— Ты сшила это платье? — спросила Фрэнсис Руби, когда та вошла в шумную гостиную «мужского клуба».

Руби светилась от счастья и, кивнув, сказала:

— Никогда у меня не было возможности сделать такое. Вам оно действительно нравится?

— Оно прекрасно.

— В этом платье я буду самая красивая невеста, мае позавидуют все невесты Санта-Фе, — произнесла светящаяся от счастья Эвендера.

Невеста медленно поворачивалась, чтобы все увидели, насколько прекрасно было ее платье из зеленой тафты с шелковой отделкой и с кружевными воротничком и манжетами. Все присутствующие девушки охали и ахали, глядя на Эвандеру. Даже Лаз, которая, по предположению Фрэнсис, была на выданье следующей. Здесь Фрэнсис не хотелось думать о своих отношениях с Чако, сейчас работающим у отца. Вместе с девушками стояла Луиза, у нее было задумчивое выражение лица.

— Руби, ты сделала это вполне профессионально. Ты могла бы шитьем зарабатывать себе на жизнь. — Фрэнсис сказала это, не подумав; для Руби было не так уж легко изменить профессию.

Однако Руби ответила вполне доброжелательно:

— Мне нравится шить.

Фрэнсис понимала, что каждую минуту сюда может зайти Бэлл, и она была не готова не допустить скандала. И как только Бэлл появилась в комнате, Фрэнсис подошла к ней и сказала:

— Бэлл, могу я поговорить с тобой? Только не здесь.

— Конечно, Фрэнки, милая. — Она повернулась и направилась в сторону вестибюля. — В чем дело?

— Здесь Эвандера.

— Я не слепая.

— Она примеряет свое свадебное платье.

— Именно его я и хочу посмотреть. Раньше я налетала на нее, но сейчас, когда речь идет о настоящей любви, у меня нет причин нападать на нее. Она заслужила это.

Видя, что подруга находится в хорошем настроении, Фрэнсис решилась:

— Какое прекрасное получилось платье. Нам будет стыдно, если талант Руби пропадет даром, ты так не считаешь? — спросила она и затаила дыхание, наблюдая за реакцией Бэлл.

Бэлл была не очень-то довольна, но она справилась с собой.

— Я уже потеряла одну девушку. Думаю, что и без еще одной наш бизнес не прогорит. Кто же даст Руби работу?

Фрэнсис не раздумывая ответила:

— Конечно же, она сама все устроит. Если бы мы еще могли дать ей небольшую сумму, чтобы помочь ей открыть свое дело…

— Но мы здесь не занимаемся благотворительностью.

— Потом она вернет нам эти деньги, — быстро добавила Фрэнсис. — Руби могла бы переоборудовать под свои нужды одну из комнат в гостинице, пока у нее не появятся постоянные клиенты. Тогда ей, возможно, удалось бы открыть свой магазин.

— Если мы дадим ей деньги, это несколько стеснит нас.

— Да, это правда, — ответила Фрэнсис, — но мы должны ей помочь. — Фрэнсис удивилась, как спокойно реагировала на все Бэлл.

— И ты в таком случае останешься в городе.

Фрэнсис ответила:

— Я бы пошла на эту жертву.

Фрэнсис лукавила: она в любом случае не собиралась уезжать, даже независимо от того, как сложатся их отношения с Чако.

Бэлл улыбнулась:

— Тогда, пожалуй, я одолжу Руби деньги. А то я уж подумала, что ты сядешь на первый же поезд и уедешь отсюда после того, что произошло у тебя на прошлой неделе с этой женщиной — де Аргуэлло.

Об этой истории с Инес ходили разные слухи. По одной из наиболее близких к реальности версий, Инес взяла Фрэнсис в качестве заложницы, узнав, что та вычислила, что убийства были делом ее рук. Она грозилась убить и Фрэнсис и Чако, чтобы этот секрет не стал всеобщим достоянием. К счастью, Джеронимо убил ее, освободив своего племянника. Говорили, что Инес была сумасшедшей и стала она такой из-за того, что ее отец, после смерти матери Инес, обращался с ней по-зверски. Потому-то она и убивала мужчин. При этом слово «оборотень» никогда не произносилось.

— Инес могла бы заставить меня уехать, — допустила Фрэнсис, — но я многое люблю здесь, на Западе.

— Что-то вроде Чако Джоунса, — уточнила Бэлл. — Знаешь, ты не представляешь, как я благодарна тебе за мою девочку.

— Я люблю Луизу.

