне как огромная комета к беззащитной Земле. Наше столкновение обещало стать грандиозным и произвести кучу шума. Люстра неотвратимо неслась на меня, набирая скорость. Стало вдруг невыносимо грустно.

Чтобы не видеть приближающейся угрозы, я закрыл глаза и приготовился… даже не знаю к чему собственно приготовился. Не думаю, что к смерти можно быть готовым.

Внезапно что-то огромное и тяжелое упало на меня. Конечно, была люстра, и в её падании ничего неожиданно не было, но это оказалось нечто иное. Во-первых, после встречи с этим я все еще дышал (люстра бы мне такого шанса не дала), во-вторых, оно схватило меня за плечи и вместе со мной откатилось в сторону. Сзади послышался удар и тишину разорвал взрыв бьющего хрусталя. На спину посыпались осколки похожие на капли, было ощущение, что в гостиной начался град.

Как ни странно этот кульбит с переворотом привел мое тело в норму, и способность двигаться снова ко мне вернулась. Отталкиваясь от пола, я встал, но не сумел удержаться на ногах и рухнулся на спину. Послышался хруст стекла и в позвоночник впились сотни острых осколков.

Неподалеку валялась люстра. От её былого великолепия не осталось и следа. Сейчас она больше напоминала кривой куст, тянущий свои тонкие ветки во все стороны. Пол был равномерно усыпан остатками хрустальных плафонов.

— Поднимайся, — грубый окрик раздался у самого уха и кто-то рывком поднял меня вверх.

Сопротивляться такой силе было бессмысленно, поэтому мне осталось только нащупать ногами пол и постараться устоять, когда исчезла опора.

— Ты видел, куда делись куклы? — Андрей сосредоточено осматривался вокруг, ища признаки угрозы.

— Меня больше волнует, куда пропали остальные.

Я наклонился вперед, уперся руками в колени, и опустил голову. Стоять прямо не было сил. Вампир нахмурился еще больше. Брови нависли над глазами, а губы плотно сжались.

— Будем искать, — заявил он, огибая меня и направляясь к лестнице на второй этаж.

— Кстати, спасибо тебе, — хрипло выдавил я. Благодарить, глядя ему в спину, было куда проще.

Андрей замер, так и не достигнув первой ступени.

— Ты это о чем?

— Как о чем? Ты мне жизнь только что спас.

Вампир передернул плечами. Не надо видеть его лица, чтобы понять — сама эта мысль кажется ему омерзительной.

— Если тебе так противно, то зачем спасал?

Андрей неторопливо обернулся и сосредоточил взгляд на моей переносице. Тонкие губы изогнулись в усмешке.

— Это будет слишком просто, как выиграть в беспроигрышную лотерею. А я хочу чистой победы. Меня не устраивает успех только лишь потому, что соперник сошел с дистанции.

— Пусть так, — я пожал плечами. — И все равно спасибо.

Андрей презрительно фыркнул и снова повернулся к лестнице.

— Я тебя ждать не собираюсь, — бросил он, поднимаясь наверх.

Я осторожно пробирался следом. В спальне Димы и Ксюши, куда мы заглянули первым делом, стояла разруха. Постельное белье валялось на полу, как будто кто-то цеплялся за простыни, пока его тащили к двери. Пуфик ножками вверх лежал посреди комнаты.

— Неплохо, — вампир присел на корточки и пристально осмотрел поле битвы.

— И что же в этом хорошего?

— Я не чувствую запаха крови, а это уже само по себе неплохо. Кстати, где Эмми?

Я развел руками. Глаза Андрея мгновенно вспыхнули. На секунду через маску вежливого аристократа проступило его истинное лицо. И хотя я не слабонервная барышня, но даже у меня ослабли коленки при виде взбешенного вампира.

— Почему сразу не сказал, что она тоже пропала? — Андрей, оттолкнув меня, устремился в коридор.

— Да кто же знал, что она пропала? — крикнул я вдогонку стихающим шагам. — Я вообще не был в курсе, что кто-то пропал, — добавил уже шепотом, обращаясь, прежде всего, к себе.

И снова лестница. На этот раз я проявил чудеса осмотрительности, что позволило без потерь достигнуть первого этажа. Мои шаги были единственным звуком. В доме стояла гнетущая тишина и это пугало. Совсем не хотелось думать о том, что случилось с остальными. Обогнув останки люстры, я добрался до кухни. Рука первым делом легла на выключатель, пощелкав пару раз, убедился, что света нет. Уверен, он отсутствовал во всем доме.

Андрей опустился на одно колено и внимательно разглядывал замок ведущей в подвал двери.

— Кажется, кто-то намеренно его сломал, — вампир взглядом поискал какой-нибудь подходящий инструмент. В итоге он остановил выбор на кухонном ноже с заостренным на конце лезвием.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь открыть дверь.

— Это я вижу, — встав за спиной вампира, я внимательно следил за манипуляциями с замком. Находиться рядом с ним и терпеть его наглые манеры было непросто, но все лучше, чем одному блуждать по дому. — Но зачем?

— Чтобы войти внутрь, — раздраженно бросил через плечо Андрей.

У меня вдруг возникло острое желание задушить наглеца, тем более что его шея была всего в нескольких сантиметрах от меня. Не исключено, что именно так я бы и поступил, если бы знал, что от этого будет хоть какой-то толк.

— За дверью кто-то есть, — внезапно сжалился надо мной вампир.

Затаив дыхание, я прислушался. Ничего. Тихо как в могиле. Но на то Андрей и вампир, чтобы слышать то, что мне не до силу.

— Не замок, в стойкий оловянный солдатик, — горе взломщик поднялся на ноги и со злостью отшвырнул нож. — Ладно, будем действовать по старинке.

После этих слов Андрей отступил немного назад и, вложив в удар всю силу вампира, саданул ногой по двери. Несчастная содрогнулась от обрушенной на неё мощи, издала предсмертный стон и отлетела куда-то вглубь подвала. Теперь и я услышал те звуки, что привлекли внимание Андрея: тихий плач, больше похожий на скулеж испуганного щенка.

— Эй, кто там? — голос донесся из черного проема подвала.

— Димка? — не веря своему счастью, я бросился вниз, не дожидаясь Андрея. И, конечно, снова бы упал, если бы не он.

Вампир схватил меня сзади за рубашку, и я повис над непроницаемой пропастью.

— Может отпустить? — обращаясь к самому себе, тихо спросил вампир.

— Ты, кажется, хотел честной победы? — сипло напомнил я, так как горловина рубашки давила на трахею.

— Но искушения так велико! — честно признался он.

Одним ловким движением вампир втащил меня назад в кухню.

— Рад, что ты смог устоять, — выдавил я, потирая горло.

— Жаль, не могу сказать того же.

