Тяжесть сияния

Григорьев Кирилл Юрьевич

Молодой таможенный брокер Олег не подозревает, какими последствиями может быть чревата простая семейная ссора, пока не узнает о том, что и его жена, и теща, и даже двоюродная сестра жены являются самыми настоящими ведьмами.

Однако это еще полбеды. Оказывается, у каждой Ведьмы имеется Тень — темная сторона ее личности, которая, вырвавшись на свободу, способна превратить жизнь окружающих в кромешный ад…

Пролог

Она совсем не ощутила боли.

Кривой нож, острый как бритва, легко распластал кожу.

— Ты уверена? — пристально посмотрела на нее старуха.

Кровь с руки тонкой быстрой струйкой шипела в огне, рождая тяжелый запах горящей плоти.

— Конечно, — кивнула она.

Старуха наклонила голову, шаря по ее лицу единственным глазом. Правый глаз давно уже взирал на мир белым склизким бельмом.

— Вижу твердость и чувствую силу, — признала старуха через мгновение. — Историю имени знаешь?

— Да.

— Хорошо, — удовлетворенно вздохнула старуха. — Истинное имя дается один раз, запомни. Оно — часть человека, его суть и плоть. А дальше решает жизнь. Когда побеждает человек, имя его становиться могучим, вселяющим уважение и страх. Вместе они могут перевернуть мир. Но иногда побеждает имя. И тогда человек превращается в раба — вместилище страстей, порока, жажды крови. Ты выбрала сложное имя, сестра. Трудное. Ге-ла…, — произнесла старуха, словно пробуя каждый слог на вкус. — Это значит — Сияющая. Имя, обязывающее ко многому. Сиять тяжело, а часто и попросту невозможно.

Кровь тонкими дорожками разбегалась по коже.

— Мы готовы к бремени.

Жадно гудело пламя, смешиваясь с шипением крови.

— Ну, что же…, — кивнула старуха двум безмолвным темным фигурам. — Вы слышали все. Принесите девочку. Наша сестра сделала окончательный выбор.

Часть первая

Возрождение Тени

Узница

Все изменилось после неожиданного удара.

Только что в сознание вливалась музыка, упоение победой, океан привычных, но, тем не менее, удивительных запахов, слепящий солнечный свет и ощущение близости любимого тела. Мгновением позже остались только мрак и тьма, неподвижное одиночество и простирающаяся на миллиарды лет пустота.

Переход показался стремительным и ужасным.

В самом начале она замерла, не веря в случившееся, не понимая и не принимая его. Потом к ней начали стекаться доклады уцелевших рецепторов.

Слух — ноль. Зрение — обрыв. Осязание — пусто. Органы чувств молчали.

Она повисла в абсолютной тьме, совершенно не ощущая ее. В мгновение ока ее лишили всего.

— НЕ-Е-ЕТ! — безмолвно исступленно закричала она, задыхаясь.

Все было бессмысленным. Враг учел свои прежние ошибки. Надежды на возвращение не осталось.

Она осталась одна в пустоте, запертая в коконе собственных воспоминаний, переживаний и сжигающей ненависти.

Из спячки ее вывел легкий толчок, почти колыхание.

Еще раз, еще. Она насторожилась, еле сдерживая рвущуюся наружу безумную надежду. Неужели? Сколько прошло времени? Как долго я спала?

Внезапно давно атрофированный рецептор ожил. В нее хлынули незнакомые яркие забытые чувства. Жадно глотая их, она едва не захлебнулась под напором.

Что такое? Неужели ошибка? Неужели враг оступился?

Мгновением позже она поняла.

Сильнейшее потрясение восстановило утраченные связи. Еще немного и она станет почти равной. Еще немного и призрачный шанс вырваться из заточения обретет плоть и кровь.

Я не вернусь, твердо решила она. Если сумею вырваться, то слепая пустота станет уделом другой.

Той, которая сумела заточить меня в глухую мрачную клетку.

Война объявлена

После работы Олега поджидал сюрприз.

Дома случились гости. Двоюродная сестра супруги Настя с мужем, нанесли им внезапный визит.

— Что не предупредила-то? — сухо осведомился огорченный Олег у слегка зарумянившейся жены, снимая ботинки в коридоре.

— Да хватает всего, — ответила Ирина. — Ребята с собой принесли.

— Все равно не удобно: гости, — развел руками Олег.

Вслед за женой он прошел на кухню.

— Здоровеньки булы! — поприветствовал его Михаил.

Теща молча кивнула, а Настя улыбнулась. Совсем не так, как раньше. Одними губами.

— Куда присесть-то? — испытывая острую неловкость, огляделся Олег.

Его тарелка оказалась прямо напротив Насти.

Черт, мысленно выругался он, пожимая Мишкину руку. Вот ведь, угораздило.

— Сто лет тебя не видел! — объявил Михаил. — Как успехи?

— Неплохо, — неопределенно пожал Олег плечами, устраиваясь.

Они с Мишкой сошлись еще на свадьбе, вместе обороняя подаренный в случившейся пьяной драке китайский сервиз. А когда женская часть семьи вдруг исчезла в неизвестном направлении, мужчины озабоченно перезванивались, ощущая себя брошенными на произвол судьбы. И хотя Олег прятал свое беспокойство за стопкой водки, мысль о том, что он никогда больше не увидит Ирину, не давала ему покоя. Сходные переживания свояков окончательно сблизили.

Михаил оказался очень ревнивым парнем.

По его словам, он несколько раз пытался напроситься с супругой на то, что женщины, посмеиваясь, называли между собой «шабашок», а, получив несколько уклончивых отказов, устроил настоящую слежку. К операции Михаил, естественно, привлек Олега. Они весь день старательно играли в шпионов, но потеряли след в толчее и сутолоке Курского вокзала. Свое фиаско мужчины отметили попойкой в привокзальном кабаке. Напившись, они долго плакали друг другу в жилетки, вымучивая, рожая в поте, слезах и водке жесткую мужскую концепцию «черт с ними». Олег, ее автор, предложил оставить женщин в покое раз и навсегда. В конце концов, рассудил он, разве не здорово пару-тройку дней отдохнуть друг от друга?

Михаил тяжело задумался.

— А вдруг она мне там изменяет? — заплетающимся языком спросил он.

— А ты ей здесь изменяй, — посоветовал Олег.

Михаил, очевидно, сделал определенные выводы, так как слежку за супругой прекратил, а Олега начал зазывать к себе в гости, на «шабашок» мужской.

— Я Ирку люблю, — отвечал обычно Олег.

— Я Настю тоже люблю, — усмехался Михаил. — Я однолюб, но много… — и добавлял расхожее в народе название детоделательного акта.

С тараканами в голове супруги, Михаил, явно не без пользы для собственного либидо, окончательно смирился.

Женская часть семьи вообще была помешана на магии. Все трое: теща, Ирка, и Настя.

— Как семейная жизнь? — спросила, поднимая зеленые глаза от тарелки сестра жены, и Олег чуть не сел мимо табуретки.

— Нормально, — ответил Олег, сосредоточенно накладывая салат. — У вас?

— Тоже ничего, — ответила Настя. — Мишка только чудит иногда.

— С кем не бывает, — кивнул Олег, стараясь не глядеть в ее сторону.

Сколько мы не виделись, подумал он. Год? Два? Он бросил на Настю быстрый взгляд исподтишка. А она совершенно не изменилась. Точеное лицо, огромные глаза, чувственные губы. И волосы, в которых было так приятно зарываться лицом.

Хватит, приказал он себе. У тебя уже есть любимая жена. И никого больше тебе не надо.

Вечер в кругу семьи получился неожиданно забавным.

Теща непривычно хлопотала, стараясь угодить и была чудо как приветлива, Настя задумчиво помалкивала, а ее супруг рассказывал бородатые анекдоты, не забывая подливать водочку.

— Ну, давай, за дам! — провозгласил Михаил, поднимая очередную стопку.

— Выпейте лучше за «не дам», — вынырнула из своих дум Настя. — Скорее на пользу пойдет.

Михаил неуверенно хохотнул. Настя вопросительно подняла правую бровь.

— Хм… — согласился супруг и поставил рюмку на стол.

А Настя внезапно подняла голову, и вонзилась тяжелым взглядом Олегу в переносицу. Будто гвоздь вбила. У того аж дух захватило, как на американских горках. Настя обвела всех остальных таким же тяжелым взглядом. Такого выражения лица у нее Олег никогда не видел.

— Хватит пить, — сказала она, словно отрезала. — Оба уже хороши. А Олегу и подавно спать пора.

— Это почему? — обиделся Олег, ощутив себя на мгновение учеником начальной школы, которому за очередную двойку запретили смотреть любимый сериал.

— Да, Насть, — тоже удивилась Ира. — Ты чего?

— Сама посмотри, — предложила Настя. — У него денечки предстоят впереди — только держись!

Ирина взяла Олега за подбородок, повернула лицо к себе и несколько секунд вглядывалась куда-то в переносицу.

— Боже мой! — воскликнула она с неподдельным ужасом. Отстранившись, строго посмотрела ничего не понимающему Олегу прямо в глаза. — Все в порядке на работе?

— Нормально вроде, — пробормотал тот.

— Врет, — убежденно сказала Настя. — Он у тебя, часом, не киллером стал?

Ирина выразительно покрутила пальцем у виска.

— Связалась на свою бедовую голову с убивцем, — пророкотала грудным басом теща, и потянулась толстым, как сосиска пальцем к олеговому лбу, — неужто кровь?

Михаил под шумок махнул еще одну стопку и громко задышал сквозь плотно сжатые зубы.

— Давай, колись, таможенный брокер, — велела Настя. — Кого вы там валить собрались?

Ее голос показался вдруг Олегу чужим, слова улиц резали ухо. Словно говорил внутри Насти совершенно другой человек. Она даже слов таких не произносила никогда! Милая, интеллигентная Настя! Откуда в ней это? Олег беспомощно на напряженно молчавшую Ирину.

— Вы о чем? — в полной растерянности поинтересовался он.

— Что у тебя произошло? — замирающим голосом спросила Ирина.

— Сегодня?

— Да.

— Ничего, — пожал Олег плечами. — Работали, как обычно. Толяна нет до сих пор. Васька болеет, Леночка, как всегда, вредничает. Да вы что, в самом деле?

Ирина с Настей обменялись многозначительными взглядами.

— А еще?

— Да все вроде… А, вспомнил. Машины Женины вышли.

Ирина с тревогой посмотрела на сестру.

— Что видишь?

Настя звонко шлепнула супруга по руке, привычно потянувшейся за бутылкой. Машинально, словно убивала назойливого комара.

— Кровь на нем вижу, — спокойно сказала она. — Много крови. Но еще не факт, в общем. Сильно вероятно, но не факт. — Настя прищурилась. — Ты тоже хороша! Что за мужем-то не смотришь?

— За ним, пожалуй, усмотришь, — то ли пожаловалась, то ли похвасталась Ирина. — Встаю, он уже на работе, ложусь — еще не пришел. Так неделями и не видимся.

— Поучился бы, лоботряс, — строго посмотрела на мужа Настя. — А у моего все водка да бабы на уме. И, заметь, бабы все больше чужие.

Михаил покраснел и принялся изучать дно пустой рюмки.

Олег слушал, качая головой. Настя, которую он знал, просто не могла построить такую фразу. Она никогда бы на людях не попрекнула мужа. Высказала бы дома, в приватной обстановке с глазу на глаз. И еще извинилась бы три раза, или пять. За то, что вообще этот разговор начала.

— Машины Женины, говоришь… — вернулась к прежней теме Настя и снова взглянула Олегу в глаза. — А, может, вы Женю этого… того?

Олег ядовито рассмеялся.

Странный допрос взбесил его окончательно. С ним, тридцатилетним мужчиной почему-то разговаривали, как со школьником. И кто? Сестра жены! Она что, головой повредилась?! Точки над «И» были расставлены давно и навсегда. И прав она на него не имела. И плевать, что когда-то он жить без нее не мог. И молился на эти проклятущие зеленые глаза! И дыхание перехватывало, когда ее видел. Потом Олег решил, что слишком сильно от нее зависит, и разом обрубил все концы. А вот подишь ты, оказалось что не все…

— Знаешь, что, Насть, — сказал он с внезапной злостью, — Ты со своей магией скоро окончательно с катушек съедешь…

Последние слова повисли в абсолютной звенящей тишине. Даже бубнящий магнитофон будто чем-то подавился и замолчал Сидящий напротив Олега Михаил выпучил глаза и стал похож на вареного рака, Ирина гулко сглотнула, а Мария Захаровна молча открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег во время шторма. А шторм намечался идеальный. Он уже забрезжил на горизонте и с ураганным ветром, ветвистыми молниями и достающими до небес цунами приближался к маленькому деревянному семейному «Арго». Олег, подзузыкиваемый мужским самолюбием, гуляючи, растоптал основное семейное табу: Настя — святое. Она и была обычно святой, только сегодня святость ее куда-то исчезла.

Когда, наконец, и до него дошел смысл только что сказанных слов, внутреннее «я» Олега съежилось до размеров молекулы и провалилось куда-то в желудок вместе со сделавшими его наглецом остатками алкоголя.

Но отступать было поздно.

Олег встретился с Настей взглядом. Несколько мгновений они изучали друг друга, словно дуэлянты перед началом схватки.

— Вот даже как, — удивленно протянула Настя. — В водку начали добавлять эликсир храбрости?

— Это ты о чем? — бесстрашно осведомился Олег.

— Я жду извинений.

— Я тоже. И вообще не понимаю, что с тобой сегодня стряслось?

Настя фыркнула и внезапно ее красивое лицо, в мгновение ока ставшее злым и страшным надвинулось на Олега. Ему на долю секунды показалось, что оно заполнило собой весь мир.

— Мальчик, — тихо и беспристрастно сказала Настя. — Еще один несанкционированный мною митинг, и я тебя сотру в порошок. Тебе не поможет никто: ни Ира, ни Бог, ни дьявол. Ты будешь изо дня в день молить меня о пощаде, а десяток лет на лесоповале покажутся тебе настоящим курортом. Последний на сегодня бесплатный совет: не надо быть храбрым зайцем перед взрослой тетей. Доступно?

— Более-менее, — ответило Олегово упрямство. Он не понимал ровным счетом ничего.

— Повтори? — искренне удивилась Настя.

Ирина, внезапно пришедшая в себя, схватила сестру за локоть.

— Да что с тобой, Насть? — торопливо вступилась жена. — Ты что?!

И все кончилось.

Штормовое предупреждение посчитали большой ошибкой, а виновных синоптиков разжаловали в дворники.

Вновь, ниоткуда, возникла музыка, Мария Захаровна, наконец, сумела закрыть рот, а Михаил облегченно потянулся за бутылкой.

Настя удовлетворенно откинулась на спинку стула.

— Я-то в порядке, — ответила она. — А вот наш храбрый заяц, оказывается, уже пьян.

Это оказалось последней каплей.

Олег не выдержал.

Накопившееся негодование захлестнуло его сознание, смяло страх и выплеснулось наружу. Внутреннее «я» стиснуло зубы и до боли сжало кулаки в боксерских перчатках. Заяц, подумал Олег в ярости. Пьяный заяц. Ну, я тебе сейчас устрою зайца, серый волк!

— Значит, так, тетенька, — четко разделяя слова, сказал он. — Еще раз ты появишься в моем доме без приглашения — я тебя спущу с лестницы. Поэтому, каждое свое появление очень настоятельно рекомендую согласовывать лично со мной. Мобильный и офисный телефоны возьмешь у моей жены. Это первое. И второе, последнее. Когда и кого валить, я решу самостоятельно. Это доступно?

Уволенные синоптики, злорадно посмеиваясь, бросали метелки в воздух.

Мария Захаровна издала гулкое грудное клокотание.

— Ми-ми-нут-точ-ку, — заикаясь, выдавила она. — Эт-то же мой д-дом!

— К несчастью, я здесь тоже прописан, — холодно посмотрел на нее Олег. — Если вас что-то не устраивает, завтра начнем размен.

Настя наклонила голову, рассматривая Олега, словно он оказался вдруг не мужем ее сестры, а диковинным инопланетным питомцем. Она была спокойна, как удав. Господи Боже, мельком подумал Олег, как же она спокойна! И как опасна, добавило осторожное «я», уже давно выронившее боксерские перчатки.

— Иногда люди, прописанные в квартире, пропадают, — произнесла Настя.

Олег посмотрел ей в глаза — цвета мохито со льдом.

— Чаще по статистике пропадают взрослые тети, — ответил он и поднялся. — Ирина, будь добра, проводи гостей.

Ира пришла в их комнату через полчаса с опухшими от слез глазами.

— Ты что наделал? — тихо спросила жена, присев на край кровати. — С ума сошел, да?

— Задолбало, — коротко ответил Олег и плеснул себе в стопку. — Наша жизнь напоминает театр кукол. Нас с тобой дергают за ниточки все кому не лень, а мы и рады стараться. Ах, Настенька, ах, Мария Захаровна…! Что-то не так, вам не нравиться? Сию минуточку, все устраним! Не нравиться правая щека? Сейчас, извольте, вот вам левая… Я не желаю, чтобы мы с тобой были мишенями в этом тире. Наша жизнь — только наша жизнь и никто не имеет права совать в нее свой нос.

Ира схватилась за голову.

— Что же ты наделал…!

— А что я наделал? — пожал плечами Олег. — Просто поставил на место твою ни с того, ни с сего обнаглевшую Настю. Вот и все.

Он чокнулся с бутылкой и залпом выпил. Водка все еще оставалась приятно прохладной. Впрочем, нет, не так, мысленно поправился Олег. Водка всегда хороша и приятна, а иногда, в качестве бонуса верным апологетам, бывает прохладной.

— Ты же ничего не знаешь! — всплеснула руками Ирина.

— А что мне требуется узнать?

Жена спрятала лицо в ладонях.

— Настя сегодня была у врача, — глухо произнесла она. — Получила результаты анализов. У нее никогда не будет детей! Понимаешь ты, нет?

Олег ощутил внезапно страшную опустошенность. Где-то в глубине души зашевелилось старательно спрятанное от самого себя воспоминание. Розовый, почти игрушечный, переделанный из детского сада медцентр. Равнодушная медсестра, слишком жизнерадостный доктор. Бледная до синевы Настя. И горка смятых грязных купюр у него в руках — сдача. Олег сам платил за аборт…

— Как так? — только и смог произнести он.

Обещал ведь, паскуда доктор, что осложнений не будет…

— А вот так! — отняла руки Ирина от заплаканного лица. — Есть такая болезнь — бесплодие! А ты ее… Что ты за человек такой: бессердечный, бездушный?

— Я же не знал, — попытался оправдаться Олег.

— А ничего и не надо знать! — вскричала жена и выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

Настя, подумал Олег. Бедная, бедная дорогая Настенька…

Силуэт Тени

Она очнулась на кухне, в окружении оплавленных свечей.

Подняла голову, недоуменно оглядываясь. Ее взгляд остановился на свадебной фотографии двоюродной сестры.

— Боже, — прошептала Настя, ощутив, как в теле просыпается давно забытая дрожь.

Лицо Олега на фотографии темнело, словно оспинками, мелкими булавочными уколами. Булавки лежали здесь же, под снимком. Они в ассортименте валялись по всему столу вперемежку с искромсанными фотографиями мужа двоюродной сестры. Отовсюду смотрел Олег — грустный, веселый, счастливый, разухабистый, пьяный, задумчивый… толстые свечи в застывших лужицах стеарина, смахивающие на самодельный Стоунхендж, логично довершали картину.

Вот тогда Настя испугалась по-настоящему. Она вскочила, опрокинув стул.

Несколько мгновений ей хватило, что бы выдернуть из шкафа мусорное ведро и лихорадочными движениями отправить в него все со стола. Изрезанные фотографии, булавки — весь страшный набор, о котором она ничего не желала помнить. Со свечами пришлось несколько повозиться. Широким ножом, извлеченным из мойки, Настя тщательно уничтожила последние следы. Потом, для очистки совести прошлась по столешнице с «Кометом».

И только после такой генеральной уборки Настя позволила себе поднять стул и присесть, вытирая внезапную испарину. Успокойся, приказала она себе. Прекрати трястись. Все кончено. Это ерунда и чушь. Что говорил старик Фрейд по поводу сновидений? Не познаны они. И не известно, когда познание состоится. А с ЭТИМ ты, дорогуша, давно разобралась и справилась.

Но в глубине души, Настя прекрасно знала, что кончено отнюдь не все.

Швырнув тряпку в мусорное ведро, она поднялась.

Под холодными обжигающими струями душа Настя смогла приступить к вдумчивому и хладнокровному размышлению.

Итак, отбросим истерики и условности. Несмотря на все старания, мучения и боль — ЭТО началось снова. Кошмар, который, как ты думала, остался навсегда в далеком прошлом. Что делать? К кому бежать? От кого можно ждать реальной помощи? Не пойдешь ведь звонить по объявлению «сниму порчу, венец безбрачия, облегчу вашу жизнь и кошелек»?

Она села в ванной, обняв колени под струями воды.

Опять, все вновь по кругу: беспамятство, съедающая душу ненависть, горечь, выворачивающая наизнанку.

Я — угроза, закричал внутри нее панический голос. Я снова стала убийцей! Или еще не стала? Может быть, есть еще время?

Успокойся, приказала себе Настя. Думай, думай. К кому мы можем пойти? К тете? Абсолютно невозможно, если она узнает, то точно объявит войну. Три года назад она уже пыталась это сделать. Холодное лицо тети Маши немедленно возникло перед ее глазами.

— Если ты не сможешь с ней совладать, Настенька, это придется сделать нам. Ты этого хочешь? Или хочет она?

— Я постараюсь, — ответила тогда Настя, рассматривая окровавленные руки. — Я обещаю сделать все правильно.

— Жить из вас может только один, — вздохнула тетя. — Либо ты, либо она. Ее я не желаю видеть. Но сумеешь ли ты справиться сама?

— Да, — кивнула Настя.

Тетка начисто отпадает. Ирка? Сестра? Она бы не подвела и не бросила, если б только знать, что я вчера у них в гостях устроила!

Настя нахмурилась, пытаясь вспомнить. Вечер в кругу семьи почему-то обрывался на появлении Олега в дверях кухни. Что было дальше? Мишку расспросить?

Ладно, попробуем…

Кто еще остается?

Жрица…

Да, это силища, вздохнула Настя. Она — истинная мощь. Но примет ли Жрица? Примет ли после последнего инцидента и пролитой крови?

Визит к Жрице три года назад закончился удручающе. Трупы до сих пор снились Насте по ночам и не давали покоя. И ладно бы это оказались обычные люди. Господи, прости мне такие слова, но я говорю правду! Я думаю, дышу и живу ею, этой правдой! Если бы тогда погибли обычные люди, все было б намного проще. Но на мне кровь двух сестер! Разве примет меня Жрица снова после такого?

И Настю словно током пронзило. Она внезапно поняла все случившиеся три года назад. Тень. Это проклятая Тень устроила бойню у Жрицы. Только для того, что бы в следующее свое появление, никто не смог бы ей помешать развернуться в полный рост. Тень — отличный стратег и тактик…И шансов в этой войне у Насти было не так уж много…

Насте захотелось расплакаться от бессилия. Тень… Будь ты проклята!

Стиснув зубы, она поднялась, выключила воду и тщательно вытерлась. Накинув халат, обмотала голову полотенцем. На кухне сварила себе свежего кофе. Привычные движения успокаивали, не давали сорваться в истерику. Настя вцепилась в мобильный телефон, словно утопающий в соломинку. Присев за стол, позвонила Татьяне.

Судя возникшему в трубке шуму, та ехала.

— Да? — бодро отозвалась старинная подруга.

— Привет, — поморщилась Настя. Таня опять включила громкую связь. — Одна едешь?

— С Элькой. А что?

— Какие-то секреты? — глухо отозвался голос Эльзы.

— От тебя — нет. У меня проблемы, девочки, — с горечью сообщила Настя и добавила. — Все началось снова.

Эльза что-то неразборчиво пробормотала себе под нос. Реакция Татьяны оказалась более бурной.

— Ого! — воскликнула она. — Уже убила кого-нибудь?

Не приведи, Господи, подумала со страхом Настя.

— Надеюсь, пока никого, — ответила она. — Но то, что потрудилась над одним парнем — совершенно точно.

— Над кем? — после паузы поинтересовалась Татьяна.

— Иркин муж.

— Над Олегом? — уточнила Татьяна, знавшая многое о ее жизни.

— Переспала с ним, что ли? — вмешалась Эльза.

Такого Настя не могла бы себе и в страшном сне представить. Чужие мужья всегда оставались для нее твердым табу.

— Да нет, конечно, — ответила она с досадой. — Помудрила по нашему.

— А-а! — разочаровалась Эльза.

— А конкретнее? — явно напряглась Татьяна.

— Думаешь, я помню? Обычный арсенал: свечи, резаные фото, иголки.

— Второй-третий уровень? — задумчиво предположила Татьяна. — Лицо в основном истыкано?

— Ага. Возможно, что даже первый, — согласилась Настя. — Но главное, все опять как три года назад. Точно также, один к одному, понимаешь?

— Де-ла, — протянула Эльза.

— Погоди-ка, я припаркуюсь сейчас, — озабоченно ответила Таня.

Второй-третий уровень, получив несколько минут на раздумье, прикинула Настя. И что у нас в этот второй-третий входит? Серьезные и мучительные заклинания для профессиональных доброжелателей. В основном работа над телом: волдыри, лишаи, коросты. Прекрасная неизлечимая сыпь. Гнойники и струпья. Лицо? Да то же самое. Радует, что ничего смертельного вроде. Хотя постой-ка… «Веселый Роджер», третий уровень… Мама дорогая! «Мухобойка», второй… «Пустые шары», опять третий…

Что же я накастовать-то за ночь успела, в полной растерянности подумала Настя.

— Пристроились, — сообщила Татьяна, прервав ее переживания. — Ты здесь еще?

— Здесь…

— Мы с Элькой вот что подумали. Ты ведь вполне могла серию организовать. Скажем, «Цветы сна», «Запах горя», «Рожь», «Круглый лопух». Все заклинания — не выше третьего, а эффект какой в сумме, а?

— Могла, — совсем расстроилась Настя. — Или «Роджера», «Мухобойку» и еще что-нибудь. С таймерами.

— Боже упаси! — испугалась Татьяна.

— А ты совсем-совсем ничего не помнишь?! — возмутилась Эльза в свою очередь.

— Ничего, — вздохнула Настя.

— Вот что, Настен, — после паузы сказала Татьяна. В голосе ее зазвенел металл. — Собирай-ка все остатки своей деятельности и — дуй к нам. Где у тебя спокойно посидеть можно?

— Кафешка рядом есть. Помнишь, сидели как-то?

— Это на углу, с красными шторами?

— Да.

— Вот там и встретимся через полчаса.

— Я из душа только что, — сказала Настя. — Давай хотя бы через час.

— Договорились.

Настя отложила телефон и задумалась на мгновение. Возможно, забрезжил хоть какой-то свет в конце туннеля. Все-таки не одной в отчаянии руки заламывать.

Минут сорок понадобилось ей на сборы.

Уже надев босоножки и, привычно оглядев себя в зеркале, она осторожно достала пакет из мусорного ведра. Мешок с уликами получился более чем достойный.

И уже совсем перед уходом Настя заглянула в спальню.

Михаил, развалившись на широкой кровати, видел, наверное, очень хороший утренний сон.

Девочки не опоздали.

Когда Настя открыла стеклянную дверь, они уже приветливо махали руками из-за столика в самом углу.

Кафе было маленькое — всего-то столиков десять. В противоположном от девчонок углу сидели два ранних алкоголика и мучительно страдали над пустыми пивными кружками. Один из них, кидая по сторонам вороватые взгляды, быстрыми ловкими движениями разливал по освободившейся таре нечто прозрачное из внутреннего кармана затертого пиджака. Полная женщина за стойкой бара натирала до блеска стаканы и неодобрительно следила за его шпионскими ухищрениями.

Насте ранний алкаш-фокусник, не долго думая, многозначительно подмигнул. Та только фыркнула.

— Прекрасно выглядишь, подруга! — объявила Татьяна, когда Настя присела на свободное кресло.

— Вы обе тоже, — заметила она.

На Татьяне был симпатичный сарафан из последней коллекции «Emanuel Ungaro». Настя сама о нем задумывалась, рассматривая картинки в Интернете, но остановилась на «Chloe».

Татьяна вообще выглядела шикарно. Ничего лишнего, все явно к месту. И часики, и мобильник из последних, и сумочка с не раздражающими взгляд стразиками. Татьяна была из них самой старшей, поэтому ей приходилось по настоящему выкладываться в многочисленных учреждениях искусственной красоты. Помимо СПА-салона и личного тренера три раза в неделю, она совершала длинные пробежки по утрам, и каждый день принимала молочные ванны. Впрочем, как говорила язвительная Элька, в ванной всегда находилось место для примерно трех-четырех миллионов сперматозоидов, предварительно собранных у очередного ухажера. Настя только посмеивалась — Элька частенько несла всякую несуразицу.

Набору в ее косметичке и в ванной комнате могла бы позавидовать любая модница. Четырехкомнатной квартире на Плющихе — любая домохозяйка с пристрастиями дизайнера по интерьерам. А тюнингованной BMW c гордыми и лаконичными значками «Hamann» — любой разбирающийся в предмете автолюбитель.

А вот к мужчинам и замужеству в частности, Татьяна относилась, как частому, но неизбежному злу.

— Чисто для здоровья, — объясняла она подругам, в очередной раз поправляя белое платье в очередной комнате невесты. — Я ведь даже животных не люблю.

Настя молча поставила на стол перед подругами мешок с утренним мусором.

— Мишка твой ничего не видел? — подозрительно осведомилась Татьяна.

— Нет, — покачала головой Настя. — Храпит еще.

— Счастливый человек, — завистливо заметила Эльза. — Он, вообще, когда у тебя работает-то?

Она была стойкой приверженицей «Patrizia Pepe» — в джинсах и белой блузке навыпуск.

— Раз в неделю, — ответила Настя. — Ездит на свою фирму деньги забирать.

— Девочки! — возмутилась Татьяна, раскрывая мешок. — Мы что тут собрались Мишку обсуждать, что ли? Из нас всех работницы — только держись. Давай-ка, Элка, сосредоточься!

— Не могу без пива, — заныла Эльза. Из них троих она была лучшим, но очень привередливым сканером.

— Насть, возьми ей, — покачала головой Таня.

Жизнь Эльзы сильно отличалась от жизни лучшей подруги. Пока Татьяна потела в спортзалах и выколачивала из любвеобильных мужчин последние деньги, Эльза воспитывала дочь — прекрасное блондинистое создание с огромными прозрачно-голубыми глазищами. Она так ее и называла — мой Глазастик. Дочь оказалась побочным продуктом первой Элькиной любви — капитана дальнего плавания Сермахина. Поначалу Эльза ее не воспринимала вообще никак, предпочитая платить меняющимся, как калейдоскоп нянечкам, а потом, внезапно, в ней проснулись всепожирающие материнские чувства. Эти чувства действительно пожирали все: и Элькину двушку, заставленную огромными плюшевыми медведями, и Элькину дачу, сплошь засаженную клубникой, и Элькину совсем неплохую зарплату, улетающую на бесконечных репетиторов, преподавателей и руководителей многочисленных кружков. Эльза трудилась фрилансером на ниве журналистики, вела несколько Интернет-проектов, писала заковыристые статьи в женские журналы и вообще неплохо себя ощущала в финансовом плане.

Несколько раз она пыталась наставить Татьяну на путь истинный. Но та только смеялась и кокетливо прищурив глазки, уносилась к очередному любовнику на стремительном BMW.

— Какое пиво-то брать? — спросила Настя от стойки.

— Темное, — томно закатила глаза Эльза.

Кружка разливного пива ее вполне устроила. Сделав несколько глотков, она с любопытством сунула в мешок свой нос. Ее руки заскользили внутри, перебирая остатки ночного Настиного бдения.

— Это раз, — сказала Эльза, выкладывая на стол согнутую булавку. — Ты ей в основном работала.

— Следы есть?

— Не все же сразу…!

— Может и мы по пивку? — задумчиво посмотрела на Настю Татьяна.

— Давай, — пожала та плечами.

Когда Настя вернулась с еще двумя кружками, кучка предметов на столе выросла. Несколько обрезков Иркиных свадебных фотографий, ножницы, еще булавки, склеенный в тонкую палочку скотч. Наконец, Эльза подняла голову и решительно опустила мешок со столика на пол.

— Все? — поинтересовалась Татьяна.

— Да, — кивнула Эльза и приложилась к кружке. — Еще кое-что осталось, но так, ерунда всякая и мелочевка.

— Ладно, что здесь? — напряженно придвинулась Настя.

— А ты, подруга, оказывается, редкостная сука, — с долей восхищения произнесла Эльза и щелкнула языком. — Очень я не завидую твоему парню. Значит, смотри. Вот, — она быстро отодвинула несколько булавок в сторону. — Двойной «Слон» второго уровня. Это, — ее пальцы отсчитали несколько фрагментов фотографий. — «Роджер», «Пустые шары» и, — Эльза судорожно вздохнула, — уже упоминавшаяся сегодня «Мухобойка», причем все в такой дикой последовательности, словно ты никогда учебников в руках не держала. И еще одна последовательность, Насть. Шесть заклинаний, из которых я знаю только два: «Вечный тупик» и «Мертвый фантом».

Татьяна молча отхлебнула из кружки.

Настя потрясенно захлопала глазами.

— Как это — не знаешь? — нашлась, наконец, она.

— А вот так. Не знаю и все, — пожала Эльза плечами.

— Ты же лучшая, Эль!

— Видать, есть получше…, — заметила Эльза, тоже, в свою очередь, прикладываясь к пиву.

Настя обвела подруг беспомощным взглядом.

— Как же так…? — пробормотала она. — Разве такое возможно? Хотя бы в принципе?

— Все возможно, — оторвалась Эльза от кружки. — Сколько твоя Тень уже существует? Столетие, два?

— Около четырех. Может быть, больше.

— Твоя Тень очень сильна, Насть, — вставила Татьяна. — Что думаешь делать?

Настя нервно размяла длинные пальцы.

— Вы сумеете снять первую и вторую комбинации? — с надеждой посмотрела она на подруг.

— «Слона» и тройку с «Роджером»? — они переглянулись, и Эльза ответила:

— Попробуем, но…

— Слушай, мать, — перебила ее Татьяна, — а что ты Ирку свою не подключишь? Она же в курсе проблемы. Расскажи все честно, как есть. Она ведь тоже сильна. А тетка твоя, Мария Захаровна, раньше же вообще Наблюдателем трудилась!

Настя пожала плечами. Почему-то за все долгое утро простая мысль об Ирине ни разу не пришла ей в голову. Очевидно, Олег меня вчера серьезно обидел, подумала она. Но как? Надо бы все-таки расспросить Мишку….

— Я попробую, — осторожно ответила Настя. — Сегодня попробую. Но, боюсь, девочки, Тень мне не позволит. Это касаемо Ирины. А тетка… Она, Тань, мне насчет Тени еще в прошлый раз ультиматум поставила.

— Да ладно…, — не поверила потрясенная Эльза.

Настя кивнула.

— Это как? — нахмурилась Татьяна.

— А вот так! Предупредила, что если Тень выберется снова — у меня будут серьезные проблемы. Вплоть до заточения у Скаанджей и последующего Трибунала.

— Жесткач, — присвистнула Эльза. — И никак насчет помощи?

— В этом вопросе мы с ней не родня, понимаешь? А для Наблюдателя обе мы равнозначны: я и Тень. Даже, наверное, эта кровавая сволочь предпочтительнее — все-таки несколько сотен лет!

— Черт! — от души воскликнула Таня. — Куда не ткнись — везде задница! Неужели все так плохо?!

На нее оглянулись из другого угла вполне согласные алкоголики. Барменша сурово зазвенела посудой.

— Хуже некуда, — заметила Эльза.

— А нечего было выёживаться, — вдруг сказала Татьяна. — Вот мне, например, тоже хотели Истинное имя дать — не приведи господи! Архелия — а, каково? Тоже сейчас бы с ним мучалась. Слава богу, Жрица предков уговорила — одумались в последний момент.

— И какое дали? — занятая своими переживаниями, поинтересовалась Настя, но тут же прикусила себе язык. Об Истинном имени спрашивать было не то не принято, это считалось в их кругу верхом наглости. В иные времена за подобную любознательность головы отрывали.

Подруги быстро переглянулись.

— Не соображает она ничего, — пояснила Эльза. — Совсем в себя ушла.

— Извини, Тань, — виновато произнесла Настя.

— Да, ладно, — махнула Татьяна рукой. — Проехали. Делать-то что думаешь?

— Хочу встретиться со Жрицей, — просто сказала Настя.

Татьяна с Эльзой вновь переглянулись.

— Ты помнишь, что случилось в последний раз? — осторожно напомнила Татьяна.

— Конечно, — кивнула Настя после паузы.

— Мы-то организуем, можешь не сомневаться, — вздохнула Таня в свою очередь. — Только неизвестно, что изо всего этого получится. И, знаешь, совсем не факт, что Жрица воспылает желаем тебя увидеть вновь.

Эльза накрыла Настину руку своей.

Мы, — продолжила Эльза, — займемся твоими комбами. Думаю, снимем к вечеру, ты нам хотя бы пару фоток его оставь. А уж завтра, если у тебя и у нас все получится, мы поговорим со Жрицей. Ты ведь ее знаешь, Насть, прибегать к ней с поджатым хвостом — одно. А придти с устраненной проблемой — совсем другое. И, вообще я думаю, лучше связаться с Младшей. Она более вменяема. Тогда завтра, по результату, мы тебе и перезвоним.

— Спасибо, — неуверенно улыбнулась Настя. — Спасибо вам, девочки!

— Не за что, — кивнула Татьяна. — Главное — будь осторожнее.

Хмурое утро

Утра началось с крика.

Олег, повернувшись и приподняв голову с подушки, различил два голоса: Иринин — легкий, любимый, но сейчас противный, злой фальцет, и тещин — всегда отвратительный густой бас. Причиной ругани наверняка был вчерашний семейный вечер и вопиющее поведение в конец обнаглевшего Олега.

Вчерашний вечер, с трудом вспомнил он. Настя, Мишка…

Его пробрал озноб.

Пунктуальная память разложила все события по полочкам.

Ну, я и выступил, с запоздалым раскаянием подумал он. Бедная Настя…

Дверь комнаты приоткрылась, и мечущая громы и молнии Ирина в распахнутом халате появилась на пороге. Правда, буквально на мгновение. Высунувшись в коридор, она что-то быстро и зло прокричала на странном наречии, очень похожем на лай собаки. Олегу почему-то вспомнились японские диалоги из анимэ-мультиков, которые в последнее время частенько крутили по телевизору. Теща что-то пророкотала в ответ из своей комнаты.

Ирина захлопнула дверь.

— Проснулся? — тяжело дыша, спросила она, наткнувшись на недоуменный взгляд Олега.

— Мне было трудно не проснуться, — заметил Олег. — Как бы соседи милицию не вызвали. А ты что, японский знаешь?

— С чего ты взял?

— А на каком вы только что общались?

Ира присела на край кровати.

— Разве это общение? — грустно произнесла она. — Это бредни старой маразматички.

Олег потер заспанные глаза.

— Слушай, — после паузы открыл он один глаз, — может, давай квартиру снимем, а? Будем жить вдвоем, только ты и я. И никаких тебе тещ, ведьм и эксцессов.

Ирина горько усмехнулась.

— Ты что, забыл прошлый раз? — напомнила она.

Несколько месяцев назад, вдохновленный очередным скандалом с тещей, Олег нашел квартиру. Бегство из ада состоялось поспешное. Даже вещи не собрали толком. Только наслаждаться покоем у них получилось ровно две недели. Нет, любимая теща не звонила, проклиная неверных детей и не вызывала неотложку, как сделала бы любая простая злобная домомучительница. На первой неделе, у Олега внезапно пропали все клиенты: один тяжело заболел, второй попал в аварию, а третий просто отказался работать. А на второй, у Ирины начались жуткие проблемы по женской линии, и несколько общепризнанных, судя по выставленным счетам, светил науки в недоумении развели руками. Лежа в постели, Ира серыми губами тихонько материла свою дорогую маму и терпела невыносимые боли, как партизан.

Олег, глядя на ее мучения, сдался первым.

Собрав прихваченный с собой нехитрый скарб, он привез Ирину домой.

Молча занес на руках в комнату, уложил в кровать и настоятельно попросил Марию Захаровну дочь до вечера не беспокоить. Ира появилась по прошествии пары часов из комнаты сама, с давно забытым румянцем на щеках. И все, по мановению волшебной палочки, вернулось на свои места.

Немедленно пошли грузы, требующие оформления, а Ирина уже на следующий день, напевая что-то себе под нос, сосредоточенно возилась на кухне.

А теща вообще приняла их, словно вернувшихся в родные пенаты, двух бестолковых блудных попугаев.

— Но ведь Настя живет же как-то, — открыв глаза, произнес Олег. — Вполне одна, да еще на другом конце Москвы.

— Настя гораздо сильнее меня, — сказала Ира.

Олег поморщился, как от зубной боли. Опять любимая магия!

— Ладно, — сказал он, поднимаясь. — Тигр-то где?

На своем внутреннем семейном сленге так они называли Марию Захаровну.

— Уже в клетке, — ответила Ира.

Олег, накинув халат, осторожно выглянул в коридор.

Любимая теща Мария Захаровна, утомленнаявчерашними обильными возлияниями, скандалом с Настей и утренней руганью, сидела в своей комнате, а ее громадные тапочки, как линкоры бороздили пустынные просторы коридора. Ставить обувь в калошницу к своим шестидесяти она так и не научилась.

Олег, вздохнув, прикрыл дверь своей комнаты и зашаркал тапками в ванную.

Здесь никак не мог закончиться проклятый ремонт. Длился он уже так давно, что ни молодые, ни теща не могли толком припомнить даты начала. Развал в ванной стал состоянием перманентным. То работяги хотели слишком много, то деньги, отложенные на плитку, внезапно оказывались растраченными на нескончаемое, как жизнь, обслуживание машины, то Мария Захаровна начинала хандрить и никого не желала видеть. Выругавшись про себя, Олег перешагнул сложенную у входа горку кирпичей, чуть не наступил в открытую полгода назад засохшую банку с краской, и, наконец, целым и невредимым добрался до раковины. Она давно уже просилась на свалку и ее замена грустно торчала на балконе в томительном ожидании, поэтому Олег, с некоторых пор, прекратил тщетные попытки поддержания основного источника утренних скандалов в стабильном и строго горизонтальном положении. Качающаяся, как шлюпка во время пятибалльного шторма, отжившая свой век, ободранная раковина, естественно, не способствовала безоблачному настроению. Поэтому Олег, тщательно умывшись, тяжело задумался.

Настя…

Как быть, что делать?

Как исправить свою дурацкую глупость?

Он решительно закрутил кран.

Кухня была маленькой и давно, как и ванная, напрашивалась на серьезный капитальный ремонт.

Основное место в ней занимали два холодильника. Первое время Олега шокировала такая постановка вопроса, а потом, со временем, он привык. Мария Захаровна держала свои продукты в стареньком, прошедшим, как она говорила, три переезда и пожар, «ЗИЛе», а Олег с Ириной в новом двухметровом «Индезите», купленном сразу после переезда.

— Буржуи, — прокомментировала их приобретение Мария Захаровна сквозь зубы с плохо скрываемой завистью.

Остальное место на кухне занимал небольшой стол, за которым все они впятером вчера отлично помещались. Наверное, это свойство всех советских людей, подумал Олег. Мы умеем умещаться любым количеством в сильно ограниченном пространстве. Так умеем только мы. Парадокс великой страны совдепии с мизерными кухнями.

Было шестнадцатое июня, вторник.

Обычный день обычной рабочей недели.

Пора двигаться.

Ирина задремала в кровати, как обычно, свернувшись калачиком. Когда Олег уже оделся и наклонился ее поцеловать на прощание, Ира приоткрыла глаза.

— Ты помнишь все, о чем мы вчера говорили? — спросила она.

— Я позвоню и извинюсь, — успокоил ее Олег.

— Ей и так досталось, — грустно согласилась жена.

Всю дорогу до офиса Олег был задумчив и нетороплив.

Даже наглая и крепко доставшая за все время поездки, старая «копейка», несколько раз беспардонно подрезавшая его машину, не сумела вывести из равновесия. В очередной раз, осторожно ее пропуская, Олег тормозил и, под нетерпеливые сигналы идущих сзади машин, еле заметно улыбался сквозь плотно сжатые губы.

Прямо на повороте к офису, какая-то ранняя старушка пыталась покончить жизнь самоубийством под колесами его «Шкоды», но он и здесь оказался на высоте. Терпеливо дождавшись, пока бабушка соберет свои развалившиеся по дороге авоськи, Олег подъехал к стоянке.

Офис они с Толяном, бессмертным компаньоном, снимали в пятиэтажном старом здании, раньше вмещавшим в себя библиотеку и большое предприятие бытового обслуживания. От библиотеки осталась только старая вывеска на фасаде, а предприятие быта оказалось раздробленным предприимчивым руководством на кучу кооперативов, разбежавшихся по зданию, как крысята с некогда могучего тонущего корабля.

На охране ему выдали свежую почту с ключами, и Олег неторопливо поднялся в поскрипывающем старом лифте на третий этаж.

Сам офис был маленьким. Первой шла небольшая приемная, в которой безраздельно царила секретарша Леночка. Тут был ее стол, всегда идеально чистый, со сверкающим письменным прибором, заполненным разноцветными ручками, карандашами и ластиками, и с большим жидкокристаллическим монитором, на который, ради престижа фирмы, как-то Олег и Толик решили разориться. Напротив Леночкиного места стоял журнальный столик с двумя маленькими креслами, а рядом возвышался строгий стеклянный шкаф, в глубине которого белели толстые офисные папки. Конечно, папки были пусты. Но деловой вид создавали.

Две двери из приемной вели в разные комнаты, одна из которых была отдана в собственность компьютерного гения Васьки, а вторая скромно именовалась кабинетом.

В нем Олег с Толяном и вершили свои серьезные брокерские дела.

Сегодня, как обычно, Олег оказался первым.

Леночка — секретарь, каждый день с завидным постоянством опаздывала, Васька уже вторую неделю пребывал на больничном, а Толян, друг и компаньон, исчез в неизвестном направлении еще два дня назад.

У него, наверное, опять случились неотложные личные проблемы.

Впрочем, подумал Олег, как и у меня.

Он, не разбирая, кинул на журнальный столик стопку прессы, повесил куртку на вешалку, и включил кофеварку.

Потом прошел в кабинет, сел за свой заваленный бумагами стол и, подняв трубку офисного телефона, набрал Настин номер.

На другом конце после серии гудков ответил заспанный Михаил.

— Алло? — прохрипел он в трубку.

— Здорово, — сказал Олег. — Как поживаешь?

Возникшая пауза показалась очень красноречивой.

— Это ты, что ли, Олега? — отчасти испуганно спросил Михаил.

— Я.

— Ну, ты вчера дал прикурить! — внезапно Миша перешел на почти шепот. — Настя бесилась полночи, — доверительно сообщил он.

— У меня тоже было не скучно, — ответил Олег, испытав мимолетное чувство вины.

— Чего звонишь-то?

— Настя дома?

— Неа, — снова шепотом ответил Михаил. — Чуть свет ни заря унеслась куда-то. А ты, чего, извиниться за вчерашнее хотел?

— Да так…, — неопределенно сказал Олег. — А ты что, если ее дома нет, шепотом разговариваешь?

Михаил помолчал.

— Да, знаешь…, — нерешительно произнес он после паузы. — Всякое может быть…

— Это ты о чем?

— А о том. Если живешь с ведьмой, будь готов стать разведчиком.

— О, как, — оторопел Олег. — Ты что же, свою жену ведьмой считаешь?

— Нет, ангелом, — неестественно хохотнул Михаил, но тут же смолк. — А кем же еще? Она вчера на кухне закрылась, и весь вечер какую-то бредятину оттуда несла. Что-то типа заклинания: «Имя, имя, дай мне силы»… И так далее, понимаешь?

— Не-а, — признался Олег.

— Короче, молитвы как будто читала. Про имя свое. А потом принялась вонючую дрянь палить, по всей квартире ею запахло. Я сунулся было, а Настя меня таким матом обложила, что до сих пор не могу очухаться. Любой портовый грузчик отдыхает. Представляешь, Настя моя — и матом! Но, брат, главное-то я увидел. Фотки она твои ножницами кромсала.

— Фотографии? — невольно напрягся Олег.

— Ну, да. Ваши с Иркой свадебные. Я как увидел, быстренько по другим альбомам пошерстил, все остальное попрятал. Ну, знаешь, во избежание…

— Спасибо, Мих, — с благодарностью произнес Олег. — Это ты здорово сообразил.

— А то… Имеется кое-какой опыт. Эх, Олега, — со вздохом сказал Михаил, — зря ты с этой стервой связался. Она же никогда не забывает ничего. Секретарша к нам в контору тут как-то новая пришла, ну, понимаешь, очень сразу мне понравилась. Так Настя, уж не знаю как, тут же все проведав, такое с ней сотворила, старик, не поверишь. Жуть и кошмар, просто! Девка, прям в офисе, вся кровавыми волдырями пошла, какое уж тут половое влечение…!

— Вот тебе раз, — удивился Олег. — Ты о ком сейчас, Мих? Никак в толк не возьму. Настя же ангел! Ты уверен, что это она?

— Конечно, старик. Она тоже вечерком над офисной фотографией с этой секретаршей посидела. Тоже с ножницами и вонючей гадостью своей. А послезавтра — пожалуйста, результат на лице. Такая вот она у меня зараза!

Олегу стало не по себе.

