Тюремная камера.

Дери редко представляла себе это помещение. Крошечная комната. Стены из огромных серых камней. Маленькое зарешеченное окошко под самым потолком. Узкая кровать, застеленная тонким одеялом. Глухая железная дверь. Звук капающей где-то вдалеке воды…

Единственным, что выбивалось из привычной картины, был Шиагрон, он спал рядом, точнее, практически под ней, — кровать была слишком узкой. Такой же уверенный и спокойный как прежде.

Как всё это случилось? На удивление просто.

К месту встречи они пришли заранее, скрытые всеми известными науке и магии способами. Самым верхним слоем их защиты был полог невидимости, тщательно выплетенный Шиагроном, вглядываясь в усовершенствованную модификацию этого заклинания, Дери могла, наверное, только позавидовать. Тот полог, что дракон спешно создал в день их знакомства, был лишь жалкой пародией этого бастиона. Здесь же были вплетены и заклятие неприметности и компонент обеспечивающий бесшумность и ещё несколько других, так любимых всеми незаконопослушными людьми империи и не только заклинаний. Под пологом был рассеивающий щит, для того, чтобы никто не отследил потоки магии. Дальше шли ментальные щиты и амулеты, блокирующие эмоции, точнее, не дающие эмпату возможности их прочитать.

Завершающим штрихом подготовки стал защищённый ментальный канал между парой будущих правонарушителей. Дракон прикрепил его к небольшим одинаковым колечкам с ромбовидными камешками жёлто-зелёного берилла, из всех минералов он лучше всего воспринимал ментальную магию. Эльфийка добавила колечко к тем многочисленным крохотным серёжкам, что украшали её уши, Шиагрон же просто прикрепил подвеску к браслету, куда он одевал все необходимые для работы амулеты. Стоило потереть камешек, и он приобретал более насыщённую ярко-зелёную окраску, и канал связи начинал работать. При повторном нажатии — ментальная программа сворачивалась и канал закрывался.

Разумеется не обошлось и без иллюзий, которые Дери вновь, будто в насмешку, поместила в пуговицы. Дабы не оставлять улик швейные принадлежности пришлось специально покупать под личиной среднестатистической горничной в одной из лавок нижнего города. Эльфийка нашила их на одну из своих рубашек, так, чтобы их было легко оторвать и подбросить туда, куда нужно.

В тайный кабинет императора удалось попасть довольно просто. Дуэт эльфийки и дракона легко проник во дворец под личинами стражников. Воспользовавшись воспоминаниями лорда Лирандийского, они нашли вход в сеть потайных ходов, по ним и проникли к месту будущей встречи. Кабинет был именно таким, каким он сохранился в воспоминаниях советника и ничего нового ни Дери, ни Шиагрон для себя не нашли. Полукруглый стол в центре комнаты, уже явно приготовленный к грядущим переговорам, изящный угловой диванчик, обитый тёмно-коричневой ворсистой тканью, круглые шары магических светильников, прикреплённые в шахматном порядке прямо к стене. За иллюзией Дери прекрасно видела шкаф, где находился нужный им ларец. Было так странно смотреть на довольно обычную на вид шкатулку и понимать, что из-за её содержимого может разгореться война.

Хоть Шиа и отрицал это, но эльфийка прекрасно понимала, что он скорее пытался её успокоить, выдавая желаемое за действительное. Она не вчера родилась на свет и прекрасно понимала, что за своё наследие драконы будут драться яростно и бескомпромисно, а эльфы же никогда не упустят возможность подавить вечных соперников. И всё из-за крошечного ларца, который бы мог уместиться в самом маленьком саквояже! Это укладывалось в голове с большим трудом.

Оглянувшись в последний раз Дери послушно прошла вслед за Шиа в угол у окна. Дракон специально выбрал позицию так, чтобы и находиться недалеко от нужного им шкафа, и не попасть под траекторию движения хозяев кабинета и их гостей. Эльфийка сама не поняла, как так получилось, но уже через мгновение она оказалась отгорожена от всего мира крепкой фигурой Шиагрона и была прочно вжата в стену так, что и рассмотреть что-то было проблематично. Не обращая на её недовольный взгляд никакого внимания, дракон потёр сделанную им собственноручно серёжку на ухе эльфийки. Берилл вспыхнул зелёным цветом, и между парой образовался канал ментальной связи, отследить его было невозможно, так как он был замкнут на их аурах, да и рассеивающий щит бы не позволил.

— Маленькая, меняй иллюзии, — ментальный голос дракона, раздавшийся в голове Дери, мало чем отличался от обычного. Эльфийка быстро свернула иллюзии королевских стражников. Двое мужчин, послужившие для них оригиналами, сейчас послушно отдыхали под пологом невидимости в кустах саримириса — к слову, очень и очень колючих — в сквере недалеко от дворца. Они усыпили их при помощи банальных дротиков с сильнодействующим снотворным и сковали обездвиживающим заклятием. Стражники были выбраны заранее, они оба только что отдежурили свою смену и направлялись на общую съёмную квартиру. Шиа стёр и заменил им последние воспоминания. Теперь они будут помнить о том, как вместе напились в одной из таверн города и сделают вывод — если там конечно есть чем его делать — что слегка не рассчитали со спиртным.