На этот раз я позволил Андрею первым ступить на лестницу в подвал. Он бодро протопал вниз, что-то искал там некоторое время, а потом раздался щелчок и кухню озарил свет.

Внизу меня ждала интересная картина: Дима, Ксюша и Амаранта находились в подвале. От нас их отделяла толстая решетка, сломать которую оказалось не под силу даже Андрею.

— Как же вы сюда угодили? — уже одно то, что все были живы, казалось мне чудом.

— Куклы постарались, — Дима устало вздохнул, прижимаясь лбом к решетке. — Надеюсь, у вас есть план, как нас отсюда вытащить.

Я присмотрелся к замку, приподнял его, пробуя на вес. Тяжелый и сделан на совесть. Таких уже давно не производят. Подняв взгляд, я ободряюще улыбнулся Амаранте. В ответ она виновато потупилась, стесняясь того, что угодила в ловушку. Думаю, ей была непривычна подобная ситуация. Все-таки обычно Эмми ловит кого-нибудь в свои сети, а не наоборот. Ксюша, обхватив себя руками, стояла в углу клетки. Неожиданно захотелось спросить, рада ли она тому, что её мечта стать охотницей сбылась.

Над нашими головами раздался шорох шагов.

— На первом этаже кто-то ходит, — пристально вглядываясь в потолочное перекрытие, прошептал Дима.

Мы напряженно замолчали, всматриваясь в замок, словно какие-нибудь супергерои прожигающие взглядом железо. Само собой, результата это не принесло.

— Эмми, ты же первоклассный взломщик, — вдруг вспомнил я.

— Тут система какая-то хитрая.

Шум стал отчетливее. Кажется, куклы рыскали по дому. Слава Богу, им пока не пришло в голову спуститься в подвал. Но времени оставалось в обрез.

— Отойди-ка, — голос Андрея был полон молодецкой удали. В руках вампир держал внушительного вида электропилу. Черный кабель ужом вился к розетке.

— Спятил? — Дима отскочил от решетки. — Они же услышат.

— Если повезет, нам будет уже все равно, — не дожидаясь дальнейших разглагольствований, Андрей дернул за небольшое колечко сбоку, раздался звук похожий на жужжание пчелы, затем пила несколько раз натужно чихнула и только после этого огласила подвал зверским ревом.

Огненные всполохи, напоминающие праздничный фейерверк, полетели в разные стороны, когда вампир начал пилить душку замка. Понадобилось отойти и отвернуться, чтобы защитить лицо. Но Андрею все было нипочем. Он как повелитель огня стоял, гордо выпрямив спину, окруженный пылающими брызгами. Не прошло и нескольких минут, как пила, судорожно икнув, заглохла, и подвал погрузился в блаженную тишину. В гулком безмолвии металлический звук упавшего на пол замка показался взрывом нескольких килограммов тротила.

Дверь клетки плавно отворилась и Андрей, церемонно кланяясь, пригласил заложников на выход.

Крадучись мы стройной вереницей пробрались в гостиную. В отличие от кухни здесь все еще царил полумрак. Виной тому было отсутствие осветительных приборов.

— Господи, что это? — Эмми испугано указала на валяющуюся на полу люстру.

— Сорвавшееся покушение. Удача снова была на моей стороне. Можете называть меня счастливчик, — я беззаботно подмигнул Амаранте.

Кажется, она собиралась что-то ответить, но не успела, так как в эту секунду с криком разъяренных индейцев на нас совершили очередное нападение. После люстры эта игра в войнушку перестала меня забавлять. Какими бы забавными милашками не выглядели наши новые знакомые, цель у их игр была одна — убийство.

Куклы двигались быстро, успевая повсюду. Они специально теснили нас подальше от входной двери и окна, чтобы не дать снова убежать на улицу. В их маленьких ручках было столько силы, что Геракл умер бы от зависти. Один из этих крохотных богатырей с разбегу заскочил на диван, оттолкнулся ногами-веточками и полетел ко мне как какой-нибудь супермен. К сожалению, криптонита под рукой не было, так что пришлось принять удар грудью, который пришелся ровно в солнечное сплетение, после чего я начал заваливаться назад.

Прямо за моей спиной стояла печь. Пытаясь сохранить равновесие, я рукой зацепился за полку, на которой стояли безделушки, но она не выдержала мой вес и с грохотом обвалилась. Фотографии, статуэтки — все посыпалось на пол. Последней спикировала вниз та самая шкатулка с балериной внутри. Падая, она ударилась о мою ногу, отскочила и приземлилась на ребро. От удара крышка открылась и зазвучала мелодия. Из-за шума борьбы её почти не было слышно, но что-то неуловимо изменилось. Кукла, что нападала на меня, наклонила голову и прислушалась. Её губы растянулись в блаженной улыбке, обнажая пираньи зубы. Не прошло и секунды, как дьявольская игрушка пустилась в настоящий пляс. Разведя руки в стороны, она кружилась, запрокинув голову, и, кажется, тихонько подпевала мелодии.

Обескураженный таким поведением куклы, я не сразу заметил свалившуюся на нас тишину. Единственными звуками в доме были мелодия музыкальной шкатулки да наше сбивчивое дыхание. Недавние враги, похоже, окончательно потеряли к нам интерес. Теперь их больше занимали танцы. Делая различные па, куклы разбились на пары и, держась за руки, исполняли полонез. Мы же, как завороженные, смотрели на это странное представление.

Проиграв последние аккорды, шкатулка смолкла. В безмолвии лишь тиканье старых настенных часов напоминало о существовании в этом мире звуков. Мы застыли как восковые фигуры, ожидая, что же будет дальше. Куклы словно по команде повернулись в нашу сторону. Если до этого они и прибывали в некоем наваждении, то теперь пелена спала, и они вспомнили о нас.

— Шкатулка! — выдохнула Амаранта. Она метнулась к валяющейся на полу музыкальной игрушке. В ту же секунду совершила бросок и одна из кукол. Но Эмми удалось первой достичь цели. Девушка подхватила нашу последнюю надежду на спасение и судорожно принялась крутить ключик завода. Но кукла, как паровоз, неотвратимо неслась на неё. Андрей кинулся наперерез. Схватив негодницу, он крепко зажал её в руке. Та билась в его кулаке как рыба, выброшенная на берег, кусалась и визжала, но ничего не могла поделать с вампиром. Её друзья бросились на помощь, но в этот момент снова раздалась мелодия.

Кукла в руке Андрей обмякла. Он с отвращением посмотрел на тоненькое тело, размахнулся и со всей силы отшвырнул её прочь. Фарфоровая игрушка ударилась о стену и разлетелась на сотни мелких осколков, которые тут же смешались с останками люстры.

 

Глава 14. Не уходи, побудь со мной

— И что дальше? — Дима зевнул, не утруждаясь прикрыть рот. Брат пристроился на подлокотнике дивана. Ксюша сидела рядом, положив голову ему на колени.