— Ну, ладно, Мих, — сказал он после паузы. — Держи меня в курсе, если что.

— Ясен пень, — ответил Миша. — Если получится, конечно. Ей-то передать, что ты звонил, как появится?

Олег подумал.

— Говори, — решился он. — Скажи, звонил с извинениями.

— А вот это правильно, — одобрил Михаил. — Только тебе еще волдырей на морде не хватало.

Олег положил трубку.

Что происходит вокруг, подумал он. Бред какой-то! Настя же муху не обидит, что за чушь!

Он набрал домашний номер.

К телефону подошла Ира.

— Это я, — без предисловий сказал Олег. — У меня проблемы.

— Случилось что?

— С Мишкой разговаривал. Говорит, Настя полночи мои фотографии резала и каким-то кадилом дымила.

— Кадилом? — задумчиво повторила Ира. — А запах какой был?

— Ты что — издеваешься? — возмутился Олег. — Я-то откуда знаю? Мишка сказал — воняло страшно.

— Это ерунда, — облегченно сказала супруга. — Порчу наводила. Ну, там прыщи, болезни, импотенция…

— Ерунда?!

— Да успокойся ты. Извинился хоть?

— Не было ее.

— Я постараюсь найти Настю, — сказала Ира. — И поговорить с ней. Но и ты попытайся. Ладно?

— Ладно, — ответил Олег.

Ирина повесила трубку.

Имя, имя, подумал он. Дай мне силу.

Олег включил компьютер и поиграл на столе пальцами в нетерпении. Через несколько минут рабочий стол вылез из небытия. Олег сразу ткнулся в поисковик. Набрал: «Значения имен».

Количество ссылок его поразило. Востребованной оказалась тема магии в народе.

Он зашел на первый попавшийся сайт и нашел в списке имен Анастасию.

Так и что?

«Настенька — имя, нередко встречающееся в русских сказках. Девочке, так названной, как бы предопределено быть самой красивой, самой умной, самой нежной. Ее все любят в детстве, и Анастасия не обманет ожиданий — она никогда не будет ни злобной, ни мстительной, напротив, беззащитной перед хитрыми, злыми людьми, ее легко обмануть или обидеть. (Ага, подумал Олег. Ну, точно про двоюродную сестренку.) Доверчивая, с тонким душевным устройством, Анастасия может стать хорошей актрисой, воспитателем детского сада, психологом. Имеет дар предсказания и предвидения благодаря тонко развитой интуиции. (Неужели правду сказала насчет крови?) Она преданная и заботливая жена, кокетство и поиски приключений на стороне ее не привлекают. Отдает всю себя детям, прекрасно ладит со свекровью и другими родственниками мужа. (Мишкину родню, насколько знал Олег, Настя ненавидела лютой ненавистью.) Обладает хорошим вкусом. Любит делать оригинальные подарки. Врагов предпочитает превращать в друзей. Живет в ожидании радости, каждый день для нее — праздник».

Олег еще раз перечитал текст.

Да-а, почесал он затылок. Это про Настю. Точь-в-точь. А вот кто вчера у нас в гостях был? И кого Миха стервой называл?

В приемной громко хлопнула дверь.

Через мгновение бодрое лицо Леночки появилось в дверном проеме кабинета.

— Привет, шеф! — поздоровалась она.

Олег поднял голову от монитора.

— Привет, — кивнул он. — Чего раскричалась-то? Я, вообще, занят, не видишь, что ли?

— А…, — протянула Леночка. — Наверное, очень сильно занят. На гостевом столике бардак, а к нам клиент вот-вот приехать должен!

— Какой клиент…? — начал было Олег, как вдруг вспомнил.

Старый приятель Игорь порекомендовал их, как лучших брокеров города Москвы для быстрого оформления грузов. Кому? Вот это и предстояло узнать — Олег быстро глянул на наручные часы — ровно через десять минут.

Вот тебе раз, подумал он. За сумерками и злобными Настями я совсем позабыл о работе. И о том, что пора зарабатывать деньги.

Так, решил Олег, бесповоротно отрекаемся от мистики. Собираемся, лишнее — вон. Я обычный таможенный брокер без неприятностей со злобными ведьмами.

Путь Тени

Тень вернулась к Насте по дороге домой.

Настя спешила, очень спешила. Она почти бежала, пытаясь успеть к пробуждению мужа. Мишка спросонья обычно всегда оказывался разговорчивым, а ей надо было обязательно выяснить все насчет вчерашнего конфликта в гостях.

От этого знания слишком многое зависело. Что в запале наговорила она сама? Придет ли Ирка на помощь? И самое главное, не проснулся ли в двоюродной тетке опытный и безжалостный Наблюдатель? Не обозначила ли свое присутствие вчера Тень более конкретно?

Вид Настя имела достаточно комичный. Элегантно одетая чертовски привлекательная женщина с большим мусорным мешком в руке. Слава богу, хоть мешок был не прозрачный и не пах на всю округу вчерашней недоеденной селедкой. Узнать, думала Настя. Срочно узнать, выяснить, дознаться у сонного мужа, что вчера случилось на самом деле. Что наговорила она и что, в отместку, сказал Олег. В том, что события развивались по этой схеме, Настя не сомневалась ни на секунду. Она слишком хорошо знала свою ненавистную Тень.

Настя на мгновение замерла у пешеходного перехода, краем глаза ожидая зеленого человечка на светофоре.

Дорога здесь сужалась: по одной полосе в каждую сторону. Стройку, из-за которой, собственно, и случилось год назад роковое сужение, все никак не могли закончить.

Настя посмотрела по сторонам. Свежевымытый асфальт блестел лужами на утреннем солнце.

Узнать, узнать и разобраться, билась мысль в ее голове. Успеть, пока Михаил еще спит…

Светофор мигнул, и долгожданный человечек пожелал ей счастливого пути.

В задумчивости, Настя шагнула с тротуара.

Сильный удар отбросил ее обратно. Под визг тормозов Настя пролетела несколько метров и упала на мокрый асфальт. Мешок лопнул, а его содержимое разлетелось по дороге. Но не это оказалось для нее самым страшным. Настя ударилась головой об асфальт и на мгновение отключилась.

Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы с тротуара поднялась уже совсем не Настя. Тень слишком долго ждала в заточении, чтобы упустить такую великолепную возможность.

Перепуганный, белый как мел молодой парень выбрался из машины с вздыбленным от удара капотом. По чистому асфальту из-под передних колес быстро растекался, пузырясь и дыша паром горячий тосол.

— Вы… Вы…. Живы? — заикаясь, закричал парень.

Тень поднялась и, отряхивая сарафан, недоуменно огляделась. Она никак не могла взять в толк, как оказалась лежащей в луже на тротуаре в окружении отходов магического производства. С чего бы это вдруг такое некомфортное перерождение?

Солнце ее ослепило. Мокрый сарафан неприятно холодил кожу. Немного болела голова, и саднило колено, но все это были пустяки по сравнению с возможностью вновь ощутить себя живой. Стать живой, настоящей, а не узницей в глубинах Настиного сознания.

Парень подскочил к Тени.

— Боже! — счастливо вцепился он ей в плечо. — Вы живы!

Та сбросила его руку.

— Что надо? — грубо осведомилась она.

— Вы выскочили на дорогу, — оторопел парень, — а я ехал.

— Так ты, что же, сбил меня? — усмехнулась Тень. Она пощупала затылок и отняла измазанные в крови пальцы. — Сбил, значит…

Она сосредоточено покопалась в Настином сознании. Зеленый человечек на светофоре очень четко отпечатался в нем последним.

Эта трясущаяся сволочь едва не погубила дорогое, любимое тело. Плоть, за которую я долго и безуспешно боролась. Плоть, ради которой я провела в заточении столько времени!

— Вам надо в больницу! — объявил парень.

— Не надо, — с ненавистью произнесла Тень и сделала быстрое движение окровавленной рукой. Парень схватился за горло.

— Что… Ч-чт-то…, — захрипел он.

— Ты, мразь, превысил скорость, — пояснила Тень. — Сто двадцать километров в час на такой дороге, да еще в черте города! Это первая твоя роковая ошибка. Теперь о второй. Сигналы светофора для тебя не существуют, что ли? Ты, что дальтоник, не можешь красный от зеленого отличить? Ты права покупал что ли?

— Не-е-ет….

— Да мне плевать, покупал или нет, — рассмеялась Тень с удовольствием. Ее первый день начинался великолепно. — Главное, что одним потенциальным убийцей в городе станет меньше.

Сделав пас другой рукой, она подняла задыхающегося парня в воздух.

— Пора ощутить скорость без машины, Салават, — сказала Тень. Она любила наставлять идиотов на истинный путь своими методами. — Полетели, птенчик.

— Не-ет! — захрипел парень, бултыхая ногами. А его уже подхватил локальный смерч. Тело закрутило вокруг оси, руки замелькав, слились в обод, насаженный словно на веретено. Хлоп! — сорвался с ноги ботинок и взлетел вверх, кувыркаясь. Через мгновение из серого кокона вылетел второй и застучал по асфальту.

— Аэродинамика, — пробормотала Тень, поворачивая тело в воздухе параллельно дороге. Она тщательно навела парня на крепкий ветвистый дуб в сотне метров. — Тронулись, Салават!

Первое выпадение сознания случилось с Настей в семилетнем возрасте. Тетя Маша в тот день о чем-то долго шушукалась на кухне с ее матерью, еще пребывавшей тогда в добром здравии. Как Настя не пыталась, подслушать разговор не удалось, а хлопнувшая в скорости кухонная дверь возвестила об окончательном завершении переговоров.

— Пойдем, — сказала ей тетя, появившись в комнате. — Оставь игрушки Ирине и собирайся.

— Я тоже хочу! — заныла сестра.

— Ты скоро тоже поедешь, Ирочка, — погладила ее по светлой головке тетя. — Ровно через три годика.

Дорога показалась Насте в тот раз, первый раз, неестественно долгой. Словно тряслись они с тетей на рейсовом автобусе целый день. Может быть, даже сутки. Настя засыпала и просыпалась, ела заранее припасенную курицу с вареной картошкой, запивала еду сладким чаем из большого китайского термоса. Солнце упорно висело на одном месте, освещая пустую дорогу кровавыми закатными лучами. Несколько раз автобус останавливался, и пассажиры выбирались — кто размять ноги, кто по нужде. Последнюю справляли здесь же, за большими задними колесами.

— Скоро приедем? — во время одной такой остановки спросила Настя.

Тетя кивнула, глядя две полупрозрачных огромных луны.

— А почему их две? — немедленно заметила Настя.

— Это миражи, — странно ответила тетя и полезла в автобус.

Потом, повзрослев, уже большая девушка Настя увидела точно такую же картину. Совпадение разбудило ее детские переживания, и она несколько раз, словно завороженная, перематывала кассету в видеомагнитофоне туда — обратно, стараясь понять, как такое возможно. Разве джедай Люк Скайволкер из четвертого эпизода «Звездных войн» тоже ехал на их с тетей рейсовом автобусе? Или может быть, вместе с ними ехал сам Джордж Лукас? Где-нибудь в конце, на последнем сидении?

Наконец, тетя объявила Насте, что они прибыли.

Автобус уехал, а они остались в чистом поле с травой по пояс вдоль дороги. Тетя Маша решительно огляделась и, ведомая невидимым компасом, принялась прокладывать в ней тропу. Маленькая Настя плелась следом и тащила большую дорожную сумку. Трава была колючей и царапала ноги в сандалиях. Когда они вышли к большой выкошенной поляне, внезапно стало совсем темно.

Это, собственно, и было тем последним, что запомнила Настя. Большая поляна посредине океана высокой травы и три древних кургана полукругом в ее центре.

Пришла в себя она уже снова в автобусе. Тетина ладонь гладила ее по голове и приговаривала шепотом:

— Не бойся, дочка, все образуется, встанет на свои места…

На этот раз кроме них двоих пассажиров не было вовсе, а вся поездка заняла от силы часа два. Настя даже не успела проголодаться. Она смотрела на пролетающие за окнами деревни, а тетя молча сидела рядом и только губы ее быстро безмолвно шевелились.

С той памятной поездки беспамятство принялось преследовать девочку по пятам.

Восемь лет, девять, десять… Врачи разводили руками, обследования ничего не выявляли, а бабка-целительница, к которой тайно свозила ее тетя, вообще без лишних разговоров выгнала обеих посетительниц из дома.

В одиннадцать Настя очнулась на той самой поляне с курганами. Было раннее утро, посредине поляны догорал большой костер, а рядом лежала обнаженная тетя без памяти, перемазанная в крови и золе.

Платье на Насте тоже оказалось разорванным, тело украшали ссадины и свежие синяки, а между ног пылал огонь. Она очень испугалась за тетю Машу, попыталась к ней подползти, но закричала от боли.

— Очнулась? — с улыбкой спросила та, открывая опухшие глаза.

— Да.

— Больно?

— Очень, — захныкала Настя, размазывая кровь кулачками по лицу.

— Вот ты и стала женщиной, — непонятно сказала тетя и поднялась. — Пойдем-ка, приведем себя в порядок.

Потом беспамятство стало брать верх над ней в школе. Несколько раз Настя приходила в себя в кабинете врача в окружении озабоченного медперсонала.

В тринадцать лет случилось страшное.

Настенька шла домой после уроков. Стоял прекрасный осенний день, и деревья вокруг еще не задумывались о близкой зиме. Душа пела, тело предвкушало скорый вкусный обед, и лишь сумка с учебниками немного тяготила плечо. На детской площадке сидел Валька Сомин из параллельного класса. Он лениво развалился в глубине угловой лавочки рядом с песочницей. Сомин считался самым красивым парнем в школе. Самым умным, самым сильным и самым задиристым.

Настя скромно потупила взор. Валька ей, конечно, давно и безнадежно нравился.

— Эй, Полинок! — позвал Валька, ловко отбрасывая окурок. — Иди сюда, покурим.

— Я же не курю, Валь, — отчего-то покраснела Настя.

— Тогда просто посидим.

Девочка запомнила только тепло нагретой лавочки, да близость крепкого Соминского плеча. Очнулась она уже дома, в ванной, старательно смывая с рук запекшуюся кровь.

Дальнейшие события Настя тоже запомнила смутно. Приходили какие-то строгие люди, кто-то истерически кричал, на кухне навзрыд плакала мама. Двое в милицейской форме долго мучили девочку вопросами о Вальке. Откуда его знаешь, как и когда встречались, почему так рано шла после школы? Девочка отвечала честно, а когда милиционеры слишком уж напирали, ударялась в плач. Ее мытарства завершились только на второй день.

В то утро мама зашла в комнату и сказала:

— Собирайся дочка, к Вале поедем.

В школьной форме, с заплетенными косичками Настя и поехала. Сумку брать с учебниками не стали. Они долго шли с мамой какими-то полутемными коридорами, а потом оказались в большой белой комнате с металлическим столом по центру. Врач в белом халате строго смерил Настю взглядом.

— А можно ей? — посмотрел он на не менее строгого усатого товарища в хорошем костюме.

— Можно, — кивнул тот.

Тогда врач приподнял белую простыню на столе и пригласил их с мамой подойти.

Так Настя в последний раз встретилась с Валькой.

В память врезалось его мраморно-белое лицо, осунувшееся и совсем на Валькино не похожее. Настя даже усомнилась вдруг — разве ж это красавец — Сомин?

— Он? — коротко спросил усатый мужчина.

Его галстук самым кончиком царапал Валькин подбородок. Мама молча смотрела на Настю, а та даже не поняла сразу, что спрашивают, собственно, ее.

— Так, он? — повторил мужчина.

Мама ее легонько подтолкнула.

— Да, — зачарованно кивнула Настя, не в силах отвести взгляд от галстука.

Мужчина немедленно потерял к ней всякий интерес. Он накинул простыню Сомину на лицо и кивнул маме:

— Вы свободны.

Сразу после этого случая мама и слегла. Проболела она недолго, всего пару месяцев. Тетка все это время жила у них, ухаживала за больной, заботилась о Насте. Как-то вечером, когда по телевизору шло «Что, где, когда» мама позвала дочь к себе. Настя подошла вместе с тетей.

— Ты уж позаботься о ней, — воспаленными глазами глядя на тетку, почти прошептала мама.

— Не беспокойся, — заверила та, стискивая Настину руку.

— Прощай, доча, — простилась мама. — И никогда, слышишь, никогда…

Она замолчала, уставившись незрячими глазами в потолок.

— Пойдем, Насть, — глухо произнесла тетя. — Вот и все, девочка.

А Настя в тот момент упорно ломала голову над вопросом, который бабушка из Норильска задала знатокам. Так и не придя к какому-то решению, она решила, что Александр Друзь уж точно найдет ответ.

Знатоки в тот вечер проиграли, а утром все зеркала в их квартире оказались завешаны большими банными полотенцами.

— Мне в школу надо, — сообщила Настя. — Как же причесываться?

— Сегодня тебе не надо в школу, — странным тоном ответила тетя и, прижав девочку к себе, разрыдалась в голос.

В тринадцать лет заботы об осиротевшей родственнице легли на широкие плечи тети Маши.

А Настя потихоньку привыкла. И к тому, что могла оказаться совершенно в незнакомом месте, и к частой засохшей крови на руках, и к иногда косым тетиным взглядам. Несколько раз она приходила в себя обнаженной рядом с мужчиной, нередко с несколькими. Вначале это пугало Настю, но потом она свыклась и с этим. Потом был Олег, и Настя стала отчаянно бояться, что с ней снова случиться это. По утрам она просыпалась первая, сквозь полуприкрытые ресницы смотрела на пальцы, убеждалась, что маникюр идеален и все ладно, никаких следов крови и в помине нет и блаженно слушала, как Олег сопит рядом. В какой-то момент ей показалось, что вот он — ее будущий супруг…Но отношения становились все сложнее и запутаннее. И после аборта окончательно разладились. Тогда назло Олегу Настя решила выйти замуж. Выйти, как можно скорее и доказать, что не на нем свет клином сошелся. Чисто теоретически, Настя, могла тогда наготовить отвару, пошептать что надо и ребенка в животе нет, как не было. Но она отчаянно не хотела верить в то, что ей придется на это пойти. Не хотела и все тут. Надеялась, что Олег образумится и позовет ее замуж. Надеялась до последнего. А потом решила не рожать — не было никаких сил видеть постоянно перед собой Олегову копию…

Михаил, будущий муж, подсел к ней на автобусной остановке. Лил сильный дождь, а зонта у Насти не оказалось.

— Так и будете сидеть девушка? — невинно поинтересовался Миша после получасового совместного ожидания автобуса, наверное, как раз и смытого этим дождем.

— А что еще делать? — улыбнулась Настя.

— У меня машина в трех метрах стоит, — ткнул пальцем Михаил в темно-синий «Мерседес».

— Тогда что же вы мерзнете?

— Из-за вас, — признался будущий муж.

Он оказался для девушки находкой. Ни по заработку, ни по внешнему лоску и солидности. И отдельная жилплощадь не сыграла для Насти никакой роли. Даже из-за постельных утех, в коих Михаил оказался мастером, он бы никогда не стал ей тем, любимым и единственным.

Просто у Насти ни разу рядом с ним не случилось провала памяти. По истечении года близкого общения девушка приехала к тете Маше с этим сногсшибательным известием.

— Значит, он — твой человек, — потрясенно развела та руками. — Выходи замуж и не о чем не думай.

— Михаил не из наших, — напомнила Настя.

— Ну и что? — пожала плечами сестра Ирина. — Сердцу не прикажешь.

— Да и не люблю я его особенно. Так…. Встречаемся просто….

— Вот и встречайтесь, — облегченно подвела черту под разговором тетя. — Только каждую ночь и в уже семейном ложе.

Свадьба удалась на славу.

Михаил вылез из кожи вон.

Всего было в избытке: и прекрасное дорогое платье с бриллиантовыми обручальными кольцами, и лучший ЗАГС с полупьяными шумными гостями, и отменный ресторан с завораживающей музыкой. И была романтичная первая брачная ночь с шампанским, клубникой и скользкими шелковыми простынями.

А год спустя безоблачной замужней жизни Настя оказалась у Жрицы.

Едва не погубившую ее машину несколькими мощными ударами Тень скрутила в бараний рог.

Она смутно представляла, как этот рог выглядит, однако выражение ей нравилось с детства. С их с Настей общего счастливого детства.

Потом, с удовольствием осмотрев изуродованную глыбу металла, она слегка прищелкнула пальцами и обрезки фотографий немедленно превратились в кучку пепла. Излишнее внимание милиции к Олегу ей было совсем не нужно. Внимание будет позже, в особенности патологоанатомов. Прекрасно, вздохнула Тень полной грудью. Как же хорошо быть снова живой! Тело, надо признать, в прекрасной форме. Настя за собой следила, умничка. Диеты, спорт, регулярный секс. Она сделала мне очень достойный подарок.

Эта слабачка, Настенька, наверняка устроила истерическое шоу. Принялась метаться, стараясь получить помощь. У кого, глупая девочка? Кому ты нужна со своими опасными проблемами?

Тетя тебя уже ненавидит. А Жрица, наверное, теперь движется по этому же пути. Что ж, три года назад я для нее от души постаралась.

Теперь, у меня есть время, решила Тень. И, кстати, у меня еще есть Миша. Второй достойный подарок. Страсть зовет!

У нее сладко заныло внизу живота. Три года я ждала этого. Мой прекрасный похотливый мальчик. Что ты поделываешь, родной?

Приближаясь к дому, она сделалась невидимой. Зачем лишние соседские сплетни? Кому они нужны?

Напротив подъезда сосед Витя выгуливал своего ротвейлера. Вернее, это собака выгуливала его: пес бегал кругами, громко оживленно урча, а Витя отрешенно сидел на краю песочницы, сонно пуская в утреннее небо струйки дыма.

Тень остановилась, рассматривая соседа. Мальчик был хорош: широкоплечий, подтянутый, с красивыми правильными чертами лица. Тень вспомнила, кого он ей напомнил из прошлой жизни. Вспомнила и сейчас же ощутила пьянящее возбуждение. Витя был вылитый Валька Сомин. Такой же привлекательный, такой же надменный, такой же… Маленький мужчина с очень твердым, неиспорченным телом.

Соседа спасла собака.

Пес увидел, ощутил ее присутствие, огласив двор злобным заливистым лаем.

Тень отшатнулась, а Витя вздернул голову, недоуменно озираясь.

— Ты что, Ковбой? — буркнул он. — С ума сошел что ли?

Пес бросался к Тени, рычал, отскакивал обратно и снова бросался. Шерсть его стояла дыбом.

Ладно, решила Тень, невольно облизнувшись. Попозже мы обязательно встретимся с мальчиком Витей.

Сделав пас рукой, она больно шлепнула собаку по носу.

Сопровождаемая ее обиженным визгом, зашла в подъезд. Проверила почту в ящике, вызвала лифт. Каждое движение, каждый запах, каждый шорох доставляли ей наслаждение.

Двери лифта чавкнули, открываясь, и на Тень из его глубины пахнуло старой мочой. Настя, обычно морщась, прикрывала ладонью нос, но Тень сегодня была заново рожденной. Она даже вонь не дотерпевшей до улицы собаки восприняла с умилением.

Тень вышла из лифта, скользнула в тамбур, закрыла за собой дверь. Здесь она позволила себе обрести зримую плоть.

Дверь квартиры она открыла без труда. Нижний замок недавно меняли. От лихих людей или от нее, на всякий случай? Висящую на соплях ручку в ванную, Миша за время ее отсутствия так и не сделал. А как обещал, грозился, негодник! На кухне появился новый телевизор, это хорошо, будем позже разбираться с новостями. Что еще?

Тень открыла угловой шкафчик.

Настенька, почти с нежностью подумала она. Готовилась, умница. Пачка зеленого чая, так любимого Тенью, стояла на второй полке на самом видном месте.

Но, все суета, нетерпеливо решила Тень. Где там законный супруг?

Легко ступая, она прошла в спальню.

Миша, любимый супруг, все еще спал, похрапывая, все так же развалившись поперек кровати. Тень с трудом подавила в себе страстное желание прыгнуть к нему на грудь сейчас же.

Она прикрыла дверь и вернулась в ванную. Там неторопливо разделась, рассматривая свое тело, отмыла в ванной кровь с волос и рук. Потом заглянула в Настин гардероб. Ей всегда нравилось, как та присматривала за новинками. Впрочем, и Мишкины заработки позволяли Насте присматривать.

Тень выбрала короткий пеньюар и тонкие полупрозрачные трусики. Она ждала очень долго. И теперь собиралась провести долгожданную встречу с мужчиной на высоком, высочайшем уровне.

Тем более, с таким умельцем, как их любимый муж Михаил.

Номер шесть

Принтер печатал все хуже и хуже, а Миронов вот уже как два дня был в отпуске. Завтра предстоит поездка, глядя на серый текст, едва проступающий на листе, понял Федор. Что ж ты, Миронов, гад, перед отпуском картриджей-то не заготовил?

Текст под жужжание головок выезжал привычный:

Сводка за 16 июня.

За минувшие сутки в Москве зарегистрировано 268 преступлений, из которых 209 раскрыто по «горячим» следам.

Из совершенных преступлений: убийств- 1/раскрыто- 1; причинение тяжкого вреда здоровью- 3/раскрыто- 3; разбои- 7/3, грабежи- 39/13, кражи- 43/34, мошенничества- 15/6, хулиганства- 5/4.

Также в столице было совершено 34 дорожно-транспортных происшествия, в которых 6 человек погибло и 28 получили травмы различной тяжести.

Помимо этого милиционерами было задержано 7 граждан, находящихся в розыске за ранее совершенные преступления, найдено 34 автотранспортных средства, числящихся в угоне.

За совершение административных правонарушений составлено 2334 протокола.

388 человек удалено с улиц в состоянии алкогольного опьянения, из них стационировано в медвытрезвители города -183.

Задержано за распитие спиртных напитков в неустановленных местах -283; задержано за совершение мелкого хулиганства -121.

За нарушение порядка регистрации составлено 1297 административных протоколов.

Управление информации и общественных связей ГУВД г. Москвы.

Принтер рыкнув, выбросил лист в лоток.

Теперь надо было внимательно ознакомиться со свежими данными, сравнить их с внутренней сводкой и все несовпадения подчеркнуть жирным красным фломастером. И, разумеется, добавить необходимые пояснения.

Федор достал фломастер и положил лист перед собой.

Поднял взгляд на монитор.

Работать не хотелось совершенно. Хотелось плюнуть на все, забрать из банка последние деньги и купить путевку в жаркие края. Побалдеть на теплом песочке, грея отросшее за зиму пузцо под ласковым солнышком.

Федор посмотрел на сводку. Боже мой, 16 июня! Миронов, наверное, как раз сейчас заходит в море, подумал он с завистью. Вода чистая, как слеза, виден каждый камушек с мелькающими рыбками. А на пляже уже ждет запотевшая бутылочка пива. Ну, а вечером…

Федор поднял голову на календарь, висевший в углу над столом Миронова. И какой идиот придумал, что в отпуск можно только после полугода уходить?!

Не светит мне моря, подумал он с внезапным ожесточением, подвигая сводку к себе. И пива холодного тоже — нет. И горячего пляжного песка. Радости жизни для других, успешных. А мне вообще в этой жизни ничего не светит. Четыре месяца работы, а до сих пор — стажер! Ни одного нового заклинания не выучил. Да и что я знаю толком? Одну вторую первого уровня! Чертов сопляк! Нет, что бы придти к шефу и хлопнуть по столу кулаком. Хватит! Поездили четыре месяца — и амба! Дайте мне интересную работу! Дайте мне, наконец, настоящее дело, где файерболы свистят у виска, а нелюди по пятам преследуют. Иначе…

А что, иначе? Куда ты денешься из этого проклятого Управления, этого проклятого кабинета и этого проклятого города? Управление по контролю за магическим использованием на полмира — одно!

Куда пойдешь? Серверы чинить у какого-нибудь очередного провайдера?

Ладно, сказал сам себе Федор. Хватит ныть! Стисни зубы и примись за работу. Тебе же всего двадцать три! И даже шеф когда-то был стажером.

Он посидел, отходя от нешуточных переживаний, бесцельно щелкая мышкой, потом вздохнул и склонился над сводкой.

Итак, что у нас сегодня? Посмотрим.

Тяжелых преступлений мало — все в отпусках. Миронов снова принялся в его сознании медленно входить в прохладное море, но Федор постарался прогнать видение. Насовсем.

Он вернулся к сводке.

Значит, мало преступлений? Это есть гуд.

Что еще?

Он поднял взгляд на монитор, где бежали, сменяя друг друга колонки цифр. Тоже своего рода сводка. Только преступлений другого рода: магических.

Его фломастер неторопливо заскрипел по бумаге.

Из совершенных преступлений: убийств — 1/раскрыто — 1 (+ 1 — странный случай столкновения человека с деревом/ не раскрыто); причинение тяжкого вреда здоровью — 3/раскрыто — 3 (+ 4/ +3 (с последним разбирается Вол)); разбои — 7/3, грабежи — 39/13 (+12/ +7 (одинаковый почерк, передано по смене)), кражи — 43/34, мошенничества — 15/6, хулиганства — 5/4.

Дальше все совпадало.

Федор еще раз сравнил цифры.

Потом вновь прочитал информацию о неотмеченном в сводке ГУВД убийстве. Так. «Сильный фон, фрагменты тела разбросаны в нескольких метрах от дерева, ориентировочно — цвет оранжевый».

Все ясно, поднялся Федор и, прихватив исправленный лист с собой, вышел в секретариат. Рая элегантно почитывала дамский романчик.

В ней нравилось Федору все: и удивительная красота, и отточенность движений, и непринужденная манера общаться. Раздражали только женские романчики, которые Рая обожала.

— Золотце, — интеллигентно кашлянув, произнес Федор. — Не оторвешься на пять минут?

— Ну, что еще? — недовольно подняла Рая прекрасную голову.

— Сводочку набросай, — помахал листом в воздухе Федор. — А то сдача смены скоро.

— Давай, — вздохнула Рая и, отложив книжку, быстро пробежала сводку глазами. — Опять ошибка, да?

— Не учли бедолагу, — согласился Федор, присаживаясь на край стола. — Никто не знал, а он уже тю-тю.

Рая усмехнулась.

— А цвет какой? — спросила она.

— У бедолаги-то? Оранжевый, — улыбнулся Федор. — Почти как твоя маечка.

И тут до него дошло. Он даже не понял вначале, как умудрился ТАКОЕ пропустить. Проклятый отпуск и проклятый Миронов со своим морем, пляжем и пивом! Федора как ветром сдуло со стола.

— Рая, быстро с шефом соедини! — рявкнул он уже на бегу к своему кабинету.

Кое-как, плюхнувшись перед компьютером, Федор быстро пролистал сводку. Вот оно! «Сильный фон, фрагменты тела разбросаны в нескольких метрах от дерева, мужчина, по водительскому удостоверению номер 77 МВ? 610022 — Салават Аглаев, 32-х лет, проживает — ул. Водников, д.14, квартира 4. Машина пострадавшего — ВАЗ 21, цвет — чароит, номерной знак — А515БН 99 RUS, обнаружена в двухстах метрах от останков владельца со следами сильной деформации кузова (см. фото), ориентировочно — цвет оранжевый».

Федор отправил информацию на печать и ткнулся на ссылку «см. фото».

Не фига себе «сильная деформация»!

Как наши установить марку машины-то сумели!

А-а, сообразил сейчас же Федор. Наверное, по найденным при трупе документам.

Итак, оранжевый цвет. Что у нас есть в таблице по ярким цветам? Федор быстро зашелестел клавишами. Попался, голубчик! Он вгляделся в экран. Цвет квадратика явно был оранжевого цвета. Как, впрочем, квадратиком ниже и выше.

По каталогу получалось, что три Тени оставляли за собой оранжевый хвост.

И какая же из них приложила руку к гибели господина Аглаева?

Федор ткнулся курсором в комментарии.

Тень первая: Зарница. Приблизительное время существования — 200–230 лет. Унисекс. Отличается крайней жестокостью, склонностью к применению огня, патологической тягой к геноциду. Заклинания до 7 уровня включительно. Использует наработки нескольких разновидностей магических школ, в том числе редких. Возможны сложные комбинации и использование таймеров.

Тень вторая: Вспышка. Существование — 330–350 лет. Унисекс. Хладнокровна и изворотлива, любит действовать в команде (см. известные пособники). Максимальный известный магический уровень — 6. Использует и успешно проводит сложные комби. Специалистка по вымершим магическим школам.

Третья Тень: Сияние. Рождение — 1530, Италия. Гетероидальный тип. Известные особенности: работа в команде (см. известные пособники), крайняя жестокость, садизм, использование изощренных пыток. Максимальный уровень — 6. Комби, таймеры, специалистка по забытым или мало изученным заклинаниям. Примечание: лично ответственна за гибель двух (!) охотников.

У Федора отвисла челюсть. Он перечитал примечание еще раз. ДВУХ?! Как такое вообще возможно?!

Вот уж, воистину, одна другой краше.

Едва он успел отправить фото расплющенной машины и краткую справку из каталога на печать, как зазвонил внутренний телефон.

— Маркин, — поднял трубку Федор.

— Что стряслось, Федя? — шеф ближе к вечеру обычно бывал благодушен.

— Оранжевый цвет у нас в сводке, Николай Сергеевич, — доложил Федор. — По таблице получается — активная Тень.

— Ну и что?

— Из особо опасных, — пояснил Федор.

— Их всего — двенадцать, — усомнился шеф. — Пятерых мы уже успешно ликвидировали.

— Значит, это — шестая, Николай Сергеевич.

Шеф выругался в полголоса.

— Ладно, — вздохнул он. — Поднимайся ко мне с материалами.

Шеф встретил его в совсем уже не благодушном настроении.

Он курил и нервно мерил кабинет шагами. Впрочем, мерить было что. Кабинет Николая Сергеевича был огромным как полигон.

На скорую руку сформированную Федором папочку, шеф пролистал быстро и внимательно.

— Ты садись пока, — кивнул он Федору, поднимая взгляд от бумаг. — Кури, если хочешь.

— Так, бросил я, Николай Сергеевич, — сообщил Федор.

— Ага, — кивнул шеф, погруженный в изучение.

Через пару минут он закрыл папку и, поиграв пальцами на столе, смерил Федора взглядом.

— Значит, возможны варианты? — спросил шеф. Риторически спросил.

— Один другого краше, — не поняв этого, кивнул Федор. Перед шефом он робел. Только в своих мечтаниях Федор мог зайти к нему в кабинет и треснуть кулаком по столу. — А последняя Тень, Николай Сергеевич, так вообще, ведь двух охотников устранила, — он прочистил горло и добавил:

— Лично.

— Эту-то дамочку я помню, — задумчиво произнес шеф. — Лютая сволочь. А вот остальных — нет. Не довелось как-то встретиться.

— Может, оно и к счастью? — заметил Федор.

Николай Сергеевич поднялся и, обогнув стол, остановился у книжного шкафа. Несколько долгих минут Федор рассматривал его сгорбленную спину. Без размышлений и выводов, просто ожидая. Ведь не просто же так умудренный опытом ответственный руководитель снисходит до общения со стажером, срок трудовой деятельности у которого — всего каких-то четыре месяца. Может быть, вот он, шанс?! Может сейчас он повернется и скажет:

— Молодец, Федя. За проявленное усердие перевожу тебя в помощника Наблюдателя.

Может быть, сейчас прервется порочный четырехмесячный круг?

Но Николай Сергеич сказал совсем другое. Так огорошить мог только он.

— Ты поедешь к Шершню, — внезапно обрадовал шеф. — Сегодня же.

Федя растерялся. Настолько крутого поворота в своей судьбе он никак ожидать не мог.

Шершень числился официальным убийцей.

Этого профессионального охотника на ведьм Федор видел в Управлении всего пару раз. Отличался тот высоким ростом, крепким телосложением и изуродованной правой половиной лица. О количестве трупов врага за его плечами и фантастической нетерпимости Шершня ходили легенды. Судя по всему, людей он ненавидел похлеще объектов своей нескончаемой охоты.

Странно, вспомнил вдруг Федор, но Раечка из секретариата находила Шершня красивым. Пару раз он слышал краем уха ее сопливые романтические мечтания об этом суровом и жестоком человеке, рассказанные в кругу подруг.

Впрочем, о человеке ли?

Этого никто в Управлении толком не знал.

— Почему я? — растерялся Федор. — На мне отдел висит, да и…

— Потому, — отрезал шеф. — Миронов в отпуске, а Сергеева в декрете.

Федор хотел на пляж, а совсем не к Шершню.

— Так, давайте, Раечку пошлем, — предложил он.

Шеф издал горловой звук, напоминающий рык голодного тигра.

— Пропуск себе выпиши, — словно не заметив поступившего предложения, сказал он. — И будь с ним поосторожнее.

— В смысле? — насторожился Федор.

— В прямом. У него иногда ум за разум заскакивает. Может и приложить, если попадешься под горячую руку.

— А позвонить ему нельзя? — испугался Федор.

— А у него нет телефона, — нахмурился шеф. — Или, по крайней мере, мне он неизвестен. Есть только пейджер.

— Вот как…

— Ты через сколько на Юго-Западе сможешь быть? — поднял шеф телефонную трубку.

— Минут через тридцать, — промямлил Федор и не выдержал:

— Да кто этот Шершень вообще такой?!

Николай Сергеевич продиктовал оператору сообщение, положил телефон и оглядел Федора с ног до головы.

— Вроде бы, человек, — неуверенно произнес шеф после паузы. — Хотя, черт его знает…

Клиент

Клиент не опоздал.

Поздоровавшись с порога, он прошел в приемную и уселся в гостевое кресло. Сразу начал незаметно озираться по сторонам, стараясь понять, не погорячился ли он с визитом.

Как о человеке по одежде, так и по офису строят первое мнение клиенты. Правда, с офисом все обстояло сложнее. Каждый его элемент играл свою неповторимую роль: и обстановка, и сервис, и секретарь. Все вместе создавало стройную картину преуспевающей фирмы, и в этой картине диссонанса быть не могло.

Худощавый, подтянутый, одетый элегантно и со вкусом, клиент, зажав симпатичный портфель между ног, сидел и изучал карту Европы, занимавшую полстены. Напоминал он, скорее, преподавателя музыки, как их обычно представляют и изображают в кино, чем рядового оптовика, пришедшего в брокерскую контору уточнить о таможне. Где-то я его видел, в замешательстве подумал Олег. Но где?

— Вылитый Гумберт из «Лолиты», — прошептала Леночка из-за монитора.

Стопроцентное попадание, согласился мысленно Олег.

— Может быть, в кабинет? — спросил он.

Клиент отвлекся от карты Европы.

— Да, собственно, вопросы-то у меня обычные, — сказал он. Голос у него тоже был приятный, густой обволакивающий бас. — Я не хотел бы отнимать у вас много времени. Кроме того, основной вопрос касается всей вашей команды.

Олег покосился на Лену, немедленно приободрившуюся за монитором.

— Э… как угодно, — внутренне удивившись, кивнул он и присел рядом, в соседнее кресло. — Итак?

Тут до него дошло, что они так и не познакомились.

Клиент, очевидно, это вспомнил тоже.

— Антон, — произнес он, протягивая руку. Пальцы у него были тонкие и длинные, ухоженные.

— Олег.

Рука Антона оказалась холодной, а рукопожатие — неожиданно крепким.

— Итак? — повторил максимально доброжелательно Олег.

— Итак — главное, — произнес Антон. — Мы начинаем заниматься ввозом в страну целого перечня товаров, и нам в компанию необходимы специалисты в таможенный отдел.

Олег растерянно потер лоб.

— Это вам в агентство по трудоустройству надо… — сказал он. — Не к нам, явно…

— Вы не поняли, — пожал Антон плечами. — Нам нужны действительно специалисты. Проверенные. А вашу команду нам очень рекомендовали.

Команда насчитывала все тех же, четверых: Леночку, Ваську, тяжело заболевшего ангиной, собственно Олега и друга Толяна, пребывавшего неизвестно где.

— И кто же нас так здорово отрекомендовал? — поинтересовался Олег озадаченно. — Неужели, Игорь?

— Но он же ваш бывший коллега.

Вот тебе раз, подумал Олег. Игореха уже нашим трудоустройством занялся…

— А зарплата? — пискнула из-за монитора Лена, постоянно считавшая, что ее таланты остаются недостаточно оцененными в материальном плане.

Лицо Олега позеленело от гнева.

— Хм… — произнес он, словно бы ничего не произошло, внутренне борясь с неистовым искушением придушить Леночку сейчас и немедленно. — Видите ли, Антон… Нам вполне неплохо и на своем месте…

Антон усмехнулся.

— Волка ноги кормят, — кивнул он. — Я ведь все знаю о вашей работе. Никакой стабильности. То густо, то пусто, верно?… А ведь у вас семья, Олег, нет?

Игорь, что ли про меня все ему рассказал, подумал Олег. Ну, дружище, только попадись… С тобой-то мне проще разобраться, нежели с ведьмой Настей.

— Я не знаю, что вам поведал Игорь о буднях таможенных брокеров, — произнес Олег, тщательно подбирая слова, — но я, очевидно, в отличии от него, очень люблю свою работу. Да вы правы, Антон, есть свои сложности, как и у всех, впрочем. Да, иногда еле сводишь концы с концами. Да, иной раз перебиваешься с воды на хлеб, и это верно. Например, рождественские праздники по этой причине я откровенно ненавижу… Но, бывает… Бывает не просто густо, Антон… Бывает иногда очень и очень хорошо. Как в сказке, знаете?

— Знаю, — кивнул гость. — Но все же… Хороший стабильный заработок… Перспективы… Интересная работа. Такого, как у нас вы нигде не найдете…

— Настолько интересно? — отходя, с оттенком иронии спросил Олег.

— Очень интересно, — серьезно ответил Антон.

— Вы ввозите в Россию «летающие тарелки»?

Антон снова усмехнулся.

— Зачем же, — сказал он. — Например, начать мы хотим с партии обычных соков.

Леночка фыркнула за монитором. Олег посмотрел на нее испепеляющим взглядом.

— И что за сок? — спросил он.

— Обычные «тетрапаки». Ничего экстраординарного… но, я вижу, к вопросу о трудоустройстве вы не готовы. Мы его отложим пока, — он как-то выделил слово «пока». — До лучших времен. Давайте-ка, для знакомства, уточним ваши возможности и расценки.

Олег сразу подобрался.

— Сертификаты? Фирма — получатель?

Антон посмотрел на него немного удивленно. Он, очевидно, не ожидал такого быстрого перехода. Привыкай, посочувствовал ему Олег. У каждого свой стиль.

— Все есть, — кивнул Антон, наконец. — Мы определяемся сейчас с терминалом.

— Мы работаем по всей Москве и Подмосковью, — с оттенком гордости сказал Олег. — В каком округе зарегистрирован получатель?

— В Южном.

Олег изобразил задумчивость, хотя уже сразу мог предложить три терминала на выбор. Главное не спешить, а то примут за скороспелку, которая пытается зацепить любого клиента.

— Могу предложить три, — после паузы ответил он. — На всех хорошие, добрые связи.

Антон назвал адрес склада. Олег предложил ближайший терминал. Контакт налаживался, а это полдела. Леночка, увидев такой оборот, залегла за монитором.

Потом они обсудили условия оформления, чуть позже перешли на «ты», а за второй партией кофе закурили и посплетничали о таможенных нововведениях. Антон оказался чересчур хорошо информированным. А когда дошла очередь до необходимых документов, Олег испытал легкий шок. Оказывается, все требуемое уже ждало своего часа в портфеле, и немедленно было ему продемонстрировано. Все уставные документы, контракт и даже паспорт сделки. Он недоверчиво повертел справку из Госкомстата фирмы, существующей вот уже несколько лет, и пораженно ее отложил. Даже она была этого года! Такого за всю его практику не случалось ни разу.

Антон действительно знал о таможне практически все.

Он почти час его ненавязчиво экзаменовал, прекрасно разбираясь в вопросе. Ну и дела, подумал Олег. Очень интересного человека подкинул на этот раз Игорь…. Или это он Антона так подготовил…?

— Ты раньше с таможней не сталкивался? — в лоб спросил Олег.

— Нет, — ответил Антон, вытаскивая печать, потом понял и улыбнулся. — Я просто… начитанный.

Побольше бы таких начитанных, подумал Олег. Проблемы бы сократились на порядок.

— И, кроме того… — продолжил Антон. — Я же должен знать, чем будут заниматься сотрудники моего таможенного отдела…

— Ты опять к основному вопросу?

Антон помолчал минуту.

— Мы, пожалуй, сделаем так, — произнес он. — Оформим у вас пару грузов, а потом вернемся к нашему разговору. Причем, без общества твоей очаровательной секретарши.

При этих словах любопытное Леночкино лицо, время от времени появляющееся из-за монитора стало пунцовым.

Олег хмыкнул.

— Идет, — согласился он.

Олег воодушевленно раскладывал уставные документы нового клиента Антона, когда запиликал его мобильный телефон.

Он поднял трубку.

— Ты звонил, что ли? — осведомилась Настя.

И Олег снова превратился в отягощенного проблемами семейного человека.

— Да, — ответил он.

Приятный клиент Антон и его документы куда-то испарились.

— И что?

— Поговорить с тобой хотел. О вчерашнем.

— Ну?

Олег ощутил нарастающую злость. Спокойно, сказал он себе. Держись. Ни на какие манипуляции мы сегодня не поддадимся. Ей просто очень и очень плохо.

— Извиниться хотел, — произнес Олег. — Знаешь, напился вчера, дурацкая обида взыграла. Что ты со мной, как с маленьким, в самом деле? Вот и выступил не в тему. Прости меня, Насть, ладно?

Настя помолчала.

— Ирка, небось, настропалила, — предположила она. — Запугала, поди, до смерти. Что-то я не слышу раскаяния в твоем голосе.

Какого черта, едва не взорвался Олег. Раскаяние ей подавай! Да что с ней?! Где моя дорогая и любимая Настя?!

— Это связь плохая, — вслух сказал он.

Настя хмыкнула.

— Знаешь, Олег, — сказала она. — Я тебя прекрасно понимаю. Выступил вчера, а на утро в штаны наложил. Да Ирина, поди, масла подлила. Извиняйся, давай, а то на порог не пущу. Наверное, еще и про мои проблемы по женской линии рассказала. А мне на них плевать, понял? Ты — слабак. Я тебя и так никогда не уважала и не понимала, что сестренка моя в тебе нашла, а теперь ты вообще в моих глазах опустился. Ниже, много ниже любого плинтуса. И таких засранцев, как ты, я не прощала, и прощать не собираюсь. Никогда. Так что будь готов держать за свои слова ответ, дорогой.

Олег стиснул зубы.

— Хорошо, я — слабак, — сказал он после паузы. — Но Ира со мной счастлива. И я думаю, что ради нее…

— Ира с детства была влюбчивой дурочкой, — перебила его Настя. — Готова поспорить, что после твоей смерти, она быстро найдет себе очередной объект вожделений. А то, что ты пытаешься прикрыться моей сестрой, вообще приравнивает тебя к таракану. Которого я, не скрою, с удовольствием совсем скоро раздавлю.

— Да не прикрываюсь я никем! — вспылил Олег. — Мне же с тобой раньше тоже были близки! Помнишь?

— Я все помню, — ответила Настя. — И твое предательство, и Иркино. Или ты забыл, как вы меня предали?

Олег сглотнул.

— Нет, — ответил он. — Не забыл. Но это дела давно минувших дней.

— А для меня все это, словно вчера, — перебила его Настя. — Значит так. Никаких тебе прощений. Молись и готовься к смерти. И не переживай. Я приготовлю что-нибудь особенное, для тебя понятное и близкое. И никакая Ирина тебе не поможет. И даже, если вдруг случится невозможное, и тетка моя за тебя вступится, не измениться ничего. Вот и весь разговор. Доступно?

Это «доступно» оказалось последней каплей.

И у Олега вновь наступило затмение. Остатком рассудка он прекрасно понимал, что взлетел по канату над пропастью, но уже никак не мог остановиться.

— Я тебя почти ненавижу, — проникновенно произнес Олег. В это «ненавижу» он вложил всю свою душу. — Ты, оказывается, самовлюбленная тварь, которая всю жизнь прикидывалась невинной овечкой. Ты можешь делать, что хочешь, но я тебя достану. Сам, не сам, неважно. Я к тебе мертвый приду и придушу собственными руками.

— Ого! — восхитилась Настя. — Слова не мальчика, но мужа! Видишь, так ведь гораздо легче. А то начал, как трус: извини, погорячился, пьян был. Чувствовалась Иркина рука. А таким ты мне даже нравишься. Отлично, Олежек. Война, мальчик, началась. Готовься.

И Настя повесила трубку.

Олега трясло.

Ого, подумал он. Предательство она помнит! Я вокруг нее хороводы устраиваю, а она наглеет с каждой минутой. Может быть, не так уж и неправ был ее Мишка?

И сейчас же он услышал из коридора бодрый Толянов голос.

— Здорово! — вскричал компаньон с порога, но, увидев Олегово лицо, сильно озадачился. — Чего это с тобой?

Олег помассировал лоб.

— Нормально все, — с трудом ответил он. — У тебя?

— Тоже ничего. Как успехи на нашем фронте?

Олег пожал плечами.

— А как на…, — он замялся, в затруднении подбирая слово. — На твоем?

Толян уселся задом на свой девственно чистый стол.

— Рассказывай, — доверительно предложил он.

— Разве тебе это интересно? — осведомился Олег. — У тебя же полно других важных дел помимо нашей таможни.

— Да, ладно, тебе. У меня были личные проблемы.