На место этих иллюзий эльфийка тут же вытащила из второй пары пуговиц другие. Их она делала с двух служащих канцелярии. Молоденькая девочка секретарша и её начальник, отвечающий за отдел курьерской доставки. Был очень большой соблазн одеть личины наоборот, но Дери решила не нервировать своего дракона лишний раз. Разумеется, личины были лишь перестраховкой, увидеть или как-то почувствовать их сквозь все слои защиты теоретически было невозможно. Мастерина закрепила иллюзии и выжидающе посмотрела на Шиа.

— Умница! Теперь ждём.

Дери послушно кивнула и опустила голову, пытаясь успокоиться. Нервы были натянуты до предела. И находиться здесь, стоять не шелохнувшись и ждать когда же… От этого было только хуже. Было такое ощущение, что каждая минута ожидания растягивается на часы. Всё тело было напряжено, эльфийке казалось, что даже кончики волос наэлектризовались от напряжения. Пытаясь успокоиться мастерина сильно-сильно сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, глубоко вздохнула… а потом плюнула на всё и обняла Шиагрона зарывшись лицом в его камзол.

Дракон крепко обнял её, ничего не говоря ни вслух, ни ментально. Так они и стояли. Альэдера закрыла глаза, прижимаясь к мужчине крепко-крепко, в какой-то момент она поняла, что страх уходит. Дери удивлённо подняла глаза на Шиагрона и подозрительно прищурилась:

— Зачем? — вопрос был задан, разумеется, ментально, — ты же говорил, что не применял и не будешь применять ко мне ментальную магию?

Шиагрон лишь хитро улыбнулся, не раскаиваясь в содеянном ни на секунду:

— А ты обещала слушаться меня во всём. Так что терпи.

— Так и знала, что твоим обещаниям можно верить примерно как моим собственным.

— Заметь, ты сама это сказала.

— А ты обещал не применять ко мне ментальную магию.

— Конечно, обещал и впредь собираюсь это делать только в ситуациях подобных этой, когда твои эмоции мешают тебе сосредоточиться. Тебе ведь стало легче, — скорее утвердительно, чем вопросительно передал по ментальному каналу Шиа.

Ненадолго замолчав, эльфийка прислушалась к себе и вынуждена была признать, что дракон в который раз оказался прав. Возмущаясь про себя, Дери с сожалением подавила присущее каждой особи женского пола чувство противоречия и, выразив своё недовольство лишь крайне выразительным взглядом, кивнула. Дракон, глядя на эту картину, лишь фыркнул что-то одобрительное по ментальному каналу и ещё крепче притянул свою леди к себе.

Они стояли, наслаждаясь молчаливой близостью и каким-то невероятным чувством принадлежности друг другу, не только в физическом плане, но и в духовном, когда чувствуешь близкого тебе человека, понимаешь его, ощущаешь как самого себя, не прибегая ни к словам, ни к магии, ни к поцелуям и ласкам. Ты просто стоишь рядом и знаешь. И это больше чем слова, сложнее чем магия, выше чем родственные узы. Что-то очень похожее на то, что романтики и мечтатели называют любовью. Любовь? От этой мысли Альэдера даже невольно дёрнулась, отрывая свою голову от груди Шиа и заглядывая ему в глаза.

— Маленькая, что-то случилось?

— Нет, просто… — она не успела договорить, как и додумать ту безумную мысль, что пришла ей в голову, как дракон перебил её.

— Начинается! — Его глаза загорелись в предвкушении предстоящей игры, а губы тут же нашли её, подарив быстрый, короткий поцелуй. — На удачу! — Услышала Дери его голос в своей голове, уже через мгновение рядом с ней стоял будто совсем другой человек… то есть дракон. Спокойный. Уверенный. Сосредоточенный. Подмечающий мельчайшие детали. Альэдера успела только мысленно поразиться этим переменам, когда её внимание отвлёк звук шагов в потайном ходе.

Действительно началось.

Шаги с каждой секундой становились всё громче и громче. И наконец… Тихий шелест отрывающейся двери и она, увидела их. Первым вошёл слуга, держа перед собой магический светильник. Сразу за ним — невзрачный мужчина, надо полагать, лорд Лирандийский. «Ну, когда же?» — нетерпеливо выругалась про себя эльфийка. Следующим шёл уже известный ей император Террион. Он узнала его легко, хотя в этот момент он значительно отличался от своих парадных портретов, где глава империи изображался скорее как легкомысленный щеголь. Сейчас же перед ними был опытный политик, способный ради блага своего государства использовать любые, даже самые безнравственные средства. Всматриваясь в его непроницаемые стальные глаза, эльфийка понимала, что да, этот человек способен развязать страшную кровопролитную войну, не имеющую конца, ведь изначально эльфы и драконы равны. Этот человек способен обхитрить всех и остаться в выигрыше даже тогда, когда земля под его ногами будет уходить, а мир разрушаться. Этот человек способен на всё.