Мы все заняли места на полосатом диване в гостиной, словно это была ложа в театре, а на полу перед нами разыгрывался спектакль. Посмотреть и правда было на что. Уже полтора часа куклы исступленно танцевали, и, кажется, им это даже нравилось. Они выглядели вполне счастливыми, по крайней мере, до тех пор, пока играла музыка. Стоило шкатулке смолкнуть, как полные ненависти глаза устремляли взгляды в нашу сторону. Но Эмми не давала игрушкам опомниться. Она тут же заводила музыкальную шкатулку и все повторялось. Снова и снова.

Казалось бы, момент для того, чтобы уничтожить маленьких негодяев был самым что ни на есть подходящим, но имелась одна загвоздка: мы не знали как это сделать. После того, как Андрей разбил одну из кукол, все вздохнули с облегчением. Одной проблемой меньше. Но уже через пару минут мы стали свидетелями возрождения. Как бессмертный горец проклятая игрушка вернулась к жизни. Сначала осколки подпрыгивали на полу, напоминая капли воды на раскаленной сковороде, через пару мгновений они поползли друг к другу, как если бы их притягивали невидимым магнитом. Постепенно тело куклы снова сформировалось, и она пустилась в пляс, как ни в чем не бывало. Нам оставалось лишь уныло наблюдать за чужим весельем.

Вопрос Димы повис без ответа. Как же сильно мы желали смерти этим крохотным убийцам! Ах, если бы мысли могли материализоваться. Мне безумно хотелось встать и растоптать танцующие пары. Пройтись по их фарфоровым телам, как стадо слонов по прерии. Удерживала лишь мысль о том, что толку от этого все равно не будет.

Эмми протянула мне шкатулку и пояснила:

— Скоро рассвет.

Я принял эстафетную палочку, тогда как она и Андрей поднялись в нашу комнату. Я специально занавесил окна покрывалом, чтобы солнечные лучи не проникали внутрь помещения. Вампиры там чувствовали себя в полной безопасности.

Действительно через пару минут после их ухода первые солнечные всполохи прорезали ночную тьму. Как только тени мягко отступили под напором света, движения кукол стали менее слаженными. Они все чаще спотыкались, руки и ноги перестали их слушаться. В тот момент, когда первый луч коснулся пола, все четыре игрушки упали обездвиженные. Очередному ночному кошмару пришел конец.

Я захлопнул шкатулку на середине мелодии. Сил больше не было слушать эту старинную музыку. Да и балерина с милой улыбкой на глупеньком личике порядком надоела.

— Спать, — заявила Ксюша. Она поднялась с дивана и, пошатываясь, побрела в спальню. Дима не торопился последовать её примеру. Видимо, ожидая моего слова.

Я посмотрел на часы — без четверти семь. Что ж, можно и поспать.

— В двенадцать встречаемся внизу.

Брат кивнул.

Открыв дверь в спальню, я замер на пороге пока глаза привыкали к темноте. Сделав пару неуверенных шагов вглубь комнаты, споткнулся.

— Осторожнее, — возмущенно произнес Андрей.

Обогнув вытянутые ноги сидящего в кресле вампира, я пробрался к постели. Там ждала Амаранта.

— Ему обязательно здесь находиться? — одними губами спросил я.

— Я, между прочим, все слышу, — Андрей даже не дал мне договорить.

Эмми повернулась ко мне и прошептала:

— Тебе надо поспать. Мы не будем мешаться. Ты нас даже не услышишь.

Мне не понравилось то, как она сказала «нас», словно они были чем-то единым. Я хотел возразить, привести кучу доводов, почему Андрей не может остаться в этой комнате, но усталость после бессонной ночи взяла своё и отяжелевшие веки сомкнулись.

Меня разбудил писк будильника. Резко подскочив в постели, я несколько минут озирался и пытался сообразить, где нахожусь. Сделать это в полной темноте было непросто. Чиркнула спичка, и заботливая рука зажгла свечу. Её огонь отбросил неровные тени на обои, подкрасив комнату в золотистый цвет. Я потянулся к тумбочке, на автомате нащупал будильник и нажал на кнопку отбоя.

— Добрый день, — Эмми подула на спичку и та потухла. — Хорошо спалось?

Она улыбалась, и я уже собрался ответить тем же, когда краем глаза уловил мимолетное движение позади девушки. Конечно, это был Андрей. Он по-царски развалился в кресле, скрестив руки на животе и переплетя тонкие пальцы. Выглядел он при этом полноправным хозяином жизни.

— Нормально, — недовольно буркнул я вместо того, чтобы быть приветливым.

Необходимо сосредоточиться на деле. Пришлось прямо-таки уговаривать себя отвлечься от неприятных мыслей об Амаранте и Андрее. Вот покончим с этими злосчастными куклами, тогда разберусь с вампиром. А то в конец уже обнаглел — сидит в нашей спальне, как будто так и надо.

Проходя мимо комнаты Димы, я постучал.

— Уже идем, — из-за двери донесся голос Ксюши, а после приглушенное хихиканье. Хоть кому-то здесь весело.

Гостиная выглядела как настоящее поле сражения. Солнечные лучи причудливо отразились в осколках плафонов и те сверкали, как маленькие бриллианты. Даже остов люстры, Джомолунгмой возвышающийся посреди комнаты, уже не выглядел таким грозным. Солнце добавило и ему прелести, окрасив остов в золотисто-коричневый. Среди всего этого переливающегося великолепия, раскинув руки в разные сторону, лежали четыре куклы. Их пустые глаза таращились в потолок, из приоткрытых ртов виднелись заостренные зубки. Даже в этой беззащитной позе они выглядели устрашающе, и меня невольно передернуло от воспоминания о ночи.

На лестнице раздались шаги. Ксюша стремительно спустилась в гостиную. На её лице сиял румянец, и вся она словно светилась изнутри.

— Надо бы здесь прибраться, — не дожидаясь моего ответа, девушка унеслась на кухню.

Я проводил её задумчивым взглядом. Не припомню, чтобы она когда-нибудь была так счастлива. Больше всего Ксюша сейчас походила на весенний ветерок — легкий и беспечный.

Дима остановился рядом. На его губах блуждала растерянная улыбка.

— Я смотрю у вас все хорошо, — я пихнул брата в бок.

Он был настолько погружен в собственные переживания, что не обратил внимания на мою подначку.

— Думаю, я наконец-то нашел то, что искал, — голос Димы звучал серьезно.

— Не пугай меня, а то я чего доброго решу, что ты повзрослел.

Брат перевел на меня взгляд. Несколько секунд его лицо выражало крайнюю степень вдумчивости, но потом он не выдержал и отмахнулся от меня, мышцы расслабились, он улыбнулся от всей души, а глаза снова озорно заблестели.

— Да ладно, для этого еще рановато.