Фрэнсис посмотрела туда, где стояла Луиза, смеявшаяся вместе с другими девушками. У нее больше не было угрюмого вида, она не возражала против продолжения учебы. В одночасье Луиза стала идеальной дочерью. Но если бы Бэлл пригляделась к Луизе внимательнее и заглянула за фасад происшедшего с ней, то настроение мадам было бы сейчас другим. Бэлл разрешала теперь Луизе заходить в «Блю Скай», когда она хотела, она даже пыталась забыть о том, что Луиза убегала с мужчиной.

Однако Фрэнсис не забыла об этом. Если не сказать большего — Фрэнсис переживала о возможных последствиях…

— Давай пойдем посмотрим поближе на платье Эвандеры.

Затем они пили чай с пирожными, и Фрэнсис все время не сводила глаз с Луизы, которая разговаривала и смеялась, но ее беззаботность была явно показной.

Фрэнсис мучили мысли о Стронге, о том, что произошло у него с Луизой, и, не выдержав, она сказала:

— Луиза, я хочу сходить в конюшню, посмотреть, как там моя лошадь. Не составишь мне компанию?

— Конечно, я и на своих посмотрю.

Они уже вышли из «Блю Скай», когда увидели, что по направлению к ним мчится Билли Такер, крича:

— Эй, Луиза Джэнкс, подожди!

— Что такое? В чем дело? — беспокоилась Фрэнсис. Луизе совсем не нужны были еще неприятности. Однако Билли выглядел смущенным, когда он подбежал к ним. Он снял шляпу и стал ее теребить в руках.

— Что еще такое? — спросила Луиза с подозрением.

— Я, ну, даже не знаю, как и сказать…— Он покраснел. — Это касается моей мамы.

— Надеюсь, она не собирается более досаждать Луизе, не так ли? — спросила Фрэнсис.

— Нет, нет, мадам. Извините ее за то, что она сделала, она совсем потеряла рассудок. С тех пор как умер папа, мне приходится заботиться о ней…

— Уверена, что вы поступаете правильно, — проговорила Фрэнсис.

Луиза сохраняла молчание.

— Примите мои извинения. — Билли нервно теребил свою шляпу. — Не знаю, что еще сказать.

— Как насчет того, чтобы держать ее от меня подальше, чтобы она не повторила со мной того, что уже однажды сделала, — сказала Луиза.

— Не беспокойтесь. Я увезу ее отсюда. У нас есть родственники на Востоке. В любом случае я лишь хотел, чтобы вы знали — я извиняюсь за то, что сделала мама.

Луиза кивнула:

— Ладно, Билли, спасибо.

Обрадованный юноша удалился, надев на голову шляпу.

Фрэнсис, подождав немного, спросила Луизу:

— Ты знаешь, что лейтенант Стронг уезжает из Санта-Фе?

Улыбка исчезла с лица Луизы.

— Нет, а почему меня это должно волновать?

— Я думала, что ты испытываешь некоторую привязанность к нему.

— Лейтенант Сэмюэл Стронг для меня ровным счетом ничего не значит.

— А ты значишь для него многое. Он спрашивал о тебе.

— Вы его видели?

— Я видела его, он — на гауптвахте за самовольный уход. Он о тебе очень беспокоится.

— Нет необходимости. Я не собираюсь еще раз убегать.

Луиза старалась не смотреть на Фрэнсис. Фрэнсис дотронулась до ее руки.

— Луиза, если тебе когда-либо нужно будет поговорить с женщиной по душам о… ну, о чем-нибудь, пожалуйста, приходи.

Кивнув, Луиза на какое-то мгновение выдала себя.

— У меня что-то нет настроения возиться с лошадьми, хочу пройтись.

— Составить тебе компанию?

Она покачала головой.

— Я лучше пройдусь одна. Не волнуйтесь, со мной все в порядке. Просто мне нужно время, чтобы обо всем подумать…

— Только не думай слишком долго. Лейтенанта Стронга могут перевести со дня на день.

— Спасибо за ваше внимание, Фрэнсис. Я знаю, что я ваша ученица и намного моложе вас, но вы мой самый лучший друг.

— Мы с тобой обе подруги, — поддержала се Фрэнсис.

Она смотрела вслед Луизе, на ее удалявшуюся одинокую фигурку. Фрэнсис знала, какой тяжелый груз лег на ее хрупкие плечи, сделав ее сразу старше, — она уже не выглядела шестнадцатилетней девушкой.

Фрэнсис уже хотела уходить из конюшни, как-вдруг почувствовала позади себя чье-то присутствие. Она обернулась и увидела Чако. Радость охватила ее, и она готова была броситься к нему, обнять и расцеловать его, но что-то удержало ее. Он пристально смотрел на нее, но так как он стоял в тени, она не видела ни выражения его лица, ни его глаз. Он был настороженным, как будто что-то беспокоило его.