Альэдера поражённо замерла настолько этот хищный взгляд выбил её из колеи, но в следующий миг Террион повернулся к входу, встречая своих гостей, и всё, что эльфийка видела только что, начало казаться ей миражом, иллюзией, галлюцинацией. Да чем угодно, ведь человек, улыбающийся так искренне своим гостям, не может замышлять ничего дурного. Этот человек — само воплощение справедливости, честности. Он не способен предать. Что вообще она здесь забыла? Нужно немедленно всё рассказать ему, он…

— Не поддавайся на его обаяние, это эмпатия, — услышала она голос Шиа, будто из другой вселенной, — и лучше не смотри ему в глаза.

— Эмпатия? — Дери сосредоточилась, опуская взгляд к полу. Контроль над сознанием возвращался медленно и постепенно. Она пересчитала все камешки на своих туфлях, рисунки на ковре, светильники. Постепенно волна наведённых эмоций схлынула. Эльфийка сконцентрировалась на собственных ощущениях, отделяя наведённые от тех, которые испытывала она сама. Проанализировав результаты, мастерина пришла к неутешительному выводу — смотреть в глаза императору Рестарионской империи не следовало. «Вот подлец, — с раздражением граничащим с вохищением подумала она, — теперь понятно, почему он всегда с таким блеском проводит переговоры». Хотя… в данной ситуации эльфийку больше волновало другое:

— Шиа! — требовательно позвала она по ментальной связи. — А почему амулет не сработал?

— Потому что… — дракон внимательно слушал все дипломатические расшаркивания между императором и его эльфийскими гостями.

— Шиа!

— Пришлось пожертвовать качеством защиты от внешнего воздействия, чтобы усилить маскировку наших эмоций от Терриона, так что не смотри ему в глаза и всё будет нормально, — быстро взглянув на неё объяснил дракон и вновь обратил всё своё внимание на диалог сторон. А эльфийка, наконец, вспомнила про гостей императора.

Демон! Эльфы! Это действительно были эльфы! Не полукровки, которых Светлый Повелитель обычно отправлял в качестве послов в другие государства. Нет. Настоящие чистокровные эльфы. Мало того, одного из них она знала. Лорд Вестариэн Каристэль-Эрино. Он часто бывал в их доме. Невероятно красивый, даже по эльфийским понятиям. Классический образчик эталонов её народа. Равнодушный. Спокойный. Величественный. Он будто символизировал всё то, что Дери ненавидела и не принимала в эльфийском мировоззрении.

Она никогда не могла понять и принять этих идеалов. Почему нельзя выражать свои эмоции? Почему нужно скрывать свои чувства? Почему нужно смотреть на всех свысока? Ни одна гувернантка, которых у неё было ну очень много, так и не смогла дать ей ответы на все эти «почему». Не знала на них ответы Дери и сейчас. Не знала и не собиралась искать. И глядя на одного из друзей своего отца, она вновь ощущала всю боль, всю обиду, которые, несмотря на то, что она их не показывала, жили в её душе. Чтобы она не говорила, но Лес — был её домом, который она, несмотря ни на что, любила. И лишиться его было больно. Пытаясь привычным усилием воли загнать эти, так некстати всплывшие чувства куда-нибудь подальше, эльфийка натолкнулась на зелёные глаза второго эльфа.

Зелёные… Она неверяще зажмурилась. Открыла глаза. И вновь этот взгляд холодных, зелёных, почти таких же как её собственные, глаз…

Лирстеоиэн лорд Варис ан Летериэн.

Последний раз она видела его в тот самый день, когда перестала существовать Альэдериэна леди Варис. Он? Действительно он. В это было трудно поверить, но эльфийский лорд, которого она некогда обкидывала косточками лирики (ягоды очень похожей на вишню только фиолетового цвета и с более сладким вкусом), на дерево которой вопреки всем запретам Дери так любила забираться в детстве, действительно сидел в каких-то паре-тройке шагов от неё. За эти годы он мало изменился, разве что стал ещё более холодным и отстраненным чем раньше, хотя эльфийка искренне считала, что это невозможно. Было так странно… Смотреть на него здесь, видеть перед собой, понимать, что вот такой вот мечтали видеть её родители и… облегчённо вздыхать. Всё-таки она сделала правильный выбор и не жалела о нём.

Внутренние метания Альэдеры, наверное, могли бы продолжаться ещё очень долго, слишком многое разбудили в её душе двое высокомерных эльфов, но события в кабинете развивались вне зависимости от эмоционального состояния одной бывшей эльфийской леди, и, когда Шиагрон, который всё это время не отрываясь следил за дипломатической пикировкой, предупреждающе сжал руку своей напарницы, Дери поняла, что театральное представление близится к кульминации.