Мы вынесли остов люстры во двор и оставили его под дубом. Благодаря усилиям Ксении гостиная снова заблестела чистотой. Уборка закончилась только в шестом часу вечера. К тому времени солнце уже давно перевалило через зенит, косые тени вытянулись, и гостиная превратилась в настоящую комнату ужасов. В эту минуту мы все искренне скорбели по безвременно почившей люстре.

Амаранта и Андрей решились покинуть своё убежище на втором этаже, но все еще предпочитали держаться подальше от окон. Снова на журнальном столике в шеренгу, как приговоренные к расстрелу, лежали куклы. И мы понятия не имели, что с ними делать.

Ксюша облокотилась на стол, нависнув над игрушками, она внимательно всматривалась в гипертрофированные черты.

— Кто же вы такие? — процедила девушка и замолчала, точно и правда рассчитывала на ответ.

Но игрушки продолжали безмолвствовать. Более того — сейчас, когда они лежали обездвиженные со стеклянными глазами — казалось, что они просто не в состоянии причинить хоть сколько-нибудь ощутимый вред. Ночные коллизии представлялись дурным сном, а то и вовсе последствиями массового психоза.

— Странные они, — после нескольких минут медитации над игрушками заключила Ксюша. — Но кого-то они мне напоминают.

— Почему их четыре?

Вопрос Димы прозвучал вполне невинно. Думаю, он сам вряд ли осознавал всю его глубину и значение. Просто спросил, чтобы заполнить паузу. Обычно именно так он всегда поступал. Но за это мы с отцом его и ценили. Димины вопросы из разряда «лишь бы что-то ляпнуть» довольно часто направляли наши мысли в нужное русло. Так случилось и в этот раз. Брат еще не успел договорить, как в моей голове щелкнул рубильник, и озарение осветило мысли подобно солнцу, что выглянуло из-за туч. Судя по выражениям лиц остальных, они почувствовали примерно тоже. Один лишь Дмитрий оставался в неведении.

— Дети, — выдохнула Эмми.

Не успела Амаранта произнести это короткое слово, как Ксюша уже метнулась к фотографиям. От возбуждения её руки слегка дрожали, когда она снимала семейной фото с полки. Установив снимок вблизи с куклами, девушка присела на пол. Я тоже сполз с дивана, до рези в глазах вглядываясь в изображение мертвых детей в поисках сходства. Дима пристроился рядом, а за нашими спинами, прячась в тени, встали Эмми и Андрей.

— Цвет волос и глаз не определить, — посетовал брат.

К сожалению, черно-белые снимки давали массу простора для фантазии, но почти никаких фактов. Лица кукол были слишком искажены причудливым воображением художника. Определенное сходство можно было найти, но оно казалось эфемерным. С таким же успехом под эти черты можно было подогнать еще не одну сотню детей. Но наличие в доме, где погибло четыре ребенка, такого же количества кукол-убийц выглядело неслучайным.

— Кажется, их мать что-то такое упоминала об игрушках, — Амаранта взяла с полки стопку старых писем, выбранных ею из сотни собратий, как наиболее интересные. Зашуршала бумага, и через минуту на стол к уже имеющимся там экспонатам добавилось несколько пожелтевших листков.

Соприкасаясь головами, мы дружно принялись читать переписку между Глафирой Гладковой и её сестрой. Напрямую женщина ничего не писала о куклах, но нам удалось найти упоминание о музыкальной шкатулке. «А шкатулка, подаренная моим дорогим Евгешей, охраняет мой сон. Не знаю, как бы я могла спать без неё» — говорилось в одном из писем. Но по-настоящему важными были другие строчки: «Сегодня Евгений принес домой куклы. И имена им дал: Ванечка, Машенька, Никитка да Софья. Меня пугают его глаза». А потом снова про жизнь в имении, больше не слова ни про глаза, ни про кукол.

— Так звали их детей, — просветила нас Эмми, которая единолично прочла всю переписку и теперь была в курсе всех жизненных перипетий семьи Гладковых.

— А ведь все считали сумасшедшей именно Глафиру, — хмыкнул Димка. — Её муж — вот кто явно был не в себе.

— И что теперь? — Ксюша закусила нижнюю губу.

Андрей протянул руку и взял одну из кукол со стола. Некоторое время он пристально вглядывался в голубые глаза, а затем провел пальцами по волосам игрушки.

— Волосы настоящие, — заметил вампир.

— Вот ведь, — Димка вскочил на ноги. — Я же говорю — псих. Использовать при изготовлении кукол волосы собственных детей — это полный маразм. Теперь души умерших обитают в игрушках.

— Он мог этого не знать, — вступился я за Гладкова.

— А мне почему-то так не кажется, — Ксюша задумчиво посмотрела на изображение мецената. — Уверена, Гладков отдавал себе отчет в том, что делает. Недаром он подарил жене шкатулку. Наверное, хотел оградить её от опасности.

— Думаешь, он сам все это провернул? — спросила Амаранта. — И воскресил мертвых детей, и души их в куклы поместил, и шкатулку смастерил?

— Может ему кто-то помог, — ответила Ксюша. — Только нам от этого не легче.

— Игрушки надо сжечь, — категорично заявил Андрей, бросив куклу обратно на стол. — Какая разница знал Гладков или нет? Последствия — вот что имеет значение.

Мы замолчали, обдумывая эти самые последствия. Столько невинных людей погибло. Неужели любовь к детям была настолько сильна, что Гладков ради них отринул все моральные устои?

— Господи, — удрученно покачал головой Дима. — Столько мороки и все так банально закончится. Только подумать, достаточно было сжечь куклы в первый же день нашего приезда… — он продолжал что-то ворчать себе под нос, но я уже не прислушивался и без того примерно представляя куда он клонит.

— Просто спалить игрушки недостаточно, — прервала поток Димкиных стенаний Ксения. — Тут проводился какой-то обряд. Не могли малыши сами по себе вселиться в куклы.

— А как же волосы? — переспросил брат.

— А что волосы? Они ничего не означают. Это все-таки дети — чистые, незапятнанные души — их не так-то просто обречь на проклятие жизни после смерти.

— Так давайте их расколдуем, или как там это называется, и дело с концом, — Димка встал и демонстративно отвернулся от стола, не желая больше видеть игрушки.

— Надо найти алтарь, — заметив непонимающие взгляды, Ксюша профессорским тоном пояснила: — для ритуала переселения души в искусственный сосуд необходим алтарь и еще пара мелочей. Но нам важно отыскать место, где проводилась церемония. Только там можно разрушить проклятие.

Я посмотрел в окно. До заката считанные часы. Еще немного и дом погрузится во тьму, а с её приходом куклы снова оживут. Не так-то просто искать алтарь, когда под ногами путаются четверо жаждущих крови проворных чертят. К тому же совершенно непонятно откуда начинать поиски. Мы живем в особняке почти неделю и ничего даже отдалено напоминающего алтарь не видели.