Насколько помнил Олег, у Толяна всегда были личные проблемы. Всегда, начиная со школы, в которой они сидели за одной партой. Иногда Олег задавал себе вопрос, зачем, собственно ему нужен Толян и его нескончаемые проблемы, но не находил ответа. Просто Толян был ему близок и дорог, их связывали многочисленные воспоминания и многочисленные неприятные истории, в которые они оба по молодости лет вляпывались, но из которых, обычно, выходили с достоинством. Кроме того, в таможню его позвал Толик и обучил всему что знал сам.

Олег тогда работал в банке. Занимал неплохую по банковской иерархии должность, имел машину с водителем и сорок человек под своим началом. Трагедия случилась неожиданно и быстро. Несколько статей в прессе, заказные ролики по телевизору о плохом финансовом положении, да десяток невозвратных кредитов сделали черное дело. Солидный коммерческий банк принялся трещать по швам, как это было принято на заре перестройки. Олег одним из первых разглядел перспективу голодной безработицы. Собственно, вариантов спасения у него обнаружилось несколько: пойти торговать на рынок женским нижним бельем, присоединиться к компании охранников там же, на рынке, или заняться в союзном с разваливающимся банком пенсионном фонде нагреванием пенсионеров. В этот сложный жизненный момент и появился Толян со своим занимательным предложением.

— А чего? — говорил он. — У тебя голова светлая, подумай сам. За таможней будущее. Одна из основных фискальных структур государства будет существовать вечно. Ее не разгонят никогда и ни за что. Поработаешь, въедешь в расклады, освоишься. Деньжат заработаешь…

В то время Олег еще не был женат и поэтому довольно легко ушел к Толяну, потеряв при этом половину зарплаты. Впрочем, тогда он мог остаться вообще без нее.

Так они и начали работать вместе.

— Я не обижаюсь, — сказал Олег. — Но посуди сам, Толь, работы полно, Васька болеет, а ты ошиваешься неизвестно где. Или тебе вообще по барабану наши проблемы?

— Конечно, нет. Готов помочь, чем смогу.

Олег пожал плечами.

Так заканчивался почти всякий разговор.

— Лады, — сказал он безнадежно. — Все вроде сделали. Две машины от Жени на оформлении. Машина Губина в дороге, должна быть через три-четыре дня. Что еще?… Да, Игореха нового клиента подогнал.

— Хороший?

— Не понятно пока. Хочет первую пару машин через нас сделать. Соки, ничего интересного.

— А по деньгам?

— Тоже не очень.

— Ясно, — кивнул Толян. — Еще что?

— Да все вроде.

— А про то, что нас на работу звали, чего молчишь?

Леночка, подумал Олег. Успела уже. Вечно недовольная своей жизнью и, особенно, зарплатой. Хотя, с чего бы это? Толяна она здорово недолюбливала.

— А что об этом говорить-то? — развел Олег руками. — Я отказался. Зачем оно нам, а?

— Верно, — кивнул Толян. — Мы вольные бойцы невидимого фронта. Хотя?… Зарплата-то, какая?

— Не знаю.

Толян фыркнул.

— Блин, вот оставь тебя одного на три дня. Самое главное и не узнал.

— А мне это не надо, — твердо сказал Олег. — У нас, на работе, пока все в порядке.

— Это пока, — хмыкнул Толян и смерил его пристальным взглядом. — Как-то ты неважно выглядишь. В семейной жизни нелады?

Олег вздохнул.

Наверное, Толян, был единственным, кому он мог рассказать все.

— Закрой дверь, — попросил Олег.

И когда Толян вернулся к нему с заинтересованным лицом от уже плотно закрытой двери, сказал:

— Ты с первого раза угадал. У меня возникли очень серьезные семейные проблемы.

Очень странное открытие

Тень положила трубку на телефон и довольно вздохнула.

Жизнь налаживалась: настроение было что надо, а память Насти предоставляла точно и в срок все необходимое. Тень заварила себе чайку и присела на кухне перед телевизором. Когда она последний раз долго была при теле, телевизоры напоминали большие аквариумы с рыбками-ведущими внутри. Никаких пультов тогда и в помине не существовало.

То ли дело сейчас: красота. Тень восхищенно повертела в руках серую коробочку. Идеальное устройство для товарищей, ведущих преимущественно лежачий образ жизни.

Она взмахнула пультом и попала на первый канал. Девушка рвала на себе розовую майку и предлагала всем попробовать некий «белый». Тень усмехнулась. Когда-то с помощью подобного «белого» она едва не отправилась на тот свет. Настя ее спасла, вовремя перехватив бразды правления невменяемым телом.

После «белого», Тень познакомили с необыкновенной минералкой, с пылесосом-хищником, ворующим игрушки у спящих детей, и неким дезодорантом, позволяющим ездить в обычной ванне, словно на машине. Над волшебным шоколадом, рождающим коричневые пузырьки и раздевающим до гола прохожих, Тень серьезно задумалась. Оба заклинания она знала давно, но даже не догадывалась, что такое возможно в принципе: совместить несовместимое в пищевой форме. Уже немного нервничая, Тень переключила программу. На втором канале дети, выпившие некую субстанцию, скакали, как павианы, красивая легковая машина превращалась в боевого голема, а маленький мальчик вместо кровати спал почему-то на туалетной бумаге.

Ей стало совершенно неуютно. Изменения в мире за время ее отсутствия произошли пугающие, даже какие-то катастрофические. Судя по всему, магия, наконец-то, плотно вошла в повседневную жизнь и люди ее даже не замечали. Или старательно делали вид.

Тень прыгнула на другой канал.

Там показывали троих ребят. Они сидели на диване, пили чай и лениво рассуждали о любви. Причем, немедленно оторопела Тень, оба мальчика рассказывали о своих чувствах к третьей, к девушке, сидящей здесь же, отрешенно грызущей печенье и внимающей обеим сторонам. По мельканию надписей и рокоту трубного голоса за кадром Тень поняла, что здесь детей учат строить любовь. Она прыгнула дальше с еле сдерживаемым внутри ужасом.

И попала на какой-то фильм.

Упитанный подполковник стрелял по молодому парню в форме из пистолета. Пули дробили деревья. Парень уклонялся и убегал. А потом упитанный офицер оказался пойманным, стреноженным и… переведенным в другую часть.

Тень вновь удивленно открыла рот. Если б такое случилось, когда она была в теле последний раз, злодей с погонами не отделался бы таким вот легким испугом. Через пару недель его бы уже пугали волки на далеком лесоповале.

Тень с ностальгией вспомнила телевидение молодости.

Хорошие же фильмы были, верно? Особенно детские. «Королевство кривых зеркал», «Кощей Бессмертный», «Приключения Электроника».

А сейчас?

Она переключилась на следующий канал.

Там тоже показывали кино.

На весь экран, крупным планом, какой-то жизнерадостный тип мордовал привязанного к стулу человека. Потом отошел назад и полюбовался. А затем… Тут Тень окончательно обалдела, едва не поперхнувшись чаем. Жизнерадостный подскочил к своему пленнику и — крупный план! — с шутками и прибаутками отрезал ему ухо. Крики мученика заполнили кухню. Оставшаяся без уха голова — казалось, тоже.

Она рефлекторно бросила взгляд на часы. Три дня — все дети по домам. Либо учат уроки, либо… смотрят телевизор. Хор-роший пример для подражания!

Дверь на кухню открыл заспанный Михаил.

— Ого! — просунул он взлохмаченную голову. — А я-то думаю, кто так орет! «Бешенных псов» смотришь! Мне казалось, что тебе Тарантино не нравится.

Тень пробормотала себе под нос что-то неразборчивое, а муж, прикрыв дверь, скрылся в туалете.

Что-то случилось с миром, озадаченно решила Тень, выключив телевизор. Буквально за какой-то десяток лет. Любо я сошла с ума, либо мир. Через несколько мгновений здравых размышлений, она пришла к выводу, что совершенно уверена в собственной дееспособности. Значит, поняла Тень, что-то не так вокруг.

Но что? Она ощутила себя действительно пришельцем. Ее поразило не то, что сказал Мишка, а то, как он это сказал. По телику парню ухо отрезают, а ему хоть бы хны. Тарантино, видите ли, мне не нравиться! Надо же, какое полнейшее безразличие.

И тут ее ошеломило.

Идея оформилась простая и кристально чистая, словно слеза.

Беспредел. Вокруг мир беспредела. Что бы я не сделала, при таком отношении окружающих, мне все однозначно сойдет с рук! Неужели все так просто?

Через несколько часов решение созрело в ней окончательно.

Усыпив супруга, Тень быстро собралась.

Любое открытие требует проверки — это она уяснила еще в школе. Единственные исключения составляли аксиомы. Но мир, где можно все, еще не превратился для нее в этот оплот школьной геометрии.

Мальчик Витя, строго спросила Тень Настину память. Где живет мальчик Витя? Не знаю, отозвалась запертая Настя. Все ты знаешь, усмехнулась Тень сквозь зубы. Где? Или устроить тебе пыточную?

Пятый этаж, сдалась Настя.

Тень поправила прическу перед зеркалом и, напевая песенку из передачи о строительстве любви, вышла из квартиры.

Дверь ей открыл сам Витя. Еще разок плотоядно обведя его крепкое тело взглядом, Тень обворожительно улыбнулась.

— Здравствуйте, тетя Насть, — удивленно поздоровался Витя.

— Не поможешь?

— В чем? — оторопел мальчик.

— Мне ротвейлера предложили, Вить, а ни я, ни муж ничего в собаках не понимаем. Не посмотришь?

— Конечно, — кивнул Витя. — Заходите, я сейчас.

Тень прошла в тамбур, быстро сканируя остальные квартиры на площадке. В двух никого не было, а в третьей пожилая мама Валя проверяла у сына дневник с ремнем наперевес. Она была очень увлечена процессом.

Тень на всякий случай проверила и квартиру Виктора. Кроме дрыхнувшего у кухонной двери Ковбоя дома никого не оказалось. Родители паренька возвращались обычно поздно.

— Я готов! — объявил Витя, появляясь на пороге квартиры. — Щенок у вас?

— Пойдем, — ответила Тень неопределенно.

Она боялась выдать себя — так ей нравился этот очаровательный невинный мальчик.

В лифте Тень нажала на первый этаж.

Витя посмотрел на нее удивленно.

— Доедем до заводчика, — пояснила она. — Тут не далеко, рядом совсем. Ой! — он кокетливо улыбнулась. — Забыла спросить: у тебя как со временем? Я тебя от дел каких-нибудь важных не отвлекаю? Найдется для соседки минут пятнадцать?

Витя зарделся.

Конечно, она его не отвлекала. Его одноклассники всегда завистливо говорили:

— Не фига себе, краля! — когда она элегантно поднималась по ступеням подъезда. — Везет же тебе, с такой классной бабой рядом живешь!

И, щупая жадными глазами ее тело через облегающее платье, плотоядно цокали языками.

Она и сейчас была в таком платье, подчеркивающий достоинства возбуждающий бюстгальтер просвечивал сквозь легкую ткань, а в проеме открытой подъездной двери в солнечных лучах ее тело показалось ему просто потрясающим. Витя даже разглядел тонкие трусики, скрывающиеся в ложбинке точеных ягодиц.

— Моя машина, — махнула Тень рукой, — присаживайся.

Всю дорогу Тень в своем сознании беспощадно пытала Настю. Та, как партизан, ни за какие коврижки не желала учить вождению старого врага.

— Так ты мне поможешь? — скрипнула зубами Тень, уже усаживаясь в машину.

— Отпусти парня! — потребовала Настя.

— С ним ничего плохого не случиться, — пообещала Тень. — Клянусь.

— Ты хочешь с ним переспать, я же вижу. Это мое тело, тварь!

— Это и мое тело. А переспать я с ним не хочу. Я желаю его, (как это у вас теперь говорят?) трахнуть.

— Отпусти его.

— Дорогая моя, — усмехнулась Тень, — ты ведь знаешь, что твое согласие мне, в принципе, по барабану, — она сильно расширила свой словарный запас за просмотром передачи о строительстве любви. — Из гуманизма я оставила тебя в сознании, потому что прекрасно помню, каково это — сидеть в полной тьме. Так что не кобенься.

— Я настаиваю, — упрямо произнесла Настя.

— Задолбала, — не выдержала Тень и Настя с криком исчезла из ее головы. Тень позволила мышцам самим найти необходимые умения на этом поле.

Им хватило нескольких мгновений.

Пальцы сами вставили ключ в замок зажигания.

— Ну, что поехали? — обворожительно улыбнулась она Вите.

— Конечно, тетя Насть, — кивнул тот.

Тень вернулась, когда уже стемнело. Она долго и тщательно парковала машину под уже проснувшимся фонарем. Езда тоже доставила ей удовольствие, но конечно, не такое глубокое, полное, как мальчик Витя. Заглушив машину, она задумчиво закурила, глядя в никуда через лобовое стекло. Спешить было особенно некуда. Телевизор уже успел за день надоесть, а заниматься сексом с мужем после Вити казалось кощунственным.

Мыслями Тень все еще была вместе с ним.

Едва она остановила машину в парке, как его рука смело легла на ее колено и осторожно поползла выше, задирая платье. Тень расслабилась, отдавшись этому давно забытому чувству: удовольствию загнанной лани, которую берет желанный мужчина. Она откинулась на спинку сиденья, пока Витины трепетные подрагивающие руки жадно исследовали их с Настей общее тело.

Когда они добрались до груди, Тень повернула голову и коротко спросила:

— Выйдем?

Витя просопел что-то невнятное, пытаясь трясущимися пальцами расстегнуть неподатливые пуговицы платья. На его джинсах вздулся внушительный бугор, и Тень, не медля, решила взять дело в свои умелые руки. Зачем расходовать на одежду то, что должно давно кипеть у нее внутри?

Тень решительно отстранилась и распахнула дверь.

Вылезла и, одобряюще посмотрев на красного Витю, приглашающе облокотилась на капот. Тот понял все моментально. Сопя от волнения, он взял тетю Настю, прекрасную и недоступную соседку с двенадцатого этажа, прямо на капоте ее машины. Сзади, охая и постанывая. Однако, первый раунд Тень совсем не удовлетворил.

Ее всегда восхищала подростковая способность не делать пауз. Достаточно было только расстегнуть лиф платья, как юношеская плоть восстала снова.

А потом Тень занялась Витей по-взрослому, старясь не испортить платье. Впрочем, через некоторое время ей и на него стало наплевать.

Когда они уже сидели в машине, расслабленно отдыхая в сигаретном дыму, Тень внезапно вспомнила зачем, собственно, ей понадобился сегодня мальчик Витя. Она недовольно поморщилась. Иногда желания плоти вмешивались в ее планы и путали их. Но сегодня вечером она все сделает, как и было задумано днем.

Тень быстро привела себя в порядок, глядя в зеркало заднего вида.

— Поехали? — посмотрела она на своего утомленного любовника.

— Куда?

— Надо еще в одно место заехать.

— К заводчику ротвейлеров? — сострил Витя. В школе он, наверняка, пользовался популярностью.

— Ага, — кивнула Тень. Только она была далеко не школьницей.

Под «Ретро ФМ» машина выкатилась на площадь перед продуктовым магазином. Здесь сновали озадаченные и уставшие после работы люди. Молодые матери выгуливали своих отпрысков, а плотный ряд припаркованных машин однозначно указывал на аншлаг в торговом зале.

Тень заглушила двигатель и посмотрела на часы. Было без десяти семь. Время и место она всегда умела выбирать идеально.

— Ты, что — в магазин? — усмехнулся Витя. У него, как и у многих мужчин проснулся синдром хама-обладателя, переспавшего с женщиной и считающего, что теперь можно все. И говорить ей. И с ней делать.

Тень молча кивнула.

Он покинула машину, натягивая на руки тонкие резиновые перчатки, специально захваченные из дома. Обошла с другой стороны, распахнула пассажирскую дверь.

— Выходи! — приказала она.

Витя вытаращил глаза. Пребывая в сладкой неге первого настоящего и серьезного полового акта, он по дороге даже не успел толком одеться.

— Ты чего?! — естественно возмутился уже не мальчик.

Тень молча сгребла его за волосы и выволокла из машины.

Расстегнутая рубашка зацепилась за дверь. Тень рванула посильнее и оторвала нижнюю половину с мясом.

Захлопнув дверь, она швырнула его на машину и придавила горло локтем. Витя захрипел, роняя слюну.

— Что, сынок, перепихнуться захотелось? — надвинулась на него Тень.

Собственно, ответа и не предполагалось.

Второй рукой она нащупала расстегнутую ширинку, рванула еле застегнутый ремень и стиснула его мошонку изо всех сил. Джинсы упали на асфальт, а Витины глаза налились кровью. Боль, как помнила Тень, должна была быть ослепительной.

— Так что, еще хочешь? — осведомилась она.

Витя замотал головой.

Тень осторожно покосилась по сторонам. Вокруг было много разных лиц. Испуганных, восхищенных, опасливо оглядывающихся на ходу и нахмурившихся. Но НИКТО не вмешался. Ни один человек! Открытие, сделанное днем, практически подтверждалось на глазах.

Для чистоты эксперимента она еще несколько раз ударила Витю по лицу, удачно разбив нос с губами, и поменяла затекшую руку. Тень ждала.

— Проси прощения, сукин сын! — громко приказала она, уже начиная теряться.

Витя захныкал, размазывая свободной рукой кровь по лицу.

Через десяток минут затянувшегося шоу, Тень утомилась. Она оттащила мальчика от машины, открыла дверь и пинком отправила его в глубь машины.

Села на капот, снимая перчатки. Откинула волосы, оглядываясь по сторонам. Она была сражена наповал. Такого идеального мира для отвратительных дел в ее долгой жизни еще не встречалось. Она могла бы порезать мальчика, девочку, старушку с авоськой на углу магазина, любого из текущей перед ней серой безликой толпы и никто бы даже пальцем не пошевелил. Стадо, с отвращением подумала Тень. Безмозглое стадо овец на заклание.

Но сегодня у вас появился злобный волк с большим стажем.

Она швырнула ненужные перчатки на асфальт и села в машину. Витя хлюпал рядом на сидении разбитым носом.

— Зачем? — еле разобрала Тень. — Зачем вы так?

— А, затем, — ответила она, заводя машину. — Яйца прошли?

— Нет еще…

— Жаль, — вздохнула Тень. После пережитого потрясения ей почему-то снова захотелось любви. — Ну, тогда поехали.

— Отпустите меня, — проблеял Витя.

— Любишь кататься, люби и саночки возить, — отрезала Тень, выворачивая на дорогу.

Она прекрасно понимала, что такого свидетеля оставлять нельзя. Пацан точно сдаст, если не милиции и не родителям, так уж точно — старшим товарищам. Тень сосредоточилась. И верно, в растерянной и испуганной голове мальчика уже носились подобные глупые мысли. Осложнения ей были не нужны, поэтому Тень быстро приняла решение.

Она привычно свернула в сторону лесопарка, где еще совсем недавно предавалась любовным утехам. Заехала подальше, остановилась. Потом грустно посмотрела на окровавленное лицо своего спутника.

— Отпустите, — взмолился тот.

Тень покачала головой.

Она даже не стала пользоваться магией, хотя могла бы стереть его в порошок без особых усилий. Тень вовремя вспомнила про окружающий их обоих мир беспредела. Она уехала, а мальчик Витя, ставший сегодня мужчиной, остался на ковре из мокрой травы с перерезанным горлом и стеклянными глазами, ищущими на темном небе Полярную звезду.

В любых почти научных изысканиях существуют свои отходы.

Шершень

Обговоренная по пейджеру лавочка была занята.

С левого ее конца сидел молодой парень и курил, закинув ногу на ногу. Федор нерешительно посмотрел по сторонам. Больше доступных лавок поблизости не было. Вот ведь повезло, расстроился Федор. Неужели это одна-единственная лавочка на всю перенаселенную округу?

Он посмотрел на часы. До встречи с ужасным Шершнем еще оставалось восемь минут.

— Молодой человек, — остановился он перед курильщиком. — Не угостите ли сигареткой?

Весь вечер после известия о встрече с Шершнем Федору мучительно хотелось хотя бы пару раз затянуться.

— А вы разве курите? — поднял парень на него глаза.

Федор оторопел.

— Я от Шершня, — поспешил успокоить его парень, доставая сигареты. — Так сказать, группа встречающих. Присаживайся, покурим.

Лавка оказалась почему-то холодной. Федор примостился на самый краешек, старательно чиркая зажигалкой. Разучился, блин, расстроено подумал он. А откуда, любопытно, парень знал, что я бросил?

— Небольшие навыки ментоскопирования, — немедленно объяснился курильщик. — Проще — чтение мыслей на расстоянии.

— Я знаю, что такое ментоскопирование, — буркнул Федор. — Меня Федей зовут.

— Никита, — кивнул парень. — Коротко — Ник. От слова победа.

— А меня от слова Федор.

Собеседник скользнул по нему веселым взглядом.

— Ты откуда, Федь? — усмехнувшись, поинтересовался он. — От Сергеича, верно? Что там у них поделываешь?

— Штаны просиживаю, — ответил Федор, ощущая давно забытую легкость в организме. Все-таки год без табака крепко давал о себе знать. — Компьютерщик я. И отдел сбора информации веду.

— Ух, ты! — восхитился Никита. — Значит, сумеешь меня поднатаскать?

— Легко, — кивнул Федор. — Тем более, что сейчас у меня сезонные скидки.

Парень рассмеялся. Производил он впечатление общительного и жизнерадостного человека. И как только такой весельчак с мрачным Шершнем уживается?

— Отлично, — кивнула группа встречающих. — Что за информацию собираешь-то?

— Разную, — ответил Федор неопределенно. Он даже немного растерялся от такого вопроса. Откуда мне знать, что можно говорить этому любознательному коллеге Шершня, а что нет? И шеф не проинструктировал, странно. — В основном, сводки собираем.

— Понятно, — Никита отбросил окурок в темноту и легко поднялся с лавочки.

— Что ж, тогда пошли, сборщик, — пригласил он.

Всю дорогу Никита рассказывал анекдоты и разные смешные истории. Шли они долго, по прикидкам Федора остановки две на автобусе. Наконец, вышли к освещенной огнями высотке.

— Здесь? — задрав голову, спросил Федор.

— Да, — торжественно произнес Никита. — Именно здесь проживает великий и ужасный Шершень.

— А ты давно у него? — проигнорировав иронию, поинтересовался Федор.

— Года три уже, — пожал плечами проводник.

— И как он? Говорят, жуткий тип.

— Да, нормально. Молчаливый только слишком. Сядет в углу комнаты на корточки и молчит. Часа три-четыре без перерыва в полной темноте просидеть может. А потом встанет, включит свет в комнате и приглашает по-человечески:

— Пошли, мол, ужинать.

Любопытный товарищ, мельком подумал Федор.

— Слушай, а он вообще человек, а?

— А кто тебе сказал, что нет? — искренне удивился Ник.

— Даже Сергеич не уверен, — понизив голос, признался Федор.

Никита, рассмеявшись, открыл домофон ключом и гостеприимно распахнул подъездную дверь.

— А вот это — прекрасно, — заметил он. — Чем меньше враг знает — тем лучше.

— Какой же Сергеич вам враг? — растерялся Федор.

— Как какой? — вернулся Никита к разговору, вызывая лифт. — Самый обычный. Знаешь, сколько раз он Шершня подставлял?

— Конечно, не знаю, — пожал Федор плечами.

— Поверь мне, много.

— А чего же он с ним до сих пор работает? — удивился Федор.

Двери лифта раскрылись.

— А вот этого я не знаю, — заходя в кабину, ответил Никита. — И до сих пор понять не могу.

— Я бы не стал, — заявил Федор.

— Я бы тоже, — согласился Никита.

Лифт остановился на восьмом этаже. Друг за другом они вышли из кабины.

— Ладно, — остановился Никита перед дверями квартиры. — Ты точно мне с компьютером поможешь?

— Точно.

— Тогда давай пять, — улыбнулся Никита, протягивая руку. — Будем знакомиться по новой. Шершень меня зовут.

— А… Он? Ну, тот? — окончательно растерялся Федор.

— А это — мой помощник, — пояснил Никита, открывая квартиру. — Боевой голем Ирис.

Он включил свет в прихожей и массивная фигура боевого голема выступила из темноты. Ирис, вытянув вниз руки, стоял у двери в комнату. Он даже не поморщился, когда сверху вспыхнула люстра и отблески света заиграли у него в открытых зрачках. Изуродованное лицо даже не дрогнуло.

— Что встал? — усмехнулся Шершень. — Заходи.

— Да, ладно, расслабься, — сказал Шершень, доставая печенье к кофе. — Ничего страшного, почти как мебель. Он даже говорит словно деревянный.

— Это как? — не понял Федор.

— Услышишь — поймешь, — пообещал Шершень. Он внимательно посмотрел на Федора, присаживаясь на табуретку напротив. — Ну, а, теперь ты рассказывай.

— А что рассказывать-то? — оторопел Федор.

— Как поживаешь, то, се, — помахал Никита пальцами в воздухе. — Как в Управление попал.

— Обычно попал, — пожал Федор плечами, — как все, наверное. Пришел на тестирование, прошел комиссию, зачислили стажером. Вот, собственно, четыре месяца уже и стажерствую.

— Не надоело?

— Надоело, конечно, — вздохнул Федор, — а что поделаешь? Я ведь совсем начинающий. У меня на тестировании всего 92 балла по Ксавье было. Вот и учусь.

— Сводки править? — усмехнулся Никита. — 92 — это совсем неплохо, поверь.

— Что дадут, тому и учусь, — обиделся Федор.

— Да ладно тебе… Хочешь к нам в команду?

Федор почесал затылок.

— А на фига я вам сдался?

— Мне копьютерщик нужен. Грамотный.

— С чего ты взял, что я — грамотный?

— Забыл, что ли? — улыбнулся Никита. — Я ведь немного ментоскопист.

Федор с любопытством огляделся.

Квартирка главного охотника на ведьм совсем не производила впечатления. Все вокруг либо казалось, либо было старым: и кухонная мебель, и замызганная газовая плита на две горелки, и стол за которым они восседали. А уж такие серванты Федор вообще видел только у бабушки в гостях, в глухой деревне за семьсот верст от Москвы. Он осторожно поднял чашку, из которой пил. Так и есть, на блюдце — 36 год.

— Богато живете, — заметил он, поставив чашку на место. — Наверное, у вас тут все на общественных началах, да?

— Не все. Там, в комнатах все по-другому. Маскировка.

— Слушай, а зачем весь этот маскарад? Ты — не ты, рухлядь на кухне.

— Специфика работы, — пожал плечами Шершень. — Думаешь, мое существование хоть кого-то радует? Даже шефа твоего, Сергеича, возьми. Он же прекрасно понимает, что одна-две ошибки и у нас с ним состоится плотное общение. Приватное, так сказать. Они все меня боятся, понимаешь? Все ваше дерьмовое Управление.

Он сказал это настолько просто, что Федор поверил в его слова сразу, без оговорок.

— Ты рожу моего Ириса видел?

— Ну?

— Вот тебе и ну. Во время передачи очередного задания какой-то тип плеснул в него серной кислотой. Слава богу, у големов кожа не человеческая. У них ее вообще нет, так только пародия одна. А что бы со мной было, представляешь?

— Ты, конечно, поймал гада?

— Если бы я его ловить принялся, — Ирис бы концы отдал. Так что пришлось выбирать: либо, либо, — вздохнул Никита. — А материалы, кстати, мне твой Сергеич тогда передавал. И только он и мог знать о встрече.

Они помолчали, задумавшись каждый о своем.

— Вот такие, брат, дела, — подытожил Шершень.

— Не весело, — согласился Федор. — Но погоди-ка, — вдруг пришла ему в голову мысль, — а почему ты мне вдруг открылся? Не боишься, что я вернусь и…

— А ты не вернешься, — грустно сказал Никита, глядя в свою чашку.

Федору стало нехорошо.

— Это почему…?

Шершень, закинув голову, заразительно засмеялся.

— Купился, да? — отсмеявшись, спросил он. — Шучу. Тебя ко мне прикомандировали, Федь. Сергеич решил соглядатая приставить. Он уже много раз пытался, а я все не брал. А тебя возьму. Ты меня компьютеру обучишь, а я тебя — неразрешенным магическим вопросам, идет? Ну, если ты все-таки не решишься на вступление к нам.

Федор облегченно рассмеялся.

— Ну, ты и тип, — наконец, покачал он головой. — Я подумаю.

— Смотри, количество членов ограничено. И еще есть условие, — поднял Шершень указательный палец. — Поночуешь пару ночей у меня. Просто если ты в Управлении появишься — Сергеич твое вранье сразу раскусит.

— У меня дом есть, — ответил Федор. — И, кроме того, в одной комнате с твоим монстром я спать не буду.

— У меня три комнаты, — усмехнулся Шершень.

Федор помолчал, размышляя.

— Тогда идет, — кивнул он после паузы.

— Ладно, — сразу посерьезнел Шершень. — Основные вопросы решили, теперь давай-ка посмотрим на документы. Мне Сергеич сказал, что одна Тень из легендарных двенадцати объявилась?

— Постой, — выкладывая на стол бумаги из портфеля, поинтересовался Федор. — Как же это он тебе сказать мог? По пейджеру, что ли?

— Не по пейджеру, — покачал головой Шершень, углубляясь в папку. — Мы с ним так общались. Прямо перед твоим приходом. Мен-таль-но.

— А, — потрясенно согласился Федор, опуская портфель на пол и, делая глоток из своей чашки. — Я, кстати, это слово тоже знаю.

Несколько минут Никита сосредоточенно шуршал бумагами.

Может, и правда все бросить к черту, подумал Федор. Стану бойцом и истребителем свихнувшихся ведьм. А что, чем не работа? И Раечка будет рада…

Он не успел еще поставить чашку на место, как ощутил за спиной присутствие. Молчаливое, грозное, страшное. Ощутимо повеяло холодом, у него даже мурашки побежали. Чтобы не вскочить и не закричать, Федор изо всех сил сосредоточился на возврате чашки к блюдцу.

Поставил, не расплескав ни капли, вытянул руки на столе, внутренне собираясь.

— Чего тебе? — разрядил обстановку Шершень, оторвав глаза от папки. Федор облегченно обернулся. В дверях кухни угрюмой скалой торчал боевой голем Ирис.

Да, мельком подумал Федор. Не везет ведьмам.

— Событие случилось, — пробасил Ирис. — По телевизору только показали.

— Что такое? — озабоченно поднялся Никита, откладывая бумаги в сторону.

— Труп нашли в лесопарке, — доложил голем.

— Оранжевый?

Ирис помолчал, очевидно, размышляя.

— Не знаю, — ответил он. — По телевизору цвет не показали.

Проба пера

Настя напомнила о себе за ужином. Рыбьей костью, застрявшей в горле.

Олег начал задыхаться, чувствуя, как что-то острое раздирает его изнутри и мешает дышать. Он попытался прокашляться, а Ира принялась лихорадочно бить его по спине. Внезапно все кончилось.

Кривая толстая рыбья кость оказалась на ладони Олега.

— Довыступался, — пророкотал тещин бас.

Позади него в проеме кухонной двери стояла Мария Захаровна и медленно хлопала в ладоши.

— Это Настенька, — пояснила теща. — Вчерашнее выступление тебе так просто с рук не сойдет.

Олег посмотрел на перепуганную Ирку, на всякий случай оглядел стол и вновь вернулся взглядом к кости на ладони.

Сегодня в меню рыбных блюд не присутствовало.

— Хватит, мам, — прикрикнула Ирина. — И без тебя тошно.

— А что — тошно? Язык свой надо уметь сдерживать. Раздухарился давеча. Разменивать меня собрался, сынок?

— Надо будет — разменяю, — не оборачиваясь, ответил Олег. — Никакая Настя меня не остановит.

— Еще как остановит, — удовлетворенно сказала теща и удалилась, шаркая, в свою комнату. — Либо она, либо ее имя.

Олег перевел дух.

Посмотрел на Ирину.

— Что скажешь, а?

— Это Настя, — согласилась жена с Марией Захаровной. — Кажется, началось.

— А имя ее причем? Я сегодня даже в Интернете лазил, смотрел.

— С чего это вдруг?

— Да, Мишка сказал по телефону, что заклинание она про свое имя читала.

— А… И что увидел?

— Вылитая Настя. Но не такая, как сейчас. Сейчас она совсем другая, страшная.

— У нас есть такое понятие, — Ирина выделила это «у нас», — истинное имя. Имя, отражающее подлинную сущность человека. Теоретически, зная имя, вполне возможно управлять поступками владельца. Или накладывать специальные заклинания, только на это имя рассчитанные.

— Значит, у нее оно не Анастасия?

— Скорее всего, нет.

— И какое?

— Эх, если бы знать, — развела Ирина руками. — Мы бы с ней быстро управились. Ты, кстати, с ней сегодня все-таки поговорил? Я вот весь день ее найти не могла.

Олег в сомнении посмотрел на почти полную тарелку и решительно ее отодвинул.

— Поговорил, — ответил он. — Мы расставили последние точки над «и».

— Судя по костям, не договорились.

— Ага. Поцапались окончательно.

— Молодец, — покивала Ирина после оторопелой паузы. — Правильной дорогой идете, товарищ! Что дальше думаешь делать?

— Работать, — ответил Олег. — Или ты предлагаешь мне сразу участок на кладбище заказывать?

— Значит так, — сказала Ира решительно. — Сейчас спать ложись, а я посижу, тоже поработаю немного. Своего мужа никому в обиду не дам.

— Настя не может забыть, — осторожно произнес Олег. — Ну, как мы с тобой…

— И как я…, — продолжил он мысленно, — до того, как мы с тобой. Но лучше тебе этого не знать.

Олег вступил на очень скользкую почву.

— Вот даже как, — удивилась Ирина. — Так и сказала?

— Да.

— Не волнуйся, — успокоила его жена. — Думаю, это просто повод.

— Слушай, а что она мне сделать-то может? Киллера наймет? Братков подошлет?

— Какие братки! — всплеснула руками Ира. — Твое мышление выше уличного и бандитского никогда не поднималось! Ей вообще никто не нужен, что бы человека уничтожить!

— А, — кивнул Олег с ядовитым пониманием. — На магию вашу намекаешь.

Ирина посмотрела на него с сожалением.

— Не веришь, — сказала она. — Так, до сих пор и не веришь.

— А с чего мне верить-то? — пожал Олег плечами. — Я, Ир, воинствующий атеист и во всякую бредятину верить не собираюсь.

— Какой ты атеист?

— Воинствующий. Это значит, что могу и в глотку служителю культа вцепиться. Или лицу, вдувающему мне в уши всякую фигню об оккультизме и магии. Вот так-то.

— Ты забыл добавить — доступно, — подсказала Ирина.

— Это Насти твоей копирайт, — заметил Олег. — И вообще, хватит меня тут запугивать. Настя то, Настя се. Что мне теперь, всю жизнь держать равнение на Настю? Мне — плевать. Пусть делает, что хочет. А если уж совсем до явного мордобоя дело дойдет, то я ее операм сдам. Как руководителя организованной преступной группировки.

Ира, подперев голову кулаком, посмотрела на него, как на примерного воспитанника детского сада, читающего на табуретке стихи к 8 Марта. Почти с умилением.

— Твоим упрямством, — сказала она, — можно дома старые сносить. Давай отбросим гонор и недалекость, ладно? Магия и мистика существуют на самом деле, Олег, хочешь ты этого или нет. Магия — это словно незримая тень, которая каждый день с нами.

— А доказательства, — заупрямился Олег. — Где доказательства?

— Доказательства?

— Да. Не пустой треп, а то, что можно пощупать руками.

— А рыбная кость в горле для тебя не доказательство?

— Что за бред! — возмутился Олег. — Есть ты, есть я. Есть наша любовь, чувства и отношения. Ладно, готов согласиться, что существует еще и так дорогая тебе магия с волшебством. Но мне от этого ни горячо, ни холодно. Играйся на здоровье. Обещаю, со своей стороны, не сдавать тебя в сумасшедший дом, даже если ты начнешь жаб каждое утро готовить. Будем считать это частью секретного религиозного ритуала. Я вот что понять никак не могу, Ир. Что мне твоя Настя, даже если она какой-нибудь там ваш магистр черной магии, сделать может? Почему вы все ее так боитесь? И почему, наконец, ты, моя законная жена, судя по всему, разбирающаяся в этих вопросах, не можешь меня защитить? Я ведь тебя защищаю на улице от хулиганов. Или ты не хочешь?

— Ну, вот последнее, — это ты зря, — сказала Ирина. — Тебя бросать никто не собирается. Просто Настя гораздо сильнее меня. На порядок.

— Хорошо, — кивнул Олег. — Так, к чему мне готовиться, Ир? Чего ждать?

Жена задумчиво поводила пальцем по коленке.

— Ну, начнет она, я думаю, с мелочей, — сказала Ира. — Заговоры, нелепые случайности, мелкие и досадные неприятности. Это мы нейтрализуем, не переживай. Может, конечно, порчу наслать. Посложнее, но тоже справимся. А вот через день-два Настя возьмется за дела посерьезнее. Заклинания уровнем повыше. Искажение реальности на твоем пути. Много чего… Но если ей повезет, все может закончиться очень плохо.

— А ей повезет?

— Не знаю. Надо подождать и подумать. Но одно тебе могу сказать точно. Несколько дней тебе надо быть максимально собранным и готовым к любым неожиданностям. Отбрось предрассудки и сконцентрируйся. Не упускай ничего. Представь, что за каждым твоим шагом ведется постоянная слежка, каждое твое слово взвешивают и оценивают на предмет уязвимости, что каждый вокруг тебя — смертельный враг. Шутки кончились, Олег. Настя тебя никогда особенно не любила, да и было за что, прямо скажем, а меня считала вообще чуть ли не рабыней. Она всегда ратовала за наш окончательный разрыв. А тут представился такой случай! Да она себя считать будет, едва ли не освободительницей сестры! Никакие уговоры не помогут.

Олег внутренне поежился. Хотел было добавить, что дело не в освобождении сестры, а в личной Настиной мести, но подавился, на сей раз словами.

— И как долго? — спросил он. — Как долго мне шарахаться от собственной тени?

— Пока она не иссякнет, пока не случиться прорыв или пока…, — Ирина смолкла.

— Договаривай, — сказал Олег. — Пока Настя не уничтожит меня?

— Да.

Перспективы вырисовывались самые радужные. Как у приговоренного к смерти, внезапно получившего возможность выбрать способ.

— Так, — произнес Олег. — А что насчет крови на руках, о которой она говорила? Может быть, это как раз ее кровь?

— Посмотрим, — сказала Ира. — Но вряд ли. Мы всегда очень остро чувствуем угрозу.

— Угрозу вы чувствуете, кровь на руках видите, — совсем расстроился Олег.

Ему немедленно вспомнились слова мамы на свадьбе. Черт, если она уже тогда Ирку ведьмой называла, что ж не сказала мне ничего? Хотя, в общем-то, сказала, сейчас же напомнил себе Олег. Только немного другим языком.

— Значит, магия и волшебство, — вслух произнес он.

Вздохнул.

— Слушай, Ир, а если я ее убью?

Ирина грустно на него посмотрела.

— Может быть, так и придется сделать, — холодно ответила она. — Тут уже либо Настя, либо мы.

Дрессировщица бенгальских тигров

Николай Сергеевич сидел за столом и размышлял.

Первым его желанием после разговора с Федором было немедленно схватиться за телефон. Это был прекрасный повод. Потом он вспомнил последний разговор с Миленой и, стиснув зубы, заставил себя успокоиться. Торопиться было ни к чему. Спешка в отношениях с ней могла все свести на нет в два счета.

За полчаса размышлений, ситуация сильно не изменилась. В лесопарке обнаружили неопознанный труп, но принадлежность его к деяниям проснувшейся Тени никем не была доказана. К несчастью, и не опровергнута тоже.

Слабоватый аргумент в разговоре, решил Николай Сергеевич, выключая телевизор. Мало ли в Москве находят каждый день неопознанных трупов!

И все-таки, как оправдаться?

Что сказать, дабы ситуация с Шершнем выглядела и в ее глазах абсолютно верной?

Придется рискнуть, принял решение Николай Сергеевич, подвигая к себе телефон. Главное, собраться. В конце-концов, кто не рискует, тот…

Милена подняла трубку на третьем гудке.

— Слушаю тебя, — прозвучал ее удивительный голос.

Его Николай Сергеевич готов был слушать часами.

— Приветствую, — поздоровался он, стараясь быть максимально холодным. — У нас проблемы.

— У вас? — уточнила Милена. Она всегда старалась подчеркнуть внезапно разверзшуюся между ними пропасть.

— Скорее, у вас, — ответил Николай Сергеевич.

— Вот как? И что случилось у нас?

— Тень, — коротко сказал Николай Сергеевич. — Одна из двенадцати.

Милена помолчала. Очевидно, подобные известия были для нее сейчас совершенно не ко времени.

— Ты уже призвал своего палача? — после затяжной паузы с неприязнью осведомилась она.

— Я хотел это с тобой обсудить, — соврал Николай Сергеевич. — Не хочу повторения прошлого раза.

— А повторения и не будет, Коля. Дело сразу уйдет в Трибунал.

— Почему ты так цепляешься за этих тварей? — непроизвольно возмутился Николай Сергеевич, но тут же сдержал рвущуюся злость. — Они же людей убивают, Мила! И не просто стреляют, а пытают, мучают перед смертью! Помнишь, как твоя последняя Тень развлеклась, а? Как она, нажравшись стеклоочистителя, поперлась на железнодорожной станции стрелками поиграть, помнишь? Ты тогда трупы с пассажирского поезда не разгребала! Что-то не видел я тебя в числе помощников МЧС!

— А ты разгребал, поди?

— И я, и половина Управления в придачу! Потому что чувствовали свою ответственность за то, что выпустили горячо обожаемую тобой мерзость из клетки! И хвала Господу, что Шершень ликвидировал ее без осложнений! А она, кстати, в аэропорт рвалась! — Николай Сергеевич смолк, задохнувшись.

Все-таки не сдержался я, черт! Не смог смолчать, подумал он с отчаянием. Ну, почему же ты не желаешь меня понять, Мила!

— Ты выговорился? — холодно спросила она после паузы.

— Да, — хрипло ответил он.

— Я тебе говорила и скажу сейчас, Коль. Все они — уникальные создания божьи. Не каждому дано выжить в этом мире двести-триста лет. Они — наш последний рубеж. Помнишь, мор в Европе, эпидемии оспы? Как думаешь, нам удалось их остановить? Хотя ты, конечно, в курсе…

— Конечно в курсе, — рассмеялся Николай Сергеевич. — Вы подняли всего пятерых. Они резали и зараженных, и здоровых на право и налево, не покладая рук. И ты называешь это — остановить чуму?

— А как ты это называешь? Разве ты не читал учебники истории?

— Мне твоя история давно поперек горла стоит, Мила. Или ты никак не можешь расстаться со средневековьем? Сейчас таких эпидемий нет и быть не может.

— А СПИД? — вкрадчиво вставила Милена.

— Предлагаешь больных СПИДом резать на улицах? Ты в своем уме?

— Еще не вечер, Коля, — вздохнула она. — Надеюсь, что до этого не дойдет. Но бездарно терять таких бойцов — не позволительная роскошь. За полтора столетия к ним не добавилось ни одного! Слышишь, ни одного!

Николай Сергеевич отстранился от трубки, прикрыл ее рукой и от всей души смачно выругался.

— Ты хотела сказать — убийц, — вернулся мгновением позже он.

— Хорошо, убийц, — согласилась Милена. — Называй, как хочешь. Но, согласись, иногда они бывают очень полезны.

— Пример, Мила.

Милена смолкла. Через несколько секунд ее голос возник в трубке снова:

— Атипичную пневмонию помнишь?

Николай Сергеевич почувствовал нехорошую тяжесть в груди. Не может быть, подумал он. Невозможно. Никто не мог дать добро на такое. Сейчас не средневековье, в конце-концов!

— Помню, — собравшись, ответил он.

— Средство от эпидемии нашли Тени.

Николай Сергеевич облизал пересохшие губы.

— Вранье! — взорвал он. — Средство было найдено эпидемиологами! Распространение остановили медикаментозно!

Милена разочаровано вздохнула.

— Ты немного не в курсе, Коль, — мягко сказала она. — Эпидемию остановили четыре Тени. Они применили свое специальное средство. Санкционировал акцию Трибунал, когда стало понятно, что ничего ни у кого не выходит.

У Николая Сергеевича дрогнули руки. О таком решении проблемы он слышал впервые.

Почему же меня не поставили в известность? Трибунал смолчал? Коля Павлов, Ши Хеда, Олмос, Фонтен?! Кто там еще? Даже Петровский ничего не рассказал! В чем дело?!

— Тебе об использовании Теней еще что-нибудь рассказать? — поинтересовалась Милена, прервав его мысли. — Или достаточно? Пойми, они — хищники в клетках. Иногда они вырываются и тогда происходят несчастья. Но совсем не обязательно их уничтожать. Это — вымирающий вид, понимаешь? Не станешь же ты в первую очередь стрелять в редкой породы какого-нибудь бенгальского тигра, верно? Ты, прежде всего, постараешься его обратно в клетку загнать. И тебе будет абсолютно все равно, сколько твой подопечный успел народа скушать на ужин. Потому что это — уникальный зверь. Так же и с Тенями, Коль. Почему ты никогда не пытаешься загнать их в клетку?

— Это твои подопечные, дорогой ты мой Гринпис, — язвительно ответил Николай Сергеевич. — Ты и загоняй.

— Не твой уже, — напомнила Милена, а он с досадой прикусил себе язык. — Наконец-то слышу от тебя здравые мысли! Кто выбрался на этот раз?

— Одна, — ответил Николай Сергеевич, — оранжевая. Кто из троих — точно пока не знаем.

— Сияние, Вспышка и Зарница, — задумчиво произнесла Милена. — Была еще и Багряная, но вы со своим Шершнем… Н-да…

— Ты часто обходишь клетки, — опять съязвил Николай Сергеевич.

— А что делать, Коля, — задумчиво сказала Милена. — Зарницу можете смело вычеркивать — ее такой парень держит — кремень. Она по дурости к нему угодила, даже мы последние несколько лет не можем ее вытащить. А вот Сияние и Вспышка… Спектры мне сможешь передать?

— Только завтра.

— Посмотрим. Натворили чего?

— Один труп — совершенно точно. Второй — тоже вроде бы ее.

— А когда выбралась?

— Сегодня.

— За день уже два трупа? — удивилась Милена. — Наверное, совсем не в духе была. Они у нас обе нервные, что Вспышка, что Сияние.

— А мне все равно, Мил, — отозвался Николай Сергеевич. В нем вновь стало просыпаться раздражение. — Мне нужно убрать патологического убийцу с улиц Москвы.

— Обещай, что ты не будешь привлекать Шершня, — после паузы потребовала Милена.

— Мне самому, что ли твоих маньячек по городу отлавливать? — возмутился Николай Сергеевич. — Конечно, я его привлеку.

— Тогда пообещай, хотя бы, что он не будет предпринимать крайних мер.

— А если его убивать будут?

— А если будет убивать он?

— Ну, знаешь ли…

— Пообещай, Коля, — в ее голосе зазвучали такие любимые им нотки. — Просто пообещай, ты же можешь. Пусть ищет, пусть следит, пусть хоть под ее дверью ночует. Но решение о ликвидации примем мы вместе. Не он, а ты и я. Ладно?

— Не знаю, — задумчиво произнес Николай Сергеевич.

Милена помолчала.

— Я приеду, Коль, — вдруг сказала она. — Я сейчас к тебе приеду. И мы все обсудим спокойно.

— А как же твой? — напомнил Николай Сергеевич. Его сердце готово было выскочить из груди, спрыгнуть с третьего этажа и побежать вприпрыжку по ночным улицам, распевая по все горло битловскую «All you need is Love». Прижав рукой, он его с трудом удержал.

И ему сейчас было абсолютно все равно, почему друзья из Трибунала не дискутировали с ним по поводу атипичной пневмонии.

— А меня никого нет сейчас, Коля, — ласково ответила Милена. И добавила так, как она говорила раньше:

— Поспеши с работы, я буду ждать.

Так нельзя, закипело что-то внутри него. Это неправильно! Она покупает жизнь своей Тени! Одумайся, пока не поздно…

— Ми…! — собрав все силы, крикнул он в короткие гудки.

Поздно, ответил Николай Сергеевич сам себе, опуская трубку. И на его суровом лице впервые за много долгих дней заиграла детская счастливая улыбка.

Сегодня дома его будет ждать любимая. Прекрасная Милена, которую многие необычные смертные называли Младшая Жрица.

Часть вторая

Война

Оберег

Когда утро начинается с телефонного звонка — жди неприятностей. Эта заповедь Олега не подводила почти никогда.

В особенности, когда омерзительная трель вонзается в сонный мозг, крепко измотанный всяческими переживаниями.

В который раз, пообещав себе самому, что выкинет телефон (свадебный подарок любимой тещи) с восьмого этажа, Олег нашарил трубку.

— Да? — поинтересовался он, зевая. Ему полночи снились атакующие римские колонны, и окровавленное лицо главного легионера никак не хотело уходить в небытие. — Олег, слушаю.

— Приветствую, — сказала трубка голосом вчерашнего клиента Антона.

Олег ошеломленно сел на кровати. Целый ворох мыслей пронесся внутри вихрем. Главная: как? Как он узнал домашний телефон?

— Прошу прощения за столь ранний звонок, — извинился Антон, обрывая его лихорадочные размышления. — Просто мобильник твой выключен, а в офисе пока никого нет. Я звоню предупредить, что машина уже загружается и будет отправлена часа через полтора-два.

— Так… — поперхнулся Олег. — Так быстро?

— А что тянуть-то? Мы же вроде обо всем вчера договорились.

— Ага, — сказал Олег и потер лоб. — Да, вроде бы обо всем.

— Послезавтра заеду к вам с деньгами. Ты когда будешь в офисе?

— К десяти.

— Вот и я к десяти буду. Договорились, — и Антон положил трубку.