Задумывалась ли эльфийка когда-нибудь о том, как выглядят артефакты способные контролировать целые народы? Вряд ли. История никогда не интересовала её настолько сильно. Исключительно в пределах общего развития и исключительно официальные версии. Разве что после рассказа Шиа мысль о том, что же представляет собой этот самый Ключ Горы Изначальной, из-за которого столько суеты, пару раз мелькнула в её голове, но, учитывая сколько вопросов им пришлось решить в эти дни, неудивительно, что дальше мимолётной это мысль не эволюционировала. Теперь же, когда Террион поставил перед эльфами ларец и со скрытым торжеством во взгляде открыл его… Вряд ли она когда-нибудь забудет это чувство. Ослепляющая, потрясающая до самых глубин души, заставляющая замереть и задержать дыхание — красота, а ещё… величие, мощь, древность. Это невозможно было объяснить никакими рациональными фактами. Это было выше, могущественнее, невероятнее всего, что она не только видела, но даже всего, что она могла себе представить. И это была только копия! Что же тогда представляет собой оригинал?

Теперь Дери понимала, почему Шиагрон безоговорочно отказался от варианта сделать иллюзию Ключа заранее, хотя он и представлял, как тот выглядит и, в принципе, мог ментально передать ей изображение. Но передать это чувство, это ощущение, не видя самого Ключа, действительно было невозможно.

Рука Шиагрона вновь предупреждающе сжала её плечо и стоило только старшему эльфу сказать: «Это оригинал, я чувствую драконью магию» как… время остановилось. Нет. Это не было метафорой. Для четверых существ находящихся за столом время действительно остановилось. Они так и замерли на полуслове-полудвижении.

— Три минуты, — услышала она в голове голос Шиа.

Дери и сама помнила, что заклинание, созданное старейшинами Горы и отданное в числе прочих для страховки их безалаберному потомку, в сложившихся условиях было рассчитано ровно на три минуты. Когда Шиагрон впервые рассказал ей о нём и показал небольшой стеклянный шарик с заключенными в нём магически плетениями, Дери вообще не могла поверить, что такое возможно, теперь же она действительно убедилась, что Совет Старейшин Горы — это сила, точнее сказать, невероятная магическая силища.

Эльфийка достала из кармана невзрачный мешочек, выполнявший те же функции, что и шкатулка Терриона — он гасил магическое излучение предмета — и вытащила из него обычный медный ключ, по форме напоминавший артефакт драконов. Этот ключ Шиа все последние дни старательна напитывал своей магией дабы ей было проще сымитировать то ощущение, которое возникало от оригинала.

Спокойно и уверенно эльфийка подошла к ларцу, стоящему на столе, ловко обогнув замершие изваяния главных действующих лиц этой постановки, и…чуть дрожащими пальцами вытащила оттуда Шиэрраши Дгериэт Стехриэнши, заменив на приготовленный ключ. Как только артефакт оказался в руках Альэдеры Ключ Горы Изначальной был связан со своим будущим дубликатом тонкой магической нитью, сплетённой заранее, и дальше… дальше для мастерины всё перестало существовать, осталось только время, несуществующим метрономом отсчитывающее секунды в её голове, задача, которую ей предстояло решить и ещё Ключ, переливающийся тысячью граней на её раскрытых ладонях. Она смотрела на него, вслушивалась в каждую магическую вибрацию и пыталась не упустить ни одного нюанса, ни одной эмоции. Сейчас она просто не имела на это право. Задача, стоявшая перед ней, была на грани возможного, она требовала всего её мастерства, всего умения.

Вот уже заклинание, связавшее два предмета, закончило действовать, и в шкатулке лежала точная копия Ключа Горы Изначальной. Альэдера закрыла глаза, сосредоточилась. Теперь она видела оба предмета магическим зрением. Параллельно она формировала 'ауру' для нового Ключа.

Настоящий мастер иллюзий способен передать не только внешний вид предмета, его запах, вкус, но и вложить в него определённые эмоции, ощущения. Сделать скелет зомби ещё страшнее или, наоборот, создать вокруг него такую ауру, что все кто его видит, будут умирать со смеху, несмотря на угрожающее клацанье зубов и мерзкие лохмотья мертвого мяса, свисающие с костей. И вот теперь Дери создавала такую 'ауру' для новой версии Шиэрраши Дгериэт Стехриэнши. Она впитывала всем своим существом то ощущение могущества и величия, древности и силы, уникальности и красоты, что излучал артефакт в её руках, формировала его в сферу из своей магии, вплетала туда нити магии Шиа, которыми был переполнен ключ, взятый за основу, и плела… плела… плела иллюзию, сооружая всё новые и новые слои, добавляя, корректируя…

А время в её голове всё отсчитывало и отсчитывало секунды.

— Дери! — голос Шиа был так близок и так далёк… — Дери, поторопись!