— Как он хоть выглядит? — уточнил я.

— Трудно сказать, — Ксюша на секунду задумалась, прикрыв рукой глаза. — Я не уверена, но возможно алтарь сложен из могильных плит.

— Надо же, — хмыкнул Андрей, — становится все интереснее и интереснее.

— Что если поискать на кладбище? — предложила Эмми. Я заметил, что и она поглядывает в окно с возрастающей тревогой. Первый раз на моей памяти вампир не радовался наступлению сумерек.

— Нет, — покачала головой наш светлый маг. — Алтарь должен быть расположен где-то поблизости. Души, запертые в куклах, не могут далеко отходить от места своего повторного рождения.

— Стоп! — брат обернулся обратно к журнальному столику. — Куклы привязаны к дому. Это факт. Выходит, алтарь, чем бы он ни был, где-то здесь, — для пущего драматизма брат развел руки в стороны, и мы, как завороженные проследили за его движениями.

— Печь? — робко предположила Амаранта.

— Да вряд ли, — Дима почесал затылок. — Не тянет она на могильные плиты.

Следующие полчаса мы были заняты увлекательной игрой под названием «Угадай, где алтарь». Один за другим перебрав все более или менее подходящие предметы, мы приуныли. На почетное звание «Могильной плиты для переселения душ» претендентов не нашлось. А солнце, между тем, коснулось горизонта.

— Так дело не пойдет, — первым не выдержал Андрей. Вампир взором полководца обвел гостиную и скомандовал: — Дима, ты останешься здесь. Возьми шкатулку и следи за тем, чтобы куклам было чем заняться. Остальные за мной — искать этот треклятый алтарь.

Удивительно, но никто, включая меня, не посмел ослушаться. Столько уверенности, внутренней силы было в голосе Андрея, что мы как послушные солдаты принялись выполнять указания нашего капитана. Димка уселся на диван, сжимая в руках бесценную музыкальную шкатулку. Взгляд брата сосредоточился на куклах, лежащих на столе, а пальцы схватились за маленький ключик завода.

Мы начали с чердака, постепенно продвигаясь вниз. Примерно через час с первого этажа донеслась мелодия шкатулки — куклы проснулись. Каждый раз, когда она смолкала, моё сердце замирало вместе с последними нотами и снова начиналось биться с первыми. Пока шкатулка играет, Дима будет цел и невредим.

Закончив осмотр второго этажа, принялись за первый. Но и тут ждало разочарование: ни одного намека на тайный ход или ложные стены. Встретились мы у дверей в подвал.

— Последняя надежда, — Андрей криво усмехнулся, толкнув дверь.

Внизу было темно и сыро. Рассеянный свет лампы не добавил уюта, а скорее наоборот подчеркнул общую убогость подвала. По углам свисала паутина, на потолке подтеки воды, слышался крысиный писк. Подвал пустовал, если не считать решетки, которая делила его на две примерно равные части, и ряда косых полок со старым хламом у одной из стен.

— Все, — вздохнула Ксюша, бегло осмотрев подвал. — Стоит признать: ничего здесь нет.

На ее реплику никто не отреагировал. Мы продолжали ощупывать стены в расчете на везение. Амаранта ушла дальше остальных — в ту часть подвала, что была отгорожена решеткой. Тусклый свет почти не проникал туда, но для вампира это несущественно.

— Эй, — окликнула нас Эмми, — кажется, я что-то нашла.

Мы гурьбой ринулись на голос, пересекли решетку и обступили девушку со всех сторон. Я включил фонарик и посветил на стену. Несколько минут мы, молча, изучали кирпичную кладку. Красную с рыжеватыми вкраплениями стену покрывал образовавшийся от сырости сизый налет. Прижав ладонь к шероховатой поверхности кирпичей, я ощутил влагу и… легкое движение воздуха, словно кто-то дул на мои пальцы.

— За стеной еще одно помещение, — убежденно заявил Андрей как раз в тот момент, когда я и сам собрался это сказать. Я зло покосился на вампира: отчего это лавры победителя всегда достаются ему?

— Будем ломать.

Я обернулся к Ксюше, в тайне желая убедиться, что она пошутила, но лицо девушки выражало крайнюю степень серьезность. В подтверждение своих слов она направилась к полкам и уже через секунду вернулась с огромным топором в руках.

— Как удобно, что хозяева дома такие запасливые, — хищно улыбнулась Ксения, как заправский лесоруб занесла топор над головой и со всей силы обрушила его не стену. Раздался грохот, дом вздрогнул и от стены откололся кусок кирпича размером с перепиленное яйцо.

Андрей наклонился и подобрал с пола результат Ксюшиных трудов, пару раз подбросил камушек в воздух и усмехнулся:

— Кажется, мы застряли тут надолго.

— Раньше строили на совесть, — оправдываясь, сказала Ксения.

— Наверняка должна быть какая-то кнопка открывающая проход, — гордо заявил я, радуясь, что первым озвучил эту, как мне казалось, гениальную мысль.

— Кто бы спорил, — без боя капитулировал вампир, но почти тут же хитро добавил: — только ты уж поторопись с её поисками, а то как-то тихо стало. Не находишь?

Холодея, я прислушался к ночному безмолвию. Ни звука. В горле застрял ком, так что и не вздохнуть. Ксюша смотрела на меня широко распахнутыми глазами, в которых, как отражение в воде, повторялся мой собственный ужас. Шкатулка больше не играла!

— Вот ведь …, — я в сердцах выругался, на ходу доставая револьвер из-за пояса джинсов. Надеюсь, Димка еще жив и у меня есть шанс его спасти.

Но не успел я подняться по шаткой лестнице, как дверь, ведущая в кухню, распахнулась, в неё испуганный и запыхающийся влетел мой младший брат. Захлопнув дверь, он привалился к ней спиной, сделал пару глубоких вздохов и на удивление спокойным голосом оповестил:

— Шкатулка сломалась. Еле ноги унес.

— Вот, значит, как, — Андрей недовольно поморщился. — Больше ста лет работала и вдруг сломалась.

— Ты на что намекаешь? — вмиг ощетинился Димка.

— Какие уж тут намеки, — в голосе вампира звучало откровенное пренебрежение, — я прямо говорю — кое у кого руки не из того места растут.

— Брейк! — я сложил ладони в форме буквы «т», но не забыл попенять Андрею: — между прочим, это была твоя идея — доверить ему шкатулку.

— Не передать, как же я рад, что мы нашли виноватого, — вампир с вызовом посмотрел на меня. В воздухе повисла ощутимая угроза. Взвинченные надвигающейся опасностью нервы давали о себе знать. Еще немного и мы трое попросту бросились бы друг на друга.

— Не хочу прерывать такую важную беседу, но может, мы все-таки займемся делом! — начав говорить спокойно, Ксюша постепенно перешла на крик, но именно он привел нас в чувство.