Она даже не представляла, что он ей скажет.

— Ты все еще здесь, — произнес он без каких-либо эмоций.

Не было ясно, рад он видеть ее или нет.

— А где же мне быть?

— Я думал, ты поедешь искать более цивилизованное общество.

— Возможно, я предпочла что-то сделать здесь для распространения цивилизации на Западе, — быстро сказала Фрэнсис. Конечно же, он был счастлив, что она не уехала! — Хотя некоторые вещи мне никогда не удастся здесь поменять. И ты подумал, что я смогу вот так просто уехать… не могу поверить в это.

— После того что случилось, никто не стал бы винить тебя за это.

— Я приехала сюда, на Запад, в поисках приключений. Что ж, я получила чуточку больше того, что ожидала.

— Тебя ведь чуть не убили.

— И я тоже почти убила человека… или кто там она была, — сказала Фрэнсис и добавила: — Теперь, Чако, я понимаю все.

— Что ты понимаешь?

— Что чувствует человек, которого обстоятельства вынуждают делать то, что противоестественно для него.

— Ты имеешь в виду меня? Не обманывай себя, Фрэнки. Не старайся представить меня лучше, чем я есть на самом деле.

— А ты не старайся казаться хуже. Я встречала многих, кто был слишком высокого мнения о себе. Они выдавали себя за честных христиан, а на самом деле были ограниченными и мелкими людишками, вроде Минны Такер. Возможно, они никогда не делали ничего, что осуждалось обществом, и, уж конечно, никого не убивали, но они во многом заблуждались, упорствовали в своих заблуждениях и были очень жестокими людьми. А тебя, Чако, я прекрасно изучила. Ты честный, порядочный человек, которому я верю и которого люблю.

Ее слова произвели на Чако такое впечатление, что он бросился к ней и заключил ее в свои объятия.

— Я тоже люблю тебя, Фрэнки. Правда, я боюсь…

— Только не меня, — бормотала она, уткнувшись ему в грудь, — никогда не бойся меня.

Он страстно поцеловал ее, вложив в поцелуй всю силу своей любви, затем опять немного отодвинулся и сказал:

— Ты серьезно хочешь здесь создать цивилизованное общество?

— Вполне серьезно.

— А как насчет меня? Зная о моем прошлом, поедешь ты с таким, как я?

— Конечно же.

— И не пожалеешь, что опять поменяешь свою фамилию?

— Нисколько.

Он целовал ее и прижимал так крепко, что ее сердце чуть не вырвалось из груди. Все ее сомнения улетучились. Они принадлежали друг другу.

— Ветром с Востока занесло тебя сюда, но я не отпущу тебя никогда, — поклялся Чако. — Как насчет того, чтобы стать женой владельца ранчо?

— Звучит так, что ты предлагаешь мне новое приключение, — говорила она, пытаясь сдерживать свои чувства. — Ты будешь работать со своим отцом?

— В некоторой степени. Он переписывает земли на юго-востоке на мое имя. А что касается остальных земель… там видно будет. После смерти Инес он чуть не обезумел.

— Но он-то верит, что она была оборотнем?

— Да, конечно. Он понял, что все зло исходило от нее. Его слуги нашли у нее в спальне, в комоде яды, которыми она пользовалась.

При упоминании имени Инес оба они на минуту замолчали. Затем, нарушив молчание, Чако спросил:

— И ты сможешь оставить «Блю Скай»?

Фрэнсис улыбнулась, представляя, что она теперь все время будет с Чако.

— Я буду рада вес передать в надежные руки Бэлл. — Она, правда, не представляла, как пойдут дела без Эвандеры и Руби, а возможно, и без Лаз.

«Если ей удастся помочь, может быть, перед всеми девушками „мужского клуба“ откроются двери в другую, новую жизнь», — подумала Фрэнсис.

— И ты не будешь недовольна, если нам придется жить в хижине?

— Но это же временно. Мы построим собственный дом.

— Тебе не нравится имение?

— Мне не нравится, что там жила Инес, — сказала Фрэнсис. — Хотя она и мертва, они с Чако всегда ощущали бы присутствие ведьмы в ее прежних апартаментах. — Кроме того, я думаю, мы начнем нашу новую жизнь с того, что все будем делать сами и сообща.

— Хорошо бы поскорее начать эту новую жизнь, — сказал Чако, поцеловав ее.

Фрэнсис знала, что, возможно, ветры перемен пронесутся через Нью-Мексико и затронут и ее и Чако, но смести их или сбить с намеченного пути они никогда не смогут. Сердцем она надеялась, что их союз с Чако станет отличным примером примирения и соединения различных культур на этой территории. Они заложат здесь фундамент прекрасного, счастливого будущего.