Последний слой. Удары метронома в голове звучат, кажется всё громче и быстрее… быстрее.

— ДЕРИ!

Сворачивается нить заклинания.

ВСЁ.

Отойти на прежнее место и замереть. Последний удар. Последняя секунда. И… будто лопнула струна. Время вновь пошло так же, как и прежде. Беловолосый эльф наклонился над шкатулкой, пристально рассматривая Ключ. Альэдера замерла. От страха у неё перехватило дыхание и забилось испуганной птичкой сердце.

Миг.

Другой.

Руки Шиа напряглись на её талии.

Единый! Помоги!

Что-то говорит император, но его слова не имеют особого значение, а вот эльф… «Хорошо, мы готовы приступить к переговорам» — эти слова как эхо повторяются и повторяются в голове мастерины.

Удивление. Неверие. И… торжество.

Получилось! Получилось! Получилось!

Напряжение, державшее все её нервы натянутыми, как струны, вдруг схлынуло, снесённое волной бешеной эйфории. Эльфийку накрыло такое чувство облегчения, будто с души свалился не камень, а обломок скалы. Она подняла голову, встречаясь глазами с Шиа. В них отражался тот же калейдоскоп эмоций, что и в её собственных, а во внутреннем кармане её брюк лежал оплетённый заклинаниями холщёвый мешочек с одним из легендарнейших артефактов этого мира Шиэрраши Дгериэт Стехриэнши.

Тюремная камера.

Предрассветный час.

Серые холодные стены и звук падающей воды.

Дери лежала под боком у спящего — или делавшего вид, что спит — дракона, и задумчиво рассматривала невзрачный холщовый мешочек, что укрывал от мира наследие крылатого народа.

У них всё получилось!

Звук капающей воды начинал раздражать нервы, но это не имело значения, ведь — у них получилось.

— Маленькая, — Шиа открыл один глаз, крепче прижимая к себе эльфийку, — я, конечно, понимаю, что камера у тебя получилась «антуражненькая», но тебе не кажется, что пора вернуть нашей спальни прежний вид.

— Думаешь, — Дери задумчиво обвела комнату взглядом. Кому из них пришла в голову идея ощутить, что сейчас испытывают двойники их последних личин, которых личная охрана Терриона схватила в потайном ходе во время исторической встречи, мастерина не помнила уже и сама, не до того было… Воспоминая о том как именно им было «не до того», эльфийка ленивой и удовлетворённо улыбнулась, проводя кончиками пальцев по груди своего дракона, — а мне так очень даже нравится.

— Да неужели, — Шиагрон насмешливо приподнял одну бровь, ласково спускаясь рукой по спине эльфийки, опускаясь ниже и многозначительно замирая на самом пикантном месте, — а больше тебе здесь ничего не нравится?

— Ну… Я даже не знаю…

Прежде чем Дери успела ещё хоть что-то сказать, Дракон мгновенно поднялся на руках нависая над ней. Его глаза горели предвкушением, а тело недвусмысленно давало понять эльфийке, что очень скоро единственным, что будет интересовать её во всём мире, будет он. Только он.

— А знает ли, огненная леди, что в тюремных застенках прекрасных узниц принято немилосердно пытать?

— Неужели благородный лорд готов до этого опуститься? — Альэдера вызывающе изогнулась под драконом, демонстрируя прикрытое лишь одной мужской рубашкой тело.

— Готов, готов. Благородные лорды они такие, всегда готовы, — эльфийка даже не успела толком осознать последние слова Шиагрона, как её кисти оказались зажаты одной рукой мужчины над головой. Её возмущенный вопль раздался, кажется на полдома:

— Шиа, нет!!! Только не чулки!!!

— Ну что ты, маленькая! Зачем нам чулки, когда я точно знаю, что одна эльфийская леди просто невероятно боится щекотки, — его пальцы будто лаская забрались под рубашку и… начали немилосердно щекотать девушку.

— Шиа! Нет! Прекрати немедленно! Ай! Ну не надо! — эльфийка честно пыталась вырываться из-под дракона, но сдвинешь такого лося — как же! — Шиа, прекрати! Шиааааа! Так не честно!

— Честно, честно… — дракон даже не думал прекращать свои издевательства.

«Ах, так! — нет, эльфийка это не сказала, а очень зловеще подумала, даже глаза прикрыла, чтобы в них не отразилось её каверзных мыслей. Не получается силой, будем брать хитростью…»

— Ты готова сдаться? — торжествующе прошептал ей на ухо мужчина, приняв её задумчивый вид за капитуляцию.

— Что? Нет, конечно! — на это заявление дракон отреагировал очередной атакой. — Ай! Больно! Шиа! Прекрати, мне больно! — Лицо Альэдеры исказилось гримасой.

— Что, больно, где больно? — мужчина тут же убрал руки и с беспокойством оглядел девушку, пытаясь понять, что случилось. Стоило ей освободиться, эльфийка тут же одним неуловимым гибким движение выскользнула из под дракона и во всю прыть побежала подальше, как позже выяснилось, в строну ванной. Здесь иллюзия уже не действовала, а наполненный водой бассейн сулил желанное убежище и возможность мести.