Дима подпер дверь балкой, которую мы отыскали в недрах подвала. Так мы могли выиграть немного времени. Пока куклы не проберутся сюда, нам ничего не угрожает. Но маленькие бестии слишком хитры и изворотливы. Никто не сомневался, что вскоре они отыщут другой путь в подвал.

Из-за постоянного гнетущего чувства близкой угрозы наши поиски были хаотичны. Мы рыскали по подвалу, ощупывая стены и пол, надеясь случайно наткнуться на кнопку, открывающую проход к алтарю. Почему мы были так уверены, что алтарь спрятан именно за этой стеной? Затрудняюсь с ответом. Наверное, сказалось отсутствие хоть какой-нибудь разумной альтернативы. Либо он там, либо нам придется туго, когда куклы до нас доберутся.

Андрей, скинув рубашку и аккуратно её повесив на край полки, орудовал топором. Стена неохотно поддавалась силе вампира, но у нас появился небольшой шанс пробиться в соседнее с подвалом помещение.

В тот самый момент, когда откололся очередной кирпич и проем стал размером с футбольный мяч, по подвалу разнесся тоненький свист. Можно было бы списать его на блуждающий в перекрытиях дома ветер, если бы он не подражал мелодии шкатулки.

Мы одновременно задрали головы, так как свист доносился откуда-то сверху. Почти под самым потолком я заметил вентиляционное окошко. Вспомнив нашу первую встречу с куклами, уже не сомневался: их следует ждать именно оттуда.

Андрей ускорил темп, и гулкий стук топора заглушились многоголосый пересвист. Вампир работал слаженно. Нанося четкие удары, он напоминал маятник раскачивающийся взад и вперед. Мы оставили бесполезные поиски и бросились ему на помощь: отгребать остатки кирпичей из числа тех, что упали на нашу сторону, подальше от стены и руками выламывать шаткие фрагменты.

Свист, между тем, приближался. Вскоре даже звук падающих кирпичей не мог его скрыть. Дыра в стене выросла до приличных размеров, в неё спокойно мог пролезть ребенок.

Вампир остановился, опустил топор и вытер несуществующий пот со лба. Я-то видел, что его дыхание даже не сбилось, словно не было полчаса изнурительной работы.

— Лезьте так. На то, чтобы расширить проход времени уже нет, — заявил Андрей и потянул за рубашкой.

Первой, как самая худенькая из нас, пошла Амаранта. Она практически без труда пробралась через узкий лаз и включила фонарь. Ксюша тоже справилась на ура. А вот нам пришлось туго. Если Андрей, разодрав себе спину, просто не обратился на это внимание, и его раны чуть ли ни сразу затянулись, то у меня все руки покрывали глубокие царапины, точно я выдержал сражение с разъяренной кошкой. Мой полноватый младший брат и вовсе застрял в проходе, как Вини Пух после сытного обеда у кролика. Пришлось его тянуть, хотя Андрей на полном серьезе предлагал подождать, пока он похудеет.

Диме удалось продраться через узкий проход ценой незначительный потерь. И пока он со страдальческим выражением лица потирал зад, мы изучали помещение, в котором очутились. Одно можно было заявить с уверенностью — комната не являлась рукотворной. Скорее это был грот, созданный усилиями природы. От стены до стены не более пары-тройки метров, потолок нависает так низко, что, кажется, вот-вот упадет. Не считая звуков капающей воды, здесь было тихо.

Луч фонаря скользнул по неровным стенам и задержался в центре. Точно на середине находился странный, перекошенный стол, сложенный из грубо отесанных плит. Я приблизился вплотную и с трудом различил на его поверхности еле заметные надписи. Чтобы понять, с чем мы имеем дело мне хватило одной из них: «Иван Евгеньевич Гладков». Это были те самые надгробия, которые мы так усердно искали.

— Я была права! — победно заявила Ксения.

Мы все с плохо скрываемым раздражением посмотрели на девушку. Могла бы и намекнуть, что не убеждена в правильности своих выводов. Что если бы поиски прошли впустую? Мы, как хомяки в клетке, заперты в этом подвале. Приди и возьми.

— Гладков использовал могильные плиты своих детей для алтаря? — первым не выдержал Дима. Мне этот факт тоже казался, по меньшей мере, странным.

— В этом вся соль, — невозмутимо кивнула Ксюша, — для обряда необходимы плиты с могилы тех, чьи души хотят переселить. Ну и, конечно, их волосы, кожа и ногти.

— Ах, вот оно что! Мне бы самому следовало догадаться, — было очевидно — Диму задело равнодушие Ксении. Она говорила так, словно нет ничего ужасного в отце, разоряющем могилы собственных детей.

— Отложим ваши семейные ссоры. Вы не против? — вмешался Андрей и добавил, обращаясь к Ксюше: — начинай свой обряд.

— Мне необходима живая и мертвая кровь, — принялась перечислять девушка, обходя вокруг алтарь, как будто примеряясь к нему. Попросив у Димы нож, она разрезала себе ладонь и наполнила собственной кровью углубление в центре алтаря. — Живая есть. Теперь надо смешать её с мертвой, — Ксюша обернулась к Андрею, но встретилась взглядом с вампиром, смутилась и тут же отвела глаза.

— Возьми мою, — Эмми протянула руку ладонью вверх. Ксюша благодарно ей улыбнулась, и разрезание кожи повторилось.

Тщательно перемешав кровь, Ксения, используя пальцы, как кисти для рисования, принялась чертить на алтаре одной ей понятные знаки. Мы наблюдали за процессом, не забывая прислушиваться к звукам, доносящимся из подвала. Наконец, серый камень алтаря оказался почти полностью покрыт замысловатыми красными иероглифами. Ксюша отошла в сторону, посмотреть на своё произведение.

— Не хочу мешать, тебе любоваться результатами своего труда, — елейный голос вампира разорвал тишину, — но куклы уже совсем рядом. Не пора ли приступать к изгнанию бесов?

— Мы их подождем, — равнодушно сообщила юная волшебница, не отрывая взгляда от алтаря.

— Ты в своем ли уме, подруга? — Андрей резко сменил тон и высказал вслух то, о чем мы все подумали. — Завершай, что начала. Когда куклы до нас доберутся, тебе будет не до чтения мантр.

— Может и так, — безучастно пожала плечами Ксюша. — Только игрушки во время обряда должны лежать на алтаре. Без этого ничего не получится.

Мы притихли, соображая, как быть. Новые условия не обрадовали. Впрочем, никто не говорил, что будет легко.

— Рассвет часа через два, — Амаранта наклонила голову вбок, словно прислушиваясь к чему-то.

Я удивленно просмотрел на девушку. Откуда ей знать? В гроте нет окон, как и в подвале. Мы могли только догадываться, сколько времени провели, блуждая по дому в поисках алтаря.