— Минуточку! — заорал Олег коротким гудкам и с раздражением швырнул трубку на аппарат.

— Что кричишь-то? — сонно поинтересовалась Ирина, поворачиваясь. — Смотри, маму разбудишь… Случилось что?

Она пришла спать уже под утро, странно довольная и оживленная. На вопросы слабо соображающего со сна Олега жена ответила туманно: завтра посмотрим. Но, судя по ее боевому настрою, Насте жена приготовила неприятнейший сюрприз.

— Если что-нибудь завтра случиться, хоть что-нибудь, сущая ерунда, в твоем понимании, сразу звони мне, — укладываясь, сказала Ира совершенно серьезно. — И вон, на столике, возьми. Не снимай ни в коем случае, договорились?

Олег, приподнявшись, посмотрел на стол.

Там лежало нечто коричневое, маленькое, круглое, сильно напоминающее кожаную монету, с длинной черной тонкой веревкой.

— Что это?

— Оберег, — ответила жена. — Надень завтра и не снимай.

Олег растерянно потер лоб.

Откуда Антон знает мой домашний? Откуда, а?

Он поднялся, ища тапочки ногами.

— Ничего не случилось, — расстроено ответил Олег жене. — Просто приснилась какая-то чушь.

Ему вспомнилось лицо легионера из сна. Настина работа, наверное.

Оберег лежал там же, на столе, и на ощупь оказался теплым и мягким.

Олег подбросил его на ладони. Его больше занимал вопрос, откуда Тополев узнал домашний номер, а не магические проблемы. Надеть оберег означало для него слишком многое. Это была граница, отделяющая его обычный мир от другого страшного и непонятного мира. Одеть его означало поверить. А верил ли он?

Наверное, все еще нет.

Олег положил оберег на место.

Наверное, нужно время для созревания любой веры.

Вопрос о домашнем телефоне оставался открытым. Работа таможенного брокера подразумевала связь только через мобильные или офис. Почти всегда эта была деятельность чуть противозаконная, на тонкой грани между сумасшедшими долгами с казенным домом и хорошими, заработанными нервотрепкой и седыми волосами, деньгами. Неожиданности и случайности происходили часто. А некоторые из них могли в мгновение ока превратить лучшего заказчика в злейшего врага. Что тогда делать? Съезжать с квартиры? Олег вспомнил, как у них в офисе два месяца скрывался один из коллег по цеху, не успевший вовремя вытащить арестованный груз. Причем друзьями с клиентом они были — не разлей вода. И что в результате? До сих пор долги отдает. Трудится, рискует, но — отдает. Иногда брокерство напоминало Олегу рулетку: все нормально прошло — молодец, немного деньжат поднял — умница, а хорошо заработал — герой. Однако часто колесо фортуны основательно подводило. И тогда приходилось платить свои кровные. Поэтому в работе Олег старался никогда не нарушать основных принципов. Не давать номер домашнего телефона было одним из таких правил. Неужели все-таки, Игорь?

Может быть, Настя с ним знакома? Может быть, новый приятный клиент — это только коварная игра двоюродной интриганки?

Нет, бред, решительно подумал он. Еще пара дней и я вообще докачусь до паранойи.

Олег вернулся в комнату, быстро одеваясь. Посмотрел на жену с любовью. Не бросила, подумал он. Малышка моя, солнышко. Поперла против своей Богом проклятой родни.

Жена сладко спала, разметавшись по освободившемуся месту на кровати, и, конечно, не слышала ни его воспоминаний, ни его мыслей.

Поцеловав ее в щеку, Олег поднялся.

Денек намечался прекрасный.

Внизу, у подъезда, Олег полной грудью вдохнул свежий летний воздух и немного постоял у машины, подбрасывая и ловя ключи.

Эх, подумал он. Рвануть бы с Иркой на озеро. Какое-нибудь дикое, лесное. Пожить недельку-другую в шалаше, рыбки половить. Сидеть по вечерам у костра, глядя, как в темное звездное небо взмывают искры, наслаждаться тишиной и ощущать, как холодная роса с плотным туманом окутывают сумрачный лес. И никаких тебе тещ, ведьм и странных клиентов.

Сказка.

Он вздохнул, открывая машину.

А еще через двадцать минут он оказался на краю гибели.

Шерлок Холмс и доктор Ватсон

— Это где-то здесь, — сказал Федор, поднимая глаза от карты. — Да?

— Сейчас посмотрим, — Никита пожал плечами. — Тебе номеров домов не видать?

— Улица Водников, — пробасил сзади Ирис. — Точно.

Как уже успел заметить Федор, тот был совсем немногословен.

— Тогда все верно, — заметил Никита. — Надеюсь, машину еще не уволокли.

— Вот она! — выдохнул Федор, глядя вперед.

— Приехали, — кивнул Никита.

Он припарковался в нескольких метрах от изуродованной груды металлолома, отдаленно напоминающую восьмую модель «Жигули».

— Ирис, в машине посиди, — распорядился Шершень, отстегивая ремень. Посмотрел на Федора. — Ну, что, пошли?

Тот кивнул, открывая дверь.

Вокруг просыпалось раннее летнее утро. Было пять часов утра. Не смотря на то, что Федор никогда не просыпался так рано, встал он сегодня, как огурчик — бодр и свеж. Даже просмотр вечерних новостей до часу ночи его не сломил. Шершень никак не мог успокоиться с найденным в лесопарке трупом, даже на видео телерепортаж записал. Когда, позевывающий Федор поинтересовался: «Зачем»? Тот недовольно буркнул: «Для истории».

Правда, причастность Тени к трупу он так и не сумел обнаружить. Так и ушел спать великий Шершень, сильно расстроенный этим обстоятельством.

— Что теперь? — захлопывая дверь, поинтересовался Федор.

— Посмотрим, — неопределенно ответил Ник.

Он был уже собран, внимателен и осторожен. В паре метрах от машины под ботинками захрустело битое стекло. Вблизи разрушения казались просто нереальными. Федор видел такое несколько раз в кино, когда безжалостные наркоторговцы засовывали очередного бедолагу вместе с машиной под огромный металлический пресс. В таких случаях, обычно, водитель оставался в салоне, превращенный в тонкую лепешку. Здесь же все получилось совсем не так. Салават Аглаев оказался почему-то в двухстах метрах от своего железного коня, расплющенный о долголетнее дерево.

Шершень вздернул рукав пиджака. Под ним, на руке блеснуло нечто сильно напоминающее часы.

— Это что? — заинтересовано кивнул Федор.

— Сейчас, — пробормотал Ник, не отрываясь от циферблата. Он медленно водил рукой над смятым капотом. — Погоди…

Циферблат внезапно замерцал ярко-оранжевым.

— Вот она! — удовлетворенно воскликнул Шершень, нагибаясь к деформированному металлу. — Попалась, гадина!

Он еще минут пять лазил по обломкам. Федор уже совсем было заскучал, как Ник спрыгнул на асфальт, отряхнулся и с застывшей улыбкой огляделся по сторонам.

— Это там, нет? — кивнул он на дуб невдалеке.

Федор молча кивнул.

По дороге к дубу состоялась еще одна остановка. Шершень долго лазил возле пешеходного светофора, шаря по металлическому столбу рукой, словно миноискателем.

Потом зачем-то отбежал на несколько шагов в сторону и принялся исследовать глубокую лужу, в которой скакали водомерки. Ботинки, которые он промочил в первую же секунду, судя по всему, его совершенно не интересовали.

— Прекрасно! — удовлетворенно объявил Шершень и уверенно пошел к дубу. Федор плелся сзади, ощущая себя доктором Ватсоном при талантливом мистере Холмсе и, взмахами рук, распугивал наглых утренних ворон.

Около дерева Шершень вообще потерял ощущение времени. Федор стоял жмурясь на солнышке, представляя какой хороший будет наступающий день, а Ник на корточках искал что-то в подстриженной траве. Наконец, он распрямился, довольно хлопнул себя по коленям и вспомнил о Федоре.

— Курить будешь? — спросил он.

— Я же бросил, — напомнил тот.

— Вчера же курил, — пожал плечами Шершень, закуривая.

— Давай, — махнул рукой Федор.

— Значит, все было так, — уверенно сообщил Никита, сделав несколько быстрых затяжек. — Носитель двигался через дорогу. Остановился у светофора. Вышел на дорогу и «восьмерка» его сбила. Он отлетел вон туда, — его рука взметнулась указующим перстом. — Очухался, поднялся.

— Водитель подошел сам?

— Да, — кивнул Ник. — Круглый дурак. Разве можно лезть к оранжевой Тени?

— Он же не знал.

— Ну, да, верно, — согласился Никита, затягиваясь. — Тут-то она его и подловила. На месте падения все аж светится от активности. Заклинаний она исполнила несколько, сразу, комбом. «Вертикаль» вижу четко, потом что-то на удушение, это чтобы не трепыхался, а затем — «Веретено». Причем, заметь, она два раза корректировала полет. Значит, никуда не спешила и была уверена в себе на сто процентов.

— А…, — начал было Федор.

— Пойдем, — оборвал его Ник и, повернувшись, пошел к месту падения.

Федор от такого расстройства только щелкнул челюстями и поплелся следом.

— Запомни это место, — торжественно произнес Шершень, тыкая пальцем куда-то в траву. — Именно здесь произошло возрождение.

— Возрождение? — почувствовал Федор вновь пробуждающийся интерес.

— Здесь Тень захватила тело носителя, — объяснил Ник. — И полностью его себе подчинила.

— Женщины? Мужчины?

— Думаю, женщины, — после секундной паузы ответил Шершень. — И довольно хорошенькой.

— С чего это ты взял?

— Чувствую переживания водителя, когда он ее увидел. Смазанные остатки. Она ему показалась очень привлекательной.

Федор тупо оглядел траву и кусок мокрого асфальта. Хоть что-нибудь заметить бы, подумал он. Хоть что-то сделать и быть полезным.

— Булавки сломанные не нужны? — осведомился Федор.

— Какие булавки? — поднял брови Шершень.

Федор подобрал с края асфальта выгнутую иголку.

Только протянул руку к Никите, как его часы вновь вспыхнули оранжевым.

— Опа! — вскричал Шершень. — Дай-ка сюда!

Он повертел иглу в пальцах.

— А вот эта находка, Федь, — серьезно сказал он, — меняет все на корню. Ты просто молодец!

Федор подождал, ковыряя ботинком траву. Особой радости он так и не ощутил.

— Что меняет-то? — через пару минут осведомился он.

— Мне надо подумать, — буркнул Шершень, не отрываясь от иголки.

— Прекрасно, — в Федоре начло просыпаться раздражение. — Что дальше делаем, Холмс?

— А дальше — в морг, — поднял голову Шершень. — Пока у нас очень мало информации.

Федор поежился.

— Может, я домой пока съезжу? Все-таки такую важную иголку нашел, все такое…, — предложил он. — Ну, пока вы в морге разберетесь?

Ник остановился и взял его за плечо.

— Не бойся, — просто сказал он. — Я же с тобой.

Всю дорогу до морга Федора мучил один-единственный вопрос.

— Слушай, — наконец, не вытерпел он, повернувшись к Шершню. — Это ты все с помощью этой штучки у себя на руке узнал?

Никита хмыкнул, не отвлекаясь от дороги.

— Это датчик, — ответил он. — Датчик некроматерии, который помогает обнаружить следы.

Федор посмотрел на его руку с уважением.

— Но, не обольщайся, — заметив его взгляд, усмехнулся Шершень. — После обнаружения следов начинаешь работать вот этим, — он постучал себя по лбу. — И лишь тогда все окончательно складывается.

После такого заявления, Федор смолк и молчал до самого морга.

— Без пропуска — нельзя! — кинулся к машине охранник в камуфляже, когда Ник уверенно подрулил к воротам.

Никита опустил стекло.

— А у меня есть синий пропуск, — вкладывая полтинник в возникшую руку, ответил он. — Где нам лучше припарковаться?

— Да вон стоянка левее, — махнул охранник другой рукой и ворота дрогнули, открываясь.

— Ты прямо не человек — монстр, — буркнул Федор. — Все решаешь на раз-два.

— Может быть, сомнения Сергеича не лишены оснований? — улыбнулся Шершень, останавливая машину. — Так, что, пойдем?

На этот раз Ирис был с ними, возвышаясь посередине молчаливой стеной.

Они пересекли небольшой парк со стриженным газоном, обогнули несколько разноцветных лавочек и зашли в подъезд дежурного отделения.

Суровый охранник дернулся было в их сторону, но, наткнувшись на мрачный взгляд Ириса, лезть не стал. Только крикнул из дежурки, чтобы дверь за собой закрыли.

— Где морг? — вместо ответа спросил Ирис.

Охранник махнул рукой куда-то вглубь, но вылезать на всякий случай не стал.

Указатели они обнаружили на большой лифтовой площадке.

— Как обычно — подвал, — заметил Шершень.

— Действительно, странно, что не пентхауз, — отозвался Федор, вызывая лифт.

— Мы здесь были, — внезапно произнес Ирис.

— Точно, — кивнул Ник, — Два года назад.

— Год, одиннадцать месяцев и двое суток, — поправил его боевой голем.

Ожидавшая другого лифта нянечка изумленно повернулась в их сторону.

— Аутизм, — не моргнув и глазом, объяснил ей Шершень. — Все постоянно считает. Видели «Человек дождя»?

Слава богу, лифт нянечки раскрылся через мгновение.

— Бедный мальчик, — отозвалась она уже из кабины.

На подвальном этаже чем-то неприятно пахло и отчетливо несло сыростью.

— Может быть, я вас здесь подожду? — снова замялся Федор.

— Пошли, — только усмехнулся Ник.

Все оказалось не таким уж и страшным.

После посещения морга и внимательного изучения останков Салавата Аглаева, Федор даже сумел самостоятельно закурить.

Он уже трясущимися руками докуривал, когда на улице показались Шершень с Ирисом. Никита зажмуримся на солнышке и, с наслаждением потянулся.

— В морг могли бы и не ездить, — объявил он.

— Так зачем тогда…?

— Для очистки совести, во-первых, а во-вторых, надо же было тебя обстрелять. Ты ж, небось, ни разу в морге не был?

У Федора возникло спонтанное и нестерпимое желание его придушить.

— Ладно, — после паузы произнес телепат Шершень. — Не обижайся. Итак, что мы имеем? Носитель Тени — несомненно, женщина, красивая, лет тридцати пяти-сорока. Проживает, полагаю, где-то в районе гибели Аглаева. Радиус около минут десяти-пятнадцати пешком — максимум. И самое главное, Федя. Тень воюет. Она кого-то пытается уничтожить. На твоей иголке следы очень мощных магических серий. О чем нам это, дружище, говорит?

— О том, что мы сейчас вернемся обратно, и будем искать Тень? — пожал плечами Федор. — Ты найденный вчера в парке труп осмотрел?

— Да нет на нем ничего, — махнул рукой Шершень. — Никаких следов. Его как следует избили и перерезали горло. Дело не в трупе, Федя!

— А в чем?

— А том, что мы, как ты верно заметил, поедем обратно, — заявил Шершень. — И в том, что именно говорит нам твоя иголка. В том, что, дорогой ты мой, Тень скоро нанесет новый удар! И тогда мы ее обязательно поймаем!

Федор посмотрел на изуродованное лицо Ириса. Потом на радостное лицо Шершня. Вздохнул.

— Слушай, — поинтересовался он, — а в нашей структуре хотя бы пенсии по инвалидности дают?

Смерть на утреннем шоссе

Олег толком не понял, как все произошло.

На дороге было непривычно свободно.

Встречный свежий ветер бил через открытое окно в лицо, и абсолютно ничто не предвещало беды.

Первый неприятный укол страха Олег испытал, когда увидел выворачивающий справа на дорогу автобус. Ничего особенного: грязный, замызганный совдеповский фургон неясной марки, собранный в годах семидесятых на каком-нибудь давно заброшенном конвейере. Собственно, его испугал не автобус, а надпись сбоку.

Такого он никогда раньше не видел.

«Ритуальные услуги. Копаем быстро и качественно», — красовалась на автобусе витиеватая надпись, а под ней корявыми буквами шел телефон.

Цифры показались Олегу знакомыми. Где-то он видел этот номер, причем совсем недавно. 666-06-66. Ну, надо же, сообразил он. Число антихриста, аж, два раза!

Совсем обнаглели, подумал он с примесью легкого раздражения. И телефонный номер, и слоган рекламный… Надо же такое придумать!

Он добавил газу, обгоняя автобус.

Мельком глянул в кабину водителя.

Там какой-то пожилой дядька в кепке старательно крутил рулем.

Вот черти! Любопытный способ привлечения новых клиентов.

Олег вернулся взглядом к дороге и все посторонние мысли моментально вылетели у него из головы. Серая от дорожной пыли огромная корма «Камаза» стремительно вырастала впереди.

Олег затормозил всего в нескольких сантиметрах от массивного фаркопа и, переведя дух, поднял голову. На висящем сверху светофоре горел красный.

Что-то не так, подумал Олег, непроизвольно напрягаясь. Автобус, «Камаз»… Где-то что-то совсем не так. Настины штучки…?

Мигнув, светофор переключился.

С его зеленым светом Олегу пришло облегчение. Нет, кажется, подумал он. Тоже мне, напридумывал сам себе. Подумаешь, автобус. Что я, автобусов ритуальных, что ли не видел?

Корма «Камаза», окутавшись сизыми клубами дыма, тронулась вперед. Олег тронулся следом.

Слева от него мелькали друг за другом стремительно проносящиеся иномарки. Там был скоростной ряд, и влезть туда быстро не получилось бы. Спереди натужено пыхтел «Камаз», а справа неторопливо трясся ритуальный автобус.

Олег быстро глянул в зеркало заднего вида.

Ближайшие машины оказались на приличном расстоянии.

И тут он сделал ошибку. Вернее, сам сделал шаг в ловушку, в которую его старательно загоняли.

Нажав на тормоз, Олег крутанул руль вправо, обходя автобус и прижимаясь к обочине. Там всегда, как он знал, было свободное место и последняя полоса. И там Олег едва навсегда не остался.

Его машина обошла автобус справа. Дорога впереди радовала пустотой и очень далеким светофором. Олег вдавил газ до упора, попутно вспомнив про запрещенный правилами обгон справа.

И внезапно на дороге изменилось все.

Когда он поравнялся с серединой автобуса, целая полоса шоссе вдруг, словно в страшном сне, начала сужаться. Быстро и гипнотизирующее красиво толстые бетонные отбойники на ее краю друг за другом, начали сползать на Олегову «Шкоду». Рефлекторно он ударил по педали тормоза. Машина пошла юзом, ее зад швырнуло влево, прямо, казалось, на автобус с развеселой рекламой, потом вправо, на стремительно сползающие отбойники. Время вокруг него замедлило свой бег и обратилось в кошмар. Олег видел трясущийся борт автобуса и бетонные надолбы с другой стороны. Блестевшая под солнцем дорога становилась все уже и уже. А скорость никак не желала падать.

Его правая нога соскочила с тормоза и ударила по педали газа. «Шкода» рванулась вперед. Дорога впереди становилась все уже и уже. Уже, уже… Господи, помоги! Спаси меня, Господи! Автобусный борт слева заполнил собою все боковое окно, а зеркало заднего вида, оторвавшись, отлетело назад. Оттуда раздался скрежет металла и взвился сноп искр. Олег, стиснув зубы, давил на газ. Хлоп! Оторвалось правое зеркало, а за окном в страшной близости замелькали отбойники. Металлический скрежет, перешедший в визг, внезапно стал стереозвуком и расплылся по салону, буравя мозг. Быстрее! Боже, только помоги, Боже…! Его машина с визгом сдираемого металла и снопами искр по бортам, стремительно продиралась между неумолимо сдвигающихся стен. Олег как зачарованный отсчитывал мгновения до их окончательного сближения.

С прощальным воем, и грохотом оторванного у автобуса бампера, «Шкода» Олега, наконец, вырвалась на пьянящую свободу.

Через несколько сотен моментально пролетевших метров он отпустил педаль газа. Его трясло от пережитого ужаса. Затормозив, он прижался к пустынной остановке справа. Снял трясущиеся руки с руля. Посмотрел в зеркало заднего вида.

Дорога и только что сужавшаяся полоса были на месте. Никуда не девшиеся отбойники все также, обычно, высились на краю.

Слева с рычанием пронесся давешний похоронный автобус, громыхая волочащимся по асфальту бампером, с широкой блестящей полосой металла сбоку.

Олег рывком приоткрыл изуродованную дверь, и его мучительно стошнило на асфальт. Еще, и еще. Утерев рукой рот, он бессильно откинулся в кресле, ожидая, когда отвратительная нервная дрожь покинет тело.

Я едва не стал фаршем, истерически подумал он. Начинкой железного гроба на колесах.

Он, внимательно посмотрев в единственное оставшееся салонное зеркало, с трудом открыл до конца жалобно заскрипевшую дверь.

Дорога позади оказалась пустынной, словно Настя огромной невидимой рукой смела все машины с утренней трассы.

Олег вылез, с изумлением разглядывая широкую полосу блестящего содранного металла, пошедшего местами окалиной и темными подгоревшими разводами. Она протянулась по всему борту, зацепив и сплющив двери. Такое Олег видел в школе, на уроках труда, когда толстые черные трубы неясного назначения они, по странной прихоти учителя, долго обрабатывали крупным рашпилем.

Олег обошел машину с другой стороны и невольно присвистнул.

Правого борта практически не было. Металл оказался выровненным и плоским, словно машину пропустили через гидравлический пресс.

Я вменяем, с некоторым облегчением подумал Олег. Все это действительно происходило. Можно, конечно, вернуться назад и наверняка обнаружить свою зеленую краску на разгулявшихся сегодня отбойниках. Но зачем?

Его опять затрясло.

Только теперь от испепеляющей жгучей ненависти.

Он достал мобильный телефон.

Набрал номер Настиного телефона.

Вы быстро копаете, сволочи, подумал он. Ну-ну.

На третьем гудке, на другом конце подняли трубку.

— Алло? — спросил телефон голосом Насти.

— Привет, гадина, — поздоровался Олег. — Не ожидала меня услышать?

Она замолчала, осталось только дыхание.

— Ты что, все еще жив? — после паузы возмущенно удивилась Настя. Искренне, как с удовольствием отметил Олег. — Как?!

— А вот так, — ответил он. — И теперь мой ход, сволочь, готовься.

До офиса Олег добирался долго и осторожно.

Припарковал машину и выбрался, озираясь. Его до сих пор потряхивало.

Поднявшись к себе — пешком, по лестнице — он первым делом уединился в туалете, где долго и с удовольствием умывался. Вытершись махровым полотенцем, Олег с удивлением обнаружил, что практически пришел в себя.

Он сел напротив офисного телефона.

Тупо на него уставился.

Мысли его были там, на неторопливо смыкающемся шоссе. Сознание вновь и вновь прокручивало утренний кошмар.

Хватит, приказал памяти Олег.

Он придвинул телефон к себе и набрал номер Толяна.

— Да?

— Толь, — начал Олег без предисловий. — Шутки кончились. Эта сука только что едва меня не угробила.

— Как? — судя по голосу, напрягся Толян.

Олег коротко обрисовал ситуацию, естественно опустив свои желудочные переживания.

— А номер автобуса не запомнил? — озадаченно спросил Толян.

— Ты издеваешься?

— Что делать намерен? Заказать?

— Нет, Толь, — сказал он. — Я эту сволочь либо прибью, либо запугаю до смерти. Но, только своими собственными руками. Слишком много она мне крови попортила.

— Большего бреда никогда не слышал! — взорвался Толян. — Она тебя как щенка гоняет, а ты сидишь, боишься шагу ступить и рассуждаешь о прекрасном! Парень! Очнись! Тебя убить хотят! УБИТЬ! А ты, поди, даже из пистолета стрелять не умеешь. Рэмбо хренов! А дрался ты когда в последний раз, а? Лет десять назад, небось? Что ж ты за бред такой несешь! Крови она ему попортила…! Да, к тому моменту, как ты готов будешь ее собственными руками прибить, Настя из тебя и Ирины уже фарш для котлет сделает! И, заметь, совершенно никуда не торопясь…!

— Я понимаю, — согласился Олег.

— А нечего тут понимать! — сказал Толя. — Сиди в офисе и не дергайся. Я что-нибудь придумаю.

Олег испытал щемящий прилив горячей благодарности.

Ну, сволочь, держись, подумал Олег, положив трубку. В критических ситуациях Толян иногда становился похожим на бульдога с мертвой хваткой. Настя теперь представлялась далеким и нереальным персонажем. Словно злая волшебница из детской сказки, которую можно в любое время легко и просто засунуть в раскаленную печь.

Так, что у нас там было до Насти?

Вопрос о домашнем телефоне.

Господи, какая ерунда, по сравнению… Стоп, хватит о Насте. Давай-ка, попробуем поработать.

— Да? — судя по окружающим шумам, Игорь ехал на работу, проталкиваясь через загруженную пробками Москву.

Я тоже только что ехал, подумал Олег. Практически несся.

— Здорово, старик, — сказал он. — В движении?

— А, Олега… Здоров. Да, вот толкаемся. Чего звонишь-то?

— Насчет клиента твоего, Антона. Это ты дал ему мой домашний телефон?

Игорь помолчал.

— Ты меня что — за идиота принимаешь? — осведомился он явно обиженно. — Зачем же мне такое делать? Да я и не помню твой домашний, по-моему…. Антон-то что? Какой-то старый твой знакомый? Грузить тебя, что ли начал?

— Да нет, — с досадой произнес Олег. — Не грузить… Так, знаешь… Вчера только договорились, а он уже сегодня фуру отправляет… И, прикинь, мне домой об этом звонит, сообщает.

— Да…, — протянул Игорь. — Дела… Но не давал я ему ничего…

— А кто он такой вообще?

— В фирме крупной каким-то менеджером трудиться. Мы с ним на выставке познакомились. Э… Новые процессорные технологии, ну, или как-то так, похоже … Потрепались о том, о сем… Он про таможню спросил. Я ему ваш офисный телефон и дал. Он на днях мне перезвонил, спросил насчет вас, ну, мол, занимаются ли люди таможней, или уже нет. Да, говорю, занимаются. И еще как! Вот и все вроде бы. Я, если честно, даже смутно помню, как он выглядит…

— Нормально выглядит, — пробормотал Олег. — Хм… новые процессорные технологии… странно. Что же они соки-то завозят?

— А я знаешь, тоже не в Интел работаю, — усмехнулся Игорь. — Однако интересуюсь, понял? Любознательный я, вот и все. Он, наверное, тоже…

— Фирма-то его как называется?

— А что, он не на нее соки завозит?

— Наверное, нет.

— А-а-а…, — протянул Игорь понимающе. — По-моему, он говорил… знаешь, странное название… то ли — «Вечер»… То ли — «Ночь»… А, вспомнил! «Полночь»… Антон это еще с такой гордостью произнес и, как сейчас помню, выжидательно, знаешь так, на меня уставился. Ну, словно, я все ООО, составом больше трех человек в Москве знать должен…

— Хм… А у них всего три человека?

Игорь вздохнул.

— Шучу я, понял? Откуда мне знать, сколько их там?

— А, — понял Олег. — Ну, до встречи.

«Полночь», подумал Олег. Вот уж, названьице. Воистину неисчерпаема фантазия русского народа…. Или все-таки и тут Настя? Как в бюро ритуальных услуг?

«Полночь», говоришь…?

Олег только успел ввести название и запустить поиск по базе, как зазвонил офисный телефон.

— Алло? — поднял трубку Олег.

— С Олегом Анатольевичем могу я поговорить? — осведомился голос женщины в возрасте.

Он непроизвольно напрягся.

— Я слушаю, — ответил Олег.

— Вас из отдела кадров беспокоят, — сказала женщина. — Хотела уточнить дату вашего рождения, место и образование.

— 1969, Москва, — машинально начал Олег, потом до него дошло. — Из какого такого отдела кадров?

— Как из какого? — искренне удивилась женщина. — Из «Полночи».

— Какой «Полночи»? Я в брокерской конторе работаю!

— Так, минуточку, — растерялась женщина, и даже по телефону было слышно, как она лихорадочно зашуршала бумагами. — Вы же — Олег Анатольевич Романов?

— Да, — согласился Олег.

— У меня написано: принят на должность декларанта с двадцатого июня… Ох, ты, господи… Сегодня же семнадцатое…

— Куда это я принят? — изумился Олег. — На должность какого декларанта?

— Извините, Олег Анатольевич, — быстро произнесла женщина. — Извините меня, пожалуйста. Вечно эти, из отдела планирования, напутают… я вам послезавтра перезвоню… — и она повесила трубку.

Олег вытер выступивший на лбу холодный пот.

С одной стороны Настя, а с другой вообще непонятно что. У него складывалось неприятное ощущение, что он, против своей воли, оказался вдруг втянут с этой, другой стороны, в водоворот странных событий, так или иначе касавшихся его самого. И, оказался он втянут в него, почему-то благодаря клиенту Антону, его машине и его вопросам трудоустройства. Может меня уже к ним в «Полночь» работать оформили? Хотя нет, усмехнулся Олег. Оформят третьего дня. Киллером, подумал он, вспомнив Настино заявление о крови на руках.

Справившись с телефонной книжкой, Олег набрал мобильный номер Антона.

Абонент был временно недоступен.

Так, подумал Олег, опуская трубку. Что же такое должно произойти в моей жизни, чтобы я внезапно бросил свою контору и свое дело? Что может заставить меня пойти работать в таможенный отдел какой-то совершенно неизвестной мне компании? С таким дурацким названием, в особенности. «Полночь», ну, надо же? И кто только способен такое придумать?

Тем более, покосился он на монитор, если этой фирмы даже нет в базе данных.

Олеговы размышления прервал мобильный.

Он поднял трубку и непроизвольно отшатнулся от динамика.

— Ты где?! Олежа!!! Олег, что с тобой?! — кричала в неистовстве любимая жена.

— Здесь я! — рявкнул он. — Чего кричишь-то?

— О, Господи! — запричитала она. — Живой! Золотце мое! Жив! Как ты? Цел? Невредим?

— Машину мне Настя уделала, — горько ответил Олег.

— Но сам-то? Цел?

— Цел, — ответил он. — Только чуть в штаны не наложил.

— Ты почему оберег не взял?! — немедленно вновь сорвалась в крик Ира. — Умереть раньше времени хочешь?! Ты в своем уме?!

— В твоем, — буркнул Олег, хотя ему стало очень приятно. — Ну, забыл я его, вот и все.

— Что случилось? — после паузы спросила Ирина почти спокойно.

— Да так, — неопределенно ответил Олег. — Пыталась твоя Настя меня пугануть. Почти получилось…. Слушай-ка, а ты фирму такую не знаешь часом, «Полночь» называется?

— Нет, — задумавшись на мгновение, сказала Ира. — А что, у тебя и с ними проблемы?

— Да нет, — сказал Олег. — Просто странные ребята какие-то. То к себе на работу зовут, то, вдруг, объявляют, что уже приняли. Да, и название… мягко говоря, необычное, верно?

— А чем они занимаются?

— Соками венгерскими торгуют.

— Хм… А с магией никак они не связаны?

— Я-то, откуда знаю?

— Ладно, — сказала Ира. — Наплевать пока на фирму твою. Потом с ней разберемся. Слушай меня. Сегодня, главное, чтобы ты никуда не высовывался.

— А если по работе надо?

— Сиди и не высовывайся, — повторила слова Толяна жена и повесила трубку.

Возмездие

Подруги Насти спутали ей все планы.

Проснулась Тень в прекрасном расположении духа. За ночь вчерашние приключения с мальчиком Витей практически стерлись из ее памяти. Тень жадно желала продолжения. Она растолкала супруга. Миша проснулся быстро и оказался совсем не против увлекательной игры.

Утренний секс пошел ей явно на пользу. Убаюкав супруга «Крепким сном», чтоб не путался под ногами, она поднялась.

На кухне, за чаем, одним глазом косясь в телевизор, она развлеклась составлением списка смертников. Достойных персонажей нашлось немного.

Возглавил список, конечно, Олег — этот наглый заносчивый недоносок. Акция будет достойная и даже совместная — Тени и Насти. Ни та, ни другая терпеть не могли, когда сопливые подростки, без кола, без двора, такое себе позволяли. Даже на словах. Хамы требуют постоянного обучения. Посмотрев на часы, Тень себя обругала последними словами и даже возбужденно приподнялась со стула. Чертов мальчик Витя! Как же она могла забыть! С дорогим Олежкой все должно было разрешиться уже десять минут назад. Вот ведь! Едва не пропустила момент очередного триумфа!

Тень на мгновение задумалась, в чем будет на похоронах. Строгое черное платье — однозначно, но вот какое? Ладно, мысленно махнула она рукой. В процессе разберемся. Главное, вопрос улажен. С искренним удовольствием она вычеркнула имя Олега из списка.

Дальше у нее фигурировали Татьяна с Эльзой, дорогие Настины подружки. Ночью Тень немного поковырялась в памяти Насти. Панический разговор в кафе Тень могла бы теперь цитировать. Снимем комбы, как же! Комбы вы пока можете только у первоклассников снимать! Не надо лезть с частную жизнь своей подруги, девочки! Поразмыслив, Тень вписала в список двоюродную сестру. Родственные узы ее никогда особенно не волновали — это была прерогатива второго «я». А самым отталкивающим было то, что Ира всегда как бы не замечала Тень. Делала вид, что не в курсе ее существования. Придется исправить это опасное заблуждение!

Любимая тетка завершила череду ненавистных имен. Правда, над последним пунктом Тень задумалась надолго.

Мария Захаровна всегда была очень сильной ведьмой. Сильной, опытной и безжалостной. В бытность свою Наблюдателем, таких, как Тень, она за день по десятку физически устраняла. Тогда вообще были сложные и смутные времена — владычество непроглядной тьмы. Одна только школа некромансеров со всем своим выводком чего стоила. Одним словом, размялась тетка не слабо. Что теперь? Есть ли надежда на ее преклонные годы и долгое отсутствие практики у Наблюдателя в отставке? Тень задумчиво помешала ложечкой в чашке. Как же желанна была для нее месть!

Конечно, подумала Тень, список не заканчивается на тетке. Еще оставалась Жрица. Но с этой старой каргой справиться в одиночку однозначно не получится. Кого же призвать? Кто без раздумий встанет под мои знамена?

Имя пришло ей на память буквально сразу. Афимия, золотце! Не ты ли пред смертью пылала жаждой отмщения? Не ты ли клялась, что вернешься из Сумерек по первому зову? Не ты ли, дорогая, всегда следовала за оранжевым цветом?

Звонок телефона спутал мысли Тени.

Кто мог побеспокоить соню Настю в такую рань?

На экране под прыгающим телефончиком горело незнакомое имя: «Козлина». Любопытный абонент, усмехнулась Тень. А у нас с Настенькой, оказывается, похожее чувство юмора.

— Алло?

Этот голос Тень никак не ожидала услышать. Это был голос с того света. С ней говорил мертвец, на похороны которого она собиралась, по обычаю, ровно через три дня.

— Привет, гадина, — произнес давно зарвавшийся козлина Олег. — Не ожидала меня услышать?

Утро было испорчено.

Тень мерила кухню размеренными шагами.

Меня окружают предатели, холодно размышляла она. С Олегом все должно было завершиться сегодня. Раз и навсегда.

Построенная ей магическая связка была настолько серьезной, что дорогой родственничек ни за что не сумел бы выкрутиться. Каким-то чудом он выкрутился. Более того — даже в больницу не угодил, где Тень смогла бы все с ним закончить на раз-два. Смертоносный плод ночных трудов завял, усох и рассыпался, превратившись в банального хилого «Роджера». Магические чудеса рукотворны — Тень это знала давно. Кто же помог ему? Кто совершил чудо? Ирина? Тетка? Или кто-то еще?

Неужели эти две двоечницы, Настины подружки все-таки сумели обезвредить основную смертоносную часть подарка? Но как?! Они даже простые заклятия пипеткой отмеряют! Танечка — эта молодящаяся шалава с подружкой-лесбиянкой, с ненавистью подумала Тень. Почему же я не стерла в порошок этих двух сучек еще три года назад!

Она вновь подхватила Настин мобильник.

Проверила последние вызовы. Нашла надпись: «Танюха». Ну, держись, тварь! Нет, стоп, решила внезапно Тень. Если они смогли снять мои комбы, значит, за три года что-то изменилось. Значит, девочки не такие уж и двоечницы. Будем мудрее. Хитрее. Опытнее. Ведь не зря же мы выживали на этой проклятой земле столько лет!

И, кроме того, необходимо подготовиться. Никто не смеет вставлять мне палки в колеса! Тень на мгновение прикрыла глаза, мысленно перебирая заклинания. Что выбрать? «Роджера» они почти сняли, так… «Кровавые слезы»? Хорошая штука, но не факт, что они с ней не справятся. Их же всегда двое, этих гадин. Что тогда? «Молот ведьм»? Тень немедленно представила себе красочную картинку. Прекрасная вещь, точно, но нужно хотя бы фото. Порыться в Настиных альбомах? Они там конечно, найдутся, обе. Черт, но тогда надо выбирать. Либо Татьяна, либо Эльза. Кто-то из них обязательно выживет. Постой-ка, а прямой контакт? А прямой контакт сразу с обеими? Эта дура вечно же включает в машине громкую связь! Неужели достижения цивилизации не придут на помощь умелой ведьме?! Только бы Настины дорогие девочки оказались в машине!

Ее рука с ручкой на мгновение замерла над листом. «Молот ведьм» был очень серьезным заклинанием. Его использовали для подавления сопротивления на большой площади. Последний раз Тень его применяла в 1919-ом при обороне Царицына, когда на кое-как слепленные траншеи англичане выперли танки. Наши тогда и машин-то в глаза не видели, а тут такое, изрыгающее огонь со всех сторон, чудище. Один танк удалось расстрелять болванками, а вот с остальными пришлось разбираться Тени. Выбор был прост: либо пуля в голову, либо — четыре танка всмятку. Это ей очень доходчиво объяснил товарищ Мокин, перезаряжая трофейный маузер. Царицын сегодня мы не сдадим, сухо заметил он.

Тень выбрала второе, и «Молот ведьм» ее не подвел. А товарищ Мокин получил в качестве бонуса красные революционные шаровары. Его даже к Сталину приблизили, тогда еще совсем молодому и набирающему сил.

Мир беспредела, напомнила себе Тень. С волками жить — по-волчьи выть. И, кроме того, точечные удары не всегда настигают цель.

Тень быстро приступила с реализации. Таблицу ударного воздействия она набросала прямо под списком смертников. Расчертила зоны, проговаривая несложный текст. Взяла ручку на изготовку. Ну, что же? Приступим?

Тень набрала номер.

— Алло? — спросила она, когда на том конце подняли трубку.

— Да, Насть? — раздался голос Татьяны. Тень прекрасно помнила его.

Громкая связь или нет? В машине или дома? Рядом Эльза или мимо?

— Как дела? — поинтересовалась Тень, сдерживаясь изо всех сил.

— Поработали вчера немного, — сообщила Татьяна. — Вроде бы распутали клубок с «Роджером». А ты как? Не объяснилась с Ириной?

— Думаю, сегодня поехать, — нашлась Тень. — А вчера лежала весь день, живот болел. Первый день месячных, — добавила она для пущей достоверности.

И угадала.

В разговор тут же вмешался голос Эльзы.

— И у меня так же, Насть! — заявила она почти с восторгом. — И когда же этот проклятый климакс наступит?!

Дура, подумала Тень с отвращением. Мой первый климакс наступил три столетия назад.

— У вас опять громкая связь включена, что ли? — недовольно спросила она, стискивая ручку.

— Ага.

— Куда путь держите?

— Эльку в редакцию везу, — ответила Татьяна. — Ты когда ехать-то собираешься?

— Отзавтракаю сейчас и…, — забывшись, начала Тень и тут же прикусила язык. В этом мире так не говорили. — Позавтракаю, — поправилась она, — и поеду…

— Ты не Настя, — после паузы глухо произнесла Татьяна.

Будь все проклято, матернулась про себя Тень. Местоположение я их так пока не узнала, черт! Где же они могут ехать? В редакцию… Она лихорадочно зашелестела страницами Настиной памяти. Где же это?

— Ты что, Тань? — постаралась потянуть время Тень. — Не выспалась?

На другом конце повисла тишина. Все пропало! Все старания — к черту!

— Таня? — осторожно позвала Тень.

— Оставь ее в покое, — с угрозой в голосе произнесла Татьяна. — Ты ноль без палочки, пустота.

А, плевать, решила Тень.

— Я еще имя, — напомнила Тень после паузы. — Или не помнишь? Что молчим?

— Значит, это все-таки случилось, — с горечью сказала Татьяна. — Имя — ну и что? Ты — просто фикция, Тень.

— Тебе хотя бы приблизительно мой возраст известен?

— Ну и что? — повторила Татьяна. — Это ничего не меняет.

— Это меняет все, — ответила Тень. — Вы хорошо поработали над моей связкой. Превратили шедевр в жалкую подделку. Это вам, девочки, просто так с рук не сойдет.

— Уже дрожу.

— Задрожишь, — пообещала Тень. — Позже. Олега вы больше спасти не сможете. Обещаю. А ты — вторая в списке, Танюш. Третья — Эльза. Время у вас еще есть, гуляйте. За вас я примусь позже — после похорон недоумка моей сестры.

Она уже трясущимися руками расширяла зону воздействия. Листа бумаги не хватило, и Тень принялась рисовать прямо на кухонном столе. Так… Две оси… Дополнительные ударные опоры. Площади перекачки и стабилизации. Да, удар получится слабее. Да, она может вообще раскрошить пустой асфальт. Но если две этих дуры доберутся до Жрицы и тетки… Внезапная мысль ослепила ее гениальностью и простотой.

— Ладно, — произнесла она в трубку. — Не надо тетки и Жрицы. Согласна. Сдаюсь. Вам обеим.

На том конце повисла напряженная тишина.

— Да ладно, — не поверила Татьяна.

— Правда сдаюсь, — повторила Тень. — Вы где сейчас?

И Эльза пришла ей на помощь. Она спасла своей тупостью повисшую в воздухе почти безнадежную ситуацию.

— Погоди…, — начала было Татьяна, но Эльза уже ляпнула:

— Около входа в «Орленок» тормознулись.

Картина взметнулась в сознании Тени, словно моментальная фотография. Гостиница «Орленок», рядом с Воробьевыми горами. Обнесенная заграждением стоянка и будка КПП со шлагбаумом. Настя постоянно проезжала мимо, когда ехала в гости к двоюродной сестре.

— Поздно, — облегченно произнесла Тень. — Ан прехт, — договорила она последнюю строчку и воткнутая ей ручка сломалась о бумажный лист на столе.

— Что ты сказала? — переспросила Татьяна.

— Что это? — удивилась рядом Эльза.

— Где?

— Прощайте, девочки, — удовлетворенно сказала Тень. — Капитуляция откладывается.

— Это же «Молот»! — истошно закричала в телефоне Эльза.

— Сволочь! — взвизгнула Татьяна и их голоса утонули в реве двигателя. Прекрасная реакция, отчасти завистливо подумала Тень. Они еще пытались уйти от обваливающегося на них неба.

Стук, звук падения в трубке.

— Держись! — далекий срывающийся крик Татьяны. Двигатель заревел так, что казалось, сейчас взорвется.

— Не-е-ет! — закричал кто-то из них. Громкий удар, еще удар.

А потом наступила короткая тишина, сменившаяся короткими гудками. Приятный женский голос уведомил Тень, что абонент временно недоступен или находится все зоны действия сети.

— Да, девочки, — устало произнесла Тень, отбрасывая телефон в сторону. — Вы теперь будете недоступны очень долго.

Локализация

Федор сидел на лавочке и вертел карту в руках.

Карта была обычная — Атлас автодорог Москвы. Нетерпеливая рука Шершня намалевала на ней шариковой ручкой большой красный круг.

— Вот наш район, — объяснил он Федору. — Плюс-минус. Обойди все дома, проверь, посмотри.

— А что смотреть-то? — пожал тот плечами. — Как старушки голубей кормят? Или на доме, где она спряталась, будет вывеска висеть: «Осторожно, злая Тень»?

— Ценю твое остроумие, — заметил Шершень. — Но сейчас оно не уместно. У тебя еще будет вот это, — и он протянул детектор — точный аналог того, что был у него самого на руке. — Тут все просто.

Федор заинтересовано наклонился.

Детектор здорово смахивал на обычные стрелочные часы. На большом циферблате были нанесены деления от нуля до десяти. Большая стрелка лежала в самом низу.

— Стрелка покажет тебе напряженность остаточных явлений, — сказал Ник. — А если концентрация превысит норму, детектор поменяет цвет.

— Станет оранжевый, — кивнул Федор.

— А, ну, ты видел, — обрадовался инструктор и хлопнул его по плечу. — Успехов!

— А вы куда? — грустно поинтересовался Федор.

— Дела есть еще, — подмигнул Никита, и они с Ирисом укатили.

Поначалу детектор его здорово развлекал. Стрелка то моталась, как сумасшедшая, то уходила в спячку. В районе помоек и мусорных баков она оживлялась, а возле детских площадок засыпала мертвым сном. На квадратном огороженном загоне, где прогуливались и справляли свои надобности собаки разных размеров, циферблат внезапно мигнул зеленым. Федор занервничал.

Площадку по периметру он обошел три раза. Два раза вляпавшись в одну и ту же свежую кучу, третий раз Федор постарался пройти повнимательней. И, пока он сосредоточенно смотрел вниз, заросшая до хвоста черной кудрявой шерстью афганская борзая чудом не вцепилась ему в правую ногу. Хозяйка еле отволокла за ошейник упирающегося в охотничьем азарте пса. А проклятый датчик молчал. Расстроенный Федор потряс его около уха (может батарейки сели?) и окончательно потерял к нему всякий интерес.

На часах было одиннадцать утра, а по ощущениям уже — вечер в разгаре. Бог дает тем, кто рано встает, вспомнил с тоской поговорку Федор. Только мне вот, что-то не дал ничего. Он поднял изгаженный ботинок. Н-да.

Машин возле домов убавлялось с каждой минутой — люди потихоньку просыпались.

Где-то вдалеке заиграла музыка. На соседней лавке трое подростков, наверняка прогулявших школу, гулко гоготали и дули пиво.

У Федора проснулся мобильный.

— Как ваши дела, Федь? — поинтересовался Николай Сергеич. — Движутся?

У Федора возникло ощущение, что голос этот доносился откуда-то далеко, из другой жизни. В той жизни он был исполнительным сотрудником, бросившим курить и исправно появляющимся на работе к десяти утра. Там у него был грозный шеф, вредная Раечка в соседней комнате и нескончаемые сводки. А в этой — он валял дурака, ездил по моргам и исследовал площадки для выгула собак с непонятным агрегатом. А еще в этой жизни был Шершень и Ирис. И где-то совсем рядом, но пока еще свободе, творила пакости неуловимая Тень.

Но новая жизнь уже понравилась Федору. И в старую ему совершенно не хотелось возвращаться.

— Движутся, Николай Сергеевич, — поэтому ответил он и замолчал.

В той, другой, старой жизни, Федор сейчас бросился бы взахлеб делиться успехами следствия, подчеркивая в нем свою незаменимую роль. А в этой он просто ждал.

— Хорошо, — выдержав удивленную паузу, неизвестно за что похвалил бывший шеф. — Район определили?

— Да.

— Тут новости есть, — еще более удивленным тоном, сказал Николай Сергеевич. — Невеселые. Труп вчера в парке нашли. Возможно, ее рук дело.

— Мы уже были в морге.

— И?

— Не светится.

— Значит, отпадает, — разочарованно констатировал шеф. — А авария?

— Какая авария?

— Утренняя. По свидетельствам очевидцев легковую машину между отбойниками и автобусом зажало. На скорости сто километров в час. Водитель выжил, только вот куда он делся на своем покоцанном авто — неизвестно. А автобус так просто растворился в воздухе.

— Завтра съездим на место.

— Завтра может быть поздновато, — заметил шеф. — В районе гибели Аглаева некрофон увеличивается. Очень быстро, по экспоненте. Выброс как раз завтра-послезавтра и ожидаем.

Федор сделал вид, что понял, о чем речь.

— А вы свяжитесь с Шершнем, — вспомнив о ментальном общении, посоветовал шефу он.

— По пейджеру? — грустно усмехнулся Николай Сергеевич. — А потом еще два часа ждать пока он перезвонит? Нет, уж, уволь. Сам ему все передай, ладно?

Вот, гад, весело подумал Федор. А мне он, значит, по ушам ездил.

— Конечно, передам, — ответил Федор.

От разговора у Федора остался странный осадок. Какой-то недосказанности, что ли? Недоговоренности. Он посмотрел на гогочущих подростков и достал сигареты. Он их купил днем, сразу после морга.

Вот и бросил курить, подумал Федор, закуривая. А как старался-то! Два первых месяца вообще не жизнь была, а кромешный ад.

Что-то тут не так, подумал он, мысленно возвращаясь к разговору. Шеф темнит? Да нет, вроде. Тогда что? О парне убитом поговорили, об аварии, о каком-то выбросе. Что не так, а?

Мертвый парень, понял Федор. Вот, кто мне, не смотря ни на что, не дает покоя. Почему? В городе появляется убийца и тут же находят труп в парке. А парк где? Федор снова развернул карту. А, кстати, совсем рядом с местом, где убийца на Аглаеве разминалась. Но ведь не светится труп, Шершень сам проверял! Он нервно затянулся, ощущая, что истина где-то здесь, совсем рядом. Но ведь, не сходится, черт!

Федор достал телефон и набрал номер шефа.

— Николай Сергеич, — с места в карьер начал он. — А труп парня из лесопарка опознали?

— Да, — удивленно ответил шеф. — Некий Виктор Гезник, ученик десятого класса.