Когда Шиа вбежал на всех парах вслед за беглянкой, на его голову обрушился водяной поток.

Вода не была стихией Альэдеры — как у большинства эльфов её стихией была земля — но имея под рукой маленький бассейн, было несложно задать ей нужное направление. А для дракона, управляющего преимущественно огнём, столь экстремальный утренний душ стал весьма неприятным сюрпризом. Недовольно отфыркавшись, он вытер лицо тыльной стороной руки, отбросил намокшие пряди, облепившие его лицо назад и начал зловеще приближаться к довольно улыбающейся эльфийке. Вся вода в это время, повинуясь магическому импульсу мастерины, ручейками потекла обратно в бассейн. Взбешённый дракон пару раз чуть не поскользнулся на них, но всё же добрался до столь желанной им жертвы.

Очень скоро чёрная плитка, которой был выложен пол в ванной, вновь была залита водой. В бассейне же разворачивалось настоящее водяное сражение. Дери, уже такая же мокрая с головы до ног, как и Шиагрон, убегала от него, отбивалась, брызгая в него пригоршнями воды, и отфыркивалась от таких же атак дракона.

В конце концов, Шиа всё же поймал свою закону добычу и, прижав к бортику бассейна, угрожающе оскалился. Дери на это лишь довольно улыбнулась. Пожалуй, теперь можно было и сдаться. Эльфийка легко подпрыгнула в воде, обвила талию мужчины ногами и крепко прижалась к нему. Рубашка дракона, которая всё ещё была на ней, намокла и облепила всё тело, пижамные брюки Шиа, естественно, были в таком же состоянии, с волос обоих капали целые ручейки, но в его объятьях, всё равно было тепло и уютно. Даже несмотря на его недовольство её выходкой.

Дери заглянула дракону в глаза, улыбнулась ему и положила голову на плечо, ещё крепче обвивая шею руками. Шиагрон ненадолго замер, затем сокрушённо вздохнул и тоже крепко обнял свою ношу.

— Если ты извинишься и пообещаешь больше меня не щекотать, то я, так и быть, тебя прощу — прошептала эльфийка куда-то ему в шею.

— Давай, я извиняюсь, а вместо твоих извинений за утренний душ, которые я сегодня, так и быть, готов простить, ты возвращаешь нашу спальню в нормальный вид.

— Благородный лорд даже готов простить мне извинения? С чего бы такая великодушность? Неужели благородный лорд так устал? — Дери откинула голову и вызывающе улыбнулась.

— Нет, благородный лорд очень хочет увидеть нашу спальню в своём естественном виде, — с довольной (и с чего бы это?) улыбкой ответил дракон. — По рукам?

— Не пойму где здесь подвох, но так и быть, — по рукам. — Шиагрон победно улыбнулся и начал вылезать из бассейна, поддерживая эльфийку так, чтобы она не упала.

— Эй! Куда мы?

— Ну, благородный лорд же должен извиниться… Ты убрала иллюзию?

— Ещё десять минут назад. И почему мне кажется, что твои извинения не предусматривают мой сон.

— Потому что самый лучший способ извиниться, это сделать человеку приятно.

— Я запомню твой совет и обязательно воспользуюсь им по назначению, мало ли перед кем «извиняться» придётся, у меня начальник ещё весьма ничего, да и вообще…

— Я тебе запомню, — Шиа слегка шлёпнул Дери по обнажённой попе, — только попробуй, точно паранджу надену!

Эльфийка на это заявление лишь заливисто рассмеялась и показала язык. Она обожала дразнить дракона.

Подойдя к подиуму, Шиагрон опустил свою ношу на пол, стащил с неё промокшую рубашку, закутал девушку в свой банный халат, который ей был просто чудовищно велик, и легонько подтолкнул в сторону кровати. Он с усмешкой наблюдал за тем, как Дери закуталась в одеяло, как в кокон, немного повошкалась под ним и блаженно затихла.

Когда мужчина снял промокшие штаны, вытерся и залез под одеяло и, намереваясь начать «извиняться», обнял девушку сзади за талию, эльфийка уже спала. Шиа глядя на её умиротворённое лицо лишь тихонько усмехнулся и нежно провёл пальцами по её щеке, от чего Дери во сне зашевелилась, не просыпаясь перевернулась на другой бок, лицом к нему, и неосознанно придвинулась ближе. Дракон инстинктивно обнял её, прижимая к себе, согревая и защищая ото всех…

Солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая лабиринты улиц Рионнелиона — столицы Рестарионской Империи. Небо стремительно светлело, преображаясь от предрассветного серого сначала в лиловый, потом в розовый. На востоке небосклона разливалась целая палитра переходящих друг в друга оттенков этих цветов, подсвеченная солнцем, которое поднималось всё выше и выше. Солнечные лучи, становящиеся с каждой минутой всё ярче и длиннее, проникали в город. Сперва несмело коснулись верхушек деревьев Толлернской рощи, на его западной окраине, затем проскользнули над чёрной гладью Гаартенского пруда, даря ему свои солнечные блики, дошли они и до жилых кварталов, проникая в сады, беседки, веранды, заглядывая в непредусмотрительно распахнутые или не задёрнутые шторами окна.