— Она права, — кивнул Андрей. — Если продержимся до утра, то легко пристроим парализованные игрушки на алтарь.

— Не выйдет, — Ксения виновато улыбнулась. — Обряд можно проводить только ночью. Куклы должны быть активны.

Серые глаза вампира в секунду налились чернотой. Он подскочил к девушке почти вплотную. Та застыла, глядя на него, как зайчонок на загнавшую его в угол лису.

— Смею ли я надеяться: на этот раз ты сказал всё, что нам нужно знать, — процедил вампир, почти не разжимая тонких губ. Ксюша едва заметно кивнула в ответ.

— Эй, — вступился за нее Дима, — тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?

Андрей нехотя отошел в сторону, на ходу подворачивая рукава рубашки. Этот жест был мне хорошо знаком, и я воспринял его как предупреждение о скорой схватке.

— Ночью, так ночью, — проворчал вампир, направляясь к дыре в стене. — Будут вам активные куклы.

 

Глава 15. Наш костер в тумане светит

Несмотря на все разногласия с вампиров, я пошел с ним. Иди речь только о его жизни и пальцем бы не пошевелил, но на кону стояло гораздо большее — наше общее благополучие. Пришлось стиснуть зубы, засунуть подальше ревность и отправиться на помощь Андрею. Как неудивительно из нас получилась неплохая команда. Ксюша и компания остались в гроте, дожидаться нашего триумфального возвращения.

К тому моменту, когда мы продрались через узкое отверстие в стене, куклы уже были в подвале. Четыре хитрых мордашки повернулись в нашу сторону. На губах застыли одинаково счастливые улыбки, а раскосые глаза искрились лукавством. Ни за что бы не поверил, что в этих забавных уродцах запечатаны души реальных детей. Если когда-то и было в них что-то человеческое, то от этого не осталось и следа. Теперь это были дикие, необузданные в своих желаниях существа.

Куклы сидели, свесив ноги с полок. Одна из них держала в руках полупрозрачную бутылку. Я опознал в ней обычную тару из-под дешевого пива. Только вряд ли жидкость, плещущаяся внутри, имела отношение к солоду и дрожжам.

Не успели мы среагировать, как хозяйка бутылки очаровательно улыбнулась, продемонстрировав остроконечные зубки во всей красе, и метнула тару в Андрея. С мелодичным звоном она разбилась о твердую, как скала, грудь вампира, окатив последнего своим содержимым. Рубашка и брюки за секунду впитали жидкость, в воздухе запахло керосином.

Хорошо знакомая нам еще по первой встречи кукла с белыми волосами выудила из-за спины зажигалку. При этом её светлые глаза сияли так, словно она занималась чем-то необычайно интригующим и во всех отношениях замечательным.

— Вот ведь…, — Андрей не успел закончить фразу, но я и так догадывался, что ничего приличного в данной ситуации он сказать не мог.

Брошенная зажигалка благополучно миновала решетку и, как бутылка за секунду до этого, ударилась в грудь вампира. «Zippo» была изготовлена на совесть: проделанные в полете кульбиты не повредили огню. Одежда вспыхнула мгновенно. Я был не против разделить восторг игрушек по поводу горящего вампира и с большим удовольствием поджарил бы на этом костре пару зефиренок, если бы не четкое понимание одной простой истины — умрет Андрей и нам всем тоже конец.

Я сдернул рубашку, не утруждая себя расстегиванием пуговиц, которые каскадом посыпались на пол, и попытался сбить пламя. Надо отдать должное Андрею — для ходячего факела он вел себя более чем достойно. Ни орал, ни носился по подвалу, лишь старался затушить огонь руками. Общими усилиями мы кое-как справились с этой проблемой. Из одежды на вампире остались только брюки, да и тебе больше походили на шорты. Рубашка полностью сгорела, как и кожа под ней. Грудь, лицо и руки пострадали сильнее всего и теперь напоминали плохо прожаренный шашлык с кровью. Только абсолютно черные глаза зло сверкали на лице, как два бриллианта. Ох, не хотел бы я оказаться сейчас на месте кукол!

Пока мы боролись с огнем, игрушки времени даром не теряли. Они спрыгнули на пол и направились к нам. Я старался не обращать внимания на боль в левой ноге, но терпеть её было сложно. Стоило пламени утихнуть, как я пнул маленькую вредину и присел, чтобы осмотреть потери. Из стопы ушком вверх торчала иголка. Похоже, проказники решили вооружиться.

Из дыры появилась голова Ксюши. Она озабочено осмотрела поле сражения, задержав взгляд на обгоревшем Андрее, и прошептала:

— Заманите их поближе к алтарю.

Мы с вампиром, отбивая очередную атаку, одинаково возмущенно посмотрели на девушку. Можно подумать, мы тут развлекаемся. Попробовала бы сама разобраться с этими бестиями.

Видя, что дела идут из рук вон плохо, к нам на выручку поспешила Амаранта. Втроем мы не без труда пробились к дыре в стене. Я первым нырнул в отверстие, радостно заметив, что одна из кукол последовала за мной. Постепенно поле боя переместилось в грот. Поначалу игрушки не обращали внимания на смену обстановки. Но после того как Андрею удалось бросить одну из них на алтарь, где та и осталась лежать, словно кто-то приклеил её к поверхности камня, куклы заволновались. Пригвожденная к надгробию белокурая проказница махала в воздухе руками и ногами, как черепаха, упавшая на спину, и верещала так, что барабанные перепонки не лопались только чудом. Наблюдая за страданиями своей подруги, куклы приуныли. Их пыл начал остывать, движения стали более скованными, они все чаще промахивались.

Амаранта извернулась и схватила одну из игрушек. Та кусалась и брыкалась, но девушка стойко переносила боль. Опустив куклу на алтарь, она победно мне улыбнулась. Осталось две.

Увы, я не мог позволить себе такой роскоши — пожертвовать собственными руками. Если кожа на пальцах Эмми почти мгновенно начала восстанавливаться, то мне понадобилось бы пройти долгий курс реабилитации. Поэтому я решил действовать хитростью. Мне удалось усыпить бдительность темноволосой куклы и она, пятясь от грозного меня, практически сама прижалась спиной к алтарю. Этого оказалось достаточно, чтобы увязнуть.

Последнюю оставшуюся на свободе игрушку мы теснили все вместе. Как стая голодный волков мы окружили малышку со всех сторон, отрезая ей путь к спасению. Большие глаза испуганно таращились на нас, но мы, наученные горьким опытом, не купились на внешнюю безобидность.

Не прошло и час, как все куклы заняли свои места на алтаре. Настало время совершить обряд. Все, кроме Ксюши, отступили назад. В этой партии роль ведущего отводилась магу.