— А жил он где?

— Подожди-ка.

Пока Николай Сергеич рылся в бумагах, Федор терпеливо ждал. Правда, пришлось закурить вторую сигарету.

— Ты здесь еще? — возник в трубке голос шефа. — Диктую.

Федор едва не обжегся сигаретой. Этот адрес он прекрасно знал. Он все утро лазил по собачьей площадке во дворе дома Виктора Гезника. И на этой проклятой площадке его с час назад чуть не загрызла злобная афганская борзая.

Шершень появился во дворе дома после трех панических сообщений на пейджер с пометкой срочно. Взявший след Федор каждое сообщение отправил с десятикратным повтором, поэтому лицо у Никиты, когда он вылезал из машины, было хмурым и злым. На протяжении получаса у него на боку постоянно бренчало и вибрировало.

— Охренел совсем, что ли?! — немедленно заорал он. — Ты что, а?! День в команде, а уже вон чего себе позволяешь! Выгоню тебя обратно к твоему любимому шефу, узнаешь, козел! Ты понима…

— Замолчи! — рявкнул в отместку Федор. Шершень аж присел от акустического удара, а собаки с площадки неуверенно затявкали. Ирис только поморщился.

— Я нашел ее дом, — тихо сообщил Федор.

— Да ладно, — не поверил Никита.

— Точно тебе говорю. В этом доме парень найденный в парке жил. На пятом этаже. Либо она в его подъезде живет, либо где-то рядом.

— С чего это ты так решил? — оживился Шершень, потирая руки.

— Видел «Молчание ягнят»? Люди всегда пытаются завладеть тем, что лежит у них под носом, помнишь?

— Это ж классика сыска, — усмехнулся Ник. — И не нужны мне никакие твои «Молчания». Детектором проверял уже?

Федор прикусил язык. А вот об этой бесполезной штуковине он, на радостях, совершенно забыл.

— Ладно, — кивнул Шершень. — Ты тут посиди. Я быстро. И ты, — строго глянул он на голема.

— Присаживайся, — пригласил Ириса Федор. — Куда ездили-то?

— Место аварии смотреть, — отозвался после паузы голем.

— Это где машину зажало? — удивился Федор.

— Где много машин зажало.

— А там разве много машин было? — вновь удивился Федор. У него немедленно возникло ощущение, что пока он месил ботинками собачье дерьмо, в мире случилось нечто важное. — Вроде бы одна всего.

— Не знаю, — пожал плечами Ирис. Странно это у него получалось. Словно была только что голова, раз, и — нету. А через мгновение — опять на месте. — Шершень сказал: поехали — мы и поехали. И там много машин…. Ну, стояло.

Всезнающий Шершень появился через несколько минут. Лицо его светилось счастьем.

— Есть, — сообщил он, падая на лавку. — Точно. Датчик светится. Правда, слабо, видать остаточные явления. Осторожничает, Тень, побаивается. Только меня в подъезд не пустили. Тетка какая-то разоралась. Ходят, тут, мол, всякие, рекламой почтовые ящики заваливают. Я свинтить решил, от греха.

— Что дальше делаем?

— Ждем. Попозже я пройдусь еще по подъезду с детектором. Точно квартиру локализуем. А уж потом…

— Что потом?

— А потом подтянем кавалерию, — нервно хихикнул Никита. — И жахнем! Дай-ка и мне сигаретку, а?

Федор протянул ему пачку.

— Ты откуда об аварии узнал? — прямо спросил он.

Никита пощелкал зажигалкой и, наконец, прикурил.

— Сейчас же все узнают по телику, — пожал он плечами. — Мы с Ирисом домой пожрать заехали, а там — такое! Ну, мы, естественно, по — коням. Ирис даже впопыхах кастрюлю с последним супом опрокинул. Скажи, Ирис?

— Было дело, — согласился голем.

— И, кроме того, я не совсем понимаю, что ты называешь аварией, — продолжил он. — Это не авария, Федь. Это катастрофа. Двадцать две машины вместе с пассажирами всмятку — и это, по-твоему, авария?!

— Постой-ка, ты о чем?

— О том, что ты назвал аварией, — искренне удивился Шершень.

Федор ничего не понимал.

— Ну-ка, ну-ка, ну-ка! — вскричал возбужденно Шершень. Его аж подбросило на лавке. — Ты же не знаешь ничего!

Федор обиженно развел руками.

— Час назад, около «Орленка»! — продолжил Никита. — Там же локальный конец света случился! Там сейчас настоящее месиво! Двадцать две машины накрыло «Молотом ведьм»! Там до сих пор обломки разгребают! Там все МЧСовцы сейчас, вся «Скорая помощь» и, наверное, все менты! Ты, что ничего не знаешь?!

— Откуда? — расстроено развел руками Федор. — Я же тут был.

— Погоди-ка, — остановился вдруг Шершень. — А тогда какую аварию имел в виду ты?

«Молот ведьм»

Татьяна очнулась от боли в правой руке. Склонившиеся над ней лица были перемазаны в саже и сильно озабочены.

— Очнулась, — констатировало женское лицо без каких-либо эмоций.

— Девятнадцатая, — кивнуло лицо мужское и исчезло.

Женщина переместилась правее и в руке снова проснулась боль. Татьяна опустила голову. Ее рука была затянута жгутом, а женщина доставала из раскрытого металлического саквояжа одноразовый шприц.

— Секундочку, — мотнула рукой Татьяна и села, оглядываясь.

— Вам нельзя, — попыталась остановить ее женщина.

Везде насколько хватал глаз прямо на земле стояли носилки. На них лежали, корчились, стонали от боли окровавленные, обожженные, почерневшие люди. Чуть дальше висело облако дыма. Там что-то бухало, шипело, рвалось, оттуда выныривали люди с носилками и все новыми, новыми пострадавшими.

— Эльза где? — посмотрела на женщину Татьяна.

Та пожала плечами. Ее халат был перепачкан кровью, а правый рукав чернел двумя крупными обожженными проплешинами.

— Сколько пострадало? — снова просила Татьяна.

— Вам лежать надо, — вместо ответа произнесла женщина. — Два открытых перелома — не шутки.

Боль теперь проснулась и в ноге. Татьяна закрыла глаза, сосредотачиваясь и быстро читая заклинание. «Целитель» подействовал не сразу — мешали уже вколотые обезболивающие.

— Вы идите, — посмотрела на женщину Татьяна. — Я здесь сама справлюсь.

Женщина сдернула жгут с ее руки.

— Вас туда не пустят, — сказала она. — Там только МЧСники и пожарные.

Татьяна поднялась, стискивая зубы. Если бы не скорая медицинская помощь, она уже смогла бы сплясать.

— Мне надо найти Эльзу, — упрямо произнесла она.

Картина всеобщей беды вокруг была пронзительной и страшной. Кто-то плакал, кто-то рыдал в голос, а кто-то истерически смеялся. Кругом суетились медики. А многие уже лежали на носилках накрытые с головой темными непрозрачными мешками.

Прихрамывая, Татьяна побрела к пожарищу.

«Молот ведьм», подумала она. Тень окончательно слетела с катушек. Исполнить «Молот» в черте города, да еще в утренний час пик! Господи, Боже, что же ты наделала, идиотка со стажем!

Татьяну спас двигатель машины и реакция.

Сомнение зародилось в ней, когда Тень предложила капитуляцию. Не для того она столько воевала за Настино тело, чтобы так вот просто сдаться. Элька, Элька… Кто ж тебя за язык-то тянул?

Татьяна еще не успела сообразить, что конкретно исполнила Тень, когда Эльза ткнула пальцем в небо.

— Что это? — удивилась она.

Летняя голубизна над головой стремительно темнела.

— Прощайте, девочки, — раздался в динамиках голос Тени. — Капитуляция откладывается.

Ан прехт, вспоминала Татьяна, глядя на наливающееся чернотой небо. Что же это такое? Что-то знакомое…

— Это же «Молот»! — первой догадалась Эльза, и у нее все окончательно встало на свои места.

— Держись! — Татьяна ударила по педали газа и резко крутанула руль. Машина практически взлетела на бордюр.

Главное выскочить из основной зоны. Там уж дальше, как выйдет, но сейчас — главное успеть. Она воткнула заднюю передачу. Машина с ревом понеслась назад, распугивая пешеходов. Мимо пролетали удивленные лица тех, кто остался в пробке.

— Вот это да! — с оттенком восхищения произнесла Эльза. На землю легла огромная черная тень. Люди в стоящих машинах начали задирать головы. Кто-то даже вылез, раскрыв от удивления рот. С неба медленно, словно в кошмарном сне, падал абсолютно черный лоснящийся куб. Огромная грань, заслонившая солнце, снизу казалась поверхностью гигантского пресса. Он, это пресс, неудержимо опускался вниз на застрявшие в пробке машины, на лесополосу, разделяющую автомобильные потоки, на ограду гостиницы. И на убегающую от гибели Татьянину машину.

Двигатель ревел. Бу-м-с! Машина чуть не врезалась в пешеходный светофор, черканув его боком.

Куб продолжал падать. Не успеем, подумала Татьяна. Не успеем.

— Не успеем! — закричала Эльза.

Первыми натиск куба приняли на себя деревья. Несколько самых высоких разлетелись в щепки. Упало одно. Рухнуло второе прямо на несколько стоящих машин. Жуткая галлюцинация обрела объем и вес. Началась паника. Люди, подхватывая детей, выскакивали из автомобилей и бежали прочь, падая и спотыкаясь. Некоторые прыгали прямо по капотам, не разбирая дороги.

Ба-амс! Машина правым бортом зацепила ограду.

— Не успеем!

Они почти успели. Куб рухнул вниз, давя людей, машины и оставшиеся деревья. Самый его край зацепил капот. Машина подпрыгнула от удара.

И последнее, что запомнила Татьяна был истошный Элькин крик.

Никакого оцепления не оказалось.

Все, очевидно, были пока слишком заняты.

Задыхаясь в дыму, Татьяна выбралась на тротуар. Разрушения вокруг были катастрофическими. Видно было плохо, но и то, что хватал глаз, казалось ожившим кругом ада.

Удар Тени пришелся на стоявшие в пробке четыре ряда машин. Прямо, впереди чернели сплющенные, изуродованные автомобили. Везде чадило, горел кое-где разлившийся бензин. Под ногами хрустело стекло. Звенели болгарки, разбрасывая горячие фонтаны искр. Тут и там мелькали люди в синих комбинезонах. Потные и грязные, они отчаянно рвали и крушили металл, пытаясь еще хоть кого-то вытащить, кого-то спасти. В некоторых машинах орали запертые, придавленные, окровавленные пассажиры. Где-то рядом бурчали и на разные голоса матерились рации. Оранжевые пожарные заливали тлеющие остовы шипящей водой.

Левее валялись поваленные тлеющие кое-где деревья.

Татьяна внезапно оказалась в одном из кругов ада. Пульс гулко бился в ее висках и словно останавливал на мгновение, запечатлевал окружающий беспросветный кошмар.

Угум!

Плачущая девочка через сетку полопавшегося стекла. В окровавленной руке — нарядная Барби.

Угум!

Двое пожарных вытаскивают третьего, задавленного распиленным деревом. Тот, словно гутаперчивый, безвольно болтает головой в каске.

Угум!

Бредущая между машин черная от сажи женщина. Короткая майка разорвана, на лице — спокойное отрешение. Длинные волосы слиплись от запекшейся крови.

Угум!

Татьяну едва не сбили с ног двое сосредоточенных парней с носилками. Они быстро волокли упирающегося деда, орущего что-то о внучке, оставшейся там, в «Москвиче», взаперти. Из оторванной левой руки деда во все стороны хлыстала кровь.

Татьяна очнулась.

Эльза, вспомнила она. Мне нужно найти Эльзу.

Она едва не поскользнулась на разлитой по асфальту крови, чудом успев уцепиться за смятый капот. Восстановила равновесие, выпрямилась, отбросив со лба слипшиеся волосы. И сразу увидела багажник своей машины. И Элькин запрокинутый затылок через рваные зазубрины разбитого заднего стекла.

Решение о ликвидации

Утро для Николая Сергеевича началось необычно — с соловьиного пения.

Он немного с наслаждением полежал в кровати, ощущая теплоту дыхания Милены рядом, потом поднялся и отдернул штору. Птица сидела совсем рядом на ветке старой березы и смотрела на него маленькими черными бусинками.

Будет хороший день, подумал Николай Сергеевич. Даже, не подумал, а просто — загадал, как делал мальчишкой в детстве. Будет или нет?

Соловей, вместо ответа, взмахнув крыльями, исчез, а Николай Сергеевич отправился умываться. Включив воду, он несколько мгновений изучал свое лицо. Куваев, скулы подбери, вспомнил он почему-то армейского старшину. А что — скулы? Да, дедушка мой казахом был, ну и что? Зато какая стать и суровость на лице! Кстати, не мешало бы эту стать побрить немного. А то Миленка проснется и опять начнет недовольство высказывать.

Пока он намыливал щеки гелем для бритья, в голову пришла еще одна светлая мысль. Николай Сергеевич застыл пораженный. А почему бы и нет, черт возьми! Могу я хотя бы раз в столетие приехать на работу попозже? Эта неожиданная мысль настолько его захватила, что он прямо в пене выскочил из ванной и набрал номер дежурного по Управлению. Дежурил какой-то незнакомый из молодых.

— Принял, Николай Сергеевич, — совсем не удивился он. — Передам, будете к часу дня.

Ощущение свободы и внезапного счастья настолько его захватило, что лицо он добривал, напевая «I want it All» бессмертных «Queen». Вспомнилась отчего-то ему эта старая добрая песня.

Даже срочное сообщение насчет зажатой автобусом машины, поступившее на мобильный телефон минут через десять, не смогло испортить возвышенного настроения. Он просто позвонил Федору и тихо (не дай бог Милена поймет, что Шершень уже в деле) ввел того в курс происходящих событий.

Положив трубку, Николай Сергеевич тихо рассмеялся. Молодежь, что с ними делать. Сутки побыл в обнимку с Шершнем — и все, герой. Не подступись, не подойди. Кругом одни сплошь и рядом взрослые дети.

Кофе он пил обычно растворимый. Но иногда, когда выпадали редкие выходные, обязательно варил.

Николай Сергеевич достал кофемолку, щедро насыпал Арабики и захлопнул крышку. Кофемолка, доставшаяся ему еще от матери — большой любительницы кофе — радостно принялась за почти забытое дело.

Телефон проснулся вновь.

Это перезванивал Федор по поводу адреса найденного парня.

Николай Сергеевич вздохнув, порылся в недрах портфеля и продиктовал. Потом, с сомнением посмотрев на мобильник, просто-напросто его выключил. Такой детский разгул раздолбайства, он себе не позволял уже с десяток лет.

Через несколько минут кухня заблагоухала кофе. Он нашел любимую чашку в посудомойке и, взяв турку с плиты, включил телевизор. Это была одна из его привычек по выходным, ведущая свое начало еще от воскресных выпусков «Утренней почты».

Сейчас решим все с этой Тенью, подумал он, щелкая по каналам, может быть отпуск взять? А что? Закатиться с Милкой в какой-нибудь Шератон где-нибудь на греческом песочке. Красотища! Он бросил взгляд на календарь. Все-таки, 17 июня! Все лето в разгаре! А отпускных дней у меня уже… Он призадумался, подсчитывая. По самым скромным прикидкам получалось, что Николай Сергеевич мог бы полгода не вылезать из моря.

Это его несколько насторожило. Постой-ка, подумал он. Сколько же лет я в отпуске не был?

Прервавшееся на полуслове утреннее шоу и внезапно пропавшая картинка смешали его мысли. Антенну чинят, что ли, с легкой досадой подумал он. Однако изображение почти сразу восстановилось. Только вместо шоу на экране теперь повисла траурная надпись крупными буквами: «Экстренное сообщение».

У Николая Сергеевича сердце ухнуло куда-то в желудок, а заставка сменилась возбужденным лицом диктора новостей. Надпись «Экстренное сообщение» переехала и теперь гнездилась в правом нижнем углу экрана.

Хорошее утреннее настроение исчезло без следа.

Тень окончательно проснулась, опустошенно подумал он. Новый труп. Не дай бог.

Он почти не ошибся. Вернее ошибся — масштабами.

Разбуженная Милена словно зачарованная уставилась в телевизор. По всем каналам показывали одно и тоже. Даже картинки были одинаковыми. Очевидно, дальше никого из независимой прессы не пустило оцепление.

— …Около сорока машин, — на разные голоса вещали дикторы. — Размеры трагедии до сих пор уточняются. На настоящее время погибших насчитывается более тридцати, раненых и тяжело раненых — двадцать три человека. Причины до сих пор остаются не выясненными. По свидетельствам очевидцев некое тело кубической формы…

— «Молот», — едва слышно произнесла Милена. За все утро это были первые ее слова.

— Тень, — кивнул Николай Сергеевич. — Все еще раздумываешь о гуманизме?

— Она увлеклась, — коротко заметила Милена.

— Увлеклась?! — возмутился Николай Сергеевич. — Ты это называешь — увлеклась?! Более тридцати погибших!

— Что ты от меня хочешь? — повернулась к нему Милена. — Да, я была не права. На коленях у тебя вымаливать прощение?

— Мне нужна твоя санкция на уничтожение, — после паузы произнес Николай Сергеевич.

— Ты ведь уже связался с Шершнем.

— Еще нет.

— Зачем ты врешь, Коля?

— Скажи мне, Мила, — придвинулся к ней Николай Сергеевич. — Просто скажи мне эти слова: «Разрешаю ликвидацию Тени». Всего три слова, которые я пытался услышать от тебя множество раз. Из-за которых, мы с тобой стали врагами. Ну же?

Она несколько мгновений смотрела в его глаза.

Потом вздохнула.

— Разрешаю.

— Мне нужно три слова, — напомнил Николай Сергеевич.

— Разрешаю ликвидацию Тени. Доволен?

— Да, — откинулся он на стуле. — Теперь доволен. Я звоню Шершню.

— Что ж, — кивнула Милена. — А я, на всякий случай, свяжусь с Наблюдателями.

Николай Сергеевич усмехнулся.

— Знаешь, Мила, что мне в тебе всегда нравилось? Даже находясь на лопатках, ты никогда не бываешь поверженной до конца. Вот даже сейчас. Мне не нужны твои Наблюдатели, Мила. Мне в этом деле совсем не нужны опытные боевые маги, которые в самый критичный момент метнутся на сторону Тени. Ты дала согласие на ликвидацию. Прекрасно! Поэтому, все необходимое сделает Шершень. Без чьей-либо помощи со стороны.

— А если он не справиться? — улыбнулась она одними губами.

— А вот тогда, Мила, я обращусь к Петровскому. В «Полночь», а не к тебе с твоими Наблюдателями. Только в этом случае я буду гарантировано уверен, что ликвидация, наконец-то, состоится.

Битва с Тенью

Первым осознанным ощущением Тени, когда по телевизору начался экстренный выпуск, был страх. Она испугалась не того, что сделала, кадры окровавленных мечущихся между обломками людей ее не трогали совершенно.

Она испугалась другого. В запале мести Тень выдала себя с головой.

Спеша остановить подруг Насти, она сделала огромную ошибку. Локальные катаклизмы, сильно смахивающие на магическое оружие, не происходят сами по себе. Тень словно бы прокричала на весь город:

— Вот я! Ищите! Хватайте!

Пройдет несколько часов, окутанных паникой и неразберихой, и компетентные лица начнут задать вопросы. У Жрицы и у Младшей кирпичики головоломки сложатся мгновенно. И у всех семи Наблюдателей тоже. Что будет тогда?

Тогда Тень начнут искать с пристрастием.

Бойня может случиться страшная. Итак, первое, решила Тень. Поставить защитные заклинания на установку порталов. Это чтобы Наблюдатели не устроили неприятного сюрприза, появившись друг за другом из туалета или ванной. Второе… Что второе? Верно, в одиночку не справиться. Что мы прикидывали насчет помощницы? Насчет Афимии, узницы с большим стажем? Решено, будем возвращать.

И третье.

Самое главное. После возвращения Афимии собираем самое необходимое — и в бега. А там ищи ветра в поле. Мы так ляжем на дно, что ни один Наблюдатель не вычислит. Эх, если б моя связка с Олегом сегодня состоялась, можно было бы уже брать билеты на самолет! Проклятые двоечницы! А теперь придется ждать. Ждать, но не здесь. В Настиной квартире после «Молота ведьм» оставаться с каждым часом становилось опаснее.

Тень поднялась и открыла шкафчик с кухонной мелочевкой. Порывшись, нашла сломанный карандаш. Конечно, для вызова требовался, как минимум, заговоренный мел, но Тень почему-то была уверена, что все получится. Она верила в свои силы, проснувшиеся после трехлетнего сна. И, кроме того, чем еще нарисуешь Круг Возврата на кухонной плитке?

Сдвинув стулья, она освободила середину пола. Кухонным ножом, почти тесаком, ловко заточила грифель. Потом задумалась, вспоминая, и, через мгновение, быстро вывела на кафеле Возвратную пентаграмму. Поднялась, удовлетворенно вздохнув. Да, получилось так себе. Бывало и много лучше. Но для Афимии и так сойдет.

Если, конечно, та и в самом деле рвется обратно.

Теперь требовалась помощь Насти.

Тень окунулась в глубины своего сознания.

— Ей, — позвала она. — Как ты?

Призрак молчал. Тень разглядела только контуры обессилено лежащего на бетонном полу тела. Вокруг была почти беспросветная тьма — Тень за столетия научилась возводить в своем разуме идеальные камеры.

— Настя?

Призрак едва заметно шевельнулся.

— Продолжаешь развлекаться? — прохрипела Настя.

— Подключить хоть какой-нибудь нерв? — озабоченно спросила Тень. Гибель основного носителя пока не входила в ее планы. — Хочешь света? Или запаха? Как насчет вкуса?

— А как насчет освобождения?

— Не дождешься, — отрезала Тень. — Тебе, дорогуша, пора прочувствовать то, что ощущала я на протяжении стольких лет. Так как? Желаешь передохнуть?

— Что ты хочешь?

— Мне нужна женщина нашего возраста привлекательной внешности. Желательно без детей и мужа. Поблизости есть такие?

Настя рассмеялась.

— Ты окончательно свихнулась, — ответила она. — Ты просишь меня отдать кого-нибудь на заклание? Что ты сделала с парнем?

— Убила, — просто ответила Тень. — Предварительно хорошо насытившись.

Призрак безнадежно взвыл, заламывая от бессилия тонкие руки.

— Успокойся, — посоветовала Тень. — Все одно, ничего уже не изменишь.

— Тварь! — вскричала Настя. — Он же был совсем мальчик!

— Ничего себе мальчик, — усмехнулась Тень. — Видела бы ты, как этот мальчик у меня под юбкой наяривал. И, хватит о нем! Надоело! Ты мне дашь женщину или я сейчас спущусь вниз и поймаю первую попавшуюся? Первую попавшуюся молоденькую мамашу с парой сопляков, а?

Настя задумалась.

— Сволочь, мразь, убийца, — после паузы ответила она. — Когда я доберусь до тебя, твои познания об аде здорово расширятся.

— Хорошее слово — «когда», — фыркнула Тень. — Ну, закончили с переживаниями? Или мне одеваться идти?

Настя смолкла вновь.

— Верни мне обоняние, осязание и слух, — потребовала она.

— Хрен тебе, а не осязание, — отозвалась Тень. — Мне руки понадобятся. Ну?

— Подключай.

У Тени возникло ощущение полнейшей глухоты. В качестве эксперимента она пощелкала пальцами. Ничего. Аромат чая на кухне исчез вслед за слухом.

— Я жду, — напомнила Тень.

Призрак в камере поднялся, озираясь по сторонам. Сделал шаг, наткнувшись на стену, словно внезапно прозревший слепой. Тень прекрасно знала эти фантастические ощущения. Но у нее совсем не было времени на Настины восторги.

— Ну? — повторила нетерпеливо она.

Призрак сел, скрестив ноги. Грудь его лихорадочно вздымалась, стараясь запомнить, сохранить, унести с собой во тьму вспыхнувший вокруг мир запахов и звука.

— Ты что-то натворила еще? — встревожено спросил он. — Что-то ужасное, да? Ответь!

— Я жду, — твердо сказала Тень.

— Маргарита Петровна, соседка по площадке, — наконец, сдался призрак. — Дверь напротив. И, Богом прошу, хотя бы ее пожалей.

— Пожалею, не сомневайся, — кивнула Тень уже из коридора. — А тебе, так и быть, даю на наслаждение десять минут.

Маргарита Петровна оказалась дома. Она открыла дверь в домашнем халатике, не лишенном изящества. Под халатиком серебрился короткий пеньюар.

Тень оценивающе осмотрела ее с ног до головы. Афимия будет довольна, решила она.

— Здравствуйте, Настенька! — улыбнулась соседка. — Что-нибудь слу…?

— Здравствуйте, — кивнула Тень и вытянула вперед свои руки. Заклинание «Путы», не смертельное, так, детские шалости для школьников младших классов, взметнулось к потолку с ее пальцев переливающимися тонкими нитями. Маргарита Петровна оказалась опутанной в считанные мгновения. Теперь она скорее напоминала серый кокон, чем соседку по лестничной площадке в расцвете лет.

Тень приблизила свое лицо к ее испуганным глазам.

— Я тебя все равно не слышу, — сказала она. — Надо было тебя попросту вырубить. Но боюсь, Афимия, проснувшись в твоем теле, вовсе не обрадуется фингалу под глазом. Она ведь также соскучилась по удовольствиям, как и я.

Заклинаний возврата существовало несколько. Тень, задумалась, мысленно их перебирая. Какой путь избрать для Афимии? В начале какой цепочки та, скорее всего, собрала свою оставшуюся ненависть?

Кокон по имени Маргарита Петровна в центре пентаграммы с ужасом следил за ее размышлениями. Его, естественно, больше волновала собственная судьба, нежели судьба какой-то там давно сожженной ведьмы.

Ну, же, попробуем, решилась Тень. Она остановилась у ног соседки, восстанавливая дыхание. Ритуал требовал максимальной отдачи, и любая нелепая случайность могла оказаться роковой. Она забормотала прохождение Пути Страссбейца. Двенадцать заклинаний, друг за другом в строгой очередности. Круг вокруг Маргариты Петровны на полу лениво замерцал сиреневым. На десятом ударном заклинании в углах пентаграммы взвились языки пламени. Кокон дернулся, а Тень закончила читку Пути, напряженно всматриваясь в круг. Закусив губу, она подождала несколько минут. Так, здесь у нас ничего. Вообще никаких следов, разочарованно вздохнула Тень. Либо Афимия решила остановиться в своей мести, либо прохождение для нее оказалось совершенно другим.

Так, присела Тень на стул. Что там у нас следующее? Она напрягла память.

Горрум — восемь заклинаний, использование собственной крови. Шрасс — одиннадцать, плюс кофейная гуща. Теофил — самое простое, всего четыре каста, но где сейчас взять свежевыдавленной оливы с мускатом? Какую же дорогу выбрала Афимия?

Ладно, решила она. Поехали. Сначала Горрум, а потом Шрасс…

Тесак, который совсем недавно чинил карандаш, пригодился ей снова. Конон, увидев широкое лезвие затрепыхался изо всех сил.

— Тихо, — присев над соседкой, произнесла Тень. — Это не для тебя, а для меня. С тобой вообще ничего плохого не случится, обещаю. Веришь?

Кокон утвердительно мотнул головой.

— Лежи спокойно, — предупредила его Тень, поднимаясь.

Тесак легко вскрыл ее ладонь. Тень обошла круг и обвела капающей кровью контуры пентаграммы. Ирреальность, разбуженная предыдущими заклинаниями, зашипела, жадно поглощая кровавые капли.

— Проголодалась, сволочь, — нежно проворковала Тень. — Ну, жри, жри.

Она вновь замерла у ног соседки. Несколько раз быстро вздохнула.

— Ну, же! — с надеждой прошептала Тень, быстро шепча молитвы. — Вернись ко мне, ведьма!

На этот раз пентаграмма замерцала практически сразу. На шестом заклинании по кровавому следу зазмеились электрические разряды. На седьмом Тень внезапно упала на колени и захрипела от выворачивающей внутренности боли.

Ее пальцы свело судорогой, а ноги заметались по кухне, словно в припадке эпилепсии. Изо рта пошла пена с кровью.

— Что за черт?! — прохрипела Тень, давясь этой пеной. — Какого…?!

Режущий импульс пронзил ее спину. Она выгнулась, стараясь сбежать, облегчить страдание. Горячее лезвие воткнулось в живот.

— Да что же…?!

О таких изощренных муках в учебниках не упоминалось. Ни единого слова. Там было написано просто и ясно: пентаграмма, кровь и восемь кастов. Заклинания исполнялись на десяти языках.

И тут Тень все поняла.

Узница в ее сознании только притворялась. Получив доступ к слуху и обонянию, эта сволочь, воспользовавшись ситуацией, перемкнула нервные окончания. Тело, не в силах совладать с одновременно поступающими командами двух враждующих сознаний, впало в эпилепсию. Оно растерялось перед отчаянным натиском изнутри.

Тень поняла все это быстро и сразу.

— Настя, — прошипела она. — Будь ты проклята!

У нее парализовало правую сторону лица. Затем правую руку. Скрюченные пальцы вцепились в ножку кухонного стола, побелев от напряжения. Узница, бросив в бой последние силы, ведомая отчаянием, захватывала все новые и новые нервные потоки.

Правая нога. Холод стремительно поднимался от сведенной судорогой пятки вверх, к ягодице.

Тень отступала, проигрывала сражение. Она не успевала перегруппировывать собственные силы. Настя, очевидно, сидя в темноте, тщательно обдумала порядок, направления и распределение сил для атаки.

Левая нога. Как же больно, черт! Тень дралась, ожесточенно стиснув зубы. Ее легионы, переброшенные к колену, гибли один за другим, сметаемые безжалостной волной противника.

На этой войне пленных не брали. Речь шла только о полном, тотальном уничтожении.

Холод обхватил колено тугим кольцом. По внутренней стороне ноги скользнули ледяные разведчики.

— Нет! — исступленно закричала Тень. Она не желала проиграть так глупо. Она не хотела обратно в Безмолвие и во Тьму.

Теперь лед обжигал ее до пояса, поднимаясь все выше и выше.

В преддвериях живота остатки ее армии угодили в Сталинградский котел. Режущая боль рапортовала Тени о происходящем на поле боя. Войска Насти широкими клиньями врезались в оборону, и, разнеся основные удары по косым мышцам, взяли ее дивизии в клещи. Холод пополз к груди, а в животе еще продолжало пульсировать пекло истребляемых защитников Тени.

— Ну, что, получила, сволочь?! — возник в ее сознании торжествующий голос Насти.

— Посмотрим, — упрямо заскрипела зубами Тень.

У нее еще оставалась надежда. Последняя, призрачная, почти невозможная. Однако, в ней, в этой надежде, было слишком много если. Если она избрала для возвращения Афимии правильный путь, если сумеет закончить обряд Пути, если армия Насти замедлит свое продвижение, если…

Тень распахнула рот, собирая последние силы.

Ее лицо в свете разрядов стремительно менялось. Вот улыбка Насти, через мгновение звериная ухмылка Тени. Глаза то высыхали, то роняли слезы. Грудь опадала и снова вздымалась. Кулаки колотили по кафелю, разбивая костяшки в кровь. А обжигающий холод, сломав две последних крепости на груди, уже карабкался к горлу.

— Аш мун…, — слова давались ей с огромным трудом. Она путалась в частях заклинания и теряла нить. — Тир аха… Ай!.. Как же больно!.. Керр шахад малис…. Или… Магиз… Или…., — холод, наконец, добрался до горла и сдавил его железной рукой.

Но Тень успела договорить.

Пентаграмма ослепительно вспыхнула. По ее краям возникли мерцающие нити света, они взмыли к потолку, расширяясь и превращаясь на глазах в сверкающий столб, а внутри него взметнулось пламя. Тень, прижав к полу правую онемевшую щеку, могла лишь смотреть, роняя пузырящиеся слюни на кафель и молча молиться. Она не хотела обратно. Она страстно желала оставаться живой. В ее глазах плавали безмолвные слезы.

Там за огненной стеной, истошно закричала соседка, но Тень все равно оставалась глуха. И вдруг столб опал вниз, а в пентаграмме осталась высокая женщина, лишь отдаленно напоминающая свою куколку. Она шагнула на пол кухни, кутаясь в рваные остатки пут и кокона.

Длинные волосы рассыпались по ее плечам.

— Ты? — увидела она Тень на полу. — Ты?!

Губы раскрылись.

— Убирайся! — выкрикнула Настя.

— По-мо-г-ги-и…, — из последних сил прошелестела Тень.

— Конечно, Хозяйка, — кивнула Афимия, высвобождая руки из остатков кокона. — Как прикажешь.

Контратака

Вестником очередного грядущего несчастья оказался Толян.

— У нас проблемы, — с порога начал он. — Мне только что звонили ребята с терминала.

— И что? — без эмоций поинтересовался Олег.

— У них проверка, — продолжил Толян. — А наши Женины машины на оформлении.

— И что? — повторил Олег.

— Как «ну и что»? Они их переоформлять будут задним числом.

Такое иногда случалось.

Это было не более чем обычная, досадная неприятность. Такие неприятности всегда оговаривались с клиентом отдельно и компенсировались им же.

— Что ж, — пожал Олег плечами, — значит, останемся без премиальных. Как будто такого раньше у нас не случалось. Ты не нервничай, кофейку попей.

— Надо бы Жене позвонить, — растерянно произнес Толян. — Подготовить.

— Подготовим еще. А когда готовы машины-то будут?

— Обещают — сегодня вечером. Если им денег подвезем.

Олег почувствовал себя очень неуютно.

— А кто на терминал поедет? — поинтересовался он.

Толян пожал плечами.

— Как фишки лягут, — ответил он, очевидно совершенно забыв о своем наказе сидеть и не высовываться. — А чего?

— Да ничего, — обиженно буркнул Олег, но решил при Леночке не развивать тему. — Большая доплата-то?

— С каждой — семь.

— Четырнадцать тысяч, — почесал затылок Олег. — А у нас сколько в сейфе, Лен?

Леночка извлекла свой ежедневник и зашуршала страницами.

Вердикт прозвучал неубедительно.

Толян присвистнул.

— Надо звонить Жене, — подвел черту Олег. — В конце концов, это все-таки его машины, не наши.

Толян, как заводной, бросился к телефону.

Лена отложила ежедневник.

— Мы вновь спасем планету, — сказала она, имея в виду Толяна.

Олег поморщился.

— Знаешь, Лен, — произнес он, — о начальниках, как и о мертвецах, либо ничего не говорят, либо — только хорошее. А то можно нарваться на крупные неприятности.

— А я о тебе ничего и не говорю.

— А у тебя не только я начальник.

Леночка противно фыркнула.

— Ува-же-ние, — по слогам произнесла она. — Его не зарабатывают парой телефонных звонков и громким криком.

Олег не успел ответить.

Из кабинета, потирая руки, показался довольный Толян.

— Договорился, — сообщил он. — Но деньги будут только завтра. Женя готов на доплату. Как думаешь, на терминале договоримся?

— Конечно, — кивнул Олег, испытывая сильное облегчение, оттого, что сегодня не надо будет никуда ехать. — Не первый раз замужем. Завтра деньги, завтра машины. Кто поедет?

— Я к Жене, ты на терминал, — выдал Толян заранее подготовленную фразу. Он очень не любил лазить по грязным складам и не менее грязным фурам.

— Идет, — понимающе кивнул Олег.

Леночка усмехнулась, поднимаясь.

— Пойду отчеты готовить, — сказала она. — А то, вдруг, Анатолий Сергеевич захочет с балансом ознакомиться.

Толян проводил ее задумчивым взглядом. Как-то, на очередном празднике в честь восьмого марта, он настойчиво Леночки домогался, но был нещадно осмеян и послан далеко и надолго. После этого, у них установились строгие, неприязненные, и исключительно деловые отношения.

— Баланс, — задумчиво повторил Толян. — Вообще-то, у меня просмотр баланса был на вечер запланирован.

Олег дождался, пока Леночка не закроет за собой дверь, и выжидающе поднял на Толяна глаза.

— Ну, что? — спросил он. — Придумал что-нибудь?

— Это тебе Настя так машину уделала? — вместо ответа поинтересовался Толян. — Я несколько раз вокруг обошел. Честное слово, поверить не мог. Прямо гонки на выживание какие-то.

— А они и были — на выживание, — сразу погрустнел Олег. — В особенности, когда сбоку автобус ритуальный пристроился. Этот кошмар я на всю жизнь запомню.

— Слушай-ка, — сказал Толян заинтересованно. — А ты ведь с ней раньше…

— Было дело, — кивнул Олег.

— Так может, тебе снова, ну, подкатить?

— Сдурел что ли?! — возмутился Олег. — У меня любимая жена есть — это во-первых. А во-вторых, не то, что подкатить — видеть ее не желаю.

Толян вздохнул.

— А ведь Настя твоя, получается, очень серьезная барышня, — заметил он.

— Ага, — уныло кивнул Олег. — Еще какая. Поэтому, Толь, на терминал мне ехать никак нельзя. И вообще, я думаю, мне надо на недельку отпуск взять. Со мной теперь рядом опасно находиться, — он смолк, осененный внезапно пришедшей в голову идеей.

— Чего еще?

— Скорее всего, проблемы с Жениными машинами тоже дело рук Насти, — объявил Олег.

— Ну, это ты брось, — решительно отмахнулся от такой версии Толян. — Развел мистики по углам. Обычный рабочий геморрой. Отпуск ему понадобился. На Чукотку собрался? Никаких отпусков. Еще не хватало, от дуры какой-то малохольной шарахаться.

— Ты мою машину видел?

— Ну?

— Ничего мистика, как скажешь?

Вместо ответа Толян достал из кармана пиджака пистолет.

— Макаров, — представил пистолет он. — Надежная хорошая машинка. Пули я вчера крестами надпилил. Ребята порекомендовали для лучшего эффекта. С такой штукой от тебя никакая ведьма не уйдет. С гарантией. Вот, дружище, где настоящая мистика.

Олег, как зачарованный уставился на вороненый ствол.

— Ну, ты даешь, — только и смог выговорить он. — Хорошие у тебя знакомые.

— Какие есть, — пожал Толян плечами. — А ты стрелял хоть раз-то?

— Нет, — признался Олег. — Только в кино видел.

— Понятно, — Толян снял пистолет с предохранителя и ловко передернул затвор. — Тогда сегодня вечером устроим стрельбы. Есть тут один тир подпольный неподалеку.

— Вечером не смогу, — разочарованно вздохнул Олег. — Меня теперь Ирка ни на шаг от себя не отпускает. Да и я, если честно, побаиваюсь после сегодняшнего.

— Побаиваешься, — кивнул Толян. — Так я и думал. Что, так и собираешься, сидеть и побаиваться?

— А есть предложения?

— Они всегда есть. Может, перепоручить дельце кому-нибудь?

— Кому?

— Ну, есть люди, — замялся Толян.

Олег подумал.

Общением с теневыми структурами в их тандеме занимался Толян. Он, собственно, и нашел несколько лет назад не раз выручавшую их «крышу». Бригадира звали Угрюмый. Брал он денег немного, но всегда точно в срок. Отличался исполнительностью, пунктуальностью и тем особым черным мужским обаянием, которое сразу заставляет трепетать романтичные женские сердца. Леночка, например, в нем души не чаяла. Ходили слухи, что Угрюмый получил свое прозвище после побега из лагеря, когда, пробираясь через тайгу и страшно голодая, убил и съел двух своих подельников. За две недели одиночества он совсем загоревал, так и оставшись навсегда угрюмым. По крайней мере, за все время общения, улыбки на его лице Олег не наблюдал ни разу.

— Что-то ты темнишь, Толь, — прищурился подозрительно Олег. — Завязывай ходить вокруг, да около. Давай уж, выкладывай.

Толян потер нос.

— Плохо знать давно друг друга, — согласился он. — Прав ты, взял я на себя смелость. Внизу в моей машине трое ребят Угрюмого сидят. Курят пока. Все зависит от нашего с тобой решения. Я же обещал тебе придумать что-нибудь. Пистолет, это так, разминка.

— И что твои ребята?

— Они с готовностью нанесут визит Насте.

— Да она их…

— Не говори «гоп», — нахмурился Толян. — Ребята серьезные, проверенные. Запугают насмерть. Думаю, даже не придется пистолетом махать. Что скажешь?

Олега замутило только от одной только мысли. Отправлять к Насте людей — как-то не честно, не по-мужски. Да, какого черта, внезапно подумал он со злостью. На меня, как на дичь охотятся, а я тут ваньку валяю! Это нечестно, конечно. У нас вообще бой нечестный, но на кону — моя жизнь. Настя меня своим оружием, я ее — своим. Ох, Ирка меня проклянет, если узнает, решил Олег. Может быть, даже возненавидит. Но, зато, дорогие друзья, мы с ней вместе хотя бы до детей своих доживем…

— Ладно, — решился Олег. — Там муж ее будет, очень прошу — его не трогать. Нормальный парень, сам не знает, как соскочить. И Настю — не убивать. Припугнуть как следует, но не убивать. А то мне точно с Иркой разводиться придется. И ребятам своим скажи, что бы поосторожней были. Жуткий она человек во гневе.

Всю обратную дорогу до дома Олег провел, сосредоточенно вцепившись в руль. Мысли о веселом ритуальном автобусе и выпрыгивающих на дорогу отбойниках он старательно загнал куда-то вглубь, словно все это не произошло сегодня с ним утром, а было увидено накануне в дешевом голливудском ужастике.

Ирина встретила его, как солдата, вернувшегося с полей кровопролитной войны. Выслушав короткий рассказ, она задумалась.

— Миражи наводит, — после продолжительного молчания сделала она вывод. — Рецепторные. Хороший уровень. Амулет завтра не забудь. Или, даже лучше, вообще его не снимай.

— А что, защитило бы? — поинтересовался Олег.

— На все сто процентов.

На ужин была мелко протертая гречневая каша и подливка из почти не ощутимого мяса.

На его немой вопрос, Ира пожала плечами.

— Во избежание, — пояснила она. — Пускай-ка, теперь попробует кости рыбные из каши слепить.

— Я думаю, Настя сегодня нас в покое оставит.

— Почему?

— Силы для завтра копить будет, — неопределенно ответил Олег с набитым ртом, совершенно о другом размышляя. Все его мысли занимала миротворческая операция. Как там дела? Началось, интересно, нет?

Ира пожала плечами, глянув на часы.

— Я ей тоже пару сюрпризов сделала, — сказала она. — Думаю, через час-два дел у нее по горло дома будет.

— Что сделала-то? — осведомился Олег несколько озадаченно. Как бы твои, Ириш, сюрпризы не помешали моим ребятам.

— Да, так, по мелочи, — махнула Ирина рукой. — Лифт сломала, в ее машине блок управления сожгла, а с минуты на минуту соседи сверху должны потоп устроить.

— Мелкая пакостница? — ухмыльнулся Олег.

— Пока — мелкая, — согласилась Ирина. — Но только — пока. А ты как день провел?

— Работал, — пожал Олег плечами. — В страховую звонил. С Толяном общались. Так, все обычно.

Толян позвонил через час.

Олег уже лежал с женой в кровати и рассеянно смотрел по телевизору совершенно дурацкую комедию. Была она по теперешним меркам почти классической: без конца, без начала, без запоминающихся героев и, в общем-то, без особенного сюжета. Отличный способ отправить голову на покой после рабочего дня. Олег совсем уже было собрался прикорнуть, как вдруг запиликал его мобильник.

— Кто это тебе? — поинтересовалась Ирина с оттенком ленивой ревности в голосе.

— Толян, — посмотрев на экран, ответил Олег. — На счет завтра, наверное.

Сердце у него подпрыгнуло и бешено заколотилось.

— Да? — поднял он трубку.

— Началось, — сообщил Толян заговорческим тоном. — Только, черт, сразу с проблем. Вначале мужика ее из дома выманить хотели, ну, чтобы не пострадал, машину толкали, раскачивали — все без толку. Молчит сигнализация — и все тут. А потом на двенадцатый этаж пешком топали — оба лифта сломаны. Ребята немного напряглись после моих инструкций. Ну, знаешь, я же им сказал, что она — ведьма. Может, и в самом деле, это Настя специально устроила, как думаешь?

Специально, подумал Олег. Только не Настя, а другой мелкий пакостник. Хотя о втором лифте ни слова сказано не было. Он расстроено покосился на жену.

— Не знаю, — ответил Олег и добавил, соблюдая конспирацию. — Завтра на терминале во сколько надо быть?

— А, говорить не можешь, — сразу понял Толян. — Ты тогда звонок на вибрацию переключи и положи рядом. Я тебе попозже позвоню с результатами.

— А ты что, все еще в офисе? — удивился Олег в надежде на понимание.

Толян хмыкнул.

— Сейчас уже домой поеду, — сообразив, о чем речь, ответил он. — Боялся, что ребята напутают чего. И, кроме того, я Настину машину видел. Помнишь, она как-то Иру твою в офис подвозила?

А вот об этом Олег совершенно забыл.

Хороши дела, подумал он. Значит, и Настя может ко мне в гости запереться с родственным визитом.

— Ты главное, смотри, — вслух сказал Олег, — поосторожнее.

— Да, что я — ненормальный, что ли? Я и сам ведьму твою боюсь до судорог.

И тут Олег вспомнил. Ай, Иришка, ай, молодца!

— Ты вот что, — произнес он, старательно подбирая слова. — Просто подожди у двери, она сама и откроется. Там, внутри, проблема должна возникнуть где-то через десять-двадцать минут. Монстры сами выбегут, понимаешь? Так всех и перемочишь.

Ирина вздохнула с кровати и прибавила телевизору звук. Она ненавидела компьютерные игры.

— Ты не в себе, что ли? Водку жрешь, поди? — не понял Толян.

— Я о замке, который ты штурмовать собрался, — терпеливо пояснил Олег. — Просто подожди, не ломись, понял?

— Откуда это у тебя такая информация? — недоверчиво поинтересовался Толян.

— Из очень проверенных источников.

— От мужа ее, что ли?

— Ага, — соврал Олег.

— Объединяется подполье…. Ну, тогда, супер. Минут десять-двадцать, говоришь? А мы-то голову ломали, как их без потерь выкурить. Ну, ладно, сейчас скажу своим. Возьмем их замок без боя, — хохотнул Толян. — А ты силен пургу гнать, стратег. Ну, ладно, на связи.

— Опять Толян твой, в игрушки до ночи режется? — презрительно поинтересовалась Ирина. — Не надоело ему?

— Наверное, нет, — ответил Олег. — Я, пожалуй, схожу, водички попью.

Он повесил телефон на трусы и выбрался в темный коридор. У тещи грохотал телевизор..

— Нет, дон Игнасио, — донеслось до Олега, — я не выйду за вас замуж.

— Мы были бы так счастливы вместе, — пророкотал певческим басом дон Игнасио. — Почему же, Изолинда?

А потому, подумал с внезапной ненавистью Олег. Тебя бы, козла, сегодня утром, да за руль моей машины. Поиграть в ралли «Париж-Дакар». Посмотрел бы я на тебя после выигрыша.

На темной кухне Олег открыл холодильник и, достав пакет сока, налил в стакан. Присел за стол.

Что же будет? Что?

Получится?

Только бы они ее не убили, подумал Олег. Боже, сделай так, что бы все обошлось нормально!

А если она их всех перебьет? Да, после этого Настя вообще озвереет. Что делать тогда? Бежать, скрываться?

Наверное, безнадежно подумал Олег. Куда-нибудь, на Северный полюс, к оленеводам. Может быть, там тоже требуются специалисты по таможенному оформлению?

Или, последний вариант. Подкараулить двоюродную сестренку ночью и расстрелять, словно бешеную собаку. Серебряными пулями, как оборотней в кино. Тогда придется Толяновы экзамены на меткость стрельбы сдавать экспромтом.

Зачем же я решил, что долг платежом красен?!

Наверное, надо было просто менять подставляемые щеки…

Но это не жизнь, ответил он себе. Это, черт возьми, даже не существование. Это прозябание. Почему мы должны смиряться? Почему мы должны терпеть? И почему, наконец, мы с Иркой не имеем право на свою личную жизнь? Хорошую, плохую ли, главное — СВОЮ! Неужели некоторые на это право имеют, а некоторые — нет?

На его поясе завибрировал телефон.

— Да? — немедленно отозвался Олег.

— Не спиш-ш-шь? — прошипела трубка Настиным голосом, и он едва инстинктивно не отбросил мобильник. Но успел, сдержался. Только немного отшатнулся. — Ждеш-ш-шь…?

Целый ворох мыслей взорвался у Олега в голове.

Толя?! Почему не звонит Толян?! Где он? Что с ним?!

Ему стало по-настоящему страшно. Он с ужасом ожидал продолжения.

— Я ж-же предупреж-ж-ждала тебя, — голос Насти казался странным и неузнаваемым. Словно не она говорила в трубку, а огромный удав Каа из мультика про Маугли. — Я ж-же говор-р-рила тебе… Не с-с-суйс-ся…

Олег потерял дар речи. Он мог только слушать, исступленно надеясь на лучшее. Воображение уже нарисовало ему полутемный коридор квартирной площадки, обезображенные изуродованные тела на полу и огромную черную кобру с Настиным лицом. И кровь. Лужи крови, реки крови, океан крови. Очень много черной крови в темноте.

— Я уб-б-била их-х вс-с-сех-х, — прошипела кобра Настя. — Вс-с-сех-х, до един-н-ного. Три сла-а-абых ч-челов-века против-в м-меня… Какая глу-у-упос-сть… Т-ты т-тож-же т-труп-п, ма-альч-чик… И Ир-ри-ина т-тож-же… И ду-ур-рак т-твой комп-п-паньон-н… Вс-с-се в-вы…

Олега затрясло мелкой противной дрожью.