Проникли солнечные лучи, естественно, и во дворец, расположенный в центре города, его они, освещали одним из первых, поскольку он стоял на возвышенности. Но здесь им ещё не кого было будить, жизнь била во дворце ключом до середины ночи, а то и до раннего утра, ведь в темноте так удобно назначать тайные встречи, свидания, плести интриги и подбрасывать конкурентам компромат, не говоря уже про балы и светские рауты, поэтому сейчас дворец отдыхал. Разве что слуги потихоньку поднимались, начиная свой рабочий день. Остальные же жители дворца спали.

Спали придворные дамы, отдыхая от бурно проведённой с очередным (или постоянным — чего в жизни ни бывает) любовником ночи, спали их горничные, дисциплинированно дожидавшиеся своих хозяек с очередного приёма или тайной встречи, а потом незаметно убегающие через потайную дверь, если те приходили с кавалером. Спали служащие Канцелярии Его Императорского Величества, видя во сне очередные тайные послания и интриги с ними связанные. Спали советники императора. Даже вездесущий лорд Лирандийский прикорнул на кушетки в своём рабочем кабинете. Спал и император.

Сегодня он был рад и более чем доволен от проведённой как по нотам встречи и перспектив, которые она сулила. Даже подарил на радостях фаворитке очередную побрякушку, стоимостью в пару чистокровных скакунов. Вот только сон его был тревожен. Казалось бы, совесть материя слишком тонкая для политика, но, тем не менее, образ его бывшей жены раз за разом приходил к нему во сне.

Нет, она не погибла, как гласила официальная версия, и он даже не убил её, хотя такой вариант её устранения рассматривался. Бывшую — теперь уже — императрицу просто выкинули из привычной жизни, лишили имени, воспоминаний — всего, и, разумеется, — детей. Именно этот миг, когда Микариэль была поставлена перед страшным выбором либо смерть, либо новая жизнь без её только что рождённых малышей, он и видел раз за разом во сне. Её полные слёз глаза, нежные руки, незнавшие ничего тяжелее пялец для вышивания, в последний раз гладившие их крохотные с ещё мутными и не до конца раскрывшимися глазками личики, дрожащие от беззвучных рыданий тонкие плечики и вьющиеся крупными кольцами каштановые локоны, падающие на её залитые дорожками слёз лицо, укутывающие сгорбленную спину. Он не должен был видеть её такой. Какого демона, он заглянул в комнату, когда она попросила оставить её, чтобы попрощаться с детьми? Его проклятое любопытство, чтоб ему его тогда вурдалаку в глотку засунуть! Теперь оно обходилось ему слишком дорого.

Вышла к нему на крыльцо скрытого ото всех загородного дома она, как всегда, гордой и несломленной. Спокойная, уверенная, принявшая свою судьбу, но тем не менее остававшаяся достойной звания императрицы до конца. До того самого конца, пока ей не стёрли все воспоминания и без сознания не отвезли в один из пограничных городков Лирона, небольшого королевства граничащего с империей. Он должен был запомнить её такой — гордой, уверенной, прекрасной. Должен был. Но помнил отчаявшуюся, надломленную, скулящую от безысходности молодую мать, которая должна была оставить своих детей, и её глаза полные боли и тоски.

Напрасно Террион раз за разом оправдывал себя, выпутавшись из липких пут очередного кошмара, тем, что принятое им решение в сложившейся тогда ситуации было самым рациональным, что он и так пошёл на риск, сохранив ей жизнь. Всё это было совершенно напрасным. Совесть, спавшая днём мёртвым сном, по ночам просыпалась, терзая его бессмысленными и иррациональными кошмарами. Вот и теперь…

Солнце же поднималось всё выше и выше над городом. Ему были безразличны людские страдания, даже если это страдания императора. Оно было для этого слишком высоко и бесстрастно и могло позволить себе полное безразличие ко всему.

Столица начинала медленно просыпаться. Торговцы запрягли лошадей в гружённые товаром телеги и неспешно, просыпаясь на ходу, направились к рынку в нижнем городе. Сменился караул городской стражи на воротах. Начали открываться булочные и таверны, маня спешащих по своим делам прохожих ароматом свежесваренного кофе и ещё теплой выпечки. Улицы заполнялись людским гомоном. Открывались лавки. Всюду сновали носильщики и разносчики. Появлялась детвора, догуливающая последние дни каникул. Они покупали у разносчиков сладости в разноцветных пакетиках и уплетали их за обе щёки, сидя на бортике какого-нибудь фонтана, которых в столице было достаточно, или на заборе парка, пока их не прогонит смотритель.