Ксения распростерла руки над алтарем и принялась читать заклинание. Я не вслушивался в звучание латинских слов, куда интереснее было наблюдать за происходящим с куклами. С каждым новым звуком заклинания их черты менялись. Словно туловища положили в печь и теперь медленно плавили на огне. Фарфор то расплывался, искажая линии подбородков, губ, носов и глаз, то снова принимал старую форму. Но с каждым разом все меньше жизни оставалось в широко распахнутых глазах, все равнодушнее становились улыбки. Так продолжалось до тех пор, пока последние капли жизни не покинули маленькие тела, легким облаком взвились к потолку грота и растворились там, точно никогда их не было. На алтаре теперь лежали четыре обычные игрушки. Единственное, что хоть как-то отличало их от собратий — это внешняя непривлекательность.

— Вот и все, — устало произнесла Ксюша. — Надо сжечь куклы.

….Костер на заднем дворе разгорался быстро. Ветер раздувал пламя, языки огня плясали, как будто пытались вырваться на свободу.

— Пора, — Ксюша кивнула мне.

В последний раз я посмотрел на фарфоровое лицо белокурой куклы. В её чертах было столько невинности, казалось просто невозможным, что она была соучастницей всех произошедших в доме преступлений. Похоже, я начал понимать Гладкова. Дети есть дети. Защитой им служит особая аура чистоты.

Резко выдохнув, размахнулся и бросил игрушку в костер. Не знаю, чего я ожидал: криков, взрыва или какой-нибудь чертовщины. Но ничего подобного не было и в помине. Кукла упала ровно в центр пламя. В течение нескольких секунд она оставалась неизменной, но потом её лицо сморщилось и растрескалось. За считанные мгновения пламя сожрало белые кудри. Вверх потянулся дымок. Запахло паленной плотью. И это, пожалуй, была единственная странность. Словно мы жгли не фарфоровую безделушку, а вполне реального человека. Остальные три куклы последовали за подругой.

Дима кинул в костер принесенную им фотографию семейства Гладковых.

— На всякий случай, — пояснил он, и я не стал спорить.

Мы вернулись в дом. Надо было отдохнуть и подкрепиться.

— Получим причитающиеся нам денежки и можно отчаливать, — брат выглядел довольным. Он развалился на кухонном стуле и с неизменным аппетитом уплетал бутерброды.

Я посмотрел в окно. Даже в темноте силуэт люстры четко выделялся на фоне дерева и мрачно пробормотал:

— Боюсь, как бы нам самим не пришлось платить.

— Подумаешь, — Дима пожал плечами. — Производственные издержки. Мы, между прочим, им жизнь спасли.

Ксения кивнула в знак согласия и положила еще одни бутерброд на Димину тарелку. Отчего-то эта почти семейная идиллия начала меня раздражать, и я решил прогуляться. Конечно, рассчитывая встретить Амаранту, но волей судьбы мне попался совсем другой собеседник.

Андрей стоял неподалеку от входной двери, и как будто поджидал меня.

— Вот и ты, — подтверждая мою догадку, произнес вампир.

— Прости, у меня нет желания выяснять отношения.

Это было чистой правдой. Я чувствовал себя опустошенным. Импровизированная казнь на костре забрала у меня последние силы. Хотелось просто забыться. Смотреть на звездное небо и ни о чем не думать.

— У меня тоже, — Андрей шагнул мне навстречу. — Но нам надо поговорить.

Похоже, меня не оставят в покое. Вздохнув, я подчинился неизбежному.

— Говори.

— Возможно, ты удивишься, но у меня была веская причина вернуться.

Я приподнял брови, изображая недоверие, и скептически хмыкнул.

— Да, конечно, я понял, какую ошибку совершил, бросив Амаранту, — кажется, вампир специально назвал её полным именем, чтобы сгладить острые углы. — Но дело не только в этом.

Андрей замолчал, возможно, мысленно прикидывая, поверю я ему или нет.

— Продолжай, раз уж начал, — подбодрил я.

Несмотря на всё серьезности его тона, мне казалось, что это игра. Вот сейчас он скажет ничего не значащие слова о том, что Эмми будет лучше с ним, чем со мной. Я был абсолютно не готов к следующим словам.

— Дитрих вас нашел.

Я замер. Несколько секунд ушло на то, чтобы переварить информацию. Мозг никак не желал воспринимать действительность и тем более верить в неё. Это очередная уловка вампира. Но долго цепляться за эту мысль было непростительной роскошью. Какая-то часть меня всегда знала: рано или поздно это произойдет.

— Она знает? — выдавил я сипло.

— Нет, не хотел её пугать.

— И что теперь?

— Это лишь вопрос времени, когда сюда заявится Грэгори.

— Мы завтра же покинем этот дом, — произнес я чуть ли не с мольбой в голосе, желая только одно, чтобы Андрей сказал: «Тогда все в порядке. Волноваться не из-за чего».

— Это уже ничего не изменит. След найден, и лучшая ищейка Грэга его не потеряет.

Хотелось кричать, ударить его, потребовать, чтобы он взял свои слова обратно, но вместо этого я спокойно ответил:

— Что ж, значит, придется дать ему отпор.

— Завидую твоей выдержке, — неожиданно признался вампир. — Лично мне безумно страшно.

Именно после этих слов пришло осознание — нам всем конец. Если даже Андрею страшно, то я и вовсе ни к чему думать о том, что несет нам встреча с Грэгори. Вряд ли он простил смерть Лидии, а также побег Амаранты и ищет нас, чтобы просто поболтать по-семейному.

Вдруг сотовый громко заявил о себе. Кое-как выудив его из кармана, я с третьего раза попал пальцем в кнопку ответа.

— Да?

— Влад? — голос, донесшийся до меня, был до боли знаком.

— Отец, — способность удивляться я потерял где-то на заре этого дня.

— Влад, сынок, нам необходимо встретиться.

Он говорил сбивчиво, волнуясь.

— Что-то случилось?

— На вас объявлена охота, — голос папы срывался. Судя по звукам на втором плане, он находился в машине.

— Я знаю, Грэгори дышит нам в спину.

— Грэгори? Причем здесь он? Проблема в охотниках.

Я еле сдержал рвущийся наружу смех. Плюс один. Мало того, что сумасшедший «первый» идет по нашим следам, так еще и свои решили подчистить ряды. А ведь Антон на что-то подобное намекал.

— Пусть приезжает, — вмешался вампир. — Помощь никогда не бывает лишней.

Я обернулся и встретился взглядом с Андреем. Все прекрасно, просто великолепно твердил себе. Но на сердце не становилось легче. Моя тревога как в зеркале отразилась в глазах вампира. Мы можем ненавидеть друг друга, но есть вещи, которые нас объединяют — это любовь к Эмми и забота о ней. Сейчас мы оба чувствовали, что не за горами то время, когда её жизнь придется спасать. Возможно, даже ценою своих собственных.