— Я убью тебя первым, — разлепил пересохшие губы он.

— Пос-с-смот-трим с-соп-п-пляк-к…, — и на другом конце воцарились короткие гудки.

Кобра в его воображении неторопливо уползала через трупы в квартиру.

Что я наделал, Боже! Что же я, идиот, наделал?!

Олег лихорадочно быстро набрал Толянов номер.

Ну, же, нетерпеливо подумал он. Ну, где же ты, братишка?

После пятого гудка трубку, наконец, сняли.

— Толян! — почти закричал он, облегченно сбрасывая со лба капли холодного пота. — Ты где?

На том конце молчали.

— Толя? — еще не веря в непоправимое, повторил Олег.

— С-с-смер-рть, — прошептал динамик голосом Насти. — Аб-б-бонен-нт т-теп-п-перь нед-дос-с-ступ-пен…

Воображение Олега тут же взяло новую кисть. Кобра не уползла в квартиру. Она душила задыхающегося, перемазанного в крови Толяна, стискивая напряженные кольца все туже и туже. Тот хрипел и судорожно впивался обломанными ногтями в змеиную кожу.

Олег выронил телефон на холодный кухонный пол. Зажал себе рот, чтобы не заорать. Там, на холодном полу Настиной площадки теперь лежало не три изуродованных трупа. Четыре. И один из них принадлежал старому раздолбаю Толяну, который, не смотря на предупреждения, полез разбираться за правое дело. Кобра… Настя…

Олег поднялся на негнущихся ногах и, с трудом понимая, что делает, ощупью добрался до своей комнаты. Глаза его застилали слезы, коридор плавал, заваливаясь то вправо, то влево, сердце было готово выскочить наружу, а грудь стянуло стальным ледяным обручем.

Толя! Братишка! Как же так…?

Олег распахнул дверь в освещенный телевизором полумрак.

Ира недоуменно приподнялась на локте.

— Что с тобой? — озадаченно подняла она брови.

— Ира, — прохрипел Олег, давясь рыданиями. — Малышка…! Настя только что убила моего Толяна.

Неправильный мир

Никита вернулся к машине озабоченный и злой.

Молча открыл багажник и скрылся в нем наполовину.

— Ну, что? — спросил Федор. — Когда будем брать?

Они с Ирисом на нервной почве уже скурили почти по пачке. В общем-то, нервничал больше Федор, а голем так покуривал, за компанию.

— Позже, — ответил Никита из багажника. Он, натужившись, вытащил из его глубин нечто большое, завернутое в брезентовый чехол. — Ирис, помоги.

Голем бросился на подмогу.

— Это что? — поинтересовался Федор.

Загадочная штуковина загромыхала по асфальту.

— Нейтролизатор, — вполне понятно объяснил Шершень, оттирая пот со лба.

— Ясно, — кивнул Федор. — А на фига?

— Намечаются небольшие трудности, — сказал Никита. — Никакой кавалерии у нас не будет. Вообще никого не будет, только ты, Ирис и я.

— Знаю, — пожал Федор плечами. — Мне Сергеич звонил.

— Ты не понимаешь, — произнес Никита с досадой. — Не будет никакого прикрытия вообще.

— Ты же ведь герой, овеянный славой?

— Я не герой, — поморщился Шершень. — Я — человек, прагматично и расчетливо делающий свою работу. Раньше нас всегда прикрывали. Несколько Наблюдателей — по периметру. Но сегодня что-то пошло не так.

— Может быть, они все на расчистке заняты? — предположил Федор. — Там, у «Орленка»?

— Может быть, — вздохнул Шершень. — А может, нас просто решили скормить Тени.

— Да ладно тебе…

— А что? Вполне подходящий случай.

Ирис сдернул брезент. Внешне штуковина напоминала параллелепипед с двумя ручками на торце. С другой стороны темнело широкое жерло.

— Опоры там воткни, — распорядился Никита, махнув рукой в сторону собачьей площадки. — И проверь, чтобы ее подъезд оказался в створе.

Ирис легко подхватил агрегат под мышку, подобрал сложенную треногу и удалился.

Федор вопросительно посмотрел на Шершня.

— Значит, так, — сказал Никита. — Я там, в подъезде датчиков понатыкал, а у тамбура — вообще видеокамеру. Так что будем в курсе всех происходящих событий. В квартире ее взять практически невозможно. Во-первых, двери — входная и тамбура, во-вторых, эта сволочь наверняка охранных заклинаний на каждом углу навешала. Так что будем сидеть и тупо ждать.

— А если она еще год из квартиры не выберется? — усомнился Федор.

— Выберется, — уверенно прищурился Шершень. — Если она будет сидеть на месте — ее точно накроют. Особенно, после сегодняшнего. Тень это прекрасно понимает. Самый лучший выход для нее сейчас — это затаится. Где-нибудь, но не здесь. Да, чуть не забыл. За нейтрализатором будешь ты. Управление простое, разберешься в два счета. Отдачи никакой нет, чистая энергия. Из этой штуки обычно в земле всякую мразь убивают. Гарантировано, наповал. Так что мы будем своего рода первопроходцами. Можешь уже начинать гордиться.

— А вы с Ирисом?

— А мы постараемся взять Тень. Если что-то пойдет не так, то, по моей команде, обязательно, по моей команде, не забудь, ты откроешь огонь.

— По Тени? — уточнил Федор.

— По моей команде.

— А если ты или Ирис окажетесь на линии огня?

— Слушай, Федь, — раздраженно произнес Шершень, — у тебя мания, что ли дурацкие вопросы задавать? Я же сказал уже: если будет команда — стреляешь. А где мы в этот момент окажемся с Ирисом — совсем не твоя проблема.

— Как скажешь, — пожал Федор плечами. — Я вам буду Наблюдателей заменять?

— Ты будешь тяжелой артиллерией, — после паузы ответил Никита. — Главное, прицелься хорошо. Если не попадешь в Тень, выброс может разворотить полподъезда.

— Тогда, на фига…?

— Ты слышал, что она сегодня устроила? А я это видел, Федь. Не все, конечно, дальше оцепления не удалось пролезть. Но достаточно. Тень сегодня уйти не должна.

Федор совсем не так представлял себе сотрудничество с Шершнем. Охи и ахи девочек в Управлении, суровое мужественное лицо, возможно даже украшающие его шрамы. Но не такое холодное и спокойное: Тень сегодня уйти не должна. Что значит, не должна? Я на войну попал, что ли? Этот парень, мой ровесник, говорит совсем не то, что положено в нашем возрасте говорить.

Федору стало страшно.

Ему показалось, что с шутками-прибаутками и играми в Шерлока Холмса, он вдруг очутился в каком-то чужом ему мире, где веселые подростки, между перекурами, гибнут с улыбкой на лице, а обычные домохозяйки безжалостно уничтожают за раз по пятьдесят человек. Все события сегодняшнего дня как раз и подтверждали это жуткое открытие. Как же меня угораздило, черт возьми? Главное, когда?

— Ты о чем, Ник? — обеспокоился Федор. — Сейчас же не сорок первый, верно? Мы дома, лето на дворе, девочки вон с собачками гуляют…

Шершень молча сплюнул.

— Я рад, что ты меня понял с первого раза, — после паузы ответил он. — Пойдем, познакомлю тебя с пушкой.

Движение наметилось около десяти.

Две машины остановились возле подъезда, из одной выбрались плотные субъекты с коротко стрижеными затылками и лицами, явно не знакомыми с творчеством Шекспира. Из второй вылез маленький хлюпкий парнишка в кожаной куртке.

Они несколько минут постояли, совещаясь и бросая по сторонам быстрые внимательные взгляды.

Шершень стиснул Федору плечо.

— Думаешь, по нашу душу? — покосился на него Федор.

— Уверен, по ее, — кивнул тот, — но, сейчас посмотрим.

Парни подошли к припаркованной возле мусорки машине. Подергали ее, потолкали, с надеждой оглядываясь на подъезд.

— Черт, как же я не сообразил! — с досадой прошептал Шершень. — Это же ее машина!

— Все равно сигнализация не работает, — ответил Федор.

Парни, видимо, тоже осознали тщетность своих действий. Озираясь по сторонам, они друг за другом исчезли в темноте подъезда.

— Жаль попкорна нет, — хмыкнул Шершень, включая переносной телевизор. Картинка на нем не менялась вот уже несколько часов. Словно вымерли все на двенадцатом этаже второго подъезда. Собственно, и сейчас новые герои не спешили оказаться в кадре.

— Что-то долго их нет, — забеспокоился Федор после нескольких минут томительного ожидания. — Может, ни к ней?

— Погоди, — не отрываясь, пробормотал Шершень.

Прошло еще несколько минут.

У него в кармане что-то коротко пискнуло.

— Датчик сработал двумя этажами ниже, — прошептал Шершень. — Эти придурки что, по лестнице на двенадцатый этаж поперлись?

— Может, лифты сломаны? — предположил Федор.

— Значит, кто-то действует на нашей стороне, — заметил Никита. — Или их Тень сломала.

— Зачем?

У него в кармане пискнуло тоном пониже.

— Тс-с… Сейчас появятся.

Весь экран заполнило огромное волосатое ухо. Федор отшатнулся от неожиданности.

— Черт! — выругался Шершень. — Слишком низко камеру разместил.

Ухо исчезло, быстро промелькнуло несколько угрюмых лиц. Дверь тамбура медленно закрылась.

— Ну, что же, — радостно потер руки Шершень. — Началось! Давай, Федька, разбегаемся по позициям!

Федор вздохнул. Сам он почему-то не испытывал ни малейшего энтузиазма.

Гости к столу

Афимия оказалась очень способным помощником. Незаменимым, и точно знающим, что надо делать.

— Их завтра найдут, — произнесла Тень одними губами. — Мы не можем оставить здесь трупы. Будет слишком много вопросов к носителю.

— Не волнуйся, — отозвалась Афимия. На ее щеке наливался черно-синий огромный кровоподтек. — Лучше за мужем посмотри. И придумай что-нибудь с транспортом.

— Болит? — виновато спросила Тень.

Афимия сплюнула кровь.

— Почти нет, — покачала она головой. — Так что, придумаешь?

— А что с трупами?

— Сделаю, — кивнула Афимия. — Не бери в голову.

В ее руках сверкнул полотном электролобзик. Тень с удивлением покосилась на ведьму. Для женщины, отсидевшей в небытии полсотни лет, Афимия слишком хорошо разбиралась в благах современной цивилизации.

— Ладно, — сказала Тень. — Сейчас соберусь.

Афимия поймала ее за локоть.

— «Сонный саван» сделай, — напомнила она, мотнув лобзиком, — а то сейчас шуметь сильно начну.

«Саван» через несколько минут тяжелым одеялом накрыл весь дом. Тень, быстро собираясь, бросила взгляд на кровать и отчасти позавидовала любимому супругу. Михаил тоже попал под действие заклинания. Он, вместе с остальными соседями, посапывая и развалившись на половину кровати, видел сладкий эротический сон.

Когда Тень вышла из квартиры, Афимия уже включила электролобзик. Первый парень, раскинув руки, лежал лицом вниз у соседской двери. Над ним и трудилась Афимия, морщась от разлетающихся в стороны кровавых брызг. Все остальные гости лежали дальше и в полумраке коридора выглядели кучами сваленного грязного белья. Тень осторожно пошла к лифту, стараясь не угодить туфлями в растекающиеся лужи крови, перешагивая через их изуродованные тела. Сведенная судорогой рука последнего застряла в двери тамбура. Мощная пружина пыталась ее захлопнуть, дверь хлопала по руке, беспомощно щелкал электрозамок, и все начиналось сначала.

— Гу-у-у… Чик-чик-чик… Гу-у-у…

А за спиной надрывно визжал электролобзик. Афимия трудилась в поте лица.

Тень отбросила упрямую руку носком туфли и, прижав ее каблуком к полу, протиснулась на лифтовую площадку. Обрадованный замок довольно щелкнул за спиной. Тень огляделась. Бойня из тамбура добралась и сюда.

Кровью была залита практически вся площадка. Она черной лужей растекалась из-под дверной щели и тянулась к лифтам поблескивающими заводями.

Тень пощелкала кнопками. Лифты не работали. Ни первый — пассажирский, ни грузовой.

Та-ак, подумала она. Намечались серьезные проблемы. Ей совсем не улыбалось стаскивать трупы с двенадцатого этажа голыми руками…. Конечно, Афимия крепкая женщина, но…

Тень была измотана. Ее магические силы почти исчерпались. «Молот ведьм» утром, возвращение Афимии, бой с Настей. Все происшедшее за сегодняшний день потребовало от нее огромных затрат. А последний «Плащ Кобры» доконал ее окончательно.

От Афимии толка тоже пока было не много. Она старательно обживала новое тело, транжиря магическую энергию налево и направо. Скоро мы совсем останемся голыми, подумала Тень. Две девочки посредине вырвавшегося из клеток зоопарка.

Тень открыла дверь на лестничный пролет. Оттуда пахнуло сыростью и вонью мочи. Света не было, а перила лестницы в лунном свете казались ребрами мертвого древнего чудовища.

Поколебавшись, Тень шагнула вперед.

Жуткое дело, размышляла она, внимательно глядя себе под ноги. Конечно, я знала, что «Плащ Кобры» сильное заклинание, но что бы до такой степени…. Надо же, превратится в огромную змею! Вот это потенциал! Почему же я именно его использовала? Сразу, не раздумывая, моментально. Как только открыла входную дверь и поняла, что гости уже в тамбуре. Как только увидела их лица. Как только поняла, что это совсем не друзья.

А осознание наступило в считанные мгновения.

Тень очнулась спустя несколько часов после боя с Настей. С трудом поднявшись с дивана, она, цепляясь за стену, выбралась на кухню. Тело не слушалось, голова гудела набатом.

Афимия, как ни в чем не бывало, пила чай и знакомилась по телевизору с последними достижениями цивилизации. Она всегда, насколько помнила Тень, была эдаким адаптантом: все хватала на лету и делала верные далеко идущие выводы. Сколько же лет мы не виделись, подумала Тень, с кряхтением присаживаясь на стул. А кажется, будто совсем ничего.

— Чаю будешь? — спросила Афимия.

— Не до чаю, — прохрипела Тень.

— Тебя даже «Лекарь» не берет, — заметила Афимия, не отвлекаясь от телевизора.

— Новости смотрела?

— Уходить надо, — кивнула Афимия. — Не ровен час — заметут.

Последний раз в человеческом теле она была после революции. За несколько месяцев подмяв под себя несколько крупных банд, Афимия устроила на своей территории такую анархию — мать порядка, что чекисты объявили персональную охоту. Впрочем, охотились недолго — сдали свои же. А Жрица, когда к ней пришли просить за Афимию, молча вытолкала гонцов из мазанки. Даже дверь закрыла — на крепкий засов. Разобиженная на весь мир Афимия тогда и прониклась мщением. На расстреле, стоя в исподнем у щербленной стены, она поклялась вернуться. Чекисты ржали, развлекались. Не каждый же день расстреливаешь Жанну Д`Арк из соседской малины.

Тень тогда работала машинисткой в канцелярии, поэтому все прекрасно слышала из открытого окна. Последний для Афимии ружейный залп она тоже расслышала четко.

— Верно, — согласилась Тень. — Пора.

— С чего обо мне вспомнила? — прищурилась Афимия, оторвавшись от телевизора.

— Потому что тогда не помогла.

— Ты б и не смогла.

— Я знаю.

— Как Жрица? — помолчав, нехорошо осведомилась Афимия.

Тень пожала плечами, и ее вырвало.

Окончательно в себя она пришла через пару часов целительства Афимии, горьких настоек и болезненного курса иглоукалывания.

Афимия, засучив рукава халата, протирала ее толстой губкой. Тень села, отбросив волосы.

— Захорошело? — улыбнулась Афимия и Тень сейчас же решила, что ей пока лучше помалкивать. Во избежание дальнейших проблем.

А дальше начались лихорадочные сборы.

Тень вытащила оба отпускных чемодана и принялась сваливать в них все без разбора. Афимия на лету ловила вещи и пыталась хоть как-то их упорядочить, но куда там. Поэтому сборы протекли в кратчайшие сроки.

— У себя что-нибудь брать будешь? — намекая на статус соседки, спросила запыхавшаяся Тень.

— Размер у нас один, сгодится, — отозвалась бывшая Маргарита Петровна. — Чайку на дорожку?

— Давай.

Они присели за стол, и только разлили чай, как в углу кухни угрожающе закапало. Через пару минут, вода уже не бежала по стене, вздымая обои и штукатурку, а просто лилась с потолка. Вначале неуверенной капелью, а потом узкими, но быстро ветвящимися ручейками. В металлической раковине неприятно зацокало.

— Это что? — подняла Афимия голову.

Тень уставилась на бегущую воду и несколько мгновений соображала, копаясь в Настиных воспоминаниях.

— Нас соседи заливают! — нашла она, наконец, нужный эквивалент для описания ситуации.

— Вот козлы! — согласилась Афимия.

Тень выскочила в коридор, торопливо надевая тапочки с прихожей.

— Я сейчас! — крикнула она своей помощнице и открыла дверь.

Там, в темном тамбуре стояли люди. Свет из прихожей выхватил два хмурых решительных лица. Выбритые головы, черные кожаные куртки. Позади них был кто-то еще. Всего трое или четверо. Явно враги. «Олег», — сообразила Тень, в долю секунды словно сфотографировав картину. Ближайшее лицо дернулось к свету, но Тень, помедлив мгновение, уже отпрянула от проема. Она рванула дверь на себя, пытаясь закрыть. Первый гость успел подставить ногу в тяжелом ботинке. Ударившись в него, дверь отскочила. А Тень уже скороговоркой бормотала «Плащ Кобры», изо всех сил вцепившись в дверную ручку и уставившись на придавленный дверью носок ботинка.

Дверь рванули с другой стороны. Тень еле устояла, упершись ногами в косяк. Ручка стала гнуться. Дверь рванули снова и ручка, не выдержав, с глухим треском сломалась. Тень отлетела к стене, больно ударившись о шкаф спиной.

Словно в страшном сне, в дверном проеме появился не человек, нет, гора из костей и мяса, обтянутая джинсами ниже пояса и кожаной курткой выше. Голова его была непропорционально маленькой, а застывшее лицо не сулило встречным ничего хорошего. Тени не повезло. Сегодня она в Настином теле оказалась встречной.

Громила замер, поводя глубокопосаженными глазками. Они ощупали Тень, лежащую на полу, оценили перевернутую полку под зеркалом и уперлись в выскочившую с кухни на шум Афимию. Команду на исполнение глазки передали мгновенно. Очевидно, их носителя чертовски раздражало, когда кто-нибудь помимо него стоял на ногах.

Но это оказалось роковой ошибкой.

Человек-булыжник сделал шаг за порог, и его выброшенный вперед кулак, размером с добрую пивную кружку, хрустнув, встретился с лицом онемевшей Афимии. Та с грохотом исчезла в недрах кухни.

Зато Тень бескровными испуганными губами успела договорить заклинание.

И когда человек-гора повернулся к ней, его встретила уже не Тень в облике Насти. Его встретила огромная, переливающаяся темно-зелеными чешуйками смертоносная Кобра, раздувшая перед последним ударом свой капюшон. Змея из кошмара, с шипением обнажившая кривые ядовитые резцы.

Он даже не успел как следует удивиться.

Кобра могучим ударом, словно кеглю в боулинге, вышибла его из квартиры. Широкая грудная клетка ночного гостя лопнула. Парень был уже мертв, когда его шея сломалась об соседскую дверь. Второй гость, сбитый с ног точный клон первого, завозился на полу, пытаясь подняться.

Кобра протиснулась через дверной проем и молниеносно вонзила резцы прямо в его удивленное лицо. Два верхних вошли ему в голову в районе лба, нижние — разорвали горло.

И тогда Кобра, выдернув клыки из агонизирующего тела, издала тот самый жуткий звук, которого испокон веков боятся и ненавидят все люди. Она громко и плотоядно зашипела, роняя яд на окровавленный цементный пол.

Машина не заводилась.

Тень несколько раз подолгу крутила стартер, пока, наконец, аккумулятор не сел окончательно.

Выматерившись, Тень скинула ноги на асфальт и, достав из бардачка сигареты, закурила. Ночь сегодня выдалась на славу. Теплая и темная, словно на юге. И звезд отчего-то на небе оказалось полно. Почти полная серебряная луна со звездным изобилием — что еще надо для жгучей романтики? Она обвела притихший двор взглядом. Около ее машины метрах в пяти прямо на проезжей части лежал поздний собачник, сломленный «Сонным саваном». Рядом валялся похрапывающий сенбернар.

Что же делать?

Как вывезти тела?

И отчего сегодняшний вечер оказался вовсе не томным?

Тени показалось на мгновение, что все огромное мироздание внезапно возмутилось ее присутствием на грешной земле. Столько несчастий за один единственный вечер! Потоп у соседей сверху. Сломанные лифты, не один, а сразу оба. Неработающая машина. И, наконец, ночные гости. «Кто-то очень не хочет меня видеть, — решила она. — Но кто?!»

Ирина, поняла Тень. Двоюродная сестра вступила в игру. Мелкие пакости как раз в ее стиле. Если бы начала действовать тетка, она бы устроила локальный Армагеддон.

Значит, Ирка будет следующей. После своего муженька. С одними сучками мы же сумели разобраться.

Тень отбросила рассыпающий искры окурок в темноту и выбралась из машины. Впереди была сложная и тяжелая работа. Вначале найти ключи Мишки от гаража, подогнать к дому его «Навигатор» и спустить подготовленный трудолюбивой Афимией груз без лифта с двенадцатого этажа. Потом его тщательно упаковать в багажник. А потом определиться, куда ехать самим и куда везти тела.

Ночь предстоит длинная, вздохнула Тень. Наверное, самая длинная ночь этого лета.

Тень даже не догадывалась, насколько была права.

Разгром

Самым томительным всегда бывает ожидание.

Федор, расстроенный предыдущим разговором, рвался в бой. Вернее нет, не рвался. Он мечтал побыстрее разрядить свой жуткий агрегат в неуловимую Тень и, наконец, вернуться домой. Не к Шершню, а к себе.

Залезть в ванную, включить обжигающе горячую воду и драить, смывать с себя тот ужас, в который он, по бестолковости, окунулся. Каждодневный приход на работу к десяти и язвительные замечания Раечки по поводу наличия прыщей ему уже казались истинным раем.

Кроме того от выкуренных на голодный желудок сигарет у него разболелась голова, а теплая летняя ночь пугающе быстро остывала. Легкий ветерок набирал силу и уже чувствительно задувал в ворот легкой куртки.

А вокруг ничего не происходило.

— Ощутил? — вдруг произнесла рация голосом Шершня.

— Что?

— Готовься, она сейчас выходить будет.

— С чего ты взял? — занервничал Федор.

— Только что заклинание исполнила. «Сонный саван» называется. Вон, глянь, прям перед тобой собачник завалился.

Федор присмотрелся.

Действительно на асфальте валялся какой-то мужик. Рядом, раскинув лапы прикорнула собака.

— А мы-то что?

— А мы далеко, — удовлетворенно ответил Шершень. — Не зацепила. И, кроме того, я же тебе обереги дал. Они от такой фигни на раз два защищают. Надел, хоть?

— Надел, — соврал Федор и быстро зашарил по карманам. Оба обнаружились почему-то в джинсах.

— Молоток, — поверил ему Шершень. — Ладно, ждем.

Федор нацепил обереги и замер. Руки его ходили ходуном то ли от холода, то ли от нервов. Вот черт, подумал он. Повезло, что не достало. А то утром я бы проснулся на травке в окружении любопытных жильцов.

Скрипнула подъездная дверь и, хлопнув, выпустила на улицу молодую женщину. Волосы в пучке, черная длинная куртка, джинсы. Симпатичная, вгляделся Федор. Неужели она?

Женщина уверенно подошла к машине у мусорной площадки, помотала брелком, а потом нагнулась к двери. Открыла, скрылась. Несколько минут она, очевидно, сидела в машине, потом появилась снова. Решительно пересекла дорогу и скрылась в подъезде.

— Видал? — сказала рация с уважением. — Это и есть наша Тень.

— Не похожа что-то, — в сомнении произнес Федор.

— А ты думал, как она выглядеть должна?

— Не знаю… Что-нибудь страшное, в капюшоне.

— Дурак ты в капюшоне, — веско заметил Шершень. — Баба она и в Африке баба.

— И ты хочешь сказать, что она, вот эта женщина…

— Да, Федя. Это она сегодня устроила светопреставление у «Орленка».

Тень мелькала перед глазами еще несколько раз. В начале она свернула за угол дома (Шершень занервничал), а потом вернулась на большом черном джипе.

Затем спустилась с двумя чемоданами и, открыв заднюю дверь, бережно загрузила их в салон. Снова исчезла в подъезде.

— Сматывается, — злорадно констатировал Шершень. — Вовремя мы.

— А если не успеем?

— У нас ударная группа есть, — сказал Никита. — И, кроме того, она сейчас натаскается, голыми руками возьмем.

— Она что, полдома вывозит? — удивился Федор.

— А ты что, не знаешь, сколько у баб барахла? — удивился в свою очередь Шершень. — Они же ни с одной парой обуви без боя и слез не расстаются!

— Н-да, — протянул Федор. — Слушай-ка, а куда те делись, что в гости к ней поднялись?

— Не знаю, — с легкой запинкой ответил Шершень. — Может и не к ней они вовсе шли.

— А почему тогда машину трясли, в которую она потом садилась?

— А мне почем знать?! — вспылил Никита. — Ты смотри лучше.

Тень еле вытащила из подъезда большой черный мешок. Его она в салон почему-то укладывать не стала. В багажник. Долго мучалась, напрягалась, тянула. Кое-как запихав его внутрь, присела на бампер и вытерла пот.

Огляделась и скрылась в подъезде снова.

— Ну, ладно, — произнес Шершень. — Поехали. Вроде бы совсем она с ног валится. Федя, давай на позицию. Огонь только по команде. Ирис? Готов?

У Федора сердце застучало в груди, словно молот по наковальне. Он даже испуганно огляделся по сторонам, а вдруг кто услышит? Но вокруг была тишина и только какая-то птица вдалеке спросонья неуверенно пробовала голос.

Холодными руками он вцепился в рукояти нейтролизатора. И я готов, сказал он сам себе. Сейчас первый раз в жизни я буду стрелять в человека. В живую настоящую женщину из костей и мяса.

Я не смогу! Сможешь, приказал он себе. Не дрожи, будь мужчиной! Вспомни, что она сделала!

Да какая разница, что?! Ведь, не мне! Я-то тут причем?! Мама…

Подъездная дверь медленно открылась. Вначале показался очередной черный мешок. Потом, придерживая дверь ногой, из тьмы появилась женщина. Какое выразительное у нее лицо, зачарованно подумал Федор. Как у женщин с картин Дали. Это не правильно, так не должно быть. Такая женщина не способна быть убийцей!

Потной рукой он нащупал рацию на поясе. Надо отменить, решил Федор. К черту Шершня, к черту Управление и шефа! Надо все немедленно отменить!

— Ирис, пошел, — тихо произнес из рации Никита.

— Шершень! — Федору показалось, что он закричал. Но его губы выдавили только невнятное шипение.

Женщина волоком тащила мешок к машине усталыми рывками.

— Ш-ш, — рывок, — Ш-ш….

Она открыла багажник. С видимым усилием подхватила мешок и забросила его внутрь.

— Шершень! — вновь прошипел Федор. Его руки и губы словно свело судорогой.

В другом углу сцены показался Ирис.

Ударная группа спокойно подошла к женщине, пытающейся уложить мешки получше и, ткнув пальцем в спину, попросила спокойно медленно обернуться. Насколько помнил Федор, палец голема вполне совпадал с калибром танкового пулемета — он такие в кино про войну видел. Женщина обернулась и сейчас же оказалась жестко нокаутирована.

Федор задышал. Он вдруг снова научился дышать. Его пробила, словно отдача мощная испарина.

Ирис приковал женщину к бамперу джипа и, повернувшись, взмахнул рукой.

— И все? — даже немного мысленно разочаровался Федор. Неимоверное облегчение окатило его словно теплый душ. Немедленно захотелось присесть, ноги предательски задрожали.

Свободен, завопил внутри него ликующий голос. Господи, мне не пришлось этого делать! Я свободен!

Из кустов, отряхиваясь, выбрался Шершень.

Присел над Тенью, поводил над ней детектором.

В рации у Федора хрюкнуло.

— Это Сияние, — сказал Шершень. — Ну, слава богу, взяли.

— Слава… Богу… — пробормотал в ответ Федор. Он и говорить научился по новой.

— Да что с тобой? — неприязненно спросил Шершень.

— Все в норме, — нашелся Федор, судорожно вытирая о куртку потные липкие ладони. — Мне-то что теперь делать?

Вокруг раскоряченного нейтролизатора он уже вытоптал целую поляну.

— Стой на месте, — приказал Никита. — Сейчас мы ее спеленаем, вот тогда поможешь. Погоди-ка, — вдруг произнес он, заинтересовано обследуя тело Тени по второму кругу. — Тут еще какая-то спектрограмма есть. Тоже оранжевая.

— Вспышка? — нетерпеливо предположил Федор. Ему было уже все равно. Хоть десять Вспышек, только бы побыстрее домой.

— Да, нет, — поднялся с колен Шершень. — Быть не может. Откуда?

И сразу случились две вещи: странная и страшная.

Над темным джипом Тени возникло фиолетовое мерцающее облако.

Ирис с Шершнем задрав головы, открыли рты, а позади них скрипнула, открываясь, подъездная дверь.

— Шершень, сзади! — истошно закричал Федор, едва не опрокинув нейтролизатор.

Сияние тут же померкло, а специалисты по ведьмам почти одновременно обернулись к подъезду.

И дальше начался замедленный тягучий кошмар.

Федор в полном ступоре наблюдал его, словно из первого ряда кинотеатра.

Из двери вышла женщина но, увидев Шершня с Ирисом, метнулась назад. Те тоже присели, растерянно переглядываясь. Шершень полез в карман и взмахнул рукой. Что-то маленькое блестящее кувыркаясь, стремительно полетело к двери. Там ослепительно вспыхнуло, будто родилось маленькое солнце. Федор даже ослеп на мгновение.

Женщина, закрывая лицо руками, пошатываясь, вышла из подъезда. Не ощутив ступеней, упала, подвернув ногу. Скатилась на тротуар.

— Давай! — крикнул Шершень и Ирис, вскочив, побежал к ней.

А женщина этого и ждала. Ослепленная, она хотела услышать голос. Ее руки тут же взметнулись вверх. И из них ослепительной дугой ударили электрические разряды.

Ириса сбило с ног, а Шершня опрокинуло на пленницу.

Женщина медленно поднялась, не ослабляя электрического захвата.

Шершень катался по асфальту и сучил ногами. На мгновение Федор увидел его перекошенное лицо в блеске электричества.

— Стреляй! — прохрипел Шершень. — Стреляя-я-я….

Женщина шла на голос, словно сомнамбула.

Один шаг, второй, третий.

— Ст-тр-ре-л…

Шершень затих, привалившись щекой к бордюру, заломив правую руку. Тело его больше не билось в конвульсиях. На Федора уставились остекленевшие глаза, в которых все еще дрожали и переливались разряды.

Женщина склонилась над Ирисом. Тот хрипел, пуская изо рта пену. Но он еще жил.

И тогда женщина привычно извлекла из-за пояса огромный тесак. Нащупав шею, она одним ловким движением вспорола ее от уха до уха.

Кровь, ошеломленно отметил Федор. Она отрезала Ирису голову. Женщина только что убила и его и Шершня. Этого же не может быть! Это невозможно!

Это…

НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

Он заорал это вслух изо всех сил, во всю мощь легких.

Женщина обернулась. В ее руке все еще был окровавленный тесак.

Стреляй, вспомнил Федор. Стреляй, твою мать! Сотри тварей с лица земли! Убей их, как они только что убили твоих друзей! Делай!

Его руки стиснули нейтролизатор.

Огонь! Он даже не понял, как нажал на гашетку.

В сторону окровавленной женщины рванулась сметающая волна. Она отшвырнула попавшиеся на пути скамейки, снесла кусты и взметнула ввысь ограду. Она уперлась женщине в грудь. Ту словно ветром сдуло, отбросило на стену дома, словно куклу в натуральную величину. Волна шла дальше. Зазвенели и осыпались осколки разбитых стекол на первом этаже. Расплющило козырек подъезда. Входную дверь вырвало с корнем и забросило в темноту. Дом ощутимо вздрогнул. Через мгновение он тяжко осел, вновь зазвенев вылетающими стеклами.

Звон стих и на двор опустилась блаженная тишина.

Федор, не веря, поднял к лицу свои руки. Потом посмотрел на расходящуюся от нейтрализатора вырубленную просеку. Он поднял голову, выискивая глазами человека, которого только что размазал по стене. Там остался лишь кровавый отпечаток, шлепок, медленно стекающий вниз по штукатурке.

А женщины не было. Наверное, она уже тряпичной куклой упала со стены на асфальт.

Первая, подумал Федор. Я только что убил первого в своей жизни человека. Живую женщину.

И вот тогда Федор потерял сознание.

Попытка бегства

Он очнулся рано утром от голоса в телевизоре.

Оторвал от мокрой подушки опухшее лицо.

Толя, немедленно вспомнил Олег.

ТОЛЯ!!!

Как же я теперь без тебя, брат?!

Он сел на кровати.

Ира рядом на столе деловито упаковывала большой отпускной чемодан, одним глазом поглядывая в работающий телевизор. Там мелькали новости.

— Иди, умывайся, — приказала жена, не отвлекаясь.

— Зачем?

— Мы уезжаем.

— Куда мы можем уехать, Ир? — Олег неестественно рассмеялся, свесив ноги. — Куда мы сможем сбежать? Зачем?

— А что ты предлагаешь? — она присела в кресло. — Сдаться?

— Ты тут не при чем, — сказал Олег. — Все началось с меня. Я сам к ней поеду. Я не хочу, что бы еще и ты… — голос его предательски дрогнул.

— Я уже и так в ее списке, — напомнила Ира.

— Мы все изменим, — быстро произнес Олег. — Я все изменю. Я договорюсь с ней. Моя жизнь в обмен на твою. Тещу попрошу. Она точно поможет.

— У нас другие правила, — сказала Ирина. — Не совсем… человеческие.

— Но ты же ее дочь!

— Прежде всего, я ее последовательница.

И тут его слух уловил что-то в телевизоре. Что-то страшное… Сегодня утром были найдены несколько изуродованных…

— Звук! — крикнул Олег. — Звук добавь!

Ирина подняла пульт и выключила телевизор.

Олег открыл рот.

— Уже два раза показывали, — спокойно произнесла жена. — Найдены три обезображенных трупа. По предварительному заключению, смерть наступила в результате пыток и последующего расчленения.

— Толик? — прошептал посеревшими губами Олег.

— Трупы еще не опознаны.

— Где их надо опознать? — вскочил Олег с кровати. — Куда ехать?

— Сядь! — снова приказала Ирина.

Он ошеломленно подчинился.

— Толю не вернешь, Олеж, — жестко сказала жена. — Но мы еще можем спастись. В Троицкой Лавре, на святой земле, по моим прикидкам, Настя нас не достанет. Мы должны немедленно собираться.

— Я не могу, Ир, — тихо ответил Олег. — Я обязан отомстить за Толяна.

— Ты вчера уже отомстил за себя! — вспылила Ира. — Что из этого вышло? А? Что?

— Езжай одна, — сказал он.

И тут заворчал, завибрировал Олегов телефон, очевидно, подобранный Ирой на кухне.

Он поднял его.

Этот номер Олег желал видеть меньше всего.

— Кто это? — нервно дернулась Ира.

— Толянов домашний, — дрогнув губами, ответил Олег. — Родители Толика ищут.

— Дай, я поговорю, — протянула руку жена.

— Нет, Ир, — покачал Олег головой. — Это должен сделать я сам.

Он вздохнул и нажал кнопку ответа.

И, сейчас же, жизнерадостный, дорогой, обожаемый голос давно похороненного Толяна раздался из динамика.

— Ну, и как это называется? Все еще дрыхнешь?

— Толян!!! — заорал Олег, подпрыгнув на кровати. — Ты жив???

— А с чего мне помирать-то? — осведомился Толян в явном недоумении. — Вот, к Жене собираюсь.

— К какому Жене, дорогой ты мой! Черт с ним, с Женей!

— Ты чего, а? Свихнулся что ли от картинок по телеку? Думал, что и меня там, вместе с ними прихлопнули?

— Ты уже видел? — осекся Олег.

— Конечно, — фыркнул Толян. — Сегодня только это и показывают. Блин, как я во время ноги-то унес!

— А мобильник твой где? — вспомнил Олег. — Ты его потерял что ли?

— Почему потерял? Ребятам отдал, у них батарейка села. Эх, хороший телефон был…

Твой хороший телефон теперь в очень хороших руках, подумал Олег, вновь обретший способность думать. В женских, ладных, надежных…

— Нам валить надо, Толь, — произнес Олег. — Настя и тебя в список включила. И как можно быстрее. Тебе, мне и Ирке.

— И куда?

— Ирка говорит, на святую землю, в Лавру Троицкую.

— Я до смерти боюсь, если честно, — признался Толян. — Настя ваша… Это просто монстр. Завалить без писка троих ребят, не первый год в бандюках числящихся, это же уметь надо. А я ведь еще хотел с ними пойти, — Толян помолчал. — Хотел тоже ее уму-разуму поучить.

— Валить надо, — повторил Олег.

— Да? Валить, говоришь? — усмехнулся Толян. — А кто машины растамаживать будет?

— Ты в своем уме? Счет уже на часы пошел! Она же всех нас перебьет!

— Я-то как раз в уме, — ответил Толян. — А вот ты, как видно не очень. Настя — это кошмар. Настоящий. Но на нее, по большому счету, мне плевать с высокой колокольни. Видишь, можно на святой земле спрятаться. Может быть, можно ее по магической линии как-нибудь прищучить. Есть варианты, короче. А вот если мы свои обязательства не выполним, нас с одной стороны терминальная братва искать начнет, а с другой — Женины бандюки. И им, Олега, совершенно начхать, в какой ты Лавре спрятался или в каком подвале сидишь. С ними вариантов не будет. Вот тогда-то нам точно жизнь медом не покажется.

О таком аспекте Олег вообще не задумывался.

— Хм…, — только и смог сказать он. — Тогда давай их напрямую сведем.

— Ты точно не в порядке, — заметил Толян. — Тогда можно будет вообще сразу на кладбище ехать. Не понимаешь, что мы тогда выступим обычными посредниками? Что все наши приходы-расходы станут сразу всем ясны? Ты думаешь, Женя положительно отнесется к тем деньгам, что мы на нем заработали?

— Тогда хоть терминальные отвалят.

— Да? А сколько раз мы их разводили на выдачу машин, когда Жениными деньгами свои дыры затыкали? Забыл? Нет, уж, Олега, — после паузы сказал Толян. — Ты, конечно, как хочешь, а мне, лично, деваться некуда. Я должен эти проклятые машины с терминала забрать. Правдами или неправдами. А вот, потом…

— А что потом? — осознав всю безнадежность ситуации, переспросил Олег. — К нам уже новые машины вышли.

Толян помолчал.

— Много?

— Ну, одна Антона… Губинская уже на подходе быть должна.

— Этих-то мы свести можем с инспекторами напрямую, — сказал Толян. — Тут же все чисто, да?

— Ага.

— Значит, нам сейчас главное, Женины машины вытащить. А это день-два.

— Может быть, три.

— Как думаешь, успеем? — с надеждой спросил Толян.

Олег вздохнул.

— Не знаю, — честно ответил он.

— Похоже, дружище, никуда мы отсюда не свалим, — подытожил Толян после горькой паузы. — Можешь Насте своей, так и передать — пусть не торопиться. Все одно мы от нее никуда не денемся.

— Ладно, — сказал Олег и посмотрел на часы. — Я все же чертовски рад, что ты, дорогая моя морда, жив-здоров. И я к десяти обязательно буду на терминале. Давай-ка, постараемся за день управиться.

— Я никуда тебя не отпущу, — глухо сказала Ирина сзади.

— Тогда у нас будет еще больше проблем, — повернулся к ней Олег. — Ты это понимаешь? За нами начнет охотиться столько народа, что Настя со своими происками покажется просто первоклассницей.

— Почему ты не веришь в серьезность ее угроз?

— Я не верю?! — изумился Олег искренне. — Ты что? Она вчера трех человек убила, а ты говоришь — не верю?!

— Я очень боюсь, Олежа, — вздохнув, сказала жена. — Очень. Я не хочу тебя потерять. Просто, мне кажется, что если ты сейчас уедешь, мы не увидимся больше никогда.

— Это ты о чем? — подозрительно спросил Олег. — Что-то новое во мне увидела?

— Все так же, — покачала Ира головой. — Это просто предчувствие. Давай уедем, а? Давай плюнем на твоего Толяна, не хочет уезжать, черт с ним! Хотя бы сами спасемся!

— Я не могу его бросить, — нахмурившись, сказал Олег. — И я удивлен, что ты вообще мне такое предложила. Как ты могла, Ир?!

— Прости, — сейчас же ответила жена. — Просто я за тебя очень волнуюсь.

Олег присел на корточки и обнял ее ноги. Поднял голову, встретившись с взглядом ее красивых глаз.

— Я обещаю тебе, что мы спасемся, — произнес он. — Я постараюсь разрешить все вопросы как можно быстрее и увезти тебя от Насти и от мамы твоей в наш, только наш новый мир. Хорошо, Ир?

Она улыбнулась, хотя в глазах ее появились слезы.

— Я верю.

Олег ее поцеловал и поднялся.

— Хотя, знаешь, — сказал он с сомнением. — Мне кажется, долго мы без твоей мамы не протянем. Помнишь, попытки сбежать?

— Я все прекрасно помню, — ответила Ира. — Три-четыре недели боли я вытерплю. Главное, чтобы ты остался жив.

У него стиснуло сердце.

— Я скоро буду, Ир.

Всю дорогу до терминала Олег вспоминал их разговор, и слезы душили его. Иришка моя. Ради меня пойти на такое! Он видел ее серое лицо, искаженное внутренней болью. Что же делать? Может быть, тещу с собой забрать?

Он свернул под знакомый указатель.

Он любил свою работу, свою жизнь и свою жену. И он знал, что сделает все от него зависящее, чтобы спасти ее жизнь.

Олег перебросил через плечо сумку с документами и, не спеша, пошел к КПП. Сегодня, подумал он. Сегодня я расстанусь с этим терминалом навсегда.

Нож в спину

Его разбудил ранний телефонный звонок.

Николай Сергеевич несколько мгновений пытался понять кто, собственно, звонит и по какому поводу. Потом понял, и ему стало совсем нехорошо.

Он сел на кровати, потирая заспанный лоб.

Сон остался где-то далеко за тем рубежом, которым звонок по телефону разделил ночь.

— Успокойся, — посоветовал в трубку Николай Сергеевич. — Для начала — успокойся.

Ночным вестником был Федор.

Он находился в приемном покое городской больницы.

— Шершень в критическом состоянии! — захлебываясь, кричал он. — Тьфу, черт, Никита!

— Прекрати дурить, — строго сказал Николай Сергеевич. — Что я, по-твоему, голема от нормального человека отличить не могу, что ли? Завязывай с детским садом. Что с ним?

— Не знаю! Очень тяжелое состояние. В реанимацию его увезли только что!

— Голем с тобой?

— Да что ему будет-то?! Жив-здоров, сидит в соседнем кресле. Шею она ему немного повредила. Зарастает сейчас.

— Где Тень? — задал главный вопрос Николай Сергеевич.

— Не знаю, — после паузы ответил Федор. — Одна точно скрылась. А вторая… Не знаю. Их же две было.

— Как это две?! — подскочил на кровати Николай Сергеевич.

— Первая — Сияние призвала вторую, Вспышку, — пояснил Федор. — Они обе оранжевые.

Николай Сергеевич на ощупь нашел тапочки под кроватью, накинул халат на голые плечи и поднялся.

Ему чертовски сильно захотелось выпить водки сразу грамм двести, без всякой закуски, залпом. Вернуться к тайному пристрастию, с которым он завязал несколько лет назад и из-за которого у него начались первые проблемы с Миленой.

Огромным усилием воли он подавил этот панический приступ.

— Что ж, Федор, — сказал Николай Сергеевич хмуро. — Рассказывай по порядку.

Когда Федор очнулся окровавленный Ирис молча стоял над ним, зажимая фонтанирующую кровью шею. Поэтому Федор немедленно решил, что освободившаяся от наручников Тень прикончила и его, а голем просто оказался в ад последним в очереди.

Он осторожно осмотрелся по сторонам.

Преддверие ада сильно смахивало на полянку, которую он только что оставил. Даже нейтролизатор стоял точно так же. Может, жив, предположил Федор.

Ирис молча протянул ему руку и помог подняться.

Федора волновало два основных вопроса: что с Шершнем и где Тень.

В такой последовательности он их и задал.

Ирис в ответ только пробулькал что-то разрезанным горлом. Но по выражению каменного лица Федор понял — пронесло. Тень каким-то образом сумела удрать.

Из-за меня, с ненавистью к самому себе подумал Федор. Я не выстрелил, я испугался. Из-за меня удрала Тень, из-за меня обливается кровью Ирис, из-за меня погиб Никита.

Но потом же ты сделал как надо! Разве преодоление собственного страха не есть подвиг?

Ирис молча следил за его переживаниями.

— Здорово она тебя, — нисколько не удивился живучести голема Федор. Сегодня его способность чему-либо удивляться себя уже исчерпала.

Ирис кивнул.

— Заживет само?

Голем кивнул снова.

— Тогда пошли, — мотнул головой Федор на просеку, прорубленную нейтролизатором.

Джип с пленницей исчез. Пропала и вторая женщина, размазанная по стене. Это Федор отметил, покосившись с внутренним ужасом на тротуар под большим кровавым пятном на штукатурке. Своих не бросаем, значит, подумал он. Мы тоже, милочка.

А потом все прочие мысли вылетели у него из головы.

Потому что он увидел неподвижного Шершня на черном от крови асфальте.

— Ясно, — подвел черту Николай Сергеевич. — Значит, вы их упустили.

— Я же говорю, одну — точно.

— Это же Тени, Федя, — устало ответил Николай Сергеевич. — Проявления высшей формы некроматерии. Знал бы ты, насколько живучи эти мрази. Но есть, конечно, и плюс. День-два у нас есть, пока они раны зализывают.

— Там было еще кое-что, — произнес после паузы Федор в явном сомнении. — Не знаю, почудилось мне или нет. Но по протоколу я же обязан….

— Продолжай, — насторожился Николай Сергеевич.

— Когда первую Тень завалили, над джипом возникло сияние такое фиолетовое. Не знаете, что такое, часом? Я подумал, это так Тени в лучший мир отправляются.

У Николая Сергеевича засосало под ложечкой. Желание махнуть двести грамм вернулось с новой остротой.

— Фиолетовое говоришь?

Он нащупал рукой табуретку и присел. Мысли его заметались.

— Да, Николай Сергеевич, — подтвердил Федор. — Повисело несколько секунд и исчезло. Когда та, вторая, из подъезда выбралась. Ирис, ну, голем, ничего пока сказать не может, а Шершень сами знаете где.

— Не знаю, Федь, — ляпнул Николай Сергеевич первое, что пришло в голову. Ему было необходимо подумать. Срочно. А потом выпить честно заработанные ночной нервотрепкой двести грамм. — Оставайся пока с Шершнем.

— А, — начал было Федор, но Николай Сергеевич уже сбросил звонок.

Он положил телефон на стол и обхватил голову руками.

Николай Сергеевич прекрасно знал причины странного сияния. Обычно оно предвещало скорое появление Наблюдателей. А это значило только одно: любимая Милена обвела его вокруг пальца, предала. Ее люди были там, у дома Тени. Они наблюдали за развитием событий, а когда убедились в том, что Тени ничего не грозит, оставили Шершня ей на растерзание.

Зачем?

Николай Сергеевич видел только объяснение.

Дрессировщица бенгальских тигров не желала расставаться со своим зоопарком.

Цена рабства

Оформление растянулось на полдня. То документы были еще не готовы, то инспектор ушел на обед, а потом как оказалось, уехал домой, то машины, взбунтовавшись, совершенно не желали заводиться. Олег переходил от надежды к злости, от решимости к жгучей ненависти, он умолял, бегал, кричал, а одному из водителей, самому неповоротливому и неторопливому, не удержавшись, заехал в ухо. В итоге, к вечеру, он окончательно измотался.

Машины ушли в семь часов вечера.

Олег смотрел, как они с урчанием выезжают за складские ворота на, казалось бы, всего час назад недоступную свободу, и испытывал ни с чем, ни сравнимое облегчение. Полное, отупляющее удовлетворение. Больше его не держало здесь ничего. Один день, думал он с восторгом. Я уложился в один маленький день! Сейчас приедет Толян с деньгами — и прощай дорогая моя столица!

Олег пока слабо представлял себе, чем займется на святой земле, но почему-то верил, что они с Толей что-нибудь придумают. Совершенно точно не пропадут. В конце-концов, мы совсем неплохо рисовали в детстве. В крайнем случае, иконы пойдем расписывать.

Он представил иконописца Толяна в рясе, и чуть было не рассмеялся. Впрочем, ничего смешного во всей ситуации не было. Скорее, это был отголосок начавшейся у него с утра легкой истерики.

Ирина, отказавшаяся ехать в Лавру одна, до сих пор сидела дома на собранных чемоданах. Нервничала, звонила. А ситуация уже приближалась к окончательному завершению.