Шиагрон мог обо всём этом только догадываться. Он лежал в кровати прижимая к себе уставшую, как от огромных магических нагрузок, так и от нервного напряжения, эльфийку и размышлял о произошедших событиях. Сегодня они успели вовремя и подменили Ключ с максимальной выгодой для Горы. Глядя на лежащий на прикроватной тумбочке мешочек, дракон вновь испытал чувство огромной гордости за свой народ, вспоминая, те ощущения, что он, да и все испытали при виде драконьей реликвии.

Солнце уже сияло высоко в небе, а Шиагрон всё продолжал обдумывать ситуацию.

Теперь план Терриона обернётся против него же. Когда эльфы поймут, что находящийся у них Ключ лишь подделка, а произойдёт это не завтра, сил они с его малышкой вбухали в эту иллюзию столько, что на сотни обычных амулетов хватило бы, Далитеристскоя равнина уже будет, скорее всего, входить в состав империи. И вот тогда… месть эльфов (а в возможностях вечных конкурентов дракон не сомневался ни на секунду) аукнется интриголюбивому Терриону так, что ещё его внуки будут вспоминать. Даже не придётся компромат на эльфов у императора выкупать, а запросит он, скорее всего, права на разработку Каэргшских рудников.

Так что — основную задачу, которую перед ним поставили Старейшины, дракон выполнил — Террион нейтрализован, эльфы заняты. Сам же лорд вард Грендель-Риэр теперь может спокойно заниматься своими делами, в ближайшее десятилетие Терриону и его прихвостням явно будет не до него. Да и обвинить истинных виновников полного изменения расклада никто не сможет. Всё то время, что протекала историческая встреча, влюблённая парочка провела в одном из центральных парков, где их (точнее их личины) видело огромное количество народу, следов они не оставили, магический отпечаток к моменту распада иллюзии тоже исчезнет. А уж когда у Терриона наутро бесследно исчезнут из темницы двое шпионов (как хорошо, что его девочка умеет делать восхитительные трёхмерные и вещественные иллюзии) все только и будут делать, что пытаться понять, как именно пленникам удалось сбежать и кто же это был.

Он же теперь сможет спокойно посвятить своё время одной вредной эльфийской леди. Оная как раз перекинула через него ногу во сне, устраиваясь поудобнее на живой подушке, и что-то недовольно пробормотала во сне, слегка сморщив носик. Шиагрон лишь улыбнулся на это инстинктивное проявление собственнических чувств. Он и сам был им не чужд. И это ещё мягко сказано. К своему сокровищу — а ведь все знают, что драконы фанатично стерегут свои сокровища — он не подпустит никого. Вот только не многие знают, что истинное сокровище для дракона вовсе не драгоценности и даже не древние артефакты, а его пара. А уж половинка и вовсе — бесценнейший дар небес.

И внутренне чутье подсказывало мужчине, что именно такой дар лежит сейчас под его боком, бессовестно стянув с него большую часть одеяла. Впрочем, своей малышке он был готов простить многое, даже бесконечные розыгрыши и шутливые драки. Если ей так удобно сбрасывать нервное напряжение, он всегда готов поддержать… ну или перевести всё в другую, намного более приятную для обоих, плоскость…

Зимнее солнце выползало из-за горизонта медленно и неохотно, так и не показавшись толком за пеленою плотных облаков. Лишь пару раз размытый жёлтый шар промелькнул, пытаясь вырваться из плена туч, по-прежнему затягивающих всё небо, достаточно близко, чтобы его можно было разглядеть, Мастерина отрешённо наблюдала за тем как горизонт на востоке медленно светлеет, превращаясь из черного в серый. Зимнее утро совсем не располагало к позитивному началу дня…

Эльфийке так и не удалось заснуть, и всю ночь она провела то лежа в постели с закрытыми глазами, то сидя в кресле у камина с чашкой очередного обжигающего травяного отвара. Единственным, что радовало её, были воспоминания о сумасшедшей молодости.

Глупое заявление, если учитывать, что тогда ей было что-то около восьмидесяти лет, а сейчас лишь на несколько десятилетий больше, что для эльфов и вовсе не срок. Но тогда Альэдера и правда ощущала себя девчонкой, сейчас же… временами ей казалось, что брошенные Корвусом в сердцах слова, о том, что милосердней было бы сброситься со скалы, совсем не лишены смысла. Только банальная гордость заставляла её хоть как-то жить. Гордость и всё те же воспоминания. Уходя в них с головой, эльфийка могла хоть ненадолго забыть, почувствовать, поверить… поверить в то, что весна всё-таки придёт, что распустятся почки, оживёт природа и она почувствует ЖИЗНЬ.

Почувствует, чтобы потом вновь, в очередной раз потерять. Но с этим ничего поделать было нельзя, таков закон природы. Вечный круговорот. Сон и пробуждение. Увядание и возрождение. Жизнь и смерть…