Костя, старший терминальных брокеров, сосредоточенно курил рядом. На терминале Костя работал много лет и давно воспринимал свое дело, как обычную и сильно надоевшую работу.

Был он полный, упитанный дородный парень, который мог с упоением слопать в один присест полторта, а потом долго сетовать по поводу очередной, сведенной этим тортом на «нет», диеты.

Первый раз увидев Костю, Олег поразился. Такого остроумного, веселого и жизнерадостного человека он встречал всего раз-два в жизни.

Но сегодня Костя совсем не блистал. Он явно устал и клевал весь день уныло носом.

— Когда деньги-то будут? — поинтересовался он без особого интереса.

— Сейчас Толян привезет, — безмятежно ответил Олег, подняв голову к безоблачному небу.

— Когда у вас следующая? — спросил Костя.

— Знаешь, мы, наверное, сделаем перерыв, — ответил Олег. — Думаю, недельки три нас не будет.

— В отпуск собрались?

— Почти…

— Я тоже что-то замотался совсем, — признался Костя, щелчком отбрасывая бычок в сторону. Сегодня ему явно было не до красот природы и лета. — А Дембель, тот вообще, достал совсем.

— Что так?

— Да, сволочь он редкостная, просто. Боксер, с наглухо отбитой головой.

Дембелем звали высокого накачанного парня, коллегу Кости по терминальным будням. Самовлюбленный, наглый, считающий себя эталоном настоящей мужской красоты, он постоянно лез не в свое дело, уверенный, очевидно, что мир, на самом деле, крутится вокруг него, а не Солнца.

Черный «Ягуар» Дембеля, шурша резиной и опередив закрывающиеся складские ворота, скользнул на территорию.

— О, Боже, — простонал Костя, закатывая глаза. — Он же уже уехал. Что ж за день-то такой, хреновый?

Олег пожал плечами, внутренне напрягаясь. Дембель, как животное, за версту чувствовал слабину.

«Ягуар», конечно же, остановился рядом с Олеговой «Шкодой». Черное тонированное стекло мягко скользнуло вниз, выпуская из салона клубы характерно вонючего дыма. Дембель с травкой не расставался никогда.

— Олежек, — подчеркнуто радостно донеслось из машины, — какие люди!

— И тебе здорово, — буркнул Олег.

— Где так машину отрихтовал?

— Да, было дело…

— Страховщики что говорят?

— Выплачивать будут.

— А, поживаешь как?

— Ничего. Ты?

— Да вот, классную машинку себе замутил новую. Как тебе?

Олег не успел ответить, что уже видел ее раза два.

— У нее подвеска вся болтается и заводится она только с толкача, — произнес Костя сзади. — А сверху, в нагрузку, паленые документы. Ворованная она где-то в Прибалтике. И это ты называешь новой классной машиной?

Дембель пристально посмотрел на него из глубины салона.

— А я не тебя спрашивал, — сказал он.

Все-таки странные у них были отношения. На памяти Олега, Дембель никогда не позволял своих выходок в сторону Кости.

— А чего понтоваться-то? У каких-то алкашей взял за трешку.

— Я на ней по терминалу ездить буду, — оскалился Дембель. — Грузчиков гонять. И девочонку свою новую. Имячко у нее, правда, странноватое, Афимия. Зато все остальное зашибись.

Да пошел ты, подумал Олег. Как же здорово, Боже! Сейчас все скинем и — свобода. Твоей рожи поганой я никогда больше не увижу. Ну, может, конечно, и увижу, но не сейчас, а много, много позже. Может, поблагодарить Настю за предоставленные каникулы?

— Олег! — позвал Дембель.

У Олега зазвонил мобильный.

Он поднял телефон.

— Это я, — сказала трубка голосом Толяна.

— Куда пропал-то?

— Да, тут, с Женей, — Толян помолчал. — Плохо наше дело, парень.

— Что такое? — нахмурился Олег.

— Женя нас кинул.

Олег ощутил, как земля покачнулась и едва не ушла из-под ног. Последний день, Боже! Последний груз… Каникулы… Ира с чемоданами…

— Это как? — внезапно севшим голосом спросил он.

— А вот так, — ответил Толян и голос его тоже странно дрогнул. — Просто. Сказал, что его компаньоны решили не доплачивать за груз.

— Не понял.

— А что тут непонятного? Отдал денег, как за обычное оформление. Сказал, мол, извините, ребята.

— А ты?!

— А что, я? — резонно поинтересовался Толян.

Однако, в голосе его явно звучали нотки вины. Неужели, подумал Олег.

— Ты сколько ему объявил? — спросил он сдавленным голосом.

Толян помолчал.

— Двадцать, — ответил он после паузы.

— Еще по три с машины?! — обалдел Олег. — Ты в своем уме? Там в лоб получается шестнадцать за обе!

— Да я баланс в офисе посмотрел, — виновато ответил Толян. — Кроме того, нам деньги сейчас с тобой очень понадобятся. На что мы первое время на твоей святой земле кантоваться будем? Ну, и решил срубить деньжат маленько. Думал, прокатит.

Олег опустил руку с телефоном.

Облизал губы.

Больше всего на свете ему хотелось сейчас просочиться по несуществующим линиям связи и придушить Толяна собственными руками.

Через минуту он поднял телефон.

— И что теперь? — поинтересовался Олег. — Что делать будем?

Голос его прозвучал почти ровно.

— Надо срочно деньги искать, — вздохнул на том конце Толян. — У тебя есть, где занять?

— Нет. А у тебя?

— Тоже нет. Может, с Костиком договоришься, а? До следующей машины.

— До какой следующей?! Мы же ехать собрались. Когда она будет-то, следующая? — безнадежно спросил Олег.

— Точно, забыл. Вот, блин, влипли…

Ничего не получится, подумал Олег. Никто, даже Костя, не будет ждать возврата своих денег непонятно сколько.

— Я попробую поговорить, — тем не менее, сказал Олег. — А ты ищи, понял? Носом землю рой!

— Конечно, — поспешно ответил Толян и отключился.

— Чего проблемы? — поинтересовался Дембель через стекло.

Олег молча убрал телефон в карман и повернулся к Косте.

— Нас клиент кинул, — просто сказал он. — Денег отдал, как обычно, без доплат. Подождешь, а? Мы с нового груза рассчитаемся.

Костя молчал, почесывая щетину на подбородке.

— Вы же в отпуск вроде собрались? — спросил он. — Что, совсем без денег, что ли?

— Да, какой теперь тут отпуск!

— Когда отдадите-то? — снова вмешался Дембель.

— Слушай, — в ярости обернулся к нему Олег, — я чего, с тобой разговариваю, что ли? Что ты лезешь вечно, а?

Дембель прищурился.

Что-то я совсем не то сказал, с запоздалым страхом понял Олег.

— Это его канал, — грустно сказал сзади Костя. — И денег ты ему должен, не мне.

У Олега потемнело в глазах.

Как же так, подумал он. Я же ничего не знал об этом.

— Но ведь ты ничего не говорил! — вскричал он. — Мы же с тобой работаем!

— А у меня инспектор вчера заболел. Что я должен был ваши машины еще на неделю задержать?

Глаза у Кости были странные. Совсем без белков, с огромными темными зрачками. Либо обдолбился чего-нибудь, либо… Настя, с ужасом понял Олег. Он попятился, стиснув руками оберег под рубашкой.

Дембель, не спеша, открыл водительскую дверь и, с наслаждением потянувшись, обошел машину. Короткая белая майка многообещающе обтягивала его мышцы и плавно переходила в тугие узкие джинсы.

— Ты куда, Олежек? — спросил Дембель ласково.

— Стоять! — рявкнул он.

Олег замер.

Остановившемся взглядом он следил, как Дембель, не спеша, приближается. Наконец расстояние между ними стало по настоящему пионерским, а глаза Олега оказались где-то на уровне его подбородка.

— Ты где так разговаривать научился? Значит, я не в свои дела лезу? — переспросил Дембель с плохо скрываемым торжеством. — В глаза смотри!

Олег поднял голову.

И сейчас же сокрушительный удар в лицо опрокинул его на пыльную землю. Дембель стоял над ним как Останкинская телебашня, а в голове у Олега медленно плыл и он, и его машина, и пыльный, навсегда пропахший соляркой таможенный склад.

Что-то побежало по лицу и закапало на рубашку.

Олег провел по подбородку и поднял раздвоившуюся руку.

Пальцы были перемазаны в алой теплой крови.

Кровь, подумал он отрешенно. Кровь на моих руках. Все, как в прогнозах двоюродной сестренки.

— Значит, так, — произнес Дембель. — Сегодня я добр. Но завтра мне нужны мои деньги. Днем. Усвоил?

— Мы не успеем собрать так быстро, — пробормотал Олег. Говорить было трудно. Разбитые губы очень быстро опухали.

Дембель нагнулся и внезапно Олег разглядел на его лице маленькие точки веснушек, прямо возле широкого носа.

Он еле сдержал неизвестно откуда взявшийся смешок.

— Завтра днем, — повторил Дембель. — И другана своего тащи. Не наберете денег, будете машинами отдавать. Ты — «Шкодой» своей, а он… Что там у него за машина? — посмотрел он на Костю.

— «Чероки» старенький, — произнес Костя позади них в полном ступоре.

— Вот его и отдаст, — кивнул Дембель. — Завтра с пацанами и оценим. Буду Нюрку на его машине по терминалу возить.

Олег сидел в офисе с мокрым полотенцем на носу и размышлял грустно о переменчивости судьбы.

Разве кто-нибудь с утра мог хотя бы предположить, что день закончиться разбитым носом и опухшим лицом? Утром мы хоронили Толяна и готовились к бегству. Что же Ирина не предугадала такой расклад? Хотя, с нее-то, как раз, взятки гладки. И так, вся на нервах. Никто его не сумел предвидеть. Кроме Насти, внезапно вспомнил Олег. Кровь на моих руках, надо же. Ошибочка вышла, госпожа гадалка. Или вы имели в виду в начале кровь на моей физиономии?

Вокруг него суетилась Леночка, менявшая постоянно повязку и подливающая в остывающую чашку свежего кофейка. Толяна не было. Наверное, как искренне надеялся Олег, он рыскал по Москве в поисках денег, на своем приготовленном для катания Нюрки стареньком «Чероки».

У самого Олега никаких возможностей не осталось.

Он уже обзвонил всех клиентов. У одного строился дом, жадно сжиравший все средства, другой уехал отдыхать, а у третьего просто не было лишних денег.

С отчаяния, Олег было набрал телефон Жени, но, вспомнив сегодняшний Толянов демарш, повесил трубку.

Он прекрасно представлял себе завтрашний день.

Соберутся дружки Дембеля, такие же отморозки, падкие до легких денег. Будут лазить вокруг машины, правдами и неправдами сбивая стоимость. В том, что Олегову новую, хоть и ободранную, «Шкоду» возьмут за полцены, если ни за треть, сомнений не оставалось. Ну, конечно, машина Толяна, еще чуть-чуть. Но все равно, как абсолютно был уверен Олег, они останутся должны терминальной братве добрую половину суммы.

Ни о какой честности или гуманизме речи не велось. Дембель и компания просто не были знакомы с этими понятиями.

Может бросить все и просто сбежать?

Не выйдет, подумал он. Толян прав и, пока не будут закрыты все вопросы, бежать нет никакого смысла. Если бы старшим на терминале был Дембель! Однако он был лишь наглой и самовлюбленной пешкой.

Настя, тварь. Осознав, что ничего не получиться с помощью прямого воздействия, она решила подключить простых смертных. Организовать своих людей. И на них, очевидно, никакие защитные талисманы особенно не действовали.

Через полчаса тягостных раздумий, у Олега зазвонил телефон.

Это оказался Толян.

— Ну, как ты? — поинтересовался он.

— Раны зализываю, — ответил Олег. — Как успехи?

— Мотаюсь по городу и трясусь, как только, твою историю об аварии вспоминаю. Если так пойдет, придется покупать взрослые «Памперсы».

— С деньгами-то что?

— Никто в долг не дает, — грустно сообщил Толян. — Представляешь, вообще никто! И еще тут…

— Что?!

— Да мне Угрюмый звонил недавно. Уже не из Москвы.

— И что?

— Да, предъявлять пытался. Мол, куда это вы моих ребят загнали?

— А ты?

— А что я? Ну, напомнил, о своих предупреждениях. О том, что на ведьму охотиться идем. А он говорит, мол, подставили парней ни за хрен собачий. Долго мы с ним беседовали. Договорились по итогу. Короче, теперь придется ему на три процента больше платить.

— Сам-то он где?

— А у них вообще вся бригада снялась. Укатили куда-то в Астрахань. Наверное, арбузы есть, да рыбу ловить. Ну, чтобы с ведьмами не связываться.

— Мило, — констатировал Олег. — Зачем же мы ему платим тогда?

Толян вздохнул.

— Наверное, на всякий случай.

— Так, вот, он и настал, этот случай! — не вытерпел Олег. — Мне уже всю морду расквасили! А завтра наши с тобой машины пустят с молотка. Если, конечно, ребят терминальных Настя не опередит.

Толян помолчал.

— Совершенно не представляю, что делать, — признался он. — А ты новому клиенту не звонил?

— Какому? — не понял вначале Олег. — А, Антону, что ли?

— Ну, да.

— Мы с ним только работать начали, а уже просим взаймы. И, кроме того, забыл, что мы его машину решили на прямую вывести, а? Как ты это себе представляешь?

— Как, как… Вот так. Позвонить и попросить. Сколько мы с его машины получаем?

— Триста.

— Н-да… — протянул Толян. — Хорошие дела.

— Ладно, — сказал Олег. — Ты давай в офис подтягивайся. А я позвоню.

— Я не смогу сейчас в офис.

— Почему?

— Ну, Таня, тут…

— Таня? А ты объяснил ей, что с тобой теперь опасно общаться? Рассказал про злую ведьму?

— Ты в своем уме?

— Нет. Его мне на терминале вышибли.

Олег положил трубку и сделал глоток кофе.

Голова раскалывалась.

Дембелю не таможней надо заниматься, подумал Олег. А на ринге, спарринг-партнеров дубасить. Хороший у него удар. По науке поставленный.

На пороге кабинете возникла Лена с очередным мокрым полотенцем. Холодная вода неторопливо капала с него на ковролин.

— Погоди, Лен, — остановил ее жестом Олег и поднял телефон. — Мне поговорить надо.

— Вам все равно, денег никто не даст, — сказала она.

— Это почему? — поднял бровь Олег, опуская телефон на место.

— Ле-то, — произнесла Лена по слогам. — Отпуска. Но я уже маме позвонила. Тысяч пять обещала дать.

Олег минуту переваривал.

— Ты что?! — взорвался он, наконец. — Кто тебя просил?

Голова отозвалась тупой болью.

— Никто.

— Так иди домой! Рабочий день закончен!

— Я помочь хотела, — обиженно сказала Лена, надувая губки. — А ты сразу — орать.

— А я и буду орать, — ответил Олег, потихоньку успокаиваясь. — Ты в своем уме? Мне еще только не хватало у подчиненных деньги занимать. Выкрутимся, не в первой.

— Знаю я, как вы выкрутитесь, — ответила Лена. — Толян завтра смоется, а ты без машины останешься, да еще и в Склиф попадешь.

Такой вариант не исключается, подумал мельком Олег. А может, попаду и не в Склиф совсем. В другую холодную комнату с белым потолком, без права на надежду.

— Зачем ты так про Толяна-то? — вслух сказал он.

— А так уже было.

— Когда? — нахмурился Олег.

— С Коневым, полтора года назад, — напомнила Лена.

И Олег сейчас же вспомнил.

В общем, тогда ситуация сложилась похожая. Такая же доплата, такие же проблемы. Отличалась она лишь в три раза меньшей суммой, да не пострадавшим лицом.

Толян тогда сказался больным, и расхлебывать ситуацию Олегу пришлось одному: долго, мучительно, стыдно. В счет долга, Коневу он отдал только что купленный гараж и новый компьютер, поставленный Ирине для института. Мир был восстановлен, а Конев, надо отдать ему должное, даже остаток денег вернул с гаражной продажи.

Позднее, Толян, конечно же, половину отдал. Где-то месяца через три очень неприятных и долгих подсчетов.

Не в этот раз, подумал Олег уверенно. Все что угодно, но только не предательство. Мы с ним теперь оба — по уши в дерьме. Плохо ты Толяна знаешь, дорогая Лена.

— Ты не права, Лен, — сказал Олег. — Он тогда действительно болел. А завтра у тебя будет возможность в нем убедиться.

И сейчас же зазвонил телефон.

Олег поднял трубку.

— Алло? — безнадежно спросил он.

— Это Антон Тополев беспокоит, — сказали на том конце. — Хочу насчет завтра уточнить.

Олега осенило.

Он чуть не подпрыгнул на кресле с телефоном в руках.

Все мгновенно склеилось у него в разбитой голове.

«Получиться?» — лихорадочно подумал он. Получиться ли?

— Насчет завтра? — переспросил Олег. Мысли его метались. — А что, насчет завтра? Все, как договаривались.

— Значит, в десять?

— Минуточку, — решительно произнес Олег. — Помнишь, мы с тобой вопрос о трудоустройстве обсуждали?

— Конечно, — после легкой паузы ответил Тополев.

— Так вот, мы готовы к вам пойти всей командой. На оклад, но с возможностью оформления своих старых клиентов. И с отсрочкой начала работ недельки на три.

Лена, как краем глаза заметил Олег, при этих словах замерла рядом, со все еще капающим полотенцем в руке.

— Неожиданно, — признался совершенно не удивленный Антон. — Вроде бы вчера вы на это были совсем не настроены.

— У нас изменились обстоятельства.

— Попали, что ли? — прямо спросил Тополев.

Олег потер нервно подрагивающую бровь.

— Четырнадцать тысяч, — после паузы ответил он.

— Ого, — присвистнул Антон. — А не дороговато будет?

— За суперкоманду, да еще с рассрочкой на год? Все вернем, обещаю.

Тополев помолчал.

— Ладно, — произнес он после паузы. — Завтра в десять я привезу деньги.

Олег ощутил себя почти родившимся заново.

— Пару-тройку ребят крепких дашь? Мне деньги отвезти надо будет.

— Конечно, дам, — ответил Тополев. — Могу и сам с тобой прокатиться.

— Постой-ка, Антон, — он вспомнил вдруг странный звонок по поводу трудоустройства в «Полночь». Отдел планирования, говорите? Что это за отдел планирования такой, заглядывающий на пару дней в будущее? Неужели, снова магия? А будь, что будет, решил Олег. Все равно ничего уже больше нельзя испортить.

— Не прими меня за ненормального, но… Ваша «Полночь» магией не занимается, часом? — рискнул Олег.

Тополев помолчал.

— С чего ты взял?

— Трудно сказать…, — затруднился с ответом Олег. — Так, занимается, нет?

— Мы многими вещами занимаемся, — ответил уклончиво Антон. — А в чем дело?

— У нас тут проблемы возникли. Даже говорить стыдно. Может, есть у тебя консультант, какой, по мистическим вопросам? Ну, там, маг или колдун знакомый?

Тополев задумался.

— Ну, есть положим.

— При передаче денег он должен присутствовать обязательно.

— Зачем?

— Только не прими меня за идиота, ладно? Уверен, с точки зрения мистических вопросов дело совсем нечистое. Я просто не знаю, что может случиться там, на терминале.

— Мои консультанты подороже четырнадцати тысяч стоят, — усмехнулся Тополев.

— Антон…

— Ладно, до завтра.

Олег положил трубку и посмотрел на Леночку.

А ведь Тополев, знал, подумал он. Но, откуда он мог знать, черт возьми? Может, предсказательница и душегуб Настя подрабатывает у них в «Полночи» на полставки? Может быть, все получиться? Неужели я сумею разрубить Гордиев узел одним махом?

— Вот, что, Лен, — вслух сказал Олег. — Слышала? Отставить твою маму. Я только что продал нас с потрохами.

Вепрь

Милене Николай Сергеевич позвонил только после вечерних сводок. Окончательных, подводящих черту между живыми и мертвыми у гостиницы «Орленок».

— Слушаю, — отозвалась Милена после первого же звонка.

Ждала, решил Николай Сергеевич.

— Ты ознакомилась с информацией по катастрофе у «Орленка»? — вполне невинно поинтересовался он.

— Да, — устало ответила Милена.

— Там оказалось двое твоих.

— Я знаю. Татьяна Паренова и Эльза Шульц. Собственно, против них основной удар и был направлен. Чудом спаслись девочки. Несколько легких ранений, да пара переломов. Эльза сейчас в больнице.

— Это меня и умиляет, Мил, — заметил Николай Сергеевич. — Ведьмы устраивают разборки почти в центре Москвы, а в результате гибнет пятьдесят два человека.

— Пятьдесят три, Коль, — поправила Милена. — У тебя устаревшая информация.

— Разве это что-то меняет? Факт остается фактом.

— Что ты от меня хочешь? Я уже дала добро на ликвидацию Тени.

— Но ты ведь уже ознакомилась с результатами?

Судя по звукам в трубке, она закурила.

— Хоть кто-то, наконец, уложил твоего убийцу на больничную койку, — на выдохе произнесла Милена. — Мои аплодисменты.

— Там было две Тени, — напомнил Николай Сергеевич.

— Одну, насколько я поняла, удалось ликвидировать. Хотя разрешения вам на это никто не давал.

Николай Сергеевич усмехнулся сквозь зубы. Как же ему надоела эта бесконечная игра в кошки-мышки.

— Хорошая Тень — мертвая Тень, — сказал он. — Что делали возле дома твои Наблюдатели?

— Наблюдали, — без малейшей запинки ответила Милена. Даже голос не изменился. — Это, вообще-то, входит в круг их должностных обязанностей.

— Почему никто не помог?

— Есть два разных слова, Коль, — помолчав, сказала Милена. — Совершенно разных. Одно: убийца. Второе: наблюдатель. Улавливаешь разницу?

— Я ее уже давно уловил, — буркнул Николай Сергеевич. — Однако, когда мы Черных Упырей отлавливали, твои наблюдатели, помнится, крушили налево и направо.

— Совсем другая история, — парировала Милена. — Кстати, что там у тебя за пацаненок на операции был? Разнес полдома из нейтрализатора.

— Специально присланный разноситель, — машинально отозвался Николай Сергеевич. — А что? Есть возражения?

Ого, подумал он. Кое-что мне Федор не договорил.

— Нет, Коль. Конечно, нет. Однако мне не понятно, почему на операцию по ликвидации Тени вы отправляете стажеров.

— А потому что эта операция выеденного яйца не стоит.

— Вот как? — искренне удивилась Милена. — Зачем же ты мне звонишь тогда?

Ловко она меня, с досадой подумал Николай Сергеевич. Старая школа.

— Шершень — в больнице при смерти, — тем временем продолжала Милена, — голем его несуразный вообще ничего не соображает, а стажер твой сопли у врача в кабинете размазывает. Что — сдохли? Наблюдатели мои понадобились?

— Нет, Мил, — нашелся Николай Сергеевич. — Я звоню по другому поводу. Очень хотел тебя попросить не вмешиваться.

— Куда не вмешиваться? Что вы теперь сделать можете?

— Есть еще «Полночь», — сказал Николай Сергеевич.

Милена задумалась.

— Ты уже говорил с Тарасом? — после размышлений спросила она.

— Да, — соврал Николай Сергеевич.

— И?

— Вызвался помочь, — расплывчато ответил Николай Сергеевич. — В крайнем случае, мне обещали Трибунал.

— Для обеих?

Прекрасно, удовлетворенно подумал Николай Сергеевич. Твой язык, дорогая, всегда опережал мысли.

— Значит, все-таки, выжили обе, — констатировал он.

— Да, — призналась Милена после паузы. Наверняка она уже корила себя за несдержанность. — Мы держим их на контроле.

— Так я и думал, — кивнул Николай Сергеевич. — Даже уверен был, не поверишь! А то, лучшие ученицы! И как они поживают?

— Твой стажер перспективный мальчик. Он сумел вышибить Вспышку из носителя. Носитель скончался не приходя в сознание. А Сияние нашла ей новую оболочку.

— Вот как? — напрягся Николай Сергеевич. — Кого?

— Не знаю, — безразлично ответила Милена. — Какого-то парня.

— Какого?

— Я не знаю!

— Вы же осуществляете контроль!

— И что?! — вспылила Милена. — Ты тоже держал своего Шершня на коротком поводке.

Николай Сергеевич облизал сухие губы.

— Мила, — сказал он. — Я настоятельно прошу тебя контроль над Тенями полностью и немедленно снять.

— Коля!

— Ты дала согласие на ликвидацию.

— Но их же теперь двое!

— А хоть пятеро, — со злостью заметил Николай Сергеевич. — Можешь хоть весь свой выводок возвратить. Его все равно отправят обратно. Только чуть дальше. Немного.

— Ты не можешь так со мной поступить! — вспылила Милена. — Одумайся! Я сейчас приеду!

— Поздно, Мил, — вздохнул Николай Сергеевич. — Ты меня предала. Ты скормила Шершня своим тиграм. И теперь, прости, даже речи не может вестись о какой-либо сделке.

Телефон Петровского был постоянно занят.

После трех тщетных попыток Николай Сергеевич набрал телефон офиса.

— Да? — отозвалась секретарша Петровского.

— Это Рыбаков из Управления, — представился Николай Сергеевич. — Тарас Васильевич нужен.

— Минуточку, — и приятный голос сменился хриплыми воплями какого-то радио. Николай Сергеевич поморщился. Он терпеть не мог современную эстраду. Вернее, то, что упорно называлось российской современной эстрадой. К счастью, муки его продолжались недолго.

— Слушаю, Николай, — возник в трубке голос Петровского.

— В курсе последних новостей? — с места в карьер начал Николай Сергеевич. — Несколько трупов, «Орленок», Тени?

— Я по мобильному с Миленой беседую, — хмыкнул Тарас.

Вот, черт, выругался про себя Николай Сергеевич. Опередила, зараза.

— И что? — вслух спросил он.

— Нехорошо обманывать взрослых женщин, — усмехнулся Петровский. — Совсем ты, Коль, испортился в своем управлении.

— Она это слышит? — напрягся Николай Сергеевич.

— Что ж, я, чиновник что ли? — ответил Тарас. — Мне юлить и изворачиваться ни к чему. И врать, кстати, тоже. Попросил ее подождать на линии с выключенным звуком.

— А если…?

— У меня защищенные телефоны, Коль. «Полночь» — это тебе не управление. Ладно, что хотел?

— У меня две Тени на свободе.

— А у меня три диких вампира в пригороде, — отозвался Тарас. — И еще несколько случаев нелегальных захоронений.

— Торговля? — предложил Николай Сергеевич.

— С волками жить — по-волчьи выть, — ответил Петровский. — Так как? Меня лично сильно занимает деятельность товарища Мойко.

— Я прижму его выступления, — немедленно согласился Николай Сергеевич. — На два-три года — точно. Как с моим делом?

— Эх, — внезапно вздохнул Петровский. — Странно устроен мир, Коля. У вас огромная машина, механизьм, — Тарас частенько смягчал согласные, отчего некоторые привычные слова получались в его устах удивительными и смешными, — целый. А бежите вы почему-то в маленькое охранное агентство. Что ты, что Милена.

— Ничего себе маленькое! — только и мог ответить Николай Сергеевич.

— Это я так, для гиперболы. Так вот, Коль, я ведь даже знаю, почему бежите.

— Почему?

— Неужто не знаешь?

— Догадываюсь, — буркнул Николай Сергеевич.

— Верно, знаешь. Зачем вам скандалы внутри Управления? На Трибунале, не дай бог, до него дойдет, сразу ведь вопрос встанет, а кто, собственно? Кто был исполнителем по данному делу? И кого ты бросишь под давилку? Турецкого? Луписа? Себя? Ты ведь и сам очень сильный боевой маг, Коля. Или забыл? Чиновник уже окончательно победил мага?

— Победил, — признал Николай Сергеевич после горькой паузы.

— Ладно, — помолчав, сказал Петровский. — По делу твоему мы уже работаем. В контакт с основной мишенью Тени вступили. Час назад парень ушел под наше крыло. Завтра в десять состоится встреча, на которой обязательно будет присутствовать Тень.

Николай Сергеевич похлопал глазами. У него возникло неприятное ощущение, что последние несколько дней он провел в летаргическом сне.

— Какая мишень? — растерянно пробормотал он.

— Молодой парень, на таможне работает, — пояснил Петровский. — Муж двоюродной сестры носителя. Он, по молодости лет, отличился не в лучшую сторону и носитель, как, собственно, и Тень, поимели на него приличный зуб.

— Моральные принципы Тени чаще всего не совпадают с принципами носителя. У них же совсем другая мораль.

— Но ненависть часто служит отличным проводником, — заметил Петровский. — Хотя, если есть желание удариться в теорию, добро пожаловать к Вепрю. Он у нас главный теоретик.

— Раньше он был еще и прекрасным практиком, — ответил Николай Сергеевич и спросил завистливо:

— Слушай, а откуда вы так оперативно информацию черпаете?

— Всем расскажем — источник иссякнет…. Так что не волнуйся, Коля. Завтра вопрос с твоими Тенями мы уладим. Итак, все?

— Постой! — вспомнил Николай Сергеевич главное. — Кто будет руководить операцией?!

— Как кто? — оторопел Петровский. — Конечно, Вепрь. Он и сейчас отличный практик, Коля.

Николай Сергеевич молча опустил трубку.

Лучшей кандидатуры он и придумать не мог. Много лет назад Вепрь был главным чистильщиком. Именно он ликвидировал первых самых опасных Теней. Именно он обучал и взращивал Шершня. И именно он когда-то давным-давно загнал пробудившуюся Вспышку туда, откуда она вчера появилась — в небытие.

Команда

Вечером дома состоялся грандиозный скандал.

— Боже мой! — обалдела Ирина, увидев его разбитое лицо и распухший нос. — Кто это тебя так?

— Мало еще. Не добили, — заметила Мария Захаровна, степенно удаляясь в свои апартаменты.

Олег с каменным лицом снял куртку.

— На работе повздорили, — ответил он.

— Мы теперь можем ехать? Вы закончили?

— Только завтра.

Ирины немедленно разрыдалась и убежала в комнату.

Честно говоря, Олегу и самому очень хотелось сесть и поплакать.

Он снял обувь и зашел за Ириной следом.

Сквозь всхлипывания, вздрагивания и слезы жены, Олег сумел по крохам собрать достаточно целостную картину ее беседы с тещей.

Олег Марии Захаровне никогда не нравился. Она, прописав его к себе после свадьбы, наивно поддалась на уговоры любимой дочери. Думала помочь молодым. Оказалось, пригрела змею. Гадюку, посмевшую оскорбить в ее доме дорогую и любимую Настю. И правильно, что прощения гадюке в образе твоего мужа нет. Его и быть не должно, прощения этого. Да, Ирочка, ты, конечно, моя дочь, но он…

Если ты настолько глупа, что все еще любишь своего слизняка, если готова ради него навсегда разойтись со своей сестрой и матерью, то беги. Беги и не возвращайся. Если не успеешь, то пеняй на себя. Муженек твой тебя точно под эшафот подведет. Я ведь говорила еще на свадьбе, тебе, дуре. Не вяжись с такими, как он.

Лицо Олега с каждым новым куском мозаики становилось все злее. Черт, да кем, Ир, твоя маманя себя возомнила? Господом богом, что ли? Кто ей и Насте дал право судить, кто хорош, кто плох? Да не пошли бы они обе…

Тут же из другой комнаты вмешалась теща, предложившая Олегу оказаться посланным самому и оставить Настеньку, бедную деточку, живущую с развратником, алкоголиком и тунеядцем в покое. Только было успокоившаяся и смерившаяся с завтрашним отъездом, Ирина немедленно встала на сторону Олега. Мама и дочь кричали друг на друга почти час, пока Олег сидел в ванной, отмачивая под ледяной водой все еще опухающее лицо.

Проснулся Олег от работающего телевизора.

Поднял голову.

Ира гладила его рубашку.

— Тебе можно не ехать? — спросила она, не оборачиваясь, каким-то шестым чувством ощутив его пробуждение.

— Нет, — глухо сказал Олег.

— Ты уверен?

— Да.

— Ты знаешь, настолько это опасно?

— Знаю.

— Там сегодня может быть Настя, — повернувшись, сказала она. Лицо ее почти неуловимо дергалось от огромного нервного напряжения, сжигавшего Ирину изнутри. — Ты готов к встрече?

Олег поднялся.

— Я постараюсь ее не убить, — ответил он.

— Мне уже все равно, — безразлично сказала Ирина. — Если встанет вопрос: либо мы, либо она — убей. Я никогда тебя не осужу, чтобы ты не сделал. Единственное, чего я боюсь, — она успеет первой. Но тогда, за тебя буду мстить я.

— Если я не вернусь сегодня, — произнес Олег. — Убегай. Спрячься. Постарайся переждать грозу. Обещай мне.

— Олежа…

— Обещай!

Она обняла его и немного постояла рядом, прижавшись всем телом.

Отстранила.

— Обещаю, — сказала Ира. — Честное слово, обещаю.

Она провожала его, словно на войну.

Одеваясь, он посмотрел на стол. Там, вместо одного обычного оберега лежало три.

— Что это? — спросил Олег.

Ира поднесла к его губам чашку с резко пахнувшим варевом.

— Пей, — сказала она. — Это вся защита, которую я могу тебе дать.

Содержимое чашки напоминало вкусом микстуру от кашля, которую Олег сильно не любил в детстве. Выпив его залпом, он посмотрел на Ирину.

— Надевай амулеты, — сказала она, — и будь молодцом.

— Я буду.

— А ты изменился за эти два дня, — произнесла Ирина, пристально его рассматривая. — Очень сильно. И аура твоя изменилась. Стал серьезным, собранным, не обижайся только, но, настоящим мужчиной.

— А кровь на руках…?

Она отрицательно покачала головой.

— Даже стало еще хуже.

Олег поиграл желваками. Все против нас, подумал он. Даже небеса.

— Запомни, что ты мне обещала, Ир, — сказал он.

— Я помню, — кивнула жена и впервые за все это длинное утро, неуверенно улыбнулась.

Приехал Олег на работу в девять часов.

Леночка прибыла в несвойственные ей девять тридцать. Очевидно, ей тоже не спалось. Налив себе кружку кофе, и поздоровавшись из приемной, она унеслась в туалет замазывать косметикой черные круги под глазами.

Впрочем, Олег тоже сегодня прибегал к косметике.

Обнаружив утром в ванном зеркале свой распухший нос, и обнадеживающе расплывшиеся синяки под глазами, он немедленно воспользовался Иркиным тональным кремом. Опыта у него было мало, но получившимся в результате лицом Олег оказался вполне доволен. Мило и хорошо, подумал он, рассматривая получившийся результат в зеркале ванной. Даже, наверное, темные очки не нужны. Жаль, только что нос, занимавший теперь половину лица, было совершенно невозможно исправить косметическими средствами.

Ирина тоже оценила проведенную операцию на пять баллов.

Однако, незнакомый молодой парень, сидевший в будке охраны внизу, как-то очень подозрительно от Олега шарахнулся, отдавая ключи.

И теперь он с сильными сомнениями ожидал Леночкиного вердикта.

Антон Тополев позвонил, когда Лена еще не появилась из туалета.

— Мы едем, — коротко сказал он. — Как настроение?

— Приподнятое, — ответил Олег. — А люди?

— Ну, двоих-то, я думаю, хватит?

Олег вспомнил развеселую Дембельскую компанию.

— Это вряд ли, — усомнился он. — Их там человек пять-шесть.

— А у меня каждый десяти стоит, — отрезал Антон.

— А консультант?

— Тоже взял, не волнуйся.

Дембель, собственной персоной, позвонил минут через десять.

— Ну, чего? — вместо приветствия осведомился он. — Когда будут мои машины?

— Твои деньги, — поправил его Олег.

— А я уже на машины настроился, — хмыкнул Дембель. — Неужели бабки нашли?

— Ищем, — ответил Олег. — Я тебе перезвоню.

— До двенадцати жду, — сказал Дембель. — Либо деньги, либо машины. И страховочку на свою, кстати, не забудь. А уж после двенадцати, не взыщи, Олег. Потом ко всему в придачу мне еще будут нужны и ваши головы.

— Испугал, аж трясусь весь, — ответил Олег. — Наши головы — только в порядке общей очереди.

— А я внеочередник.

— Хочу тебя огорчить, — ответил Олег, вспомнив Настю. — И, кстати, не один ты такой крутой.

— А что, ты тоже?

— Я тоже.

Дембель хохотнул.

— Нос-то не болит у крутого парня? — поинтересовался он.

— Это мы вынесем отдельным пунктом в сегодняшнее обсуждение.

— Болит, значит…, — удовлетворенно произнес Дембель. — После двенадцати, Олежек, он у тебя может пройти навсегда. Запомни это. И поторапливайтесь, вы, оба, тормоза чертовы.

Олег швырнул трубку на аппарат.

Постоянные угрозы для жизни, оскорбления и наглость уже надоели и приелись ему за эти несколько нескончаемых дней. Подумаешь, головы, подумал он. Вот вчера по телевизору рассказывали о трех ребятах, что к Насте в гости на кружку чая сходили… Участники преступной группировки, разодранные на части. То-то Угрюмый из своей Астрахани и носа не показывает.

Тополев приехал во время.

Зашел в офис подтянутый и элегантный, сосредоточенный и собранный. Следом за ним появился сухой высокий человек в строгом черном костюме, стриженный наголо и в темных отражающих очках.

— Вепрь, — коротко представился он.

Гости прошли вслед за Олегом. Расселись по креслам.

Тополев достал из кармана пиджака туго перетянутую пачку долларов.

— Здесь все, — протягивая пачку Олегу, сказал он.

Олег подбросил деньги на ладони и вернул пачку Тополеву.

Вот оно, подумал он. Спасение.

— А вы — консультант? — посмотрел Олег на Вепря.

— Да, — почему-то, вместо него, ответил Тополев. — Консультант по всем, возникающим у нас в конторе магическим проблемам. Что случилось у тебя? Насколько я понимаю, желание приступить к работе через три недели, связано именно с проблемами такого рода?

— Да, — кивнул Олег. — Моя жена — ведьма.

— Это общее несчастье всех российских мужчин, — вступил в разговор Вепрь. Голос у него оказался приятным баритоном.

Олег усмехнулся.

— Ее сестричка, как я понимаю, ведьма очень сильная, преследует меня, мою жену и моего компаньона вот уже несколько дней. Осознав, что напрямую победить не удастся, она, я уверен, околдовала или как там еще это у вас называется, несколько ключевых человек во всей сложившейся ситуации.

— Имеется в виду заказчик, кто-то с терминала и…?

— Заказчик, двое с терминала и, возможно, мой компаньон, — ответил Олег, вспомнив идиотское, загнавшее всех в угол, Толяново желание заработать на ровном месте. — Он, кстати, скоро здесь будет.

— Посмотрим, — кивнул Вепрь. — Цель преследования?

— Смерть.

Ко всему привыкаешь, подумал Олег. Цель преследования он назвал совершенно спокойным голосом, словно речь шла не о нем и его жене, а о ком-то другом, далеком и незнакомом.

Тополев вопросительно посмотрел на Вепря.

А консультант, не моргая, уставился Олегу в переносицу. «Дежавю», подумал тот. Совсем недавно меня уже так изучали.

— А вы — победитель, молодой человек, — объявил задумчиво Вепрь. — Совершенно не понимаю, почему вы так боитесь. Кроме того, в вас огромный магический потенциал. Пока, к сожалению, не разбуженный.

— А кровь видите?

— С этим сложнее. Если бы вы были обычным человеком, без склонностей к тому, что мы называем сумерками, я бы уже вызывал милицию. Но так… Одно могу сообщить с уверенностью. Вам решать, молодой человек, будет кровь на ваших руках или нет. Никакой особенной предопределенности над вами не довлеет.

— Мне говорили другое.

— Это просто вопрос профессионализма, — пожал Вепрь плечами. — Кто-то видит, кто-то нет.

— Так почему ты хотел, что бы на встрече присутствовал специалист по магии? — вмешался нетерпеливо Антон.

— Боюсь, что она появиться. И, кроме того, неизвестно как поведут себя взятые ей под контроль люди.

— Понятно, — кивнул Тополев. — Меня волнует другое. Как насчет идущей на вас машины?

— Есть два варианта, — выдал Олег домашнюю заготовку. — Первый — сегодня мы утрясаем все вопросы с сестрой моей жены и терминалом, и тогда вся наша команда готова немедленно приступить к работе. В этом случае, естественно, ничего не меняется. Но, есть и второй вариант. Мы не сможем совладать с Настей и тогда мы все исчезнем на некоторое время. Но, не волнуйтесь, на терминале, куда идет ваша машина, все будут предупреждены. Оформление пройдет быстро и без особых хлопот.

— Как думаешь, справимся? — посмотрел на Вепря Антон.

— Посмотрим, — неопределенно ответил тот.

Хлопнула входная дверь офиса.

— Это Толя, мой компаньон, — поднялся Олег.

Вепрь быстро достал что-то из внутреннего кармана. Пистолет, похолодев понял Олег. Черный большой пистолет.

— Это что? — открыл он рот.

— Не волнуйся, — холодно посмотрел на него Тополев. — Будь как всегда.

Толян, не смотря на пессимистические прогнозы секретарши Леночки, опоздал совсем не намного.

— Я машину пригнал, — сообщил он с порога. — С половины шестого менял новую резину на старую, вытаскивал магнитолу, чейнджер и усилитель. Колонки мои этим гадам тоже не достанутся, — но, увидев в кабинете посторонних, он немедленно осекся.

В этом был весь Толян. Ни шагу назад, ни копейки врагу.

Олега затопило чувство горячей любви к этому безалаберному, жизнерадостному парню, к настоящему другу, который мог задвинуть работу, мог исчезнуть на пару недель, но только не предать в трудный момент.

Олег настороженно покосился на Вепря.

Тот сидел с опущенной между ног рукой с пистолетом и, задрав голову, внимательно Толяна рассматривал.

— Это Вепрь, познакомься, — представил гостей Олег, едва дрогнувшим голосом. — А это Антон Тополев, наш клиент. Он и его ребята поедут с нами. Они полностью в курсе проблемы.

Толян удивленно поднял бровь и тут же Олег вспомнил, что впопыхах и семейных переживаниях, совсем забыл сообщить ему о приеме на работу в «Полночь».

— Наслышан, — кивнул Толян Антону.

— Я тоже, — ответил Тополев и посмотрел на Вепря. — Что скажешь?

— Все в порядке, — глухо произнес тот. — Можно ехать.

Его рука совершила быстрое, почти неуловимое движение в глубины пиджака.

— Лена, — облегченно сказал Олег, надевая темные очки. — Ты, как обычно, за старшую.

Уже на улице, Толян поймал Олега за локоть.

— Слушай, — спросил он, — что, вообще, происходит, а?

— Разбираться едем, — пожал плечами Олег.

Его немного трясло от только что состоявшейся в офисе процедуры. Что было, если бы Толян тоже оказался марионеткой? Что бы сделал Вепрь? Убил бы его? Моего друга, напарника, Толяна?! Не может быть! Боже, как же хорошо, что этого теперь я никогда не узнаю!

Толян посмотрел на огромный черный джип, в который усаживались Вепрь с Тополевым. Он конечно и не подозревал, что его жизнь висела только что на волоске.

— А он тут зачем?

— Что бы нам с тобой ничего не повредили.

— Ох, ты, господи! — виновато произнес Толян. — Совсем забыл. Тебе же вчера… Ого, как нос распух. Сними-ка очки, дай посмотреть.

Олег приподнял темные стекла.

— Мама родная! — искренне ужаснулся Толян.

— Это еще Леночка меня замазала, — сообщил Олег. — А с утра я себя даже в зеркале не узнал.

— Н-да…, — протянул Толян, снова поглядев на джип. — Говорила мне мама, иди, сынок, в бокс. А твои знакомые, они, не одни, что ли?

— Там еще двое, в машине.

— Хм… Тоже боксеры, что ль?

Олег пожал плечами.

— Антон сказал: десятерых стоят, каждый. Но ты не напрягайся. Антон уже не только мой знакомый. Он и твой тоже, Толик.

Толян поднял голову.

— Это как? — недоуменно спросил он.

— А я вчера нас всех на работу к нему устроил. Но, правда, с некоторыми бонусами.

Толян помотал головой.

— Это-то зачем? У нас же своя крыша есть.

— При чем тут крыша? — удивился Олег. — Он деньги привез.

— Всю сумму?! — открыл рот Толян.

— Ага, — кивнул Олег. — С рассрочкой в год. И это не все еще, Толя. Они обещали нам помочь с Настей.

— Помочь? — спросил Толян, быстро проведя ребром ладони по шее.

— Может быть и так, — пожал Олег плечами. — Но мне и Ирке уже все равно. Видел этого дядьку, Вепря? Он, оказывается большой специалист по магии.

— Так, — на лице Толяна отразилась огромная умственная работа.

Олег ждал.

— Так значит, — повторил Толян, и в голосе его зазвучало сильное огорчение. — Что же ты мне не позвонил с утра? Мне ж теперь опять все, что поснимал, в свою машину устанавливать…!

Часть третья

Исход

Зеленая тревога

На проходной его встретил перепуганный дежурный.

— Николай Сергеевич, — едва заметно заикаясь, сообщил он. — По всему Управлению — синяя тревога! До вас пытались дозвониться, но…

— Аккумулятор сел, — озабоченно кивнул Николай Сергеевич. — Давно?

— С час уже.

— Я не о том спрашиваю. Вы — давно у нас работаете?

— Полгода где-то, — растерялся дежурный.

— Не нервничайте вы так, — посоветовал ему Николай Сергеевич. — Поспокойнее. Синие тревоги случаются у нас достаточно часто. А вы только народ пугаете.

— Я ж как лучше хотел, — расстроился дежурный.

— Я понял.

Пряча пропуск в карман, он прямиком спустился в координаторскую. Здесь за многочисленными мониторами несла свою вахту дежурная смена. Сорок человек — сутки. Любое изменение магического фона отслеживалось, классифицировалось и проверялось. Многое отсеивалось сразу, как ненужный шум. А большая часть оседала на столе Николая Сергеевича в виде скупых строчек ежедневных сводок.

Оперативный дежурный при виде него поднялся из кресла.

— Приветствую, — улыбнулся Ваня Золотников, протягивая руку. — Давно вы к нам не заглядывали.

Над его головой на широком табло слева от бегущих координат и районов искажений пульсировал синий восклицательный знак. Синяя тревога — еще не повод для беспокойства, но очень серьезный повод задуматься.

— Что случилось? — спросил Николай Сергеевич, пожимая его крепкую длань.

— Несколько стяжек искажений, — разъяснил Золотников. — Имеют тенденцию к рассасыванию, но кто его знает. Всяко может быть.

— Это точно, — согласился Николай Сергеевич. — Кто дал команду на переход в синюю зону?

— Милена Юрьевна, — удивил его ответом Иван. — Да вон она в углу сидит.

Милена, повернувшись в кресле, приветливо помахала рукой.

Начинается, мысленно вздохнул Николай Сергеевич.

— Давно скучаем? — поинтересовался он, присаживаясь с ней рядом.

— Некогда скучать, Коля, — ответила Милена. — То одно, то другое. Я первый раз в оперативном центре.

— Впечатляет?

— Заставляет подумать. Ну, как представишь себе, сколько людей видят деяния твои.

— Самое время, — заметил Николай Сергеевич. Она вопросительно нахмурилась. — Ну, подумать.

— Опять начинаешь, — недовольно отметила Милена. — Как Петровский?

— А как Тени?

Она покачала головой.

— Наверно, неплохо.

Под высоким потолком оперативного центра несколько раз коротко прогудело.

— Это что? — испуганно посмотрела на него Милена.

— Не знаю, — озадаченно поднялся Николай Сергеевич. Он нашел взглядом Золотникова. — Что там, Вань?

Дежурный пожал плечами.

— Две стяжки слились, — ответил он. — Такое часто случается.

Под потолком прогудело снова.

— Три.

Гудок.

— Четыре.

Николай Сергеевич посмотрел на Милену.

— Ты ведь не просто так приехала? — прищурившись, спросил он.

На ее лице был написан живейший интерес.

— Ты приехала спасти своих Теней, да?

— И как я их спасу? — невинно осведомилась Милена.

Под потолком забил гулкий гонг.

Золотников медленно поднялся.

— Шесть слияний, — сообщил он ошеломленно. — Такого давно не было.

Николай Сергеевич обернулся к табло. Восклицательный знак на нем уже пульсировал ядовито-зеленым.

— Что делаем? — посмотрел на него дежурный.

Николай Сергеевич помедлил. Зеленая тревога — это серьезно. Это тысячи людей, вырванных из отпусков и срочно вызванных из дома. Это подготовка к немедленному карантину на главных объектах. Это огромная армия магов, замершая в предчувствии непоправимого, в полной готовности придти на помощь.

— Зеленая тревога, — нахмурившись, буркнул Николай Сергеевич. — Объявляй!

Динамики общего оповещения рявкнули трудные слова.

Люди за мониторами подняли головы, переглядываясь. Кто-то озабоченно вышел из зала. Некоторые схватились за телефоны.

Гонг под потолком неумолимо сливался в непрерывный набат.

— Схему сливаний на главный монитор! — распорядился Николай Сергеевич.

На большом экране возникло переплетение разноцветных линий.

— Привязка к местности!

— Черт, — пробормотал совсем рядом Золотников. — Где же это?

Мигающее красное перекрестие рывком приблизилось.

— Ну? — тоже поднялась в нетерпении Милена.

— Девять слияний, — пробормотал Николай Сергеевич. — Шмитовский проезд. Что там у нас, Ваня?

Перекрестие уперлось в большую площадку перед серыми зданиями.

— Таможенный терминал, — сверившись с картой, ответил дежурный.

Мария Захаровна оторвалась от утренней каши.

Озадаченно посмотрела на дочь, суетящуюся у плиты.

— Ириша, — пророкотала Олегова теща басом. — Ты ничего не чувствуешь?

Ирина молча пожала плечами. После вчерашнего скандала так быстро на примирение она идти не собиралась.

— Я тебе не как мать говорю! — вспылила вдруг Мария Захаровна. — Как Наблюдатель! Ничего не чувствуешь?

Что-то тяжелое заворочалось под сердцем.

— Олег? — подумала Ирина со страхом. — Неужели…?

— Зеленая тревога, — констатировала после размышления теща и поднялась, отодвигая тарелку. — Пойду-ка, я Милене наберу.

Реальность

Всю дорогу до терминала Олега пребывал в тягостных раздумьях.

Черт возьми, думал он. Я ведь только что чуть не отправил на тот свет Толяна. Кто же знал, что магические специалисты из «Полночи» занимаются экзорсизмом с помощью пистолетов? Хоть бы намекнули, ни в жизнь бы Толяна не сдал.

Слова Вепря о его большом личном магическом потенциале, тоже задели Олега за живое. Значит, со временем, и он мог бы управлять людьми и устраивать грандиозные катастрофы. Значит, и он мог бы понять и узнать что такое на самом деле эта загадочная магия.

Мне решать насчет крови, вспомнил он. Мне и только мне. Как это понять? У меня будет выбор? И, вообще, при чем тут я?

Ладно, подъехали. Все прочие мысли — потом.

По субботам терминал не работал и стоянка, обычно запруженная легковушками клиентов до отказа, пустовала. Следом за джипом Тополева, Олег свернул к ее дальнему концу. Громыхавший на кочках «Чероки» Толяна висел у него на хвосте, словно приклеенный.

Олег заглушил машину и огляделся.

Их ждали у въездных ворот на таможенный склад. Не одна машина, не две. Четыре. Экипаж — крепкие, коротко стриженные парни в спортивных костюмах, с лицами, совершенно не обезображенными интеллектом, кучковались возле «Ягуара» Дембеля. Оттуда доносилась музыка и бодрый хорошо поставленный матерок.

При появлении их машин голоса потихоньку смолкли, а суровые, почему-то очень одинаковые лица, повернулись. Дембель выключил музыку и выбрался из машины, громко захлопнув дверь ногой. Очевидно, в его понимании, так и должен был делать крутой настоящий мачо, серьезно настроенный на выколачивание немаленьких долгов.

Джип Тополева распахнул двери и у Олега открылся рот. Оттуда, из совсем не маленькой машины, вылезло что-то уж совсем несусветное — два огромных существа, очертаниями смутно напоминавшие человека. Строгие деловые костюмы сидели на них в обтяжку, подчеркивая бугристые мышцы и мощный торс, и навевали навязчивую мысль о попытке сэкономить на портнихах.

Антон Тополев, появившийся вслед за ними, казался случайно забредшим на неработающий терминал, несовершеннолетним подростком.

Олег закрыл рот.

У одного из спутников Антона подмышкой явно что-то топорщилось.

Олегу немедленно стало страшно.

Воображение сейчас же нарисовало ему сочный кадр из криминальной хроники с его молодым, раскинувшимся на нагретом асфальте телом.

Последним из джипа Тополева появился Вепрь. Он спокойно оглядел ожидающую их компанию, поправил очки и закрыл дверь. Его загорелая лысина весело заблестела на солнце.

Толян открыл пассажирскую дверь.

— Ну, ты чего? — задорно спросил он. — Уснул, что ли?

Ему, очевидно, воображение ничего не рисовало.

Олег кивнул и на негнущихся ногах вылез из машины. Нажал кнопку квакнувшей сигнализации.

Его била мелкая противная дрожь.

— Не волнуйся, — оглядев Олега с ног до головы, произнес Тополев. — Я сам все говорить буду. Только кивайте и соглашайтесь. Понятно? Ну, пошли.

Олег внутренне попрощался с жизнью.

Когда до неминуемого сближения осталось несколько метров, Дембель шагнул вперед, им на встречу, а толпа спортивных костюмов расползлась полукругом. Было их на вскидку человек двенадцать, одинаковых, крепких, словно инкубаторских. Что же у них в карманах, подумал Олег. Пистолеты? Ножи? Что?

— Олега и Толика я знаю, — напряженно и громко спросил Дембель. На него, наверное, тоже произвели впечатление габариты Антоновских спутников. — А вот вы кто?

— Мы вместе работаем, — ответил Антон, останавливаясь. — Дать тебе визитку?

Напряжение повисло в воздухе.

— Вы в курсе случившейся проблемы?

— Разве это проблема? — пожал плечами Тополев. — Проблема в другом. Мне не понятно, почему ты тут руки распускаешь. Или у тебя девять жизней, как у кошки?

У Олега внезапно полностью пропал слух. Он стоял немного позади Тополева и абсолютно ничего не слышал. Он видел сочную летнюю зелень, чистый еще мокрый асфальт и до боли знакомые ворота терминала. Толпа впереди превратилась в сплошное серое размытое пятно, непонятно как в эту красоту попавшее. Олег поднял голову. Голубое небо без единого облака казалось бездонным, а ослепительно сверкавшее даже сквозь очки солнце приятно ласкало кожу.

Он отрешенно представил себе, как падает в высокую траву, раскидывая руки и, закинув голову, смотрит, уплывает в неуловимую небесную высь, туда, вверх, к Солнцу. Все выше и выше, все…

Кто-то очень больно пихнул его в бок.

Олег очнулся.

За мгновения его вознесения ввысь диспозиция резко изменилась.

Вначале Олег не увидел Дембеля. Дембель почему-то оказался лежащим на асфальте, мучительно перебирая ногами и зажимая руками лицо. Сквозь его крепкие пальцы быстрыми струйками сочилась кровь.

Два монстра, приехавшие с Антоном, стояли по сторонам с блестевшими в вытянутых руках большими страшными пистолетами, а сам Тополев быстро и ловко отсчитывал деньги из толстой пачки. Вепрь стоял чуть дальше, рука его была за отворотом пиджака, а лицо казалось бесстрастным и отрешенным.

В бок Олега, оказывается, пихал Толян, торопливо шевелящий губами.

Наверное, от удивления всем происходящим, у Олега снова включился слух. И он чуть не оглох.

На него обрушилась настоящая какофония.

Громко стонал Дембель, кто-то почти кричал там, в глубине серой стены перед глазами, вслух считал Тополев, а где-то совсем на заднем фоне тоскливо завывала сработавшая автомобильная сигнализация.

— Ты видал? — бубнил нервно Толян рядом. — Это же надо?! Как щенка его, мордой об стол. И эти, со стволами, тоже. Как танки, как мамонты. Ты видел, как этот Дембелю засадил? Ничего себе ребятушки. Да они не то, что один — десятерых, они, наверное, и двадцать человек в раз положат! А ты…

— Погоди, — остановил его рукой Олег и сейчас же увидел вороненые дула пистолетов, глядящие на него из серой толпы.

Пистолеты у них, пистолеты у нас… Всё и все готовы к драке… Кровь на руках… моих. Кровь всех, знакомых и нет.

Он все понял.

Проклятая Настя… Предсказательница поганая… Ты хочешь крови? Ты хочешь, что бы я оказался повинен в смерти этих людей…? Не дождешься, нет. Никакой крови в такой прекрасный день! Ничего этого не будет!

— Хватит! — закричал Олег изо всех сил, срывая с лица очки. — Это между мной и Дембелем! Успокойтесь! Все успокойтесь!

— Стой! — попытался поймать его Толян за рукав.

Олег только отмахнулся.

Сделав несколько шагов вперед, он присел над Дембелем.

Тот страдал.

Его белая рубашка вся уже стала красной. Кирпичного цвета подтеки были даже на лбу, а короткая стрижка топорщилась, слипшаяся местами от крови.

Олег почему-то вспомнил его имя и маленькие веснушки на носу.

— Сергей, — позвал он. — Слышь, Серега…?

Поймал его руку.

— Посмотри на меня, — сказал Олег.

Дембель отнял руки от залитого кровью лица. Судя по всему, нос его был безнадежно сломан.

— Чего тебе? — прохрипел Дембель.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга: Олег — спокойно и отрешенно, а Дембель — нервно дергая обесцвеченными зрачками. В них было что-то еще, кроме боли. Страх. Животный липкий страх. Ему, крепкому молодому самцу тоже не хотелось оказаться отличным летним днем в сюжете из криминальной хроники.

Олег все это понял за мгновения.

— В расчете? — спросил он.

— В расчете, — выдавил Дембель после паузы.

— Громче скажи! — потребовал Олег.

— Эй, все! — рявкнул Дембель, собрав остаток сил. — Мы рассчитались! Тема закрыта!

— В расчете, — пробормотал Олег и поднялся, одевая очки.

Все кончено, подумал он.

— Минуточку, — сказал кто-то рядом, и новая тень упала Дембелю на окровавленное лицо.

Это был Вепрь со своим пистолетом наизготовку.

— Отойди, Олег, — сквозь зубы произнес он.

— Все закончилось, Вепрь. Осталась только Настя.

— Еще не все. Отойди!

Олег понял. Сейчас Дембеля будут убивать, как совсем недавно едва не убили в офисе Толяна. И ему вдруг стало жалко того, кто буквально вчера изуродовал его лицо.

— Не надо, Вепрь, — попросил Олег, поднимаясь. — Мы здесь уже все сделали.

Консультант по магии, нагнувшись, ткнул пистолетом Дембелю в подбородок.

— Выходи, — сказал он, не обращая на Олега никакого внимания. — Эта оболочка больше тебе не послужит.

Олег попятился.

— Уходите все! — громко произнес Вепрь, обращаясь, в основном, к серым спортивным костюмам. — Сейчас здесь начнется кошмар.

Серая стена неуверенно колыхнулась.

— Что с Дембелем? — выкрикнул оттуда кто-то. — Вы так просто не уйдете!

— А если вы не поспешите, — спокойно сказал Вепрь, — Отсюда вообще никто не уйдет.

— Что происходит? — оторвавшись от денег, озабочено спросил Антон.

— Закладка, — непонятно ответил Вепрь. — Уровень около шестого.

— Ого! — задрал вверх брови Антон. Он быстро сунул пачку в карман пиджака. — Надо уходить!

— А деньги? — спросил тот же голос из толпы.

— Расчеты откладываются, — ответил холодно Антон. — Думаю, на неопределенное время.

Желтая тревога

Тяжелый почти непрерывный набат плыл под сводами зала.

— Десятое слияние, — сообщил Золотарев.

— Что происходит, Коль? — спросила Милена.

Николай Сергеевич нервно пожал плечами.

— После двенадцатого мы уйдем в желтую зону, — посмотрел на него дежурный. — Вскрывать тревожный пакет?

— Вскрывай, — кивнул Николай Сергеевич. — И вот, что, дай-ка мне свой телефон.

Золотарев, не глядя, протянул ему мобильник, склонившись к сейфу. На памяти Николая Сергеевича его открывали всего несколько раз, во времена особых кризисов. Покосившись на оживленно разговаривающую по своему телефону Милену, он набрал офис Петровского.

— Слушаю, — отозвался Тарас.

— У нас зеленая тревога, — без долгих вступлений сообщил Николай Сергеевич. — И дело идет к желтой.

— Я в курсе, — ответил Петровский. — Не нервничай.

— Ты знаешь, что такое — красная? — осведомился Николай Сергеевич.

— Думаешь, дойдет до нее?

— Почти уверен.

— Знаю, — помолчав, ответил Тарас. — И что?

— Если эта тварь прорвет реальность…

— Она не самоубийца, — перебил его Петровский. — Она просто — убийца. Без приставки «само».

— Справится Вепрь? — тяжело вздохнул Николай Сергеевич.

— Справится.

— Погоди-ка, — Николай Сергеевич поднял голову на монитор.

Новая извилистая линия слилась с мигающим перекрестием. Цифра чуть левее прицела сменилась на 11.

— Внимание в оперативном центре! — перекрывая тревожный набат, накрыл зал голос Золотарева. — Готовность к желтой тревоге! Старшим групп вскрыть тревожные пакеты! Полное оповещение всех компетентных лиц. Прибывающему руководящему составу — сбор у оперативного дежурного.

— Я вызываю Наблюдателей! — решительно объявила Милена.

— Они и так уже здесь, — сквозь зубы произнес Николай Сергеевич.

— Где?

Внизу, у входа в операционный зал возникло фиолетовое сияние. Одна вспышка, две… Наблюдатели появлялись один за другим.

Цифра на главном мониторе сменилась на 12.

Набат плавно перерос в сирену, а восклицательный знак замерцал пронзительно желтым.

Тут только Николай Сергеевич вспомнил про телефон в руке с Тарасом на проводе.

— Конец, — поднял он трубку. — Желтая тревога.

— Постарайся задержать Наблюдателей, — посоветовал Петровский. — Иначе ликвидация Тени останется только твоей голубой мечтой.

— Но Вепрь…?!

— Поверь мне, он справится, Коля.

Шершень замычал на кровати и открыл глаза.

— Что? — склонился к нему Федор.

— Ирис? — прошептали едва слышно потрескавшиеся губы.

— Жив он!

— Где…?

— Ирис! — гаркнул обрадовано Федор в коридор.

Голем материализовался на пороге палаты темной глыбой.

— Никита зовет!

— Желтая тревога…, — произнес Шершень. — Свяжись… с Управлением…

— Что такое — желтая тревога? — недоуменно покосился на голема Федор.

— Степень опасности прорыва существующей реальности, — непривычно длинно ответил Ирис. — Очень высокая степень.

— Что значит — прорыв реальности? — не понял Федор.

— Когда наш мир…, — ответил Шершень, пытаясь привстать. — Рвется… как бумага.

Федор помог ему с подушками.

— Разве такое возможно? — не поверил он.

— Когда магу нечего терять, — буркнул Ирис. — Он может прорвать реальность.

— И тогда…, — едва заметно кивнул Шершень, — наступит конец.

— И что же нам делать? — ошеломленно поинтересовался Федор.

— Звонить в Управление, — пожал плечами голем.

Нереальность

Тело Дембеля свело судорогой. Отпустило. Снова свело. Его руки напряглись и выпрямились, а разбитые губы разжались, выплюнув кровь.

— А-а-а…, — прохрипел парень.

— Началось, — кивнул Антон и посмотрел на онемевшего Олега. — Вы как хотите, а мы уезжаем.

— Что это?

— Изгнание злых духов, — деловито пояснил Тополев. — Экзорсизм.

— Я такое кино видел, — влез немедленно Толян.

Из серой толпы вперед шагнул низкорослый парень с пистолетом.

— Эй, что происходит? — спросил он нервно. — Вы что, совсем без понятий? Демделя вырубили, денег не вернули. Вы что? Вы думаете, что сумеете просто так взять и уехать?

— Тебя как звать, парень? — нахмурился Тополев.

— Серый.

— Вот что Серый, — с легкой досадой произнес Антон. — Все разборки откладываются. Хотите встретиться, милости просим. А сейчас, если жить хочешь, вали отсюда.

Дембеля метало по асфальту все быстрее. Вот он в очередной раз дернулся и затих.

— Ве-еп-п-прь…, — внезапно произнесли его губы. — Ск-кол-льк-ко лет-т…!

Антон недоуменно посмотрел на консультанта.

— Он тебя знает?

Вепрь тоже пребывал в полном недоумении.

— Кто ты? — ошеломленно спросил он.

— М-мы давно с тобой не встр-речались лицом к лицу, — вновь распахнулись губы Дембеля. Заикание и дребезжание голоса постепенно исчезало. — Рад мне, д-дорогуша?

— Афимия? — растерянно произнес Вепрь. — Неужели ты? Ты же…?

— Тебе не удалось меня похоронить навсегда, — и тело Дембеля задергалось на асфальте. Забилось вновь, словно в эпилептическом припадке. — Мен-ня поднял-ли д-для теб-бя… И я-я отомщу…

Олег попятился.

Он ничего не понимал. Только что вроде бы все закончилось, а теперь… Дембель, экзорцизм. Что же происходит? Кто такая эта Афимия? Где Настя? Внезапно стало гораздо темнее. Солнце! Олег поднял голову. Небо было все таким же безоблачным, но солнечный диск словно затягивался полупрозрачной серой дымкой. Тьма, понял Олег. На терминал наступает вечная тьма.

Вепрь резко поднялся на ноги.

— Что встали?! — закричал он. — Бегите, спасайтесь! Все — по машинам! Или вы хотите навечно остаться здесь, рядом с ним?! Она же сейчас выберется!

Низкорослый парень из компании Дембеля решительно засунул пистолет в штаны.

— Встретимся, — произнес он, глядя на Антона.

— Обязательно, — кивнул Тополев.

— Все — уезжаем! — повернувшись к своим, приказал парень.

— Быстрее! — взмолился Вепрь.

Он уже сам начал отступать, лихорадочно быстро перебирая ногами.

Краем глаза, Олег заметил, как серая толпа стала стремительно редеть. А у оставшихся, наверное, просто ноги от страха отнялись. Где-то взвыли заводящиеся моторы. Несколько машин рванулось к выезду с терминала.

Что происходит, подумал Олег в полной растерянности. Кто выберется? Афимия? Где Настя, черт возьми?

С Дембелем происходило что-то странное. Тело его, дергавшееся на асфальте все быстрее и быстрее, внезапно раздвоилось. Рядом с ним в воздухе возник неясный контур, полупрозрачный силуэт, с каждой минутой приобретавший все более зримые очертания. От Дембеля как будто отпочковывалось, рождалось, обретая плоть, совсем другое тело. Олег присмотрелся. Женщина. Это была не Настя, но явно женщина.

— Валим! — дернул Олега за плечо, очнувшийся Толян. — Не успеем, бежим!

Олег оглянулся.

Тополева уже не оказалось рядом. Антон залезал в распахнутую дверь джипа. Вепрь быстро пятился к краю стоянки, потом, повернувшись, побежал.

Сумерки вокруг сгущались с угрожающей быстротой.

Что происходит, Господи?!

Они с Толяном рванули к машинам.

Когда Олег подбежал к своей изувеченной «Шкоде», вокруг стало сумрачно, словно пасмурным осенним днем. Он рванул водительскую дверь и прыгнул на сидение. Сразу попав ключом в замок зажигания, с ревом завел машину. Поднял голову от торпеды.

На площадке около складских ворот никого, кроме лежащего на асфальте Дембеля уже не было. Только рядом с ним стояла обретающая с каждым мгновением все более реальные очертания незнакомая женщина в длинном темно-синем платье.

— Жми! — заорал Толян, почему-то оказавшийся рядом, на пассажирском сидении.

Олег, как зачарованный смотрел на площадку.

Вепрь бежал почему-то не к машине, а к уходящей от терминала дороге. Куда же он? Уводит Афимию от нас, краем сознания понял Олег. Отвлекает. Где же Настя…? Женщина подняла тонкие руки вверх, и над ней засверкало маленькое разрастающееся ослепительное кровавое солнце. Красные отблески угрожающе заиграли на воротах склада. Как же красиво, отрешенно подумал Олег. Сгущающаяся темнота и стройная женщина в длинном платье со сверкающим солнцем в поднятых руках.

— Олег! — исступленно закричал Толян.

— Поздно, — произнес Олег одними губами.

Красная тревога

Жрица, опираясь на клюку, следила единственным глазом за едва красными угольками потухшего костра.

— Объявлена красная тревога, — доложил один из Стражей позади.

Она не обернулась. Только плечи ее ссутулились еще больше.

— Девочка не справилась с бременем, — пробормотала Жрица. — Имя ее раздавило.

— Пора уходить, Великая.

Она ковырнула клюкой костер, взметая искры.

— Я остаюсь, — объявила Жрица, не меняя позы. — Если этому миру суждена гибель от рук моей ученицы, значит, и мне нигде больше места нет. Я дала ей Истинное имя. И я готова заплатить за свою давнюю ошибку.

Он смотрел на Наблюдателей и по его лицу скользили красные отблески. Немногие из этих семи были людьми. Всего лишь трое. Остальные четверо были странными и чуждыми существами иных миров. Чужие, подумал он. Чужаки вершат у нас неведомое нам правосудие.

Сирена завывала. Табло пульсировало кровавым. А к таможенному терминалу в перекрестии на мониторе стекались все новые и новые извилистые нити искажений.

— Мне нужна санкция! — закричала Милена. — Я жду!

Николай Сергеевич поднял телефон.

— Мы в красной зоне, — устало сообщил он Петровскому. — Что Вепрь?

— У тебя уже есть картинка?

Николай Сергеевич поднял голову.

В перекрестии на экране возникло сияние. Красное солнце, стремительно набирающее объем.

— Есть.

— Прорыв?

— Прямо по учебнику.

— У Вепря есть два боевых фантома, — сообщил Петровский, — на всякий, такой вот, крайний случай. Если дыра расползется еще на пару-тройку диаметров, значит, он не успел их активировать или еще что-нибудь случилось.

— Что тогда?

Петровский помолчал.

— Тогда забудь про свою Тень, — ответил он. — Тогда бросай в пекло Наблюдателей.

— Я очень рискую, Тарас.

— Так тебе нужна Тень или нет?

— Уже не знаю.

— Зато я знаю, — помолчав, ответил Петровский. — Вепрь справится, а у тебя будет твой Трибунал.

Николай Сергеевич его уже не слышал. Он смотрел на главный монитор, где вокруг сияния начала расползаться угольная чернота. Эта чернота означала только одно — искореженное магической волей смятое деформированное пространство.

Нереальная реальность

Солнце над головой женщины ослепительно сверкало.

— Смотри! — закричал Толян.

Огромный черный джип Тополева, внезапно возникший с визгом тормозов откуда-то слева, стремительно пересек площадку. Женщина, уже ставшая вполне реальной, обернулась. Она не успела ничего сделать, даже отпрыгнуть. Машина, рычащий металлический зверь, подмяла ее своими огромными колесами, опрокинула куда-то вниз на асфальт, со страшным грохотом ударившись в высокие ворота склада. Маленькое солнце, вспыхнув на прощание, скатилось под джип, сверкая оттуда подобно маяку в сгущавшихся сумерках.

Одна створка ворот, не выдержав, со скрежетом обрушилась вниз. Под днищем джипа разгоралось дрожащее красное сияние.

Сбоку хлопнула пассажирская дверь, и Олег выжал газ до упора. Он ничего не соображал. Он знал лишь, что ему необходимо вытащить Тополева. Время растянулось, замедлило свой бег, превратив секунды в минуты.

Его «Шкода» преодолела несколько десятков метров за считанные мгновения.

Олег выскочил, и, подбежав к джипу, рванул пассажирскую дверь на себя. Рядом почему-то оказался Вепрь, взмыленный, со съехавшими набок совершенно неуместными сейчас темными очками.

— Ногой упрись! — рявкнул он. — Быстрее!

— И, р-р-раз!

Дверь джипа с отвратительным скрипом распахнулась, и из салона вывалился Тополев. Все лицо его было окровавленным, а на дорогом костюме быстро расплывалось кирпичного цвета пятно.

— В машину его! — приказал Вепрь.

С джипом творилось что-то непонятное. Он мелко подрагивал, а из-под колес его вверх, по кузову, неуловимо быстро поднималось нечто, сильно напоминавшее побеги неизвестного растения. В неясном дрожащем красном сиянии, эти ростки выглядели пришельцами из совсем другого мира.

— Что это? — спросил Олег, подхватывая Антона за ноги.

— Вопросы — потом! — коротко бросил Вепрь. Кровавые отблески играли на его перекошенном лице. — Главное — не вляпайся!

Рядом взвизгнул тормозами джип Толика.

— Чего делать-то? — высунулся он из окна.

Антон оказался неожиданно тяжелым. Отвечать на, показавшиеся Олегу сейчас совершенно дурацкими вопросы, времени не было. Все его внимание сосредоточилось на тщетных попытках засунуть безвольное тело Тополева на заднее сиденье. Ноги Антона в дорогих ботинках никак не желали оставаться в салоне.

— А остальные ребята? — тихо спросил Толян.

Наконец, Олег захлопнул заднюю дверь. Обернулся, вытирая липкий пот со лба. Вепрь с болью во взгляде смотрел на джип, уже превратившийся в шевелящийся спутанный зеленый кокон. Красное зарево, набирая сочность и цвет, быстро расползалось по асфальту.

— Уже поздно, — с отчаянием произнес Вепрь. Посмотрел на Олега. — Быстрее, мальчик! За руль!

Олег метнулся на водительское сидение.

Вепрь прыгнул рядом, хлопая дверью.

— Давай же родной! — нетерпеливо вскричал он. — Давай!

Олег развернул машину.

И открыл рот от удивления.

Большая терминальная стоянка вдруг начала странно колебаться перед глазами. Словно марево появилось над ней от чего-то большого горячего.

— Что это?! — испуганно закричал Олег. — Что происходит?!

— Газу, Олежек! — закричал в ответ Вепрь. — Нам бы только проскочить! Эта гадина все-таки прорвала реальность!

Мотор взревел.

— Черт! — Вепрь распахнул пиджак. Под ним, словно в кобуре, у него висело нечто странное, поблескивающее. Сухой треск — и в его руках оказались две лоснящиеся капсулы.

Словно гранаты, мельком подумал Олег.

Стоянка стала проваливаться вниз. Словно что-то ее засасывало изнутри, под землей. Ее края, ограниченные бордюром, поднялись на несколько сантиметров, потом еще и еще. Центром водоворота был превратившийся в круглый ядовито-зеленый кокон джип с кровавым солнцем под днищем.

— Газу!!! — исступленно заорал Вепрь, быстро опуская свое стекло. Высунувшись, он метнул капсулы одну за другой. Там, сзади что-то громыхнуло, и вверх взметнулись призрачные фиолетовые всполохи.

— Газу!

Олегу показалось, что все происходит во сне. Слишком сильными и быстрыми оказались переходы от солнечного дня к почти полной ночи, от обычной разборки к чему-то ирреальному, невозможному, страшному. Я сплю, отрешенно подумал он, повинуясь командам Вепря, как автомат. Когда же я проснусь, наконец?

В зеркале заднего вида плясали кровавые и голубые сполохи.

Мотор исступленно ревел.

Откуда-то справа появился джип Толяна. Он, подпрыгнув в воздухе, исчез за краем поднимающейся воронки, провалился в зияющую темноту. Казалось будто бы там, за краем, пространство оканчивается и расстилается холодное черное безвременье. В машину Олега что-то ударило сбоку. Он механически выровнял руль, не отрывая взгляда от бездонной пропасти впереди. Что-то ударило снова, потом еще раз, еще. Это были ссыпающиеся вниз бордюрные камни. Их подхватывало невидимым смерчем и вновь поднимало в воздух. Рассыпая искры прямо перед носом «Шкоды» проволокло оторванную джипом створку ворот.

— Газу!!! — вцепившись в торпеду, закричал Вепрь.

— Мне страшно, — посеревшими губами произнес Олег.

— Молись!!!

Вот он край, вот он. Ближе, ближе, только бы успеть… Тьма космоса и пустоты. Ворота в преисподнюю. Весь черный цвет мира, собранный в одном месте. И приближающийся край красноватого асфальта. Раз, два…

На скорости восемьдесят километров в час их машина прыгнула с края воронки.

И сон продолжился.

Густая плотная тьма окутала машину со всех сторон. Несколько мгновений они двигались в полной темноте, без верха и низа. Может быть, и не двигались вовсе, а просто висели, потерявшись в нигде, в никогда. Сколько это продолжалось, Олег не мог точно сказать. Он окончательно потерял счет времени.

А потом в глаза ударило ослепительное летнее солнце. Олег непроизвольно зажмурился. Вепрь выругался, заслоняясь от лета рукой. Машина все еще летела. Впереди раскинулась быстро приближающаяся дорога на терминал, утонувшая в сочной летней зелени. Ближе, ближе…

— Приготовься, — напряженно сказал Вепрь, упираясь в панель из всех сил. Олег рывком накинул ремень безопасности и щелкнул замком. Аэрбэги, запоздало вспомнил он.

Дорога надвинулась, заполняя собой все лобовое стекло. Потом был страшный удар. Олегу показалось, что все его тело смялось и обрушилось по частям куда-то вниз, к ногам. Ремень больно врезался в грудь. Машина просела, шваркнув днищем об асфальт и жалобно взвыв лопающимися стойками, вновь подпрыгнула в воздух на несколько метров. Еще удар. Хруст, дребезг, скрежет сопротивляющегося металла. Их мотало, как лягушек в мяче. Еще удар. Машину тащило по инерции, выворачивая рычаги и тяги, распарывая ими тонкий кузовной металл. Последнее, что увидел Олег было толстое дерево, заполнившее собой все пошедшее трещинами лобовое стекло. Дерево рывком приблизилось и что-то громко взорвалось прямо перед лицом, в салоне, отбрасывая его голову назад. А потом наступила пронизанная белыми кружащимися хлопьями темнота.

Исход

Николай Сергеевич вытер холодный пот со лба.

На главном мониторе оседал черный смерч. Его стягивали фиолетовые змеящиеся щупальца. Еще немного… Последнее усилие…

Глаз тьмы исчез с экрана.

Николаю Сергеевичу на мгновение показалось, что он оглох. Это смолкла сирена под потолком оперативного центра.

Восклицательный знак на табло, мигнув, стал снова белым.

Золотников поднял к лицу дрожащие руки.

— Отправляйся домой, — надтреснуто сказал ему Николай Сергеевич, поднимаясь. — Помощник сдаст смену.

Внизу, в зале за толстым стеклом ликовали дежурные.

— Вот значит как, Коля? — нехорошо осведомилась Милена.

— Значит так, — устало посмотрел на нее Николай Сергеевич. — Можешь отправлять по домам свою гвардию. Доступ к району пока закрыт.

— Я буду жаловаться, — предупредила она.

— Кому угодно, — пожал плечами Николай Сергеевич. — Трибунал нас рассудит.

Он поднял телефон к уху.

— Доволен? — спросил Петровский.

— Полностью. Как Вепрь?

— Выясняем, — коротко ответил Тарас. — Но, думаю, обошлось.

— Было бы здорово, — сказал Николай Сергеевич. — Своих отправишь?

— С минуту на минуту туда прибудут Скаанджи. Что там моим делать?

— А Тень?

— Ее ведут, — ответил Петровский. — Она едет на терминал.

Кровь на руках

Над ним склонилось лицо Толяна.

Я не умер, понял Олег. Мы проскочили! Мы выбрались!

— Очнулся! — воскликнул Толян.

Его лицо куда-то уплыло, а вместо него возник Вепрь.

— Сейчас, Олежек, — расслышал он словно сквозь вату. — Сейчас.

Боль в основном концентрировалась в правой руке.

— Сейчас, — вновь озабоченно произнес Вепрь.

К нему медленно возвращался слух.

А боль внезапно ушла.

Олег помотал головой и огляделся.

Я проснулся, подумал он. Я только что был в самом страшном своем кошмаре, состоящем из тьмы и кровавого зарева. Я вернулся из ада.

Вокруг раскинулся прекрасный летний день. Высоко на безоблачном небе вновь ослепительно сияло обжигающее солнце, а глубокие резкие тени прятались в ласковой траве. Он сидел у широкого дерева, рядом был пришедший в себя Антон, а у его ног суетились Толян с Вепрем. Стрекотали кузнечики, а пьянящий свежий ветерок был пронизан запахами травы, цветов и лета. Олег посмотрел на виднеющуюся за стволами деревьев дорогу. Ближе всего к ним стоял джип Толика с распахнутыми дверями. Солнечные блики резвились на лобовом стекле. Он повел головой правее, и сердце его облилось кровью. Новая «Шкода», купленная два месяца назад, практически перестала существовать, превратившись в груду курившихся обломков. Эта груда казалась неумело припаркованной в большом дереве, расползшись по его обеим сторонам, обхватив его полукругом. По дороге за ней валялись куски металла, какие-то железки и вывернутое с мясом колесо.

Настя ее все-таки уделала. Вначале ритуальным автобусом, а теперь черным торнадо.

Глаза Олега опустились к бывшему центру боли. Правая рука оказалась распоротой вдоль, неестественно вывернутой, с запекшейся кровавой коркой и вылезшими сквозь кожу белеющими обломками костей. Над ней и колдовал Вепрь, совершая руками сложные движения в воздухе. Очевидно, лечил.

Руку стало покалывать, вверх, к плечу поползло горячее жжение и нестерпимо захотелось почесаться. Вид ее начал меняться прямо на глазах. Вот исчезли кости, она выпрямилась, обрывки кожи начали стягиваться, закрывая кровавую рану. Через несколько минут Вепрь поднял голову. Левая бровь его оказалась глубоко рассеченной.

Сапожник без сапог, мельком подумал Олег. Других лечит, а сам кровью исходит.

— Попробуй, — качнул головой Вепрь.

Олег поднял руку и повертел ею в воздухе, разглядывая. Если бы не местами отвалившаяся засохшая кровавая корка, да разодранный рукав рубашки, он бы сказал, что ничего не происходило.

— Чудо, — констатировал Олег.

— Просто магия, — заметил Антон.

— Что с терминалом?

— А его больше нет, — оживленно затараторил Толик. — Часть, конечно, осталась. Дальние ангары, помнишь? Туда обычно долго стоящие фуры сливали. А все остальное — в кашу. Вся земля, корпуса, склады — в мелкое крошево. Почти в песок. Я только что съездил, посмотрел. Эх, жаль, ты смерча не видел!

— Почему же, видел. Даже убегал.

— Это была только разминка, — ухмыльнулся Толян. — Он асфальт метров на двадцать задрал. А потом обрушился вовнутрь, лопнул. Я думал, ядерный взрыв случился. Залег было с перепугу. Ан, нет…!

— А Дембель? — спросил Олег.

Толян молча покачал головой.

— Долго я был без сознания?

— Минут десять, двадцать, — ответил Толян. — Мы уже волноваться начали. Если бы не аэрбэги — хана.

У меня была защита, подумал Олег. Лучшая защита от моей супруги.

— Что это было, Вепрь? — устало спросил он.

— Разрыв реальности, — ответил консультант. — Не глобальный, конечно. Но сильный.

— А Афимия? Кокон этот? Красный шар?

— Когда рвется реальность, — нравоучительно произнес Вепрь, — меняется сам континуум. И пространственный и временной. Откуда кокон — не знаю. Наверное, когда-то существовала и такая тварь. Мы, кстати, могли сегодня и динозавров увидеть. Искажение реальности — это очень сильное вмешательство, Олег. Последнее оружие загнанного в ловушку мага.

— Кто это сделал?

— Афимия.

— Тогда где же Настя?

Толян поднял голову.

— Что это? — озадаченно спросил он.

Вепрь замер.

Что-то с надсадным ревом двигателя приближалось к ним по дороге.

Через мгновение черный джип, взвизгнув тормозами, резко остановилась около Толянового джипа. Машина показалась Олегу смутно знакомой. Где-то он уже видел ее, давно, словно в другой жизни. Где? Внезапно он вспомнил, где…. У Мишки. У супруга Ириной сестры. Водительская дверь распахнулась и из машины вылезла — Олег до боли прикусил губу — двоюродная сестра супруги — Настя, собственной персоной. Одета она была в такое же длинное темно-синее платье, что и уже казавшаяся мимолетным фрагментом кошмара, размазанная по асфальту джипом Тополева у ворот склада ведьма Афимия.

— Это Настя, — тихо произнес Олег одними губами. — Приехала добивать.

— Наконец-то, — распрямился Вепрь. — А я уж было начал думать, что она так и не появиться. Что ж, пришло время узнать, кто из нас сильнее.

Толя молча вытащил из-под рубашки поблескивающий пистолет, щелкнул предохранителем и передернул затвор.

— Не надо, — жестом остановил его Вепрь. — Только мы с ней. Она и я. Маг против мага.

— Ладно, — согласился Толян. — Но я, все-таки, буду рядом.

— Постойте, — произнес Олег и поднялся на ноги. Попрыгал на месте. Все вроде бы казалось целым.

Он точно знал, кто должен закончить все с Настей.

Тень шла к его ненавистной машине.

Асфальт был усеян битым стеклом и сверкающими на солнце железками. Кое-где валялись куски тлеющей и смрадно чадящей резины. Она осмотрелась с надеждой. Ни трупов, ни крови нигде не было. А Тень желала видеть. Она страстно хотела ощутить боль, растерянность и страх ненавистного ей человека. Впитать его сметенные чувства в себя, пресытится ими, словно гурман деликатесом, а потом оборвать слабую жизнь одним махом, одним движением. Но обязательно собственными руками и медленно. В такой прекрасный летний день спешить казалось преступлением.

Афимию оказалась настоящим бойцом, такого отчаянного шага Тень от нее не ждала. Ей было немного жаль ее — добрую, славную помощницу. Жизнь Афимии не должна пропасть втуне. Она отдала ее не напрасно.

Первым стоял поперек дороги джип Анатолия. Передние колеса спущены, а бампер задрался к одинаково разбитым фарам. Перед капотом расползалось темное пятно еще дымящегося тосола. Тень обошла машину, заглянула через распахнутую дверь в захламленный, давно требовавший уборки, салон. Поежилась от отвращения. Эта свинья тоже будет наказана. Страшно, медленно и очень мучительно. Анатолий ответит за то, что привел убийц в ее дом.

Но где же верный компаньон?

Она рассмеялась, запрокинув голову к безоблачному небу.

Подонок, наверное, сильно подмочил штаны. Бежит без оглядки, падая, спотыкаясь, бросив все: и машину, и умирающего друга. То, что он увидел на терминале, надолго врежется ему в память. Так и надо воспитывать животных. Болью, оставляя зарубки в душе и теле. Ату, беги пока, мразь. Тебе осталось совсем недолго, очень недолго еще бегать.

Олег, подумала она. Главное. Человек, возжелавший ее смерти. Предавший ее не раз и не два. Тень посмотрела вперед на дымящиеся обломки его машины. Когда рвется реальность, многие не успевают. И для тебя, слизняк, все случившееся наверняка стало одним большим сюрпризом.

Олежек, родственничек.

Хотя, ты конечно, молодец, скрепя сердце, признала Тень. Ты оказался достойным противником. А уж, здесь, на терминале и подавно. Из сворачивающегося пространства вообще мало кто успевает уйти. Тебе удалось. Наверное, в самом деле, у тебя был большой потенциал.

Тень посмаковала слово «был». Хорошее, прекрасное слово.

В куче металлолома, которым стала некогда красивая машина и гордость семьи, салон виделся с трудом. Скорее угадывался по растопыренным, словно крылья, изломанным дверям.

Тень подошла ближе, хрустя каблуками по битому стеклу. Перешагнула через курящееся колесо с остатками вырванных рычагов. Смерть висела над обломками тугим облаком — Тень ощущала ее физически.

Спекся, родственничек.

Она резко и коротко махнула ногой. Удар каблука пришелся точно — прямо по растрескавшемуся стеклу пассажирской двери. Осколки, поблескивая на солнце, разлетелись серебристым дождем. Тень склонила голову, заглядывая внутрь. Весь исковерканный салон «Шкоды» был засыпан белыми хлопьями сработавших аэрбэгов. Их сдувшиеся пузыри висели над сломанными сиденьями. Впрочем, крови внутри оказалось тоже в избытке. Ею тут, казалось, было перемазано все. Обивка, торпеда, аэрбэги, даже прогнувшийся почти до сидений потолок. Несколько мух-первопроходцев с омерзительным жужжанием исследовали аппетитное, но пустое пространство.

Тень недоуменно подняла голову.

Олега в салоне не было. Она озадаченно обошла машину и уперлась в оторванную водительскую дверь. Широкий кровавый след от нее по асфальту терялся в придорожной траве.

Тень усмехнулась сквозь сжатые зубы. Живуч, сволочь. Уползает, истекая кровью, тварь? Или тебе помогает идиот-компаньон? Хм. Что же, охота становиться все интереснее.

Она выдернула длинный кривой нож. Ножны висели на тонком поясе платья. Солнце отразилось на мгновении в зеркальном лезвии. Молись, гадина, облизнувшись, подумала она. С каким же наслаждением я всажу тебе этот нож в сердце!

— Не меня ищешь? — раздался позади знакомый ненавистный голос, и Тень ошеломленно обернулась. Она не поверила своим глазам.

Целый и невредимый Олег стоял в нескольких шагах от нее, облокотившись на распахнутую дверь джипа компаньона.

— Ты? — с изумлением выдохнула она. — Но как…?!

Тень бросилась на него без раздумий.

С ненавистью дикой кошки и вроде бы даже с рычанием.

Нож, растерянно подумал Олег, еле уклонившись. Откуда у нее взялся нож?

Острое лезвие пропороло его рубашку на плече. С визгом рассекаемого воздуха вышло обратно. Тень отскочила назад.

Олег тоже.

Что-то со звоном отлетело из-под его ног. Олег прыгнул следом, наклоняясь и подбирая на ходу с асфальта выломанную автомобильную тягу. Ты мне хорошо служила моя любимая машина, мельком подумал он. Послужи еще раз. Последний.

Они кружились друг напротив друга, не приближаясь и не удаляясь. Где же она научилась так с ножом управляться, изумленно подумал Олег. Я-то, понятно, во дворе и на сборах, а она? На курсах магического спецназа?

Тень сделала выпад.

Олег отбил лезвие рычагом.

Они вновь разошлись.

Олег ощутил кровь, сбегающую с плеча по груди. Зацепила все-таки, сволочь! Быстро намокающая рубашка неприятно липла к телу. Мне никак нельзя истечь сейчас кровью, подумал он отстраненно, словно все это происходило сейчас не с ним. Кровь — это подвижность и сила. Сила — жизнь. Мне нельзя тянуть, иначе сестрица скоро станет королем положения.

Тень словно прочитала его мысли.

— Потек, сопляк? — с издевкой спросила она. — Я из тебя всю твою поганую кровь выпущу, ублюдок.

— Посмотрим, — упрямо мотнул головой Олег.

Он прыгнул вперед и еле успел уклониться от сверкнувшего перед самым носом лезвия. Тень ударила его ногой, но промазала. Длинный каблук просвистел совсем рядом.

— Ты даже драться не умеешь, — заметила Тень ровным голосом. Словно они не танцевали со смертью на солнцепеке, а сидели в баре, попивая пиво. — Слабак, трус и дешевка.

— Распространенное заблуждение, — парировал Олег, экономя дыхание. Легкие сводило от напряжения. Он давно не занимался спортом и сейчас об этом крепко жалел. — Тем более, дешевка — словечко мое.

— Получай! — засвистел рассекаемый воздух, и его правую руку обожгла боль. Лезвие ножа прошило рубашку рядом с венами. Похоже, Настя, великолепно владея холодным оружием, забавлялась с ним, словно с игрушкой. И неторопливо резала, заставляя терять кровь, силы, скорость. Конечно, он не знал, что его противнику больше пяти сотен лет.

Боже, мысленно взмолился Олег. Не может быть, что бы всегда побеждало зло! Неужели ты настолько слеп, что не видишь?

Тень сделала обманное движение, Олег уклонился, но не успел. Нож с чавканьем вошел ему в левую руку около предплечья. Рука моментально онемела.

Боже! Помоги!!!

И Бог отозвался. Дальнейшее стало молниеносной цепью.

Олег рванул рычагом вверх, выбивая из раны нож. Боль его ошеломила, отрезвила и придала сил. Нож вылетел из пальцев Тени. Кувыркаясь, он полетел куда-то в траву.

— Раз! — рявкнул Олег.

Ведьма отскочила назад с перекошенным от боли лицом, мотая в воздухе разбитыми пальцами. Но Олег уже прыгал вперед, на нее, вложив в этот прыжок все последние оставшиеся силы.

— Два! — заорал он исступленно в воздухе.

Он снес Тень всем своим весом, опрокинул ее прямо на горячий асфальт. Столкновение ее головы с дорогой прозвучало отчетливо и громко. А Олег уже наползал на нее из последних сил, наваливался, неистово карабкаясь руками по телу. Выше, еще выше, к тонкому горлу. Ну, что, сволочь, одолела, орал внутри него хор ликующих голосов. Что, смогла?

Олег вцепился ей в шею и рывком поднял голову. Спутанные длинные волосы Тени слиплись от крови.

— Что, гадина?! — заорал Олег, брызгая слюной, прямо в ее выкатившиеся глаза.

Он ударил ее по лицу, ставшему за несколько дней его личным персональным кошмаром. Раз, другой. Ее голова бессильно моталась из стороны в сторону.

Чья-то рука поймала в воздухе его кулак.

Олег дернулся и чуть не упал на Тень.

— Хватит с нее, — сказал сзади Вепрь. Его хватка оказалась неожиданно сильной. — Ты уже победил.

Чьи-то руки стащили его с лежащей на дороге женщины и приподняли. Ноги совершенно не желали держать Олега, колени ослабли и постоянно пытались провиснуть, опереться вниз на асфальт.

— Мы сделали это, Толь, — прохрипел он. — Мы ее победили.

— Нет, Олега, — произнес друг Толян. — Это ты ее победил.

Над безвольно раскинувшей ноги женщиной склонился Вепрь. Отбросил окровавленные волосы со лба. Положил на ее лицо свои руки.

— Что он делает? — прохрипел Олег.

У него все плыло перед глазами, а легкие словно свело судорогой. Он никак не мог отдышаться, грудь жгло, а внутренности выворачивало наизнанку. Вепрь с Настей лежащей на дороге троился у него в глазах.

— Ну? — нетерпеливо спросил Олег.

Ну, что же там, в ее ненавистной голове?!

Вепрь, повернувшись, посмотрел на него отрешенно.

— Настя тебя очень сильно любила, а потом не менее сильно боялась, — констатировал он. — И страх превратился в ненависть. Это свою кровь она увидела, Олег. Это ее ты должен убить своими руками. Настя просто решила тебя опередить.

— Что?! — выдавил Олег ошеломленно. — Но Ирина, моя жена, говорила…

— Ирине сказали лишь то, что она хотела услышать, — отрезал Вепрь. — А Настя… Ею управляло имя. Ты воевал не с Настей, а с ее Тенью, Именем. Она не справилась с его бременем.

— Имя? — едва не рассмеялся Толян. — Какое имя?

— Анастасия, — пробормотал Олег. — Тихая, семейная и спокойная. Отличная мать и жена. О чем вы, Вепрь?

— Об истинном имени, влиянию которого подвержены все ведьмы. Ее настоящее имя — Гела. Сверкающая, безжалостная, иногда убивающая. Так что тебе решать.

— Что?

— Либо ты должен согласиться с предсказанием и убить Настю, либо…

— Что либо…? — перебил его Толян.

— Либо ее будет судить Трибунал. Есть такая у нас организация. Судить Настю и ее имя. За превышение магического уровня. За убийства. За разрыв реальности и уничтожение терминала, наконец. Но, главный выбор твой, Олег.

Реальность, Настя, Гела, Тень какая-то… Кровь на руках… Как же мне больно, Господи! И опять выбор, как же мне все это надоело! Снова…

— Что с ней сделает Трибунал? — морщась, спросил Олег.

— Трудно сказать, — пожал Вепрь плечами. — У нас свои законы и своя этика. Но жизнь ей оставят наверняка. Пожизненное заточение — штука гораздо серьезнее.

В голове Олега смешалось все. Лица и события последних дней наплывая, чередовали друг друга, как в калейдоскопе. Ира… Мне уже все равно, что ты сделаешь… Я тебя никогда не обвиню… Теща… Мало еще. Не добили… Настя… Ты — слабак, понял? Я раздавлю тебя, как таракана… Кровь на руках… Вепрь… Вы победитель, молодой человек…! Решать вам. Что же делать? Что выбрать? Смертный приговор или жизнь? Пощадить? Казнить? Что решить? Настя, Гела… Хладнокровная убийца в крови по локоть… Идущая по трупам… Имеет ли она право на жизнь? Или, все-таки, надо оправдать предсказание? Превратить его в хронику происшествий? Да пошли вы все со своими предсказаниями!

Олег откашлялся.

— Пусть, — внезапно принял решение он. — Пусть ее судят.

— Что?! — отшатнулся Толян. — После всего, что Настя нам сделала?!

Олег посмотрел в его злые и пока еще ничего непонимающие глаза.

— Я не убийца, Толя, — просто сказал он. — И не желаю выполнять чьи-то, пусть даже небесные, предсказания. Крови на моих руках больше никогда не будет.

Где-то рядом застрекотал кузнечик.

Разгар лета, июнь.

Из задрожавшего горячего воздуха внезапно появились черные фигуры.

— Это за ней, — сказал Вепрь, поднимаясь и отряхивая брюки. — Сегодня, ты, парень, сделал первые шаги по дороге в нереальное. В большое настоящее нереальное. Запомни этот день.

Эпилог

Ее держали под руки.

Стражи всегда четко выполняли свой долг.

— Отречение, — это вердикт Трибунала, — произнесла Жрица. — Полное отречение от Истинного имени. Ты… Не справившаяся с тяжестью имени. С бременем имени «Сияющая». Готова ли ты к отречению?

— Да.

— Пусть будет так, — острый нож полоснул по ладони. — Пусть мир придет к тебе в душу. Пусть радость поселится в твоем сердце. И пусть…

А Настя словно отключилась.

Жрица что-то говорила и говорила, а Настя, не отрываясь, смотрела на капающую в костер кровь. В каждой падающей капле смеялась Гела. Ее лицо плясало на языках огня. Ее запах нес ветер и дым. Ее ненависть плясала в каждой тени.

Она лихорадочно шептала что-то.

Настя прислушалась к треску костра.

— Я вернусь… Я вернусь, подожди меня, дорогая… Они не смогут нас разлучить никогда… Никогда, слышишь?! Я ВЕРНУСЬ К ТЕБЕ СНОВА!!!..

И тогда Настя Полинок, не боящаяся ничего и никого на этом свете страшно, нечеловечески, дико закричала.

КОНЕЦ